Избранный Силой: сны о былом (джен)

Вопреки распространённому в определённых кругах мнению, имперский флот не был одной большой деревней, где всё и обо всех знают. А воспетое в беллетристике и кинематографе всеми возможностями общегала воинское братство простиралось не столь далеко, как мог бы себе представить простой обыватель. Конечно, два боевых товарища никогда не откажутся пропустить по стаканчику чего-нибудь горючего в кантине; флотские всегда посочувствуют друг другу в ответ на жалобы об озверевшем командире; в компании своих они не упустят возможности похвастаться подвигами на поле боя, как обычно безбожно приврав при этом; и всегда прикроют спину в кабацкой драке, особенно если речь пойдёт о «сухопутчиках», с которыми у космических волков соперничество едва ли не от начала времён. И, тем не менее, мало кто знает, что каждый флот он как отдельная планетарная система, в которой каждый корабль — это планета со своими писанными и неписанными законами, эдакая огромная изба, из которой крайне неохотно выносят сор наружу. Или делятся информацией стратегического значения. В общем, можно честно признаться, что погоня за Эскадроном Смерти проходила… никак.

Поначалу все шло весьма оптимистично: людей со связями в вейдеровском флоте у него на «Максвелле» оказалось целых четверо — редкая удача в наше время. Наладить контакты было плёвым делом, проблемы начались чуть позже, когда начала поступать информация… весьма противоречивая, следует отметить. Один клянется и божится, что теперь в Эскадроне Смерти всем заправляет Пиетт, потом — что какой-то забрак ситхского вероисповедания. Другой с пеной у рта утверждал, будто власть теперь у какого-то набуанского сенатора. Деверь его старпома по секрету передал, что «Исполнитель» наводнили экзоты в имперской форме, а последний вообще докладывал об якобы объявившемся на флагмане погибшем Бобе Фетте. Даже курсы следования Эскадрона Смерти, что называли информаторы, были разнообразны, а самое главное — точки прибытия находились едва ли не в разных концах галактики.

Как разобраться в череде противоречивых данных? Чему верить? И стоит ли? Тем не менее, особого выбора у адмирала не было, поэтому связавшись со своими единомышленниками из различных воинских подразделений по всей Империи, он направил их проверять наиболее абсурдные предположения информаторов. Сам же Илар направился по наиболее вероятному маршруту и вот уже три с половиной месяца гонялся за миражами где-то на границе между Средним и Внешними Кольцами, периодически мотаясь с одного во второе.

Команда его ИЗР начала возмущаться — пока только тихонько и в уголочках кают-компаний, но Рихарду то и дело казалось, будто недалёк тот день, когда его ребята объявят ему, гм, вотум недоверия. И адмирал не мог их винить, когда на Корусанте председатели Совета Моффов меняются два раза в неделю. Недобитый при Эндоре Альянс сидит как мыши под очень большим веником и не дёргается, хотя по идее должны были предпринять хоть что-то, ведь по сути всё закончилось их победой. И посреди всего этого бедлама флот, которым он командует, вместо того, чтобы делать что-то позитивное, ловит дезертировавший Эскадрон Смерти по всей галактике.

Летевшая по каким-то своим надобностям яхта, носящая прелестное имя «Аррис» была как никогда кстати. Ему было невероятно стыдно перед её пассажирами, но нужно было чем-то занять своих ребят, хотя бы задержанием и проверкой документов. Конечно, использовать целую эскадрилью для поимки какого-то судёнышка, это всё равно, что забивать гвозди микроскопом, но выбора у Рихарда особо не было…

Как оказалось позже, глупая была идея и нет теперь у него эскадрильи — на ремонт уйдёт слишком много столь драгоценного в его ситуации времени. Хвала Силе, пилоты выжили, да и то потому, что на яхте не стали стрелять на поражение, а выведя из строя все двенадцать ДИ-шек, дисциплинировано позволили себя захватить лучом и затащить в ангар.

Комэск слёзно просил его показать того монстра, что был за штурвалом, а Илар даже и не знал кого именно — уж больно непростыми оказались пассажиры на «Аррис». Всё как в старом анекдоте: республиканцы, имперцы, да ещё и политик. Известные по розыскным листовкам «герои Альянса», экзоты из какого-то подразделения СИБ, оперативник того же ведомства с подружкой и сенатор от Набу. Пилотами на яхте были все через одного.

