Конечно, это не любовь (гет)

Отпустить — услышать глухой стук — поймать. В этом режиме Шерлок находился уже полчаса — он сидел на полу, прислонившись спиной к лабораторному столу, и не двигался, если не считать кисти правой руки, которая отпускала и ловила обратно мячик для сквоша. Мячик он взял со стола в кабинете Молли — сам толком не зная, зачем, но теперь однообразные движения помогали очистить разум. Обычные техники окклюменции не спасали, щит шатался и плавал, не выдерживая натиска эмоций и образов.

Он проиграл, это было очевидно. Мориарти обставил его, обвел вокруг пальца, оказался умнее. Разумеется, игра еще не кончилась, оставалась пара последних ходов, но такому опытному игроку, как Шерлок, не нужно было завершать партию, чтобы узнать ее исход. Две строчки компьютерного кода, пришедшие в гениальную голову сумасшедшего преступника, и все, что Шерлок с таким трудом создавал, было разрушено.

Правда, о своей репутации Шерлок сейчас почти не думал. Слава, популярность были приятны, но никогда не были целью. Майкрофт любит говорить, что чем умнее человек, тем больше он стремится в тень, только дураки лезут под слепящий свет софитов. Шерлок не считал себя дураком, но, безусловно, не вылези он на свет, сейчас было бы проще. Известность все усложняла, придавала почти интимному акту — состязанию умов — лишнюю публичность.

Но страшило Шерлока другое. Он боялся конца партии. Что бы он ни сделал, Мориарти победит. Шерлок видел всего два варианта развития событий — так или иначе Мориарти либо отправит его за решетку, либо убьет. Шерлок предпочел бы последнее. Тюрьма для него станет адом — окажись он в групповой камере, и его с радостью задушат в первую же ночь те, кого он разоблачил когда-то. А в одиночной он просто и достаточно быстро сойдет с ума. Так или иначе, смерть будет лучшим выходом.

Он понял это, когда Мориарти, а теперь Ричард Брук, сбежал. Понял — и испугался до тошноты, шума в ушах и красной пелены перед глазами. Его ум будет остановлен — пуля разобьет этот совершенный механизм, уничтожит Чертоги, а вместе с ними и самого Шерлока. В жизнь после смерти и прочую чушь он не верил. Едва жизненные функции прекратятся, а сознание угаснет, он, Шерлок Холмс, гениальный детектив, способный видеть людей насквозь, превратится в жалкую кучку органики, годную только на удобрение.

Он всегда относился к смерти поверхностно-спокойно, рассматривал трупы, приносил их части домой. В конце концов, мертвое тело было скорее вещью, чем человеком — просто объект для изучения, не более того. Но Шерлок не задумывался о том, что сам станет таким объектом. Что его тело разденут, уложат на стол в морге и будут препарировать. Осознав это, Шерлок едва удержал на лице привычное выражение спокойствия. Джон рядом нервно озирался по сторонам, сминал края бумаг Ричарда Брука и ждал, что Шерлок скажет ему, что делать, а Шерлок не мог ничего сказать. Что бы сейчас ни произошло, что бы он ни сделал, он уже был мертв, жил в кредит.

 — Мне нужно идти, — сказал он ровно.

 — Куда? Я с тобой? — тут же отозвался Джон.

 — Это мое дело, — остановил его Шерлок, и друг послушно отступил. Скорее всего решил, что у Шерлока появился план.

Но плана не было. В голове крутились сумасшедшие идеи — например, подговорить Молли и найти подходящий труп, чтобы в нужный момент избежать смерти и скрыться, оставив всех уверенными в том, что он мертв. Или заранее продумать декорации и попытаться угадать, как именно Мориарти захочет его убить. Или позвонить Майкрофту и потребовать, чтобы он сделал что-нибудь. Или позвать Гермиону — может, ее волшебство будет полезным.

Но, конечно, ничего из этого Шерлок не сделал — он просто брел по темным почти пустым улицам. Ноги вынесли его к больнице святого Бартоломея — наверное, потому что он думал о смерти и морге. Спускаясь в лабораторию, Шерлок в порыве отвратительной сентиментальности думал о том, что все-таки это тело — его тело — работает весьма исправно. Более того, его механизм можно назвать совершенным. Мельчайшие нервные волокна пропускают точные импульсы, руководящие движением более чем семисот мышц. Тело движется, выполняет тысячи сложных действий, ориентируется в пространстве, видит, чувствует, слышит — и все без сбоев. Шерлок привык воспринимать свое тело сосудом для мозга, презирать его потребности и позывы, а сейчас неожиданно осознал, что именно тело делает его живым.

