— Слышали новость? Дафна Гринграсс и Малфой встречаются.

— Не могу поверить, что она опять связалась с…

— Никто точно не знает, есть ли у него Метка. «Пророк» так и не напечатал ни одной фотографии в доказательство.

— Зато она есть у его отца, который всё ещё под следствием и, скорее всего, попадёт в тюрьму.

— Говорят, её отец погиб от рук Пожирателей смерти. Как она вообще может на него смотреть?

— Думаешь, он её околдовал?

— Вряд ли. И потом, он же не сам его убил, верно?

— Похоже, кое-кому всё ещё нравится Драко Малфой.

— А что? Он симпатичный. Если бы не это пятно на их репутации…

Гермиона скривилась от глупого хихиканья, обгоняя группу щебечущих девушек.

— Малфой снова ухитрился поднять всю школу на уши, — сказала Фэй.

— У меня скоро голова лопнет, — проворчала Гермиона. — Тоже мне новость: Малфой нашёл себе девушку с собственного факультета!

— Да уж, шуму было бы куда больше, окажись на месте Гринграсс какая-нибудь гриффиндорка, — с иронией отозвалась Фэй.

Гермиона изобразила, будто её тошнит. После очередного посещения Хогсмида только и разговоров было, что о Малфое с Гринграсс, разгуливающих повсюду рука об руку. Конечно, после спада волны конфликтов и пары временных отстранений в школе не было особых сенсаций, а союз сына Пожирателя смерти и жертвы этих самых Пожирателей действительно будоражил ум, но мусолить тему третий день подряд? Увольте.

— Прими ты ухаживания Джулиана, Гермиона, вы бы их переплюнули, — заметила Роза, обгоняя её на входе в Большой зал.

— Это произвело бы настоящий фурор! — поддакнула Криста.

— Разумеется, — сардонически ответила Гермиона, садясь за стол. — Я ведь именно за этим сюда приехала.

Гринграсс и Малфой сидели плечом к плечу и мило болтали, совершенно не обращая внимания на то внимание, что, в свою очередь, было обращено к ним. Гермиона слышала, что Гринграссы состояли в Ордене, и случилось это после гибели главы семейства. Он действительно был убит Пожирателями после того, как отказался примкнуть к ним, поэтому вполне вероятно, что кровь отца Дафны была в том числе и на руках Люциуса Малфоя. В этом смысле Гермиона тоже не понимала Дафну. И разве у них нет разницы во взглядах на чистоту крови?..

— Приём! Земля вызывает Гермиону Грейнджер.

Она вздрогнула, когда Фэй щёлкнула пальцами у неё перед носом.

— Извини, задумалась. Что ты говорила?

— Конспект сегодняшнего урока по заклинаниям. Можешь одолжить?

Гермиона сунула руку в сумку и достала тетрадь.

— Держи. Как ты умудрилась заснуть на заклинаниях?

— Слишком старалась не уснуть на трансфигурации. Джинни совсем загоняла, я полночи писала эссе для Вестенры.

Они посмотрели на ожесточённо разрезающую пирог Джинни.

— По-моему, ей пока лучше не давать в руки колюще-режущие предметы, — с опаской заметила Фэй.

— Джинни сильно нервничает. Это первая игра для неё в качестве капитана.

— Мы все нервничаем, но если она не сбавит обороты, то к субботе в команде не останется ни одного дееспособного игро-а-а-ка, — Фэй с трудом подавила приступ зевоты. — К чёрту ужин, мне просто необходимо немного поспать.

— Я захвачу тебе бутерброды.

— Спасибо, — вяло махнула Фэй.

Проводив её взглядом, Гермиона наткнулась глазами на беззаботно поглощающего свой ужин Тобина и нахмурилась. Они должны были встретиться сегодня после обеда, но он не пришёл. Больше всего разозлил шутливый тон, с которым Тобин объяснялся. Гермиона терпеть не могла людей, не держащих свои обещания и не чувствующих вины за то, что кого-то подвели. Тобин долго уговаривал её встретиться вечером, и в конце концов она согласилась. Новая встреча была назначена сразу после ужина.

Гермиона наполнила тарелку картошкой с бараньими отбивными и посмотрела на стол Слизерина. После войны ничего не изменилось. Отношения между факультетами стали только хуже. Рейвенкло ещё больше обособился, Хаффлпафф примкнул к Гриффиндору во вражде со Слизерином, а сами слизеринцы окончательно превратились в изгоев. Стена, которая должна была рухнуть, стала лишь крепче. Слизерин теперь по умолчанию считался пристанищем врагов и злодеев. Гриффиндор и Хаффлпафф не допускали даже мысли о том, что за масками надменности, язвительности и холодности могут скрываться живые люди, а Слизерин не давал ни единого шанса усомниться в этом.

Никто не хотел идти навстречу, никто не хотел открываться и подставлять спину. Так происходило из года в год, из века в век, а началось с вражды основателей. Что было бы, умей они видеть друг друга не через призму стереотипов? Что было бы, проявляй они больше терпимости по отношению друг к другу? Но спесивые чистокровные семьи вряд ли изменили свои взгляды. Даже сейчас, когда неприязнь и ненависть к маглорожденным уже вне закона, внутри своих черепных коробок они оставались такими же закоренелыми снобами.

Выходит, у Хогвартса нет никаких шансов на объединение? Неужели эта перманентная вражда, когда любой слизеринец автоматически считается врагом, продолжит отравлять неокрепшие умы первокурсников?

Гермиона понимала, что виноваты обе стороны: Гриффиндор и Хаффлпафф — своей предвзятостью, Слизерин — снобизмом и высокомерием. И всё же, убери все цвета факультетов, и именно слизеринец первым спросит: «Из какой ты семьи?» Как ни прискорбно признавать, статус для них гораздо важнее того, что ты за человек.

— Мой брат раздавлен.

Гермиона моргнула и обернулась: рядом стоял Джулиан.

— Что?

— Адам. — Джулиан перекинул ногу и оседлал скамью. — Он без ума от Гринграсс. Бедняга. Представляешь, что он чувствует?

Гермиона укоризненно покачала головой.

— Похоже, гораздо лучше, чем ты, мистер тактичность. — Она принялась заворачивать в бумагу бутерброды для Фэй. — Ты что-то хотел?

— Договориться о встрече. Мы так и не закончили защиту…

— Сегодня не могу, — перебила Гермиона. — Занимаемся с Тобином.

— Шутишь? Из-за Галлагера будем тянуть до последнего?

— Не будь ты так занят вчера, всё бы уже было готово.

Джулиан провёл рукой по волосам. Виноватым он не выглядел.

— Я капитан команды, у нас первая игра на носу. Гриффиндор забил всё вечернее время, а нам надо было обкатать новую схему.

— Вы с этим квиддичем совсем с ума посходили, — проворчала Гермиона и решительно добавила: — Встретимся завтра после травологии.

Джулиан склонил голову на бок и посмотрел на неё, как на капризного ребёнка.

— Знаю, ты злишься из-за того, что я не нашёл времени раньше, но, Гермиона, ты правда хочешь отомстить мне таким образом? Отметка у нас общая, если ты забыла.

Она изумлённо уставилась на него.

— Мстить? О чём ты? Мы с Тобином должны были встретиться сегодня после обеда, но…

Гермиона нашла глазами рыжую макушку. Но он не явился, из-за чего все её планы сейчас летели дракону под хвост. Джулиан прав. Проще подвинуть Тобина, чем откладывать домашнюю работу по защите на последний день.

— Ладно. Сделаем всё сегодня.

Джулиан победно улыбнулся.

— Эй, Гермиона! — К ним, словно почуяв неладное, спешил Тобин. — Ещё раз извини, что так получилось. Спасибо, что согласилась перенести занятие, ты лучшая!

Он старательно делал вид, будто Джулиана не существует.

— Разумеется, она лучшая, — ухмыльнулся Джулиан. — Иначе как бы она тебя терпела?

