Я, Нотт (джен)

Две недели пролетели не то, чтобы незаметно, но довольно бодренько. Уроки по всем предметам у первачков я протестировал достаточно быстро, взявшись за вторые и третьи курсы.

Само собой, на переменах и по вечерам я не сидел сложа руки, стараясь проникнуться не только проблемами преподавания, но и школьной дисциплины. О, нет, я не начал с места в карьер задерживать учеников и лезть к ним со всякими правилами и морализаторскими наставлениями, как это делала Амбридж. За что, кстати, в конце концов поплатилась.

Нет, я просто по ночам иногда выбирался побродить по коридорам, прикрывшись дезиллюминационными чарами. Полетать, так сказать, на крыльях ночи. Безобидное хобби, на мой взгляд. Хотя, незабвенный учитель Онидзука наверняка бы душу продал за способность становиться невидимым! И уж этот извращенец начал бы с ванной старост или женских квиддичных раздевалок! Интересно, вселенная, где он — вполне себе живой человек, тоже где-то существует или мой мир уникален?

По коридорам Хогвартса завывали сквозняки. В темноте слышался шорох передвигающихся, даже ночью, зачарованных лестниц и сонное бормотание портретов.

Дезиллюминационные чары, если их правильно наложить, делали человека полностью невидимым. Но, к сожалению, не скрывали звука шагов и шороха одежды — для этого нужно было накладывать отдельное заклинание. Мало кто мог поддерживать сразу и чары невидимости, и чары беззвучности. Для этого нужно быть Мастером Иллюзий, коим я не являлся.

А потому я предпочитал передвигаться только под дезиллюминационкой, при этом стараясь ступать как можно мягче и тише. Ниндзя из меня тот еще, конечно, но хоть на то, чтобы не топать, как слон, меня вполне хватало.

Ночка в тот раз выдалась светлая. Бледный свет луны проникал сквозь витражи окон, причудливо играя с тенями в нишах. Если бы меня в этот момент кто-то мог увидеть, то ему наверняка бы пришло в голову сравнение с огромной летучей мышью. По крайней мере, развевающаяся на ходу черная мантия именно такие ассоциации вызывала у меня. Кажется, такой же, пусть и менее элегантный, образ поддерживал в «каноне» Снейп.

Крыло между башней Рейвенкло и Астрономической башней считалось чем-то вроде территории синего факультета. Это была самая высокая часть замка, состоящая из ажурных застекленных переходов, мостиков и маленьких башенок. Недаром все же на гербе Рейвенкло красовался расправивший крылья орел.

Астрономическая башня, самая высокая в Хогвартсе, была еще и наиболее популярным местом для свиданий. Ну еще бы! С неё открывался воистину волшебный вид на Запретный лес, озеро и горы в дали. Лепота! Единственное неудобство — пронизывающий ветер, но большинство учеников это не смущало. Согревающие чары еще никто не отменял.

У проема, ведущего к лестнице на вершину башни, я заметил мелькнувший во мраке мутный силуэт. О, в этом замке, походу, не только Главный инспектор умеет пользоваться чарами невидимости! Правда, у меня они наложены в разы качественней, но не суть. Кажется, кто-то из учеников тоже бродит по школе среди ночи.

Стараясь контролировать громкость шага еще пуще прежнего, я двинулся следом за таинственным нарушителем.

У проема, ведущего на площадку на вершине башни, я чуть притормозил и прислушался к происходящему там. Что ж, кажется, нарушитель был один. И, судя по доносящимся всхлипам, пришел он туда явно не для какого-то озорства.

Мягко ступая, я вышел на площадку и уставился на видневшийся у парапета силуэт высокой и стройной девушки. Дезиллюминационные чары она, видимо, решила снять.

Алебастрово-белая кожа, будто отражающая лунный свет, густые черные кудри. Что ж, вот мы и встретились с мисс Блэк вновь.

Плечи девушки то и дело вздрагивали, а сдавленные всхлипы и вовсе не оставляли сомнений в том, что она плачет. Да что там — она же просто-таки рыдала! Да, стараясь сдерживаться, чтобы её всхлипов не было слышно, но все же, это была самая настоящая тихая истерика, а не просто слезы!

Что ж, похоже, старший Лестрейндж довел её окончательно. Не хватало еще, чтобы она, по закону жанра, попыталась сброситься с башни! В «каноне» этого нигде не было, но в фанфиках, помнится, частенько встречалась характеристика Астрономической башни, как места, популярного не только у влюбленных парочек, но и у самоубийц.