В лаборатории еще горел свет — Молли копошилась у себя, но Шерлок не стал звать ее, вместо этого подошел к столу и оперся на него всем весом. Очень некстати вспомнился давний эпизод, который Шерлок до сих пор старался забыть, но все никак не мог стереть из памяти. Сейчас он понимал, зачем Гермиона тогда переспала с ним — не из сантиментов, не потому что испытывала какие-либо чувства, и даже не для удовлетворения сексуального желания. Она просто хотела почувствовать себя живой.

Шерлок закусил губу, отстраненно замечая достаточно острую давящую боль. Он тоже хотел почувствовать себя живым.

Щелкнул выключатель — свет погас, стукнула дверь, и Молли вышла из своего кабинета.

 — Шерлок? — почти с испугом произнесла она.

 — Молли, — он повернулся к ней.

Перед глазами возникло испуганное лицо Гермионы, с заплаканными глазами, впавшими после месяцев недоедания щеками и горящими решимостью глазами. Шерлок сглотнул и попытался отогнать этот призрак.

 — Молли, возможно, я скоро умру, — сказал Шерлок, удивившись тому, как легко дались эти слова.

 — Что я могу сделать? — прошептала она.

 — Если бы я был, — он снова сглотнул — во рту было слишком сухо, — не тем, кем ты меня считаешь, кем я сам себя считаю, ты помогла бы мне?

 — Что тебе нужно? — на испуганном бледном лице Молли горели решимостью глаза. Шерлок ответил, чувствуя, что голос срывается:

 — Ты.

И вот, теперь он сидел в лаборатории и играл мячиком для сквоша, а в голове бушевал океан — страх ушел в сторону, но вместо рационального спокойствия на смену ему пришло невыносимое отвращение к себе. Пришел Джон — было ясно, что рано или поздно он догадается приехать сюда, — и тихо устроился на крутящемся стуле, не произнося ни слова.

 — Мой глупый маленький брат потерялся в лесу, — шепнул Шерлоку из подсознания Майкрофт. — Очень глупый и непослушный брат. Мамочка будет разочарована тобой, Шерлок.

Шерлок застонал и запрокинул голову назад.

 — Ты всех подвел, — продолжил брат. — Меня, маму, Джона и остальных. Ты был очень непослушным.

 — Я сделал все, что мог, — ответил Шерлок, но не был услышан. Это была одна из тех причин, почему он избегал… ослабления контроля. Если бы он сейчас был дома на Бейкер-стрит, он заперся бы в комнате, занавесил бы окно, а потом вколол бы себе дозу — совсем немного, просто, чтобы заглушить голос Майкрофта.

 — Ты знаешь, что я прав, — брат расправил плечи и закинул ногу на ногу, сцепив руки на животе. — Где твой план, Шерлок? Используй же свой блестящий ум! Что будет делать Мориарти?

 — Убьет меня, — лениво ответил Шерлок. — Это очевидно.

 — Глупый, такой глупый Шерлок…

 — Уничтожит! Это логично!

 — Да, но как? — Майкрофт поднялся из кресла.

Шерлок закрыл глаза, не переставая бросать и ловить мячик. Первым делом Мориарти захочет убрать помеху — Джона. Он предпочтет беседу наедине. Дальше — вызовет на разговор. Где он будет проходить? Либо какое-то известное место, тихое, но находящееся в центре города, куда в любой момент можно позвать сотни свидетелей, либо, наоборот, что-то очень уединенное. Но что потом? Просто выстрелит? Будет угрожать судом, полицией, арестом? Шерлок этого не знал. Человек, который может взломать любую систему, способен на все. Взломать любую систему?

 — Я знаю, что делать, — сказал он вслух, подскакивая с пола.

Джон дернулся и спросил:

 — Что?

 — Мы уничтожим Мориарти его же оружием. Он спрятал код в нашей квартире на Бейкер-стрит. Если найдем его, то сможем уничтожить Ричарда Брука…

 — И вернуть Мориарти назад! — довольно воскликнул Джон. — Но в квартире полно полиции…

 — Я должен вспомнить, — Шерлок снова закрыл глаза, восстанавливая тот короткий разговор.

 — Что он трогал тогда?

 — Только яблоко, — Шерлок досадливо стукнул рукой по столу. Мориарти не исчезал из поля его зрения ни на секунду!

