Начни сначала. Великая Пуща (гет)

3 г. В.Э.

Яркая сочная зелень разливалась бескрайним морем, которое рассекали всадники. Трава касалась стремян, и казалось, что лошади плывут сквозь цветущий океан. Высоко в небе носились ласточки, из белоснежных паутинок ковыля вспархивали жаворонки, разлетаясь крохотными шустрыми точками. Далеко на горизонте виднелась чёрная цепочка гор, едва различимая в дрожащей дымке. Ехавший первым всадник поднял руку, и остальные послушно остановились рядом.

— Это Голубые горы там, впереди? — спросил Орофер, оборачиваясь к невысокому эльфу, что не слишком уверенно держался в седле. Тот кивнул, слегка прищурившись, отчего по лицу разбежались привычные морщинки-лучики. Тёмно-русые волосы были собраны в тугой узел, за спиной висел небольшой лук.

— А за ними начинается гномий тракт, что ведёт в их царство, Казад-Дум. — Эльф охотно делился знаниями, время от времени поглядывая на высоких синдар. — А дальше, за Мглистыми горами начинается Пуща. Она такая большая, что не хватит одного времени года, чтобы обойти её. Очень большая.

— Очень большая, — задумчиво проговорил Орофер, не отнимая глаз от полоски гор. Затем хмыкнул своим мыслям и повернулся к Амдиру:

— Что думаешь? Это именно то, что нам нужно?

— Не узнаем, пока не увидим, — пожал плечами тот, но глаза выдавали азарт и предвкушение нового, разгораясь ярким голубыми искрами.

— До Пущи четыре недели пути, — протянул Орофер. — Стоит начать собираться, и так придётся обживаться в зиму.

— Вас охотно примут в наших селениях, — робко предложил эльф. — У нас достаточно места для вас и всех, кто захочет пойти с вами. Любой будет рад дать кров пришедшим из-за гор!

— Ты уверен, что все будут так же рады нам, как и ты? — прищурился Амдир. — Думаю, вашим Правителям это не понравится.

— Они сами не раз говорили об этом, — пояснил эльф. — О том, что настанет день, и из-за гор придут те, кто уходил за море.

— Что ж, раз так, откладывать не будем, — пожал плечами Орофер, разворачивая коня. — Пора и нам выбрать дом, а то нолдор и здесь свою власть раскидывать начинают, не успев поселиться.

Обратный путь проделали в молчании. Орофер не мог не думать о рассказах нандо, о великом лесе, в котором, быть может, они смогут начать жить сначала. Несколько лет, что прошли после окончания войны с Морготом, Орофер держался исключительно на упрямстве и ответственности за жену и сына. О том, как он устал, было ведомо лишь ему. Бесконечные переходы, споры, сборы, переезды из одного лагеря в другой и всё по-новому… Полвека непрерывных битв, ночёвок в палатках и на земле, и снова, снова, снова в бой. Как он устал! Хотелось покоя. Хотелось прийти домой и, поцеловав жену, сесть у камина с книгой, слушая, как шумит за окном вьюга. Не брести под ледяным ветром, пряча лицо от колких крошек снега. Не разбивать лёд в кувшине, когда захочется напиться. Не ворочаться на жестком ложе, прижимая к себе жену, пытаясь согреть.

Устали все. И многие с радостью встретили предложение Эонвэ уплыть в Валинор, получив полное прощение от Валар. Нолдор, что жили с ними в Гаванях, пережившие падение Гондолина, почти единодушно взошли на корабли, со счастливыми улыбками глядя в бескрайнее море. Армия Валинора ушла вся, ни один эльф не захотел остаться в Средиземье. Их оставалась малая горсть из огромного войска, но ни один эльф из синдар не захотел уплыть. И Орофер гордился этим, будто была в этом и его заслуга. Они сплотились вокруг него и Амдира, отвечая на приглашение увидеть Валинор добродушными насмешками. Мол, у них ещё целое Средиземье не изведано, а они зовут в скучный Благословенный Край.

Гил-Гэлад, Верховный король нолдор Средиземья, тепло простился с Финарфином, Ингвионом и с воодушевлением принялся создавать своё государство. В будущем оно обещало стать великим, возможно, величайшим в Средиземье, но пока представляло собой лагерь на берегу залива Лун, с двух сторон защищённый горными кряжами Эред Луин.

Остатки величия Белерианда… Орофер горько усмехнулся. Огромные земли уходили под воду у них на глазах. Рушились неприступные горы, трещала земля, поглощая леса и равнины. Стиралась с лица земли целая Эпоха, Эпоха непрерывных воин за горстку бездушных камней. Корабли Валинора давно скрылись в туманной дымке, а оставшиеся эльфы и эдайн едва успели ступить на земли Оссирианда, когда началось Великое Затопление.

Он до сих пор помнил этот непрерывный стон, с которым ломалась земля, поглощаемая морем. Она гудела днём, а ночами они не могли сомкнуть глаз, со страхом вслушиваясь в гул, чувствуя дрожь под ногами. Это продолжалось неделю, и всю неделю почти никто в лагере толком не сомкнул глаз: ждали, придёт ли их очередь? Не прогневался ли на них Эру за нежелание покидать искажённые земли? И когда на горизонте, там, где на месте зелёных равнин уже блестела вода, поднялась огромная волна, многие в ужасе падали на землю, закрывая голову, веря, что это конец. А Орофер смотрел расширившимися от ужаса глазами на огромную, нереальную толщу воды, что с лёгкостью неслась по земле, сметая вековые деревья, как пушинки, и лишь крепче стискивал губы, поднимая голову выше. Если это — воля Эру, он её примет.

Но нет, вода не дошла до устья реки Лун, с ужасающим грохотом обрушившись на Оссирианд. До ног побледневших эльфов дошла лишь потерявшая силу пена да мутные обломки прошлого мира: ветки, камни. Несколько дней бушевал страшный шторм и волны обрушивались на ставший теперь незыблемым берег, заставляя застывать в безмолвном восхищении, любуясь стихией и преклоняясь перед ней. А потом вдруг стало тихо. И в невероятно ясном небе ранним утром взошло солнце. И эльфы вздрогнули, заметив, как побледнело светило, будто часть его тепла и яркости ушла вместе с нолдор и ваниар в Валинор. А море стало таким бирюзовым и прозрачным, что дети с восторгом кричали, показывая на дно, на котором ещё можно было разглядеть осколки Белерианда.

Первый корабль под руководством Кирдана был спущен спустя полгода, и вскоре уже несколько судов бороздили залив, осторожно исследуя изменившиеся земли. Составляя карты побережья. А на берегу постепенно налаживалась жизнь, вновь устремлялись ввысь временные деревянные постройки, и архитекторы сновали по побережью, сжимая в руках кипы чертежей.

Но участвовать в этом Орофер больше не хотел. Хватит. Больше никакого моря. В этом огромном новом мире места хватит на всех. Он был в этом уверен. И в тот день, когда к лагерю подошел отряд невысоких эльфов, одетых в тёмно-зелёное, он понял, что дождался.

Эльфы представились нандор, теми, что не пожелал идти с Эльвэ и Ольвэ в Валинор, теми, что побоялись трудного перехода через Хитаэглир. Они-то и рассказали об огромных лесах, что лежали за горами. И о том, что прибывших эльфов, вернувшихся, как они их назвали, с радостью примут там. Нолдор и фалатрим отказались. Они не желали больше переселяться, да и не видели в этом смысла, ведь за Синими горами лежал огромный и благодатный край — Эриадор, который они собирались населить. А глаза синдар вспыхнули надеждой. Медлить не хотелось. Быть может, удастся встретить зиму уже на новом месте, которое они смогут назвать своим домом?

Лагерь показался, едва они обогнули выпирающую, будто огромная ступня, пологую скалу. Берега залива пестрели шатрами, глубже в залив уходили деревянные постройки, пахло свежим лесом. Крики рабочих, стук молотков — на глазах вырастал совершенно новый, молодой город. Митлонд. Серые Гавани.

Орофер направил коня к переправе: понтонному мосту, наскоро перекинутому через реку. Там, у подножий гор, на лесистых склонах, разбили лагерь синдар. Спешившись и передав поводья, он кивнул попутчикам и нырнул в прохладный полумрак шатра. Эннель, искавшая что-то в небольшом сундучке, испуганно выпрямилась и облегчённо выдохнула, разглядев вошедшего. Орофер нахмурился: это появилось в ней недавно — вечный испуг, напряженность, настороженность. Она, как натянутая струна, будто ждала подвоха каждый миг. Он подошёл и нежно поцеловал её в лоб, прижав к себе. Эннель доверчиво прильнула, пряча лицо в складках запылённого камзола. Втянула воздух, проговорила:

— От тебя пахнет полем.

— Завтра и тебя свожу, — пообещал Орофер, отстраняясь. Посмотрел в любимые глаза, тихо вздохнул про себя, отметив крохотные морщинки, снова поселившиеся в уголках прозрачно-голубых глаз. — Как Трандуил?

— Тренируется, — грустно улыбнулась Эннель. Тревога за сына отступала медленно и нехотя. Слишком много ему пришлось вытерпеть за короткий срок. Поначалу они всерьёз опасались, что он уплывёт с майар. Один из них, Айвендил, проводил у постели выздоравливающего немало времени, шепча наговоры, снимающие боль, или просто рассказывая истории, заставляющие сдавленно смеяться. И вот теперь, когда тяжёлые месяцы выздоровления миновали, Трандуил опять ушёл в себя, но не так, как было после гибели Дориата. Нет, теперь он был одинаково открыт и радушен ко всем, не закрываясь и не отмалчиваясь. Но в этом радушии скользила такая холодность, что иногда собеседнику становилось не по себе. Бывало, взгляд его застывал, не мигая, на чужом лице, и тогда хотелось убежать и спрятаться.

Орофер понятливо кивнул и склонился над тазом с водой. Плеснул на себя, смывая пот и пыль с лица, и поднялся, чувствуя, как побежали под рубашку прохладные дорожки.

— Пойду к нему схожу. — Эннель вышла следом, направившись в противоположную сторону.

На небольшой площадке, огороженной низким забором, на котором с комфортом расположились несколько эльфов, кружились двое, крепко держа мечи. На лице одного из них была написана отчаянная решимость победить сегодня во что бы то ни стало. Лицо второго не выражало ничего. Ровное и спокойное, будто не сражаться собрался, а спать ложиться. Первый сделал выпад, внезапный, хитрый. Но был играючи отражён коротким взмахом. Снова выпад, и снова, и опять — тщетно. Казалось, что противник не только не устал, а даже не напрягается, легко вращаясь вокруг своей оси, пригибаясь и нападая сверху, сбоку, снизу. Белоснежные волосы, короткие, до лопаток, не успевали опуститься на плечи. Сталь победно звенела, встречаясь с другой сталью. Выпад, ещё — Трандуил пошёл в атаку, тесня противника к краю площадки, не давая опомниться. Меч замелькал в воздухе, сливаясь в серебристую молнию, зрители замерли, подавшись вперёд. Взмах, мелькнуло лезвие на ярком солнце, и чужой меч вонзился в землю, мелко подрагивая. Трандуил криво улыбнулся и отступил, помогая подняться поверженному противнику.

— Мне никогда не овладеть и толикой твоих умений, — со вздохом проговорил тот, поднимаясь и отбрасывая тёмные влажные пряди со лба.

— Научишься. — Трандуил хлопнул его по плечу. — Я тоже не сразу научился. Да и что скрывать, до моего отца мне пока далеко.

— Мне до учителя тоже, — вздохнул эльф.

— Времени много, успеешь.

Элронд неверяще качнул головой и, потянув на себя меч, вырвал его из земли. Обтёр лезвие о штаны и пошёл к группе наблюдателей. После того, как он выбрал свой путь, став бессмертным, в его жизни изменилось многое, но пока больше всего новоявленного полуэльфа поражало одно: он помолодел. Разгладились глубокие морщины, успевшие прочно обосноваться на лице, вернулась гибкость, что постепенно начинала теряться, стоило перешагнуть сорокалетний рубеж, даже волосы и те потемнели, стремительно теряя седые нити. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что в теле разливается небывалая лёгкость, а зрение стало таким острым, что иногда болели глаза. А вот к плавной и бесшумной походке он привык быстро и теперь неслышно подошёл к эльфам, становясь за их спинами, и весело ткнул Синголло в бок так, что тот закачался, размахивая руками в воздухе, пытаясь удержаться на жёрдочке.

Трандуил же отошёл к противоположному краю, заметив отца намного раньше, чем закончился бой. Собственно говоря, именно из-за него он и завершил его раньше. А ведь можно было погонять Элронда по полю ещё час-другой. Подойдя к забору и облокотившись на него, Трандуил терпеливо ждал, когда Орофер подойдёт, и щурился на слегка размытый силуэт.

Зрение ещё не восстановилось в полной мере, но майар Эстэ пообещали, что всё вернётся, надо лишь потерпеть. Вот только предупредили, что память о страшном увечье навсегда останется с ним, проявляясь жутким напоминанием в минуты душевных волнений. Быть может, со временем он сможет это контролировать и не позволит прорываться наружу. Пока мысли об этом мало занимали Трандуила. Как и мысли о собственной внешности, сильно изменившейся после встречи с драконом. Обгоревшая почти до костей кожа с левой стороны лица и шеи уже затянулась уродливыми рубцами, которые лишь недавно потеряли свой жуткий бордовый оттенок, постепенно становясь розовыми. Волосы на обгоревшей части головы начали отрастать только пару лет назад, и пришлось обстричь уцелевшую половину, чтобы не так бросалось в глаза. Хотя в лагере было полно подобных ему: обгоревших, покалеченных. Никто не обращал на них внимания. Или все удачно делали вид, что не обращают. Трандуилу было всё равно. Жизнь вообще приобрела ровный серый оттенок с того дня, когда Тинвен, пряча глаза, протянула ему берилловую подвеску. Ушла. И на душе не осталось ничего. Ни злости. Ни ненависти. Ни сожаления. Пустота. Равнодушие. Близкие и друзья, будто сговорившись, день за днём твердили, что надо жить. Будто у него был другой выбор? Никто не спрашивал, чего он теперь на самом деле хочет. А он и сам не знал. Не мог ответить. Что ему надо от жизни, которая стала похожа на непрекращающийся нудный сон. Он жил дальше, потому что по-другому попросту не мог. Как и не видел себя в Валиноре, чего так боялись родители. Он видел их страх, видел их надежду, но знал, что если хотя бы на миг мог представить, что там ему станет легче — уплыл бы. Без сомнений.

Но он ведь знал, что там не станет легче. Нет. Там будет так же. Или даже хуже. Если хуже вообще может быть. Что вообще может быть хуже равнодушия?! А потому мысль о том, чтобы как можно скорее покинуть море, не видеть его бескрайних вод, что поглотили прежнюю жизнь, постепенно завладела им настолько, что Трандуил был готов уехать уже сейчас. Гнать коня вперёд, не оборачиваясь, не думая, не вспоминая…

— Ты уже освободился? — Орофер подошёл, выдёргивая его из пучины серых мыслей. Трандуил кивнул, тяжело облокотившись на забор, и, прищурившись, в ожидании посмотрел на отца.

— Мы уезжаем, — едва сдерживая ликование, проговорил тот и, не сдержавшись, широко улыбнулся, глядя, как вспыхнул глаз сына. Второй пока был мёртв, реагируя лишь на смену света и тьмы. И то уже счастье.

— Этот нандо, Сварн, сказал, что до Пущи несколько недель, мы должны добраться к зиме.

— Когда выступаем? — деловито спросил Трандуил, выпрямляясь и загоняя меч в ножны.

— Думаю, нам хватит нескольких дней на сборы. — Орофер хлопнул сына по плечу и слегка сжал ладонь, но тут же отпустил, отступая. — К новой жизни.

— К новой жизни, — эхом повторил Трандуил.

Прозрачный ручей ласково журчал, сбегая с каменистого склона, теряясь в густой сочной траве. Мачтовые сосны уходили далеко ввысь, пронзая бирюзовое небо. А воздухом невозможно было надышаться, хотелось ещё и ещё, наполняя до отказа лёгкие, что долгие годы дышали лишь пеплом и пылью. Аэрин сделала новый вдох и с тихим хрипом выдохнула — обожжённая гортань восстанавливалась медленно, но всё-таки с каждым днём становилось легче. Перед эльфийкой лежали пучки трав, собранных другими накануне. Она сама вызвалась перебрать их, очистить от сорной травы и сухих веточек. Выходить за пределы лагеря она не хотела. Не хотела показываться лишний раз на глаза, ловить на себе сочувствующие, понимающие взгляды. К этому невозможно привыкнуть.

Да, лагерь полон эльфов, ощутивших на себе дыхание драконов Моргота. И все они чувствуют себя так же, Аэрин уверена в этом! Разве можно жить как прежде, в один миг превратившись в чудовище почище орка?! Она посмотрела на свои руки и невольно оглянулась в поисках перчаток. Иногда удавалось забыться, особенно, когда оставалась одна. Снова побыть той Аэрин из Балара, что беззаботно бродила по морскому берегу, собирая ракушки, что верила в то, что будущее прекрасно и всё в её руках, стоит только захотеть!

Реальность обошлась с ней слишком жестоко за то, что она преступила законы эльдар, пожелав чужого мужа. Со временем мысль эта овладела ей настолько, что думать ни о чём другом она больше не могла. Лёжа в палатах исцеления без движения, она слушала прерывистый шепот его жены. Слушала её признания и ласковые слова, не предназначавшиеся для чужих ушей. Слушала, как сбивается его дыхание, стоит ей подойти: даже без сознания он слышал её, чувствовал. Что может она, Аэрин, против такой любви? Зачем она ему, пусть даже самоотверженно, преданно любящая? Она бы заплакала, если бы могла, но оставалось лишь лежать и слушать, слушать, слушать… Чужие воспоминания, чужое счастье. Будто кто-то приоткрыл дверь в чудесный яркий мир, напоенный красками и смехом. И ей в этом мире не было места. И не будет никогда.

Аэрин вздохнула, снова посмотрев на руки. Сморщенные, как у эдайн, что поседели и состарились. Ожоги оставили волнообразные рисунки на коже, сморщив и заставив наплывать страшными наростами. Она подняла руку, провела ею по голове, пропуская через пальцы короткий пушок. Волосы только недавно начали отрастать, на голову пришёлся основной удар пламени. Аэрин стиснула зубы: неужели когда-то она могла часами расчёсывать белоснежную копну, придумывая очередную причёску?

Она горько вздохнула и осторожно сняла с колен пучки ароматной ромашки, вытягивая затёкшие ноги. Ей нравилось здесь. Средиземье оказалось прекрасным и, кажется, совсем не тронутым злом. Здесь можно было попытаться начать жить сначала, оставив позади горечь потерь. Она построит небольшой дом на берегу моря, чтобы все окна на бескрайний простор, чтобы крики чаек с утра, чтобы запах воды в лёгких. И будет создавать прекрасные скульптуры из мрамора. Здесь его полно, да какого! Розового, белого с золотыми прожилками. Зеленоватого. Такого на Баларе она не видела. А по вечерам будет рисовать закат. Снова и снова, пока он не перестанет напоминать зарево пламени, поделившее жизнь на до и после…

Мысли снова вернулись к Трандуилу. К любви, что не была больше тайной, но чьё разоблачение не принесло облегчения никому. И которая не стала меньше, лишь разрослась, подобно ядовитому плющу, заполняя всё внутри. Она дышала ею, жила, двигалась, говорила благодаря любви. Просыпаясь утром, она искала взглядом его фигуру, пыталась уловить голос, посмотреть хоть краем глаза. Они провели вместе не один месяц. На соседних кроватях. Так близко. Так далеко. Они много разговаривали, и Аэрин узнавала его ещё больше, проникаясь уважением и благоговейным восхищением к опыту, что успел приобрести молодой ещё синда. Нарэлен ушла, а Трандуил даже словом не обмолвился о ней, но Аэрин видела, как отчаянно стискивает он в руке подвеску, что передала ему Тинвен. В ночной тишине она слушала его прерывистое дыхание и сама задыхалась, крепко зажмуриваясь, стискивая зубы. Как хотелось обнять его. Просто обнять и лежать рядом, слушая стук чужого сердца. Шептать, что всё будет хорошо. Говорить о том, что она всегда будет рядом. Она не предаст. Не уйдёт. Не бросит. Никогда.

Аэрин горько вздохнула, подтянув колени к подбородку, и охнула, попытавшись поймать скользнувшие в воду пучки ромашки. Осторожно доставая цветы, она невольно посмотрела на своё отражение и, не сдержавшись, громко вскрикнула, плеснув ладонью по воде. Чудовище, что смотрело на неё, пугало. Лишённое бровей и ресниц, испещренное багровыми, едва начавшими розоветь шрамами, с прекрасными голубыми глазами, выглядевшими особенно жутко на изуродованном лице. Аэрин всхлипнула и спрятала лицо в ладонях, жалея, что не может плакать. Даже этого слабого утешения она была лишена. Сухие рыдания срывались с губ, жалость к себе разрывала сердце.

Неужели Валар настолько несправедливы, как не раз говорил Трандуил? Ещё до последнего боя она часто приходила в ужас, слушая смелые рассуждения любимого о том, что Валар забыли их и даже то, что они прислали армию, не значит ничего. «Они лишь заберут Моргота, а зло, причинённое им, останется. Что мешало им сделать это раньше? Чем мы прогневали их, что они лишили нас своей помощи? В чём провинились? А теперь вот пришли, в сиянии золотых доспехов. И что? Как пришли, так и уйдут. А нам жить здесь. И бороться со злом, что расползлось по миру благодаря нерешительности и медлительности Валар. И им мы должны поклоняться? Да за что?!»

Эти слова Трандуила теперь находили горячий отклик в душе Аэрин. Каждое слово, пропитанное ядом горечи, теперь казалось правильным. Ведь так и вышло. Их опять бросили. И злость на могущественных духов Арды поднималась в душе, кипя и пенясь. Этой злости раньше не было. Никогда ранее Аэрин не испытывала эмоций, подобных тем, что сейчас буквально захлёстывали. Ярость, обида, презрение, гордыня… Они пугали, но с ними становилось легче. Если это и есть искажение, о котором так часто шептались целители, выслушивая очередную гневную тираду от кого-то из больных, то она с радостью приняла его. Это были эмоции. Они показывали, что она ещё жива.

Иногда она ловила взгляд Трандуила, пропитанный брезгливым презрением к окружающим, и с радостью находила в себе те же чувства. Что могут знать они, все эти здоровые улыбающиеся эльфы о том, что они пережили?! Аэрин чувствовала, как при этих мыслях вскипало ликование, невнятное, но обжигающе сладкое. Они были связаны. Связаны одной бедой. Навсегда.

— Иногда твой взгляд пугает меня. — Из-за деревьев неслышно выступила Тинвен и присела рядом. Аэрин, увлекшись, не заметила её приближения.

— Я пугаю весь лагерь, а тебя лишь иногда? — насмешливо протянула эльфийка, склонив жуткую голову на бок.

— Да, меня лишь иногда, — повторила Тинвен, с горечью отмечая зловещий отблеск в некогда безмятежных глазах. Злость разрушала Аэрин, подтачивая изнутри. Она не понимала этого, отдаваясь губительным эмоциями, но Тинвен понимала, что её добрая, отзывчивая душа не выдержит такого давления. Она сломается. И что тогда ждёт архитектора с Балара? Медленное увядание, пожирание самой себя изнутри. Тинвен вздохнула — Аэрин было за что ненавидеть мир. Но надо смириться. Найти в себе силы и принять случившееся. Иначе впереди её ждёт только тьма.

— Я ещё не закончила. — Аэрин показала на пучки трав, разложенные на земле. Но Тинвен лишь мягко покачала головой:

— Я пришла не за тем. Мы уезжаем.

Аэрин вздрогнула всем телом, пристально заглядывая в глаза Тинвен. Но та лишь грустно улыбалась, ничего не говоря.

— Вы… Когда?

— Через неделю — крайний срок.

— Что ж, значит, вы оставите меня здесь…

— Ты разве захочешь уехать от моря? — удивилась Тинвен. — Я и не думала, что ты захочешь уехать отсюда.

— Я смотрю, ты много думаешь за других, — ядовито ответила Аэрин, но под пристальным взглядом подруги смутилась и опустила голову. — Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Я не хотела. Я правда не хотела тебя обидеть. — Она подняла глаза на Тинвен, но та лишь покачала головой и осторожно положила ладонь на обгорелую руку.

— Разве я виню тебя в чём-то? Ты вольна ехать с кем хочешь и куда хочешь. Никто не принуждает тебя оставаться. Как и уезжать с нами. Ты хочешь поехать?

— Ты же знаешь, что да, — прошептала Аэрин, мягко высвобождая руку и отворачиваясь. Голос звучал глухо и еле слышно. — Я не брошу его.

Тинвен неслышно вздохнула, чуть сжав губы, но промолчала. Некоторое время лишь гомон птиц прерывал тишину, царящую меж ними. Наконец Аэрин повернулась и светло улыбнулась. Улыбка, напоминающая жуткий оскал, исказила лицо, делая его ещё страшнее. Тинвен с трудом заставила себя смотреть прямо в глаза, не отводя взгляд.

— Я поеду с вами. Сегодня же соберу вещи.

* * *

В шатре было тихо. Так тихо, что было слышно, как шуршат крыльями мотыльки, кружась над огнём. Собравшиеся обводили друг друга тяжелыми взглядами, но начинать спор никто не спешил. Орофер и Амдир объявили своё решение: синдар уходят. Народы разделились окончательно и теперь бесповоротно, что бы там себе ни мечтал Гил-Гэлад. Своенравные подданные Тингола и после его смерти не желали считать себя единым народом с квенди, некогда побывавшими за морем.

— Что ж, я остаюсь, если вас интересует моё мнение, — тонко улыбнулся Кирдан, прищурившись на огонь. — Я нашёл свой дом. Эту гавань я не позволю разрушить никакому врагу. Хватит. Буду жить здесь, строить корабли, быть может, когда-нибудь встречу вновь жителей Валинора. Я остаюсь.

— Я не сомневался в тебе, учитель, — благодарно улыбнулся Гил-Гэлад, глядя на скрестившего на груди руки Кирдана. Тот лишь слабо кивнул в ответ и посмотрел на сидевших напротив.

— Горьки твои слова, — откликнулся Амдир, крутя по столу чеканный кубок, один из новых, со звездами по ободку — подарок кузнецов новому правителю. — Будто мы предаём тебя и бросаем в беде. Враг повержен, начинается новая жизнь. И каждый волен устраивать её по-своему.

— Но почему не вместе? — воскликнул Гил-Гэлад, подаваясь вперёд. — Почему вы так спешите сбежать, будто вас тяготит сама мысль о том, чтобы жить и править вместе?

— Вместе? — усмехнулся Орофер. — Как ты себе это представляешь? Нет, постой, не отвечай. Ты вырос с Кирданом, который любезно позволил тебе разделить правление, обучая и наставляя тебя. Хотя фактически он оставался полноправным правителем Фаласа, а после и Балара. Ты рос и набирался опыта, но тебе пока слишком далеко до настоящего Владыки, уж прости. В твои триста с небольшим править народом — слишком тяжёлое бремя. Но Кирдан рядом, и я уверен, что он поддержит и подскажет, что да как. Но мы, Эрейнион, — и он показал глазами на себя и Амдира, — мы не хотим более слушать чужие советы. Мы в силах сами давать их. Но кому? Молодому Владыке, который впоследствии возложит на себя всю полноту верховной власти, и остальные станут вассалами и советниками? Так?

Гил-Гэлад нехотя кивнул, понимая, куда клонит опытный царедворец, и досадуя, что опять напросился на ехидный и очевидный в своей простоте ответ.

— Но мы не готовы снова становиться советниками при короле. Короле нолдор. У нас есть народ, который видит в нас своих лидеров, своих вождей. Народ, который ждёт от нас новой жизни, нового дома. И что мы предложим ему, Эрейнион, скажи? Чужого короля и жизнь у ненавистного моря? Или новые земли и возможность начать всё сначала? Ответь мне, король. Или мы не правы, следуя за велением не только своего сердца, но и всех синдар?

Гил-Гэлад угрюмо буркнул что-то нечленораздельное. Орофер хмыкнул, красноречиво посмотрев на Кирдана: мол, и эмоции-то пока сдержать не может. Молод король, очень молод. Кирдан лишь пожал плечами, продолжая улыбаться. Стремления Орофера и Амдира были ему понятны. И реши Гил-Гэлад основать город в лесах или на равнине, он бы сам ушёл. Но дорогое его сердцу море было здесь, рядом, плескалось у ног, и он понимал, что не сможет уйти. И не захочет.

— Мы не разрываем связей с вами, — подхватил Амдир, видя, что Орофер замолчал. — И с радостью придём на помощь, случись в этом необходимость. Хотя здесь, хочется верить, бед сильнее неурожая мы не увидим. Эдайн переселились на остров, остальные в скором времени расселятся по побережью. Не вижу причин для того, чтобы и нам отправиться на поиски нового дома.

Гил-Гэлад вздохнул, откинувшись на спинку кресла. Покрутил в руках кубок, разглядывая многолучевые звёзды, переливающиеся в бледном свете. Снова поднял глаза на молчавших эльфов.

— Вам ведь не нужно моё согласие.

Орофер сдавленно фыркнул, но сдержался. Промолчал. Покачал головой, думая о чём-то своём. Гил-Гэлад, заметив это, вспыхнул, но лишь стиснул покрепче ножку кубка в руке. Не след ему спорить и ссориться с теми, кто станет союзниками и соседями. Да и не так уж и много их теперь осталось. Время междоусобных войн прошло. Никогда больше эльф не прольёт кровь эльфа. Пока он жив — уж точно.

— Я не могу вас задерживать. И уговаривать больше не буду. — Гил-Гэлад бросил быстрый взгляд на Кирдана, который одобрительно кивнул. — Надеюсь, путь ваш будет лёгок и осиян светом звёзд. Я всегда буду рад видеть вас здесь. Мы будем рады, — поправился молодой король под насмешливым взглядом Орофера.

Едва он покинул шатёр, как эльфы выдохнули, хитро и весело переглянувшись.

— Зря ты так с ним, — с укором произнёс Амдир, разливая остатки вина по кубкам. — Он всё-таки король.

— Этот король в два раза младше моего сына, — отмахнулся Орофер, делая глоток. — Да, он научился управлять народом в годы войны, а пусть попробует в мирное время. Он думает, что самое тяжелое уже позади? Он ведь ни разу не видел, что значит настоящее королевство. Огромное, живое, требующее непрерывного внимания существо. Это не лагерь, здесь только на решениях о продовольствии не выедешь. Надо знать о желаниях своего народа всё.

— Ты мог бы многому его научить, — рассудительно заметил Кирдан, снимая с головы серебряный обруч и аккуратно ставя на стол. Затем запустил указательные пальцы в волосы и осторожно помассировал виски. — Кузнецы не угадали с размером. Давит, — в ответ на вопросительный взгляд Орофера проговорил он.

— Потому что надо было у своих кузнецов заказывать, — довольно протянул тот, снимая с головы витой обруч из тёмного золота.

Это казалось странным, но ваниар привезли с собой массу украшений, мотивируя это тем, что уважающий себя эльда должен быть ослепителен всегда. После первых десяти лет войны их пыл поутих, и остаток времени изделия провели в сундуках, откуда после их извлекли, чтобы подарить остающимся на материке эльфам. И теперь кузнецы неспешно переплавляли особенно громоздкие украшения, создавая изящные безделушки в свободное от основной работы время.

Кирдан покосился на обруч и вдруг расхохотался. Звонко, задорно, запрокидывая голову назад. Видя удивлённые взгляды друзей, он попытался отдышаться и выговорить:

— Тебе хоть что-то от нолдор понравится когда-нибудь? Или ты так и будешь цепляться даже к мелочам?

— Ну, почему же к мелочам, — уязвлено ответил Орофер. — Это вовсе не мелочи. А у нолдор мне очень нравятся лошади. Ты, кстати, обещал поговорить с Эрейнионом по поводу пары на развод.

— Ты сначала устройся на новом месте-то, а потом и про лошадей поговорим, — отмахнулся Кирдан.

— Уже не терпится от нас избавиться? — прищурился Амдир.

— Да, на месте вашего лагеря я как раз хочу построить доки, — лениво протянул Кирдан.

— Не думаю, что для доков подходящее место, — озабоченно ответил Орофер. — Спуска на воду нет.

— Не тебе учить меня, прославленного корабела, где строить док, — высокомерно протянул Кирдан. Некоторое время трое друзей мерили друг друга взглядами в полной тишине. Затем не выдержали и громко рассмеялись, качая головами.

— Договорились, — пробормотал Синголло, косясь на шатёр Орофера, из которого недавно выскочил Гил-Гэлад, запахиваясь в тёмно-синий плащ, а теперь доносились взрывы хохота.

— Ты сомневался? — Трандуил склонил голову на бок, пряча покалеченную сторону в тени.

— Нет, но всё-таки… — пробормотал невнятно Синголло, сжав в зубах шнурок и затягивая его на рукаве.

— Значит, синдар уходят, — грустно проговорил Элронд.

— Ты разве не поедешь с нами? — удивился Трандуил.

— Я об этом ещё не думал, — поспешно ответил Элронд, пряча глаза. Синголло проницательно хмыкнул и покачал головой.

— Келеборн остаётся, — продолжил Трандуил, будто и не ждал от Элронда ответа. — Галадриэль не хочет пока уходить. Решили пожить сперва здесь. Думаю, со временем и они переберутся, а пока…

Элронд благодарно посмотрел на него и кивнул:

— Я пока тоже останусь. На время. Но я приеду к вам. Потом.

— Когда будет на чём поесть и где поспать? — хохотнул Синголло, справившись наконец с завязками и покрутив рукой, проверяя прочность узелка.

— Вроде того, — улыбнулся в ответ Элронд. — Я ведь и жизни другой не знаю, кроме походной. Хочется свой дом. Не крепость, а именно дом. И чтобы окон было много. И никуда не спешить…

— Все мы так хотим, — хмыкнул Трандуил, откинувшись на локте, положив щёку на ладонь.

— Значит, так и будет, — воодушевлённо ответил Элронд. — Обязательно будет!

Необъятный простор, от которого захватывало дух, огромное яркое небо глубокого синего цвета, сочная насыщенно-зелёная трава и непередаваемый аромат: лета, солнечного полдня, полевых цветов — Средиземье раскинулось перед путниками, лаская усталый взгляд своими красками. Полвека войны, серости, пыли и пепла с трудом вытирались из головы, кажется, въевшись туда навечно. Привычка чутко спать с оружием под рукой, вздрагивая от каждого шороха, зорко всматриваться в горизонт, пытаясь увидеть неприятеля, озираться, ожидая засады: синдар постоянно были наготове.

Нандор удивлённо смотрели на собранных высоких воинов, цепкими взглядами окидывавших дорогу. Сами они привыкли спокойно передвигаться по этим землям, изредка встречая редкие и малочисленные отряды орков, которые, впрочем, не стремились вступать в бой, в основном прячась и убегая. С гномами эльфы не воевали, но и дружбы особой не водили. Мория, подземное царство гномов, не влекла нандор, но они охотно общались с коренастым народом, обменивая тонкие ткани на металл, что везли с собой через широкий тракт гномы. Те, в свою очередь, торопливо пересекали Пущу, неуютно чувствуя себя под сводами леса.

— Мы сможем разбить лагерь у вон того ручья, — показал на тонкую голубую ленту Сварн.

— Ты уверен, что мы сможем там все разместиться? — с сомнением протянул Амдир, оглядываясь на растянувшихся в цепочку эльфов.

— Там низина, удобно защищённая с трёх сторон, все поместятся, — уверенно заявил нандо.

— Что ж, значит, едем туда. — Амдир вздохнул и оглянулся, подзывая одного из сопровождавших. — Передай Амроту, что мы едем на восток, к тому ручью.

Проследив взглядом за всадником, Амдир вернулся к разглядыванию горной гряды, что протянулась от одного края к другому, занимая всю долину. Огромные, мрачные, с блестевшими на вершинах ледниками, они казались грозными и неприступными. Мглистые горы.

— Проход есть, но он не слишком удобен, — будто извиняясь, произнёс Сварн, проследив взглядом за Амдиром. — Лошадям придётся туго, но они пройдут, а вот как быть с повозками, я не знаю.

— Перенесём, — отрезал молчавший до этого Орофер, прищурившись. Третья неделя в пути, а кажется, что он никогда и не кончался, начавшись с исходом из Дориата. Непонятное стремление как можно скорее достигнуть неведомого леса давило, вытесняя из головы все остальные мысли. Орофер не мог объяснить, отчего он так стремился туда, но думать ни о чём другом уже не мог. Лихорадочное возбуждение овладело им, и хотя бывший советник Тингола превосходно скрывал свои эмоции от окружающих, наедине с собой он позволял мечтам яркими хороводами кружить перед мысленным взором, рисуя картины будущей жизни. Жизнь в Гаванях, на Баларе, Война Гнева — всё это казалось промежутком, серым, выцветающим, тянущимся от разорения Дориата до этого момента, до того, как они увидят свой новый дом.

— Мы не будем оставлять на этой стороне то немногое, что везём, — в ответ на удивлённые взгляды нандор проговорил Орофер. — Слишком многое нам пришлось бросать, и слишком часто. То, что осталось — самое ценное, что есть у каждого из нас. Будем идти осторожно и не спеша. Но не оставим ни одного сундука. Ни одной нитки.

Амдир кивнул, соглашаясь. Нандор же переглянулись и пожали плечами: странные они, эти синдар. Но понять их, конечно, можно. Вот только зима приближается. И если они не поторопятся, зимовать придётся в горах. А это совершенно не радовало невысоких воинов.

* * *

— Новый лагерь, новые горы, а палатки те же, — бормотал Синголло, разворачивая полог на земле.

— А мне приятно знать, что палатка, защищающая здесь, защищала меня от ядовитого дождя в Белерианде, — ответил Трандуил, развязывая выцветший бурый свёрток и встряхивая его. — Помнишь, какие они были?

— Яркие, — кивнул Синголло, ловко затянув узел на колышке. — Аж в глазах рябило. А теперь мы — как одна большая армия разведчиков. Невидны с воздуха.

— Кто здесь будет смотреть на нас? — развеселился Трандуил. — Орлы Манвэ?

— А они здесь есть? — вмешался Амрот, распутывавший клубок снастей, собираясь утром идти ловить рыбу.

— Не знаю, — задумался Трандуил, подняв глаза в сереющее небо. — Но куда-то же они делись после войны. Не думаю, что в Валинор все вернулись. Хотя не удивлюсь, если это так…

— Орофер приказал придумать, как перенести повозки через перевал. — Синголло закончил наконец возиться с палаткой и теперь с удовольствием вытянул ноги в пыльных сапогах. — Завтра надо будет собрать мастеров, у меня уже есть несколько идей.

— Почему мне кажется, что будь твоя воля, ты собрал бы их уже сегодня? — весело прищурился Амрот и громко ахнул, резко поднимая руку в воздух. Трандуил и Синголло среагировали одновременно, выхватив ножи и встав в стойку, спрятав друга за спины.

— Эй, вы чего? — недоуменно проговорил Амрот. — Я просто наколол на палец крючок.

Сталь с шелестом вернулась в ножны, а друзья как ни в чём не бывало вернулись на свои места. Повисла тишина. Наконец Синголло не выдержал и посмотрел исподлобья на нахохлившегося Трандуила. Тот ответил ему серьёзным взглядом, но разведчик смотрел так хитро, что Трандуил сдался и хмыкнул, покачав головой.

— Ну вы даёте, — проговорил Амрот, наматывая тонкую леску на руку. — Вы как в мирной жизни жить собираетесь?

— С мечом и в казарме, — одновременно ответили друзья и на этот раз громко и раскатисто расхохотались.

— Что у нас сегодня за праздник? — Из-за палаток вышла Тинвен, неся в руке дымящийся котелок. Следом шла Аэрин, опустив голову, спрятав лицо в тени капюшона. А за ней, то и дело бросая на дев смущённые взгляды, шёл нандо, неся мешок, из которого торчала арфа.

С тех пор, как армия распалась на части, а синдар сплотились вокруг своих вождей, друзья приняли решение не разлучаться, по возможности охраняя друг друга. Пережив столько потерь, они не хотели терять ещё и друг друга. Поэтому эльфийки, когда не были заняты, старались держаться поблизости.

— А вот и наши прекрасные эллет! — весело воскликнул Синголло, но, заприметив замершего в нерешительности нандо, поспешно вскочил и отвесил сложный церемониальный поклон. Тинвен фыркнула, Аэрин раздражённо дёрнула было плечом, но внезапно заинтересовалась, глядя, как поднимается Трандуил и повторяет до мельчайшего изгиба руки поклон Синголло.

— Нашли в чём соревноваться, — покачал головой Амрот. Осторожно отложил моток лески в сторону и вдруг, резко подскочив, оказался прямо перед друзьями, низко поклонившись и сложив руки на груди. Тинвен звонко засмеялась, а Аэрин, не удержавшись, захлопала в ладоши. Амрот, не разгибая спины, обернулся к Трандуилу и Синголло и победно улыбнулся, вздёрнув нос.

— Только что вы имели честь лицезреть азы придворного этикета при дворе Его Величества Тингола, — торжественно проговорил Амрот, распрямляясь и протягивая руки Тинвен и Аэрин. Последняя протянула была ладонь, но, стоило на неё упасть свету, как эльфийка стремительно одёрнула руку и спрятала её в складках плаща. Нандо за её спиной шевельнулся, и Аэрин, кивнув ему на угол между палатками, сама прошла туда и села.

— Чем сегодня был занят ваш день? — поинтересовался Синголло, когда похлёбка была разлита по тарелкам, а первый голод утолён.

— Переписывание всех припасов, что у нас есть, — вздохнула Тинвен. — Если честно, я думаю, что ничего другого больше не существует, кроме как бесконечная опись всего, что мы везём с собой.

— И потому ты решила сегодня порадовать нас игрой? — кивнул на арфу Трандуил. Тинвен с улыбкой проследила за его взглядом и пожала плечами:

— Когда я играю, мне кажется, что всё вокруг по-прежнему. Музыка отвлекает от мыслей, унося в то время, когда всё было проще, а мы — моложе.

— А у нас играют на свирелях, — подал голос нандо.

— Это Снат, — представила, спохватившись, Аэрин. — Он рассказывает много интересных историй про Пущу. Мне хотелось, чтобы и вы послушали.

— Снат, — задумчиво проговорил Трандуил, будто пробуя имя на вкус.

— Похож на клин, — хмыкнул нандо, пошевелив угловатым подбородком. Эльфы засмеялись.

— Так значит, у вас на арфах не играют, — заключил Амрот. — А почему?

— Не знаю, — пожал плечами Снат. — Неудобно. Непривычно. Не умеем.

— Научим, — подмигнула Тинвен, пристраивая инструмент на колене и пробегая по струнам.

Музыка, лёгкая и воздушная, поплыла в вечернем сумраке, унося далеко-далеко в густые тенистые леса, журча звонкими ручьями, отзываясь в птичьем многоголосье. Эльфы молчали, прикрыв глаза, и каждому виделось в этой музыке что-то своё, родное. Отпускала боль, уходила усталость, а душа будто куталась в одеяло, светлое и невесомое…

Аэрин открыла глаза, смаргивая слёзы. Музыка Тинвен всегда так влияла на неё, будто излечивая от обиды и злости на себя, на окружающих. Она счастливо вздохнула и улыбнулась, расправив плечи. Снат задумчиво смотрел на неё, отмечая, как вспыхнули глаза и распрямилась обычно согнутая спина. Лицо её будто осветилось изнутри, и жуткие шрамы разгладились, показывая настоящий лик Аэрин. Она была прекрасна.

Снат неслышно вздохнул, дивясь этому новому чувству, что разрасталось в груди, стоило ему посмотреть на мрачную, нелюдимую эльфийку. Она так разительно отличалась от всех, кого он знал! Те искрились весельем, а она замыкалась в себе, иногда даже огрызаясь на излишнее внимание. Хотелось утешить, разговорить, заставить смеяться… Сегодня он впервые увидел её улыбку и сам удивился тому, как откликнулась его душа на это робкое движение её губ. Она будто ожила в кругу друзей, которые знали её другую. Ту, кем она была до встречи с драконом. Об этом Аэрин почти не говорила, но Снат не стеснялся спрашивать других. Многие охотно делились воспоминаниями о минувшей войне. Для них, пришедших из-за моря, воспоминания были так свежи, что казалось, будто пламя всё ещё плещется в глубинах глаз. Снат слушал, содрогаясь, начиная по-новому смотреть на этих высоких, во многом суровых воинов. А сейчас они сидели у костра и веселились, будто дети.

Пытались веселиться, одёрнул он сам себя. При ближайшем рассмотрении легко угадывалась усталость. И тоска. И страх. Чего они боялись? Иногда он завидовал им, с такой лёгкостью управлявшимся с длинными тяжёлыми мечами, легкомысленно рассказывавшим о невероятных и кровавых битвах. Но иногда, как сейчас, он радовался. Радовался, что не он был там. Не он жил среди этой войны, теряя друзей и родных. Как же он рад, что Врага победили и Средиземья никогда не коснётся его тень!

На небе сияли звёзды, приветливо подмигивая ярким сверкающим взглядам, что обращались к ним с земли.

* * *

Эльфы двигались неспешно, растянувшись на много лиг по Эриадору. Это путешествие так разительно отличалось от предыдущих, наполненных болью и страданиями. Не стихал среди них смех, то и дело раздавались песни, и не всегда они были печальными. Синдар с готовностью сделали шаг к новой жизни, оставляя прошлое за спиной, погребённым под толщей вод. С каждым пройденным футом им словно становилось легче.

Широкая река разлила свои быстрые воды, искрящейся лентой уходя вдаль. Цветущий, благодатный, уютный край остался за спиной, впереди расстилались вересковые пустоши, воздух звенел от тысяч пчёл.

— Мы называем эту реку Бруинен, — сказал Сварн. — Здесь единственное место, где её можно перейти. После брода начинаются пороги, которые с лёгкостью подхватывают и уносят всадника на лошади. Через него проходит Великий Восточный Тракт, проложенный гномами. А во-он там лежит Мория.

Орофер и Амдир, как по команде, повернулись направо, всматриваясь в горную цепь. Но отсюда вход в царство гномов был не виден. Да и не хотелось эльфам с ними встречаться. Даже мельком. Хотя нандор и говорили, что эти гномы никогда не покидали Средиземье, не ходили в Белерианд, а значит, не имели ни малейшего отношения к тем, кто разорил Дориат, синдар были непреклонны.

— Будем переходить реку здесь. — Орофер оглянулся и прищурился. Повозки неспешно катились по дороге, фыркали лошади. Не хватало только гомона детей, что сопровождал их путь из Дориата в Гавани. Детей у синдар давно не появлялось. Быть может, теперь, на новом месте, они снова начнут рождаться…

— А что там, на другом берегу? — поинтересовался Амдир, наблюдая, как первые всадники пересекают бурные воды Бруинена.

— Там проход между гор и скрытая от глаз долина, Ривенделл.

— Ривенделл? — нахмурился Орофер. — И там никто не живёт?

— Нет, — пожал плечами Сварн. Порыв ветра подхватил его волосы, собранные в хвост, и швырнул в лицо. Убрав их, нандо продолжил: — Она большая и укромная. И безопасная.

— Ну нет, — хмыкнул Орофер. — Если ты намекаешь на то, что она могла бы подойти нам, то мы сразу ответим «нет»!

— Не намекаю, — спокойно проговорил Сварн, справившись наконец с волосами, затянув их в пучок. Он покосился на белоснежные пряди, которые трепал ветер, развевая вокруг голов Орофера и Амдира. Те, казалось, не обращали на это ни малейшего внимания. Вздохнул. — Ты спросил. Я ответил.

— К сожалению, наш опыт говорит о том, что даже самая укромная долина не служит гарантом безопасности. И что бояться иногда надо угрозы изнутри, а не снаружи.

Ривенделл действительно был прекрасен. Склоны, покрытые лиловым вереском, скрывали проход от любопытных глаз. В саму долину вела неширокая тропа, по которой тем не менее спокойно проходила повозка. Высокие мачтовые сосны недремлющими стражами подпирали синее небо. Ниже по склонам сбегали буки и дубы, сквозь ветви которых пробивалось солнце. Бруинен здесь шумел водопадами, рассыпаясь на десятки притоков, и казалось, что воздух поёт.

* * *

— Я чувствую себя здесь такой защищённой, — широко улыбаясь, протянула Тинвен. — Надеюсь, мы здесь задержимся.

Они стояли на небольшом пригорке, наблюдая за тем, как рассыпаются в наступающих сумерках огни факелов и точки многочисленных костров. Тинвен, обхватив плечи руками, мечтательно посмотрела вокруг.

— Не надейся, — оборвал её Трандуил. — Нандор говорят, скоро наступит зима, надо торопиться, чтобы миновать перевал.

— Быть может, было бы лучше перезимовать здесь? — протянула Тинвен. — Кто нас торопит?

— Ты разве не хочешь остановиться наконец, перестать скитаться? — удивлённо посмотрел на неё Трандуил. — Жить, зная, что тебе больше никуда не надо идти? Перестать, наконец, пересчитывать припасы, думая, хватит ли их на завтрашний день?

— О, припасы! — со смехом закатила глаза Тинвен. — Последний аргумент пересиливает всё! Но ты же не можешь не согласиться, что долина прекрасна.

— Могу, — тонко улыбнулся Трандуил, отчего кожа на обожжённой стороне лица жутко натянулась, складываясь в уродливый рисунок. — Нарготронд был лучше. В разы лучше. Я уж молчу про Гондолин. Жаль, не удалось его повидать, но я слышал рассказы его жителей.

— Я тоже, — отмахнулась Тинвен. — Но они — прошлое. А это, — она обвела рукой засыпающую долину, — будущее.

Ривенделл пришёлся по душе синдар, было решено остановиться здесь на несколько дней. Подготовиться к переходу, приготовить цепи, которыми будут обматывать колёса повозок. Просмотреть тёплую одежду. Пополнить припасы. Лагерь расположился вдоль берега Бруинена. Здесь, в защищённой со всех сторон горами долине лето не спешило уходить. Жаркие дни сменялись прохладными ночами, а вода в многочисленных заводях прогревалась за день так, что по вечерам от неё парило. Путники с удовольствием смыли с себя дорожную пыль и теперь без устали плескались в прозрачных озерцах, и иногда казалось, что синдар только этим и заняты.

— Идёшь купаться? — Эннель смотрела на мужа, склонившегося над очередными записями.

— Боюсь, там сейчас не протолкнуться, — хмыкнул, не отрываясь, Орофер. Он уже третий день подряд изучал нарисованный Сварном проход, пытаясь понять, как лучше пройти.

— Я нашла тихую заводь, там никого нет, — прошептала Эннель, подходя ближе и склоняясь над Орофером. Золотые волосы накрыли бумаги, пряча карты и эскизы. Орофер вздохнул и наконец поднял глаза на жену, улыбнувшись хитринке в её глазах.

— Прекрасная эллет приглашает разделить на двоих эту тихую заводь? — Он притянул её к себе, зарываясь носом в волосы, щекоча дыханием ухо. Эннель дёрнулась и тихо засмеялась:

— Приглашаю. Твои карты могут подождать. — С этими словами она потянула его за собой, на ходу схватив приготовленный мешок, перекидывая его через плечо. Они пробирались между палаток, словно воришки, стащившие чужой каравай. Не хотелось никому попадаться на глаза. Вскоре палатки закончились, и супруги облегчённо вздохнули, оказавшись в густом пролеске.

— Будто опять сбегаем от зорких глаз твоих братьев, — шепнул Орофер, коротко поцеловав Эннель в висок. Она счастливо вздохнула:

— Ты помнишь, как они злились и искали нас по лесу, боясь звать слишком громко, чтобы не рассердить родителей?

— Я помню, как мы прятались в кроне вяза... — Орофер неспешно целовал её шею, спускаясь от мочки уха к ключицам. — И как ты однажды чуть не выдала наше присутствие, слишком громко выразив своё восхищение моими талантами…

Эннель тихо ахнула, когда он сжал в ладони грудь, другой рукой обхватив её за талию и крепче прижав к себе.

— Вот-вот, совсем как тогда, — довольно выдохнул в её губы Орофер.

— Сила твоего желания и сейчас восхищает. — Эннель потёрлась о него бёдрами, вызвав сдавленный стон. — Я слышала от ваниар, что после рождения ребёнка влечение друг к другу ослабевает. — Она опустила руку и положила ладонь на топорщащиеся штаны. — И после этого они ещё говорят, что в Валиноре лучше? Мы для них дикари…

— Дикари, — выдохнул Орофер, резко приподнимая Эннель и впечатывая её в ствол ближайшего дерева. — И жить нам здесь до скончания веков… — Его руки заскользили по ногам, задирая юбки. Эннель шумно дышала, помогая мужу, развязывая шнурки на его одежде.

— Навсегда, — выдохнула она, когда он вошёл в неё, снова и снова вызывая чувство невероятной наполненности и единения. Орофер начал двигаться, ловя губами тихие рваные стоны, покусывая нежную кожу шеи. Эннель отвечала тем же, крепче обхватывая ногами его бёдра, двигаясь навстречу, путаясь в белоснежных волосах, притягивая к себе его голову, кусая губы. Давно уже не отдавалась она ему с такой страстью, такой свободой. Лишённые необходимости сдерживаться, не боясь быть услышанными, они любили друг друга. Его сдавленный глухой полустон-полурычание ещё вибрировал у неё в груди, когда она, откинув голову, громко и протяжно застонала.

— Теперь точно как тогда, — довольно прошептал Орофер, осторожно опуская Эннель и поправляя на ней платье.

— Только прятаться сейчас не от братьев надо, а от сына, — хихикнула Эннель, приглаживая волосы.

— Ты приглашала искупаться? — Орофер выглянул из-за дерева и поманил Эннель.

— Да. — Эннель окинула мужа красноречивым взглядом. — Давно мы не купались вместе.

— Да, считай, со времён Балара, — кивнул Орофер, притягивая к себе жену и легонько целуя в лоб. — Я так соскучился.

— Я тоже. — Она подняла руку и убрала платиновую прядь, упавшую на его глаза. — Я так сильно тебя люблю!

* * *

Вода приятно обволакивала, смывая накопленную за день усталость. Тренировочные бои не прекращались ни на минуту — Амдир и Орофер считали, что расслабляться даже здесь, в благодатном крае, нельзя. И Трандуил был полностью с ними согласен. К тому же только на тренировочном поле с мечом в руке он чувствовал себя уверенно. Там было понятно: вот противник, надо его победить. А в обычной жизни Трандуил терялся, чувствуя себя, как рыба, выброшенная на берег. Куда идти, к чему стремиться, ради чего жить?

Пустота, разверзшаяся перед ним так внезапно с уходом Нарэлен, росла и ширилась, грозясь поглотить его целиком. Он больше не видел себя в этом мире. Поначалу это пугало. Со временем стало забавлять. А иногда просыпался интерес к окружающему новому миру. Мечты о доме заполняли, и он часами лежал без сна, представляя, как построит его. Каждую деталь, мельчайшие завитки на стенах — всё обдумывал, обо всём мечтал. Но все мечты разбивались об один единственный вопрос: для кого? Для кого он будет это строить? Чтобы жить один? Зачем? В казармах будет полно места для одиноких воинов, что будут нести службу. Никогда бы раньше не подумал он, что воинская служба может приносить столько удовольствия, заполняя собой удушающую пустоту.

Глубоко вздохнув, он откинулся на каменистый берег, поднимая глаза в небо. Странно, но звёзды здесь были те же. Равнодушные, холодные и невыносимо далёкие. Манящие. Он всегда любил звёздный свет больше, чем солнечный, а теперь в темноте и подавно чувствовал себя лучше.

Аэрин шла к источнику, который приглянулся ей ещё днём, и досадливо поджала губы, заметив движение в темноте. Не успела. Действительно, при наличии огромного количества водоёмов в Ривенделле, ей всё чаще казалось, что уединения здесь не добиться. Однако знакомое движение плеч заставило замереть на полушаге, пристальнее вглядываясь в сгущающуюся темноту. Трандуил приподнялся, плеснув на плечи воды, и медленно провёл ладонью по коже.

Аэрин забыла, как дышать, наблюдая за предметом своих грёз. Томление охватило её, растекаясь расплавленной лавой по животу. Она представила, как повторит путь его ладоней губами, целуя каждый дюйм его тела. Щёки пылали, а кровь шумела в ушах, пока разум угодливо посылал сладострастные картины, которые прежде никогда не смущали. Будто во сне, она сделала маленький шаг вперёд и замерла, стоило Трандуилу напрячься на звук.

— Кто здесь? — он не спешил оборачиваться, но Аэрин видела, как он подобрался, как, казалось бы, небрежно потянулась рука к лежащему неподалёку мечу.

— Это я, — выдохнула эльфийка, делая новый шаг, уже не таясь. Трандуил расслабился, и в голосе его послышалась улыбка:

— Заблудилась? Или я занял твоё место?

— Занял, — с ответной улыбкой проговорила Аэрин, чувствуя, как хрупкие бабочки легко разлетаются внутри, щекочась в горле.

— Я подвинусь. — И он действительно сдвинулся в сторону, не делая попыток обернуться. Сердце Аэрин заколотилось, как бешеное. Ещё не веря в услышанное, она спешно избавлялась от одежды, позабыв о своих увечьях и о том, что тело пересекают уродливые шрамы. Впрочем, и Трандуил мог похвастаться подобными, только их было меньше. Неслышно ступая, Аэрин обошла водоём, надеясь, что громкий стук сердца, что оглушал её, не будет слышен Трандуилу. Замирая от восторга, смешанного со страхом, она осторожно ступила в воду, не чувствуя ни её прохлады, ни тепла. Она медленно погружалась, не сводя глаз с темной глади, но, когда вода дошла до середины бедра, решилась и подняла взгляд.

Ледяной холод обрушился внезапно, пробежавшись волной колких мурашек. Трандуил не смотрел на неё, равнодушно рассматривая что-то за её спиной. Лицо его было таким отстранённым, что Аэрин стало не по себе, будто она — очередной камень, коими был усыпан берег. Моментально смутившись, она отступила в тень, опускаясь по горло. Глаза защипало от ядовитых, горьких слёз, и Аэрин поблагодарила темноту за то, что их не видно.

— Я, вероятно, смущаю тебя, — запоздало опомнился Трандуил, бросая быстрый взгляд на терявшуюся в тени фигурку.

— Нет, отчего же, — в голосе Аэрин звучала горечь, которую она тщетно пыталась скрыть.

— Что-то случилось? — Трандуил склонил голову на бок, пряча изувеченную сторону лица в тени. Бледный луч Итиль скользнул по мраморной коже, теряясь в угольно-чёрных ресницах, и Аэрин проглотила все язвительные слова, готовые сорваться с губ. Она просто молчала и любовалась им, наслаждаясь этим моментом, позволяя себе выпить его весь, до конца, до самой последней капельки. Он здесь, так близко, совершенно обнаженный… Нет, пока они лежали в палатах у целителей, ей приходилось видеть его, но тогда было не до разглядываний, да и сама она, перебинтованная, почти гниющая заживо, едва ли могла стать объектом для восхищения.

Но сегодня она почти почувствовала себя желанной, снова прекрасной. Почти нужной… Вот он, только руку протяни и коснёшься. А он и не торопится уходить, внимательно разглядывая её.

— Тебя кто-то обидел? Кто-то из нандор? — Интонация его голоса сменилась, теперь в нём чувствовалась угроза.

— Нет, — Аэрин улыбнулась, — они не обижают, напротив. Они интересные. Другие.

— Действительно другие, — согласился Трандуил, расслабляясь так же легко, как до этого был готов броситься на её обидчиков. — Они не ведали войн, а самая большая беда для них — суровая зима или засуха летом. Вот уж действительно — Благословенный народ. Такими, должно быть, были все квенди, пробудившиеся на берегах Куивиэнен. Беззаботными. Искренними. Простыми.

Он задумался ненадолго, а Аэрин вновь получила возможность вдоволь любоваться им, не таясь. Наконец Трандуил вздохнул и пожал плечами, будто не соглашаясь с чем-то. Грустно улыбнулся, посмотрел на спрятавшуюся в темноте Аэрин.

— Я действительно огрубел на этой войне, — он покачал головой. — Если всерьёз мог думать, что не помешаю деве купаться, сидя рядом.

Он легко поднялся, не смущаясь своей наготы, и вышел из воды, оглядываясь в поисках одежды. Аэрин дёрнулась, будто её только что ткнули в собственное бесстыдство. В полном молчании она следила за тем, как Трандуил одевается, уже не пытаясь отводить взгляд. Зачем? Он не обращает на неё внимания. Не думает даже о том, что она может стать для него желанной. Бросив что-то на прощание, он быстро скрылся в темноте, оставив Аэрин одну. Некоторое время она просто молча смотрела ему вслед, а потом разразилась рыданиями, сухими и беззвучными.

* * *

Эльфы выступили из Ривенделла в самом начале осени, когда зелень и синее небо ещё по-летнему яркие и лишь в воздухе неуловимо висит аромат близкого увядания. Уютную долину многие покидали с сожалением. Среди синдар были те, кто не прочь был остаться на зиму здесь, однако же все они понимали необходимость пройти перевал до зимы и при здравом размышлении, не без помощи вождей конечно, пришли к мысли, что чем скорее завершится их долгий путь к дому, тем лучше. Лошади радостно всхрапывали, предвкушая путь, успев отдохнуть и даже немного застояться на сочных заливных лугах.

Горная дорога, каменистая и удобная, плавно поднималась вверх, выводя из долины. Стоило ей скрыться из глаз, как перед путниками легла огромная равнина с темными пятнами пролесков.

— Это Эрегион, прекрасный край, — глубоко вздохнул Сварн и улыбнулся. — До Мории совсем близко, неделя пути. Но нам нужно идти прямо, через перевал.

— Надеюсь, что мы не встретим гномов, — пробормотал Орофер чуть слышно, но нандо его услышал и хмыкнул:

— Тут их не много, они не слишком охотно покидают своё царство. Но если бы мы прошли через Морию, путь бы сократился втрое.

— Лучше будем прыгать по скалам, как горные козлы, — упрямо сказал Орофер. — Но под землю к гномам не спустимся никогда!

— Дело ваше, — пожал плечами проводник и пустил коня вперёд. Надо сказать, что управляться с благородным животным нандор стали намного увереннее. Хотя поначалу вызывали недоумение у синдар: как можно не уметь ездить верхом? А как тогда преодолевать все эти огромные расстояния? На что лесные эльфы со смехом отвечали, что Эру дал им ноги, а значит, пройти можно везде, было бы желание. Дорога уходила вправо, забирая к гномьему царству, а эльфам пришлось свернуть на широкую нахоженную, но всё-таки тропу. Сварн предупредил, что со временем она станет уже, но пока по ней спокойно проезжала повозка и пара всадников по бокам. Эльфы ехали с песнями, не таясь, с интересом разглядывая окружающую их местность. Густые падубы росли здесь в изобилии, вызывая светлую грусть и тоску по оставленному Дориату. Странно, но именно здесь они наконец начали отпускать его, горькое прошлое с его потерями и смертями. Новый мир, что лежал перед ними, вселял надежду и воодушевлял, наполняя нетерпением. Ороферу несколько раз приходилось успокаивать особенно горячие головы, рвавшиеся пересечь горы первыми, без проводников.

В первый же вечер решили, что разбивать лагерь нет необходимости. Палатки не доставали, спали прямо на земле, укрываясь плащами. Покинув Ривенделл, останавливаться больше не хотелось. Горы постепенно приближались, к концу третьего дня занимая половину неба, грозно сверкая ледниками. Похолодало. Всё чаще налетал порывистый ветер с вершин, заставляя достать плащи раньше срока. В долине ещё было тепло, и приходилось по нескольку раз в день то натягивать тёплые плащи, то снимать их, опасаясь упариться. Настроения это не прибавляло, и теперь эльфы смотрели на горы, как на противника, который пытается их остановить, не дать пройти.

В последнюю ночь в долине костры озарили подножие Мглистых гор, в тени каменных великанов солнце не успевало прогреть воздух, быстро прячась за острыми утёсами. Песни в этот вечер почти не звучали, эльфы сосредоточенно готовились к завтрашнему переходу, проверяя одежду и снаряжение, уговаривая лошадей довериться и позволить прикрывать глаза, когда в этом будет необходимость. Лагерь не спал, охваченный возбуждённым нетерпением. Когда-то через эти горы прошли их предки, следуя за призывом Оромэ. Сколько из них остались здесь, лежать на дне ущелий, замерзшие в ледниках, разбившиеся о скалы? Мощь древних Мглистых гор пугала и восхищала, вызывая благоговейный трепет. Быть может, стоило прислушаться к советам нандор и пройти через Морию?

— Как думаешь, что нас ждёт там? — Трандуил кивнул на мрачные громады, подпиравшие усыпанное звёздами небо.

— Холодно и неудобно ехать верхом, — откликнулся Синголло, разглядывавший каменистые наросты. — Не люблю перевалы. Но нам уже столько раз приходилось их преодолевать… Не думаю, что здесь мы встретим что-то новое.

— Говорят, здесь живут каменные великаны, — задумчиво протянул Трандуил. — Ты в это веришь?

— Почему нет? — Синголло пожал плечами. — Камень тоже живой, как и дерево. Гномы слышат его, некоторые нолдор тоже. Думаю, если они и есть, то обращать на нас внимание не станут.

— И всё же мне кажется, что эти горы нельзя сравнивать с теми, что были в Белерианде, — не унимался Трандуил. Неясная тревога сжимала его сердце. Он и сам не мог бы объяснить причину, но переход, который при благоприятном исходе займёт шесть дней, пугал его, вызывая желание пережить его как можно скорее.

Горная тропа медленно поднималась ввысь, теряясь за резким поворотом. Пологие склоны покрывали сиреневые цветы, цепко держащиеся за камни. От нагревшихся за день скал волнами исходило тепло. Длинной вереницей растянулись повозки, тихонько поскрипывали колёса, день клонился к закату.

— Где остановимся на ночёвку? — спросил Орофер, окидывая взглядом проезжающих мимо эльфов. — Прямо на дороге?

— Пока придётся так, — пожал плечами Сварн. — Там, выше, места будет ещё меньше. Только на седловине удастся передохнуть, но до неё ещё три дня.

— Скоро стемнеет. — Орофер вздохнул, глядя на пламенеющие в лучах заходящего солнца далёкие горные вершины.

— Командуй привал, — согласился Сварн. Дождавшись короткого приказа Орофера, он бросил что-то своим спутникам и посмотрел на попутчика: — Здесь за поворотом есть небольшой ручей. К концу лета он обычно пересыхает, и в его русле можно будет удобно расположиться.

— Спасибо, — Орофер скупо улыбнулся, трогая лошадь.

Ему определённо начинал нравиться этот малоразговорчивый нандо. В последнее время Орофер часто размышлял о том, что ждёт его там, за горами. Новый дом, новый мир. И власть. Мысли о власти завладели им постепенно, но теперь неотступно следовали, не давая спать, туманя разум заманчивыми, тревожащими перспективами. И в этих мыслях всё чаще приходило понимание того, что он невероятно одинок. У Тингола были советники: друзья, бывшие с ним практически с самого начала, как он или Амдир, или же те, кто пришёл в трудную минуту и остались, как Саэрос. А он? Он был один. Сын, конечно, будет подмогой и опорой, но этого мало. Власть должна опираться не только на тех, кто связан узами крови с правителем. Скорее, наоборот — подобная связь может вызывать недовольство у народа, пусть даже пока его, этого народа, у Орофера нет.

Сварн же за те несколько недель, что они были знакомы, проявил себя как умный, в некотором роде расчётливый эльф. Ороферу пока не под силу было разгадать, что кроется за его ореховым взглядом с хитринкой, но нандо внушал доверие, и сейчас это было самым главным.

Пересохшее русло обнаружилось за поворотом, когда основной обоз, вздрогнув от головы до самого хвоста, замер, засветившись огоньками костров. Орофер спешился, подводя коня к узкой полоске воды, змеившейся на дне. Рядом фыркали кони, Трандуил и Синголло негромко переговаривались, вполголоса споря о том, надо ли обвязывать копыта лошадям на перевале, чтобы те не скользили по льду.

— Амрот и Амдир остались внизу, замыкающими, — опомнился под вопрошающим взглядом отца Трандуил. Здесь, в горах, ему даже дышалось легче, словно горный воздух выветрил из головы застарелые печали. Он понимал, что они вернутся, стоит только спуститься, но сейчас думать об этом не хотелось. Он словно сбросил с себя гнёт столетних бед, широко расправив плечи, забыв даже об искалеченном лице.

Предстоящий переход заставлял сосредоточиться, отбросив мешающие эмоции. А предчувствие опасности наполняло вены бурлящим азартом, позабытым после Дагор Аглареб.

— Держи. — В руку ткнулся прохладный сосуд, и Трандуил, отвлекшись от разглядывания завтрашней дороги, недоуменно посмотрел сначала на ладонь, продолжавшую сжимать сосуд, потом на ту, кто его дал.

— Как поднимемся выше, не забудь намазать лицо и руки, — деловито проговорила Тинвен, копаясь в сумке, перекинутой через плечо. Внутри что-то позвякивало. — Это растопленный жир. И немного масла смоковницы. А ещё…

— Хватит! — Трандуил шутливо поднял руки вверх. — Я верю на слово — в руках у меня чудодейственное средство от холода и болезней, способное сохранить жизнь в горах!

— Это всего лишь мазь, — проворчала, улыбнувшись, Тинвен. — Обморозишь лицо — не ходи потом к целителям. Отвалится кончик носа, посмотрю я на тебя, как заговоришь…

— А он потом отрастёт? — поинтересовался Синголло, просовывая голову между друзей и с любопытством заглядывая в сумку. — А мне осталось?

— Всем хватит. — Тинвен шлепнула вездесущего разведчика по руке и сама достала склянку.

— Фу! — сморщился тот, сунув нос внутрь. — И ты предлагаешь мне так вонять?! Как на меня эллет смотреть будут, когда мы с гор спустимся?!

— Боюсь, эллет будут пахнуть не лучше, — пытаясь состроить серьёзную мину, проговорила Тинвен.

— Кажется, Орофер что-то говорил о том, что среди нас мало детей, — пробормотал Синголло, отходя в сторонку и продолжая нюхать мазь. — Боюсь, эта мазь отодвинет их появление ещё на пару сотен лет…

— Думаешь, это действительно поможет? — проводив его взглядом, поинтересовался Трандуил, раскрутив свой сосуд и с подозрением глядя внутрь.

— Уверена, — кивнула Тинвен. — Я слышала о страшных обморожениях, которые поражали тех, кто прошёл здесь впервые. — Она вдруг смутилась, заметив, как пристально смотрит на неё Трандуил. — От Кирдана. Он рассказывал. Он ведь с Тинголом здесь прошёл.

— Ты обладаешь поразительной способностью вникать в детали, другим незаметные.

— Сейчас это моя обязанность — следить за здоровьем синдар, — пожала плечами Тинвен, опустив голову, вновь заинтересовавшись содержимым сумки.

— А сама пробовала то, что предлагаешь? — хитро спросил Трандуил, ныряя пальцем в склянку. Но Тинвен, не глядя на него, возмущённо проговорила:

— Конечно же, да!

— Надо проверить ещё раз. — И Трандуил щедро мазнул по носу эльфийки, одновременно отскакивая в сторону и оглушительно хохоча. Тинвен дёрнулась, пытаясь поймать его за руку, и рассмеялась в ответ, когда рука Трандуила снова потянулась к ней, размазывая густую мазь по лицу.

Стоявшая рядом Аэрин вздрогнула, услышав смех. Покосилась в сторону веселящихся эльфов и вернулась к раскатыванию одеяла.

Утро выдалось прохладным. В прозрачном воздухе очертания гор казались особенно чёткими. Солнце ещё пряталось за вершинами, не спеша нести тепло. Вздрагивая и кутаясь в плащи, эльфы сворачивали лагерь, растирая бока лошадей. Весь день они поднимались, полагаясь на продолжавшую виться вверх тропу, пока солнце снова не скрылось, погружая всё в мгновенную тьму, где задул холодный ветер, пробирая до костей. Выспаться в эту ночь толком не удалось почти никому.

Узкое ущелье перегородило дорогу на третий день, заставив остановиться. Воспользовавшись передышкой, путники споро разожгли немногочисленные костры, в воздухе запахло чабрецом и мятой.

— Готовьте доски! — крикнул Орофер, пытаясь прикинуть, где лучше делать мост. Ущелье и в самом деле было узким, но невероятно глубоким. Внизу можно было разглядеть тонкую нить реки, по которой плыла белоснежная пена бурунов.

— Ты всё продумал. — На камень рядом с Орофером присел Сварн. — Думаешь, дальше будет так же?

— Думаю, дальше ты мне поможешь, — хмыкнул Орофер.

— Много думаешь. — Сварн отвернулся, пряча улыбку.

— Приходится, — в тон ему ответил Орофер и тут же чуть привстал, глядя, как одна из досок выскользнула из рук строителя и полетела вниз. — У нас их не так много, чтобы разбрасываться! — прикрикнул он на эльфов, опускаясь обратно.

— Дальше будет тяжелее, — вздохнул нандо, поднимая глаза вверх. Орофер проследил за его взглядом и кивнул, рассматривая нагромождения скал, искрящиеся на солнце снегом. — И с повозками тоже.

— Не оставим, — отрезал Орофер. — Пусть дольше идти будем.

— Да хоть дольше, хоть короче, дойти бы. — Сварн поднялся, кивая на эльфов: — Смотри, вот и мост готов.

Сварн не солгал: после ущелья тропа резко пошла вверх, сузившись, петляя между скал. Иногда проход становился таким узким, что обода колёс цеплялись за камни и опасно скрежетали. Похолодало. К вечеру с неба начала сыпаться мелкая колючая крупа, больно жаля щёки и лоб. Ветер начал завывать, вихрясь позёмкой по стылому камню. Ночевать остановились в просторной пещере, повозки пришлось оставить снаружи, сгрудив их в кучу. Лошади жались друг к другу, мелко дрожа. Костры не спасали от холода, тепло огня моментально разлеталось, гонимое ветром.

На третий день солнце скрылось за унылыми серыми облаками, с которых то и дело что-то срывалось: то ли промёрзший дождь, то ли оттаявший снег. К середине дня путники ступили в облако, опустившееся на них и накрывшее, словно влажное холодное одеяло. Копыта гулко стучали по камню, все звуки терялись в молочной дымке. Продвижение резко замедлилось. Шедшие впереди прощупывали дорогу, боясь сделать неверный шаг. Остальные медленно ступали следом. Время потерялось, вскоре эльфам стало казаться, что они идут так дни, а то и недели, в этой гулкой пустоте, в которой слышно лишь своё дыхание да шорох шагов. Звуки утонули, лишь изредка из густого тумана выныривали очертания скал, возникавших внезапно, и так же быстро исчезали.

— Мне кажется, мы никогда отсюда не выйдем, — прошептал Синголло, оглядываясь, едва успев отшатнуться от каменистого уступа, оказавшегося прямо перед ним.

— Меня другое тревожит: сейчас облако уйдёт, и мы окажемся на краю пропасти, хорошо, если остановиться успеем, а если нет? — так же тихо ответил Трандуил и успокаивающе прошептал что-то на ухо коню.

Синголло нервно заозирался, пытаясь определить, нет ли поблизости головокружительной пропасти. Но вокруг было по-прежнему тихо, только изредка что-то капало.

Облако исчезло так же неожиданно, как и появилось, будто кто-то сдёрнул покров огромной рукой. Эльфы резко замирали у самого края огромной чаши, в глубине которой, словно редкая драгоценность, сверкало озеро. Заходящее солнце окрашивало его воды в нежно-розовый цвет. Со склонов каменной чаши спускались к берегам зелёные луга, покрытые бледно-желтыми цветами. В центре озера, несмотря на солнечный свет, к восторгу эльфов отражались звёзды. С радостными вздохами путники валились прямо в высокую траву, оставив лошадей обиженно ржать в попытках напомнить о себе.

Вечер наполнился ароматом жареной рыбы, неизвестно как и когда попавшей в это закрытое озеро. Тихие песни зазвучали среди камней, и те будто потянулись к поющим, вслушиваясь в давно забытые звуки, некогда тревожащие свой воздух здесь, под светом молодых звёзд. Покидая наутро потаённое озеро, эльфы с сожалением оглядывались, пытаясь запомнить его, чтобы потом, спустя десятки лет, снова и снова рисовать его в лучах восходящего солнца.

Стоило перешагнуть за край чаши, как лето, царившее в заповедной горной долине, резко закончилось. С удвоенной силой завыли ветры, обрушиваясь на путников, норовя залезть под одежду, вытащить наружу те крохи тепла, что пытались утаить для себя эльфы. Облака проплывали теперь внизу, под ногами, а Эрегион давно скрылся из глаз. Поднявшись на одну из самых верхних точек Мглистых гор, эльфы разглядывали бескрайнее плато, раскинувшееся во все стороны. Далеко справа небо подпирали три огромных пика, покрытые вечными льдами.

— Это Карадрас, Келебдил и Фануидол — вершины стоят прямо над Морией. — Сварн показал на северо-восток: — А там ещё один пик, его хорошо видно в ясную погоду: Гундабад. У его подножия берёт начало Великая Река — Андуин. А это, — и нандо обвёл рукой горный кряж, покрытый редкими, цепляющимися за камень елями, — и есть наш проход: Кирит Форн-эн-Андраф. Говорят, этот перевал был создан самим Оромэ, чтобы квэнди могли пройти через горы. Но, как по мне, он мог бы и лучше постараться, не заставляя нас скакать по скалам.

Орофер фыркнул — его отношение к Валар было схоже со Сварном, явно не спешившим демонстрировать почтенный трепет при одном только упоминании их имён. С небес слетел далёкий клёкот, и эльфы одновременно подняли головы вверх, радостно улыбнувшись: в безмятежной синеве парили три орла, даже отсюда казавшихся огромными.

— Орлы Манвэ, — выдохнул Орофер. — Я надеялся, что они не улетели в Валинор.

— Вы уже встречали их? — тихо спросил Сварн, странно посмотрев на Орофера.

— Они очень помогли нам в Дагор Делотрин, — кивнул тот. — Если бы не орлы, мы все остались бы там, под стенами Ангбанда, сожженные драконьим огнём. Вместе с Эарендилом, который прилетел на корабле, они напали на драконов во главе с Анкалагоном Чёрным и победили их. И вот теперь они здесь. Это действительно чудо!

— А мне кажется чудом, что я могу слышать эти рассказы из первых уст, — покачал головой Сварн, натягивая капюшон. — Надеюсь, ты ещё не раз расскажешь о тех нелёгких временах.

Начался долгий спуск. Как объяснил Сварн, следующие два дня дорога будет то уходить вверх, то спускаться вниз. «Видимо, Оромэ был нетрезв», — шутили нандо. Здесь уже лежал снег. В некоторых местах он едва покрывал камни, но всё чаще стали встречаться заносы по щиколотку, а то и по колено. Редкая растительность в виде елей и сосен, изгибавшихся в причудливых позах в попытке дотянуться до солнца, не спасала от ветра, бывшего, казалось, везде и сразу. На первом же спуске они потеряли две повозки: одна с грохотом полетела вниз и разбилась, а вторая налетела на камень и потеряла колесо. Чинить никто не стал, просто перетащили груз на другие повозки и стали спускаться осторожнее. Четвёртая ночь показалась самой длинной и самой холодной — костры разгорались с трудом, отсыревшие дрова не желали разгораться, одежда промокла и задубела. Ночью на лагерь напали волки. От них быстро отбились, но оголодавшие хищники задрали одну лошадь и ранили ещё двух. Их пришлось добить.

К утру с трудом заставили себя собраться и идти дальше. Зубы отбивали непрерывную дробь, то и дело кого-то начинало клонить в сон. Телеги время от времени застревали в снегу, и приходилось выталкивать их. Сломалось ещё четыре колеса у трёх повозок. Пришлось потратить полдня на перекладывание грузов. Некоторые удалось распределить и повесить на лошадей, которые, устало вздохнув, послушно побрели дальше. Снова начался подъём. Он уходил вверх, теряясь в густых облаках, и Орофер, оглянувшись на тянущиеся по тропе обозы, впервые засомневался в своём решении тянуть за собой повозки. Отступать было поздно. Подъём, по словам Сварна, пешим занимал не больше четырёх часов. У них на него ушёл целый день. Наверху было ветрено, но зато снег здесь не задерживался, сдуваемый ветром.

— Здесь недалеко есть большая пещера! — перекрикивая завывания ветра, Сварн склонился над ухом Орофера. — Мы сможем разместиться там все.

Приказ полетел по цепочке в самый конец, к Амдиру, который шёл последним. Замёрзшие, уставшие, эльфы медленно проходили под огромные своды, тускло мерцавшие в свете разгоравшихся факелов. Было решено остановиться здесь на сутки, чтобы набраться сил и отдохнуть.

— Кажется, я никогда больше не согреюсь, — с трудом выговорила Аэрин, протягивая к костру озябшие руки. Под ней уже расплылась лужица, стекая по пологому полу, сливаясь с десятками таких же ручейков.

— Да, почему-то мне кажется, что Анграмские горы по сравнению с этими — приветливые холмы, — проворчал Синголло, раскладывая плащ на просушку. — А если представить, что нам ещё идти несколько дней… Хочется лечь и проспать всю дорогу.

— Без обморожений всё-таки не обошлось, — уныло заявила Тинвен, опускаясь рядом. — Кто-то забыл помазаться, кто-то потерял склянку, а кто-то попросту решил, что обойдётся… Теперь у пятнадцати отморожены кончики ушей и носа, у шестерых — щёки, и двое умудрились застудить пальцы ног!

Раздражённо выдохнув, Тинвен с благодарностью приняла из рук Аэрин кружку с горячим настоем и глубоко вдохнула аромат трав.

У выхода дремали лошади, даже во сне не переставая жевать сено. Повозки загораживали проход, защищая от ветра и снега, что вновь усилился. За пределами пещеры разразилась буря, одна из тех, коими изобилуют горы, едва кончается слишком короткое в этих краях лето. Радуясь тому, что им не надо брести по бурану и что они сидят здесь в тепле и сухости, эльфы устраивались на ночлег, предвкушая ещё один день в тепле. Выступать было решено послезавтра.

Буря не утихала всю ночь и весь следующий день, и Сварн тревожно переговаривался со своими спутниками, то и дело поглядывая в сторону выхода. Белоснежная пелена скрывала всё за пределами пещеры. Вздохнув и пригладив волосы, Сварн подошёл к Ороферу и Амдиру, тихо обсуждавшим завтрашний переход.

— Всё так плохо? — поднял на него глаза Орофер, кивая на плащ. Нандо опустился рядом и некоторое время молчал, глядя в огонь. Синдар его не торопили. Наконец Сварн поднял голову и внимательно посмотрел на эльфов:

— Не буду скрывать, положение серьёзное. В это время года бури, подобные этой, редкость. Причём очень большая. Я не зря торопил вас — был уверен, что мы успеем пройти. Идти обратно уже нет смысла. А вперёд… Надо спешить. И оставить повозки. — Он встретился взглядом с вскинувшим голову Орофером. — Надо оставить повозки, — повторил Сварн и перевёл взгляд на Амдира. — Вернётесь за ними будущей весной. — Тот нехотя кивнул, соглашаясь.

— Берём лишь самое необходимое. То, что оставить нельзя. Мы с радостью поделимся с вами всем, что будет нужно в первое время. Но для этого надо добраться до Пущи живыми.

— Лошади пройдут? — смирившись с неизбежным, спросил Орофер. При мысли о том, чтобы оставить животных здесь, его пробило ледяным потом.

