Свой выбор - 2 (джен)

— Где там Грегори и Винс? — переводя тему и сверкая глазами, проворчал Малфой. — Они должны принести чай и выпечку.

Гарри тихо усмехнулся и продолжил колдовать над порталом. Пусть он и провел большую часть каникул или за вычислениями, или за исследованиями, или что-либо мастеря, работа все еще не вызывала отвращения. Всякий раз, что бы он ни делал, на Поттера снисходили покой и умиротворение. И всякий раз, закончив работу, Гарри проникался чувством равновесия, гармонии с собой, видя неплохо сделанную вещь. Правда… всякий раз ему хотелось достичь совершенства! Но удовлетворяться приходилось добротностью и надежностью.

Но только не с порталами. Слишком многое от них зависело.

Глядя на рисунок чар, Поттер поморщился и выудил из держателя спицу с напылением из александрита. Стоило пропустить через инструмент немного силы — и напыление из красновато-фиолетового сменило цвет на насыщенно-зеленый. Повертев стилус и убедившись, что цвет равномерный, отражающий настроение владельца, Гарри прошелся рабочей поверхностью палочки по одной из нитей, приглаживая расщепление.

Мальчишки следили за действиями Поттера, вряд ли что-то понимали, но задавать вопросы не спешили. Сам же Гарри пока не спешил отвлекаться. Хотя чувствовал любопытство ребят так же отчетливо, как пробивавшееся из коридора свечение ауры Грейнджер, замершей под дверью.

В сентябре юный волшебник достаточно часто обращался к своей способности видеть магически потоки не только на уроках, но и в остальное время. Аура магов сияла ярко, а потому Гарри мог уловить отголоски настроения даже у прикрытых щитами и артефактами юных наследников магических семей. Это помогало не попасть впросак. Но Поттеру очень быстро надоело использовать подобный костыль в общении с людьми. В итоге три последних месяца магическим зрением Гарри пользовался лишь на уроках и во время работы. И отвык, что аура магглорожденных сияет так ярко, что способна выдать подслушивающую под дверью девчонку с головой.

«Подслушивает?» — удивился мальчик беззлобно, чуть пожал плечами и вернулся к работе.

— А что с ощущениями при переносе? — уточнил он, накручивая на стилус, как макаронину, одну из серебристых нитей и обозревая ее со всех сторон. Нить казалась достаточно плотной и светилась равномерно.

— О! — подпрыгнул на сидении Малфой. — Слушай, а как тебе удалось избавиться от этого мерзкого побочного эффекта?

Гарри покивал своим мыслям, почти не слушая слизеринца.

— А сколько раз ты уже успел прыгнуть? Ничего не поменялось? Я, конечно, опробовал, чтобы быть уверенным в работе, но не увлекался, — продолжил допрос рейвенкловец и кивнул вошедшим в купе Крэббу и Гойлу.

Драко внезапно зарделся, вызвав у Гарри недоуменный взгляд.

— Ну… я не считал, — честно признался блондин. — Кажется, в один из дней меня… вырвало… где-то после сотого перемещения по поместью.

Поттер невольно крякнул, таращась на приятеля.

— Эй, это не из-за портала! — тут же замахал руками Драко. — Это я просто… Меня укачало! И все!

— М-м-м, — промычал Терри неопределенно. — О каком побочном эффекте вы говорите?

— Ты хоть раз с кем-нибудь аппарировал? Перемещался порталом? — отвлекаясь на сокурсника, спросил Малфой.

— Аппарация и камин, — ответил Бут. — И еще «Ночной рыцарь», если вы о вариантах добраться из одной точки в другую.

— Ну тогда ты примерно представляешь тот… дискомфорт, который при этом испытываешь, — пояснил Драко. — Особенно при аппарации. Хотя некоторых даже от каминной сети мутит. Отец говорит, к этому можно постепенно привыкнуть. Но лишь к совершеннолетию пропадает желание… выхаркать внутренности.