И только рассадив всех задержанных по отдельным камерам, а своего старшего помощника отправив отстукивать запросы в службу имперской разведки, Рихард вспомнил, что кто-то из информаторов упоминал набуанского сенатора в связи с Эскадроном Смерти. Это было просто попыткой ухватиться за соломинку, но чем ситх не шутит, когда джедай спит?

— Меня решили допрашивать именно вы, адмирал Илар? — светским тоном поприветствовал его политик, едва он перешагнул порог камеры.

У Рихарда была заготовлена целая речь для дорогого гостя, просчитаны наперёд варианты разговора… однако они не выдержали и первой встречи с реальностью. Брошенные в камеру гражданские, если они конечно не закоренелые преступники, не должны чувствовать себя в ней как дома и вести себя так, будто командующий флотом пришел к нему на бокал вина, а хозяин не столь рад его видеть, как демонстрирует.

— Разве мы знакомы? — сбившись с намеченного плана беседы, удивлённо вскинул он брови, внимательно разглядывая вальяжно рассевшегося на узкой койке мужчину в черном. Лицо его было смутно, чем-то неуловимо знакомо, но Рихард сейчас даже под пытками не смог бы сказать откуда.

— В какой-то мере — да, адмирал, — усмехнулся сенатор, хитро прищурив глаза. — Считаю нужным знать всех многообещающих офицеров Империи не только по именам, но и в лицо.

И в этот же миг какая-то неведомая сила, словно бы ухватив за китель, втянула его прямо в камеру. Автоматические двери тут же закрылись за его спиной, а Рихард почувствовал, как у него дыбом встали волосы на руках. Точно такое же у него было ощущение, когда рядом был главнокомандующий.

— С… с кем имею честь?.. — сиплым голосом спросил Илар.

— А что вы от меня хотите услышать, Рихард? — набуанец склонил голову к плечу и смерил его оценивающим взглядом. — У меня три имени: одно было дано мне при рождении, другое — подарил учитель, а третье я взял себе уже сам — после того, как его убил.

Адмирал вздрогнул: где-то на периферии сознания у него мелькнуло предположение и тут же исчезло даже раньше, чем он успел его осознать. Тем не менее, ощущение ледяного ужаса и невидимой хватки на шее задержалось чуть дольше, чем мысль, и это позволило ему понять самого себя.

— И всё же? — сглотнув, настоял на своём командующий.

— Сейчас я известен как Эван Сейх Наберрие. У вас же есть моя ИД-карта, неужели вы даже не взглянули на неё прежде, чем идти ко мне? Я разочарован, адмирал, — с любопытством наблюдая за его реакцией, лукаво улыбнулся сенатор — должно быть, тому доставляло немалое удовольствие дразнить того, в чьей власти он сейчас находился.

Позволить себе такой фортель мог либо глупец, либо очень уверенный в себе человек, у которого в запасе есть хоть что-нибудь помимо неимоверной наглости. Сидящий напротив него политик глупцом не был. А ещё он владеет Силой, знает всех, по его выражению, толковых имперских офицеров в лицо и, судя по всему, не так давно убил своего учителя.

И это заставляло Рихарда нервничать, потому как он отлично знал, кому из Одарённых присуще убивать своих наставников.

Кто же перед ним? Инквизитор или кто-то из «тайных» учеников Вейдера или Палпатина?

Ответ он вряд ли получит. Но ведь и он уже не курсант Академии — в эти игры можно играть вдвоём, хотя и считается, будто в словесной баталии дипломат всухую уделывает военного.

— И какое имя вы носили до этого? — взяв себя в руки, Рихард вспомнил кто главный на этом корабле. Он нарочно выбрал для этого суровый голос, больше подходящий для допроса, чем для той светской болтовни, тон для которой задал с лёгкостью сенатор. — Скажете сами или может, дождёмся генетической экспертизы?

Наберрие на это лишь с явным удовольствием вытянул длинные ноги, затянутые в брюки из отличного сукна. Встретившись взглядом с безмятежными голубыми глазами политика, Илар отчетливо понял, что проверка эта ничего не даст.

Их разговор явно зашел в тупик — вынужден был признать адмирал, ёжась от скользнувшего по спине холодка.

Только что он отчетливо осознал, что заперт в камере с — предположительно! — ситхом, а охрана осталась по ту сторону двери. Вызвать штурмовиков на помощь Рихард не успеет, да и бесполезно это против одарённого, если они, конечно, не 501-ый легион, но поскольку он — не командующий Эскадроном Смерти, то об отряде солдат-клонов ему можно только мечтать.

