Дочь Селестии (джен)

— Я то думала они делами державными занимаются, — заметила Сансет, а они пьют с утра…

— Ну, кому с утра, — Луна пожала плечами, — а кто работал всю ночь. Прямо как нерадивая студентка перед контрольной.

Она со значением посмотрела на Шиммер, но та предпочла проигнорировать намёк и поинтересовалась:

— А по какому поводу банкет?

— Да вот, родительницу твою замуж выдаём, — рассеянно ответила Луна.

Хотя аликорны довольно часто подшучивали над Сансет, в этот раз она не удержалась, и широко раскрыв глаза, села на лавку.

— И могу я спросить: за кого?

— За одного зебра. Завидный жених…

— Что-о-о?!

— Луна шутит, — вмешалась Селестия. — Увы, пока замуж не иду. Но честно говоря, я не видела столь наглого жеребца… и вообще, разумное существо подобной наглости, за… А вот и не помню за сколько. За тысячу лет — точно.

— И что же он такого сделал? — Осторожно поинтересовалась Сансет.

— О, всего лишь прислал письмо.

— И только? — выдохнула единорожка.

— Но ты прочти. — Луна перекинула племяннице конверт и листок бумаги.

Она пробежала глазами текст, глянула на обратный адрес.

— Ничего не понимаю. Отель какой-то… А при чём тут ратуша? И как оно сюда попало?

— У тебя опять «синдром принцессы»? — Нахмурилась Луна.

— Я не могу всё знать, — буркнула Сансет. — Тем более вещи, мне не нужные… То есть, подожди-подожди. Это пишет тот, кто в тебя стрелял?.. И вы так спокойно…

Селестия кашлянула.

— Давай начнём с начала. Многие отели (как ни странно, я это знаю) предоставляют услугу пересылки писем. Когда в большой конверт вкладывается меньший, для внутриэквестрийской почты. Это делается в целях экономии, международная переписка довольно дорогая… А в кантерлотский дворец ежедневно приходит несколько тысяч писем — в том числе и таким экзотическим способом. Их читают специальные должностные лица, предварительно проверив общедоступными способами на проклятия и яд… Но всё равно раз в два-три года кто-то нарывается — психов, увы, хватает… Уяснив смысл послания, эти чиновники иногда докладывают нам, а чаще делают дайджест из сотни-другой наиболее важных… Однако, такое письмо, сама понимаешь, не доложить было невозможно… Не знаю, в курсе ли отправитель, что теперь его жизнь зависит от нашей доброй воли, но небывалую дерзость я оценила.

Луна покрутила головой:

— Тут не дерзость, сестра. Тут даже не презрение к смерти, и не готовность к ней… Он как будто бы уже мёртв мысленно… так я это ощутила. Помнишь Орден «живых убитых»?..

Дневная аликорн покосилась на сестру, но ничего не сказала.

Впрочем, Сансет подозревала, что они обменялись телепатическими репликами.

— И что же вы будете делать по этому поводу?

— Помогать ему, разумеется, — пожала плечами Луна. — Не удивляйся так. Убить его я могу теперь в любую секунду, но зачем мне это? Просто из мести? Глупо. Вот если он найдёт заказчиков «покушения» и прикончит их, или хотя бы выведет на них меня, это существенно разрядит международную обстановку.

Сансет вздохнула, и ещё раз вчиталась в письмо.

«Ваше Высочество!

Понимаю, что подобное послание является огромной наглостью с моей стороны, но я счёл себя обязанным написать Вам, так как некоторые силы пытаются столкнуть наши страны в войне, где победителей не будет.

Я являюсь тем снайпером, что произвёл выстрел по Мейнхеттенской ратуше. Пишу так потому, что это должен был быть именно выстрел мимо. Думаю, Вы сами можете понять смысл и цель подобной частной инициативы.

Для придания большей реалистичности плану, со мной была волшебница, которая должна была чуть искривить траекторию пули, но опять-таки, мимо. Однако, в операцию вмешалась чья-то посторонняя воля, и в пулю-артефакт была вложена программа с целью убить Вас, что с высокой вероятностью привело бы к термоядерной войне между государствами. Этого я не желаю и никогда не согласился бы на такое. Поэтому, я покинул Эквестрию, чтобы найти, если возможно, сумасшедших, задумавших это злодейство.

