Теневые прогулки (гет)

Моя тень единственная, кто идет рядом со мной

— Green Day, «Boulevard of Broken Dreams»

И вот, ты уплыла в пасмурное утро

— Vertical Horizon, «Best I Ever Had» («Лучшее, что у меня когда-либо было»)

Гарри и Ремус — бледные, дрожащие и эмоционально истощенные — вынырнули из Омута памяти больше, чем через час. В итоге им пришлось прибегнуть к наложению двух воспоминаний и их одновременному воспроизведению, и два воспоминания двух разных людей открыли перед ними последние слова Беллатрикс, сказанные Гермионе.

— Adjicio universum.

И мир Гарри сбился со своей оси. Изменить Вселенную. Учитывая то, что он узнал от Кальпурнии, это предполагало ужасную реальность.

Не говоря ни слова, Ремус подал Гарри стакан со стола, и тот, не раздумывая, проглотил его содержимое. Эффект успокаивающего зелья практически не чувствовался, хотя Гарри считал, что оно не дает ему сойти с ума тут же на месте, и он всего лишь мечется по маленькой гостиной, как зверь в клетке.

— Изменить Вселенную? — тихо спросил Ремус, отхлебывая свой коктейль. — От чего? И к чему? Как это повлияло на Гермиону?

«Комната мультивселенной», — подумал Гарри, чувствуя, что у него кружится голова.

«Пожиратели Смерти каким-то образом пронюхали о том, что исследуют Невыразимцы — может, через Руквуда… Кто знает, как долго уже продолжаются исследования? Беллатрикс разработала план — план на случай непредвиденных обстоятельств — и послала… кого-то… в Отдел тайн… Когда? Пять лет назад? Или раньше? …Что-то найти… Эту цепочку? Но почему тогда ничего не пропало? Что вообще нужно, чтобы кого-то отправить из Вселенной? И как его вернуть, если предположить, что этот кто-то переживет такой переход?» 

Гарри вздохнул. Ему не хватало ответов.

— Я думаю… — тяжело начал он, пытаясь не обращать внимания на дрожь в коленях во время ходьбы. — Я думаю, что Беллатрикс… Беллатрикс… — Гарри выругался себе под нос и продолжил говорить медленно, пытаясь сформулировать свои догадки и подозрения как-то поконкретнее: — Должно быть, она что-то видела… Поняла, что исчезли крестражи — и как-то догадалась, что далеко не факт, что Волдеморт обязательно победит. Она хотела…

— Если она так беспокоилась о том, что ты можешь победить, почему она не была рядом с ним и почему она его не предупредила? — удивился Люпин, когда Гарри запутался в словах.

Но Гарри лишь покачал головой в ответ на слова Ремуса. Он понимал Волдеморта лучше, чем кто-либо другой, и больше, чем хотелось ему самому.

— Ты сам бы пошел к Волдеморту и сказал бы ему, что ты боишься, что он проиграет битву мальчику, которому еще нет и восемнадцати? Лестрейндж знала, что это будет означать верную смерть. Должно быть, она придумала свой собственный план, который позволил ей остаться свободной — это ведь так по-слизерински… И это было бы… Это было бы… Да… — Его глаза загорелись зеленым огнем, когда он понял логику мотивов Беллатрикс. Он был в этом уверен. — Это лишило бы победителя счастья, даже если он победит.

Это то, что ты с ней сделал. Око за око — это честная игра.

Слова Малфоя эхом раздались в его ушах, и в них появился какой-то новый зловещий смысл. Несмотря на то, что его не было поблизости, когда был убит Родольфус Лестрейндж, Гарри знал, что её муж был предметом ее одержимости и безграничной преданности на протяжении десятилетий. Гарри отнял у нее этого человека, а она, в свою очередь, безошибочно нацелилась на того, без кого не смог бы выжить Гарри.

Беллатрикс была права. Кто бы мог подумать, что грязнокровка может иметь такое большое значение?

— Почему бы ей просто не убить Гермиону так же, как убили Волдеморта? — Ремус примерил на себя роль адвоката дьявола, заставляя Гарри думать, чтобы он сейчас абсолютно уверен… И в то же время ни в чем не уверен.

