Свой выбор - 2 (джен)

Проснувшись ночью от дичайшего голода, Северус Снейп вынужденно возблагодарил настырного мальчишку, из-за которого холодильный шкаф и кухонные полки зельевара были заполнены продуктами. Готовить что-то не было никакого терпения, и волшебник быстро покромсал толстыми ломтями белый хлеб, несколько видов сыра, ветчину, заварил большущую чашку чая и, немного подумав, выставил на широкий подоконник, служивший ему столом, несколько баночек с домашним джемом.

В полумраке, поджав одну ногу и нависнув над едой, будто какая-то птица, мужчина поглощал сэндвичи с сыром и ветчиной, беззвучно прихлебывал чай и заедал все ложечкой то одного, то другого джема. Если бы какой-нибудь вор вздумал забраться в каменный мешок, который кто-то по ошибке окрестил задним двориком крайнего дома в Тупике Прядильщика, и заглянул в грязноватое окно на первом этаже, то всенепременно тут же бы сбежал, увидев горбатый силуэт и перекошенный бледный лик, чуть занавешенный темными волосами.

Немного утолив голод, профессор вдумчиво оглядел доступные продукты и извлек из холодильного шкафа керамический горшочек, который поттеровские эльфы, в числе прочего, присовокупили к дюжине баночек джема, нескольким бутылкам сидра и вина. В горшочке оказалась запеченная в утином жире крольчатина. Вырвавшийся из-под плотной крышки аромат едва не лишил волшебника сил. Взять себя в руки оказалось невероятно трудно, но мужчина все же справился, перенес еду на подоконник и разыскал свою палочку, чтобы применить разогревающие чары. Но простейшее заклинание, которое Снейп использовал по несколько раз в день, едва не превратило и горшочек, и подоконник в кучку угольков. Помянув Мордреда, Поттера, Дьявола и не решив, кто из них хуже, зельевар быстро оборвал рисунок заклинания, а потом более осторожно и вдумчиво наложил Репаро к старым доскам. Подоконник и стул обрели вид, которого у них, вероятно, и при заселении сюда первых жильцов не было. Даже пол, не знавший свежей краски лет тридцать, очистился и заблестел.

Разбираться в происходящем не было ни сил, ни желания. Северусу хотелось лишь есть и спать. Приговорив под бутылку сидра крольчатину в травах, мужчина прихватил напоследок ломтик ветчины, зачем-то смазанный джемом из одуванчиков, и поплелся обратно в спальню. Уснул он еще до того, как голова коснулась подушки. И снился ему он сам, маленький и беспечный. Лето. То самое, перед первым курсом. Солнечный день, луг, поросший густо-густо белыми и желтыми цветами. Он лежал среди этих цветов в высокой траве и счастливо улыбался полуденному солнцу, тепло которого обволакивало, проникало внутрь, согревало и будто наполняло вечно пустой живот. И в этом свете, яркости, ароматах трав серость и унылость Тупика Прядильщика казалась выдуманной, невозможной, как дурной сон.

— Северус…

Почудилось или он услышал голос матери? Снейп поднял голову и огляделся. Луг был пуст, лишь далеко-далеко, у старого мостика, перекинутого через речку, стояла какая-то женщина в светлом платье.

— Северус.

Эта женщина не могла быть Эйлин. У матери Северуса никогда не было таких платьев…

— Северус.

И вот эта женщина совсем рядом. И похожа на его мать. Но она совсем другая. Моложе. Ее лицо не избороздили морщины, которых не должно быть у волшебницы в ее возрасте.

Сколько было Эйлин Снейп, когда она оставила сына одного в этом мире? Тридцать пять? Или меньше?

Почему вообще так случилось, что Эйлин Принц, потомственная волшебница, бросила семью и выскочила замуж за маггла чуть ли не на следующий день после экзаменов?

Любовь?

Северус никогда не верил в то, что мама любила Тобиаса. Разве это возможно? Увлечение может возникнуть внезапно, но для любви ведь этого мало. Ведь так? Любят за что-то, даже если и не могут сказать, что именно является первопричиной. Схожесть, общие интересы, внешняя привлекательность… Должно же быть хоть что-то. Но что могло привлечь Эйлин в Снейпе?

