В лабиринте кривых зеркал (джен)

Внутренняя поверхность водоотвода оказалась покрыта мерзкой желеобразной слизью, так что Дрейк, вытянув руки, скользил вниз беспрепятственно и довольно быстро, обтирая грязные стенки собственной курткой. Чуть ниже желоб делал небольшой поворот, совсем небольшой, который Дрейк, извернувшись, проскочил, будто санник на бобслее, и этот поворот спас ему жизнь, потому что буквально в следующее мгновение где-то наверху заскрежетала поднимаемая решетка водостока, и узкая железобетонная труба загудела от выстрелов. Автоматные очереди гремели в полом желобе, будто громовые раскаты, а пули выбивали из бетона голубоватые искры, но Дрейк был уже далеко за изгибом трубы, футах в двадцати от него, и даже рикошетирующие пули достать его не могли. Он по-прежнему скользил вниз на удивление быстро, легко и непринужденно, без малейшего затруднения… пока его ноги не уперлись во вставшую поперек дороги непробиваемую каменную стенку.

Здесь труба изгибалась вновь, на этот раз — почти под прямым углом. И попасть в горизонтальный рукав Дрейк не мог, настолько узким и крутым был этот поворот.

Он застыл на месте, словно муха, попавшая в трубочку для коктейля. Руки его были вытянуты вверх — и уже начали затекать… Шевельнуться он не мог. Дышать было нечем. Со всех сторон на него давили стенки тесной трубы. Дрейк ощутил себя кусочком дерьма, застрявшим в слишком узкой, извилистой и непроходимой кишке.

Это было невыносимо.

Клаустрофобия накинулась на него с неслыханной силой. Не было вокруг ничего, кроме темноты, тишины, холодных, каменных, осклизлых стен, и Черный Плащ с трудом сумел удержать рвущийся из легких крик ужаса. Паника подступила к его горлу липким комком; глубинный первобытный страх поднимался в его душе, ослабевшее тело мгновенно покрылось холодным потом, темнота и тишина душили его, лезли в глаза, в уши, в ноздри, он захлебывался ими, как утопающий захлебывается мутной студёной водой…

Он был похоронен заживо.

В тесном, вонючем, мерзком каменном гробу. В нескольких метрах под поверхностью асфальта.

Это конец, пронзительно верещало где-то в мозгу. Я умру здесь, умру, умру, умру!.. И умирать буду долго — медленной, ужасной, отвратительной смертью! Прощайте, солнце и ветер, прощай, Зак, прощай, Джоселин, надеюсь, ты никогда не узнаешь, где и каким образом мне довелось закончить своё бренное земное барахтанье…

Нет!

Спокойно, сказал он себе. Спокойно, приди в себя, приятель. Действительно, положение не из приятных, можно сказать, почти безнадежное, но поддаваться панике нельзя. Нельзя. Нельзя. Пути назад нет, значит, надо искать путь вперед. Собраться с духом, отрешиться от всего происходящего, представить себя отдыхающим на морском побережье и погруженным в прозрачную прохладную воду… Или — в целебный серный источник… в слякотное озерцо с лечебной грязью… немного воняет, но что поделать… это то, с чем приходится мириться ради достижения нужного результата…

Он застонал. Тяжело перевел дух. Ему казалось, что стенки трубы, точно живые, стремятся сблизиться, слиться друг с другом, сдавить его еще сильнее и выжать из него по капле кислород, тепло, жалкие остатки мужества и саму хрупкую, трепещущую слабым огоньком жизнь.

Ему не хватало воздуха в этом смрадном и тесном, вязко прилипающем к телу мраке, но он заставил себя дышать глубоко и медленно, чтобы кое-как усмирить стук бешено колотящегося сердца. Попытался осторожно повернуться вокруг оси, чтобы лечь на живот — к счастью, внутренняя поверхность трубы оказалась достаточно скользкой для того, чтобы облегчить ему этот маневр. Ему удалось согнуть ноги в коленях и кое-как протиснуть их в горизонтальный рукав, но на этом дело застопорилось. Его бедра уперлись в керамический защитный козырек-сочленение над изгибом трубы, и продвинуться дальше ему не удавалось ни на йоту.