Гарри хихикнул.

— При перемещении порталом все лишь немногим лучше. Обычно, — добавил блондин.

— О! — на миг замерев с удивленно приоткрытым ртом, выдохнул Терри. — Не знал. Я никогда ничего такого не чувствовал.

— Серьезно? — с явной завистью уточнил Драко. — Не выдумываешь?

— Так бывает, — покивал Гарри. Он искренне радовался короткой передышке. За все каникулы у него не было толком ни одного дня, на протяжении которого он мог бы вот так просто с кем-нибудь болтать, не решая свои и чужие проблемы. Мальчик то пропадал в мастерской, то разговаривал с портретами, то ловил короткие моменты пробуждения леди Блэк, то обсуждал ход лечения с целителем Сметвиком. И мастерил, мастерил, мастерил. А ведь еще были дела, которые Гарри изначально отложил на каникулы!

Еще этим утром за завтраком Поттер читал подготовленные гоблинами документы по возвращению имущества некоторым семьям. Бюрократия требовала свою дань, платить приходилось личным временем. Читая сухие формулировки, Гарри радовался, что у него есть дедушки и бабушки. И даже поминал добрым словом Дурсля-старшего. Дядя Вернон нередко просматривал дома документы своей фирмы, зачитывал тете куски из писем партнеров, а деловые ужины, во время которых решались спорные рабочие вопросы, случались в доме под номером четыре не реже раза в пару месяцев. Только поэтому у мальчика не дергался глаз, не болела голова от некоторых формулировок, хотя то и дело охватывала паника от осознания, во что Гарри ввязался.

— Есть устоявшееся мнение по поводу дискомфорта во время волшебных перемещений, — сказал Поттер, окидывая взглядом результат своей работы, и, сосредоточившись, сжал большой и указательный пальцы над колечком, заставляя магические плетения уплотниться и почти полностью скрыться внутри артефакта. Теперь портал лишь немного светился в магическом спектре. — Любые иные теории по данному вопросу весьма неохотно обсуждаются. Традиционно считается, что до совершеннолетия магическое ядро волшебника разбалансировано постоянными скачками роста. Именно поэтому порой происходят сбои в отработанных до автоматизма заклинаниях…

— Ближе к сути, — поморщился Драко. — Лично я эту официальную версию прекрасно знаю. Ты же не собираешься ее нам пересказывать, как маленьким?

Гарри хмыкнул, протягивая кольцо Малфою.

— Постарайся пользоваться не так часто, — предупредил рейвенкловец и пояснил: — С порталом ничего не случится. Просто частые перемещения не слишком полезны для здоровья в нашем возрасте.

Драко скривился, но кивнул.

— Так вот. Есть, как ты говоришь, официальная версия, — продолжил Поттер. — Я с ней не спорю, если что. Вот такие ребята, как Терри, выступающие исключениями из правил, только подтверждают теорию. Но в объяснениях… хотя бы с перемещениями… есть недочеты.

— И что ты уже вычитал в своих дневниках? — догадался об источнике знаний слизеринец. — Поведай нам, о, великий!

Гарри беззлобно фыркнул, наблюдая кривляния приятеля.

— Я люблю читать дневники колдомедиков хотя бы потому, что в личных записях волшебники просто отражают собственные наблюдения, не пытаясь кому-либо что-либо доказать. Они не выдвигают теорий, не спорят, но… если несколько магов говорят об одном и том же, но при этом, вероятно, при жизни не знали друг друга или даже жили в разное время, то их наблюдения уже можно назвать фактами. И если собрать и упростить собранные практиками факты, то выходит следующее: чем более плавно происходит как физическое, так и магическое взросление, тем комфортнее ощущения при перемещении в пространстве. Дело не только в магии, как считается официально.

Драко фыркнул и заявил:

— Навел таинственности, а по итогу озвучил прописную истину! Да любому это понятно.