— Пройдут, — поспешил успокоить его Сварн, успев, однако, удивиться тому отчаянию, что промелькнуло в зелёных глазах. Животные были прекрасны, но уж точно не стоили больше жизни любого из эльфов. К тому же пройти пешком по горам легче…

— Хорошо, — Орофер тяжело вздохнул, хлопнул себя по коленям и резко встал. — Пойду скажу, чтобы начинали перебирать вещи. Если мы хотим выйти утром, надо собираться сейчас.

С этими словами он отошёл, оставив Сварна с Амдиром. Нандо проводил Орофера задумчивым взглядом и повернулся к Амдиру:

— Каково это — вести стольких доверившихся тебе в неизвестность?

— Тяжело, — просто ответил Амдир. — Но они привыкли. Так же, как и мы. Мы все привыкли. Мы столько раз теряли, что теперь уже как-то не страшно… — Он криво усмехнулся. — Мы так привыкли постоянно куда-то идти, что мысль о том, чтобы осесть где-то окончательно, иногда кажется неправильной.

— Я всю жизнь прожил в Пуще, — проговорил Сварн. — Да, я часто пускаюсь в путь по Средиземью и исходил его, наверное, вдоль и поперёк. Но таких, как я — единицы. В основном все живут в Великой Пуще, в небольших поселениях, разбросанных среди лесов. Мы любим уединение.

— Мы тоже редко покидали Дориат, — протянул Амдир. — Я иногда навещал друзей в Фаласе, потом на Баларе. В отличие от многих синдар мне по душе море. Хотя сердце навеки отдано лесам, я одинаково хорошо уживаюсь и там, и там.

— А Орофер?

— О, Орофер — царедворец до мозга костей! — улыбнулся Амдир. — Иногда мне казалось, что он был рядом с Тинголом всегда, хотя так оно на самом деле и было… Он будет мудрым правителем, я это точно знаю.

— А ты? — Сварн посмотрел на Амдира. Но тот лишь усмехнулся, покачав головой.

— Я не рвусь к власти. Это тяжело. Хотя и почётно.

— Но синдар выбрали вас вождями не просто так, — настаивал Сварн, которому почему-то именно сейчас захотелось узнать подробности, о которых и сам Амдир уже успел позабыть.

— Всё как-то само собой получилось, — ответил наконец Амдир после непродолжительного молчания. — Когда мы уходили из Дориата, было естественным принять командование, ведь кроме нас никого из ближайших соратников Владыки не осталось. А после… После уже это стало так естественно… А ведь мы и не спрашивали ни разу, все ли этого хотят! — Он поражённо уставился на Сварна. — Мы ведь ни разу ни у кого не спросили, довольны ли они тем, что мы стоим во главе! Ты задал очень правильный вопрос, Сварн. Затевать смуту сейчас мы не будем. Но, как только спустимся, сразу же спросим у синдар, кого они хотят видеть правителем.

Ночью буря наконец утихла, лишь редкие снежинки кружились в воздухе. Тяжело вздыхая и оглядываясь на повозки, затащенные в пещеру, на сундуки, сложенные в самом дальнем углу, эльфы медленно шли вперёд. Лошадей было мало, поэтому каждый нёс за плечами увесистую суму, благо, каждый сам выбирал, что и в каком количестве брать. Решено было вернуться за вещами следующей весной.

Снег слепил, блистая на солнце, заставляя щуриться. Коням пришлось замотать глаза тряпками, чтобы они не пятились, а ровно ступали за проводниками, ведшими их под уздцы. Медленно, шаг в шаг, длинные вереницы продвигались вперёд, и эльфы опасливо поглядывали под ноги. То и дело со скал срывались камни, со зловещим грохотом скатываясь вниз. Каждый раз путники замирали, с тревогой ожидая другого, страшного звука приближающегося обвала. Но пока вокруг было тихо. К обеду снег под ногами постепенно начал пропадать, пока не исчез окончательно, зато начались обрывы. Глубокие и не очень, они резко возникали в самых неожиданных местах, заставляя эльфов испуганно вжиматься в стену на узкой тропинке.

Места на ночлег не нашлось. Пришлось ночевать практически стоя, прижимаясь к нависшим над головой скалам. Луна, нереально яркая, освещала горы, делая тени чёрными и резкими. Высоко в небе холодно сверкали далёкие звёзды. Трандуил и Амрот уютно устроились на камне, в одной стороны прикрытые широкой спиной коня, а с другой вжавшись в уступ. Синголло ушёл назад, ночуя где-то у целителей.

— Когда-нибудь, когда все наши дороги наконец сойдутся в одну и упрутся в порог нового дома, я сочиню Лэ об этой ночи. — Амрот мечтательно посмотрел на небо. — А ещё о том озере. И вообще об этих горах…

— Не много ли для них чести? — Приподнял бровь Трандуил. — Целое Лэ. Мне кажется, им хватит и короткой баллады.

— Нет, — покачал головой Амрот. — Ты только посмотри на них. На их величие, столько веков хранимое в почти первозданном виде. На то, как медленно они меняются, упрямо противостоя солнцу, ветру и снегу с дождями. На эту мощь, что тянется через всё Средиземье, в котором берут начало реки…

Амрот ещё говорил что-то о могущественных вершинах, о вечных ледниках и глубоких ущельях, но Трандуил уже его не слушал. Откинувшись на камень, он думал о том, что горы, наверное, бесконечно одиноки. Странно. Эта мысль пришла в голову внезапно и теперь казалась единственно нужной и важной. Он думал о том, что и сам чем-то похож теперь на горы. Пугающие и суровые. В чьей жизни нет места для яркой сочной зелени и легкомысленных полян, усыпанных ромашками. Но в которых, в самой глубине, там, где не каждый пройдёт, хранится самое прекрасное озеро на свете, ревностно оберегаемое от лишних взглядов. Тайна, принадлежащая только им, этим горам…

* * *

Ураган налетел внезапно. Просто бледное небо вдруг заволокло жёлтыми тучами, а спустя несколько минут пошёл снег. Путники растянулись вдоль кромки широкого ущелья, противоположный конец которого терялся где-то в дымке. Внизу росли деревья, шумел поток и, если верить Сварну, пролегал последний отрезок перевала. Но вначале надо было спуститься вниз. Прижимаясь к скале, осторожно ведя за собой лошадей, эльфы шли вперёд, не пытаясь удержать хлопающие по ногам плащи. Ветер начал зловеще завывать, обрушиваясь на них, прижимая к горе, вихрясь мелкими осколками, швыряя охапки снега в лицо. Сварн и другие нандор обеспокоенно переглядывались.

— Плохо дело? — перекрикивая ветер, проговорил Орофер. Сварн уныло кивнул, крепко держа полы разлетающегося плаща. Позади громко заржала лошадь, вырываясь из рук хозяина. Эльфы, идущие впереди и за ней, испуганно шарахнулись в стороны от обезумевшего животного. Копыта взметнулись высоко над головами, ноздри широко раздувались. Кто-то попытался поймать поводья, но пришлось отскочить назад — лошадь отказывалась кого-либо к себе подпускать. Наверху что-то грохнуло, покатились камни. Эльфы едва успели прижаться к скале, как несколько увесистых валунов прокатились по дороге, падая в ущелье. Отчаянное ржание ещё раз донеслось до ушей путников, и всё стихло. Только ветер снова завыл в трещинах.

— Надо поторопиться, — не скрывая своего беспокойства, крикнул Сварн. — Мы не можем останавливаться здесь. А дальше будет ещё хуже. Надо спешить, иначе мы все останемся здесь!

Ступая след в след, вереницей шли путники, стараясь не смотреть направо, туда, где головокружительным обрывом заканчивалась дорога. Казалось, будто снег поутих, или просто ветер дул здесь меньше, но за поворотом дышать становилось легче. Обрадовано выдыхая, синдар оглядывались на бредущих далеко позади, терявшихся в мутной снежной пелене друзей, и, расправляя плечи, шли дальше.

— Ещё немного, и начнём спускаться. — Казалось, даже Сварн расслабился, позволив себе слабо улыбнуться. — Мне начинает вериться, что мы сможем дойти без особых потерь.

— Мы оставили вещи, это ли не потеря? — усмехнулся Орофер, накидывая на голову капюшон и делая шаг. Будто отозвавшись на это невесомое прикосновение, гора вдруг дрогнула и зашаталась, уходя из-под ног. Орофер и Сварн едва успели прижаться к скале, как огромный горный пласт поехал вниз, утаскивая за собой всех, кто стоял на нём. Всё замерло, и только обвал громыхал где-то внизу. В следующее мгновение всё стихло, и путники принялись ошарашенно оглядываться.

— Что это было? — Орофер старался, чтобы голос его не дрожал. Сварн сглотнул и осторожно выглянул из-за скалы, задрав голову.

— Надеюсь, это не великаны, — наконец выговорил он, возвращаясь обратно.

— Великаны? — неверяще переспросил Орофер, находя среди сгрудившихся вокруг него синдар белое лицо Эннель.

— Они вообще-то живут южнее, — ответил один из нандор. — Ни разу не встречал их на перевале.

— Всё меняется, — выдохнул Сварн, кивая в сторону огромной скалы, которая на их глазах отошла в бок, скидывая с себя скрюченные сосны, будто пылинки с одежды сдувая. На другой стороне обвала остальные синдар испуганно смотрели на громадину, медленно поднимающую огромные руки к небу.

— Держись! — только и успел выкрикнуть Орофер, как невероятных размеров кулак обрушился на скалу, к которой они прижимались. Камни с грохотом откалывались от породы и летели вниз. Несколько эльфов не успели прижаться и с криками улетели на дно ущелья.

— Бегите вниз! Скорее, пока он замахивается! — закричал Сварн столпившимся за их спинами. Следующий удар обрушился на стену, по ней стремительно побежали трещинки, покрывая гладкий камень сетью морщин. Синдар не пришлось уговаривать дважды. Все, кто оказался на этой стороне, спешили вниз. Лошади шли без понуканий, напуганные не меньше своих хозяев.

— О, пресветлая Итиль! — выдохнул Сварн, кивая в противоположную сторону. Орофер резко обернулся и побледнел. Навстречу первому великану двигались ещё трое. Отсюда казалось, что это просто скалы плывут по ущелью. Но Орофер не обманывался — через пару часов они будут здесь.

— Трандуил! — закричал он что есть мочи, пытаясь разглядеть стоявших по другую сторону обвалившейся дороги. Каменная пыль, висевшая в воздухе, мешала рассмотреть, кто там стоит.

— Мы здесь! — Голос сына заглушил грохот нового обвала — великан ударил над головами спускающихся вниз. Ещё несколько эльфов и лошадей с поклажей полетели на дно, не успев даже вскрикнуть.

— Надо переправляться! — Орофер повернулся к Сварну: — Мы можем его как-нибудь отвлечь?

— Думаю, можно попробовать, не знаю, правда, как, — озадаченно ответил Сварн, присматриваясь к великану.

— Надо его отвлечь! — крикнул Орофер, сложив руки рупором. Трандуил что-то крикнул, но за новым грохотом различить удалось лишь интонацию. Сын его понял.

— Мы должны отвлечь великана! — крикнул Трандуил на ухо Синголло. — Будем спускать эльфов по канатам вниз.

— А лошадей?

— И лошадей тоже!

Они оглянулись, подозвав нескольких эльфов из числа нандор, стоявших неподалёку.

— Здесь до дна около ста футов. Нужна верёвка, и не одна.

— Верёвки почти все в самом конце, на обозных лошадях, — с досадой цокнул Синголло. — Надо идти.

— Погоди! — его остановил Снат, довольно улыбнувшись. — Не знаю, как у вас, синдар, с верёвками, но наши всегда при нас. — И он достал мягко мерцавшую в сером свете веревку из заплечного мешка.

— Тонкая, — презрительно проговорил Синголло. — Хорошая, наверное, — поспешил исправиться он, глядя на враз нахмурившихся нандор, — но тонкая. Кого такая выдержит? Ребёнка? Так среди нас детей нет.

— Эта верёвка спокойно выдержит вес взрослого мужчины, — сурово ответил Снат, намотав её на кулаки и дёрнув. Раздался мелодичный звон. — Это хитлайн, туманные нити, они не рвутся и никогда не теряются, а ещё…

— Ладно, я верю, что она невероятно прочная, — ворчливо проговорил Синголло, пригибаясь при звуке очередного обвала где-то слева. — И я с удовольствием послушаю, из чего она сделана, только давайте спустимся вниз. У вас её много?

— Я же говорю — у каждого есть, — с лёгким налётом высокомерия проговорил Снат. Тон, с которым говорил Синголло, не слишком нравился нандо.

— Я договорился с отцом, они отвлекут великана, а мы должны организовать спуск. — К ним вернулся Трандуил. Глаза его горели предвкушением и азартом. Казалось, что опасность, исходящая от великанов, не пугала, а, наоборот, воодушевляла его.

— Подходите к краю, начнём спуск! — крикнул он, закашлявшись от пыльного облака, вновь поднявшегося над скалами. Закрепив две верёвки, обмотав их вокруг валунов, Трандуил и Синголло опасливо посмотрели вниз, надеясь, что нандор сказали правду и эти тонкие мерцающие нити выдержат. Словно услышав их сомнение, первыми спускаться решили нандор. Обернувшись верёвками, двое воинов легко оттолкнулись от камней и заскользили вниз. Спустя пять минут и два обвала они достигли дна и помахали руками. Там, внизу, росли ели и сосны, шумела река. С неба постоянно сыпались камни.

— Надо привязать все имеющиеся у нас верёвки, — скомандовал Трандуил, убедившись, что спуск относительно безопасен. — У нас мало времени. Если те трое подойдут сюда до того, как мы спустимся…

Он не договорил, но всем стало понятно, что ждёт синдар и нандор, оставшихся наверху, на виду у каменных великанов. Первые десять эльфов спустились быстро, было принято решение опустить пару лошадей. Несчастные животные, напуганные непрерывным грохотом, дрожали мелкой дрожью, прижимаясь к скалам. С трудом их удалось отлепить от стены и обвязать, но заставить шагнуть в пустоту не получалось. Лошади отчаянно ржали и мотали головами, отказываясь сделать шаг. Непрерывная цепь спускавшихся с одной стороны остановилась. Висевшие над пропастью эльфы принялись уговаривать лошадей.

— Надо поднять! — отчаянно выкрикнул Синголло. — Поднять и опустить их.

В несколько минут соорудили некое подобие подъемного механизма, что часто использовался при строительстве. Взявшись за один конец верёвки, трое эльфов дружно потянули на себя — и лошадь взмыла в воздух, испуганно поводя ногами в воздухе.

— Медленно! Опускай!

Животное поползло вниз, изредка цепляя боками края обрыва. Все облегчённо вздохнули, спешно срывая с лошадей поклажу и связывая её вместе. Спустя час на дороге осталось меньше половины путников, почти вся поклажа и несколько лошадей. С эльфами было легко: в основном они спускались сами, легко отталкиваясь ногами от стены, почти сбегая вниз. Лошадей опускали осторожно и не спеша, хотя поводов усомниться в прочности верёвок уже не было. Несколько синдар занялись поклажей, спуская её через раз вниз, где её принимали и навьючивали на стоявших рядом животных. Вереница путников уже тянулась к выходу из ущелья, прижимаясь к скалам, стараясь не поднимать голову вверх, чтобы не смотреть на бушевавшего в стороне великана. Там, далеко впереди, их уже ждали те, кто спустился по дороге. Следуя проводникам из нандор, они спешили по берегу реки, пригибаясь и не оглядываясь.

— Мне кажется или они ускорились? — нервно вымолвил Синголло, оглядываясь на горы за спиной. Трандуил обернулся и вздрогнул, глядя на то, как увеличились скалы, что двигались в их сторону. Уже можно было различить некие очертания плеч и головы. Огромные длинные руки задевали края ущелья, над которым клубилась каменная пыль. Серый день медленно угасал, пряча небо за блеклыми тучами.

— И луны мы сегодня не увидим, — грустно проговорил Амрот и тут же улыбнулся абсурдности своих слов. Так ли уж важно, есть ли луна на небе, когда каждая секунда может стать последней?! — Тинвен! Где твои целители?

— Там, — она махнула в сторону копошащихся с мешками эльфов. Те с криками отвоевали себе две верёвки и теперь спускали по ним вещи, следя, чтобы не повредились.

— Давай-ка и ты туда, — подтолкнул её в спину Трандуил, на что Тинвен лишь раздражённо мотнула плечом и вернулась к прерванному делу — перевязывать раны тем, кто не успел увернуться от падающих камней.

— Осталось совсем немного, — выдохнул Снат, оглядываясь и отмечая, что все лошади наконец благополучно достигли дна, как и большинство спутников. На дороге оставалось едва ли два десятка эльфов, и четверо из них — целители, что спешно обматывали себя последними мешками и сумками и готовились спускаться.

Произошедшее в следующий момент никто не успел проследить. Один из великанов, что казались ещё так далеко, схватил огромный обломок скалы и метнул в сгрудившихся на обломках дороги путников. Гора в очередной раз дрогнула, от вершины до самых корней, и треснула пополам, увлекая в провал нескольких эльфов.

— Аэрин! — только и успел выкрикнуть Снат, падая на живот и протягивая руку. — Держись!

Аэрин цеплялась за небольшой уступ, пытаясь подтянуться второй рукой, но она соскальзывала. Снат подполз ближе, пытаясь дотянуться, желая, чтобы каждая косточка на его руке выскочила из сустава и стала длиннее.

— Держись! Я тебя вытащу!

Аэрин посмотрела вниз, затем подняла на него пронзительно-голубые глаза, сверкающие на покрытом пылью обезображенном лице, и, счастливо вздохнув, разжала руку…

Аэрин подняла глаза на Сната и, улыбнувшись, разжала руку. Нандо не успел разобрать, откуда возникла стремительная серебряная молния — метнулись чужие волосы у его уха, и Трандуил выбросил руку вниз, подхватывая Аэрин и крепко сжимая её предплечье.

— Не смей! — он тяжело дышал, не обращая внимания на кровь, струящуюся по лицу — во время обвала осколок камня полоснул по лбу. — Не смей, слышишь!

Упираясь другой рукой в скалу, кроша под ладонью камень, он тянул её наверх, со свистом выпуская воздух сквозь стиснутые зубы. Стоило Аэрин показаться над пропастью, как её тут же подхватили несколько рук, втягивая обратно.

— Ты для чего меня спасала? — сурово встряхнул её за плечи Трандуил. — Чтобы потом самой упасть?

— Я не хотела, — прошептала Аэрин, пряча лицо на его груди. Сейчас ей было невыносимо стыдно за секундную слабость. Хорошо хоть кроме Сната и Трандуила, кажется, никто не слышал её слов.

— Я не буду обсуждать это, — покачал головой Трандуил. — Прервать жизнь — личный выбор каждого. И если ты всерьёз задумала завершить её таким способом, мешать не стану, хотя и не пойму. Просто знай — свой долг я тебе отдал.

— Спасибо, — произнесла Аэрин, поднимая глаза на Трандуила. — Честно. Спасибо. Не знаю, что на меня нашло. Просто это всё так тяжело… И прийти в себя никак не получается… А тут ещё этот переход…

— Нам всем пришлось несладко, — смягчился Трандуил, глядя на кусающую губы Аэрин. — Я понимаю.

— Спасибо, — снова повторила она, благодарно сжимая его руку. И тут же, спохватившись, оглянулась: — Где целители? У тебя лоб рассечён!

— Думаешь, новый шрам меня испортит? — криво усмехнулся Трандуил, пытаясь стереть струящуюся по лицу кровь.

— Целители уже все внизу, — раздался за спиной голос Синголло. — Обмотай пока этим, — он протянул кусок ткани, похожей по цвету на рубашку. — Не спрашивай, — поморщился в ответ на удивлённый взгляд. — Надо спешить. Пока великаны не вспомнили о нас.

И действительно, встретившись, каменные гиганты, кажется, напрочь забыли об эльфах и теперь задирали вверх длинные руки, хлопая ими по плечам, вызывая небольшие камнепады, сыплющиеся на головы тем, кто стоял внизу.

— Сейчас они прекратят здороваться и вернутся к нам, — проворчал Синголло, закрепляя верёвку. — Надеюсь, остальные уже ушли в безопасное место.

— Суровые у вас горы, — повернулся к Снату Трандуил.

— Мы предупреждали, — пожал тот плечами, легко отталкиваясь от скалы и скользя вниз.

— Тебя и на минуту оставить нельзя! — всплеснула руками Тинвен, стоило Трандуилу коснуться земли. — Весь в крови. Что там у тебя? Где остальные?

— Остальные лежат где-то рядом, — мрачно бросил Синголло, отвязываясь и поднимая глаза наверх. — Жалко верёвки оставлять. Могут пригодиться ещё.

— А кто их собрался оставлять? — проворчал Снат, подходя к одной из них и дёргая её. Верёвка мягкими кольцами упала вниз, собравшись у ног хозяина. Синголло изумлённо присвистнул, наблюдая за тем, как одна за одной верёвки падали вниз. — Вот так и доверяй потом вашим узлам!

— Не в узлах дело, — отмахнулся нандо, сматывая верёвку. — Хитлайн всегда возвращается к своему хозяину.

Дно ущелья, усыпанное осколками, содрогалось от шагов великанов. Здесь, внизу, уже наступили сумерки, и с губ срывались облачка пара. Остальные эльфы давно ушли вперёд, и догонять их в темноте, путаясь под ногами каменных колоссов, было бы сущим безумием. Прижимаясь к скалам, путники медленно пробирались вперёд, по пути вполголоса обсуждая место для ночлега.

— Я не ходил по этому ущелью, — признался Снат. — Сварн бывал здесь, правда, давно. А я всё время по верху, да ещё и летом…

— Разведчик, — хмыкнул Синголло вполголоса, встретившись глазами с Трандуилом. — Как же вы охраняете границы-то? Только летом?

— Нам не от кого их охранять, — уязвлённый тоном Синголло, Снат сжал губы в тонкую линию и бросил быстрый взгляд на Аэрин. Та шла вперёд, не сводя сверкающего взгляда с Трандуила. Досадливо вздохнув, нандо поправил сползающий с плеч моток верёвок и поспешил следом.

Великаны остались далеко позади, об их присутствии напоминал лишь неумолчный грохот да легкая дрожь земли под ногами. Все вымотались, но останавливаться не хотелось. Небо над головами узкой серой ниткой вилось меж скал. Вскоре показались деревья, а узкий поток, что рассекал ущелье надвое, стал шире и быстрее побежал вперёд. Эльфы вздохнули глубже, улыбаясь друг другу в темноте. Привал решили устроить, углубившись в пролески, а едва рассвело, уже продолжили путь.

— Далеко ещё? — Аэрин приложила ладонь козырьком ко лбу, всматриваясь в горное плато. Они стояли на пригорке, вниз сбегала зелёная долина, а по краям её стискивали скалы, плавно взбиравшиеся к голубому небу. Воздух значительно потеплел, стало ясно, что перевал закончился и Мглистые горы вот-вот останутся позади.

— Почти пришли, — улыбнулся Снат. Подняв руку, он распустил стягивавший волосы ремешок, и те свободно рассыпались по плечам тёмно-русой, почти каштановой волной. Он глубоко вдохнул и, рассмеявшись, повторил: — Почти пришли.

Настроение у всех явно улучшилось. С шутками и смехом, не таясь, эльфы шли вперёд, радуясь жёсткой траве и соснам, скрюченным от ветров, что дули здесь бесконечно. Наконец река раздалась, заполнив почти всё ущелье, прижав путников к скалам, а впереди забрезжил яркий свет. Воздух наполнился неумолчным гулом воды, срывающейся с гор. Река вихрилась и пенилась, над скалами вставало радужное марево.

— Здесь зарождается один из рукавов Андуина — Нимродель, — гордо проговорил Снат, видя восхищение на лицах синдар. Ниже река сливается с Келебрантом и устремляется в море.

Гул становился всё громче, и вскоре нельзя было различить даже звук своего голоса. В воздухе висели тысячи брызг, затрудняя дыхание. Река разлилась, дробясь на десятки мелких рукавов.

— Какая красота! — не смогла сдержать восторга Тинвен, замирая у самого обрыва. Остальные согласно кивали, останавливаясь рядом. Мглистые горы обрывались головокружительной пропастью, слева и справа вниз уходили широкие пологие тропы. Река с грохотом срывалась вниз, заглушая все звуки на мили вокруг. Впереди виднелись пологие холмы, покрытые выгоревшей пожелтевшей на солнце травой. У подножий гор темнели пятна пролесков.

— Смотрите! — перекрикивая гул, Трандуил показал вниз. Сощурившись, пытаясь разглядеть что-то сквозь водяную завесу, эльфы радостно улыбались друг другу: меж скал, по берегу реки виднелся лагерь. Отсюда можно было разглядеть крохотные огоньки костров и фигурки, снующие между них.

Спуск вниз оказался не сложным, но долгим — приходилось постоянно огибать завалы, что, по словам нандор, возникли здесь совсем недавно. А потому вниз они ступили, когда тени от гор уже накрыли лагерь. Орофер и Амдир ждали отставших, но Эннель опередила их, метнувшись навстречу сыну.

— Наконец-то! — счастливо прошептала она, крепко обнимая его и счастливо улыбаясь. Подняла голову и тут же нахмурилась, отодвигая окровавленную повязку: — А это откуда?

— Всё уже в порядке, — мягко улыбнулся Трандуил, положив руки на плечи матери. — Не волнуйся. Со мной всё в порядке.

— Надеюсь, в ближайшее время нам не придётся снова переходить эти горы. — Синголло опустил заплечный мешок на землю и потёр плечо, оглядываясь. — Не слишком они гостеприимны.

— Зато хорошо защитят от угрозы с моря, — пробормотал Орофер, прищурившись. — Армия здесь точно завязнет.

— Какая армия в этих краях? — фыркнул Снат, но тут же осёкся под взглядом Сварна.

— И всё-таки Снат прав. — Сварн подошёл ближе. — Пора забыть об угрозах. Здесь нет зла. Нет искажения. Мы живём в мире со всеми вокруг.

— А много у вас здесь соседей? — живо поинтересовался Амрот. — Кроме гномов, конечно.

— Ещё есть онодрим, — охотно пояснил Сварн. — Необычные создания. И их жёны — они разбили сады по берегам Андуина южнее, ближе к морю. А больше никого нет.

— Может, мы наконец достигли Благословенного Края? — иронично улыбнулся Трандуил.

— Может быть, — серьёзно ответил Сварн, не поддержав шутку.

— Отдыхайте. — Орофер кивнул на многочисленные палатки, разбросанные по берегу. —

Завтра двинемся в путь. Сварн говорит, что Пуща начинается за холмами. А значит, завтра мы уже её увидим.

— Так близко, что уже не верится, — пробормотал себе под нос Синголло, поднимая свою поклажу с земли и следуя за Трандуилом.

* * *

Горы, прекрасные и величественные, остались за спиной, подпирая усыпанный звёздами небосвод. Итиль скрылась, и лишь холодный свет миллионов мерцающих точек освещал гряду, отражаясь искрящимися бликами на воде. Водопад неумолчно гудел, а ветер доносил влажное марево до лагеря, и оно оседало на ткани шатров, не проникая внутрь. Уставшие, но довольные синдар тихонько пели, обращая лица в небо. И лишь у некоторых костров можно было услышать тихий плач — то скорбели те, кто потерял на перевале друзей и близких.

— Мы все знали, на что идём, — с горечью промолвил Орофер, проследив за печальным взглядом Амдира. — Потери невелики.

— Скажи это тем, кто потерял любимых, — вздохнул Амдир, поворачиваясь к другу.

— Ты понимаешь, о чём я, — вскинул голову Орофер. — Нельзя скорбеть о каждом погибшем. Не нам. Не теперь. И принимать чужую боль как свою тоже нельзя. Надо думать обо всех сразу. И те, кто потерял близких сегодня, поймут это завтра. Погибшим не будет погребения. Никто за ними не вернётся. И останавливаться мы не будем.

— Жестоко, — прошептал Амдир. — Но ты прав. Хотя как приучить себя думать лишь о себе?

— Думать лишь о других, — поправил его Орофер. — Обо всех сразу, а не по отдельности. Об общем благе, общей безопасности. Ты думал, как мы будем устраиваться на зиму?

— Нам не привыкать зимовать в палатках, — пожал плечами Амдир.

— Но теперь мы знаем, что это — наш дом. Надо осмотреться, очертить границы, наметить первоочередные задачи…

— Границы? От кого? — удивился Амдир. — Ты же слышал, что сказал Сварн. Здесь нет врагов.

— Врагов нет. А соседи есть. — Орофер прищурился, глядя на Амдира. — Нандор, например.

— Да разве надо от них отгораживаться?

— А ты вспомни, что было, когда в Гавани пришли нолдор Гондолина? — веско сказал Орофер. — Вспомни наши чувства.

Амдир промолчал, но по его глазам было видно — об этом он не думал. Неужели нандор будут так же не рады пришельцам, пусть и немногочисленным, но всё же? Целый новый народ придёт в Великую Пущу, согласятся ли они потесниться?

— Надо поговорить со Сварном, — сказал наконец Амдир.

— Правильно, — довольно проговорил Орофер. — Я сам думал об этом, но не хотел обсуждать эту тему с нандор без тебя.

Сварн пришёл спустя несколько минут, присаживаясь на узкую походную кровать, роль которой сейчас, когда они лишились обоза, исполняло свёрнутое одеяло, накрытое плащом. Приняв протянутую кружку с подогретым вином, он скрестил ноги и ожидающе посмотрел на синдар.

— Мы бы хотели побольше узнать о вашем лесе, — начал Амдир. — Ты говоришь, что к завтрашнему вечеру мы достигнем Пущи. А как далеко от её границы до города?

— Как вы, синдар, любите слово «граница», — усмехнулся в кружку Сварн. Посмотрел поверх обтёсанного дерева на собеседников и хитро прищурился. Орофер подумал, что нандо отлично понимает, для чего его позвали, но облегчать им задачу не собирается. — У нас нет границ. А если вы имеете в виду опушку, то от опушки до первого поселения пара дней пути. Городов у нас нет.

— Нет? — А теперь был удивлён и Орофер. — Но как же вы… Вы живёте в поселениях? Насколько они большие?

— Обычно в одном живут три — пять семей, — пояснил Сварн, отставляя кружку в сторону. Осмотревшись, он потянулся к костру и достал небольшой прутик из кучи хвороста. — Каждое поселение состоит из нескольких домов.

— И такие поселения разбросаны по всей Пуще? — недоверчиво склонил голову Орофер.

— Вот здесь, — прутик очертил вытянутый треугольник, больше похожий на наконечник копья, — лежит светлый лиственный лес, мы зовём его Лоринанд. Нандор здесь совсем мало. А вот на восточном берегу Андуина, в Эрин Гален, поселений значительно больше. Леса здесь густые, лиственные перемежаются с хвойными. Там легко дышится.

— А где сады жён онодрим? — заинтересованно склонился над импровизированной картой Амдир.

— Вот здесь, — прутик ткнул южнее Лоринанда. — А здесь, — он очертил широкий прямоугольник ниже по течению Андуина, — живут онодрим. Это лес Фангорн.

— Фангорн? — воскликнули одновременно синдар, взволнованно переглянувшись.

— Вам знакомо это название? — пришла очередь удивится Сварна.

— Так звали энта, что жил с нами в Дориате, — оправившись от удивления, радостно произнёс Орофер. — Неужели он жив и здоров? Вот уж воистину — Благословенный Край!

— А кто же правит нандор, Сварн? — задал наконец Орофер самый главный вопрос.

— Мы сами собой правим, — улыбнулся Сварн. — В каждом поселении есть глава. И раз в год мы собираемся на огромной поляне в центре Великой Пущи, для того чтобы решить вопросы, что скапливаются за это время.

— Скажи, не слишком ли будут недовольны жители Пущи нашим приходом? — озабоченно спросил Амдир.

— Недовольны? — вопросительно поднял брови Сварн. — Мы открыты всему новому. И вам будем рады.

— Ты говоришь сейчас только за себя и своё поселение, не так ли? — хитро прищурился Орофер.

— Нет, — улыбнулся Сварн. — Мы обсуждали возможность того, что вернувшиеся из-за моря захотят жить здесь. Большинство нандор согласилось с таким соседством.

— Большинство, но не все, — заметил Орофер.

— Мы не запрещаем высказывать любое мнение, — пожал плечами Сварн. — Несогласные были.

— Что ж, — кивнул Амдир, — зато честно.

— Мы будем рады помочь вам освоиться на новом месте, — серьёзно посмотрел на синдар Сварн. Те лишь кивнули, думая каждый о своём.

* * *

Холмы, покрытые пучками жесткой выгоревшей травы, после каменистых троп казались мягким ковром. Нимродель звенела, спеша вперёд, и эльфы следовали за ней, ведя немногочисленных нагруженных коней. Впереди вставала тёмная стена, и река устремлялась под её своды, приглашая присоединиться.

— Вот она, Великая Пуща, — гордо произнёс Сварн, останавливаясь на пригорке.

Внизу, насколько хватало взгляда, лежал огромный лес. Даже отсюда, с расстояния, синдар чувствовали силу, исходящую от могучих деревьев. Ветер доносил непередаваемый запах, присущий только древнему лесу: молодой поросли, упавших и медленно перегнивающих гигантов, дикого зверья и родниковой воды. Хотелось дышать, дышать полной грудью, без остановки, закрывая глаза. Синдар останавливались, не замечая, как светлеют их взгляды и улыбки невольно появляются на уставших лицах. Это был их новый дом. Великая Пуща.

Хрупкие берёзки нежно шелестели золотыми листочками, приветствуя гостей. Нимродель дружелюбно подмигивала, скрываясь в прозрачном пролеске. Чёрно-белые сороки громко перекликались, прыгая с ветки на ветку. Эльфы медленно входили под своды Лоринанда, чувствуя, как с каждым шагом спадает с плеч груз забот и тяжелые мысли отступают на дальний план, уступая место радостному предвкушению.

К вечеру путники углубились в лес, следуя за неприхотливым течением Нимродели. Берёзы разбавили ясени и клёны, свет легко проникал сквозь начинавшую золотиться листву. Здесь уже чувствовалось раннее дыхание осени, и на траве всё чаще попадались редкие жёлтые листочки.

— Остановимся здесь, — предложил Амдир, когда сумерки сгустились, перемешивая между собой стволы деревьев. Уютная поляна, которую огибала вездесущая река, казалось, была создана для отдыха. Спустя час на ней выросли шатры и палатки, словно грибы после дождя, от костров потянуло ароматными травами.

— Здесь так хорошо, что никуда и уходить не хочется, — мечтательно протянула Тинвен, тихонько дуя на чай в кружке.

— А придётся, — вздохнул Синголло.

— Ну почему же! — воскликнул Амрот, несогласно тряхнув серебром косичек. — Мы можем остаться здесь на зиму. А после строить здесь город.

— Прямо здесь? — насмешливо склонил голову на бок Трандуил. — У самой кромки леса?

— Почему нет? — пожал плечами Амдирион. — Ты же слышал Сварна — здесь не от кого строить стены.

— Кто-то говорит о стенах? — Трандуил лениво потянулся. Внутри разгорался бесшабашный задиристый огонь, хотелось что-то делать, куда-то идти. Даже кончики пальцев легко покалывало от нетерпения. — Я говорю о том, что место для города надо выбирать, а не бросаться на первую попавшуюся полянку.

— Ну, я не имел в виду устроиться прямо здесь, — смутился Амрот под смеющимся взглядом друга.

— Да? Значит, мне показалось, — улыбнулся Трандуил, подмигнув Синголло. Амрот, проследив его взгляд, возмущённо фыркнул, но всё же улыбнулся в ответ.

— Ну что, как вам наш лес? — К костру подошёл Снат, присел рядом.

— Лес как лес, видели и лучше, — протянул Синголло, покосившись на нандо.

— Я даже не сомневался, — саркастично ответил Снат. Он нашёл глазами Аэрин и кивнул ей: — Для меня мой дом — самый лучший.

— Чувствую, я сегодня не засну! — объявил вдруг Трандуил, упруго поднимаясь. Остальные в удивлении уставились на него, наблюдая за тем, как он снимает с себя сапоги. Мальчишеская улыбка, широкая и задорная, озарила его лицо, вспыхнув в глазах яркими светлячками. Улыбнувшись в ответ, первая подскочила Тинвен, легко сбрасывая с себя сапоги и блаженно выдыхая, пошевелив пальцами в траве. Вскоре и Синголло, и Аэрин уже стояли босые, переглядываясь, как собиравшиеся нашкодить дети. Снат удивлённо наблюдал за синдар, пытаясь понять, означает ли что-то этот ритуал или же они просто решили побродить босиком.

— Идём, покажешь нам свой дом, — сжалился над ним наконец Трандуил, первым устремляясь в темноту леса.

Стоило им отойти от костра, как их обступила темнота, мягкая и дружелюбная. Жизнь в лесу не прекращалась с наступлением ночи, в кустах что-то шуршало и щёлкало. Эльфы, бесшумно ступавшие по траве, осторожно обходили камни, легко перескакивая через поваленные деревья, устремляясь куда-то вглубь леса. Понимая друг друга без слов, они бежали вперёд, сливаясь с ночными тенями. Окажись сейчас здесь кто-нибудь из смертных, едва ли он различил бы фигуры среди лунного света, скользившего по берёзовым стволам. Где-то впереди запел соловей. И будто в ответ на его песню перед ними возникла тонкая нитка ручья, журчащего между камней. По берегам вспыхивали и гасли огоньки светлячков, будто россыпь звезд. Не останавливаясь, один за другим эльфы входили в прохладную воду, медленно ступая по скользким камням.

— Сразу бы сказали, что хотите помыться, я бы вас к тёплым источникам отвёл, — иронично хмыкнул Снат, прислонившись к дереву и наблюдая за синдар, что бродили по узкому руслу.

— Кажется, век прошёл, когда я в последний раз вот так гуляла босиком, — вдруг звонко рассмеялась Аэрин, поднимая руки вверх и медленно кружась. На коротких волосах вспыхнуло серебро, окружая светящимся ореолом, сглаживая шрамы, смягчая резкие черты. Снат невольно залюбовался ей, впервые представшей перед ним такой беззаботной, той, кем она была когда-то…

— Воды Нимродэли снимают усталость и прогоняют печали, — ответил ей Снат, задумчиво глядя на спешащий к реке ручеёк. — Это один из её многочисленных притоков.

— Я слышу её голос, — проговорила Аэрин, приседая и опуская руку в прозрачный поток. — Она радуется нашему приходу.

— Голос реки никому не дано услышать, — раздался голос, заставивший синдар моментально собраться в центре, оглядываясь. Из темноты к ним навстречу вышла эльфийка, неприязненно глядя на друзей. Длинные золотые волосы, не собранные в косы, свободно лежали на плечах, а серое платье сливало её обладательницу с тенями, что её окружали. Говорила эльфийка странно, немного растягивая слова.

— Нимродэль, — выступил вперёд Снат, — не думал встретить тебя здесь.

— Но встретил, — сурово ответила эльфийка, поочерёдно оглядывая незнакомцев. — Вы всё-таки привели их. — Она снова посмотрела на Сната. — Невзирая на все предупреждения, на все знаки!

— Мы пришли сами, — ответил уязвлённый холодным тоном Амрот. — Что сотворили синдар тебе, раз ты так резка с теми, кого видишь впервые?

— Не сотворили, — неприязненно посмотрела на Амрота Нимродэль. — Но сотворите. Вы и нолдор. От вас разит войной! Вы принесёте её сюда и уничтожите всё, что нам дорого! Вы глухи к лесу, глухи к жизни! Вы умеете только разрушать!

— Откуда такие познания о войне у девы, что живёт в мирном лесу? — вступил Трандуил. — Мы знаем и умеем гораздо больше, чем ты можешь предположить. И многому можем вас научить.

— Чему? Как убивать?

— Как слушать реки, — не выдержав, бросила Аэрин. — Как говорить с водой. Ульмо учил нас. Мы умеем слышать его голос.

— Ульмо велик, он не снизойдёт до разговора с простыми эльфами, — недоверчиво протянула Нимродэль, делая, однако, шаг вперёд.

— Что ты можешь знать о мудрости Валар, живя так далеко от Валинора? — насмешливо бросила Аэрин, окидывая эльфийку оценивающим взглядом. Её задел тон, с которым та обращалась к ним. И желание уязвить, задеть всколыхнулось и охватило, не давая задуматься о причинах. — Тэлери, жившие на берегах Фаласа, не раз видели Владыку Вод, а его майар учили нас говорить с ними.

— Не верю, — покачала головой Нимродэль, снова отступая. — Легко говорить о том, чего уже нет. Я слышала, ваши земли поглотило море…

— Как может говорить о невозможности слушать воду та, кого назвали в честь реки? — хмыкнул вполголоса Синголло, выходя из воды.

— Возможно, у них так принято, — прошептал Амрот, бросив быстрый взгляд на Нимродэль. — Надеюсь, мы сможем переубедить тебя и тех, кто считает, что мы несём зло, — громче ответил он эльфийке.

— Те, кто жил под тенью Мелькора, уже не могут стать прежними, — сказала Нимродэль, качая головой. — Вы и сами пока не осознаёте, как вы изменились. Надеюсь лишь, что ваша тень не падёт на нас.

Коротко кивнув Снату, она скрылась в темноте так же быстро, как и появилась, оставив эльфов недоуменно переглядываться.

— Она живёт одна, — будто извиняясь за Нимродэль, сказал Снат.

* * *

Два последующих дня прошли в пути, синдар продвигались вглубь леса неспешно, любуясь вековыми деревьями, наслаждаясь каждым вздохом. Сварн вёл их глубже, всё дальше уводя от границ. Нимродэль давно слилась с Келебрантом, глубокой и холодной рекой, что стремительно несла свои воды к Андуину. Увидев широкий поток, многие синдар радостно улыбнулись — так напомнила им эта река, текущая среди леса, другую, чьи воды высохли во время бесчисленных битв с войском Моргота. На третий день река осталась за спиной, а эльфы нырнули под зелёные своды. За всё время им несколько раз встречались отдельные нандор, спешащие по делам. Все они делали вид, что их совершенно не интересует несколько сотен синдар, шедших по их лесу. Поселений они так и не встретили. На исходе третьего дня, когда Анор уже клонился к закату, прячась за высокими вершинами, а эльфы располагались на ночлег, Сварн подозвал к себе Орофера и Амдира.

— Есть одно место, которое я хотел вам показать. Мне кажется, оно подойдёт вам.

Заинтригованные, эльфы пошли за проводником, уверенно ведущим их вперёд. Деревья здесь с каждым шагом становились всё тоньше, пока не превратились в прозрачную рощу, сквозь которую было видно розовое небо. Оглянувшись на следовавших за ним синдар, Сварн свернул в сторону и, спустя несколько шагов, исчез за огромным стволом бука. Переглянувшись, Орофер и Амдир шагнули следом и замерли, потрясённые открывавшимся видом.

Лес здесь резко обрывался, образовывая огромную зелёную чашу. Вниз спускался луг, волнуясь под лёгким вечерним ветерком. На дне чаши шумела черноводная река, а в центре возвышался огромный холм, заросший невысокими деревьями. Верхушка холма была ровной, будто кто-то стесал её ножом. Диск солнца скрылся наполовину за холмом, заливая всё вокруг насыщенным багряным светом.

— Это прекрасно, — прошептал наконец Амдир, не в силах оторвать взгляд от холма. Орофер смотрел, любуясь, но чувствовал слабое разочарование — не такое место он мечтал назвать своим домом. Слишком открыто, слишком светло. Амдиру, привыкшему к жизни в солнечных гаванях Фаласа, бывшему частым гостем в белокаменных дворцах Балара, определённо придётся по душе светлый край. Его же сердце рвалось дальше.

— Оно действительно прекрасно, — произнёс Орофер, однако что-то в его тоне заставило Амдира внимательно посмотреть на друга. Тот успокаивающе кивнул и снова посмотрел на холм.

— Не нравится, — заметил Сварн, тонко улыбнувшись. Орофер вздрогнул, пытливо заглянув в ореховые глаза. Как этот нандо смог разгадать его мысли? Неужели он настолько разучился их скрывать?!

— Это не твоё, — развеял его сомнения Сварн. — Я вижу. Тебе нужно другое. Я покажу, но не раньше весны. Там, — он показал рукой на юго-восток, — есть холм Амон Ланк. Гордый и величественный. Тебя напоминает, — усмехнувшись, добавил Сварн.

Орофер недоверчиво хмыкнул, но промолчал. Ждать не хотелось. Хотелось действовать. Искать, выбирать, строить. Жить. Именно жить. Давно уже Орофер не испытывал этого чувства — интереса к завтрашнему дню.

Всю обратную дорогу Амдир и Сварн обсуждали найденное место, и Амдир не уставал благодарить нандо, размахивая руками, в мечтах уже населив холм, застроив его домами, а на самую верхушку поставив высокий дворец, устремляющийся шпилями в небо. Но тут Сварн его разочаровал, заявив, что камень для строительства в лесу добыть невозможно. А гномы наверняка запросят за него слишком высокую цену. Амдир слегка усмирил свой восторг, но спустя минуту уже представлял, какие прекрасные строения можно возвести из леса.

Орофер шёл, не перебивая, глубоко задумавшись. Слушая восторженного друга, он с каждым шагом всё сильнее и чётче понимал, что вскоре их дороги разойдутся. И от этого остро щемило в груди. Он не сможет здесь жить. Не хочет. Найдутся ли те, кто захочет уйти с ним? Или синдар останутся здесь, в залитом солнцем крае? Даже если никто не пойдёт за ним следом, Орофер уйдёт. На другом берегу Андуина лежит Эрин Гален, и он чувствует, что именно там его место. Тяжело вздохнув, Орофер решил отложить разговор с Амдиром на потом, к тому же они уже вернулись к лагерю. Где их уже ждал сюрприз.

Несколько десятков нандор дружелюбно улыбались, рассказывая что-то, при этом несколько эльфов ставили походные раскладные столы, а остальные тут же споро их накрывали. Мёд, варенье, мочёные яблоки и солёные грибы — синдар смотрели на угощение жадными взглядами — такое последний раз пробовали в самом начале Войны Гнева, когда ещё оставались запасы. Тем временем из леса показывались всё новые и новые эльфы, неся на плечах небольшие бочонки с вином и сидром, закопчённые тушки цесарок и фазанов, освежеванных кабанчиков…

— Вы решили нас закормить?! — весело воскликнула Эннель, рядом с которой раскладывали всё это разнообразие. Остальные синдар, смеясь, загалдели одновременно, знакомясь с вновь прибывшими, помогая им расставлять еду.

— Мы решили помочь нашим собратьям. — Вперёд выступила эльфийка, ведя на поводу крапчатого жеребца, на которого сразу же с интересом обратили свои взоры все стоявшие поблизости синдар. Конь был невелик ростом, меньше лошадей, что привели с собой синдар. Серая грива почти касалась земли — нандор не заплетали косички лошадям, а чёрный хвост задорно стоял торчком.

— Это — вам. — Эльфийка протянула поводья Эннель, и та нерешительно их взяла. — Мы практически не ездим верхом. Но в низовьях Андуина, на самой границе Пущи водятся дикие лошади, иногда они сами приходят к нам, и мы не прогоняем. Этот появился месяц назад. А вчера, когда мы засобирались к вам, он пошел следом.

Конь тихонько заржал и доверчиво положил голову на плечо Эннель. Она машинально погладила его, не сводя ожидающего взгляда от эльфийки. Та, спохватившись, поспешила представиться:

— Мирда. — И, светло улыбнувшись, добавила: — Жена Сварна.

Поляна осветилась десятками факелов, закрепленных на стволах. Громкий смех и разговоры не стихали ни на минуту. Казалось, что дружелюбным нандор только дай повод попировать — так быстро подкатывались бочонки.

Синдар смотрели на нандор с интересом: невысокие, едва доходившие им до плеча, облачённые в одежды преимущественно коричневых и зелёных цветов, у некоторых за плечами лёгкие луки наподобие тех, что были у лаиквенди Оссирианда. Короткие охотничьи кинжалы на поясе у каждого, даже у эльфиек. Глаза зелёные или светло-карие, почти жёлтые. И темноволосые или же рыжеволосые головы.

Нандор не отставали, глядя на высоких светловолосых синдар, но в их взглядах чаще сквозила жалость. Хоть и расцвели улыбками лица, но вековую усталость стереть было сложно. Как и шрамы, к которым давно привыкли синдар. Нандор смотрели на них украдкой, боясь обидеть излишним вниманием, но чувство некоторой брезгливости не покидало, заставляя смущенно опускать головы.

Да, синдар были измучены, истощены, оборваны. Но ровные спины, гордые взгляды, плавная речь — всё выдавало в них Высших Эльфов, живших под сенью майэ Мелиан и одного из вождей квенди — Эльвэ Тингола. А их длинные мечи и луки почти в рост вызывали благоговейное желание хотя бы подержать прекрасное оружие в руках, не говоря уж о том, чтобы попробовать его в деле. Заметив интерес, проявляемый нандор, Синголло ткнул в бок Трандуила и, хитро поглядывая на Сната, произнёс:

— А помнишь, Трандуил, лук Белега? Как ты его согнуть не мог?

Нандор, сидевшие поблизости, заинтересованно обернулись, разглядывая фигуру Трандуила и пытаясь представить, что же за лук такой был, раз его не смог согнуть этот синда?!

— Так и не смог ни разу, — признался Трандуил, сокрушённо качая головой и пытаясь понять, куда клонит друг.

— Он помогал мне лук делать, — сказал Синголло, и в глазах его вдруг промелькнула застарелая грусть. — Чёрный тис, медвежья жила… — Он вздохнул, но тут же продолжил: — В армии Валинора мало кто его согнуть мог. А здесь такие смельчаки найдутся?

Стол, за которым сидели друзья, весело загудел, призывая Синголло принести прославленное оружие. Вскоре на небольшой поляне собралась толпа, возбуждённо галдя и привставая на цыпочки, стараясь разглядеть, что там происходит. Вложив стрелу, Синголло с лёгкостью натянул тетиву и, небрежно прищурившись, пустил стрелу в пламя факела, висевшего на противоположном конце поляны. Пламя разбежалось в стороны, расступаясь, и тут же обхватило древко, лизнув его и весело затрещав. Эльфы одобрительно загудели.

Один за другим принялись подходить к луку нандор, пытаясь выпустить стрелу. У кого-то почти получалось, но лук был слишком велик для них и тяжел. Вскоре, отбросив бесплодные попытки, решили просто соревноваться в стрельбе и, чтобы не тревожить продолжавших сидеть за столами, поспешили в лес искать подходящее место. Оно нашлось почти сразу, окруженное белыми берёзками, с травой по пояс. Кто-то вызвался залезть на дерево и повесить мишень — амулет с перьями, которым пожертвовал кто-то из нандор.

Стоило признать, лучники нандор оказались искусные. Синголло оценивающим взглядом рассматривал воодушевленных эльфов, пытаясь запомнить тех, кто отличился. Но вскоре бросил эту затею — стреляли они отменно.

— Вы искусные лучники, — сказал наконец он. — Таких бы несколько тысяч, когда с Морготом воевали, быть может, и война скорее закончилась бы…

Тут же со всех сторон посыпались просьбы рассказать о том, что было. И как выглядят балроги, и правда ли, что Моргот такой ужасный. И что орков было так много, что сосчитать не получалось, и что…

— А сам-то что ни разу не выстрелил? — звонкий голос перекрыл шум, заставляя всех повернуться. Перед ними стояла эльфийка, задорно задиравшая слегка курносый носик, сжимая в руках изящный лук.

— Прославленный воин, что ж ты не стреляешь?

— Тебе мало того, что я уже показал? — заинтересованно посмотрел на эльфийку Синголло.

— Пока ты лишь один раз в огонь выстрелил, — не сдавалась та. — И это всё, что ты умеешь?

— А что ты хочешь увидеть? Как я одной стрелой другую пронзаю? Так это, я полагаю, каждый из вас и так умеет. — Нандор одобрительно закивали, соглашаясь, но продолжая смотреть на эльфийку, с интересом ожидая, что она скажет дальше.

— Так и скажи, что кроме как хвастаться своим огромным луком и не умеешь ничего! — задиристо воскликнула эльфийка, обидно хмыкнув.

— Лорилин! — Из-за спины Трандуила выступил Снат, хватая эльфийку за локоть. — Тебе кто позволил сюда приходить?

— Так это твоя знакомая, Снат? — весело воскликнул Синголло.

— Сестра, — хмуро ответил Снат, таща её за собой. — Надеялся, что дома посидит, успела бы насмотреться ещё, — эти слова были обращены к упирающейся сестре.

— Да тут, как оказалось, и смотреть-то не на что! — фыркнула Лорилин, выдернула локоть из руки Сната и, гордо вздёрнув подбородок, ушла с поляны.

— Ну надо же, — только и смог произнести Синголло, провожая брата и сестру долгим взглядом.

Ночь бархатным покрывалом накрыла Лоринанд, заставляя светлячков зажечь свои крохотные огоньки. Будто повторяя за ними, в небе одна за другой начали вспыхивать звёзды, и вскоре весь бескрайний небосвод засиял, протянув из одного края в другой молочную дорогу. Лес вокруг холма шумел, переговариваясь, и будто в ответ с далёкого, невидного отсюда берега Андуина долетал голос могучей Пущи.

— Мне кажется, время здесь остановилось, — блаженно выдохнул Амдир, закидывая руки за голову. — Здесь я снова чувствую себя молодым.

— Молодым? — приподнял бровь Орофер. Они сидели на вершине холма, у подножия которого теперь расположился шумный лагерь. Река неумолчно звенела, отсюда, сверху, можно было различить многочисленные фигурки, спускавшиеся к воде. Кое-где вонзались в чёрную гладь временные мостки, с которых днём полоскали бельё. Ветер доносил обрывки музыки и песен, изредка кто-то взрывался громким хохотом. Но это всё было внизу, здесь же, на самом верху, было тихо и спокойно. Только звёзды и два эльфа, подставлявшие лица под серебряный свет.

— Ты понимаешь, о чём я, — лениво протянул Амдир, щурясь на яркий свет Эарендила. — Будто снова я под сводами Дориата, а Анор никогда ещё не всходил на небосводе… Покой. И ожидание чего-то нового и непременно хорошего.

— Давно забытое чувство, — вздохнул Орофер, покосившись вниз. — Неожиданное. Удивительное. Быть может, мы действительно сможем всё забыть и начать жить заново…

— Ты всё ждёшь поездки к Амон Ланк, — покосился Амдир на Орофера, в голосе которого явственно проскакивали нотки недовольства.

— Сварн говорил, что мы поедем, как закончим праздновать, — проворчал Орофер, опускаясь в по-осеннему ароматную траву. — А у этих нандор праздники не прекращаются! Им только дай повод, они, кажется, готовы дни и ночи напролёт петь и танцевать!

— У них нет забот, почему бы не развлекаться? — добродушно ответил Амдир, потянувшись и сорвав белоснежную звездочку цветка.

— А зимовать мы где будем? А есть что зимой? А как организовать целителей, и кузнецов, и столяров, плотников… У нас лошади до сих пор за лагерем вразнобой пасутся, уж конюшню-то им можно построить! А они всё прибывают и прибывают, скоро совсем с нами сольются, и заметь, нас к себе пока так никто и не позвал.

— Не удивительно, что нандор на тебя с таким благоговением смотрят, — рассмеялся Амдир, покручивая в руках цветок. — Ты же кроме как о стройке говорить ни о чём не можешь! Они, наверное, и не знают, для чего столько построек надо! К тому же у нас вещей нет, всё в Мглистых горах осталось. Думают, небось, какие мы странные оборванцы.

— Я думаю о том, что нечего терять время, даже если некуда спешить, — пожал плечами Орофер. — Или тебе не хочется наконец обустраивать свой дом?

— Хочется, — кивнул Амдир, резко поднимаясь. — Вот здесь, — и он показал рукой на пологий спуск, — будут стоять наши с тобой дома. А вот здесь, — и он указал направо, — кольцом расположатся Покои Целителей, казармы, ниже конюшни…

— Дом? — фыркнул, становясь рядом Орофер. — А почему не дворец? Высокий, красивый. С огромными залами и звонкими фонтанами, с мраморными купелями и малахитовыми лестницами…

— Кажется, ты замечтался, — протянул Амдир, с горечью глядя на друга. — Такого дворца нам не повторить. И больше никогда не увидеть…

— А я построю! — мотнул головой Орофер. — Высокий, прекрасный, пусть не такой, как Менегрот, пусть. Он будет другим, но будет мощным, великим, неприступным! Он будет возвышаться над лесом, а с самой верхней башни можно будет разглядеть этот холм и твой дом на нём.

— Ты так и не передумал? — тихо спросил Амдир.

— Нет, — отрезал Орфер. — Прости. Я здесь жить не смогу. Не знаю почему. Ты сразу почувствовал себя дома, а я — нет. Не вижу здесь своего будущего.

* * *

Утро, серое и унылое, осветило лагерь, заморосив мелким затяжным дождём по ткани палаток, заставляя вздрагивать от неожиданности всех, кто имел неосторожность заснуть под открытым небом. Холодная капля сорвалась с ветки и упала прямо на нос Синголло, который, вздрогнув, повернулся на другой бок, кутаясь в плащ. Трандуил остановился перед другом и вдруг резко поднял руку вверх и потянул набрякшие водой ветки.

— Вставай, любитель свежего воздуха! — громко объявил он, с довольной улыбкой вслушиваясь в отчаянную ругань, с которой подскочил взъерошенный Синголло.

— Хватит спать, — отсмеявшись, заявил Трандуил. — Совсем мы с этими праздниками расклеились.

— У тебя есть что-то взамен прекрасного сливового вина? — недовольно покосился на друга Синголло, отряхиваясь. Трандуил молча отодвинул плащ, показывая рукоять меча.

Многозначительно подвигав бровями, Синголло наклонился, порылся в ворохе вещей, на которых спал, и, выхватив свой меч, легко подбросил его в воздухе.

— Ну, если у тебя ещё и место есть, где нам никто не помешает…

— Место есть, — улыбнулся Трандуил. В полумиле от лагеря вековые вязы срастались так густо, что вниз не проникал ни один луч света, не давая вырасти ни одной травинке. Земля под ними была покрыта прошлогодней листвой, а усилившийся за время, пока они добирались, дождь мерно шелестел по кронам.

— А ведь я знал, что не может быть всё так хорошо, — пробормотал себе под нос Синголло, заприметив знакомую фигуру, закутанную в тёмно-зелёный плащ.

— Я уж решил, что вы заблудились, — насмешливо крикнул Снат, отделяясь от дерева, к которому стоял, прислонившись.

— Синдар не могут заблудиться в лесу, — самодовольно хмыкнул Синголло, небрежно поигрывая рукоятью меча. Поймав заинтересованный взгляд нандо, разведчик легким движением извлёк меч из ножен и протянул эльфу. — Хочешь попробовать?

— А можно? — вдруг заробел Снат, не пытаясь скрыть восхищения при виде матово сияющей стали. Синголло вдруг подумал, что нандор, видимо, никогда не держали подобного оружия в руках, обходясь луками и кинжалами. Лаиквэнди Оссирианда тоже редко сражались на мечах, предпочитая дальний бой ближнему. Подбросив меч, он поймал его за рукоять и снова протянул Снату.

— Тяжелый! — охнул нандо, принимая оружие и пытаясь повторить движение Синголло. В глазах его мелькнуло уважение, он принялся внимательно разглядывать лезвие, покрытое тонкой вязью рун.

— Ты на Трандуила меч посмотри, — кивнул Синголло на друга, наблюдавшего за ними в стороне. — Вот где искусство.

— Вы с такой лёгкостью с ними управляетесь, — вздохнул Снат, не без сожаления возвращая меч владельцу. — Как много времени займёт обучение?

— Смотря чему ты хочешь научиться. — Вперёд выступил Трандуил, доставая свой клинок и плавно обходя Синголло по кругу. Снат понятливо отошёл в сторону, уступая место воинам, начавшим обмениваться лёгкими ударами.

— Если хочешь уметь так, — и Трандуил, сделав выпад, скользнул по лезвию противника, вызывая мягкий звон, — то хватит пары месяцев.

— А если так, — Синголло отбил новый удар и, пригнувшись над пролетевшим над головой мечом, оказался у Трандуила за спиной, — то полгода.

— А ещё можно сделать так. — Трандуил резко развернулся, сделал короткий шаг назад и обманным движением отвлёк Синголло, вынуждая того открыться. Мгновение — и острие замерло у ямки между ключицами. — Но тут придётся постараться.

— Значит, так ты! — выдохнул Синголло, легко отводя меч Трандуила в сторону. — А тому, что ты сейчас увидишь, тебе, боюсь, никогда не научиться.

С этими словами Синголло отскочил в сторону, расправив плечи, и вдруг его меч ожил, вспорхнув над головой хозяина, вращаясь так стремительно, что опешившему Снату стало казаться, будто перед ним огромная бабочка со стальными крыльями. Трандуил, весело хмыкнув, крутанул меч в воздухе, и тот запел. С низким вибрирующим гулом сталь рассекала воздух, образовывая вокруг своего хозяина защитный кокон. Не останавливаясь, Синголло буквально врубился в него, высекая искры.

Дождь лил всё сильнее, просачиваясь сквозь плотную крону, мелкой дрожащей завесой повиснув над головами сражающихся. Снат, казалось, вовсе забыл, как дышать, не сводя глаз с двух воинов, что порхали между деревьями, не обращая внимания на окружающее, не сбиваясь ни на секунду. Шум дождя перекрывался звоном мечей да шорохом шагов. Выпад, шаг, поворот. Снова выпад, отбить удар, и опять на соперника, достать, обозначить удар, отступить.

Тихий восхищённый вздох раздался за спиной, и Снат вздрогнул, резко обернувшись, но тут же недовольно нахмурился.

— Как ты нас нашла?

— Думаешь, это так сложно? — Лорилин, прищурив глаза, следила за сражающимися и не удостоила брата даже взглядом. — Неужели они все так умеют? Как думаешь? Эльфийки тоже так сражаются?

— Наверняка, — пожал плечами Снат, смирившись с тем, что от сестры не избавиться. — Ты же видела, у Аэрин тоже меч есть.

— Я непременно научусь сражаться так же! — выдохнула Лорилин, охнув и подавшись вперёд: меч Синголло, описав широкий круг, обрушился на Трандуила, и тот едва успел подставить свой клинок, принимая всю тяжесть удара на кисть руки. Оружие жалобно звякнуло, воины замерли посреди площадки, тяжело дыша и довольно глядя друг на друга.

— Видел бы нас сейчас Маблунг, — хрипло проговорил Трандуил, поднимаясь с колена, на которое опустился, отбивая удар.

— Заставил бы до утра сражаться, — поддержал его Синголло, отправляя меч в ножны. — Надо же, а зрителей-то прибавилось! Может, в следующий раз устроим показательные бои на потеху нандор?

— Было бы здорово! — воскликнула Лорилин, хлопнув в ладоши. Но встретила угрюмый взгляд брата и покраснела.

— Мы не будем сражаться для забавы, — сурово ответил Трандуил. — Умение защитить себя не искусство, а необходимость. В вашем благодатном крае нет войн. Не стоит их сюда звать.

— Скажите, а у вас все умеют сражаться? — Лорилин пересилила смущение, которое вызывал у неё Трандуил. Замкнутый, суровый воин с обезображенным лицом пугал смешливую эльфийку.

— Нет, эллет не сражаются, если ты об этом, — ответил Трандуил, опуская меч в ножны.

— У синдар, — вставил Синголло. — Нолдиэ очень даже опытные воительницы. Похлеще некоторых воинов.

— Говорят, нолдор очень искусны не только в воинском деле, но и в кузнечном. — Лорилин спешила узнать у разговорившихся синдар как можно больше.

— Правда, — нехотя согласился Трандуил. — Их доспехи прочнее любой стали, а мечи с лёгкостью разрубают тяжелые щиты.

— И головы орков, — хмыкнул Синголло, бросив быстрый взгляд на вздрогнувшую Лорилин. — Мечи из Гондолина светятся при приближении врага. Но подобных осталось очень мало. Меч короля Тургона, Гламдринг, у Верховного Короля нолдор Гил-Гэлада. Оркрист, меч Эктелиона, прославленного лорда из Гондолина. Я видел ещё несколько клинков, больших и маленьких, что спасли из разрушенного Гондолина. Но, по признанию гондолиндрим, секреты изготовления подобного оружия безвозвратно утеряны… Мастера, что их изготовляли, пришли с Тургоном из Валинора…

— Жалко, — протянула Лорилин, покосившись на мечи синдар. — Хотя у нас орков нет, мы бы всё равно не увидели, как они светятся.

— У Трандуила есть доспехи работы мастеров-гондолиндрим. — Синголло расплылся в довольной улыбке, заметив, как вспыхнули интересом глаза нандор.

— А где же они? — поинтересовался Снат, окидывая Трандуила внимательным взглядом, будто сейчас тот распахнёт плащ и предстанет во всем великолепии.

— Остались с обозом в пещерах Мглистых гор, — угрюмо проговорил Трандуил. Мысль об оставленных вещах неустанно терзала его: в большинстве своём вещи не представляли никакой ценности для окружающих, но это были последние крохи прошлой жизни, остатки былого счастья. Стоило представить, что их растаскивают птицы и дикие звери, как хотелось бежать туда самому, чтобы на плечах вынести всё, что пришлось бросить.

— Мы вернёмся за ними, — успокаивающе проговорил Синголло, легонько сжимая плечо друга. — У нас у всех осталась там часть души.

— Тяжело, наверное, вот так всё потерять, — задумчиво проговорила Лорилин. У неё никак не укладывалось в голове, каково это: остаться без дома, без родины, без близких. Наверное, она бы умерла от горя.

— Мы привыкли, — коротко ответил Трандуил и, кивнув, развернулся и отправился к лагерю. Синголло поспешил за ним, оставив брата и сестру недоуменно переглядываться.

— Я что-то не то сказала?

— Да нет, просто они странные, — пожал плечами Снат. — Не стоит и пытаться их понять. Вроде бы возраста одного, а взгляд совсем другой…

— Ты тоже это заметил? — подхватила Лорилин. — Глаза почти у всех такие… пустые что ли. Грустные. И такие уставшие… Я подобные у онодрим видела. Но ведь они — не эльфы. Они старше.

— Не знаю, хотел бы я, чтобы они жили рядом, — задумчиво протянул Снат, глядя вслед удаляющимся фигурам.

* * *

Вторая неделя в Лоринанде подходила к концу, и, к удовольствию Орофера и недоумению нандор, праздники прекратились, сменившись буднями. Лесные эльфы с интересом наблюдали за развернувшимися работами, которые не прекращались даже с наступлением сумерек. Разбившись на отряды, эльфы уходили на поиски леса, пригодного для строительства. Многие нандор охотно помогали синдар, вызвавшись показать, где растут лиственницы и акации, а где можно найти озера с дубами, что лежат там не один десяток лет.

Тем временем оставшиеся в лагере расчищали место под будущие постройки. Вскоре у одного из склонов появилась конюшня с левадой и спуском к реке. Большие светлые шатры целителей обзавелись небольшим домиком для хранения целебных трав, сухим и теплым. Дети, пришедшие с нандор, сновали по лагерю, собираясь в кучки и с любопытством следя за трудящимися взрослыми. Так много эльфов в одном месте не каждый день увидишь!

Снова шёл дождь. С веток непрерывно капало, стоило выйти из-под деревьев, как под ногами начинало хлюпать, и всё больше хотелось сидеть у костра, а не таскать промокшие брёвна или копать раскисшую землю. Трандуил сидел у входа в палатку, медленно натачивая короткий нож. Лезвие неспешно гуляло по оселку, время от времени Трандуил проверял его на остроту и снова возвращался к работе. Тусклый фонарь с еле слышным скрипом раскачивался на ветру — к вечеру грозилась подняться буря.

— А ты умеешь убивать орков? — рядом остановилась девочка, с интересом глядя на Трандуила. — Вот этим, — она указала на нож. — Умеешь?

— Умею, — кивнул Трандуил, покосившись на гостью.

— Прямо до смерти? — Девочка распахнула огромные ореховые глаза, с лёгким страхом глядя на неулыбчивого синда.

— Да, прямо до смерти, — повторил Трандуил, пройдясь большим пальцем по острию ножа. — Раз, и в глаз! — Он резко развернулся, хищно улыбнувшись, и девочка в страхе отскочила в сторону, увидев изуродованную часть лица, на которую фонарь отбрасывал жуткие блики. Громко всхлипнув, она прижала руки ко рту и помчалась прочь, огибая палатки.

— Совсем с детьми общаться разучился, — покачал головой Трандуил, возвращаясь к занятию.

— А я так и не умела никогда, — грустно ответила Тинвен, выходя из палатки и присаживаясь рядом. — Будут ли они когда-нибудь у меня, свои дети?

— Не думаю, что будут у меня, — горько хмыкнул Трандуил. — А ведь когда-то очень хотел…

— Я тоже хотела, — вздохнула Тинвен. — Не повезло нам с избранниками, правда? — Она криво улыбнулась. — Этот дождь такую тоску навевает, что хоть волком вой!

— Нандор говорят, скоро всё снегом засыплет, будет чем заняться в палатках: рассказывать лесным эльфам долгие сказки о прошлом.

— Иногда мне кажется, что это действительно всё было сказкой, — прошептала Тинвен, опустив голову. — Далёкой, местами страшной, но всё равно очень прекрасной.

— На то они и сказки, чтобы когда-нибудь заканчиваться, — в тон ей ответил Трандуил.

— Думаешь, ничего подобного с нами больше не случится? — тихо спросила Тинвен, поднимая глаза на Трандуила.

— Ты имеешь в виду, опять потерять свой дом и отправиться скитаться в поисках нового? — поднял брови Трандуил. — Боюсь, если Эру решит потопить и эти земли, нам будет некуда податься.

— Нет, я имею в виду любовь. Детей.

Трандуил некоторое время молчал, глядя прямо перед собой. Потом вздохнул и медленно протянул:

— У нолдор есть интересный свод законов и обычаев, по которым, как они говорят, должен жить эльда. И в них говорится, что эльф не может полюбить ещё раз. Хотя в этих законах ни слова не говорится о тех, кто по своей воле разлучился с любимыми. Например, о тех, кто ушёл сюда, о тех, кто не захотел следовать за близкими… Разве это любовь? Или о том, кто женился во второй раз, разорвав союз с первой женой…

— У нолдор вообще о любви странные понятия, — недовольно проговорила Тинвен. — Долг и честь у них на первом месте. Но мы же не нолдор!

— Вот тебе и ответ на твой вопрос. — Трандуил вздохнул, поднялся и протянул руку Тинвен. — Дождь усиливается. Пойдём в тепло. Не знаю, как тебе, а вот мне уже надоело сидеть в лужах.

Зима пришла в Лоринанд внезапно. Просто утром все проснулись в снежно-белой сказке. Даже тяжёлое серое небо не казалось мрачным. Снег завалил палатки, и крыши провисли под его тяжестью. У каждого входа уже трудились эльфы, расчищая проходы. Сновали тачки с мокрыми комьями, которые свозили за лагерь на радость местной детворе. К обеду жизнь вошла в привычную колею, со стороны холма доносился стук молотков: продолжали сооружать первые дома.

Трандуил нашёл отца на конюшне, где тот выгуливал коня, медленно водя его по кругу. Прислонившись к ограде, он некоторое время наблюдал за тем, как конь высоко поднимает ноги, каждый раз выныривая из сугроба. Дорожка только-только начала утаптываться, а значит, Орофер пришёл недавно.

— Скучаешь? — Отец поравнялся с Трандуилом и кивнул в сторону конюшни. — Там внутри работы полно. Три кобылы вот-вот разродятся.

— Предлагаешь принимать роды? — фыркнул Трандуил, поставив сапог на перекладину забора и легко взгромоздившись на него.

— Почему нет? — усмехнулся Орофер, успевший отойти на приличное расстояние.

— У нас такая нехватка конюхов? — Решив не кричать через всю леваду, Трандуил спрыгнул с забора, увязнув в снегу по колено, и поспешил к отцу.

— Нандор не умеют обращаться с лошадьми, как выяснилось, — сокрушённо вздохнул Орофер, оглядываясь в сторону конюшни. — А наших как раз и не хватает. Да и лошадей едва ли четыре десятка наберётся…

— Они говорили про местных диких лошадок, — вспомнил Трандуил.

— Да, одна такая уже лишила рассудка пять жеребцов, — мрачно сказал Орофер. — Пришлось отселить. Та, что подарили Эннель в день нашего приезда.

— Помню-помню, — улыбнулся Трандуил. — В крапинку.

— Вот-вот, — в тон ему сказал Орофер. — У нас десять жеребцов из конюшен Гил-Гэлада. И всего четыре кобылы. Не хочется терять породу. Для них нужна отдельная конюшня.

— Ты о тех, что ему подарил Финарфин? — уточнил Трандуил, задумавшись. Терять породу действительно не хотелось. Подобных коней в Средиземье осталось немного, и то, что Гил-Гэлад великодушно подарил им десять кобыл и десять жеребцов, само по себе было невероятным везением. Мысли о том, что нескольких лошадей они потеряли в пути, до сих пор заставляли обливаться кровью сердце.

— Меарас, — кивнул Орофер, любовно погладив своего жеребца по носу. Тот всхрапнул и доверчиво ткнулся в ему в плечо. — Поделим пополам. Но до этого надо их изолировать и не давать случаться с остальными. А в наших новых условиях это сделать очень непросто.

— Поднимать сейчас вопрос о постройке дополнительной конюшни будет не к месту, — согласно кивнул Трандуил. Но что делать? Как не позволить лошадям, запертым в одном помещении на долгую зиму, не заниматься тем, что положено им самой природой?

Трандуил усмехнулся своим мыслям. Положено природой. Глядя на нандор, открыто выказывающих свои чувства, он внезапно вспомнил, как давно просто держал кого-то за руку. Не в походе, не в бою, помогая подняться, а просто так. Сидя у костра или глядя в вечернее небо на берегу тёмной реки. Простой жест — держать за руку, а так много тепла и смысла. Мысли, забытые, заглушённые, ненужные теперь, толпились в голове, охотно подбрасывая яркие сцены из далёкого прошлого. Обрывки чувств, касаний, эмоций. Обрывки того времени, когда он ещё жил. Трандуил был уверен, что всё это в прошлом и если его любовь завершилась, то и желаний никаких больше быть не должно. Ничто не может потревожить его разум, чистый, спокойный, холодный.

Но на деле выходило не так. Мирная жизнь постепенно брала своё, отрывая по кусочкам душевное равновесие, в которое он облёк себя, как в панцирь. Чужое счастье, яркое и светлое, было таким оглушающим, что мешало и… Смущало?

Да, ему было невероятно признаться в этом самому себе, но вид чужих объятий, откровенной нежности заставлял отводить взгляд, досадливо поджимая губы, чувствуя, как вспыхивает внутри застарелая тоска. Он будто снова был в Дориате, ждал её, свою любимую, а вокруг цвели липы… Иногда образ, стоявший перед глазами, был столь ярок, что он чувствовал его, чувствовал сладковатый запах лета и прошлого. Своей любви, в которой с такой готовностью тонул и в которой в конце концов захлебнулся.

— Так что будем делать? — вернул его к разговору Орофер. Трандуил вздрогнул, сбиваясь с шага, и недоуменно посмотрел на отца.

— С лошадьми, — терпеливо пояснил тот, поняв, что сын попросту его не слушал всё это время.

— Думаю, я смогу найти несколько нандор, готовых нам помочь, и построить ещё одно помещение для конюшни. Попробую им объяснить, как это важно.

— Попробуй, — хмыкнул Орофер. — Для них пока все лошади одинаковые. Они не видят разницы между ними.

* * *

Морозы крепчали. Всё чаще синдар предпочитали проводить дни в палатках, не выходя на улицу. Нандор в большинстве своём вернулись к себе, остались немногие. Стройка замерла. Над лагерем повисла тишина. Лишь тонкие струйки дыма от костров поднимались вверх в морозном воздухе.

Снег под ногами сухо скрипел. Эльфы шли вереницей, след в след, держа наготове луки и короткие кинжалы. Большой лагерь требовал непрерывной охоты, и сегодня очередь выпала Трандуилу, Аэрин, Синголло и Амроту. Несколько подобных отрядов уже рассыпались по лесу, уходя всё дальше. За ними увязался Снат и, к неудовольствию последнего, Лорилин. Охотницей она как раз была неплохой, но нандо не нравился интерес сестры к синдар, и он старался свести их общение к минимуму.

Идущий впереди Синголло поднял руку, заставляя остановиться весь отряд. Далеко впереди, между белоснежных берёзовых стволов мелькнула тёмная тень. За ней ещё одна и ещё. Олени пришли на водопой — здесь, прямо из земли, бил незамерзающий родник. Кивнув в стороны, Синголло бесшумно скинул лук и замер, не спеша вложить стрелу.

Трандуил и Аэрин шагнули вправо, держа наготове кинжалы. Снат и Лорилин скрылись в зарослях орешника, снимая луки, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Амрот остался рядом с Синголло, не спеша доставать оружие. Звонко хрустнула ветка. Самец поднял голову, чутко прислушиваясь. Эльфы замерли, задержав дыхание. Раздался тихий свист. Стрела вонзилась прямо в глаз, повалив животное набок. Оленихи, встрепенувшись, полсекунды смотрели на поверженного оленя. Затем, опомнившись, спешно скрылись в лесу. Вслед им понеслись стрелы, ранив несколько животных. Не сговариваясь, Трандуил и Аэрин понеслись следом, перескочив через тушу оленя.

Алые капли отчётливо вели по следу, раненые олени отставали, проваливаясь в глубокий снег, калеча ноги о наст. Оттолкнувшись от камня, выпиравшего из снега, Трандуил прыгнул на спину ближайшей оленихи, вгоняя ей в шею кинжал по самую рукоять. Рядом Аэрин повторила его маневр, заставляя олениху рухнуть на колени.

Кровь толчками выходила из разверзнутой раны, обагряя руки и снег вокруг. Встряхнув руку, Трандуил вытер нож о мех оленя и соскочил с него, отряхиваясь.

— Если бы они не поторопились, мы уложили бы всех, — в голосе Аэрин звучало недовольство. Она зажала в зубах кожаные ремешки. Один из них уже пошёл в ход: эльфийка связала передние ноги оленихи и теперь приступила к задним.

— Кто выстрелил первым, ты видела? — Трандуил опустился на колено, взял оленя за ухо и повертел его голову в стороны, проверяя, насколько сильный получился разрез и не лучше ли вскрыть горло до конца, позволяя всей крови вытечь. За спиной раздались шаги, Амрот остановился рядом, осматривая их добычу.

— Только две?

— Могли бы и больше, если бы кто-то не поспешил, — укоризненно посмотрела на Амрота Аэрин. Тот лишь развёл руками. Он вообще не успел достать оружие.

Взвалив тушу на плечи, Трандуил пошёл к остальным, вполуха слушая разговор Аэрин и Амрота. Собственно говоря, какая разница, кто выстрелил и спугнул оленей? Вокруг них яркий белоснежный лес, под ногами хрустит снег, мороз слегка пощипывает кончики ушей, а добыча приятно тяжелит плечи. Сейчас он чувствовал себя почти счастливым, свободным от ненужных мыслей. Просто живущим этим днём. Так, как и должно быть. Так, как было раньше. Так, как теперь будет всегда.

На небольшой полянке у родника, которую уже успели вытоптать, разыгрался нешуточный спор. Снат возмущённо кричал на Синголло, тот огрызался, а Лорилин стояла рядом с подозрительно блестевшими глазами, сжимая в руках свой лук. Появившиеся из-за кустов эльфы только подлили масла в огонь.

— Видишь! Всего два! Не пять, не восемь, а два! И ты мне говоришь — остынь?! Никто не сомневался в способностях твоей сестры охотиться. Даже вопроса такого никто не поднял. И что теперь? Вместо того, чтобы возвращаться, нам придётся потратить полдня, пряча туши, а ещё полдня — разыскивая остальное стадо. Ночь придётся провести в лесу. И только завтра мы сможем вернуться!

— Прости, Синголло, я не подумала, — дрожащим голосом произнесла Лорилин, пряча глаза.

Стыд разъедал изнутри, и она с трудом сдерживала слёзы. Что она хотела доказать, а главное, кому?! Рвалась на эту охоту, поссорилась с братом и всю дорогу предвкушала, как первая уложит оленя и принесёт добычу! А что в итоге? Не дождалась, пока все займут свои места, выстрелила первой, как и хотела, и… Губа эльфийки дрогнула, и она поспешно прикусила её, не позволяя скривиться. Кто знал, как охотятся синдар?! Они с братом никогда не убивали больше одного-двух животных. Им и не надо было больше. Для семьи более чем достаточно. А здесь… Она не удержалась и всхлипнула, резко отвернувшись. Рядом хрупнул снег — Аэрин бросила свою тушу на землю и подошла к Лорилин, сжимая её плечо.

— Не переживай, со всяким бывает.

— Он прав. — Она судорожно выдохнула. — Я должна была остаться дома и …

— Не позволяй этим гордецам говорить тебе, что делать! — вскинулась вдруг Аэрин, остро вспомнив, сколько раз Трандуил вот так же точно повышал на неё голос, когда считал, что она не права. — Покричит и перестанет. Просто меньше обращай на это внимание.

— Нет, он действительно прав, — тихо и печально добавила Лорилин, бросив быстрый взгляд на Синголло, успевшего успокоиться. Теперь они стояли вдвоём с Трандуилом в стороне, что-то обсуждая. Остальные занялись оленями, развешивая их на ветках и выпуская кровь.

Он смущал её. Это статный синда с невероятно уставшими зелёными глазами. Ей так хотелось узнать его поближе. Просто присесть рядом и спросить, почему он так редко улыбается. Хотя от улыбки по его лицу пробегают такие лучики-морщинки, что сразу становится понятно — раньше этот эльф смеялся часто и помногу. Звук его голоса заставил вздрогнуть и поднять голову.

— Оленей оставляем здесь. Под охраной Амрота и Лорилин. Не спорь. — Он предостерегающе посмотрел на открывшую было рот эльфийку. — Один из вас отправится в лагерь и приведет помощников.

— Я останусь вместо неё, — выступила вперёд Аэрин. Может, хоть кому-то повезёт с этими несговорчивыми синдар. Она ободряюще улыбнулась Лорилин. Синголло, взглянув на них, лишь пожал плечами. Ему действительно всё равно, кто останется. В голове одна мысль — догнать стадо и принести хорошую добычу. По словам нандор, надвигается снежный буран, который, по всем знакам, разразится к завтрашнему вечеру. Так что времени у них мало. А после выйти на охоту будет проблематично. Коротко попрощавшись, охотники скрылись в лесу. Аэрин обошла туши, легонько толкнула одну из них, заставив медленно раскачиваться, и посмотрела на Амрота.

— Ну что, кто пойдёт в лагерь?

— Уступаю тебе, — пожал плечами Амрот. — Я подожду здесь.

Оставшись один, он обошёл вытоптанную полянку, взглядом то и дело возвращаясь к лужам крови, которые быстро образовались под тушами оленей. Наклонился к роднику, зачерпнул ладонями ледяную воду, сделал глоток. От холода заломило зубы. Амрот выдохнул, выпустив облачко белоснежного пара, и подошёл к облюбованному ранее поваленному березовому стволу. Достал из-за пазухи небольшую флейту. Гладкую, потемневшую от времени, блестящую от частого использования. Поднёс к губам и заиграл.

Нежная мелодия полилась по лесу, унося воспоминаниями в другую чащу, что лежала теперь под толщей воды. Амрот представлял родные буки, в ветвях которых теперь сновали рыбы. И любимые потаённые места, где так хорошо думалось и мечталось. Мелодия уводила его вглубь леса, ко дворцу, полному драгоценностей, к дому, к покоям, что окнами выходили на восток. Вспоминался балкон, по утрам залитый светом восходящего солнца. Грусть, светлая и теплая, охватила его, стекая по щекам горячими дорожками. Он не замечал их, продолжая играть, чувствуя, как тоска по дому стискивает сердце стальным обручем, мешая сделать вдох. Мелодия резко оборвалась, Амрот оторвал флейту от губ, сделал глубокий вдох, тяжело выдохнул.