Со своей стороны я очень рад, что Вы живы. Прошу у Вас прощения и призываю не поддаваться на провокации, если они последуют. От Вашей сдержанность зависит судьба мира.

О своих успехах, если они будут, стану сообщать Вам в письмах. Если хотите ответить мне, пишите на центральный почтамт до востребования, но пожалуйста, не от своего имени.»

— Коан Соо. — Задумчиво прочла подпись единорожка.

— На одном из старых наречий это значит «не говорящий». То есть «немой». — Пояснила Селестия. Образованный стрелок попался.

— А при чём тут частная инициатива?

— Это для того, чтоб я не могла письмо предъявить на переговорах. Эта фраза самому «талантливому» дипломату бросится в глаза. А то наберут дураков по объявлению… То есть, по знакомству. Раньше хоть аристократы были, их чему-то учили, они намёки мои понимали, а теперь ужас какой-то, хоть маркером на лбу им пиши, так и то — в зеркале обратные буквы не прочитают.

Луна засмеялась и наколдовала в воздухе маркер.

— Вот, волшебный… На чёрном будет писать белым, на белом — чёрным. Не благодари… Ладно, похищу я у тебя дочь, пойду тренировку проводить. А то она, как сдала ПБ-13, загордилась…

* * *

Вместе с Луной они вошли в спортивный зал, хотя обычно тренировались или в пустыне или в специальном забронированном бункере.

— Сегодня колдовать не будем, — пояснила принцесса, — но всё же…

Она подвинула телекинезом щитовую мишень, поставила в десяти шагах. Чуть качнулась вперёд-назад и (Сансет так и не научилась «видеть» это движение) метнула свой клинок. Призрачный меч задрожал в деревяшке и через полсекунды растаял.

— Теперь ты.

Единорожка приблизилась на четыре метра. Её личное оружие — чуть изогнутая золотистая сабля плохо подходила для бросков, но ей удалось снести верхнюю часть мишени. После чего клинок точно так же исчез, снова появившись перед ней.

— Неплохо. Как ты помнишь в бою побеждает тот, кто действует максимально эффективно. Впрочем, вероломства тоже следует избегать.

Луна без предупреждения нанесла мечом секущий удар, хоть и не во всю силу конечно. Сансет едва успела отскочить.

— Но это не значит, что надо спать… Мне стало известно, что путём шантажа ты заставила одного из хранителей университетской библиотеки дать тебе полный доступ… Можешь врать, но помни, что ты полностью в моей власти, и что я могу определять ложь, высказанную вслух.

Сансет поморщилась: хотела бы она этого не знать! А Луна продолжала:

— Равно же я определяю неправду, написанную на бумаге. От меня можно что-то скрыть, уйти от ответа, но нельзя солгать напрямую... Селестия отдала тебя мне в ученичество, чтобы я воспитывала тебя так, как было это тысячу, и две, и три тысячи лет назад. Когда учитель, как и родитель, был полностью властен над жизнью и смертью ученика. Ты думаешь, что сопливые нововведения последних лет как то изменили взаимоотношения между магом и его учеником?

— А если я не согласна? — поинтересовалась единорожка.

— Вместе с Блюбладом будешь вести светскую жизнь. Хочешь?..

Принцесса долго сверлила племянницу тяжёлым взором, но наконец сменила гнев на милость.

— Я это к тому, что во-первых, я определяю круг твоего чтения, а во-вторых, запреты в магии придуманы не от чьего-то злого умысла, и я думала, что в двадцать лет это уже можно было бы соображать. Есть вещи, чтобы адекватно распорядится которыми, нужно иметь определённый опыт. Поэтому я пока запрещаю тебе лазать в секции "А один" и "А ноль"… Есть и такая, но уже в библиотеке дворца. Под моим присмотром, если тебе понадобиться конкретная информация, и ты обоснуешь для чего — возможно.

— Кстати, ты не опасаешься вызвать к себе… Гм, нелюбовь.

— Но это же отлично, — воодушевилась принцесса. — Если ты будешь меня ненавидеть, то будешь учиться вдвое усерднее, чтобы в один прекрасный день победить… А тем временем у тебя в голове появится мозг, и ты поймёшь, что это тебе во благо.