— То же самое могу о тебе сказать, — с готовностью ощетинился Тобин.

— Сгинь, насекомое.

Тобин уже собрался ввязаться в перепалку, но Гермиона встала, пресекая скандал.

— Тобин, сегодня не получится, нам нужно закончить доклад по защите. Позанимаемся завтра после травологии.

Улыбка сползла с лица Тобина, как краска с мокрого холста. Он метнул в Джулиана гневный взгляд.

— Расслабься, Ромео, сегодня не твой день. — Джулиан поднялся. — Встретимся на поле, Питер Пен.

— Жду не дождусь, златовласка, — сквозь зубы процедил Тобин.

Они обменялись напряжёнными взглядами. Гермиона закатила глаза.

— Почему ты его так недолюбливаешь? — спросила она Джулиана, когда они вышли из Большого зала. — Ведёте себя, будто вам по двенадцать лет.

— Недолюбливаю — это мягко сказано, — со странным ехидством отозвался тот.

— Раз вам так нравится вести себя по-идиотски — ваше право, но больше не в моём присутствии.

Гермиона направилась к летающим лестницам.

— Куда ты? — окликнул Джулиан.

— В библиотеку.

— Зачем?

Она сбилась с шага. Джулиан протягивал ей свёрнутый в трубку пергамент, на его губах расцвела самодовольная улыбка.

— Я уже всё сделал.

Гермиона на секунду потеряла дар речи.

— Уже… Тогда зачем было срывать мою встречу с Тобином?

Он беспечно пожал плечами.

— Внезапный порыв вдохновения. Возьми. — Джулиан сунул свиток ей в руку. — Это копия. Проведёшь вечер с куда большей пользой, чем общение с умственно недоразвитым.

Он ухмыльнулся, довольный собой, и оставил Гермиону ошарашенно смотреть ему вслед.

* * *

Драко нервничал.

Вчерашний вечер он провёл за последними приготовлениями к варке Оборотного зелья. При одной мысли о том, что он наконец-то приступил к выполнению своего дерзкого плана, холодели руки. После получения всех ингредиентов Драко ещё ломал голову над тем, какое укромное место в огромном замке выбрать, чтобы он мог спокойно заниматься зельем, а потом оставить его доходить до полной готовности в течение целого месяца. В итоге обратился к единственному подходящему варианту: Выручай-комната.

Посетить комнату так, чтобы его никто не заметил, не составило труда — помог опыт шестого курса. Правда, тогда в его распоряжении были Крэбб и Гойл в качестве часовых, но сейчас в этой предосторожности не было необходимости. После страшного пожара никто из тех, кто знал о существовании комнаты, не решался даже приближаться к ней. Причиной послужил в том числе умело запущенный Драко слух о том, что комната может быть опасна и сами авроры боятся в неё заглядывать.

Но попасть внутрь оказалось не так-то просто: комната артачилась, представая то в образе чулана для мётел, то дверью-обманкой, за которой оставалась всё та же каменная стена. В конце концов Драко не выдержал и, ударив по стене кулаком, сказал вслух, словно комната могла слышать подобно живому существу, что ему больше некуда податься. Ему всего лишь нужно укромное место, где он мог бы скрыться от чужих глаз.

К его удивлению, под его рукой начала появляться знакомая дверь резного дерева. Драко не успел толком обрадоваться, когда понял, что в ней нет дверной ручки. С досады он хотел пнуть дверь ногой, но, поразмыслив, решил немного подождать. Вполне возможно, что на этот раз комната не издевалась, а упрямствовала, проверяя силу его желания воспользоваться её услугами. Наконец комната смилостивилась и явила ему округлую деревянную ручку. Сделав глубокий вдох, Драко открыл дверь и сделал шаг.

Он и сам не знал, чего ожидал, но вид почерневших после буйства адского пламени стен и грязного от копоти окна ошеломил. Комната действительно стала всего лишь комнатой, а не огромной залой, когда-то вмещавшей в себя тысячи тысяч предметов. В тот день Драко не смог сосредоточиться и был вынужден уйти.

На следующий день он вернулся, но только для того, чтобы опытным путём выяснить, что Выручай-комната не собирается предоставлять ему всё необходимое. Возможно, потому что была пуста в буквальном смысле, а может, просто обиделась. Древняя магия зачастую вела себя неоднозначно.

Так он и блуждал по замку, всякий раз избирая разные пути и тщательно следя за тем, чтобы никто не замечал его отлучек. Посещать комнату каждый день без привлечения внимания оказалось трудно, потому что скрывался он не только от слизеринцев, но и от каждого, кто находился в замке. Драко в очередной раз подумал с досадой, что его желание быть знаменитостью сбылось, а он бы всё на свете отдал за то, чтобы стать незаметным. Жаль, нельзя воспользоваться заклинанием. Ученики ничего не поймут, но профессора заподозрят неладное. Приходилось изворачиваться как никогда. Не варить же чёртово зелье в туалете!

В конечном счёте ему удалось перенести в комнату всё необходимое и превратить её в мини-лабораторию. Оставалось выбрать день. После известного события между ним и Дафной личное время перестало принадлежать ему одному. Теперь он не мог пойти по своим делам без того, чтобы она не поинтересовалась целью. Это ужасно нервировало, так что Драко заранее готовил удобные ответы на неудобные вопросы. На выходных пришлось поставить крест — Дафна предпочла освобождать их, чтобы больше времени проводить вместе. С другой стороны, это давало полную свободу в будни, когда можно часами сидеть в Выручай-комнате, а потом сочинить всё, что душе угодно.

Его радовало, что они с Дафной снова вместе, и не тревожило, что с первых же дней он принялся ей врать. Он не считал это проблемой. На шестом курсе ему целый год пришлось скрывать и утаивать. Единственное, что его тогда тяготило, — страх того, что в случае провала ему никто не поможет и не спасёт от гнева Тёмного Лорда. Сейчас он не ощущал ничего подобного, а потому совершенно не беспокоился, что между ним и Дафной растёт стена лжи.

— Значит, у вас всё отлично? — спросил Нотт. — Поздравляю. Не волнуешься насчёт Астории?

— С чего бы? Это ведь ты собирался за ней ухлёстывать.

— Астория тебя ненавидит, — без обиняков сообщил Нотт. — И может помешать вам с Дафной… в будущем.

— В каком ещё будущем?

— Ну как, знакомство с родителями, приёмы, обеды, свадьба, дети, все дела.

Драко почувствовал холодок между лопаток.

— Иди ты… — буркнул он и посмотрел на Дафну. Потом перевёл взгляд на её сестру. — С чего ты вообще взял, что Астория меня ненавидит?

— У неё на лице всё написано. Готов спорить, она считает тебя Пожирателем смерти, которому не место в Хогвартсе.

Астория, будто почувствовав чужое внимание, подняла взгляд и посмотрела прямо на них. Драко быстро отвернулся. Почему слова Нотта о ненависти Астории легли на плечи такой тяжестью? Он расслабил узел галстука. Возможно, всё дело в Дафне. Что, если она возьмёт сторону сестры? Драко не мог этого допустить. Не сейчас, когда цеплялся за неё, как за якорь, удерживающий его на плаву. Удерживающий от края пропасти под названием одиночество.

Сейчас он нуждался в Дафне как в воздухе и не мог позволить себе потерять её.

* * *

Гермиона шла на урок защиты от Тёмных искусств в злорадном предвкушении. Она, конечно, прочитала написанную Джулианом защиту их совместного доклада. А потом с удовлетворением наблюдала, как свиток сгорает в пламени камина.

Джулиан встретил её у дверей класса.

— Твоя взяла. — Он смиренно склонил голову. — Передаю защиту нашего доклада в твоё полное распоряжение.

Гермиона вздёрнула бровь.

— Тебя даже не интересует моё мнение о том, что ты написал?

Джулиан ослепительно улыбнулся.

