Сбежать и спрятаться (гет)

Следующим утром Гермиона послала Гарри записку, приглашая его на обед, и провела следующий час, нервно перебирая документы на столе, делая вид, что абсолютно не волнуется о его реакции. Она говорила себе, что нужно быть готовой к его отказу, что дала ему столько поводов для этого, или, возможно, у него уже есть планы. И решила, что если он скажет “нет”, то она просто попытается в другой раз.

Но это не остановило ее от того, чтобы облегченно откинуться на спинку кресла, когда восемьдесят восемь минут спустя он прислал согласие на ее приглашение.

И на обед она ушла раньше, что было редкостью, правда, после того, как распустила свой практичный пучок. Ведь именно такой ее знал Гарри — и какую-то часть из той Гермионы он узнал именно благодаря ее волосам. Она нервно топталась у стойки ресепшена в надежде, что никто не будет расспрашивать ее, хотя это было всего лишь вопросом времени, учитывая ее вчерашнее представление. Со стороны же это могло выглядеть, как сопереживание, но сплетничать здесь любили, как и везде.

Эти несколько минут прошли спокойно, и когда толпа вышла в коридор, среди людей она сразу же узнала Гарри. И с удовольствием, пусть и немного украдкой, наблюдала за тем, как с ним общаются другие авроры. Тот уровень почтения, с которым к нему относились в Британии, вызывал у нее некоторое опасение: не то чтобы она считала такое незаслуженным, ведь то, чего он достиг еще до своего восемнадцатилетия, был просто ошеломляющим — это она знала из первых уст. Но тот факт, что после войны столько людей продолжали в нем видеть лишь Мальчика-который-выжил, младенца, выжившего в такой трагедии, как будто он был каким-то мистическим созданием. И в большинстве своем игнорировали мужчину, которым он стал, ну, или тот факт, сколько усилий он приложил, чтобы им стать.

Она сделала шаг назад и продолжила наблюдать, как он общается с американскими коллегами, как, впрочем, и Малфой, что своего рода тоже было непростой задачей. Не то чтобы она не могла принять его присутствие, просто было довольно странно осознавать, что они с Гарри коллеги. Гермиона улыбнулась, видя то уважение, с которым обращались с Гарри. Она ведь следила за его карьерой. И знала, что все это заслуженно, но впервые она видела это на деле.

Наконец-то все разошлись, и он принялся оглядываться, пока не увидел ее, и в этот момент его лицо посветлело, а ее сердце на мгновение замерло. Он двинулся в ее сторону, но вскоре остановился.

— Привет.

— Гарри.

Ей приходилось сдерживаться, чтобы не сделать чего-то предосудительного или смущающего, вроде как побежать и броситься в его объятия. Вместо этого она подошла к нему и только затем обняла. Гарри не колеблясь тут же прижал ее к себе. И тут же она заметила, что он раздался в плечах и руки его стали крепче, нежели их последние объятия.

— Прости меня, мне так жаль, я вела себя просто ужасно, — выпалила она.

— Ты никогда не будешь ужасной, Гермиона Грейнджер.

И именно после этого нелепого и даже жалкого облегчения, которое Гермиона испытала от этого простого заявления, она убедилась, что Лея была права. Она просто обязана найти способ забыть свои чувства к этому волшебнику, и наконец-то полюбить его как друга, иначе все это ее просто уничтожит. Это уже разрушало ее, но она просто старалась задвинуть все чувства подальше.

— С тобой все хорошо после вчерашнего? — прошептал он, стараясь, чтобы их не услышали.

Она подняла голову так, чтобы прошептать ему:

— Все в порядке, это был просто шок.

— И ты поэтому убежала?

На что она просто кивнула и молилась всем божествам, что только знала, дабы он оставил все как есть. Так и случилось, лишь только он крепче прижал ее к себе.

— Добро пожаловать в Америку, — застенчиво произнесла она, как только они расцепили объятия.

— Ты же не американка, — поддразнил он в ответ. — Но полагаю, что могу принять твое приветствие, как почетного жителя. Ты здесь уже достаточно давно.

И после этого между ними повисла неловкая тишина.

— Есть что-то, что ты именно хочешь на обед? — прочистив горло, поинтересовалась Гермиона. — У меня есть пара мест на примете, но если есть что-то конкретное...

— Я преклоняюсь перед твоими познаниями, — ответил он, слегка поклонившись.

Гермиона сглотнула при виде этого зрелища. За те годы, что они не виделись, Гарри, по всей видимости, стал более гибким. Ему это шло, но она сразу же возненавидела подобное проявление, ведь она так много пропустила. Глубоко вздохнула и заставила себя вернуться в настоящее.

— Хм-м-м, дальше по улице есть небольшая лавочка, в которой, конечно, нет ничего особенно, но там есть фантастические сэндвичи, а они всегда были твоим любимым обедом.

— Так до сих пор и есть, сейчас как никогда ранее, честно говоря. Тяжелая пища в середине дня не очень-то способствует моей работоспособности.

— Логично, — кивнула она. — Я готова, если ты готов.