— А другие ученицы говорят, что ты добрая…

— Другим ученицам не доведётся править страной, если с нами что-нибудь случится.

— Я так часто это слышу… А между тем есть Блюблад, который на два года старше, и жеребец. Вы хоть завещание составьте, что-ли, чтоб бумажка была.

— Зачем? — Удивилась Луна, — если после нашей смерти Блюблад захочет править, его по-твоему остановит бумажка?.. Почему сейчас ни у кого не возникает мыслей о занятии престола?

— Потому что надо быть полным дураком, чтоб надеяться его у вас отобрать… Но я-то не ты.

— И значит, тебе надлежит учится втрое усерднее, чтобы у твоего брата и мысли не возникло брать власть вперёд тебя.

Сансет усмехнулась.

— Ну, Блюблад это просто десять пудов ленивого мяса, его я быстро научу Родину любить. Но в стране с полсотни магов, которые в два хода научат Родину любить уже меня. И что тут делать?.. Никто ж не знает, что я тоже принцесса.

Луна неодобрительно покосилась на племянницу, но медленно кивнула, признавая правоту. Всё равно стать круче всей «пятидесятки» Сансет не светило.

— Консенсусом будешь править. Я тоже обычно не машу саблей направо и налево. Однако… Как ты знаешь, я веду работы пытаясь создать нового аликорна. Они далеки от завершения, но кое чего я добилась… Эволюцию ты же проходила в университете?

— Да. И вот, кстати, у меня есть вопросы…

— Это позже. Механизм детренированности тебе ясен?

— Ну да. Это когда мышца укрепилась, но её долгое время не используют с прежней силой, а глюкозу на поддержание себя она тратит, а значит, надо больше жрать…

— Верно. Так вот, я научилась это отключать. То есть у аликорнов этот механизм и так не работает — приобретая навык, я уже не потеряю его. Видимо, подразумевалось, что себя-то уж мы прокормим…

Сансет непроизвольно передёрнула плечами. «Да уж. Вы прокормите.»

— … И поскольку, — принцесса, видимо, уловила чувства ученицы, — под управлением бессмертных кровожадных монстров, страна давно избавилась от проблем с продуктами, я решила, что некоторых пони тоже можно избавить от этого полезного эволюционного, или вложенного богами, приобретения. Для того мы, собственно, здесь.

— Погоди, можно спрошу: ты это проверяла?.. Да, извини, дурной вопрос. Но всё же речь идёт о моей единственной и неповторимой жизни. Вдруг ты напутала что-то?.. Всё. Молчу-молчу.

Через несколько минут Сансет заметила:

— А что-то я ничего не чувствую.

— Ты и не должна. Это станет заметно через несколько недель.

— Кстати, а на ком ты тренировалась?

Луна пожала плечами.

— Ну, как обычно, сначала на мышах и кроликах, потом на добровольце. Не стану называть его имени, это довольно известный спортсмен. Теперь он уже на пенсии… Хотя, возможно, убедившись в его благонадёжности, я разрешу ему тренерскую работу.

— Ого, — удивилась единорожка, — кажется он был не совсем добровольцем.

Принцесса кивнула.

— Да, ему грозили серьёзные неприятности. Он, видишь ли, хотел сбежать в Зебрику. Я предложила ему участие в эксперименте, и пожизненный «намордник». То есть проживание в Кантерлоте с отслеживанием местоположения, и некоторым поражением в правах. Впрочем, хотя это поражение я, вероятно, сниму, но участвовать в соревнованиях ему больше не светит — это было бы нечестно.

— А позволь спросить, почему он хотел сбежать? — И когда Луна покосилась на ученицу, покивала, — да-да, у меня опять «синдром принцессы». Я ничего не знаю про спорт, меня физкультуре учили твои и матери гвардейцы, а они на соревнованиях не выступают и новостями хуфбола не интересуются, только межполковыми состязаниями.

