Тёмный Командир - 2 (джен)

Вязкая темнота не отпускала. Гарольд глубоко вздохнул и поморщился. Голова гудела от переизбытка сна, но никто его будить не спешил. Как странно.

Может… тогда ещё чуть-чуть.

Гарольд дёрнулся в попытке перевернуться на другой бок. Безуспешно. Что-то удерживало его со всех сторон: смыкало кольцо вокруг живота, давило возле шеи. Справа полыхало жаром. Равномерно и удушающе — не камин и не заклятие. Скорее огромный зверь, едва не мурчащий от довольствия.

Что?

Гарольд подорвался с места, останавливая взметнувшуюся магию, — разум в панике скомандовал «отбой», вспомнив о запрете на колдовство. Джеффа, сонно разлепившего глаза, спасло только это.

— Что, Хогвартс взывает к старым привычкам? — Гарольд поджал губы, но попытки вывернуться приостановил, не встретив со стороны ни капли вины или неловкости. — Как же я жил в спокойствии столько лет без твоих выкрутасов?

— Так я по делу! — Джефф приподнял сцепленные в кольцо руки. — Забыл, что ли?

Гарольд нахмурился. Вчера он заснул прямо в Выручай-комнате: Слава и Джефф в один голос изничтожили энтузиазм куда-то выбираться и заниматься делами.

К вечеру наконец получилось выявить и изолировать все факторы, влияющие на самочувствие. Зарядные руны ограничили ещё сильнее: драгоценного времени на стабилизацию крестража было жаль, но риск превышал допустимую отметку. Гарольд заверил сомневающегося Джеффа, что лучше всеми силами постарается избежать смерти в ближайшую пару суток, чем проведёт их в коме.

Главная же опасность по-прежнему крылась в непредсказуемой эмпатии. Та осваивала новые границы с любопытством трёхлетки и не подчинялась ни здравому смыслу, ни прямым командам. Нагрузку удалось снизить, выпроводив не умеющих держать себя в руках посторонних, но этого было мало. В конце концов, без успеха перепробовав все прежние медитации и способы контроля, Гарольд согласился на крайний вариант — временно побыть в ограничивающем барьере Джеффа. Сам не заметил, как уснул, получив долгожданный покой.

— Ладно, отпускай. Посмотрим, стало ли лучше…

Первым на фразу среагировал Мстислав: поднялся из кресла, в котором дремал, и в четыре шага пересёк комнату. Джефф не двинулся, ожидая подтверждения от него.

— Как себя чувствуешь, командир?

Гарольд хмыкнул, скрывая испуг, — он не заметил присутствия Славы, пока тот не пошевелился.

— Лучше, чем когда засыпал.

— Как там с главными и зарядными узлами? — Мстислав перевёл взгляд на Джеффа.

— Сложно сказать с такого ракурса… — Тот хохотнул и положил голову себе на плечо. Гарольд только глаза закатил: он всё ещё полулежал, приподнявшись на локтях, пока Джефф смыкал кольцо из рук в районе его талии.

Слава тяжело вздохнул. Помедлил некоторое время прежде чем кивнуть.

— Тогда отпускай. И проверь свою часть.

— Слушаюсь и повинуюсь, господин Хощеведов.

Не оформившийся до конца смешок напряг горло, но в ту же секунду воздух с шипением вырвался сквозь зубы. Гарольд с трудом сглотнул. Выдохнул. Передышка была совсем краткая, но к хорошему он успел привыкнуть.

— И?..

— Порядок. — Усилием воли Гарольду удалось не скривиться. — Жить буду.

Слава сощурился. Недоверие настолько явно передавалось вздёрнутой бровью, что эмпатии без надобности было ретранслировать эту информацию разом по трём каналам. После нескольких часов в заблокированном состоянии та отрабатывала положенное с ещё большим рвением. Череп распирало изнутри от дополнительной информации.

— Врать теперь у тебя получается хуже, командир… — Мстислав возвёл глаза потолку. — Но убедительнее, как ни странно.

Рядом мелко захихикал Джефф, и Гарольд с нескрываемой мстительностью ткнул его в грудь. В школьные годы тот тоже бойкотировал отдельную кровать и тайком пробирался под одеяло к соседу после очередного кошмара. Правда, тогда хотя бы на пол забавно скатывался, стоило применить немного силы. Сейчас же Джефф не шевельнулся ни на дюйм. Вот пакость…

— Всё-всё! Намёк понят. — Он сам вскочил с нагретого места.

— Хоть где-то с годами прибавилось, — покачал головой Гарольд и поднял взгляд на Славу. — Нет, здесь вы меня не закроете. Не снова.

— Хочешь упасть под ноги Лорду?

Гарольд передёрнул плечами.

— Такое он оценит, — нервный смешок всё-таки прорвался между слов, — по крайней мере, пока не поймёт, что это не добровольный порыв.

— Командир.

— Я справлюсь, — он решительно спустил стопы на пол. — Нужно только немного привыкнуть.

— Теперь ты хотя бы двигаешься как человек! — Джефф, опираясь коленом на кровать, вглядывался в одному ему видимое зачарование. — А не как мертвяк.

— И на том спасибо…

Пока Джефф крутился, выглядывая то с одной стороны, то с другой, Гарольд смотрел только на Славу. Настороженность и недоверие были его привычными спутниками, хоть сейчас и ощущались многим ярче, но вот благоговейный страх, проскальзывающий изредка — что-то совсем новое и непохожее на Хощеведова.

Вчерашние разговоры на тему «небольших неожиданностей» во время эксперимента не дали почти никакой информации. Гарольд предполагал, что расспросы следовало начать с Регулуса, а не с упёртой троицы, но сам же отослал его отдыхать — тот давно валился с ног.

— Ну, как будто пока я не вижу ничего критичного, — вынес вердикт Джефф. — Тело перестало сопротивляться, магия рассредоточилась как надо… Хотя колдовать я бы не рекомендовал пока. Блэк, конечно, сделался каким-то сверхцелителем за это время, но нет у меня уверенности, что мы не напортачили где-то в неочевидном месте.

Слава помрачнел и пробубнил себе под нос:

— Как с Марком, да.

Гарольд посмотрел на него с укоризной. Чужая вина оглушала, и Мстислав не пытался с ней справиться. Некоторое время они дружно ломали голову над тем, почему — несмотря на все старания и ненамеренные чудеса — Марк не мог наколдовать простейшего Люмоса.

Разгадка оказалась проста.

Сама магия в Марке по наследству осталась, но вот существовала отдельно от разума владельца — как неподключённая шестерёнка в механизме. Регулус сразу добавил обнадёживающее «пока», но было поздно. Слава при каждом упоминании своего провала уходил в такие глубины мрака, что ни у кого не находилось слов поддержки. Хотя сам Марк недовольства не выказывал. Волшебства в его жизни и без того хватало.

Шею неприятно закололо. Гарольд поморщился и поспешил перевести тему:

— Сколько я проспал?

— Меньше, чем следовало. — Слава наконец отвёл хмурый взгляд.

— Первые студенты ещё только потянулись на завтрак. — Джефф отстранился. Пересчитал напоследок рёбра с двух сторон, заставив вздрогнуть. — Нам бы тоже поесть, кстати. Как думаете?

Гарольд кивнул — есть действительно хотелось. Губы сами собой расползлись в улыбку. Сомнения из-за слов Джеффа и реакции Славы поутихли.

Он ведь… ещё человек, да? Ему требовался воздух. Хотелось есть и спать. Всё вернулось на круги своя, и даже магия на простые действия больше не расходовалась. Ритуал можно было считать успешным.

— Значит, поедим.

К тому времени, как в Выручай-комнату протиснулся Мальсибер с широкой корзинкой, набитой едой, Гарольд успел нащупать верное направление в контроле эмпатии. И как вчера не заметил? Спонтанно вспыхивающие ненастоящие цвета и звуки не пропали насовсем… но чужие эмоции утихли до привычного фона.

Следовало серьёзно налечь на контроль магии, которому никогда не уделялось достаточно внимания. В трансфигурации приходилось скорее следить за изменениями, происходящими вне тела, чем за магией внутри него. А привычные заклинания и вовсе доводились до автоматизма: как в намерениях, так и в расходе сил.

Вот Том повеселился бы… Он-то изначально всюду продвигал идеи использования магии без чётких заклинаний и формулировок. Курса до четвёртого изводил профессоров неудобными вопросами. Проштудировал всю литературу по старым практикам и медитациям, которую друзья смогли достать в Хогвартсе, а после — маниакально охотился за каждым сомнительным древним обрывком. Гарольд, с головой погрузившийся в проблемы трансфигурации и её боевого использования, пошёл иным путём. Тем, который в чести был у современников, — упрощение и стандартизация.

А теперь доэкспериментировался до того, что даже знаний, полученных при изучении анимагии, не хватало.

Гарольд поднял руку, сжал кулак. Под кожей напряглись мышцы. С другой стороны… Всё-таки он выжил. Если отбросить неучтённые последствия — да и когда вообще эмпатия укладывалась в разряд прогнозируемого? — то они справились. Сделали шаг, куда маги до этого ступать не решались. Совершили прорыв.

Цель была достигнута, пусть цена и не до конца прояснилась.

 

— И куда ты?