Что же, зайдём с другой стороны — друзья-приятели этого… сенатора наверняка не владеют Силой, а значит можно надавить на него через них.

— А ваши попутчики?.. Вы ведь прекрасно знали о том, что Антиллес, Калриссиан, Соло и Чубакка объявлены в розыск, когда брали их на борт своей яхты, — выразительно протянул адмирал, одновременно пытаясь надавить на собеседника и указать тому на своё удивление столь странным выбором пассажиров.

Эван прикрыл глаза и тонко улыбнулся, словно бы признавая, будто собеседнику удалось его уесть, и он поздравил себя с правильно проведённым раундом, однако Рихард совсем не ожидал, что тот неожиданно мягко, с едва заметной ноткой гордости в голосе, заключит:

— И всё же я в вас не ошибся, адмирал.

Это было как удар под дых — светловолосый сенатор говорил так, словно бы Илар оправдал какие-то надежды, что возложил на него набуанец... ну или кем он там был раньше.

Наберрие легко поднялся с жесткого лежака и пружинистой походкой направился к нему. Камера была небольшой — всего-то несколько квадратных метров, — поэтому идти тому было недолго. От сенатора исходила какая-то прямо бешеная энергетика, заставившая адмирала застыть на месте, как какой-то травоядный зверёныш перед хищником.

Эван обошел вокруг Рихарда, словно вокруг колонны — как раз тогда и выяснилось, что они практически одного роста, — и остановился прямо у него за спиной.

— Определённо, не ошибся, — словно бы в ответ на какие-то свои мысли пробормотал тот.

Адмирал вздрогнул и развернулся к наглецу лицом, собираясь высказать сенатору всё, что он думает о таких вот выходках... чтобы увидеть, как голубые, словно летнее небо его родной планеты, глаза собеседника медленно, но неотвратимо заливает тяжелое золото. Тени, отбрасываемые ими обоими, удлинились, а в камере будто бы стало темнее. И значительно холоднее.

— Что проис… — начал было спрашивать Илар, но голос подвёл его на полуслове и всё, что он мог из себя выдавить, — только какое-то сиплое карканье.

На него резко накатил страх — безотчетный и беспричинный.

Уже позабытый, но, тем не менее, такой знакомый… почти родной.

Тени вокруг них удлиняются и сгущаются. В камере становится ещё темнее.

В голове Рихарда медленно, словно бы в сильно замедленной съёмке начали складываться кусочки мозаики.

Великолепный пилот.

Он мог бы отдать голову на заклание, что за штурвалом навороченной яхты сидел именно Наберрие. Кто там уже орудовал второй пушкой, Илар не знал, да и это было не суть важно — потом спросит у остальных попутчиков политика.

Для чего-то считает нужным знать всех многообещающих офицеров Империи не только по именам, но и в лицо.

Совершенно бесполезное знание для сенатора заштатной планетки вроде Набу, тем более что и нет уже давно никакого Сената, но необходимое для человека, обладающего большой властью в самой Империи.

А ещё он, кажется, им доволен.

Ситх.

Этого было никак не опровергнуть, глядя прямо в золотые глаза, в глубине которых таилось слишком многое, чего Илару даже и не снилось.

Глаза в глаза.

Отвести взгляд невозможно, но и смотреть больше не было сил.

Казалось, ещё мгновение, и Рихарда затянет в эту золотую глубину, а после этого его уже не будет…

Ничего уже не будет.

Адмирал поспешно отвёл взгляд, тем самым разрывая зрительный контакт.

Тени за спиной Наберрие уже сгустились настолько, что ему, не иначе как с испугу, начало казаться, будто искусственная ночь накинула ситху на плечи тяжелый плащ, сотканный из темноты.

Тяжелую, сжимающуюся удушающим захватом на горле, тишину прервал тревожный писк комлинка, и одновременно с этим в тюремном блоке тревожно взвыла сирена. И уже почти сложившаяся у него в голове мозаика разлетается, словно Звезда Смерти. Любая из двух.

— Вы сосредоточили всё своё внимание на мне, забыв о моих спутниках, Рихард. Не поймите меня превратно, мне очень приятно ваше общество, адмирал, но вы сделали это совершенно напрасно, — мягко укорил его Эван. — Я говорю не о повстанцах — они дело десятое, а имею в виду джедайку, троих ситхов и главу моей адъютантской службы. Они уже у дверей этой камеры, так что думайте, у вас осталось совсем немного времени.

