Выше неба — дальше горизонта (джен)

Переходы, перелазы, спуски и восхождения слились в одну бесконечную череду. Наставник когда-то говорил: «Жизнь коротка, поэтому нужно всегда что-то делать; но жизнь также прекрасна, поэтому, делая, любуйся ею». Кажется, в то время он увлекался китайской философией…

Так или иначе, Альбус был прав: цель была далека, но путь к ней пролегал по очень красивым местам. Они проходили через серые равнины, острые скалы, поросшие карликовыми берёзами горные склоны… Над всем этим простиралось небо — то блёкло-голубое, то кровавое, то чёрное с мириадами звёзд и голубоватым серпом луны… Минерва с упоением любовалась Нарнией, и лишь одно омрачало её настрой — Ремус Люпин.

Пока рядом был Сириус, он казался вполне нормальным — в меру истощённым, в меру забитым; потом же словно умер. О Гвен Огнекрылая, да его по утрам приходилось будить Жалящими чарами! И подгонять ими же, когда мальчишка ни с того ни с сего застревал по пути.

М-да-а, а ведь раньше Минерва считала такие методы воспитания неприемлемыми! Что ж, в некоторых, особенно запущенных случаях — можно. Ей ведь нужно, чтобы Ремус дошёл до драконов и выжил?

После потери карты они двигались практически наугад. Однажды Минерва заметила пролетающего высоко над ними дракона и потащила Ремуса туда, куда он, по её мнению, направлялся. Такой план увенчался успехом: в конце марта они с Люпином оказались на скале, с которой был хорошо виден тёмный зев пещеры со светящимися янтарно-зелёными глазами. У глаз были искрасна-чёрные вертикальные зрачки.

— Это дракон, Ремус, — сказала Минерва. — Иди.

— Что я должен сделать, профессор? — растерянно спросил оборотень.

— Хедвиг сказала, нужно «очищение жаром дракона», что бы это ни значило.

— Как скажете.

Ремус ловко перепрыгнул на соседнюю скалу, откуда было легче добраться до пещеры с драконом, дошёл до неё, встал и учтиво поклонился.

— Здравствуйте, многоуважаемый дракон! — отчётливо произнёс Люпин, показывая пустые руки.

Глаза дракона приняли крайне изумлённый вид.

— Премудрая Хедвиг, сова из Нарнии, поведала, что очищение жаром дракона способно излечить от ликатропии.

«Она сказала не это», — мысленно прокомментировала Минерва по учительской привычке.

— Могу ли я просить вас помочь мне? — поинтересовался Ремус.

— Я помогу, — прорычал вдруг дракон, частично выдвинувшись из пещеры.

Он был похож на венгерскую хвосторогу но немного уступал ей размерами, да и чешуя у него оказалась не чёрной, а дымчато-серой.

— Я помогу, — повторил дракон, — но не за просто так. Ты должен будешь разыскать в Нарнии одного человека и привести его ко мне даже против его воли. Согласен?

— Да, — кивнул Ремус.

Дракон выдвинулся ещё немного вперёд, так что его морда нависла над головой Люпина. Затем он что-то прошипел, глубоко вдохнул — и выдохнул на оборотня густое облако пара.

Минерва смогла увидеть Ремуса лишь через пять минут. Дракон разглядел его раньше, кивнул самому себе и задвинулся обратно в пещеру. Когда же пар рассеялся, оказалось, что на месте Люпина стоит какой-то странный зверь. Больше всего он напоминал жертву трансфигурации то ли волка в черепаху, то ли наоборот. В общем-то, получилось весьма гармонично: пушистый серый волк в панцире, будто его в доспехи нарядили.

Одним прыжком зверь перемахнул к Минерве, на лету возвращая человеческий облик. Правда, из-за этого он не удержался на ногах и рухнул лицом на камни.

— Как ты, Ремус? — спросила Минерва, помогая ему подняться.

— Честно говоря, давно не чувствовал себя так хорошо, — отозвался Люпин, потирая ушибленный подбородок. — Идёмте обратно, профессор?

Им предстоял долгий путь из зимы в позднюю весну. К счастью, передвигаться на четырёх лапах оба могли быстрее, чем на двух ногах, а встреченный на южном берегу Шриббла отряд кентавров указал им нужное направление.

Итак, двадцать пятого апреля Минерва и Ремус подошли к мосту, который вёл через Беруну к единственному человеческому городу Нарнии.