Он замер — и несколько секунд опять отчаянно собирался с силами. Ему казалось, что он различает доносящиеся откуда-то сверху невнятные голоса, но, возможно (даже более чем вероятно), это было лишь плодом его разыгравшегося в смертной тишине воображения. Что сейчас будут делать его преследователи? Вряд ли найдется охотник лезть за ним в эту кишку… Куда выходит эта труба? По идее, должна выходить в канализационный коллектор, в огромный лабиринт темных подземных тоннелей, простирающийся под поверхностью города далеко во всех направлениях…

Что, если там, внизу, она станет еще у́же? Черный Плащ предпочитал об этом не думать.

Он не мог, не имел права отчаиваться.

Он протискивался, проталкивался, проминался и продавливался вперед изо всех сил, помогая себе локтями и подбородком и чувствуя себя гусеницей, пытающейся вылупиться из чересчур тесного яйца, и наконец дело как будто сдвинулось с мертвой точки: медленно, но верно его бедра ввинчивались под козырек, в «нижнюю» горизонтальную трубу, которая, кажется, была даже чуть шире, нежели «верхняя». Пожалуй, дело шло к тому, что ему все-таки удастся этот коварный поворот миновать… но тут внезапно сверху, над его головой раздалось какое-то странное бульканье и шуршание… Вода! Это была вода! Кто-то из оставшихся в мойке охранников просунул в отверстие стока шланг и включил воду! О, черт! Утопить они его решили, что ли? Впрочем, преследователи сыграли Дрейку на руку, сами того не желая: вода размочила вязкую полувысохшую слизь на стенках стока и сделала её скользкой, точно солидол — и Дрейка, застрявшего в зазоре, под этой дружной коллаборацией потока воды и размокшей смазки буквально вышибло в горизонтальный рукав, рывком, словно пробку из бутылки. Куртка его и водолазка завернулись до лопаток, он ободрал локти и поясницу — но жуткое препятствие осталось позади, и поток воды весело подхватил его и потащил по трубе, имеющей слабый наклон, все дальше и дальше, и он задыхался, вода хлестала по нему ледяной струей, впитывалась в него, словно в губку, заливалась ему в нос и рот… а потом все внезапно закончилось.

В какой-то миг ноги его повисли в воздухе, не находя опоры — а в следующее мгновение он выскользнул из жерла трубы и шлепнулся в холодную воду. Вода была внизу, вода лилась на него сверху, весь мир вокруг был водой, и он сам состоял из воды на все сто процентов, и одежда его состояла из воды, и в ушах у него хлюпала вода, и из носа, точно из протекающего крана, сочилась вода, и кругом была абсолютная вода, вода, вода… Отфыркиваясь, он кое-как поднялся на четвереньки и отполз в сторону, чтобы перевести дух и осмотреться. Прислонился к каменной стене…

От пережитого шока его трясло с головы до ног.

Он находился в канализационном тоннеле, наполненном гнилым желтоватым светом: низкий сводчатый коридор освещался тусклыми лампочками в проволочной оплетке, располагающимися под потолком на равном расстоянии друг от друга. Поток воды из трубы, из которой Дрейк вывалился, впадал в каменный канал, наполненный невнятной жижей и нечистотами — все это задумчиво, неторопливо и величаво текло куда-то в нездоровый желтушный сумрак. Дрейк промок с ног до головы и был вымазан отвратительной зеленоватой слизью, но все это составляло полбеды… Хуже всего было другое. Не выдержав купания, трения о камни и прочих истязаний, оказался безнадежно испорчен телефон злосчастного инженера Кроппса, тот самый телефон, на который Черный Плащ пытался снять происходящее в подземной лаборатории.