Гарольд скрестил руки на груди. Ещё пара часов сидения в изоляции стали последней каплей. Дух рвался наружу: ноги размять и устроить себе запланированную проверку на прочность. С доступными объектами — «лёгкими» для эмпатии — он уже натренировался.

Кроме того, Уилл успел принести тревожную весть вместе с едой. Тёмный Лорд прибывал в Хогвартс следующим утром. Все Пожиратели, размещённые вокруг замка и в Хогсмиде, стояли на ушах, а Минерва дёргала Северуса вопросами о местонахождении командира.

Нужно было возвращаться к делам.

— Прогуляюсь. — Гарольд потянулся, игнорируя недовольные взгляды. — Проверю, что Хогвартс ещё стоит на месте, а не представляет собой единственную подвешенную в пространстве Выручай-комнату.

— Твоё рвение мне понятно, командир, но это не значит, что я его одобряю.

Мстислав наклонился вперёд. В последний момент остановил себя, чтобы не схватить Гарольда за руку.

— Перестань, я не болен.

Джефф издал до того ироничный звук — нечто среднее между смешком и тявканьем, — что командир плюхнулся обратно на кровать.

— А вот тебе явно пора домой, — напомнил он. — Ты здесь уже не ну…

Ужас пробил грудину навылет. Гарольд не смог возмутиться чужой ладони, закрывшей ему рот. Джефф покачал головой, смотря куда-то насквозь.

— Стой. Не говори такого… вслух. — Он покосился на Мстислава. — Позволь… остаться ещё ненадолго. Я должен хотя бы на этот раз быть уверен.

Гарольд дёрнул подбородком. Мазнул рукавом по губам, стирая ощущение ледяных отравленных игл. Прямой контакт выбивал из равновесия в разы сильнее, чем раньше. Даже простые и чистые эмоции Джеффа перебарывались с трудом. Ему словно под кожу пролезли на несколько секунд.

Неужели придётся снова ходить в перчатках и сторониться людей?

— Утром в Хогвартс явится Том, как ты слышал. И твоё присутствие…

— Я не попадусь! И, — взгляд Джеффа забегал по полу, — вдруг что опять случится! Вы не успеете… А я даже знать не буду, что ты где-то помираешь.

— Какая знакомая ситуация, надо же, — буркнул Слава.

Гарольд тяжело вздохнул.

— Это слишком опасно.

— Как и оставлять непроверенную рунную систему без создателя! — Джефф перекинул ноги через постель, оказываясь по одну сторону с Гарольдом. — Слушай, я, конечно, признанный мастер и всё такое, но…

— Он убьёт здесь всех, если встретит тебя. Ты понимаешь это?

Джефф упрямо вскинулся. Открыл было рот, чтобы возразить в очередной раз, и застыл, не издав ни звука, когда поймал взгляд Славы.

— Командир, ты правда не помнишь ничего из… эксперимента?

То самое мрачное благоговение просочилось в голос. Гарольд уставился на Мстислава, словно впервые того увидел.

— Что-то говорило с нами, — продолжал он, не моргая, — пыталось помешать.

Неясное воспоминание мелькнуло на задворках памяти. Гарольд поёжился. Слава со свистом выдохнул и вздрогнул, сбрасывая оцепенение.

— Вероятно, нам действительно пока не стоит разделяться. Даже если Госпожа отпустила нас на этот раз, мы не можем быть уверены, что опасность миновала.

Гарольд подавился смешком.

— Как быстро поменялось твоё мнение, Слава. Собрался противостоять сущности, которая для магов сродни божеству? Не ты ли называл меня безумцем?

— Я слово дал. — Решимость низко загудела, отдаваясь в висках. — И я либо сдержу его, либо следом отправлюсь.

— Тогда лучше составь мне компанию сейчас. — Гарольд снова поднялся на ноги. — Сидение на месте не поможет ни мне, ни кому-то ещё. Да и к появлению Тёмного Лорда я должен быть подготовлен как никогда раньше.

На сей раз Мстислав замялся совсем ненадолго — для вида — и возражать не стал.

— А ты… — Гарольд перевёл взгляд на Джеффа. Решение давалось тяжело. — Не приведи Мерлин ты своими прятками от Тома навредишь хоть кому-нибудь. Но если уж Слава принимает твои доводы... Пусть так.

Джефф часто закивал — не то деревянный болванчик, не то верный пёс, демонстрирующий предельную покладистость ради угощения.

— Тогда не высовывайся и будь настороже. Мы ушли.

— Командир… Может, на первый раз мне хотя бы помочь стоит? Как тогда.

Гарольд не сразу понял, что имел в виду Слава, зацепивший его за рукав у самой двери.

— А-а, это. Не надо, — он усмехнулся, и пальцы сомкнулись на круглой деревянной ручке. — Кстати говоря, давно спросить хотел. Откуда ты знаешь, как угомонить эмпатию? Я столько лет прожил и никого похожего на себя не встречал. Зачем тебе такое умение?

Слава хохотнул. Непробиваемая стена, воздвигаемая им в последние дни, дала трещину.

— Я думал, ты уже всё разузнал. Надо же, какая несвойственная деликатность. — Из коридора потянуло прохладой. Они шагнули за порог друг за другом. — Меня отец научил… Из-за Велены.

Гарольд заморгал чаще, сбитый с толку, но картинка наконец сложилась. Так вот что это было за чувство! Ещё во время первой встречи с Веленой он подметил нечто тянущее и щемящее — родственное, — что появилось и исчезло вслед за ней. Связь была не такой отчётливой, как во время встречи с самим собой, но той же. Переплетение магии эмпатии.

— Дар у неё слабенький, пробуждённый ритуалами, — пояснил Слава. — Хотя сладить с ним очень долго не удавалось. Вот я и попросил отца… научить меня, как ей помогать, если что. Поэтому симптомы твои сразу в глаза бросились. Ни за что их теперь не спутаю.

Гарольд понимающе кивнул и хотел спросить что-то ещё. Звон колокола оглушил, сбил с мысли. Замок наполнился звуками: топот, голоса, шуршание, стук.

Ожил.

Они продолжали неспешную прогулку — будто и правда никуда не торопились. Гарольд впереди, Слава следовал за ним, отставая на полшага. Ученики растекались при виде них по стенам, провожали опасливыми и заинтересованными взглядами. Школьные звуки дополнялись какофонией: коротким, режущим писком тревоги, низким гудением предвкушения… Голова шла кругом в попытках разобрать все тональности и соотнести их с невесть откуда обрушившимся знанием.

Однако… эмпатия больше не раздирала изнутри. Не норовила втоптать в землю, подмять под себя хозяина, выжечь разум. Она просто была. Наконец заняла то самое место, которое пыталась найти не первый десяток лет.

Гарольд не сдержал тихого смеха. Обернулся на Славу через плечо, улыбнулся так, как не доводилось, наверное, с самого детства. Открыто и легко. Ощущая свой — настоящий и неподдельный — восторг в каждой частичке тела.

Даже если он теперь не мог считаться человеком. Даже если преступил черту! Жизнь от этого не закончилась.

* * *

Минерва то и дело поворачивалась, порывалась сказать что-то, но лишь резко выдыхала и снова возвращалась к наблюдению за главными воротами Хогвартса. Там чернели беспокойной толпой Пожиратели — с самого утра выстроились в ожидании Тёмного Лорда.

Гарольд потёр глаза и зевнул.

Последние сутки он только и делал, что ел и спал под надсмотром сменяющихся Теней. Сил одёргивать заигравшихся в мамочек бойцов не было — они уходили целиком и полностью на контроль. Физического тела, появившейся дополнительной рунной сети, которая требовала пристального внимания первое время, и эмпатии. Та хоть и перестала быть персональной катастрофой в привычном смысле, магии тянула в разы больше, чем Гарольд мог себе позволить. Эйфория — обманное чувство всемогущества — сменялась усталостью по щелчку пальцев.

Слава, естественно, забил тревогу и развёл кипучую деятельность сразу после их короткой прогулки. Гарольд продержался около двух часов в наводнённом людьми Хогвартсе, а затем отрубился на половине обратного пути до Выручай-комнаты.

С геройством пришлось повременить.

Зато в процессе восстановления выявилась интересная деталь: «каналы» эмпатии требовали для работы разное количество подпитки. От самого простого — светового восприятия эмоций, до сложного, к которому Гарольд привык с детства — примерке чужого мироощущения на себя. Отключать их по своему усмотрению пока не выходило, но вот располагать эмпатию в пространстве, руководствуясь наименьшим ущербом и затратностью, получалось не в пример лучше.

Пальцы переплелись, зашуршав плотной тканью перчаток.

Как скоро Том почует изменения?

Гарольд с шумом втянул воздух — Минерва обернулась на звук — и покачал головой. Несмотря на нервное ожидание, царящее вокруг, он с трудом удерживал себя на месте. Нетерпение пузырилось внутри.

Откуда же Реддл явится?

Прошествует от ворот, ведя за собой толпу встречающих? Возникнет посередине двора, снова поломав запреты, установленные для обычных волшебников? Или же…

Стремительно приближающуюся точку на до безобразия ясном и чистом небе Гарольд заметил сразу. Приложил ладонь ко лбу козырьком. Не сдержав смешка, тронул Минерву за плечо.

