Монстр с нежным сердцем (джен)

Вторжение призрака нанесло ощутимый моральный урон — напуганы были все без исключения. Особенно долго не мог прийти в себя Гарри, помнивший заполоненный привидениями замок. Вытащив из-под кровати скулящего Майкла, он принялся успокаивать бьющуюся в истерике собачонку.

— Ну тихо, Майкл, тихо, всё уже…

Потом вместе со всеми Гарри обошел жилые помещения замка, проверяя и ликвидируя последствия потустороннего визита. Искал и помогал вытаскивать застрявших котят и маленьких собачек, относил в кучу подохших кур и гусей, самолично осмотрел и отвел к ветеринару охромевшую корову — бедняжка слишком резко вскочила с подстилки и вывихнула плюсну. Другую корову, упавшую в овраг, попытались было поднять и вытянуть наверх, но животина оказалась парализована послеродовым парезом, и Гарри наравне с ветеринаром отвел душу, хорошенько разругавшись в адрес вконец охреневшего привидения, из-за которого у коровы случился выкидыш. В конце этого дебильного дня Гарри, как и все, был вымотан до предела и в кабинет директора вполз едва живой, со спазмами в горле и судорогами в гудящих ногах. Распластался в кресле, посмотрел на бледнючих своих друзей и поразился тому, что случилось.

— Не понимаю… Ведь в замке же умирали раньше? — прохрипел он.

— Умирали, конечно, — поддакнул Винкль. — Но только без таких вот фокусов. Просто отходили в мир иной и всё. На моей памяти, помнится, только один пытался остаться, некий рыцарь, подавившийся рыбной костью. Её потом пытались достать при вскрытии, для чего всю шею искромсали тупыми тесаками, не разбирались в анатомии, вот и рубили башку со всех сторон, тщась найти пищевод с застрявшей костью…

К концу этого рассказа Гарри дико хохотал, узнав наконец тайну странной казни Почти Безголового Ника.

— Боже, бедный сэр Николас де Мимси-Дельфингтон! Вот зачем ему нанесли сорок пять ударов тупым топором по шее!..

— Сорок пять?! — поперхнулся Армандо. — А откуда известна столь… примечательная подробность?

— Сам Ник и сказал, — продолжал веселиться Гарри. — Правда, он не упоминал, что подавился косточкой, сказал, что казнён. Весьма странным способом, однако, был казнён…

— Ну ещё бы, рыцарю, да признаться, что помер такой бесславной смертью, — неприязненно буркнул Винкль.

— Если продолжать тему привидений, то можно вспомнить ещё нескольких из старых хроник, — ехидно вставил Найджел. — В конце одиннадцатого века в замок пытались проникнуть сразу двое: некая дама прорывалась в башню Когтевран, куда её, конечно же, не пустили, а залитый кровью тип стремился просочиться в слизеринские подземелья. Тогдашние хронисты скрупулезно вписали их под именами Кровавого Барона и Серой Дамы. Веком позже в Хогвартс попытался вселиться ещё один потусторонний «гость», вошедший в историю как Толстый Монах. Из них по настоящим именам знали только двоих — брата Патрика и пирата Моррисона Барона, личность Серой Дамы не установлена.

— Елена Когтевран это, — вздохнул Гарри, погрустнев. Его, помимо прочего, начала беспокоить правая нога.

— Понятно, — Найджел сделал пометочку в блокноте и тоже вздохнул. — Впишем в Хроники, раз уж теперь известно…

Гарри приуныл, вспомнив поездку в Албанию за диадемой — сказали бы ему раньше, давно бы сообщил, кто такая Серая Дама. Тут сведенную ногу прострелило болью, и он яростно взвыл, изливая раздражение на всё тех же привидений:

— Да черт возьми! Какого хрена реакция на призраков отличается от той, что я помню в каноне?!

— А что было в каноне? — поинтересовался Найджел, мудро не замечая обсценную лексику.

— Странно, если честно… — сквозь зубы прорычал Гарри, потирая ноющую голень. — Полным-полно привидений во всём замке, и все такие шумные, подвижные, туда-сюда носятся, завывают, шоу всякие устраивают, вроде скачек на лошадях и игры в поло отрубленными головами. А то из стены на коне выпрыгнут в каскаде битого стекла, зрелище умопомрачительное и всегда неожиданное. Нам постоянно приходилось следить за тем, чтобы не пройти сквозь какого-нибудь призрака — жутко неприятно, как будто в ледяной туман окунаешься, стужа смертная, прям до косточек пробирает… Я их зимой особенно ненавидел: и так холодно, а тут ещё призраки эти, прут себе напрямик сквозь всё, что на пути, и неважно, человек или парта.