Ухмыльнувшись, он махнул рукой перед собой.

— Следую за вами, моя госпожа.

Она почти схватила его за руку, чтобы потянуть за собой, как делала это много раз в коридорах Хогвартса или в лесах по всей Британии, но вовремя остановилась.

Она чувствовала его взгляд на себе всю дорогу вниз в лифте, и к тому времени, когда они достигли первого этажа, она больше не могла игнорировать его.

— Что? — спросила она, когда они вышли на улицу.

— Твои волосы.

— Что с ними такое? — она неосознанно погладила себя по ним.

— Они такие длинные, никогда их такими не видел.

— Ах, да, я отрастила их, поскольку такой дополнительный вес удерживает их от лохматости, к тому же на работе обычно я закалываю их в пучок. Честно говоря, жаль, что не додумалась до этого подростком.

— Мне нравится, — он осторожно толкнул ее в локоть, — но твои волосы мне нравились даже тогда.

— Гарри, — усмехнулась она.

— Но это правда. Я знаю, что многие дразнили тебя из-за них, но они были такие гермионистые. К тому же благодаря им тебя легко было найти, — он слегка съежился. — Не очень прозвучало, но я просто имел в виду, что это твоя уникальная черта.

Она просто кивнула, но внутренне до невозможности была согрета его словами.

— Они светлее, чем раньше? Не помню, чтобы они были такого золотого оттенка.

Она посмотрела на него краем глаза: конечно, разговор был странный, но Гарри шел размеренным шагом, заложив руку за спину.

— Да, немного. Они стали такими, поскольку здесь больше солнца, да и я бываю на улице чаще, чем когда-либо дома. Так что все естественное.

— Ну, это очень мило.

Она смотрела куда угодно, только не на него.

— Спасибо, — она откашлялась. — Когда ты успел стать таким наблюдательным, Гарри Поттер? — она хотела сказать это легким шутливым тоном, но была почти уверена, что ей это не удастся.

— Я аврор, это моя работа.

— Полагаю, справедливо. Да и ты хороший аврор, твоя репутация бежит впереди тебя.

— Приятно слышать, — отмахнулся он от ее комплимента. — В любом случае, заметить изменения в красивой женщине никогда не было для меня проблемой, просто мне было слишком стыдно об этом говорить подростком.

— Ох, — вздохнула она про себя, не в силах придумать ответ. Он только что назвал ее красивой, правда? Но, к счастью для нее, они добрались до лавочки. — Что ж, позволь мне немного рассказать тебе об этом месте, прежде чем мы войдем.

— Всенепременнейше, профессор Грейнджер, просветите меня.

* * *

Гарри никогда бы не признал этого, но в его жизни было две вещи, которые заставляли его чувствовать себя счастливым, в безопасности и дома: первой была Гермиона Грейнджер, а второй была Нора. Хогвартс хоть и был его первым домом, но в нем столько всего произошло за то время, чтобы так к нему относиться, будучи взрослым.

Оглядываясь назад, он вспоминал, что Гермиона была необходима ему во многих отношениях, и он никогда не хотел терять этого. Но при этом абсолютно не был готов к той глубине чувств, которая буквально пронзила его тело, когда она сама обняла его — впервые за много лет. Это сбило его с толку и заставило почувствовать себя даже немного глупо.

А с другой стороны, это же была Гермиона, и по большей части он был совершенно спокоен, не задавая вопросов, просто шагая рядом с ней, позволяя ей вести его туда, где, по ее мнению, было лучше всего, и слушая, как она говорит о том, что ее интересовало. Прямо сейчас она рассказывала историю забегаловки, в которую пригласила его на обед. Он совершенно не осознавал, как скучал по этой ее привычке, что так раздражала его во время учебы в Хогвартсе.

Но теперь он точно знал, что ни за что больше не будет принижать ее за то, что она любила делиться своими знаниями. Особенно после той яркой улыбки, которой она подарила ему, когда поняла, что он на самом деле слушал ее импровизированную лекцию. Ему снова захотелось обнять ее; он скучал по тем объятиям, что она дарила ему, обнимая буквально всем своим существом.

Когда они наконец сели за столик — Гермиона порекомендовала солонину на ржаном хлебе, и та не обманула его ожиданий — но вместо того, чтобы сосредоточиться на еде, он поймал себя на том, что снова изучает свою лучшую подругу. Те оба раза, что Гарри видел ее накануне, он был слишком расстроен, чтобы взглянуть на нее по-настоящему. Но факт оставался фактом: Гермиона Грейнджер выросла в потрясающе красивую женщину.

Он не был слепым: она всегда была привлекательной, но у нее в этой сфере напрочь отсутствовала уверенность в себе; нужно было заглянуть глубоко, чтобы это увидеть. А теперь же она, казалось, держалась с непринужденной грацией, которая была настолько поразительной, что он с трудом мог оторвать от нее взгляд с тех пор, как заметил, что она ждет его. Вот почему он был смущен, когда она казалась такой взволнованной его относительно скромными комплиментами. Наверняка она все время слышала подобные вещи и многое другое. Не один мужчина на улице засмотрелся на нее, пока они шли.

