Слишком много Поттеров (джен)

Дебора металась по кухне, вскрикивая, как раненая птица. Генриху, который мерил шагами каменный пол и ругался не самыми приличными словами, приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы не сталкиваться с нею в особо узких местах.

— Подле-ец! Каков подле-ец! — стенала мисс Поттер, горестно заламывая руки. И Гарри не понимал: то ли она расстроена бегством Сайлина, то ли — тем фактом, что он не взял её с собой.

— Ну, Снейпёныш, ну гадёныш! — вторил ей победитель Волдеморта.

Джеймс в истерике не участвовал. Он мирно поил чаем Сохатика, который старательно дул в кружку, от усердия разбрызгивая ее содержимое. Бэмби с интересом наблюдал за мельтешением по кухне, не забывая жевать бутерброд. Похоже, громкие скандалы его больше не пугали. Привык. А Гарри терпеливо ждал реакции невозмутимого аврора.

— О-о! Как он мог так с нами поступить? Как мог!?

— Да брось, Дебора! Наш носатый свинёныш думает только о себе! — резко затормозил на месте Герой, сунув кулаки глубоко в карманы. Похоже, ему уже надоело бестолково метаться, и теперь он жаждал мщения. Мисс Поттер затормозить не успела и налетела на Генриха. Настроения это ей не улучшило.

— Предлагаю уходить во Францию без подлого предателя, — губы Генриха сжались в тонкую линию. — Раз мы не нужны ему, то так тому и быть: бегать за ним и искать его никто не собирается.

— А чего искать-то? — хмыкнул Джеймс, утирая щекастую мордаху Сохатика тыльной стороной ладони. — На свете есть только одно место, куда Сайлин мог отправиться. К отцу, естественно.

— Снова?! Он что, ненормальный? — Дебора, забыв о своих недавних тяжких страданиях, недоверчиво тряхнула косичками.

— Снова? — Генрих и Гарри недоумённо переглянулись. В последнее время такие «переглядки» у них частенько как-то сами собой получались. — А когда это он… — победитель Волдеморта наморщил лоб.

— Знаешь, дорогой братец, — вкрадчиво начала мисс Поттер, наступая на героя, — только ты и малыши ещё не догадались, почему Саю было так плохо, когда он пришёл к нам. Ты вообще думать и сопоставлять факты умеешь? Хоть немного? Хоть капельку? — последние слова она уже проорала в лицо отшатнувшегося от неё Генриха.

— Спокойно, Дебора, — Джеймс отпустил Сохатика на пол и, вытерев руки кухонным полотенцем, обратил взор на взбудораженных подростков. — Тайны в приключениях Сайлина никакой нет. А дело было так. Когда он, неожиданно для себя, оказался на кухне незнакомого маггловского дома, то первое, что увидел, — это мёртвого аврора на полу. Я, признаться, к тому времени ещё не очнулся. Естественно, он, как любой уличный мальчишка из Лютного, сделал всё возможное, чтобы тихо скрыться из опасного места. Сайлин вылез в открытое окно, мельком приметив адрес на выпавшем из почтового ящика конверте, и поспешил прочь. Пока он нашёл автобусную остановку, успел осознать, что с ним… эм… не всё в порядке. Прохожие его не замечали, в витринах магазинов Сай не отражался… На автобусе он добрался до Лондона. Нашёл «Дырявый котёл» и прошёл в волшебный мир. Но и маги его не видели. Лютный переулок претерпел необъяснимые изменения: здание, где когда-то располагалась аптека его отца, сгоревшее дотла в ночь гибели Снейпа, было цело и невредимо. Там располагался магазин зачарованной посуды, и заправляла им незнакомая ведьма. «Если здание не пострадало, так может и отец жив?» — подумал Сайлин. По косвенным признакам выходило, что это вполне возможно. Он до вечера просидел в лавке ингредиентов для зелий, где обычно отоваривался отец, и удача улыбнулась ему. Когда владелец лавки делал очередную запись в своём журнале, Сай увидел пометку об отправке посылки на имя отца. Уже ночью он оказался в Тупике Прядильщиков. Профессор Снейп был у себя дома, но и он Сайлина не видел. Тот всё испробовал, чтобы привлечь его внимание, но без толку. Отчаявшись, Сай осознал, что просто умрёт от жажды и голода. Тогда он, уже обессиленный, на перекладных добрался до Тисовой улицы, неизвестно на что надеясь. Дальше — вы знаете.