— Красивая мелодия. — Амрот обернулся, вздрогнув от неожиданности. Рядом, почти за его спиной, стояла Нимродэль, кутаясь в белоснежный плащ, отороченный сизым мехом. Её огромные васильковые глаза задумчиво смотрели на него, словно сравнивая мелодию и её создателя. — Про что она?

— Про дом, — оправившись от первого удивления, глухо ответил Амрот и отвернулся. Вырваться из плена воспоминаний удавалось с трудом. Перед глазами всё ещё стоял Менегрот, погружённый на дно необъятного моря. Кажется, в голове только сейчас начинало укладываться простое осознание того, что это — навсегда. Что вернуться нельзя. Что возвращаться некуда.

— Твой дом утонул? — спросила Нимродэль, не спеша подходить ближе. Словно готовилась исчезнуть среди белоснежных стволов, раствориться. Как и не было.

— Да, — кивнул Амрот, опуская голову. — Его больше нет.

— Мне жаль, — сухо произнесла Нимродэль. — Я не знаю, каково это.

— И не надо представлять. — Амрот поднял голову, глядя прямо перед собой. Слёзы высохли, неприятно леденя лицо. — Это очень тяжело — терять свой дом.

— Теперь ваш дом — здесь, — так же безразлично проговорила Нимродэль. Амрот обернулся, пытаясь уловить на лице эльфийки отголосок хоть какой-нибудь эмоции. Но она стояла, ровно глядя на него, даже не пытаясь улыбнуться.

— Ты против того, что мы появились.

— Это ничего не меняет, — пожала плечами Нимродэль. — Вы уже здесь. Вы навсегда. Надо смириться.

— Ты не приходила на праздник.

— Я смирилась, но это не значит, что я готова терпеть ваше присутствие.

— Зачем тогда пришла сейчас?

— Мне понравилась твоя музыка. — Ответ звучал так мягко, что Амро удивлённо обернулся. Нимродэль улыбалась. Светло и ясно, как доверчивый ребёнок, поведавший взрослому страшную тайну. — Ты другой, когда играешь.

— Тогда оставайся, послушай ещё, — осторожно предложил Амрот, боясь спугнуть Нимродэль. Боясь, что сейчас она исчезнет и из его жизни снова уйдёт что-то очень важное. К его облегчению, эльфийка кивнула и опустилась рядом, приготовившись слушать.

Морозы, крепкие, сильные, сковали реки по всей округе, но один ручей не замерзал никогда, будто в насмешку журча меж берёз, ловя бледные лучи зимнего солнца. Огромный валун, летом покрытый мягким мхом, часто встречал одинокого гостя, что мог часами просиживать на нём, задумчиво глядя в воду. Вот и сегодняшний день не стал исключением. Осторожно перескакивая по скользким камням, эльф легко забрался наверх и сел, согнув одну ногу в колене, а вторую опустив вниз, почти касаясь носком сапога прозрачной воды.

Казалось, что холод, который волнами испускал камень, ничуть не беспокоил пришельца, напротив — слишком хорошо вязался с его настроением. Громко вздохнув, Трандуил обхватил колено руками и положил на него голову. Волосы, отросшие до плеч, мягко легли на руку, шевелясь от теплого дыхания. Покалеченная щека по привычке спряталась на колене, а здоровая согревалась, впитывая солнечный свет и матово сияя.

Трандуилу было… скучно? Нет, скорее пусто. И разочарование от этой пустоты не отпускало, оставляя после себя горький привкус. Он возлагал так много надежд на этот лес, будто он и впрямь мог изменить его, изменить его жизнь, придать ей смысл. Всего лишь лес. Что он может? Трандуил горько фыркнул, упираясь острым подбородком в колено. Что он может. Что вообще может заглушить эту пустоту, эту воющую тоску, что с каждым днём разливается по душе, занимая всё больше и больше места.

Она ушла. Нарэлен. Даже наедине с собой Трандуил практически не позволял себе произносить её имя. Даже в мыслях. Даже шепотом. Одно имя заставляло сердце сжиматься, стуча с перебоями. А мысль о том, что она, возможно, жива, что ходит где-то по Средиземью, может, теми же дорогами, что ходил он, была невыносима. И приносила новую пустоту, которая ширилась, захватывая очередной кусочек его уставшей души.

Он завидовал смертным. Тем, что с лёгкостью забывали, путаясь в старческом бессилии, что с улыбкой закрывали глаза, чтобы никогда больше не проснуться. Он же был обречён день за днём, ночь за ночью помнить. Помнить каждый её взгляд. Каждое движение. Интонацию. Смех. Запах.

Трандуил зажмурился, мучительно застонав, и спрятал лицо в руках. Как вырвать её, эту память? Как заставить себя забыть? Как заставить забыть не только любимую, но и бесконечные войны, которые пришлось пройти и пережить. Они снились ему. Друзья, знакомые, враги. Снились, скалясь от боли или ярости и умирая, умирая, умирая… И иногда он сам не знал, что лучше: видеть во сне Нарэлен и просыпаться, понимая, что потерял её навсегда, или раз за разом во сне терять друзей, просыпаясь в холодном поту, радуясь, что это — всего лишь сон.

Подойдя к седьмой сотне лет, Трандуил равнодушно и отстранённо думал о том, что жизнь не принесёт ему больше ничего хорошего. Он всё чаще вспоминал Эльвэ Тингола, который прожил так долго, что даже Орофер лишь пожимал плечами и загадочно улыбался на этот вопрос. На Кирдана, что пробудился раньше. На Орофера, в конце концов. На всех, кто его окружал, старше или же младше. И понимал, что завидует им. Завидует той лёгкости, любопытству, интересу ко всему, что их окружает.

У Тингола была любимая, была дочь. Даже когда он потерял одну, у него оставалась вторая. Самая главная. Любовь всей его жизни. У Кирдана было море. Он мог жить у его берегов, не заботясь о том, что есть и что пить, лишь бы бирюзовые волны плескались о берег. У Орофера были Эннель и он. А у него… Трандуил снова фыркнул, опустив глаза вниз, вглядываясь в своё отражение.

А у него нет ничего. И никого, кто мог бы просто держать за руку.

Сверху сорвалась шишка, плюхнулась в воду, прямо на нос отражению. Трандуил вздрогнул, поднял голову вверх и увидел белку, смотрящую вниз на упавшую добычу. Невольная улыбка скользнула по губам, а на душе вдруг стало легче. Он повёл плечами, разгоняя тоску, снова посмотрел в воду. В последнее время эти странные, тревожные мысли всё чаще приходили в голову, и после них голова была мутной и тяжёлой, будто после долгой болезни.

Откуда они взялись? Откуда столько темноты в душе? Нимродэль называет это «искажение». Говорит, им больны все, кто пришёл из-за моря. Действительно, отражение своих мыслей Трандуил часто встречал в чужих глазах, но их было мало, несравнимо меньше, чем тех, кто с легкой улыбкой встречал каждый новый день. Даже Эннель смогла оправиться от смерти Лаэрроса. Да что там Эннель — все, кто когда-либо потерял родных и близких, а среди синдар не было ни одного эльфа, которому не было бы незнакомо чувство потери, смогли найти в себе силы жить дальше.

А он не мог. Пока не мог. Но он обязательно сможет. Научиться жить без неё. Один. Даэрон смог. А ведь Лютиэн не просто ушла. Она ушла к другому. И стала смертной. Было бы Трандуилу легче, если бы Нарэлен умерла? От одной этой мысли бросало в дрожь. Легче думать, что она жива. Гораздо легче. Но здесь жить он точно не сможет. Слишком шумно. Слишком ярко. Слишком светло… Отец вон тоже стремится уйти отсюда поскорее.

Трандуил вздрогнул от мысли, что пришла вдруг в голову. Орофер тоже не смог. Не смог смириться с потерями. Поэтому он хочет уйти. Трандуил резко поднялся и замер, тяжело дыша. Знакомое предчувствие перемен и желание их ускорить колотились в груди. Он спрыгнул с валуна и поспешил к лагерю, не обращая внимания на ветки, так и норовящие хлестнуть по лицу.

Орофера он нашёл у холма, тот наблюдал за кобылой, медленно вышагивавшей по леваде. Рядом стояли несколько нандор, с интересом слушая его неспешный рассказ об особенностях чистой породы и способах её улучшения. Заметив сына, он кивнул слушателям и неспешно направился к нему. Трандуил замер на краю, опершись о забор.

— Давно ты сюда не заглядываешь. — Орофер подтянул шнурок, стягивавший его волосы в тугой конский хвост. — Всё боишься, что заставлю роды принимать?

— Видел я как-то, как Келегорм принимал, — усмехнулся Трандуил, и перед глазами возникла темная конюшня, пропахшая лошадьми и сеном, и феаноринг с окровавленными руками, державший в руках жеребёнка. — То ещё зрелище…

— Зато принимать на руки новую жизнь — непередаваемое ощущение, — загадочно улыбнулся Орофер. — Я помню, как родились ты и Лаэррос. Будто это вчера было.

— Как родился Лаэррос, я тоже помню. — Боль давно стала тихой и светлой, но они всё равно старались не упоминать Дождика в разговорах. Но сейчас это прозвучало так естественно, словно не было долгих лет молчания, а Лаэррос просто ушёл на охоту. Совсем недавно. Может, вчера?

— Когда мы уйдём? — Трандуил поднял тяжёлый взгляд на Орофера, пытаясь отыскать в его глазах то, что сидело у него в голове. Нашёл. Выдохнул.

— Скоро. — Орофер положил руку на плечо сына, слабо пожал. — Весной надо будет возвратиться в горы за брошенными вещами. А после уйдём. Ждать не будем.

— Я думаю, надо собрать синдар и объявить им о своем решении. — Трандуил задумчиво смотрел перед собой, прикидывая, кто захочет уйти с ними. Синголло точно. Тинвен тоже. Аэрин? Наверняка. Амрот? Навряд ли. Сколько их будет, новых переселенцев?

— Думаешь, надо делать это сейчас? — Орофер положил руки на забор, глядя на лагерь.

— А к чему тянуть? — Трандуил пожал плечами. — Они или пойдут за тобой, или останутся с Амдиром. Третьего не дано. Или ты боишься? — Он бросил цепкий взгляд на отца. Но тот лишь усмехнулся.

— Кто захочет — тот пойдёт. Упрашивать никого не стану.

— Тогда не стоит и откладывать.

Трандуил отделился от забора, криво улыбнувшись отцу. Обожжённая щека едва дёрнулась в попытке сложиться в улыбку.

Весть о том, что Орофер и Амдир собирают синдар для важного разговора, в один миг облетела весь лагерь. К вечеру огромная поляна у подножия холма на берегу черноводной реки была полна народа. Сотни факелов и несколько огромных костров освещали лица собравшихся. Напряженные. Ожидающие. Удивлённые.

Амдир и Орофер стояли на возвышении, наспех собранном из столов, на которых днём резали доски. За их спинами возвышался чёрной стеной огромный холм с плоской вершиной. Кивая вновь прибывавшим и осаживая самых нетерпеливых, они ждали, пока соберутся все. Наконец последний эльф вошёл в освещённый круг, и Амдир поднял руку, призывая собравшихся к тишине. Лёгкий шепоток пробежал по толпе, и поляна погрузилась в тишину. Переглянувшись, Орофер кивнул Амдиру начинать.

— Думаю, многие из вас знают, зачем мы собрали вас сегодня. А те, кто не знают, наверняка догадываются.

Амдир сделал паузу, внимательно глядя на сосредоточенные лица, окружавшие их, но они молчали.

— Когда мы начинали свой поход в Великую Пущу, мы надеялись найти здесь свой дом. Пусть был нелёгок, но мы выдержали и дошли. Мы нашли место, в котором хочется жить и создавать новое. Новый дом, новую жизнь. Но я знаю, что не всем это место по душе. И в этом нет ничего страшного или дурного. Нет. Мы все вольны сами выбирать, где нам жить. И с кем. — Тут он замолчал и повернулся к Ороферу. Тот кивнул и сделал шаг вперёд, обводя глазами молчавших синдар.

— Когда-то давно, когда Первая Эпоха ещё не подошла к концу, а Дориат не ушёл под воду, вы выбрали нас с Амдиром своими вождями. Мы не стремились к власти, не пытались склонить вас к этому решению. Мы приняли то, что вы на нас возложили, и будьте уверены — не всегда радовались тому, что согласились.

Вокруг раздались приглушённые смешки. Практически каждому из собравшихся было что вспомнить о том, как, с какими просьбами и сколько раз они подходили к Ороферу или Амдиру.

— Но мы не роптали. Мы честно и верно несли свою службу. Потому что это служба — руководить народом. Служить ему. Жить его заботами, его надеждами и бедами. Я верю, что из нас вышли отличные правители. Мы привели вас сюда, теперь дело за вами. Для начала мы хотели бы спросить, хотите ли вы и впредь идти за нами? Хотите ли, чтобы мы правили вами по-прежнему?

Дружное «да!» заставило вздрогнуть пламя факелов. Едва заметная довольная улыбка тронула губы Орофера. Амдир улыбался открыто и радостно, будто с души слетел огромный груз. Синдар радостно гомонили, выражая поддержку правителям, пока кто-то не крикнул: «Короновать!». За одним голосом последовали и другие, и ещё, и ещё, пока вся поляна в едином порыве не принялась кричать одно слово: «Корону!».

Орофер мигом посерьёзнел и нахмурился. Подобного развития событий он не мог предугадать. Становиться королём — этого не было даже в самых смелых планах и мечтах. Да и надо ли ему это? Одно дело — быть правителем, временным, имеющим возможность сложить бразды правления, когда устанет, или же уступить дорогу другим, жаждущим и полным амбиций. Но стать королём? Несменяемым владыкой, на которого ляжет огромная ответственность за весь народ? Тем, кто будет поднимать его, единолично принимать законы и править? Готов ли он к этому? Часть его души отчаянно сопротивлялась, другая же, честолюбивая и амбициозная, ликовала. Он встретился взглядом с растерянным Амдиром, не умеющим скрыть несмелую улыбку, и коротко вздохнул, поднимая руку, призывая всех собравшихся замолчать.

— На кого возложить корону Короля Синдар — решать синдар, и не спорю, думаю, Амдир согласится со мной — нам лестно осознавать, что эта роль выбрана для нас. Но у королевства не может быть двух королей, думаю, вы и сами это понимаете. Однако, сами того не зная, мы решили облегчить выбор наших будущих подданных. — Орофер набрал в грудь больше воздуха и произнёс: — Многие из вас приняли это место как дом. Многие. Но не все. И я не вхожу в их число. Я пойду дальше, вглубь Великой Пущи, чтобы найти свой дом. То место, что я смогу назвать таковым. Я не призываю никого идти за мной. Каждый волен выбирать, где ему жить и кому служить. Я лишь хочу сказать, что все, кому по душе глубокий сумрак леса, все, кто готов следовать в его сердце, в самую глухую чащу, чтобы там построить что-то новое, все, кто пожелает — могут отправиться со мной и моей семьей. Даже если никто не согласится, я буду считать всех вас друзьями и соратниками. Но жить здесь я не останусь. — Орофер веско замолчал, тяжело дыша. Сердце в груди стучало гулко, с перебоями. Он вдруг отчетливо, с кристальной ясностью понял, что сейчас происходит одно из самых главных событий за всю его прежнюю, нынешнюю и будущую жизнь. И что его судьба впервые полностью зависит от решения других.

На поляне повисла тишина. Не мрачная и тяжелая, а возбужденная, волнующая, как море, что замирает перед штормом. Эльфы не спешили высказываться, вполголоса обсуждая услышанное, переваривая его, пытаясь понять, чего же они хотят. Ободряюще хлопнув по плечу друга, Амдир выступил вперёд.

— Мы не призываем вас определяться сию же секунду. Выбор, возможно, сложен, а может, и прост. В любом случае завтра никто никуда не уйдёт. Орофер покинет Лоринанд не раньше лета, а до этого мы отправимся в горы за оставшимися там вещами. Но нам важно знать, есть ли те, кто хотят уйти, или же останутся все?

— Я хочу! — звонкий голос Аэрин легко перекрыл поднявшийся было после слов Амдира гул. — Я пойду за тобой, Орофер. Мой король!

— Я тоже! — крикнул Синголло, легонько толкая в бок застывшего рядом Трандуила. — Надо же, ты у нас теперь принц, оказывается?

— Не начинай, — поморщился Трандуил.

— И не надейся! — фыркнул Синголло, показывая глазами на немногочисленные руки, поднимавшиеся вслед за рукой Аэрин. — Пусть и небольшое, но королевство у вас точно теперь будет!

Орофер смотрел на поднимающиеся руки со смешанным чувством. Собираясь уходить, поднимая этот вопрос, он не рассчитывал ни на столь многочисленную поддержку, ни на корону. И теперь грудь теснило от гордости и восхищения, причину которому он не мог найти. Новый смысл жизни наполнял каждую клеточку, и Ороферу казалось, что ещё немного и он бросится прямо отсюда к Амон Ланк.

Проголосовав, эльфы стали расходиться. Решение приняли не все. Были те, кто обсуждал сегодняшние новости, бурно споря с друзьями и близкими. Но в основном определиться было несложно. Большая часть синдар твердо решила остаться здесь, с Амдиром. Многим не хотелось больше никуда идти. Были и те, кто уже успел полюбить Лоринанд. Были и те, но их было немного, кто просто не хотел подчиняться Ороферу. Были решено собраться ещё раз весной и тогда уже точно решить, кто уйдёт, а кто останется.

На опустевшей поляне прогорали костры. Факелы потухли, окутав стволы деревьев белесым дымом. Орофер задумчиво сидел на столе, с которого говорил, скрестив руки на груди. Амдир стоял поодаль, весело переговариваясь с последними эльфами, покидавшими поляну. Трандуил подошёл и тихо присел рядом.

— Ты ведь не думал, что так будет. — Это звучало утвердительно. Орофер неопределённо пожал плечами. Сил говорить не было. Думал ли он? Даже в самых смелых мечтах он не мог представить себя полноправным королём. А тут… Он сможет править так, как хочет, ни с кем не советуясь, не ожидая ничьего одобрения. Править так, как правил Тингол, применяя его законы. Перспектива захватывала так, что перехватывало дух. А ещё было страшно. Сможет ли он оправдать возложенное на него доверие? А если синдар не понравится его правление? Что тогда? Позорное свержение? Он никогда не стремился к абсолютной власти, но теперь, получив её, не хотел терять. Пусть даже до полноценного королевства ещё далеко, а подданных — раз-два и обчёлся.

— Что теперь будет? — тихо спросил Трандуил скорее самого себя, покосившись на отца. Понимая его смятение. Орофер хмыкнул, слабо качая головой. Если бы он знал…

— Ну что, королевская семья, возьмёте к себе на службу? — К ним подошёл Синголло, глядя попеременно то на отца, то на сына.

— Кем? — заинтересованно посмотрел на него Орофер.

— Да хоть кем. — Синголло пожал плечами. — Разведчиком я был, начальником королевской стажи, не долго, правда, но был, служил в войске. И тебе готов служить, Орофер. — Синголло поднял на новоиспечённого короля неожиданно серьёзный взгляд.

— Будет тебе место при дворе, — добродушно усмехнулся Орофер.

— А меня возьмёшь к себе, король? — Сварн возник из темноты, подходя ближе. Орофер удивлённо поднял глаза на нандо.

— Тебя? — Рассматривать нандор в качестве своих подданных как-то не приходило в голову.

— Да, меня, — спокойно выдержал взгляд Сварн. — Думаю, не только я захочу служить тебе и жить под твоим правлением.

— Я не буду отказывать никому, — медленно произнёс Орофер, с удивлением замечая за спинами Синголло и Сварна нескольких нандор, с ожиданием ловящих его слова. Он усилил голос: — Никому, кто захочет прийти и жить с нами. Я приму вассальную клятву от каждого, кто пожелает её произнести. Мы вернёмся к этому вопросу весной. Когда придёт время собираться.

Нандор довольно загудели, ободряюще хлопая друг друга по плечам. Они давно присматривались к синдар. К тому, как налажен их быт, даже в жестких походных условиях. К тому, как они организованы и как слажено подчиняются главным, не споря, не вызывая вопросов. Им всё больше приходилась по душе та неуловимая атмосфера полного подчинения и твёрдой уверенности в том, что правители всегда правы. Чувство защищённости, доверие к выбранным вождям. Многие нандор проникались этой атмосферой, незаметно примеряя эту жизнь на себя и понимая, что им нравится. Сегодняшнее собрание, хоть и было для синдар, привлекло немало нандор, стоявших с темноте за кругом факелов. И чем больше говорил Орофер, тем больше они понимали, что их выбор — он. Новый король, который обязательно соберёт вокруг себя весь Лесной Народ, сплотив и возложив на себя заботу о нём.

— И ты всё ещё пытаешься заставить меня поверить, что это — случайность? — Тинвен укоризненно смотрела на понурившегося нандо, терпеливо позволяющего перевязывать свою руку.

— Я не видел, как он замахнулся, честно.

— И топор прилетел тебе прямо в руку, — закончила Тинвен, затягивая узел покрепче. — Третья травма за месяц. Элурил, может, тебе не стоит работать на стройке?

— Я хочу быть полезен! — горячо воскликнул Элурил, нетерпеливо убирая упавшую на лицо прядь. — И так всю зиму просидели, носа не высовывая из своих домов! А вы тут по шатрам да палаткам жили. Так несправедливо!

— Нам не привыкать, — тепло улыбнулась его горячности Тинвен. — Я уже и со счёта сбилась, сколько лет мы кочуем. Когда-то было иначе? Я не помню.

— Не смейся, — насупился Элурил. — Мы действительно хотим вам помочь.

— И мы это ценим, поверь. — Тинвен мягко коснулась сжавшейся в кулак руки. — Просто мы, наверное, разучились доверять, — еле слышно добавила она.

— Мы вас не предадим. — Элурил смотрел серьёзно и пристально, так твёрдо, будто в душу заглядывал. Тинвен невольно вздрогнула, чувствуя холодок, пробежавший по позвоночнику. Будто клятву даёт. И кому? Ей? Или всем синдар?

— Спасибо. — Она ответила лишь потому, что надо было что-то сказать. Элурил широко улыбнулся и вышел, осторожно придерживая перебинтованную руку.

Ему нравились они — суровые молчаливые эльфы, несущие на душе шрамы, затмевавшие внешние увечья. Многие нандор боялись их. Боялись замкнутости. Нелюдимости. Синдар были совсем другими. Не танцевали и не пели. Редко смеялись. И ещё у них не было детей. Совсем. Но чем больше Элурил с ними общался, тем больше понимал, что они — такие же. Любят посмеяться и посидеть за кружкой чего-нибудь покрепче травяного отвара. И истории рассказывают так, что заслушаешься, а уж как поют… А то, что не танцуют, так пока и причин особых не было. Успеют ещё. Хотелось узнать их получше, хотелось стать хоть немного похожими.

Он остановился у края опушки, прислонившись к берёзе, и прищурился, пытаясь разглядеть силуэты тех, кто шёл в лагерь из леса. Весна постепенно вступала в свои права, и мокрый снег влажно хлюпал под ногами, застаиваясь мутными лужицами в чужих следах. Охотники выходили из леса неспешно, плавно ступая по размокшей дороге, будто под ногами была не холодная жижа, а твёрдый грунт. И в этом они тоже отличались от нандор. Ненавязчивой ленивой грацией, скрытой силой, что сквозила в каждом движении. По сравнению с ними Элурил чувствовал себя иногда неуклюжим увальнем, даром что тоже был эльфом. Говорят, эдайн вообще ходят, в снег проваливаясь, но Элурил пока не видел ни одного человека. Мало кто отваживался переходить Хитаэглир.

Он снова прищурился, незаметно подобравшись. Трандуил. Вот кто шёл впереди всех, перекинув через плечо связку уток. За спиной двое охотников тащили кабана, привязанного за ноги к жерди. Ещё дальше, на самой кромке опушки только появились несколько эльфов, тянувшие трёх оленей. Охота удалась.

Трандуил шёл, не оглядываясь на спутников, погружённый в свои мысли. Казалось, он не замечает ничего вокруг: ни грязи, хлюпающей под ногами, ни бьющих по спине уток, оставляющих разводы на серебристо-серой куртке, ни ветра, треплющего короткие волосы. Он пугал Элурина. Пугал и вызывал восхищение. Почему? Едва ли он сам мог себе сказать. И дело было вовсе не в шрамах — подобными могла «похвастать» едва ли не половина всех синдар. Нет. Было в нём что-то, что заставляло останавливаться и пропускать, долго смотря вслед. Что-то сдерживаемое, скрытая сила, властность, которой, казалось бы, неоткуда возникнуть. Холодная уверенность в том, что всё, что он делает — единственно верное.

Элурину приходилось работать вместе с сыном Орофера на стройке. Пару раз он ходил с ним на охоту. И уж конечно, не был исключением, наблюдая за его тренировками, которыми неизменно заканчивался практически каждый день. Тренировки синдар всегда привлекали множество любопытствующих, но Трандуил затмевал всех, неизменно собирая толпу зрителей. «Если так сражается сын, что же умеет отец!» — неизменно думалось Элурину, когда он наблюдал за тем, как стремительно порхает по тренировочной площадке Трандуил, кружась вокруг противника. Если им был Синголло, бой прекращал быть тренировочным, на это зрелище приходили смотреть с самых дальних концов лагеря. С остальными Трандуил всегда бился вполсилы, лениво отбивая атаки и столь же лениво проводя свои.

Он внушал уважение, но едва ли кто мог мечтать или хотя бы просто думать о том, чтобы стать ему другом. Такому друг не нужен. Да он и сам никого к себе не подпустит. Элурин благоговейно наблюдал за Трандуилом издали, даже представить не пытаясь, каково это: сидеть рядом с ним у костра, пить вино, смеяться и обсуждать события минувшего дня. Он казался слишком серьёзным для подобных глупостей, слишком гордым и замкнутым. Тем, кому бы хотелось служить, но не прислуживать. Тем, за кого не жалко было бы отдать жизнь, но с которым страшно было бы остаться наедине, не зная, что сказать.

Вот и сейчас Трандуил прошёл мимо, даже не повернув головы в сторону замершего под берёзой нандо, но Элурил был не в обиде. Он видел, что тот слишком погружён в себя, чтобы обращать внимание на мелочи вроде стоявшего неподалёку эльфа. Иногда ему казалось, что Трандуил едва ли помнит, как кого из них зовут. Обидно? Нисколько. Разве что чуть-чуть.

— Элурил! — Голос Трандуила прозвучал, как гром, заставляя вздрогнуть и изумленно распахнуть глаза на говорившего. — Что с рукой? Опять на стройке поранился?

— Я-я… — От неожиданности Элурил не сразу нашёлся, что сказать. — Я топор случайно поймал. — Он поднял вверх перевязанную руку.

— Ты бы аккуратнее был, — качнул головой Трандуил. — Это уже который раз? Третий? Смотри, а то, может, лучше оставить стройку в покое?

— Да нет, всё в порядке, — не в силах сдержать широкой улыбки, ответил нандо. Но Трандуил, кивнув, уже пошёл дальше, оставив его провожать потрясённым взглядом. Неужели он действительно знает, как его зовут? Помнит о его проблемах? Восхищение захлестывало, спирая дыхание. Именно сейчас, в этот момент, Элурил понял, что будет служить ему. Будет служить до конца, до самого последнего вздоха, гордясь тем, кому служит.

— Трандуил? — Из палатки, услышав знакомый голос, вышла Тинвен. — Вы сегодня рано.

— Повезло встретить стадо оленей неподалёку. — Трандуил сбросил с плеча уток и покрутил затёкшей шеей.

— Садись. — Тинвен указала на небольшой пень рядом. — Я разомну, — в ответ на вопросительный взгляд сказала она.

Трандуил сел, с готовностью опустив голову и перекинув волосы по обе стороны. Её пальцы уверенно и сильно касались затёкших мышц, нажимая на расслабляющие точки. Он блаженно выдохнул, наклоняя голову сильнее, сгибая спину. По позвоночнику пробегали приятные волны, уходя в ноги, расслабляя, вызывая непреодолимое желание лечь прямо здесь, на мокрую утоптанную землю и заснуть.

— Надо заставить всех ходить на массаж, — тихонько ворчала Тинвен, разглаживая кожу под тонкими пальцами. — Помнишь, как в Дориате было.

— Ммм, — промычал Трандуил, прикрыв глаза и полностью отдавшись ощущениям. Действительно, в Дориате всегда были лекари, делавшие массаж воинам после тренировок и тем, кто только возвратился с границы или с охоты. В Гаванях этой традиции ещё придерживались: эльфы не только научили некоторых эдайн искусству расслабления, но и сами обменивались опытом с гондолиндрим. А после… После стало не до этого. Многие традиции исчезли, размылись, потеряли свою значимость.

— Когда мы окончательно освоимся на новом месте, мы обязательно вернём всё, что помогает расслабиться. — В его голосе звучала улыбка. Вспомнились горячие источники Менегрота и посиделки за липовым чаем.

— Думаешь, это опять приживётся?

— Уверен. — Трандуил выпрямился, поднимая руку и накрывая её ладонь Тинвен, всё ещё лежащую у него на шее. — Мы не должны забывать, откуда пришли. Свои привычки. Свои корни.

— Корни. — Тинвен задумчиво хмыкнула, обдав его затылок теплым дыханием. — Какое хорошее слово. Так и хочется верить, что они ещё живы. Что из них сможет вырасти что-то новое, крепкое, сильное.

— Сможет. — Трандуил вздохнул, осторожно откидываясь назад, чувствуя затылком плотную кожу широкого ремня на платье Тинвен. — У нас всё обязательно получится.

— И мы, как раньше, будем собираться у тебя дома, вы с Синголло будете опустошать винные запасы Орофера, а Амрот — рассказывать о море…

— Даэрон исполнит очередной Лэ, а Лютиэн станцует, — в тон ей продолжил Трандуил, прикрыв глаза. — Лаэррос будет спорить о том, что лучше: защищать границы или короля во дворце. А Нарэлен — ругать его за мысли о войне.

— Ты прав, как прежде больше никогда не будет. — Рука Тинвен скользнула с затылка к скуле, проводя по бугристым шрамам кончиками пальцев.

— Больше никогда, — эхом повторил Трандуил, подаваясь вперёд, позволяя чужой руке рисовать сложный узор по покрытому шрамами лицу. — Будет по-другому. Но ведь будет. Надо к этому стремиться.

— Они стали меньше, — тихо проговорила Тинвен после долгого молчания, продолжая осторожно гладить его шрамы, касаясь стянутой кожи рядом с уголком глаза.

— Наверное. — Трандуил ответил неохотно, с трудом. Говорить не хотелось. Хотелось сидеть вот так, в полумраке палатки, и чувствовать тепло чужих рук и давно забытое умиротворение.

— Со временем совсем исчезнут, — медленно произнесла Тинвен.

— Я уже почти забыл о них, — слабо улыбнулся Трандуил. — А после твоих прикосновений, думаю, их и вовсе не станет.

— Может, и мне так шрамы вылечишь? — От соседнего дерева отделилась тень и подошла к эльфам.

— Аэрин! — Тинвен смутилась, отнимая руку от щеки Трандуила. Во взгляде Аэрин читалось что-то такое… Упрёк. Или, может быть, зависть? — Если это поможет, то я, конечно же, попытаюсь!

— Тебя всё ещё волнуют подобные мелочи? — добродушно улыбнулся Трандуил, поднимаясь. — Смотрю, нандор давно не обращают внимания на наши шрамы, а за тобой так и вовсе толпы ходят.

— Толпы, — отмахнулась Аэрин, позволив, однако, довольной улыбке скользнуть по губам. Заметил. — Пара воинов просят научить владеть мечом. Что я им сказать могу? Вот кузницу построим, сделаем мечи, тогда и обсуждать будем: кого и как учить.

— Из тебя выйдет отличный наставник. — Трандуил положил руку на плечо эльфийке, слегка сжал. — Я так и вижу, как ученики выстраиваются в очередь.

— Думаешь, у меня получится? — Глаза Аэрин загорелись.

— Уверен. Ты и сама отличная ученица. Только немного нетерпеливая.

— Терпения у меня хватит на всех! — воскликнула Аэрин. Трандуил лишь хмыкнул, покачав головой. Поднял с земли уток, попрощался с эльфийками и ушёл. Аэрин громко вздохнула, провожая его взглядом.

— Как ты думаешь, он когда-нибудь сможет увидеть во мне не только друга? — спросила она еле слышно. Тинвен с жалостью посмотрела на неё. Грустная улыбка скользнула по её губам.

— С нами столько всего случилось. — Тинвен пожала плечами. — Думаю, мы больше не можем ни в чём быть полностью уверены. Всё может быть.

— Ты ведь знала её. — Аэрин с трудом отвернулась от скрывшегося в темноте силуэта и посмотрела на Тинвен. — Какой она была?

— Яркой. — Голос Тинвен зазвучал жёстче. Она смотрела на Аэрин, но не видела её. — Сильной. Независимой. Отличным воином. Лучше Трандуила. — Аэрин тихо ахнула, пытаясь представить себе эльфийку, что сражалась лучше сына Орофера. А потом попыталась связать этот образ с тем, что был изображён на портрете, который она до сих пор хранила среди вещей, лежавших сейчас в ущелье Мглистых Гор.

— А ещё она очень сильно его любила.

— Так сильно, что ушла? — фыркнула Аэрин. У неё в голове не укладывалось, как можно так поступить с любимым.

— Ты не видела её, когда она уходила, — задумчиво произнесла Тинвен. — У неё были причины уйти.

— Какие? — Аэрин жадно посмотрела на неё — разговоры об уходе Нарэлен были негласно под запретом. Никто и никогда не обсуждал этот поступок жены Трандуила.

— Я не могу тебе об этом сказать, — решив, что и так сказала слишком много, оборвала сама себя Тинвен. — Но мне очень жаль Нарэлен.

Аэрин снова фыркнула, но спорить не стала. Своё отношение к Нарэлен она не скрывала — эльфийка вызывала у неё презрение. У неё было всё, а она предпочла уйти в изгнание с убийцами. Какая тут могла быть любовь?! Она бы сделала всё, чтобы быть с ним!

* * *

Едва с перевала сошёл снег, как отряд эльфов выступил, спеша найти и вернуть в лагерь оставленные в прошлом году вещи. Синголло и Амрот отправились вместе с отрядом, состоящим в большинстве своём из нандор. Трандуил остался с Орофером и Амдиром —

помогать синдар, которые уже окончательно определились, кто пойдёт, а кто останется. Лагерь теперь гудел и днём и ночью. У опушки леса росла небольшая гора того, что уезжающие собирались взять с собой. Даже стройка на время замедлилась. Свежесколоченные телеги пахли лесом, готовые принять сундуки и мешки с вещами. Лошади волновались, чувствуя всеобщее нетерпение. Накануне Орофер и Амдир чуть не поругались, деля жеребцов драгоценной породы, тех, что дал Гил-Гэлад. В итоге поделили поровну, считая беременных кобыл и народившихся жеребят.

Отряд, посланный в горы, вернулся через две недели, везя груженые телеги. Синдар бросились к вновь прибывшим, обступив повозки. Нандор недоуменно смотрели на обычно сдержанных светловолосых эльфов, с детским любопытством рассматривавших сундуки, радостно вскрикивавших, стоило найти знакомую вещь. К вечеру лагерь наполнился шумом и музыкой. То тут то там вспыхивал смех, из распахнутых сундуков бережно извлекались вещи, многие из которых возвращались обратно. Звучали истории, связанные с той или иной вещью.

Откладывать отъезд больше не имело смысла. Решено было устроить большой праздник и тронуться через два дня после него. Довольные и улыбающиеся, синдар решили вспомнить шумные и пышные праздники Менегрота, перенеся отголоски их сюда, на поляну у подножия холма.

Лесные эльфы с интересом следили за приготовлениями, но помогать их никто не звал. Обещали удивить. И нандор удивлялись, глядя на то, как гроздьями виснут на ветках небольшие фонарики, заменяющие чадящие, но столь привычные факелы. Как настраивают инструменты музыканты, едва касаясь струн кончиками пальцев. Как расцветают пышные букеты в огромных бочках, заменяющих вазы.

Вечерний ветерок приносил ароматы белоснежных звёздчатых цветов, усыпавших холм густым ковром. Едва солнце скрылось за его громадой, погружая долину под холмом в сумерки, как на ветках вспыхнули и ласково замерцали крохотные огоньки, освещая поляну вокруг ровным светом. Оробевшие нандор осторожно проходили вперёд, усаживаясь за столы, расставленные по краям поляны. Заиграла музыка. Зовущая, неспешная, обещающая. Ноги сами подхватили такт, тихонько отбивая его.

Тьма сгущалась вокруг поляны, музыка звучала всё громче, ускоряясь, зажигая огонь в крови. И вот, когда первые гости уже готовы были сами пуститься в пляс, из темноты показались первые фигуры. И нандор застыли, потрясённые, не в силах отвести глаз. Длинные платья из хрупкого шёлка, сияющей парчи, тяжёлого атласа обвивали станы эльфиек; камзолы, украшенные богатой золотой и серебряной вышивкой, так гармонично смотрелись на эльфах, что ни у одного из нандор не возникало желания улыбнуться, рассматривая необычные наряды.

Высокие сапоги из мягкой кожи и замши мелькали в прорезях камзолов. Туфельки, украшенные сверкающими нитями, то и дело показывались из-под подолов платьев. Драгоценные камни в ожерельях, диадемах, перстнях отражали свет фонариков. Но ярче горели глаза. Словно годы лишений не касались их, и синдар только что вышли из своего дворца, послушные воле Владыки, и теперь танцуют здесь, на лесной поляне, не обращая внимания на окружающих, на то, что под ногами утоптанная земля, а не мраморный пол, забыв о том, что на некоторых платьях зияют дыры в тех местах, где когда-то были камни. Что многие наряды истрепались и требуют починки.

Всё это было слишком незначительно, слишком неважно и меркло перед желанием вспомнить наконец, кем же они все являлись на самом деле. Не воины, не плотники, не прачки, не лекари. А подданные величайшего королевства Белерианда, служившие могущественным Владыкам. Видевшие рассвет и закат Дориата. Хранившие память о его величии. И сегодня стремившиеся поделиться его отголосками с теми, с кем теперь им предстояло жить бок о бок.

Синдар танцевали, кружась в одним им известных па, сияя улыбками. Светловолосые, высокие, изящные. Нандор казалось, будто они попали на пир Валар, и майар танцуют среди них, окруженные сияющим ореолом.

Однако стоило танцу закончиться, а эльфам — рассмеяться, как иллюзия распалась, заставляя Лесных эльфов выдохнуть, кого разочарованно, а кого и с облегчением. Всё-таки жить рядом с неземными стихиями им не слишком хотелось. Праздник, шумный и звонкий, разлился по поляне. Зазвенели кубки, застучали кружки, из бочек вылетало дно. Виночерпии щедро разливали густое ароматное вино, привезённое из Митлонда, сохранённое бережливыми Гил-Гэладом и Кирданом. Нандор быстро хмелели от шипящего напитка, радостно улыбаясь.

— Надеюсь, ты не всё вино на праздник отдал? — Трандуил следил за непрекращающимся винным потоком, провожая глазами очередную чарку.

— Нет, что ты, — хитро улыбнулся Орофер. — Это — молодое вино из Митлонда. Оно до сих пор бродит, кажется. Пусть пьют. Настоящие драгоценности — несколько бочек из Гаваней Сириона, Балара и даже пара из Дориата — я никому не отдам. Прикажу разлить по бутылкам, когда у нас будет, где их хранить.

— А виночерпием назначь Синголло, — ухмыльнулся Трандуил, представив, как друг будет сидеть в погребе и дегустировать новый урожай.

— Виночерпием? — Синголло вынырнул из веселящейся толпы, падая на лавку рядом с Трандуилом. — Ваше величество, — склонился он в шутливом поклоне перед Орофером. Тот поморщился, но поправлять не стал. — Только если позволите завести свои виноградники в новом месте.

— Думаю, это станет одной из первостепенных задач в нашем королевстве, — пытаясь сохранять серьёзный тон, произнёс Орофер. Амдир нетерпеливо махал другу с другого конца поляны, и, кивнув, Орофер поспешил уйти.

— Как тебе праздник? — Трандуил покосился на Синголло. В серебряном камзоле, украшенном цветами из горного хрусталя, с волосами, прихваченными серебряным обручем, он едва ли походил на охотника или воина, которым привык видеть его Трандуил в последние годы.

— Соскучился, — признал друг, поводя рукой, держащей кубок, в сторону танцующих. — По вот этому всему — соскучился. Что у нас было? Короткие посиделки у костров в перерывах между битвами? Большой пир, что устроили валинорцы после победы над Морготом?

— Я там не был, — пожал плечами Трандуил.

— Многого не пропустил, — в тон ему бросил Синголло. — Восхваление друг друга, торжественные речи о том, что армия Валинора — спасители Арды, и всё в том же духе. Вино у них, правда, отменное было. Как думаешь, Гил-Гэладу досталось немного?

— Наверняка, — кивнул Трандуил. — Но я бы на его месте ни с кем не делился.

— А он и не стал, — фыркнул Синголло. — О, кажется, мне пора. — Не успел Трандуил вставить хоть слово, как друг уже исчез. Зато через минуту перед ним уже стояла Лорилин, смущённо теребя подол простенького тёмно-зеленого платья с ярко-красной вышивкой по лифу и подолу. Рядом с Трандуилом, облачённым в бледно-зелёный камзол, она выглядела слишком просто и, видно, очень этого стеснялась.

— Вы все сегодня такие красивые, — тихо произнесла эльфийка, оглядываясь. — А ты не видел Синголло?

— Видел. — Трандуил кивнул в сторону, куда сбежал Синголло.

— Спасибо! — зарделась Лорилин, поспешив в указанную сторону.

— Не позволю тебе скучать в такой весёлый вечер! — рядом опустилась Аэрин, вся в облаке нежно-голубого газа. Наряды всегда выделялись воздушностью, и даже здесь, среди ярких синдар, она отличалась. Широкая атласная лента по низу юбки не давала платью разлетаться, заставляя юбку ложиться ровными красивыми складками. В белоснежных волосах, длина которых уже позволяла сложить небольшую корону из кос на голове, сверкали сапфировые звёзды.

— Я не скучаю, — не согласился Трандуил, любуясь Аэрин. Он и сам не догадывался до последнего момента, как соскучился по этому — по прекрасным эльфийкам, надевавшим красивые платья не на праздник, а просто так, потому что не было других.

— Я не помню у тебя этого украшения, — протянула Аэрин, задумчиво беря в ладонь берилловую подвеску, спускавшуюся на тонкой цепочке.

— Всего лишь прошлое, — улыбнулся Трандуил, накрывая подвеску ладонью и слегка сжимая. — Не будем сегодня об этом. Лучше пойдём танцевать.

И они легко закружились в танце среди десятков таких же пар, забывших на сегодняшний вечер обо всём, что оставили и потеряли, открывая себя навстречу новой жизни.

Снег сошёл, оставив о себе воспоминание в прозрачных ручьях и мутных реках, когда Орофер вновь собрал синдар обсудить скорый отъезд. Ожидаемо практически никто не поменял своего решения. Однако, к удивлению Орофера и Амдира, практически все нандор, что зимовали у холма, собрались к Амон Ланк.

— Как ты их уговорил? — шутя спросил Амдир, с удивлением наблюдая за сборами лесных эльфов.

— Сам удивляюсь, — недоуменно пожал плечами Орофер. Хотя втайне он гордился. Никогда прежде не распирало его грудь от этого смутного чувства — гордости за самого себя. Искажение неспешно и невидимо пробиралось в его душу, занимая там своё место. Но Орофер и не думал противиться ему, всё чаще приходя к мысли, что он всё это заслужил. Заслужил уважение и почтение чужого народа, тех, кто ещё год назад и не знал об их существовании. Амдир не мог этого понять. Большая часть синдар оставалась с ним, не желая больше кочевать. Жизнь его народа не претерпит особых изменений, Орофер был в этом уверен. Он же построит своё королевство в совершенно новом ключе. Так, как всегда хотелось устроить ему.

Утром, едва верхушки покрытых нежно-зелеными листочками деревьев вспыхнули золотом, вереница всадников потянулась по дороге на север. На многочисленных телегах везли не только вещи и продукты, но и понтонный мост, по которому завтра эльфы собирались пересечь Андуин. Расправив плечи, Орофер ехал во главе, чувствуя, как с каждым шагом, отдаляющим его от Лоринанда, он становится по-настоящему свободным. Сварн ехал рядом на небольшой лошадке, то и дело бросая понимающие взгляды на нового короля, пряча улыбку в ореховых глазах.

Отряд, состоящий из нескольких сотен эльфов, растянулся на многие мили по лесу. Время от времени раздавался смех, кто-то начинал петь песни. Нандор и большинство синдар шли рядом с телегами, делясь воспоминаниями о былых походах и смешными историями охоты. Настроение у всех было приподнятым.

Они переправились за день, оставив за спиной прозрачный расцветающий Лоринанд. Лес вокруг становился гуще и темнее, казалось, что до весны здесь ещё далеко. В глубоких оврагах всё ещё лежал серый снег. Ветки чернели над головами, только начиная распускать ярко-зеленые почки. Деревья здесь были выше и росли гуще. Ели, сосны, пихты — воздух был пропитан хвойным ароматом, под ногами мягко пружинили иголки. Решено было идти всю ночь и весь следующий день. Никто не возражал. Здесь дышалось легче и привольнее, а ночью в фиолетовом небе невыносимо ярко горели звёзды.

Величественный Амон Ланк выступал из тьмы в сереющей дымке рассвета. По склонам, в ветвях сосен ещё клубился туман, а верхушки медленно окрашивались в розовый свет лучами невидного пока солнца. Цепь холмов врезалась в лес, выступая из него, как корабль из зелёных хвойных вод. Уступы, покрытые мхом, спускались широкими ступенями. В разгорающемся утреннем свете можно было заметить нитки водопадов, падающих с вершин.

Орофер застыл, поражённый мрачной красотой холмов, жадно пробегая взглядом, представляя, планируя. Наконец он повернулся к Сварну и Трандуилу, замершим рядом, и счастливо улыбнулся.

— Я нашёл наш дом.

Трандуил кивнул, переводя взгляд на холмы, чувствуя, как становится спокойно на душе. Он тоже это ощущал. Словно он наконец-то вернулся домой.

— Немного выше есть небольшое озеро. — Сварн выглядел довольным. Он надеялся, что место понравится Ороферу, но до последнего переживал: вдруг что-то не так? — Мы можем подняться туда, когда вы отдохнёте.

— Я не устал, — быстро сказал Орофер, оглядываясь на сына. Тот согласно кивнул — усталости здесь действительно не чувствовалось.

Лагерь быстро разворачивали под кронами высоких елей, шутливо споря, чьё место лучше. К всадникам подъехала Эннель, не сводя сияющих глаз с Орофера.

— Мы действительно его нашли. — Она перевела взгляд на холмы. — Наш новый дом.

— Мы собираемся подняться выше. — Орофер протянул руку, пожимая ладонь жены. — Ты с нами?

— Спрашиваешь! — Эннель задорно улыбнулась, становясь разом похожа на юную деву.

Солнце перевалило через самый высокий холм и вспыхнуло в белоснежных волосах синдар, окутывая их светящимся ореолом. Вместе они пустили лошадей вперёд, не сводя глаз с Амон Ланк. За спиной раздался крик — то Синголло догонял их, прикрикивая на коня.

Дороги наверх не было. Пришлось оставить лошадей и дальше идти пешком. Деревья становились тоньше и реже, исчезали яркие пятна мха под ногами. Сварн обогнал своих спутников и легко побежал вперёд, перепрыгивая через валуны и небольшие кудрявые кустики. Наверху он остановился, поджидая остальных и с гордостью глядя перед собой. У его ног лежало небольшое озеро, у берегов заросшее кувшинками, маслянисто блестевшими зелёными листьями. Дальше, на противоположном берегу, озеро обрывалось, шумя водопадом. Цепь холмов уходила вдаль зелёным ожерельем, постепенно утопая в лесу. Огромная Пуща раскинулась под ногами синдар без конца и без края. Далеко за спиной можно было разглядеть тонкую ленту Андуина и бледно-зелёную дымку берёз Лоринанда.

— Мы поставим замок здесь, у озера. — Орофер деловито прошёл вдоль берега и посмотрел вниз. — Первым делом надо будет расчистить дорогу. Думаю, к цветению древ мы успеем начать строительство. И камня здесь точно должно хватить и на постройку дворца, и на дома.

Когда они спустились, от лагеря уже поднимались многочисленный дымные струи, на кострах готовился праздничный обед. Синдар, не дожидаясь приказов, расставляли столы, сколоченные из понтонного моста, и уже успели начать угощаться сидром, который везли с собой нандор. Праздник начался. Захмелевшие эльфы подхватили Орофера под руки, вытаскивая его в круг. Он смеялся в ответ, принимая кружку пенного ароматного напитка и делая большой глоток. Внезапно все затихли, повинуясь чьему-то знаку, и вперёд выступили несколько эльфов из числа нандор, впереди всех шёл Сварн, неся в руках небольшой свёрток. Где-то запела флейта, тихо и нежно, наполняя души трепетом и торжеством. Склонив голову, Сварн протянул свёрток, завернутый в серебристую ткань.

— Мы признали тебя королём, Орофер. Своим королём отныне и навсегда. Сейчас я говорю от лица всех присутствующих здесь Лесных эльфов. Но я уверен, что нас станет больше, гораздо больше со временем. Наши кузнецы не столь искусны, как ваши, да и украшения мы предпочитаем другие. Потому прими от нас в дар корону, которую твои умельцы наверняка смогут повторить в металле. Но сможет ли металл повторить красоту природы?

И Сварн осторожно снял ткань, являя всем корону, сплетенную из тонких ветвей с крохотными листочками, едва начавшими распускаться на круглых почках. Некоторые раскрылись и стали крохотными голубыми цветочками, робко выглядывавшими из-за сплетения ветвей.

— Мы не знаем тех песен, что знаете вы, но кое-что могут и нандор, — улыбаясь, произнёс Сварн, надевая корону на голову Орофера.

— Лесной король! — крикнул кто-то из толпы, и его крик подхватили остальные. И вскоре эхо гуляло у подножий Амон Ланк — Лесной король! Лесной король!

* * *

17 г.В.Э.

Дорога вилась меж огромных стволов вековых кедров, уводя вверх. Каменные плиты, плотно пригнанные друг к другу, казались одним сплошным полотном. Ни одна ветка не пересекала дорогу, над которой раскинулось безоблачное синее небо. Всадники оглядывались в радостном недоумении, поднимаясь на холм, отмечая по дороге стоявшие тут и там небольшие узорчатые фонари. Некоторые свисали с веток, мерно раскачиваясь на лёгком ветру. Наверное, ночью здесь было невероятно красиво.

Дорога заложила плавную петлю и пошла вверх огромными пологими ступенями, затем раздалась, пропуская всадников вперёд, превращаясь в смотровую площадку на берегу горного озера. Огромные розовые и крохотные жёлтые и белые кувшинки лежали прямо под ногами, за резными перилами. Рядом стояло несколько скамеек, на которых, вероятно, часто и подолгу сидели, любуясь закатом, рассветом или бесчисленными звездами.

Дальше, на соседнем берегу, куда вела дорога, обходя озеро, возвышался замок, уходя в небо угадывающимися очертаниями башен. На одной из них гордо реяло серебристо-зелёное знамя, рассеченное на две равные части тонкой золотой ветвью. Казалось, что замок почти достроен, но чем ближе подъезжали всадники, тем лучше становилось видно — до конца строительства ещё очень далеко. Крыши пока не было. Как не было и большинства балконов — вместо них зияли чёрные провалы. Застеклёнными оказались только два нижних этажа, и молодые побеги дикого винограда, посаженные чьей-то заботливой рукой, только начинали оплетать белый камень.

Во внутреннем дворе было шумно. Сновали рабочие, что-то пилили, ломали, стучали и укладывали. То и дело мимо всадников проезжали телеги, груженные камнем. На вновь прибывших никто не обращал внимания.

Рядом с основным замком возвышались уже готовые кузница и конюшня на лугу, спускавшемуся к подножию холма. За кузницей стояла длинная одноэтажная постройка, больше всего походившая на казармы. Оттуда доносились крики и смех. Всадники переглянулись и направили коней туда, осторожно объезжая груды камней и досок. На заднем дворе казарм одновременно сражались несколько пар, остальные стояли в тени небольших, видимо, совсем недавно посаженных дубов и каштанов, подбадривая друзей.

— Не зевай! — Громкий окрик заставил заглядевшегося на всадников воина вздрогнуть и выше поднять деревянный меч. Амрот присмотрелся, с удивлением признавая в командире Аэрин. Покрытое тонкой белой паутиной ожогов лицо почти не напоминало о той жуткой безжизненной маске, которая пугала всех, кто видел эльфийку впервые. И волосы, отросшие ниже лопаток и собранные на манер Лесных эльфов в конский хвост, задорно били по спине тугой косой.

— Амрот! — радостно улыбнувшись, Аэрин помахала рукой вновь прибывшим, отдала короткий приказ одному из своих помощников и, не оборачиваясь более, поспешила к всадникам.

— Аэрин! Тебя не узнать! — Амрот спешился, окидывая бывшего архитектора жадным взглядом. — Не думал найти тебя здесь. Я полагал, ты следишь за строительством.

— Нет, хватит с меня стройки, — отмахнулась Аэрин, тепло улыбаясь знакомым лицам. — Я пообещала помочь с дворцом, он строится по моим чертежам. Но остальное уже не моя забота. Я теперь командир личной охраны короля. — Аэрин не без гордости показала на изящную брошь, прикрепленную к левому плечу: серебряная лиса, выглядывающая из-за зелёной ветки.

— Лиса? — удивлённо приподнял бровь Амрот.

— Выбирал Трандуил, не я, — пожала плечами Аэрин. — Вы с дороги, устали ведь! Пойдём, я провожу вас в замок.

— А мы точно тебя не отвлекаем? — Амрот покосился на прислушивающихся к их разговору воинов.

— Нет, тут и без меня справятся. Правда? — Аэрин грозно посмотрела на помощников, которые, виновато моргнув, принялись отдавать приказы. — Если не отработают защиту, в следующий раз принц вас всех опять раскидает, как неумелых медвежат.

— Принц? — снова удивился Амрот.

— Чему ты удивляешься? — нахмурила белые брови Аэрин. — Разве ты не принц теперь?

— Я? Да, но у нас пока не слишком часто используют это обращение.

— Нандор выбрали себе правителей и теперь обращаются к ним только так. Мы тоже быстро привыкли. Просто у синдар раньше был король Тингол, а теперь — король Орофер. Ну, а я… — она усмехнулась, — я вообще первый раз королю служу.

Они миновали казармы и пошли к возвышающемуся вдалеке замку. Амрот не уставал поражаться тому, как быстро и основательно здесь строятся. У них, на холме, деревянные постройки до сих пор были единственными, возить камень из Мглистых Гор так и не собрались. Решили, что в этом нет необходимости. И Амрот, и Амдир были с этим согласны.

— А где вы берёте камень для строительства? — Амрот повернулся к Аэрин. В этот момент они входили внутрь через огромную, в несколько ростов, арку в широкий, мощённый плиткой внутренний двор.

— Ворота ещё не готовы. Их обшивают железом. Камень? — Аэрин посмотрела на Амрота непонимающе. — Здесь полно камня. Бери — не хочу. А уж как обрабатывать, я рассказала.

— Ты, оказывается, незаменима! — уважительно посмотрел на уверенно держащуюся эльфийку, вспоминая, какой она покидала Лоринанд. Действительно, это место творит чудеса!

— Я всего лишь поделилась своими знаниями, — пожала плечами Аэрин. — К тому же среди синдар есть немало мастеров, с которыми я работала ещё на Баларе.

— Я отвык от камня и каменных домов, — признался Амрот, поднимая голову и рассматривая потолок. — Сплетение ветвей над головой привычнее.

— Здесь тоже будет их сплетение, — улыбнулась Аэрин. — Со временем. Из камня.

— Торжественно, красиво и… мрачновато. — Они дошли до широкой лестницы, забранной перилами с одной стороны. С другой вверх уходила стена.

— Вскоре здесь появятся гобелены. — Аэрин показала на стену. — А здесь, — она указала на двор, который они только что прошли, показывая на дыру в центре, — появится большой фонтан. Трубы от озера почти закончили вести.

— Действительно, Орофер слов на ветер не бросает. Сказал, что дворец будет — и вот он, почти готов!

— Ну, до полной готовности ещё далеко, — протянула Аэрин. — С другой стороны холма строится ещё не один десяток домов, да и вообще это всё — надолго.

— Хорошо, когда понимаешь, что наконец не надо никуда спешить. — Глаза Аэрин вспыхнули, и она подняла голову на знакомый голос. На верхнем этаже стоял Трандуил, прислонившись к стене и наблюдая за гостями. Серебристый камзол мягко светился в рассеянном свете заходящего солнца.

— Трандуил! — Амрот буквально на лету преодолел последние ступеньки, протягивая другу обе руки. — Это просто волшебство! Признавайся, вы научились заклинать камень и он теперь растёт быстрее дерева?

— Нет, к сожалению, — усмехнулся Трандуил, — боюсь, заклинать камень могут лишь наугрим, но ни один из них точно никогда не переступит порог этого дворца. Аэрин, ты можешь идти, — не поворачивая головы, бросил Трандуил и повёл друга вглубь коридора. Пытаясь не показать вида, что уязвлена, Аэрин улыбнулась и кивнула спутникам Амрота, провожая их за собой.

— Ты резок с ней. — Амрот осуждающе посмотрел на Трандуила, но тот лишь пожал плечами.

— Мы ведь теперь не просто друзья. Новое положение накладывает новые обязанности. Разве ты всегда общаешься по-дружески с теми, кто у тебя в подчинении?

— Нет, конечно, но…

— Вот и я тоже. Одно дело — сидеть за столом, в кругу друзей, а другое — нести службу. Сейчас она — начальник охраны короля. У неё есть обязанности. Она обучает новых воинов. Аэрин проводила тебя сюда, потому что ты — её давний друг. Но скажи мне, разве, будь на твоём месте кто-то другой, она бы пошла?

— Думаю, нет, — начал понимать, куда клонит Трандуил, Амрот.

— Мы обязательно посидим все вместе, когда она будет свободна от своих обязанностей. Но не раньше.

— У тебя железная дисциплина, — уважительно протянул Амрот, пытаясь понять, что же изменилось в друге за эти полтора десятка лет. Шрамы затянулись, но ещё напоминали о себе белесыми пятнами на скуле, щеке и шее. Но волосы спускались на плечи знакомой волной, перехваченные знакомым обручем.

— Не у меня, у отца, — в голосе Трандуила слышалась гордость. — Он будто был для этого рожден.

— У него больше опыта, чем у всех нас вместе взятых, — кивнул Амрот, с любопытством оглядываясь по сторонам. Они шли по широкому коридору, с одной стороны которого высились большие окна почти в пол, а с другой — двери и арки, за которыми открывались небольшие залы и новые коридорчики. — Здесь можно заблудиться! А погреб есть?

— Конечно! — Трандуил хитро подмигнул другу. — Вечером вернётся Синголло, и мы обязательно посидим все вместе, как раньше. Но я так и не спросил, что привело тебя к нам. Надеюсь, в Лоринанде всё в порядке?

— Всё хорошо, — поспешил успокоить его Амрот. — У меня наконец появилось время среди бесконечных дел, и я решил заехать к другу. Ну, и заодно привезти письмо от отца Ороферу и свежие новости с запада.

— От Келеборна? — загорелся Трандуил. Они уже два раза свернули и теперь стояли у ничем не приметной двери, которую легко толкнул Трандуил, пропуская Амрота внутрь.

— Да, и от Гил-Гэлада с Келеборном. Ты ведь помнишь, что с ними оставался Келебримбор, сын одного из феанорингов?

— Помню, — слегка поморщился Трандуил. Замкнутый и молчаливый Келебримбор поначалу понравился Трандуилу. Но его страсть к работе с металлами в кузнице не нашла отклика ни у одного из синдар. — Думаю, тебе будет что нам рассказать вечером. А сейчас отдыхай. Прости, у меня тоже есть дела, которые надо решить. — Он виновато развёл руками, скрываясь за дверью.

Амрот осмотрелся. Комната, которую ему выделили, оказалась небольшой, с окном в полстены, добротной дубовой кроватью и периной, набитой ароматной травой. Также здесь был стол, два стула и сундук у окна. Сбросив мешок с вещами на пол, Амрот плеснул воды в таз, стоящий на столе, с наслаждением смыл с лица и шеи дорожную пыль и выглянул в окно, раздумывая: побродить до вечера по дворцу и его окраинам или действительно отдохнуть. Но усталость всё-таки взяла своё, и Амрот, сбросив сапоги, с наслаждением растянулся на кровати и быстро провалился в сон.

35 г.В.Э.

Осень в этом году задержалась, позволяя закончить укладку крыш на последних домах в городе в срок. Но теперь она отвоёвывала свои позиции, четвёртый день подряд проливаясь заунывным дождём. В обширном замковом погребе, среди рядов бочек с маслом и жиром, мешков картошки и моркови было темно и сухо. Но в самом дальнем углу горела одинокая свеча, пахло яблоками и сеном, в котором они хранились. Удобно устроившись на небольшой лавке, Трандуил быстро писал, то и дело покусывая кончик лебединого пера.

Погреб давно уже стал его любимым тайным местом, местом, где никто не мог его найти. С тоской вспоминались теперь годы войны и переселений, даже жизнь в Дориате и Гаванях не была столь насыщенной, как теперь. Он был постоянно нужен везде. Не желая беспокоить по мелочам короля, все считали, что вполне могут побеспокоить принца. Трандуил вдруг стал необходим в казармах — обсуждать планы тренировок, в кузницах — следить за изготовлением ажурных решёток, что украсили балконы и лестницы дворца, в городе — наблюдать за тем, как растут и ширятся улицы. Два дня назад он вместе с Синголло спускался с холма по дороге, которая почти дотянулась до Андуина, обсуждал с архитекторами возможность постройки моста.

Орофер был занят не меньше, проводя за бумагами большую часть своего времени. Иногда Трандуилу казалось, что так будет вечно, хотя умом он понимал, что новое государство не может построиться за один день и, когда вся работа будет выполнена, мелкие повседневные вопросы можно будет спокойно переложить на других. Но сейчас их с отцом присутствие и участие требовалось везде и во всём. Или же они просто так хотели в это верить?

Отложив перо, Трандуил пробежал глазами по написанному и довольно улыбнулся. Кажется, получилось неплохо. Он писал Лэ. Длинное и подробное описание Дориата и того, что произошло после. О Войне Гнева и о гибели Белерианда. Восстанавливая по крупицам самые светлые и самые трагичные страницы Первой Эпохи, тонкой нитью проводя сквозь повествование историю своей любви. Недавно ему стало казаться, что он начал забывать. Забывать, что когда-то был счастлив. И это пугало. Он боялся превратиться в холодное замкнутое существо, в кого-то, не способного сопереживать и сочувствовать. Сегодня он завершил главу о смерти Тингола и теперь вчитывался в ритмичные строки, жалея, что некому их показать.

Нет, можно, конечно, позвать Синголло и Тинвен и прочитать им, как они делали это раньше, обмениваясь шутливыми стихами. Возможно, он когда-нибудь так и поступит. Трандуил отодвинул листок от себя, беря в руки небольшую тетрадь, наполовину исписанную. Каждую страницу помимо текста украшал рисунок. Пока чёрно-белый, ведь тащить в погреб краски было бы уже слишком. Он раскрасит их позже. Когда всё допишет.

Раскрыв пустую страницу, Трандуил положил перед собой черновик и начал переписывать текст в тетрадь. В последнее время ему всё чаще вспоминался Даэрон. Ему бы наверняка понравилось. Сколько раз он заставал менестреля погружённым в создание новой баллады, когда ничто вокруг не могло отвлечь его. А после на очередном вечере звучал новый шедевр.

Он скучал по этим вечерам. Скучал по возможности просто смеяться с друзьями, побыть самим собой. Трандуил рассеянно почесал покалеченную щёку, поставил точку и вздохнул, поводя головой, разминая затёкшие мышцы на шее. С сожалением закрыв тетрадь, он пошарил рукой по лавке, со звоном роняя на пол серебристый венец. Подняв его, Трандуил водрузил венец на голову, собрал бумаги, засовывая их в тетрадь, взял перо и чернила и поднялся, с сожалением бросая взгляд на казавшуюся такой уютной лавку. Подхватив свечу, он распрямил плечи и медленно пошёл к выходу.

— Ваше Высочество! Трандуил! — Он не успел сделать и двух шагов по коридору, как на него уже налетел юркий нандо, держащий в руках пустой поднос. — Я искал вас! Хотел спросить, жарить ли завтра кабана или обойтись фазанами и нутриями?

— Разве эти вопросы касаются меня и моих обязанностей? — слегка приподнял брови Трандуил, склоняя голову на бок. В нандо он узнал работника кухни. Он часто приносил ему ужин, если Трандуил пропускал его. — Мне казалось, вопросами подачи блюд занимаются другие.

— Да, ты прав, но ты же знаешь, что любят гости, — бесхитростно пожал плечами эльф. — К тому же беспокоить королеву по таким пустякам не хочется…

— А меня, значит, можно? — Трандуил скрипнул зубами, досадливо вздыхая.

— Ну, ты же здесь. А королева — наверху. — С логикой нандо трудно было спорить. Да и желания особого не было.

— Жарьте и кабана, и фазанов, — сдался Трандуил, останавливаясь и припоминая, что ещё из запасов можно достать для праздничного ужина. — И нутрию. И ещё, я думаю, надо поймать нескольких сазанов и карпов.

— Спасибо, — выдохнул счастливый слуга, удобнее перехватывая поднос и скрываясь в коридоре, ведущем в сторону кухни.

Трандуил лишь покачал головой, надеясь, что пока он дойдёт до своих покоев, его больше никто не побеспокоит.

В центре холла журчал огромный фонтан, роняя прозрачные слёзы в каменную чашу, на стенах висели многочисленные гобелены, изображающие Дориат и Менегрот. Это постарались мастерицы-синдар, получившие наконец возможность заняться любимым делом — многие из них ткали гобелены с королевой Мелиан. В небольших нишах горели светильники, забранные в жёлтые стёкла и испускающие приятный тёплый свет. По коридорам сновали многочисленные работники, куда-то прошли два советника, обсуждая, что надо строить в следующем году — заставу у Андуина или дорогу в глубину Пущи, к другим селениям. Кивнув Трандуилу, они, к его облегчению, прошли мимо.

Одна из четырёх башен с недавних пор стала покоями Трандуила, едва обзавелась крышей. И хотя здесь его всегда могли отыскать многочисленные просители, он полюбил свой новый дом, гораздо больше напоминавший ему о Дориате, чем комната во дворце в Гаванях. Витая лестница уводила наверх, к двум комнатам: кабинету и спальне. Мало кому удавалось пройти дальше кабинета, скудно обставленного. Здесь не было ничего лишнего. Стеллаж с книгами — немногими уцелевшими сокровищами Дориата. Два сундука у двух узких окон, забранных решётками в виде виноградных листьев. Здесь же, у окна, большой стол, заваленный бумагами, чертежами и картами. На стене — самодельная карта Пущи с синей лентой Андуина у самого края. Высокий шандал со свечами, несколько стульев. Узкий стол с мечом, покоящимся на подставке, а в углу — доспехи, скрытые под серебристой тканью. Многие из тех, кому удавалось побывать в кабинете, с любопытством косились на эту груду, в которой мало что можно было угадать. Камин слабо тлел, обогревая просторную и прохладную комнату.

Положив письменные принадлежности на стол и поставив свечу рядом, Трандуил, не останавливаясь, прошёл в спальню, на ходу ослабляя завязки камзола. Подошёл к камину, присел перед ним, дуя на тлеющие угли. Спальня, в отличие от кабинета, была светлой и уютной, с огромным окном до пола, выходящим на балкон, опоясывающий башню по кругу. Шторы глубокого багрового цвета не давали солнечному свету проникнуть в спальню, если в этом не было необходимости. Кровать, широкая для одного, но слишком узкая для двоих, была застлана серебряным покрывалом. Крохотная комнатка, служащая гардеробной, прятала в себе большую деревянную ванну. В креслах, стоявших перед камином, лежали несколько подушек, расшитых папоротником на серебряном фоне, — подарок мастериц-нандор. Над камином несколько набросков: лес, сад, вид из распахнутого окна, за которым растут резные клёны, и Нарэлен. Такая, какой он помнил её с их первой встречи. Верхом, в доспехах, сжимающая в руках лук. Из-под шлема ярко горят глаза, тёмные волосы разметались по плечам. Трандуил любил эту картину. Она будто оживала, стоило посмотреть на неё подольше.

Он любил сидеть в кресле и смотреть на неё, порою разговаривая вполголоса. Вот и сейчас, распалив камин и плеснув в высокий бокал рубинового вина, он откинулся в кресле, вытягивая ноги к огню, и посмотрел на неё, приветственно отсалютовав бокалом. Боль, жгучая и острая, постепенно отступила, оставив место всепоглощающей тоске. Но и тоска эта уже не была такой невероятной и удушливой. Нет, она стала привычной, как зуд от заживающих шрамов на щеке. Она просто была. Как был и сам он. И с этим он научился жить.

— Тебе бы понравился этот дождь, Налберет, — прошептал Трандуил, повернувшись к окну, по которому бил дождь, стекая потоками вниз. Ветер шумел в водосточных трубах, гудел, завывая, в дымоходе. Но здесь, внутри, было тепло, сухо и уютно. Трандуил сделал глоток и блаженно прикрыл глаза, чувствуя, как тепло скользит по горлу и растворяется в груди. Сколько лет они провели в походах, прячась от непогоды под хлипким пологом шатра, часто срываемого порывами ветра…

Громкий стук в дверь заставил вздрогнуть — кажется, он задремал. Набросив поверх рубашки зелёный халат, подбитый серебристым соболем, Трандуил вышел в кабинет, поёжившись от холода. Надо бы и здесь натопить, всё-таки в кабинете он бывает чаще спальни. За дверью обнаружился Синголло, дующий на ладони. Он неодобрительно посмотрел на открывшего ему дверь друга и, подхватив с пола корзинку, зашёл внутрь.

— Ты тут совсем замёрзнуть решил?! Попроси, пусть наткут гобеленов да ковров на стены, ветер так и гуляет! А зимой что будет? Это тебе не нижние этажи, где всегда тепло и тихо.

— Успеется ещё, — пожал плечами Трандуил, пропуская друга в спальню. — У нас полно тех, кому ковры на пол да на стены нужнее, чем мне.

— Ну, хоть здесь у тебя тепло, — проворчал Синголло, доставая полголовки сыра, копчённое мясо и две бутылки вина. — Меня вот вчера угостили, когда ездил на север. Они там очень гостеприимные, хочу я тебе сказать.

Пошарив глазами по комнате, Синголло довольно кивнул, взял с каминной полки бокал и зубами потянул пробку. Та выскочила с глухим звуком, и по тёплой комнате поплыл аромат малины и яркого летнего полдня.

— Они там понимают толк в хорошем вине, будь уверен, — продолжал нахваливать подарок Синголло, разливая легкое алое вино по бокалам. — Не виноград, конечно, но тоже очень неплохо.

— Ты когда уже свой погреб заведёшь? — хмыкнул Трандуил, возвращаясь в кресло и поднося к губам бокал.

— Думаю зимой поговорить с Орофером, спросить, где можно разбить свой виноградник, — серьёзно ответил Синголло, глядя в огонь. — Ближайшие склоны уже заняты, может, на дальних холмах. Там есть небольшая речка, можно поставить и мельницу заодно. Будет пресс — ягоды давить.

— А просить прелестных лесных эльфиек, чтобы они танцевали на ягодах, не хочешь? — лукаво подмигнул Трандуил, заставив Синголло поморщиться.

— Тебе самому от них прятаться не надоело? — Трандуил досадливо отмахнулся. — То-то же. А меня сватаешь. Кто ж знал, что у нандор нравы настолько от наших отличаются?!

— Ты нашёл в своей спальне очередную обнажённую деву? — с любопытством посмотрел на друга Трандуил.

— В спальне, — отмахнулся Синголло. — Хуже! Она в купальне ко мне пришла, когда я сидел в горячем источнике. Только глаза прикрыл — а она тут как тут!

— И как, отбился? — лукаво сверкнул глазами Трандуил, чувствуя, что малиновое вино разжигает пожар в желудке.

— А надо было? — невинно поинтересовался Синголло, залпом осушив свой бокал.

— Синголло! — шокировано распахнул глаза Трандуил.

— Теперь здесь наш дом. Мы должны принимать чужие обычаи. И следовать им, если они нам по нраву.

— Хорошо же ты подстраиваешь их под себя, — хмыкнул Трандуил. Ему всё ещё не верилось, что Синголло вот так, запросто вступил в связь с эльфийкой, не собираясь на ней жениться.

— Ты бы тоже присмотрелся. Может, найдётся та, что сможет заставить тебя забыть Нарэлен. — Синголло кивнул на рисунок воительницы.

— Не думаю, что чужие объятия сильно мне в этом помогут, — скептически прищурился Трандуил. — И тебе бы посоветовал, раз уж не терпится, найти эллет да жениться на ней.

— Любовь — это навсегда. — Синголло вздохнул. — А мне пока не встретилась та, с кем я бы связал свою жизнь.

— Но ты готов дарить ласки эльфийкам, не обещая ничего после?

— Так они сами не против!

— Боюсь, надо мне заняться моральным духом синдар, — преувеличенно озабоченно вздохнул Трандуил. — Того и гляди, на нас нандор ещё войной пойдут за совращение их дочерей.

— Эти дочери сами кого хочешь совратят, — буркнул Синголло, подливая в свой бокал вина. — Видел бы ты, в каких они одеждах ходят на праздниках! Одна из них так мне и сказала — если мне нравится эльф, то почему я не могу быть с ним столько раз, сколько захочу? Говорю тебе: их нравы — не чета нашим. И мужи, и девы ведут себя свободно в вопросах любви. Другое дело — брак. Никто не посмотрит на чужую жену, и она никогда не будет смотреть на другого мужчину. Тут у них всё так же, как и у нас. Но свободы до свадьбы всё же больше, и это меня несказанно радует!

— Ты не устаёшь меня удивлять, — покачал головой Трандуил, но перед глазами невольно всплыла недавно увиденная картина, показавшаяся ему случайностью. Он шёл из тронного зала после совета, когда на него буквально налетела юная эльфийка, повиснув на руках.

— Принц! Прости! Я не думала, что встречу тебя здесь! — Ладошки эллет рассеянно гладили вышивку на его груди, случайно задевая кончиками пальцев открытую шею и ключицы. Она слегка запрокинула голову, глядя прямо в глаза из-под полуопущенных ресниц. Трандуил с удивлением поймал себя на мысли, что её губы наверняка мягкие и податливые. Взгляд невольно скользнул по шее вниз, к декольте, и дыхание перехватило от открывшейся картины. Слишком откровенно. Слишком напоказ. Слишком… желанно? Он решительно отодвинул от себя эльфийку, решив про себя, что откровенное предложение, читаемое в её взгляде, ему показалось. Но слушая Синголло, он уже не был так уверен.

Во дворце в основном жили синдар, да и Трандуил в последнее время редко выезжал куда-то дальше города, но Синголло объездил большую часть Пущи, и общался с нандор ближе и теснее, чем Трандуил. «Намного теснее», — подумалось ему. Стоит ли указать отцу на подобное поведение или же они не должны лезть в обычаи народа, который сам избрал их править?

— Ты слишком много времени проводишь во дворце, — хмыкнул Синголло, замечая смятение на лице Трандуила. — Весной надо устроить объезд земель, заодно и познакомишься поближе с бытом простых лесных эльфов.

— Идея неплоха, — задумчиво протянул Трандуил, покачивая ногой. В голове приятно шумело. Коварный малиновый хмель горячил кровь. — Но только не с целью познакомиться поближе с девами нандор, — тут же осадил он широко заулыбавшегося друга. — Пора узнать ближе лес, которым мы правим.

— Есть вести от Келеборна?

— Письмо из Митлонда пришло неделю назад. Гномы из Эред Луин переселяются в Морию.

Синголло поморщился при этих словах, осуждающе покачал головой, но промолчал. Гномы Эред Луин ходили через Великую Пущу задолго до прихода синдар, и тем теперь пришлось мириться с невольным соседством. Но связей они не налаживали и отношения не поддерживали. Гномы просто были, а эльфы их просто терпели.

— Такое близкое соседство мне не по душе, — проворчал Синголло.

— Мне тоже, но тут не нам решать. К тому же в Мории и сейчас живут гномы.

— Но, как я понимаю, не в таких количествах. Как представлю, что они будут жить в трёх днях пути от нас!

— Главное, чтобы они не попросились в гости, — весело хмыкнул Трандуил. Выпитое вино не располагало к ненависти.

— Ну их, — махнул рукой Синголло, соглашаясь. — Что там Кирдан? Гил-Гэлад? Да и сам Келеборн, в конце концов!

— Они все живут в Митлонде. — Трандуил хмыкнул. — Видно, там стало так тесно в последнее время, что эдайн сбежали на остров.

— На остров? — повторил Синголло, непонимающе уставившись на друга.

— Ну да. Говорят, его подняли сами Валар. Эленна — так он называется. Они там новое государство создают. Нуменор.

— Даже эдайн создают свои государства, а наш Келеборн служит Верховному Королю нолдор. — Синголло покачал головой и тяжело вздохнул. — Надо было ему ехать с нами.

— Галадриэль не захотела, — пожал плечами Трандуил. — Теперь, может, и жалеет.

— А кто же будет править в Нуменоре? Какой-нибудь протеже Гил-Гэлада? Он всегда симпатизировал смертным.

— Элрос, сын Эарендила и Эльвинг. — Трандуил посмотрел на огонь сквозь алый бокал и задумчиво протянул: — Хочется верить, что сын далеко ушёл от родителей. Очень далеко.

— А Элронд, его брат? Тот ведь эльфом стал?

— До сих пор не понимаю, как такое могло произойти, — кивнул Трандуил. — Он служит Гил-Гэладу. Его глашатай.

— Не знаю, слишком ли это славный путь для потомка Лютиэн? — нахмурился Синголло. — Не лучше ли ему было служить Ороферу или Амдиру?

— Он ещё и потомок Тургона, — напомнил Трандуил. — А значит, родственник Гил-Гэлада.

— Всё равно, лучше бы он поехал с нами. Мне он нравится.

— Мне тоже, — кивнул Трандуил. Немного помолчал, вспоминая улыбчивого адана, что волшебным образом стал бессмертным. Интересно, какой он сейчас? Привык уже к своей новой ипостаси? Трандуил вздохнул, посмотрел на карту. — Так что, говоришь, надо объехать лес? С чего предлагаешь начать?

Синголло с готовностью откликнулся, и спустя минуту они уже вовсю обсуждали предстоящую поездку, увлечённо разглядывая карту, висящую на стене.

Снег валил не переставая, бесшумно ложась на землю, скрывая черепичные крыши, кутая деревья. Сквозь густую белую пелену можно было разглядеть огоньки в окнах, уличные фонари освещали дорогу, ведущую к замку. Одинокий путник, укутанный в плащ так, что лишь глаза сверкали в синем сумраке, медленно брёл по снегу, иногда специально вороша пушистые комья носком сапога. Дорога повела вперёд, а путник свернул влево, уходя к многочисленным одноэтажным постройкам, в некоторых из которых горел свет.

Остановившись у двери, эльф коснулся незаметного камня и легко толкнул дверь. Она распахнулась, и снег с готовностью влетел первым, оседая на каменном полу прямо у входа. Пройдя внутрь, путник захлопнул дверь, а потом сбросил плащ, облегченно выдохнув. В неверном снежном свете белые волосы загорелись ярким пятном. Вскоре дом осветился несколькими свечами, а в камине уютно затрещал огонь, разгоняя промёрзший воздух.

Аэрин глубоко вздохнула и упала в кресло, вытягивая ноги в тёмно-синих ботфортах к камину, бездумно наблюдая за лужицами, которые моментально появились под её пятками. Наверху заворочалась белка — невольная соседка эльфийки, пришедшая осенью и не пожелавшая уходить. Где-то на чердаке она свила своё гнездо и теперь изредка спускалась вниз, осторожно садясь на каминную полку, и неспешно грызла приготовленные шишки и орешки, поглядывая на Аэрин чёрными глазками.

— Спускайся, — позвала Аэрин, подняв голову наверх, пытаясь разглядеть белку среди балок и сплетения подвешенных к ним пучков трав. Но сегодня белка не спешила разделять её одиночество, и Аэрин оставалось лишь вздохнуть и стянуть с себя высокие сапоги. В этом доме ей было уютно. Как никогда и нигде. В этом диком и древнем крае она нигде не чувствовала себя хорошо так, как здесь. Аэрин честно пыталась понять его. Понять, за что его так любят синдар. Она пыталась полюбить непроходимые чащи и звенящие ручьи, научиться дышать густым лесным воздухом, иногда тяжелым и дурманящим, иногда — лёгким и прозрачным, пропитанным хвойным ароматом и еле слышным запахом земляники. Она почти смогла полюбить его, знала, что вот-вот перестанет тосковать о море, забудет бескрайний бирюзовый простор и крики чаек над водой. Почти. Но иногда Аэрин охватывала тоска по дому, по белоснежным ракушкам и хрусткому песку под ногами, по тёплым волнам, ласкающими ступни, по водорослям, оплетавшим прибрежные камни и упоительно пахнущим по утрам. И тогда она убегала к себе в дом, сворачиваясь в клубок, и плакала горько и безнадежно, не понимая, что она здесь делает. Ради чего это всё?! И тогда дом слушал. Молчал, вздыхал, поскрипывая деревянным потолком, дышал теплом камина, и ей становилось легче. Всегда становилось.

Сегодня, благодарение Ульмо, был не такой день. Сегодня Аэрин просто вернулась домой с дежурства, на котором провела неделю, объезжая близлежащие леса, готовясь к весенней поездке Владыки в Пущу. Ей было в радость делать это. Быть полезной. Знать, что нужна. Аэрин видела — ей не лгали, её действительно ценили, ею гордились, её уважали. Она давно забыла, что когда-то могла часами бродить по берегу моря, распевая песни, и собирать ракушки и цветные камни, чтобы потом делать из них украшения.

Невольно улыбнувшись, Аэрин поднялась и прошлепала босыми ногами по полу, присев перед большим сундуком — единственным, который она привезла с собой из Балара. Здесь хранились её сокровища: несколько платьев, что шили подруги-фалатрим, чертежи, забытые, незаконченные — когда-нибудь она обязательно к ним вернётся. А ещё здесь лежала маленькая шкатулка, украшенная перламутром. Её-то Аэрин и искала и, удобно устроившись в глубоком кресле перед камином, плеснув в кружку горячего чая, подняла крышку.

Здесь лежали сваленные в груду заколки, браслеты, кольца, ожерелья. Всё — из дома. Из Фаласа, из Балара. Вот это коралловое ожерелье ей подарил брат, а эту пару браслетов — родители. Глаза Аэрин быстро наполнились слезами, она мягко улыбнулась воспоминаниям, которые уходили всё дальше, больше не причиняя боли. Осторожно выкладывая на подлокотник серьги, кольца, броши, Аэрин улыбалась, вспоминая каждую безделушку и историю, с ней связанную. Здесь хранилась почти вся её жизнь, в каждом предмете. Её память.

Взгляд невольно скользнул вглубь шкатулки, и Аэрин прищурилась. Потянула пожелтевший листок, сложенный вчетверо, лежащий на дне под слоем украшений. Развернула.