— Как думаешь, мы могли что-то напутать в охранных чарах?

Она оскорблённо поджала губы, но обида сменилась удивлением в ту же секунду, как Минерва проследила за взглядом.

— Это…

— Да-а. И кто из нас ещё красуется эффектными появлениями?

Крылатый силуэт рос с пугающей скоростью. Серебристая чешуя бликовала на солнце. Гарольд закусил щёку — сердце предательски сжалось, когда виверна, не сбавляя хода, приблизилась к границе защитных чар. Если они с Минервой допустили ошибку, вписывая в них Тёмного Лорда как союзника, то…

Виверна круто взяла вниз, выровнялась. Взревела так, что эхо заметалось далеко в горах.

Ещё нырок. Крылья прижались, наездник распластался по спине, направляя виверну в отвесное пике. Гарольд безотчётно шагнул навстречу. Пульс зачастил.

Мегера раскрыла крылья, хвост качнуло вниз, едва не переворачивая её. Она резко затормозила в воздухе. В несколько взмахов снизилась — взметнула ветер, от которого пригибало траву и раздувало полы мантий.

Глаза заслезились. Гарольд тряхнул головой.

Тёмный Лорд непринуждённо восседал на спине виверны, чрезмерно вымахавшей для своего вида. И где он собрался размещать это чудище? Потоки воздуха ни единый волос на его голове не трогали. Багровые глаза лучились самодовольством.

Гарольд согнулся в лёгком поклоне, пряча ухмылку. Ну конечно. Иначе и быть не могло. Краем глаза отметил, как Минерва повторила движение. Нервничала, сдерживалась одним только чудом, чтобы не выхватить волшебную палочку.

Эта встреча — плод долгих разговоров и бесконечных заверений каждой из сторон.

Гарольд поднял голову ровно в тот момент, когда высокая фигура в мантии старого кроя остановилась в паре шагов перед ним. Том жадно всматривался в его лицо, не обращая внимания на сжавшуюся в напряжении МакГонагалл.

— К вашему прибытию всё готово, мой лорд.

Тонкие губы тронула снисходительная улыбка.

— Превосходно, — нёбо защекотало от чужого предвкушения, — Гарри Поттер. И… директор МакГонагалл. — Том удостоил Минерву еле заметным кивком. — Видеть Хогвартс в его незыблемом великолепии доставляет истинное удовольствие.

«Я скучал», — обронил Том мысленно.

Гарольд на мгновение забыл как дышать. Не имело разницы, что в действительности Том имел в виду. В груди свернулось нечто тёплое и щемящее. Вытеснило всё остальное.

— К вашим услугам, — Гарольд чуть развёл руками. — Мне собрать ответственных для отчёта? Или… — он допустил заминку, — сперва позволите показать ваши комнаты, мой лорд?

Тёмные ресницы дрогнули. Любопытство расходилось от Тома полупрозрачной дымкой. В багровых глазах чудилось зарево адского пламени.

— Веди, Гарри.

Минерва вмешалась в игру всепотопляющей волной тревоги. Гарольд споткнулся на половине вздоха. Повернул голову.

— Прошу прощения, — голос её не изменил твёрдости, но взгляд избегал прямого контакта с Тёмным Лордом. — Ваше… существо останется здесь? Оно представляет опасность для студентов, и я вынуждена...

Виверна вскинулась, будто поняла, что речь шла о ней. Зафырчала, хлопнула длинным хвостом по земле. По чешуе пробежали искрящиеся разряды.

— О, конечно. — Мимолётное раздражение всколыхнуло эмоции Тома, но тут же перекрылось весельем. Он счёл замечание забавным. — Не сомневайтесь. Мои преданные друзья позаботятся обо всём.

Повинуясь неозвученному намерению, Гарольд шагнул к нему вплотную. Отклонил голову, предоставляя доступ к Чёрной Метке. На самом деле Том мог позвать любого Пожирателя и сам, но с давних пор предпочитал именно этот способ. Использовать проводника. Наблюдать, как тот вынужден сдерживаться, терпеть боль от призыва.

Ледяные пальцы скользнули по шее, порождая прерывистый вдох.

Кости вспыхнули изнутри. Гарольд почти упустил момент — рука шевельнулась в намерении схватиться за мантию супруга, — но устоял. Невозмутимая маска Тома скрывала бушующее пожарище. Ещё крупица, и его не остановят ни обстоятельства, ни свидетели.

Так всё-таки… скучал Реддл не по Хогвартсу. Не только по нему.

Появление Пожирателя Гарольд отметил самым краем сознания. Тот запыхался и раскраснелся — бежал от коллективной засады у ворот. Светлые волосы, зачёсанные назад, выбились из привычного порядка. Эйвери-младший — маг, поставленный в импровизированной хогвартской базе главным по хозяйственной части.

— Мой лорд!

Том неспешно убрал руку. Кожа на месте прикосновения горела. Тягучее чувство сползло следом с неохотой — подобно тяжёлому и шершавому одеялу. Гарольд облизнул пересохшие губы и нечеловеческим усилием выдрался из марева. Том снова способен был единым прикосновением сделаться центром Вселенной.

Совсем как тогда, в школьные годы.

— П-простите, мы ожидали вас у…

— Марк, — нетерпеливо перебил Том. — Мне нужен Марк. Приведи его.

— А… — Эйвери метнулся взглядом от него к Гарольду. Тот незаметно кивнул. — Один момент, мой лорд.

Кучка Пожирателей, догнавших товарища, зашевелилась и распалась. Парочка особо расторопных отправились к хижине Хагрида, остальные поспешили раствориться в направлении палаточного городка, верно истолковав вскинутую бровь Тёмного Лорда.

— Вот и всё, директор. Виверна будет под присмотром и в надёжных руках.

Минерва убеждённой не выглядела. Она со смесью опаски и брезгливости наблюдала, как Мегера топчется на месте в попытках устроиться на лужайке поудобнее.

— Я думаю, Марк справится лучше всего. — Гарольд на мгновение отвлёкся от борьбы с собой. Той жалкой и зависимой сущностью, которая внезапно стала сильнее и призывала вцепиться в Тома мёртвой хваткой, чтобы снова ощутить дурманящие эмоции. — Особенно с поддержкой Хагрида.

— Но если… — Минерва кашлянула, возвращая непреклонный тон. — Если хоть с одним учеником что-нибудь случится…

— Подвергаете слова Тёмного Лорда сомнению? — Том мягко улыбнулся, и воздух потяжелел. — Какая типичная черта для директоров этой славной школы.

Гарольд натужно сглотнул. Вскипающая ярость испарила остатки эйфории, вернув разум в рабочий режим.

— Позвольте, милорд. Исключительно для спокойствия директора МакГонагалл я предлагаю задействовать парочку Теней… Скажем, Долохова и Крама. Они усмирят даже взбешённую дракониху-наседку, вы знаете.

Том слегка наклонил голову к плечу.

— Считай, у тебя есть моё согласие, Гарри. — Раздражение свербело в носу. — А теперь. К твоему предыдущему предложению…

Гарольд предупреждающе посмотрел в сторону Минервы.

— Для меня радость сопровождать вас, мой лорд, — нужный тон вернулся спустя секунду. — Надеюсь, путешествие было приятным, а не утомительным.

Том хмыкнул, направляясь к замку первым. Воздух вокруг него ещё тихонько потрескивал от не до конца сдерживаемой магии, но интерес к расправе над очередным директором Хогвартса Тёмный Лорд потерял. Гарольд обернулся на Минерву и махнул ей, указывая на мчащегося от озера Долохова.

Оставалось надеяться, что смекалистый заместитель разберётся в ситуации сам и приглядит за всем в отсутствие командира.

«Беспокоишься за других больше, чем следует». — Том каждое слово вбивал в голову отдельным гвоздём.

Гарольд взглянул на супруга из-под ресниц.

— Неужели мне есть о чём беспокоиться, мой лорд? — голос сделался вкрадчивым. — Все тревоги покидают меня в вашем присутствии.

Чужая магия толкнулась навстречу, обволакивая со всех сторон. Главные двери Хогвартса приглашающе распахнулись перед Томом. Гарольд следовал за ним на подчёркнуто почтительной дистанции — подобающей для рядового Пожирателя Смерти.

За спиной ликующе взревела виверна и раздался залихватский свист Марка, добравшегося наконец до любимицы. Супруги не обернулись посмотреть на радостное воссоединение — захлопнувшиеся двери отрезали их от шума с улицы.

— Четвёртый этаж, господин.

Хогвартс снова казался вымершим. До обеда объявили комендантский час и позагоняли всех по гостиным. Минерва страшно волновалась, как бы кто не попался на глаза Тёмному Лорду. Дурная репутация шагала перед ним семимильными шагами.

— Налево. — Разноцветный свет лился сквозь витражные окна. — Вы ведь уже догадались, куда мы идём, не так ли?

Тихий смешок попал аккурат в паузу между стуком их шагов — слишком быстрых для прогулки и непозволительно медленных для людей, которые действительно спешили. Том упивался возвращением в родные стены, но был чересчур заинтригован игрой, чтобы растягивать подводку к следующему этапу.

— Признаю, я удивлён твоему вниманию к деталям. Гарольд.

— Комнаты преподавателя Защиты от Тёмных Искусств в вашем распоряжении, мой лорд.