Экран был разбит, панели слегка разошлись, и вся электронная «начинка» мобильника, конечно же, безнадежно подмокла. Даже включать его было бесполезно: телефон был жестоко убит и реанимации явно не подлежал. Использовать сделанную видеозапись в качестве улики было невозможно.

«Гризликов был прав. У Прэтта рыльце в пушку. Он прячет на своей фабрике секретную лабораторию, где пытается разработать оружие нового поколения…» М-да. Какой сумасшедший в это поверит?

Черный Плащ в ярости стукнул кулаком по стене.

И тем не менее сдаваться он не собирался. Надо было найти канализационный колодец, выбраться из тоннеля, вернуться домой, умыться и переодеться, в конце-то концов… Дрейк чувствовал себя слишком мокрым и грязным для того, чтобы идти в ближайший полицейский участок и пытаться объяснять там свою позицию.

Мимо него пробежала жирная крыса, остановилась, коротко сверкнула на него настороженными глазками — и немедля юркнула прочь, куда-то в сырую и неуютную темноту. Дрейк собрался с силами и, стараясь не обращать внимания на дрожь в ногах, торопливо зашагал следом за ней — вверх по течению.

* * *

— Что значит — вы его упустили?! Томб! Какого черта? Ты понимаешь, что это значит?.. Поганая ищейка… Вы уверены, в шахте его нет? Ему удалось ускользнуть? Дьявол… дьявол… дьявол!.. Ищите! Достаньте его из-под земли! Да, в буквальном смысле! Прежде, чем он доберется до полиции и натравит копов на «Тау-сити»! Слышишь, Томб? Подними своих людей по всему городу, ищите его, ищите, черт побери! Иначе тебе придется разговаривать не со мной. Да!.. Хватит болтать! Действуйте, тысяча чертей!

Прэтт в ярости бросил телефонную трубку. Черт возьми, все уже было почти завершено! Модуль был собран, отлажен, протестирован, и ВАОН готова была взять представленный образец. ВОРГа оставалось только запрограммировать и испытать в полевых условиях, но сам Сатана послал Прэтту поперек дороги этого въедливого любопытного копа, будь он трижды неладен! Сначала этот странный взлом сейфа… Кому он понадобился? Для чего? Кто-то что-то заподозрил? Но — что? Никаких документов по проекту «ВОРГ» Прэтт дома, к счастью, не держал, он полагал, что этот взлом действительно устроил кто-то из его чересчур ушлых конкурентов по фабричному бизнесу. Потому и счел целесообразным обратиться не в полицию, а в ШУШУ, чтобы это выяснить… Кто же знал, что там на его голову свалится этот цепкий, как пиявка, всюду сующий свой нос неугомонный агент! Кто знал, что у этого… Черного Плаща хватит пронырливости и наглости явиться в «Тау-сити» и отыскать в подвале засекреченную лабораторию! И ладно бы удалось его пристрелить, Томб и его ребята отвезли бы труп в лес и закопали в таком глубоком овраге, что его и лучшие полицейские псы никогда бы не нашли. А теперь… Ладно, ладно, не все еще потеряно… Этот проклятый коп, конечно, теперь вернется с обыском, но организация всех следственных мероприятий потребует некоторого времени… а Прэтт задействует все свои связи, чтобы если уж не избежать, то хотя бы оттянуть этот момент как можно дольше! Время еще есть. Есть! А пока…

Он опять потянулся к телефону.

— Тайпер! Демонтаж завершен?

Скрипучий голос Тайпера звучал приглушенно:

— Еще не до конца, сэр.

— Поторопитесь, черт побери! ВОРГа нужно демонтировать как можно скорее… Разберите его на части! Если к нам в ближайшие часы нагрянет проверка, они не должны обнаружить ничего подозрительного.

— Я понимаю, сэр.

— Работы над модулем пока придется приостановить. Не знаю, надолго ли… Займитесь программным обеспечением.

