Сердце Астории (гет)

Я проснулась от звона разбившегося стекла. Ресницы рефлекторно дрогнули, но в этот же момент во мне затараторила осторожность.

Авроры не бросаются проклятьями в спину и в спящих. Нельзя подать виду, что я проснулась; срочно вспомнить, где палочка и резким движением руки вытянуть её перед собой, защищаясь.

Словно строчки, вычитанные из учебника по защите от тёмных искусств, — с некоторыми лишь поправками. Они мозолили мой внутренний слух, заменяя должные сносить крышу панику и страх. Палочка — в спальне, я — в гостиной: вот что могло бы заставить моё сердце пропустить удар.

Медленно, стараясь не делать глубоких выдохов, я приподняла веки на пару миллиметров… и с облегчением выпустив воздух из лёгких, распахнула глаза. Передо мной стоял вовсе не осклабившийся аврор из мэнора аристократов, а Гарри. Дорогой, не нёсший никакой опасности, верный друг Гарри. Спасибо Мерлин!

Но что-то в его виде заставило меня на время прервать внутреннее ликование. Во-первых, у его ног в отнюдь не творческом беспорядке валялись осколки единственной в этом доме вазы. Во-вторых, он неподвижно стоял под аркой между кухней и гостиной и не мигая смотрел в сторону дивана, на котором я лежала, так, будто увидел возродившегося Волдеморта. Осознание того, что он видел на самом деле, ползло в мой воспалённый мозг бессовестно неторопливо, и казалось, прошла как минимум половина вечности.

Под моей щекой вздымалась и опускалась чья-то грудь, удивляя спокойным дыханием своего обладателя. Я слегка повела пальцами в надежде, что это лишь остаточное действие зелья сна и обычная хлопковая наволочка под руками развеет мои подозрения насчёт ошарашенного вида Гарри. Но не тут-то было: подушечки пальцев нащупали лишь горячую кожу. «Беда», — подумала я, краем глаза следя за готовым свалиться в обморок другом. Слово «беда» сразу же показалось мне преуменьшением, как только при попытке отодвинуться на другую сторону дивана и как ни в чём не бывало поздороваться с Гарри, я почувствовала мужскую руку на своей талии. Вот теперь это был полный катаклизм.

— Доброе утро, — натянуто улыбнулась я оцепеневшему Поттеру и старательно извернулась, чтобы выбраться из цепких объятий Малфоя. Тот, кстати говоря, спал сном младенца.

Гарри наконец моргнул (слава Годрику, а то я уже подумала, что у него нарушился мигательный рефлекс), растерянно взглянул на осколки под своими ногами и, подняв на меня глаза, с сомнением кивнул:

— Доброе.

— Эмм… — протянула я, одновременно пиная Малфоя под одеялом, чтобы тот хотя бы проснулся. Ничего из этого не выходило. — Почему так рано?

— Вообще-то сегодня у меня завал на работе, и в другое время я бы не смог при… — он закрыл глаза, сделал несколько успокаивающих вдохов-выдохов и выдал: — Рон меня заставил. Он просил передать тебе цветы, а сам прийти не хотел.

Гарри приподнял правую руку, в которой красовался скромный букет симпатичных жёлтых цветов.

— Теперь их не во что поставить. Да и цветы от Рона тебе явно уже не нужны, да? — с горечью спросил Поттер и выразительно посмотрел на меня и Малфоя.

— Гарри, — говорила я, торопливо распутывая одеяло, обернувшееся вокруг ног. — Просто мне вчера…

— Гермиона, как тебе не стыдно! — молниеносно завёлся вдруг Гарри, от злости взмахивая руками. Пара жёлтых лепестков оторвалась от цветочной композиции и приземлилась на ковёр. — Ты только вчера по-настоящему порвала с Роном, а уже просыпаешься в объятьях этого!..

И тут я поняла, что Малфой притворялся. Можно не проснуться от звона разбившейся вазы, от моих пинков, но после крика Гарри в царстве Морфея уж точно не понежишься!

— Гарри! — прикрикнула я, встала на диване, властно возвысившись над другом на пару-тройку голов, и упёрла руки в бока. Глядя на меня, Гарри даже самую малость попятился назад. — Пошли на кухню.

Он послушно развернулся, перед этим как-то неуверенно покачав головой, а я спрыгнула с дивана и пошла за ним.

