Свой выбор - 2 (джен)

Домой Гарри поехал вместе со всеми. Тинки могла забрать подростка прямо из замка, как прежде, или со станции в Хогсмиде, но Поттер побоялся слежки. Его отсутствие в поезде мог кто-нибудь заметить. Та же Грейнджер, показательно игнорировавшая Гарри весь последний школьный завтрак, а потом — дорогу до станции. Но рейвенкловец не обольщался на ее счет. Пусть и несознательно, но отныне Гермиона будет отслеживать каждый его шаг, ожидая провалов и негодуя из-за успехов. И исчезновение на пути в Лондон не пройдет мимо нее.

В поезде подросток выбрал пустое купе, но к нему быстро набилась целая толпа. Сначала явился Невилл, обещавший вернуться после того, как оставит багаж в купе барсучат-мальчиков. Потом приятелей отыскал Малфой, плывший через озеро в компании Крэбба и Гойла. После в купе заглянули и остались Аббот и Боунс, а последними подсели Финч-Флетчли и Бут.

Сначала разговор не вязался, но потом непосредственный Терри спросил попутчиков о планах на лето и сам же первым подробно описал намеченную родителями трехнедельную поездку через океан к подруге своей матери. После этого и другие ребята разоткровенничались.

Больше всего Гарри заинтересовал рассказ Джастина. Поттер довольно неплохо знал этого мальчика, но о своей жизни до Хогвартса хаффлпаффец почти не распространялся, сообщив год назад всего несколько фактов. Сейчас же стало ясно, что маггловская сторона его жизни — болезненная и сложная тема.

Родители Джастина, люди известные в высших кругах и весьма состоятельные, не собирались экономить на образовании сына. В четыре года единственный отпрыск четы Финч-Флетчли отправился учиться в Лондонскую дневную школу Томаса в Баттерси — одну из престижнейших начальных школ в Лондоне. После родители перевели мальчика в Людгроу, надеясь, что он, несмотря на разницу в возрасте, подружится с кем-нибудь из принцев. Подготовка в Людгроу позволила Джастину вполне успешно сдать предварительные экзамены для Итона, и через пару лет юный наследник должен был пополнить ряды учеников престижнейшего колледжа Великобритании.

Но прямо на следующий день после того, как Финч-Флетчли получили результаты экзаменов, в их дом заявилась профессор МакГонагалл. Этот визит перечеркивал все планы родителей, нарушал спокойную жизнь, не удивительно, что мистер и миссис Финч-Флетчли отнеслись к идее школы волшебства весьма негативно. Особенно их напрягло то, что представительница Хогвартса предлагала поверить ей на слово и не имела при себе ни единого документа, кроме письма-приглашения. Родители Джастина требовали буклеты, бланки, договор, но в ответ получили лишь недоумение и невольно поджатые губы. Ко всему прочему, не предоставляя никаких документов, волшебники не брали на себя и решение вопроса с маггловскими официальными структурами. В итоге сам Джастин радовался учебе в волшебной школе, но его родителям надо было как-то прикрыть тылы. Это соседям можно сообщить о частной школе, но никто не примет такое объяснение, случись что. И если проблемы возникали даже у обычных семей, то Финч-Флетчли пришлось особенно тяжело, ведь эта семья была на виду у очень многих.

— Я сразу ничего не знал обо всем этом, а родители несколько недель голову ломали над решением проблемы, — рассказывал Джастин. — Даже думали проигнорировать приглашение в Хогвартс. Но потом у меня случился совсем небольшой выброс… и, в общем, им стало ясно, что мне нужно учиться контролировать свою магию.

— И что они придумали в итоге? — спросил Терри. — Никогда не задумывался, что у магглорожденных могут быть какие-то проблемы с поступлением.

— Ты что?! — возмутился барсук. — Их целая туча. Как выяснилось. Мы ж не в вакууме живем! Родители написали письмо МакГонагалл, надеясь, что она хоть как-то поможет или объяснит, что делать. И что вы думаете?