— Смею напомнить, сэр, вы обещали нам образец софта… «искусственный интеллект», который мы могли бы адаптировать для ВОРГа.

— Я помню, Тайпер.

Прэтт тяжело откинулся на спинку стула и, вынув из кармана широкий клетчатый платок, вытер им вспотевший затылок. Глубоко вздохнул. Вновь набрал телефонный номер. На этот раз в голосе его звучала мягкая, но в то же время напористо-нетерпеливая обходительность:

— Мисс Беллум?

— Да? Кто это? — Голос Сары Беллум слышался глухо и невыразительно, точно доносился со дна очень узкого и глубокого колодца. — Мистер Прэтт, это вы?

— Да, да… Очень рад, что вы меня помните! Как продвигаются дела с нашими пылесосами?

— По правде говоря… э-э… — Она секунду помолчала. — Хорошо.

— Вы закончили доработку неполадок и программного обеспечения?

— Ну, еще не совсем… Наш ГАД… Главный Автоматический Диагност вышел из строя. Нам на выручку в таких случаях обычно приходит ТРУП, но…

— Кто, простите, приходит?

— ТРУП — Технический Ремонтник, Устраняющий Проблемы. Но это требует времени…

— Ясно. Но хоть какие-нибудь подвижки у вас есть? — свирепо спросил Прэтт. — Мисс Беллум! Вы подумали над моим предложением? Я хочу выкупить этот чертов пылесос немедленно со всеми его потрошками, компьютерными мозгами и прикладными программами, понятно?

Сара Беллум как будто пришла в замешательство.

— Немедленно? Но… я не понимаю… К чему такая спешка?

— Мисс Беллум, вы что, в каменном веке живете? У меня есть информация, что конкуренты моей фирмы готовят выпуск похожего гаджета… Я должен их опередить, ясно? Слушайте, подготовьте к передаче пылесос, его софт и все утилиты, мои специалисты при необходимости выполнят все нужные коррективы. Немедленно, да! Деньги я перечислю на счет, который вы укажете. Я надеюсь, вы успеете к вечеру подготовить все документы?

— К вечеру?

— Да. Я буду в вашей лаборатории к восьми часам. Надеюсь, к этому времени все будет готово. И даже если нет — я возьму программу в любом состоянии, понятно? И вот еще что, мисс Беллум… после того, как перенесете всю информацию на диск, вы должны удалить ваши наработки со всех стационарных устройств. Это коммерческая тайна, видите ли, мы с вами об этом говорили… мы не можем допустить, чтобы она стала достоянием наших конкурентов. Поверьте, это в целях вашей же безопасности… Н-да, вот так, не удивляйтесь, в деловом мире все очень жестко. До встречи, мисс Беллум! — Не слушая возражений, он решительно повесил трубку.

* * *

Где-то в больном желтоватом сумраке сердито попискивали крысы.

Одна из них сидела на пути перед Дрейком: матерая, жирнющая скотина, настоящая крысиная королева, повелительница объедков, средоточие злобной и отчаянной наглости. Черный Плащ хрипло гаркнул на неё, и она посторонилась — не убежала, а именно нехотя посторонилась, смерив незваного пришельца презрительным взглядом, волоча за собой голый розовый хвост, точно королевскую мантию. И, несмотря на то, что каменная дорожка, проложенная по краю отводного канала, была достаточно узка, Дрейк постарался эту надменную особу почтительно обойти...