— Разве существует два разных мнения на правильный ответ?

Гермиона поразилась подобной самонадеянности, которой Джулиан не просто не стеснялся, а открыто демонстрировал, словно это добродетель или преимущество.

— Здорово, что ты не сомневаешься в своих способностях, но задание было совместным…

Он одарил её таким снисходительным взглядом, что Гермиона подавилась словами.

— Тебе необязательно самоутверждаться каждый день, — заговорил Джулиан тоном мудрого наставника и приобнял её за плечи, заводя в класс. — Это стремление было естественно раньше, когда тебе постоянно приходилось доказывать свою состоятельность в мире магии, но больше не нужно пытаться кого-то впечатлить.

— Кого-то впечатлить? — переспросила Гермиона. — У нас было парное задание…

— И мы отлично над ним поработали! И хоть ты постоянно норовишь со мной поспорить, я спишу это на твоё врождённое упрямство, — он по-отечески похлопал её по спине. — Знаешь, это даже мило, придаёт тебе особый шарм.

Она оторопела.

— Ты вычеркнул все мои пометки, выкинул из текста практически весь материал, который я нашла, перестроил каждую мою формулировку, подсунул мне готовую защиту — и теперь говоришь об отличной парной работе?

— Из нас получилась неплохая команда, — подмигнул Джулиан, помахав свёрнутой в трубку защитой.

Гермионе захотелось затолкать этот свиток ему в глотку.

Она опустилась на своё место рядом с Фэй. Ей не терпелось поскорее увидеть лицо Джулиана, когда он поймёт, что она написала свою защиту. Возможно, это было ребячливо, но Джулиан так разозлил её, что хотелось его проучить его же методами. Ничто так не влияет на человека, как взгляд на себя со стороны.

Когда до них дошла очередь, Джулиан даже не соизволил подняться и только после многозначительного взгляда Гордона встал рядом с Гермионой, царственно ей кивнув. Не прошло и минуты, как с него слетело всякое самодовольство. Убедившись, что от его трудов не осталось и следа, он поджал губы с видом уязвлённой гордости и стоял, неестественно выпрямившись, пока Гермиона не закончила, и лишь кисло улыбнулся в ответ на похвалу Гордона.

Настал черёд Малфоя и Гринграсс. Гермиона продолжала следить за Малфоем исподтишка, когда они пересекались в замке, и по карте Мародёров. Она знала, что он тайно посещает Выручай-комнату, и, разумеется, знала, что он там делает. Умно и удобно. В своё время ей пришлось варить Оборотное зелье в туалете Плаксы Миртл.

Малфой выглядел рассеянным и пропустил момент, когда ему следовало зачитать свою часть — Гринграсс пришлось трижды окликнуть его вполголоса, прежде чем он очнулся, — а потом подал свиток мимо руки Гордона. Одобрительное замечание учителя о хорошо проделанной работе он пропустил мимо ушей и вернулся на место, задев по дороге парочку парт.

Раздумывая над причинами озабоченности Малфоя, Гермиона снова вытянула его имя. В подтверждение её подозрениям он никак на это не отреагировал. Вероятно, проблемы с зельем. Что ещё могло так сильно взволновать его? Никаких новостей о Люциусе в «Пророке» не появлялось.

По окончании урока к Малфою подошла Гринграсс. Тот изобразил явно фальшивую улыбку и вслед за ней покинул класс. Гермиона исподволь проводила их взглядом и вздрогнула, когда у неё перед носом возникло недовольное лицо Джулиана.

— С твоей стороны было низко и подло так поступать.

Гермиона даже бровью не повела и, закинув на плечо сумку, молча вышла из кабинета.

— Ты опозорила меня перед всем классом, — продолжал возмущаться Джулиан. — Выставила на посмешище. Ударила в спину!

— Это был не удар в спину, а воспитательное мероприятие. Ты не посчитался со мной, я ответила тем же. Я пыталась тебе сказать, но ты попросту не слушал. Только так мне и удалось до тебя достучаться.

Джулиан отстал, но на втором этаже снова оказался рядом и подстроился под шаг. Он явно старался справиться с эмоциями и выдавил самым дружелюбным тоном, на какой оказался способен:

— В субботу игра. Ваши против наших. Ты идёшь?

— Мне неинтересен квиддич.

— Даже не придёшь поболеть за своего ненаглядного Тобина?

Гермиона смерила его предупредительным взглядом.

— Ладно. В конце концов, вас с Галлагером не связывают настолько близкие отношения, чтобы ты его поддерживала, — небрежно произнёс Джулиан.

Гермиона снова промолчала. Он расценил это как приглашение к продолжению разговора и важно изрёк:

— Избавляться от прежних привычек трудно. Я понимаю, что ты не можешь по первому требованию изменить себя. Особенно когда на протяжении стольких лет приходилось доказывать, что ты чего-то стоишь. Нужно время, чтобы вернуться к роли слабого пола, от которой тебе пришлось отказаться при входе в магический мир.

От изумления Гермиона даже остановилась.

— Можешь ничего не говорить, — милостиво разрешил Джулиан. — Я прощаю тебе эту глупую выходку. Должны же у девушки быть какие-то развлечения, понятные только ей!

— Ты это серьёзно говоришь или издеваешься? — всё-таки рискнула уточнить Гермиона.

— Вообще-то это ты меня испытываешь, Гермиона! Нам будет сложно работать вместе, если так продолжится, — доверительно сообщил он.

Неожиданно для себя она рассмеялась, хотя ей было совсем не смешно.

— Я сделаю вид, что не слышала этого… — Гермиона хотела сказать «бреда», но решила не усугублять. — Работа в паре у нас не получилась, но, я уверена, мы переживём. Сейчас у меня обед, а потом куча дел, так что мне некогда выслушивать твои… В общем, до свидания.

Гермиона быстро сбежала по ступенькам. Её догнал громкий голос Джулиана:

— Да-да, иди к своему Малфою! Вы же в паре. Снова.

Он вложил столько яда в свой тон, что Гермиона передёрнула плечами.

— Не веди себя, как ребёнок, — бросила она. — Ты староста. Пока что.

Джулиан мгновенно оказался рядом.

— И что это должно означать? — прищурился он.

— Это означает, что мне надоело твоё ребячество.

На лице Джулиана появилось недоброе выражение.

— А может, ты снова выгораживаешь Малфоя? Я знаю, что ты защищала его после случившегося в Хогсмиде. Ты одна во всей школе не верила, что он был причастен к попытке отравить тебя. И вот вы уже который раз попадаете в пару, а тебе хоть бы что!

Гермиона закатила глаза.

— Я более чем уверена, что не одна могу сложить два и два, Джулиан. Что до Малфоя, то мне кое-что известно о вашей вражде, но, как и с Тобином, я не хочу быть в это втянутой.

— Если тебе так нравится быть в паре с Малфоем, почему не сказать об этом Гордону? Пусть зарезервирует для тебя место!

— Уж лучше с Малфоем, чем с тобой, — огрызнулась Гермиона, не выдержав. — Малфой хотя бы не суёт нос в мою работу!

— Не суёт нос? Значит, теперь этого достаточно, чтобы простить того, кто оскорблял тебя последними словами? Кто встал на сторону врага! Ты хоть знаешь, как они заполучили свои богатства? Это кровавые галлеоны! Всё, что у них есть, они украли у других. А его папаша! Думаешь, он за красивые глаза стал правой рукой Того-Чьё-Имя-Не-Называют? Люциус Малфой убийца и вор. Он пытал и убивал, как и все Пожиратели, как твой ненаглядный Драко, и у тебя нет ни грамма самоуважения, если ты готова и дальше общаться с отбросами вроде него!