 — Писал что-нибудь?

 — Ничего.

Шерлок замер, не договорив последнего слова — его взгляд упал на руку Джона, который нервно постукивал пальцами по столу. Мориарти тоже так делал — нервно стучал пальцами по колену. Но нервно ли? Шерлок стукнул по крышке стола указательным пальцем — пропустил удар, сделал еще два, снова пропуск. Движения пальцев Мориарти, как и всю их беседу, он сохранил в Чертогах и теперь без труда мог вспомнить. Мориарти действительно оставил код, но не в квартире, а в голове Шерлока. Каждый удар — это единица, каждый пропуск — ноль. Достаточно ввести это в компьютер, и от личности Ричарда Брука не останется и следа. Смерть откладывается!

И в этом случае первый шаг Мориарти был выгоден и Шерлоку — Джона нужно отправить подальше. Будет лучше, если его нельзя будет взять в заложники.

Едва Шерлок подумал об этом, как у Джона запиликал телефон. Он поднял трубку — и побледнел. Произнес несколько нервных фраз, схватился за голову и, едва звонок закончился, сказал:

 — Это ужасно! Звонили парамедики, в миссис Хадсон стреляли!

 — Кто стрелял? — уточнил Шерлок, отдавая должное изобретательности врага. Безусловно, угроза жизни миссис Хадсон — одна из немногих причин, которые могли бы вынудить Джона оставить Шерлока сейчас.

 — Твои убийцы. Она при смерти, едем немедленно, — Джон схватил куртку и сделал шаг к двери, но Шерлок заметил:

 — Я останусь. Иди. Мне нужно подумать.

 — Подумать? — пораженно переспросил Джон. — Она умирает! Тебе что, стало все равно? Ты ведь едва не убил человека, едва задевшего ее!

 — Она просто моя квартирная хозяйка, — пожал плечами Шерлок. Он не собирался говорить Джону, что с миссис Хадсон сейчас все в полном порядке.

 — Ты… — Джон выдохнул сквозь стиснутые зубы, — машина. Ну, и сиди здесь один.

 — В одиночестве мое спасение, — скорее себе, чем другу ответил Шерлок.

 — Нет, спасение в друзьях, — возразил Джон и хлопнул дверью. Едва раздались его шаги, Шерлок вытащил телефон и написал сообщение: «Давай сыграем». Ответ пришел немедленно: «Крыша больницы Св. Бартс. Жду». Мориарти предпочел поговорить без свидетелей.

Он действительно ждал его на крыше, сидя на бортике с краю и слушая через паршивый телефонный динамик отвратительно-бодрое древнее диско. Завидев Шерлока, Мориарти кивнул, дослушал куплет до конца и выключил песню со словами:

 — Остаться живым… Как скучно.

На судебном процессе Шерлок назвал Мориарти пауком, но сейчас понял, что, пожалуй, ошибся. Да, он плел паутину, но в нем не было хладнокровия и паучьего спокойствия, он был комком нервов, одержимым безумцем с красными прожилками в глазах. И он задумал уничтожить Шерлока Холмса? Провести его?

Шерлок словно в задумчивости забарабанил пальцами по бедру.

 — О, — воскликнул Мориарти, словно Шерлок преподнес ему подарок, — ты разгадал мое послание. Впечатлен.

 — Как видишь. И теперь, когда код у меня, будет проще простого уничтожить Ричарда Брука.

Он ожидал испуга, злобы, сопротивления — но никак не разочарования, отразившегося на лице Мориарти.

 — Нет, — простонал он, — нет, ты не можешь это говорить. Ты разочаровываешь меня. Неужели ты не понял: нет никакого кода. Тупица! — выкрикнул он.

Шерлок почувствовал, как на миг пульс останавливается.

 — А ритм?

 — Партита номер три, спасибо Иоганну Себастьяну.

Это был конец. Партита номер три для скрипки, ми-мажор. Шерлок мог бы сыграть ее по памяти прямо сейчас, но все-таки не узнал ритма. Но если кода не было, то…

 — Тогда как ты…

Мориарти снова застонал:

 — Как я взломал банк, Тауэр и тюрьму? Грабеж среди белого дня, вот как!

Он рассмеялся нездоровым смехом и сказал:

 — А теперь, будь так добр, прыгни с крыши.