— Профессиональный спорт, видишь ли, возник в Зебрике, как одна из ужимок капитализма, — пояснила аликорн. — Зрелища, это всегда был хороший бизнес. Впрочем, — задумчиво сказала она, — у нас жертвоприношения разумных всегда были запрещены (этого Сансет не поняла), а в Зебрике со временем осознали, что живой гладиатор дороже мёртвого. А теперь профессии шута и гладиатора стали там самыми высокооплачиваемыми после профессий дельца и политика… Мы с твоей матерью поглядели на это и решили, что не мешает нам завести своих шутов и полугладиаторов, платя им хотя и немало, но разумеется в сто раз меньше, чем там. Ещё не хватало, чтобы неудовлетворённость масс в зрелищах шатала нам страну… Однако, сами акторы не слепые и не глухие, и видя, что приняв то подданство могут иметь многократ больше, иногда пытаются сбежать.

Луна чуть улыбнулась.

— Первые пару раз я отнеслась к такой чёрной неблагодарности излишне сурово… Потом пересмотрела позицию, всё же иногда я ещё живу мерками тех времён, когда стоимость жизни была около стоимости миски похлёбки. — Взгляд аликорна стал чуть рассеянным. — Впрочем, стараюсь не давать себе воли… Ну и ценность их, если честно, невелика. Это если бы ракетчик какой-то сбежал, я б начальнику контрразведки всю гриву повыдергала, а эти… Пусть Зебрика с их капризами мучается.

— Так а зачем они нам вообще? Пусть бы на игры дворовых команд смотрели. Тут же главное — объявить, что это круто, а не фактическое наполнение.

— Ну, во первых, из спортсменов выходят, как я говорила, тренерские кадры. Ты же понимаешь важность массовой физической культуры? Во-вторых, пусть лучше народ обсуждает, какая команда возьмёт кубок, чем, скажем, налоговый манёвр на бензин и зерно. Ни для того ни для другого у них нет ни квалификации, ни источников объективной информации, но первое гораздо безопаснее для державы.

Сансет вздохнула.

— И ты вот думаешь, что я могу окинуть это всё, так сказать, взором? И планировать эти дискордовы дела так, как ты?.. Кстати, а как это у Зебрики получается? Как вы их не подчинили до сих пор?

Луна усмехнулась:

— У капитализма есть одно бесспорное преимущество перед замшелым феодализмом: на вершине если не всегда, то часто, самый наглый, хитрый и зубастый. Или их конгломерат. И таких не вдруг сможем подчинить даже мы с Селестией, особенно если есть воля к борьбе, а она у них есть. Суди сама: сейчас над ними начальства нет, это их страна, а завтра придётся давать отчёт какому-то стороннему аликорну. Встраиваться в его, аликорна, неведомые планы. Выполнять его волю. А если он в своих целях решит ими пожертвовать? Неет, чтоб такое завтра никогда не настало надо побороться… И потом иногда, в прежние времена, чтобы завоевать княжество размером с Кантерлотскую губернию, и сделать его по-настоящему своим, порой уходило пару веков, да пару десятков тысяч жизней. А тут целый колоссальный материк.

Она вздохнула и доверительно добавила:

— Мы упустили момент. Лет семьсот назад, ведя тотальную войну, можно было лет за пятьдесят сломать Зебрику, а потом еще пять-шесть поколений доламывать. Теперь поздно. Более того мы расходимся всё дальше… Тогда цена показалась нам чрезмерной. Сейчас я уже сомневаюсь.

— Поясни, — потребовала Сансет.

— Тебе известно, что одних только шахтных установок мы содержим более двухсот. Полный жизненный цикл, от копания ямы до подрыва и затопления всего одной — стоит казне чуть более пятнадцати миллионов, не считая ложных целей. И это ещё запланировано, что ломать их, когда бетон обветшает, я сама буду, без трат на шеллит и сапёрные работы… Это куча непостроенных больниц. Миллионы детей, не вывезенных летом к морю… Вобщем, список дел, куда можно было бы деть эти миллиарды, обширен. Вместо того, экономически бессмысленные установки ждут своего часа. Объединив тогда наши страны, мы бы не несли сейчас таких ужасных трат.

— А если подчинить их магически? — спросила единорожка, — не сочти за лесть, но ты, наверно, самый искусный маг планеты. Мать, вероятно, сильнее, но ты… — Она замялась, подбирая слово, — точнее?

— Экономнее, — хмыкнула Луна. — Это и денег тоже касается. — Нет. Магия разума, особенно в таких масштабах и с такими целями, запрещена.