Добравшись до Большого зала, Гермиона села на скамью и сразу наткнулась взглядом на Малфоя. Ей совершенно не хотелось подходить к нему и договариваться о встрече, но Гермиона подавила в себе глупые мысли. Не станет она уподобляться Тобину и Джулиану в их глупой вражде! Она взрослый человек и будет решать вопросы по-взрослому. Нет, она не собиралась оправдывать плохие поступки Малфоя. Он не подарок, но ведь ей и не жизнь с ним строить — всего-то выполнить домашнее задание.

Отобедав, Гермиона твёрдой походкой направилась прямиком к столу Слизерина.

По мере приближения взгляды один за другим прикипали к её фигуре, а разговоры за столом смолкали. Малфой сидел к ней спиной, так что первой появление Гермионы заметила Гринграсс. Её светлые брови вопросительно поползли вверх.

— Грейнджер? — прозвучал в наступившей тишине её изящный — по-другому и не скажешь — голос.

Малфой резко обернулся, и Гермионе досталась тень той улыбки, что предназначалась Дафне. Так странно было видеть у него на лице улыбку. Не мерзкую ухмылку, не язвительную усмешку, не презрительно скривленные губы, а обычную человеческую улыбку. Которая, впрочем, быстро сменилась недоумением.

— Грейнджер? — повторил Малфой. — Чего тебе?

Он явно занервничал. Интересно, с чего бы.

— Нам нужно договориться насчёт доклада, — сухо произнесла Гермиона.

— Какого доклада?

— По защите от Тёмных искусств. Наш совместный доклад для следующего урока.

— По защите…

Потребовалось несколько секунд, прежде чем до Малфоя дошло. Он нахмурился.

— Мне некогда, — отрезал он.

— Вообще-то мне тоже. У меня, знаешь ли, список дел на три дня вперёд расписан…

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — раздражённо перебил Малфой. — Мне некогда обсуждать это прямо сейчас. Точнее, я не хочу обсуждать это сейчас.

— Отлично, — легко согласилась Гермиона. — Найдёшь меня, когда определишься. Я свободна в пятницу и в выходные дни. Пока можешь приступать к выполнению. В конце недели сверимся.

Она развернулась и под шепотки за спиной покинула Большой зал.

В библиотеке было, как всегда, тихо и уютно. Вообще-то Гермиона могла сосредоточиться где угодно, но порой ей требовалось уединённое место, каковым для неё ещё с первого курса и стала библиотека Хогвартса.

В два часа дня Гермиона вынырнула из мира книг, потянулась и посмотрела за окно. Погода стояла чудесная. Обычно в три начинались кружки, но по средам она никаких дополнительных занятий не посещала, поэтому решила прогуляться по территории школы.

Гермиона скосила глаза на свою сумку, из которой выглядывал корешок старой потрёпанной книги, настолько пропитавшейся магией, что воздух вокруг неё подрагивал. Это была одна из тех книг, которые она призвала из кабинета Дамблдора после его смерти. Гермиона предпочла забыть о них после окончания войны, спрятав на самое дно бисерной сумочки, потому что всё ещё немного стыдилась своего поступка. Она не хотела называть это воровством, она взяла книги на время. Но время шло, а книги по-прежнему оставались при ней.

Малфой, сам о том не подозревая, напомнил о них, когда бахвалился богатством родовой библиотеки. Гермиона хотела передать книги мадам Пинс, но сейчас уже сомневалась, что пришла по адресу. Если книги хранились в кабинете Дамблдора, возможно, стоит передать их новому директору?

Гермиона собрала в стопку библиотечные учебники, взглянула на торчавшую из сумки книгу и снова подумала о Малфое. Их непринятие друг друга впиталось настолько глубоко, что теперь казалось чем-то естественным. Было бы странно, относись они друг к другу иначе. Зачем ей знать, что Малфой за человек? Они всегда были людьми из разных миров, и после войны это не изменилось…

Отправив на полку очередную книгу, Гермиона покачала головой. Недавно она сама сожалела, что ни одна из сторон не желает идти навстречу. Нельзя, конечно, закрывать глаза на его деяния, но ведь он уже ответил перед судом. Выходит, Гермиона тоже попала в замкнутый круг: вражда построена на стереотипах, но она не была готова от них отказываться, при этом свято веря, что видит слизеринцев насквозь. А между тем, старшая Гринграсс служила примером того, что не всё поддаётся такой простой логике. Репутация Малфоев сейчас примерно на уровне дна Чёрного озера, для неё нет никакой выгоды в этих отношениях. Значит, там действительно что-то большее. Значит, она видит в Малфое что-то, чего не видят остальные.

И потом, если бы он был причастен к убийству, то сейчас не находился бы в Хогвартсе. Джулиан просто не знает, о чём говорит; гнев, злоба и старое соперничество семей застилают ему взор. Малфой натворил бед, косвенно став причиной смерти Дамблдора, но ведь Гарри рассказал, что всё было продумано заранее. Дамблдор всё равно бы погиб. На плечах Малфоя вина за то, что он пустил в Хогвартс Пожирателей смерти и чуть не убил Рона и Кэти по собственной глупости. Что же он сказал об этом на суде, если Кингсли его оправдал?..

Так что они знают о Драко Малфое? О том Драко Малфое, каким он бывает с родными, друзьями и однокурсниками. Например, он видит лишь ту сторону, которую показывает ему Гермиона. Он не видит её отношений с друзьями, не знает, какая она с ними. Так и Гермиона знает лишь то, что Малфой ей показывает: неприязнь, раздражение, злость, холодность, язвительность, высокомерие. Наверняка для Дафны Гринграсс он совсем другой, что можно с лёгкостью понять по той улыбке, которую она успела заметить у него сегодня на обеде.

С Гермионой он предпочитал не церемониться. Чего только стоит его наглый шантаж. С другой стороны, вряд ли он стал бы так поступать, будь она его другом. Возможно. Таким его воспитало окружение. Да и поступок был таким глупым в нынешних обстоятельствах, что никак не тянул на злодейский.

Ещё до войны Гермиона сожалела, что никто не налаживает межфакультетские отношения. Можно сколь угодно долго бросаться друг в друга обвинениями, помнить совершённые проступки и ставить себя выше других — это лишь укрепит неприязнь. Кто-то должен разорвать порочный круг. Прежде чем требовать от других соблюдения нейтралитета, нужно самой показать правильный пример.

Малфой сказал, что она ничего о нём не знает и потому не может судить. Что ж…

Настало время сделать первый шаг.

* * *

Драко назначил встречу с Грейнджер на субботу. Ему пришлось выяснить доставшуюся им тему — как он умудрился прослушать сортировку?! — у Нотта. Спрашивать у Дафны он не хотел, идти с этим вопросом к Гордону тем более не собирался.

Заняться поиском информации для доклада получилось только вчера. Вестенра задал такое возмутительно огромное домашнее задание, что пришлось потратить на его выполнение остаток среды, а всё свободное время после обеда в четверг он провёл в Выручай-комнате. Три дня его трясло как в лихорадке. То и дело мерещилось, будто его раскрыли, что учителя косятся с подозрением, а авроры недобро сверкают глазами при встречах. Поэтому, едва выбравшись из кабинета трансфигурации, Драко кинулся на восьмой этаж и просидел там до самого ужина.

Хвала Мерлину и основателям, Оборотное наконец-то было готово. Вернее, готовым оно станет через месяц, но само зелье он сварил. Оставалось ждать.

В суматохе Драко почти забыл о Грейнджер и их встрече, а когда вспомнил, понял, что не хочет к ней подходить. Какая-то подспудная тревога мешала обратиться к ней напрямую, и он точно знал, что это не банальное нежелание, уже привычное ему за годы учёбы. Не придумав ничего лучше, Драко просто отправил ей записку.

Встреча была назначена на половину четвёртого, и Драко задерживался почти на двадцать минут. Он ожидал, что Грейнджер обвинит его в опоздании и язвительно припомнит записку, но она лишь коротко кивнула в знак приветствия и вернулась к лежащему перед ней свитку пергамента.

— Я задержался, — от неожиданности сообщил он.