Она. Извечная соперница. Как можно бороться с той, кого уже нет? С листка на Аэрин смотрела жена Трандуила, нолдиэ, что бросила его при смерти и предпочла изгнание жизни с мужем. Раньше Аэрин часами смотрела на её лик, пытаясь разгадать её загадку, понять, чем же она так пленила Трандуила, его сердце, его душу. После того как нолдиэ исчезла с Маглором, Аэрин будто и вовсе забыла о ней. Поначалу было не до этого — собственные увечья затмевали всё вокруг. А после она забыла о ней, как о ненужной помехе, что осталась где-то далеко на задворках памяти.

Но сейчас она снова смотрела на неё, и Аэрин казалось, что соперница торжествующе улыбается. Она была первой во всём. И знала об этом. Может, это был лишь плод воображения Аэрин, но она всегда считала, что Нарэлен над ней издевается. Встреться они хотя бы раз, Аэрин бы с радостью высказала сопернице все, что о ней думает. Здесь всё было по-другому. Аэрин всё чаще приходилось становиться свидетельницей фривольных рассказов нандор, которые удивлялись морали синдар, не желающих даже поцеловаться без любви. Здесь всё было легче и проще, и Аэрин всё чаще склонялась к мысли, как было бы легче им всем жить, прими синдар обычаи лесных эльфов. Как всё было бы легче…

* * *

— Кажется, на сегодня всё. — Орофер снял серебряную корону, украшенную снежинками из горного хрусталя, и устало потёр виски. — Мне казалось, этот день никогда не закончится.

— Тебе нужны советники. — Эннель с укором посмотрела на мужа, оторвавшись от книги, которую читала. — Сварн, Трандуил, Синголло — этого мало.

— У Тингола было только три советника, — хмуро проговорил Орофер, снимая с плеч серебряную мантию, сверкающую льдистыми искрами.

— У Тингола было много советников, — не согласилась Эннель, откладывая чтение в сторону и подходя к мужу. — Ты хочешь успеть везде и во всём, но пока это невозможно. Ты не можешь быть одновременно везде и сразу. А на кого ты оставишь город, когда уедешь весной?

— На тебя, моя королева, — улыбнулся Орофер, легко целуя жену в лоб. — Уверен, ты справишься не хуже меня.

— Я-то справлюсь, — проворчала Эннель и обняла мужа, прижимаясь к нему. — Но ты не удивляйся потом тому, что у тебя увеличится количество придворных.

— Я полностью тебе доверяю, — прошептал Орофер ей в волосы. — Ты даже не представляешь, как я мечтаю поскорее отсюда уехать.

— Понимаю. — Эннель помолчала. — Ты привык к разъездам за последние годы.

— А раньше столетиями не покидал Менегрот, — невесело улыбнулся Орофер.

— Тебе надо устроить охоту по возвращении. — Эннель подняла глаза на мужа. — Шумную, такую, какая была в Дориате. И вообще, надо подумать о праздниках. О том, как часто и долго их справлять. Надо закладывать традиции, на которых будет держаться королевство. К тому же нандор любят праздники.

— У нас есть несколько праздников, — нахмурился Орофер. — Думаешь, этого мало?

— Мы отмечали их несколько раз, думаю, никто и повода-то не запомнил. Нет, тут нужно что-то другое.

Эннель воодушевлённо прошлась по комнате, легонько постукивая себя по губам кончиками пальцев. Орофер, опустившись в кресло, с затаённой гордостью наблюдал за женой.

— По одному празднику на каждое время года. Их можно отмечать с размахом, дня по три. Пир в честь начала цветения деревьев, в честь первых опавших листьев, в честь первого урожая и первого снега. Думаю, тут можно ещё отмечать день основания государства, день зачатия короля и день памяти. Да, день памяти нужен обязательно! Для всех, кто потерял близких в войнах. Пир Звёздного Света.

— Не слишком ли много веселья? — приподнял бровь Орофер. — Эдак мы только и будем делать, что плясать и пить. Никакого вина не напасёшься.

— Веселья много не бывает, — оборвала его Эннель. — К тому же я перечислила основные праздники, постоянные, а будут ещё и мелкие, незначительные, вроде королевской охоты, балов и, раз в четыре года, турниров. Да! — Глаза Эннель вспыхнули, и она хлопнула в ладоши. — Турниры! Состязания в силе и ловкости! Об этом будут говорить годами, готовясь к новому турниру. На них будут приезжать из Лоринанда, а после, со временем, и из Митлонда. А почему нет? — Она посмотрела на недоверчиво хмыкнувшего Орофера. — Вот скажи, неужели ты бы не хотел поучаствовать в подобном?

— Думаю, захотел бы, — протянул Орофер, постепенно заражаясь энтузиазмом Эннель. — И когда ты предлагаешь его устраивать?

— Думаю, подойдёт конец лета. Когда погреба полны, а молодое вино ещё бродит. — Эннель подбежала к небольшому столу, схватила пергамент и карандаш и забралась с ногами на кровать, покусывая кончик пера. Орофер сел рядом, наблюдая, как она выводит названия праздников и приблизительные даты.

— Думаешь, охоту надо устраивать так часто? — Он нахмурился.

— Уверена, — пропела Эннель, продолжая записывать.

За окном тихо падал снег, а король и королева Великой Пущи сидели на кровати, голова к голове, обсуждая нововведения в королевстве.

* * *

Новая весна, новые тревоги, новые заботы. Всё новое. Смена времён здесь была особенно заметна, отчетлива. Будто кто-то чертил полосу, отделяя стужу от звонкой капели. Первый праздник, введённый королевой Эннель, начало цветения древ, провели громко и с размахом. Три дня озеро безмолвно взирало на нескончаемые танцы и песни.

Как и ожидалось, эльфы одобрительно приняли новый порядок, по которому они теперь будут веселиться. Идея с турниром привлекла особое внимание, потому было решено провести его в этом году и вести отсчёт от него. Теперь только и было разговоров, что о предстоящих состязаниях. И о призе, что достанется победителю — гондолинский кинжал, светящийся в темноте при приближении орков.

Проверить это, конечно, возможности не было — не видели орков в Великой Пуще. Да и во всём Средиземье их пока было слишком мало. Но приз не становился от этого менее заманчивым, а потому и нандор, и синдар усиленно готовились, и в лесах часто можно было встретить импровизированные стрельбища или площадки для боя на мечах.

Орофер покинул Амон Ланк в середине весны, когда отцвели дикие абрикосы и готовились зацветать яблоки и груши. Кавалькада, состоявшая из полусотни эльфов, углубилась в Пущу, заезжая в каждое поселение и оставаясь там на день-два. Объехать огромный лес планировалось как раз к середине лета, а после уже проводить турнир.

Очередное поселение вынырнуло из-за поворота, и всадники остановились, рассматривая небольшую долину, лежавшую у подножия полого холма. Широкий водопад, коими была богата эта часть Пущи, шумел слева от поселения, вливаясь в реку, огибавшую его кольцом. Через неё вели три витых изогнутых мостика, а на противоположном берегу виднелись крыши домов, прижимавшихся к вековым стволам.

Подобных поселений они встретили великое множество, и все они походили одно на другое. Несколько десятков домов, площадь для праздников, общих собраний и танцев, общий амбар и, изредка, коровник. Не везде лес позволял заводить крупный скот. На дальнем берегу, у кромки белого песка сушилась рыба, развешенная на верёвках. Ветер доносил отчётливый запах свежей выпечки.

— Нас ждут, — улыбнулся Орофер, поводя носом и чувствуя, как успел проголодаться. Последнее поселение осталось в двух днях пути, и это было одним из самых дальних, пограничных. Дальше, по рассказам Сварна, местность становилась гористой, скалы, испещрённые пещерами, вдавались в лес, а яростная горная река, шумевшая бурным потоком, отсекала их от Пущи, не давая попасть внутрь. Орофер слушал равнодушно — слишком далеко от Амон Ланк было это нагорье. Да и кто захочет жить так далеко? Даже ему здешний лес казался слишком густым и древним.

А Трандуил заинтересовался, выспрашивая у Сварна, где именно находятся пещеры. Он решил, что непременно посмотрит на них. Достаточно просто знать, что у них в тылу есть отличное укрытие на случай опасности. Синголло интерес друга разделял, а потому они собирались съездить туда, пока остальные будут гостить в последнем поселении в этой части леса.

— Ваше Величество! — Эльфы, вышедшие из домов, спешили перейти реку и останавливались вдоль берега, робея и не приближаясь. Дети, выглядывавшие из-за ног взрослых, громко обсуждали подъезжавших всадников, вызывая у тех улыбки.

— Такие высокие!

— А волосы какие белые!

— Вы видели их мечи!

— Приветствуем вас, король Орофер. — Вперёд выступил невысокий эльф, видно, главный здесь. — Мы рады видеть вас воочию, ведь слава о вас дошла и до наших краёв. И спешим сказать, что принимаем вашу власть и склоняемся перед нею.

Повинуясь его знаку, эльфы приложили ладонь к груди и склонили головы. Орофер кивнул, спешиваясь, оказавшись на две головы выше предводителя.

— Я рад слышать это, мой друг. Но спешу сказать вам, что не навязываю свою власть, не заставляю принять её. И потому должен спросить: является ли это желание общим или же есть те, кто противится? Принуждать никого я не стану. Это свободный выбор каждого.

Церемониальную фразу они с Трандуилом и Сварном придумали ещё в Амон Ланк, ведь до сего момента не все принесли присягу Ороферу, и эта поездка должна была дать понять, сколько на самом деле у него теперь подданных.

— Это наш свободный выбор, Владыка, — ответил за всех предводитель. — Принимаешь ли ты нас под свою опеку? Обещаешь ли ты защищать нас, решать разногласия и помогать в случае нужды?

— Принимаю. — Орофер обвёл взглядом притихшую толпу и добавил: — Принимаю, но и от вас жду помощи, если понадобится. Любой посильной, что сможете вы оказать. Будь то каравай хлеба в голодную зиму или воины на случай нападения.

— Да будет так! — провозгласил Сварн, красноречиво глядя на предводителя. Тот, спохватившись, поклонился королю.

— Ваше Величество, вы с дороги и наверняка устали. Мы приготовили и столы, и постели. Но прежде всего, нагрели воды, чтобы вы могли освежиться.

Вечер раскрасился ярким красками, озаряемый факелами и кострами. Хмельное молодое вино лилось рекой, и никто не спешил отказываться от нового стакана. Путешествие подходило к концу, и всем хотелось повеселиться перед долгим возвращением домой. Синдар, давно привыкшие к интересу нандор, живущих обособленно и редко встречавшихся даже со своими соседями, показывали оружие и рассказывали о жизни в Белерианде. Нандор из свиты короля расхваливали жизнь при дворе, вызывая иногда завистливые вздохи.

Аэрин неспешно цедила вино из деревянной кружки, чувствуя, как разливается по телу тепло и начинают пылать щёки. Ей так не хватало этого всю дорогу — чувства расслабленности, лёгкой вседозволенности, что с каждой выпитой бочкой всё больше и больше охватывало всех вокруг. Орофер сквозь пальцы смотрел на веселье свиты, зная, что здесь они задержатся ещё на пару дней, а после отправятся назад. А потому эльфы вовсю танцевали, всё чаще сплетаясь в объятиях, слишком откровенных для привычных синдар танцев. Всё громче звучал смех, всё неразборчивей становились голоса. Сделав очередной глоток, Аэрин посмотрела на Трандуила, сидевшего неподалёку.

Его присутствие в походе стало привычным, вновь стирая границу, что установилась во дворце. Он снова был просто друг, а она — одна из тех, кто прошёл сквозь пламя и принадлежал к узкому кругу близких друзей принца. Аэрин надеялась, что этот поход позволит ей напомнить о себе, а вольные нравы нандор, нашедшие отклик в сердцах многих подданных Орофера, привлекут и Трандуила. И тогда у неё, быть может, появится шанс. Пусть призрачный и мимолётный. Пусть. Аэрин достаточно хорошо знала его, чтобы понимать — рассчитывать на многое не приходится. Но, глядя на довольные лица лесных эльфов, не скованных условностями, живущих так, как им хочется, Аэрин тоскливо думала о том, что её жизнь слишком тусклая и спокойная, а то, что ранее она считала недозволенным, на самом деле можно получить. Стоит лишь попробовать. И захотеть.

А она хотела. День за днём в походе она смотрела на Трандуила, чувствуя его каждой клеточкой своего тела. Белые штрихи шрамов на лице, так напоминающее её собственные, только придавали ему загадочности, а задумчивый взгляд, будто направленный вглубь себя, приковывал внимание, погружая в льдистую глубину. Аэрин любовалась им, имея возможность видеть целыми днями, радуясь, что смогла занять место подле, место, которое никто не мог оспорить — командир его личной охраны.

Несмотря на спокойную мирную жизнь, ни Трандуил, ни Орофер не собирались расслабляться. Слишком дорого им дался опыт, говорящий о том, что враг может прийти в любой момент. И тогда ты вмиг потеряешь всё, чем владеешь, и даже больше. А потому к охране они подошли основательно, и, когда пришёл выбор назначать начальников, Аэрин была в числе первых.

И вот теперь она сидела рядом, чувствуя, как кипит внутри огонь, разливаясь по телу, мерно пульсируя глубоко внутри от одного только его присутствия рядом. Она зорко следила за эльфийками, не сводившими глаз с принца, но робеющими под его тяжёлым взглядом. И наконец решилась.

Музыка, до этого громкая и заводная, стихла и полилась над столами, приглашая на медленный танец. Взметнулись вверх руки, сплетаясь в воздухе, закружились пары, улыбаясь друг другу. Аэрин поднялась, чувствуя, как сердце бьётся где-то в горле, и подошла к Трандуилу, задумчиво разглядывавшему свою кружку.

— Ты не хочешь потанцевать? — спросила она робко, сама злясь на себя за севший голос.

— Ты же знаешь, я не танцую, — улыбнулся Трандуил. — Смотри, вокруг немало тех, кто с радостью и гордостью поведёт тебя в круг.

— Трандуил. — Аэрин и сама не знала, откуда взялась эта твёрдость, видно, вино придавало смелости. — Я прошу тебя. Мы столько лет знакомы. Неужели я не заслужила хотя бы один танец? Пусть даже из благодарности.

Трандуил вздрогнул, пристально глядя на Аэрин, и она уже подумала было, что он откажется, но он вдруг поднялся, протягивая руку и выводя ее в круг танцующих. Это был не танец синдар. Но движения, лёгкие и незамысловатые, закружили, подчиняя своему ритму.

Аэрин казалось, что кожа запястий в том месте, где касалась его рука, тлеет, прогорая до кости. Он был так близко, что можно было увидеть, как мерно бьётся голубая жилка на шее. Аэрин прикрывала глаза, вдыхая его запах, который знала до мелочей, до крохотного оттенка. Но теперь получила возможность не таиться, спеша надышаться. Его рука скользнула от запястья к локтю, обвивая, будто дикий вьюнок. Пальцы переплелись, и глаза на мгновение встретились, и Аэрин вдруг с ужасом поняла, что не может дышать.

Она смотрела на него, задыхаясь, чувствуя, как отчаянно пульсирует кровь в висках, чувствуя, как выступают слёзы на глазах. Она задыхалась от счастья. Музыка закончилась, а Аэрин беспомощно смотрела на Трандуила, силясь улыбнуться. Зазвучала новая мелодия, и Трандуил, опустив их руки, повёл её прочь. Они остановились у края поляны, в сплетении тёмных буковых ветвей.

— Я обещал тебе лишь один танец, — тихо проговорил Трандуил, и Аэрин улыбнулась, чувствуя, как поднимается и бьёт в голову коварный хмель. Сейчас она могла всё, и никто не мог её остановить.

— Спасибо, — прошептала она и, привстав на цыпочки, поцеловала его.

Губы Аэрин, мягкие, ищущие, отчаянно скользили по его губам, пытаясь продлить это украденный поцелуй, сделать его хоть немного похожим на настоящий. Она замирала от страха, понимая, что всё вот-вот закончится, прервётся, а что будет потом… Даже думать об этом было страшно. И Аэрин не думала. Она жила этими мгновениями, дышала ими, чувствуя, как бьётся под её ладонями чужое сердце. Какая у него, оказывается, тёплая и гладкая кожа, а ведь ей так часто казалось, что он высечен из мрамора. Трандуил не отвечал, но и не делал попытки отодвинуться, словно давая молчаливое согласие на поцелуй, и Аэрин спешила воспользоваться этим подарком, прижимаясь к нему ближе, запуская руки в волосы, покрывая короткими отрывистыми поцелуями его скулы, уголки губ, щёки. Целуя его исступлённо, жадно, крепко зажмурившись. Потому что смотреть в его глаза, ничего не выражающие, холодные, было бы невыносимо. И Аэрин понимала это. Знала, что вот-вот всё закончится. И придёт стыд. И отчаяние. И боль. Но это будет потом, а сейчас она обвивала его руками, словно плющ, пытаясь отогреть, оживить, заставить ответить.

И он ответил. Медленно и осторожно взял в свои ладони её лицо, отстраняя от себя и глядя прямо в глаза. Долго. Пристально. Она ничего не могла прочесть в непроницаемом взгляде, ни отвращения, ни… Ничего. Они были пусты. Трандуил осторожно провёл большими пальцами по скулам, смахнув выступившие слезинки. И, наклонившись, поцеловал, ласково, нежно и невесомо.

— Спасибо за танец. — Он слабо улыбнулся. — Он действительно был прекрасен.

Аэрин замерла в его руках, боясь сделать вдох.

— Чтобы начать жить сначала требуется время. Иногда очень много времени, Аэрин. — Трандуил говорил тихо, но его слова дарили надежду, разливаясь в груди сладкой болью. — Я не знаю, сколько времени понадобится мне. Ты понимаешь?

— Я буду ждать, — еле слышно выдохнула Аэрин, прикрывая глаза и отчаянно моля о новом поцелуе. Но Трандуил уже отступил, исчезая в темноте, а она осталась стоять, неверяще смотря ему вслед.

— Так что, завтра пойдем смотреть на пещеры? — Синголло всегда безошибочно находил Трандуила, где бы тот не прятался. И делал это с таким видом, будто не искал его до этого, расспрашивая всех и вся, а целенаправленно шёл именно сюда.

— Да. — Трандуил сухо кивнул, всё ещё думая об Аэрин. Огонь, которым она пылала, горел так ярко, что мог бы согреть двоих. Если бы в его душе осталось, чему гореть. Но там было пусто. Пустота и пепел под ногами.

Он повернулся к другу, который увлечённо откупоривал маленький, почти игрушечный бочонок.

— Где ты нашёл такое чудо? — Трандуил заинтересованно посмотрел на него.

— Дали старейшины. Говорят, выдержанное вино, крепкое и мягкое. Они вообще сказали, что его зимой обычно пьют, но мне не терпится попробовать. Несколько бочонков я припрятал в нашей повозке, — поспешил сказать Синголло в ответ на недовольный взгляд. — На зиму хватит. А если понравится, можно будет заключить с ними договор, и они станут поставлять нам вино прямо на Амон Ланк.

— В тебе просыпается истинный царедворец, — довольно проговорил Трандуил, подставляя принесённые другом кружки под бордовую струю из бочонка.

— Винодел, друг мой. Во мне живёт истинный винодел! — Синголло вернул пробку на место и довольно повёл носом, вдыхая яркий ягодный аромат. — А они знают толк в хороших напитках!

— Это точно. — Трандуил сделал небольшой глоток, прокатив по нёбу нежный напиток, тонкой обжигающей струйкой разлившийся по горлу. Откинувшись на ствол за спиной, Трандуил вытянул ноги, прикрывая глаза. Говорить не хотелось. Звуки праздника сюда не долетали, зато ночной лес, обступавший их, не стесняясь эльфов жил своей жизнью. Далеко впереди пел соловей, выводя свою трель старательно и нежно. В кустах кто-то шевелился, хлопали крыльями летучие мыши, чудом не задевая нижние ветки елей. Лес, наполненный жизнью, казалось, дышал ароматами ночных цветов и хвойных деревьев. Синголло глубоко вздохнул и пробормотал:

— Почему нельзя просто жить вот так, в лесу? Как нандор? Построить небольшой домик у корней раскидистого кедра, ходить на охоту, когда захочется, завести кур…

— Кур? — Трандуил насмешливо приподнял бровь. — Почему именно кур?

— Не знаю. — Синголло лениво пожал плечами, не открывая глаза. — Помнишь тех кур, что были в обозах во время Войны Гнева? Кажется, они неприхотливы. А коз надо пасти…

— Да ты всё продумал, — фыркнул Трандуил. — Долго размышлял?

— Только что придумал, — хохотнул Синголло, устраиваясь удобнее и ища взглядом бочку. — Это вино настраивает на мирный лад.

— И не говори. — Трандуил протянул пустой стакан. — И вино, и лес вокруг.

— Покой, — согласно кивнул Синголло. — То, чего нам так не хватает в последнее время. Когда мы остановимся? И остановимся ли когда-нибудь?

— Смотря, что ты хочешь от покоя, — усмехнулся Трандуил, делая новый глоток. — Ты же устанешь от него через несколько дней. Сам попросишься во дворец, спорить с Советом.

— Да, ты прав. — Синголло удручённо покачал головой. — Без возмущённых криков мне будет скучно.

— Женись, и иногда будет тебе и покой, и крики.

— Ты часто ругался с Нарэлен? — заинтересованно обернулся Синголло.

— Бывало, — пожал плечами Трандуил. — Со всеми бывает. Иногда. Мы с тобой тоже спорим.

— Это значит, что ты меня любишь? — Синголло захлопал глазами, восхищённо улыбаясь.

— Тесное общение с нандор явно не идёт тебе на пользу, — недовольно пробормотал Трандуил, пряча улыбку.

— Зря ты отказываешься от него. В их отношении к жизни и к любви есть смысл. Они живут, не думая о последствиях. Живут так, как хотят. И никто не может указать им, что делать, и как.

— Аэрин меня сегодня поцеловала. — Трандуил задумчиво посмотрел перед собой.

— Ты зол на неё?

— Нет. — Трандуил пожал плечами. — Как я могу злиться на любовь? Возможно, я хотел бы ответить на неё. Но не могу.

— Или не хочешь, — проворчал Синголло. Он качнулся к бочонку, наполняя стаканы и изумленно тряся его над головой. — Надо же. Быстро закончился.

— А хмеля нет и в помине, — хмыкнул Трандуил. — Нет, не будем просить присылать это вино.

— Так что там с Аэрин? — протянул Синголло заинтересовано.

— Она меня любит. — Трандуил откинулся на дерево. — А я её нет. Вот и всё.

— Знаешь, иногда любви, той самой, о которой все говорят, может и не прийти никогда. — Синголло задумчиво поболтал в воздухе стаканом. — Нандор говорят, что истинную любовь можно и не встретить. Это не повод оставаться одиноким на долгие столетия.

— Интересно они живут, как я посмотрю, — весело хмыкнул Трандуил. — Нет любви, есть любовь — всё равно.

— Точно! Я рад, что ты это понял! — Синголло хлопнул друга по плечу, тот пошатнулся, но быстро принял ровное положение. — Есть нежность. Есть уважение. Есть желание, в конце концов.

— Ты слишком уж проникся их обычаями. — Трандуил покосился на друга, с удивлением отмечая, что он двоится. — Они слишком свободные. Дикие.

— И пусть! — с жаром воскликнул Синголло, наклоняясь к Трандуилу и почти заваливаясь на него. — Пусть дикие. Перед кем тебе держать ответ?! Перед Валар? Ты сам не раз говорил: они нас забыли. К тому же, они сами поощрили свободу в любви, расторгнув брак. Если можно было там, в Амане, жениться второй раз, так почему здесь, в Средиземье, не жить по своим законам? Чем они опасны?

— Подожди. — Трандуил упёрся в плечи Синголло, отодвигая его от себя. — Ты нашёл себе кого-то? Кто она?

— Не нашёл, — угрюмо пробормотал Синголло, послушно опускаясь на траву и подкладывая руку под голову. — Но найду. Обязательно.

— Хотелось бы мне на это посмотреть, — ответил Трандуил, прикрывая глаза и чувствуя, как его неумолимо затягивает в глубокий чёрный омут.

Солнечный луч пробился сквозь плотно сомкнутые ветки и нахально пробежал по лицу, заставив чихнуть и резко открыть глаза. Трандуил недоуменно оглянулся, пытаясь вспомнить вчерашний вечер, но после первого глотка и разговора о поставках вина во дворец, память обрывалась. Роса, выпавшая с утра, покрывала его одежду и сапоги, блестела на белых прядях лежащего рядом Синголло. Трандуил беззлобно усмехнулся и ткнул друга в плечо. Тот распахнул глаза и сел, вцепившись в рукоять кинжала.

— Вот тебе и слабенькое вино. — Трандуил поднялся, разминая затёкшие мышцы, и посмотрел в сторону поселения. — Как думаешь, нас ищут?

— Да кому мы там нужны, — отмахнулся Синголло, отряхиваясь от налипших травинок. — После вчерашнего все ещё наверняка спят.

Слова Синголло подтвердились — лагерь спал, а вот в селении жизнь уже кипела, нандор занимались своими делами, беззлобно посмеиваясь над своей шуткой — напоить синдар запасами, которые пьют с осторожностью по одному стакану после зимней стужи.

— Сварн! — Трандуил успел окончательно проснуться и теперь не желал терять времени. Он хотел посмотреть на пещеры. Синголло спешил следом, пристёгивая меч к поясу.

Нандо нашёлся быстро. Свежий, будто и не было праздника всю ночь, он хитро смотрел на синдар, улыбаясь в кружку с молоком.

— Думал, вы ещё долго проспите.

— Где отец?

— Обсуждает со старейшинами планы на будущий год.

— Ты готов отвести нас к пещерам?

— Если вы готовы. — Сварн отставил кружку, поднимаясь с лавки. — Отсюда до них три часа ходу. К вечеру вернёмся.

— Ты знал о вине? — Трандуил с подозрением покосился на нандо.

— А ты как думаешь?

Трандуил фыркнул, пропуская Сварна вперёд.

— Стой! — Синголло наконец догнал их. — А мы разве не к лошадям идём?

— Забудьте вы о своих лошадях хоть на время! — воскликнул Сварн. — Идти не далеко, пойдём пешком. Или это для тебя слишком тяжело?

— Я неделями ходил по границам Дориата, пока ты здесь учился отличать следы оленя от волка! — возмущённо воскликнул Синголло, бросая возмущённый взгляд на Трандуила. Но тот лишь пожал плечами, устремляясь за Сварном.

Лес, тёмный, глухой вставал стеной, путаясь корнями, сплетаясь ветками. Синдар уже несколько раз возблагодарили Сварна за то, что оставили лошадей — верхом они бы не проехали и двух миль. Перескакивая через торчащие корни, взбираясь на мшистые валуны, они продвигались вглубь чащи.

Несмотря на темноту, лес не пугал, он завораживал. Древний, могучий, деревья здесь устремлялись ввысь, теряясь в зелёном сумраке. Изредка им встречались звонкие ручьи, спешащие к реке, которая, по словам Сварна, ждала их впереди. Солнце уже стояло в зените, когда они остановились перевести дух.

— Там, впереди, нас ждёт Лесная. Река бурная и своенравная. — В голосе Сварна звучала затаённая нежность. Трандуил присмотрелся к нему внимательнее, отмечая, как загорелся его взгляд и расправились плечи. Внезапная догадка вспыхнула в голове.

— Ты здесь вырос?

— Да, недалеко отсюда. — Сварн улыбнулся. — Маленькое селение. Давно заброшенное. Жители перебрались южнее. Я давно здесь не был.

— Этот лес поражает, — задумчиво произнёс Трандуил. — Он не похож на остальную Пущу. — Он положил ладонь на ствол лиственницы, покрытой густой сетью звёздочек плюща. — Своенравный. Непокорный. Дикий.

Трандуил прикрыл глаза, чувствуя, как под ладонью бьётся сила, яростная, первозданная. Синголло и Сварн застыли, не смея пошевелиться, наблюдая, как от ладони Трандуил разбегаются тёмно-зелёные ручейки, окутывая ствол, поднимаясь ввысь, растворяясь в коре. Загудел ветер в ветвях, лиственница словно вздохнула, вздрогнув от нижних ветвей до самой верхушки, и вдруг потянулась к эльфу, ласково касаясь его макушки. Почувствовав прикосновение, Трандуил вздрогнул и открыл глаза. Улыбнулся. Отнял руку. И свет погас, а дерево будто и не шевелилось вовсе — снова стояло, древнее, заросшее.

— Что это?.. — ошеломлённо выговорил Сварн. Он впервые видел подобное.

— Трандуил многому научился у онодрим, — с гордостью за друга и произведённое им впечатление ответил Синголло.

— Онодрим? — непонимающе проговорил Сварн, но тут же лицо его прояснилось: — Энты! Да, мы видели их, они живут за Лоринандом. Но не очень охотно вступают в разговоры, а уж тем более учат.

Теперь нандо смотрел на синдар по-другому. Что-то новое появилось в его взгляде, что-то, похожее на почтение.

— А Орофер тоже учился у энтов? — поинтересовался Сварн спустя полчаса, когда дерево осталось далеко позади.

— Нет. — Трандуил перескочил через очередной корень, но тот, словно почувствовав его, поспешил уйти под землю. — Он не силён в разговорах с деревьями. Но лес чувствует его силу и подчиняется ей.

— А тебя он слышит, — пробормотал Сварн. — И слушается.

Лес редел. Разбегался в стороны, становясь светлее, прозрачнее. Буки, ясени, краснолистные клёны — после полумрака на эльфов обрушилось буйство красок. Над цветущей душицей порхали яркие бабочки. Деревья закончились резко, обрываясь над рекой, омывающей толстые корни. А на другом берегу высился холм, высокий, поросший буками. У его подножия темнели провалы, уходящие вглубь.

— Вот он. — Сварн довольно наблюдал за реакцией друзей. Трандуил смотрел, чувствуя, как бешено стучит сердце, вызывая в груди давно забытое чувство.

— Ты тоже это видишь, — прошептал он, не сводя глаз с холма.

— Да, — так же шёпотом ответил Синголло. — Каменный мост. Буки на склонах. Река у подножия.

— Он так похож.

— Похож на что? — спросил Сварн, ничего не понимая.

— На наш дом, — тихо сказал Трандуил.

807 г.В.Э.

Озеро, окутанное молочной дымкой, легло перед всадниками, и они остановились, разглядывая привычный пейзаж. Дорога шла вдоль берега, и замок выплывал из тумана, подпирая серое небо зелёными шпилями четырёх башен. Стража у входа привычно махнула, провожая прибывших долгими завистливыми взглядами — всадников ждало тепло камина и горячий ужин, а им ещё стоять на воротах до полуночи, вслушиваясь в туманную тишину.

Холл замка после промозглой сырости казался жарко натопленным, хотя три огромных камина топились вполсилы, а ещё два и вовсе стояли потухшими. У огня уже накрывали длинный стол, эльфийки весело переглядывались, надеясь услышать последние новости из Лоринанда.

— Давно вас не было видно! — решилась наконец одна из них, самая бойкая, щедро наливая горячего вина в кружку.

— Год — не так уж и долго для небольшого посольства, — улыбнулся один из эльфов, с благодарностью принимая вино.

— И что, есть что рассказать? — вторая эльфийка присела на лавку рядом, подперев кулачком подбородок.

— Есть, — важно кивнул посол. — Но сначала я должен рассказать обо всём принцу.

— О, ему уже пошли докладывать о вашем прибытии, — махнула рукой первая эльфийка. — Но от него мы точно подробностей не дождёмся.

— Мирд! — Голос Трандуила разнёсся по холлу, заставляя всех подскочить с мест. — Давно приехали? Устали?

— Скорее продрогли, — дернул плечом Мирд, выходя из-за стола.

— Прости, но обогреться я дам тебе позже. — В голосе Трандуила не слышалось ни капли раскаяния. — Сначала расскажешь мне обо всём, что увидел и узнал. Уверен, в письмах нам не всё рассказывают.

И Трандуил увлёк эльфа к широкой лестнице. Они прошли чередой коридоров, освещённых тёплым светом кованых светильников, и оказались в уютном кабинете. Огромный стол был завален бумагами, на стене напротив камина висела большая карта Великой Пущи с прорисованными на ней реками, мостами, селениями. Усадив Мирда в кресло у огня, Трандуил сел напротив и выжидающе посмотрел на эльфа.

— Думаю, о том, что нолдор основали своё королевство, тебе уже известно. — Трандуил кивнул. — Так вот, их столица, Ост-ин-Эдиль, говорят, уже полностью готова. Нам удалось побывать там летом, прекрасный город, но гномов там слишком много, как по мне.

Трандуил усмехнулся давней шутке, которую так и не могли понять нандор, и вновь обратился в слух. Дела нолдор, оставшихся по ту сторону Мглистых гор, интересовали его ровно настолько, насколько это могло касаться их королевства. Будь на то его воля, Трандуил и вовсе забыл бы о внешнем мире, живя в своём лесу и заботясь лишь о новом урожае или оползнях в горах. Ему нравилось это. Нравилась жизнь, спокойная, размеренная. Долгожданная возможность вздохнуть спокойно, забыв о лишениях, скитаниях, потерях. Забыть о войнах, о которых теперь напоминали лишь доспехи, выкованные мастерами Гондолина, да меч, созданный искусной рукой кузнеца-нолдиэ.

Вести из внешнего мира доходили постоянно: письма Келеборна, Кирдана, редкие и скупые — Гил-Гэлада, неожиданные — Элронда. А ведь Трандуил почти забыл, как выглядит потомок Лютиэн. Говорят, его брат, тот, что стал первым королём Нуменора, уже умер от старости. Амрот и Амдир приезжали на турнир, что действительно стал излюбленным праздником и поводом собраться всем нандор по эту сторону Мглистых гор.

Но как ни уговаривал себя Трандуил, что вести с запада его не волнуют, каждый раз, когда возвращались послы, он спешил узнать все первым, списывая это на давнюю привычку быть в курсе всего.

Мирд давно ушёл, а Трандуил продолжал сидеть, глядя в затухающее пламя, задумчиво отстукивая дробь кончиками пальцев по губам. Итак, у нолдор Второго Дома снова появилось королевство. Удивительно, что во главе его стоит внук Феанора, а не Гил-Гэлад, по-прежнему отсиживающийся в Линдоне. Почему он не спешит занять огромный Эрегион, а довольствуется крохотными гаванями? Не проще ли было бы тогда и корону Верховного Короля Нолдор отдать Келебримбору? Что крылось за этим? Тонкий расчёт или нежелание нести слишком большое бремя?

Трандуилу стоило посетить молодое королевство и увидеть всё своими глазами. К тому же Келеборн давно звал его к себе, в Харлиндон, сетуя, что друг совсем забыл про него в диких лесах, упуская из виду, что и сам за восемьсот лет навестил его всего четыре раза. Орофер не будет против, а если выехать через несколько дней, они могут успеть вернуться к концу лета, к турниру.

В дверь постучали, и сразу же следом показалась голова Синголло. Убедившись, что друг один, он прошёл в кабинет и притворил за собой дверь. Вместе с ним в комнату залетел терпкий запах весеннего леса, земли и свежей зелени.

— Что нового с границ? — Синголло упал в кресло и вытянул ноги.

— Давно приехал? — Трандуил поднял глаза, замечая мокрые волосы и влагу, блестевшую на плаще, который Синголло не потрудился снять.

— Что нового? — повторил он, с интересом косясь на письма, разложенные на столе.

— Когда-нибудь ты поплатишься за своё любопытство, — проворчал Трандуил, отодвигая письма в сторону. — Скажу сразу — тебе писем нет. А нового… Мы едем в Эрегион.

— Когда? — Обманчивая неторопливость моментально слетела с разведчика, и он приподнялся в кресле. Зелёные глаза азартно вспыхнули.

— Не сейчас, успокойся, — рассмеялся Трандуил. — Думаю, соберемся за неделю. Реши, кого брать, и подготовь отряд. Утром я поговорю с Орофером.

— Не думал, что ты решишься выбраться из Пущи в ближайшую тысячу лет, — довольно проворчал Синголло, снова бросив взгляд на заваленный бумагами стол. — Мне уже стало казаться, что Орофер решил воскресить лучшие традиции Дориата и Гондолина: чем королевство закрытее, тем лучше.

— И я полностью с ним в этом согласен, — ответил Трандуил. — Хочешь опять это обсудить?

— И не подумаю! — Синголло поднял руки в притворном ужасе. — Тебя не переубедить, мне нервы дороже. Пойду-ка я лучше к себе, там меня ждёт нечто приятнее упрямого синда.

— Очередная эллет? — неодобрительно нахмурился Трандуил.

— Очередной бочонок с вином, — беззлобно ухмыльнулся Синголло. — А там — кто знает. Может, и заглянет кто на гостеприимный огонёк.

— Я уже говорил, что тебе надо пожить на северных границах десяток-другой лет?

— Не только говорил, но и отправлял, — хмыкнул Синголло. — И не один раз.

— Лучше иди, — махнул рукой Трандуил, возвращаясь к бумагам. — И позови Аэрин.

Иногда он завидовал Синголло. Странное, когда-то неизведанное чувство теперь приходило всё чаще, вызывая едкую горечь внутри. У него всё было легко и просто, почему же сам Трандуил до сих пор не мог отпустить впитанные с детства правила? Многие синдар давно смешались с нандор, ушли в леса и жили в их селениях. Вновь вокруг зазвучал детский смех. Поначалу мыслям об одиночестве не было места, на них попросту не хватало времени — становление государства, бесконечное строительство, тысячи вопросов, требующих решения… Жизнь кипела, бурлила, заставляя погружаться в неё с головой, и вдруг… Всё закончилось. В один прекрасный день Трандуил понял, что они с Орофером добились своего — Эрин Гален зажил своей жизнью. Они смогли. Они создали королевство, объединив все разрозненные поселения нандор, железной рукой направив их по одному пути.

Из года в год на Амон Ланк прибывали вина и ткани, редкие, но прекрасные драгоценности и украшения, меха и шкуры. Вокруг разросся город, и несмолкаемый, полный жизни шум столицы непрерывно висел в воздухе. Облачились в кованое кружево балконы и мостики, зазвенели фонтаны. Пролегли дороги, удобные, каменные, освещенные. Изящные пролеты мостов соединили лесные реки. Появились пастбища, зазеленели сады.

Конечно, всё это, или многое, было и до прихода в Пущу синдар. Но разрозненные поселения мало общались между собой, предпочитая уединение и обособленность. За годы правления Орофера они научились жить по-новому, встречаясь на общих праздниках, чаще объединяясь для охоты и возделывания земли.

Несколько лет назад на дальних северных границах были замечены орки, и это не на шутку встревожило Орофера. Зло постепенно приходило в Средиземье, и теперь вопросы о необходимости армии отпали сами собой. Казармы заняли целый холм, спускаясь к лесу, чередуясь с площадками для тренировок и немногочисленными конюшнями. Лошади в Эрин Гален так и не стали привычными. В королевской конюшне трепетно и неспешно разводили меарас, живших долго и приносивших не больше одного-двух жеребят за всю свою жизнь. Гордые, выносливые, они слушались только своих хозяев, а подпускали к ним немногих. Впрочем, нандор и не спешили пересаживаться на лошадей, упрямо отдавая предпочтение своим ногам.

Невысокие местные лошадки составляли конницу королевства, едва ли насчитывающую полтысячи голов. На вздохи Орофера о необходимости увеличивать конные войска Трандуил лишь пожимал плечами, напоминая о том, что в лесу верхом далеко не уедешь, а пехота и лучники у них и так лучшие. Это утверждение не вызывало сомнений. Аэрин гоняла своих командиров, а те, в свою очередь, простых воинов, время от времени проводя учения, поднимая их среди ночи, зимой и летом, заставляя сражаться друг с другом, брать приступом казармы и отсиживаться в осаде.

Она настолько увлеклась, что порой к Трандуилу приходили жаловаться, на что он неизменно отвечал:

— Не хочешь служить, уходи.

Желающих попасть в регулярную армию было немало. Орофер не собирался повторять ошибок Тингола и делать ставку на несколько сотен опытных воинов. Нет. Ему нужны были все. Все, кто мог и хотел держать в руках оружие. Отбор происходил на турнирах, где зоркие начальники отмечали умения того или иного эльфа или эльфийки и после праздника подходили с предложением пройти обучение в войсках. Отказов не бывало. Орофер стремился к тому, чтобы постепенно научить сражаться каждого жителя Эрин Гален. Благо времени на это было достаточно.

— Ты долго будешь стоять за дверью? — Трандуил поднял глаза, встречаясь взглядом с Аэрин. Она смущённо улыбнулась и присела в кресло.

— Я не хотела тебя отвлекать.

— Я же сам позвал тебя. — Трандуил откинулся на спинку кресла, вертя в руках перо. — Мы с Синголло уезжаем через несколько дней. Ты останешься здесь главным военачальником. Разведчики Синголло также будут на тебе.

— Куда едете? — Аэрин подобралась, уже продумывая первоочередные дела. Оставаться главнокомандующей ей было не впервой — Синголло частенько отсутствовал, правда, умудряясь присылать свои замечания и приказы из любых уголков Пущи.

— В Харлиндон, — ответил Трандуил, бросая быстрый взгляд на письма. Глаза Аэрин вспыхнули.

— К морю?

— Да, пора навестить Келеборна. К тому же не мешало бы посмотреть, как устроились нолдор Второго Дома. Говорят, их столица…

— Возьми меня с собой. — Трандуил поднял удивлённый взгляд — Аэрин никогда не позволяла себе перебивать его.

— Прошу тебя. Возьми меня с собой, я так соскучилась по морю! — Голос Аэрин зазвенел. — Оно снится мне. Так часто, что иногда мне кажется, что ночью моя фэа улетает на побережье и бродит там по берегу. Прошу. Ты же понимаешь, каково это — жить вдали от милых сердцу мест.

— Ты действительно так скучаешь? — Трандуил склонил голову на бок. А ведь он ни разу не задумывался об этом. Ни разу не представлял, как живётся в глухой Пуще легкой и воздушной фалатрим с побережья Фаласа. — Но почему же тогда ты живёшь здесь?! Я уверен, Кирдан с удовольствием примет тебя. Да и Келеборн с Галадриэль будут не против.

— Ты знаешь почему, — бросила Аэрин, уязвлённая его непонятливостью. — Ты знаешь, хотя продолжаешь делать вид, что тебя это не касается.

— Мы говорили об этом, — нахмурился Трандуил. Он пытался уклоняться от разговоров на эту тему.

— Более семисот лет назад! — воскликнула Аэрин.

— Так давно? — вскинул брови Трандуил. — А мне казалось, и года не прошло…

— Не делай так, — еле слышно прошептала эльфийка. — Не надо пытаться сделать мне больнее, чем уже есть. Не надо напоминать мне, как мало для тебя значит моя любовь!

— Думаешь, мне легко? — Трандуил почувствовал, как внутри поднимается злость. — Думаешь, легко знать, что я не могу ответить тебе взаимностью? Думаешь, я не представлял, не пытался представить нас вместе? Ты прекрасная, смелая и самоотверженная. Ты — мечта для многих. Но не для меня. Пойми!

— Ты замкнулся в своём страдании. Холишь и лелеешь его, считая себя выше других, выше всех, кто начал жить сначала! Ты смотришь на всех свысока, осуждая. Думаешь, я не вижу, как ты поджимаешь губы, видя чужое счастье? Видя, как те, кто потерял близких, нашли в себе силы жить?! Хватит! Хватит наслаждаться горем! Пора оставить его позади и жить дальше!

Аэрин замолчала, тяжело дыша, с ужасом ожидая, что сейчас её прогонят, чтобы никогда больше не видеть. Но Трандуил молчал, низко опустив голову. Платиновая волна волос скрыла выражение его лица, когда он заговорил, голос же ничего не выражал.

— Ты хочешь не того, чтобы я жил. Ты хочешь, чтобы я продолжил свою жизнь с тобой. Ты не желаешь принять тот факт, что моё сердце молчит. Ты называешь меня эгоистом, а сама думаешь лишь о себе и своей любви. Ты отказываешься понимать, что я не хочу быть с тобой, не хочу тебя!

Он резко поднял голову, впиваясь ледяным взглядом в лицо Аэрин. Она невольно отшатнулась, глотая слёзы.

— Чего ты хочешь от меня, Аэрин? Чтобы я любил или чтобы просто ответил?

Она молчала, тяжело дыша, вцепляясь в подлокотники кресла. Что он предлагает ей? Себя? Но не свою душу…

— Я научу тебя жить, — еле слышно прошептала она. — Научу. Моей любви хватит на двоих.

— Знакомая фраза, — горько скривился Трандуил. И пояснил: — Когда-то я так же говорил Нарэлен. Когда в очередной раз молил не бросать. Удивлена? Или думаешь, мне это чувство незнакомо — боль отказа? Когда твою любовь швыряют под ноги снова и снова. Ты думаешь, я не понимаю, что ты чувствуешь сейчас? Понимаю. И потому говорю: я не могу предложить тебе свою душу. Не могу предложить любовь. Но я могу понять, какое это счастье — просто быть рядом с любимым. Тебе это надо? Действительно надо? Ты готова заживо тлеть, раз за разом не находя ответа на свои чувства? А если я снова полюблю? Но не тебя? Что будет с тобой тогда? Молчишь.

Он горько усмехнулся. Поднялся и подошёл к столику с вином. Щедро наполнил бокалы, протянул один Аэрин. Она приняла его, всё ещё пряча глаза.

— Я знаю, что мои слова жестоки. Но я слишком уважаю тебя, чтобы лгать.

Он залпом осушил свой бокал и с глухим стуком поставил его на столик.

— Прости меня, если сможешь, — проговорил Трандуил, кладя руку на её плечо и осторожно сжимая. — Я пойму, если ты захочешь уехать из Пущи.

С этими словами он вышел, и Аэрин наконец дала волю слезам, роняя лицо в ладони.

Трандуил вылетел из кабинета, не обращая внимания на эльфов, встречаемых на своём пути. К ночи снова начался дождь и теперь тихо барабанил по стёклам. Раздражённо выдохнув, Трандуил остановился у дверей, ведущих в сад — плащ остался в кабинете, а возвращаться сейчас обратно не было ни малейшего желания. Распахнув двери, он шагнул наружу, вздрагивая от холодных капель. Деревья, только начинающие одеваться в листья, стояли, нахохлившись, вздрагивая под дождём. В саду ярко пахло зеленью и землёй. Хотелось глубоко вдыхать, задерживая внутри ароматный весенний воздух. Решительно расправив плечи, Трандуил направился вглубь сада, к фонтану, молчавшему в это время года.

Мраморная чаша серела впереди, и три танцующие девы мокли под дождём, держа в руках пустые кувшины и кубки. Слева от фонтана тесно сплелись ветвями дикие розы, образуя подобие беседки. Летом здесь любили сидеть с книгой жители дворца, любуясь звонким фонтаном. Сейчас здесь было серо, пусто и тихо. Только дождь шуршал, стекая с веток.

Трандуил присел на влажную скамейку и наконец выдохнул, проведя рукой по глазам. Слова Аэрин задевали, но они вовсе не открыли ему глаза. Всё, что она говорила, он знал и так. Знал, что слишком отстраняется ото всех, знал, что девы шепчутся в коридорах замка и в лесных селениях о том, как прекрасен и холоден принц. Знал — и ничего не пытался с этим сделать, привыкнув к своему одиночеству. Возможно, он просто боялся снова впустить кого-то в свою жизнь, разделить свои страхи и радости с чужой душой. Боялся, что снова предадут. Что бросят.

Дождь перестал, и тонкий, едва заметный серп Итиль мелькнул в разрыве облаков. Звёздный свет упал на садовые дорожки, ласково коснулся склонённой белокурой головы. Тинвен замерла у фонтана, не веря своим глазам. Но видение пошевелилось, и она выдохнула, улыбнулась и подошла к Трандуилу. Он поднял глаза, услышав шелест одежды, и улыбнулся в ответ.

— Почему я не удивлён?

— Может, потому что встречаться в саду по ночам у нас вошло в традицию ещё с Дориата, — легко рассмеялась Тинвен, ставя корзину, которую держала в руках, на скамейку рядом с Трандуилом. В воздухе разлился манящий аромат клубники. Трандуил повёл носом, принюхиваясь, и Тинвен едва успела хлопнуть его по руке, когда он потянулся заглянуть внутрь корзинки.

— Это на пирожные. Клубника, ты правильно понял.

— Откуда? — удивился Трандуил, чувствуя, как отступают на время тяжёлые мысли и появилась лёгкость, присущая всем встречам с Тинвен. В последние годы им редко удавалось вот так просто посидеть, поговорить вдвоём. Тинвен проводила много времени в светлых, полных ветра и простора палатах исцеления. Дар, открывшийся у неё во время Войны Гнева, становился всё сильнее. Она оказалась достойной ученицей майар Эстэ, и теперь никому не удавалось сравниться с силой её исцеляющих песен. Даже Эннель, немало времени проводившая с Мелиан, уступала ей в могуществе врачевания. У Тинвен появилось немало учеников и учениц, бывало, они годами бродили по лесам, собирая редкие травы, плетя наговоры, врачуя раненых на охоте в дальних селениях.

В редкие минуты встреч Трандуил понимал, что скучает. По ней, по вечерам, которые собирали друзей у костра. По непринуждённой лёгкости, которой все они навсегда лишились. От которой с каждым прожитым днём отдалялись всё сильнее.

— Ладно, — Тинвен смягчилась, лукаво улыбнувшись, и приоткрыла крышку, ныряя внутрь. — Я угощу, но только если поделишься. Самой мне жалко её есть. — Она протянула ладонь. — В теплицах только появились первые ягоды.

Трандуил потянулся и осторожно взял маленькую клубничку. Хитро посмотрел на Тинвен и протянул ей ягоду, кладя прямо в рот. Затем, ухмыльнувшись, сгрёб остальные в охапку и мигом проглотил. Тинвен ахнула и звонко расхохоталась.

— Ну ты и жадина, оказывается! — Она подхватила корзинку, прижимая к себе. — Хватит, а то я скажу поварам, чтобы они Орофера к тебе направляли, когда он попросит клубничные пирожные.

— Думаю, я сумею с ним договориться! — Трандуил поднялся с лавочки и попытался выхватить корзинку, но Тинвен уже бежала к замку. Глубоко вздохнув, Трандуил поднял глаза к небу, подмигнул тонкому месяцу и отправился следом.

Аэрин его избегала. Кивала, стоило завидеть издалека, и спешила скрыться, ссылаясь на занятость. Трандуил лишь пожимал плечами — подозревал, что так и будет. Обманывать он не хотел и даже радовался разговору, который покончил наконец со всеми недомолвками. Вскоре подготовка к отъезду поглотила, заставив отбросить лишние мысли. Они планировали маршрут, считали, сколько времени займёт дорога, сколько требуется взять с собой воинов, кто хочет войти в делегацию лесных эльфов Эрин Гален… Они просиживали до утра с Синголло и Орофером, часто к ним присоединялся Сварн. Приближался день отъезда, подготовка заняла гораздо больше недели — собраться в дальний путь надо было основательно.

Отъезд был запланирован на послезавтра. Прикрыв дверь кабинета, Трандуил осмотрелся, устало хмыкнул — дворец давно спал, светильники еле горели, погружая коридоры во мрак. Довольно улыбнувшись тому, что никто не будет отвлекать вопросами, он направился в купальни, радуясь возможности наконец побыть одному.

За дворцом, с его западной стороны, били горячие источники, их пустили в огромные каменные чаши, к которым вели дорожки, по бокам их стояли деревянные беседки, в которых часто любили сидеть эльфы. Сейчас они были пусты, только фонарики мерно раскачивались на ветру, да с неба снова срывался мелкий дождь. Оставив одежду в беседке, Трандуил вышел наружу, вздрогнул от холодного весеннего ветра и поспешил к купели.

От воды парило, по глади разбегались крохотные круги от дождя. Трандуил ступил в воду, погружаясь по плечи и довольно выдыхая. В этих источниках можно было провести вечность. На ум невольно пришло сравнение с походами, когда теплой воды было не достать и даже зимой приходилось мыться растопленным снегом, слегка подогретым на костре. Слишком много желающих помыться становилось в очередь с котелками у большого костра. Тогда вот так полежать, ни о чём не думая, было невероятной роскошью. Воспоминания об этих и других лишениях постепенно отходили на дальний план, терялись в повседневных заботах. Но иногда, вечерами, подобными сегодняшнему, перед глазами вставали картины давно забытых дней, самых первых битв.

Трандуил откинул голову на бортик и прикрыл глаза, наслаждаясь контрастом падающих с неба холодных капель и горячей воды, в которой он лежал. В обступавшей тишине лес звучал особенно громко и понятно, и Трандуил читал его без малейших усилий. Неподалёку прошла семья енотов, недовольных тем, что их уединение разрушил какой-то эльф. На ветках разлапистой ели нахохлились сороки, в дупле прятались белки. Далеко за дворцом собрались на охоту волки. А ещё лес рос. Непрерывно рос и ширился, радовался весне, тянулся вверх, расправляя молодые листочки. Трандуил вытянул руки по обе стороны чаши, касаясь земли, чувствуя, как течёт сквозь него зелёная могущественная сила, а сам он делится с лесом своей энергией, бушующей, яростной, ненасытной. Он жил этими минутами единения, чувствуя себя не одиноким, но одним целым с древней Пущей.

Он расслышал чужие шаги задолго до появления того, кто решил искупаться в этот поздний час. Трандуил не спешил выдавать своё присутствие — благо места хватало для всех и вокруг было полно пустых каменных чаш. Не раскрывая глаз, он продолжил разговор с лесом, полностью забыв о пришельце. Пока он сам о себе не напомнил.

Раздался тихий всплеск, и Трандуил нехотя открыл глаза, собираясь недовольно проворчать, что нарушать чужое единение нет необходимости — можно найти себе место в любой другой купели. Но бледное лицо Аэрин, застывшей прямо перед ним, мигом спутало все заготовленные фразы. Она стояла близко — вытяни руку и коснёшься. И смотрела. Так смотрела, будто душу наружу выворачивала, пристально, пронзительно.

— Ты сказал, что я могу выбирать. — Она заговорила тихо, но твёрдо и решительно. — Выбирать, жить с тобой без твоей любви или не жить рядом вовсе.

Она сделала шаг навстречу, почти касаясь его груди своей, не сводя сосредоточенного взгляда с лица Трандуила.

— Я не смогу жить без тебя, — прошептала она. — Ты сам предложил. Если ты сейчас скажешь, что пошутил, я уйду, и больше ты никогда меня не увидишь, клянусь.

Трандуил молчал, впервые в жизни не находя слов. Аэрин поставила его в тупик, загнала в угол, поймав на своих же словах. Но разве мог он подумать, что она согласиться стать просто любовницей? Утехой для тела, но не усладой для души? Да и возможно ли подобное среди эльфов?!

«Возможно, — шепнул внутренний голос. — Ты и сам это знаешь. Здесь, в Пуще, возможно всё».

Он смотрел на неё, на слегка подрагивающую нижнюю губу, на пряди мокрых волос, белыми змеями обвивших виски и плечи. Смотрел в глаза, огромные, прозрачные, сверкающие в темноте. И не знал, что сказать.

— Не молчи, прошу, — шепнула в отчаянии Аэрин и пошатнулась — всё это время она стояла на носочках, пытаясь быть одного с ним роста. Трандуил едва успел её поймать, схватив за плечо.

— Ты уверена? — Он сам удивился тому, как тихо звучит его голос. Тихо и робко. В горле пересохло, а сердце стучало гулко и громко.

— Да, — выдохнула Аэрин ему в губы, всё ещё не сводя с него огромных, полных надежды глаз.

— Ты ведь понимаешь, что о нашей связи никто не будет знать. — Трандуил сам ненавидел себя за эти слова, но он всё ещё пытался дать ей передумать. Пытался придумать препятствия, такие, которые она не захочет преодолевать.

— Пускай. — Аэрин чувствовала, что он сдаётся. Чувствовала, что мечта её, прежде недостижимая и невероятная, вот-вот станет явью. И чем бы ей не грозило это: истончением фэа, вечной болью и страданием — она готова была отдать всё, чтобы эта мечта исполнилась.

— Ты будешь приходить ко мне тайно и уходить, пока никто не видит, — безжалостно продолжал Трандуил, скользя взглядом по её лицу, ища хотя бы тень сомнения. — Не сможешь выйти замуж, не родишь детей.

— Пусть. — Аэрин упрямо продолжала смотреть на него. — Пусть, — повторила она твёрдо. — Только бы с тобой рядом.

— Аэрин. — Трандуил грустно улыбнулся, провёл рукой по щеке, коснулся виска, отвёл за спину мокрые пряди. — Аэрин, ну зачем же ты так?

— Пусть так, — выдохнула она, подаваясь вперёд, почти касаясь его губ. — Только с тобой рядом.

И он не выдержал. Притянул к себе, держа за затылок, и впервые по-настоящему поцеловал. Ласково, нежно. Чувствуя вкус дождя и соли. Он взял её лицо в ладони и принялся сцеловывать слёзы, снова и снова возвращаясь к губам.

Аэрин всхлипнула, запуская руки в его волосы, притягивая его голову к себе, крепко, сильно. Прижалась всем телом, вздрогнув от ощущения чужой кожи, горячей, настоящей под своими ладонями.

Он выдохнул, растворяясь в забытых ощущениях, в жаре, что окутал всё тело, в красной пелене, пульсирующей в висках. Руки гладили спину, плечи, спускались к ягодицам, сжимая, и снова возвращались наверх, к рукам, груди.

Аэрин таяла, плавилась под его прикосновениями, дыша тяжело и прерывисто. Дождь давно превратился в ливень и теперь хлестал по плечам, стекал по лицу, не давая раскрыть глаза. Но зрение сейчас потеряло свою необходимость, уступив место ощущению чужих рук на теле, чужих губ на коже.

Она обхватила его ногами, наконец оказываясь на одном уровне с его лицом, впиваясь жадным поцелуем в губы, прикусывая их, одновременно ныряя рукой вниз, в воду, туда, где так тесно соприкасались их тела. Обхватив его пульсирующую каменную плоть, она плавно провела по ней рукой, вызвав у Трандуила приглушённый сладкий стон. Довольно улыбнувшись, Аэрин повторила, ловя губами его выдохи. Закрыв глаза, он откинулся на бортик, отдавая себя во власть её рук, позволяя им делать всё, что хочется, терзать его, дразнить неспешными поглаживаниями, заставляя желать большего.

Она наслаждалась каждым мгновением своей краткой власти, любуясь его напряжённым лицом, приоткрытыми губами, плотно сомкнутыми глазами. Он тяжело дышал, и на шее отчётливо билась голубая жилка, вызывая желание накрыть её губами. Накрыть и целовать её, шею, ключицы и ямку между них, слизывать прохладные капли дождя, снова возвращаясь к губам.

Трандуил сдался первым, подхватывая её под ягодицы и заменяя её руку своей. Аэрин коротко вскрикнула, принимая его в себя, чувствуя себя невероятно полной, цельной, настоящей. Новые ощущения вспыхнули в груди, разливаясь сладкой тянущей болью внизу живота. Она осторожно пошевелилась, и стон сорвался с губ, вторя невыносимому чувству наслаждения, которое принесло небольшое движение. Трандуил еле слышно зарычал, опуская её на себя до конца, и начал двигаться, медленно набирая темп. Теперь они дышали в унисон, и их крики разносились над водой, заглушаемые шумом проливного дождя. Аэрин откинулась назад, повиснув на его руках, пытаясь стать ближе, стать с ним единым целым. Трандуил крепко держал её, запрокинув голову. Сиплое дыхание шумно вырывалось сквозь стиснутые зубы.

Аэрин летела. Поднималась вверх, в небо, выше серых дождливых туч, прямо к звёздам. Она видела их свет даже с плотно сомкнутыми веками и стремилась к нему, приближаясь с каждым движением, с каждым вздохом. Свет заполнял всё вокруг, проходя сквозь неё, и Аэрин вдруг почувствовала себя невесомой, легкой, как перышко. Из глаз брызнули слёзы, но она их не заметила, громко выкрикивая чужое имя.

Трандуил прижимал её к себе, тяжело дыша, медленно поглаживая по спине, чувствуя внутри головокружительную пустоту. Он не хотел думать о том, что произошло. Не хотел раскладывать всё по полочкам, объяснять самому себе. Ему просто было хорошо сейчас. И этого было достаточно.

— Ты уверен, что не заболел?

Синголло в четвёртый раз озабоченно оглядывал друга, то и дело заставляя лошадь замедлять шаг. — Может, отложим поездку?

— Я не понимаю, с каких это пор уставший вид может означать болезнь? — в очередной раз ухмыльнулся Трандуил, откровенно забавляясь чрезмерной заботливостью Синголло. — Сколько раз нам приходилось не спать по несколько суток, и вид был ещё хуже, чем сейчас.

— Просто я давно тебя таким не видел, — насупился Синголло, видя, как веселится друг. — А все совещания мы завершили ещё послезавтра. Вчера у тебя был весь день на отдых, и что ты делал? Ушёл в лес, тренироваться!

— Я звал тебя присоединиться, — невозмутимо ответил Трандуил. — Ты сам отказался.

— Я не хотел тратить последний свободный день перед долгой поездкой на то, чем и так будут заполнены все наши привалы. — Синголло распрямился в седле. — Мне в постели было гораздо уютнее, уж поверь.

— Каждому своё, — пожал плечами Трандуил, снова и снова возвращаясь мыслями к ночи, проведённой с Аэрин. Она сама ушла, исчезла за завесой дождя, оставив его наедине со своими мыслями, которые не замедлили обрушиться, стоило раствориться наслаждению. И вчера весь день Трандуил с ожесточением сражался с единственным врагом, который мог причинить ему вред — с самим собой. Произошедшее казалось ему предательством. Чем-то, что невозможно простить. С чем невозможно смириться.

Она ушла. Нарэлен ушла, бросила его. Отпустила. Сами Валар посчитали их брак расторгнутым. Так отчего так гадко на душе?

Трандуил вернулся к себе, когда серый день подошёл к концу. Закрылся в своих покоях с бочонком вина, коря себя за проявленную слабость и за то, что вместо того, чтобы готовиться к отъезду, он продолжает думать об Аэрин и её поступке.

"О нашем поступке", — поправил он себя, усмехнувшись. Да, в нём явно были виновны двое, но вот виновны ли? Новый бокал не принёс ясности, наоборот, с готовностью напомнил, как хорошо ему было. Как давно он не чувствовал этой сладкой опустошённости. Быть может, в этом и впрямь нет ничего плохого, если позволять себе иногда небольшую слабость…

Аэрин пришла, когда бутыль наполовину опустела. Прошла в спальню, шурша подолом шелкового ночного платья, которое оказалось у неё под теплым мягким халатом. Достала из-за спины бутылку белого вина, легкого и игривого, и молча села у ног Трандуила, наполняя бокал — его и свой, который прихватила из кабинета.

Они пили молча, глядя друг на друга, а потом целовались, долго, жадно, задыхаясь. Ласкали друг друга на шкуре у камина, любили на кровати, оказавшейся слишком узкой для двоих. И молчали. Ни слова не было произнесено, но глаза Аэрин ярко пылали, говоря красноречивее любых слов. Она была счастлива.

И исчезла с рассветом, незаметно выскользнув из его покоев к себе. А Трандуил провалился в сон, чтобы открыть глаза через пару часов от настойчивого стука слуги, удивившегося, что принц до сих пор не на ногах. Орофер и Эннель вышли провожать, Тинвен с улыбкой протянула мешок с лечебными травами, которые могут пригодиться в дороге. А Аэрин загадочно улыбалась, держась в стороне, не забывая зорко следить за воинами, прощавшимися с родными.

Они выехали на рассвете, растянувшись по двое по каменной дороге. Вскоре озеро осталось за спиной, а вниз убежал широкий тракт, уводящий в лес. На ночь устроились на берегу Андуина, планируя пересечь его завтра и войти в Лоринанд к обеду. Всю ночь у костров распевали песни, громко смеялись и передавали друг другу фляги с вином. Здесь, в Пуще, эльфы были дома и не выставляли постов, передвигаясь открыто и расслаблено.

В Лоринанде задержались на три дня поохотиться с Амротом и Амдиром. Амрот был непривычно тих, то и дело обращая взгляд на прозрачные березовые рощи к югу от столицы. К вечеру Синголло не выдержал.

— Ты так смотришь на этот лес, будто закопал там несколько бочонков с вином триста лет назад и теперь не можешь вспомнить, где именно.

— Тебе бы только о вине говорить, — беззлобно усмехнулся Амрот, доставая флейту и выводя короткую незамысловатую мелодию.

— Ты знаешь другие радости, которые можно разделить с друзьями? — вскинул брови Синголло и потянулся за фазаном, только что снятым с вертела.

— Ещё есть любовь, — прошептал Амрот. — Светлая, недостижимая, прекрасная. Та, что заставляет творить прекрасные вещи. Сочинять завораживающие мелодии. И просто жить дальше.

Аэрин сидела молча, слушая, думая, что её недостижимая мечта стала явью, и теперь ей очень хотелось, чтобы все влюблённые были всегда вместе. Ей хотелось счастья для всех такого же острого, как то, что сейчас билось в её груди.

— Это Нимродэль, да? — спросил Трандуил. — Ты ведь про неё говоришь?

— Она, — вздохнул Амрот. — Непокорная. Нелюдимая. Живёт одна, никого к себе не подпускает. И так редко выходит к эльфам…

— Ты помнишь историю Эола и Аредель? — хитро улыбнулся Синголло. — Похить её и женись. И будет вам счастье.

— Мне кажется, искажение слишком щедро коснулось тебя, — протянул Амрот.

— А ты в своём золотом краю совсем закис, что уже шуток не понимаешь! — Синголло хлопнул друга по плечу, вызывая облегчённый смех.

— Она не хочет никого видеть. Она не любит нас. Не любит синдар. — Амрот снова вздохнул. — Ей кажется, что мы привели беду в её дом.

— А её не смущает, что мы живём здесь не одну сотню лет и пока ничего ужасного не произошло? — прищурился Синголло. — Ты прости, но мне кажется, что твоя дева просто слишком любит одиночество и себя в нём. И потому придумывает различные отговорки, только бы никто ей не мешал.

— Может быть. — Амрот вытянул ноги, облокачиваясь на дерево. — Я уже не знаю, что думать. Знаю только одно: я люблю её и буду любить до конца своих дней.

— Жестокая дева, — проговорил Синголло. — Найди другую. Может, тогда она заметит тебя.

— Как у тебя всё просто, — усмехнулся Трандуил. — Не одна, так другая.

— А к чему усложнять? — Синголло пожал плечами. — Я пока не изведал любви, о которой вы всё толкуете. А значит, не могу вас понять, зато мне прекрасно видно со стороны, как вы всё усложняете сверх меры. Ты, — он показал на Амрота, — страдаешь по деве, которая видеть тебя не хочет. Которая не давала тебе ни малейшего намёка на будущее с ней, на счастье. А ты, — он ткнул в Трандуила, — хранишь верность той, что бросила тебя без объяснений, расторгнув ваш брак. Так кто из нас всё усложняет?

— Иногда ты говоришь чрезвычайно здравые вещи, — пробормотал Трандуил, разливая вино. — Живи мы все по твоим правилам, как легко бы нам всем было!

— Ну, без лишних страданий, это точно, — проворчал Синголло, принимая стаканы и протягивая один Аэрин. — Может, поедешь с нами? — Он повернулся к Амроту. — Развеешься. Навестим Келеборна. Вспомним дориатские времена.

— Не знаю, — с сомнением протянул Амрот. — Весной всегда много дел.

— С которыми без тебя не справятся? — тонко усмехнулся Трандуил. — Поверь, ничто так не показывает силу власти, как отъезд самого властителя. Если ты не можешь оставить свои дела на помощников, ты плохой Владыка.

— Я не Владыка, — возмутился Амрот. — Король — мой отец.

— Ты сейчас открыл нам глаза! — вскинул руки Трандуил. Синголло не выдержал и громко фыркнул. Аэрин смотрела во все глаза, осознав, что до сих пор не привыкла к таким подначкам, принятым среди друзей.

— Я поговорю с отцом, — нехотя проговорил Амрот, продолжая делать вид, что предложение Синголло его не заинтересовало.

— Пусть посоветуется с Орофером, как управлять королевством в отсутствие сына, — рассмеялся Трандуил. Амрот пару секунд молчал, но потом рассмеялся в ответ.

— Нет, мне определённо стоит поехать с вами. Хотя бы для того, чтобы вы не развязали войну с нолдор или гномами.

— Говорят, их много сейчас в Хитаэглир? — Трандуил снова настроился на серьёзный лад. Знать о том, что им предстоит впереди, из уст того, кто живёт практически на границе нового королевства, никогда не помешает. В Лоринанд часто заезжали эльфы из Эрегиона, а Амдир вел активную переписку с Гил-Гэладом и Келебримбором, чем не мог похвастаться Орофер, неохотно принимающий чужих эльфов в Эрин Гален.

— Да, их царство, Кхазад-Дум, говорят, прекрасно. Они охотно пускают внутрь эльфов, через их подземные дворцы проходит дорога, позволяющая пересечь Мглистые горы за три дня.

— Удобно, наверное, — подала голос Аэрин. Но Трандуил не поддержал её.

— Лучше неделю поверху, но без гномов.

— Согласен, — кивнул Синголло. — Думаю, нам и так немало времени придётся провести в их обществе. Как бы сдержаться.

— Уверен, вы справитесь. — Амрот хитро улыбнулся. — Пора проявить свою дипломатию.

— Думаешь, мы мало проявляли её в Первую Эпоху? — усмехнулся Трандуил. — Кажется, феаноринги остались довольны.

— Вот-вот, — покачал головой Амрот. — Пора изменить подход.

— Поговорим об этом ещё через пару сотен лет, — улыбнулся Трандуил.

Они покидали Лоринанд вечером, когда на деревьях начали вспыхивать светлячки. Амрот ехал с ними, и отряд пополнился ещё и эльфами Лоринанда. Ехали всю ночь и под утро остановились у подножий Туманных гор. Перевал уже был открыт, снега сошли, и путь через горы занял несколько дней. Эрегион лёг у их ног, разлившись изумрудным морем. Вдалеке можно было разглядеть рощи могучих падубов, а ещё дальше, в голубой дымке, лежала столица Ост-ин-Эдиль.

Всадники ехали неспешно, наслаждаясь звёздной ночью, безоблачной и не по-весеннему тёплой. Здесь, по другую сторону Хитаэглир, лето наступало быстрее, и путники давно сняли плащи и остались в рубашках. На ночлег пришлось остановиться, чтобы дать отдых уставшим лошадям, сами эльфы всю ночь бродили в высокой траве, не сводя глаз с мерцающих звёзд.

— Здесь воздух совсем другой, — выдохнула Аэрин, подходя к Трандуилу. — Ароматнее, легче.

— Тебе так тяжело дышится в Пуще? — хмыкнул он. — Я всегда чувствую себя неуютно на открытой местности. Кажется, что за тобой следят враги.

— Здесь нет врагов, — мягко сказала Аэрин и положила руку ему на плечо. Теперь это прикосновение давалось ей легко и значило гораздо больше, чем раньше. Теперь он был её, и, хоть она и не могла заявить об этом во всеуслышание, чувство принадлежности с каждым днём становилось глубже и шире.

— Нет, — согласился Трандуил. — Пока нет.

— Твои мысли слишком мрачные, — хмыкнула Аэрин, уткнувшись носом в его лопатку. — Такая чудесная ночь. Не хочется думать о плохом.

— Не думай, — улыбнулся Трандуил, поворачиваясь. — Не стоит заполнять голову ненужными мыслями. К тому же это мои мысли.

— Мне важно всё, что касается тебя. — Аэрин нехотя подняла голову, встречаясь глазами с его взглядом. — Расскажи мне.

— Мы уходили из Дориата, — медленно начал Трандуил, поднимая голову к небу. — За спиной остался горящий Менегрот, а до гор было слишком далеко. Мы шли по равнине. Вот такой, бескрайней, просторной. Только холодной. Очень холодной. Ледяной ветер пробирался под одежду, ночевать приходилось в темноте и почти без огня. Нас преследовали орки, их варги выли, вторя ветру и метели.

Трандуил замолчал, и Аэрин поёжилась, обхватив себя руками, и невольно огляделась. Мирная долина Эрегиона уже не казалась ей такой безопасной.

— Прости. — Трандуил посмотрел на Аэрин и притянул её к себе, прижимая к груди. — Не хотел тебя пугать.

— Ты прав, я слишком беспечна, особенно для капитана твоей личной охраны, — хрипло проговорила Аэрин.

— Ты отлично меня охраняешь, — пошутил Трандуил, целуя её в макушку.

* * *

Розовые башни Ост-ин-Эдиль вставали из утреннего тумана, подсвеченные восходящим солнцем. На тонких шпилях гордо развевались знамёна с пламенеющими многолучевыми звёздами, и синдар невольно стиснули поводья крепче, пуская лошадей рысью. Огромные ворота из тускло мерцающего серебра были распахнуты, стража на входе приветливо кивала пришельцам.

— Вы издалека? — Один из воинов вышел вперёд, разглядывая всадников. Кольчуга тонкого, изящного плетения облегала его, как вторая рубашка. Копьё стояло у стены, среди остального оружия, волосы были собраны в хвост и перетянуты простой кожаной лентой.

— Мы из Эрин Гален и Лоринанда, — ответил Трандуил, недоуменно разглядывая воинов, пытаясь понять, как их Владыка допускает подобную халатность.

— О, синдар! — удивлённо воскликнул стражник, оборачиваясь к своим друзьям. — Очень редкие гости в нашем городе.

— Надеюсь, ваш правитель сможет нас принять? — спросил Амрот.

— Конечно, — встрепенулся воин. — Обычно он проводит всё своё время в Гвайт-и-Мидрайн, так что найти его будет несложно. Проедете прямо до площади ремесленников, от неё свернёте направо к сосновой роще, а оттуда уже будет рукой подать до Жемчужной площади. Там и стоят дома и кузни Златокузнецов. Спросите у любого, они найдут Келебримбора.

— И никто из вас не поедет доложить Владыке о делегации из-за гор? — вскинул брови Трандуил.

— Вы и сами найдёте, зачем нам с вами ходить, — пожал плечами воин. — Да и, честно говоря, смена скоро заканчивается, не хотелось бы с поста уходить.

— Ладно, найдём сами. — Амрот обогнул друга, пуская коня вперёд. Остальные отправились следом, не уставая переглядываться.

Первое знакомство с городом и его жителями оставило после себя лёгкий налёт недоумения: и это город нолдор? В него может попасть любой, кто пожелает! К чести самих жителей, широкие дороги и каменные дома, возносящиеся на два этажа, внушали уважение. Строили здесь добротно и на века. Площадь ремесленников они нашли быстро, но тут синдар постигло второе разочарование: почти все продавцы и покупатели здесь оказались гномами! День только начинался — открывались лавки, хлопали ставни, выкладывался товар. Две широкие дороги, не считая множества узких улочек, вливались в площадь, и по одной из них, той, что была слева, непрерывным потоком ехали груженые повозки. Рядом степенно вышагивали серьёзные гномы, покрикивая на детей и пони, обмениваясь последними новостями. Дорога уходила дальше, шла через весь город и дальше, к вершинам гор, что занимали полнеба.

— Я рад, что нам направо, — мрачно буркнул Синголло, провожая взглядом очередного гнома, который едва не задел своим плечом его ногу. Дорога вправо была не так оживленна, и ходили по ней в основном эльфы. Всадники не стали задерживаться, хотя многие нандор ворчали: им хотелось посмотреть на гномьи товары и, быть может, привезти что-нибудь домой: игрушки, толстые шерстяные ковры, кованые сундуки и многое другое.

— Мы задержимся здесь, думаю, на неделю, не меньше, — ободрил эльфов Трандуил. — Успеете ещё накупить подарков. Придётся, правда, оставить всё здесь и забрать на обратном пути, иначе в Харлиндон мы приедем с обозом, а уедем караваном.

Настроение значительно улучшилось, когда площадь ремесленников осталась далеко за спиной. Дорога уходила вперёд, оставаясь такой же широкой и безлюдной, как и полчаса назад. С кованых балконов спускались глицинии и клематисы, на которых уже набухали многочисленные разноцветные бутоны. Время от времени попадались коты, которые разгуливали по городу, гордо поднимая хвосты, перескакивая с крыши на крышу. Несколько раз особо наглые особи прыгали на плечи эльфам и, проехав с ними несколько футов, спрыгивали и шли дальше как ни в чём не бывало.

Жемчужная площадь не зря носила своё название: в центре возвышался невиданных размеров фонтан, состоящий из группы скульптур, изображавших эльфов — сидящих, стоящих, возносящих руки в небо, танцующих. Вода струилась из их ладоней, укрывала прозрачными одеждами обнажённые тела, искрилась в перламутровой чаше. Над фонтаном стояла радуга, а вокруг бродили вездесущие кошки.

Над площадью стоял неумолчный гул, который поначалу эльфы приняли за шум воды в фонтане и, лишь подъехав ближе, поняли, что это звон многих десятков молотов и молоточков, доносящийся из открытых дверей. Кузницы выходили прямо на площадь, в дверных проёмах виднелись огненные жерла, в темноте мелькали сами мастера. Но не все дома были кузницами. Встречались и изящные вытянутые ввысь сооружения с закрученными лестницами. Крыши некоторых домов сверкали на солнце, и эльфы с удивлением отмечали, что они полностью прозрачные.

Заметив всадников, из домов выглянули несколько мастеров, но лишь один отвлёкся и подошёл поинтересоваться, кто они и зачем прибыли. Он был одет в кожаный фартук и тёмные штаны, волосы мокрыми прядями прилипли к вискам, чёрным хвостом змеясь по спине. Узнав, что гости — синдар и ищут Келебримбора, кузнец кивнул и коротко свистнул, подзывая кошку. Полосатый зверь подбежал и внимательно посмотрел на кузнеца, который явно что-то мысленно ему приказывал. Муркнув, кошка запрыгнула на одно из деревьев, и вскоре её пушистый хвост уже мелькал среди крыш.

— Впервые вижу, чтобы кошку использовали в качестве связного, — заинтересовался Синголло.

— Птицы не везде смогут пробраться, а у нас слишком много помещений под землей, а весть порой надо передать в кратчайший срок. Кошки помогают с радостью.

— И впрямь удивительно, — покачал головой бывший разведчик, прикидывая, можно ли расширить свой отряд осведомителей семейством кошачьих. Вскоре связной вернулся, прыгнул на плечо эльфу и потёрся о его голову.

— Келебримбор занят, просит проводить вас во дворец. На самом деле вам просто не повезло, обычно Владыка днюет и ночует на Жемчужной площади. Я попрошу вас проводить. Думаю, вы устали, и бродить по незнакомому городу едва ли станет для вас развлечением.

Нолдо обернулся и коротко крикнул на квенья, вызвав тщательно скрываемое недовольство среди синдар. Из кузницы ответили, и спустя три минуты появилась девушка, немногим отличавшаяся от стоящего перед ними мастера, с той лишь разницей, что кроме фартука и штанов на ней была рубашка без рукавов. Выражение мокрого красного лица было не слишком дружелюбно — девушка явно не была в восторге от поручения.

— У меня слишком много работы, чтобы отвлекаться и быть провожатым, — недовольно проговорила она, не стесняясь всадников. — Я только что смогла вплавить в металл песнь…

— Истимаэль! — прервал её нолдо. — Работы хватает у всех, но иногда надо откладывать её, чтобы сделать что-то не только для себя, но и для города.

— Проводить гостей до дворца — это что-то для блага города? — иронично спросила эльфийка.

— Проводить синдар, послов из Эрин Гален и Лоринанда — это для блага города, — с нажимом произнёс мастер, начиная злиться.

— Может, попросим кошек проводить нас? — осведомился Синголло, смотря на спорщиков сверху вниз. Истимаэль подняла голову и прищурилась, сверкнув серыми глазами. — Я думаю, кошки справятся, а мы не будем отвлекать мастера от дела.

— Я провожу, — нехотя проговорила она. — Сейчас только сниму фартук.

Вскоре она появилась без него, в штанах и рубахе, подпоясанная тёмно-синим кушаком. Волосы, такие же чёрные, как у мастера, что вышел к ним, были заплетены в тугую косу.

— Здесь не очень далеко, пойдём. — И, не дожидаясь, пока всадники тронутся с места, поспешила по дороге к замку.

— Вижу, с гордыней и самомнением у нолдор всё в порядке, — хмыкнул Трандуил. — Впрочем, как и всегда.

Эльфийка повела их по заросшей огромными падубами дороге к замку, прилепившемуся к горам. Несколько башен, казалось, вылезали из породы на волю, но не успели, так и застыв в каменном плену. Ворота и здесь оказались распахнуты, но, в отличие от городских, воины стояли навытяжку и явно ждали гостей.

— Посольство синдар к Владыке, — проигнорировав понимающие насмешки, процедила Истимаэль, проходя дальше. Синдар наконец спешились, передавая поводья подбежавшим слугам. Основная часть отряда осталась, а Амрот, Трандуил, Синголло и Аэрин вошли во дворец.

Внутри было прохладно и светло, неспешно бродили по коридорам и залам немногочисленные придворные, вполголоса обсуждая свои дела и последние слухи. Истимаэль явно чувствовала себя неуютно среди всех этих вельмож, разодетых в шелка и бархат, сверкающих многочисленными украшениями. Настроение её от этого не улучшалось, что было не удивительно. Она досадливо кусала губу, стараясь как можно скорее миновать самые многочисленные залы. Наконец они остановились у резных деревянных дверей, Истимаэль постучала и тут же распахнула дверь, дожидаясь ответа.

Келебримбор решил принять гостей в кабинете, поднимаясь из-за стола, заваленного бумагами. Синдар приветствовали правителя Эрегиона сдержанно, склонив головы в поклоне. Синголло смотрел на Владыку во все глаза, невольно сравнивая с Куруфином. Келебримбор дождался, пока все рассядутся, и только тогда сам опустился в высокое кресло.

— Признаться, я удивлён, синдар из-за Мглистых Гор — не частые гости в Эрегионе. В основном нас навещают эльфы побережья. Но я рад вам. Действительно рад.

— Мы не станем злоупотреблять твоим гостеприимством, — проговорил Трандуил. — Владыки наши, Орофер и Амдир решили, что пора налаживать связи с молодыми государствами, и мы привезли искренние заверения в дружбе, которые, возможно, в будущем скрепятся союзом.

— Слышать о том, что синдар готовы заключить союз с нолдор, дорогого стоит, — удивлённо протянул Келебримбор и нервным жестом пригладил волосы, поправляя серебряный венец со звездой. Затем он встал, подошёл к столику и разлил вино по высоким хрустальным бокалам.

— Я не должен отвечать за действия своих родных, — медленно произнёс он, раздавая бокалы гостям. — Но я всё равно не устану просить прощения за их поступки. Я знаю, мой отец погиб в Дориате. — Он властным жестом остановил открывшего было рот Синголло. — Действительно не важно. Я отказался от своей семьи, и это были не просто слова. От крови не откажешься, скажете мне вы. И будете правы. Но я не давал клятву и никогда не принимал и не понимал методов, к которым прибегали мои дяди и отец. Это не делает меня невиновным. Ведь и я сражался за них, с ними.

Он замолчал, обводя синдар спокойным взглядом глубоких серых глаз. Трандуил смотрел и чувствовал, как растёт в его груди уважение к этому нолдо, желание поддерживать его не только на словах.

— Мы прощаем их, — глубоким голосом сказал Трандуил. — Я уверен, что говорю сейчас от лица всего своего народа, народа Эрин Гален, что пришёл из Белерианда — мы прощаем феанорингов. Прощаем нолдор. Старые обиды должны остаться в прошлом. Кто мы, если не можем прощать?

— Мы тоже прощаем, — светло улыбнувшись, ответил Амрот. — Я говорю от лица всего народа Лоринанда, что пришёл из Белерианда. Наша жизнь теперь здесь, враг повержен, и войны остались в затопленных землях.