— Но ты же работаешь с этой магией…

— Лишь для того, чтоб создавать у пони приятное настроение и изгонять тревоги. Иногда, очень точечно я влияю на разум других, но опять-таки, не с целью подчинить, а например, успокоить партнёра по переговорам, который пошёл вразнос, и хрен знает что себе навыдумывал…

— Могу я спросить: почему?..

— Есть причины, — глухо ответила Луна.

* * *

— Эльтанил, подожди, это не то, что ты думаешь…

— Ну конечно. И то, что я уже не понимаю, где заканчивается мой разум, и начинается твой, это случайность? — Единорог вынул из-под плаща кристальную звезду-амулет. — Это не даст тебе больше влезать в мою голову, по крайней мере так, чтобы я не знал.

— Но я хотела как лучше. Предостеречь тебя…

— Вероятно поэтому, — кивнул Эльтанил, — у меня нет ни друзей, ни девушки. Я для них, видимо, слишком старый… Точней, ты слишком стара для таких детских глупостей… — И увидев, как на глаза аликорна наворачиваются слёзы, сбавил обороты. — Прости. Но это моя жизнь. Со всеми ошибками и глупостями. И кстати, я вчера записался в Тиморский полк.

— Что ты сделал? — переспросила Луна.

— Записался в полк.

— Я… я не думаю, что это мудрое решение.

— Ну, тогда пойду завтра, подам в отставку…

Принцесса выдохнула.

— В рапорте напишу: «я, наследник Лунного трона, подаю в отставку по приказу своей матери.» Это ведь другие должны рисковать жизнью по твоему приказу. А я должен по нему же сидеть дома…

Ночная аликорн подняла взгляд на сына.

— Ну что ж, твоя взяла. Вижу, что такой контроль, даже из лучших побуждений — это ошибка. Прости…

Он погиб через два года. Нарвался с полуотделением на засаду. Луна отлично понимала, что сбежал-то Эльтанил в армию от её опеки, и если бы она так не вела себя с ним, ну или хотя бы учила его по-настоящему, как её когда-то Селестия, выходить из любого боя живым…

* * *

— Видишь ли, ученица, работая с разумом, довольно легко пропустить момент, когда окружающие — это уже множественные отражения тебя. И ты не понимаешь, а живы ли они там вообще? И в какой момент ты стёрла их, если это в самом деле произошло?.. Осознание такого события может тяжко ударить по психике.

Шиммер подозрительно посмотрела на наставницу, но комментарии оставила при себе.

— С другой стороны, мы с этими отражениями могли бы создать Лунную республику, где все были бы счастливы вместе, и нам было бы нечего делить… — Голос аликорна ни на миг не дрогнул, не сбился с шутливой интонации, и не изменилось лицо. Опыт, как известно, не пропить.

— А если бы, — осторожно спросила единорожка, — тебе попалось некое абсолютное оружие… Ты бы… Переиграла ситуацию?

Луна на секунду представила себе кристальное дерево метров пять в высоту.

— Нет. Тогда речь шла о ста, много о двухста тысячах убитых. Теперь счёт пойдёт на десятки миллионов. Я не уверена, что мой рассудок выдержит.

Сансет кивнула.

— Да, это, наверно, трудно. Мне не приходилось, даже не знаю, как это.

— Ну и хвала гиппариону. Поверь, мы с твоей матерью много работали, чтобы вашему поколению никогда не приходилось убивать…

Тут в дверь постучали. Замок требовал физического контакта, и Сансет пошла открывать, но в коридоре никого не оказалось. Она опустила глаза и увидела мелкую единорожку лет семи с необычной зелёной прядью в гриве.

— Ты потерялась, девочка?

— Нет, я к принцессе Луне. Мне сказали, она здесь, — пропищала гостья.

— Это ко мне, — подтвердила аликорн.

Сансет шагнула в сторону, пропуская странного жеребёнка.

— Познакомьтесь, — сказала Луна, — как никак, коллеги… Несмотря на юный возраст, это тоже моя ученица. Старлайт… Сансет…

— Очень приятно, — одновременно буркнули обе. Принцесса попыталась спрятать улыбку, хотя с её ростом это было трудновато.

— Ваше высочество, я закончила. Можно смотреть…

— Что ж, пойдём. И ты тоже с нами, — кивнула она племяннице, — возможно, тебя это заинтересует.