— Он был первым встречным, кто согласился на мне жениться, стоило мне предложить, — внезапно сказала Эйлин, так не похожая на саму себя.

— Зачем?

— Проклятие… — ответила она, глядя на Северуса с грустью, а потом опустилась рядом и довольно жестко прошлась по его волосам. — Меня прокляли незадолго до выпуска. Никто не мог понять, что именно со мной случилось, но это точно темное проклятие. Не снять, не разрушить. Мне никто не мог помочь. Хотя бы последствия предсказать. Но те не заставили себя долго ждать…

— Что случилось?

— Отец заболел, как только я вернулась домой, — ответила Эйлин тихо и вздохнула. — Слег, хотя до этого ни дня не страдал даже от головной боли. Он угасал прямо на глазах. И мама заподозрила меня. Провела несколько обрядов, ходила к кому-то, читала какие-то книги. Оказалось… Оказалось, это я убиваю отца. Мое проклятие. Оно уничтожало магию. И начало с моего окружения. Мать должна была стать следующей…

— Так она тебя выгнала?

Эйлин усмехнулась и погладила Северуса по голове.

— Нет, я ушла сама. Хотя… да, мать проклинала меня и мою беспечность. А я… я лишь побросала в сундук кое-какую одежду, книги, взяла совсем немного денег. И ушла. Сама не знала, куда деваться. Не думала даже, где буду жить. Я ведь уже знала, что не могу оставаться среди магов. Чем дальше, тем быстрее на них проявлялось бы мое проклятие. Даже переезжай я с места на место, кто-нибудь понял бы… Да и деньги очень быстро закончились.

— И тогда ты решила затеряться среди магглов? — спросил Северус.

— Да, — честно ответила Эйлин. — На них проклятие тоже влияло, но не так сильно. Я не знала маггловский мир, не умела ничего делать. И у меня не было денег.

Она усмехнулась и глянула на видневшиеся вдалеке дома.

— Замужество было моим шансом обрести крышу над головой, уверенность в завтрашнем дне, — сказала Эйлин.

— Ты могла выбрать любого.

Мать с интересом глянула на Северуса.

— Правда думаешь, что я из тех, кто так легко применяет чары к живым людям? — спросила она. — Не думала, что ты такого мнения обо мне.

Снейп не стал извиняться.

— К тому же… я еще дома почему-то решила, что заслужила такую судьбу. И Тобиас… то, что это был он… я приняла его, себя, свою жизнь, — пожала плечами женщина.

— А я? — спросил Северус.

— Ты был случайностью, — ответила Эйлин. — Извини, но я не думала о детях. Я знала, что не проживу долго, а потому ничего такого не планировала. Искала выход. Какое-нибудь зелье, чары… Мне становилось хуже день ото дня. Но ты случился… Вопреки всему. И я не могла оборвать маленькую жизнь, хотя знала, что обрекаю тебя на ужасное существование. Твое рождение тяжело мне далось. Из меня уходили остатки магии, мое тело угасало. Я даже думала, что очень скоро умру… А потом ты родился. Сильный. Чистый. На тебе не было моего проклятия. И даже время спустя ничего не проявилось! И я понадеялась, что смогу хоть что-то изменить. Хотя бы для тебя…

— И ты пошла в Принц-мэнор? — сообразил Северус.

— Верно. Но мать, из-за меня схоронившая отца, не желала ничего слышать. И нам пришлось вернуться обратно.

Только теперь во взгляде женщины мелькнуло сожаление, даже тень стыда.

— Я не смогла изменить твою жизнь.

— Но попыталась же.

Они помолчали.

— А проклятие? Ты хотя бы узнала имя того, кто это сделал с тобой?

— Со мной? — Эйлин усмехнулась. — Нет. Через меня с моей семьей, Северус. Проклятие должно было убить моего отца, мать и меня. Уничтожить род Принцев. Так и вышло. Почти. Тебя… тебя не должно было быть. Но ты каким-то образом обошел проклятие. Не зря говорят, что магия бережет детей и последних в роду.