Конечно же, я помнил, что последний случай, когда ученики падали с Астрономической башни с летальным исходом, был зафиксирован в Хоге то ли в конце 18, то ли в начале 19 века, но все равно, явственно напрягся, когда юная Белла, утерев слезы, шагнула к парапету.

Впрочем, мои опасения не оправдались: девушка несколько раз шумно вздохнула, устремив лицо к звездному небу и, худо-бедно успокоившись, развернулась к лестнице и двинулась на выход.

Я же, проводив её взглядом, тоже не стал задерживаться на промозглой площадке дольше обычного. Но то, что я запомню эту случайную встречу, можно было не сомневаться.

Впрочем, как оказалось, это был еще не конец. Уже внизу, у самого выхода с лестничной площадки, я услышал голоса. Поначалу напрягшись: мало ли, с кем встретилась мисс Блэк в такой час — я на всякий случай взял палочку наизготовку.

— …Басти, а тебе не кажется, что ты суешь свой нос не в свое дело? — холодно проговорила старшая Блэк.

— То, что ты убегаешь из гостиной Слизерина каждую ночь и рыдаешь на вершине Астрономической башни — не мое дело?! — раздался мальчишеский голос в ответ. — Что опять сделал Рудольфус? Да я его!..

— Ничего ты ему не сделаешь, — все тем же холодным тоном, правда, с толикой усталости, ответила девушка. Наконец, немного смягчившись, Беллатриса произнесла: — Рабастан, прошу тебя, не вздумай снова вызвать брата на дуэль! Я очень тебя прошу! Ты помнишь, чем это закончилось в прошлый раз?

Судя по резкому выдоху собеседника Беллы, стало понятно, что он прекрасно помнил о том, чем же закончился предыдущий раз, но все равно решил назло всему бросить вызов Рудольфусу Лестрейнджу.

Стоп. Погодите-ка, что там мисс Блэк сказала про «брата»?

Чуть прищурившись, я попробовал разглядеть её собеседника. Густые, чуть взлохмоченные волосы, вроде бы каштанового цвета. Широкие плечи, сжатые кулаки… Мда, не особенно многое я увидел, но с большой долей вероятности можно было сказать, что передо мною Рабастан Лейстрейндж, брат-погодок жениха Беллатрисы.

— Иди в гостиную, Рабастан, — устало проговорила девушка, подтвердив мои выводы. — Я скоро подойду.

— Скоро? Это когда? — упрямо оставался на месте младший Лестрейндж. — Куда ты еще посреди ночи пойдешь? Я с тобой!

— Нет, Басти! — прежним холодным голосом ответила девушка. — Как я уже говорила: не суй свой нос в чужие дела! Я и сама прекрасно справлюсь.

— Подожди, Белла.., — попытался возразить юноша, но к тому времени мисс Блэк уже успела наложить на себя дезиллюминационные чары и, судя по стуку каблучков, стремительно удалилась, оставив расстроенного шестикурсника у подножия Астрономической башни.

Он со злостью ударил кулаком по стене и, по всей видимости, хотел ринуться на поиски сбежавшей девушки. Но тут рядом с ним возник я.

— Так-так, мистер Лестрейндж, — на звук моего голоса Рабастан среагировал мгновенно: его палочка тут же была нацелена прямо мне в лицо. Мда, мне бы такую реакцию. Хотя Лестрейнджи, кажется, славились умениями своих боевиков, так что неудивительно, что один из сыновей лорда обладает такими навыками. — Гуляете после отбоя?

Боевые реакции у него, может, и хорошие, а вот справиться с эмоциями он сумел не сразу. Но уже в следующее мгновение юный Лестрейндж уже смотрел на меня совершенно бесстрастно. Кто бы мог подумать, что секунду назад у него на лице были страх и растерянность?

— Господин Главный инспектор, сэр, — кивнул он, опуская палочку. Но не убирая её совсем. Молодец, уважаю!

— Мистер Нотт — этого достаточно, — мило улыбаюсь я. — Так что же вы тут делаете, мистер Лестрейндж?

— Прогуливался. Освежает, знаете ли, — не дрогнув, солгал мальчишка. Было видно, что ему чертовски хочется запульнуть в меня чем-нибудь и ринуться искать свою ненаглядную Беллу, но Рабастан сдерживался.

— Прогуливались после отбоя? — поднимаю бровь я. — Не с мисс Блэк случайно?