— Да уж, — прочувствованно произнёс Генрих. — А почему ты назвал его уличным мальчишкой?

— Потому что так оно и есть, — пожал плечами Джеймс. — Я шпаны из Лютного вдоволь навидался за свою жизнь. Это он уже у Принцев пообтёрся и приобрёл некоторый лоск… Похоже, у его отца было не так уж много времени на воспитание сына. Ладно, время позднее, давайте-ка готовиться ко сну. Думаю, к утру Сай проверит свою теорию, вот тогда и можно будет с ним поговорить.

— Теорию? — победитель Волдеморта нервным жестом поправил очки. Он был несколько смущён.

— Бегство Сая — это моя вина, — грустно вздохнул Джеймс. Я же без всякой задней мысли соловьём заливался, что в этот мир нас проведёт магия Гарри. И мы, мол, с Генрихом уже немного её хлебнули… Нечаянно. А Сай решил, что магия его отца ничуть не хуже. Вот и будет подлавливать моменты, когда профессор колдует…

— И… и что? — Дебора жадно подалась вперёд.

— А ничего. Завтра увидим результат. Мало ли, вдруг я ошибаюсь? — Джеймс благодарно потрепал по плечу Гарри, расцепил скрещенные с ним под столом ноги и поднялся. — Сайлин знает: умирать мы его не оставим. Поэтому к Дурслям сам не вернётся. Будет до последнего нас в Тупике Прядильщиков ждать. Так что утром отправимся в гости к профессору Снейпу. А сейчас — спать!

* * *

Интерьер «Дневного Рыцаря» разительно отличался от внутренностей волшебного автобуса, следующего по ночному маршруту. Вместо кроватей — разномастные кресла. Впрочем, и стулья тут были, и мягкие пуфики, и даже садовые скамейки. На окнах — не тяжёлые бархатные портьеры, а лёгкие занавески. И проводник другой, но всё такой же говорливый. Впрочем, он быстро потерял интерес к угрюмо отмалчивающемуся магглорожденному пареньку со школьным сундуком. Гарри занял огромное викторианское кресло и отвернулся к окну.

Почти пустой салон автобуса заливали косые лучи утреннего солнца. Волшебников, едущих куда-то в столь ранний час, было мало, и они предпочли верхние этажи «Дневного рыцаря». Рядом гомонили рассаживающиеся по местам призраки. В целях экономии Джеймс решил провезти семейство «зайцами». Да и вопросов будет меньше… Дебора увела малышей подальше от Гарри — вдруг тот не уследит, и Сохатик к Поттеру на колени залезет. А лишние проблемы с проводником никому не нужны.

Гарри к Снейпу ехать не хотел. Ему даже думать об этом было страшно. Снейп — это же… Да он их всех собственноручно гоблинам сдаст! Ещё и радоваться будет, что кучу Поттеров разом извёл. Он же просто злодей! Но ведь взрослых не убедишь — они всегда всё лучше знают.

Автобус рванул с места, и Гарри вдавило в плюшевое нутро кресла. Судорожно уцепившиеся в подлокотники пальцы провалились в прореху обивки и наткнулись на нечто твёрдое. Извлечённый на свет комочек оказался карточкой от шоколадной лягушки. Дамблдор. Гарри невольно улыбнулся: точно такую же картинку он нашёл в своей самой первой коробке с волшебными сладостями, и текст к ней немного помог им с Роном и Гермионой спасать Философский камень… И почему Джеймс так профессора Дамблдора не любит? Очень неприятно, когда он плохое о директоре говорит. А Дамблдор… Он же прямо как Хогвартс! Волшебный и удивительный весь!