— За мир и союз между нашими государствами, — улыбнулся в ответ Келебримбор, поднимая бокал. — Вас проводят в покои, чтобы вы отдохнули после дороги. А вечером будет пир, на котором мы отметим не только ваш приезд, но и наш договор о вечной дружбе.

Дворец Келебримбора был просторным и по-гномьи основательным. Рука подгорных мастеров чувствовалась во всём, было видно, что камнетёсы нолдор с удовольствием работали с гномами. Изогнутые резные арки переходили в высокие комнаты с идеально гладкими стенами и узкими окнами. Изящные статуи соседствовали с широкими колоннами, шелка — с шерстяными коврами, тяжелые бронзовые подсвечники — с изящными коваными светильниками.

Комната, которую отвели Трандуилу, находилась в одной из десяти башен. Он с наслаждением погрузился в горячую ванну, удивлённо поворачивая рычаг и наблюдая за тем, как из него льётся горячая вода. «Очень удобно», — отметил про себя Трандуил, решив узнать, как нагревается и с какой силой подаётся наверх вода. Разложив праздничную одежду, он в раздумье уставился на неё, решая, что выбрать. Спать не хотелось.

Трандуил позволил себе признаться, что этот город привлекал его и будоражил воображение. Всё здесь было иначе, не так, непривычно. Он ни разу не бывал в городах нолдор и теперь с интересом смотрел на искусные строения, на тонкую резьбу, покрывающую каждый дюйм огромной кровати, на цветные витражи в окнах. Здесь жили настоящие мастера, которые действительно достигли невероятных вершин в своих ремеслах. В основном в Ост-ин-Эдиль поселились искусники из Гондолина и немногочисленные нолдор Первого Дома, оставшиеся верными Келебримбору.

Здесь не ждали войны — здесь искали знаний, искали постоянно и жадно. И если в Митлонде у Кирдана хранили память Средиземья, построив огромную библиотеку, в которой днём и ночью десятки эльфов записывали историю Белерианда и первых дней Арды, то здесь величайшие мастера подчиняли себе металлы и вплетали в них заклинательные песни, вкладывая силу в бездушные предметы. Здесь творилось настоящее волшебство. Им был пропитан каждый камень, оно витало в воздухе.

Трандуил застегнул брошь на камзоле насыщенно-зелёного цвета и расправил длинные полы, придирчиво оглядывая себя в высоком зеркале. Надел изящный обруч из красного золота, казавшийся слишком грубым в сравнении со здешними украшениями. Впервые у него промелькнула мысль, что синдар, любившие драгоценности, до сих пор так и не научились их обрабатывать, а иначе как ещё объяснить, что здесь даже прислуга во дворце носит украшения тоньше и красивее?

Вздохнув, Трандуил поймал в отражении свой тяжёлый взгляд и вдруг развеселился. Он действительно слишком долго сидел в лесу! Переживает из-за своей одежды! В памяти всплыли дымные залы Нарготронда и они, юные синдар, казавшиеся белыми воронами среди скромно одетых нолдор. Посмотрел бы Финрод сейчас на своего родственника! Трандуил фыркнул и, окончательно успокоившись, вышел в коридор.

За окном давно стемнело, с гор сползал холод, но здесь было тепло, светло и невероятно весело. Большие столы ломились от всевозможных блюд, музыканты играли задорные мелодии, а гномы, которых, к неудовольствию Трандуила, было немало, громко хохотали, хлопая себя по коленям.

Делегация синдар остановилась в дверях, ожидая, пока их проводят к столу Владыки. Они успели заметить остальных своих спутников, которые с комфортом устроились за одним из столов и уже вовсю вкушали местное гостеприимство.

— Вы снова ожидаете кошку? — саркастично бросила проходящая мимо эльфийка, в которой синдар с трудом узнали Истимаэль. В тёмно-синем платье с нитями горного хрусталя в роскошных чёрных волосах, она совсем не походила на недовольного мастера из кузниц.

— Думаю, кошки здесь самые умные жители, — пробурчал Синголло, чувствуя, как его отличное настроение стремительно ползёт вниз. Истимаэль повела обнажённым плечом, призывая следовать за собой, и синдар в который раз за этот день пошли вперёд, к столу Келебримбора, за которым, как оказалось, сидела и дерзкая эльфийка.

— Вижу, вы уже отдохнули, — улыбнулся Келебримбор. — Простите, что не стали дожидаться вашего прихода.

— Ничего, мы не в обиде, — улыбнулся Амрот. — К тому же у вас полно других гостей помимо нас. — И он покосился на рыжебородого гнома, сидевшего за одним столом с ними.

— О, это не гости, это соседи! — добродушно усмехнулся Келебримбор. — Позвольте вам представить достопочтенного Нара, одного из лучших кузнецов Мории! Недавно он принёс нам совершенно новую породу, думаю, на разгадку её свойств у нас уйдёт не один месяц.

— Думаю, всё произойдёт гораздо быстрее, — вмешалась Истимаэль. — Уже сегодня мастер Маэллин смог разложить химическую формулу вещества…

— И что? — глаза Келебримбора загорелись.

— А после нас прервали, — сладко проговорила эльфийка. — Наши гости.

— Если у вас так не любят гостей, стоило бы запирать ворота, — сказал уязвлённый Синголло. — Мы могли бы подождать месяц-другой, пока вы разгадаете свой металл…

— Материал, — поправила Истимаэль, поворачиваясь к разведчику. — Мы называем его мифрил.

— Да хоть золото, — не унимался Синголло. — Вы — искусные мастера, но вот с вежливостью у вас явно трудности.

— Простите, — с раскаянием произнёс Келебримбор. — Мы действительно настолько привыкли к обществу друг друга, что давно забыли, как общаться с теми, кто не так увлечён нашим делом.

— Кто никак не увлечён, ты хотел сказать, — хмыкнул Трандуил. — Но ничего, мы понимаем. Приезжайте погостить в Эрин Гален. У нас есть дурная привычка начинать ужин, посвященный гостям, только тогда, когда они приходят. А наши мастера тоже искусны, хотя не настолько, чтобы обсуждать свою работу за столом, но всё-таки… — Трандуил развёл руками. — Думаю, в нашей непроходимой Пуще вам понравится.

Келебримбор покачал головой, признавая справедливость упрёка. Амрот едва заметно покачал головой, глядя на друзей, но те безмятежно улыбались, не сводя глаз с Владыки Эрегиона. Аэрин довольно улыбалась — ей не понравилась гордая Истимаэль, которая, казалось, смотрела на них свысока.

— Мы исправим свою оплошность, — протянул наконец Келебримбор. — Завтра Истимаэль покажет вам город, а вечером мы соберёмся на пир, который действительно будет собран в честь нашего союза.

Истимаэль громко фыркнула, пробормотав что-то о необходимости работать, но взгляд Келебримбора заставил её замолчать и ласково улыбнуться гостям.

Он снова горел. Безумный огонь выжигал кожу, съедал мышцы, иссушал кости. Он горел и не мог остановиться, не мог ни на миг прекратить агонию. Он катался по земле, пытаясь сбить пламя, но оно лишь начинало тлеть, глубже проникая внутрь. Рядом корчилась от боли Аэрин, хватая воздух обожжённым ртом. Он видел её. Видел обречённость в сухих глазах. А где-то на пределе сознания кричал другой голос. Родной. Почти забытый. Проклятый. Он потянулся к нему, пытаясь подняться, и резкая боль пронзила тело, опрокидывая во тьму.

Трандуил открыл глаза, хватая растрескавшимися губами горячий воздух. Горло саднило, а обожжённая часть лица сочилась липкой бесцветной жидкостью. Он в панике поднёс руку к лицу, чувствуя, как под пальцами стягивается кожа. Вскочил, подбежал к напольному зеркалу и отшатнулся в испуге: уродливый багровый шрам медленно исчезал, а глаз, светившийся белым бельмом, наливался цветом. Трандуил поражённо смотрел на себя, пока лицо снова не стало гладким и ровным. Ледяной порыв ветра поднял парусами шелковые занавески, заставил поёжиться. Он снова был здесь, живой, здоровый. Это — лишь кошмар. Страшный кошмар, вызванный…

Чем вызванный? Он много лет не возвращался в памяти к тому ужасному дню. Вообще к дням, наполненным непрерывными сражениями. Почему это проявилось именно здесь? Майэ Эстэ говорили, что подобное возможно. Что память изредка будет возвращаться, напоминая о себе уродливыми увечьями. Он ждал этого поначалу. Ждал, боялся… А потом забыл. И всё же почему здесь?

Трандуил тяжело вздохнул и положил ладони на серебряную раму, опуская голову. Его до сих пор колотила мелкая дрожь, по спине стекал противный липкий пот. Оромэ, как же это было больно!.. Медленно выпрямившись, Трандуил вышел на балкон, глубоко вдыхая горный воздух, глядя на серое небо, на котором медленно гасли звёзды. Это всего лишь кошмар. Драконов истребили. Всех до одного. Это всего лишь кошмар.

Завтрак для гостей накрыли в небольшом уютном зале. Почти весь отряд после еды тут же испросил разрешения пойти в город, и Трандуил, Синголло, Амрот и Аэрин снова остались одни. Хотя их это нисколько не тяготило. Синдар не хотели лишний раз встречаться с гномами. Аэрин не хотела уходить от Трандуила, хотя была бы не прочь побродить по городу, так разительно отличавшемуся от ставшего привычным Амон Ланк. Но она молчала, обеспокоенно поглядывая на любимого, лоб которого с самого утра рассекала глубокая морщина. Что его беспокоило? Возможности спросить пока не представлялось. Здесь, в чужом городе, выставлять напоказ свою связь не представлялось возможным, и покои, разнесённые по разным сторонам дворца, не способствовали излишней близости. Аэрин неслышно вздохнула, впервые встречаясь с тяжестью своего выбора: она не могла открыто заявить всему миру, что они вместе. Она обещала. А Трандуил, судя по всему, и вовсе не тяготился отсутствием возможности уединиться.

— А я уж думала, что вы уехали, — раздался насмешливый голос, и в зал прошла Истимаэль, шурша подолом серебряного платья, затканного синими лентами.

— Могла бы послать кошек, они бы проверили, — буркнул разом помрачневший Синголло. Трандуил бросил быстрый удивлённый взгляд на друга, и улыбка понимания расплылась на его лице.

— А я и посылала, — фыркнула эльфийка и задорно улыбнулась. — Ну что ж, коли мне приказано показать вам город, думаю, не стоит откладывать.

— А если мы не хотим его осматривать? — вызывающе вскинул голову Синголло, встречаясь взглядом с непроницаемым серебром чужих глаз.

— Мне приказано быть гостеприимной, — процедила Истимаэль. — И я буду. Даже если из-за этого встанет моя работа. А она будет стоять, пока я не окажу вам всех почестей и не развлеку вас сообразно вашему статусу.

— Развлечешь? — Синголло заинтересованно подался вперёд, окидывая высокую фигуру красноречивым взглядом. — А знаешь, как оказывают гостеприимство нандор? У них довольно-таки интересный подход к этому…

— Синголло! — оборвал его Трандуил, укоризненно глядя на друга. Воздух, казалось, сгустился и заискрил. — Мы не хотим отвлекать вас от работы, — обратился он к эльфийке. — Но сами прекрасно понимаем силу приказа, потому, если вам велено показать нам город, мы последуем за вами. А после вы сможете спокойно вернуться к своим делам и забыть о нас, как о досадной помехе.

— Я не считаю вас помехой, — смутилась Истимаэль, понимая, что перегнула палку с высказыванием своего недовольства. Но отчего-то упрямый зеленоглазый синда выводил её из равновесия, вызывая желание сопротивляться и дерзить. — Я с радостью покажу вам Ост-ин-Эдиль, к тому же я слишком много времени провожу в кузницах, иногда стоит выходить наружу.

— Кузнецы-нолдор, вы что-то другое умеете? — еле слышно пробормотал Синголло и тут же отвел глаза, заметив яростный взгляд, что метнул в него Трандуил. Благо Истимаэль не расслышала этих слов, иначе новой перепалки было бы не избежать.

Аэрин восхищенно ахала, останавливаясь у того или иного здания. Её глаза горели фанатичным огнём архитектора, погрузившегося в свою любимую работу. Амрот вторил ей, обсуждая преимущества и недостатки многочисленных балконов, изящество статуй и работу мастеров. Трандуил и Синголло поначалу молчали, неохотно переглядываясь, но вскоре втянулись, припоминая красоты Менегрота и сравнивая их с местными произведениями искусства. Город был полон фонтанов, бассейнов, статуй, резных беседок, оплетенных плющом. Иногда встречались рощи и парки, причем в самых неожиданных местах. Истимаэль поначалу фыркала, всем своим видом выражая отношение к синдар, прибывшим из леса. Но когда Трандуил в очередной раз вспомнил Менегрот, а Синголло подхватил, описывая главный зал, она наконец посмотрела на них заинтересованно.

— Вы действительно жили там? В Менегроте? — спросила она, не сумев скрыть благоговения в голосе.

— Жили, — кивнул Синголло. — И сами же его потом затопили, чтобы никто не смог вернуться.

— Затопили? — Истимаэль нахмурилась. — Но ведь он утонул вместе со всем Белериандом.

— Да, но до этого мы его затопили. — Глаза Синголло азартно блеснули. — Помните то паучье гнездо? — Он обернулся к своим спутникам. Аэрин передёрнуло.

— Помним, — мрачно усмехнулся Трандуил. — Помним и то, что без помощи Айвендила мы бы не справились…

— Это ваш могущественный воин? — поинтересовалась Истимаэль, невольно увлекаясь рассказом.

— Нет, это майа, он приплывал вместе с войском Валар, — охотно ответил Трандуил. — Он очень помог нам тогда. Защитил. Вытащил…

— Было интересно, наверное, — задумчиво протянула Истимаэль. — Может, мы с вами посидим где-нибудь, и вы расскажете что-нибудь о Войне Гнева? — робко попросила она, и синдар удивлённо посмотрели на неё, впервые слыша из ее уст просьбу.

— Посидим, — согласился Амрот. — Только там, где нет гномов.

— Это легко устроить, — воскликнула воодушевленная Истимаэль, увлекая их к трехэтажному зданию, которое опоясывали открытые галереи, заплетённые розовыми и белыми клематисами. — Гномы не слишком любят наши таверны, — пояснила она. — Они предпочитают ходить в свои заведения. Там и народ попроще, и выпивка покрепче.

Они расселись на третьем этаже, с которого открывался прекрасный вид на горы и на три пика, подпиравшие небо. Отсюда можно было разглядеть далёкие ворота, ведущие в Морию. Вдоль дороги росли молодые падубы, видно было, что посажены они были совсем недавно. Дожидаясь, пока принесут вино и закуски, эльфы непринужденно болтали, вспоминая забавные случаи из походной жизни. Истимаэль слушала, не перебивая, ярко сверкая серебряными глазами.

— А разве ты не участвовала в Войне Гнева? — спросила Аэрин, когда эльфийка в очередной раз восхищённо ахнула.

— Нет. — Истимаэль вздохнула. — Я была слишком мала, когда пал Гондолин, я родилась за год до его падения. И потом, во время Войны, я жила на Баларе, вместе с мамой и сёстрами. Так жаль, что я не видела ничего этого, — она тяжело вздохнула.

— Жаль? — гневно воскликнул Синголло. — Радуйся, что тебя миновала участь видеть этот ужас, что довелось видеть нам. Жить в бесконечной боли и страданиях, когда рука не может поднять меч, когда устал настолько, что готов спать рядом с трупами, только бы выспаться, когда…

— Это было ужасно, Истимаэль, — тяжело проговорил Трандуил, кладя руку на плечо друга. — Тут нечем гордиться. Будь на то наша воля, мы бы лучше просидели всю войну в Дориате.

— Просидели в Дориате? — Брови Истимаэль поднялись. — Но почему? Я же вижу — вы не трусы, коими вас так часто выставляют, рассказывая о воинах Первой Эпохи…

— Трусы?! — зарычал Синголло, сбрасывая руку Трандуила и вскакивая со скамьи. — Мы воевали во всех войнах, ты слышишь, во всех битвах Белерианда! Начиная с Дагор Аглареб и заканчивая Дагор Делотрин! Мы сражались бок о бок с эдайн и нолдор, и никто не смеет упрекать нас в трусости! Но смелость не в том, чтобы бежать на врага с мечом наперевес. Смелость в том, чтобы избежать этой битвы и сберечь свой народ! И в этой смелости Тинголу не было равных!

Он сел, тяжело дыша. Остальные молчали. Истимаэль отвела глаза, прикусив губу. Она не могла понять. И хотя её представление о синдар как о лесных эльфах, танцующих между деревьев по ночам и ни на что больше не годных, рассыпалось после этого разговора, понять она их не могла. Как можно одновременно быть смелым и трусливым? Разве такое возможно?

— Ты не знаешь войны, — мягко сказал Амрот и грустно улыбнулся. — Ты помогала армии, ты была в тылу. И в этом нет твоей вины. Без тех, кто выращивал скот, ткал одежды, делал оружие, мы бы не победили. Но поверь, мы все бесконечно рады, что войны кончились. Что здесь, в Средиземье, мир. Хотя орки снова замечены по нашу сторону Мглистых гор.

— Орки? — Истимаэль посмотрела на Амрота. — Они ещё остались?

— Подобных тварей так просто не истребишь, — мрачно усмехнулась Аэрин, отпивая вино. — Они быстро плодятся.

— У нас их, кажется, не видели, — задумчиво протянула Истимаэль. — Но Владыка наверняка в курсе того, что орки объявились.

— Хочется верить, что да, — скептично протянул Синголло, — да вот только безопасность в вашем городе оставляет желать лучшего. Чего только стоят распахнутые городские ворота.

— Нам не от кого скрываться! — воскликнула было Истимаэль и тут же вспыхнула, вспомнив об орках. И впрямь стоило поднять этот вопрос. Но она не имела власти и не могла советовать Келебримбору.

— Вы прибыли для этого? — она посмотрела на Трандуила. — Чтобы рассказать об угрозе?

— И для этого тоже, — кивнул Трандуил. — А ещё для того, чтобы заключить новый союз. Мы должны держаться вместе. Нуменорцы живут обособленно на своём острове, но на юге расселились эдайн, принявшие когда-то сторону Моргота.

— Но это было так давно! — Истимаэль удивилась. — Более восьмисот лет прошло! Эдайн давно забыли, что их предки сражались на стороне зла.

— А мы помним, — жестко ответил Трандуил. — Мы помним, как они предали Маэдроса на Нирнаэт Анроэдиад. Мы помним, как они убивали эльфов в Войну Гнева. У них в крови предательство, и лучше не забывать об этом. Что такое восемь столетий для нас? Быстро же вы забываете старые угрозы.

— Моргот давно низвержен, — угрюмо и неохотно проговорила Истимаэль, признавая правоту Трандуила. — Но вы правы, никогда не стоит забывать о Зле.

— Мы будем говорить об этом с Келебримбором и с Владыками Линдона и Харлиндона, — примиряюще проговорил Амрот. — Это не тема для разговора с простым мастером. —

Истимаэль крепко задумалась и с трудом заставила себя вернуться к общему разговору, который плавно перетёк в обсуждение повседневной жизни нандор, синдар и нолдор.

Уже вечером, когда небо засияло мириадами звёзд, они возвращались во дворец, распевая песни. Истимаэль попрощалась с ними на Жемчужной площади, заручившись уверениями, что гости прекрасно помнят дорогу. Синголло задержался, крикнув, что догонит. Взяв руку Истимаэль в свои ладони, он пристально посмотрел на неё, чувствуя, что все заготовленные слова выветрились из головы, оставив после себя звенящую пустоту. Она тоже молчала, просто наслаждаясь его близостью, теплом, исходившим от него, уверенностью в собственных силах…

— Истимаэль, я… — он замолчал, ругая себя за робость. А она ждала, жадно вглядываясь в его лицо, освещенное светом полной луны. Серебряные волосы мягко сияли, окружая его ореолом. Она протянула руку и дотронулась до них, осторожно пропуская сияющую прядь сквозь пальцы.

— Я весь вечер хотела это сделать, — прошептала она, и он слабо улыбнулся в ответ, чувствуя, как бешено колотится сердце.

— Спасибо тебе за этот день, — наконец выговорил он и поднёс её руку, которую продолжал держать, к губам. — Я буду рад видеть тебя снова, если у тебя будет время.

— Будет, — еле слышно выдохнула Истимаэль и, освободив руку, скрылась в темноте за фонтаном.

Синголло некоторое время стоял на площади, глядя в небо, а потом, широко улыбнувшись, пошёл догонять друзей.

Амрот успел уйти далеко, а Аэрин, потянув Трандуила за руку, заставила уйти в тень колонны. Стоило темноте скрыть их, как она обняла его, крепко прижавшись губами к губам, жадно целуя. Хмель бил в голову, туманя рассудок, вытаскивая наружу самые тёмные, самые бесстыдные желания, заставляя забыть о скрытности, заставляя податливо выгибаться в его руках, лихорадочно шарить под одеждой, пытаясь коснуться гладкой кожи. Трандуил отвечал, целуя не менее жадно, чувствуя, как пульсирует в висках кровь, как она гудит в ушах, разносится по телу, сосредотачиваясь внизу живота. Он не думал сейчас ни о чём — лишь о том, что к нему льнуло горячее податливое тело, что губы горели от поцелуев, а мысли путались под дрожащими пальцами.

— Не здесь, — сумел он хрипло выдохнуть ей в губы, собирая в кулак остатки воли. Да, он не хотел выставлять свою связь напоказ, но и прятаться по углам не собирался. — Пойдём ко мне.

— Увидят, — коротко бросила Аэрин, тяжело дыша.

— Не увидят, — хитро улыбнулся Трандуил и потянул её за руку во дворец. Стоило выйти из-за колонны, как навстречу вышел Синголло, буквально столкнувшись с ними. Он удивлённо моргнул, нахмурился.

— Ты где был? — Трандуил пропустил Аэрин вперёд, и она понятливо скрылась в темноте лестницы.

— Прощался с Истимаэль, — пожал плечами Синголло.

— За нами потом не понесутся разгневанные родственники? — насмешливо приподнял бровь Трандуил.

— Родственники? Ты о чём? — не понял поначалу Синголло. Но стоило понять, о чём говорит друг, как он возмущённо посмотрел на него. — Ты что?! Как ты вообще мог подумать, что я… Она же не такая! Она не может так просто… Вот так… Да как же ты… — Он задохнулся от возмущения, глядя на беззвучно содрогающегося от смеха Трандуила.

— Дошло наконец, — отсмеявшись, выдохнул он. — Я рад, что ты понял, что к чему. — И добавил серьёзно: — Ты её любишь?

— Да. — Синголло ответил, не раздумывая. Он только сейчас это понял, но сомнений не оставалось.

— Тогда не вижу препятствий. Завоёвывай и женись. — Трандуил похлопал друга по плечу. — Заберёшь её в лес, глядишь, у нас наконец появятся изящные украшения. Золота-то у нас для её работы хватит.

— Иногда я поражаюсь твоей способности во всём видеть выгоду, — проворчал Синголло, останавливаясь посреди коридора.

— Это качество настоящих политиков, — подмигнул Трандуил и, оставив друга наедине с мечтами, пошёл к себе.

Дни в Ост-ин-Эдиль побежали друг за другом, наполненные неспешными прогулками за город, вдоль гор, и постоянными открытиями, которые приносило знакомство с городом мастеров. В предпоследний день перед отъездом Трандуил всё-таки позволил затянуть себя на рынок и даже заглянул вместе с Аэрин в несколько гномьих лавок. Правда, говорить с хозяевами иначе, чем высокомерно, так и не смог. Наугрим отвечали тем же, нервно оглаживая бороды и красноречиво указывая на двери. Трандуил, впрочем, не заставлял себя долго упрашивать и спешно покидал заваленные поделками и настоящими предметами искусства лавки.

Вылетев из очередной, он едва успел пригнуться, чтобы не стукнуться о низкую притолоку, отскочил от спешащих куда-то эльфов, шагнул в сторону, уступая место скрипящей повозке, заставленной сундуками, и вдруг оказался в небольшой светлой лавке, пахнущей липой и кедром. Стол здесь был всего один, зато какой! Накрытый бледно-голубым шёлком, он занимал всё помещение от одного небольшого окошка до второго. На столе лежали и стояли музыкальные инструменты: лютни, флейты, свирели, рожки и дудочки. Было несколько бубнов и даже пара барабанов. На стене висели скрипки, а в углу стояла огромная арфа. Она тут же привлекла к себе внимание. Корпус её был выполнен из золотого клена, а изящная колонна, покрытая сплошной резьбой, — из светлой ели с золотыми вставками. Навершие колонны венчал резной венец из золотых листьев с жемчужными каплями ягод.

Трандуил оглянулся и, не заметив никого в лавке, подошёл к арфе и осторожно коснулся струн. Нежный звон еле слышно зашелестел по комнатке, и даже свет вокруг стал, казалось, ярче и теплее. Трандуил улыбнулся и нежно погладил инструмент. Когда-то давно он учился играть на арфе, но едва ли его игру можно было сравнить с умениями той, кому пришёлся бы по душе этот подарок.

— Я смотрю, ты знаешь толк в хороших инструментах. — К удивлению и неудовольствию Трандуила из глубины лавки показался коренастый рыжебородый гном и хитро уставился на него. — Или же тебе просто приглянулась дорогая игрушка?

— Я возьму её. Сколько она стоит?

— Если берёшь, чтобы пылилась, лучше оставь, — неожиданно сурово заявил гном. — Этот инструмент создан для игры.

— Я подарю её другу. — Трандуил сам не понял, для чего сказал это гному. — Он умеет играть на нём.

— Или подруге? — хитро сверкнул глазами гном, но тут же примиряюще вскинул руки, заметив, как сверкнули глаза эльфа. — Это не моё дело, ты прав. Куда прикажешь доставить товар?

— Если я попрошу отвезти его в Эрин Гален, — протянул с сомнением Трандуил, — возьмётся ли кто-то за доставку?

— Это по ту сторону Мглистых гор? — и гном замолчал, что-то прикидывая. Потом посмотрел на Трандуила и кивнул. — Доставить-то доставим. Вот только как нас примут? Мы слышали, при дворе короля Орофера не слишком-то любят наугрим.

— Не любят, — не стал скрывать Трандуил. — И тёплого приёма не будет. Доставьте её в Лоринанд, письмо королю Амдиру напишу. А я заберу арфу на обратном пути.

— Вот это разговор, — сразу повеселел гном. Видно было, что отправлять свой караван вглубь Великой Пущи ему не хотелось, но терять выгодный заказ хотелось ещё меньше. — Может, что ещё присмотришь, пока я буду считать, во сколько обойдётся доставка?

— Не думаю, что здесь найдётся ещё что-то способное меня заинтересовать. — Трандуил нехотя качнул головой, но всё-таки пробежался глазами по разложенным инструментам. И тут сердце его пропустило удар. На голубом шёлке небрежно и почти незаметно лежала тонкая чёрная флейта, перехваченная кольцами из тусклого серебра. Но не её простота привлекла Трандуила.

— Откуда это у тебя? — Голос сорвался, в горле мгновенно пересохло.

— О, эта флейта — последняя. Пару лет назад удалось купить у одного эльфа. Он не собирался заезжать в город, я до сих пор не верю удаче, что свела нас на тёмной дороге. Оказалось, он живёт в горах и делает инструменты для местных детей. Представляешь, это — детям эдайн, которые и играть-то толком никогда не научатся.

— А где в горах? — Глаза Трандуила зажглись безумной надеждой. Если бы удалось отыскать следы…

— Не знаю, прости. — Гном равнодушно пожал плечами. — Он не сказал, а я не спросил. Купил у него товар и был таков. О новых встречах мы не договаривались, — опередил он следующий вопрос Трандуила. — Возьмёшь её?

— Обязательно! — Трандуил едва не выхватил у гнома флейту, когда тот осторожно взял её, чтобы упаковать.

Спустя полчаса, довольно улыбаясь, Трандуил ужё шёл к Жемчужному фонтану, бережно неся в руках завёрнутую в плотный чёрный атлас флейту. Аэрин уже ждала там, нервно поглядывая на дорогу.

— Я уже собиралась идти вызволять тебя из подземелий гномов! — облегчённо выдохнула она, бросаясь навстречу. Трандуил сдержанно улыбнулся, слишком поглощенный своими мыслями, чтобы откликнуться на беспокойство эльфийки.

— Что это? — Аэрин наконец заметила сверток в руках Трандуила.

— Подарок из очень далёкого прошлого, — грустно улыбнулся тот.

— От кого? — Аэрин похолодела от внезапной догадки.

— Не важно, — мягко ответил Трандуил и, словно наконец заметил её, нежно провел по щеке ладонью. — Синголло так и не появлялся?

— Нет. — Аэрин вздохнула, старясь выглядеть спокойно. Но мысли навязчиво забились в голове испуганными птицами. — Истимаэль обещала показать ему, как делать браслет.

— Боюсь, как бы он вскоре не завалил нас золотыми обручами, — усмехнулся Трандуил и, перехватив свёрток удобнее, отправился во дворец. Аэрин ничего не оставалось, как последовать за ним, пытаясь прожечь ткань взглядом.

Ночью, оставшись один, Трандуил достал флейту и поднёс её к глазам. Тонкая полоска лунного света скользнула по корпусу и вспыхнула: у тусклого кольца притаился крохотный серебряный дрозд. Трандуил знал, что тот будет там. Он чувствовал. Потому что видел подобные знаки на до боли знакомых инструментах тысячи раз. Порыв ветра налетел внезапно, принеся с собой густой аромат хвойного леса, и терпкого ягодного вина, и сладкой пыльцы, оседавшей на губах. Он принёс с собой запах прошлого. Навсегда утерянного, но не забытого. Трандуил набрал побольше воздуха в грудь и легонько подул, наполняя флейту жизнью. В воздухе полилась незамысловатая мелодия, тонкая, щемящая, пронзительная. Закрыв глаза, он продолжил играть, вкладывая в мелодию всю свою душу, истосковавшуюся по тому, что нельзя вернуть. И с каждым новым звуком ему становилось легче. Будто невидимая рука невесомо легла на плечо и ободряюще сжала.

Мелодия ещё висела в воздухе, заполняя комнату неведомым волшебством. Трандуил медленно провёл ладонью по щеке, с удивлением глядя на блестевшие на кончиков пальцев капли.

— Ты всегда мог вытянуть наружу самое сокровенное, — прошептал он в темноту, и та, согласившись, вздохнула, тихим сквозняком прошуршав по полу и выскользнув из комнаты.

В кузнице было прохладно. В чернильной тьме скрывались потухшие горны, замерли у стен инструменты. Но один горн не спал, ярко полыхая обжигающим пламенем, а рядом трудились две фигуры, то и дело перекидываясь короткими фразами.

— Нет, возьми не так, — терпеливо сказала Истимаэль, неизвестно в который раз

поворачивая кисть Синголло. — Так рука не будет сильно уставать.

— Не представляю, откуда у тебя столько терпения, — пробормотал тот, пытаясь сдуть с лица мокрую прядь, упавшую на глаза. Заметив его попытки, Истимаэль заправила её за ухо и тут же смущённо отвела глаза, возвращаясь к работе.

— Здесь нужно шептать песнь о крепости и принадлежности, — прошептала она, наблюдая, как густеет и расплавляется золотой брусок в форме.

— На квенья? — фыркнул, не сдержавшись, Синголло.

— Да. — Истимаэль кивнула и, прикусив губу, бросила быстрый взгляд на эльфа. — Ты его не знаешь, да? Я спою за тебя.

— Знаю, — тихо ответил он. — Тингол запретил использовать его после того, как узнал про случившееся в Альквалондэ. Но мы учили квенья до запрета.

— О, Ауле, то есть ты понимал всё, что я говорю?! — Истимаэль внезапно покраснела так ярко, что эта новая краснота проступила через прежнюю, появившуюся от близости горящей печи.

— Да. — Синголло самодовольно улыбнулся. — Особенно мне понравилась часть про нахального, но очень красивого синда. Та, когда ты с разговаривала с подругой позавчера…

— Да, я помню, — нервно перебила его Истимаэль и опустила глаза, продолжая терзать нижнюю губу. Желание наконец открыться боролось в ней со стыдом.

Тем временем расплавленная масса надулась большим пузырём, который тихо лопнул, рассыпав вокруг себя брызги. Эльфы, спохватившись, подняли форму и осторожно полили её в другую, длинную и тонкую, которой предстояло стать вычурной резной полосой — заготовкой браслета. Истимаэль тихонько запела, и Синголло, вслушавшись в слова, подхватил следующий куплет. Песнь была старая и смутно знакомая. Что-то подобное он слышал от Нарэлен, но там были слова о мощи и защите, ведь она ковала оружие. Здесь же вплетались слова о крепости, пожелания красоты и просьбы сохранить владельца от бед. С каждым новым куплетом по золотой полосе пробегали светлые искрящиеся сполохи, завиваясь спиралями, вспыхивая и словно впитываясь внутрь металла. Песня росла и крепла, и вот уже оба голоса звучали в полную силу, а руки тем временем сгибали податливый металл в причудливый браслет. Достигнув своей высшей точки, песня резко оборвалась, и эльфы замерли, тяжело дыша, глядя на полученное украшение.

— Вот ты и сделал свою первую драгоценность, — прервала затянувшееся молчание Истимаэль. Синголло не ответил, не сводя глаз с начинавшего остывать браслета. С каждой минутой он всё больше походил на обычную вещь. Внезапно его охватило чувство, что и его встреча с Истимаэль может так же, ярко вспыхнув, очень быстро остыть, оставив в памяти воспоминания. И он не хотел, чтобы так произошло.

Отпустив из рук тяжелые щипцы, он накрыл руки эльфийки своими ладонями и заставил поднять на него глаза.

— Ты — единственная драгоценность, которую я хотел бы когда-либо держать в руках. — Он говорил еле слышно, но каждое слово громким эхом отдавалось в груди Истимаэль. — И я не могу представить тот день, когда придётся тебя оставить.

— Так не оставляй, — прошептала Истимаэль и замерла, ожидая его ответа. Синголло молчал, не выпуская её рук, и смотрел жадно, испытующе.

— А ты поедешь со мной? — решился он.

— Поеду, — тихо ответила Истимаэль. — Только… не сразу. Не сейчас. Мне нужно время. Чтобы собраться, чтобы довести до конца все дела, чтобы… — Но Синголло уже не слушал.

Подхватив её на руки, он закружил эльфийку по темной кузнице, радостно хохоча и шепча ей в волосы путаные признания. Истимаэль сдалась, оборвала себя на полуслове и звонко рассмеялась в ответ.

— Значит, ты согласна стать моей женой? — отдышавшись и опустив наконец эльфийку на пол, спросил Синголло.

— Согласна. — Истимаэль склонила голову и замерла, принимая первый в жизни настоящий поцелуй.

С Келебримбором удалось встретиться ещё один раз. Трандуил и Амрот договорились с Владыкой Ост-ин-Эдиля, что он прибудет в Митлонд через три недели и вместе с владыками Гил-Гэладом, Кирданом и Келеборном они обсудят и союз, и появление орков. Синдар уезжали из города мастеров довольные, снарядив целый караван подарков домой. Его вызвались — за немаленькую по меркам эльфов, но очень скромную по меркам гномов, плату — перевезти через Морию гномы. Синголло ехал рядом с Трандуилом, не оглядываясь, радостно щурясь на солнце. С невестой он попрощался ещё на рассвете, договорившись слать друг другу вести при первой же возможности.

— Когда свадьба? — спросил Трандуил, заметив тонкий серебряный ободок на пальце друга.

— Ещё не решили, — пожал плечами Синголло. — У неё полно дел в городе. Я даже не стал дослушивать до конца списка. Но как только она с ними разберётся, сразу приедет в Эрин Гален. Не знаю, сколько времени это займёт.

— Я ждал Нарэлен больше трёхсот лет, — ухмыльнулся Трандуил. — Не могу сказать, что они пролетели, как один день.

— Ты не знал даже, жива ли она, — рассудительно заметил Синголло. — Я же знаю, что моя невеста всё своё время будет просиживать в кузницах или за свитками. Она хочет достичь умения мастеров Гондолина и научиться изготавливать украшения, способные придавать сил своим владельцам.

— Ты имеешь в виду, надел ожерелье или брошь и она увеличивает твои силы? — заинтересованно подался вперёд Трандуил, облокачиваясь на луку седла.

— Вроде того, — пожал плечами Синголло. — Я не особо понял, — признал он. — Вроде бы несколько мастеров, и Келебримбор в том числе, давно бьются над этими загадками. Ведь Элессар был создан в Гондолине. Помнишь, какой силой он обладал?

— Помню. — Трандуил задумчиво кивнул. Да, возможность заполучить себе драгоценность, способную защитить Эрин Гален, была очень заманчивой. — Сильмариллы тоже были созданы эльфами, — нахмурившись, добавил он.

— Но Элессар не нёс в себе свет Древ, — возразил Синголло. — Он был другим. И не был проклят.

— Не знаю. С некоторых пор к камням, несущим в себе силу, я отношусь настороженно.

— Это не обязательно должен быть камень. Может быть и браслет. Или кольцо. Или ожерелье…

— Наугламир, — в тон ему сказал Трандуил.

— Да ну тебя! — Синголло насупился. — Я говорю тебе о том, что в Ост-ин-Эдиль пытаются возродить утерянное мастерство, то, что действительно может принести пользу и оградить наши королевства от зла. А ты вспоминаешь о самых чёрных страницах истории.

— Нашей истории, — мрачно поправил его Трандуил. — Истории, вершившейся у нас на глазах… Но ты прав. Не надо во всём видеть плохое. Возможно, создание подобных сильных оберегов — это то, что нужно нам сейчас, когда начинает разрастаться Зло…

— Ты тоже чувствуешь это? — Синголло вздохнул. — Не знаю, откуда это ощущение, но стоило нам пересечь Мглистые горы, и будто тень опустилась на плечи.

— Ощущение совсем смутное, на грани восприятия, но оно есть.

— Думаешь, это связано с Морготом?

— Нет, тот Враг больше не вернётся. Но у него наверняка осталось немало приспешников…

— Почти тысячу лет мы не знаем войн. — Синголло прищурился, глядя на зелёную равнину перед собой. — Хотелось бы верить, что следующая тысяча пройдёт не менее спокойно.

— А за ней ещё одна, и ещё, — со смехом поддержал друга Трандуил. — Войны больше не будет, — повторил он еле слышно, больше для себя, чем для Синголло.

Они пересекали Эриадор несколько дней. Необъятные поля, пролески, пронизанные солнечным светом, звонкие ручьи и полноводные реки — край перед ними лежал прекрасный и пустынный. Несколько раз попадались небольшие деревушки, чаще всего стоявшие неподалёку от бродов или перекрёстков. Эдайн дружелюбно встречали эльфов, с радостью предоставляя кров и пищу взамен на волшебные истории и легенды о Давних Днях. Весна подходила к концу, отцвели деревья, ночи стали тёплыми, а дни — жаркими. Синдар не спешили, нандор же и вовсе радовались каждому новому дню, дарившему новые впечатления. Мало кто из них покидал Пущу, и это путешествие стало настоящим приключением для лесных эльфов.

— Если мы и дальше будем ехать так медленно, можем не успеть к турниру, — сказал как-то вечером Трандуил, когда они остановились в очередной деревне. Солнце неспешно садилось, скрываясь за невысокими, крытыми соломой крышами. Длинные чёрные тени ложились на землю. Где-то слышалась песня — это Амрот собрал вокруг себя эдайн и запел «Лэ о Лютиэн».

— Сколько нам ещё добираться до Линдона? — прищурившись на оранжевые лучи, спросил Синголло.

— Думаю, пару дней, не больше. — Трандуил посмотрел на юг, туда, где уже угадывались серые очертания горных кряжей.

— Тогда что переживаешь? По Ороферу соскучился?

— Хотел поучаствовать в этом году, — лениво протянул Трандуил.

— Ты? — Синголло удивлённо уставился на друга. — Уж не в стрельбе ли из лука?!

— Ну уж нет, позориться я не собираюсь! Хочу поучаствовать в бою на мечах.

— Ты заранее лишаешь шанса любого, кто будет участвовать.

— Если удастся уговорить кого-то из жителей Линдона пригласить, будет весело. — Трандуил хитро сверкнул глазами.

— Ты жесток, — ухмыльнулся Синголло, поворачиваясь к потемневшей равнине.

— Я беспокоюсь о том, чтобы подданным было весело. — Серьёзно проговорил Трандуил, но не удержался и прыснул от смеха.

Они спустились с Синих гор вечером и остановились, глядя на раскинувшийся на берегах реки Лун город. Митлонд светился мягкими огнями, так и маня поскорее окунуться в сумеречный покой. Переглянувшись, всадники пришпорили коней, спеша попасть в гостеприимную гавань. Вскоре луга закончились, уступая место одноэтажным домикам эдайн. Некоторые из них выглядывали из окон, стараясь разглядеть в сгущающихся сумерках всадников, но в основном никто не обращал на отряд внимания — мало ли эльфов разъезжает туда-сюда по дорогам?

Ворота уже закрыли, и поначалу синдар придирчиво оглядывал капитан стражи, суровый рослый адан. После к нему подошёл нолдо, нехотя выслушал и отрицательно покачал головой.

— Простите, я всё понимаю, но пропустить вас в город без приказа не могу.

— Охотно верю, — кивнул Трандуил, — но не предлагаешь же ты ждать всю ночь под стенами Митлонда? Кирдан — наш друг и сородич, а с Гил-Гэладом приходилось не раз сражаться плечом к плечу.

Трандуил, конечно, лукавил, ведь с нолдораном они и не сражались, но простому стражу знать об этом не стоило. Однако тот был непреклонен: после закрытия ворот даже принцы ночуют на постоялых дворах.

— Могу рекомендовать «Хмельную бочку», — посоветовал стражник, указывая на двухэтажное здание, что виднелось вдалеке. — Там всегда есть приличные комнаты и кормят неплохо.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Амрот, разворачивая коня. Остальные поехали следом, тихо переговариваясь и обсуждая строгие, но справедливые законы Митлонда.

У дверей таверны уже ждал хозяин, стоявший здесь, наверное, со времени, когда отряд проехал к воротам. Он-то точно не собирался упускать свою выгоду.

— Милости просим, — расплылся он в широкой улыбке, пропуская эльфов в зал. Внутри было просторно и светло, с потолка свисали вязанки сухих трав и косы лука и чеснока. В большом камине крутилась свиная туша, видимо, подвешенная туда совсем недавно.

— Я приготовил для вас отличнейшие комнаты на втором этаже, — довольно заговорил трактирщик. — Четыре отдельные для господ. — Он кивнул в сторону Трандуила, Синголло, Амрота и Аэрин. — И две большие общие для воинов. — Трактирщик повернулся к нандор, безошибочно определив, кто в отряде главный.

— Как ты догадался? — заинтересованно спросил Синголло.

— Так это ж видно, — простодушно удивился трактирщик. — Вы — высокие, благородные, уж простите, — он кивнул на Трандуила, — похожи на Владыку Кирдана. А воины ваши — они попроще будут. Уж не в обиду вам, господа хорошие.

Нандор философски пожали плечами — рваться к власти они не собирались, хватало того, что сегодня можно будет переночевать не на земле, хотя и летнее поле не казалось им плохим ночлегом.

Расположившись, эльфы спустились вниз и заняли места за двумя столами у окон, которые с улицы уже были прикрыты ставнями.

Зал был наполовину полон, в основном здесь сидели местные жители, заглядывавшие вечерами на кружку-другую эля. На эльфов они не обращали внимания — слишком привычен был дивный народ в этих краях, где сами Владыки — Верховный Король нолдор да Владыка Кирдан. А потому синдар спокойно поужинали и разошлись по комнатам, а наутро направились в город.

Ворота были приветливо распахнуты, город встречал многоголосым шумом и добродушным волнением. Белоснежные дома ослепительно сияли на солнце, в невероятной голубизны небе парили чайки. Аэрин счастливо улыбалась, непрерывно оглядываясь по сторонам, пока они поднимались всё выше и выше к вершине холма, на котором стоял белокаменный дворец с башнями, нависающими прямо над водой. За очередным поворотом улица раздалась и вывела их на огромную смотровую площадку, с которой открывался вид на гавань.

Внизу лежал город с разноцветными плоским и остроконечными крышами зелёного и синего цветов. Дальше виднелась тёмная лента реки Лун, а её противоположный берег утопал в зелени леса, спускавшегося прямо к воде. Это было впереди. Но стоило повернуть голову налево, и взглядам открывался залив, охраняемый с двух сторон сторожевыми башнями, нависавшими над утёсами. А дальше лежало бескрайнее бирюзовое море. По заливу сновали многочисленные корабли и кораблики, до слуха всадников долетали крики и шум, царящий в порту.

— Море, — улыбнулся Амрот. — Я скучал.

— Я тоже, — прошептала Аэрин.

Они задержались здесь ненадолго, спеша попасть во дворец и увидеть, наконец, Кирдана. К их удивлению, дворцов Владык в Митлонде было два. Во втором расположился Гил-Гэлад и его свита из числа выживших жителей Гондолина и подданных Фингона. Синдар, не сговариваясь, направили коней ко дворцу Кирдана Корабела.

Осведомленный об их приезде, он уже ждал в небольшом зале, огромные окна которого были распахнуты, а двери выходили на террасу, спускающуюся прямо к морю. Он радостно приветствовал старых знакомых, принял письма от Орофера и Амдира, расспросил о жизни в Великой Пуще.

— Я сам никак не соберусь к вам, — посетовал Кирдан, когда столы были накрыты и гости расселись отдать должное местному вину.

— Думаю, надо попросту забрать тебя с собой, не спрашивая разрешения, — ухмыльнулся Трандуил, отпивая из бокала вино, по цвету напоминавшее прозрачный янтарь. — Вместе с нескольким бочонками этого прекрасного нектара.

— Бочонки я и сам вам дам, — рассмеялся Кирдан. — А вот поехать с вами сейчас не обещаю. Мы строим новый корабль, а через месяц ждём посланников из Нуменора. Они давно собирались. После мы решили отплыть с ними, — я ещё ни разу не был на Эленне.

— Куда он денется от тебя, этот остров, — недовольно проворчал Трандуил. Остальные молчали — разговаривать в подобном тоне с Кирданом больше никто себе не позволял.

Но Кирдан не успел ответить: дверь распахнулась, и в зал стремительно вошёл эльф в запылённой одежде, жадно оглядывая сидящих за столом.

— Трандуил! Синголло! Амрот! — он распахнул объятия, надеясь обнять их всех одновременно.

— Элронд? — прищурившись, узнал Синголло. — Ты смотри, с виду — эльф эльфом, а повадки, как у эдайн невоспитанных! Кто так встречает гостей после долгой разлуки?

Но из-за стола встал и охотно обнялся с Элрондом. Эльфинит радостно улыбнулся и повернулся к поднимающемуся из-за стола Трандуилу.

— Я научился сражаться не хуже тебя, — шепнул он ему, когда синда крепко его обнял.

— Лучше? — прищурился Трандуил. — Синголло, мы нашли желающего поучаствовать в нашем турнире.

— Турнире? — заинтересованно спросил Элронд.

— Ты не слышал о турнире Эрин Гален? — удивился Трандуил. — Как же далеко вы живёте от новостей!

Кирдан раскатисто расхохотался, оценив шутку. Элронд спустя мгновение присоединился к нему.

— Мы устраиваем турнир раз в четыре года, — объяснил Синголло. — Обычно к нам приезжают жители Лоринанда, а также участвуют все нандор Эрин Гален. Бывает очень весело.

— Я непременно поеду с вами, — загорелся Элронд. Но тут же осёкся, бросив быстрый взгляд на Кирдана. — Как думаешь, Гил-Гэлад не будет возражать?

— Думаю, если сказать ему, что ты едешь с посольством, он даже настаивать будет, чтобы ты поехал, — тонко усмехнулся Кирдан. И, повернувшись к синдар, добавил: — Наш друг не слишком стремится переходить через Мглистые горы, но в то же время прекрасно понимает необходимость союза между Линдоном и Великой Пущей. От Келебримбора толка мало, он слишком занят созданием прекрасного. Ему не до приземлённых проблем.

— Он приедет через неделю, — ответил Трандуил. — Тогда и обсудим твоё посольство, Элронд.

За разговорами прошёл весь день, опустилась ночь, и в зале зажглись светильники на длинных цепях. Лёгкий бриз с моря свободно разгуливал по залу, шевеля волосы веселившихся эльфов. Музыканты играли без перерыва, и легконогие эльфийки и эльфы-фалатрим из свиты Кирдана кружились в центре зала, звеня украшениями на ногах из перламутровых ракушек и серебряных монет. Не удержавшись, вскоре к ним присоединилась Аэрин, весело смеясь и полностью отдавшись танцу.

Трандуил наблюдал за ней, не выпуская бокал из рук, откинувшись на спинку кресла, он невольно любовался грацией, с которой она выполняла сложные па. В белоснежных косах вспыхивали и гасли сапфировые звёзды, которые Аэрин надевала лишь по большим праздникам. Трандуил с удивлением заметил, что она взяла их с собой. Как и нарядное, невесомое платье, которое он никогда не видел на ней дома. Это платье было из её прошлой жизни, из той, когда она жила на Баларе, рисовала воздушные замки и собирала ракушки на рассвете. Окружённая облаком невесомого бирюзового газа, Аэрин задорно сверкала яркими голубыми глазами, вскидывая руки вверх, хлопая в ладоши, заставляя звенеть каждую крохотную бусинку на теле.

Раскрасневшийся Синголло рассказывал Элронду о прекрасной нолдиэ, что согласилась стать его женой, и показывал браслет, перехватывающий плечо. Амрот и Кирдан, склонившись друг к другу, обсуждали усовершенствования на новых кораблях, что стояли сейчас на верфях Митлонда. Амрот уже успел уговорить Корабела показать ему их завтра же.

Музыка сменила ритм, полилась плавно, словно волны, что облизывают берег. Девушки переглянулись и синхронно шагнули в сторону, сливаясь в один непрерывный ручей, сверкая улыбками. Трандуил наполнил опустевший бокал и, обогнув танцующих, вышел на террасу, где, облокотившись на мраморные перила, стал задумчиво разглядывать лежащее под ногами море. Он никогда не любил его. Не любил и не понимал, как можно благоговейно относиться к этой стихии, заключённой в прозрачных волнах. Но между тем он не мог не признавать право Аэрин любить море. И скучать по нему. Он видел, как зажглись её глаза, стоило почувствовать далёкий запах соли и йода. Он видел, как она расправила плечи и даже походка её изменилась, стала плавной и летящей. Давно он не видел её такой. А когда они жили на побережье, едва у него хватало времени подмечать такие мелочи. Да и желания не было.

Как она сможет вернуться, оставить всё, что ей так дорого? Разве сможет он снова заточить её в густом, тенистом лесу, так далеко от бескрайних бирюзовых просторов? Смог бы он сам жить здесь ради неё? Нет. Этот ответ пришёл моментально, даже раздумывать не пришлось. Быть может, если Аэрин останется здесь, будет даже к лучшему… Слишком сильны её чувства, они затапливают, накрывают с головой, грозясь поглотить. Вот только нужны ли они, чужие чувства? Ему хорошо с ней. Действительно хорошо. Но её любовь иногда слишком давит, сковывает. Трандуил и сам не смог бы объяснить, что не так, но точно понимал — эта связь всё же была ошибкой. Он не должен был поддаваться. Теперь расстаться с ней — значит причинить невыносимую боль. Сможет он так поступить? Конечно, нет. Поэтому куда лучше будет, если она всё-таки решит остаться здесь сама.

Тяжело вздохнув, он залпом осушил бокал и решительно отвернулся от моря. И вздрогнул, заметив фигурку в прозрачном платье, прислонившуюся к колонне.

— Давно ты здесь стоишь?

— Давно. — Аэрин подошла, мягко улыбаясь, положила руки ему на грудь. — Я так хотела прикоснуться к тебе весь вечер. — Она вздохнула, обдавая сладким ароматом сливового вина. — Ты сидел такой красивый, такой недосягаемый, такой… чужой. — Она подняла глаза. — Девушки обсуждали тебя. Говорят, что за таким уехали бы даже в Эрин Гален.

— Даже так? — губы Трандуила растянулись в ленивой улыбке.

— Да. — Аэрин потянулась к нему, почти целуя. — Но я сказала им, что ты занят.

— Ты разрушила мою надежду на счастье? — притворно обиделся Трандуил, обнимая её и притягивая к себе.

— Да, — выдохнула Аэрин. — Потому что я — твоё счастье.

Она поцеловала его, требовательно и жадно. Так, как всегда целовала, словно боялась, что он вот-вот исчезнет, растает в её руках. Трандуил охотно ответил, отодвигая в сторону мысли, что терзали его последние полчаса. Она была здесь, рядом, он делал её счастливой. Пусть так, если самому ему счастья никогда больше не увидеть.

* * *

Следующий день пришлось провести во дворце Гил-Гэлада, выслушивая его заверения в желании заключить союз и рассказывая о жизни по ту сторону Мглистых гор. Нолдоран уже давно не походил на того восторженного эльфа, мечтавшего о подвигах ради прекрасных глаз. Пережив Войну Гнева, Гил-Гэлад теперь меньше всего хотел возвращения страшных времён.

— Я рад, что мы сможем собраться и обсудить наконец безопасность Средиземья. — Нолдоран довольно откинулся на спинку трона, обводя взглядом стоящих перед ним гостей. — А то, что вы смогли уговорить Келебримбора выбраться из кузниц, и вовсе невероятно!

— Орки замечены на юге, — вздохнул Трандуил. — Не знаю, что это может значить. Быть может, они просто расплодились настолько, что стали вылезать на поверхность. А может, кто-то из прислужников Моргота собирается поднять голову и заявить о себе. Я бы не стал терять бдительность. У вас есть армия?

— Конечно, — кивнул Гил-Гэлад. — Но она не столь велика. Мы не думали о возможности новых войн. Теперь вижу, что зря. Вскоре к нам присоединится Келеборн, и тогда все вместе мы решим, что ждать от зарождающейся угрозы и какие принимать меры.

— У меня есть к тебе просьба, Владыка, — вспомнил Трандуил. — Думаю, ты не будешь возражать против необходимости присутствия твоего посольства в Эрин Гален.

— Посольства? — Гил-Гэлад задумался. — Признаться, эта мысль приходила мне в голову, но не думаю, что кто-то захочет жить в Великой Пуще постоянно, уж прости мне мою откровенность.

— Ну что ты, — усмехнулся Трандуил. — Пристрастия синдар и нолдор редко схожи. Я не настаиваю. Мы проводим турнир раз в четыре года, быть может, ты отпустишь нескольких подданных посмотреть, может, даже поучаствовать. А там уже решайте сами, захотите ли вы приезжать к нам, обмениваться новостями и просто весело проводить время.

— Пусть будет так, — легко согласился Гил-Гэлад. — Пусть те, кто желает посетить ваш турнир, сообщат об этом. Я буду только рад тому, что мои подданные могут путешествовать по Средиземью, гостить у родичей, заводить новые знакомства. Быть может, тесные. Наши народы слишком обособленно живут друг от друга. Думаю, это надо исправлять.

— Значит, вы отпустите любого, кто пожелает? — хитро прищурился Трандуил.

— Любого. Думаю, едва ли наберётся полсотни желающих. Ехать далеко, да и лето впереди. Дел хватает всем.

Уже вечером Элронд в красках расписывал негодование Гил-Гэлада, понявшего, что его обвели вокруг пальца — отпускать от себя своего глашатая он не желал. Но данное слово не позволило отступиться, и эльфинит радостно предвкушал поездку.

— Ни разу ещё не уезжал дальше Эрегиона, — счастливо улыбался он. — Даже в Мории побывать не удавалось.

— Мы не пойдём через Морию, — осадил его Синголло. — Мы будем ехать через Ривенделл, долину, притаившуюся у подножия гор. Из неё ведёт удобный перевал, летом горы можно перейти меньше чем за неделю.

— Ривенделл, — повторил Элронд, будто пробуя слово на вкус. — Там кто-то живёт?

— Нет. Долина пуста. Не знаю, надолго ли, но мы никого там не встречали.

— Когда выезжаем?

— Погоди! — рассмеялся Трандуил. — Мы же не за тобой сюда приехали, хоть и рады видеть тебя здесь. Через несколько дней будет Совет. А после и в путь тронемся. Лучше подбери пока спутников, что поедут с тобой в обратную дорогу. Или ты собираешься остаться у нас жить?

— В Великой Пуще? — притворно ужаснулся Элронд. — Ни за что!

— Зря, — фыркнул Синголло. — Даже не знаешь, от чего отказываешься.

Не успело взойти солнце, а воздух уже накалился, и только дыхание моря спасало от невыносимого жара, который преследовал, пока эльфы спускались к морю по узким извилистым улочкам. Амрот с раннего утра пропадал в гаванях с Кирданом, Аэрин убежала к знакомым, с которыми жила вместе на Баларе. А Трандуил и Синголло, воспользовавшись свободным временем, решили сходить на противоположный берег Лун, посмотреть на место, где раньше был лагерь синдар. Но Кирдан быстро остудил их пыл, заявив, что на том берегу реки сейчас стоят дома корабелов и навряд ли там сохранилось хоть что-то, напоминавшее о лагере, стоявшем здесь более восьмисот лет назад.

Философски пожав плечами, эльфы спросили, где в таком случае можно отдохнуть от чужих глаз, и, получив подробное описание укромной заводи, вооружились едой и отправились отдыхать.

Минуя главные улицы, кишащие эдайн и эльфами, друзья стремились к воде, то и дело уворачиваясь от свисающих с балконов цветущих лиан и ковров, что почти касались земли, пестря синими, зелёными и серебряными цветами. Наконец дышать стало легче, в просветах между домами начала проглядывать слепящая бирюза, и Трандуил, прищурившись, остановился, вспоминая указания Кирдана.

— Что, заблудился? — Синголло, слегка запыхавшись, поставил на брусчатку корзину, которую нёс. Внутри заманчиво звякнуло. — А я тебе говорил, давай поведу. Вечно хочешь быть первым, дурная привычка, скажу я тебе…

— Мы правильно идём, — улыбнулся краешком губ Трандуил. — Я просто решил остановиться и дать тебе передохнуть.

— Ну конечно, мне он даёт передохнуть, — ухмыльнулся Синголло. — Ты на себя посмотри — только повязки на лоб не хватает. Помнишь, ты так на Баларе ходил?

— Точно, — кивнул Трандуил и извлёк из-за пазухи шёлковый шарф травяного цвета. Повязав его на голове на манер косынки, что носят моряки, он легко поднял с земли свою корзину и, подмигнув, поспешил дальше. Синголло, повторив его маневр, но уже с бордовым шарфом, припустил следом.

Город остался далеко позади, где-то справа качались на рейде десятки судов, а в порту кипела жизнь. Но здесь, в тени высоких скал, стерегущих проход в гавань, было тихо и пустынно. Море неспешно облизывалось, мягко лаская босые ноги, сапоги, переброшенные через плечо, мерно били по спине. Говорить не хотелось, от слепящего солнца, отражавшегося на воде, приходилось щуриться. Наконец впереди показалась округлая гора, скрывающая проход в небольшую заводь, описанную Кирданом, и эльфы приободрились, ускорив шаг.

Солнце стояло в зените, когда Трандуил и Синголло принялись споро раскладывать припасы на толстом пледе, прямо на камнях в тени утёса, вглубь которого вдавалась небольшая пещерка. Вода в заводи была такой прозрачной, что дно можно было разглядеть даже на большой глубине. О чём поспешил поведать Синголло, первым решив окунуться. Трандуил неспешно стягивал одежду, с сожалением глядя на вино, успевшее согреться за время в дороге. Но вскоре и он присоединился к другу, рассекая залив мощными гребками.

— Волосы после морской воды невыносимые, — ворчал спустя некоторое время Синголло, возясь с мокрыми волосами. Он сидел на камне, выжимая серебристую, потемневшую от воды косу, и вода лилась по обнаженному торсу, сбегая вниз, к животу.

— И кожа будто пергамент, — лениво протянул Трандуил, развалившись на пледе и подложив руку под голову. После плавания на него напала такая лень, что даже разговаривать не хотелось. Вино лишь добавило расслабленности, и Трандуил мог только улыбаться, как большой кот, растянувшийся в тени скал.

— Будто девы из Лоринанда, — фыркнул Синголло, покосившись на друга. — Нашли, что обсуждать.

— Хорошо, что больше обсуждать нечего, — поучительно проговорил Трандуил. — Не о войне же говорить. Да не о правлении. Надоело. Давай о простом. О том, что нас окружает.

— Каково это — быть женатым? — спросил Синголло после продолжительного молчания, во время которого было слышно лишь неумолчный голос моря.

— Ты о чём? — приоткрыл один глаз Трандуил.

— Ну, как это — жить с единственной, знать, что она принадлежит только тебе? Видеть её каждое утро и каждый вечер?

— А сам-то как думаешь? — прищурился Трандуил, открывая второй глаз и потягиваясь. Затем он сел и потянулся к корзине, доставая новую бутылку. — Это — счастье. Настоящее. Слепящее. Яркое. — Он задумчиво хмыкнул и завозился с пробкой.

— Я не представляю, как теперь мог бы с другими… — Синголло оборвал сам себя и покачал головой. — Как это — не с ней. Да и зачем вообще другие?

— Ты так долго пытался уговорить меня, — лукаво посмотрел на друга Трандуил. — А теперь сам понимаешь, что без любви-то оно и не то вовсе…

— Слушай, но ведь Аэрин…

— Что — Аэрин? — Трандуил вскинул голову.

— Да ладно. — Синголло махнул рукой. — Думаешь, я не знаю? Ещё дома вас видел.

— И что ты об этом думаешь? — Облегчение от того, что не нужно ничего объяснять, навалилось, и на губах против воли расцвела улыбка.

— Главное — что думаешь об этом ты.

— Мне хорошо. — Трандуил посмотрел на море, задумчиво улыбнулся. — Ей тоже хорошо.

— Но она ведь тебя любит, — тихо проговорил Синголло. — Думаешь, её устраивают ваши тайные отношения?

— Я не обещал ей ничего, — жестко ответил Трандуил, оборачиваясь. — Я сразу предупредил, чтобы на большее не рассчитывала. Думал, передумает, — добавил он.

— Не надо её обижать, — ещё тише сказал Синголло.

— Что ты хочешь? — Трандуил тряхнул волосами. — Чтобы я женился на ней?

— Может быть, — упрямо проговорил друг.

— Зачем? — Пришла очередь Трандуила говорить тихо, еле слышно. — Зачем обрекать её на вечную жизнь с тем, кто никогда не ответит? Может, она встретит ещё того, кто будет её ценить так, как она того заслуживает.

— Ценить, — повторил Синголло. — А любить?

— Когда ты вдруг стал таким чутким к чужим чувствам? — Трандуил скривился. — Или то, что я ничего не чувствую, не важно?

— А ты действительно ничего не чувствуешь? — Синголло внимательно посмотрел на друга. Но тот молчал, и он не стал настаивать.

По-прежнему мерно дышало море, лаская берег, покрытый гладкой, шёлковой галькой. Но вот вдалеке послышался мерный перестук, и эльфы, не сговариваясь, переглянулись, не спеша, впрочем, подниматься. Кирдан заверил, что чужие сюда не придут, а значит, опасаться нежданных гостей не стоит. Однако белоснежный конь, вылетевший из-за поворота, заставил их вскочить, присматриваясь. Конь несся по берегу, поднимая брызги, и всадник уже был различим в мерцающих искрах.

— Вы, смотрю, совсем дикарями стали в своём лесу, — раздался звонкий смеющийся голос, и конь, встав на дыбы, замер перед синдар. — Что, одежду у вас уже не носят? — Всадник обвёл красноречивым взглядом обнаженные тела эльфов и спрыгнул прямо в воду.

— А ты искупайся и присоединяйся — не завидуй, — фыркнул Трандуил и шагнул вперёд, заключая друга в крепкие объятия. — Келеборн! Я уж думал, ты без Галадриэль и шагу ступить не можешь!

— Она в Митлонд поехала сразу, — хмыкнул Келеборн, отстраняясь и приветствуя Синголло. — Гил-Гэлада навестить.

— Ты всё ещё терпишь? — удивился Трандуил. — Я бы уже поговорил с нолдораном по душам.

— Что я могу им предъявить? — философски пожал плечами Келеборн, ведя лошадь к пещере, в которой расположились друзья. — Они — родственники. Хоть и дальние. А вы здесь неплохо расположились!

— Я ж говорю — раздевайся и присоединяйся! — Синголло гостеприимно обвёл рукой импровизированный стол.

— А раздеваться обязательно?

— А купаться ты не хочешь?

— Хочу. — Келеборн вздохнул и принялся стягивать с себя сапоги.

* * *

Друзья проговорили весь вечер и всю ночь, сопровождая разговоры купанием в лунной дорожке, нырянием со скал и долгими задушевными откровениями. Но к обеду следующего дня все трое уже стояли в парадном зале Гил-Гэлада, ожидая объявления о начале Совета. Небольшие группки эльфов и, что удивительно, эдайн, постепенно заполняли зал. Посланники Пущи не спешили смешиваться, хотя успели разглядеть несколько знакомых лиц.

Наконец двери распахнулись, и в зал стремительно вошли Гил-Гэлад и Кирдан. Следом, почти вровень, шла Галадриэль. Длинные рукава её серебряного платья почти касались пола. Повинуясь знаку Келеборна, первым делом нашедшего в толпе друзей, Трандуил, Амрот и Синголло подошли к столу, устраиваясь в удобных креслах, кивая слугам, неслышно вставшим за спинами, разливая прохладное вино.

— Итак, прежде всего мне хотелось бы поприветствовать наших гостей и сказать спасибо за то, что вы приехали к нам! — звучный голос нолдорана разнёсся по залу. Повисла тишина.

— Я думаю, Амрот позволит мне говорить за нас обоих. — Трандуил слегка задрал подбородок, оглядывая собравшихся. — Мы живём далеко, слишком далеко, как кажется некоторым. Для эльдар из Линдона Мглистые горы — это что-то туманное и неизведанное. Мне бесконечно жаль, что так происходит. Мне хотелось бы видеть, как ваши караваны приезжают в Лоринанд любоваться звенящими берёзовыми рощами. Чтобы гости ходили по зелёным лесам, отдыхая у сладкоголосых ручьев. Но я понимаю, что мои мечты — это одно, а дальний путь — совсем другое. Не только нежелание пускаться в дальний путь останавливает эльфов по обе стороны Хитаэглир. — Трандуил сделал паузу, вздохнул и продолжил: — Многих из нас волнует безопасность этого пути.

— Но разве дороги Средиземья не безопасны? — нахмурился один из фалатрим, сидящий рядом с Кирданом. Пепельно-голубые одежды его красивыми складками лежали на коленях. У Синголло в голове промелькнула мысль о том, что достопочтенный вельможа наверняка проводит немало времени, раскладывая ткань и любуясь собой.

— К сожалению, это не совсем так, — вздохнул Амрот, перехватывая инициативу в разговоре. — Думаю, вы замечали, что орки возвращаются.

— Несколько разрозненных племён, не больше десяти-тридцати орков в каждом, — небрежно дёрнул плечом нолдо в форме стражи.

— Думаете, этого мало? — Синголло подался вперёд. — Или вы забыли, как быстро плодятся эти тёмные твари?

— Пока их некому вести, от них нет особого вреда, — пожал плечами нолдо. Одобрительный гул пронёсся над столом.

— Согласен, — кивнул Трандуил, погладив подбородок. — Но не кажется ли вам, что место Тёмного Властелина не может долго пустовать?

— Трандуил, даже я не верю в то, что Моргот может вернуться, — с сомнением протянул Кирдан, с лёгкостью перекрывая шум, начавшийся после слов Трандуила.

— Я сейчас не о Бауглире веду речь. — Трандуил покачал головой. — Но мы знаем, что у него было достаточно прислужников. Многие из них не только не погибли, но и впитали его злость, его ненависть и стремление к власти над всем живым. Сколько балрогов было у Моргота? — Он вдруг впился глазами в одного из гондолиндрим, с которым тесно общался ещё в Гаванях.

— Трое вроде бы ушло, — нехотя протянул тот, отводя глаза. — Про одного я знаю точно.

— Но балроги слишком буйны, — несогласно проговорила Галадриэль. Остальные моментально замолчали, внимательно слушая. — Если бы они хотели править, они бы уже объявились. — Трандуил тихо фыркнул, качая головой.

— Но я согласна с Трандуилом, — тут он изумлённо поднял на неё глаза. — Зло приближается. Все вы знаете, что я научилась видеть обрывки будущего в воде.

Келеборн покосился на друга, всем своим видом обещая объяснить всё позже.

— Я пока не уверена, что вода может показывать мне то, что непременно произойдёт, но мы с Владыкой Гил-Гэладом не раз проверяли видения из Зеркала. И почти всегда они сбывались так или иначе. Зло приближается.

Совет притих, обдумывая слова Галадриэль. Эльфы не могли не признавать мудрость той, что сидела бок о бок с Валар под светом Священных Древ.

— А твоё зеркало не может показать, откуда ждать беды? — поинтересовался Амрот. — Было бы очень удобно — сразу приготовиться и ждать.

Раздались сдержанные смешки — эльфы и люди оценили шутку. Но лицо Галадриэль оставалось непроницаемым. Она дождалась, пока снова наступит тишина, и продолжила.

— Я не знаю, где и что случится, но то, что вскоре мы столкнёмся с Тьмой, могущественной и злобной, я уверена. Мы достаточно прожили в мире и благополучии. Пора думать о том, что впереди могут быть не только светлые дни.

— Согласен, — кивнул Трандуил, улыбнувшись уголком губ в ответ на удивлённый взгляд Галадриэль. — Мы должны быть наготове. Как многочисленна ваша армия? — Этот вопрос предназначался Гил-Гэладу, и нолдоран задумался.

— Около трёх тысяч, — наконец протянул он. — И две сотни кораблей.

— Двести тридцать, — уточнил Кирдан.

Трандуил красноречиво вздохнул, не спеша, однако, продолжать. Он хотел, чтобы жители побережья сами поняли, как малы их силы.

— Три тысячи воинов против горстки орков, — подал голос один из эдайн. — Вы же сами не раз говорили, что их легко победить. — Он повернулся к эльфам.

— Мудро же вы делитесь знаниями, как я погляжу, — не удержался от насмешки Трандуил. Несколько эльфов кисло улыбнулись. — Неужели вас ничему не учит история? Не прошло и тысячи лет, как вы забыли о том, сколько лет мы воевали с теми, кого «легко победить».

— Это для вас, достопочтенный Трандуил, тысяча лет не срок, — проговорил недовольный адан, сидящий напротив, поглаживая бороду. — Мы привыкли измерять время другими мерами. А Зло… Сколько времени пройдёт прежде, чем оно снова появится? К тому же, думаю, даже если это случится, а ведь, как говорит прекраснейшая Галадриэль, — он поклонился эльфийке, — видения туманны и неразборчивы…

— Они не показывают точного времени, но это непременно произойдёт, если будет благоприятствовать судьба, — холодно ответила Галадриэль. — А точнее, сейчас, обладая знаниями, мы можем предотвратить великую беду. Но ты прав, — она посмотрела на адана. — Не дело смертных беспокоиться о безопасности и благополучии Средиземья. Это — задача Старшего Народа. — И она проницательно посмотрела на Гил-Гэлада. Тот едва заметно кивнул, и для эльфов стало понятно, что эдайн на советах подобного рода они больше не увидят.

— Наша армия насчитывает шесть тысяч пехоты, вооруженной луками, — веско сказал Трандуил. — И около двухсот воинов-синдар, прошедших все воины Белерианда. Думаю, если вы сравняете численность наших армий и увеличите количество кораблей, мы будем в большей безопасности.

— Согласен, — кивнул Кирдан. — А ещё, думаю, не мешало бы рассылать разведчиков по обе стороны Мглистых гор и делиться полученными сведениями. Мы должны знать обо всём, что творится в Средиземье. В самых отдалённых его уголках.

— Наши разведчики давно следят за землями за Пущей, за обоими берегами Андуина и тем, что лежит на юге. Бескрайние равнины, сады жен энтов, горные долины — всё это находится под нашим контролем. Далеко на юге лежат выжженные земли, там никто не живёт, но ещё дальше, на берегах моря Нурнон снова начинаются плодородные почвы. — Синголло замолчал, переводя дух.

— Всё это вы видели лично? — поразился Гил-Гэлад.

— Конечно, — усмехнулся Синголло. — Как главе разведчиков мне непременно надо было проверить всё самому. К тому же я составляю подробные карты, некоторые из них мы привезли вам. — И он расстелил на столе пергамент, оказавшийся искусно прорисованной картой с зелёными деревьями, голубыми реками и тёмными горными цепями с белоснежными шапками на самых высоких пиках. Присутствующие восхищенно ахнули, склоняясь над столом. Синголло и Трандуил переглянулись, довольно улыбнувшись, наслаждаясь произведённым эффектом.

— Думаю, мы сможем ответить вам тем же, — оторвался наконец от карт Гил-Гэлад. — Завтра приедет Келебримбор, и мы снова соберёмся, чтобы обсудить, где, кто и как будет следить за своими землями. И как мы будем делиться сведениями.

— Да, нам бы пригодились палантиры Феанора, — задумчиво протянула Галадриэль. — Мой дядя создал всевидящие камни, которые были настроены друг на друга и могли прозревать сквозь пространство. Один из них был у отца, они изредка переговаривались друг с другом. Не знаю, что стало с камнями сейчас…

— А я знаю, — подал голос молчавший всё это время Элронд. — Они в Нуменоре, Элросу привезли их в дар эльфы из Амана. Семь штук, они разбросаны по всему острову.

— Получить бы один, чтобы отдать Келебримбору, — мечтательно протянула Галадриэль. — Уверена, он бы приложил немало усилий, чтобы разобраться в их устройстве… Всё-таки у него дар Феанора очень ярок.

— Не думаю, что Тар-Менельдур охотно поделится камнями. — Элронд вздохнул. Он до сих пор оставался частым гостем на Эленне, охотно общаясь с дальними родственниками. — Его сын, Альдарион, недавно создал гильдию мореплавателей. Некоторые камни переданы капитанам кораблей, чтобы связь с островом и кораблями не прерывалась.

— Жаль. — Галадриэль вздохнула. — Что ж, подождём более сговорчивого правителя.

— Я встречал нуменорцев, в заливе Андуина, в Белфаласе, — припомнил Синголло. — Не думаю, что они когда-нибудь переселятся сюда. Но если это произойдёт, попросить у них камень на время станет легче.

— Что ж, мы продолжим завтра. — Гил-Гэлад поднялся. — Думаю, вы найдёте, чем себя занять? — Он улыбнулся синдар. Те кивнули. Один за другим участники Совета покидали зал. Последними шли гости.

— Что ж, пока всё идёт хорошо, — довольно проговорил Амрот.

— А ты боялся, что я брошусь на них и начну оскорблять? — усмехнулся Трандуил.

— Честно? — Амрот вернул улыбку. — От тебя я всегда готов ожидать чего угодно. А когда рядом Синголло, мне вдвойне страшно!

1050 г.В.Э.

Флаги хлопали на ветру, невольно обращая на себя внимание, и эльфы, проходящие мимо, нет-нет да и бросали короткие взгляды на изумрудные полотна, отливающие серебром на солнце. Поле для турнира, расчищенное от кустов и камней, являло собой покрытую травой поляну, готовую принять участников.

Свет дробился в водопаде, шумевшем в дальнем углу ристалища и заглушавшем все разговоры вблизи десяти-двенадцати футов.

— Ты уверен, что в этом году победишь Сварна? — спросил Синголло насмешливо, наблюдая, как Элронд проверяет снаряжение.

— Уверен, — сквозь зубы просипел эльф, зажав в руках тетиву.

— А на мечах больше не хочешь? — Не унимался разведчик, лениво облокотившись на ограду поля.

— С Трандуилом-то? — нечленораздельно просипел Элронд, затягивая тонкую жилу на луке.

— Ну, Трандуил уже не участвует, — протянул Синголло, прищурившись. — В этот раз вроде бы Аэрин вызвалась побороться…

— Я не буду с ней сражаться, — освободившись наконец от работы, усмехнулся Элронд, и светлые, почти серые волосы, похожие цветом на лесные сумерки летом, легли на плечи.

— Жаль. — Аэрин возникла из-за спины внезапно, останавливаясь рядом и тепло улыбаясь. — Когда приехал?

— Вчера. — Элронд радостно коснулся плеча эльфийки, слабо пожимая его. — Трандуил придёт?

— К вечеру, — последовал лаконичный ответ. Аэрин понимала, что чаще всего к ней обращаются как к начальнику личной стражи. Но не могла избавиться от чувства, что все знают об их связи и втайне сочувствуют. — Они с Орофером ждут следопытов, вернувшихся с юга. — Аэрин слегка нахмурилась. Синголло быстро посмотрел на неё, потом глянул в небо.

— Мне пора, совсем ты меня заговорил. — И он, хлопнув по плечу Элронда, поспешил во дворец.

— Что-то серьёзное? — Элронд проводил его взглядом.

— Пока не знаю, — тихо ответила Аэрин.

* * *

Час спустя, когда тени, удлиняясь, легли на мраморный пол, Орофер, Трандуил, Сварн и Синголло провожали разведчиков, ничем не выдавая тревоги, что поднималась в груди. Наконец последний эльф вышел, и на несколько минут в кабинете повисла гнетущая тишина. С улицы доносились смех и крики: эльфы в предвкушении открытия турнира, которое должно было состояться вечером, отдавали должное легкому молодому вину. Изредка в распахнутые окна залетали звуки флейт и арф. Орофер громко вздохнул и вдруг резко поднялся, подошёл к ближайшему окну, выходившему на поляну, и громко захлопнул его.

— Значит, Мордор. — Он обернулся и обвёл присутствующих тяжелым взглядом враз потемневших зелёных глаз. — Как мы могли проморгать надвигающуюся угрозу?!

— Она далеко, — мудро заметил Сварн. — Мордор спрятан за Пепельными горами, а выжженные земли, что тянутся от подножий к Огненной горе, и вовсе не пригодны для жизни.

— Были не пригодны, — оборвал советника Орофер. — А теперь, судя по донесениям, там вовсю разворачивается строительство, и едва ли это кто-то из светлых существ вознамерился разбить там сады и отстроить деревни. Зло поднимается.

— Осталось лишь узнать, кто именно стоит за этим, — задумчиво протянул Трандуил, подпирая подбородок. — Кто из прислужников Врага осмелел настолько, что решил поднять голову? Кто из них обладает подобной силой?

— Думаю, мы все знаем, кто это может быть. Он единственный обладал достаточным могуществом. — Орофер мрачно посмотрел на сына. — Гортхаур.

— Кто? — Сварн подался вперёд, нахмурив лоб. — Это демон из Белерианда?

— Нет. — Синголло вздохнул. — Это один из майар, что выбрали Моргота Бауглира своим Властелином. Гортхаур — могущественный майа, сравниться с ним в силе могла разве что наша Владычица Мелиан.

— Но он слабее Моргота? — полуутвердительно спросил Сварн. Орофер грустно улыбнулся.

— Слабее. Второй войны с Вала Средиземье, думаю, уже не выдержит… Но и Гортхаура не стоит недооценивать. Мы не знаем пределов его могущества. Не знаем и его планов.

— Но ведь строительство только началось. — Сварн посмотрел на синдар. — Думаю, надо оповестить Гил-Гэлада и Кирдана, собраться всем вместе и разбить Гортхаура до того, как он сможет навредить нашему миру.

— А если его там не будет? А если мы ошибаемся? А если орки каким-то неведомым для нас образом решили осесть на одном месте и создать своё государство? — Синголло терпеливо объяснял нандо, сердцем хотя соглашаясь с его словами. Он сам бы давно стёр с лица земли всю эту черноту, что расползается по землям Мордора. Но умом понимал, что это не поможет. Они разобьют орков, но сила, что стоит за ними, останется и поднимется снова. Нет, всё, что им остаётся, — ждать.

— Мы должны дождаться, когда Властелин, что руководит ими, проявит себя, — подтвердил его мысли Орофер. — Напади мы сейчас — и Враг затаится, и тогда одному Манвэ известно, где вылезет снова.

— Значит, мы будем просто наблюдать, как за Пепельными горами зарождается Темная Страна? — воскликнул Сварн.

— Мы будем наблюдать. — Орофер выделил последнее слово. — Наблюдать и знать, когда ожидать удара. И когда наступит срок, мы будем готовы.

Они снова замолчали. Будто вспомнив о присутствующих, Орофер взмахнул рукой, отпуская их.

— Трандуил. — Голос короля заставил сына замереть на пороге. Он дождался, пока закроется дверь за Синголло, и подошёл, останавливаясь рядом и выглядывая в окно. На поляну уже легли сумерки, и яркие фонарики мягким рассеянным светом освещали веселые лица.

— Я не хочу, чтобы они узнали, что такое война, — тихо произнёс Орофер. — Не хочу вести их на смерть и слышать плач за спиной.

— Этого не будет, — твёрдо сказал Трандуил. — Мы последуем примеру Тингола и закроем границы Эрин Гален.

— К сожалению, у нас нет знакомых майар, — усмехнулся Орофер, отходя от окна и тяжело опираясь на высокую резную спинку кресла.

— Помню я одного шустрого майа, — прищурился Трандуил. — Жаль, что тот отплыл в Валинор. Но он обещал вернуться.

— Будем надеяться, что этого никогда не произойдёт, — тяжело проговорил Орофер. — Если майар начнут возвращаться в Средиземье, дела наши будут совсем плохи.

— Сегодня ты необычайно мрачен. — Трандуил перевёл взгляд с веселящихся эльфов на отца. — Тебя так напугало строительство в Мордоре?

— Меня пугает всё, что связано с Тьмой. — Орофер вскинул глаза и остро посмотрел на сына. — И тебя, думаю, должно пугать. Не стоит недооценивать угрозу.

— Не думай, что я не понимаю, чем грозит нам появление Саурона в Средиземье! — Трандуил нахмурился и, вздёрнув подбородок, отвёл взгляд, уставившись куда-то поверх плеча Орофера. — Тысяча лет — не срок, чтобы забыть о Войне Гнева. Чтобы забыть о запахе смерти. Я помню всё, как вчера. — Его голос опустился до шепота, и Трандуил зажмурился. — Боль. Жар, сжигающий плоть. Страх. — Последнее слово он произнёс так тихо, что Ороферу поначалу показалось, что он ослышался.

— После турнира мы проведём совет и усилим охрану границ. — Когда Трандуил заговорил снова, голос его звучал сухо и ровно. — Я скажу Аэрин, чтобы начинала готовить новый набор в регулярную армию.

Орофер неслышно подошёл к сыну и положил руку ему на плечо, осторожно сжав. Если бы он мог забрать её, эту боль, что осталась на память от дракона…

— Ладно, пойдём. А то они скоро забудут, зачем собрались. — Трандуил мягко убрал ладонь с плеча и потянулся к короне, лежащей на столе, — золотое сплетение ветвей, в которых прятались ярко-красные ягоды из яшмы и бледные звёздочки сердолика, — и протянул её отцу.

* * *

Отец и сын появились на поляне, когда в фиолетовом небе взошла яркая полная луна. Эльфы, заметив Владыку, плывущего по поляне в длинном изумрудно-зелёном одеянии, расшитом серебряными нитями, один за другим замолкали, и вскоре воцарилась тишина. Орофер подошёл к Эннель, облачённой в серебряный шёлк. Трандуил остановился рядом, по пути кивнув Тинвен. Пока Орофер говорил торжественную речь, она тихонько подошла к нему и тепло улыбнулась.

— Я уж думала, вы решили начать праздник без нас.

— У отца закончились запасы вина, и ему пришлось выйти, — хмыкнул Трандуил еле слышно.