Почему бы ей просто ее не убить?

Странная радость сжала его сердце при осознании этого. Она не мертва. Она не умерла. Но предстоящий путь оставался таким же неясным, полным опасностей и неизвестности.

— Малфой, — коротко сказал Гарри, сжав губы в мрачную напряженную линию. — Малфой тоже вовлечен в это все. Именно об этом он говорил в Министерстве. Он должен был знать — знать важность Гермионы для меня… Он должен был знать, к чему приведет тайна, окружающая ее смерть. Эта неопределенность… Если бы была малейшая возможность того, что она жива — это удерживало бы меня… Я был… И они смотрели, наслаждаясь моей болью, болью Рона — Малфой не мог знать, что Рон и Гермиона расстались… Рон был бы просто бонусом… И они… Все это время… И кто знает, как Гермиона… — его голос дрожал и срывался.

— Малфой был во Франции, — тихо напомнил ему Ремус.

Гарри посмотрел на него с каменным выражением лица.

— Малфоя видели пару раз во Франции в тот вечер, и не видели на Битве. Его собственные домовые эльфы свидетельствовали, что он был у себя дома во Франции; защиты показали, что он был там — но ты же не думаешь, что владелец дома не мог ими манипулировать? Готов поспорить на содержимое моего хранилища в Гринготтсе, что он был там под мантией-невидимкой. Время было рассчитано точно. Наверное, они почувствовали на своих Метках момент смерти Волдеморта. Но кто-то… Кто-то должен был следить за Гермионой, чтобы они появились вовремя. Когда она исчезла, я уже возвращался от могилы Дамблдора. Я шел назад…

Он замолчал, думая о том, как близко он был — что он мог бы ее спасти…

«А что могло бы быть, если...» — безжалостно проносились в его сознании.

— А это ожерелье… — продолжил он. — Я никогда раньше не видел ничего похожего. Беллатрикс сорвала его с шеи Гермионы прямо перед тем… Оно точно как-то замешано во всем этом. — Гарри прижал кончики пальцев одной руки ко лбу. — Мне нужно поговорить с Луной, — сказал он. — Но я… — он внезапно остановился и посмотрел на Ремуса с каким-то осознанием в глазах. — Подожди, — сказал он. — Долохов был одним из Пожирателей Смерти, которых Гермиона ранила до того, как она была обезоружена. Он сбежал, наверное, уже вместе с портключом, ведь Битва уже была близка к завершению. Почему человек под мантией кинул Беллатрикс портключ? Почему у нее до сих пор не было пути к отступлению? Она сказала: «Одна минута». Во время одного из повторов я замерил время — она действительно исчезла ровно через минуту. Куда она ушла?

— Гарри, ты даже не уверен, что этот объект был портключом. Мы не видели точно, что это было, — осторожно упрекнул его Ремус.

— Это был портключ. Иначе не может быть, — отрывисто сказал Гарри, продолжая ходить взад-вперед. — Автоматический — предустановленный — ей не нужно было его активировать. Возможно, чтобы попасть в место со множеством защит… — Его глаза вспыхнули зеленым огнем, когда он посмотрел на Ремуса. — Замок Малфоев во Франции… Если Малфой был под этой мантией, это имело смысл, потому что ему пришлось бы лично разрешать вход в портключ. И поскольку тут уже была использована магия, ей бы даже не пришлось пользоваться палочкой — она знала, что сможет войти в портал автоматически, просто на случай…

Ремус выглядел немного озадаченным.

— Даже несмотря на то, что она числится мертвой?

Гарри поджал губы почти с отвращением.

— Так Министерство попыталось прикрыть свою задницу. Гермиона тоже числится в рядах умерших. Именно так Невилл вышел на след Долохова. Он попытался скрыться, но после того, как убил информатора, похоже, стал небрежным. Все остальные никогда не проявляли никакой активности. Но Министерство было готово покончить со всем этим раз и навсегда. Запишите их мелом в колонке мертвых, коротко и аккуратно, и постарайтесь вести себя так, как будто всей этой грязной войны никогда и не было.