Они помолчали. Солнце жарко обнимало за плечи, приносило покой и счастье.

— Я так надеялась, что ты станешь сильным магом, — сказала Эйлин, наклонилась и коснулась ладонью солнечного сплетения Северуса. — Ты стал сильным магом?

— Нет, — признал Снейп с грустью.

— Почему?

Под пальцами Эйлин внутри у Северуса стало медленно теплеть, будто весь солнечный свет концентрировалось в одной точке.

— По собственной глупости. Или в наказание за грехи, которые совершил после.

Эйлин покачала головой и надавила на живот Северуса.

— Так не бывает. Наказание не может предшествовать проступку. Кто убедил тебя в этом?

— А кто заставил тебя поверить, что ты заслужила быть проклятой?

Тепло внутри Северуса плеснуло жаром. Он вскрикнул и зажмурился.

— Все хорошо, — произнесла Эйлин. — Не бойся.

Северус дернулся, но мать удержала его, прижала к себе. А потом тихо надтреснуто запела, успокоительно поглаживая живот сына. Северус вздохнул и прижался теснее, принимая забытую и такую необходимую сейчас ласку.

— Спи. Спи. Спи, — шепнула Эйлин, на миг прервав пение. — Спи.

— Ты любила меня?

— Конечно, — ответила она. — Прости, если ты не чувствовал этого в полной мере. Я все боялась, что потом, когда ты станешь старше, мое проклятие заденет тебя, передастся. Спи. Спи. Спи. Я любила тебя и буду всегда любить.

И Северус Снейп уснул, вдыхая чуть резкий аромат дешевого мыла, полевых цветов и нагретой солнцем сухой земли. Ему было тепло и спокойно. Впервые за очень долгое время.

* * *

Мага разбудил навязчивый стук в окно. Медленно выплывая из приятного забытья, Снейп сел и недовольно вздохнул. Открывать глаза не хотелось. Некоторое время мужчина сидел неподвижно, нежась в тепле одеяльного кокона. Он уже хотел опуститься обратно на постель и вернуться к просмотру ярких радужных снов, когда раздался скрежет когтей по стеклу.

— Чтоб тебя!.. — выдохнул Северус, распахивая глаза.

Филин за стеклом не проникся злым взглядом, ответив не менее злым клекотом, и настойчиво царапнул раму.

— Кому я понадобился в такую рань? — спросил зельевар и глянул на тумбочку, где за книгами притаился старенький будильник. — Что?

Короткая стрелка за треснувшим стеклом уверенно двигалась к двенадцати. Но этого никак не могло быть!

Тихо шипя под нос, мужчина поднялся и направился к окну, чтобы забрать у настойчивой птицы письмо. То оказалось от директора.

— Кто бы сомневался, — фыркнул Северус, читая короткую записку. — Альбус в своем репертуаре.

Пришлось собираться на встречу с Дамблдором. Не хотелось идти, но директор мог заподозрить неладное. Уже аппарировав к самым воротам школы, зельевар вспомнил о случившемся накануне и ночью и ненадолго задержался, со всем возможным старанием закутываясь в щиты. Оставалась опасность, что Альбус это заметит, но объяснить защитные чары было куда проще, чем явные перемены в ауре.

Но в кабинете Дамблдора стало ясно, что тому нет никакого дела до Снейпа. Директора волновал один только Поттер, так не вовремя выскользнувший из-под взгляда старика.

— Тебе удалось что-нибудь разузнать, Северус? — с порога начал Альбус.

— Ничего существенного, — проходя вперед и останавливаясь за креслом для посетителей, ответил зельевар. — Мальчишка точно не у кого-то из Пожирателей.

— Ты связался с кем-то из них? — уточнил Дамблдор, поднимаясь и отходя к окну. — С кем?

— Заглянул вчера к Малфоям, — легко соврал Снейп. — Раз уж Драко неплохо общался с Поттером, то мог пригласить мальчишку в гости. Но нет.

— Ты уверен? — Альбус обернулся к зельевару. — А если они просто спрятали Гарри и держат его в заточении?