Гарольд обошёл Тома, остановившегося перед нужной дверью, и взмахом палочки снял запирающие чары. Щёлкнул замок.

— После вас. — Он снова склонился в поклоне.

— Ты первый.

Гарольд вскинул голову. Опасные нотки, проскользнувшие в приказном тоне, выбили из колеи.

— Мой лорд? — Тонкие пальцы подцепили за подбородок, вынуждая смотреть в глаза. — Предполагаете, коварные школьники повесили на порог подножку?

Том втянул воздух. Пальцы с силой вдавились в челюсть. Гарольд открыл рот, но все отрепетированные по пути замечания и шутки разбились вдребезги.

— Ты сегодня какой-то не такой. Что случилось?

— Я что, не могу быть просто рад тебя видеть?

Жуткое сочетание хищного интереса и желания докопаться до истины исказили маску напускной вежливости. В коридоре больше никого — можно было не притворяться.

— Настолько, что надел эти… перчатки? — Том склонился к самому лицу. — Что. Случилось.

— Небольшие эксперименты с эмпатией. — Гарольд позволил себе вызывающую улыбку. — Я рассчитывал, мы проведём ещё один. Когда зайдём внутрь.

Его грубо втолкнули в комнату. Дверь захлопнулась — судя по пробежавшей по ней ряби, намертво запечаталась. Удар спиной о стену вышиб дух.

Гарольд не успел возмутиться. Том со злостью впился в губы. От макушки до кончиков пальцев прострелило болезненной потребностью.

«Не так… быстро. Какой же тогда в этом эксперимент?»

Магия сгущалась — пламя в светильниках металось как бешеное. Том разорвал поцелуй. Навис над Гарольдом, вглядываясь. Словно всё заранее знал и требовал подтверждения.

— Терпеть их не могу. — Рука сомкнулась на шее, сдавливая — не для удушения, для демонстрации. — Как будто ты защищаешься от меня. Как будто тебе есть что скрывать.

Гарольд беззвучно рассмеялся. Никакие перчатки — да даже если закутаться в зачарованную ткань с головы до ног! — не могли бы обеспечить внятную преграду в данный момент. Он откинулся затылком на стену. Медленно поднял руку. Прикусил кончик ткани на пальце и стянул её. Позволил упасть на пол.

До краёв наполненный безумием взгляд не упускал ни единого движения. Том застыл в одном положении. Выжидал.

— Раньше именно ты защищался, Реддл. Выстраивал дистанцию. — Тыльная сторона пальцев коснулась щеки. — Боялся меня.

Запястье перехватили. Гарольд судорожно вздохнул. Рёбра затрещали. В тех местах, где кожа касалась кожи, зудело и кололо — словно осколки стекла забились между ними и мелко дрожали.

Ярость. Жажда. Страх.

Нечто полыхнуло алым. Руку обдало жаром и затем — холодом. Гарольд скосил взгляд. Вторая перчатка осыпалась пеплом.

— Я никогда… не боялся тебя. — Презрение сочилось смертельным ядом.

Том переплёл их пальцы. Припал губами к оставленному им же самим следу на запястье. Кровь пульсировала под кожей. Гарольд перестал понимать, где чьи ощущения. Контрастная нежность казалась мучительной — изощрённой пыткой.

Тьма. Ожидание. Отчаяние.

Гарольд поражённо моргнул. Что это? И тут же — не успев подумать — всем существом потянулся к тому, что комом копошилось где-то за гранью сознания. Том отпрянул, будто обжёгся. Его дыхание сбилось.

— Что ты сделал?

Имя, повторяемое бесконечное число раз в бреду, звучало в ушах. Грёзы, на время которых реальность — беспощадная и несправедливая — сама казалась сном. День за днём стирающаяся граница.

Гарольд как на привязи шагнул следом. Том не двинулся с места, позволяя вновь сократить расстояние.

— Покажи мне ещё. — Шёпот оставлял саднящие раны на губах.

Эмпатия сосредоточилась на единственной цели. Пустила корни, пробиваясь в неизведанную толщу. Глубже. К запрятанному в самую даль воспалённому нарыву.

Рухнувшая в одночасье поддержка вытянула к поверхности единственный оставшийся страх. Смерть не заберёт и его. Тёмный Лорд будет существовать вечно. Только сила позволит уничтожить всех врагов.

По ночам губы предательски складывались в проклятое имя, которое никому не дозволено было теперь называть. Тот неизменно отвечал на зов. Приходил со слепой готовностью. Убеждал — он жив, он настоящий. Это там — жестокий и нескончаемый сон.

Последний же враг да истребится…

Том вздрогнул. Рванул в стороны мантию вместе с рубашкой — затрещала ткань — и вгрызся в оголённое плечо, прижимая к себе. Злость — не кипящая, а паническая, защитная, — выросла между ними сколоченной наспех баррикадой.

«Остановись! Гарольд, не смей».

Магия носилась по комнате, хлопала дверцами шкафов, разбивала стёкла. Прикосновения оставляли длинные порезы. Гарольд ластился к истязающим его ладоням, подавался навстречу. Супруги боролись и кружили по кабинету, натыкаясь на стены, отбрасывая с дороги мебель.

— Ты звал меня. Даже зная, что я не вернусь. — Гарольд прижался всем телом, наконец расправившись с многослойным одеянием Тома.

Кровь испачкала идеально гладкую бледную кожу.

— Заткнись.

Гарольд оскалился, когда за волосы потянули, вынуждая запрокинуть голову. Чужие зубы впились в горло, остановились в шаге от того, чтобы вырвать кусок.

«Теперь ты боишься не меня. Того, что я снова исчезну. И тогда…»

Том зарычал. Дёрнул за руку и швырнул через рассыпавшуюся в труху внутреннюю дверь. Гарольд оступился. Схватился за столбик, удерживая себя от падения.

В следующую секунду всё-таки рухнул на кровать.

Глаза светились алым в полумраке спальни. Тяжёлые шторы, закрывающие окно, хлопали и рвались с места. Гарольд повёл плечами, позволяя стечь остаткам рубашки. Больше ничего из одежды не уцелело. Протянул руку. Мышцы сводило от сумасшедшего желания вернуть контакт.

Том не двигался.

— Ну же… — шевельнулись беззвучно губы.

— Ты не понимаешь. — Магия обрушилась неподъёмной лавиной, вдавливая в матрас. — Куда лезешь.

От скрежещущего звука отчаяния — тысячи острых когтей скребли по меловой доске — болели зубы.

— Так дай мне… — Гарольд приподнялся на локтях, сминая простыни в пальцах, — понять.

Том зажмурился. Этот разговор повторял сценарий, случившийся перед выпуском из Хогвартса. Тогда Реддл впервые решился вывернуть душу наизнанку, допустить в неё единственного человека, который обещал остаться с ним до конца.

«Ещё раз. Дай мне ощутить это ещё раз».

— Ты рискуешь…

Гарольд рывком сел, перекатился на колени, вырастая перед Томом. Вцепился в плечи. Дал мгновение — передумать. И вновь прижался, ткнувшись щекой в острые ключицы.

«Пожалуйста».

Приник, ведя губами по линии челюсти. Обхватил под рёбрами.

Том обманчиво обмяк. Вытолкнул воздух из лёгких и опрокинул Гарольда навзничь. Позволил притянуть себя за шею ближе.

— Ненавижу тебя.

— Врёшь. — Нахальная улыбка смялась беспощадными губами.

Хрупкость. Беззащитная уязвимость. Потребность.

Гарольд задрожал. Том придавил его всем весом, втиснулся между бёдер. Обжигающее и влажное прикосновение магии, и сразу за ним… Гарольд выгнулся, сжал ноги, со всей силой сдавливая бока. Зашипел сквозь зубы.

Боль, раздирающая грудину. Лживые сны. Затапливающее разум спасительное безумие.

Гарольд распахнул глаза. Том проникал в него, и эмпатия в ответ делала то же самое. Неумолимо вонзалась, раздвигала барьеры. Вскрывала пульсирующие, едва затянувшиеся раны.

Одиночество. Пустота. Бессмысленность.

«Я не умру. Я больше никуда не денусь», — повторял Гарольд, словно то были слова ритуала, а Том всё больше зверел.

— Докажи!

Решение вспыхнуло тайным знанием. Умением, которое он раньше не решился бы применить.

Том резко толкнулся и замер. Отдёрнул руку, отстранившись. Заметался непонимающим взглядом. Гарольд закусил губу. С нажимом прошёлся ногтями по свежим порезам, оставленным магией. Получилось? Том дёрнулся и перехватил его руку.

— Теперь ты тоже чувствуешь. — Слабая улыбка превратилась в торжествующий оскал. — Меня.

Ощущения окончательно переплелись. Гарольд видел лихорадочный блеск в своих же глазах. Расширенные до предела зрачки. Обволакивающее нутро. Жар. Их стучащие в едином ритме сердца. Каждый синяк, каждый след и порез… Боль от них удваивалась, перетекала от одного к другому. Тягуче, томительно. Невыносимо.

И восхитительно.

Том зеркально повторил его улыбку. Резко — до упора — подался вперёд, вырывая сдавленный стон.

— Ты… позволяешь мне. — Изучающие глаза напротив сличали реакцию. — Это и есть твой эксперимент?