Поттер поёрзал в кресле, устраиваясь поудобнее. Но стоило ему прислониться ухом к подголовнику…

— …недаром все талмуды по Магии Души утверждают, что крестраж возможно создать только один! Один, понимаешь? А Риддл плюнул на горький опыт предков и… — Поттер растеряно моргнул и осторожно выглянул из своего мягкого убежища. Джеймс и Генрих устроились на продавленном диване довольно далеко от него, и слышать их разговор он никак не мог. Вон, видно, как у Джеймса губы беззвучно шевелятся… Но стоило Гарри вновь прижаться ухом к викторианскому монстру, как…

— …вскапываешь клумбу и случайно перерезаешь лопатой дождевого червя. Что будет с этими двумя половинками?

— Ну, из них новые червяки вырастут, — пробурчал набычившийся Генрих.

— Верно. А теперь представь, что червяк этот — Волдеморт, — огорошил Джеймс и, переждав весёлый гогот Героя, продолжил. — В шестнадцать лет он впервые разорвал себя на две равные части и одну из них надёжно, как ему казалось, припрятал в дневник. И это, безусловно, был самый сильный его крестраж. Вон как он быстро Джинни окрутил и едва не переродился в полноценного Волдеморта. Сам, без всякой помощи, заметь! Представляешь его мощь и возможности?

Для сравнения вспомни медальон Слизерина, который только и мог, что настроение портить. Ведь вы с Гермионой его полгода на груди по очереди носили, а он вам существенно не навредил. Даже серьёзного магического истощения не получилось. А что Рон, немного его поносив, от вас сбежал? Вот как раз для Рона это поступок нормальный и легко объяснимый: не первый и не последний раз он с вами так поступил, — в голосе Джеймса послышалась горечь. — Так вот, исходя из теории «дождевого червя», мы видим, что остальные крестражи Волдеморт мог делать только из оставшейся «своей» половины. То есть с каждым новым крестражем остаток головной части червяка уменьшался ровно на половину, и полученный в результате артефакт выходил вдвое слабее предыдущего.

Слабел и Волдеморт. Нет, это не сказалось на его магии. Всё же магия и душа — это разные вещи. Да и дополнительной подпиткой магическими силами своих последователей он не брезговал. Но вот устойчивость в собственном теле ему уже ничего не обеспечивало. Перед трагическим Хэллоуином связь с телом была у него уже весьма условной. И позже, в Квирреле, он удерживался с превеликим трудом. А ведь тот пустил его в себя добровольно! Добровольно, понимаешь? По законам Магии Души, Волдеморт должен был полностью захватить тело Квирринуса и, перестроив его под себя, возродиться. Но у него уже просто не было на это сил. Он неимоверно изуродовал и ослабил себя, низведя до уровня ментального паразита. Даже кровь единорога мало помогала. Квиррел попросту заживо разлагался… Уж не знаю, на сколько кусочков можно разрезать настоящего червя, чтобы из каждой дольки вырос новый полноценный экземпляр, но душу…

— Пацан, какава будешь? — шмыгнув сизым носом, развязно осведомился незаметно подкравшийся проводник. — Ешо булки есть… вчерашние. Или кофу с молоком? Четырнадцать кнатов все про всё, а?

— Нет-нет, спасибо! — Гарри так резво замотал головой, что едва не потерял очки.

— Ешо газеты могу дать. И «Придиру», чтоб поржать. И…

— Мне ничего не надо! — взвыл Поттер. Там Джеймс так интересно про червяков и Криррела рассказывает, а тут этот, со своим «какавом»! Есть же люди! В этот момент автобус резко затормозил, и проводника унесло прочь. Гарри облегчённо выдохнул и принял прежнюю, удобную для подслушивания, позу.

— …и последние два склевали воробьи.

— Эти воробьи — Нагини и Гарри, что ли? — уточнил веселящийся Генрих.

— Именно. Утрирую, конечно, но суть верна. Только наш Великий Экспериментатор Волдеморт мог додуматься поместить осколок своей души в живое, наделённое магией существо — в своего фамилиара! И как бы он правил миром в случае возрождения в змеином теле? Приказы последователям на парселтанге отдавал, а колдовал хвостом?

— Это было бы круто! — захихикал Генрих. — Он и так-то на человека был не особенно похож, а тут…

— Но самая интересная судьба у того кусочка, который достался малышу Гарри. Так вот, Дамблдор, уверяя тебя, что ты в ту трагическую ночь получил от Тёмного Лорда часть его сил, ткнув пальцем в небо, сказал правду… — Поттер взволнованно сглотнул и напряг слух. Честно говоря, из речи Джеймса он мало что понял. Но о том, что речь идет об очень важных вещах, догадаться было не трудно.