Младший Лестрейндж побледнел так, будто из него вдруг выкачали всю кровь.

— Я. Гулял. Один, — раздельно, сквозь сжатые зубы ответил он.

— Защищаете честь дамы? Похвально. Вашему брату бы такую галантность..., — вздыхаю я. На мои слова Рабастан дернулся и странно посмотрел на меня. Удивленно так. Ничего, мальчик, ты у меня еще научишься удивляться. — Впрочем, от наказания это вас не избавит.

— А у вас есть полномочия назначать наказания? — как-то даже нагловато спросил он. Стервец!

— Пока нет, — натянуто улыбаюсь в ответ. Но сделал себе в памяти зарубку: вытрясти из Совета попечителей это право. — Но я могу отвести вас к одному из преподавателей. Например, к профессору Макгонагалл, — при этих словах я с удовольствием увидел мелькнувшее выражение обреченности на физиономии юного наглеца. — А могу не отводить. Если...

— Если? — тут же среагировал Рабастан.

— Если вы с мисс Блэк явитесь в ближайшую субботу в пустующий класс Самозащиты. На дополнительное занятие, — одна из самых дьявольских моих улыбок пошла на «ура»: парень явственно вздрогнул. — Не очень обременительное наказание, как я думаю.

Судя по заблестевшим глазам младшего Лестрейнджа, это действительно было не слишком тяжело. Более того: оказаться на одном факультативе с неприступным предметом своих воздыханий...

Я же мысленно аплодировал своему неоспоримому гению, вкупе с везением: теперь у меня в учениках пропишутся и слизеринцы. Причем я планировал сделать так, что они останутся там надолго...

Вот что меня чрезвычайно забавляло что в той жизни, при прочтении «канона», что в этой, так это святая убежденность европейских магглолюбов в том, что магглы — это такие простоватые милые увальни, считай дети, чуть ли не сама невинность! И что их непременно надо защищать от плохих и нечистых на руку «темных» волшебников. Походу, ростки толерастии проникли и в волшебную Британию 60-х годов. Со своими нынешними знаниями о мире магглов, ох я бы понарассказал местным! И про кровавые революции, и про Мировые войны, и про взаимный геноцид. Концлагеря, ковровые бомбардировки, ядерное оружие, песни Билана — это ли не показатель опасности мира магглов? Слава Мерлину, последний еще не родился, а то я бы и вовсе стал сторонником самого жесткого изоляционизма!

К чему это я? А к тому, что прошло две недели с тех пор, как Мефисто «осчастливил» меня историей с друидским наследием моей будущей невесты. И сейчас, наконец-то, пришла пора тестировать преподавателей предметов, начинающихся с третьего курса. А конкретно — преподавателя маггловедения, мистера Квинтилиуса Варда.

Когда я впервые услышал его имя, я нервно хихикнул. А уж встретившись с этим пафосным джентльменом в дорогущей одежде, которая вряд ли была по карману простому преподу, и вовсе не удержался и пошутил на тему «как погодка в Тевтобургском лесу?». Он шутки не понял, только растерянно проблеял что-то вроде «неплохо, а как у вас?». На что я, еле сдерживаясь, чтобы не заржать, вежливо ответил «да вот, жду, когда кое-кто вернет мои легионы». После этого он и вовсе выпал в осадок.

Знаю, что шутейка катит только среди фанатов Древнего Рима, и вообще сильно заумная, но уж очень хотелось как-то шуткануть по поводу его имечка. Тем более, если я уже рассказывал, что меня раздражает в сторонниках всеобщей уравниловки, то этот дяденька был живым воплощением того, что меня выбешивало в адептах «тотального превосходства волшебников и чистоты крови».

Сразу бросалось в глаза, что типчик, если и чистокровный, то явно происходил из простых обывателей, максимум из какого-то вассального клана. Но ладно происхождение, тут главное не оно. Главное — воспитание и комплексы!

А комплексов у мистера Варда был целый букет! Нет, ну видал я упоротых фашистиков, но нельзя же НАСТОЛЬКО явно показывать комплекс собственной неполноценности?

Представьте себе человека, который, в принципе мало что из себя представляя, пытается казаться кем-то значимым за счет принижения других. В случае с профессором Вардом — понося на чем Свет стоит мир магглов и третируя магглорожденных студентов.

И это чучело еще считается последним форпостом чистокровных Родов в Хогвартсе… Если это наш последний форпост — можно сразу поднимать лапки и идти сдаваться Дамблдору с его сворой! Потому что более дискредитирующего идеи чистокровных «форпоста» и представить трудно.