Гарольд рассмеялся. Ответа не требовалось — они и так чувствовали друг друга вплоть до самой последней клеточки. Он убрал налипшие на лоб волосы, прикрыл глаза. Взметнул с самого дна то уязвимое и жалкое, пропуская через себя.

Как делал несчётное число раз.

Успокаивая.

— Я не твоя слабость, Том. — Гарольд не был уверен, что сбивчивые слова звучали не только в его собственной голове. — Я — сила, которую ты можешь использовать по своему усмотрению. Тебе не нужно больше… Бояться.

Идеальное слияние. Кровь стучала в висках, заполняя паузы.

— Ещё немного… — Том склонился к уху, его голос опасно вибрировал. — И я вырву это слово вместе с твоим языком.

В эту крохотную секунду он действительно ненавидел Гарольда.

Самого себя. Правду. То, что та звучала вслух. То, что они оба знали это.

И Том сорвался. Подчинял, кромсал — впивался зубами и ногтями до новых кровавых отметин. Бесился ещё сильнее от причиняемой — разделённой на двоих — боли. Гарольд смеялся до едких слёз. Гонял через лёгкие воздух на пределе и всё равно задыхался.

Где заканчивался один и начинался другой?

Безумие. Боль. Экстаз.

Связь гудела от напряжения и накатывающей кульминации. Эмпатия отхлынула за мгновение до неё. Втянулась в одну точку, прихватив с собой всё добытое. Невидимая коробка захлопнулась с отчётливым щелчком где-то внутри — осталась только лёгкость.

Гарольда выгнуло в последний раз, вырывая долгий — обречённый — стон.

 

Мышцы отзывались резью при каждом сокращении. Когда он всё-таки отыскал силы для того, чтобы открыть глаза, Том уже сидел на краю постели. Наброшенная на плечи мантия растекалась вокруг него неровным чёрным пятном. Отгораживала от белых простыней.

Гарольд перевернулся на бок и коснулся этой чёткой границы, вытянув руку. Ткань натянулась и с запозданием отлипла от спины. Вот же идиот. Снова позволил творить с собой всё что вздумается, отдавшись эмоциям.

Казалось, с годами эта тяга отступила.

Щека дёрнулась. Гарольд провёл языком по припухшим и потрескавшимся губам. Солоноватый привкус лишь стал сильнее.

Хогвартс на него, что ли, так влиял? Выгребал из тайников школьные воспоминания, снова возвращал в шестнадцать лет. Тогда Гарольд готов был любую боль стерпеть, только чтобы побыть с Томом подольше. Пустить по венам притягательно сложные чувства. Столько оттенков и граней не встречалось больше ни у кого.

Гарольд сам понимал, на что это походило. Оттого с окончанием Хогвартса планировал разорвать связь навсегда. Смешок прозвучал в звенящей тишине раскатом грома. Только один должен был выжить.

Какая ирония!

Том чуть повернул голову, находя его краем глаза.

— Как ты? — Гарольд опередил вопрос.

Бровь взметнулась в немом удивлении. Том обернулся, плотнее запахивая мантию. Повёл ладонью в воздухе. Лоскуты одежды, повинуясь магии, собирались воедино и подлетели к Гарольду. Тот прыснул со смеху. Как будто только что с мантикорой врукопашную дрался, право слово!

«Я тоже скучал».

Том фыркнул.

— Очаровательно. Но в следующий раз… — Длинные пальцы оправили складки на восстановленной мантии. — Я хочу знать о сути твоих «экспериментов» заранее, Гарольд.

Смех заискрился внутри. Перед зажмуренными глазами вспыхнули далёкие огоньки, и Гарольд откинулся на спину, игнорируя панические сигналы тела.

— Как вам будет угодно, мой лорд.

* * *

«Я смотрю, ты в хорошем расположении духа? Неужели ни одного круциатуса за всё утро?»

Том нашёл Гарольда взглядом. Их разделял целый холл, в котором толпились Пожиратели, спешащие покинуть Хогвартс за выделенное директором время. Обсуждение революции в учебных классах — зрелище не для всех, и уж тем более не для неокрепших детских умов. Тёмного Лорда, правда, это нисколько не смущало. Он вышагивал по коридорам так, словно один во всём мире имел на это полное право.

«Ты тоже неплохо выглядишь, — он едва заметно усмехнулся. — Не в пример целее, чем пару часов назад».

Гарольд закатил глаза. Как будто не Том самолично помогал залечивать половину повреждений, оставленных их воссоединением. Впрочем, после его ухода как раз представился случай испробовать регенерацию, вживлённую в обновлённый крестраж. Накопленная в рунах магия справлялась с восстановлением тела даже лучше, чем предполагалось. Порадовать бы новостями всех причастных… но вдаваться в подробности не хотелось.

Особенно давать Джеффу повод вспомнить давние шутки.

Гарольд двинулся через весь холл. Приготовился пробиваться сквозь толпу силой, но маги огибали его сами, едва завидев. Сократив расстояние, он встал по правую руку от Тёмного Лорда и обернулся. Поймал взгляд Минервы, которая появилась на лестнице, недовольно поджав губы.

— Так ты спешил, чтобы сообщить мне что-то важное? — Том не отрывался от наблюдения за Пожирателями. Тем раздавали последние указания и перегруппировывали.

— Напомнить об осторожности, — Гарольд понизил голос.

— Неужели в кои-то веки ты волнуешься за меня?

Гарольд едва подавил желание хлопнуть явно веселящегося Тома по бедру.

— Скорее за юношескую команду сопротивления… и Орден Феникса.

— Им ничего не угрожает, пока они ведут себя тихо и не мешают мне. — Гарольд цокнул языком, на что Том не обратил внимания, продолжив: — А вот бездумные Непреложные Обеты…

— И кто сказал, что они «бездумные»?

Том шагнул вперёд, поторапливая ответственных. Маги засуетились ещё усерднее. Минута — и в холле кроме молчаливого соглядатая в лице МакГонагалл остались только они вдвоём.

— Ты посоветовался с Люциусом, я ценю это, — наконец, проронил Том. — Отрадно знать, что мы следуем единому плану.

Гарольд выжидающе посмотрел на Минерву, но та лишь руки на груди скрестила и не двинулась с места. Всё ещё была недовольна вмешательством в школьную жизнь тёмными магами. И шкодливой виверной, размещённой в пещере у Чёрного озера. Гигантский кальмар, получив заряд электричества в высунувшееся щупальце, гонял волны туда-сюда и с обидой плевался водой до сих пор.

— Командир! — в два голоса позвали из соседнего коридора.

Гарольд удивлённо хлопнул глазами. К нему неслись близнецы Уизли, начисто игнорируя рекомендацию не маячить перед Тёмным Лордом. Более того, не сбавили ни хода, ни громкости — перебрасывались подначивающими ремарками прямо на бегу.

— Как прелестно… И вот в Тенях уже предатели крови, — Том картинно взмахнул рукой. — Все эти годы я так ошибался в тебе, Гарольд.

— Ну не жениться же я на них собираюсь. А первое поколение проклятых ничем не отличается от обычных магов… Сам знаешь.

Том окинул затормозивших перед ними близнецов ледяным взглядом. Гарольд присмотрелся: жалкие крупицы страха терялись в малиново-оранжевом вихре энтузиазма и интереса. Разве что от подслушанного замечания один из них — Джордж — окрасился светло-синей печалью.

Гарольд шагнул навстречу, незаметно коснувшись ледяных пальцев Тома. Более явного намёка не требовалось. Тот и сам был рад уйти из неприятной компании. Едва слышно хмыкнул и бросил напоследок:

— Вот и проведёшь эксперимент… очередной. Несёт ли проклятая кровь беду или нет.

Укоризненный взгляд вонзился Тому промеж лопаток, но никакой реакции, ожидаемо, не последовало. Стоило мантии Тёмного Лорда исчезнуть между створок главных дверей Хогвартса, как Гарольд снова обернулся к близнецам. Те как раз закончили шептаться.

— Значит, Фред, высшие силы официально даровали нам звание «предатели крови»?

— Ого! Да мы с тобой в гору идём… Интересно, уже можно претендовать на скидку в «Дырявом Котле»?

— А то! Обездоленным и увечным специальные условия.

Они солнечно улыбались, но напряжение висело ядовитой взвесью в воздухе. Гарольд поморщился и немного отпустил эмпатию.

Всё стало на свои места.

— Так вы… — Он оглянулся на лестницу. Минервы там уже не было. — Так Дамблдор… или родители не рассказывали вам?

— О чём? — Близнецы единым порывом развели руками.

— О предрассудках в обществе… — задумался один.

— …или о том, что мы несчастья приносим? — Второй зловеще скрючил пальцы перед лицом.

Гарольд потёр запястье. Похоже, он в который раз переоценил альтруизм Дамблдора. Рассказать о деталях позабытого родового проклятия и поделиться путями его снятия тот не удосужился.

Или… это старшие Уизли скрыли неудобную правду?

— Неважно. Я расскажу вам как-нибудь потом… Но не вздумайте заводить детей с теми, у кого семья имеет статус рода. — Гарольд поморщился. — Проблем не оберётесь, а милорд меня потом всего изведёт постоянными напоминаниями.