Местные жители встретили соплеменников потомков Певенси весьма радушно. Высокий усатый мужчина в кожаном панцире и с мечом у бедра велел сопроводить их в Кэр-Певерелл, замок, чьи башни возвышались над скалами на востоке. Две симпатичные девушки лет пятнадцати или чуть младше вызвались быть провожатыми.

У входа в замок их поприветствовала Хедвиг. Она хотела прогнать девиц обратно в город, но те воспротивились: раз уж господин Ерн Коррс приказал проводить, то они и проводят. Сова совершенно по-человечески закрыла клюв крылом и еле слышно буркнула:

— Духры.

Вскоре Минерва поняла, что Хедвиг имела в виду.

Следуя указаниям совы, маги и девушки миновали несколько лестниц и коридоров и очутились в тренировочном зале. Там кипели действия.

В одном углу Дафна, отгородившись Протего Пролонга, расстреливала мишени из лука. Всякий раз стрела срывалась вместе с заклинанием. Инсендио — и мишень сгорает. Редукто — и мишень взрывается. Секо — и во все стороны от стрелы расползаются порезы.

Напротив Гринграсс Сьюзен — тоже под щитом — колола копьём деревянные манекены. У неё набор чар был менее разнообразным — одно лишь Секо, но зато весьма мощное.

Но самое интересное происходило посередине зала. Там разворачивалась настоящая битва огня и стали. Длинные полосы пламени вились в воздухе, как ленты восточных танцоров, и норовили достать противника. Тот проворно уклонялся или подставлял под удар щит, а после — взмахивал мечом. Клинок сверкал чарами, и уворачиваться приходилось уже другому. Огненные ленты опадали и закручивались в щит, о который рассыпались атаки. Но вот мечник выпустил не одно, а сразу два заклинания — и маг огня упал на пол, связанный магическими путами. Пламя исчезло, меч был вложен в ножны, щит втянулся в наруч.

— Два — один, — сообщил Хэндри. — Фините! Ты забыл, что у меня ещё и палочка есть.

— Надо будет кинжалы, что ли, взять, — пробурчал Генри, вставая. — Здравствуйте, профессор МакГонагалл, профессор Люпин, Тия, Алесса.

Девушки едва ли заметили его приветствие. Они выпрямили спины и постарались принять наиболее эффектные позы — одна красиво положила руку на даерную ручку, другая изящно перехватила сумочку. Обе девицы ненавязчиво посвёркивали глазками в сторону Гранта. Дафна и Сьюзен, тоже завершившие свои тренировки, насмешливо переглянулись. Минерва покачала головой. Действительно, «духры» — как учитель этих четверых волшебников, она могла уверенно заявить: ни Тия, ни Алесса Хэндри точно не заинтересуют.

— Спасибо, что проводили к нам наших друзей. Возвращайтесь в Амаргон, — с мягкой улыбкой произнесла Сьюзен, ненавязчиво выпроваживая девиц за дверь. — Здравствуйте, профессор МакГонагалл, профессор Люпин. Как прошло ваше путешествие?

Минерва сухо пересказала всё, что произошло. К счастью, с Сириусом никто из них близко не общался, поэтому печалиться подростки не стали. Иначе Ремус вновь скатился бы в своё уныние. На обратном пути он хоть немного, но ожил.

Потом подростки рассказывали о своих похождениях. Поттера МакГонагалл чуть на месте не прибила. Кто так делает?! Феникс! Феникс, Моргана раздери! С другой стороны, это же Поттер… с его склонностью к огню, куда большей, чем у Финнигана, хоть и менее взрывоопасной… Счастье, что не дракон!

Люпина будущий магозоолог живо классифицировал как броневолка, эндемика Эттинсмура. Минерва видела его блокнот — там это был ещё не самый странный зверь.

Но довольно о Поттере. Гринграсс планировала устроить среди британцев историографическую революцию, Боунс готовила законотворческие идеи для своей тётушки, а Грант совершенствовался в трансфигурации (вот с его стороны анимагия была бы менее ошеломляющей) и изучал основы артефакторики. Что было весьма любопытно, мальчики, хоть и выросли вдали от семейных ремёсел, заинтересовались именно ими.

А все вчетвером дети собирались стать королями и королевами Нарнии.

Вернее, не так. Им это и даром было не надо, но альтернативы не было. Если только у Сьюзен с Дафной, и то — Долорес Амбридж, младшая сестра Дафны Астория, Невилл Лонгботтом и Амелия Боунс. Разве что последняя бы подошла.