— Ничего страшного. Я не успела как следует проверить. Собрание у директора закончилось меньше часа назад.

Драко сел за стол и присмотрелся к Грейнджер. Какая-то она странная сегодня. Такая же спокойная и в то же время что-то не так… Она была расслабленно-спокойная. Плечи расправлены, но не напряжены, губы не улыбаются, но и не поджаты, глаза скользят по строчкам осознанно, а из-под пера выходят аккуратные строчки. Выглядит несколько усталой и вымотанной, но не воинственно настроенной.

Драко выложил стопку книг и два свитка — слегка увлёкся поисками ответов. Предстояла генеральная вычитка материала.

Утром у него не получилось бы при всём желании: школа стояла на ушах из-за игры Гриффиндора против Рейвенкло. Драко не собирался идти, но его уговорила Дафна: в команде Рейвенкло её сестра была охотником. Ни на Асторию, ни на Холландов у него не было никакого желания любоваться, но отказать Дафне он не смог. И потом, если бы Гриффиндор разгромил Рейвенкло во главе с Джулианом Холландом, Драко никогда не простил бы себе, что пропустил такое зрелище.

Поначалу всё шло как обычно: обмен напряжёнными взглядами, парочка шуток на грани фола, свисток и привычная для квиддича борьба. Но чем чаще сталкивались охотник Рейвенкло и вратарь Гриффиндора, тем более накалялась обстановка. После очередного неудачного броска, отражённого Рыжим, имени которого Драко не запомнил, Холланд собрался улететь восвояси, но брошенная ему в спину оскорбительная реплика заставила развернуться и ответить. Слово за слово завязалась перепалка. Вовремя подоспевшая мадам Трюк развела спорщиков по сторонам.

Гриффиндор вёл в счёте шестьдесят — тридцать, и это дико злило капитана Рейвенкло. Холланд носился над полем как ошалелый и дурным голосом орал на команду, отчего те в итоге отказались выполнять его указания. Рисунок игры сине-бронзовых рассыпался на глазах. Когда Гриффиндор забил очередной гол, выведя свой счёт на сто очков, Холланд окончательно взбесился и, отобрав мяч у собственного охотника, ринулся на Рыжего. Никто даже не пытался его остановить, казалось, самим игрокам было интересно, чем всё кончится. Кончилось тем, что Рыжий без труда отразил криво посланный в истерике мяч, но Холланда было уже не остановить: он влетел в кольца вместе с гриффиндорским вратарём.

Сцепившись, как два бешеных грифона, они рухнули на газон, где продолжили мутузить друг друга кулаками. Сборная Гриффиндора бросилась было на выручку своему вратарю, но выведенные из себя воплями капитана и неудачной игрой рейвенкловцы преградил им путь, и спустя минуту газон превратился в настоящее поле брани.

К ним хлынула толпа болельщиков, превращая стычку команд в массовую драку двух факультетов. Хаффлпаффцы поспешили покинуть стадион, и только слизеринцы бесновались, подначивая драчунов. Кроме Дафны, разумеется. Едва началась свара, она, как староста, кинулась вниз, предоставив Драко возможность вволю насладиться представлением.

В конечном итоге МакГонагалл применила Протего Максима и, приставив палочку к горлу, усиленным с помощью заклинания голосом объявила, что после обеда все участники беспорядков, а также старосты обязаны явиться к ней в кабинет. Того, кто попытается увильнуть от ответственности, ждёт ещё более строгое наказание.

Именно об этом собрании упомянула Грейнджер. Драко откинулся на спинку стула.

— Значит, вас продержали больше двух часов? Хотел бы я на это посмотреть. Впрочем, Холланд и Рыжий устроили такое грандиозное шоу, что я вполне удовлетворён.

— Что тебя так радует?

— Как что? Хвалёный Гриффиндор показал себя во всей красе, а многоуважаемый Рейвенкло подал пример для подражания. Отличное субботнее развлечение!

Грейнджер бросила ему укоризненный взгляд.

— Это вовсе не повод для забавы. Тобин получил две недели ежедневных отработок и запрет на посещение Хогсмида до конца ноября, а Джулиана временно лишили значка старосты школы… — Её голос стал тише; теперь она говорила как будто сама с собой. — Такими темпами мы никогда не наладим межфакультетские отношения. — Грейнджер грустно посмотрела на свой пергамент.

— Но ведь это ты виновата.

Она вскинула глаза.

— Что?

— Не появись ты на матче, всё прошло бы спокойно. Не то чтобы меня не устраивает техническое поражение сразу двух соперников за Кубок школы…

— Как я могу быть виноватой? Ты ударился головой?

— Холланд и это рыжее чудовище подрались из-за тебя, — как ребёнку растолковал он.

— Точно ударился, — сочувственно сказала Грейнджер. — И не единожды.

— Ты правда ничего не замечаешь? Да они готовы глотки друг другу перегрызть в борьбе за… — он окинул её взглядом, — …тебя. Ты для них как кость для голодных собак.

Она скептично приподняла бровь.

— Кем-кем, а костью меня ещё не называли.

Драко ухмыльнулся.

— Удивляюсь тебе, Грейнджер. Не видишь того, что творится прямо у тебя под носом.

— Зато ты замечаешь слишком много, — огрызнулась она.

Он перестал улыбаться и презрительно фыркнул.

— Поверь, мне абсолютно плевать на тебя и твоё окружение.

Драко раскатал свиток и углубился в чтение. Вернее, попытался. Слишком много замечает! Ха! Он не виноват, что она такая идиотка. Да каждому дураку понятно, чего добиваются Холланд и Рыжий. Непонятно только, что они в ней нашли. Как можно так яростно бороться за кого-то вроде Грейнджер?

Всё дело в статусе героини войны и подруги Гарри Поттера, убеждённо подумал Драко. Всё всегда сводится к выгоде. Холланда и Рыжего совершенно не интересовала Грейнджер, пока не стала суперпопулярной. А теперь они готовы поубивать друг друга за её внимание. Но какая ему, действительно, разница?

Минут двадцать работали в полной тишине. Драко успел полностью уйти в редактуру текста, когда в его мирок ворвался негромкий голос Грейнджер.

— Извини.

Он оторвал взгляд от пергамента.

— Не понял.

— Мне не стоило тебе грубить. Просто… день сегодня тяжёлый.

— Тебя бладжером по касательной зацепило? — участливо поинтересовался Драко.

— Я просто пытаюсь быть вежливой.

— Значит, МакГонагалл раздала новые указания старостам.

— При чём здесь МакГонагалл?

— Ну как же, — в голос просочились язвительные нотки. — В свете произошедшего старосты должны подавать пример своим поведением, и ты решила потренироваться на мне.

Грейнджер непонимающе нахмурилась.

— О чём ты…

— Ты ни разу не извинялась передо мной. Держу пари, даже никогда об этом не думала. И вдруг, сразу после разборок в директорском кабинете, ведёшь себя так, будто мы добрые приятели.

Он почти ожидал услышать, что это действительно распоряжение МакКошки; от этой мысли почему-то делалось неприятно.

Грейнджер закусила губу и покрутила в пальцах перо.

— Мне надоела бесконечная вражда, — заговорила она на удивление доверительно. — Надоели разборки и драки. Надоело, что после войны ничего не поменялось. Мы должны были сделать выводы, но продолжаем наступать на те же грабли. Дошло до того, что подрались Рейвенкло и Гриффиндор. Что дальше? Гражданская война в стенах Хогвартса?

Казалось, она держала это в себе слишком долго и теперь изливала свои переживания на первого попавшегося собеседника. Иронично, что им оказался Драко.