Со стороны «процессия» выглядела немного забавно. Впереди короткой рысью бежала Старлайт, показывая дорогу. За ней чуть ускоренным шагом двигалась Сансет, а замыкала шествие Луна, неторопливо переставляя длинные ноги. Вскоре Шиммер стало понятно, куда они идут. К исследовательским боксам. Это были специальные комнаты, процентов на девяносто экранированные от внешних потоков. В них было удобно исследовать чужие артефакты, не отвлекаясь на «борьбу» с естественными возмущениями фона.

Признавая их полезность, Сансет тем не менее работать тут не любила, чувствуя себя в такой комнате инвалидом. И хотя в последнее время её внутренние ресурсы сильно выросли, всё равно, всё равно…

«А земнопони всю жизнь так живут», — подумала она.

Малолетнюю же пигалицу это вовсе не смущало. Она придвинула лавку (Сансет мысленно кивнула — не всякий взрослый единорог смог бы это сделать) по ней залезла на стол, и остановилась посредине между двух фокусирующих линз, рядом с лежащей здесь же здоровенной помятой пулей, листком бумаги и несколькими книгами. Сансет сразу узнала «Стандарты записи заклинаний». Листок Старлайт подвинула поближе к аликорну, и начала:

— Я тут расписала, что смогла понять. Сначала я думала, что этот артефакт должен выворачивать на самый мощный преобразователь магии, и зашла не туда. Но потом поняла, что вы же обычно под щитом, и тот, кто его делал, не мог знать, под каким именно… Всё оказалось проще: тут стоит метка, комплиментарная той, которая стоит на вас. Вот… Ой.

Принцесса подняла бровь.

— На меня кто-то поставил метку? Так, что я не заметила? А ты не фантазируешь?.. — Она пробежала взглядом запись.

— Три последних полосы — алые, — пояснила Старлайт, — у меня не было цветных карандашей, и я не очень поняла, почему они так светятся, раньше я ничего такого не видела.

«То есть, ты ещё и некромант, — подумала Луна, — надо же, какое созвездие талантов… Как же правильно тебя учить? А мне выговор. Могла бы и не напрягать жеребёнка: дураку же ясно, что тот, кто готовил выстрел, имел отношение или по крайней мере знал о ритуале жертвоприношения мне. И знал, что для некромантов я еще много дней буду «цвести» алыми нитками убийства. И чтоб не заморачиваться, настроил пулю на эти полоски… Пусть она отдохнёт, а потом, раз уж влезла в эту работу, посмотрит картотеку для начала «пятидесятки», может и зря мы на зебр клевещем.»

А вслух сказала:

— Спасибо, ты очень помогла. Ты можешь возвращаться к занятиям.

— Я заберу, — пропищала единорожка, и зубами стянула подушку с другой лавки, прикрытой столешницей от взоров. Закинула её себе на спину.

— Ты что и спала здесь? — изумилась Луна.

— Ну, я подумала, чтоб не ходить через полдворца в спальню, то проще принести подушку сюда…

— Вот это было совершенно излишне. Не делай больше так, никакой такой срочности не наблюдалось.

Старлайт покивала, придерживая уголок зубами, что-то неразборчиво промычала, и вышла из комнаты.

— Приставлю к ней няньку, — задумчиво сказала Луна, — меня ввело в заблуждение её почти взрослое поведение, а то что ребёнок это всё равно ребёнок, я как-то забыла… А ты что хмуришься? — Аликорн повернулась к молчащей Сансет. — Ревнуешь?

— Вот ещё. — Буркнула единорожка. — А ты сама не могла «расплести» артефакт?

— Я «расплела», прежде чем пускать её. Это же могло быть просто опасно. И видела «крючок», но до меня не дошло… Мало кто может замечать на себе «метки», а я, хоть и могу, мне просто такая наглость в голову не приходила. Ладно, об этом я расскажу тебе в другой раз.

Луна вышла из комнаты, а Сансет так и смотрела на дверь, позабыв, что не любит здесь находиться. Потом встряхнулась и направилась к двери, с каждым шагом погружаясь во всё более плотный «поток», хлещущий из коридора.

«Нет, от этого я не откажусь. Лучше уже тогда не быть вовсе.»