Он раздражённо отключил всё никак не затыкающийся комлинк — мешал сосредоточиться — да и ничего нового ему всё равно сообщить не могли — о побеге задержанных Рихард уже и так знал. Сенатор, у которого, как оказывается, есть глава адъютантской службы, призывал его думать, и он честно пытался, вот только о чём?

Массивную металлическую плиту, служащую дверью камеры, вспороли два желтых световых луча.

Илар вздрогнул и обернулся, машинально положив руку на кобуру табельного оружия. И только потом вспомнил, что всё это время он, не только вопреки должностным инструкциям, да и просто здравому смыслу, находился в одном помещении с задержанным, будучи вооруженным. Это же основы основ, как можно было об этом забыть?

— Ну же, адмирал, вы почти нашли ответ, — заглянув ему в глаза, поторопил его Наберрие.

«Ответ на что?» — хотел он спросить у того, но в этот момент ожил старый, давно не используемый ретранслятор на потолке камеры и сквозь помехи до него донёсся голос его капитана.

— Сэр, из гиперпространства только что вышел «Исполнитель». На связи адмирал Пиетт. И он очень желает с вами говорить.

В голосе известного весельчака и записного балагура были слышны растерянность и нервозность, что означало — командующий Эскадроном Смерти невероятно зол, и Карр этим здорово напуган. О, Рихард его отлично понимал — в своё время курсант Фирмус Пиетт прославился на весь свой поток и на несколько курсов старше не только хладнокровием и весьма узким эмоциональным диапазоном, но и своей ледяной яростью.

Не признавшие власть Совета Моффов 501-ый легион и Эскадрон Смерти…

Великолепный пилот…

По его же собственным словам, для чего-то считает нужным знать всех многообещающих офицеров Империи не только по именам, но и в лицо…

Ситх…

Не так давно убил своего учителя…

Разлетевшиеся кусочки мозаики вновь встали на место.

И картина жизни вновь стала цельной.

…Милорд?

А потом Илар вспомнил об Эндоре и что диспозиция теперь слегка поменялась, и рухнул на колени.

— Мой Император, я… — договорить ему не дал с громким лязгом рухнувший на пол солидный кусок двери. В образовавшийся проём вскочили массивные забраки со световыми мечами наголо, да так и застыли на месте — спасать начальство явно не требовалось.

— О, мы здесь явно лишние, — фыркнула тогрута и, пожав плечами, вышла из камеры, следом за ней последовали ситхи. Они были настолько деликатны, что даже попытались при помощи Силы приладить на место вырезанный кусок двери. Тот, правда, тут же и рухнул обратно, но уже по ту сторону перегородки, едва не придавив любопытствующих одарённых.

— Пока ещё нет, Рихард, — и глазом не моргнув на явление и быстрое исчезновение своих подчинённых, проронил Эван… нет, всё же Вейдер.

— Я рад, что вы живы, — выдохнул Илар.

В этот момент он был действительно счастлив — наконец-то закончится весь тот бардак, что творится в государстве, — и это чувство ничуть не омрачало светящее ему в скором времени объяснение с командующим Эскадрона Смерти, во время которого его самооценку опустят до минус бесконечности. У Пиетта была редкая способность, не прибегая к обсценной лексике, всего в нескольких витиеватых фразах показать человеку всю степень его идиотизма. И ведь самое ужасное, что через несколько предложений ты полностью с ним соглашаешься, потому, как из всей этой речи понимаешь лишь предлоги, да и то не всегда.

— К сожалению, выжил не только я. Насчет убийства учителя я вам, как выражался один мой знакомый, сказал правду лишь с определённой точки зрения.

* * *

Приземлившись в ангаре захватившего их лучом звёздного разрушителя, под руководством что-то задумавшего Эвана, все они дисциплинированно покинули борт яхты, «забыв» при этом явно чем-то накачанного гранд-моффа, весь их путь с Джеонозиса сладко продрыхшего в каюте. Самое удивительное, что подобранный в той же дыре здоровенный желтый забрак уже успел переодеться в севший на нём как влитой комбинезон с имперскими нашивками. Где Асока и Мол откопали ему форму, да ещё и подходящего размера, оставалось только догадываться.