Интересно, спрашивал он себя, что сейчас предпримут мои преследователи? Подземный лабиринт велик и обширен, тянется под всей территорией города на многие мили, и они не могут знать, в каком именно месте я рискну отсюда выйти. Еще бы самому найти подходящий канализационный колодец, ведущий на поверхность… К счастью, неподалеку обнаружился план подземных коммуникаций, висящий на стене под поцарапанным стеклом и освещавшийся продолговатой люминесцентной лампой, за неведомые грехи закованной в железный каркас. Дрейк внимательно изучил схему и постарался запомнить дорогу к ближайшей шахте — это не совсем уберегло его от плутаний по дремучему канализационному лабиринту, но все-таки позволило придерживаться более-менее верного направления. Он брел вдоль наполненного водой отводного канала, ведя пальцами по неровной бугристой стене, время от времени спотыкаясь о мосластые сочленения каких-то труб и оскальзываясь на мокрых камнях, покрытых гнилью, смрадными потеками и неведомой зеленоватой гнусью. Мимо него неторопливо текла темная жижа, что-то в ней булькало, бултыхалось и воняло, и поднимались от воды едкие испарения, а от каменного пола — нездоровый гнилой ознобец, и лампочки на потолке горели посменно, через одну, и что-то очень неприятно, вызывающе и суетливо возилось в темноте, следило за не чаянным гостем злобными и подозрительными красноватыми глазками...

Увы. Все-таки блуждания по этой унылой крысиной стране заняли куда больше времени, чем Черный Плащ рассчитывал: когда наконец он, грязный и измученный, выбрался из люка на одной из отдаленных окраинных улочек Сен-Канара, уже смеркалось. День клонился к вечеру, и над городом копились хмурые осенние сумерки, обволакивающие все вокруг тусклой серой пеленой и мягко скрадывающие облик прохожих и очертания предметов... ну и слава богу, тоскливо подумал Дрейк. Он пребывал сейчас не в том виде, когда хочется привлекать особенное внимание посторонних, и в лучшем случае напоминал неудачливого водопроводчика после очень уж утомительной смены, а в худшем — распоследнего бездомного забулдыгу, находящегося на одной из самых необратимых стадий деградации. Сняв грязную и мокрую, безнадежно испорченную куртку, он брезгливо выбросил её в ближайший мусорный бак, оставшись в не менее мокрых джинсах и чуть более чистой водолазке; хорошо, что до проезда Авиа оказалось не так уж и далеко, всего лишь пятнадцать минут судорожно-отчаянной стыдливой рысцы...

...Джоселин, пристегнутая к компьютерной приставке, азартно мочила каких-то монстров на экране телевизора. Взглянуть на вошедшего в прихожую отца ей было некогда.

— Папа, привет! Что-то ты сегодня долго… Где ты был?

— Где был, там уже нету, — проворчал Черный Плащ. — Где Зак?

— Пошел в «Гиппо» за пончиками.

— А, ладно. Мне надо умыться…

— Почему ты мне не позвонил?

— Что?

— Ты обещал мне позвонить, когда у меня будет большая перемена. Но так и не позвонил!

— А… извини. Я забыл…

— Ну разумеется. Как всегда! — пробурчала Джоселин.

— Я забыл, в какое время у вас там во втором классе большая перемена…

— В третьем.

— Что?..

— Я уже в третьем классе, папа.

— Разве? — пробормотал Дрейк. — В третьем?.. Правда?

— Да, представь себе. Уже три недели. Да что с тобой сегодня? — Она наконец-то обернулась и взглянула на отца — и испуганно шарахнулась, выронила джойстик, глаза её расширились от смятения и удивления. — Господи, где ты был? Что с тобой приключилось? Ты весь в… в…

— В дерьме, да. Причем и в прямом, и в переносном смысле. Подожди, Джесси. Дай мне перевести дух…

Трясущимися от омерзения руками он стянул с себя грязное шмотье, бросил его в стиральную машину и с наслаждением заполз под горячий душ. Закрыл глаза, подставляя окоченевшие плечи под струи воды — не мутной и холодной, как в мрачном канализационном царстве, а упоительно теплой, ласковой, смывающей грязь и усталость, дружественно настроенной и мягко обнимающей его истерзанное тело. Кофе, подумал он, чашку крепкого ароматного кофе и пару булочек с кунжутом — вот все, что мне сейчас нужно. А еще лучше — стакан крепкого вискаря, м-да... Но расслабляться не приходилось: более-менее приведя себя в порядок, он со вздохом выбрался из ванной, завернувшись в махровое полотенце, взял телефон и набрал номер шефа.