— А взрослые что же? Ничего не делают? — недоуменно прогудел Брайан, неотрывно наблюдая за тем, как Гарри трет свою ногу. — Болит? — не удержался он. — Дай посмотрю…

Гарри с облегчением отдался в руки доктору и затарахтел дальше:

— А чего взрослые? Ничего. Привидения, как я понимаю, лет двести как в замке обосновались, после того пожара, стало быть, и чувствовали себя в своей вотчине: друзей на смертенины приглашали, факультеты меж собой делили и ссорили. Покровительствовать пытались, Бинс, прости господи, учительствовал, но как-то странно, как заезженная пластинка, говорил об одном и том же — о восстаниях гоблинов. Гринготтс… Григонттс… Гринготтс… — тут Гарри сам в заезженную пластинку превратился, забормотав о гоблинах-банкирах. Брайан оставил ногу и, приподнявшись, звучно влепил Гарри пару пощечин.

— Так. Ну-ка, парнишка, без истерик давай! Мы знаем, что было бы с Хогвартсом, не поймай ты Руквуда…

Получив неслабые оплеухи, Гарри мигом пришел в себя, вдохнул-выдохнул и с благодарностью посмотрел в глаза бессменному колдомедику Больничного крыла. Вздохнув, грустно сообщил:

— Много привидений в замке было, и взрослые к ним относились как к чему-то совершенно обыденному. Они даже разрешили умершему профессору Бинсу преподавать историю. Так что я теперь понимаю твою реакцию при нашей первой встрече, Найджел, — перевел он взгляд на директора.

— Помню, — скрипнул тот желваками. — Как и фестралов твоих, запряженных в школьные кареты. Мертвому Хогвартсу, получается, полагался мертвый персонал. Чего нам, в конце концов, удалось избежать, благодаря твоему вмешательству.

Гарри кивнул и, помедлив, задал один-единственный вопрос:

— Почему?

— Потому, что эта область за гранью возможного, — Найджел правильно понял его вопрос. — За гранью человеческого восприятия, за гранью жизни, наконец. Потусторонние явления сами за себя говорят — они по ту сторону чего-либо. Кошки, как существа утонченные, обладающие сверхчувствительным восприятием, эту грань особенно сильно чувствуют, и реакция у них соответствующая. Проще говоря: мертвым нечего делать в мире живых. Умерли — ушли куда положено. Но те, кто противится своему уходу, как бы попирают законы природы, сопротивляясь естественному ходу вещей, из-за чего и происходят такие вот взбрыки, когда умирающий разрывается между двумя мирами: его тянет в царство мертвых, а он хочет остаться в прежнем мире живых. Грани этих пространств очень тонки и находятся за пределами нашего настоящего, нам, живым, этого никогда не постичь, а умерев, не можем рассказать… Как и сами привидения, которые на самом деле не сознают своей смерти.

Найджел замолчал. Брайан, полагая, что разговоры окончены, встал, сгреб Гарри за воротник и отволок в больничку — смотреть, что у него с ногой. С ногой оказался нервный перенапряг, и Брайан уложил болезного героя на коечку, прописав ему курс массажа и постельный режим на три дня. Бедный Гарри. Больничное питание и сон по расписанию — та ещё морока. Скучно пациенту становится уже через час после насильно скормленной овсянки и пиалы с бульоном.

Зато с Хогвартсом Гарри никто не мешал мысленно общаться хоть целую вечность, чем он и занялся в охотку. А побеседовать им было о чём. А так как тема привидений была ещё свежа, то о них и поговорили в первую очередь.