Драко с явным презрением хмыкнул, этим выражая свое мнение о декане Гриффиндора.

— К нам заявился странный тип в каких-то фиолетовых обносках! — с чувством сообщил Джастин. — И сказал, чтобы мы отвели его к тем, кому надо подправить память! Представляете?!

Гарри хмыкнул и покачал головой.

— Да мы даже коврик при входной двери такому не доверили бы, не то что мозги всех знакомых! — продолжал Джастин. — Не понимаю, о чем думала МакГонагалл?!

— Джастин, профессор выбирается из Хогвартса только несколько раз в год на несколько часов, — погладив друга по плечу, сказала Ханна Аббот. — Она маггловский мир почти не видит. И… не хочет видеть. Пусть она и заместитель и должна проводить беседы с родителями магглорожденных, она была и остается чистокровной ведьмой. Ей нет дела до магглов и магглорожденных. Вспомните первые уроки трансфигурации. Она с самого начала вела себя так, будто в классе нет ни одного ученика, который может не знать каких-то элементарных вещей. Элементарных для магов. Ты сам уточнял у нас кое-какие моменты.

Джастин удрученно кивнул.

— Все верно, — сказал он. — И это особенно неприятно. Но это сейчас я хоть немного что-то понимаю… и вижу реальное положение вещей. А представь, как было моим родителям! Их никто прежде так не унижал. Будто они не люди вовсе. Будто от них можно отмахнуться. А всем остальным… просто подправить память руками какого-то проходимца. Вряд ли у того волшебника было разрешение на подобные манипуляции! И ведь воздействию предполагалось подвергнуть не пару человек!

— Директор школы. И не простой, а престижной. Банальная профессиональная ревность не позволила бы ему не поинтересоваться, где собирается учиться дальше один из его подопечных. Вся администрация школы и учителя. Даже уборщики и охрана. Дети… а ведь на детях нельзя применять чары Памяти. Родители детей. Знакомые родителей детей, кому могли случайно рассказать. Соседи. Знакомые и друзья твоих родителей, — предположил Поттер.

— И это еще не все, — согласился Джастин.

Гарри невесело покачал головой.

Тетя Петунья знала о том, куда будут поступать дети из их с Дадли класса почти за год до выпуска. И вряд ли с другими родителями иначе. И мальчик, родители которого резко меняют планы, обязательно вызовет всеобщий интерес. Даже случайным людям захочется узнать, куда же его решили перевести, раз одна из престижнейших школ показалась неудачным выбором. А уж администрация не удовлетворится туманным заявлением о другой школе. Это кого-то, вроде Томаса или Грейнджер, родители могли отправить в «частную школу в Шотландии». Родители одноклассников Джастина, учителя и директор обязательно потребовали название школы, а директор после мог и проверить, что его ученик теперь протирает стул в обозначенном месте. Да и снизить планку учебного заведения никак нельзя.

— И что твои родители? — спросил Гарри. — Они что-то придумали со школой из другой страны? США? Франция? Япония?

Гарри не знал, где могут располагаться лучшие частные школы мира, так что тыкал пальцем в небо.

— Родители отправили меня в Косой переулок, чтобы я купил книг и расспросил кого-нибудь, — ответил Джастин. — И в книжном я встретил Сьюзен.

Девочка улыбнулась и мило зарделась.

— Он был таким растерянным, — сказала она. — Не могу представить, как ты себя чувствовал. Но мне захотелось помочь.

— Сьюзен рассказала о нашей проблеме своей тете, а та сходила в Отдел образования, — продолжил рассказ Финч-Флетчли. — Оказалось, мой вопрос как раз в их ведении! И уже очень давно налажена целая схема, благодаря которой магглорожденные могут и учиться в Хогвартсе, и при этом вполне официально числиться в обычной школе или колледже. В Министерстве оформляют вполне официальные документы. Но обращается с этим вопросом хорошо если каждый десятый студент. А ведь рассказывать об этом должен представитель Хогвартса! А не присылать сомнительных волшебников.

— И где ты официально учишься? — улыбнулся Терри.