Раздались громкие крики, эльфы приветствовали короля и королеву, которые, взявшись за руки, прошли на поляну. Орофер принял лук из рук Сварна и взял в руки стрелу, дожидаясь, пока советник зажжёт её наконечник. Описав яркую дугу, стрела вонзилась в мишень в конце поляны, терявшуюся в темноте. Первую секунду ничего не происходило, но потом раздался треск, и мишени начали вспыхивать зелёными и красными огнями, разгораясь по кругу, освещая место будущих соревнований. Последними загорелись чаши, подвешенные на ветки у водопада, и зелёный огонь заискрился в каплях воды, вызывая восторженные крики.

— Сколько раз вижу, а не устаю удивляться, — прошептала Тинвен, прижимая руки к груди.

Заиграла музыка, весёлая, задорная. Эльфы принялись выходить в круг, легко подпрыгивая, хлопая в ладоши и кружась с воздухе. Трандуил хитро посмотрел на Тинвен и протянул ей руку. Она широко улыбнулась и сделала шаг вперёд.

Вскоре к ним присоединились и Аэрин с Элрондом, лихо повторяющим замысловатые па. Танец этот он выучил в прошлый раз, когда приезжал на турнир, и, судя по тому, как легко и непринужденно он танцевал, тренировался Элронд все четыре года.

Синдар давно уже не чурались простых праздников, перенимая их у нандор, оставив торжественные танцы для дворцовых собраний. Все жители Эрин Гален с нетерпением ждали весёлых дней, когда можно было отдыхать в лесу, забывая о работе и каждодневных заботах. Сегодня можно было веселиться до утра, а завтра, после обеда, начнутся основные соревнования, на которых можно будет показать силу и ловкость, заставить говорить о себе следующие четыре года, сделать так, чтобы тебя заметили и, быть может, даже взяли в личную королевскую гвардию.

Свет фонариков отражался в сияющих глазах, а разгорячённые танцами эльфы разбредались по поляне, падая прямо в траву под деревьями. Тинвен, смеясь, отбежала от нандо, кружившего её, и остановилась перед Трандуилом и Синголло.

— Вы уже натанцевались?

— Решили немного отдохнуть. — Синголло похлопал рукой по земле рядом с собой. Тинвен не надо было долго упрашивать. Она легко опустилась на траву, вытягивая ноги и скидывая тонкие туфли.

— За время турнира я успеваю натанцеваться на годы вперёд. — Тинвен вздохнула и откинулась на ствол, прикрывая глаза.

— Просто чаще приходи на праздники, — поддел Трандуил, протягивая стакан, который до этого сосредоточенно наполнял вином. — Ты совсем зарылась в своих Покоях Исцеления.

— Там тихо. — Тинвен сделала глоток и зажмурилась от удовольствия. — Это что?

— Это — новые поставки из северных границ. Дикий виноград и горный мёд.

— Потрясающе. — Эльфийка сделала ещё один глоток и осторожно примостила стакан на коленку. — А вот по поводу «чаще приходи» ты бы лучше молчал, Трандуил. Сколько раз ты обещал зайти и сыграть на своём подарке?

— Много. — Трандуил покаянно опустил голову. — Но ведь арфа никуда не денется?

— Ты говоришь это вот уже две сотни лет, — проворчала Тинвен. — Зачем надо было везти её, если ты даже меня слушал только один раз.

— Я зайду. — Трандуил приложил руку к груди. — Обещаю.

Тинвен удовлетворенно кивнула, а Трандуил добавил:

— В этом тысячелетии.

Синголло фыркнул и пригнулся, давая возможность эльфийке отвесить принцу подзатыльник.

— А ведь я могу расценить это как покушение, — прозвучал над их головами холодный голос, и все одновременно подняли головы, щурясь на фигуру, чётко выделяющуюся на фоне фонариков, светящих в спину.

— А вообще, я сама давно хотела это сделать. — Аэрин опустилась рядом с Трандуилом и подмигнула Тинвен.

— Заговорщицы, — пробормотал Трандуил, поправляя сбившийся венец. — Пора поговорить с Орофером о строительстве темниц.

— Не надо. — Аэрин поёжилась. — Зачем они тебе нужны?

— Потому и не строим, что не нужны, — хохотнул Синголло. — Кого туда сажать?

— Посмотрите, звездопад! — Тинвен вдруг подняла руку, указывая на прореху в ветках, сквозь которую проглядывало усыпанное звёздами небо. Эльфы, как по команде, легли в траву, глядя на яркие вспышки, расчерчивающие фиолетовый небосвод.

— Давно уже я не видел подобного, — прошептал Трандуил.

— В последний раз — на Баларе, — в тон ему ответила Аэрин.

— А потом приплыла армия из Валинора, — тихо ответила Тинвен.

Все замолчали, продолжая следить за звёздами, время от времени срывающимися с места и устремляющимися куда-то вдаль.

— Не надо видеть в ходе звёзд зловещие предзнаменования, — проговорил наконец Синголло. — Может, это просто Ирмо созывает их в Лориэн, чтобы зажечь светильники в садах?

— Синголло, а когда нас посетит Истимаэль? — Аэрин приподнялась на локте и посмотрела на смутившегося разведчика. — Или она так и будет слать украшения и подарки Ороферу, продолжая сидеть в Ост-ин-Эдиль?

— Она говорит, что их работа подходит к концу, — нехотя протянул Синголло. — Осталось недолго. Я ведь понимаю: здесь ей не получится осуществить свою мечту.

— Ей не хватит здесь мастерских и ювелиров?

— Ей не хватит здесь мастеров. — Синголло вздохнул и резко поднялся, отходя на несколько шагов в темноту леса.

— Зря ты так. — Тинвен укоризненно покачала головой. — Он переживает.

— Они любят друг друга и не могут быть вместе. Почему? Зачем терять время? — Аэрин села, чувствуя, как стремительно портится настроение.

— Иногда ты не можешь быть с любимым не потому, что не хочешь. — Тинвен еле слышно вздохнула, затем поднялась и пошла за Синголло.

— Что-то случилось? — Дождавшись, когда стихнет шорох травы, Трандуил погладил напряженную спину Аэрин.

— Нет. — Она прикусила губу. — Не могу понять, чего он ждёт. Давно уже поехал бы к ней да остался.

— У него здесь дом. Здесь его служба. Здесь его друзья. — Трандуил закинул руки за голову и посмотрел в сплетение ветвей.

— Мой дом у моря. И друзья там же. Но я же здесь. — Аэрин медленно встала и пошла к танцующим, прислушиваясь, надеясь, что он окликнет. Но Трандуил молчал, и она с трудом заставила себя не сорваться на бег, стремительно пересекая поляну.

Ей было сложно. С каждым годом всё сложнее находиться рядом. Скажи ей кто-то много лет назад, что она будет жалеть, что связала свою жизнь с Трандуилом — Аэрин бы посмеялась. Теперь ей было не до шуток. Любовь выжигала её, выжигала всё светлое, что было в груди, оставляя тлеющие угли. Она сгорала без него, тщетно надеясь заслужить лишнюю улыбку, мягкий взгляд, нежное слово. Трандуил не менялся. Не менялось его отношение, оставаясь ровным и спокойным.

Аэрин остановилась, только когда лес обступил её, а звуки за спиной стихли. Прижалась спиной к стволу огромного кедра и глубоко вздохнула легкий хвойный аромат. Как же она ненавидела этот лес! Казалось, он отнимает у неё последние силы, выпивая по капле. Она чувствовала, что теряет себя. Становится мрачной, раздражительной, злобной. Она начинала ненавидеть себя. А ещё она начинала ненавидеть Трандуила.

За то, что он оказался прав. За то, что он сразу был честен. За то, что он никогда её не полюбит.

1300 г.В.Э.

Лес, погружённый в вязкую дымку тумана, обозначал своё присутствие острыми верхушками елей и округлыми шапками лиственных крон. Озеро, лежавшее перед замком, почти полностью скрылось в молочном мареве, и до слуха изредка доносились крики птиц, готовящихся к новому дню. Где-то далеко у озера на границе Эрин Гален уже вставало солнце, но здесь, в самом сердце Великой Пущи рассветный сумрак только начинал разгонять ночную тьму.

— Останься. — Трандуил отвернулся от окна, отвлекаясь на шорох одежды. Аэрин замерла, держа в руках платье. — Куда ты спешишь?

— Через три часа мне принимать новичков. — Эльфийка пожала плечами, вернувшись к прерванному занятию. — Я должна быть в форме.

— И ты не хочешь провести ещё час вместе? — Трандуил опустился на постель рядом с Аэрин, пытаясь поймать выражение её глаз.

— Зачем? — Она поднялась, затягивая резной ремешок на талии. — Чтобы потом красться, подобно вору, по дворцу, боясь, что меня заметит прислуга?

— Я давно предлагал тебе занять покои поблизости. — Трандуил недовольно нахмурился. В последние годы Аэрин стала резкой, а её вечное недовольство всем и вся вызывало раздражение.

— Я не хочу, чтобы слухи, которые гуляют по Эрин Гален, получили столь явное подтверждение.

— Ты же знаешь, что никто не осуждает нас. — Трандуил встал и скрестил руки на груди. — Откуда эта вечная злость?

— Оттуда же, откуда и твоя извечная холодность! — отрезала Аэрин, вскидывая глаза. Но тут же успокоилась, глубоко вздохнула и произнесла другим тоном: — Я правда должна идти. Может, в другой раз получится задержаться подольше.

Она слабо улыбнулась, сухо клюнула Трандуила в щёку и вышла из спальни, тихо прикрыв за собой дверь. Он же ещё некоторое время стоял, задумчиво глядя ей вслед, а затем отвернулся и снова подошёл к окну.

Стремительно светлело, и туман расползался рваными лоскутами, оголяя целые куски леса и озера. Аэрин была права — дел на сегодня было намечено немало. Но сегодня ему отчего-то особенно не хотелось отпускать её от себя. Не хотелось, чтобы она уходила. Взгляд невольно скользнул по фигуре в длинном плаще, отделившейся от ворот и поспешившей в сторону домиков рядом с казармами.

Изменения, происходящие с Аэрин, вызывали грусть. Он видел, как на его глазах смеющаяся фалатрим превращается в мрачную замкнутую эльфийку. Всё чаще её преследовали кошмары, и она вскакивала среди ночи, тяжело дыша и лихорадочно проводя ладонями по лицу. Ему были знакомы эти сны. Слишком хорошо знакомы. Но всё же не только кошмары стали причиной перемен.

Она нуждалась в нём. В его любви. Но выходило так, что отношения, завязанные на жалости, с каждым годом лишь тяготили, и Трандуил уже не видел выхода из них. Решительно отвернувшись от окна, он пересёк спальню и скрылся в кабинете.

* * *

— Ты совсем засиделся в совете! — Несколько часов спустя Трандуил бесшумно скользил по плитам внутреннего двора, отбивая атаки Синголло. — Смотри, ещё немного, и я обрежу твою косу!

Меч и впрямь просвистел у самого уха, подцепив толстую платиновую косу. Трандуил небрежно повёл головой в сторону, уходя от удара, и, припав на одно колено, попытался достать друга снизу. Но Синголло был начеку и легко отбил атаку. Поворот, взмах руки, удар, ещё один — у их боя, как всегда, собралось немало зрителей. То и дело раздавались взволнованные выдохи — когда тот или иной удар почти достигал цели.

— Думаю, речи о том, кто из нас потерял хватку, следует вести не мне, — коварно улыбнулся Трандуил, приставляя острие к ямке на шее друга. — Ты забыл, когда сражался в полную силу.

— И не хочу это вспоминать, — серьёзно шепнул Синголло.

— Я тоже. — Трандуил стремительно опустил меч и загнал его в ножны. — Собирайся. На следующей неделе мы отправляемся в Ост-ин-Эдиль.

— Зачем? — Синголло с трудом удалось скрыть радость в голосе, но вспыхнувшие глаза выдали его с головой.

— Тебя сватать, — со смехом ответил Трандуил. Но тут же посерьёзнел. — Кирдан просил приехать. У него есть какие-то новости, не предназначающиеся для передачи через гонцов.

— Мы теперь не доверяем своим гонцам? — Синголло подошёл ближе и озадаченно посмотрел на друга.

— Не знаю. У него есть опасения. — Трандуил вздохнул. — Поговорим у меня.

Только оказавшись в кабинете и сложив мечи на стол, эльфы снова заговорили.

— Кто-то перехватил двух его гонцов. Их нашли мёртвыми у подножия Мглистых гор. Писем при них не было.

— Крепости в Мордоре растут, — протянул Синголло, чувствуя, как тревога поднимается к горлу. — А мы до сих пор не знаем, кто за всем этим стоит…

— Надо ехать. — Трандуил разлил янтарное вино по бокалам и протянул один из них Синголло, делая глоток из своего. — Мы и так долго откладывали и закрывали глаза на происходящее.

— Но мы действительно так и не смогли узнать, кто руководит орками Мордора! — воскликнул Синголло. — Я даже больше скажу: если у входа в Чёрную страну мы раньше могли что-то разглядеть, то теперь там постоянно дежурят отряды. Незаметно не проберешься. А перевал Кирит Унгол… Там кто-то обитает. Какое-то Зло. Говорят, древнее и злобное. Я там ещё не был, но, скажу честно, не рвусь проверять. Слышал от разведчиков-синдар, что в пещерах видели огромного паука.

— Ты думаешь, потомки Унголианты перебрались через Мглистые горы? — Трандуил дёрнулся от омерзения.

— Всякое могло случиться, — задумчиво проговорил Синголло и одним махом осушил бокал. — Если живы последователи Врага, то почему бы не выжить его зверью?

— Где и когда мы ошиблись? — Трандуил пристально посмотрел на Синголло. — Почему эта зараза появилась опять?!

— Мы знали, что так будет. Но всё равно всё это — неожиданность.

— Может, надо было послушать эдайн и ударить ещё тогда? — Трандуил вздохнул. — Разбить орков и оттянуть приближение Зла еще на несколько столетий.

— Думаешь, мы можем ещё успеть?

— Не знаю. — Трандуил подошёл к камину и задумчиво уставился в бушующее пламя. — Мне отчего-то кажется, что от нас уже ничего не зависит…

* * *

— Смотри, они поменяли охрану на воротах! — довольно проговорил Трандуил, показывая на солдат, вытянувшихся в стойку на въезде в город.

— Ты просто давно здесь не был. — Синголло уверенно направил коня к воротам. — Они тут уже лет сорок стоят. Новый советник Келебримбора, Аннатар, настоял.

— Ну, хоть кто-то толковый у них появился, — пробормотал Трандуил, останавливаясь у ворот и позволяя себя осмотреть. В самом городе ничего не изменилось: всё так же сновали гномы, эдайн и эльфы, бегали кошки и звенели фонтаны. Город продолжал жить своей жизнью, не обращая внимания на далёкую и призрачную отсюда угрозу.

— Встряхнём местных жителей? — звонко хмыкнула Аэрин, покосившись на парочку, миловавшуюся у раскидистой ивы.

— Не стоит. — Синголло поджал губы. — Ты хочешь, чтобы каждый познал огонь войны?

— Нет. — Аэрин нахмурилась. — Никому не пожелаю подобного.

— Давайте сначала поговорим с Келебримбором и Кирданом, он должен ждать нас здесь. — Трандуил, не оглядываясь, ехал ко дворцу. Об их прибытии там уже знали — несколько кошек бросились по дороге вверх, стоило эльфам миновать ворота.

Правда, Келебримбор не спешил выходить и встречать. Как сказал один из слуг, Владыка Ост-ин-Эдиля работал в кузницах с Аннатаром. Зато Кирдан сбежал по ступеням, радостно улыбаясь.

— Не думал, что ты так просто покидаешь свои владения, — поддел его Трандуил, когда приветствия остались позади и эльфы вошли под своды дворца.

— Могу сказать то же о тебе, — хмыкнул Кирдан.

— Вести не слишком обнадёживающие, а опасность, быть может, преуменьшена. — Трандуил остановился и повернулся к Корабелу.

— Не будем об этом здесь, — тихо ответил тот и поспешил в покои.

— Ты не доверяешь слугам Келебримбора? — удивлению Трандуила не было предела. Едва они пересекли порог его комнат, с трудом сдерживаемое нетерпение прорвалось наружу. — Почему тогда мы не встретились в Митлонде? Признаться, я не слишком люблю этот город Мастеров.

— Я не случайно решил встретиться здесь, — проговорил Кирдан. — Жаль, что Орофер не имеет возможности прибыть.

— Надо было звать его, раз он нужнее, — пожал плечами Трандуил, слегка уязвлённый этим заявлением. Синголло мрачно посмотрел на Кирдана.

— Не обижайся, — тепло улыбнулся Корабел. — Я хотел бы, чтобы вы оба были здесь. Не по отдельности.

— Твои загадки слишком сложны для мозга усталого странника, — поморщился Трандуил, опускаясь в кресло. — Не забывай, мы провели в седле не один день. А потому давай нам пищу для размышлений и позволь отдохнуть.

— Откуда в тебе столько нетерпения? — Кирдан покачал головой. — Куда ты спешишь?

— Хотелось бы отправиться домой до заката, — проговорил Трандуил. Синголло вздрогнул, удивлённо воззрившись на друга. Тот поймал его взгляд и подмигнул. — Это шутка. Просто неизвестность всегда пугает.

— Понимаю. — Кирдан опустился в кресло напротив и сделал знак Синголло присесть рядом. — Дело в том, что меня волнует советник Келебримбора.

— И ради этого ты нас позвал?! — Трандуил закатил глаза. — Может, позовёшь Гил-Гэлада — пусть обсуждают всё по-семейному?

— Он называет себя посланником Валар. — Кирдан будто и не слышал иронии в чужом голосе. — Говорит, что прибыл в Средиземье учить забытому мастерству. Говорит, что знает, как создать мощную защиту эльфийским землям…

— Валар ранее охотно делились знаниями. Не вижу особых причин для тревоги, — протянул Трандуил.

— Я тоже не видел, пока Галадриэль категорически не отказалась иметь с ним дела. Аннатар хотел посмотреть на её Зеркало. Говорил, что не видел подобного в Амане. Галадриэль была сама на себя не похожа! Отчитала Аннатара, как мальчишку, и выставила вон. Причин такому поведению я не видел. Но после она сама призналась, что почувствовала чужую злую волю. Не знаю, связано ли это с самим Аннатаром или же она ощутила отголоски забытого Зла… Но после этого советник Келебримбора больше не показывался в Харлонде, а я послал первого гонца в Пущу. На него наткнулись случайно — два года спустя караван, проезжавший через Ривенделл, нашёл его останки на берегу Бруинена. Тогда все решили, что это случайность. Тело было обглодано диким зверьём, а от вещей остались ошмётки. Нового гонца я отправил через пять лет. И снова он пропал, не достигнув Мглистых гор. Тогда я понял, что кто-то не хочет пропускать наших гонцов в Великую Пущу. Хотя гонцы Гил-Гэлада и Келебримбора с Келеборном свободно проезжали туда и обратно. А значит…

— Кто-то следит за содержанием ваших посланий, — догадался Трандуил. — Кто-то близкий, имеющий доступ ко всем письмам всех эльфийских владык.

Кирдан мрачно кивнул.

— Моё последнее послание вам доставили птицы, но я не знаю, как долго можно будет держать в тайне этот способ общения.

— Значит, ты подозреваешь, что за всем этим стоит Аннатар? — вставил Синголло. — Но почему тогда Келебримбор продолжает слушать его?

— Я не могу быть полностью уверен. — Кирдан вздохнул. — Я и сюда-то приехал под предлогом, что он давно обещал показать, чего они добились с посланником Валар. Я не вступал с ним в открытое противостояние, но и не скрывал своей настороженности. К тому же я не могу точно сказать, что Аннатар стоит за смертью моих гонцов. Но то, что Зло начинает действовать открыто…

— Они перестают таиться, перестают бояться, — кивнул Трандуил, поднимаясь с кресла и делая несколько шагов по комнате. — А это значит, что их Властелин вполне осязаем.

— Но Аннатар ведь здесь, не в Мордоре! — воскликнул Синголло. — А орками нужно управлять! Постоянно!

— А я и не думаю, что за этим стоит Аннатар, — веско бросил Кирдан. — Я лишь хочу, чтобы вы познакомились с ним и сделали свои выводы. Быть может, мы с Галадриэль просто дуем на воду, обжегшись на молоке.

— В Мордор попасть нашим разведчикам всё сложнее, — вздохнул Синголло. — Ещё немного — и эльфы не смогут увидеть, что там творится. Пока же могу сказать, что там строится крепость, равной которой я не видел. Хотя очертания её смутно знакомы, напоминают крепости Ангбанда.

Эльфы замолчали. На миг им показалось, что ясный солнечный день померк и тени заострились, став чернее. Стук в дверь заставил их вздрогнуть и нервно улыбнуться.

— Владыка Келебримбор готов принять гостей через час в тронном зале, — с поклоном произнёс слуга. Кирдан поднялся.

— Оставлю вас привести себя в порядок с дороги. Думаю, после знакомства нам лучше вернуться в Линдон. Вы погостите там?

— Обязательно. — Трандуил дождался, пока за Кирданом и слугой закроется дверь, а потом повернулся к Синголло. — Что ты об этом думаешь?

— Думаю, надо забирать отсюда Истимаэль и быстрее возвращаться домой, — серьёзно ответил Синголло.

Парадный зал Ост-ин-Эдиля, освещенный сотнями свечей, разгонял летние сумерки. Эльфы, собравшиеся здесь, были знакомы синдар с прошлых поездок. Тепло приветствуя друг друга, они вполголоса общались, ожидая Келебримбора. Трандуил неспешно оглядывал зал, кивая знакомым. Аэрин неподалёку оживлённо разговаривала с Истимаэль. Синголло не сводил глаз с любимой.

Наконец высокие двери распахнулись, и в зал стремительно вошёл Келебримбор. Полы его длинных одежд развивались за спиной, в чёрных волосах мерцала звезда дома Феанора. Последний из оставшихся в живых потомков великого эльда — так его называли теперь.

Как легко эльфы вычеркнули из памяти проклятое имя Маглора, что всё ещё бродил по землям Средиземья… Трандуил вздохнул, выпрямился и шагнул навстречу. В серых глазах Владыки вспыхнула радость узнавания.

— Трандуил! — Он положил руки на его плечи. — Я рад видеть тебя у нас! Надеюсь, не тревоги привели тебя в наши края?

— Нет, Владыка, — улыбнулся Трандуил. — Привели нас исключительно радостные заботы. Мы приехали лишить тебя одного из твоих мастеров. — Он отступил на шаг, открывая удивлённому взору Келебримбора сияющую пару. — Истимаэль, что долгие годы была невестой Синголло, согласилась заключить брак в Эрин Гален.

— Не могу сказать, что вести приятные, — притворно нахмурился Келебримбор. — Ты лишаешь меня одного из лучших мастеров. — Он строго посмотрел на Синголло. — Знай, что я отдаю тебе в жены благороднейшую эльфийку, потомка мастеров Гондолина.

Синголло и Истимаэль, обменявшись взглядами, поклонились Владыке. Нежно коснувшись лба жениха и невесты, Келебримбор повернулся к Трандуилу.

— Я хотел тебе представить своего советника, который прибыл из Валинора. Аннатар Аулендил. — И Владыка отступил в сторону, открывая взору высокого эльда.

Трандуил невольно вздрогнул, встречаясь взглядом с ярко-жёлтыми кошачьими глазами. Огненные волосы рассыпались по плечам мягкими волнами, вспыхивая и отражая свет свечей. Витой золотой обруч перехватывал лоб, а в центре обруча сверкал рубин, рассыпая кровавые блики на серебряные одежды синда.

— Сын Орофера. — Аннатар приложил руку к сердцу и склонил голову. — Большая честь познакомиться с прославленным воином. О ваших подвигах на Войне Гнева я много слышал от Келебримбора.

— А сами вы там участвовали? — поинтересовался Трандуил.

— Да. — Аннатар кивнул. — Мне пришлось не раз обнажить меч во благо великой Цели. Теперь же я рад учить магии и искусству мастеров Ост-ин-Эдиля.

— Аннатар показывает нам удивительные вещи! — в голосе Истимаэль слышался детский восторг. — Я столькому у него научилась!

— Верю, что до отъезда ты узнаешь немало нового, — благосклонно кивнул Аннатар и последовал за успевшим отойти к трону Келебримбору. Синголло метнул в спину эльда мрачный взгляд и, подставив локоть Истимаэль, пошёл следом.

Они покинули Эрегион в смешанных чувствах. Ощущение смутной угрозы, что исходило от Аннатара, заметили Трандуил и Синголло. Остальные же остались в восторге от нового советника Келебримбора, с радостью смеясь над его шутками и прислушиваясь к речам, действительно во многом мудрым. Иногда Трандуил и сам соглашался с предложениями Аннатара об устройстве безопасности в городах, о том, как надо строить отношения с другими государствами. Бывало, спорил, слушая идеи о том, что властвовать над всеми должны эльфы. Что именно они могут привести эдайн и гномов к процветанию. Что приводить к Свету следует твёрдой рукой и, если понадобится, не обращать внимания на недовольных.

— Они примут власть и не просто покорятся ей — они будут любить её всей душой. Одно-два поколения эдайн, и никто даже не вспомнит, что когда-то было иначе! — Аннатар, развалившись на шёлковых подушках, воодушевленно вещал собравшимся.

Аэрин сидела, подавшись вперёд, жадно ловя каждое слово. Она не понимала, как можно не восхищаться посланником Валар. Как можно не соглашаться с каждым его словом. Истимаэль, к слову, тоже была захвачена идеями Аннатара. Проводя в кузнице несчётное количество часов, она пристально следила за искусными руками ученика Ауле, каждый раз находя для себя что-то новое.

Трандуил и Синголло оставили эльфиек в Ост-ин-Эдиле и отправились в Митлонд одни. Там, во дворце Кирдана собрались Галадриэль, Гил-Гэлад, Келеборн, Элронд и сам хозяин дома. Лица у всех были мрачны. Гил-Гэлад нервно отстукивал дробь по полированной столешнице.

— То есть никто не знает, кто же на самом деле этот Аннатар? — Трандуил начал, едва за слугами закрылась дверь. Галадриэль поморщилась.

— Я не видела его в Валиноре. Не могу вспомнить, по крайней мере. Когда я впервые увидела Аннатара, на миг показалось, что мы встречались. Но нет. Я ошиблась.

— Ты хочешь сказать, что он не из Валинора? — удивился Трандуил. — Откуда же тогда?

— Быть может, он родился после того, как мы ушли. — Галадриэль пожала плечами. — Но говорят, что в его речи часто проскальзывают упоминания об Эпохе Светильников. Будто он воочию видел их…

— Он лжёт. — Гил-Гэлад сузил глаза, прищурившись на закатное солнце, заливавшее небольшой зал. — Я не знаю, в чём, но чувствую ложь. Келебримбор слеп и глуп, что доверяет ему.

— Келебримбор не глуп, — вступилась за него Галадриэль. — Аннатар что-то предложил ему. Но что? Что он может знать из того, что не известно нам?

— Магию. — Трандуил обвёл собравшихся жестким взглядом. — Перед нашим отъездом он как раз говорил, что может научить эльфов забытой магии Перворождённых.

В зале повисла тишина. Лишь шум прибоя, лизавшего ступени прямо за распахнутыми дверями, долетал до них.

— О какой забытой магии может идти речь? — Кирдан задумчиво потёр подбородок. — Каждый из нас хранит частицу Древних Дней.

— Каждый из собравшихся, — сказала Галадриэль.

— Кроме меня, — пробормотал Синголло.

— И меня, — хмыкнул Элронд.

— Я не знаю, о какой магии идёт речь, — вздохнул Гил-Гэлад.

— И кого мы имеем в итоге? — невесело улыбнулся Келеборн. — Ты, Кирдан, Галадриэль, мы с Трандуилом, Орофер и Амдир в Великой Пуще. Несколько эльфов в Ост-ин-Эдиле — ученики Махтана, что пришли с Тургоном. Несколько учеников Мелиан и Эстэ. Несколько учеников Ульмо. Остальные не знают ничего о магии. Могут лишь заговорить раны да спеть, работая, чтобы вещь служила дольше. Но волшебство…

— Вот чем он их покорил, — прошептала Галадриэль. — Но мы не можем этому научить! Этот дар либо есть, либо нет! Эльфы никогда не обладали магией поголовно! Да, кто-то всегда был сильнее, кто-то мудрее, а кто-то искуснее. Но в этом и чудо — мы все разные! Неужели никто не понимает, что, если бы можно было обучить всех, мы бы и Моргота победили раньше.

— Думаю, не многие об этом всерьёз задумывались. — Гил-Гэлад вздохнул. — Им пообещали стать сильнее, крепче, ловчее… Эльфы давно стоят на месте. Не развиваются. Не изучают новое. Мы застыли на месте.

— О чём ты говоришь? Вы здесь совсем расслабились, как я погляжу. — Трандуил усмехнулся. — Застыли на месте? В Эрин Гален нет времени даже на мысли об этом! Каждый эльф занят, жизнь кипит, мы постоянно что-то строим, осваиваем Пущу, которую даже за столько лет не успели изучить полностью. О какой скуке может идти речь? Если появляется свободное время — мы устраиваем охоту, турниры, обучаем воинов…

— Что нового вы создали за это время? И я говорю не о домах, мостах и дорогах? Что вы написали, придумали, как это сделал Феанор? Почему мы перестали создавать нечто прекрасное, неповторимое? Почему это искусство утрачено? — Гил-Гэлад горько усмехнулся. — Эльфы вырождаются. Ещё несколько столетий, и мы уйдём в закрытые долины, скроемся от смертных и будем медленно угасать вдали от всех.

— Отличное будущее, — фыркнул Синголло. — Пусть эдайн живут себе, как хотят. И к нам не лезут. А создавать что-то новое… Среди нас хватает искуснейших кузнецов, художников, ткачей, воинов, наконец! Мастера из Гондолина, корабелы из Фаласа, садовники из Дориата… Вам мало этих умений? Вам надо ещё?

— Мы давно достигли своего потолка, — буркнул Гил-Гэлад. — И я хочу сказать, что понимаю эльфов, которые слушают Аннатара и мечтают о чём-то новом.

— Значит, наша задача состоит сейчас в одном: помочь им понять, что дерево растёт не только вверх. Оно раскидывает свои ветви вширь. Оно даёт новые ростки. Оно делится своими плодами. — Галадриэль вздохнула. — Я сама слишком увлеклась магией воды, забыв о том, что надо делиться знаниями. В ближайшее время я наберу учеников.

— Мои гавани всегда полны желающих изучать корабельное и мореходное дело. — Кирдан пожал плечами. — Недостатка никогда нет. Но мои эльфы и не слушают Аннатара. Им не интересны его речи.

— Кажется, надо мне перенять пример Орофера и заняться армией, — протянул Гил-Гэлад. — Мы стали слишком беспечны.

— Я говорил вам это ещё триста лет назад. — Трандуил иронично смотрел на собеседников. — Вы не думаете о том, что война может обрушиться внезапно, в любой момент. Вы забываете о том, что в Мордоре уже возводят стены. Вы не спешите посылать своих разведчиков так далеко на юг, хотя Орофер и Амдир не раз присылали к вам гонцов. Вы не хотите видеть, что Зло расправляет крылья, закрывая тенью земли Мордора. Вам проще думать, что оно всё ещё призрачно и далёко.

— Мордор и впрямь далеко, Трандуил, а Аннатар — вот он. Рядом. — Гил-Гэлад покосился на Орофериона. — Что прикажешь нам с ним делать?

— Я? — Трандуил хмыкнул. — Я пока не вижу угрозы в лице посланника Валар. Прогоните его, пока он не набрал силу, и дело с концом. Пусть учит горных козлов в ущельях Карадраса. Кстати, о горных козлах… Что по поводу Аннатара думают гномы?

Присутствующие заулыбались. Кто-то, не сдержавшись, громко и весело фыркнул.

— Они внимают речам ученика Ауле с почтением, — с улыбкой проговорил Келеборн. — Ходят к нему в кузницы по очереди. Не знаю, может, он им тоже что-то обещал?

— Им достаточно знать, что перед ними ещё один эльф, видевший Ауле вживую, — подал голос Элронд. — Видел бы ты, как у них загораются глаза при виде его работы. Они даже слушать его не пытаются, просто смотрят.

— Ясно. От гномов вы помощи не дождётесь, — заключил Трандуил, поднимаясь. Он медленно прошёл по залу и остановился у распахнутого окна. — Посадите его на корабль и отправьте обратно, в Валинор. И пусть его последователи плывут вместе с ним.

— Келебримбора не пустят в Валинор, — напомнила Галадриэль.

— Ты думаешь, он настолько к нему привязан, что поплыл бы вместе? — Трандуил удивлённо обернулся. Галадриэль грустно кивнула.

— Тогда я могу предложить вам только одно. Но это и так является вашим любимым занятием. — Льдистые глаза весело сверкнули. — Ждать. Ждите, пока Аннатар проявит себя, коли не хотите вмешиваться и влиять на ход вещей.

— А вы? — нахмурился Гил-Гэлад.

— А что мы? — Брови Трандуила взлетели вверх. — Мы будем продолжать следить за Мордором, раз никто не хочет нам в этом помогать. И жить в своём лесу, отрезанном от остального мира.

— Ты официально отказываешь нам в помощи от лица Лоринанда и Эрин Гален? — Голос Гил-Гэлада опасно зазвенел. — Ты разрываешь прежние договоренности?

— В помощи в чем? — не выдержал Трандуил, подходя к столу и тяжело опираясь на него. — В усмирении одного эльфа? Не слишком ли многого вы от нас хотите?

Он обвёл всех насмешливым взглядом. Потом выпрямился и кивнул Синголло. Тот быстро поднялся.

— А теперь позвольте откланяться. Мы устали с дороги.

— Трандуил, подожди! — Уже на ступенях друзей нагнал Келеборн, и дальше они пошли втроём. — Видел бы ты лицо Гил-Гэлада, когда вы покинули зал! Только ради этого вам стоило приехать сюда! — Келеборн лучился довольством. Синголло весело посмотрел на друга.

— Ты ведь понимаешь, отчего они так всполошились? — Трандуил не поддержал возможную шутку. — Галадриэль, Гил-Гэлад… — Он резко остановился, огляделся по сторонам и прошипел: — Они боятся за свою власть! Боятся, что за Аннатаром могут пойти эльфы! Что кто-то ещё кроме них, прославленных нолдор, может увлечь за собой! Они боятся!

Келеборн молчал, насупившись, глядя на друга исподлобья. Синголло вздохнул, опустив голову и изучая пыль на носках сапог.

— Ты прав, — наконец проговорил Келеборн, отворачиваясь. Внизу, под их ногами, лежал ночной город. Сотни огоньков, больших и маленьких, мерцали на улицах и площадях, горели в окошках домов. Тяжёлое молчание, повисшее меж друзей, никак не вязалось с мирной картиной летнего вечера.

— А когда мы в последний раз втроём сидели в трактире? — воскликнул вдруг Синголло, хлопнув Келеборна и Трандуила по плечам. — Где мы там останавливались в прошлый раз? Помнишь тот трактир за городскими воротами?

— Если мы выйдем за ворота, назад попадём лишь к утру. Их не откроют, — напомнил Келеборн.

— А ты так рвёшься сейчас домой? — шутливо толкнул в бок друга Трандуил.

Келеборн задумался на миг, представляя, как Галадриэль рвёт и мечет, носясь по покоям. Или же, напротив, ушла к Гил-Гэладу обсуждать поведение Аннатара и слова Трандуила.

— Нет, — признал наконец он. — Я не хочу домой. Пойдём в трактир.

«Хмельная бочка» встретила веселым гомоном и взрывами смеха. Потемневшие от времени и копоти дубовые балки всё так же подпирали потолок, а вязанки лука и чеснока, казалось, висели здесь со времени их последнего визита.

— Простите, господа, ничем не могу вам помочь. — Трактирщик с сожалением смотрел на эльфов, задирая голову и печально вздыхая. — Все места заняты — отряд из Харлонда не успел до закрытия ворот, все комнаты заняты.

— А выпить да поесть у тебя найдётся? — Синголло подмигнул хорошенькой служанке, и та хихикнула, но тут же отвернулась, возвращаясь к работе.

— Обижаете, господа, конечно, я соберу вам ужин!

— Надо было ехать верхом, — проворчал Келеборн, неся увесистую корзину. Они спускались к реке, оставив далеко за спиной предместья. Здесь было темно и тихо, впереди сверкала серебряная лента реки Лун, а на противоположном берегу темнел лес. Перейдя через мост, эльфы решили остановиться у корней огромной сосны. Река обнажила часть корней, пологий берег спускался к воде. Костёр разводить не стали, просто разложили купленные припасы и расселись вокруг.

— Звёзды здесь так близко, — задумчиво проговорил Синголло, откинувшись на один из корней. — Но всё равно — слишком много воды. — Он повернулся к заливу, в который убегала сияющая лунная дорожка. — Не тянет в леса?

— В Харлиндоне есть леса, — проговорил Келеборн, заложив руки за голову и любуясь яркими созвездиями. — Я привык.

— А мне кажется, что они стали светить меньше. — Трандуил вздохнул. — И дальше. Словно мы отдаляемся от них, и через несколько тысяч лет звёзды станут крохотными точками в небе.

— Анор уж точно стал бледнее, — проворчал Синголло. — Мир меняется. А ведь прошло не так уж и много времени с того момента, когда светила зажглись впервые.

Они замолчали. От воды пахло свежестью, в лунных отблесках то и дело расходились круги — плескалась рыба. Митлонд погружался во тьму, гасли один за другим огни в окнах, и вскоре только серп Итиль остался единственным источником света.

Трандуил тихонько вздохнул и запел. Он не смог бы объяснить, почему выбор пал на то, что сам сочинил много лет назад. Грустная история о прекрасном королевстве эльфов, лежащем в бескрайних лесах, поплыла над рекой, путаясь в низко склонённых ветках. Синголло и Келеборн слушали, прикрыв глаза, — они не раз читали «Лэ о Дориате», но не знали, что Трандуил переложил стихи на музыку. Он пел о могущественном короле и мудрой королеве, о днях, когда мир был юн и светел и дети резвились на ярких лужайках, прячась в ветвях буков и падубов. Пел о каменном мосте, что вел в подземный город-дворец, о драгоценных камнях, сверкавших в глазах птиц и зверей, высеченных в скалах. О многочисленных фонтанах на площадях, о тронном зале без потолка, о…

— Кто здесь? — Синголло вдруг резко поднялся, сжимая в руке меч, который выхватил, не задумываясь. — Выходите, для меня темнота не помеха. Я вас и так найду.

Смущаясь и держась за руки, к реке вышли трое эдайн: две девушки и юноша. Совсем ещё молодые, они не смели поднять глаз, рассматривая землю под ногами.

— Мы не хотели мешать, — подала голос одна из девушек. — Просто вы пели такую песню… Мы никогда не слышали её. А мы знаем все-все эльфийские песни в Митлонде! — Она подняла глаза. — Вы не отсюда?

— Нет, мы из Эрин Гален. — Синголло опустил меч. — Садитесь, раз пришли. Вы-то здесь откуда ночью?

— Мы решили устроить себе приключение и заночевать в лесу! — выпалила вторая девушка, справившись со смущением. — Ночью, оказывается, в нем столько звуков! Никак не заснуть… А тут ваше пение… И мы решили посмотреть, кто поёт. А потом вы нас услышали.

— Мы вам точно не помешаем? — вступил юноша. — Мы можем уйти.

— Садитесь. Вещи-то с вами? — Келеборн показал на сплетение ветвей, в котором можно было уютно расположиться.

— Сейчас принесу, — кивнул юноша и скрылся в кустах. Вскоре он вернулся с мешком и двумя корзинами.

Эльфы дождались, пока эдайн устроятся. Когда затих последний шорох, Трандуил продолжил петь. О Городе Тысячи Пещер, о прекрасной принцессе, танцующей в садах, о менестреле, что мог заставить даже деревья петь. Молодые люди слушали, чувствуя, как их охватывает дремота. Они так и не поняли, когда заснули. А проснувшись поутру, обнаружили, что остались одни. Но ночь, проведенная на берегу залива Лун, навсегда осталась в их памяти. И даже в глубокой старости они вспоминали трёх эльфов, что, казалось, были сотканы из лунного света, и песню, так больше никогда ими и не услышанную.

Они расстались с Келеборном, когда Митлонд давно скрылся из глаз. Прощание вышло коротким — Галадриэль отбыла в Харлонд, и теперь Келеборн спешил домой, пытаясь представить, что за причины заставили её сорваться с места среди ночи. Синголло и Трандуил поспешили в Ост-ин-Эдиль. Эрегион вдруг стал чужим и недружелюбным. Через три дня они уже въезжали в город, кивая на приветствия стражи. Синголло поехал искать Истимаэль, а Трандуил направился прямиком во дворец.

— Аэрин? — Он прошёл в покои и остановился, прислушиваясь. Он соскучился и к тому же удивлялся, отчего эльфийка не захотела поехать с ним к морю. Она никогда не отказывалась от шанса лишний раз увидеть любимую стихию. Глаза уловили движение, и Трандуил повернулся, вздрогнув от неожиданности. Аэрин медленно шла ему навстречу, радостно улыбаясь. Кроваво-красное платье из тонкого шелка спадало к её ногам, неслышно скользя по мраморным плитам. Белоснежные волосы лежали ровными прядями, а лоб перехватывал золотой обруч, усыпанный мелкими рубинами.

— Я не ждала тебя так быстро. — Мимо пробежала пушистая чёрная кошка. — Но я счастлива, что вы уже вернулись.

Трандуил нахмурился, пытаясь узнать в этой яркой незнакомке свою воздушную Аэрин. Он медленно развязал сверток, что держал в руках, и достал нитку морского жемчуга, словно запутавшегося в серебряных нитях, в которых сверкали хрустальные капли.

— Это украшение не подойдёт сюда, — медленно произнёс он, протягивая ей ожерелье. Аэрин прикусила губу.

— Тебе не понравилось? Мне казалось, тебе нравятся эльфийки в ярких платьях.

— Мне нравишься ты, — улыбнулся Трандуил.

— Н-нет, ты прав, это всё не моё. — Аэрин обхватила себя руками. — Отчего я подумала, что стану похожа, если надену красное…

— Похожа на кого? — нахмурился Трандуил. — В чём дело, Аэрин?

— Не важно. — Она взмахнула рукой и вымученно улыбнулась. — Украшение и впрямь прекрасно, я сейчас пойду переоденусь и обязательно надену его.

Невесомо поцеловав его, Аэрин взяла ожерелье и выскользнула из комнаты. Трандуил вздохнул. Кажется, здесь даже воздух становится ядовитым.

— Уже покидаете нас? — Аннатар подошёл к Трандуилу в этот же вечер, добродушно улыбаясь. Его усыпанные перстнями пальцы крепко сжимали золотой кубок. С недавних пор от хрусталя во дворце Келебримбора отказались, отдав предпочтение драгоценным металлам.

— Да, нас ждут дела дома. — Трандуил старался не смотреть в жёлтые глаза. Ему казалось, что они могут с лёгкостью прочитать всё, что лежит у него на душе.

— Эрин Гален, говорят, древний лес. Я хотел бы навестить его, если ты позволишь. — Аннатар лукаво посмотрел на эльфа. Трандуил крепче сжал кубок, но губы всё же сложились в учтивую улыбку.

— Не думаю, что мы сможем уделить столько же внимания, коим тебя окружают здесь. — Он покачал головой. — В Эрин Гален не смогут оценить твои таланты по достоинству.

— Значит, по ту сторону Мглистых гор мне не будут рады? — неизвестно чему развеселился Аннатар. — Что ж, надо подумать, что с этим можно сделать.

С этими словами он кивнул Трандуилу и скрылся в толпе.

— Ты уверена, что это необходимо? — Истимаэль в очередной раз попыталась воззвать к благоразумию. Но Тинвен была непреклонна — нарушать традиции она не собиралась позволять никому. Особенно очередной нолдорской деве, выходящей замуж за её друга.

А потому струящийся наряд из синего шёлка, щедро украшенный серебряными узорами, был невероятно далёк от привычных Истимаэль одежд. Бриллиантовые капли вспыхивали на подоле и лифе в такт малейшему движению, хрустальные нити издавали мелодичный звон. Чёрные волосы распустили и перевили серебряными лентами, а на голову надели диадему, состоящую из переплетённых между собой тонких цепочек и бриллиантовых цветов. Именно против диадемы и пыталась протестовать Истимаэль, покорно поворачиваясь в руках эльфиек. Ей казалось, что она не сможет не только шагу ступить в этом одеянии, которое изготавливалось под бдительным надзором Тинвен, но и поворачивать голову. Единственное, на что согласилась синдиэ — цвета дома невесты, белый и тёмно-синий, повторялись не только в одежде, но и в украшении парадного зала дворца.

Истимаэль чуть дёрнулась, когда в волосы впилась очередная шпилька, и бросила взгляд в высокое зеркало. Когда она успела стать невестой, трепещущей перед предстоящим торжеством? Месяцы, прошедшие после переезда в Эрин Гален, пролетели так стремительно, что она не успела даже понять, что происходит.

Синголло настаивал на одном — срочный переезд в Пущу, подальше от Ост-ин-Эдиля. Истимаэль не стала сопротивляться, понимая, что несколько сотен лет, прошедших после помолвки, могут существенно истощить даже самое безграничное терпение. Она уже бывала здесь несколько раз, не задерживаясь больше, чем на пару летних месяцев, пока перевалы были легко проходимы. И сегодняшний день, яркий, солнечный, зимний, был так же необычен, как и всё происходящее.

Эрин Гален облачился в белоснежные одежды накануне. Ещё вчера серо-бурая Пуща уныло смотрела на эльфов, заглядывая в окна. А утром всё преобразилось. Озеро сковал лёд, каждая крохотная веточка обрядилась в колкий белый иней, а чёрную землю укутало сверкающее покрывало.

Истимаэль давно не видела столько снега. Через Туманные горы редко переходили тяжёлые снежные тучи, оседая на вершинах. И всё, что доставалось городу — редкие снежинки, едва прикрывающие городские крыши. Воспоминания о снеге остались где-то в далёком прошлом, в Гондолине, в тяжёлом переходе через Белерианд. В бесконечной Войне Гнева, когда она, с сотнями других кузнецов, жила рядом с горном, снова и снова чиня чужие доспехи, делая новые, выковывая тысячи наконечников для стрел и копий. Те зимы запомнились душным заревом и грязным, стоптанным снегом у входа в кузницы. Тогда она порой не успевала проследить за сменой времён года…

А сегодня перед ней раскинулось нечто потрясающее, волшебное. Зимний лес завораживал, и ей хотелось бежать туда. Бродить между застывших стволов, касаться склонённых ветвей, чувствовать, как хрустит под ногами ледяная корка. А приходилось терпеть, поворачиваясь вокруг своей оси, позволяя надевать на себя новые украшения, грозящие придавить к земле.

— Готово! — Тинвен довольно отступила, разглядывая Истимаэль. Та снова посмотрела на себя в зеркало и нехотя кивнула — одетая по синдарской моде, над которой изредка подшучивали в Ост-ин-Эдиле, она выглядела превосходно. Непривычно, да. Но действительно прекрасно. Осторожно спустившись с небольшого возвышения, на котором стояла всё это время, Истимаэль прошлась по комнате, с удивлением отмечая, что многочисленные украшения не мешают ходить и весят намного меньше, чем ей представлялось поначалу.

— А ты думала, как мы могли часами танцевать, если бы это всё было неподъёмным? — хитро улыбнулась Тинвен, правильно разгадав причину замешательства на лице Истимаэль. Сама Тинвен выглядела не менее пышно. Лиловое платье, расшитое золотыми цветами, цветы из полудрагоценных камней в волосах — она так изящно поворачивала голову, что казалось, лепестки вот-вот вздрогнут и расправятся. Она искренне радовалась предстоящей свадьбе, тому, что Синголло наконец решил создать пару. Кто знает, может, вскоре в этих коридорах снова зазвучит детский смех?

Тинвен неслышно вздохнула — мысли о детях посещали её всё чаще, особенно теперь, когда синдар снова решились их заводить. Будучи главным Целителем, она была прекрасно осведомлена обо всех бедах и радостях жителей Эрин Гален. И дети, долгожданные, заранее любимые, стали настоящей радостью для истосковавшегося сердца. Принимая роды у нескольких своих подруг, Тинвен всякий раз замирала, вглядываясь в крохотные личики, тоненькие пальчики и ручки. Если бы у неё была возможность когда-нибудь подержать в руках своё дитя…

— Тинвен, ты идёшь? — Истимаэль обернулась в дверях, ожидая её. Улыбнувшись, Тинвен поспешила следом, по пути представляя, как будет нянчиться с ребёнком Синголло. Если они не сделают это в ближайшие десять лет, она заставит, видит Эстэ!

Тронный зал замка был заполнен эльфами всех возрастов и сословий. Толпа сдержанно гудела, ожидая начала церемонии. Время от времени кто-то принимался обсуждать жениха, нервно поглядывавшего в окна, и его выбор. У лесных эльфов нелюбви к нолдор не было. Напротив, они почитали их, считая более искусными и мудрыми. Слышали о них редко, видели и того меньше. Конечно, манускрипты, на которых была записана история Белерианда, как и книги, описывавшие самые значимые события Первой Эпохи, можно было легко прочесть в библиотеке замка. Но мало кто из простых нандор решался запросто приходить туда и что-то читать. К тому же брать книги с собой запрещалось. Хотя никто не запрещал переписывать. Но тут уже вступала в силу другая причина: нандор не настолько интересовались историей, чтобы часами просиживать в библиотеке. А самое интересное можно было узнать и из песен, что пели синдар на праздниках. Так что смутные знания о безумствах феанорингов не мешали им восхищаться нолдор.

Но всё же чаще эльфийки, а обсуждали Синголло в основном они, обращали свой взгляд на Трандуила, мраморным изваянием застывшего за спиной друга. То, что он когда-то был женат, придавало ему больше притягательности и загадочности. Мало бы нашлось эльфиек во всём Эрин Гален, хоть раз видевших Трандуила и не начавших мечтать о том, как они смогут прогнать извечную тоску, наверняка поселившуюся в сердце принца. Подробностей его расставания с женой, естественно, никто не знал. Но все шепотом повторяли, что история эта грустная, а эльфийка то ли умерла, то ли вернулась в Валинор… Но все знали точно одно: она дала ему полную свободу, и сейчас Трандуил не был связан ни одной клятвой. А значит, никто не запрещал мечтать взойти на возвышение рядом с троном и иметь возможность держать его за руку на глазах у всей Зелёной Пущи.

Огромные двери за троном распахнулись, и гости замолчали, поворачиваясь. В дверях замер Орофер, держа за руку Эннель. Они медленно прошли в зал, король помог сесть королеве и обернулся. За ними шла Истимаэль, одна, гордо неся увенчанную диадемой голову. Она встала перед Синголло, протягивая ему руки, готовясь выслушать древние слова благословения, которые медленно начал произносить Орофер.

Наконец последние слова отзвучали, и кольца навсегда заняли свои места на руках. Синголло вдруг почувствовал робость — впервые ему пришлось целовать свою жену. Он улыбнулся ей, заметив смущение, мелькнувшее в серых глазах, и невесомо коснулся её губ, отгоняя внезапно промелькнувшую мысль о том, как он будет целовать её сегодня ночью.

— Поздравляю! — Трандуил подошёл сразу после того, как новоиспечённых супругов

поздравили Владыки. — Я желаю вам счастья! Потому что по-другому просто не может быть, когда двое любят так сильно!

— Спасибо. — Истимаэль радостно выдохнула. — А я надеюсь иметь возможность когда-нибудь погулять и на твоей свадьбе, Трандуил!

Она не имела привычки интересоваться прошлым других, а потому удивилась, глядя, как нахмурился Синголло. Но Трандуил, казалось, твёрдо решил не предаваться сегодня мрачным воспоминаниям.

— Думаю, раньше мы отметим рождение ваших детей. — Он хитро подмигнул другу. — Поздравляю!

Он отошёл в сторону, позволяя остальным гостям, лично знавшим жениха и невесту, поздравить их. Вскоре рядом остановилась Тинвен, нервно оглядывая зал.

— Кого-то потеряла? — Трандуил откровенно залюбовался эльфийкой.

— Жду, когда откроют пиршественный зал. Слуги должны проводить гостей к столам. А ещё надо узнать, успели ли накрыть столы во дворе для тех, кто не был приглашён, а потом…

— Тинвен. — Трандуил мягко остановил её, коснувшись плеча. — Успокойся. Уверен, все выполнено с точностью и в срок. Расслабься. Ты сегодня такая красивая.

— Спасибо. — Тинвен смущенно улыбнулась. Она отвыкла слушать комплименты. Даже незамысловатые. Даже от друга. — Мне кажется, ничего необычного. — Тинвен нервно разгладила несуществующие складки на платье.

— Ты редко появляешься на праздниках. — Трандуил укоризненно посмотрел на неё. — А в серых одеждах целителей становишься неотличима от остальных.

— Это плохо? — Тинвен склонила голову на бок, хитро улыбнувшись.

— Это слишком обычно. — Трандуил хмыкнул. — Я бы заставил всех эльфиек во дворце ходить только в прекрасных нарядах и надевать драгоценности. Пусть сверкают, а не пылятся в сундуках. Слишком много серости мы видели и пережили. Хочется праздника.

— Ты соскучился по праздникам? — К ними подошла Аэрин. — Впереди ещё Зимний бал.

— Я соскучился по таким торжествам, как это. — Трандуил кивнул в сторону Синголло и Истимаэль. — Слишком редко у нас происходят подобные события. Мы словно на месте застыли.

— Так может, пора сойти с него? С этого места? И двигаться вперёд? — Аэрин требовательно заглянула в его глаза, словно от ответа на этот простой вопрос для неё зависело слишком многое.

Трандуил осторожно пожал её холодные пальцы, спрятанные в длинных рукавах.

— Ты замёрзла.

— Здесь холодно. — Аэрин раздраженно повела плечами, понимая, что Трандуил опять ушёл от ответа.

— Интересно, когда Синголло вернётся к нам? — задумчиво проговорила Тинвен. — Сколько вы с Орофером дали ему отдохнуть?

— Отдохнуть от чего? — Аэрин фыркнула. — От службы?

— Он попросил месяц. — Трандуил покачал головой. — Я предлагал полгода.

— На что? — всё ещё не могла понять Аэрин.

— На любовь, — задумчиво улыбнулась Тинвен. — На время узнать друг друга заново и до малейшей чёрточки. На время, когда они принадлежат лишь другу. Без забот, без тревог.

— Без друзей, что могут прийти в любой момент, — хмыкнул Трандуил и многозначительно посмотрел на Тинвен. Она вдруг смутилась и, опустив глаза, пробормотала:

— Будь моя воля, я никогда бы не пришла. Это всё Лаэррос, он говорил, что вы всегда рады гостям…

— И после этого мы перебрались в Нелдорет. — Трандуил задумчиво улыбнулся. Аэрин нахмурилась. Она не любила это чувство — непричастности. Понимания, что Тинвен и Синголло связывают с Трандуилом совсем другие воспоминания, другие лица, другие события. И, как бы она ни пыталась, ей никогда не приобщиться к ним. Не пережить заново.

— Нас, кажется, зовут. — Аэрин потянула Трандуила к выходу из зала. Он повернулся к Тинвен, подставляя ей локоть, потом к Аэрин, которая нехотя подала свою руку, и проследовал к столу.

* * *

1650 г.В.Э.

— У них получилось! Они всё-таки смогли это сделать! — Истимаэль влетела в комнату и замерла посередине, возбуждённо дыша. Трандуил и Синголло оторвались от карты, над которой работали последние два месяца — им наконец удалось нанести на нее точное описание северной части Эрин Гален, ближе к Гундабаду.

— Кольца! Им удалось создать кольца, способные усиливать способности их хозяина! — Истимаэль помахала листком, который держала в руке. — Гладор, мой друг, написал, что месяц назад Келебримбор и Аннатар собрали их в зале и показали, что может их творение. Они надели кольцо на руку Истиона, а он, если б вы знали! — Истимаэль засмеялась, счастливо и звонко. — Он не умеет стрелять! Вообще! Он менестрель! И знаете что? — Эльфийка сделала паузу и нетерпеливо посмотрела на Трандуила и Синголло. — Он попал в цель десять раз! Десять из десяти! Они смогли!

Она счастливо закружилась по комнате под удивлённые взгляды эльфов.

— То есть ты хочешь сказать, — нарушил молчание Трандуил, — что Келебримбор смог создать вещь, которая усиливает умения своего обладателя?

— Именно! — Истимаэль подошла к столу, тяжело опуская руки на карты. — Представляешь, что можно сделать с подобными кольцами?! Можно создавать прекрасные предметы, не думая о границах. Можно строить, рисовать, ковать — да что угодно, каждому! Каждый эльф сможет достичь мастерства в чём пожелает! Это же то, о чём все так долго мечтали! Больше не будет усталости и скуки, не будет бездумного и бессмысленно потраченного времени. Это — свобода для всех!

— Истимаэль, присядь. — Синголло поднялся и обошёл стол, осторожно беря жену за округлившуюся талию. — То, что ты говоришь, действительно очень интересно. Но, во-первых, это, как я понимаю, было одно из первых действительно удачных колец, а во-вторых, не думаю, что кто-то будет делиться с нами секретом создания…

— Согласна. — Истимаэль хитро улыбнулась, позволяя усадить себя в кресло. — Поэтому я должна поехать в Ост-ин-Эдиль. Ты же понимаешь, это нужно не только мне. Это нужно Эрин Гален! — И она посмотрела на Трандуила в поисках поддержки.

— Нет-нет! — Трандуил поднял руки, шутливо сдаваясь. — У тебя есть муж. Спрашивай у него.

— Ты ведь знаешь, как это важно для меня? — Истимаэль посмотрела на Синголло, беря его за руки. — Я смогу понять, я обязательно пойму!

— Не раньше, чем нашему ребёнку исполнится пятьдесят! — непререкаемым тоном заявил Синголло. — А до того времени даже не поднимай эту тему!

— Ты жесток! — Истимаэль вздохнула и нежно погладила живот. — Думаешь, я сама смогла бы уехать раньше? Мне достаточно того, что ты не против.

— Разве я могу тебе в чём-то отказать? — Синголло покачал головой.

— Я вам не слишком сильно мешаю? — Трандуил смотрел на пару, сплетя пальцы и положив на них подбородок.

— Нет, принц, можете остаться, — величественно махнула рукой Истимаэль.

— Спасибо. — Трандуил милостиво кивнул и окинул покои красноречивым взглядом. — Только это мой кабинет.

— Ох, — только и смогла выговорить Истимаэль и тут же рассмеялась, откидываясь на спинку кресла.

— Твоя жена слишком нолдиэ, Синголло, — проворчал Трандуил. — Считает себя самой мудрой и непременно главной во всём.

— За это я её и люблю. — Синголло одарил любимую взглядом, полным нежности. Но тут же испуганно вскочил: — Что случилось?!

Всего за несколько секунд лицо Истимаэль застыло, а в глазах вспыхнула боль. Она коротко всхлипнула и обхватила живот.

— Началось, — помертвевшими губами шепнула она.

— Бегом за Тинвен! — крикнул Синголло, поворачиваясь к Трандуилу. Но тот лишь приподнял брови, и Синголло, смутившись, выбежал в коридор, зовя слуг.

— Я помогу, надо перенести тебя в кровать. — Трандуил подошёл к Истимаэль, наклоняясь над ней.

— Нет, я не могу рожать в твоей спальне! — Эльфийка испуганно вцепилась в его руку, тяжело дыша.

— Почему? — Трандуил легко поднял её на руки. — Жена моего лучшего друга, как и его ребёнок, для меня очень важны. Я не прощу тебе, если ты родишь на полу моего кабинета. — Он осторожно опустил её на кровать. — К тому же у меня там дорогой ковёр гномьей работы.

Истимаэль фыркнула, слабо стукнув его по плечу. Но тут же скривилась, стискивая зубы. Хлопнула дверь, в комнату стремительно вошла, шурша дымчатым платьем, Тинвен, а следом ещё две эльфийки.

— И что вы тут застыли? — Она обернулась к Трандуилу и Синголло. — Когда надо будет, позову!

И она вытолкнула их в кабинет, подтолкнув к столику с графинами. Переглянувшись, эльфы взяли в руки по бутылке и сели в кресла у камина, подбросив поленьев. Из комнаты донеслось пение — Тинвен начала сплетать свою песнь, облегчающую боль и погружающую в сладкое забвение.

— Как думаешь, долго ждать придётся? — Синголло растерянно посмотрел на Трандуила.

— Мама рожала Лаэрроса три часа. — Трандуил посмотрел в огонь. — Как сейчас помню — тогда шёл дождь…

— А сейчас — снег. — Синголло посмотрел в окно.

— Не волнуйся. — Рука Трандуила опустилась на плечо, сжимая. — Она с Тинвен, а значит, всё будет хорошо.

— Знаю. — Синголло вздохнул. — Странно это всё. Вот сейчас мы тут сидим, а она… И я вот-вот стану отцом, представляешь?

— Пытаюсь, — улыбнулся Трандуил. — Наверное, это замечательное чувство.

— Непередаваемое.

Утомительно текли часы. Эльфы сидели, изредка подливая вина и погружаясь то в молчание, то в воспоминания о прошлом. Когда дверь тихо отворилась, они даже не заметили, оживлённо обсуждая Дагор Аглареб. А потому, когда Тинвен встала перед ними, Синголло вздрогнул от неожиданности и поперхнулся вином.

— Иди. — Тинвен устало улыбнулась. — У тебя сын.

Он снова на поле боя. Вокруг дым, гарь, вонь сгоревшей плоти… И тихо. Очень тихо, слышно лишь, как ветер шумит где-то высоко над головой, там, где когда-то было небо. Тело не слушается. Поворачивается медленно, так медленно, что паника уже вовсю бьётся в голове, а ноги ещё не сдвинулись и на полфута. Алое пламя вспыхивает перед глазами, и он не успевает зажмуриться, понимая, что сейчас придёт боль…

Трандуил резко сел, тяжело дыша, держась за щёку. Внутри всё ещё тлело пламя, прожигая плоть насквозь, до костей. А в глазах плясали отголоски драконьего огня. Пальцы бездумно провели по гладкой коже, по скуле, к глазу, трогая волосы. Это просто сон. Старый, страшный, но просто сон.

Стерев со лба липкий пот, Трандуил раздражённо отбросил меха, под которыми спал, и подошёл к окну, прислонившись разгорячённым лбом к ледяному стеклу. Внизу лежал зимний лес, матово сияя в свете Итиль. Замок спал. Подняв глаза к ночному светилу, Трандуил вздохнул. Ночью всё всегда казалось проще. И сложнее. Ночью наружу вылезали самые потаённые страхи и пробуждались давно забытые желания. Ночью к нему приходили сны. Всегда.

Два сна, после которых он одинаково просыпался в холодном поту, стискивая зубы и ненавидя весь мир. И если первый сон был кошмаром, то второй — сладкой негой. Потому что в нём к нему приходила Нарэлен. В золотых лучах заката, в пламенеющей листве красных клёнов, садилась на пол перед ним, клала голову на его колени и просто молчала. И он молчал, перебирая тонкими пальцами огненные пряди. И был абсолютно, совершенно, невероятно счастлив.

Трандуил не мог сказать, после которого из снов тяжелее просыпаться. Но и других снов не видел уже много сотен лет. Лишь когда Аэрин оставалась на ночь, он проваливался в черноту без видений, просыпаясь с чувством опустошённости.

Сегодня эльфийка не пришла. Она вообще редко бывала во дворце последние годы. Часто пропадала на границах, снова и снова выезжая с новичками, обучая их всему, что успела узнать от Синголло. Главный разведчик, с позволения Орофера, старался реже покидать пределы Амон Ланк, каждую свободную минуту проводя с семьёй. Даже Истимаэль с появлением сына не спешила в Ост-ин-Эдиль. Быть может, действительно ждала его совершеннолетия, а может, просто забыла обо всём, познав радость материнства. Валинлоссэ рос тихим и спокойным ребёнком, не уставая удивлять отца. Синголло не раз пытался вытащить его из библиотеки или уговорить сходить на стрельбище. Если в раннем детстве сын ещё охотно шёл за отцом, то со временем Синголло всё чаще натыкался на решительный отказ. Ему было интереснее изучать историю Первой Эпохи и Эпохи под Светом Звёзд. Мечтать о том, чтобы хотя бы раз услышать пение Даэрона и танцы Лютиэн…

— Валар подменили мне ребёнка, когда он рождался, — ворчал иногда Синголло, поглядывая на Валинлоссэ, уткнувшегося в очередную книгу.

— Отправь его вместе с Истимаэль за горы, может, в городе Мастеров ему что-то понравится. — Трандуил постоянно предлагал другу различные варианты, в которых всё чаще фигурировали дальние поездки. — Ему надо посмотреть на мир. Он растёт на сказаниях и легендах. Вспомни нас в его возрасте! Как мы рвались на Дагор Аглареб, помнишь? По сколько нам тогда было?

— Чуть больше пятидесяти, — хмуро говорил Синголло, умом соглашаясь с доводами друга. Но сердце, будь оно не ладно, не хотело даже мысли допускать, что его ребёнок отправится путешествовать по Средиземью. Без него.

Трандуил тихонько хмыкнул, и облачко пара затуманило стекло. Он бы никогда и никому в этом не признался, но, наблюдая за счастливым другом, Трандуил завидовал. Светлой, тихой завистью. Положив ладонь на окно, он задумчиво наблюдал, как расползаются от пальцев светлые дорожки, как мутнеет лес, и всё сложнее разглядеть сквозь запотевшее стекло дорогу и всадника, стремительно приближавшегося к замку.

Нахмурившись, Трандуил одним движением стёр капли и присмотрелся. Кто-то очень спешил попасть внутрь, не дожидаясь рассвета. В гулкой тишине можно было расслышать, как лязгнули ворота — всадника впустили внутрь. Потянулись томительно минуты. Кажется, он сам себя накручивает. Ничего серьёзного, всадник просто хотел попасть домой, не оставаясь на постоялом дворе. Обычное дело…

Трандуил отошёл от окна, окинул комнату взглядом, раздумывая, ложиться или идти работать. Решив, что поспать всегда успеет, он натянул сапоги, накинул подбитый горностаем халат и пошёл в кабинет. Здесь было темно и холодно, камин еле тлел, отбрасывая багровые блики на забытый с вечера пустой графин. Трандуил едва успел подкинуть дров, наблюдая, как оживляется пламя, как в дверь постучали.

— Ваше высочество! Владыка срочно ждёт вас в кабинете! — спешно проговорил слуга, испуганно глядя на Трандуила, резко распахнувшего дверь. Он явно не ждал, что застанет принца в такой час на ногах.

В кабинете короля было жарко натоплено, ярко горели свечи — видно, он пока не ложился. Сам хозяин кабинета стоял, склонившись над столом, нервно тарабаня по развернутому пергаменту. Сварн расхаживал от окна к столу и обратно, сжимая губы. Почти сразу следом за Трандуилом зашёл Синголло. Орофер поднял на них глаза, кивнул и снова погрузился в чтение.

— Что случилось? — Трандуил прошёл к камину.

— Гонец от Амдира. — Владыка Эрин Гален поднял письмо и откинул его от себя. Бумага заскользила по гладкому столу по направлению к Трандуилу. — Мы были слишком слепы всё это время.

Он снова замолчал, а Трандуил взял письмо и пробежал глазами по строкам. Закончив читать, он отложил послание и потрясённо посмотрел на отца.

— Что случилось? — Теперь вопрос задал Синголло. — Мы так и будем переглядываться?

— Аннатар оказался нашим давним знакомцем — Сауроном. — Трандуил говорил медленно, всё ещё не веря в прочитанное. — Пока мы наблюдали за стройкой в Мордоре, он своими сладкими речами смущал разум мастеров Ост-ин-Эдиля и Мории. Он помог выковать семь колец и подарил их главам гномьих кланов. А ещё сковал девять колец послабее.

Келебримбор говорил, что эти кольца — для эдайн, которые станут служить им. Но это ещё не всё. — Трандуил замолчал, и за него продолжил Орофер.

— Это не самое страшное. Когда Аннатар понял, что его могут разоблачить, он, под предлогом того, что хочет испытать новые способы плавки в недрах Ородруина, отправился в Мордор.

— В Мордор?! — не выдержал Синголло. — И его отпустили туда?! Но кто? Мы ведь не раз говорили, что там строится новое государство! Что Мордор кишит орками! Какой глупец мог отпустить туда Саурона?!

— Келебримбор, — угрюмо ответил Трандуил. — Его восхищение Аннатаром и его мастерством достигло своей вершины. Он мечтал стать столь же искусным. Он мечтал превзойти славу Феанора…

— Саурон уехал в Мордор и там, в жерле Ородруина, выковал кольцо, которое должно связать все кольца, то есть всех владык этого мира, и склонить под его властью.

— Так вот почему недавно мы заметили, что орки принялись строить Чёрные Ворота! — догадался Синголло. — Саурон уже был там или вот-вот собирался прибыть! Но как он смог пройти мимо нас? Как мы проглядели отряд Аннатара?!

— Он отплыл по морю. — Орофер горько скривился. — Гил-Гэлад так спешил от него избавиться, что с радостью отдал один из кораблей. Аннатар сказал, что отплывает в Нуменор. В Митлонде не знали о его планах, касающихся Ородруина.

— А когда узнали, было уже поздно, — добавил Трандуил. — Отчего-то мне кажется, что Галадриэль не преминула всем напомнить, что ей Аннатар сразу показался подозрительным.

— Трандуил! — Орофер укоризненно посмотрел на сына. Но тот лишь невинно пожал плечами, успев переглянуться с Синголло.

— Что делать будем? — задал главный вопрос Сварн. — И вообще, чего нам теперь ждать от этого Саурона?

— Войны, — коротко бросил Трандуил. Орофер поджал губы, посмотрел на карту Эрин Гален, висящую на стене. Кивнул.

— Надо собрать совет. Со дня на день стоит ждать делегации от Амдира. Скорее всего, он прибудет сам или пришлёт сына. После этого будем решать, как быть дальше. Стоит ли нам вступать или ограничиться отправкой небольшого войска за горы.

— Вступать? — Брови Трандуила удивлённо поползли вверх. — И оставить Пущу без охраны? Наши границы обширны, охрана понадобится на всей протяженности. Мы не можем ослаблять свою безопасность.

— Я тоже так считаю. — По голосу Орофера стало ясно — он не рассчитывал на затяжную войну и был рад, что сын придерживается той же точки зрения. — Мы не будем нарушать договорённости, но и войны пока нет. Думаю, Амдир поддержит наше решение — собрать объединённую армию и ждать.

— Сколько ждать? — невольно вырвалось у Синголло. — Думаю, можно для начала ограничиться сборами, узнать количество воинов, написать об этом Кирдану. Несколько отрядов можно было бы отправить в Митлонд сейчас, а основные силы пусть будут наготове, но собирать сейчас войско я не вижу смысла.

— Он прав. — Сварн вздохнул. — Мы слишком зависим от гор, и если враг сможет напасть на Эрегион зимой, мы мало чем сможем помочь.

— Горы рассекают Средиземье надвое, и мы не можем предугадать, какой путь выберет Саурон для своей армии. — Орофер снова обратился к карте. — Да и есть ли у него вообще она, эта армия?

— Ты же знаешь, что есть. — Трандуил подошёл к отцу, встал рядом, посмотрел на карту. — Иначе он бы не вёл себя так открыто. Он всё подготовил.

— Значит, нам остаётся только ждать. И надеяться, что Эрин Гален тёмное войско минует. — Сварн тревожно посмотрел на Орофера.

— Будем ждать, — коротко ответил Владыка.

* * *

Потянулись годы. Эльфы бдительно следили за своими границами, глядя на Восток. Вести, что приносили разведчики, были всё тревожнее. Чёрные Ворота, огромные, подпирающие вход в ущелье, закрылись. Их строительство завершилось, и теперь в Мордор можно было попасть, лишь пройдя перевалом Кирит Унгол. Но в последнее время эльфы старались без нужды туда не ходить — редко кому удавалось выбраться живым. Но тем, кто всё же смог своими глазами увидеть, что творится в Чёрной Стране, представали мрачные и несокрушимые стены огромной крепости, очертаниями напоминавшей Ангбанд. В отблесках Ородруина чёрные стены зловеще светились. Келебримбору удалось спрятать Три Кольца, те, что он по неведомой удаче создавал сам, без участия Саурона. И теперь из Мордора то и дело выезжали гонцы в Эриадор с требованиями отдать их Властелину Колец. Келебримбор всякий раз отвечал категорическим отказом, и разозлённые гонцы возвращались ни с чем.

— Вы всё-таки принесли к нам войну. — Нимродель даже не обернулась на шаги Амрота, задумчиво глядя в быстрые прозрачные воды одноимённой реки. Амрот вздохнул и осторожно опустился в траву рядом. Несмотря на то что они были знакомы несколько сотен лет, он всё ещё боялся, что она исчезнет из его жизни. Встанет и уйдёт, без предупреждения, как обычно любит делать, но больше никогда не вернётся. Скроется в лесах Лоринанда. Нимродель терпела его присутствие, и только. А он сгорал, всякий раз ища её равнодушный взгляд, ловя звуки её голоса, вдыхая слабый аромат волос. Но Нимродели его любовь была не нужна.

— Война ещё не началась. — Амрот смотрел прямо перед собой, не спеша повернуться, оттягивая момент, когда он сможет встретиться с ней взглядом.

— Начнётся, — равнодушно бросила Нимродель и коснулась кончиками пальцев ноги глади воды. — Начнётся и принесёт тысячи смертей.

— Не мы в этом виноваты. — Амрот всё же позволил себе открыто залюбоваться ею и яркими лучами Анора, заблудившимися в золотых волосах. — Нолдор, в стремлении познать что-то новое, поверили лживым речам. Нолдор, не синдар.

Нимродель молчала, и Амрот не стал продолжать. Коснулся ладони, лежащей рядом на траве, нежно провёл по выступающим костяшкам, погладил пальцы, радуясь, что ему позволена такая невесомая ласка.

Свет медленно угасал, и чёрная вершина холма отчётливо выделялась на фоне розовеющего неба. Где-то внизу, невидный отсюда, раскинулся город, там зажигались огни, тихо пели песни, звучали радостные голоса. Здесь царила тишина, свойственная лесной поляне на закате. Недалеко завёл свою трель сверчок. Пока первый, робкий, он не спеша разыгрывался, готовясь к ночному концерту. Пару раз мимо пролетали летучие мыши, торопясь по своим делам. В стремительно темнеющем небе загорались первые звёзды.

— Когда-нибудь я посажу огромное дерево на вершине этого холма, — медленно заговорил Амрот, — и мы будем там жить вдвоём. Встречать рассветы и провожать закаты. Наблюдать за жизнью в Лоринанде.

Нимродель не отвечала, но и не делала попыток отодвинуться. Амрот неслышно вздохнул. Это было тяжело. Любить её вот так — это было невыносимо тяжело. Время от времени он ловил себя на мысли, что завидует друзьям. Трандуилу, с его сложной любовью. Но ведь он хотя бы был счастлив! Его любили! Тинвен, с её так и не сбывшейся свадьбой. Но ведь она была чьей-то невестой, жила в предвкушении счастья. Синголло. Тому повезло больше всех, и Амрот бы искренне рад за друга. Даже Аэрин вызывала чувство зависти, ведь ей всё-таки удалось склонить Трандуила к взаимности. А он…

Его губила эта любовь. Он сгорал в ней, с ужасом понимая, что пойдёт на всё, что прикажет Нимродель, лишь бы она ответила взаимностью. Лишь бы хоть раз увидеть, как вспыхнут ответным огнём её глаза. Как губы тронет смущённая улыбка. Ледяная дева из Лоринанда медленно замораживала его пылающее сердце, погружала в панцирь. Амрот отвернулся, обращаясь к холму, уже не видному в темноте. Он добьётся её. Обязательно. Потому что любит. А любовь всегда побеждает.

* * *

Разбросанные по кабинету карты, некоторые из которых скрутились и закатились под стол — Трандуил оглядывал свои покои, пытаясь вспомнить, где он оставил последние письма Келеборна. Он прошёл к столу, стараясь не наступить на разложенный на полу бумаги, зажёг свечу и, тяжело вздохнув, опустился в кресло. Устало потёр переносицу, снова посмотрел на стол и улыбнулся — кончик нужного письма выглядывал из-под карты Южной Части Эрин Гален. Потянув бумагу на себя двумя пальцами, Трандуил раскрыл его и неторопливо принялся читать.

Он настолько углубился в письмо, что не сразу расслышал негромкий стук в дверь. Лишь когда внутрь заглянула знакомая голова, он улыбнулся и отвлёкся.

— Давно стучишь?

— Пару минут. Можно? — Дождавшись кивка, Тинвен прошла в кабинет и в нерешительности замерла на пороге, обхватив себя руками. Трандуил посмотрел на неё, недоуменно нахмурившись.

— Что-то случилось?

— Н-нет. — Тинвен резко мотнула головой, но тут же улыбнулась своему ответу. — Это странно звучит, правда? Заявиться среди ночи и сказать, что всё хорошо. Но я правда не знаю, что не так. И мне так одиноко, так… — Она поёжилась и беспомощно посмотрела на Трандуила.

— Проходи. — Он поднялся и показал на кресло перед камином. — Рассказывай.

Тинвен молчала. Дождалась, пока Трандуил протянет ей бокал с янтарным вином, обхватила его руками и сделала небольшой глоток. Трандуил не спешил садиться, опершись о каминную полку и щурясь на слабые язычки пламени, пробегавшие по поленьям. Если Тинвен надо было выговориться, он не хотел смущать её излишним вниманием. Кому, как не ему, было известно, что иногда хочется поговорить, но нарочитое сочувствие отбивает охоту на откровенность.

— Мне страшно. — Тинвен заговорила так тихо, что поначалу Трандуилу показалось, что он ослышался и это ветер запутался в шелковых шторах.

— Я не хочу опять погружаться в это. В смерть, кровь, грязь. — Она прерывисто вдохнула. — Не хочу опять кого-то терять. Тебя потерять боюсь. — Тут она подняла глаза и посмотрела на Трандуила. Огонь ярко вспыхнул в её огромных глазах. — Обещай, что ты не умрёшь!

— Не могу. — Трандуил ответил тихо, стараясь не смотреть на неё. — Ты же знаешь, что не могу.

— Знаю, — еле слышно проговорила Тинвен и, одним глотком осушив бокал, протянула его Трандуилу. — Я могу тебя попросить сделать для меня одну вещь?

— Какую? — Трандуил потянулся за вином, наполняя оба бокала.

— Сыграй мне.

Открыв было рот, чтобы возразить, Трандуил вдруг сдался. Скрылся в спальне и вернулся оттуда с небольшой арфой, завёрнутой в золотую шелковую ткань. Бережно развернув её, он провёл рукой по раме, стирая невидимые пылинки. Сел, поставил арфу на колено и бережно коснулся струн.

— Не такая, как у тебя, конечно, — словно извиняясь за звук, произнёс Трандуил.

— Мастер один и тот же, — с улыбкой ответила Тинвен.

— Твоя — лучше, — серьёзно сказал Трандуил.

— Разве что больше, — со смехом произнесла Тинвен.

Глубоко вздохнув, он снова коснулся струн. Тинвен прикрыла глаза, отдаваясь во власть мелодии, погружаясь в прошлое, когда она позволяла себе думать о любимом, надеясь на его взаимность. Когда она тайком ловила его взгляд, краснея от каждого слова, сказанного ей. Когда она мечтала до утра только о том, чтобы он на неё посмотрел…

— Я не помешаю? — голос Аэрин прозвучал непривычно резко, выдёргивая из волшебной дремоты, вызванной музыкой.

— Конечно нет, проходи. — Тинвен ответила раньше, чем Трандуил смог остановить дрожание струн. Поднялась с кресла, поставила бокал на столик. — Я уже пойду. Спасибо тебе. — Она тепло улыбнулась Трандуилу, кивнула Аэрин и поспешила к себе.

1694 г.В.Э.

Очередной турнир в Эрин Гален традиционно собрал эльфов со всей Пущи, однако из-за Мглистых гор не прибыло ни одного каравана. Орофер едва не отменил праздники, но Эннель настояла, что перед грядущей войной всем нужно расслабиться, ведь многие, быть может, попросту не вернутся больше домой. И сегодня, в последний день турнира, Орофер поручил королеве награждать победителей, обещая выйти позже.

Доклады разведчиков становились всё мрачнее, а последний, месяц назад, и вовсе заставил собраться на совет в Лоринанде. Войско Саурона покинуло Мордор и направлялось к Мглистым горам на юге. Там, где брал начало Изен. Горы в этих местах были не столь суровы, а обилие воды и леса позволяло не только незаметно провести армию, но и прокормить её.

Хотя Саурон понимал, что его выступление не прошло незамеченным. Он не таился, рассылая гонцов во все концы Средиземья, объявляя, что идёт сражаться за правое дело. Что его обманули дерзкие эльфы, украв его собственность — три кольца. Однако идти через Великую Пущу он не спешил — понимал, что завязнет здесь и, вполне возможно, попросту потеряет большую часть своего войска.

— Через месяц они минуют устье Изена и спустятся в Эрегион южнее Мории. — Синголло потёр переносицу, вспоминая подробности, что рассказал два часа назад разведчик. — Гонцы Гил-Гэлада просят не медлить. Келеборн с войском выступит навстречу, мы должны соединиться у Харлиндона. Попробовать задержать армию Саурона до того, как поспеют нуменорцы.

— Эдайн, — не сдержался Трандуил. — Они уже подводили эльфов. Подводили родных Гил-Гэлада. И он хочет снова им довериться? Забыл о Нирнаэт?

— Ты же знаешь, что эти эдайн совершенно другие, — с лёгким упрёком сказал Амдир. — Это потомки Элроса, а он, как нам всем известно, был честным и мудрым правителем и чтил давние клятвы.

— Не стоит равнять благородство эдайн с их памятью, — упрямо гнул своё Трандуил. — Сколько поколений сменилось после Элроса? Их род быстро истощается и приходит в упадок. Но если Гил-Гэлад им доверяет, то это его дело.

Он пожал плечами, показывая, что не желает вступать в дальнейшие споры.

— Как быстро мы сможем выступить? — Орофер повернулся к Аэрин.

— Неделя, — коротко бросила она. — Надо собрать провиант, разослать гонцов на дальние рубежи. Собрать всех, кто значится в добровольцах. Остальные — на охрану границ.

— Хорошо. — Орофер довольно кивнул. — Что у вас? — Он посмотрел на Амдира.

— Так же. — Владыка Лоринанда переглянулся с сыном, тот едва заметно кивнул. — Через неделю будем ждать ваше войско, выступим вместе. Пошлём Гил-Гэладу весть сейчас же. Пусть знают, что мы не бросаем союзников. А то я не удивлюсь, если они неспроста не отправили к нам на турнир своих бойцов…

— Думаешь, они недовольны? — приподнял бровь Амдир.

— Уверен, — хмыкнул Трандуил. — Так и вижу, как Гил-Гэлад поджимает губы и качает головой, выслушивая, что мы не собираемся ничего отменять. Война на пороге — развлечениям не место.

— Не стоит его осуждать, — покачал головой Синголло. — Он живёт рядом с Галадриэль, для него каждый день — праздник. Вот и не понимает, что простому народу тоже веселиться надо.

Трандуил фыркнул, поймав весёлый взгляд Амрота. Амдир покачал головой, призывая вернуться к обсуждению.

Совет давно закончился, ночь легла на Эрин Гален, затихали праздничные песни, гасли костры. Трандуил вернулся к себе после поздравления победителей — к радости последних в этом году он в турнире не участвовал. Душная летняя ночь вошла в свою глубокую пору, в распахнутые окна залетал запах костров.

Он прошёл в спальню, не зажигая свет, и, не останавливаясь, приблизился к столику, на котором, в деревянном ложе, покоился его меч. Трандуил осторожно взял его, вынул из ножен и поймал серебряный луч на клинок, привычно крутанув кисть. Вспыхнула вязь заговоров, зажглась крохотная, одному ему видная кувшинка.