— Твой Департамент искал ее долгие месяцы, — напомнил ему Ремус, пытаясь снять с Министерства — а впоследствии и с самого Гарри — часть вины. — Они позволяли тебе наблюдать за поисками, даже когда ты еще не был аврором.

— Никто никогда тщательно не изучал твою память — или память Рона, — возразил ему Гарри. — Они даже не пытались выяснить, какое заклинание использовала Беллатрикс. Ведь было проще предположить, что она мертва. — Тут он остановился, сгорбившись, и начал перекладывать вину за произошедшее на свои плечи. — Но тогда я тоже… — мрачно сказал он. — Если бы произошел какой-нибудь рикошет, какая-то магическая неудача, то не осталось бы даже камня на камне — но я никогда… Мне никогда не приходило в голову, что у Пожирателей Смерти может быть какой-то заговор, выходящий за рамки обычной смерти.

Есть вещи пострашнее смерти.

Беллатрикс была права.

— Мне нужно нанести визит Малфою, — мрачно выпалил Гарри.

Выражение лица Ремуса стало настороженным.

— Тонкс рассказала мне, что вчера произошло, — сказал он. Его голос был увещевающим, отеческим. — Ты действительно считаешь, что это разумно?

— Ничего не поделаешь, — сказал Гарри. — Если Беллатрикс здесь сейчас нет, то я уверен, что Малфой знает, где она. И один из них или оба знают, где Гермиона. Это продолжается уже пять лет, и я думаю, что этого вполне достаточно, не так ли?

Ремус уже потянулся за своей палочкой.

— Тогда я пойду с тобой. — в его усталых глазах блеснул огонек, достойный пожилого Мародера.

— Нет, — быстро ответил Гарри самым непреклонным голосом. — Если что-то пойдет не так… Министерство ухватится за любой шанс тебе насолить. И работа Тонкс может пострадать. Вы не должны быть в этом замешаны.

— И что, по-твоему, они с тобой сделают? — парировал Люпин.

— Меня не волнует, что они со мной сделают. Разве ты не видишь? Это больше не имеет значения. Я сделаю все возможное, чтобы ее вернуть.

«И горе тому, кто встанет у него на пути», — подумал Люпин, глядя на грозное лицо Гарри.

— Ты не можешь идти в замок Малфоя один, — запротестовал он. — По крайней мере, возьми с собой Рона. Он настрадался не меньше твоего. — Гарри хотя бы на мгновение задумался, но затем покачал головой.

— Ему нужно заботиться о Луне. Это моя битва, Ремус. Я позволил этому случиться…

— Гарри, ты же не мог знать…

— Я позволил этому случиться с ней. Я поклялся себе, что что бы ни случилось в Финальной битве, я буду защищать Рона и Гермиону, и я потерпел неудачу, Ремус. Я потерпел неудачу, когда это было важнее всего, и я подвел человека, который имел для меня самое большое значение.

— Разве ты не должен… Разве Шеклболт не поддержит тебя и не придумает что-нибудь? — Ремус был в отчаянии, цепляясь за соломинку, чтобы удержать Гарри от того, чтобы отдать свою жизнь за какую-то опасную, ничем не обоснованную идею — это же просто подобно самоубийству.

— Я не могу ждать, Ремус. Разве ты не понимаешь? Кингсли был со мной намного терпеливее, чем я этого заслуживаю, но я даже не уверен, что он меня хоть как-то поддержит. Тот небольшой авторитет, которым я еще пользуюсь, скорее всего, через пару дней пропадет. Кроме того, чем скорее я туда спущусь, тем больше шансов, что они не слышали о смерти Долохова. Если они решат, что мы держим его под стражей и что он дает показания… Это может дать мне некоторое преимущество, — он улыбнулся старому другу отца, но вышло неестественно и натянуто.

В его глазах не было никаких эмоций, кроме мрачной решимости. Люпин узнал этот взгляд, ведь он уже видел его в глазах Сириуса раньше. А еще раньше — в глазах Джеймса. Гарри собирался покончить с этим — причем любым способом. И если он ошибся и ему суждено погибнуть, то так тому и быть. Он собирался разыграть колоду, которая ему досталась, и позволить картам лечь так, как они лягут.