— Понятно, — покивал Поттер. — Но в том и дело, что над вроде бы понятными вещами мало кто задумывается. Помнишь первый урок у Флитвика? Почти никто не писал конспект, ведь профессор рассказывал то, что казалось очевидным. Так и тут. Все кажется очевидным.

— Ну и? И что?

— А то, что все волшебники разные. Почему-то кто-то придумал что-то вроде средних значений и пытается загнать нас всех в рамки этих значений. Маг — это тот, кто умеет колдовать, первый выброс должен случиться до одиннадцати, а лучше в период с пяти до восьми лет. К одиннадцати ядро достаточно развито для изучения магии, при постоянном ее использовании не произойдет перенапряжения и истощения. Палочка выбирает волшебника. После одиннадцати не происходят магические выбросы. К семнадцати ядро волшебника достигает своего максимального размера и более не растет. И так далее и тому подобное. Но маги все разные! У одного выбросы начинаются почти с рождения, у другого — не происходят вообще. Одного мутит при перемещениях, другой их не замечает. И уж точно юные и взрослые волшебники — совершенно разные волшебники.

— И к чему ты клонишь? — уточнил Терри.

— Он сейчас договорится, — хмыкнул Драко, со значением глянув на Поттера. — Сначала всё вот это, а потом… — Мальчик наклонился вперед, сверкая глазами. — А потом еще что-нибудь скажет. И… бунтарем обзовут. Оппозицией нынешней власти.

Гарри легко уловил намек и засмеялся. Да, читая газеты, мальчик и сам отметил, что изначально проблемы, которые призывал решить Тот-Кого-Нельзя-Называть, тоже казались невинными в сравнении с теми идеями, которые этот человек стал продвигать через несколько лет.

— В общем, — решив не усугублять, сказал Гарри и кашлянул, — каждый маг — уникальное создание. И не важно, появился он вследствие случайного или сознательного соединения генов, но каждый индивидуален и не похож на других.

— И? — успокаиваясь, вздернул бровь Малфой.

Гарри вздохнул и стал объяснять:

— Никого это не волнует. Тут, в Соединенном Королевстве. Если изучить вопрос, то выяснится, что только в Шармбатоне как-то пытаются исследовать индивидуальные особенности каждого студента, изучают ауру, отслеживают развитие ядра в разные периоды, определяют, физиология влияет на магию или наоборот, подбирают индивидуальные занятия, если нужно, график тренировок. Прописывают курсы зелий, витаминных добавок. Даже вычеркивают из расписания некоторые дисциплины, если у ребенка изначально мало склонности к предмету. С самого первого курса! В паре школ можно изначально выбрать занятия. Там нет обязательных…

— Ну, мы же не можем вернуться в далекое прошлое, когда волшебник подбирал себе небольшое число учеников и со всеми занимался по очереди, — резонно заметил Терри.

— Верно, — согласился Гарри. — Но! Когда-то деление на факультеты в Хогвартсе было более логичным, это сейчас унифицировали программу обучения. Смени названия и цвета — и не отличишь Слизерин от Хаффлпаффа. Но, усреднив программу, никто не пошел дальше. А дальше стоило делить детей по силе и по темпу развития магического ядра на небольшие подгруппы с возможностью переводить из одной в другую по мере необходимости.

— Вот, он опять, — хихикнул Малфой. — Ты же понимаешь, что если бы такое сделали, то чистокровные, получающие начальное образование еще дома (пусть и теоретическое), сразу бы попадали на второй или третий курс? А ты сам прошел бы программу пары курсов за несколько месяцев, бунтарь и гений ты наш. Никто не будет ничем подобным заниматься. Да и как определить, кого и куда? Вряд ли Шляпа способна распознавать магический уровень студентов.

— Но для чего-то же в книгах по трансфигурации указываются единицы прикладываемой магической силы, — возмутился Гарри. — Значит, нужен артефакт, способный эту силу определять. Как и уровень силы мага вообще.

— Если только ты сам его сделаешь, — улыбнулся Бут.