Снейп тихо фыркнул и спросил:

— Зачем Люциусу так подставляться? Он будет первым в списке подозреваемых. Нет, в Малфой-мэнор нет ни единого следа пребывания Поттера. Более того, Малфои не выглядят хоть сколько-то напряженными.

— А кто-то другой? Нотты? Гойлы?

— Вы же понимаете, что я не могу просто заявиться в дом кого-то из них и начать обыск? — с усмешкой напомнил Северус.

— Обыск… — пробормотал себе под нос директор.

Снейп мысленно поморщился, припомнив, что в последнее время к бывшим сторонникам Темного Лорда и так зачастили с проверками. Никакое положение и хорошие связи не спасали запятнавшие себя семьи от визитов авроров и мелких чинуш, которым лишь бы сунуть нос в каждую щель. Рейды, и прежде организованные явно не без участия Дамблдора, могут участиться и стать жестче из-за поисков Поттера.

«Люциус не скажет мне спасибо, — подумал декан Слизерина, — но переживет. Надо только предупредить его».

— Да, тебе не стоит открыто расспрашивать… — сам себе покивал Альбус. — Это может вызвать подозрения. Надеюсь, ты не сказал Малфоям, что ищешь Гарри?

— Нет, директор. Я обещал Люциусу дать несколько уроков его сыну, так что мой визит не выглядел слишком странным. Ну а Драко еще так мал, что разговор с ним легко подтолкнуть в нужное русло и не вызвать подозрений.

Дамблдор покивал и велел:

— Продолжай поиски, мой мальчик. Если Гарри не у кого-то из твоих знакомых, то может быть в неменьшей опасности. Улицы так жестоки к маленьким детям.

«И именно поэтому вы, Альбус, настаивали на ужесточении закона о разумном применении магии для несовершеннолетних», — мысленно фыркнул зельевар, сохранив внешнее бесстрастие.

— Ладно, директор, как скажете, — ответил Снейп.

— Ты не переживаешь за Гарри, Северус? — с грустью спросил Дамблдор, возвращаясь к столу. — Ты так равнодушен к его исчезновению.

— А почему я должен переживать? — спросил мастер зелий. — Поттер даже не студент моего факультета.

— Но он сын Лили, — напомнил директор, пристально вглядываясь в стоявшего напротив мага.

Снейп сжал челюсти и отвел взгляд, точно зная, что именно этого и ждал от него Альбус.

«Как же вам нравится эта игра, директор, — подумал декан Слизерина. — Как вы любите играть на чужих эмоциях. В один миг Гарри Поттер сын Лили, но если надо, вы всегда припомните и то, что он сын Джеймса».

И пусть упоминание Лили все еще отзывалось болью в душе, уже довольно давно Северус Снейп не испытывал тех острых эмоций, что терзали его десять лет назад. Но и разбивать самодовольство Дамблдора мужчина не собирался. Пусть Альбус продолжает верить, что не только держит Северуса на крючке Обетов, но — и в клетке старых обид. Снейп не собирался напоминать директору, что люди взрослеют, учатся и меняются. Перестают быть детьми. Прощают другим, даже если не прощают самих себя.

Вырваться из цепких когтей директора удалось лишь после обещания искать Поттера со всем усердием. Оставив за спиной горгулью, зельевар прямиком направился к выходу из школы. В планах было аппарировать домой и не покидать Тупик Прядильщика следующие несколько дней. Но прямо за воротами на Снейпа спикировал пятнистый незнакомый филин.

— Ты от кого? — хмуро спросил волшебник птицу, приземлившуюся на еловую лапу в шаге от мастера зелий.

Филин лишь ухнул и моргнул. Ответ нашелся в короткой записке, вставленной в держатель на лапке почтальона.

— Поттер… Только вас мне не хватало, — проворчал Северус и велел филину: — Лети обратно. Ответа не будет.

Птица переступила с лапы на лапу, от чего создалось впечатление, будто плечами пожала, и быстро унеслась прочь, мягко задев рукав зельевара кончиком крыла.

— Зачем писать ответ, если я доберусь раньше совы? — сам себя спросил Снейп и аппарировал.