Однако немалую роль играли законы Нарнии, по которым Грант, Поттер, Гринграсс и Боунс оказывались идеальными кандидатами на роли королей и королев. Сами же законы, похоже, были равны законам магии: всё стремится к равновесию, магом можно только родиться, за нарушение клятвы следует наказание — и так далее. В общем, если решили нарнийцы, что эти четверо — достойные принцы и принцессы, значит, именно они и должны, как здесь говорят, сесть на троны у моря.

Осталось лишь британских магов в этом убедить, когда они прибудут. И Минерва поможет. Она непозволительно долго ни во что не вмешивалась.

* * *

Торможение вышло резким — почти финт Вронского. Парный. До земли оставалось не больше фута, но и Седрик, и Мари успели замедлиться и выровнять мётлы. Создавалось впечатление, будто раньше женщина неплохо играла в квиддич, причём на позиции ловца.

Придя в себя, Диггори огляделся. Они находились на какой-то поляне посреди непролазного леса. Высоко вверху горели звёзды, а в центре свободного пятачка стоял фонарный столб. Самый обычный, с магическим светляком внутри.

Мари тем временем внимательно всматривалась в небо. Спустя минут десять она указала на особо яркую звезду, схватила Седрика за руку и стала медленно водить пальцем по его ладони. Снова буквы? Парень напрягся, пытаясь разобраться в её движениях.

Он не был уверен, что правильно разобрал все буквы, но Мари, похоже, имела в виду движение вдоль реки, со звездой в качестве ориентира.

Диггори ещё раз посмотрел на звезду. Она сияла около луны, но всё равно была хорошо видна.

Вдруг нечто проплыло по небу, закрыв и ту, и другую. Мари явственно забеспокоилась. Она отвязала трос от метлы Седрика и подтолкнула его, побуждая уйти.

Парень оседлал метлу и поднялся на уровень верхушек деревьев, где и затаился, прячась в ещё не сильно густой листве. Дезиллюминационные чары ему бы не помешали, но увы, в беспалочковой магии Седрик был слаб.

Тем временем то, что закрыло собой луну, зависло совсем рядом. Диггори признал кают-компанию. Какие-то чары выдернули из-под деревьев Мари и подвесили её в воздухе. Тут же послышался слащавый голосок Амбридж.

— Мари, дорогая! Ты же помнишь, что я тебе говорила? — ворковала она. — Каждый твой проступок означает, что ты теряешь человеческий облик! Ты сбежала, Мари, милая, и украла то, что принадлежит мне! Ты уподобляешься животному, дорогуша! Торментум!

Ночную тишину пронзил вопль невероятной, непередаваемой боли. Мари выкручивало и ломало, а Амбридж мурлыкала свои нравоучительные речи. Наконец обе затихли. Силуэт Мари, который утратил всякое сходство с человеческим, затянуло в двери кают-компании вслед за Жабой.

Последним, что услышал Седрик, перед тем как броситься наутёк, был приказ найти и схватить его. Парень надеялся, что среди крон его не заметят, и он успеет улететь подальше.

* * *

Демон исчез сам по себе, но путешествие уже просто не могло закончиться мирным приземлением. Руфус, который перебрался в кабину, прихватив по пути Око Элендила, имел возможность из первых рядов наблюдать, как поезд вошёл в атмосферу, как упал щит, как погас двигатель и, наконец, как Хогвартс-экспресс на полном ходу протаранил какое-то здание, неизвестно зачем построенное посреди пустыни.

Скримджера тогда бросило вперёд, в узкий промежуток между сиденьями. Когда аврор смог выбраться оттуда, выяснилось: из пятерых человек в кабине выжили двое — он и Карсен. Флинн очень удачно сидел на полу, пережидая тошноту от увиденного недавно — всё-таки не каждый день твоего товарища размазывает в ничто.

Руфус выволок подчинённого наружу. Они находились внутри здания. Восточный стиль, что-то арабское — Скримджер не был знатоком архитектуры и не сумел дать более точных определений. Уверенно он смог заключить одно: британские маги вломились в чью-то гробницу.

В полусотне футов от кабины, на небольшом возвышении, помещался вертикально стоящий мраморный саркофаг, изукрашенный богатой резьбой. В довершение учинённого разгрома крышка первого саркофага с грохотом отвалилась, открыв второй, внутренний. Он уже изображал не абстрактные узоры, а фигуру — крепко сбитую женщину с тяжёлым лицом и шестью руками.

— Командир, на поезд наползают какие-то странные чары стазиса, — прохрипел Флинн.

Вот же морганина задница!

— Сонорус! Внимание! Говорит Первый аврор Скримджер! Всем, кто меня слышит, собраться снаружи, у кабины поезда! Повторяю: собраться у кабины поезда! Квиетус!