— А вот и сделаю! — хмыкнул Гарри, думавший об этом с самых первых дней в Хогвартсе. — Но сейчас мы не об этом говорим.

Мальчики взглянули на приятеля вопросительно.

— Видите ли… И тут я вернусь к началу. Каждый маг уникален. Но все же у магов есть кое-что общее. Мало у кого уровень магии в разные периоды времени стабилен. Он постоянно колеблется. Но если у взрослых эти колебания минимальны, то у детей и подростков амплитуда весьма значительна. Об этом писали многие из тех, кого я читал. Ядро юного волшебника постоянно… как бы пульсирует, то сжимаясь, то расширяясь. И измерения никогда не будут точными, ведь… в один момент уровень магии может быть единица, а в другой — тройка у самого слабенького, вроде бы, первокурсника. Влияет не только то, колдует маг или нет, но и питание, настроение, физическая и психологическая усталость. Даже время суток. — Гарри вздохнул. — Так что нельзя просто придумать прибор, определяющий текущее значение уровня магии. Нужно что-то, вроде Книги Душ, которая настроена на то, чтобы улавливать уровень магии от единицы и выше. Но артефакт должен определить наивысшее значение… за месяц, например. А для подобного нужна очень хитрая штуковина!

Терри захохотал.

— Штуковина! И это говорит человек, понимающий в артефакторике больше, чем любой в Хогвартсе.

— Так уж и во всем Хогвартсе, — отмахнулся Гарри. — Не может такого быть.

— Ты просто по сторонам, видимо, не смотришь, — согласился с Терри Малфой. — Смотри, сегодня такие разговоры ведешь, а завтра Отдел Тайн захомутает.

— Ты уж определись, — фыркнул Поттер, — то бунтарем обзываешь, чуть ли не следующим Темным Лордом, то прочишь работу на невыразимцев.

— Одно другому не мешает, — заявил Малфой философски.

— Так о чем мы? — спросил сам себя Гарри. — В случае тебя, Терри…

— А! Так это было отвлеченное вступление! — перебивая, хмыкнул Бут.

— …мы можем наблюдать равномерное и спокойное развитие ядра, без скачков, без истощений, — спокойно продолжил Поттер. — Твое ядро пульсирует, но плавно и медленно.

— Ты видишь это? — догадался Бут.

Гарри вынужденно кивнул.

— Это какие-то чары?

— Это врожденное, — уверенно заявил Драко. — У прирожденных артефакторов, целителей, магов крови и некромантов это естественный бонус к дару.

Поттер кивнул, не став уточнять детали.

— Но у кого-нибудь другого одиннадцатилетнего волшебника ядро рвано и часто пульсирует, что создает как бы… вибрацию ауры, — продолжил Гарри. — И эти колебания создают помехи при перемещении в пространстве.

— О, — выдохнул Драко. — Но ты их как-то устранил?

— На самом деле нет, — покачал головой Поттер и, подумав с секунду, стал объяснять: — Избавиться от этого нельзя, но можно сгладить и уменьшить помехи. Если не усложнять, то… — Из рюкзака был извлечен маггловский блокнот и обычный карандаш. — Вот смотрите. Порт-ключ — простой артефакт. Всего одна функция. Можно как зачаровать уже готовый предмет, так и создать что-то новое. Второе предпочтительнее. Тогда каркас под магическое плетение можно встроить в сам предмет прямо на этапе преобразования материала.

Мальчики следили, как Поттер набросал на листочке изображение кольца, а потом внутри него прорисовал замкнутую линию.

— Каркас может быть любой формы, замкнутый или свободный, — пояснил Гарри. — Это… просто нить под само плетение. Элемент, который большинство артефакторов использует исключительно как базу, полезную, но нефункциональную. Так затвержено в основах создания таких простых артефактов. Считается, что каркас ни на что не влияет, только пропускает магический импульс для активации. Но это не так! Да, есть артефакты, для которых важна жесткая основа, но правило нельзя применять для каждой работы. Особенно, для таких артефактов, как порт-ключ.