А не для того ли «старик Крупский» до сих пор его терпит? Может, как раз для того, чтобы студенты смотрели на него и думали, что все сторонники традиций такие же уроды?

Вот интересно, а не полукровка ли часом этот Вард? В конце концов, очень забавная параллель: известный австрийский художник, как-то раз захвативший Польшу, тоже, по слухам, был евреем-полукровкой. Это я еще не вспоминаю одного товарища, Чье-Погоняло-Реально-Не-Стоит-Произносить, по фамилии Реддл. Каковая фамилия досталась ему отнюдь не от отца-волшебника.

Комплексы... Комплексы — вещь страшная. Провоцирующая нас на воистину чудовищные поступки. Как бы смешно порой это ни звучало.

Наблюдая за преподавателем маггловедения, я открывал для себя и другие его черты.

Например, мистер Вард одевался явно не по средствам. Не припомню я ни одного богатого волшебного семейства с фамилией Вард! Что наводило на мысль, что, либо этот пижон живет в кредит, любой ценой пытаясь пустить окружающим пыль в глаза, либо за ним стоит кто-то богатый и влиятельный. Либо все вместе, такое тоже вероятно.

Ну и, наконец, я просто не перевариваю субчиков вроде него. Ни я-прошлый, ни я-нынешний. Вроде и рожа не особенно уродливая, но вот выражение этой морды лица... Чего стоят только вечно искривленные в нарочито презрительной усмешке губёнки! А учитывая контраст между тем, как он увивался передо мной и тем, как унижал любого магглокровку... Мерлин великий, ну что за сказочный мудак!

Так вот, в конце второй недели после памятного «воскресного обеда в семейном кругу», как официально объяснялось мое отсутствие в Хогвартсе, я, наконец-то, добрался до урока маггловедения.

Опять в наглую пользоваться положением Главного инспектора и напрашиваться на урок к шестому курсу я не стал. Не хотелось дразнить директора лишний раз. К тому же, мне, помимо мисс Прюэтт и её друзей, были чрезвычайно интересны судьбы ещё ряда персонажей «канона». Например, уже виденных мною братьев Лестрейндж и старшей Блэк. А ведь среди первокурсников я видел и белобрысую макушку мелкого Малфоя, сына моего школьного приятеля Абраксаса, и многих других, чьи судьбы по «канону» так или иначе решались в этот период.

Люциус, кстати, после одного из уроков первого курса даже подошел и вежливо поприветствовал меня. Я же в ответ поинтересовался у него самочувствием отца, ну и просто ввернул пару учтивых фраз. Ничего не значащие расшаркивания, скажите вы? Ну, не совсем. Рассказав сыну о том, что мы учились на одном курсе и даже приятельствовали, старина Бракси тем самым сподвигнул мальчика проявить вежливость. Таким образом, лорд Малфой ненавязчиво напомнил о себе и показал, что не против, если я как минимум напишу ему.

Тонкие намеки, обтекаемые фразы, послания, передаваемые через вторые-третьи руки — Слизерин чистой воды. Как мне этого не хватало все эти годы! Зря, ох, зря мы с Мефисто отошли от политики и общественной жизни!

Начало урока у мистера Варда чертовски напомнило мне ситуацию двухнедельной давности, только на ЗОТИ. Пафосный спич, призванный произвести на меня впечатление. Только если Хопкирк делал акцент на том, что никаким «темным ублюдкам» не одолеть подготовленного аврора и вообще «Родина может спать спокойно», да и просто пытался всячески меня уязвить, то теперь полюса сменились на противоположные.

Вард рассыпался в восхвалениях относительно волшебников вообще и чистокровной аристократии в частности, попутно с презрением отзываясь о «грубых нравах и примитивной культуре» магглов. Выходило у него на удивление складно, так что, если бы я тестировал ораторское искусство и умение подлизаться к сильным мира сего, преподаватель маггловедения получил бы высший балл!

К сожалению для мистера Варда, оценивал я качество преподавания. И агитационные речевки явно не входили в список того, что принято рассказывать на уроках маггловедения.

Остаток урока прошел так же нудно. По сути, это было продолжение все той же идеологизированной болтовни, только теперь Вард периодически просил то одного, то другого ученика подняться и что-то ответить. В основном на задаваемый в разных вариантах вопрос «чем волшебники лучше магглов».