Оказавшись в камере во второй раз почти раздетым до трусов, Хан был вынужден признать, что два вояки с параноидальными наклонностями за последний месяц — это уже неприятная тенденция. Раньше он полагал, что бардак, творившийся на той Звезде Смерти, что взорвал Малыш — это норма, тем более что за годы своей контрабандистской, а впоследствии ещё и повстанческой деятельности, ему доводилось сталкиваться с подобным разгильдяйством на имперских режимных объектах. Теперь же, столкнувшись с генералом Рокко и адмиралом Иларом, Соло был вынужден признать, что какие-то неправильные командиры ему попались. И подчинённые у них были такими же, ну или просто слишком хорошо выдрессированными.

В своей комфортабельной каюте с повышенным уровнем защиты Хан просидел недолго — по его подсчетам не больше двух часов, и всё это время он не мог не размышлять, в какую же шикарную передрягу они угодили с Ландо и Чуи по вине двух горе-интриганов из Альянса. После всего, что ему довелось узнать за последнее время, в голове у генерала Соло засело прочное и с каждым разом всё более и более крепнущее желание по возвращении, не глуша двигатели, схватить в охапку её высочество вместе с Малышом и дать ходу из этого сарлачьего гнезда. В повстанцев они уже наигрались, хватит — это если у них сейчас получится выбраться живыми, разумеется. И к тому моменту, когда по всему тюремному отсеку заорала сирена, а за дверьми его камеры кто-то активно забегал, Хан уже успел до половины составить оправдательную речь перед Люком и Леей за их похищение с Суллуста.

...В ангар, тот самый ангар, в котором они приземлились, их с Чуи и Ландо сопроводили со всё тем же почетным эскортом из молчаливых ребят в белых доспехах. У опущенного трапа яхты нетерпеливо скучала ситхско-имперская компания их команды, в которую каким-то чудом умудрился затесаться и Ведж. При этом приятель Малыша явно не испытывал никакого дискомфорта, общаясь с врагом, — он казался полностью поглощенным какой-то дискуссией с ублюдком, что всерьёз собирался скормить его боевых товарищей каким-то хищным тварям.

Штурмовики, доведя их до цели, приложили руки к пустым головам в шлемах и поспешили разойтись. Последними подошли сенатор Наберрие и к, огромному изумлению Соло, адмирал Илар, последний выглядел слегка пришибленным и на своего спутника поглядывал едва ли не с благоговением.

— И куда мы теперь? — поприветствовал он Эвана, тем самым прерывая повисшее в воздухе изумлённое молчание — на нового попутчика, особенно в таком звании, никто из них явно не рассчитывал.

— На «Исполнитель», разумеется, — коротко просветил его набуанец, кивнув на застывшую в космосе тушу имперского супер-разрушителя, и добавил. — Нас там уже ждут.

На флагман Эскадрона Смерти ему не хотелось, но особого выбора не было — он ничуть не сомневался, что прикажи политик кому-то из своей своры и его попросту занесут в яхту на руках… или по кускам.

Рядом возмущенно взвыл Чубакка и тому едва не вторил Ландо — ему тоже категорически не понравилась идея об экскурсии на звёздный разрушитель экстра-класса.

— А нас там прямо всех ждут? — осторожно уточнил Калриссиан, как и он, наверняка, сейчас мечтающий оказаться на другом конце галактики.

— Прям всех, — отрезал Наберрие, подгоняя бывшего барона-администратора тычком в спину.

Глаза адмирала Илара тем временем начали принимать форму идеально ровных кругов — судя по всему, вояка до мозга костей пребывал в культурном шоке и явно без понимания отнёсся к их попытке пообсуждать приказы. Соло не стал его разубеждать, что сенатор имеет какое-то право им командовать — мало ли что хитромудрый политик наплёл имперцу? — и молча поднялся на борт, пообещав себе при случае потом припомнить это блондинистому красавчику.

* * *

Флагман имперского флота встретил их ровными колоннами штурмовиков знаменитого на всю галактику 501-ого легиона, при виде которых Ландо побледнел так, что мог соперничать цветом кожи с их нагрудниками, да и сам Хан вряд ли сильно от него отличался — уж очень неожиданным оказался комитет по встрече.

— Вот это я понимаю… — ежась, пробормотал он, представив, чем мог закончиться их с Люком вояж на первую Звезду Смерти, если бы там им встретились именно эти вояки.