Близнецы разом стушевались. Поняли, что командир не шутил.

— Так что у вас там случилось? Вас Август выгнал?

— Что? — Они переглянулись.

— А, не! Дядька суперский…

— …с ним никаких проблем, честно!

— Только мы там чего-то наделали, что он тебе лично хочет показать.

Обтекаемая формулировка Гарольду не понравилась, но вклиниваться в разыгрываемый по ролям монолог он не стал. На месте будет ясно: ругать экспериментаторов или радоваться, что живые остались.

— Да-а… Сказал без тебя не возвращаться, братец.

— Так что мы туда-обратно — как по портключу!

Гарольд позволил увести себя дальше по коридору, по направлению к знакомой позаимствованной аудитории. Странно… почему Руквуд сам его не дёрнул по связи? Или же слабый импульс просто затерялся и не был замечен?

Похоже на то. Гарольд мысленно фыркнул — утро выдалось бешеным.

— В Отделе Тайн так-то толковые ребята работают…

— …вот бы на экскурсию туда!

— И мы бы тоже им похвастали своей новой штуковиной!

— Которая, кстати, после войны сделает нас очень-очень богатыми…

— …или во время неё взорвёт пол-Хогвартса.

Близнецы оглянулись на командира с идеальной синхронностью:

— Но мы настроены оптимистично!

Бесконечный галдёж на протяжении всей дороги не выматывал. Гарольд почти не вслушивался в наперебой сыпавшиеся шутки самого разного содержания — те звучали приятным фоном. Расслабляющим и уютным. Как привычный шум в переговорной, по которому он успел соскучиться.

Дверь оккупированного класса была чуть приоткрыта. Клочок пергамента, криво прилепленный на ней, гласил: «Осторожно! Зона опасных злодейских экспериментов». Чуть ниже кто-то дописал другим почерком: «Все вошедшие приравниваются к расходным материалам».

— Долохов заходил?

Уизли вжали головы в плечи и расхохотались.

— А вот его-то, кстати, дядька и выгнал!

— Хотел бы я на это посмотреть… — Гарольд качнул головой, не сдержав улыбки.

Расчищенный несколько дней назад класс ныне представлял собой поле боя. Парты были раздвинуты к стенам и образовывали неровную окружность. Аккуратные стопки пергамента сменились обломками разобранных и недоделанных колдомеханизмов. Некоторые лежали прямо на подпаленных, обугленных пятнах. Август Руквуд, склонившийся над одним из таких, в сторону вошедших не посмотрел.

Магический светильник слепил, выделяя каждую трещину на столешнице.

— Вы забыли стабилизировать образец, — в ровном голосе не звучали ни упрёк, ни недовольство. Сухая констатация факта, не более. — Результаты утеряны.

— Упс…

— Фордж, ты что, снова отметил пункт до того, как его сделать?

— Так это твоя очередь была!..

Гарольд выступил вперёд, оставляя близнецов выяснять, кто из них был сильнее виновен в случившимся. Руквуд доделал последнюю петлю волшебной палочкой, из которой вылетали ярко-зелёные искры, и разогнулся.

Стальные глаза были лишь самую малость подёрнуты заинтересованностью.

— Успели что-то выяснить?

— Устройства реагируют и выделяют определённую магическую сигнатуру. Как и предполагалось.

Гарольд узнал разобранный на части колдомеханизм — первый прототип, который Охотники использовали как подавители магии. Его Тени уже видели.

— Они теперь настраиваются на конкретного мага?

— На мага. На связанную группу… — Руквуд смотрел в одну точку, прямо перед собой. — Точных данных нет.

— Но предположительно?..

Руквуд снова нашёл командира взглядом.

— Приоритетной целью на последний момент считался Тёмный Лорд.

Ладони с силой растёрли лицо. Гарольд обхватил себя за шею.

— Если не получается выяснить, что они собрались делать… То, может, сосредоточимся на способах выведения этого из строя?

— Уже. Предоставленные помощники получили задачу. Один вариант перейдет в статус одобренного, если подтвердится воспроизводимость. — Август моргнул, словно его перещёлкнуло. — Необходимое замечание: в записях найден некий состав. Расшифрован на восемьдесят процентов. Приготовление временно невозможно.

— «Состав»? — оживился Гарольд. — То есть зелье?

Кивок.

— Пометка «для персонала». Вероятно… антидот. — Узловатые пальцы легли на спинку стула, задвинутого под стол. — Или то, что снимет нагрузку с Охотников в зоне действия.

— Надо привлечь Северуса, — Гарольд присел на ближайшую парту и качнул ногой. — Возможно, он сможет сказать точнее.

— Возражений нет.

Так вот почему Охотники кидались на Тёмного Лорда как самоубийцы. Они собирали данные, сведения… образцы магии. Гарольд закусил щёку. Готовились встретить главного врага во всеоружие. Дело продолжалось даже ценой десятков угробленных исполнителей. Успеют ли они довести его до конца?

Что-то не давало покоя. Скреблось изнутри в предупреждении. Нечто знакомое и навязчивое. Ожидание непредусмотренной опасности.

Гарольд встряхнулся и вскочил с парты.

— Август, сколько ещё тебе нужно на расшифровку зелья?

— Три-четыре часа непрерывной работы.

Гарольд кивнул.

— Займись тогда этим. Потом передашь данные Северусу. — Он кинул взгляд на притихших близнецов, натуральным образом греющих уши. — Помощников можешь задействовать на своё усмотрение. Они способные, не стесняйся.

Руквуд проследил за взглядом.

— Хорошо. Мы приступаем.

 

После подробной экскурсии по подпольной лаборатории имени близнецов Уизли (и Августа Руквуда, который потерял всякий интерес к происходящему, занявшись делом), Гарольд покидал подземелья в смешанных чувствах. Последняя информация из Отдела Тайн тревожила. Чем больше они узнавали об Охотниках, тем больше вопросов появлялось.

Сейчас Тени были ограничены как во времени, так и в ресурсах. А враг настораживающе затаился. Скримджер в переговорах с Хогвартсом тянул с решением, выжидая. Том считал, тот искал повод для серьёзных действий, и своим прибытием как раз собирался его подарить.

Но почему же Охотники резко отхлынули со всех точек соприкосновения? Не пытались разведать обстановку в захваченном, по сути, замке… и даже к Хогсмиду близко не подходили. Там, вне досягаемости шпионов тёмной стороны, что-то явно назревало.

Гарольд растёр ладони между собой — вздохнул по утерянной безвозвратно перчатке — и свернул к лестнице из подземелий. Что ж, хоть они и выяснили совсем немного, Тому стоило узнать о новостях в первую очередь. Воспримет ли он их серьёзно? Опыт подсказывал: назревал долгий разговор, в котором придётся взывать к разуму самонадеянного Тёмного Лорда.

За гнетущими мыслями — генерируемым в различных вариациях диалогом — Гарольд едва не прошёл сквозь возникшее прямо на пути жемчужно-белое тело. Он резко затормозил, качнувшись на месте.

— Почти… — Гарольд исправился: — Безголовый Ник?

Улыбающаяся голова покачивалась ровно на уровне его глаз, удерживаемая в руках чуть выше пояса.

— Совершенно верно! — Ник поднял их, демонстрируя свой «трофей». — И, позволь сказать, смерть, — он хихикнул, — стала гораздо удобнее и перспективнее! Теперь-то в Клубе Обезглавленных Охотников точно все головы потеряют, когда я снова подам заявку на членство.

— Эм… поздравляю, Ник, — Гарольд шагнул вбок, намереваясь обогнуть пышущего энтузиазмом факультетского призрака. — Рад, что ты решил свою… проблему.

— О! Гарри, постой. — Изящные руки переместили голову в ту же сторону, чтобы сохранить прямой зрительный контакт. — Я ведь не успел тебя поблагодарить!

— Меня? — Гарольд споткнулся на ровном месте.

— Ну конечно! Ведь этот вежливый и способный джентльмен, коего я обременил просьбой, прибыл в Хогвартс благодаря тебе.

Плечи задеревенели. Том, конечно, сегодня пребывал в на редкость хорошем настроении, но чтобы утруждать себя помощью каким-то привидениям? Гарольд нахмурился, приготовился было уточнить подробную характеристику благодетеля… как на ум пришла ещё одна возможная кандидатура.

— Хощеведов? — Гарольд кивнул удачной догадке. — Так это ты проводил Велену по замку…

— …и имел нескромность посетовать на неудобную деталь своего умерщвления. Истинно так! Представь моё удивление, когда уже к вечеру ко мне явился этот приятный юноша и — пух! — лёгким движением руки исправил досадную оплошность тупого топора.

Надо же какие таланты. И ведь ни словом не обмолвился.

— Именно поэтому, — голова Ника приблизилась, и тон резко стал серьёзным, — я счёл своим долгом… Нет, не так. Мы все чувствуем это… И я вызвался предупредить тебя, юный Поттер.

Гарольд передёрнул плечами. По коже потянуло потусторонним холодком.

— «Мы»?

— Неупокоенные. Мы все чувствуем Её взгляд, обращённый на тебя, Гарри Поттер.

Пламя факелов тревожил неощутимый ветер. Гарольд оглянулся. Коридор за спиной был пуст. Показалось?