 — И закончить твою сказку? — Шерлок против воли бросил взгляд вниз. Меньше сорока футов. Слишком мало, чтобы увидеть панораму города. И достаточно, чтобы разбить голову при падении на бетон. — И уйти я должен опозоренным.

 — В этом весь смысл. Самоубийство лже-гения. Если об этом написали в газетах, значит, это правда. Люблю прессу.

Мориарти снова рассмеяся, а Шерлок резко схватил его за грудки и подтянул к краю. Он взвизгнул, но и не думал противиться. Шерлок плотнее сжал кулаки. Стоило ему отпустить лацканы пиджака, и Мориарти полетит с крыши. Но он не разжимал пальцев, потому что был уверен — есть что-то еще. Мориарти был слишком умен, чтобы не предвидеть такого исхода.

И Шерлок не ошибся.

 — Давай добавим стимул? — улыбнулся он, жутковато растянув губы. — Если не умрешь ты, умрут твои друзья.

Конечно, снайперы…

 — Джон?

 — Все друзья.

 — Миссис Хадсон? — неуверенно предположил Шерлок.

 — Все.

 — Лестрейд.

 — Три стрелка, три пули, три трупа — если только ты не прыгнешь с крыши.

Шерлок отпустил костюм врага и отошел в сторону. Он отослал Джона, чтобы тот был в безопасности, но в итоге подставил его. Миссис Хадсон — раздражающая неимоверно своей болтовней, сейчас, наверное, пьет чай и смотрит телик, не подозревая, что ее хрупкий мирок висит на волоске. Лестрейд — тупица, олух, непонятно, как его вообще в полицию занесло. Шерлок сам хотел застрелить его пару раз в месяц. И снова Джон — со своим куцым разумом и огромным сердцем он скорее походил на персонажа из книги, чем на живого человека, потому что никто не может обладать таким терпением. Джон спасал его жизнь столько раз, что и посчитать сложно. Пришел черед Шерлока.

 — Дай мне минуту наедине, — попросил он Мориарти. За мгновение до шага в бездну нелепые мысли о том, что просить стыдно, пропали.

Мориарти отошел в сторону, и Шерлок вгляделся вдаль, в сплетение улиц — и замер, осененный внезапной догадкой. Он был слеп! Он искренне рассмеялся и спрыгнул с ограждения обратно к Мориарти.

 — Что такое? — задергался он. — Что я упустил? Что?

 — Мне не нужно умирать. У тебя есть код, который отменит операцию. Достаточно узнать его, и моим друзьям не будет ничего угрожать.

 — Ты не узнаешь его, — Мориарти улыбнулся почти нормально, — твой брат и вся его свора не смогли ничего у меня узнать, пока я не захотел рассказать.

 — Верно, — согласился Шерлок и сделал шаг вперед, — но я — не мой брат и не его свора. Я — твое отражение. Я могу сделать то, на что другие не решаться, готов сгореть, если будет нужно.

Шерлок говорил твердо, глядя Мориарти в глаза, и действительно видел в нем свое отражение. Такой же гениальный, непохожий на людей и презирающий их за беспросветную глупость, такой же одиночка. Они могли бы встретиться как соратники, но оказались врагами. Та Женщина как-то сказала, что Шерлок «надломлен», и, пожалуй, была права, но Мориарти был надломлен еще сильнее. Он был тем, кем стал бы Шерлок, не будь у него Гермионы, Майкрофта и Джона.

 — Пустая бравада, — скривился Мориарти. — Ты скучен, ведь ты играешь на стороне ангелов.

 — Возможно, я и правда на их стороне, — Шерлок подошел еще ближе, так, чтобы видеть не просто выражение лица, а даже крапинки на радужках глаз Мориарти, — но не подумай ни на мгновение, что я — один из них.

Шерлок опустил окклюментный щит и позволил своему страху и своей злобе выплеснуться наружу. Мориарти мелко задрожал и прошептал:

 — Нет, я ошибся… Ты не такой, как они, не обычный. Ты как я. Ты — это я. Ты прав, пока я жив, твоим друзьям ничего не угрожает.

Он сделал короткий шаг назад и протянул руку. Шерлок не колебался, пожимая его ладонь.

 — Спасибо тебе, Шерлок. Храни тебя… — он не закончил, крепче сжал руку. — Прощай.

И резким, слишком быстрым движением выхватил из кармана пистолет. Но Шерлок не успел подумать, как уклониться от пули — раздался выстрел, и Мориарти с прострелянной головой упал на крышу. Запахло кровью.

Это был конец.