В сравнении с Кулаком Вейдера даже парадное построение офицеров в серо-оливковой форме казалось бледным и неинтересным, и даже черные кители командиров эскадрилий не слишком-то оживляли пейзаж. Тем не менее, именно от этого строя отделился невысокий, на фоне солдат-клонов казавшийся совсем уж коротышкой, скучный, серый человек, при виде которого притащенный сенатором флотский вытянулся во фрунт и щелкнул каблуками сапог.

— Здравия желаю, адмирал Пиетт, — отдал тот честь, пока генерал Соло пытался бороться с усиленно вылезающими глазами из орбит. Командующий Эскадроном Смерти… вот это? Как его люди-то вообще слушают? Или быть может всему виной непререкаемый и пугающий до нервной дрожи авторитет Вейдера?

— Адмирал Илар, — холодно проронил Пиетт. Тон, с которым ситховый выкормыш обратился к занимающему такую же, как и он сам, должность человеку, казалось, понизил температуру окружающей среды как минимум на несколько градусов.

Оказавшийся совсем не плохим мужиком, Рихард вздрогнул и как-то жалобно оглянулся на сенатора, от которого не отлипал всё то время, пока Ведж, ещё неизвестно за какие заслуги опять пущенный за штурвал, вел яхту к «Исполнителю».

— Так и будешь держать нас в ангаре или пригласишь куда-нибудь, где можно поговорить, а, Сорел? — негромко обратился к «местному» адмиралу Эван, и того, похоже, слегка отпустило.

— Прошу прощения, лорд Наберрие, — оставив свою жертву в покое, учтиво склонил голову тот, — прошу следовать за мной.

Хан и Ландо удивленно переглянулись — однако, какие у них интересные взаимоотношения. Имперский адмирал самого мощного флота в государстве и сенатор маленького кусочка рая… кто перед кем в итоге должен голову склонять? И почему всё совсем наоборот?

В итоге совсем следовать прямо за Пиеттом не получилось — Илар старался не выпускать из прямой видимости Наберрие, за спиной самого сенатора тут же как-то сами собой очутились Уоллес с НоДарой, а их всех взяли в кольцо тогрута и два забрака. Их лишившееся Сокола трио не особо горело желанием вмешиваться в эту идиллию — больше всего на свете хотелось распрощаться с имперцами и тихо-мирно добраться до Набу. В итоге оказалось, что Антиллесу не к кому было присоединиться, и он, не моргнув и глазом, догнал Пиетта и какое-то время шел с ним рядом, о чем-то негромко разговаривая.

«Исполнитель» встретил их не ласково, Хану то и дело чудились в боковых ответвлениях какие-то зубастые серо-голубые тени, а в спину утыкались чьи-то холодновато-расчетливые взгляды, отчего он периодически останавливался и резко разворачивался, надеясь застать наблюдателей врасплох, но всё было без толку. Чуи нервничал: вуки тоже чувствовал за собой слежку, и она ему не нравилась. И только Ландо ничего не замечал, и ему были совершенно не понятны их постоянные остановки — он то и дело оборачивался и окидывал их такими выразительными взглядами, что лучше бы уж просто крутил пальцем у виска. Не в силах больше это выносить, Хан обогнал Эвана вместе с его чересчур старательной охраной и пристроился прямо за Веджем и этим… Сорелом — интересно же, о чем могут разговаривать командир повстанческой эскадрильи и адмирал Империи.

— Скажите, Пиетт, вас не затруднит ответить на один вопрос? — неимоверно вежливо спросил Антиллес как раз в тот момент, когда сгорающий от любопытства бравый генерал подкрался к ним едва ли не вплотную.

Ошалевший Соло, до этого дня даже и не подозревавший, что приятель Малыша умеет так изъясняться, едва не поперхнулся воздухом, и теперь только и мог что хлопать глазами и разевать рот, словно вытащенная на берег рыба.

— Спрашивайте, а я уж посмотрю, затруднит или не очень, — пожал плечами Сорел, даже и не подозревая, что по его вине Хан едва не подавился воздухом.

— То, как вы поступили во время битвы при Эндоре… оно того стоило? — тихо спросил Ведж. Что он имеет в виду, Хан так и не понял, но этот вопрос вновь всколыхнул уже возникавшие у бывшего контрабандиста подозрения, будто командиру Разбойной эскадрильи о картине окружающего мира известно гораздо больше, чем он пытается показать. Интересно, знает ли об этом Люк?

Зато, похоже, Пиетт отлично понял вопрос. По тонким, бледным губам адмирала скользнула улыбка и он так же тихо, и так же загадочно, ответил:

— А вы сами как думаете, коммандер?