— Будь осторожен, мой юный друг. Столь пристальное внимание не сулит ничего хорошего. Особенно живому.

— Спасибо, Ник. Я… понимаю.

Призрак потускнел и отпрянул. Стрельнул взглядом по сторонам и вновь подлетел поближе.

— Неужели моё предупреждение не было достаточно прозрачным? Последователи Гриффиндора издревле славились храбростью, однако страх — совершенно нормально и ожидаемо. Но я, признаться…

— Не стоит беспокойства. — Гарольд ободряюще улыбнулся. — Если бы она действительно хотела… то забрала бы меня уже давно.

— Ох, дорогой мой, смерть — это ведь не самое страшное, что может случиться.

Нечто тончайшее и обжигающее льдом коснулось шеи как налетевшая паутина. Недосказанность повисла в воздухе. А следом — по нервам резанул истеричный зов.

Гарольд подорвался с места. Малфой!

* * *

Заледеневшие пальцы дыханием больше не отогревались. Отвратно. Блейз поморщился, тяжело привалившись плечом на стену. Мозг плавился от контраста: голова и торс огнём горели — вся кровь от конечностей отхлынула и сосредоточилась именно там.

Да не мог он ответить на чёртов вызов! Отвянь.

Пожиратели шныряли по Хогвартсу в концентрации дементоров Азкабана. Ни единой лазейки не осталось. Ни секретных лазов, выпытанных на крайний случай, ни привычных путей. Охотников, пропускавших Семидесятого в любое время суток и в любом состоянии, больше не было.

Он сам запер себя в Хогвартсе. Болван.

Система к злым доводам оказалась глуха. Тянула, наружу выворачивала, призывая поторопиться и прибыть под светлые очи Главного. Блейз от всего сердца пожелал тому мучительной — хотя, на самом деле, уж лучше стремительной — смерти.

Может… всё-таки стоило попросить Драко об услуге?

Блейз себя одёрнул. Тень — и кто бы мог подумать! — при сложившихся обстоятельствах навстречу пойдёт только в одном. Выпустит аваду в лоб, милосердно спасая друга от пыточной. Хотя… Если он тогда запомнил номер.

Получится ли стребовать долг? Жизнь за жизнь.

Блейз встряхнулся. Хватит — он сдаётся. Ни в какие рамки это уже ни шло. Запустил руку в карман мантии, нашаривая пузырёк. Обещал себе, конечно, что не будет злоупотреблять этим… но случай крайний. Обезболивающее — сильнейший состав, который получилось сварить в условиях Хогвартса, — было на вкус горьким и кислым.

Один глоток — запасы не вечные, нужно экономить — и горло рефлекторно напряглось. Ну хоть ты не сопротивляйся! Дурацкое тело.

Судя по Темпусу, прошло не меньше десяти минут, прежде чем какой-то части разума удалось вырваться из лихорадки. Блейз приоткрыл глаза. Стена, на которую он опирался, приятно холодила затылок и плечи.

А куда он шёл вообще?

Пустой коридор, находящийся вне привычных путей и логичных целей, зацепок не давал. Последние действия воспроизводились в хронологическом беспорядке. Комендантский час сняли, Драко и Тео ушли на обед, он сказал, что догонит их, и…

Точно.

Блейз толкнулся от стены и двинулся в противоположную сторону. Если он правильно помнил, из соседнего коридора был только один выход — насквозь. А значит…

— Что тебе от меня надо, Грейнджер?

Она стояла за поворотом — как и ожидалось. Приподняла брови во встречном вопросе. Можно было бы подумать, что Блейз с ней случайно столкнулся, если бы не навязчивая слежка в последние дни.

Сперва, конечно, Блейз решил, это кто-то из Пожирателей, заподозривший-таки шатающегося в полубреду школьника в шпионаже. Но нет, это всегда была Грейнджер. Она не сводила с него глаз в Большом зале и на редких парах, которые с напускным спокойствием проводились в условиях повисшей осады. Намеренно ходила теми же путями. Садилась неподалёку в библиотеке.

Аккуратно. Настойчиво. До зубовного скрежета раздражающе.

Блейз даже высказал предположение, что Грейнджер взялась охотиться за Драко. Тот тогда непонимающе нахмурился и пожал плечами — ей такое без надобности. Теперь им не приходилось скрывать тесное знакомство… чем бы то ни было обусловлено.

Перебрав все возможные варианты и пошатавшись для вида в тех частях замка, в которые никто в здравом уме не стал бы заходить просто так, Блейз в итоге убедился. Он не сошёл с ума. Грейнджер действительно его преследовала.

— Что? — Её лицо побелело.

Блейз медленно втянул воздух. Впрочем… А не всё ли равно? Интересно, конечно, было узнать, что за тайный заговор готовился в её голове, но проблем хватало и без этого.

Желание продолжать разговор испарилось.

— Неважно.

Лучше он вернётся в комнату и проспит всё время, пока ещё действует обезбол. Другого шанса восстановить силы не будет.

Блейз сделал шаг вперёд. Гермиона попятилась. Запнулась неловко и вытаращилась как на дикого зверя. Под рёбра словно винты вкрутили. Тело напряглось.

Она что…

Чужая палочка взметнулась на секунду позже, чем его собственная. Блейз усилием приказал руке замереть. У него не было доказательств. Спокойно. Она не могла знать.

Грейнджер просто…

— Что тебе нужно? — говорить приходилось не разжимая зубы, чтобы только не потерять контроль. Стоило расслабить хоть одну мышцу на мгновение — и тот будет упущен.

Грейнджер встряхнулась. Повела волшебной палочкой.

— Дуэли в коридорах запрещены. — Она явно пыталась следить за голосом, вот только мелкая дрожь выдавала с головой. — Тебе попадёт, Забини.

— Это ты меня преследуешь. Я хочу знать зачем.

Замялась. Блейз старательно отсчитывал секунды между вдохом и выдохом. Не сбиться с ритма. Не поддаваться. Виски жгло льдом.

Система истерически верещала.

Он раскрыт. Уничтожить. Замести следы.

— С чего ты решил? — Грейнджер поджала губы. — Разве Слизерин факультет не хитрецов, а магов с манией величия?

— Почему же тогда на Гриффиндоре опускаются до трусливой слежки? Шляпа каждый год поёт, как храбры и благородны ваши помыслы. Видно, зря. — Блейз показательно хмыкнул.

— «Слежки»? Да уж… вас будто в одном месте с Малфоем делали.

Наивный вид и ироничный тон сработали бы, если бы Гермиона не была заметно напугана. Блейз сделал ещё шаг. Уж на такую реакцию Охотники насмотрелись сполна — достаточно было выйти в полной экипировке на люди.

Она знала. Знала или догадывалась.

Перед глазами мелькнула вспышка. Блейз с силой моргнул. Отстань, не мешай. Пока Грейнджер не ответила прямо, нападать на неё в замке — чистосердечное признание. И позорное самоубийство.

— Я проверил. Ты не случайно оказываешься там, куда иду я. Даже если смысла в этом никакого.

Воздух сделался колючим и сухим. Гермиона крепче сжала палочку, дыхание её участилось.

— Может, ты принимаешь желаемое за действительное? Что в тебе такого, что заставило бы меня таскаться за тобой по всему замку?

— Уж явно не конспект пропущенных лекций.

Блейз специально пошёл в Большой зал окольным длинным путём через верхние этажи. На такие извращения обычные студенты не решались. Тем более перед парами. Тем более во время долгожданного обеда. Грейнджер на приманку клюнула легко. Даже слишком.

Значит, Блейз важен настолько, что она боится надолго выпускать его из вида.

Значит, знает и о попытках выбраться из Хогвартса, которые становились всё более отчаянными и неосторожными. Чем сильнее система вгрызалась в разум, тем незначительнее был страх попасться.

Значит…

— Уходи, Грейнджер. Сейчас же.

В голове метались тысячи вариантов. Просчитывались действия, ломались, восстанавливались и снова вели к одной и той же концовке, как Блейз её ни отвергал.

Последний шанс же, ну. Отступи. Не говори ничего.

— Я тебя… не боюсь.

Блейз задержал дыхание. В эту самую минуту он ненавидел себя, наверное, впервые в жизни. Зачем вообще затеял всё это? Не мог, что ли, перетерпеть хвост из безобидной гриффиндорки? И теперь он должен… Системе достаточно доказательств.

Устранить.

Щекотное прикосновение у виска. Нет, это капля пота скатилась до самой челюсти. Блейз не заметил, когда перестал сдерживать дрожь. Не страха — сведённых до предела мышц.

— Грейнджер? Что тут у тебя?.. — голос, раздавшийся за спиной, с извечной ленцой тянул гласные. — И с каких пор ты решила, что я у тебя на побегу…шках.

Время застыло. Мозг лихорадочно соображал, получив в расчёты новую переменную.

Малфой. Хуже не придумаешь.

Лёгкие горели от недостатка кислорода. Не шевельнуться. Нельзя давать системе эту лазейку. Даже звука не выдавить.

— Блейз? Что ты… — Тон резко изменился. — Опусти палочку.

Уголок губ дёрнулся в усмешке — Блейз успел испугаться, что теряет контроль. Последняя ниточка, удерживающая тело в неподвижности, трещала и истончалась.

Зачем он сопротивляется?