— Гарри… — начал он, не зная, что еще сказать.

— Я должен идти, — прервал его Гарри. — Если я буду слишком долго тянуть, толпы, собравшиеся у международных каминных труб, поредеют. Вероятность того, что меня заметят, возрастет. — У двери он немного помедлил. — Спасибо, Ремус… За Омут памяти. Не думаю, что я бы справился с этим один.

— Не за что, — сказал Люпин, чувствуя себя глупым и беспомощным. Что еще тут сказать? Не натвори глупостей? Надери за меня тощую бледную задницу Малфоя? — Твой… твой отец очень гордился бы тобой, — наконец выпалил он и увидел, как меланхоличный призрак улыбки мелькнул на лице Гарри.

Он бесшумно вышел из парадной двери.

* * *

Замок Малфоев на юге Франции имел выход к реке, хотя сам дом был почти не виден с берега. Он был хорошо защищен; магглы даже не увидят его с пристани, а волшебников, скорее всего, бесцеремонно сбросят в реку за попытку проникновения, а в это время в доме будут пронзительно завывать сирены. Проход к дому был освещен огнями, а несколько окон были медово-желтыми, значит, кто-то явно был дома. Прекрасное здание сверкало, как драгоценный камень на безупречном ложе из зеленого бархата, и Гарри почувствовал, как у него подступает комок к горлу.

Он присел на противоположном берегу, с помощью магии выкрасив всю свою одежду в черный цвет, и обдумывал, что делать дальше. Он не мог просто зайти на территорию замка и позвонить, по крайней мере, не назвав себя, и он определенно не хотел делать это прямо сейчас.

Однако, несмотря на деньги, влияние и важных союзников Малфою, которых Малфою удалось купить, он по-прежнему оставался гражданским лицом, и у Гарри в рукаве было припасено несколько хитростей, которые, как он надеялся, позволят ему проникнуть в дом, если никто внутри не окажется хитрее самого Гарри.

Он сотворил заклинание обнаружения, которое плавно и незаметно перенеслось через реку, мерцая слабым светом там, где начинались защиты, как раз на той стороне пирса, который имел выход к реке. На секунду он качнулся на пятках, размышляя, а затем встал, и его темный силуэт на фоне стального неба был практически невидим для любого, кроме самого зоркого наблюдателя.

Гарри на мгновение подумал о том, чтобы отправить сообщение Рону или Луне, но решил не делать этого, посчитав, что к этому моменту Люпин наверняка уже дал им знать, куда он отправился. Если все пройдет хорошо — его руки затряслись при одной лишь мысли об этом, — возможно, сегодня вечером он приведет Гермиону обратно в их квартиру. Возможно, ее сейчас держат в какой-нибудь нижней комнате особняка. Надежда поднялась в нем, головокружительная и страшная, как будто он стоял на самом краю пропасти и смотрел вниз. В каком-то смысле так оно и было. Если он неправ, Малфой поднимет на уши всех чиновников в пределах досягаемости Сов. Его работа, его репутация погибнут, будут разорваны в клочья, а победа над Волдемортом станет единственным узлом, связывающим его с достойным обществом.

Глаза Гарри скользнули вниз, к бездонной черноте реки.

Но я не ошибаюсь.

Он наложил невербальное заклинание на свои ботинки, и едва заметное движение воздуха устремилось вниз. Вокруг его ног начало поблескивать легкое мерцание. Гарри сошел с берега, накинув на голову мантию-невидимку. Ему придется снять ее, прежде чем он зайдет на территорию Малфоев — там есть защиты, обнаруживающие магические устройства, — но, возможно, это защитит его от глаз скучающих магглов, сидящих на балконах или в лодках.

Он слегка пошатнулся, когда ступил на неустойчивую поверхность реки, не сводя глаз с богато украшенных перил пристани за ней. Это было похоже на ходьбу по желатину.

«Не смотри вниз», — сказал он себе.

Его ботинки были зачарованы, они отталкивали воду, это даже когда-то позволяло ему в пьяном виде прыгать через реку; но если он упадет — ну что ж, все остальное у него не водоотталкивающее, верно?