— В Ле Рози, в Швейцарии, — не без гордости ответил хаффлпаффец. — Это одна из самых дорогих частных школ в мире. И уровень там хороший. А еще туда не поступал никто из знакомых, так что никто и не узнает правду. Мы весь прошлый август провели в Женеве, наведывались в Ролле, рядом с которым расположена школа, так что на этих каникулах я спокойно смогу рассказывать знакомым о прелестях Женевского озера, о Лозанне.

Заметив вопросительный взгляд Терри, Джастин пояснил:

— Родители писали о том, что их уже пригласили на десяток мероприятий… И если что-то можно игнорировать, то благотворительные аукционы — ни в коем случае. Да и мамин ежегодный бал в честь ее дня рождения родители ни за что не отменят. И мама уже решила, что вино должно быть непременно из Ла-Кот, будто бы они, навещая меня в Швейцарии, прикупили мимоходом несколько ящиков.

Драко, помалкивавший все это время, уцепился за хоть что-то понятное и взялся предлагать, что еще можно привезти из окрестностей Женевы, и Гарри отвлекся от беседы, задумавшись о своем.

Узнав, что является магом, Поттер перестал злиться на Дурслей. Но осталась обида. И изжить ее никак не получалось, ведь до сих пор Гарри не мог понять, почему родственники и особенно тетя так его ненавидят.

Сыщик немало покопался в жизни Гарри по просьбе самого мальчика. И о Дурслях выяснил довольно много. Но Поттер лишь мельком просмотрел те страницы, которые теперь вставали перед его внутренним взором ясными картинками-откровениями.

Эвансов в свое время никто не направил за помощью в Отдел образования. И талантливая ведьма Лили Эванс для маггловского мира просто пропала в свои одиннадцать лет. Да, семья рассказывала соседям, что младшенькая мисс Эванс учится на севере, в Шотландии, но по документам выходило, что Лили Эванс закончила только начальную школу и после этого куда-то исчезла. Она не училась в старшей школе, не ходила на курсы, не проходила медицинских осмотров, не получала и не оформляла какие-либо документы. И если мистер и миссис Эванс и не переживали об этом, то юная Петунья предчувствовала целую гору проблем в будущем. И как в воду глядела.

Сама Петунья училась весьма средне и ни о каком высшем образовании не помышляла. Да и Эвансам оно было не по карману. Глядя на родителей, пытавшихся поддерживать внешнюю респектабельность, но на деле считавших каждый пенни, Петунья свое будущее видела не в работе за гроши, а в качестве жены успешного человека с хорошим доходом. Именно поэтому вместе с подругой ходила сначала на курсы машинисток, после — медсестер, а все свободное время проводила за поиском подходящего спутника жизни.

С Верноном мисс Эванс познакомила как раз одна из знакомых по курсам. Дурсль активно обхаживал красивую миниатюрную брюнетку, а та не знала, как отвадить настойчивого кавалера, и попыталась свести Вернона с Петуньей. И Петти не упустила своего, услышав краткую историю жизни уже тогда довольно тучного и одышливого, но не обзаведшегося усиками Дурсля.

Отец Вернона и Мардж, Дэвид Дурсль, родился в самом начале века в Бирмингеме и с юных лет помогал отцу в бакалейной лавке. В начале 30-х семейство Дурслей перебралось в Лондон и открыло там небольшой, но достаточно популярный магазин. Все шло хорошо, но потом один за другим умерли старшие родичи Дэвида, он остался один, бизнес постепенно приходил в упадок, а во время первой же бомбежки Лондона от магазина не осталось ничего, кроме чудом уцелевшей входной двери. Озлобленный и сломленный, Дэвид записался добровольцем и был ранен в первом же бою. Провел несколько недель в госпитале, где его выходила и вправила мужчине мозги совсем юная медсестричка Эмили. Эмили вообще многих поставила на ноги. Некрасавицу с отвратным характером, девушку к концу первой недели начинали уважать и побаиваться все раненые. Она не боялась ни черта ни бога, крыла портовым матом военное начальство, таскала на себе мужчин в трое крупнее себя и одним свирепым взглядом возвращала больным желание жить. Жить — и поскорее сбежать от всевидящей и неусыпной мегеры Эмили.