— Скоро, — прошептал Трандуил, поднося лезвие к губам и осторожно его целуя. Затем он вернул меч на место и упал на кровать, глядя в потолок. Он боялся признаться самому себе — война привлекала. Трандуил ждал с нетерпением, когда течение его спокойной мирной жизни будет нарушено. Он жаждал этого — битв, походов, даже смертей. Годы мира и благоденствия ничего не стоят, когда тебе не с кем их провести… Глядя на счастливого Синголло, он всё больше в этом убеждался. И понимал, что хочет ребёнка. Своё прямое продолжение, частицу своего характера. Своей души.

Прикрыв глаза, Трандуил представил, как бы этого могло быть. С кем бы это могло быть… В его мечтах всегда была лишь одна женщина. Она владела его мыслями, его сердцем, его душой. И он подчинялся, понимая, что даже не пытается стереть её из головы. Аэрин так и не смогла заставить его сделать это. У неё не было власти над его счастьем. И она понимала это.

Трандуил повернулся на бок, лицом к окну. Всякий раз при мысли об Аэрин его охватывало раскаяние. Он понимал умом, что не виноват ни в чём и их связь построена на обоюдной выгоде. Но всё же устал чувствовать себя виноватым. Что дальше? Жениться? Она любит его. Они могут быть действительно счастливы вместе, по крайней мере, зачать ребёнка и жить дальше ради него.

Тяжело вздохнув, Трандуил снова повернулся на спину. Мысли о свадьбе тоже посещали его слишком часто в последнее время — единственный разумный выход из случившегося. Аэрин согласится. Они поженятся… Может, оттого Трандуил сейчас так радовался вести о скорой войне — решение снова откладывалось на неопределённый срок.

Ранее он не замечал за собой подобного малодушия, но сейчас от его решения зависела судьба Аэрин, и Трандуил не хотел её окончательно разрушить. Но, опять же говорил он себе, разве не об этом она мечтала все эти годы? Стать официальной невестой, а после и женой.

Трандуил сел, понимая, что заснуть сегодня явно не удастся. Раздражённо скинул сапоги, только сейчас заметив, что лежал обутым. Прошёл к кувшину, плеснул воды на лицо. Пригладил волосы. Тяжело облокотился на подоконник, посмотрел на лежащее внизу озеро. Итиль скрылась, и по глади воды бежали бледные, подсвеченные изнутри луной облака. Скоро осень. Надо проверить не только оружие, но и обувь, верхнюю одежду, снаряжение… Трандуил задумался о будущем походе, чувствуя, как сон окончательно отступил. Минуту спустя он сидел за столом в кабинете и стремительно делал заметки, отмечая, на что, как и когда надо обратить внимание в первую очередь.

* * *

— Ты слышал? Валинлоссэ собрался с нами! — Синголло в очередной раз пытался заставить друга принять его сторону. — И, главное, Истимаэль его не пытается удерживать! Представляешь? Почему, когда я уходил на Дагор Аглареб, моя матушка чуть ли не поперёк дверей стояла, умоляя остаться дома. А она отпускает. Спокойно. Будто на границу!

— Она — мудрая эльфийка, — спокойно ответил Трандуил, мерно проводя точильным камнем по одному из десяти коротких кинжалов, разложенных перед ним на куске ткани. — Истимаэль понимает, что проще разрешить, и тогда он вернётся. Чем запретить, он сбежит и, вероятно, погибнет.

— Тебе всё равно, так же, как и ей, — буркнул Синголло, перебирая стрелы. — Никто не думает о том, что мне придётся следить за ним.

— Не придётся, — ровно проговорил Трандуил, поднося лезвие к глазам и проверяя его остроту. — Я отправил его под командование Аэрин. Он будет сражаться рядом с ней.

— Ну, знаешь! — возмущённо задохнулся Синголло. Трандуил весело хмыкнул, откладывая кинжал и берясь за следующий.

— Ты похож на женщин-эдайн, дрожащих над своими малышами. — Трандуил укоризненно посмотрел на друга. — Ты не сможешь его уберечь от ошибок. Это раз. А во-вторых, он уже не ребёнок, может сам решать, что делать.

— Ты постоянно мне это говоришь, — ворчливо проговорил Синголло, но тут же фыркнул, качая головой. — И впрямь — бережливая мамаша! Как ты меня терпишь?!

— За века привык, — философски пожал плечами Трандуил и едва успел увернуться от дружеского подзатыльника.

— Развлекаетесь? — Тинвен зашла в кабинет, держа в руках большую корзину с травами. — Каждому приготовила, и только посмейте мне отказаться! — Она угрожающе посмотрела на друзей и протянула им небольшие холщовые мешочки. — Здесь самое необходимое. От яда, от обморожения, для того, чтобы остановить кровь. Не смотри так на меня, Трандуил, я знаю, ты и словом умеешь, но иногда силы могут на другое сгодиться. Поверьте, когда раненых много, одной песней им не помочь.

— Спасибо. — Синголло взял в руки мешочек, взвесил его в воздухе. — А Валинлоссэ?

— И ему тоже, — со смехом сказала Тинвен. — И Аэрин. — Она протянула мешочек Трандуилу.

— Отдай сама, — отмахнулся он. — Я не знаю, когда её увижу, думаю, у тебя быстрее получится.

— Опять поругались? — прищурилась эльфийка.

— Мы не ругаемся. — Трандуил вздохнул. — Мы просто не разговариваем.

— Надо с ней что-то решать, — тихо сказал Синголло. — Ты знаешь, куда дальше?

— Жениться, — горько хмыкнул Трандуил. Тинвен вздрогнула.

— Уверен? — Она с беспокойством посмотрела на него.

— Нет, — честно ответил Трандуил и посмотрел на друзей. — Но как по-другому?

— Я тебе уже говорил, — начал Синголло.

— Не начинай. — Трандуил поморщился.

— Не буду, — покладисто согласился Синголло. — Вернёмся к этому разговору после войны. Надеюсь, ты не собираешься говорить ей о своих планах до этого?

— Нет. — Тинвен и Синголло переглянулись. — Успею. У меня и колец-то нет ещё… В этот раз хотелось бы, чтобы всё было по-настоящему.

Он неосознанно потянулся к груди, ища там хрустальную кувшинку, которая не одно столетие лежала в шкатулке, погребённая под вещами из давнего прошлого.

— Всё будет хорошо, — мягко улыбнулась Тинвен, перехватывая его руку. — Поверь, когда придёт время, ты сможешь найти нужные слова.

— Мне бы твою уверенность, — тоскливо протянул Трандуил, беря в руку кинжал и возвращаясь к монотонной работе.

* * *

Выступить через неделю всё же не удалось. Множество мелочей, знакомых всякому, кто собирался хотя бы раз в поход, задержали армию эльфов на пятнадцать дней. Из-за гор не поступало никаких вестей: ни хороших, ни плохих. Орофер и Амрот день за днём тревожно всматривались в небо, ища птиц от Гил-Гэлада или Кирдана, но эльфы молчали. Сварн прошёл с разведчиками почти весь перевал и вернулся только сегодня под утро. Пусть был свободен. До зимы надо было миновать горы и встать лагерем в Ривенделле. Оттуда будет легко напасть на врага, если связи с Келеборном так и не будет.

Перевал миновали за три дня и спустились с другой стороны Мглистых гор на закате. Впереди лежал Ривенделл, и разведчики успели доложить, что там их ждёт небольшой отряд. Орофер, Синголло, Сварн и Амдир с Амротом выехали вперёд, спеша первыми узнать последние новости.

— Приветствую владык Великой Пущи! — навстречу эльфам поднялся высокий адан, прикладывая руку к груди. — Мы ждали вас раньше и рады, что вы успели до снега.

— Если бы вести из Линдона приходили чаще, армия давно стояла бы здесь, — пробормотал Трандуил, однако, достаточно громко, чтобы его услышали.

Эльфы спешились, передавая поводья подошедшим людям, и прошли к шатру, распахнутому перед ними. Внутри их ждали два эльфа, знакомые по последнему совету у Гил-Гэлада.

— Итак, что у вас? — проговорил Орофер, когда отзвучали приветствия и вновь прибывшие расселись за столом.

— Саурон подступает к Эрегиону, — ответил один из советников, Вардан. — Отсюда. — Он указал на южные отроги Мглистых гор. — Армия Келеборна выступила из Линдона восемь дней назад. Нам надо обойти Ост-ин-Эдиль и встретиться с ней. Вместе мы сможем удержать Саурона. Ему никогда не взять ни Эрегион, ни Ост-ин-Эдиль!

— Какова численность войска Врага? — поинтересовался Орофер, рассматривая разложенную на столе карту.

— Точная численность нам неизвестна, — угрюмо ответил адан, который приветствовал их первым и теперь молча стоял за спинами. — Наши разведчики называют цифры от восьмидесяти до ста тысяч.

Амдир потрясённо выдохнул. Остальные молчали.

— То есть вы считаете, что наше двадцатитысячное войско сможет удержать Саурона? — нарушил наконец тишину Орофер. — Сколько воинов у Келеборна?

— Около сорока тысяч, — протянул Вардан.

— Отлично, — саркастично бросил Орофер. — Владыка Гил-Гэлад — мудрый стратег, как я погляжу! Он не мог послать гонцов с просьбой собрать войско больше. А теперь ставит нас перед фактом, говоря, что мы должны сложить голову в битвах за Эрегион?

— Армия Нуменора насчитывает сто тысяч воинов, — начал было второй советник.

— Армии Нуменора сейчас здесь нет! — оборвал его Орофер. — Вы просили вспомнить о союзах, но при этом хотите заткнуть дыру в обороне нашими эльфами?!

— Подожди, Орофер, — попытался успокоить разбушевавшегося друга Амдир. — Наши воины достаточно хорошо обучены. Мы сможем удержать Саурона. На недолгий срок. — И он выразительно посмотрел на советников. Те поспешили кивнуть.

— Почему сам владыка Гил-Гэлад остался в Линдоне? — вдруг спросил Трандуил. — Мы здесь все. Вот они. — Он обвёл рукой синдар. — Владыки Лоринанда и Эрин Гален и их сыновья. За нас дома остались править женщины. Что же Гил-Гэлад? Боится оставить Линдон на Галадриэль?

— Трандуил! — Орофер выразительно посмотрел на сына. Тот дёрнул уголком губ, но сдержался.

— Владыка ждёт войска Нуменора, — почтительно ответил второй советник. — Как только корабли Тар-Минастира причалят в заливе Лун, он выступит во главе нашей армии.

— Вашей армии? — переспросил Орофер. — Значит, Келеборн собрал своё войско из жителей Харлиндона?

— Мы не знаем точно, — поспешил на помощь товарищу Вардан, но Орофер уже не слушал.

— Мы вас услышали. — Орофер поднял руку, призывая замолчать. — Мы устали с дороги, и, надеюсь, вы нас извините. Завтра мы вернёмся к обсуждению. Решим, когда выступать.

С этими словами синдар покинули палатку и прошли через небольшой лагерь к лошадям в полном молчании. Вдалеке уже сияла множеством костров спустившаяся с гор армия Великой Пущи. Лишь достигнув своего лагеря и войдя в свой шатёр, Орофер раздражённо выдохнул, стягивая с рук перчатки, и швырнул их на походную кровать. Одним глотком он осушил протянутый слугой кубок и повернулся к вошедшим следом.

— Как вам это? — Он усмехнулся. — Гил-Гэлад решил выиграть войну нашими руками?

— Что ж, если так и будет, ему придётся пожалеть, ведь свою славу мы никому не отдадим, — усмехнулся Трандуил, принимая кубок.

— Думаете, Нолдоран и впрямь не собирается воевать? — спросил Амрот.

— Нет, не думаем, — ответил за всех Амдир, опускаясь в походное кресло. — Мы так не думаем, Орофер. — Он посмотрел на друга. — Келебримбор — его родственник. Он не оставит его. Я уверен, Гил-Гэлад выступит в решающий момент.

— Со свежими силами и сохранив почти всех своих воинов, — проворчал Орофер, постепенно успокаиваясь. — А наши эльфы почти все новички не пристрелянные.

— Значит, наша задача состоит в том, чтобы их сохранить, — ответил Синголло. — Надо как можно скорее соединиться с Келеборном и обсудить наши действия. С этими советниками мы много не нарешаем.

Все согласились, отправляясь отдыхать. Трандуил шёл к своей палатке, точно зная, где она стоит. Он словно оказался дома, среди этих ровных рядов, среди запаха костров и разговоров у палаток.

— Давно ждёшь? — Трандуил не удивился, найдя у себя Аэрин. Как командующий армией, она имела право входить к нему без доклада в любое время, а сейчас тем более.

— Пару часов, — сонно потянулась Аэрин, успевшая задремать на узкой кровати. Трандуил подошёл и рассеянно поцеловал подставленный лоб. — Всё так плохо? — Она проследила за тем, как он прошёл в конец палатки и, упав на стул, вытянул ноги.

— Нолдор, — отмахнулся Трандуил. И вдруг довольно улыбнулся. — Как всегда.

Армия Великой Пущи пересекала Эрегион полторы недели. Здесь, по ту сторону гор, ещё царило позднее лето, и деревья в садах гнулись от плодов. Жители окрестных деревень собирали урожай, и часто эльфы ехали по пояс в жёлтой пшенице, а иногда по срезанным колким пучкам. Крестьяне провожали армию удивлёнными и напуганными взглядами — здесь никто не слышал о войне. Даже эльфы, встречаемые в деревнях, и те мало слышали о подступающей угрозе.

— Они даже своим соседям не собираются говорить, что сюда идёт Саурон! — цедил Орофер, наблюдая из седла за мерно покачивающейся впереди повозкой. — Они так наивны, что надеются задержать орков у подножий Мглистых гор?

— Они вообще об этом не думают, — обеспокоенно проговорил Сварн, невольно улыбаясь круглощёким детям, сидевшим в повозке, мимо которой как раз проезжал.

О том, чтобы вывезти жителей или хотя бы сказать им, что стоит покинуть дома, не шло и речи. Советники Гил-Гэлада выразились предельно ясно, поджав губы на замечание Орофера:

— Не стоит сеять панику. Особенно сейчас, когда идёт сбор урожая. Если эдайн побросают жильё и побегут куда глаза глядят, кто соберёт хлеб? К тому же нет точных сведений о том, что война начнётся в этом году. К чему гонять людей туда-сюда?

На это Орофер даже не нашёлся, что ответить. Он только коротко кивнул, вышел и взлетел в седло, думая лишь об одном: как можно скорее встретиться с армией Келеборна.

Келеборн выехал им навстречу, на ходу делясь последними сведениями, от которых советники Верховного нолдорана пришли в уныние.

— Войско Саурона в двух днях пути от нас. Разведчики видели среди них темнокожих южан и истерлингов. Их много. Гораздо больше, чем мы считали, когда собирали совет в Митлонде. — Келеборн бросил быстрый острый взгляд на советников. — Вам следует немедленно отправляться в Митлонд и сказать Королю, что мы не справимся одни. Если нам не придёт помощь, Саурон достигнет Ост-ин-Эдиля к началу зимы!

— Нуменорцы не станут пересекать море зимой, — начал было Вардан, но Келеборн его оборвал.

— Мы будем удерживать армию Врага, сколько сможем, но пусть от нас не ждут чудес. Потому что их не будет.

К облегчению и удовольствию Орофера, советники покинули лагерь в тот же вечер, пообещав доставить вести Гил-Гэладу в ближайший срок. Едва стих стук копыт, как синдар уже обсуждали, с чего начинать оборону и где лучше укрепиться. То, что о наступлении не могло быть и речи, никто даже не пытался оспорить. Военачальники прекрасно понимали, что пытаться атаковать врага при таком численном превосходстве будет чистой воды безумием. Оставалось одно: попытаться его задержать, пока не прибудет обещанная подмога.

* * *

— Идут, — довольно шепнул Синголло, разглядывая ущелье, протянувшееся внизу и врезавшееся в корни Мглистых гор. Рядом лежал Снат, шевеля губами и подсчитывая численность передовых отрядов.

— Две тысячи, — сказал он через несколько секунд. Синголло пробежал глазами по движущейся чёрной массе и удовлетворённо кивнул.

— А теперь к Трандуилу. И быстро! — Синголло отвернулся к ущелью, не дожидаясь, пока Снат поднимется и поспешит вниз, прыгая по уступам не хуже горного козла.

Сам разведчик с трудом удерживал себя на месте, досадуя на то, что сейчас не он сидит в седле и ждёт сигнала. Его охватывал давно забытый огонь, предвкушение скорого боя.

Мирная жизнь, конечно, хороша, но ценить её начинаешь, лишь однажды всё потеряв. Синголло не хотел больше ничего терять. Защитить своё — это теперь его цель.

А внизу эльфийская армия уже ощетинилась копьями, готовясь встретить орков. Хотя застать врага врасплох не удалось — Саурон прекрасно знал, что эльфы будут их ждать. И подготовился. Передовые отряды хлынули чёрной волной, с пустотой в жёлтых глазах, словно заговорённые на смерть. Эльфы смели их, не заметив, потеряв чуть больше десятка воинов. Следующую волну постигла та же участь, а за ней ещё одну. А потом земля начала подрагивать, и из ущелья один за другим на эльфов пошли огромные серые звери. Таких ни синдар, ни нандор ещё ни разу не видели.

На спине у каждого зверя были прикреплены целые башни, в которых сидели воины. Огромные клыки, задиравшиеся кверху, были обшиты острыми шипами, и звери отлично знали, как ими пользоваться. В один миг они прорвали оборону растерявшихся эльфов и понеслись в тыл, топча всё на своём пути.

— Это живые существа! Их можно убить! — прокричал Трандуил, разворачивая лошадь и шепча ей на ухо успокаивающие слова. — Их всего пять, мы сможем победить! Что нам эти звери, если мы сражались со Змеями Ангбанда?!

Крик Трандуила быстро подхватили синдар, прошедшие Войну Гнева, а следом и нандор, что так и не захотели сесть на лошадей и теперь легко маневрировали между огромных, похожих на стволы деревьев, ног. Очень скоро эльфы поняли, что от стрел толку мало: толстенные шкуры не брали даже копья, и единственное, что оставалось — стрелять по глазам. Но и владельцы огромных зверей были прекрасно осведомлены об этой уязвимой точке, и глаза животных были прикрыты с двух сторон плотными шорами, обшитыми железными пластинами, что сводило на нет даже прицельные выстрелы. Между тем звери прошли далеко вглубь ущелья, а следом хлынули орки, добивая раненых и с ужасающей яростью круша растерявшихся воинов.

— Бейте по возницам! — раздался звонкий голос Аэрин, и она первой подала пример, метнув копьё, пробившее доспех южанина и застрявшее в нём. Эльфы разозлились. Они не ждали, что первый же бой станет таким тяжёлым испытанием для армии, большая часть которой и врага-то вживую видела впервые.

Но они не дрогнули. Как и не позволили Сварну прислать подкрепление, ожидавшее за уступами сигнала. Основная армия стояла дальше. Орофер, Амдир и Келеборн не видели необходимости пускать все силы сразу. Впрочем, Саурон, видимо, их тактику разделял и поддерживал. Потому что к ночи бой затих, орки и южане были уничтожены, все пять животных повержены, хоть и с немалыми потерями среди эльфийских воинов. На лагерь давно опустилась ночь, все раненые были погружены в повозки, и те направились в тыл. Целители и обозы с продовольствием остановились в нескольких лигах от ворот Мории, и хотя гномы пока не проявляли интереса к эльфийским войнам, Келебримбор уверял, что они помогут, когда придёт время. Синдар к этим обещаниям относились с огромным недоверием, предпочитая рассчитывать только на свои силы.

— И это только начало, — озвучил общее мнение Келеборн, когда военачальники собрались в шатре Орофера, устало вытягивая ноги и принимая кубки с подогретым вином.

— Да-а, — протянул Сварн. — Признаться, я удивлён.

— Ты об орках или зверях южан? — поинтересовался Синголло.

— Обо всём, — хмыкнул Сварн. — Я не знал битв до сегодняшнего дня. А как представлю, что вы жили так более сорока лет…

— Привыкнешь, — ободряюще хмыкнул Трандуил.

— Не хотелось бы, — серьёзно ответил Амдир. Амрот кивнул, тревожно посмотрев на Келеборна.

— Это только передовые отряды. Мы все это понимаем. Если бы мы знали, как быстро Врагу надо пройти к Эрегиону, мы могли понять и его планы.

— Никому не ведомы планы этого майа, — проворчал Трандуил. — Искажённый злобный дух, мечтающий о могуществе и славе Моргота.

— У него нет сил Моргота, и в этом наша надежда на победу, — сказал Орофер, разворачивая карту. — Надо думать, что будем делать с этим зверьём, что топчет наших воинов, как виноград для вина.

— Надо сделать машины, вроде тех, что мы собирали в Гаванях, — оживился Синголло, глядя на нарисованные склоны. — Если расположить их здесь и здесь, — он провёл пальцем по карте, — можно простреливать всё ущелье.

— У нас нет оружия, обладающего силой, способной пробить их толстые шкуры, — с сомнением протянул Амдир.

— Сделаем, — поддержал друга Келеборн. — Да, на это уйдёт несколько дней, но мы сможем, я уверен. Кузнецам придётся работать без устали, но мы…

— Может, пошлём гонцов к виновнику наших бед? — иронично перебил его Трандуил. — Всё-таки в городе мастеров они смогут создать нужные копья гораздо быстрее. Да и с заговорами у них проще.

— Ты прав, — кивнул Орофер, подзывая слугу и отправляя того за гонцом. — Надо сделать набросок. — Он посмотрел на Синголло. Тот сразу же схватил лист и сел на стул, принимаясь увлечённо чертить.

— Значит, надо не давать зверям пройти ко входу в ущелье, — задумчиво проговорил Сварн, не сводя глаз с карты.

— Необходимо совершить вылазку, — пожал плечами Трандуил, словно говорил нечто, само собой разумеющееся. Остальные подняли головы, глядя на него. — Отряд, около тысячи, не больше. Маневренный. Разделимся на четыре части и нападём на них. Будем щипать и дёргать, пусть отвлекутся, пусть дадут нам время сделать оружие, доставить его и укрепить.

— Звучит неплохо, — одобрил Орофер. — Только тысячи будет мало. Предлагаю три.

— Нет. — Трандуил поднялся и прошёл по шатру. — Нужны маневренные отряды, а не неповоротливая армия. Надо взять лучших стрелков, нескольких разведчиков, тех, кто хорошо может метать копьё. — Трандуил посмотрел на Аэрин. Она кивнула, лёгким размашистым почерком начиная составлять список.

— Вот и пригодились наши турниры, — довольно проговорил Орофер. — Мы знаем всех своих воинов, их слабые и сильные стороны. И не только благодаря тренировкам, ведь на турнирах они соревновались не только с соперниками, но и с собой. В них появлялось желание выиграть, и многие совершали то, что на обычных тренировках едва ли решились повторить.

— Я закончу список до утра, — пообещала Аэрин. — Когда отправимся?

— К вечеру. — Орофер посмотрел на эльфийку. — Ты останешься. Я не могу разом лишиться всех военачальников. Надеюсь, ты это понимаешь.

Аэрин коротко кивнула, подавив вздох. Она понимала. Всё прекрасно понимала, но принимать не хотела. Власть постепенно начинала тяготить. Власть, ответственность за чужие жизни… Особенно сейчас, когда так хотелось спокойно разобраться в своей…

Совет закончился далеко за полночь, и эльфы разошлись по палаткам, падая без сил, чтобы с рассветом снова быть на ногах. Враг нападать не спешил, и эльфы были рады небольшой передышке, позволяющей собрать отряды, послать гонцов.

— Валинлоссэ?! — Синголло всеми силами старался быть спокойным, глядя на сына, крепко сжимавшего в руках лук.

— Я иду с вами, — упрямо проговорил эльф, боясь, что отец вот-вот отправит его в тыл. Но Синголло лишь махнул рукой, смиряясь.

— Держись рядом.

Восторженно кивнув, Валинлоссэ поспешил к друзьям, уже ждавшим его и проверявшим луки.

— Он меткий, — одобрительно проследил взглядом Трандуил.

— В меня, — гордо ответил Синголло. Трандуил покосился на друга и весело хмыкнул.

Идея Трандуила принесла свои плоды, и очень скоро враг, разозлённый мелкими тычками и постоянными короткими атаками, остановил наступление и принялся огрызаться. Измотав орков, заставив их постоянно быть начеку, отряды вернулись в лагерь как раз вовремя: из Ост-ин-Эдиля доставили первые орудия. Вскоре ущелье ощетинилось высокими деревянными сооружениями, обитыми железом. Толстые копья, которые с трудом поднимали два воина, расположились в огромных ложах, готовые лететь и убивать. Долго ждать не пришлось.

Новая атака началась, когда землю сковали первые заморозки. Взбешённые вынужденной задержкой, подгоняемые своими начальниками, орки мчались на армию эльфов, не обращая внимания на потери. Вопреки ожиданиям, огромные животные не появились, и бой между двумя армиями кипел три дня без перерыва, то утихая, то вспыхивая с новой силой.

Неизвестно, сколько ещё могла продолжаться битва, ведь эльфы, понимая, что подмогу никто присылать не спешит, пылали не меньшей яростью, мечтая смести, стереть с лица земли армии Саурона и бросить головы его военачальников под ноги тех, кто сейчас отсиживался во дворцах и за городскими стенами.

Битва закончилась внезапно, словно кто-то неслышно шепнул на ухо оркам и людям: «Отступайте!» И они побежали обратно. Хотя преследовать их у эльфов не было ни сил, ни желания. Они устало бродили по ущелью, поскальзываясь на окровавленных камнях и отыскивая раненых.

— И что это было? — Трандуил стоял на небольшом возвышении, тяжело опираясь на меч — в этом бою он был ранен в плечо и только по окончании боя наконец это заметил.

— Думаю, приказ Саурона, — устало пожал плечами Синголло, морщась от боли в ноющих мышцах. — Знаешь, я на него не в обиде.

— Я тоже, — хмыкнул Трандуил. — От них приходили посланники. Просят пять дней перемирия.

— Пять дней? — Синголло озадачено нахмурился. — Что-то многовато. Думаешь, что-то затевают?

— Хотелось бы думать, что им просто нужен отдых. Всё-таки среди них полно эдайн, а им нужно больше времени для восстановления сил. Но верить в то, что Саурон заботится о своих воинах, я не могу при всём желании. Здесь что-то не то. Нас пытаются задержать и отвлечь так же, как это сделали недавно мы.

— Разведка? — покосился на друга Синголло. Тот кивнул, прищурившись, разглядывая раненых, что несли на носилках в нескольких шагах от них. Вдруг он резко выдохнул и помчался к целителям, перепрыгивая через тела орков и эльфов, словно не замечая их.

— Аэрин! — Он остановил целителей движением руки и опустился на колено перед эльфийкой. Она слабо улыбнулась. Из белого лица, казалось, исчезли все краски, и только глаза горели ярко-голубыми топазами.

— А я уже думала было, что не увижу тебя, — прошептала она, протягивая руку в попытке коснуться лица.

— Аэрин, не спеши умирать, — весело воскликнул один из целителей. — С её ранениями прекрасно выздоравливают и даже возвращаются в бой. Не скоро, правда, но возвращаются.

— Это точно? — Трандуил встревожено посмотрел на эльфа. Тот серьёзно кивнул. — Я навещу тебя, как только смогу, — пообещал он эльфийке, нежно пожимая протянутую ладонь.

— Как она? — Синголло подошёл, когда носилки с Аэрин уже скрылись из виду.

— Говорят, всё в порядке. — Трандуил глубоко вздохнул, провёл рукой по глазам. — Знаешь, я испугался за неё.

— Было бы странно, если бы известие о её ранении ты бы принял равнодушно, — проговорил Синголло.

— Нет, ты не понял. Я испугался, но это было как-то… — Он замялся, пытаясь подобрать нужное слово. Раздражённо махнул рукой и ушёл, оставляя Синголло одного. Ему было страшно. Страшно вспоминать о мыслях, что посетили, стоило узнать в раненой Аэрин. О мыслях, которые он не осмелился озвучить даже себе. О которых он будет вспоминать со стыдом и страхом до самого последнего мига своей жизни.

* * *

Снег, давно укрывший тяжёлыми шапками вершины, спустился вниз и лёг тонким слоем, укрыв подножия гор и тропу, по которой неслышно шли разведчики. Трандуил настоял на том, чтобы идти в этот раз с ними — надо было отвлечься от мыслей, хотя с каждым шагом он понимал, что уйти от самого себя никак не получится. Они шли уже вторые сутки, обходя армию Саурона, забираясь всё выше, когда ушедший далеко вперёд Сварн показался впереди, отчаянно размахивая руками. Переглянувшись, эльфы поспешили к нему, резко замирая по знаку Сварна и выглядывая из-за камня.

— Что это, во имя Оромэ?! — потрясённо прошептал Трандуил, вглядываясь в происходящее внизу.

— Это черви из Ангбанда, — так же шепотом ответил Синголло. — Я видел подобных тварей пару раз.

— Они… они что, грызут горы? — неверяще сказал Сварн.

— Да, — мрачно ответил Синголло.

— Они обходят нас. — Трандуил поднялся во весь рост и, не таясь, посмотрел вниз. — Они уже обошли нас. А армия, с которой мы сражаемся, — жалкая часть войск Саурона. Мы умираем здесь напрасно.

Зима, особенно суровая в горах, обрушилась на армии, не щадя ни орков, ни эльфов. Бои на время затихли, и всё, на чём были сосредоточены воины, — поиск дров, чтобы поддерживать огонь в немногочисленных кострах. Колючий ветер обжигал кожу, и разведчики и те, кто стоял на постах, возвращались с обмороженными носами и ушами. В палатках сбивались по несколько воинов сразу, греясь вокруг походных печей.

— Ты говорил, что соскучился по подобным походам? — поинтересовался Синголло, наблюдая за попытками Трандуила выбить из замёрзшей фляги вино.

— Думаю, я погорячился, — хмыкнул Трандуил, отбросив попытки и положив флягу на печку.

— Хорошо, что орки тоже мёрзнут, — проворчал Келеборн, протягивая озябшие руки к слабому огоньку, вырывавшемуся через решётку. — Думаю, на таком морозе можно не бояться потерять оружие — меч попросту прилипнет к коже после первого же удара.

— Зато согрелись бы. — Трандуил поднял флягу и поболтал ею в воздухе, довольно улыбнувшись на булькающий звук. — Меня другое беспокоит — пока мы здесь сидим, основная армия Саурона давно подошла к Ост-ин-Эдилю, и мы теперь зажаты здесь с двух сторон.

— Орофер послал гонцов к Гил-Гэладу ещё неделю назад, — задумчиво проговорил Келеборн, принимая из рук друга флягу и делая небольшой глоток подогретого вина. — Надеюсь, они добрались.

— Знать бы, сколько их, — тоскливо протянул Синголло. — Не люблю чувство, что тебя загнали в ловушку.

— Думаю, тут мы загнали себя сами, — вздохнул Трандуил. — И винить некого.

В палатке стало тихо. Было слышно, как посвистывает ветер, шурша позёмкой по промёрзшей земле, да время от времени трещали дрова, выплёвывая сноп искр на пол. Но вскоре звук приближающихся шагов заставил собравшихся переглянуться, а после и вовсе в ожидании уставиться на вход: сомнений не оставалось — спешили именно к ним.

Отшвырнув полог, внутрь буквально влетел возбуждённый Валинлоссэ, шумно дыша и широко открывая рот. Несколько секунд он не мог вымолвить ни слова, тяжело опираясь на колени и захлёбываясь, стоило попытаться заговорить. Синголло недовольно смотрел на сына, в голове составляя длительную вразумительную беседу на тему, как нужно приносить важные вести.

— Ост-ин-Эдиль окружён! Саурон бросил вызов Келебримбору, и он ответил! — Валинлоссэ несколько раз глубоко вздохнул и продолжил спокойнее. — Келебримбор в плену. Орофер приказывает выступать немедленно. Ждать поддержку от Гил-Гэлада не будут.

Эльфы одновременно вскочили, роняя походные кресла и поражённо переглядываясь.

— Что ж, — медленно ответил за всех Трандуил, — это было лишь вопросом времени. Наши силы здесь ничего не решают. Что известно о жителях? — Он посмотрел на Валинлоссэ, который только что отошёл к Синголло и теперь слушал его возмущённый шепот, виновато склонив голову.

— Они продолжают отбиваться, — выговорил пунцовый Валинлоссэ, всеми силами пытаясь сохранить невозмутимый вид. — Говорят, гномы Мории пришли к ним на помощь.

— Так, а чего мы тогда ждём?! — воскликнул Келеборн, отыскивая глазами плащ и накидывая его поверх доспехов, которые они давно не снимали даже перед сном. — Войска оповестили?

— Да, — кивнул Валинлоссэ, с радостью отходя от отца. — Я проходил мимо, когда Орофер раздавал указания. Он заметил меня и велел бежать к вам.

Снаружи слышался звук растревоженного лагеря: возбуждённые голоса, звон оружия, ржание разбуженных лошадей. Через полчаса передовые верховые отряды неспешным шагом уже выходили из ущелья. Эльфы понимали, что ранее, чем к утру, до Ост-ин-Эдиля им не добраться, потому не спешили, позволяя легконогой пехоте догнать их на равнине.

Мороз к утру стал только сильнее, и солнце, бледное на блеклом небе, не могло прогреть воздух. Дыхание вырывалось изо рта густым паром, оседая на бровях и мехе воротников. Камни хрустели под ногами, рассыпаясь в труху от тяжести копыт. Эльфы шли молча, не тратя силы понапрасну на разговоры или песни. Все были сосредоточены и серьёзны. Каждый из воинов понимал, что впереди ждёт отнюдь не лёгкая битва, а бой с противником, числом превосходящим их втрое, а то и впятеро.

Город, окружённый кольцом осады, пылал. Даже в свете начинающегося дня яркие языки огня были видны с позиций эльфов. У стен кипел бой, и чёрные волны непрерывно текли к воротам. Огромные серые звери топтали своих и чужих без разбора. Осадные орудия скрипели, содрогаясь от ударов катапульт, стоявших на стенах и непрерывно бивших по наступающим, но продолжали упорно ползти вперёд. В этой войне Саурон впервые решил показать всю мощь и силу своей армии, представив противнику все свои достижения.

— Думаешь, мы ещё можем дождаться Гил-Гэлада? — весело воскликнул Амдир, вынимая меч из ножен.

— Думаю, он ещё позавидует нам, когда узнает об этой битве, — в тон ему откликнулся Орофер и бросил через плечо: — Вперёд!

Войско эльфов устремилось сверкающим серебряным потоком к городу, врезаясь в орков, сражавшихся на дальних подступах к Ост-ин-Эдилю. С удивлением и неожиданной радостью эльфы замечали гномов, лихо орудующих тяжёлыми секирами и двуручными мечами. Видно, они обогнули город с севера и вышли из Мории не через ворота, а другими, одним им известными путями. Гномы радостно закричали, увидев эльфов, и заметно приободрились.

Войско Саурона дрогнуло — они успели позабыть о такой досадной неприятности, как армия Эрин Гален за спиной. А может, не думали, что те осмелятся напасть на сильного противника. Но эльфы напали. Их лица светились холодной яростью, и мечи, выкованные в Гондолине, прекрасное и невероятно редкое оружие, которым обладали лишь немногие, ослепляли, сияя голубым огнём.

Звонкий чистый звук рога пронёсся над равниной — это из ворот выехал свежий отряд, всё это время оборонявший город. Едва армия Келеборна освободила подступы к стенам, как жители Ост-ин-Эдиля хлынули в равнину, сметая врагов на своём пути.

— Смотри, они вот-вот побегут! — воскликнул Трандуил, привставая на стременах и окидывая поле битвы взглядом.

— А где Келебримбор?! — прокричал сквозь шум битвы Синголло. — Где они его держат?

Трандуил прищурился, глядя против солнца на восток, и кивнул другу. Там, вдалеке, виднелись флаги, вероятно, реющие над станом Саурона.

— Думаешь, Саурон тоже там? — опасливо спросил Синголло. На миг показалось, что на солнце набежало облако, и свет, отражающийся на доспехах, потух. Трандуил пожал плечами, но лошадь невольно придержал.

— Мы должны собрать отряд и освободить Келебримбора. Не думаю, что нам удастся справиться с майа, но хотя бы Владыку отобьем.

Но они не успели. Будто Саурон услышал их: дрогнули горы и закачались багровые знамёна — выступила новая армия. А впереди, гордо выступая, ехал адан, облачённый в матовые чёрные доспехи, держа в руках высокую остро заточенную пику. Сражавшие замерли на мгновение, пытаясь разглядеть ехавших, и горестный вздох пронёсся над армией эльфов и гномов — они узнали голову, что венчала пику. Голову в золотом венце. Камень на её лбу ярко сверкал в лучах зимнего солнца, будто в насмешку над всеми, кто на нее смотрит.

— Опоздали! — горестно проговорил Трандуил, склоняя голову, отдавая последние почести почившему Келебримбору, великому и тщеславному создателю Колец Власти.

— Соберитесь! — пронёсся громовой голос Орофера, а сам он, подавая пример, отвернулся от нового врага, поднимая меч. — Мы пришли сюда не ради Келебримбора, а ради свободы и мира в Средиземье! Неужели враг полагает, что мы сдадимся и дрогнем теперь, когда Владыка Ост-ин-Эдиля погиб?! Или, может, он думает, что мы развернёмся и уйдём, оставив жителей города и обрекая их на верную смерть?!

Громогласно закричали воины, поднимая в воздух мечи и секиры, луки и копья. Орки и эдайн снова дрогнули, смятые напором разозленных эльфов и гномов. Казалось, что победа близка, несмотря на новые сотни, вливаемые врагом на равнину. К вечеру эльфы ещё надеялись победить. Уставшие, но не сломленные, они снова сражались под стенами города, куда их загнал враг. Все жители Ост-ин-Эдиля, умевшие держать оружие, вышли на защиту уже не своих домов, но своих жизней.

Пронзительный звук пронёсся над долиной, и светлая армия оглянулась, страшась того, что несёт с собой этот рог. Ответ не заставил ждать. Ущелье, из которого вышла армия Орофера и Келеборна, ощетинилось копьями. Мерный грохот тысяч шагов раздавался похоронным набатом в ушах эльфов.

— Кажется, Гил-Гэладу некому будет доложить об этой битве, — печально улыбнулся Амдир, отыскивая глазами сына и кивая ему.

— Я всё ещё надеюсь на хороший исход, — вздёрнул подбородок Орофер. — Мы можем пробиться к Мории. Гномы помогут.

— Ты решил довериться гномам? — удивился Амдир.

— Чтобы спасти своих воинов, я готов довериться хоть гоблинам, если буду твёрдо уверен, что они помогут, — процедил Орофер, раздумывая, как организовать отступление с наименьшими потерями. Заиграли рожки, трубя общий сбор рядом с Владыками. Эльфы, подбирая раненых и призывая за собой гномов, поспешили к воротам, вяло отбиваясь от орков. Те же, в свою очередь, видя наступление свежей силы, позволили врагам отойти, понимая, что и без того перебьют их всех, так пусть птички потрепыхаются!

Собрав остатки своих армий, Орофер, Келеборн и Амдир раздавали распоряжения, собираясь увести воинов с наименьшими потерями, если это вообще было возможно. Армия Саурона брала светлое войско в тиски, прижимая его к подножиям Мглистых гор. Эльфы огрызались, с каждым новым ударом теряя воинов. Поначалу Келеборн предложил пробираться к седловине, чтобы пройти на перевал, но Орофер и Амдир сразу отмели это предложение.

— Мы не пройдём там зимой. К тому же с ранеными. Не стоит забывать и о каменных великанах. Надо пробиваться в Имладрис. Там, окружённые со всех сторон горами, мы сможем долго держать оборону.

До Имладриса, лежавшего в темноте, было два дня пути. Но между армией эльфов и закрытой долиной стояла армия Саурона, а с другой стороны горел Ост-ин-Эдиль, и орки, забыв о войне, радостно предавались грабежу и мародёрству.

Небо начало сереть, но Трандуил заметил это, лишь когда внезапно понял, что может разглядеть потёки крови на своём мече, до этого казавшимся чёрным. Новый день всегда приносил надежду, но не сейчас. Перед глазами стояли измученные лица лесных эльфов, упрямые, перепуганные, усталые… Зачем они повели их сюда? Ради чего? Ради чьей гордыни? Раздражённо дёрнув плечом, Трандуил не глядя отбил очередной удар крепкого истерлинга, взмахнул мечом, рассыпая веер брызг, и оглянулся. Он почувствовал, как меняется ветер, и несмелая улыбка тронула сухие губы.

Ветер, разгоняя смрад, стоявший над полем битвы, нёс с собой не только свежий воздух. Поначалу слабый, но с каждой минутой всё сильнее, до слуха долетал звук множества рогов, играющих наступление. В который раз за этот бесконечно долгий день надежда затеплилась в груди, вспыхивая с новой силой?

Невидные отсюда, скрытые за бесконечным лесом вражеских копий, к ним спешили эльфы Митлонда. Голубые с серебром знамёна сверкали в лучах восходящего солнца, золотые доспехи и серебряные плащи казались на чёрном фоне слепящим щитом, неумолимо надвигающимся на врага.

— Гил-Гэлад! — пронёсся шумный выдох, и эльфы с утроенной силой набросились на орков, отбрасывая их и отступая от подножий на равнину. Тяжёлая конница мчалась вперёд, рассекая армию Саурона на две неравные части. На меньшую тут же набросились эльфы Эрин Гален, большая осталась сражаться с армией Келеборна. Только к полудню всем полководцам удалось встретиться, когда обессиленные воины обоих войск, повинуясь сигналам, отошли к временным стоянкам, буквально падая от усталости.

— Элронд?! — Орофер удивлённо смотрел на глашатая Гил-Гэлада. — А где же сам Владыка?

— Ждёт флот Нуменора, — бросил Элронд, стаскивая пропитанные чужой кровью перчатки и с благодарным кивком принимая чашу из рук слуги.

— Всё ещё ждёт, — процедил Орофер, но развивать свою мысль не стал. Всё его отношение к Верховному Нолдорану можно было легко прочитать в зелёных глазах.

— Мы не могли пробиться к вам, — продолжил Элронд, утолив жажду. — Стояли несколько месяцев у границ Эрегиона, удерживаемые войском Саурона.

— Слишком много оказалось у Саурона войск, Гил-Гэлад об этом не подумал? — ядовито бросил Орофер, не сдержавшись. — Или он не знал, что речь идёт о сотнях тысяч, когда напоминал нам о давних союзах?

— Не мне обсуждать или осуждать решения своего Владыки, — сухо ответил Элронд.

— С каких это пор он стал твоим Владыкой? — прищурился Орофер.

— А ну, прекратите! — вмешался Амдир, становясь меж двух нахохлившихся эльфов.

Элронд давно уже не был мальчишкой, легко признававшим авторитет старших. Нет, он сам стал полководцем и скорым на слово и дело эльфом. Со своим видением происходящего, со своей верностью принесённой присяге.

— Надо было тебе ехать в Эрин Гален, когда звали, — горько хмыкнул Трандуил.

Бой вскипел с новой силой, но теперь у эльфов не просто была цель, у них появилась уверенность в том, что они её достигнут. Они упорно пробивались на север, когда горы в очередной раз дрогнули и из появившихся в породе проходов посыпались гномы Дурина Третьего.

— Кхазад ал-мену! — пронёсся над долиной дружный выкрик, и тяжеловесные воины, облачённые в тяжелую, почти непробиваемую броню, бросились к оркам, прикрывая отступление эльфов.

Пронзительно замычал тяжёлый рог Сауронова войска, и орки, повинуясь яростному приказу своего господина, развернулись к гномам. Эльфам удалось уйти. Они пробились и теперь спешили к Бруинену, надеясь на помощь живущих в воде духов, на то, что Ульмо поможет и остановит вражеское войско.

Долгожданная передышка нашла их уже в долине Имладриса. Эльфы буквально падали на землю и засыпали, едва коснувшись её щекой. Над головами смыкались пушистые сосновые ветви, журчали многочисленные ручьи. Казалось, этот край находится не в двух шагах от войны, а в другом месте, за многие лиги отсюда. Даже воздух здесь был другим — душистым, напоенным ароматом хвои и ранних цветов, росших на склонах.

Орофер и Амдир решили собрать совет, едва все утолили первую необходимость в отдыхе. Собравшись неподалёку от звонкого водопада, с наслаждением растягиваясь прямо на короткой траве, забывшей, что за пределами долины царит глубокая и суровая зима.

— Это неплохое место для убежища, — Амрод обвёл ленивым взглядом Имладрис, закусывая прошлогоднюю жёлтую травинку.

— Здесь мы сможем восстановить свои силы, — кивнул Орофер. — И отсюда можно незаметно послать сыновей в Пущу, за подкреплением.

— Значит, ты не собираешься уходить? — Амдир пронзительно посмотрел на друга. Тот усмехнулся.

— Думаешь, я могу позволить Саурону хозяйничать по обе стороны Мглистых гор? Сейчас Великая Пуща ему неподвластна, но что станет, если он окончательно расправится с эльфами Митлонда и Линдона? Кто станет его следующей целью? Нуменор далеко, и Саурону нет пока до него дела. А мы — вот они. Как на ладони. Да ещё и на пути в Мордор.

Орофер замолчал, закинув руки за голову и разглядывая бледное зимнее небо, в котором отчётливо виднелись чёрные точки — орлы.

— Как думаешь, орлы Манвэ помогут нам, если попросим? — спросил он наконец.

— Думаю, если в том будет большая нужда, — задумчиво ответил Амдир.

Спустя неделю Трандуил и Амрот в сопровождении небольшого отряда покидали Имладрис. Остальные остались здесь, дожидаться подмоги. Ждать, чтобы снова встретиться с Сауроном и его армией.

Эльфы достигли Эрин Гален зимним вечером, когда снег тихо кружился и мягко падал на землю. Лошади медленно брели по расчищенной дороге, и Синголло не преминул заметить, что даже в отсутствие Владыки королевство управляется железной рукой.

Трандуил ехал молча. Он возвращался домой, и давно забытое чувство тепла разливалось в груди, заставляя беспричинно улыбаться, вдыхая запах родных мест полной грудью.

— Как думаешь, почему Аэрин так и не приехала, когда выздоровела? — Синголло, пропустив сопровождавших из всадников, пустил коня шагом рядом с Трандуилом.

— Не знаю. — Тот пожал плечами. — Думаю, ей надо было о многом подумать. Как и мне. — Он нахмурился было, но тут же лицо его прояснилось, а глаза лукаво блеснули. — А что скажет Истимаэль на то, что ты оставил Валинлоссэ в Имладрисе?

— Скажет спасибо, — мрачно ответил Синголло. — Она вечно его защищает. Говорит, что он достаточно взрослый для принятия серьёзных решений. Что ж, пусть смирится — это его решение. К тому же, — и тут он хитро улыбнулся, — я же знаю, что ему там ничего не угрожает. До лета, по крайней мере, а к тому времени мы вернёмся, и он опять будет под присмотром.

— Ты ему об этом, конечно, не сказал, — полуутвердительно спросил Трандуил.

— Ещё бы! — фыркнул Синголло. — Он так раздулся от сознания собственной значимости, что мне было жаль его разочаровывать.

Так, со смехом и шутками, друзья добрались до дворца, где их уже встречала стража, держа высоко в руках зажженные факелы и освещая дорогу. В зале у камина стояла Эннель, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не броситься навстречу сыну. Аэрин застыла неподалёку, сминая подол кашемирового платья и не сводя глаз с Трандуила.

Не глядя бросив заснеженный плащ в руки слуг, Трандуил поспешил к матери, широко улыбаясь и протягивая к ней руки.

— Я соскучился! — прошептал он, касаясь поцелуем её щеки. — С ним всё в порядке, — в ответ на невысказанный вопрос ответил Трандуил, и Эннель наконец смогла выдохнуть. Она до последнего боялась, что прибывшие ранее воины скрывают от неё что-то ужасное.

— Пир по случаю вашего приезда устроим завтра! — объявила королева. — А сейчас отдыхайте. Уверена, вы устали.

— Невероятно устали! — кивнул Трандуил и, коротко улыбнувшись Аэрин, покинул зал.

Празднование, вопреки привычному укладу, не затянулось, и уже через два дня Трандуил был завален бумагами, разбирая накопившиеся дела, а вечерами обдумывая, сколько надо взять воинов, чтобы не ослаблять Эрин Гален перед лицом будущих угроз.

Несколько раз они пересекались с Аэрин на плацу или в казармах, но она не приходила к нему, а он не звал. И это его устраивало. Трандуил всё ещё чувствовал вину, вспоминая, как увидел её на носилках лекарей. Вину за малодушное чувство, что всё разрешилось само собой.

Очередной вечер застал Трандуила в кресле. Он только что закончил читать письмо от Амрота, в котором тот сообщал о подготовке армии Лоринанда к весеннему походу. Трандуил щедро плеснул себе вина и посмотрел сквозь рубиновую жидкость на пламя —ревущее в камине, укрощенное. Взгляд невольно переместился выше, к портрету, что висел на стене. Воительница в полном боевом облачении, лицо спрятано под забралом. Она сидела верхом на коне, держа в руках лук и направляя стрелу на художника.

Странно, они расстались так давно, а он всё ещё помнит каждую деталь её лица, словно видел только вчера. Нарэлен. Где она? Жива ли? Впервые за долгое время Трандуил позволил себе подумать о бывшей жене. Что бы он делал, если бы Манвэ свёл их снова вместе? Смог бы он принять её, начать жить заново?

— Нет. — Трандуил произнёс это вслух и невольно вздрогнул от жесткости, с которой произнёс это короткой слово. Нет, не смог бы. Никогда не простит её за то, что ушла. Что бросила тогда, когда он нуждался в ней больше всего. Что выбрала изгнание с братом, а не жизнь с ним. С мужем. Когда он лежал в забытьи, опалённый драконьим огнём, под который попал, отыскивая её!

Пальцы непроизвольно сжались на тонкой ножке бокала, вино жалобно всхлипнуло, скользнув по стенкам. Нет. Он не собирается разбивать посуду. Как и крушить мебель. Или предаваться отчаянию. Прошло почти две тысячи лет. У каждого из них теперь своя жизнь. Может, его жизнь уже давно сделала нужный поворот, а он до сих пор не хочет этого замечать? Может, пора принять то, что подарила ему судьба, не противиться?

Трандуил глубоко задумался, глядя на портрет, и грустно усмехнулся своим мыслям.

— Ты не занят? — Аэрин заглянула в кабинет и окинула его быстрым взглядом. Но кроме Трандуила, сидевшего в кресле перед камином, никого не заметила. Но она успела заметить, как он нехотя оторвал взгляд от стены.

Нарэлен. Если бы Аэрин могла, она бы сорвала этот портрет и сожгла бы его! Если бы это помогло ему забыть. Но Аэрин понимала — кем бы она ни стала: прославленной воительницей, верной спутницей, страстной любовницей — ей никогда не занять места Нарэлен в его сердце. Она часто приходила сюда в отсутствие Трандуила. Часами смотрела на неё, высказывая всю ненависть, горечь, злобу, что копилась на сердце. Но нолдиэ лишь насмешливо смотрела сквозь забрало, поднимая стрелу и целясь прямо в её сердце.

— Ты всю неделю избегаешь меня. — Голос эльфийки звучал обвиняюще. Трандуил устало вздохнул и потёр переносицу. Бумаги, лежащие на коленях, с тихим шорохом осыпались на пол. Он поднял на неё глаза, ожидая продолжения, но Аэрин молчала, замерев у порога.

— Что случилось? — Трандуил говорил тихо, и его голос почти сливался с треском поленьев в камине.

— Я больше не нужна тебе? — Аэрин подошла к нему и опустилась на колени, заглядывая в глаза. — Я чувствую. Я тебе не нужна.

— Аэрин, — Трандуил вздохнул, — Эрин Гален стоит на пороге войны. Саурон занял Ост-ин-Эдиль, Келебримбор погиб… Думаешь, сейчас больше всего меня занимают мысли о тебе?

— Если бы рядом с тобой была Нарэлен, ты бы так не говорил, — прошипела эльфийка, сузив глаза.

— Если бы рядом со мной была Нарэлен, подобного разговора никогда не возникло бы! — вспыхнул Трандуил, выпрямляясь в кресле. — Чего ты добиваешься?! В чём хочешь меня упрекнуть?

— Ты не любишь меня! — Аэрин поднялась, теперь возвышаясь над ним. — Ты никогда меня не любил! Ты пользовался мной, моей любовью, ты…

— Опомнись! — взревел Трандуил, вставая и сразу же оказываясь выше на голову. — О чём ты говоришь? Ты не слышишь меня? Мы вскоре вступим в войну! Тебе следовало бы заняться войском, а не думать о каких-то чувствах!

— Каких-то чувствах?! — взвилась Аэрин. — Тебе всегда были безразличны мои чувства! На то, что я люблю тебя! Ты бездушный, ты думаешь только о себе!

— Я ничего не обещал тебе, — раздельно произнёс Трандуил, успокаиваясь так же быстро, как и вспылил. — Я предупреждал тебя, что никогда не смогу дать больше, чем просто привязанность. Ты сама придумала себе то, чего быть не могло. Ты сама придумала меня, такого, каким я никогда не был и никогда не стану!

Рука Аэрин взметнулась вверх и замерла у его щеки, перехваченная его рукой. Аэрин тяжело дышала, молча пытаясь вырваться.

— Я знал, что так всё закончится, — прошептал Трандуил, с сожалением глядя на пылающую гневом эльфийку. — Я знал, что нельзя поддаваться на твои уговоры, но мне так хотелось сделать тебя счастливой. Почему это не удалось? Где я просчитался?

— Надо было не считать, а чувствовать, — горько ответила Аэрин. — Надо было попытаться открыться. Позволить мне быть ближе… Ты не подпускал меня к себе. К своему сердцу. Даже находясь со мной так близко, как никогда, ты был далеко. Не со мной. Ты был с ней… Ненавижу тебя!

— Не стоит приписывать мне то, чего нет, Аэрин. — Трандуил отпустил её и отступил на шаг назад, сцепляя руки в замок за спиной. — Я был искренен с тобой. Всегда. И никогда не думал о Нарэлен, когда ты была рядом. Ты хочешь сделать меня хуже, чем я есть на самом деле. Не стоит.

Аэрин смотрела на него, тяжело дыша, не пытаясь смахнуть злые слёзы, что непрерывно текли по лицу. Он стоял перед ней, по-прежнему далёкий и недоступный, такой же, как и в первую встречу на берегу Гаваней Сириона, залитых светом закатного солнца. И века, проведённые вместе, не приблизили её к нему ни на шаг. Всё было обманом. Их связь была построена на обмане. Но Трандуил был прав — она сама обманулась. И винить в своей боли теперь можно только себя.

— Я не хотел причинять тебе боль. — Трандуил подошёл к ней, протягивая руку, желая коснуться щеки. Но Аэрин отшатнулась, ступив на два шага назад.

— Не надо, — сдавлено прошептала она. — Ты… прости. Прости за всё, что я сказала. И спасибо тебе. За честность.

Она всхлипнула и выбежала из комнаты. Трандуил сделал было шаг за ней, но сам себя остановил, бросив быстрый взгляд на портрет.

— Ты почувствовала, да? — Он усмехнулся. — Почувствовала, что я собираюсь начать новую жизнь? И решила не отпускать. — Трандуил опустил голову. — Может, стоит сказать тебе за это спасибо? — прошептал он и снова опустился в кресло.

Весна ворвалась в Эрин Гален, зажурчав ручьями, зазвенев птичьими трелями. Стремительно теплело, и там, где ещё вчера ещё лежал снег, сегодня уже чернели прогалины, а на следующий день пробивались острые стрелки ярко-зелёных первоцветов. Эльфы, взбудораженные предстоящим походом и вестями, полученными несколько дней назад, с надеждой смотрели на запад, на невидные отсюда Мглистые горы. Перевалы ещё были закрыты, выступить можно будет через три-четыре недели, если внезапно подобревшая погода не переменится, занося с гор снежные тучи. А пока новобранцы проходили подготовку на плацу под чутким руководством Аэрин, ставшей, по всеобщему мнению, ещё суровее и придирчивее, чем прежде.

— Как держишь руку? Если удар будет чуть сильнее тренировочного, твоя кость треснет в один миг! — Подлетев к паре сражавшихся, Аэрин недовольно посмотрела на провинившегося. — А ты чего улыбаешься, думаешь, всё сделал правильно? Ты совершенно не смотришь под ноги! Поле боя — не ровная площадка! Под твоими ногами будут лежать тела друзей и врагов, ты будешь поскальзываться в крови, а пот будет заливать глаза! Сосредоточься!

Яростно сверкнув глазами, она отбросила с лица выбившуюся белую прядь и отошла в сторону, кивком велев, чтобы продолжали. Опасливо покосившись на воительницу, эльфы продолжили заниматься, спинами чувствуя её взгляд. Сигнала к остановке не было, и вымотанные воины уже с трудом поднимали деревянные мечи, давно ставшие невероятно тяжёлыми, когда кто-то заметил высокую фигуру, чью походку невозможно было не узнать.

— Трандуил! Ваше Высочество! — раздались приветственные крики. Забыв про Аэрин, эльфы в надежде смотрели на принца. — Мы так давно не видели вас здесь! Может, покажете пару приёмов? Как вы рубили орков на последней войне?

Окружив Трандуила, воины наперебой начали просить его потренироваться с ними. Не ожидавший подобного напора Трандуил поначалу просто кивал, не успевая отвечать на вопросы, но в конце концов поднял руку вверх, призывая к тишине.

— Я с радостью согласился бы, но у меня с собой нет меча. — Он похлопал по пустому поясу.

— Возьмите мой! — вперёд с готовностью протянулся десяток деревянных мечей.

— И с кем прикажете сражаться? Вы же на ногах едва стоите, — со смехом продолжил Трандуил, всё ещё надеясь отвертеться. Его ждали у Синголло. Истимаэль давно обещала показать новое кольчужное плетение, которое придумала недавно и теперь надеялась заинтересовать им мастеров Эрин Гален.

— Сразись со мной, — бросила Аэрин, давно подошедшая ближе и не спешившая заявлять о своём присутствии. — Давно мы не бились вместе.

— Почему нет? — Трандуил легко пожал плечами, принимая первый попавшийся меч и взвешивая его в руке. — Действительно, времена, когда я учил тебя, остались в далёком прошлом. Помнится, Аэрин не знала даже, с какой стороны взяться за меч!

Эльфы сдержанно заулыбались, боясь, что принц-то уйдёт, а им потом Аэрин припомнит каждую улыбку.

— Зато умела многое из того, что тебе не подвластно до сих пор! — насмешливо ответила эльфийка.

— О, да, логарифмическая линейка так и осталась для меня загадкой! — в притворном ужасе воскликнул Трандуил, и воины, не сдерживаясь, засмеялись в голос.

Аэрин напала первая, без предупреждения, но Трандуил был готов, легко парируя её удар и заставляя отступить на шаг. Он понимал, для чего она вызвалась на бой с ним, но тешить её самолюбие, позволяя победить себя на глазах воинов, Трандуил не собирался. Его меч был, казалось, со всех сторон одновременно, не давая атаковать, и Аэрин ушла в глухую оборону, время от времени получая ощутимые и обидные уколы в руки или ноги.

На что она надеялась? На то, что опыт долгих лет сражений и тренировок поможет победить Трандуила, который учился у Маблунга и Белега? Или действительно хотела выплеснуть на него свою боль? А может, всё ещё мечтала доказать, что чего-то стоит?

Трандуил легко читал её желания, словно раскрытую книгу. Потому не стал прибегать к уловкам, которые наверняка привели бы Аэрин к позорному поражению, а попросту одним движением выбил из её руки меч и приставил свой к её горлу.

— Ты стала отличным воином, — тихо проговорил Трандуил, ничуть не запыхавшись, будто не скакал только что по площадке.

— Рада, что ты это заметил, — досадливо поморщилась Аэрин, отводя меч от себя и пытаясь собрать растрепавшиеся волосы в хвост. Махнув рукой, она распустила воинов, которые с радостью бросились к казармам, радуясь, что изнурительные тренировки на сегодня закончились.

— Я давно это заметил, Аэрин, — грустно улыбнулся Трандуил. — Кто, как ты думаешь, рекомендовал тебя на пост военачальника? Или ты думала, Орофер разглядел твои таланты из окон своего кабинета? Я хотел, чтобы у тебя было занятие по душе.

— Я не думала, что это был ты. — Аэрин обескураженно смотрела на него. У неё действительно никогда не возникало мысли попросить о чём-то Трандуила. Все её желания и мечты были связаны только с одним — чтобы он её полюбил. А он, оказывается, не просто думал о благе королевства, но и заботился о ней. В глазах резко защипало, и Аэрин отвернулась, прикусив губу. Решение расстаться уже не выглядело таким обдуманным и необходимым.

А Трандуилу было легко. С того момента, как отношения, что в последнее время были сродни оковам, закончились, стало легче дышать. Он снова смотрел на Аэрин как на подругу, а не как на ту, кого боишься обидеть резким словом, взглядом, пытаясь заставить улыбнуться и понимая, что все попытки сделать её счастливой тщетны. Он давно не был так спокоен. Предоставлен самому себе. И это окрыляло. В голове постоянно зрели планы по улучшению торговых путей с дальними селениями, прокладке новых дорог, вооружению… Он чувствовал, что может всё, и лишь маячившая на горизонте война омрачала его мысли.

Вскоре предстояло выступать, соединиться с армией Амрота и вместе спуститься с гор как можно ближе к Имладрису. В посланиях, что приносили птицы, Орофер и Келеборн высказывали опасения, что долго в долине им не продержаться. Пока что враг не мог найти в неё проход, но как только сумеет его отыскать, они, вместо безопасного убежища, окажутся в ловушке, запертые со всех сторон, без возможности маневрировать. Следовало поспешить, и потепление было на руку.

— Мы скоро выступаем. — Трандуил выдернул Аэрин из переживаний, и она обернулась, сухо кивая. — Проверь подготовку всех воинов. Каждого. Если что-то вызывает вопрос, если кто-то ещё не готов — оставляй дома. Без возражений. Мы достаточно потеряли новобранцев в прошлом году.

Он замолчал и посмотрел на оранжевое небо. Там как раз пролетал птичий клин, и вожак облетал свою стаю, проверяя, все ли добрались до родного леса. Отец одобрит его решение не рисковать молодыми воинами. Да, они будут возражать, желая славы и почёта, но пусть лучше останутся живы. Огромные погребальные костры Трандуил помнил очень ярко, будто только вчера вдыхал их дым. Бесчисленное множество войн, бесчисленное множество раз, одинаковая боль потери.

— Как думаешь, эта война надолго? — Аэрин подошла и тихо встала рядом, глядя наверх.

— Не знаю. — Трандуил вздохнул. — Ждать Валар на помощь точно не стоит. — Он невесело усмехнулся. — Но ведь и Саурон не Вала.

Они выступили через месяц, когда миновала угроза схода лавин, что были часты в горах весной. Объединённое войско Великой Пущи под предводительством Трандуила и Амрота спешило соединиться со своими, увидеть родных и друзей, узнать последние новости. Переход занял неделю, и ещё четыре дня они шли к Имладрису, стараясь не выходить к Эрегиону, не показываться на глаза вражеским войскам. Вся равнина была занята Сауроном. То тут, то там эльфы замечали остатки лагерей, а по ночам вспыхивало множество далёких костров.

К Бруинену подходили на рассвете. Первые кони уже собирались ступить в воду, когда с противоположной стороны раздался короткий свист, и скалы тут же ощетинились сотнями стрел.

— Я смотрю, подмога вам не требуется! — насмешливо крикнул Трандуил, опершись на колено. — Мы можем вернуться обратно. В такую прекрасную весну сражаться с орками нет ни малейшего желания!

— Я давно подозревал, что лесные эльфы способны испортить даже самых добропорядочных синдар! — раздался голос, и от скал отделилась серая тень, приблизилась к реке и замерла у самой кромки воды. В неверном свете зарождающегося дня с трудом угадывались черты лица, скрытого капюшоном.

— Могу сказать то же самое о нолдор, — хмыкнул Трандуил. И, улыбнувшись, добавил: — Элронд.

— Проходите, — махнул рукой Элронд и, дождавшись, пока кони Трандуила, Синголло и Амрота подъедут к нему, пошёл рядом. — Мы рады вас видеть. Если бы вы не пришли сейчас, застали бы нас уже в Эрегионе. Саурон решил идти на Митлонд. Надо спасать Линдон.

— А как же долгожданная армия Нуменора? — не удержался от насмешки Синголло. Они были одни, воины ехали далеко позади, переговариваясь с разведчиками Имладриса, и друзья могли себе позволить говорить прямо.

— Её до сих пор нет, — нахмурился Элронд. Было видно, что эта тема ему неприятна. Он ждал нуменорцев не меньше, а может, и больше, чем Гил-Гэлад. И мысль о том, что потомки Элроса могут предать, острым ножом резала по сердцу.

— Как Орофер и Амдир? — Трандуил сменил тему, решив, что к этому разговору они в любом случае не раз вернутся. Он легко мог представить, как доставалось Элронду от язвительного Орофера, который наверняка не раз проходился по теме помощи с острова Эленна.

Благодарно улыбнувшись, Элронд начал рассказывать о том, как обустроился лагерь и как они начали возводить главный дом.

— Здесь надо устроить форпост! — возбуждённо говорил Элронд, размахивая руками и рассказывая, где и что надо построить и как лучше разместить посты на подступах к долине. Было видно, что он действительно очень увлечён тем, о чём говорит.

— Правильно, селись здесь, — улыбнулся Трандуил. — Станем соседями, может, хоть видеться будем чаще.

Дорога начала расширяться, пока не раздалась в стороны, открывая вид на уютную долину, пестрящую шатрами и палатками. Перед ними лежал Имладрис.

1700 г.В.Э.

За несколько месяцев, что Трандуил отсутствовал, Имладрис не сильно изменился. Стал чуть более обжитым, да на одном из горных уступов, плоских, как стол, вырос остов деревянного дома, большого и одноэтажного. Через реки теперь были перекинуты добротные мостки, но до каменных ажурных мостов Эрин Гален и Лоринанда им было, конечно, далеко. Зима сюда так и не добралась, остановившись на склонах гор, чьи вершины всё ещё белели в темнеющем небе.

Всадники проследовали через весь лагерь, останавливаясь у шатра Орофера. Там их уже ждали, был накрыт стол, а ароматы жареного на костре мяса эльфы почувствовали задолго до того, как подъехали.

— Эх, жаль вина нет, — сокрушался всю дорогу Синголло. — Надо было прихватить с собой один-два бочонка, для подобных поводов.

— Ты на войну поехал или на пирушку? — покосился на разведчика Элронд, продолжавший идти рядом.

— Одно другому не помеха, уж я-то это точно знаю, — хитро подмигнул Синголло.

— Есть у нас вино, — нехотя признался Элронд. — Я с собой привёз, из Митлонда, а когда отступали, обозы с провизией везли в первую очередь. Вот и осталось вино да мясо сушёное. Правда, здесь полно коз, но сами понимаете, с такой армией на одних козах не проживёшь…

— Да, засиделись вы тут, — заключил Трандуил, красноречиво разглядывая развешенные между палаток рубашки и портки.

Едва конь остановился, как Трандуил слетел на землю, тут же попадая в скупые, но крепкие объятия Орофера.

— Рад, что вы успели. Проходите, вас давно заждались.

— Мы собираемся выступать через три дня, — спустя полчаса, когда были произнесены первые приветствия и рассказаны свежие новости, начал Орофер. — Армия Саурона покидает Эрегион четвёртый день подряд. Они стягиваются к Митлонду. Разведчики доносят, что Саурон решил отобрать у Гил-Гэлада эльфийские кольца, которые выковал Келебримбор.

— А они целы? — удивился Амрот.

Элронд утвердительно кивнул.

— Келебримбор передал их Гил-Гэладу, когда открылась правда о Единственном, что выковал в Мордоре Саурон. Он уже тогда подозревал, что добром ничего уже не решить.

— Подозревал, да всё равно поплатился за желание сравняться с дедом, — печально вздохнул Амдир. Некоторое время эльфы молчали, вспоминая славный Ост-ин-Идиль, лежащий сейчас в руинах.

— Интересно, куда делись кошки? — вдруг спросил Синголло. Все подняли на него удивлённые взгляды.

— А что? Их ведь было так много, и они были такие умные… Жаль, если все погибли.

— Часть, насколько я знаю, убежала в Морию. Гномы не слишком жалуют животных, но приютили. А часть бродит здесь. Хотя в основном они, конечно, погибли.

— Когда закончится война, заберу пару домой, — мечтательно закатил глаза Синголло.

— Маму порадовать? — спросил Валинлоссэ, который, по случаю торжественной встречи, сидел за одним столом с Владыками.

— Да, — кивнул Синголло. — Она часто про них говорит. Жалеет, что не забрала тогда. Раньше.

— Наловим тебе кошек полную корзину, — успокоил друга Трандуил. — Только надо Саурона из Эрегиона и Линдона выбить. Справимся? — Он посмотрел на Келеборна и Орофера враз потяжелевшим взглядом.

— Честно? Не думаю. — Келеборн подпёр подбородок ладонью, глядя на свечку, шипящую на столе. — Нас всё ещё слишком мало. Армия Врага сейчас подходит к Энедвайту. Оттуда рукой подать до залива Лун и Митлонда. Но мы не можем выступить на помощь Гил-Гэладу и Кирдану. Часть армии, причём немалая часть, ждёт нас у Нин-эн-Эйльв.

— Местность там болотистая, река разливается, — вставил Элронд, видя недоумение на лицах синдар.

— Так пусть завязнут там, в болотах, мы же не будем их оттуда вытаскивать? — воскликнул Трандуил.

— Не будем, — согласился Келеборн, — но и пересидеть здесь не получится. Если Саурон осадит залив Лун, туго придётся всем. А если он победит, то мы останемся последней эльфийской армией в Средиземье.

— Значит, надо оттянуть на себя часть армии, чтобы Гил-Гэлад и Кирдан смогли дождаться помощи. — Орофер веско посмотрел на притихших эльфов. — Будем ослаблять его армию с тыла. Видно, Саурон не считает нас сколь-нибудь значимой силой, раз спокойно оставил небольшую часть армии сдерживать эльфов.

Однако прошла не одна неделя, прежде чем обе армии — та, что зимовала в Имладрисе, и та, что пришла из Эрин Гален весной, — смогли объединиться, наладить командование и решить, с чего начинать наступление. В долине оставили небольшой авангард: чуть меньше трети всего войска.

Расстояние от Линдона до Имладриса было немалым. Но никто и не планировал бодрый марш по Эрегиону. Напротив, армия шла неспешно, останавливаясь на долгие привалы и вычищая разорённые, осквернённые земли от малейших следов пребывания орков.

— Интересно, сможет ли здесь когда-нибудь вырасти трава? — вздохнул Синголло в один из вечеров, глядя, как стелется по земле угольно-чёрный дым от костра. Сваленные в кучу остатки очередного орочьего лагеря горели неохотно. Неподалёку, в полулиге от эльфов, в небо поднимался белоснежный столб погребального эльфийского костра.

— Мы слишком часто сжигаем наших павших, — задумчиво проговорил Трандуил, щурясь на заходящее солнце. — Как думаешь, Мандос не спрашивает фэа, что к нему попадают, почему они обгорели?

Синголло, не удержавшись, фыркнул и укоризненно посмотрел на Трандуила. Тот грустно покачал головой, опуская глаза. Это было тяжело. Приходить к очередному становищу и находить не просто истлевающие останки сородичей — осквернённые, искорёженные тела, над которыми продолжали глумиться после смерти. Здесь шли ожесточённые бои. И у эльфов не было возможности забирать своих павших или освобождать пленных. И теперь они смотрели в обезображенные лица, искажённые мукой или же яростью, и проклинали не только Саурона. Нет, очень часто они проклинали самих себя. И эти белоснежные столбы, преследовавшие их на каждом привале, немым укором возносились в небо, словно прощали живых за то, что бросили, не спасли…

Остановки сильно задерживали передвижение, но не отдать последние почести павшим эльфы не могли. А видя, во что превратились тела близких и друзей, никто из воинов не желал оставлять ни малейшего упоминания о пребывании орков на некогда благословенной земле. И потому каждый вечер к белоснежному дыму пытался примешаться чёрный, расползаясь по земле ядовитой заразой.

Спустя месяц, очистив Эрегион, войско вышло к Гватло, которая широко разливалась в долине, дробясь на сотни крошечных островков, болотистых топей и озер с чистой водой. Несмотря на то что лето только готовилось вступить в жаркую пору, на мелководье нещадно парило. И здесь они встретились с армией, что оставил Саурон сдерживать эльфов. Далеко впереди, на противоположном берегу, если можно было так сказать про узкую полоску земли, заливаемую водой, стоял лагерь орков. Эльфов заметили быстро, да они и не таились, выйдя к берегу и остановившись у кромки воды. В их сторону полетели стрелы, но ни одна не достигла берега. Тогда, поняв, что сейчас им врага не достать, орки разразились хохотом и бранью, поднимая вверх копья, на которых эльфы с ужасом увидели головы своих воинов и разведчиков, которых посылали неделю назад вперёд.

— Что, остроухие? — донеслось до Орофера и Амдира, стоявших на возвышении. —Разведчиков не потеряли? Эти крысы шныряли здесь, пытаясь выведать что-то. Так будет с каждым, кто приблизится к войску Саурона Великого!

Орофер скрипнул зубами, стискивая поводья в руке. К ним подъехал Келеборн, останавливая коня и кивая на другой берег.

— Видели? Что делать будем? Реку здесь пересечь не удастся. Выше по течению есть брод, рядом с Тарбадом, но вернувшиеся из разведки говорят, что там стоит ещё одно войско. Они не дадут и шагу нам ступить на тот берег.

— Предлагаешь сидеть здесь и ждать? — вскинул бровь Орофер.

— Придётся, — вздохнул Келеборн. — Придётся ждать зимы. Пока на реке не встанет лёд.

— А что же нам делать пока? — подал голос Амдир. — Смотреть друг на друга?

— Думаю, нам будет чем заняться, — весело воскликнул Келеборн, разглядев что-то на другом берегу. Орофер заинтересованно проследил за его взглядом и широко улыбнулся.

За войском, в глубоком тылу, легко можно было разглядеть огромные фигуры серых животных с Юга, тех, что атаковали их в ущелье Мглистых гор. Бесполезные сейчас, у реки, звери покорно стояли или лежали на солнце. Без башенок на спинах и острых наконечников на бивнях они выглядели почти мирно, если только не считать их рост.

— Будем выбивать их постепенно. По одному-два. Как там у нас с осадными орудиями? — поинтересовался Орофер у Амдира.

— С собой мы, понятное дело, их не брали, — фыркнул Амдир. — Но думаю, мы найдём, как их подманить поближе к воде. Собрать большие арбалеты у нас умельцев хватит. Просто придётся подождать.

— Времени как раз у нас сейчас полно, — довольно кивнул Келеборн.

Это было самое странное лето, что мог вспомнить Трандуил за всю жизнь. Они стояли на одном берегу Гватло, а орки и истерлинги — на другой. И никто не спешил нападать. Даже больше — они вообще никуда не спешили. Раскинувшись вдоль болотистой реки, эльфы жарили мясо, ходили на охоту, устраивали турниры и изредка пытались заставить истерлингов подвести своих зверей к воде. Кстати, от них же эльфы узнали о названии диковинных зверей — мумакил. Однако хитрые южане прекрасно понимали, к чему эльфам подманивать их боевых зверей, поэтому лишь беззлобно скалились, показывая неприличные жесты и вяло поругиваясь.

Спешить было некому. У орков был приказ — любой ценой не дать пройти к Линдону армии Элронда. Эльфы ждали зимы, лишённые возможности получать вести из осаждённого залива Лун. Тревога постепенно овладевала ими, и всё чаще стали посещать мысли: «А что, если Линдон и Митлонд уже разгромлены? Что, если эта армия — последняя эльфийская армия в Средиземье?!»

Незаметно пришла осень, мягкая и легкая, свойственная тёплому югу. Медленно желтели тростниковые заросли, а птицы потянулись к местам зимовки. Однажды поутру все проснулись и увидели, что палатки и одежда покрыты легким инеем, а от воды парит. Медленно подступали холода, и военачальники заставили своих воинов встряхнуться. Каждый день теперь кипели тренировочные бои, проверялось оружие. В палатках кузнецов днём и ночью толпились эльфы, ожидая, пока их меч, кинжал или стрелы подточат, а кольчуги перетянут, если в этом была необходимость. Многие, не скрывая зависти, смотрели на Трандуила, который второй день подряд чистил свои доспехи, сделанные кузнецами из Гондолина, изредка вынося их из шатра на радость воинам.

Наконец на реке встал лёд. Поначалу прозрачный и хрупкий, он становился крепче и мутнел на глазах. Эльфы уже свободно расхаживали по нему, не пересекая, впрочем, линии, за которой в них могли попасть чёрные стрелы. А их вяло пускали с другого берега, непонятно на что надеясь. Первыми не выдержали орки. Смотреть на наглых эльфов, что расхаживают у них прямо под носом, сил не было. Утром очередного дня, когда бледное солнце едва прогрело морозный воздух, на берегу Гватло выстроились две сотни орков, злорадно улыбаясь, подкидывая в воздух ятаганы и раскручивая палицы. Истерлинги стояли далеко в стороне, рядом с мумакил, которых, кажется, мороз не брал вовсе. До эльфов доносились голоса: южане делали ставки на исход короткого сражения.

Основное войско эльфов тоже не спешило вступать в сражение. Две сотни воинов вышли на лёд, насмешливо поглядывая на орков и поигрывая мечами. Оба отряда будто ждали чьего-то сигнала, но никто не спешил его отдавать. Прошло несколько минут, и, коротко вскрикнув, вперёд рванули первые орки. Дружный одобрительный рёв разнёсся над долиной. Эльфы, не дрогнув, спокойно наблюдали за ними, не спеша поднимать мечи. Орки едва успели добежать до середины реки, когда лёд под первыми рядами хрустнул и они в один миг ушли под воду. Трещины стремительно разбегались по льду, который ломался под ногами, забирая очередного орка в мутную ледяную реку. Те, кто успел, в панике бросились на берег, не пытаясь помочь своим товарищам, цепляющимся за лёд мокрыми, скользкими руками. Спустя несколько минут всё было кончено. Над Гватло повисла тишина. Эльфы продолжали стоять на своей стороне реки. На их каменных лицах не дрогнул ни один мускул. Орки злобно бросали проклятия и ковыляли к лагерю, представляя, как им влетит от начальников за то, что решили пойти в атаку и потеряли сотню воинов. Истерлинги увлечённо делили добычу.

Прошло ещё две недели, прежде чем река встала окончательно. Глухой ночью, когда звезды и серп Итиль спрятались за желтыми снежными тучами, на реку выехали несколько всадников. Копыта лошадей, обмотанные тряпками, неслышно ступали по крепкому льду. Проехавшись туда-сюда по середине реки, всадники так же неслышно вернулись на берег и передали ожидавшим их эльфам, что путь открыт.

До рассвета оставалось не многим больше часа, когда эльфийская армия двинулась навстречу противнику. Едва первые эльфы ступили на берег, как в лагере орков поднялась тревога — их заметили. Запылали сотни факелов, орки спешно вскакивали, выстраиваясь в боевые коробки, щетинясь копьями. Где-то далеко впереди трубно и недовольно загудели мумакил, которых поднимали в атаку. Битва началась.

Солнце в этот день так и не вышло. Небо заволокло изжелта-бурыми снежными тучами, к обеду посыпалась мелкая острая крупа, царапая щёки и застилая глаза. Орки теснили эльфов обратно в реку, на их берег, а эльфы так и не смогли продвинуться ни на пядь вперёд, растянувшись вдоль реки и снова и снова отбивая атаки орков. Ситуация становилась безнадёжной. Возвращаться обратно на свой берег и снова ждать? Но чего? Пробиваться надо было именно сейчас. Их ждали в заливе Лун, ждали в Линдоне, а они полгода отсиживались здесь, переругиваясь с орками и изучая повадки южан. Все эти мысли снова и снова проносились в головах воинов, и они с удесятерённой яростью бросались на врагов, радуясь каждому шагу, сделанному вглубь берега.

К обеду всё изменилось. Снег повалил густыми хлопьями, завыла буря, и орки с южанами отступили. Эльфы отошли от берега дальше, к вражеской армии, что сейчас попряталась в палатках. Наскоро сооружая навесы, воины разводили крохотные костры, пытаясь отогреться, и укрывали разгорячённых лошадей, защищая их от ветра.

— Надо нападать сейчас, — перекрикивая ветер, сказал Келеборн. — Пока они не ждут. Вырезать всех прямо в палатках.

— Они бы нас щадить точно не стали, — кивнул Орофер. Элронд поджал губы — он был за честный бой, а не за вылазку и резню. Амдир был с ним согласен.

— Я за то, чтобы перебить их всех сейчас. — Трандуил пожал плечами — нравственные страдания по поводу того, как правильно убивать врага, его совершенно не терзали.

Синголло молчал, всем своим видом поддерживая друга.

— Думаю, мы можем разделиться, — сжалился над колеблющимися эльфами Орофер. — Часть войска пойдёт с нами. Мы постараемся уничтожить как можно больше врагов, обойдя армию с севера, будем ждать вас. Когда утихнет буря, вы нападёте, и тогда мы зажмём их в тиски с двух сторон и покончим одним ударом.

— Не могу сказать, что этот план мне очень по душе, — протянул Амдир. — Но разумное зерно в нём есть.

— Ещё бы! — иронично хмыкнул Синголло. — Я вообще не понимаю, почему мы должны думать о том, как будет выглядеть наш поступок после войны. А вы не задумывались о том, что после ничего может и не быть?

Буря не утихала, завывая и сбивая с ног холодным хлёстким ветром. Снежное крошево кружилось перед глазами, мешая разглядеть что-то дальше вытянутой руки. А потому орки-часовые, уверенные, что вражеская армия также сбилась в кучу в палатках, в ужасе не успели подать сигнал тревоги, когда на них из ледяной вьюги выступили эльфы. Бледные лица и горящие глаза внушали страх, а светящиеся бледным светом мечи заставляли падать на колени, моля о пощаде. Но пощады не было. Не останавливаясь, не задумываясь, эльфы шли вперёд, врываясь в палатки, в которых сидели прижавшиеся друг к другу озябшие орки, и убивая всех без исключения. В лагерь пришла паника. Пробиваясь сквозь буран, по промокшим палаткам расползался огонь, шипя и дымно плюясь на попытки его потушить. Но ветер только раздувал сильнее пламя, и оно, вырываясь из небольших горшочков, в которых его принесли эльфы, ползло по ткани палаток, становясь общей жуткой могилой.

Резня, а по-другому назвать это было нельзя, продолжалась до рассвета. В живых не осталось никого. С минимальными потерями армия Орофера вырезала всех, кто стоял на этом берегу. Огромные туши мумакил, которых легко было поразить в темноте, подкравшись незаметно и целясь прямо в незащищенные глаза, лежали, заносимые снегом.

Снег милостиво укрывал картину жуткой бойни, когда мимо неё проезжала вторая часть эльфийской армии, безмолвно взирая на останки врага. Орофер, Келеборн и Трандуил стояли в отдалении, поджидая Элронда и Амдира с Амротом. По полю бродили редкие фигуры эльфов, добивая раненых.

— На этот раз жечь не будем. — Орофер поморщился, глядя на гору трупов, которые стаскивали в кучу. — Незачем тратить дрова. Пусть стоят здесь напоминанием.

— О чём? — Амдир грустно вздохнул.

— О победе, — жестко ответил Трандуил. — Или ты забыл, как они убивали нас в Войну Гнева?

— Мне казалось, что подобное больше никогда не повторится. — Амдир обвёл поле битвы взглядом.