— Я хочу спокойствия. Чтобы мы учились, общались… Просто жили. Неужели всё обязательно должно быть так сложно? — Она вздохнула. — Я понимаю, что страшно идти против большинства. Да и зачем, если можно повторить чьи-то слова и думать, что это твоё мнение. Но тогда ничего никогда не изменится, кто-то должен сделать первый шаг… — Грейнджер посмотрела на Драко, и от её взгляда ему стало не по себе. — Послушай, Малфой, нам нужно установить нейтралитет. Мы должны стать вежливыми друг с другом, и тогда, глядя на нас, окружающие постепенно успокоятся.

Драко поспешил вернуть её с небес на землю:

— Или решат, что я наслал на тебя Империус или ты тронулась умом. Не пори чушь, Грейнджер. Если ты начнёшь вежливо здороваться со мной в коридорах, тебя загнобят первой. С твоими хвалёными мозгами ты должна понимать такие элементарные вещи.

— Пусть попробуют, — упрямо сказала она. — Ты сказал, что я ничего о тебе не знаю. Так вот, Малфой, я хочу тебя понять. Только так я смогу сделать выводы, и мне не придётся слушать сплетни, гадая, верить им или нет. Знаешь, ты… ты не похож на того, кто скучает по войне.

Драко некоторое время молча взирал на неё. Потом взял отложенный лист пергамента и продолжил читать.

— Нужно свериться, — сказал он, закончив убирать лишний текст. На удивлённый взгляд Грейнджер сдержанно пояснил: — В этот раз я пользовался кое-какой школьной литературой. Надо убедиться, что нет повторов.

Драко отдал свой свиток, взяв свиток Грейнджер. Почерк у неё оказался неразборчивый.

— Странно, — заметил он, пробегая глазами по строчкам.

— Что?

— Три раза из шести попасть в пару. — Драко глянул на неё исподлобья. — Это странно.

Грейнджер пожала плечами.

— Совпадение.

— Странное совпадение, не находишь?

— Если сомневаешься, спроси у профессора Гордона.

Взяв перо, он сделал несколько пометок:

— В целом нормально, только вот здесь…

— Да, я увидела. Ещё в конце…

— Вижу.

— Оставлю у себя.

— Тогда пометь у меня, чтобы я не забыл.

Они снова обменялись свитками. Когда Грейнджер протянула руку, рукав слегка задрался. Взгляд Драко сам собой прикипел к белёсым шрамам на тонком запястье.

— Ты пробовала избавиться от него?

Ему не требовалось уточнять, о чём он говорит, чтобы Грейнджер поняла. Вместо того, чтобы одёрнуть рукав, она посмотрела на шрам.

— Нет.

— Почему?

Она провела по коже пальцами.

— Шрамы, оставленные ненавистью, никогда не исчезают до конца.

Драко незаметно сжал левую руку под столом и вдруг подумал, что в этом они с Грейнджер похожи. Ведь на его запястье тоже своего рода шрам, выведенный ненавистью. Ненавистью Волдеморта к таким, как Грейнджер, к тем, кто не поддержал его, кто отказывался признавать его амбиции. К кому теперь относил себя и сам Драко.

— Мы закончили? — спросила Грейнджер.

— Да. Защиту сделаем в понедельник. Как в прошлый раз. Ну, когда…

— Я помню. Мне подходит.

Повисло молчание. Драко принялся складывать учебники в портфель. Грейнджер последовала его примеру. Она собралась быстрее, но уходить не спешила.

— Что ты думаешь о той заметке в «Пророке»?

— Заметке? — невнимательно переспросил Драко, аккуратно вкладывая свиток с докладом между стенкой портфеля и корешками книг.

— Про Гойла.

Он замер.

«В минувшие выходные на границе с Шотландией была замечена группа неизвестных. Среди них — ранее считавшийся пропавшим без вести Грегори Гойл. Напоминаем, что Министерство Магии увеличило сумму вознаграждения за любую информацию о беглых преступниках…»

Грейнджер стояла возле стола, одной рукой держа лямку сумки, другой опираясь на столешницу кончиками пальцев. В её глазах отражалась искренняя заинтересованность.

— Я не знаю, какие отношения связывали вас, но, думаю, ты всё же волнуешься за него и следишь за новостями.

Драко не хотел ничего говорить; слова вырвались против его воли:

— Мы были знакомы с детства. У меня не комок водорослей в груди, Грейнджер, — недовольно проворчал он.

Она улыбнулась, но тут же постаралась придать лицу серьёзное выражение.

— Я помню, как ты вынес его во время пожара. Это достойный поступок, смелый, как ты однажды… — Она запнулась. — Я хочу сказать, такой поступок говорит о многом.

— Тебя это удивляет? — иронично поинтересовался Драко. — Ты ведь думала, что я скорее брошу его умирать, чем потащу на себе.

— Если честно, да.

Драко сделал вид, что её признание его не задело, и улыбнулся одними губами.

— Как видишь, я полон сюрпризов.

Грейнджер тоже улыбнулась, но в отличие от предыдущей — искренней — эта улыбка вышла протокольной.

— Надеюсь, только приятных.

— Ну, ты ведь совсем меня не знаешь. Вдруг я по вечерам хожу в совятню покормить сов печеньем или посвящаю себя проблемам рабства домовых эльфов.

Грейнджер фыркнула.

— Удар ниже пояса, Малфой. Нечестно.

— Всё ещё занимаешься этим вопросом?

— Сейчас нет. Некогда.

— Мой тебе совет: оставь это. Пустая трата времени.

— Вот именно поэтому и не оставлю.

Не удержавшись, Драко улыбнулся, но постарался спрятать улыбку за покашливанием в кулак. Глянул на наручные часы, поправил ворот рубашки.

— Что ж, — сказал он. — Мне нужно идти.

Драко направился к выходу. Грейнджер шла следом.

— Он снится мне иногда, — сказала она, когда они оказались в коридоре. — Тот пожар.

Драко промолчал.

— Мне жаль Крэбба.

Слова опять вырвались сами собой:

— Мне тоже. Если бы я мог его спасти…

— Это всё война, — ответила Грейнджер, но он почему-то услышал «Ты не виноват».

Драко сжал в кулак левую руку.

— Я иногда думал, почему Пожиратели просто не схватили Поттера посреди какого-нибудь парка?..

— У вас бы ничего не вышло, — возразила Грейнджер. — Гарри всегда оставался под наблюдением, и… Тёмный Лорд это знал. Он боялся показаться раньше времени и выдать своё местоположение, пока не окреп и не скопил достаточно сил.

Драко покоробило это «вас». Он же не сказал «мы». Он сказал «Пожиратели».

— А что бы ты сделала, случись такое при тебе?

Грейнджер задумалась.

— Сообщила о случившемся Ордену, а потом, наверное, постаралась отследить путь, чтобы сесть на хвост…

— Который привёл бы прямиком в мой дом, — закончил Драко.

— Да.

— Глупо. И что дальше?

— Я бы спряталась, потом нашла твою комнату и взяла тебя в плен. — Она говорила так, словно они обсуждали шахматную партию, а не похищение надежды всего магического мира и попадание в ставку Тёмного Лорда.

— В моём собственном доме? — изумился Драко. — Наглость, Грейнджер. К тому же ты была бы слишком напугана. В огромном мрачном поместье, набитом Пожирателями, одна…

— Конечно, — согласилась она. — Но, если бы на кону стояла жизнь Гарри, страх за него был бы сильнее. Поверь, я бы вывернула тебя наизнанку.

Драко посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, шутит она или всерьёз.

— Не завидую я тому, кто встанет у тебя на пути, — сказал он наконец. — И тебе тоже не завидую.

— Это почему?

— Грейнджер, ты такая кровожадная, что от тебя все парни сбегут, как от чумы.

Она вдруг звонко и весело рассмеялась. Драко тоже невольно улыбнулся.

— С тобой справился бы только тот Уизли, который работает в Румынии с драконами.

— Чарли.

Она снова засмеялась. Он только сейчас понял, что впервые слышит её смех. Да и вообще впервые видит её такой… Другой.