— Слушай, Хогвартс, тебе и вправду было так страшно, когда профессор Бинс почил? Прости, что спрашиваю, но я хочу понять…

Знаю, Тополёчек, не извиняйся. Ты меня тоже прости — я такой паникёр. Пойми, смерти — нередкие случаи в моих стенах, мне грустно, когда кто-то умирает, это означает, что человека не стало, что он больше не засмеется, перестанет ходить по моим коридорам, его жизни пришел конец. Это всегда так грустно… Но то, что восстает из-за Грани, это как-то… неправильно. Неестественно. И оттого очень страшно. Не люблю мертвых… то есть умертвий, вроде привидений, упырей, вампиров и кто там ещё после смерти встает…

— Понимаю тебя, — пробормотал Гарри, вспоминая красноглазого безносого лича, восставшего из котла на том кладбище после турнира. Лорд Волдеморт, состряпанный из праха отца-маггла, плоти не того слуги и крови врага, сдобренной гремучей смесью из яда василиска и слез феникса, получился каким-то гротескным, ненастоящим, скорей, карикатурной пародией на самого себя, чем на того, кем хотел возродиться…

Лежать в больнице было неимоверно скучно, и несколько раз Гарри порывался уйти, но мадам Помфри бдительно осаживала беглеца окриком:

— Ку-уда?! А ну лёг обратно! У людей с такими симптомами от нервов ноги отнимаются, хотите пополнить их ряды? Лежать, лечиться!

Гарри, застуканный медсестрой, вздрагивал и покорно возвращался в койку. Массаж ему делали практиканты, молодые супруги Элиот и Леопольдина Сметвик, набирающиеся опыта в школе перед поступлением на работу в Мунго. Что ж, работали они прекрасно, экзамен на пациенте сдали на ура, их массаж оказал прямо-таки чудодейственное исцеление больным ногам, уже через два дня боли прошли совершенно, и на третьи сутки Гарри выписали.

Хоть его навещали целыми днями, Гарри всё же рад был увидеть родных и друзей вне стен больницы, там, где и он, и друзья были здоровы. Так что в первую очередь он рванул в детские внутренние помещения срочно повидать девятилетнюю внучку. Алиса с радостным писком прыгнула в объятия дедушки и сразу же завалила его ворохом свежих новостей малышовой группы:

— Деда, а Римус с Питом, Сев, Джин и Викс обижают Грету, постоянно от неё убегают и прячутся, а ей же ску-у-учно, и поэтому старается во всём подражать мальчишкам. А за мной она ту-у-упенькая. Я ей всё объясняю, но Грета всё равно ничего не понимает и ноет… Ну почему она одна?

— И правда — почему? — грозно нахмурился дедушка, лукаво при этом сверкая глазами. Умненькая девочка просияла, проницательно спросив:

— Есть ещё девочка, да?!

— Умничка, — чмокнул Гарри внучку в румяную щечку. — Хочешь, вместе сходим за ней?

— Да! Дедушка, а мне найдешь подружку?

— Если ты не против того, что ей всего шесть, — хитро сощурился Гарри.

— Ух ты, шесть?! Да это же богично, дедушка! — обрадованно завопила Алиса, прыгая на месте от восторга. — Это намного, намного лучше четырех!

Да, негусто было сейчас с малышами одной возрастной группы: всего двое пятьдесят пятого года рождения, пятеро шестидесятого года и остальные от года до двух, не считая пеленочных крох.

Старинный особняк викторианского стиля, увитый плетистой розой и вьюнком, дышал прочностью и достоинством, подчеркивая своё благородное имя — «Роуз Эванс Холл», к чьей двери Гарри с Алисой поднялись по широкой парадной лестнице в полдень следующего дня. Дверь открыла дородная полнощекая экономка и вопросительно подняла брови, узрев на пороге незнакомого джентльмена с девочкой лет десяти на вид. Выражение её лица, однако, сменилось удивлением, когда она присмотрелась к внешности гостей, было в них что-то такое, отчего мадам смутилась.

— Родственники, што ль? — недоуменно прогудела экономка. Отвернулась и пробасила в глубину дома: — Хозяин!

Подошел мистер Эванс, и Гарри понял недоумение женщины — они были страшно похожи… Те же лица, глаза, фигуры, только стрижки разные: у Эванса короткая, приглаженная бриолином, а у нашего Гарри вьющиеся кудри до плеч. Возраста они казались одинаковыми, Гарри Эвансу было двадцать шесть, Гарри де Нели выглядел на столько же, но мы-то с вами знаем, что он прожил уже свыше ста с половиной лет. Эффект двойников во плоти, ни больше, ни меньше…

— Здравствуйте, — первым очнулся гость и протянул руку: — Гарри де Нели.

