Любой ценой (джен)

До отправления поезда к ней то и дело кто-то заглядывал, но то ли толстая книга отвращала возможных попутчиков, то ли к старшекурснице стеснялись подсаживаться, однако в купе она так и оставалась одна. А когда Хогвартс-экспресс тронулся, паломничество и вовсе прекратилось, и Лисса смогла полностью сосредоточиться.

Спрыгнув на станцию Хогсмида, Миралисса быстро заняла место в карете и, так и не столкнувшись ни с кем из знакомых, без происшествий добралась до замка. И даже до Большого зала дошла спокойно, а вот дальше её ожидали неприятности.

— Кто тебе позволил приехать в Хогвартс, грязнокровка?! — схватил её за руку пятикурсник со Слизерина. — Не терпится Круциатуса отведать?

— Руки убери, урод, а то тебе Авада материнской лаской покажется, — процедила Миралисса сквозь зубы, внутренне сжимаясь.

Не ожидавший отпора парень отступил, но сдаваться не собирался. Он уже открыл рот для второго раунда, когда к ним подошёл Малфой.

— В Хогвартсе нет ни одной грязнокровки! — угрожающе произнёс он, становясь между младшекурсником и Лиссой. — Советую извиниться и исчезнуть.

— Э-э-э… но… я думал… — мгновенно утратив весь апломб, забормотал тот.

— Не стоит, когда нечем, — фыркнула Миралисса и, задрав подбородок, продолжила путь к столу, демонстративно игнорируя многочисленные недоброжелательные взгляды. Секунду спустя к ней присоединился Драко.

— Ты как? — негромко спросил он.

— Спасибо, — только и смогла произнести та в ответ, пряча трясущиеся руки в карманы.

На неё смотрели — не косились, а сверлили взглядами. У сокурсников, к сожалению, окклюменция уже достигла того уровня, когда Лисса не могла запросто читать их мысли, но всё же щиты не были сплошными, и основное она уловила: соседство с грязнокровкой раздражало, а вот фанатиков на седьмом курсе Слизерина не было. Младшие же ученики всего лишь хотели подняться за её счёт в иерархической лестнице — считали, что унижением грязнокровки смогут продемонстрировать лояльность Лорду, — однако после отповеди Малфоя всех посетили сомнения на счёт её происхождения, и дальнейшее пребывание в школе никто не намеревался ей осложнять.

Миралисса незаметно облегчённо вздохнула.

Пока не началась церемония распределения, многие студенты чувствовали себя неуверенно — уж слишком заметно оказались прорежены ряды Гриффиндора и Хаффлпаффа, однако с появлением Шляпы и толпы одиннадцатилеток атмосфера развеялась, и когда последний первокурсник занял место за своим столом, гул в Большом зале приобрёл привычную тональность.

Гордон Селвин — новый директор — поприветствовал студентов, озвучил изменения в преподавательском составе, повторил никому неинтересные правила поведения в школе и объявил о начале пира.

Лисса предпочла покинуть Большой зал сразу же — аппетита всё равно не было, а поток недоброжелательности не являлся пределом её мечтаний в первый вечер в школе.

Что бы ни думала остальные студенты о её происхождении, само присутствие Лиссы в Хогвартсе, куда побоялись явиться даже некоторые полукровки, не то что грязнокровки, многое доказывало. Сама Миралисса вообще ничего не говорила о себе, только огрызалась да грозила отомстить, если её не оставят в покое, однако уже к третьему сентября никто не осмеливался называть её грязнокровкой. Более того, студенты вновь начали с ней общаться как ни в чём не бывало. Не все, разумеется, тот же Нотт всё также обливал её презрением, но она всё равно была довольна сложившимся положением. Возможно, в этом была заслуга Малфоя, недвусмысленно демонстрировавшего расположение — ей было неважно. Главное, больше не нужно было опасаться яда в бокале с соком.

Впервые за несколько месяцев взяв в руки «Ежедневный пророк» Миралисса с удивлением узнала, что Снейпа по-прежнему ищут по обвинению в убийстве Дамблдора, а Поттер, которого хотели допросить по делу, как свидетеля, пропал.

— Грейнджер понятно почему отсутствует, а вот кто позволил Уизли не вернуться в школу, раз уж у нас обязательное образование с недавних пор? — спросила она Драко по дороге на трансфигурацию.

— Младшая рыжая здесь, так что это не решение родителей.

— С Поттером, видимо, отправился, — усмехнулась она. Однако поймав вопросительный взгляд Малфоя, извинительно улыбнулась и покачала головой: — Прости. Не могу сказать больше ничего. Я случайно узнала и… В общем, нельзя, — и она развела руками.

— Ясно, — понимая, что расспрашивать бессмысленно, хмыкнул Драко. — Ты что, правда, не читала летом «Пророк»?

— Не-а, — искренне улыбнулась Миралисса, — политики мне в прошлом году хватило.

* * *

Несмотря на смену власти, учебный процесс практически не изменился. Добавились новые предметы, в частности, артефакторика и ритуалистика, но профессорский состав всё так же был строг и требователен.