Драко ослабил узел галстука. В очередной раз кинул взгляд на циферблат наручных часов. Грейнджер тоже медлила и как-то странно смотрела на него, словно на что-то решаясь.

— Я…

Из библиотеки вышли хаффлпаффские третьекурсники, и ей пришлось посторониться. Они окинули её и Драко заинтересованными взглядами и поспешили ретироваться, шушукаясь и пихая друг друга локтями.

Драко указал на них пальцем.

— Завтра весь Хогвартс будет жужжать о том, как мирно мы общались возле библиотеки.

Грейнджер пожала плечами.

— Пусть болтают.

— Никогда бы не подумал, что ты мазохистка.

— Может быть. А может, ты действительно того не стоишь и моя жертва напрасна.

Драко моргнул, словно ему в лицо плеснули холодной воды; лёгкая улыбка на губах окаменела. Пальцы сжали ручку портфеля.

— Значит, для начала мне нужно заслужить твоё одобрение? — любезно уточнил он, но в голосе уже слышался яд. — Составишь для меня тест или устроишь устный экзамен? Уже завела дневник наблюдений?

Грейнджер скрестила на груди руки.

— Ты же понимаешь, что наделал много плохих вещей, Малфой? Ты принял Метку, поддерживал Волдеморта, покушался на Дамблдора, чуть не убив Кэти и Рона, пустил в школу Пожирателей…

— А теперь должен быть до смерти благодарен тебе за снисходительность?

Он чувствовал себя полным идиотом. Глупым первокурсником, которого обвели вокруг пальца. Грейнджер смогла обмануть его настолько легко, что это не укладывалось в голове. Как такое могло произойти с ним? Как он не разглядел двойное дно?

Она испытующе смотрела на него.

— Однажды ты сказал, что жалеешь о сделанном выборе. Жалеешь, что ваша семья ввязалась в войну. Это всё ещё так?

Драко вспомнил тот день и снизошедшее на него озарение и обрёл утраченную было почву под ногами. Он взглянул на Грейнджер свысока, что было нетрудно, учитывая разницу в росте. На то, что её это не смутило, он предпочёл не обратить внимания.

— Да, нам не стоило вмешиваться. Но в одном он был прав: вам в нашем мире не место.

Грейнджер неестественно расхохоталась; её спокойствие трещало по швам.

— Интересно, что думает об этом Дафна Гринграсс? — саркастично спросила она. — Ведь её отец погиб от рук Пожирателей смерти, когда ими командовал твой отец. Мистер Гринграсс погиб, не пожелав примкнуть к тем, кто ненавидел таких, как я. Он предпочёл смерть Метке!

Последняя фраза была явной провокацией.

— Можешь не переживать за разницу в наших взглядах, — бросил Драко. — Дафне плевать, есть вы или нет. Вы для неё — всё равно что часть обстановки, которую всегда можно убрать.

— Как и для твоего отца, не правда ли? — процедила Грейнджер; игра в понимающую и сдержанную старосту рассыпалась, как карточный домик. — Иронично, что в итоге он последовал за сыном магла.

— Мой отец не знал, что Лорд полукровка. Если бы знал, не стал бы даже слушать.

— Это он тебе сказал? В Отделе тайн Гарри упомянул о происхождении Волдеморта. Твой отец был там и всё слышал. Он знал, за кого воюет!

— Ты лжёшь!

— Да? Спроси у него, когда увидишь в следующий раз!

— Я буду спрашивать то, что посчитаю нужным!

— Как пожелаешь, — она отвесила ему издевательский поклон.

— Что, Грейнджер, вся твоя бравада о понимании и дружбе уже сдулась?

Драко подошёл к ней вплотную.

— Ты никогда не сможешь меня понять. Ты смотришь со своего сияющего пьедестала героини, считаешь себя лучше. Тебе кажется, что ты знаешь жизнь и видишь меня насквозь. — Он не заметил, когда схватил её за руку повыше локтя. — Невозможно понять чьи-то ошибки, пока не оступишься сам. Даже после войны ты так и осталась наивной гриффиндоркой, верящей в абсолютное добро и абсолютное зло, видящей только белое и чёрное. На самом деле ты вызываешь только жалость!

Резко выпустив Грейнджер, он быстро покинул коридор четвёртого этажа.

К чёрту всё!

* * *

Драко сидел в кресле и читал, когда Дафна появилась из комнат девочек со стопкой учебников в руках. Он сразу отложил книгу и поднялся.

— Уже уходишь?

Дафна кивнула и возмущённо затараторила:

— Этот Тобин Галлагер настоящий болван! Мы заранее обо всём договорились, но он не явился и даже не объяснился толком, а вчера не смог из-за наказания за драку на матче…

— Ты рассказывала, — с улыбкой прервал Драко и заправил белокурый локон ей за ухо. — Всё будет нормально.

Дафна обиженно надула губы.

— Хотелось бы верить. Грейнджер ведь умудрилась как-то получить зачёт за совместную работу с ним. Кстати, как у вас вчера прошло?

Драко убрал руку от её волос и передёрнул плечами.

— Ужасно, — резко проговорил он. — Не хочу вспоминать.

— Понимаю, — Дафна погладила его по плечу. — Жаль, что мы сегодня не сможем весь день провести вместе. Если бы не Галлагер…

— Гриффиндорцы. Чего ты ожидала.

Она скорчила недовольную рожицу.

— Надеюсь, сегодня он явится вовремя, иначе я пойду прямиком к его декану!

Драко рассмеялся. Дафна не зря занимала пост старосты седьмого курса и в моменты проявления подобной решимости нравилась ему особенно.

— Как удобно, что он по совместительству ведёт защиту от Тёмных искусств, — заметил он. — Иди. Как бы самой не опоздать.

— А ты чем займёшься?

— Почитаю немного. Домашнее задание я уже сделал.

— Ладно, увидимся через пару часов.

Дафна потянулась к нему, и он с готовностью чмокнул её в губы. Чересчур быстро и грубовато, но она ничего не заметила и, на прощание картинно закатив глаза, вышла из гостиной.

Драко посмотрел на часы. Наконец-то. С момента варки зелья в четверг он так и не попал в Выручай-комнату, чтобы убедиться, всё ли в порядке. Как удачно, что этот Галлагер оказался безответственным идиотом.

Драко потянулся за книгой и чуть не выронил её из рук, когда раздался голос Блейза.

— Дафна ушла?

— А то ты не заметил, — огрызнулся Драко. — Шпион.

Забини холодно улыбнулся.

— Это общая гостиная, не твоя личная.

— Спасибо, что напомнил, — буркнул Драко. — Тебе что-то нужно?

— Присмотри за тем мелким пацаном у камина. Мне поручили с ним позаниматься, дальний родственник, а меня хочет видеть Слизнорт.

— Ничем не могу помочь, я тоже ухожу.

— Ты вроде собирался почитать.

— Больше не собираюсь, — отрезал Драко.

— Почему?

— Не твоё дело.

Забини снова улыбнулся одними губами.

— Может, и не моё, но лучше бы тебе не грубить мне.

Драко понял, что слегка перегнул. Чёрт! Он слишком нервничает из-за этого зелья. Уже на Забини бросается, а между тем, у них установились очень удобные отношения: нейтральные. И потом, Забини был старостой курса, а ссориться со старостой курса с собственного факультета верх недальновидности.

— Как долго тебя продержит Слизнорт?

Блейз пожал плечами.

— Не имею понятия. Может, пять минут. Может, целый час.

Драко снова посмотрел на часы.

— Могу обеспечить тебе двадцать минут. Потом мне нужно заняться делами.

— Не буду уточнять, какими.

Драко фыркнул.

— Отставь свой тон аврора нравов, Забини. Я не изменяю Дафне, если ты об этом.

— И в мыслях не было, — невозмутимо отозвался тот и вышел.