— Гарри? — вырвала она его из задумчивости.

— Да?

— У меня что-то на лице? — она излишне преувеличенно вытерла щечки салфеткой.

— Нет, — рассмеялся он. — Конечно, нет, с чего ты взяла?

— Ты пялился. Потерялся в мыслях? — с мягкой улыбкой спросила она.

— Оу, — он попытался срочно придумать оправдание. — Наверное, я осознаю мысль, что я здесь с тобой, понимаешь? Я имею в виду, сколько раз мы ели вместе? И с одной стороны, кажется, что это было только вчера, а с другой — кажется, что прошла целая вечность.

— Точно, — опустив взгляд в тарелку, согласилась она.

Он только что хотел было сказать что-то, что заставило бы ее почувствовать себя лучше, но он все еще был немножечко зол на нее, и пусть даже крохотная, но часть его, хотела, чтобы она чувствовала себя виноватой. Между ними повисла неловкая долгая тишина, прежде чем она подняла взгляд и неискренняя улыбка появилась на ее лице.

— Что ж, ты, должно быть, рад приехать сюда!

— Прошу прощения? — не понимая, о чем она, переспросил он.

— Сюда, в Нью-Йорк; должно быть, нашлось что-то действительно интересное в этой командировке, что ты решился уехать от Джинни на шесть месяцев.

Внутри у Гарри все неприятно сжалось от этой фразы. Отправив чипсину в рот, он попытался тем самым выиграть время.

— Кингсли пытается наладить лучшие отношения с американцами, — объяснил он, закончив жевать. — Уверен, тебе прекрасно известно, что здесь чистота крови является пустым звуком, а у нас еще и десяти лет не минуло со времен последней войны на этой почве. Мы с Малфоем...

— Прекрасная демонстрация, я понимаю, — кивнула она и съежилась. — Волшебник-который-победил, или как там тебя называют в наши дни, в паре с бывшим Пожирателем Смерти посылает сообщение, что отношения в Британии действительно меняются.

На что он кивнул.

— Просто... просто это так непохоже на тебя, заниматься пиаром Министерства, — она прикусила губу. — Но полагаю, что все меняется, учитывая, что Кингсли сейчас у власти.

— Это правда.

Так и было. Новое руководство провело много реформ, и Гарри в них верил. Но как верно подметил Малфой, Гарри все еще презирал использование своей славы и никогда бы не согласился на эту командировку только по этой причине. Он наблюдал за тем, как она все еще прикусывает свою губу, явно пытаясь собрать воедино эту головоломку, и это был такой знакомый жест, что следующие слова буквально слетели с его губ.

— Было еще маленькое дельце, связанное с моей лучшей подругой, по которой я скучал и которая, так уж случилось, живет здесь.

Ее глаза метнулись к нему, и на мгновение она выглядела почти встревоженной, но затем ее черты смягчились.

— О, это большая честь для меня. И я очень рада, что ты здесь, я уже говорила тебя это?

Внутри снова все сжалось. Казалось, он слишком быстро перешел от небольшого кусочка истины к самоцели этой поездки. И затем натянуто улыбнулся.

— И мне не терпится осмотреть город. Я думаю, что просто необходимо воспользоваться возможностью попутешествовать и испытать что-то новое, пока я молод и у меня нет семьи. Нам с Джинни повезло, что у нас обоих есть такой шанс благодаря нашим карьерам, — Гарри удивился, почему сейчас все это прозвучало как давно отрепетированная речь, когда на самом деле слова только что пришли ему в голову.

Гермиона же спокойно смотрела на него, и ему казалось, что она видит его насквозь. Пять лет назад она без колебаний обвинила бы его во лжи, хотя даже он сам не мог точно определить, что это была за ложь. Сейчас же в ответ она всего лишь изобразила на лице явно фальшивую улыбку.

— Я буду рада показать тебе город, — она прикусила губу. — Право, я не уверена, будешь ли ты наслаждаться тем, что тебе покажу.

Но в этот момент Гарри почувствовал сильное раздражение.

— Я повзрослел, Гермиона. Мне нравятся музеи и даже библиотеки. Мне казалось, что то количество книг, что я присылал тебе за все эти годы, должны были тебе на это намекнуть. Хотя если ты могла бы подсказать несколько хороших беговых дорожек или место, где я мог поиграть с кем-нибудь в футбол, я буду очень даже рад.

— Прости, — поерзала она на стуле. — Это как ты говорил, что иногда кажется, что только вчера мы вместе делали домашнюю работу в гостиной, а порой кажется, что это было вечность назад. Я все еще пытаюсь все осмыслить.

— Полагаю, — вздохнул он. — Нам просто придется быть терпеливыми друг с другом.

Она кивнула, и ему показалось, что сейчас он выглядит таким же несчастным, как и она.

— Нам пора возвращаться к работе.

— Да, — согласилась Гермиона.

Гарри встал и предложил ей руку.

Она грустно улыбнулась ему, но приняла, и они пошли вместе, что, по крайней мере, казалось шагом в верном направлении.