Дэвид был одним из тех, кто просто таки сбежал от мисс Бэлл на фронт. Сбежал, был еще дважды ранен и по итогу оказался прикован к постели. На всю жизнь, как утверждали медики. Его будущее казалось безрадостным. Он, молодой мужчина, на которого прежде засматривались даже писаные красавицы, был вынужден влачить жалкое существование без возможности выйти из дома. Пенсии едва хватало на жилье, пропитание и услуги дюжей немногословной сиделки. А потом к Дэвиду заявилась мисс Бэлл, выбила из него пыль и отчаяние и увезла с собой в Донкастер, где у теперь уже бывшей медсестры имелся крохотный дом на окраине города. Через месяц они поженились, хотя Дэвид не испытывал к Эмили ничего, кроме уважения и благодарности. Но новоявленной миссис Дурсль будто и этого хватало.

Девушка развила бурную деятельность, задавшись целью поставить супруга на ноги. Никто в ее идеи не верил, даже сам Дэвид. Но Эмили ни на миг не теряла задор и уверенность в собственных силах. Она даже придумала себе работу, позволившую почти не отлучаться из дома — разведение породистых собак.

Стыдясь перед женой, Дурсль пытался хоть как-то подсобить их маленькой семье с деньгами. Сначала он помогал соседям с мелким ремонтом всевозможных изделий из дерева: рам, статуэток, стопоров для дверей. Потом обзавелся кое-какими инструментами и начал вытачивать и вырезать дверные ручки, статуэтки, рамы, стопоры, медальоны.

К моменту рождения дочери Дэвид успел заработать славу хорошего мастера, ему то и дело поступали солидные заказы, и впервые навалилось разочарование из-за невозможности ходить, ведь приходилось отказываться от самых интересных проектов. Видя его отчаяние, Эмили старалась ни на миг не оставлять мужа одного. Она научилась водить машину и возила Дэвида к заказчикам. Приглашала в гости других реставраторов, плотников с многолетним стажем и скульпторов по дереву. Находила интересные заказы. Даже протащила в местную газету статью о собственном супруге. И добилась своего. Дэвид ожил, обрел уверенность в себе и на время позабыл о том, что что-то невозможно. Казалось, возможно все, если за дело берется Эмили Дурсль.

А потом едва не случилась трагедия. На одном из объектов на Дэвида свалились леса. Только чудом он остался жив, но несколько дней провел без сознания. И проснулся от боли в спине. Даже врачи не знали до конца, что именно произошло, но к мужчине вернулась чувствительность. И через еще год терапии Дэвид смог встать.

Жизнь семьи после этого круто изменилась. Пусть внешне и ковыляя с тростью, внутренне Дэвид летал на крыльях счастья. Теперь он мог осуществить все желаемое. Он учился, работал. Брался за самые простые и самые сложные заказы. К середине 50-х в профессиональной среде имя Дэвида Дурсля стало синонимом чуда. Даже молодая королева не обошла знаменитого мастера парой поручений, затеяв ремонт в Кларенс-хаусе.

Знакомые восхищались Дэвидом, но многие прочили ему скорый развод с Эмили. Всем казалось, что эти двое слишком разные, чтобы быть вместе. И уж теперь, когда мужчина избавился от вынужденной опеки… Но мягкий и спокойный Дэвид в этом вопросе оказался тверже собственной супруги. Даже она не верила в их брак так сильно, как мистер Дурсль.

Вернон родился в 1954-м и своим появлением на свет заткнул рты болтунам. Дурслей стали называть образцовой семьей, пусть и продолжали шептаться, что пара из властной и грубой Эмили и добряка Дэвида весьма и весьма колоритная.