— Привет, Джинни, — бросила я по пути. Та глотнула то ли кофе, то ли чай, и в ответ отсалютовала мне чашкой. Видимо, ей хватило такта вернуться в кухню после увиденного.

— Сядь, Гарри, — я набрала побольше воздуха. — Чтобы избежать недопонимания, я вам всё объясню. Мне снятся кошмары. И они меня по-настоящему пугают. Меня ведь мало что сейчас пугает, понимаете?

Нахмурившись, Гарри и Джинни кивнули и продолжили глядеть на меня во все глаза.

— Приходит Астория и всё время приносит с собой сны. Каждый раз что-то новое, от этого мне ещё хуже. Как только я начинаю привыкать к одному её… — я слегка замешкалась, потому что впервые всерьёз говорила об этом вслух, — …стилю, начинают сниться совсем другие сны, те, которые выбивают из меня холодный пот. Теперь Малфой. Вчера мне показалось, что Астория меня преследует, что она рядом каждый раз, когда я одна. Мне нужен был человек, хоть одна живая душа. Вот я и нашла эту душу на диване в гостиной. Малфой заставил меня выпить на всякий случай зелье сна, а уж как мы оказались… ну, в таком вот положении, я понятия не имею. Но ничего не было.

— Ладно, — успокоившись, отреагировал Гарри. — Ты пыталась узнать об этом из каких-нибудь книг? Не похоже на что-либо нормальное.

— Тут нет книг, — ответила я, приглаживая опадающие на лоб пряди. — Только по чёрной магии. А они мне вряд ли помогут.

Гарри упёр задумчивый взгляд в пол и сосредоточенно сжал губы. Казалось, беспокойство обо мне вытеснило из его головы мысли об утреннем инциденте.

— Привет, Малфой, — в свою очередь спокойно произнесла Джинни, глядя в проход.

Мой взгляд переметнулся туда же. Уже, на удивление быстро, умытый и причёсанный, Драко улыбался во все тридцать два зуба и всем своим видом демонстрировал веселье. Лично я ни разу не сомневалась, кому он предначертал быть жертвой своих шуток.

— Привет, Уизлетта, здорово, Молния-Во-Лбу, — Малфой еле заметно кивнул им и добавил чуть тише, притягивая меня за талию к себе: — Доброе утро, дорогая.

И коснулся губами моей щеки.

Меня овеяло свежестью мятной зубной пасты и ужасной, гнетущей тишиной. Джинни вопросительно смотрела на меня, приподняв брови, а Гарри прожигал взглядом спину Драко. Своей победной походкой Малфой далеко не ушёл. Я дотянулась до его ноги своей и со всей силы пнула его в икру. Послышалось шипение и скривившийся Драко возмутился:

— Совсем, что ли, сбрендила?

— Заканчивай свой спектакль. Я им всё объяснила..

— А-а-а, — протянул Малфой. — Жаль. Так хорошо всё начиналось, — усмехнулся он.

Гарри свёл брови к переносице и пару раз сжал кулаки. В это прекрасное утро не хватало только драки.

— Сегодня наведаюсь во «Флориш и Блоттс», — твёрдо сказала я, надеясь отвлечь всех, и неожиданно закашлялась. Держась за горло, сквозь неприятную колючую боль добавила: — Может быть, найду какие-нибудь полезные сведения.

Малфою подробности моей «жизни после комы» были неизвестны. Поэтому о том, какие именно книги мне нужны, я распространяться при нём не решилась.

— Нет, — отверг планы Гарри. — Гермиона, я думаю, что тебе пока рано выходить в толпы.

— Ты собираешься держать меня взаперти? — я уставилась на него. Вид Поттер принял слишком уж уверенный и беспрекословный. — Я не сумасшедная, Гарри, ты забыл?

«И я не набрасываюсь на людей. Мне всего лишь наплевать на многие вещи в этом мире с астрологической башни, пока другие крутятся вокруг них с паром из ушей», — собиралась добавить я. Проклятый Малфой стоял у меня под боком, заинтересованно вслушивался в наш странный диалог, приподняв одну бровь, и не давал мне высказать аргументы в свою пользу.

— Гермиона, я думаю, дело не только в этом, — осторожно добавила Джинни и поднялась со стула. Она подошла ко мне и приложила ладонь к моему лбу. Её пальцы казались холодными. — По-моему, ты приболела.