Мальчик чуть ниже первого рисунка набросал его копию, но в этот раз внутри кольца поместил замкнутую в круг спираль.

— Это все еще каркас, — пояснил он, ткнув в спираль. — И на подобную основу можно поместить такие же чары. Но сама основа не жесткая, она может растягиваться и сжиматься. Она более эластичная и за счет формы значительно поглощает магические колебания.

— Это как? — нахмурился Драко.

— Ну… Как бы так объяснить понятнее? — призадумался Гарри.

— А, это как амортизатор! — подал голос Грегори и тут же смутился под взглядами Малфоя и Бута. — М… У отца коллекция роллс-ройсов.

Гарри ободряюще улыбнулся парню, и тот куда спокойнее пояснил:

— Карета или автомобиль в любом случае доедут из одного места в другое, если не сломаются. Во-о-от… А амортизаторы э-э-э… служат для того, чтобы пассажиры не видели разницу между гладкой дорогой и ухабистой. Только в случае с артефактами… э-э-э… причина «ухабов» не внешняя, из-за дороги, а внутренняя, из-за самих пассажиров.

— Да! — обрадовался Гарри.

Малфой с подозрением глянул на Гойла и уточнил:

— Коллекция, говоришь? И сколько?

— В прошлом году купил седьмой, — чуть сгорбившись, признался слизеринец.

— Вот! — возмутился Драко. — А у отца только шесть!

— Что шесть? Чего шесть? — танцующей походкой входя в купе, спросила Паркинсон, бережно, как драгоценность, неся в руках большую коробку бельгийского шоколада. — Что происходит? Где обещанный чай?

Мальчишки прервали беседу. Из корзины извлекли особым образом складывающийся столик, вместивший на своей прямоугольной столешнице и блюдо с фирменным печеньем леди Малфой, и хоровод чашек с душистым чаем, и пузатый серебряный чайник, и уже традиционные булочки с фруктовой начинкой от «тетушки» Гарри, и гору шоколадных лягушек, и кучу тыквенных кексиков, и коробку с конфетами. Явившаяся с опозданием Се Ли добавила к угощениям целую стайку юрких рыбок-булочек с бобовой начинкой. Вкус у традиционного корейского лакомства оказался специфический, но Грег внезапно проникся и начал выспрашивать, где подобное можно купить в Лондоне. Последним к компании присоединился Теодор Нотт, и только худосочность Гарри и Панси позволила парню приземлить свою пятую точку на диванчике в переполненном купе. От себя наследник Магнуса Нотта выставил на стол блюдо с двумя дюжинами маленьких песочных корзинок с бананово-карамельной начинкой.

— Так о чем спор? — когда было выпито по первой чашке чая и все угостились десертами, уточнила любопытная Панси.

Гарри улыбнулся, слушая, как Драко и Терри пересказывают уже случившийся разговор, опуская тот факт, что причиной обсуждения стало кольцо-артефакт Малфоя.

— А причем тут роллс-ройсы? — нахмурилась девочка, неосознанно трогая маленькую серебристую змейку-булавку на своем галстуке.

— Малфои опять обнаглели, — высказался Тео, утаскивая верхнюю булочку с целой горы ее товарок. Драко возмущенно вскрикнул. — А ведь у каждого приличного британского аристократа есть роллс!

— Даже волшебника? — удивился Гарри.

— Тем более! — кивнул Нотт.

Дальше мальчишки переключились на обсуждение достоинств и недостатков тех или иных марок и каждый отстаивал свой выбор столь же горячо, как и перспективы любимой квиддичной команды в текущем сезоне.

— Мальчишки, — простонала Се Ли, и Панси ей поддакнула.

Гарри усмехнулся. Он был рад своему возвращению в школу.

«Жаль только, что нельзя отложить решение разных проблем на потом», — мысленно повздыхал юный волшебник.