Наблюдать за этим фарсом мне надоело уже на двадцатой минуте, а потому, когда Прытко пишущее перо перенесло все «лестные» характеристики преподавателя на пергамент, я стал наблюдать за учениками.

Большинство, как и ожидалось, слушали и отвечали без особого энтузиазма. Кто-то из магглорожденных с Гриффиндора попытались возражать Варду, но после пары десятков снятых баллов и назначения отработок, даже они притухли.

Со стороны слизеринцев: а на этом уроке присутствовали все четыре Дома Хогвартса — я заметил пару презрительных взглядов. Понятно, привычка гриффиндорцев лезть на рожон и нарываться на неприятности неизменно вызывала у представителей змеиного факультета как минимум недоумение! Наверное, потому Слизерин и Гриффиндор всегда были в натянутых отношениях: первые были чрезвычайно осторожны и закрыты, вторые — напротив, прямолинейны и вспыльчивы. Рейвенкло и Хаффлпафф в этом смысле были поспокойней.

Кроме гриффов никто, в большинстве своем, не горел энтузиазмом выступать с ответами на уроке Варда. Большинство и пришло-то сюда только потому, что с воцарением Лича на посту Министра маггловедение стало обязательным предметом для третьекурсников.

Мда. Мне все больше кажется, что проблема нынешнего Министра не в том, что он невежественный грязнокровка, а в обычной тупости. Ну не хочешь ты изучать мир, в который попал, Мордред с тобой! Вместо этого хочешь рассказать «закоснелым и отсталым» волшебникам про мир магглов — ладно, допустим! Ну так хоть проконтролируй процесс, дубина! Это же надо, поставить для «просвещения» молодежи упоротого и откровенно неумного расиста!

Дамблдора, в принципе, понять можно: он, как я уже говорил, играет на контрасте. Чтобы школьники увидели всю несостоятельность идей чистокровности. Но Министерству-то на кой ляд этот клоун?

Впрочем, если предположить, что Лич — ставленник директора, то все становится на свои места.

Лица гриффов, как и ожидалось, сквозили возмущением. Правда, перечить преподавателю никто больше не рвался. Слизеринцы отвечали сдержанно и нейтрально: им явно было скучно. Голословное обливание грязью чего-то, о чем они не имеют представления — что может быть тоскливее? Орлы хмуро помалкивали, барсуки и вовсе дурака валяли.

Я задержался взглядом на парочке лиц.

Найджел МакМиллан, полукровка. Отчасти поэтому, а отчасти из-за драчливого ирландского характера, попал на Гриффиндор. Способный, хоть и довольно вспыльчивый паренек — ну да среди гриффов это норма. Отец, кажется, какой-то клерк в маггловском мире, вроде бы даже не из последних. Мать работает в одном из департаментов Министерства. В общем мальчишка — потенциальный объект вербовки для сил «света» с перспективой давления на мать.

Высокий русоволосый слизеринец с широким лицом — Антонин Долохов. Сын князя Долохова, русского чистокровного иммигранта. Судя по тому, что я накопал, у него с отцом какой-то конфликт, но подробностей я пока не знал. Стоило присмотреться к парню, все же в прошлой жизни я был его соотечественником. К тому же, я в любом случае собирался взяться всерьез за «канонных» Пожирателей.

Темноволосая рейвенкловка Аврора Синистра. Тоже дочь иммигрантов и, как ни удивительно, тоже русских! Правда, магглов. Кажется, они сменили фамилию после переезда, для лучшей интеграции в англоязычную среду. Имечко, правда, у девчонки было прямо-таки… революционное. А мне-то казалось, что упоротые имена-лозунги в России было модно давать годах в 20-х, максимум в 30-х. Даздрапермы там всякие, и другие… хм, названия. А тут и вовсе… школьница-крейсер, хе!

Ладно, не мое дело. Да и не особенно это было важно. А важным было то, какие взгляды на Аврору бросал юный княжич Долохов!

Не из-за этого ли разгорелся конфликт Антонина с отцом? Зная князя Дмитрия, он скорее сам себе руку отгрызет, чем позволит сыну даже близко подойти к грязнокровке! Тем более происходящей из ненавистных ему Советов, да еще и со столь… кхм, краснознаменным имечком. Тот еще, знаете ли, фанатик-белогвардеец! Горячо поддерживал еще Гриндевальда, а ныне — один из вернейших последователей дядюшки Волди. Но ничего. Как говорится, сын за отца не ответчик. Может, еще удастся избавить Антонина от влияния всяких безносых маньяков?