— Так чё, пацан, какава точно не надо? — проводник лениво перекатил жвачку во рту, с надеждой глядя на Гарри, а из зажатой в его руке кружки плеснула на пол коричневая бурда. Похоже, что пока он до Поттера добирался, половину «какава» уже разлил.

— Нет, спасибо, не надо! — чётко выговаривая каждое слово, разочаровал его Гарри. Укоризненно повздыхав, проводник направился в сторону лестницы на верхние этажи автобуса.

— … тот уродливый псевдоребёнок на потустороннем вокзале и был Волдемортом, а вовсе не выбитым из тебя крестражем. Я тоже долго этого понять не мог, пока не сообразил, что «наш» осколок выглядел бы совсем иначе. Понимаешь, в воробьях съеденные червяки долго не хранятся… И на месте жуткого уродца мы увидели бы кучку… эм-м, сырого полупереваренного фарша. Уж извини за неделикатную подробность. Но связь с хозяином эта испорченная частичка ещё сохраняла…

— Двигай на выход, пацан. Щас твоя остановка. Чумудан-то доволокёшь? А то подсоблю — мне не трудно.

* * *

Палатку поставили в густых зарослях одичавших кустов около брошенного дома. От входа открывался вид на дымящую заводскую трубу. Ещё пара труб поменьше калибром безжизненно упиралась в серое небо. Поодаль — за щербатыми заборами и бурьяном — текла дурно пахнущая речка. Большая часть домов кривой улочки была заколочена. Только пара хибар выглядела жилыми благодаря занавескам на окнах и телевизионным антеннам на крышах.

В последний раз тоскливо оглянувшись на ставшую родной палатку, Гарри крепко сжал ладонь Джеймса и, пересиливая себя, побрёл к обшарпанному и покосившемуся дому на противоположной стороне улицы. Он шёл как на казнь. Хотелось вцепиться всеми конечностями в доски забора или лечь на дорогу в знак протеста, или…

Перекошенная калитка пронзительно скрипнула. По заросшей травой тропинке давно никто не ходил. Может, Снейпа здесь и нет? Уехал куда-нибудь на лето… Хотя, чего бы тогда Саю здесь сидеть? Под просевшим крыльцом, в зарослях крапивы, упокоилась пара ржавых котлов и заплесневелый ботинок. Ступени встретили незваных гостей не менее музыкально, чем калитка, но в дверь все равно пришлось стучать, хотя подобную «сигнализацию» мог не услышать разве что глухой. Гарри от волнения успел облупить изрядный участок дверного косяка от вздувшейся коростой краски, прежде чем в глубине дома послышались шаги. Дверь резко распахнулась, явив миру бледно-серую физиономию грозного профессора.

— Спокойные времена, Северус? Даже не спрашиваешь, кто за дверью? — дружелюбно улыбнулся старший Поттер. Снейп замер на месте. Свет и тень прихожей причудливо обрисовали его профиль, превратив его в некое подобие хищной большеклювой птицы. Только поблёскивали глубокие ямы глаз.

— Ты!!! — вдруг прошипел профессор, судорожным движением направив волшебную палочку в лоб Джеймса. Гарри в ужасе зажмурился.

— Явились, наконец! — протянул ненавистный голос из глубины комнаты. За спиной Снейпа проступила из сумрака ехидная физиономия Сайлина. — Поттерам в этом доме всегда рады!

И тут на Гарри накатило. От ярости даже в голове зашумело. Дважды в своей жизни он испытывал подобное состояние: когда сжигал душившего его Квиррела и пронзал мечом василиска. С кристальной ясностью он вдруг увидел, что нужно сделать, чтобы подлый Снейпёныш больше никогда не мог подставить под удар Джеймса. Ладони ожгло от прихлынувшей бурлящей магии. Краем уха он услышал болезненный вскрик аврора и сжал в кулаки ставшие свободными руки. Всё зло мира нагло ухмылялось ему в лице Сайлина. Отшвырнув с дороги профессора, он прыгнул на врага.