Но никто не отвечал, Хоутера в кабинете и, по-видимому, в ШУШУ не было. Черный Плащ бросил взгляд на часы — половина восьмого вечера, ничего удивительного. Он достал записную книжку, отыскал номер хоутеровского мобильника и позвонил по нему.

Не сразу, но шеф все-таки взял трубку:

— Дрейк? В чем дело?

— Мистер Хоутер, есть разговор. Срочно.

— Ясно. — Хоутер как будто пришел в замешательство. — Погоди, я сейчас не могу разговаривать. Десять минут подождешь? Я тебе перезвоню.

Следующие четверть часа тянулись бесконечно... Дрейк нервно вздыхал и барабанил пальцами по столу, глядя на свое отражение в темном кухонном окне — бледное и расплывчатое, точно абрис какого-то несчастного неприкаянного призрака. Если бы сохранилась видеозапись на телефоне Кроппса, он бы пошел в ближайший полицейский участок и потребовал немедленно организовать обыск в «Тау-сити». Но подкрепить свои слова ему было абсолютно нечем, нечем, нечем! Да и в логово Прэтта он проник, можно сказать, практически незаконным образом, к тому же фабрика — это не жилище, не квартира и не загородный дом, владелец вправе потребовать санкцию прокурора… Или — нет? Попадает ли эта ситуация под категорию «обстоятельств, не требующих промедления»? Если бы Хоутер мог что-нибудь посоветовать… Наконец раздался телефонный звонок:

— Плащ? Ну, что у тебя?

— Я был на фабрике Прэтта.

— Так. И что?

— У Прэтта там секретная лаборатория в подвале, он пытается создать боевую машину-робота по заказу ВАОН… — Дрейк замолчал. Все это звучало, как бред.

Хоутер, по-видимому, был того же мнения.

— Дрейк, ты… хорошо себя чувствуешь? — негромко поинтересовался он, видимо, прикрыв трубку ладонью.

Я чувствую себя как человек, который безнадежно застрял в канализационной трубе, мрачно подумал Дрейк.

— Мистер Хоутер, я знаю, это звучит неправдоподобно, но, черт побери, я видел все собственными глазами! Я видел эту проклятую лабораторию. Я видел этого чертового робота. Это… это… просто машина для убийства какая-то! Железный болван, по самую маковку напичканный оружием и всяческой смертоносной автоматикой. Я слышал, как люди Прэтта обсуждали его характеристики… его достоинства и недостатки! Я знаю, в это трудно поверить, но… Но…

— Ты прав, поверить трудно. Доказательства у тебя есть?

— Есть… Вернее, были. Я снял происходящее на камеру телефона, но…

— Но что?

— Телефон пришел в негодность… Мне пришлось удирать от людей Прэтта по канализационным сетям и… в общем… мобильник подмок. Боюсь, теперь он нам ничем не поможет…

— Ладно, ясно. — Хоутер о чем-то мгновение поразмыслил. — Разговор это явно не телефонный, так что давай мы с тобой обсудим все в ШУШУ. Я надеюсь, все это может подождать до завтра?

Черный Плащ закрыл глаза. Его ладонь, державшая телефонную трубку, вспотела.

— Нет. Не может. Я… Они обнаружили мое присутствие, мистер Хоутер, и, конечно, теперь постараются уничтожить все улики. Если уже не уничтожили… До утра ждать нельзя!

Хоутер секунду помолчал.

— Послушай, я сейчас на совещании у Косуэлла. Я не уверен, что получится… но я постараюсь быть в ШУШУ к девяти часам вечера. Иди в Управление и составляй рапорт об обнаружении признаков преступления. Посмотрим, что тут можно сделать… я постараюсь прибыть в ШУШУ как можно скорее.