Он добрался до причала и тихо пробормотал заклинание, отбросив мантию-невидимку на берег, который только что покинул. Прежде чем прикоснуться пальцем к обветренному деревянному настилу, он начал произносить череду своих замысловатых заклинаний, пытаясь пробить брешь в слоях заклинаний, охраняющих поместье Малфоев. Он пытался не обращать внимания на влажные шлепки воды о скользкие сваи, когда он качался вверх и вниз вместе с нежным течением реки.

— Черт, — пробормотал он себе под нос.

Защита от магических устройств блокировала не только такие очевидные вещи, как несанкционированные метлы или мантии-невидимки, но и палочки. Он никак не сможет войти без оружия. Зажмурившись от надежды или от отчаяния, он превратил свою палочку в перьевую ручку, сунул ее в карман и неуклюже вскарабкался на причал.

Некоторое время он лежал неподвижно, прижавшись щекой к теплому грубому дереву, и внимательно слушал. Ярко-желтый свет заливал пышную лужайку, но изнутри не было слышно ни звука. Он поднялся на ноги, но пригнулся и пробирался к дому под любыми укрытиями, которые только можно было найти. У Нарциссы Малфой был изысканный вкус, поэтому несколько скульптурных живых изгородей, перемежающихся элегантными статуями, послужили ему хорошую службу.

Пока он медленно кружил вокруг дома, избегая островков света, у него во рту пересохло, словно он наглотался пыли. Он чувствовал силу пульсирующей магии периметра, как только приближался к дому ближе, чем на метр. Он не сможет подойти ближе, пока не вернет свою палочку в нормальное состояние.

Разрушив нетронутую тень беседки, он вынул из кармана перьевую ручку и на одном дыхании произнёс два заклинания: одно восстанавливало палочку, а другое создавало демпфирующее магическое поле. Он все еще не был уверен в наличии защиты, отслеживающей волшебные палочки, но, если она и была, возможно, демпфирующее поле помешает заметить палочку Гарри.

Когда он обогнул край другого пятна света, внезапный шум заставил его броситься в траву, прежде чем он понял, что это звуки Канала Волшебных Новостей. Он подобрался так близко, как только осмелился, и стал вглядываться в комнату, из которой доносился звук.

Защитная магия, охраняющая периметр, практически заставила встать дыбом его волосы. Он едва осмеливался дышать.

Похоже, это был какой-то кабинет или бильярдная. Вдоль стен стояли высокие книжные полки из красного дерева, заполненные единичными изданиями книг, отделанными позолотой, а роскошные кожаные кресла с раскладными спинками были со вкусом расставлены небольшими группами. Было отчетливо видно бордовое войлочное поле бильярдного стола, и трое элегантно одетых мужчин играли в волшебную версию этой игры. Он отчетливо услышал женское хихиканье и снова присел на землю, прежде чем заметил еще одно окно в другом конце комнаты, за углом от того места, где он сейчас находился.

Если бы он смог пробраться незамеченным через защитные чары, охраняющие периметр, то, возможно, он смог бы взломать это окно и незаметно проникнуть в комнату. Он был почти закрыт от остальной части комнаты ширмой в восточном стиле и одной из книжных полок.

Демпфирующее поле, окружающее его, искрилось и потрескивало, соприкасаясь с магией периметра; Гарри обогнул угол дома и замер, втягивая в себя воздух сквозь стиснутые зубы. Из дома снова донесся смех, и теперь он слышал музыку еще более отчетливо.

Пот стекал с его волос, и он чувствовал, как бешено колотится его сердце, когда он пробирался через небольшой промежуток в защите и осторожно шагал вперед, стараясь ни за что не зацепиться своим демпфирующим полем.

Он молча проскользнул в окно, и, опершись о подоконник, мягко, как кошка, приземлился на полированный деревянный пол. В этом углу не было света, и Гарри был этому очень рад. Ширма была достаточно прозрачной, и если бы он был подсвечен сзади, то он отбрасывал бы свою тень на всю комнату. Теперь, находясь внутри, он слышал стук бильярдных шаров; раздался щелчок, а за ним — новый взрыв смеха. Кто-то выругался, видимо, после неудачного удара, а кто-то насмешливо улюлюкал.