Убить их обоих. Или… хватит одного. Второго — в заложники. Он сможет выбраться из Хогвартса.

Крохотный шанс.

Драко появился в поле зрения. Медленно, шаг за шагом сделал четверть окружности, сохраняя дистанцию. Воздух едва не искрился.

— Не знаю, что происходит… Но тебе придётся опустить палочку, Блейз.

— Малфой, он!..

Нет!

Вспышка. Драко успел оттолкнуть Грейнджер с пути смертельного проклятия. Картинка дробилась. Последние силы иссякли вслед за выпущенным лучом.

— Он Охотник!

Под кожей словно вздулись шипы — боль резанула, несмотря на выпитое зелье. Мутная пелена перед глазами.

Вот и всё.

Вариант теперь один.

Блейз сделал вдох. Натужно сглотнул, когда кончик палочки ткнулся в горло. Семидесятый номер раскрыт. Самоуничтожение.

— Прости.

 

Драко не думал — выпалил заклинание машинально. Петрификус повалил Блейза на спину словно статую. Распахнутые глаза так и застыли в выражении обречённого ужаса. Так непохоже на него.

— Дура! Ты вообще головой подумала, прежде чем орать такое вслух?

Драко кинулся к обездвиженному. Рухнул на колени. Руки тряслись, когда он вызволял палочку Блейза из сомкнутых пальцев. Получилось далеко не сразу, а счёт шёл на секунды.

— Держись… Только не поддавайся, слышишь? — Драко стиснул каменные плечи. — Мы что-нибудь придумаем. Командир обязательно успеет.

Знал бы, сразу обзавёлся поддержкой, когда увидел Патронус Грейнджер, перехвативший его на выходе из Большого зала. И ведь была же мысль!

— Я… — Гермиона вжалась в стену, побелевшие губы дрожали и едва размыкались. — Что ещё мне оставалось делать? Он пытался нас убить!

— Тебя. — Драко отвернулся от неё, чтобы только не упустить момент, когда станет слишком поздно. Не дать Блейзу ничего сделать, не позволить пресловутой системе уничтожить его. — Тебя он пытался убить! И ты, кажется, не особо сопротивлялась. Только хуже сделала!

Злые слова срывались без привычного ограничения, пока мозг был занят другим.

— Ты хоть понимаешь, что приговор ему подписала? Задумалась о последствиях?! — Связи с остальными Тенями тонко вибрировали. Драко продолжал посылать призывы о помощи. — Они ведь… — голос сорвался на хрип, — не могут сдаться. Он умрёт хоть обездвиженный, хоть без палочки, как только перестанет бороться. И мы ничего не сделаем.

Драко смахнул жалкие слёзы, но стыда не было. Ничего вообще больше не было, кроме ожидания. Застывшие в одной эмоции черты не давали ни малейшего намёка, что творилось в голове Блейза. Он борется? Сдался? Насколько близка грань? Как вообще получилось, что он мордредов вражеский солдат?!

Любое мгновение рисковало стать последним.

— Пожалуйста. — Драко склонялся всё ниже. — Ещё немного… потерпи чуть-чуть.

Командир появился рядом, словно аппарировал. Он не спрашивал, не говорил. Просто возник по правую руку и накрыл ладонью глаза Блейза.

Успели? Драко вскинулся. Надежда вспыхнула, растеклась облегчением по всему телу. И тут же исчезла.

Командир хмурился. Беспокойно водил пальцами по распластанному перед ним телу, касаясь то здесь, то там.

— Он…

Гарольд отрывисто мотнул головой. Достал волшебную палочку, не отнимая ладони от лица Блейза. На конце чуть заметно засветился серебристый огонёк. Весь путь по телу был повторен — те же изгибающиеся плавные линии, те же остановки.

Что командир пытался сделать?

— Спокойно, Драко. — Негромкий голос подействовал усыпляюще. Умиротворяющая тяжесть затопила каждую клеточку. — Забини ещё держится.

— Командир? С вами всё в порядке?

Северус и Регулус возникли на другой стороне коридора. Последний сорвался на бег, не дойдя до середины. Драко не смог даже кивнуть в приветствии. Растерянно переводил взгляд с одного на другого и последними силами держался, чтобы не завыть.

— Это то, насчёт чего проводилась беседа? — Регулус припал на одно колено, оказавшись напротив. Цокнул языком. — Мальчик на пределе… Хотя, вероятно, это и сыграло положительную роль. Он так истощён, что даже системе сложно заставить его двигаться. Форменное варварство…

Гарольд скрипнул зубами.

— Надо было раньше реагировать. Затянули.

— Смею напомнить, что наши силы были заняты другим… проектом. Простите, сэр.

На пару секунд воцарилась зловещая тишина.

— Северус, сопроводи детей по гостиным и возвращайся. Мы будем в Больничном крыле.

— Командир, пожалуйста!.. — Драко попытался поймать взгляд, но Гарольд не мигая смотрел в пустоту.

— Я бы позволил тебе остаться, Драко. — Натужный выдох, и Гарольд зажмурился. — Но от тебя слишком много беспокойства. Нам будет тяжелее помочь Забини, если… Нет, Гермиона, ты уходишь без возражений. Это окончательное решение. В гостиную.

Командир терял терпение с каждым новым словом. Драко сжался на месте. Успокоиться… нужно просто успокоиться, и ему позволят остаться, а не торчать в подземельях в неведении. Он глубоко вдохнул — вспомнить, как учил Барти, — выдохнул. Сосредоточился на расслаблении напряжённых до боли плеч.

Разогнуть пальцы. Опуститься на пятки — колени по ощущениям вмуровались в камень. Запереть все мешающие эмоции глубоко внутри.

— Хорошо, — Гарольд кивнул и повернулся к Регулусу. — Что там? Мы сможем?..

— Исключено. Этот точно не выдержит извлечения… Экстренные резервы пусты, нервная система перегружена. Отсутствие смертельной раны на сей раз не даёт значительных преимуществ. Мы можем лишь отсрочить неизбежное.

Северус после отрывистого жеста командира вытянул из стены Грейнджер, которая весьма успешно прикидывалась гобеленом. Подтолкнул по направлению к главной лестнице и, мазнув взглядом по Драко, повёл онемевшую Гермиону прочь.

Через несколько шагов она дёрнулась из-под ладони, лежавшей на лопатках неозвученной угрозой. Обернулась рывком, качнулась на носках… Гарольду хватило чуть повести подбородком в сторону. Северус склонился к её уху, впиваясь пальцами в опасной близости от шеи. Драко не расслышал, что он сказал, но Гермиона мгновенно поникла.

Больше возражений не последовало.

— Сможем выиграть время? — Гарольд ожил, стоило удаляющимся шагам окончательно стихнуть за поворотом.

Регулус задумался. Склонил голову к плечу, расфокусировал взгляд.

— Думаю… да, немного. Если поддерживать магию на текущей границе и, — он моргнул, — пока у него остаются моральные силы бороться.

— Дополнительная надежда никому ещё не мешала, — Гарольд слабо улыбнулся. — Пока я остаюсь рядом, с последним проблем возникнуть не должно, но вот… Равномерно иссушать магию довольно сложно.

Неторопливые рассуждения вслух прервало появление Мстислава. Драко не удивился — сам почувствовал, как командир позвал кого-то несколькими минутами раньше. Потревоженная сеть Теней снова успокоилась.

— Время идёт, а у нас ничего не меняется. Ни минуты покоя… Серьёзно, командир, я уже почти жалею, что ответил тогда на письмо Долохова. Соблазнился на нескучную жизнь. Ну не дурак ли?

— И тебе доброго дня, Слава. — Гарольд рассмеялся. — Нам не помешают умные мысли и подобие плана.

— Есть решение, — вклинился в разговор другой голос. — Риск серьёзный, время на подготовку сорок минут. Отложить текущую задачу?

Драко обернулся. По спине прокатился холод. Август Руквуд стоял в паре шагов от них и с нездоровым азартом смотрел на обездвиженного. Когда он подошёл? Давно?

Самый жуткий из Теней. Его не потеснил с пьедестала даже недавно прибывший рунолог. Тот хотя бы эмоции проявлял человеческие: шутил и расстраивался, радовался мелкой ерунде и стоял на своём даже в собственном шатком положении. Руквуд же не дотягивал по живости и до профессора Бинса. Он был чем-то нерушимым, стабильным — пугающая движущаяся статуя — и идеальное сходство с человеком лишь нагоняло больше жути.

Сейчас этого мертвеца заинтересовал Блейз, и Драко не мог сам для себя решить, какая участь сулила худший исход. Он вцепился в край мантии, с трудом поворачивая голову на заржавевшей шее. Уставился с безмолвной мольбой на командира, позабыв о данном обещании контролировать себя.

— Что ты придумал, Август?

Драко снова метнулся взглядом к Руквуду. Тот оказался на шаг ближе. Да как? Когда? Пульс подскочил. Тело бросило в жар.

— Предположительно, эта единица — рядовая. Дать ей офицерские права, и станет легче.

— Ты сможешь это сделать?

Драко моргнул, и Руквуд приблизился — материализовался — ещё на шаг ближе. Склонился с идеально прямой спиной, жадно разглядывая подопытного. Подобие лёгкой улыбки появилось на бескровных губах.

— Да. Смогу.