Вскоре начали подтягиваться люди. Девять авроров: Тонкс, МакМоррис, Уильямсон, Шеклболт, Робардс, Идзуми, Смитти, Флинт и Хэнкс. Считая Карсена и самого Скримджера — одиннадцать. Грант и его кузина, лорд Гринграсс и леди Малфой, Ровена Розье, мисс Джонсон, Кроакер и Сметвик, Персиваль Уизли… Журналистка Китти Лоусон, директриса Вектор и профессор Трелони с учениками (Делиль, двое Уизли, младшая Гринграсс, Финниган и Голдштейн). Последними пришли школьная целительница Помфри и экс-министр Фадж. Тридцать один человек.

— Все как будто спят, — сказала мадам Помфри, махнув рукой в сторону поезда.

— Так и есть, — раздалось со стороны саркофага.

Металл на нём расплавился и стекал на пол, и из этой золотой массы выходила шестирукая женщина. Вживую она оказалась довольно пугающей: мощная, гротескная фигура в два человеческих роста, черноволосая, со злыми алыми огнями в глазах.

— Вы нарушили мой сон, — пророкотала она, распространяя по помещению жар и ауру трепетного ужаса. — Вы разрушили мой дом. Я, богиня Таш, требую жертвы! Кто вы и куда идёте?!

Скримджер понял: врать ей ни в коем случае нельзя.

— Мы беглецы из умирающего мира и идём в Нарнию, — признался он.

— В На-арнию-у-у! — с нежной ненавистью выдохнула Таш. — Тогда я требую такой жертвы. Передо мной тридцать один беглец. Пусть тот, кто меньше всего походит на других, возляжет на мой стол для трапезы. Остальные же пойдут на север, в Нарнию, через мои земли. Шестеро умрут в пути. Остальные же падут ниц пред Сидящими над Морем и принесут мне то, что они у меня украли. Тогда я отпущу тех, кого пленяю в вашем летающем доме. Тебе ясны условия, львиноподобный воитель?

— Да.

— Даю тебе время — горение свечи. Выбирай непохожего.

Таш подожгла свечу, которую достала из складок шёлковой накидки, и куда-то ушла.

Тот, кто меньше всего походит на других… Кто угодно. Руфус сразу вычеркнул из воображаемого списка детей — они должны добраться до Нарнии живыми. Кто отличается от всех? Темнокожий Кингсли Шеклболт? Старуха Смитти? Метаморф Тонкс? Однорукий Хьюго? Нет, его нельзя — он больше других знает о Нарнии. Кстати…

Скримджер подошёл к Гранту и наложил заглушающие чары.

— Кто она?

— Богиня. Если ты знаком с христианством, кто-то вроде местного Сатаны с арабским уклоном.

— Кто ей может понадобиться?

— Кто угодно. Самый очевидный вариант — чёрный аврор, так как внешне он не похож на нас, а внутренне она никого не знает. Вероятно.

— Ты сейчас человеку смертный приговор подписал.

— Выбор за тобой.

Затем — скорее, чтобы создать видимость справедливости — Руфус вызвал под чары всех совершеннолетних по очереди. Большинство отказались отвечать на вопрос, кто, по их мнению, должен остаться. Хотя были исключения.

— Мужчина, — сказала Лоусон. — Вас больше.

— Я, — отрезала Смитти.

— От моей семьи всё равно останутся лишь двое, — вздохнул Уизли.

— Это точно не будешь ты, — покачал головой Сметвик. — Никто, кроме тебя, не доведёт нас до Нарнии.

— Я отличаюсь от вас тем, что у меня есть дар прорицателя, — ровным голосом констатировала Трелони. — Но выбор свой вы уже сделали. Вы скормите ей…

— Свеча догорела! — возвестила Таш, появившись возле Руфуса. — Твой выбор, львиноподобный.

— Кингсли, — произнёс Скримджер.

— Во славу Годрика! — отчеканил Шеклболт, сделав шаг вперёд.

— Мне нравится жертва, — оскалилась Таш. — Идите.

Скримджер резко развернулся и направился к выходу, дав остальным знак следовать за собой. Позади раздавались шаги, но скоро их заглушили чавканье и дикие вопли. Маги непроизвольно ускорились, почти побежали.

Когда над головой засияли звёзды, а крики потонули за толстыми стенами, Руфус оглянулся и попросил:

— Прости.

Кто-то с силой втянул носом воздух, заглушая готовый сорваться плач.

Шестеро… Кто эти несчастные?