— Вот как, я тоже Гарри, — засмеялся хозяин, пожимая ладонь. Посторонился, бросив любопытный взгляд на девочку. — Проходите. Чему обязан? — поинтересовался он, проведя визитеров в гостиную. Снова посмотрел на девочку и сжалился: — Да разрешите ей говорить!

Гарри глянул на Алису и увидел, что ту прямо разрывает от миллионов вопросов. Хмыкнув, он кивнул.

— Ой, дедушка, вы братья, да? — облегченно зазвенела Алиса. — А я и не знала, что у меня есть ещё родичи среди людей! И кто же это? У меня есть ещё сестрёнки, да? Поэтому мы сюда и пришли, да? А почему же мама ничего не рассказывала? И папа? — выплеснув первые, самые важные, распирающие её вопросы, девочка иссякла и умолкла, жадно ожидая ответов.

— Ну и ну, — покачал головой Эванс и весело глянул на Гарри, мол, как отвечать-то будешь?.. Гарри тихо засмеялся и развел руками. Хозяин посерьезнел и позвал няню, чтобы та увела Алису познакомиться с девочками. Только тогда взрослые и смогли начать разговор.

— Мы не родственники, — сразу развеял Гарри все сомнения. — Я из школы Хогвартс. Имя вашей младшей дочки появилось в книге учета, и было бы неплохо, если вы всей семьей посетите нашу школу.

— Понял, — закивал мистер Эванс. — Лили чудесить начала, а Петунья, бедная, и радуется за неё, и печалится от того, что сама не волшебница. Скажите, а есть ли надежда?..

— Можем проверить, — не стал рубить сплеча Гарри. — Если есть хоть крохи волшебства — разовьем.

— Это было бы прекрасно! — просиял мистер Эванс.

Алиса, войдя в детскую, с восторгом уставилась на старшую из девочек — тоненькую, высокую для своего возраста Петунью, тут же записав её в свои лучшие подруги. Лили, глупышка, заробела при виде такой «взрослой» гостьи и стесненно пряталась за спину Петти, бросая пугливые взгляды на незнакомку в матросском костюмчике с синей плиссированной юбочкой и в черных ботинках на шнуровке. Алиса стянула с головы берет и жизнерадостно представилась:

— Привет, я Алиса! Пришла дружить с тобой и найти друзей ей!

— Мне тоже? — удивленно высунулась из-за Петуньи Лили.

— Ага! — закивала гостья. — Мой дедушка с вашим папой сейчас обсуждают, когда вы сможете отправиться с нами в Хогвартс.

— А что такое Хогвартс? — уцепилась малышка за новое слово. Алиса заулыбалась, оглядела их с особой нежностью, набрала в грудь побольше воздуху и восторженно затарахтела, по-детски спеша выложить всё и сразу. Лили с Петуньей, отвалив ротики и вытаращив глазенки, слушали, слушали и слушали, затаив дыхание, а перед их глазами оживали-вырастали стены сказочного замка с волшебным лесом вокруг него и озером, где жили всякие удивительные существа.

К радости девочек, знакомство с Замком состоялось незамедлительно, в тот же день, когда родители собрали вещи и распустили нянюшек и служанок по домам. Лето всё же удобное время — в любой момент можно взять и сорваться в гости, кто бы ни позвал!

Семейный автомобиль Эвансов, с мотором по имени Мистер Брэдли, был весьма вместительным, так что Гарри с Алисой присоединились к хозяевам. Экскурсию для Эвансов Гарри устроил лично, провел по всей территории и показал, где что.

И господи ты боже мой, как же Северус-то с Юджином обрадовались, увидев ещё одну «принцессу», да ещё такую яркую, теплую, как солнышко, рыженькую, со смешной молочной улыбкой, с веснушками по всему личику и зелеными глазами. Грета Кечлав, единственная девочка в мальчишечьей компании своей возрастной группы, тут же приклеилась к новенькой, тем самым заставив остальных подвинуться. Ну да у мальчишек и забот-то особых нет, их сейчас интересовали крайне подвижные игры, и Грета от них наконец отстала, отвлекшись на подружку. Аве Лили! И освобожденные от вечно ноющей докуки, пацаны со всей страстью отдались своим корабликам с машинками, оловянным армиям солдатиков, догонялкам с прятками и радостным сражениям-соревнованиям. Последнее для них очень важно, иначе как же они узнают, кто чего умеет, а кто нет… так что всё у них очень серьезно: кто дальше плюнет-прыгнет-доскачет на одной ножке, кто громче кричит или свистит, кто страшней рычит, воть!