Дети и внешне и характером пошли в мать. Но если Мардж, как Эмили, ненавидела учебу, то Вернон с первых дней в школе стал отличником. Зато дочь обожала собак, рядом с которыми росла. И это дело увлекало ее куда больше, чем Эмили. К своим двенадцати Мардж почти полностью перехватила управление питомником, который при ней стал приносить некоторую прибыль.

Эмили Дурсль не стало за неделю до шестнадцатого дня рождения Мардж. Женщина умерла тихо, во сне. Ни разу за всю жизнь никому ни на что не пожаловавшись и никого не обременяя, она и ушла так же, не желая создавать родным проблемы.

Дэвид, так и проживший с Эмили все эти годы не в любви, но в глубоком уважении, смерть жены переносил тяжело. Супруга была его опорой во всем. Но он не впал в уныние, просто со стороны стало казаться, что свет, прежде горевший в нем, потух. Мужчина полностью ушел в работу, все реже и реже появляясь дома. Воспитание Вернона грузом легло на плечи Мардж, но та не жаловалась. Дочь своей матери, она быстро освоилась с новой ролью хозяйки семьи. И потому не растерялась и не опустила руки, когда умер и отец, а она осталась одна с братом, которому едва исполнилось семнадцать.

Из завещания Мардж и Вернон узнали, что все эти годы отец откладывал часть доходов на их будущее. И это была весьма солидная сумма. Мардж купила себе дом и довольно большой участок под питомник. А Вернон, не унаследовавший талантов отца, но увлеченный благодаря ему строительством и ремонтом, решил заняться бизнесом.

С личной жизнью у Мардж не складывалось с самого начала, собаки всегда стояли для нее на первом месте. А вот Вернон с самой ранней юности мечтал о собственной семье. И с Петуньей это стало осуществимо. Любви между ними не случилось, но было понимание, что от будущего они хотят одного и того же. Он мечтал об успешном бизнесе, доме в пригороде, жене, создающей их уют, и паре крепких ребятишек. И Петунье такое видение будущего очень нравилось.

Четко следуя плану, они купили дом с четырьмя спальнями в пригороде Лондона. Сыграли свадьбу, едва не провалившуюся из-за заявившихся на торжество волшебников, и зажили своей маленькой счастливой жизнью.

Пока на семейство Дурслей не свалился непредвиденным грузом Гарри Поттер. Маленький мирок Петуньи и Вернона и все их будущее просто вылетели в трубу. Большая болтушка, Петунья скрывала ото всех сведения о своей семье, а теперь пришлось на ходу придумывать вразумительные объяснения и по поводу сестры, и по поводу Гарри, и по поводу отца Гарри, данных о существовании которого не было вовсе. И версия об отбросах общества оказалась самой простой и правдивой. В нее поверили даже в полиции.

А ведь Петунье пришлось переступить через свою гордость, через образ достойной миссис из хорошей семьи. И все эти годы Петунья сама топталась по своей репутации, ведь знала, что рано или поздно Гарри тоже отправится в Хогвартс, а ей нужно будет придумывать историю о его дальнейшей учебе.

Дурсли сознательно ограждали Гарри от других людей, не давали ему заводить друзей, общаться с соседями. К одиннадцати у Поттера должно было быть как можно меньше знакомых. И все это только для того, чтобы никому ничего не объяснять.

Гарри встряхнулся и вынырнул из собственных размышлений, прислушиваясь к беседе. Джастин как раз рассказывал ребятам о первом благотворительном мероприятии, на которое должен был отправиться с родителями всего через пару дней. Оно было посвящено инвалидам-колясочникам. Услышав это, Гарри вспомнил о леди Блэк и включился в беседу, желая вызнать побольше о инвалидных креслах. Оказалось, родители переслали Джастину несколько буклетов по теме, и подросток с готовностью передал их Поттеру для изучения.

Сойдя с поезда на платформе 9 и ¾, Гарри отправился в присмотренный глухой закуток и вызвал Тинки.

— Перенеси вещи домой, пожалуйста, — сказал он эльфийке, приветственно ее обняв, — а после мы с тобой кое-куда наведаемся. Мне надо увидеть своими глазами.