Горло было в ужасном воспалённом состоянии, а после прохладной ладони Джинни и голова почему-то стала ужасно тяжёлой, словно к мозгу добавили пару кусков железа.

— Чёрт, я должен быть уже на работе, — спохватился Гарри. — У тебя есть бодроперцовое?

Я автоматически кивнула, сжав виски и прислушиваясь к ощущениям. Буквально затылком чувствовала, что высокая температура не заставит себя долго ждать. И никаким бодроперцовым этого не предотвратить.

— Под одеяло, Гермиона, — приказала Джинни, подавая руку Гарри для аппарации. — Вечером у меня тренировка, я обязательно загляну завтра.

— Хорошо, — как можно бодрее ответила я.

— И больше не стой под дождём.

— Постараюсь.

Ребята по очереди обняли меня и растворились в воздухе с громким хлопком. Я втянула воздух через нос и снова закашлялась. Наливая себе горячий чай, я мирилась с тем, что все планы летели в тартарары.

* * *

К вечеру мне, как и предполагалось, стало хуже. А бодроперцового, как назло, не нашлось. Я перерыла все баночки-скляночки и коробочки в этом доме, но только растратила свою энергию и часам к шести свалилась на разложенный диван, довольствуясь лишь зельем от кашля.

Горло ныло, а охлаждающие чары, вырывающиеся время от времени из моей палочки, дарили прохладу только на секунды. В остальное время я плавилась, еле дыша от сдавливающей голову боли. Малфой сидел всё это время в кресле, и мне было совершенно не интересно, чем он там занимался. Скорее всего, тащился с моего предсмертного состояния. Хотелось уснуть, провалиться в темноту, и через ужасные два часа я наконец была обвита склизкими щупальцами дремоты.

* * *

Кто-то толкал меня в плечо и что-то бормотал. От сна не было никакого толку, жар не проходил, теперь до того сильный, что вызывал тошноту. Я задышала глубже в надежде отыскать прохладный воздух, но вокруг меня он был сравним с воздухом в пустыне.

— Грейнджер! Грейнджер! Гермиона, дракл тебя задери, очнись!

Я с трудом разлепила веки и уставилась на размытое лицо. Только белёсые волосы помогали догадаться. Малфой облегчённо выдохнул, как будто прямо волновался, и начал махать перед моим носом маленькой баночкой.

— Давай, Грейнджер, выпей, будь хорошей гриффиндорочкой.

И вытащил пробку.

— Шшш… — я попыталась поинтересоваться, что, собственно, он собирается в меня влить.

— Не шипи, а пей, — он приподнял мою голову, подложив затылок на своё предплечье. — Бодроперцовое. Не надо, давай потом поболтаем. Открывай рот.

Я разомкнула пышущие жаром губы и тут же почувствовала ядрёную жидкость во рту. Малфой опустил меня на перевёрнутую прохладной стороной вверх подушку и, поднявшись с дивана, зашагал прочь.

Почти приятное тепло разлилось по моему телу и выходило из ушей еле заметными облачками пара. Когда накатила первая волна такого долгожданного облегчения, я открыла глаза и наткнулась взглядом прямо на спасителя. Малфой сидел в кресле, сложа руки на груди и уставившись на меня хмурым взглядом. Я попробовала пошевелить губами, и они податливо раскрылись, поэтому я тихо спросила:

— Откуда зелье?

— Из мэнора, — спокойно ответил он, не меняя позы и не отводя глаз.

— С ума сошёл? — голос мой, несмотря ни на что, оставался ровным.

— Мне не радовало то, что ты собираешься умереть у меня под носом.

— А почему не ложишься спать?

— Всего полвторого ночи! — иронически воскликнул Малфой.

Я замолчала, не желая больше подвергать пытке пересохшее горло. Он, скорее всего, не ложился потому, что боялся заразиться. Хотя мог бы уже давно спать себе преспокойненько в моей спальне. Но брезговал. Я снова взглянула на Драко, который так и не пошевельнулся, не сменил выжидающей позы. Он продолжал внимательно смотреть на меня и производил впечатление величественной статуи.

Нет, не боялся заразиться и не брезговал; ждал, пока засну я. Сделав один из самых удивительных выводов в своей жизни, я послушно сомкнула веки.

«Спокойной ночи, Малфой».