Ну а девочки отдались своим интересам, с восторгом соглашаясь с каждой гениальной идеей друг дружки, например, покрасить волосы кукле в золотой цвет с малиновым отливом. Как это, я не знаю, спросите их. И спрячьте ножницы, пожалуйста, а то занавески пострадают от их игр в портних, решивших пошить красивые наряды своим куколкам…

В общем, вот вам, Лили и Северус, полный замок детей-волшебников, а не одна-разъединственная соседка/сосед на весь город. Живите, дружите и учитесь вместе, с самого раннего детства. А у Петуньи — ура! — обнаружили дремлющее ядро магии, которое удалось потихонечку разбудить и растормошить. И стала она волшебницей, как и маленькая Лили… Не зря же она писала в той реальности письмо директору Дамблдору с просьбой о зачислении в волшебную школу, видать, чувствовала в детстве свою спящую магию, но ей, увы, отказали. Гарри помнил о письме Петуньи, поэтому и пригласил всё семейство в средоточие магии, чтобы проверить и удостовериться в своих подозрениях. Что ж, интуиция его не подвела — у маленькой маггловской девочки был резон писать письмо.

Забавной выглядела встреча соседей по Коукворту. Те улицы — Паучий тупик и Заречная — находятся в разных районах города и отличны меж собой, как север и юг, всё же надо учесть спальный благоустроенный микрорайон и тесные застройки фабричной улочки, так называемый рабочий квартал. Увидела Роза Тобиаса и поразилась:

— Ой, смотри-ка, кто тут! Тобиас, дорогой, как здоровье вашей матушки?

— О, здравствуйте, миссис Эванс! — обрадовался Тобиас. — Спасибо, матушка прекрасно себя чувствует!

А тут и Гарри Эванс подошел, и Тобиас удивленно заморгал на него. Потом хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Так вот на кого похож господин де Нели! А я-то голову сломал, никак не соображу, почему он кажется таким знакомым. Он ваш родственник?

Мистер Эванс не успел ответить, да ему и не дали: к месту столкновения стекся народ, а среди них и Гарри с Соломоном. С ходу поняв, о чем разговор, Соломон мягко сказал:

— Нет, мы не родственники, ученые уже не одно столетие пытаются выяснить, насколько внешне похожие люди, родившиеся в разных местах земли и в разное время, повторяют судьбу друг друга. Природа, точно конвейер, иногда выдает копии одного и того же человека. Делает она это и единовременно, порождая с десяток копий, и, бывает, тиражирует одинаковых людей спустя какие-то интервалы времени. Вот только никто и никогда не вел этим копиям строгий учет. Но я считаю, что на самом деле мир полон двойников. Просто мы живем в полном незнании, что где-то за сотни километров живет наш генетический аналог. Иногда встреча с двойником — событие желанное и даже выгодное. Например, многие короли и политики втайне держали при дворе людей, похожих на самих себя как две капли воды. По мнению историков, только у Наполеона было четверо двойников, благодаря которым он даже инсценировал собственную смерть. В художественной литературе представлено немало сюжетов о том, как обменявшиеся местами двойники получают массу преимуществ, просто развлекаются и, в конце концов, находят своё счастье. Встреча наших Гарри — одна из таких случайностей.

Не совсем правда, конечно, но для посторонних и такая версия сойдет, уж с чем с чем, а с этим Гарри был согласен. Хватит на весь мир вещать, что он из будущего. Тем более, что и будущее-то постепенно сливается с настоящим…

Лили и Петунья гостили всё лето, а потом уехали в родной город. Но Хогвартс они не забудут и будут приезжать в гости каждое лето до тех пор, пока не настанет время перейти в среднюю школу. И тогда да, они приедут, сначала Петунья, потом Лили, поступят на факультеты и станут учиться до самого выпускного.

Помнил об этом и маленький Северус, когда ему пришло время идти в начальную школу Коукворта. Придя в школу в первый класс, он тут же подошел к знакомой девочке и сел с ней за одну парту. Ведь его родители жили и работали в пожарной части Коукворта, отец пожарным, а мама диспетчером. Пусть пожары и контролируются самой природой, профессия спасателя-пожарного на самом деле нужная. Во время возгораний происходят несчастные случаи, и профессия спасателей востребована, а их помощь всегда будет необходима.