Следующие пятнадцать минут Драко провёл как на иголках. Слава Мерлину, Забини справился быстро и как только переступил порог гостиной, Драко вылетел в коридор, нисколько не заботясь больше о производимом впечатлении. Если Забини пришло в голову, что он изменяет Дафне, это даже хорошо. Направление его подозрений примитивно и понятно, а объясниться с Дафной ничего не стоит. Главное, что он не подумал, будто Драко занялся чем-то незаконным.

Ведь именно этим он и занялся.

Путь от подземелий до восьмого этажа обычно занимал около получаса: необходимо было идти так, чтобы не привлекать внимание, и путать следы. На этот раз всё шло гладко, и Драко уже успел расслабиться, когда при повороте на седьмой этаж — недалеко от гостиной Гриффиндора — наткнулся на Джулиана Холланда.

— Какая встреча, — осклабился Холланд. — И что мы тут забыли?

— Не припомню, чтобы меня обязали отчитываться перед тобой, — сухо ответил Драко.

— О, это легко устроить. Одно моё слово…

Драко смерил его насмешливым взглядом.

— Ну попробуй. С удовольствием посмотрю, что ты скажешь директору после того, что устроил вчера на стадионе.

Лицо Холланда мгновенно потемнело.

— Зато ты времени даром не терял, верно? — злобно произнёс он. — Слышал, вы с Гермионой мило поболтали в библиотеке. Что, положил глаз на героиню войны? Думаешь, её заинтересует кто-то вроде тебя?

Драко расхохотался.

— К твоему сведению, Холланд, это она изъявила желание наладить отношения, — с издёвкой сказал он. — Кто ещё на кого что положил — большой вопрос. Но ты же как раз от Грейнджер? Вернись и спроси у неё, почему она решила пообщаться со мной, а не с тобой.

— Так ты уже в курсе, где находится башня Гриффиндора? Любопытно.

Пора заканчивать этот балаган.

— Мне без разницы, что ты думаешь, — бросил Драко и направился к лестнице.

Прилетевшие ему в спину слова отдались горячей пульсацией в затылке.

— Говорят, ты просил пощады во время Битвы за Хогвартс? Понятно теперь, почему ты здесь, а не в Азкабане!

Драко развернулся рывком, не заметив, когда выхватил волшебную палочку. Холланд, как ни странно, даже не подумал защищаться и только злорадно ухмылялся.

— Визенгамот от души насладился твоими жалкими мольбами?

Драко занёс руку.

— Экспеллиармус!

Со ступеней лестницы, что вела к гостиной Гриффиндора, спускался Джим Гордон.

— Что здесь происходит, мистер Холланд?

— Малфой пытался меня заколдовать, профессор, — нагло соврал тот. — Как видите, я даже не успел достать палочку.

Гордон окинул его оценивающим взглядом.

— Кажется, я велел вам покинуть половину Гриффиндора.

— Я только хотел поговорить с Гермионой насчёт работы префектов. Она не отвечала на мои письма. Что мне оставалось делать?

— Действительно, что ещё. — В голосе Гордона послышался намёк на сарказм. — Вы свободны.

Бросив на Драко победный взгляд, Холланд удалился. Драко сжал в кулак осиротевшую после обезоруживающего заклятия руку. Подонок! Он знал, что Гордон рядом. Скользкая мразь.

— Мистер Малфой, на пару слов.

Драко закатил глаза.

— Я не собирался устраивать дуэль. Я шёл мимо, а он спровоцировал меня, потому что знал, что вы здесь.

— Не сомневаюсь. Речь не об этом. Кстати, это твоё.

Драко забрал свою палочку и вопросительно посмотрел на Гордона. Он ожидал снятия баллов и очередной отповеди, но декан Гриффиндора выглядел смущённым и… пристыженным?

— Я хотел бы… хм… извиниться за предыдущий разговор. Это было непрофессионально. Конечно, ты повёл себя неправильно, но на то я и учитель, чтобы исправлять ошибки, а не подавлять учеников своим авторитетом. Сожалею, что ситуация случайно вышла из-под контроля.

Драко вдруг понял, что это его шанс.

— Трижды сунуть меня в пару к Грейнджер — тоже случайность?

Гордон кинул на него быстрый взгляд.

— Как ты узнал?

У Драко глаза полезли на лоб.

— Так это правда? Вы подтасовывали выбор?

Гордон невесело усмехнулся.

— Значит, наверняка ты не был уверен.

— Но как…

— Магия мысли. Сундучок улавливает то, о чём думает человек в момент выбора, и подсовывает ему правильную фамилию. — Он пристально посмотрел на Драко. — Интересно, что все три раза мисс Грейнджер выбирала тебя. Не наоборот.

— Зачем вы это сделали? Или сводничество теперь новое развлечение у преподавателей?

Гордон сурово насупился.

— Преподаватели подобным не занимаются, и я в том числе, — отрезал он.

— Значит, вы не хотели, чтобы мы с Грейнджер…

— Великий Мерлин, не говори ерунды! Драко Малфой и Гермиона Грейнджер — да вы как небо и земля!

Драко задели его слова.

— Я заметил, что вы стали общаться, и решил, что общество мисс Грейнджер будет тебе полезно. Ты мог бы многому у неё научиться. Но делать из вас пару… — Гордон покачал головой. — Она слишком хороша для тебя.

Драко опешил от такой прямолинейности, а Гордон вытащил из внутреннего кармана потрёпанный снимок и протянул ему. Первой мыслью было: зачем он носит с собой фотку Грейнджер? Вторая мысль была неприличной, и Драко поспешил выбросить её из головы.

— Я прекрасно знаю, как выглядит заучка всея Хогвартса, спасибо, — буркнул он.

— Посмотри ещё раз.

Драко нахмурился, но всё-таки взглянул на снимок. И только тут заметил, что девушка и впрямь выглядит немного иначе: не такой курносый нос, глаза светлее, лицо мягче, да и волосы не такие растрёпанные. К тому же она была явно младше.

— Кто это?

— Моя дочь.

Драко изумлённо уставился на Гордона.

— У вас есть дочь?

Почему-то этот факт поверг его в шок.

Гордон долго не отвечал, глядя на живое изображение улыбчивой девушки остановившимися глазами. Потом убрал снимок в карман.

— Была, — бросил он и ушёл.

Драко глянул на часы и кинулся вверх по лестнице. Оказавшись напротив нужного портрета, принялся торопливо прохаживаться туда-обратно. Комната открылась с первого раза. Захлопнув за собой дверь, он наконец-то почувствовал облегчение. Слава Мерлину! Он здесь, а зелье, как ни в чём не бывало, стоит себе в углу, накрытое крышкой. Драко приблизился к котлу, осмотрел консистенцию, на всякий случай потянул носом. Идеально.

Он принялся наводить порядок, и вскоре всё было сложено в карманы его особенного пиджака. Этот пиджак Драко использовал для того, чтобы носить в увеличенном заклятием незримого расширения кармане шпаргалки. На экзаменах, конечно, такое не прокатывало, а вот на поточных зачётах помогало не раз. Особенно на истории магии. Даты он помнил хорошо, но все эти имена и бесконечные ассамблеи навевали на него тоску. Пиджак был тесноват в плечах, ведь в последний раз он носил его ещё на шестом курсе, до того, как… Одним словом, давно.

Драко огляделся. Дело сделано. Теперь нужно забыть о посещениях комнаты минимум на две недели — половину срока, требуемого для настойки зелья. Он мог привлечь к себе слишком много нежелательного внимания, да ещё Блейз со своими подозрениями… Определённо пора сосредоточиться на нормальной школьной жизни, показывать, что он ничем не обеспокоен, что в его голове не крутится коварный план побега в поместье. Хорошо, что он в своё время так мастерски овладел окклюменцией.

Прежде чем выйти, Драко ещё раз окинул мрачное помещение взглядом. Задержался глазами на прикрытом крышкой котле.

— Надеюсь, ты сохранишь мой секрет, — сказал он в пустоту комнаты и вышел.

Комната ничего ему не ответила.