Лисса и несколько равенкловцев были в восторге от новых предметов, остальные выли от значительно возросшей нагрузки. Профессор Бэрк — злобного вида старик — оказался очень строгим и требовательным преподавателем, но с теми студентами, кто хотя бы поверхностно самостоятельно изучал его предмет раньше или проявлял искреннюю заинтересованность, он представал в образе любящего дедушки.

Вечно поджатые губы МакГонагалл вскоре стали единственным напоминанием о том, что недавно в Хогвартсе что-то случилось. Заглянув в мысли профессора трансфигурации, Миралисса с удивлением констатировала, что та с нетерпением ждёт от Кэрроу проявления жестокости. МакГонагалл на самом деле хотела, чтобы её невоздержанных на язык гриффиндорцев наказали чем-нибудь вроде Круциатуса — ведь это напомнит всем, кто враг.

— По-моему, она с ума сошла, — поделилась наблюдениями Лисса. — Злиться на то, что ученики в безопасности… Это как-то уж слишком.

— Да уж, — только и сумел протянуть удивленный Драко.

Но МакГонагалл всё-таки дождалась желаемого. Лисса не знала, что послужило первопричиной: постоянные намёки декана Гриффиндора, или ученики просто убедились, что ничто серьёзное им не грозит, и можно нарушать правила практически безнаказанно, однако в конце октября спокойная жизнь Хогвартса была нарушена.

Сначала появились провокационные надписи на стенах, в ноябре Лонгботтом, Уизли и пара других гриффиндорцев стали срывать занятия, демонстративно отказываясь применять Тёмную магию, а перед Рождеством они попытались проникнуть в кабинет директора и выкрасть меч Годрика Гриффиндора.

Гордон Селвин, назначенный директором Хогвартса за неизвестные заслуги, появлялся в школе от случая к случаю и на сигнал охранных чар прибыл лишь спустя час, когда незадачливые грабители давно скрылись, но оставлять всё как есть не пожелал. Расследование выявило нарушителей, и они были названы прямо в Большом зале перед всей школой. Приятно было наблюдать позор гриффиндорцев, однако наказание всем показалось слишком мягким. Отработки до конца года и всё. Но телесные наказания были давным-давно отменены, а использовать магию в воспитательных целях Тёмный Лорд запретил, вот и получалось, что больше сделать нечего…

Однако за исключением этих событий первый семестр был на удивление спокойным и размеренным. Контраст с директорством Дамблдора, который явно не был в состоянии поддерживать уровень дисциплины (а может, просто не считал нужным?..), оказался разительным.

Назначенный в конце прошлого года деканом Слизнорт предоставил факультету полную свободу действий. На самом деле, он просто не интересовался делами своих подопечных, игнорировал их проблемы и старался свести все контакты до времени, проводимого на уроках зельеварения, но студентов это более чем устраивало: уважения старик не вызывал, а в самостоятельности они могли дать фору любому. Старосты получили карт-бланш, впрочем, не злоупотребляя властью.

С Кэрроу в преподавателях дисциплина начала хромать на обе ноги. Тёмная магия давалась не всем, слишком долго Дамблдор внушал волшебникам, что это чистое зло, и теперь почти все сталкивались с внутренним блоком. Кэрроу злился, сыпал отработками и ругательствами, чем лишь ещё дальше отталкивал учеников от своего предмета.

Миралисса ждали гонений, однако Кэрроу её игнорировал. Очевидно, имел беседу с кем-то из посвящённых в реальное положение дел. Что же касается её задания, которое до сих пор не было официально отменено, наблюдение за Лонгботтомом ничего не давало. Ставший старостой вместо не явившегося в школу Уизли парень вёл себя вызывающе, организовал подпольные занятия в Выручай-комнате, через слово поминал Поттера, который «вернётся и всех победит», однако всё это было вполне закономерным следствием произошедших событий, и докладывать Лорду было нечего.

* * *

Семикурсники массово аппарировали из Хогсмида, предоставляя право весь день трястись в поезде тем, у кого ещё не было лицензии на перемещение. Лисса не стала исключением. Простившись с сокурсниками, она забежала в «Сладкое королевство» и уже собралась аппарировать домой, когда к ней спланировала бурая сова.

Раздражённо вздохнув, она привычно проверила послание на чары и разломала печать.

«Удивлён, что ты осмелилась вернуться в Хогвартс, хотя мы оба знаем, что никаких проверок в Министерстве ты не проходила, а значит, доказательств своей чистокровности по-прежнему не имеешь».

Ни приветствия, ни общепринятых слов о здоровье — так писал только один её знакомый.

«Не думай, что я тебе угрожаю. Напротив, я рад, что ты смогла нормально устроиться и находишься в безопасности (пока никто не начал копать). Пишу я по другому поводу.

У меня возник ряд вопросов, которые ты могла бы с лёгкостью прояснить, в то время как самому мне придётся долго искать ответы. Как насчёт встречи? Любое удобное тебе место и время. Могу поклясться, что не трону тебя…

Надеюсь, ты согласишься.

Всё ещё не друг, К».

Лисса усмехнулась и наконец аппарировала домой.