Он рискнул выглянуть за край ширмы, чтобы точно определить, где в комнате находится Драко Малфой. Он не был в числе тех, кто участвовал в игре — Драко сидел в соседнем кресле, беседуя с двумя дорого одетыми, умопомрачительно красивыми женщинами, которые увлеченно его слушали. Верхняя губа Гарри скривилась от отвращения.

«Так, помоги мне, Малфой, я не могу дождаться, когда я…»

Внезапно раздался какой-то звук, и все в комнате подняли глаза, когда Малфой остановился на полуслове и закатил глаза.

— Черт возьми, — сказал он и вскинул руку, щелкнув пальцами.

Раздался оглушительный треск, и возле двери напротив Гарри появился домовой эльф, одетый в грязное льняное полотенце для рук.

— В чем дело?

— Защиты не повреждены, мастер Малфой, сэр, — ответил эльф, отвешивая череду поклонов. — Просто небольшая неисправность, но мы с ней справимся, сэр. Тристи приносит извинения за то, что вечеринку сэра потревожили.

— Защиты? — протянула одна из женщин, касаясь груди Драко наманикюренным ногтем указательного пальца. Она провела им по манишке его рубашки. — Так много людей действительно ненавидят тебя, мой милый Драко?

Малфой ухмыльнулся ей в ответ.

— Возможно, я просто не хочу, чтобы кто-то украл тебя у меня… — сказал он, изогнув брови.

Гарри пожалел, что Рон был сейчас не с ним, они могли бы вместе имитировать рвотный рефлекс. Вместо этого он забился в свой угол, ожидая своего часа. Малфой вновь повернулся к своему эльфу.

— Что за неисправность?

— Призрачное изображение в защитах, сэр, — ответил Тристи. — Они показали палочку, но лишь на мгновение. Защиты явно неисправны. Тристи чинит их не покладая рук.

— Палочку? — воскликнул Малфой. — Где? Ты, жалкий кусок мяса! Тебе никогда не приходило в голову, что у нас действительно может быть незваный гость?

И Гарри понял, что это его шанс. Игра в бильярд прекратилась; все внимание было приковано к домовому эльфу, стоявшему к нему спиной. Он вышел из-за ширмы и поднял свою палочку.

Другая женщина — не та, что флиртовала с Драко, — в этот момент тряхнула волосами, и это движение привлекло ее периферийное зрение к Гарри. Она вздрогнула, но Гарри сразил ее невербальным оглушающим заклинанием. Она беззвучно рухнула на стул, с которого собиралась подняться.

Он снова поднял палочку и поджег бильярдный стол.

Раздались проклятия и восклицания, когда небольшая группа очутилась в центре небольшого пожара. В дыме и хаосе Гарри пронесся по комнате как истинный аврор, сделав это как по учебнику, вырубив всех присутствующих, прежде чем большинство из них успело сообразить, что в комнате присутствует кто-то еще.

Все произошло очень быстро — Гарри обезоружил Малфоя еще до того, как слизеринец понял, что что-то не так. Он выскочил из демпфирующего поля, которое проявилось как полупрозрачная зеленая сфера, и направил его через всю комнату, окружив им домового эльфа с едва слышимым хлюпающим звуком, обезоружив его. Гарри с помощью магии откинул бильярдный стол наперерез другим членам группы, и призвал к себе палочку Драко, наконец повернувшись лицом к своему врагу.

— Напомни мне убить моего домового эльфа после того, как тебя арестуют, — сказал Малфой, изогнув одну бровь и скрестив руки на груди. — Что привело тебя сюда, Поттер? Крах карьеры? Или та мелодрама, которая тянется у тебя еще со школы?

— Я мог бы убить тебя на месте, Малфой, — произнес Гарри уставшим бесцветным голосом, направляя палочку в грудь Малфоя.

— Но ты этого не сделал, — ответил Малфой. — Тебе явно что-то от меня нужно. Что именно?