Зря, конечно, Долохов-старший так горячится. Ну, потусует сынок с магглорожденной соотечественницей, не жениться же он собирался! Какая уж там в 13-14 лет женитьба? Так, влюбленность подростковая, не более того. А своими запретами князь добьется только того, что Антонин из упрямства сделает ему наперекор! Подростки же.

Интересно, что в «каноне» сделало мальчишку Долохова одним из преданнейших сторонников Темного Лорда? Влияние отца возобладало? Появились счеты к магглорожденным или Ордену Феникса? Точно я вряд ли уже это узнаю. «Канон» я сто процентов уже начал менять. А собирался и вовсе перекроить. Так что гадать бесполезно.

С урока маггловедения третьекурсники выходили с плохо скрываемым облегчением. Мда уж, более паршивый стиль преподавания был, пожалуй, только у профессора Бинса. Каковой стиль я имел сомнительное счастье испытать на собственной шкуре еще во время собственной учебы в Хоге. На его лекциях спали не только мои ровесники, но и парочка поколений до нас.

Вот, кстати: это был, пожалуй, единственный предмет, деградировавший без участия «старика Крупского». Вроде бы достаточно важная в смысле просвещения магглорожденных дисциплина, а так запущена! Но ни я, ни, наверное, кто-либо еще, не смог бы внятно объяснить, как так вышло, что Историю магии преподает тоскливо бубнящий текст учебника призрак. Если в состоянии других предметов прослеживалась борьба фракций Дамблдора и Темного Лорда, то История зачахла как-то сама собой. Еще пять копеек в кучу проблем. Ну, да, одной меньше, одной больше…

Кстати, на тему «одной больше»: мистер Квинтилиус Вард после урока решил увязаться за мной. Как раз наступило время большой перемены и, соответственно, обеда. И этот скользкий слизняк явно вознамерился подсесть во время трапезы ко мне и продолжить свой увлекательный квест под названием «подлизаться к Большой Чистокровной Шишке».

На всем пути от кабинета маггловедения до Большого зала я честно пытался помалкивать и не реагировать на продолжающего фонтанировать штампованными «откровениями» Варда. Но в конце концов терпение лопнуло и у меня:

— Квинтилиус... я же могу вас так называть? — в ответ на мой холодный тон этот придурок только радостно закивал. Ну как же, обращение по имени — это же такое доверие! Вот интересно, он случайно не на Хаффлпаффе учился? Уж точно не на Слизерине: на этом факультете уже ко второму-третьему курсу студенты учились понимать намеки, скрытые в интонациях и мимике собеседника. Хотя, вспоминая Крэбба и Гойла... — Так вот, Квинтилиус, вы действительно считаете магглов настолько примитивными и неопасными, как только что расписывали добрых полтора часа?

Не услышав сарказма в моем вопросе, он усмехнулся и попытался завести свою шарманку по новой. Но я его прервал:

— Знаете, Квинтилиус, что я понял из только что прошедшего урока? — тот вопросительно глянул на меня. — Что вы, как бы это помягче выразиться... хм-м, не в курсе преподаваемого предмета. То есть, — усмехаюсь я, глядя на вытягивающееся лицо собеседника, — что вы абсолютно не сведущи в мире магглов! Вы хотя бы раз были там? Изучали вопрос, так сказать, предметно? Нет? Что ж... Это очень прискорбно, — с легким презрением в голосе говорю я. И, уже пройдя чуть дальше по коридору и обернувшись, добавляю: — На следующем уроке постарайтесь выдать хоть что-то информативное. Иначе, боюсь, оценить вашу квалификацию в качестве преподавателя выше, чем на «Паршиво», у меня не будет ни малейшей возможности. Да и желания, если уж по-честному.

Раскланиваюсь и поворачиваюсь, чтобы идти в сторону Большого зала. И вижу стоящую чуть поодаль мисс Пандору Фримэн, пристально смотрящую на меня со странным выражением на лице. Она что, подслушивала наш разговор?!

Но я не успел ничего сказать: девушка скрылась в одном из боковых коридоров.

Вздохнув, я решил, что для анализа всего произошедшего мне, помимо окклюменции, не помешает еще кое-что. А именно — пожрать!

Я устремился к Большому залу. Надо было подумать, как мне использовать неуемное любопытство негритяночки. И вообще разобраться в её тараканах не помешает. Чую, если этого не сделать, проблем не оберусь.