— Если мы успеем на помощь Гил-Гэладу, то не повторится, — ответил Келеборн. — А пока не о чем сожалеть, мы живём в это время, не вчера и не завтра. Успеем ещё подумать о будущем и о светлом эльфийском образе, что донесём до потомков.

Привал решили сделать через несколько часов. Никто не хотел останавливаться надолго у берега. Армия молча шла вперёд, к бродам Тарбада.

Эльфийская армия медленно продвигалась вдоль берега Гватло, выслав далеко вперёд разведчиков. Вскоре стали попадаться разорённые одиночные фермы, вытоптанные, с лета не собранные поля, где под снегом гнила пшеница, кости скота и нередко человеческие.

— Всё ещё считаешь, что мы были не правы? — прошептал Трандуил на ухо Элронду, когда они остановились рядом с фермой, ранее явно бывшей зажиточной. Большой хозяйский дом, пара бараков для рабочих, хлев и конюшни, а также множество сараев и хозяйственных построек — всё это лежало в руинах. Крыши провалились, многие дома были разрушены до основания, а на большом дворе, рядом с колодцем, лежала груда костей. Внутри нашлись и головы, которые явно не одну неделю пролежали в воде.

— Вода отравлена, — брезгливо сморщился Синголло, наблюдая, как воины осторожно вытаскивают головы и кладут на промёрзшую землю рядом с останками тел.

— Что там с новостями? — Элронд отвернулся. — Разведка уже вернулась?

— Нет пока. — Синголло тоскливо вздохнул. Вперёд ушёл Валинлоссэ, и сердце в страхе сжималось, стоило вспомнить судьбу прежнего отряда.

— Не волнуйся. Его же ты обучал. — Правильно истолковав настроение друга, Трандуил положил руку ему на плечо и крепко сжал. Синголло ничего не ответил. Просто накрыл его ладонь своей и пожал в ответ.

— Трандуил! — Голос Аэрин вывел друзей из задумчивости. Они удивлённо переглянулись, разжимая руки и поворачиваясь к эльфийке.

— Мне надо с тобой поговорить. — Аэрин смотрела решительно и спокойно. Кивнув другу, Трандуил отошёл в сторону, готовясь слушать.

— Я хочу попросить об отставке.

— Сейчас?! — Трандуил нахмурился.

— Нет, конечно. — Аэрин криво усмехнулась. — Я не собираюсь бросать своих воинов перед битвой. Но после этой войны я уйду.

— Куда? — холодно поинтересовался Трандуил. Мысль о том, что Аэрин может уйти из Эрин Гален, неприятно кольнула.

— В Митлонд. — Она легко пожала плечами и мечтательно улыбнулась. — Поселюсь в доме с видом на залив, каждое утро буду гулять по берегу и собирать ракушки. А днём создавать новые дома. Снова стану архитектором.

— Ты уверена, что это именно то, что ты хочешь? — Склонив голову набок, Трандуил пристально всматривался в лицо Аэрин. Но она безмятежно смотрела на него, давно приняв решение и успев с ним смириться.

— Что ж, я не вправе тебя держать. — Он кивнул, отмечая, как расслабились плечи эльфийки. Или же поникли?

— Спасибо, — прошептала она, протянув руку и коснувшись щеки, той, что когда-то была искалечена. — Я никогда тебя не забуду.

— Ты уже прощаешься? — шутливо спросил Трандуил, хотя на душе его было отчего-то тревожно.

— Кто знает, что ждёт нас завтра? — Аэрин весело усмехнулась и, легко развернувшись на каблуках, пошла к палаткам.

* * *

Виньялондэ, небольшая нуменорская гавань в устье реки Гватло, располагалась ниже бродов Тарбада. Но задолго до Виньялондэ эльфы начали встречать следы пребывания островитян. Леса на мили вперёд были вырублены. Ни кустов, ни подлеска — вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась безрадостная пустошь.

— А нуменорцы-то молодцы! — не удержался Орофер, глядя на пустынные берега по обе стороны реки. — Правильно распоряжаются лесами Средиземья. Интересно, а у себя, на Эленне, они тоже уже вырубили все леса, раз теперь пришли сюда?

Элронд молчал, скорбно разглядывая берег. Он был бы рад сказать, что они не при чём, но дела их рук были перед его глазами.

— Одна надежда, — пробурчал Амрот, — что эти деревья пошли на строительство флота, что всё-таки придёт на помощь…

Разведчики вернулись ещё два дня назад, сообщая об огромном чёрном войске, осаждающем крохотную гавань. Эльфийской армии видно нигде не было, и они могли только гадать: живы ли Гил-Гэлад, Кирдан, Галадриэль? Или же и впрямь больше по эту сторону Мглистых гор эльфов не осталось?

Короткий совет, созванный вечером того же дня, был единодушен: выступать немедля. Воспользоваться местностью было невозможно: благодаря стараниям нуменорцев, спрятаться было негде, пришлось идти вперёд бодрым маршем, надеясь, что враг не ждёт армию эльфов с этой стороны, ведь они всё ещё не знали о разгроме своего войска на берегу Гватло.

К Виньялондэ подходили в сумерках, и в сгущающейся темноте весь пригород на сотни ярдов освещался тысячами огней. Факелы, костры, сигнальные огни на осадных орудиях — всё это была многотысячная армия Саурона. До эльфов донёсся слабый гул — звуки битвы.

— На этот раз мы не будем красться в темноте! — воскликнул Амдир, но Орофер и не думал спорить. Его конь, чувствуя нетерпение хозяина, пританцовывал, шумно выдыхая.

— Трубить сигнал к атаке! — зычно крикнул Келеборн, встречаясь горящим взглядом с Трандуилом. Тот бесшабашно улыбнулся, проверяя, легко ли вынимается меч из ножен.

Над равниной пронёсся мелодичный чистый звук множества рогов. Пуская коней галопом, эльфы неслись на орков. Легко сметя первые ряды, всадники вскоре завязли в гуще сражения. Жалобно хрипели кони, падая на колени с рассечёнными сухожилиями. Эльфы спрыгивали на ходу, обрушивая удары мечей на головы врагов, не обращая внимания на стрелы, непрерывным градом сыплющиеся с неба. Кажется, вражеские лучники не разбирали, куда бить: по своим или же по чужим. Они просто стреляли, в надежде оглядываясь назад, за спины, туда, где уже пробирались на подмогу истерлинги верхом на мумакил. Уже знакомые с этими животными, эльфы расступались, пропуская их вперёд, и метали копья во всадников, управляющих зверями.

Тем временем пехота, значительно отставшая от вырвавшихся вперёд всадников, подошла к сражающимся и принялась расстреливать практически в упор продолжавших нестись вперёд мумакил. Звери, обозлённые, бежали дальше, без разбора давя своих и чужих.

Саурон, видя, что с тыла к нему зашла армия Эрин Гален, бросил новые отряды на сражающихся. Проигрывать сегодня он не собирался. Наблюдая за битвой из своего шатра, стоявшего на значительном возвышении, он довольно улыбался, думая, что сегодня ему наконец удастся покончить с эльфами по эту сторону Мглистых гор. А потом можно будет заняться и теми, кто остался в Великой Пуще. Хотя, кто знает, может, они примут его власть и покорятся его могуществу.

Они проигрывали. Трандуил понял это ещё час назад, а теперь осознал с потрясающей ясностью. Вокруг него умирали эльфы, бессмертные, улыбчивые, близкие. Сколько раз за сегодня он поднимал и опускал меч? Сколько раз выдёргивал его с силой из чужого тела, чтобы, не глядя, переступить и убивать дальше? Чужая кровь, чёрная и красная, смешивалась с его, сочащейся из десятка мелких порезов.

Ночь сгустилась; бледную луну закрыли облака, и вскоре с неба посыпался снег. Огромными мягкими хлопьями он кружился и таял, не долетая до земли, растворяясь в разгорячённом битвой воздухе. Защитники Виньялондэ, видя подмогу, воспряли духом, но оказать посильную поддержку эльфийской армии не могли — их по-прежнему осаждали, не давая выйти из крепости. Саурон ликовал.

Погода будто вступила в сговор с майа — буря усилилась. Поднялся ветер, от реки потянуло леденящим холодом, который пробился сквозь плотно сомкнутые ряды, поначалу принося желанный свежий воздух. Но вскоре белоснежная крошка закружилась в небе, мешая толком разглядеть, где свои, где чужие.

В очередной раз оглянувшись в поисках друзей, Трандуил застыл, чувствуя, как подступает злость. Худший помощник в бою. Он прикрыл на миг глаза, пытаясь сконцентрироваться, позволить схлынуть эмоциям, оставляя холодный расчёт. Он был окружен. Неизвестно, как далеко в этот момент были друзья, да это было сейчас и не важно. Глубоко вздохнув, Трандуил неспешно провёл большим пальцем по рукояти меча, находя кувшинку у основания лезвия, чувствуя её шероховатость. Меч пел, не в силах остановиться, пел ликующе и громко, радуясь, что снова нужен, что снова в бою. И Трандуил слушал её, эту песню, позволяя себе влиться в мелодию, наполняя вены бурлящим азартом. Сейчас, посреди кипящей битвы, он чувствовал себя почти счастливым.

Для эдайн, окружавших эльфа, едва ли прошло три секунды, но для него этого времени было достаточно. Вскинув руки, рассекая снежный воздух, Трандуил замер, готовясь обрушиться на врагов, когда сквозь шум битвы ветер донёс новый звук. Незнакомый. Долгожданный. Не останавливая удар, Трандуил легко снёс три головы стоявших перед ним врагов и повернулся на звук, чувствуя, как бешено колотится сердце. В кружащейся метели, там, где угадывались очертания тёмных вод Гватло, двигались огромные корабли, похожие на широкогрудых птиц. Одни поднимались вверх по течению, другие останавливались в гавани. В Виньялондэ заполошно забили колокола, возвещая —армия Нуменора прибыла!

Эльфы приободрились, но и армия Саурона, видя нежданную подмогу, утроила силы, нажимая и пытаясь согнать врагов к ледяной кромке воды. Те, кто пробился к крепости, оказались окружены. Меч Трандуила взлетал и опускался без разбора на чужие доспехи, рассекая железо и плоть, пока не столкнулся с чужой сталью, высекая искры.

— Аэрин! — Трандуил почувствовал, как сваливается с души камень — он уже несколько часов не видел ни одного знакомого лица, и это пугало. — Где остальные?

— Орофер и Амдир, насколько я знаю, сражаются у гаваней. — Эльфийка, казалось, совершенно не переживала, напротив, её глаза горели азартным огнём.

— А Синголло? Келеборн?

— Где-то здесь. Видела их полчаса назад. — Над головой отчаянно зазвонил колокол, заглушая звуки битвы. Аэрин крикнула: — Нуменорцы всё-таки прибыли!

— Слышу. — Трандуил отбил удар особого ретивого орка и одним движением снёс ему голову. — Но нам от этого не легче.

И действительно, орки, казалось, совсем забыли страх или же решили успеть перебить эльфов до высадки армий эдайн. Саурон раз за разом повторял молчаливый приказ: «Уничтожить всех! Не дать им выбраться живыми!» И орки, и люди, и их звери шли напролом, не обращая внимания ни на что. Казалось, ещё немного, и эльфы дрогнут. Метель усилилась, и ноги вязли в снежном крошеве вперемешку с кровью. Каждый новый шаг давался с трудом, но прижатые к стенам воины вдруг собрались.

— Мы здесь погибнем! — выкрикнула Аэрин, поскальзываясь и едва успевая удержаться, чтобы не рухнуть под ноги Трандуила.

— Ну уж нет! — Трандуил злобно ухмыльнулся и потянул из-за пояса небольшой рог. Короткий сигнал сбора едва ли можно было расслышать сквозь непрерывный гул колокола и шум боя, но эльфы услышали! Стали подходить ближе, образуя полукруг, созывая внутрь раненых.

— Будем пробиваться к реке! Нуменорцы вот-вот высадятся, они нас прикроют! — зычный голос Трандуила с трудом перекрыл шум, но на усталых лицах постепенно разгоралась решимость, а в глазах вспыхнула надежда. Собрав всех, кто сражался у стен, эльфы двинулись строем, медленно продвигаясь вперёд. Но метель сыграла плохую службу — вместо реки отряд повернул вглубь берега, туда, где чернел лес и стоял шатёр Саурона. Постепенно небольшой отряд разросся, насчитывая две сотни способных держать оружие в руках и несколько десятков тяжело раненых, понимавших, что держаться отряда — их единственный шанс, чтобы остаться в живых.

Темнеющая полоса леса вынырнула из снежной бури, заставляя оглянуться. Они зашли глубоко в тыл армии Саурона, и теперь буквально в нескольких сотнях шагов могли разглядеть самого майа, который, прищурив глаза, давно за ними наблюдал. Лениво качнув головой, он махнул рукой, и из-за спины Аннатара показались несколько сотен эдайн — личной гвардии Саурона. Отдав короткую команду, он отвернулся, будто моментально позабыл об эльфах, что подобрались так близко. Они для него больше не существовали.

— Что ж, погибнуть перед ставкой Саурона — не самая постыдная участь, — весело воскликнул один из воинов, подбрасывая меч в руке. — Пусть потом скажут, что мы решили убить его, но не успели!

Свежие, не бывшие в битве, эдайн бросились на эльфов, размахивая огромными двуручными мечами. Теперь подмоги они точно не дождутся — до реки слишком далеко, а их армия разбита на множество мелких осколков, им не до крохотного отряда, сражающегося где-то на кромке леса. К тому же нуменорцы наконец высадились на берег и теперь с громкими победными криками теснили орков.

Острая боль вспорола плечо Трандуила, заставляя дёрнуться и зашипеть, наугад выбросив руку с мечом в бок, туда, откуда пришёл удар. Жар разлился по телу почти сразу, и Трандуил замедлился, отбиваясь скорее механически, чем осознанно. Аэрин с тревогой посмотрела на него, делая шаг и незаметно становясь ближе. Первые деревья вставали из снежной пелены, и теперь они петляли меж стволов, радуясь каждой краткой передышке. Постепенно отряд разделился, расходясь по опушке, теряясь в буране.

Трандуил шёл вперёд, спотыкаясь с каждым шагом, удивляясь, почему его всё ещё не убили. Он уже не слышал звука новых рогов, не знал, что армия Гил-Гэлада и Кирдана зашла в тыл Саурона. Не понимал, что преследование кончилось и теперь он просто бредёт по снежному лесу, проваливаясь по колено в пушистые сугробы. Липкий пот заливал лицо, и поначалу Трандуил пытался стереть его, но потом перестал, чувствуя, как с каждым шагом заканчиваются силы.

Он шёл, не пытаясь вспомнить, куда и зачем идёт, на одном упрямстве, помня, что надо уйти как можно дальше, если хочешь спастись. Надо только найти укромное место, отлежаться. Он просто устал. Возможно, в ране был яд. Скорее всего, был. И он обязательно его вытянет. Он умеет. Тинвен давала травы как раз для этого.

В воспалённом мозгу отчётливо и ярко вспыхнуло воспоминание о ране, полученной в Нирнаэт Анроэдиад. Тогда он так же шёл, стискивая зубы, думая лишь о том, чтобы дойти. Тогда рядом с ним была Нарэлен. Она вела его. Сама не зная, вела. Потому что он просто не мог сдаться, когда она была рядом. Не мог бросить её… А она его бросила.

Это была последняя мысль, мелькнувшая в голове. Трандуил сделал ещё один шаг и провалился в снег, падая у корней какого-то пересохшего дерева.

Аэрин не видела его. Потеряла в пылу сражения, а теперь, когда улеглось ликование, вызванное приходом нежданной, но такой нужной помощи, лихорадочно оглядывалась, кусая губы, перебегая от одного дерева к другому, вглядываясь в застывшие лица.

В лесу стало тихо. Эльфы, с которыми они пробились сюда, ушли обратно. Остались только мёртвые. И Аэрин искала среди них его, снова и снова разглядывая тела. Недалеко хрустнула ветка, и эльфийка резко выпрямилась, сжимая в руке меч, вглядываясь в снежную пелену непрекращающейся вьюги. Треск повторился, и Аэрин решилась — шагнула на него, раздвигая ветки.

Облегчение заставило нервно хохотнуть — перед ней стояла лошадь. Скорее всего, прибежала из стана Саурона. Обычная, каурая, уставшая и безразличная. Аэрин протянула руку и коснулась тёплого носа, смахивая снег.

— Ну что, пойдёшь со мной? — Собственный голос звучал надтреснуто. К горлу резко подкатил комок. Аэрин судорожно вздохнула и решительно взяла поводья. — Пойдём. Поможешь мне привезти его тело.

Она прикусила щёку и тряхнула головой, смахивая слёзы. Рано ещё хоронить. Надо для начала найти. Занимался рассвет, и вскоре можно было разглядеть не только чёрные стволы, но и присыпанные снегом кусты, и заметённые пни, и брёвна…

У одного из которых явно были ноги. С бешено колотящимся сердцем Аэрин подлетела к дереву, уже зная, кого под ним найдёт. Смахнула снег с лица, чувствуя ледяную кожу кончиками пальцев. И буквально рухнула на колени, чувствуя, как еле слышно бьётся на шее голубая жилка. Живой.

Взвалить окоченевшее тело на покорно стоявшую лошадь оказалось непросто. Аэрин смогла это сделать только с четвёртой попытки, несколько раз свалившись в снег и роняя Трандуила прямо на себя. Он оказался неимоверно тяжелым и в себя так ни разу и не пришёл. К тому времени, как она смогла его перекинуть через седло, совсем рассвело. Снег уже не бушевал, а кружился и падал мягкими пушистыми хлопьями. Но за время, что Аэрин пыталась усадить Трандуила, следы замело, и оставалось лишь гадать, в какую сторону идти.

Что ж, главное — привести в чувство Трандуила, а вместе они легко найдут дорогу к реке. Но для того, чтобы его привести в чувство, надо было найти тихое место, где можно было бы развести костёр и согреть воды для настойки и просто для того, чтобы согреться. И Аэрин, подхватив поводья, решительно повела лошадь вперёд, пряча лицо в капюшоне, давно отсыревшем и слабо спасавшем от холода и снега.

Спустя два часа она поняла, что больше не может идти. Ещё шаг — и упадёт прямо здесь, посреди леса. И тогда они точно погибнут. Все трое. Она в отчаянии подняла голову к серому небу, с которого прямо на лицо падали снежинки, и, глотая слёзы, крикнула:

— Ульмо, помоги! Я знаю, ты слышишь! Ты не можешь не слышать! Ведь снег — это часть тебя! Помоги, прошу! — И добавила еле слышно: — Пожалуйста…

Ничего не изменилось. Всё так же валил снег, вокруг стоял всё тот же лес. Горько усмехнувшись, Аэрин потянула лошадь вперёд, понимая, что стоять на одном месте долго нельзя. Но, сделав несколько шагов, она моргнула, не веря своим глазам: впереди, буквально в нескольких десятках футов, темнел небольшой домик. Скорее, охотничий, для того, чтобы пережидать непогоду. Всё ещё не веря, Аэрин отпустила лошадь и подошла к домику, обходя его по кругу. У задней стены притаился небольшой сарай, в котором можно было укрыть лошадь. Сам дом казался давно заброшенным, но это сейчас было и не важно.

— Спасибо! — жарко шепнула Аэрин небу и поспешила к лошади и Трандуилу.

Втащить Трандуила в дом оказалось не легче, чем взгромоздить его на лошадь. Аэрин успела почти согреться, когда наконец закинула его на низкую кровать и подошла к камину, обессилено выдыхая и опускаясь на пол. Благо дрова нашлись быстро: охотники — народ запасливый. И вскоре в комнате начало теплеть. Стянув с рук задубевшие перчатки, Аэрин потянула дрожащие ладони к огню и позволила себе немного расслабиться, прикрыв глаза.

Но надолго забываться она не могла. Тяжело поднявшись, Аэрин сбросила насквозь мокрый, тяжёлый плащ и подошла к Трандуилу.

Он лежал на кровати, ледяной, застывший. Обескровленные губы плотно сжаты, по телу изредка пробегала слабая дрожь. Аэрин дрожащими пальцами сдирала с него одежду, которая стремительно становилась мокрой, оттаивая в тепле. Путалась в завязках, помогая себе зубами. А Трандуила меж тем уже начала бить крупная дрожь, зубы дробно стучали. Наконец удалось освободить его от одежды, и Аэрин ахнула, глядя на иссиня-чёрную рану, пересекавшую правый бок. Края её воспалились, а сама рана издавала отвратительный запах.

— Что же за яд был на клинке? — пробормотала Аэрин, закончив осмотр и накрыв Трандуила шкурами. Схватив котелок, она бросилась на улицу, набрала снега и повесила его над огнём. Нашла свою седельную сумку, вытряхнула её содержимое на стол, не уставая нахваливать Тинвен, много лет назад пересмотревшую обычный набор лекарств, введя туда травы, помогающие бороться с ядами…

Спустя пятнадцать минут по домику поплыл терпкий пряный аромат, а в миске на столе набухала ядовито-жёлтая кашица, в которую эльфийка подливала по каплям горячую воду. Аэрин кусала губы, бросая быстрые, короткие взгляды на Трандуила, который не только порозовел, но даже покраснел и теперь то и дело вздрагивал, начиная метаться в горячечном бреду.

Тяжело вздохнув, Аэрин потянула на себя лежащий в камине кинжал и подошла к Трандуилу, откидывая шкуры и на миг замирая перед распростёртым телом. Короткий вздох — и сталь вспорола нарыв по всей длине, а Трандуил выгнулся дугой, раскрывая рот в беззвучном крике. Возблагодарив Ульмо, что он так и не очнулся, Аэрин отложила кинжал и принялась давить на рану, выгоняя из неё гной мерзкого бледно-зелёного цвета. Прошло немало времени, прежде чем кожа порозовела и из разреза пошла чистая кровь. Замазав рану приготовленной кашицей, Аэрин накрыла её чистым куском ткани, сложенной вчетверо, — пришлось пожертвовать одной из своих рубашек. Плотно перетянув торс и закрепив повязку, Аэрин набросила на Трандуила шкуры и приподняла его голову, заставляя выпить успевший немного остыть отвар.

Тяжело вздохнув, она наконец разделась, скидывая влажную куртку и промокшую рубашку, снимая высокие сапоги. За окнами бушевала вьюга, бросая в стекло ледяную крошку, а здесь, внутри, было тепло и уютно, и Аэрин снова возблагодарила Ульмо за то, что он внял её мольбам, послав этот домик в лесу.

Сделав большой глоток отвара, приготовленного для Трандуила, Аэрин с трудом заставила себя подняться, чувствуя, что ещё немного — и она уснёт прямо за столом. Нырнув под шкуры, она прижалась к Трандуилу, про себя отмечая, что он всё ещё слишком горячий, и моментально провалилась в сон.

Горячие руки знакомо легли на спину, властно притягивая. Аэрин сонно выдохнула, всё ещё балансируя на грани между сном и явью, но глубокий требовательный поцелуй разорвал остатки сна, выдёргивая на поверхность. Трандуил был рядом, целовал горячо, жадно, будто и впрямь скучал, будто не было этих лет, что они провели порознь. Аэрин ответила ему, целуя не менее яростно, не смыкая глаз, глядя на его лицо, что впервые за столько лет оказалось так близко…

Трандуил не открывал глаза. Он всё ещё бредил, и лихорадка, съедавшая его, передавалась Аэрин, которая вдруг испугалась, что он вот-вот может проснуться и оттолкнуть. Она прижалась к нему всем телом, выгибаясь, стремясь коснуться, слиться, снова почувствовать его внутри. Но ему, казалось, не нужны были напоминания. Его влажные поцелуи уже скользили по шее, оставляя розовые следы от легких укусов. Его ладони блуждали по телу, сминая, оглаживая, притягивая к себе.

Он был с ней и не с ней одновременно. Аэрин чувствовала это. На грани сознания она различала разницу, но пока не могла понять, в чём же она заключается. Да и не особо хотела. Она подавалась вперёд, навстречу его губам, его рукам, навстречу такому желанному, родному, долгожданному.

Его колено раздвинуло её ноги, и Трандуил опустился между них, тяжело и прерывисто дыша, покрывая поцелуями каждый дюйм распростёртого перед ним тела. Не открывая глаз, Трандуил безошибочно находил самые чувствительные места, вдруг став нежным и ласковым, словно не он только что пылал огнём, желая взять её.

Аэрин ахнула, когда её кожу на внутренних бёдрах обожгли его губы. Она смущённо попыталась отодвинуться, но его руки держали крепко, не давая шевелиться. И Аэрин подчинилась, расслабляясь, коротко вскрикивая, погружаясь в неведомые ощущения. Почему раньше он никогда не позволял себе подобных ласк? Почему не только не дарил, но и сам не принимал, отказываясь от любых её попыток? Все эти мысли смыло потоком надвигающейся волны удовольствия, что заставила выгнуться дугой до хруста в позвоночнике и вцепиться в покрывала, громко выкрикивая его имя.

Трандуил будто только и ждал этого, врываясь в неё, начиная двигаться, сдавленно рыча, впиваясь в её плечо поцелуем. Аэрин обхватила его бёдра ногами, отдаваясь безудержной, первобытной страсти, забыв обо всём, кроме желания слиться с ним в одно целое.

Она чувствовала, как её подхватывает, отрывая от земли, новая неведомая сила, и, не сдерживаясь, застонала, чувствуя, что её тело больше ей не принадлежит. И в миг, когда её душа уже готова была оторваться и взлететь, Трандуил открыл глаза. Свет костра вспыхнул на белых волосах эльфийки, отливая яркой бронзой, и в мутной голубизне промелькнуло безудержное счастье, а с губ слетел еле слышный выдох:

— Нарэлен!

Аэрин застыла. На миг ей показалось, что сердце остановилось и никогда больше не застучит вновь.

Откинувшись на подушку, Трандуил снова провалился в сон, спокойный и глубокий. А она всё лежала, не в силах пошевелиться, не пытаясь вытирать слёзы, непрерывно струящиеся по вискам. Словно в насмешку над тем, что творилось сейчас на душе, по телу разлилась блаженная слабость — напоминание о перенесённом удовольствии. О том, чего она была лишена все эти годы, о том, что больше никогда не повторится.

С трудом заставив себя сесть, Аэрин склонила голову, опуская ноги на холодный пол, бездумно глядя на свои колени. Внутри было пусто. На этот раз совсем. Всего одно слово смогло сделать то, чего не получилось сделать сотне слов и поступков Трандуила. И дело было даже не в том, что он представлял другую на её месте. Просто и у самой большой любви есть предел.

Аэрин медленно поднялась, поднимая с пола так и не успевший просохнуть до конца плащ, и вышла на порог домика, подставляя лицо обжигающему ледяному ветру. Это было странно. Так странно снова чувствовать себя живой! Принадлежащей самой себе, своим желаниям, своим чувствам. Аэрин счастливо вздохнула и рассмеялась, задирая голову и крепко жмурясь. Словно очнувшись, эльфийка коротко взвизгнула, подпрыгивая на босых ногах, и бросилась обратно. Нырнула под одеяло, прижалась к Трандуилу и крепко заснула.

Проснулась она от ощущения чужого взгляда. Трандуил лежал напротив, внимательно её разглядывая. Аэрин улыбнулась, прислушиваясь к себе и не находя никаких чувств, которые отравляли её столько лет.

— Как ты себя чувствуешь? — хриплым после сна голосом спросила она.

— Хорошо. — Трандуил пошевелился под одеялом, проверяя, и удовлетворенно кивнул. — Ты опять меня спасла.

— Да, — просто ответила Аэрин.

— Спасибо, — тихо ответил он и слегка замялся. — У нас что-то?..

— Нет.

Он слегка нахмурился, пытаясь зацепить ускользающую мысль, полувоспоминание, полубред, но не смог. Бросив попытки, улыбнулся, потянувшись к Аэрин, осторожно убирая волосы, упавшие на её лицо. Рука скользнула дальше, путаясь в волосах на затылке, и потянула к себе голову. Но, к удивлению Трандуила, Аэрин мягко освободилась, отодвигаясь.

— Я уезжаю, Трандуил. Ты помнишь?

— Не думал, что это могло бы нам сильно помешать, — хитро улыбнулся Трандуил.

Аэрин, откинув голову, громко и звонко расхохоталась.

— Кто бы мог подумать! Неужели это тот Трандуил, что прочитал столько нравоучений Синголло в своё время?!

— Я давно изменился. — Трандуил снова потянулся к Аэрин, но она резко села, качая головой.

— Всё закончилось.

Что-то в её голосе заставило понять, что речь сейчас идёт не только об их отношениях. Она больше его не любила. Трандуил вмиг отбросил веселье, серьёзно кивая.

— Я рад за тебя. Правда.

Он осторожно сел, держась за перебинтованный бок.

— Ну что, спасительница, когда обратно? — Аэрин только и успела удивиться преображению: только что перед ней был игривый любовник — и вот уже друг, побывавший на пороге смерти.

— Надо сначала понять: куда это — обратно? — хмыкнула эльфийка, вдруг застеснявшись, и, не вылезая до конца из-под одеяла, принялась искать свои штаны. Трандуил понятливо отвернулся.

Они смогли выехать, только когда солнце уже вовсю сияло. Вчерашняя буря оставила после себя белоснежное великолепие, смягчив неровности, посеребрив деревья. Лошадь, успевшая отогреться и набраться сил, нетерпеливо приплясывала. Увидев её, Трандуил вскинул брови в удивлении.

— Она не эльфийская.

— Прости, не было времени выбирать, — иронично откликнулась Аэрин, седлая лошадь и выводя к крыльцу.

Трандуил лишь пожал плечами, тяжело поднимаясь в седло и протягивая руку Аэрин. Она покачала было головой, но тут пришла его очередь возмутиться:

— Верхом мы доберёмся быстрее, ты это знаешь. Поэтому садись и не спорь!

По лесу пришлось попетлять не один час, прежде чем они выехали на опушку и остановились, разглядывая то, что два дня назад было полем боя. Снег милостиво укрыл следы жуткого побоища. Лишь огромные туши мумакил выделялись среди белизны, словно утёсы, встающие посреди спокойного моря.

Далеко впереди, у Виньялондэ, был разбит огромный лагерь, и флаги, реющие над шатрами, были не эльфийскими. Тревожно переглянувшись с Аэрин, Трандуил пришпорил уставшую лошадь. У обоих в голове бились одни и те же мысли, но озвучивать их не хотелось. Хмурый зимний день подходил к концу, когда они подъехали к первым палаткам.

— Стой! Кто идёт? — Адан-часовой словно вынырнул из ниоткуда, придирчиво оглядывая всадников.

— Эльфы? — прищурившись, уточнил он. Не дожидаясь ответа, махнул в сторону от лагеря. — Ваши стоят там. За холмом.

Трандуил развернул лошадь, уговаривая её потерпеть ещё немного. К своим добрались к ночи. Из темноты прямо перед ними выступили два воина, незнакомые ни Трандуилу, ни Аэрин.

— Куда едете?

— К себе, — не слишком дружелюбно ответил Трандуил, которого порядком утомила езда из лагеря в лагерь. К тому же начала давать о себе рана, стреляя куда-то в спину.

— Куда — к себе? — вскинулся один из эльфов, ощетинившись.

— К королю Ороферу, — выглянула из-за плеча Трандуила Аэрин, чувствуя, как напряглась его спина, а рука легла на рукоять меча.

— Нужны вы ему сейчас, — горько хмыкнул второй воин. — Он сына потерял, ему сейчас не до гостей.

— Нас он точно будет рад принять, — пообещала Аэрин. — Где его шатёр?

— Смотрите, мы вас предупреждали, — покачал головой первый воин и коротко объяснил, как проехать к лагерю синдар.

В стане эльфов всё было как всегда: ровные ряды палаток, небольшие костры, котелки, издающие аромат трав… Но только спустя несколько десятков футов Трандуил понял, что здесь не так. Их окружала непривычная тишина. Почти у каждой палатки, рассчитанной на пять воинов, едва ли набирались трое. У некоторых сидели пять-шесть эльфов, но многие при этом оставались пустыми и холодными.

— Скольких же мы потеряли? — потрясённо прошептала Аэрин, прижимаясь щекой к спине Трандуила.

У шатров правителей синдар оказалось не лучше. У входа никого не было, изнутри доносились тихие голоса. Едва лошадь остановилась, Трандуил спрыгнул на землю, стремительно подошёл к шатру и распахнул его полог.

— Почему здесь так тихо?! Кто-то умер? — воскликнул он, замирая на пороге, привыкая к свету, казавшемуся ярким после ночной тьмы.

— Трандуил? — Этот голос не мог принадлежать его отцу. Трандуил вздрогнул всем телом, глядя на посеревшее, уставшее, родное лицо. Мгновение, и Орофер уже сжимал его в крепких объятиях, ероша и без того спутанные волосы, коротко выдыхая. Трандуил растерялся. Он прошёл немало битв, во многих они сражались с отцом бок о бок, но никогда тот не переживал за него так сильно, как сейчас. А может, просто не показывал?..

— Всё в порядке, — хрипло прошептал он, скупо пожимая плечо отца. — Правда, немного пробили бок, но теперь уже всё в порядке. Правда.

Орофер медленно отстранился, беря себя в руки, криво и чуть смущённо улыбаясь. Но стоило королю отойти в сторону, как на Трандуиле буквально повисли Синголло и Келеборн, оглушительно хохоча, наперебой рассказывая, как переживали и не сомневались, что он жив. Аэрин стояла чуть в стороне, светло улыбаясь и думая о том, что прощаться с ними будет неимоверно тяжело. Но чтобы начать новую жизнь с чистого листа, сначала, надо отпустить прошлое окончательно и навсегда.

Тем же вечером в шатре Орофера устроили большой праздник. Нашлось немало желающих лично убедиться, что принц жив, и вскоре во всём лагере синдар воцарилось веселье.

— Ты нас напугал, — доверительно сообщил Синголло, обнимая Трандуила и подливая ему вина.

— Я сам думал, что на этот раз выбраться не получится, — хмыкнул Трандуил, с удовольствием отпивая из кубка и салютуя сидящим напротив воинам. — Если бы не Аэрин…

— Так значит, нам пора готовиться к большой свадьбе? — подмигнул Синголло. Трандуил поперхнулся вином и закашлялся, пытаясь отдышаться.

— Свадьба? — Он собирался было рассмеяться, но на ум пришли его же слова, сказанные перед войной, и улыбка мигом погасла. — Нет, Синголло. Между нами всё закончилось.

Синголло не ответил, вопрошающе глядя на друга. Вздохнув, Трандуил рассказал обо всём, что сказала ему Аэрин: и о том, что решила уйти со службы, и о том, что хочет уехать в Митлонд, и под конец о том, что она сказала ему в домике.

— Так будет лучше, Синголло, — подытожил Трандуил. — Лучше для нас обоих, я знаю. Я чувствую это.

— Может, ты и прав, — задумчиво протянул тот. — Но только может быть…

Совет состоялся спустя три дня в Виньянлондэ. Там собрались эдайн во главе с Кирьятуром, адмиралом Нуменора, Гил-Гэлад, Кирдан и Келеборн, а также Орофер, Амдир, Элронд, Амрот и Трандуил. Сам совет не занял много времени, дольше длилось празднество, посвящённое победе над Сауроном. Тёмный майа сбежал в Мордор с небольшой горсткой приспешников, и люди искренне радовались этому, понимая, что собрать силы, подобные тем, что сражались с ними сейчас, ему будет не под силу ещё многие сотни лет. Эльфы мудро молчали, понимая, что сражаться с Сауроном в новой войне предстоит именно им. Но всё это действительно было в далёком и неясном пока будущем, а сейчас можно было насладиться заслуженной победой и отдохнуть перед возвращением домой.

— Мы заключили выгодный союз сегодня. — Довольно улыбаясь, к Трандуилу подошёл Келеборн.

— Главное, чтобы люди про него не забыли, когда придёт время, — многозначительно посмотрел на друга тот, принимая у него изящный бокал на тонкой ножке. — Я снова начал отвыкать от удобств.

— Согласен, — рассмеялся Келеборн. — К хорошему быстро привыкаешь! А помнишь Войну Гнева…

— Не напоминай! — Трандуил вскинул руки в шутливом ужасе. — Хватит про прошлое. Хватит про войны. Пора начинать новую жизнь! В мире! На несколько сотен лет хотя бы…

— Ты прав, — задумчиво протянул Келеборн. — Мы с Галадриэль думаем о детях…

— Правда? — Трандуил искренне улыбнулся. — Давно пора! Твоя нолдиэ решила оторваться на время от попыток постичь магию воды?

— Она смогла её наконец обуздать, — недовольно протянул Келеборн. — Надеюсь, теперь у неё не будет причин откладывать рождение ребёнка. Войны закончились.

— Да. — Трандуил неслышно вздохнул. — Закончились. Не стоит тянуть, друг, посмотри на Синголло! Ему явно на пользу отцовство!

— Если я стану таким же отцом, как и он, дай мне подзатыльник! — воскликнул Келеборн. — Я не буду кудахтать, как курица над цыплятами, когда мой сын решит стать воином!

— А если будет дочь? — прищурился Трандуил.

— А если будет дочь, я сам подарю ей первый лук.

Эльфийский совет мало чем отличался от того, что собирался в гавани. Разве что смертных сюда не допустили. Да и сам совет был скорее формальностью.

— Мы не можем оставить Эриадор без присмотра, — начал Гил-Гэлад, глядя на собравшихся. — Но и Ост-ин-Эдиль я не вижу смысла восстанавливать.

— Там слишком много скверны после орков, — согласился Кирдан, поглаживая подбородок. — Думаю, нам всем понятно, где будет новый оплот эльфов в этом краю.

— Имладрис, — кивнул Гил-Гэлад, глядя на Элронда. — Ты говорил, что хочешь жить там и править.

— Про править я не говорил, — смутился Элронд, опуская голову.

— Ты потомок величайших героев Арды, — улыбнулся скромности друга Трандуил. — Давно пора обзавести собственным королевством.

— Ну уж нет! — воскликнул Элронд. — Никаких королевств! Я с радостью буду Владыкой Имладриса. Думаю, королей вокруг меня хватит. — Он посмотрел на Гил-Гэлада, Орофера и Амдира. Те, сдержанно улыбнувшись, кивнули.

— Значит, решено, — воскликнул Гил-Гэлад. — Отныне Имладрис становится владениями Элронда. Но это ещё не всё. — Он замолчал, пристально глядя в лица каждого собравшегося. — Все мы знаем, из-за чего погиб Келебримбор. Знаем и то, что теперь, благодаря его безрассудству ли, или доверчивости, наш Враг заполучил Кольцо невероятной силы. Но также мы помним о том, что есть ещё кольца, Три, которых не коснулась рука Саурона. Все они обладают великой мощью, и я уверен, ни у кого не будет возражений, если одно из них я отдам Элронду.

— Хотя мне ни разу ни одно из Колец не предлагали, — хмыкнул Орофер, — я бы не взял — моей силы достаточно, чтобы охранять и оберегать Эрин Гален.

— Я тоже не стремлюсь к помощи Колец, — пожал плечами Амдир. — Думаю, отдать одно из Трёх Элронду — решение верное и мудрое.

— И вы даже не спросите, у кого хранятся два других кольца? — удивился Гил-Гэлад.

— А тебе так хочется нам это рассказать, что ты сам не утерпел и спрашиваешь? — тонко усмехнулся Орофер. — Тут и гадать не стоит — одно точно у Галадриэль.

Гил-Гэлад нахмурился было, но тут же светло улыбнулся.

— Ты прав. Нэнья, кольцо Келебримбора, у неё. Он сам отдал его ей. Нарья у Кирдана. — Тот поднял руку вверх, и присутствующие впервые заметили на его пальце золотое кольцо с крупным рубином. — А Вилья, — и тут Гил-Гэлад достал из складок одежды золотое кольцо с сапфиром глубокого синего цвета, — было у меня. И теперь я, в присутствии всех эльфийских Владык Средиземья, передаю его Элронду. Пусть все эльфы знают, что по эту сторону Мглистых гор земли под защитой.

— Мы защитим земли по другую сторону гор своими силами и силами, что разбудила в нас наша Владычица, — веско ответил Орофер, которого разговоры про Кольца, выкованные нолдор, начали раздражать. — Майэ Мелиан дала нам силы повелевать своими лесами. И никто не войдёт в них без нашего дозволения и не причинит вред эльфам.

— Да будет так, — согласился Гил-Гэлад. — На этом предлагаю считать наш совет закрытым. Думаю, нет нужды повторять старые клятвы.

— Они не забыты, — отозвался Орофер.

— Они не забыты, — эхом повторили остальные.

Совет был закрыт. Начался долгий мир, который, скорее, можно было называть долгим бдением перед великой битвой.

2000 г.В.Э.

Лето в Эрин Гален в этом году выдалось сухим и жарким. Только в глубине леса, в самой глухой чаще можно было найти долгожданную прохладу. Разомлевшие от жары эльфы целыми днями лениво сидели и лежали в тени, по вечерам собираясь на всех доступных водоёмах вокруг дворца и города. Важных дел не было, и это радовало всех, от Орофера до самого обычного жителя Амон Ланк.

— Ты уверен, что надо ехать именно сейчас? — в который раз с надеждой спрашивал Синголло, отгоняя назойливых мошек, кружившихся стайкой перед лицом.

— А ты хочешь потерять ещё один месяц?

Трандуил поправил уздечку и погладил по шее высокого белоснежного скакуна. Жеребец был гордостью Трандуила. Он следил за чистотой породы меарас с того самого дня, когда они обосновались на Амон Ланк. Теперь, по прошествии не одной сотни лет, Трандуил с улыбкой вспоминал, как противился уходу за бесценными лошадьми, злясь на отца, что заставлял проводить в конюшнях часы. Но постепенно его увлекла не только забота о благородных животных, но и результат. Ведь коней этой породы в Средиземье практически не было, а значит, каждый жеребёнок был бесценен.

— Я не хочу ехать по такой жаре, — вполголоса проворчал Синголло, легко взлетая на своего коня. Седлать лошадей не стали, как и брать с собой много вещей — решили ехать налегке.

— С каких это пор ты стал таким нежным? — фыркнул Трандуил, трогая пятками жеребца.

— С тех самых, что и ты стал непоседливым и слишком деятельным, — продолжал гнуть своё Синголло, смирившись, что избежать поездки не удастся.

Они действительно собирались на север Эрин Гален с весны, но что-то постоянно задерживало. Трандуил загорелся изучить пещеры на севере Пущи, а Синголло, который порядком скучал, пока Истимаэль пропадала в кузницах, а Валинлоссэ отпросился в Имладрис, к Элронду, на свою беду решился его поддержать. И вот сегодня они наконец собрались, выбрав, по мнению Синголло, самый жаркий день лета.

Лошади медленно шли вдоль берега озера, ступая практически по кромке воды. Над недвижимой гладью проносились стрекозы, где-то в зарослях осоки у берега оглушительно стрекотали цикады. Свесившись с лошади, Синголло зачерпнул теплую воду и плеснул её в Трандуила. Он обернулся, собираясь было ответить тем же, но замер, прищурившись, глядя куда-то за спину друга. Синголло тоже обернулся, на его лице расцвела улыбка, и он помахал рукой. От замка по дороге приближалась всадница. Вскоре она догнала их и, запыхавшись и придерживая гарцующую лошадь, звонко крикнула:

— Решили сбежать без меня? Мы же договаривались, что возьмёте с собой! — Тинвен грозно прищурилась, глядя на виновато потупившегося Трандуила. — Или ты забыл?

Он лишь покаянно вздохнул и тут же увернулся от маленького кулачка, летевшего в его плечо. Дальше поехали втроём, стараясь скорее миновать открытую местность и затеряться в лесной глуши. Хотя затеряться навряд ли получилось бы: от Амон Ланк в Пущу уходили широкие мощёные дороги, вблизи города и селений ещё и освещаемые по ночам масляными светильниками. Но путь их лежал дальше, туда, куда вели лишь тропинки да изредка попадались колеи от колёс повозок.

— Ты, надеюсь, составил план нашего похода? — спросил Синголло ближе к вечеру, когда пришло время искать место для ночлега.

— Ты сомневаешься во мне? — иронично приподнял бровь Трандуил, сворачивая с дороги в лес.

— Если бы я ехал с тобой куда-то в первый раз, то точно верил бы безоговорочно, — хмыкнул Синголло и подмигнул хихикающей Тинвен.

Разведчик никак не мог забыть другу единственный раз, когда они заблудились с Келеборном в Дориате, потому что Трандуил не изучил как следует карту. Доводы последнего о том, что ему было всего сорок, а после этого были сотни походов, Синголло принимать отказывался. Ему нравилось дразнить Трандуила, засыпая колкими замечаниями и воспоминаниями о единственном провале.

Но вскоре и Синголло пришлось признать, что в этот раз Трандуил оказался на высоте. Они выехали на маленькую прогалину, окружённую вековыми дубами. Под кронами деревьев трава была невысокой, но густой и жёсткой и приятно пружинила под ногами. Эльфы отпустили лошадей пастись, а сами с довольными вздохами повалились в траву, не спеша разводить костёр и доставать ужин.

Хотелось просто лежать в сумерках, наблюдая за тем, как темнеет небо и на нём одна за другой загораются звёзды. Лес постепенно затих, настало то короткое время, когда дневные звери, птицы и насекомые легли спать, а ночные ещё не проснулись. Но вот где-то рядом, совсем близко завёл свою песню сверчок. За ним ещё один, потом ещё, и вскоре поляна наполнилась мирным поскрипыванием. Мимо пролетели две летучих мыши, радуясь, что время хищников ещё не пришло.

— Никогда не устану наблюдать за этим, — тихо сказал Трандуил. — За тем, как темнеет небо, чтобы утром снова зажечь свет.

— Странно думать, что небо всё ещё прежнее, — так же тихо ответила Тинвен. — После всего, что случилось, всего, что мы пережили, оно всё ещё прежнее…

— Иногда мне казалось, что оно не выдержит и вот-вот рухнет на нас, — задумчиво проговорил Синголло. — Что Валар, устав наблюдать за тем, что творится в Средиземье, решат его уничтожить. И нас заодно.

— Не думаю, что в чертогах нам будут рады. — Трандуил сел и потянулся за своим мешком. — По крайней мере, у меня достаточно накопилось того, что я хотел бы сказать Манвэ. Если бы он стал слушать.

— Даже не буду спрашивать, что именно, — усмехнулся Синголло, поднимаясь. — Пойду лучше наберу хворост для костра. Тинвен, ты, надеюсь, была прозорливее нас и взяла с собой что-то из еды?

— Вы что, не взяли с собой ничего поесть? — изумилась Тинвен.

— Ну, почему ничего, — возмутился Трандуил. — У меня есть сухари.

— А у меня — соль, — весело крикнул Синголло, успевший отойти на несколько шагов вглубь леса.

— И вино! — хором крикнули друзья и рассмеялись. Тинвен укоризненно покачала головой и принялась доставать на расстеленный платок копчёное мясо, сыр и несколько помидоров.

— Собрались в путь они, путешественники, — беззлобно бормотала она, нарезая мясо коротким кинжалом. Трандуил задумчиво наблюдал за ней, облокотившись о ствол.

— Почему ты решила с нами поехать? — вдруг спросил он.

— Ты действительно не понимаешь, почему? — искренне удивилась Тинвен. — Я столько лет сижу во дворце, обложившись травами, что, мне кажется, всё больше становлюсь похожа на одну из майэ Эстэ. Как вспомню их бледные лица и невесомые касания — дрожь по телу пробегает!

Она и впрямь вздрогнула, поведя плечами.

— Я их совсем не помню, — пожал плечами Трандуил и хитро прищурился: — А тебе очень идёт эта дворцовая бледность!

— Да ну тебя, — нахмурилась Тинвен. — Даже не представляешь, как я ждала этой поездки. Когда мы собирались так в последний раз? Ты вообще помнишь? Когда замок на Амон Ланк строился? А я ведь даже на последнюю войну не поехала…

— Нашла, о чём жалеть! — воскликнул Трандуил. — Хотя стоит признать, твои снадобья и умения Аэрин спасли мне жизнь.

— От неё есть вести? — осторожно поинтересовалась Тинвен. Ей не верилось, что Трандуил так легко отпустил Аэрин и не страдает сейчас втайне ото всех, пряча свою боль где-то очень глубоко.

— Она писала как-то, — пожал плечами Трандуил. На самом деле ему было невероятно стыдно признавать, что отъезд Аэрин заставил почувствовать себя свободным. По крайней мере, говорить об этом Тинвен Трандуил точно не хотел. Но видеть, как она тактично переживает, было ещё хуже. — Лет пять назад, кажется. Или больше… Говорила, что в её доме из всех окон видно море. И что она счастлива.

— А ты? — тихо спросила Тинвен.

— А мне очень хорошо, — искренне ответил Трандуил и повернулся к Синголло, несущему охапку хвороста.

Пока не запылал костёр, они и не думали, что уже так сильно стемнело. Но теперь вокруг яркого круга стало очень уютно, а вино, что достали Трандуил и Синголло, добавило расслабленности.

— Как думаете, Келеборн к нам когда в следующий раз приедет? — Синголло, растянувшись на траве и закинув руки за голову, смотрел в небо.

— Обещал к турниру, — ответил Трандуил. — Только не уточнил, к какому, — со смехом добавил он.

— Соскучилась по нему, — проговорила Тинвен, кутаясь в плащ и устраиваясь среди узловатых корней. — Собраться бы всем вместе, как когда-то давно…

— Знаете, пора бы нам перестать вспоминать о том, что было когда-то давно, — неожиданно резко сказал Трандуил. — Мы — здесь. Мы все живы. Так почему бы не начать новую традицию и не собираться втроём? Скольких нет уже рядом с нами? Каждый раз думать о том, что мы потеряли? Нет. Надо идти вперёд. Именно поэтому я решил ехать на север.

— Чтобы в будущем жить в сырых пещерах? — насмешливо уточнил Синголло. — Ты предупреди, когда надо будет переезжать. Я к Амроту уеду.

— И не поддержишь меня? — делано обиделся Трандуил.

— Поддержу! — наиграно возмутился Синголло. — Я же твой друг! Пришлю пару палаток, чтобы прятаться от непрерывных капель, стекающих по потолку.

— Ты изменишь своё отношение, когда я устрою там дозорный пост и заставлю тебя нести службу три месяца в году! — шутливо пригрозил Трандуил.

— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя замашки тирана? — недовольно пробормотал Синголло.

— Слишком долго жил рядом с Морготом, — хмыкнул Трандуил. — Как говорит Нимродель? Все мы искажённые?

— Страшное слово, — проговорила Тинвен. — Неужели это действительно так и мы отличаемся от эльдар?

— Ты думаешь, что сильно отличаешься от Галадриэль? — Синголло заинтересованно посмотрел на Тинвен, приподнявшись на локте.

— Нет. — Тинвен пожала плечами и задумалась. Эльфы замолчали. Тихо потрескивал костёр, запуская в небо яркие искры. Жаркая ночь сменилась приятной прохладой, заставляя уютно кутаться в плащи, постепенно погружаясь в сон.

Трандуил ещё много раз возвращался в воспоминаниях к этой поездке. К летнему теплу, беззаботным дням и ночам, наполненным песнями и старыми историями. Он словно помолодел, сбросив с себя груз последних двух тысяч лет. Поездка затянулась на полтора месяца вместо трёх недель, но никто из путешественников не огорчился этому обстоятельству. Напротив, они пытались насладиться каждой минутой, вбирая из каждого дня и каждой ночи всё, что те могли предоставить.

Будь то купание в ночном озере, освещённом полной луной; танцы до утра в какой-нибудь дальней деревне; состязания в меткости между Синголло и местными лучшими лучниками; краткие лекции Тинвен о применении той или иной южной травки в лечении вывихов и обезболивании ран; фехтовальные уроки Трандуила… Друзья следовали к пещерам, останавливаясь везде, где было возможно, а достигнув их, разбили лагерь, в котором провели неделю. К ним постоянно заходили эльфы из соседних селений, прознавшие, кто решил посетить их края. И Трандуил охотно рассказывал о последних новостях, а взамен эльфы делились знаниями о суровой северной части Великой Пущи, о зимах, о том, как промерзают реки, а по ночам воют волки. О гномах, что живут в Железных холмах и редко забредают на опушку леса, пытаясь найти дорогу в Морию, к родичам.

К концу недели Трандуил получил то, за чем ехал сюда: подробную карту пещер с указанием реки Быстротечной, пронизывающей подземный лабиринт. Сам он не раз входил в пещеры, любуясь водопадами, огромными пещерами с мерцающими сводами, друзами драгоценных камней, переливающимися в свете факелов…

Не раз и не два вспомнил он великолепие Менегрота, пытаясь представить, можно ли было бы сотворить здесь что-то подобное. И тогда взгляду представали мосты, вырастающие в воздухе, река, забранная в мрамор и обрамлённая галереями с изящными витыми колоннами. Узорчатые стены и таинственные светильники, скрытые от взора гостей…

Обратная дорога заняла намного меньше времени. Приятная усталость разливалась по телу, и эльфы в основном молчали, думая каждый о своём, о чём-то бесценном, приобретённом в этом путешествии. Когда вдалеке показались башни Амон Ланк, Синголло остановил коня.

— Надо бы нам почаще так выбираться.

— Ну да, в следующий раз в новом тысячелетии, — улыбнулся Трандуил.

— Да хотя бы раз в сто лет, — поддержала друга Тинвен. — Я согласна ждать ради такого отдыха!

— Я тоже, — согласно кивнул Трандуил. — Значит, решено. Сделаем новую традицию — уезжать в лес, забывая обо всех своих заботах.

— И не обязательно летом, — поднял палец вверх Синголло. — В одном из селений мне рассказали про прекрасный праздник Молодого Вина. И настоятельно звали его посетить.

— Решено, — загорелся Трандуил. — В следующий раз поедем осенью. Может, получится выбраться раньше?

— Не получится, — вздохнула Тинвен. — Знаете же, что не получится. Хорошо, если через сто лет соберёмся. А так…

— Не будем загадывать, — вздохнул Трандуил и пустил своего коня шагом. — Кто знает, что ждёт нас там, впереди?

А дома Трандуила ждало послание от Аэрин, заботливо оставленное Эннель на столе: небольшая шкатулка, на которую Трандуил бросил быстрый взгляд, собираясь открыть вечером. Но после того, как он просидел всю ночь у родителей, делясь впечатлениями от поездки по лесу, мысль о шкатулке начисто выветрилась из головы, и в следующий раз Трандуил вспомнил о ней глубокой зимой, когда яростная вьюга и ледяные сквозняки разогнали всех жителей дворца по своим покоям.

Темнело рано, и от этой серой хмари хотелось забыться. Что Трандуил и сделал. Принял горячую ванну и, кутаясь в пушистые меха, забрался в кресло и вытянул босые ноги. Колючие снежинки бились о стекло, ревело пламя в камине, а белое вино в бокале источало удивительно яркий аромат муската и летнего зноя.

Лицо Аэрин всплыло перед глазами само собой. Так и хотелось сравнить это вино с ней: лёгкое, ароматное, почти не имеющее хмеля и оставляющее после себя мягкий сладковатый привкус на губах. Трандуил задумчиво улыбнулся, мерно покачивая бокал и наблюдая, как плещется вино о стенки стекла. Интересно, как она там? Он был бы искренне рад узнать, что всё в порядке. Что у неё своя интересная и насыщенная жизнь. Что, чем не шутят Валар, она нашла мужа. А может, уже воспитывает детей?

Мысль о детях как всегда заставила сердце болезненно сжаться. Трандуил упрямо загнал её поглубже, возвращаясь мыслями к Аэрин, и вот тут-то и вспомнил про шкатулку, пылившуюся среди бумаг на столе. Резво поднявшись с кресла, он запахнул халат, ступая по пушистому ковру. Выдернув шкатулку из-под двух карт, которые он начал рисовать ещё два месяца назад, да так и не мог закончить, Трандуил вернулся к уютному креслу и, плеснув вина в опустевший бокал, поставил шкатулку на колени. Пришлось смахнуть пыль с крышки, и она вспорхнула серым облаком, заставляя кашлянуть и отодвинуть бокал, чтобы в него не попало.

По крышке шкатулки шла изящная резьба: морские волны разбивались о казавшуюся незыблемой и несгибаемой скалу. Бирюза, перламутр и малахит — картинка была яркой и искусной. У Трандуила не возникло сомнений, что Аэрин делала её сама. Он осторожно открыл крышку и слегка нахмурился. Внутри лежало два свёртка, а на дне рассыпались ракушки.

Потянув за ленту на первом свёртке, Трандуил улыбнулся: на него смотрела Аэрин. Работа была не её кисти — он успел изучить стиль эльфийки. Неведомый художник изобразил её задумчивой и… светлой. Очень, очень светлой. Ярко-голубые глаза, казалось, заглядывали в душу, белоснежные локоны развевались, и Трандуил отчётливо увидел, как она позировала, сидя на берегу утреннего моря. Отложив в сторону портрет, он потянулся ко второму свёртку, в котором оказалось письмо.

«Долго думала, как начать письмо. Знаешь, на ум шло всё подряд кроме простого «здравствуй»! Здравствуй, Трандуил! Так и вижу, как ты читаешь, пробегая по строчкам глазами, нетерпеливо морщась на лишнее и скучное, по твоему мнению. Надолго я тебя не задержу, не бойся.

Я пишу, чтобы попрощаться. Окончательно попрощаться, потому что теперь мы точно не увидимся. Боюсь, что никогда. Отпустив тебя, я действительно нашла своё счастье! Знаю, ты улыбаешься сейчас так же, как улыбаюсь я, пока пишу эти строки. Странно представить, но ещё несколько лет назад я и представить себе не могла, как это может быть: жить без тебя. Без того, чтобы не дышать одним с тобой воздухом, не ходить рядом, не иметь возможности видеть тебя…

Так вот. Я счастлива! И пишу тебе это не для того, чтобы ты успокоил свою совесть. Нет. Я пишу, чтобы ты понял, наконец — это возможно. Счастье без неё возможно. Я тебя в этом уверяю совершенно точно.

Отпусти. Позволь себе стать счастливым. У тебя получится, я в это верю. Перестань цепляться за прошлое. За то, что ушло. Я верю в тебя.

Я нашла свою любовь. Теперь я точно знаю: она бывает разной. Он — телэри, оставшийся в Митлонде после Войны Гнева. И завтра мы отплываем на Тол-Эрессэа. Он рвётся домой, а меня здесь больше ничего не держит. Оставляю на память не только свой портрет (я знаю, ты любишь портреты), но и немного моря.

Прощай, Трандуил! Будь счастлив!»

Трандуил отложил письмо, доставая из шкатулки горсть ракушек, больших и маленьких, перламутровых и нежно-розовых. Гладких, острых, ребристых. Разных. Задумчиво улыбнулся. Он научится жить по-новому. Обязательно. Если Аэрин смогла, неужели у него не получится?!

3429 г.В.Э.

— Ты уверен, что хочешь именно на рыбалку? — Трандуил недоверчиво смотрел на Орофера, который разглядывал удочку, позаимствованную у одного из советников. — Ты же её не любишь.

— Как и ты, — весело откликнулся Орофер. — Но как ещё можно провести время, делая вид, что занят, и просто отдыхая?

— Можно ничего не делать и просто отдыхать, — пожал плечами Трандуил. — Попробуй. Это очень затягивает.

— Ну уж нет! — Орофер наконец разобрался с леской. — Идём, попробуем поймать хотя бы крохотного карасика.

Устроившись на берегу озера, в противоположной от замка стороне, эльфы расселись на небольшом пригорке, забросили удочки, скинули сапоги и опустили ноги в тёплую, прогревшуюся на солнце воду.

— Как думаешь, мама сильно удивится, если мы принесём ей свой улов? — Трандуил покосился на слабо трепыхавшуюся в садке рыбёшку, которую они успели поймать за два часа.

Орофер хмыкнул, представив, как они врываются в покои Эннель и швыряют на стол рыбу. Как она скачет по гладкой столешнице, обдавая эльфиек, сидящих вокруг, липкими брызгами.

— Если ты решишь это сделать, предупреди меня, я убегу, — доверительно сообщил Орофер.

Трандуил лениво пошевелил пальцами в воде, откинулся на локтях и посмотрел в небо. По яркой бирюзе медленно плыли пушистые облака. Орофер опустился на траву рядом, закидывая руки за голову.

— Ты когда собираешься в Харлиндон? — спросил, наконец, Орофер, чувствуя, что если не заговорит — заснёт.

— Думаю, в следующем году, — откликнулся Трандуил, который давно закрыл глаза. Вопрос отца вырвал его из легкой дремоты.

— Сколько уже будет дочке Келеборна?

— Пять, — подсчитав в уме, ответил Трандуил. — Келебриан. — Он словно попробовал на вкус это имя, тщательно его проговаривая. — Красиво.

Орофер помолчал, а потом осторожно начал:

— Знаешь, я видел немало эльфов, которые женились второй раз, и…

— Ты хочешь, чтобы я опять женился? — хмыкнул Трандуил. — Или нашёл уже мне невесту? Уж не дочь ли Келеборна?!

— Я хочу, чтобы ты был счастлив, — серьёзно ответил Орофер. — А невеста… Если не глупый, сам найдёшь. А если глупый, то и моя помощь не нужна.

— Интересно. — Трандуил приоткрыл один глаз, покосившись на отца. Тот лишь пожал плечами. Резко сел и дёрнул удочку, вытаскивая из воды крупного карпа. Рыба плюхнулась на землю и принялась отчаянно прыгать, а Трандуил и Орофер попытались её поймать.

Скользкое тело выскакивало из рук, а мокрый хвост хлестал по щекам. Так могло продолжаться ещё долгое время, пока Орофер не упал на карпа сверху, обхватывая руками.

— Простите, где мы можем найти Его Величество Орофера?

Подняв голову, Орофер посмотрел на подъехавших всадников — увлёкшись отловом карпа, они пропустили их появление на дороге.

— А какое у вас к нему дело? — уточнил Трандуил, поднимаясь.

Перед ними были эдайн. Высокие, сероглазые, они смотрели на эльфов будто свысока, и дело было вовсе не в том, что люди сидели верхом.

— Это я сообщу только вашему королю, — вздёрнув квадратный подбородок, ответил адан. — Или его сыну, Трандуилу.

— Так сообщайте, — небрежно бросил Орофер, убирая волосы, упавшие на лицо, и собирая их в хвост. — Перед вами мы оба: Владыка нандор Орофер, — он чуть заметно склонил голову набок, — и его сын — Трандуил.

Адан оторопело молчал, разглядывая молодых эльфов, растрёпанных и босых. Распустившиеся во время борьбы с карпом рубашки были заляпаны грязью, рыбьей слизью и травой. Досадливо обругав себя за то, что до сих пор не может привыкнуть к вечной молодости эльфов, адан представился.

— Анардиль, глашатай короля Элендила. У меня вести от Владыки Гил-Гэлада для вас.

— А что, Владыка не мог послать к нам своих глашатаев? — недовольно бросил Орофер, принимая свёрнутый пергамент.

— Вы можете проследовать во дворец, отдохнёте с дороги. Мы присоединимся к вам позже. — Трандуил дипломатично улыбнулся, намекая посланникам, что их следует оставить одних. Едва всадники отъехали, Орофер сорвал печать, пробежал глазами по тексту, нахмурился и молча передал письмо Трандуилу.

— И что ты об этом думаешь? — обратился Орофер к сыну, едва тот закончил чтение.

— Новая война. Ожидаемо.

— Он хочет напомнить нам о прошлых клятвах, упрекая, что мы не помогли Гондору, когда Саурон осадил их. — Орофер раздражённо фыркнул и отошёл к берегу, надеть сапоги. — А теперь посылает вместо эльфов эдайн, зная, как я к ним отношусь!

— Думаю, в этот раз не стоит упрекать Гил-Гэлада в попытках вызвать твой гнев, — вздохнул Трандуил, сворачивая пергамент и подходя к отцу. — Он всерьёз обеспокоен.

— Так обеспокоен, что посылает в Эрин Гален людей?! — вскинул бровь Орофер.

— Так обеспокоен, что просит немедленно прибыть на совет в Имладрис, — покачал головой Трандуил. — Я выеду завтра же.

Трандуил и Синголло выехали из Великой Пущи на рассвете в сопровождении эдайн, чувствовавших себя в Амон Ланк слишком неуютно, чтобы задерживаться надолго. Лесные эльфы показались людям подозрительными и не слишком дружелюбными. Сами эльфы, редко общавшиеся со смертными, решили не тратить на них своё время и не обращали внимания. В итоге гонцы Элендиля провели напряжённый вечер, стараясь не выходить лишний раз из отведённых покоев и не натыкаться на равнодушные взгляды.

— Вы глубоко забрались, — заметил Анардиль, когда шпили замка скрылись за поворотом.

— Пытались укрыться от войны, — ответил Трандуил. — Но она, как видишь, сама нас находит.

— Угроза нависла над всем Средиземьем, а не только над его отдельной частью, — с упрёком проговорил Анардиль. — Отсидеться в покое не удастся.

— Мы похожи на тех, кто собирается это делать? — холодно парировал Трандуил. Адан молчал, красноречиво оглядываясь по сторонам. Широкая дорога уходила в лес, фонари давно погасли, и эльфы, встречающиеся по пути, не выглядели встревоженными.

— Там, на юге, уже вовсю полыхает война, — наконец проговорил Анардиль. — Гибнут люди. Женщины. Дети. Войска Саурона не знают пощады и не дают передышки.

— Какой кошмар! — саркастично пробормотал Синголло. Ехавший рядом адан из свиты бросил на эльфа быстрый взгляд. — Что? — поднял бровь Синголло. — Думаете поразить нас ужасами вашей войны?

— Она не только наша, — процедил адан. Анардиль предостерегающе посмотрел на него, но тот в упор проигнорировал взгляд. — Саурон — общий враг.

— И поэтому мы уже который год отбиваем свои границы от набегов.

— Я наслышан о вашей войне с ним, — встрял в разговор Анардиль, оттирая своего воина и заставляя его ехать позади. — Уверен, та война мало чем отличалась от этой.

— Войны вообще все похожи одна на другую, — равнодушно протянул Трандуил, глядя прямо перед собой. — Или убиваешь ты, или убьют тебя.

— Неужели к этому можно привыкнуть? — покосился на эльфа Анардиль.

— Ко всему можно привыкнуть за несколько сотен лет, — усмехнулся Трандуил, пуская коня вперёд. Синголло догнал его спустя несколько ярдов, и некоторое время друзья ехали молча.

— Они так молоды, — проговорил наконец Трандуил. — Почти дети. Куда им воевать?

— У них может и не быть времени вырасти, — заметил Синголло.

До Лоринанда отряд добрался быстро. В пути эдайн рассказывали эльфам про Нуменор и его гибель, про то, как они прогневали Эру, и тот затопил Эленну, сгубив всех жителей.

— Правда, я это всё знаю только по рассказам, — смутился Анардиль, когда Синголло принялся заинтересованно выспрашивать подробности. — Я родился уже здесь, в Средиземье.

— Сколько же тебе лет? — спросил Трандуил, невольно прислушиваясь к разговору.

— Сорок три, — с ноткой гордости в голосе ответил Анардиль. — Я успел побывать не в одной битве за это время.

— Было бы чем хвалиться, — пробормотал Синголло так тихо, чтобы его услышал только Трандуил.

— Вспомни, как мы сами рвались стать героями, — в тон ему ответил Трандуил.

— А сколько вам лет? — поинтересовался адан.

— Немного больше, — уклончиво ответил Трандуил. — Но разве это важно? Мы будем сражаться вместе и, если на то будет воля Манвэ, умрём одной смертью. Поверь, кровь у эльфов такая же красная, как и у эдайн.

— Я никогда ещё не видел эльфов в бою, — в голосе Анардиля зазвучало восторженное предвкушение.

— Насмотришься ещё, — пообещал Синголло.

На границе Лоринанда отряд уже ждали. Приграничные стражи вышли навстречу, разглядывая смертных и весело переговариваясь с Трандуилом и Синголло.

— Что, приехали посмотреть на соперников по будущему турниру? — весело крикнул один из них.

— Если бы, — вздохнул Трандуил. — Боюсь, новый турнир будет нескоро. Война близко.

— Война? — Страж присвистнул. — Не могу сказать, что неожиданно, но всё же… Когда выступаем?

Эдайн уважительно смотрели на эльфа, на их глазах из веселого задиры превратившегося в собранного воина.

Во дворце Амдира было тихо и спокойно. И эдайн снова подумали о том, что они не видели и не знали мира. Беспрерывные битвы с войсками Саурона давно стали неотъемлемой частью их жизни. Люди рождались и умирали в бою. А здесь летали бабочки и в мягких тёплых сумерках вспыхивали мерцающие точки светлячков. Даже на той стороне Мглистых гор, казалось бы, совсем далёкой от Мордора, ощущалось напряжение и тревога. А здесь словно остановилось время. В то же время местных эльфов едва ли можно было назвать неженками. Высокие, суровые, почти все с оружием на поясе или за плечом — здесь были готовы отразить нападение в любой момент.

— Мы присоединимся к армиям Гил-Гэлада и Элендиля у Андуина.

Амдир показал на точку, обозначенную на карте красным.

— Разве вы не пойдёте в Линдон? — удивился Анардиль.

— А зачем? — искренне изумился Трандуил. — Лишний раз ходить туда-сюда через горы? Враг на востоке, а не на западе.

— Но Гил-Гэлад — Верховный главнокомандующий эльфийской… — начал было адан.

— Верховный нолдоран, ты хотел сказать, — перебил его Амдир. Трандуил заинтересованно покосился на него. В отсутствие Орофера Владыка Лоринанда принял его позицию, жесткую и непримиримую — командовать нандор могут только Владыки нандор. И никто больше.

— Мы не подчиняемся приказам нолдор, — пояснил Амрот, мягко остановив собиравшегося говорить отца.

— Но вы же все — эльфы! — всё ещё не мог понять Анардиль.

— А почему вы не остались в Нуменоре? — спросил Амдир. — Почему решили уплыть в поисках новой жизни? Вы же все эдайн.

— Потому что наш король служил Саурону, и мы не могли принять его веру и его требования… — медленно проговорил Анардиль.

— Значит, ты допускаешь, что у людей могут быть разногласия, которые не всегда приводят к миру?

— Конечно, — пожал плечами Анардиль.

— И допускаешь, что среди эльфов тоже не всегда всё гладко, — заключил Амдир. Анардиль недоверчиво покосился на безмятежно рассевшихся вокруг стола синдар. Какие между ними могут быть разногласия? Они все бессмертны и прекрасны, живут в мире и покое, разве можно желать большего?

Эльфы безмятежно улыбались, и у адана закралась мысль, что над ним подшучивают. Но вновь заговорив, Амдир был непреклонен.

— Мы встретим армию Гил-Гэлада за границей Лоринанда. Это не обсуждается. Войско, которое мы сможем предоставить, будет насчитывать сто тысяч, на охрану своего дома мы оставим ещё треть. Надеюсь, Верховный нолдоран будет доволен — мы чтим прежние договоры.

— Сто тысяч — не так уж и много для борьбы с полчищами Саурона, — не сумел скрыть разочарованный вздох Анардиль.

— Достаточно, когда дело касается объединённой армии, — резко бросил Трандуил, поднимаясь.

— Конечно, — поспешил согласиться адан, про себя делая пометку, что слухи о вспыльчивости и неуступчивости синдар не слухи вовсе.

— Сколько времени вам нужно на подготовку? — осторожно спросил он.

— Четыре месяца, — последовал ответ. Амдир поднялся, давая понять, что аудиенция окончена. В Лоринанде эдайн не стали задерживаться и поспешили к перевалу. Трандуил и Синголло тоже засобирались, прощаясь с Амротом и Амдиром.

— Скоро увидимся, — вздохнул Амрот, прощаясь с друзьями.

— Передай Ороферу, чтобы не затягивал со сборами, — попросил Амдир. — Когда первый воин армии Гил-Гэлада перейдёт Мглистые горы, я хочу быть готовым выступать.

— Уверен, он полностью тебя поддержит в этом решении, — тонко улыбнулся Трандуил. — Эдайн, нолдор… Интересно, гномов они позовут?

— Это было бы неплохо, — протянул Амдир. Трандуил и Синголло синхронно покосились на Владыку Лоринанда. С его любовью к наугрим было странно слышать подобное.

— Надо просчитывать все варианты, — вздохнул Амдир. — В прошлый раз Саурон нас чуть не победил. Да, в этот раз нуменорцы сразу будут с нами, но и эффект внезапности уже потерян. У нас нет свежей армии в запасе. Мы будем бить сразу всем что есть.

— Если не разделим армию, давая возможность оставшейся части ударить позже, — заинтересовавшись, подхватил Трандуил. — Если первое войско нападёт первым, второе сможет не только сохранить основные силы, но и своё преимущество…

— Может, мы прямо здесь карты разложим и начнём продумывать стратегию? — усмехнулся Синголло, кивая на землю под ногами. — У нас ещё есть время обсудить всё и решить. К тому же не обязательно Гил-Гэлад примет нашу идею.

— Кто-то будет его спрашивать? — фыркнул Трандуил.

Амдир хохотнул, хлопнув его по плечу.

— Езжайте. Увидимся осенью.

Почерневшие листья пахли сыростью и гнилью, тем непередаваемым запахом, что наполняет лес каждой осенью. Кони ступали мягко, еле слышно, а следом за всадниками шли ровные ряды эльфийской армии, разбитые на сотни. С веток капало — промозглый утренний туман ещё путался в вершинах деревьев, не желая рассеиваться. Тихо и неспешно наступала зима на Эрин Гален.

— Ты уверен, что мне не надо ехать? — в очередной раз спросила Эннель, пытаясь поймать взгляд Орофера, ехавшего рядом.

— Ты так хочешь опять окунуться в войну? — усмехнулся одними губами король, продолжая напряженно всматриваться в дорогу впереди. Они приближались к границам, где должен был ждать Амрот.

— Я не хочу опять расставаться с тобой, — еле слышно выдохнула Эннель. — В прошлый раз, когда вы сражались с Сауроном, он едва не одержал победу, и…

— Всё будет хорошо. — Тёплая рука накрыла её ладонь, сжимая в короткой ласке. — Ты же знаешь, сколько этих войн было. Не устала бояться?

— За тебя — нет. — Эннель зябко поёжилась, кутаясь в плащ. Она и проводить-то его позволить едва уговорила — всё отшучивался. — За тебя, за Трандуила. Всегда бояться буду.

Впереди послышались голоса — Трандуил, опередивший войско с небольшим отрядом, выехал навстречу. После коротких приветствий дальше поехали вместе.

— Амдир ждёт во дворце, говорит, готов выступить, как только мы подойдём. — Трандуил кивнул матери и понимающе улыбнулся, глядя на руки, что всё ещё не отпускали родители.

— Откладывать не будем, — отрезал Орофер, выпуская ладонь Эннель. — Быстрее выступим — быстрее вернёмся.

— Я тоже так думаю, — серьёзно кивнул Амрот. — Вести из Гондора всё тревожнее. Часть войска Саурона стоит перед Осгилиатом, но разведчики докладывают, что основная армия скрыта за Чёрными Воротами.

— Саурон не глуп, — пожал плечами Орофер. — И конечно, прибережёт силы для решительного удара. Вот только ударить мы ему не можем позволить.

— Думаешь, стоит нанести удар первыми? — спросил Амрот.

Покосившись на вздрогнувшую Эннель, Орофер качнул головой — позже. Понятливо кивнув, Амрот быстро перевёл разговор на другую тему.

Вокруг холма, затянутого жухлой травой, давно разросся оживлённый город. Но сейчас здесь было непривычно тихо. Эльфы молча провожали взглядами армию, идущую к Андуину. В Великой Пуще оставались немногочисленные отряды для защиты границ —крохотная капля огромного моря, что уходило сражаться. Ветер подхватывал редкие листья, задержавшиеся на деревьях, и бросал вслед воинам. Ярко-жёлтые, они кружились, опускаясь на плечи и головы, путаясь в волосах.

Эннель осталась у дворца Амдира, усилием воли заставив себя не провожать дальше. Она была нужна здесь, и Сварн, упрямо сжимавший губы, стоял подле, в бессильной злости стискивая рукоять меча. Тяжёлый разговор с Орофером на рассвете всё ещё звучал в голове.

— Может, всё-таки передумаешь? Я буду нужнее там, рядом с тобой.

— Рядом со мной будет достаточно воинов, — непримиримо качнул головой король. — А здесь не остаётся почти никого, кто способен не только отбить атаку в случае чего, но и организовать оборону, а если надо, отступление.

— Отступление? Из Эрин Гален? — настороженно посмотрел на него Сварн. — Думаешь, может дойти до этого?

— Не знаю, — честно ответил Орофер. — Но могу сказать только одно: армию, подобную этой, я уже видел. В конце Первой Эпохи. Но тогда нам помогли Валар. На этот раз помощи не будет.

— Ты же сам не раз говорил: Саурон не Моргот.

— Да. А мы — не войско Валинора, — мрачно проговорил Орофер. — У него было достаточно времени, чтобы набраться сил. А у нас в запасе только те воины, которыми мы располагаем здесь и сейчас. И никакой подмоги ниоткуда.

— Так и у Саурона её не будет! — воскликнул Сварн. — Он также бросит все силы в бой.

— Врагу всегда удавалось удивить нас, — тяжело вздохнул Орофер. — Морготу — драконами, Саурону… У него есть Кольцо, а это уже не мало.

— У нас тоже, — хмыкнул Сварн.

— У нас — нет, — тихо сказал Орофер. Взял со стола перчатки, посмотрел на них, словно раздумывая, стоит ли надевать. Поднял глаза на Сварна. — Береги их. Всех до единого. За каждого эльфа отвечаешь. Если мы не вернёмся, вы — всё, что останется.

И вышел, оставляя одного. Сварн стоял несколько долгих мгновений, чувствуя, как по спине расползается предательский холод. Орофер что-то задумал. Принял решение и теперь прощается. Как может. Или как не хочет, но вынужден.

Андуин, прозрачный, тёмный, нёс свои холодные воды к морю, разделяя Лоринанд и границы диких земель. Вперёд уходили степи, пустынные и необжитые. Идти вдоль реки предстояло несколько дней — в последних посланиях от Гил-Гэлада говорилось, что армия стоит у нагорья Эмин Майл.

— Если поторопимся, достигнем армии нолдор и эдайн через десять дней.

Вечером того же дня, когда армия встала на привал, в шатре Орофера собрался совет. Амдир задумчиво кусал губу, разглядывая карту.

— Где Гил-Гэлад планирует начать битву?

— Не знаю, — резко бросил Орофер. — Он нас пока в свои планы не посвятил.

— Лазутчиков вокруг много. Может, он боится, что его планы станут известны врагу? — осторожно заметил Амрот.

— Хочешь сказать, что Саурон не догадывается, что к нему движется войско в несколько сот тысяч? — иронично вздёрнул бровь Трандуил. Амрот вздохнул и покачал головой.

— Мы тоже не будем посвящать нолдорана в свои планы. — Орофер посмотрел на Амдира. Вскинул голову, тряхнув волосами.

— Это может ему не понравиться, — покачал головой осторожный Амрот.

— Главное, чтобы это нравилось нам, — хмыкнул Амдир. Друзья переглянулись, подмигнув друг другу.

— Есть что-то, чего мы пока не знаем? — поинтересовался Трандуил.

— Узнаете, — успокоил Орофер. — Пока это просто планы. Возможно, их и не придётся претворять в жизнь.

Трандуил скептично скривил губы — зная непростые отношения между Гил-Гэладом и синдар, нолдорану точно придётся не по душе план, предложенный свободолюбивыми Владыками.

Лошади лёгкой рысью бежали вперёд, поднимая облачка чёрного пепла под ногами. Серое небо уныло смотрело на армию, не спеша подарить и кусочка бирюзы. Эльфы шли, недоуменно озираясь — большинство из них давно не покидало леса, и открывшаяся картина не просто удивляла — повергала в ужас.

Некогда цветущий край, полный плодородных яблоневых и вишнёвых рощ и зарослей орешника, лежал перед армией выжженной равниной. Даже пней не осталось — пожар, прошедший здесь, выжег всё до основания. Бурая земля, по которой проносились чёрные змейки золы, — такими предстали перед эльфами сады жён энтов.

— Как давно это случилось? — вырвалось у одного из воинов, ехавшего рядом с Синголло.

— Два года назад, — мрачно ответил тот. Несмотря на то что сады горели у него на глазах, Синголло был угнетён не меньше остальных увиденным. Может, надеялся, что здесь поднимется хотя бы слабая поросль? Или что жёны энтов вернутся, чтобы возродить свои сады? Но нет. Беспощадное пламя спалило всё вокруг, уничтожив не только корни, но и семена, лежавшие глубоко под землей. Эти земли не скоро смогут оправиться от нанесённых ран — если вообще когда-нибудь смогут.

Бурые земли тянулись вдоль реки, спускаясь к воде, уходя далеко вперёд, к каменистому лабиринту Эмин Майл, невидному отсюда. Каждый вечер привал оттягивали до последнего, давая отдых лошадям. Сами эльфы никак не могли избавиться от чувства тоскливой обречённости, что навалилось, стоило перейти невидимую границу между Лоринандом и садами. Точнее, тем, что когда-то ими называлось.

Зима здесь, на юге, не спешила со снегом, изредка брызгая дождём, что прибивал пепел, позволяя наконец вдохнуть свежий воздух. Однообразный пейзаж не менялся на протяжении нескольких дней, лишь на другом берегу Андуина печально шелестел сухой тростник. Ни птиц, ни животных — край вымер, только вороны изредка пролетали по своим вороньим делам, издевательски каркая с унылой серой высоты.

— Слишком здесь спокойно и тихо, — проворчал на очередном привале Синголло, опускаясь на плащ перед костром. — Не люблю такую тишину.

— Я тоже, — ответил Трандуил, поигрывая кинжалом в руке. Поймав на лезвие отблеск пламени, он легко подбросил оружие в руке, направил на огонь и посмотрел на кончик, прищурив глаз. — Угнетает. Саурон знает, как подавить дух ещё до начала войны. Что ему эти сады? Мешали? Нет. Но он выжег их, чтобы мы наблюдали дело рук его и думали об этом с каждым шагом, что делаем в сторону Мордора.

— Признаюсь, у него это получилось, — нехотя пробормотал Синголло, протягивая руки к огню. Холодный озноб пробежал по спине, заставляя поёжиться. — Я даже спать здесь толком не могу — всё огонь перед глазами стоит.

— Я тоже, — вздохнул Трандуил. — Где Валинлоссэ?

— С лучниками. Командует ротой.

— Давно его повысили? — заинтересовался Трандуил, улыбнувшись.

— Не делай вид, что не знаешь, — фыркнул Синголло.

— Не знаю, — пожал плечами Трандуил. — Главнокомандующий у нас теперь Сварн, а я в его дела не лезу.

— Почему Орофер оставил его?

— Думаю, ты знаешь почему.

— Стараюсь не думать об этом, — коротко ответил Синголло. Над костром повисла тишина. Тихо потрескивали ветки. Амрот появился из темноты беззвучно, просто шагнул в круг света и присел напротив.

— Завтра подойдём к Эмин Майл, — нарушил он затянувшееся молчание. — Армия Гил-Гэлада уже там.

— А эдайн? — вскинул голову Трандуил.

— Исильдур там. Анариона пока не видно.

— Наугрим? — полюбопытствовал Синголло.

— Не слышал про них, — поморщился Амрот.

— Одна хорошая новость — увидим Келеборна и Элронда. — Трандуил вогнал кинжал в ножны и растянулся на плаще, укрывая плечи.

— Мы все так спокойны, — задумчиво проговорил Амрот спустя несколько минут, — словно не сражаться идём, а просто едем в гости.

— Чего тут бояться-то? — усмехнулся Синголло. — Если убьют один раз, второго уже точно не будет! А одну смерть я как-нибудь переживу.

— Страшно, что нам больше не страшно, — грустно сказал Амрот. — Страх позволяет выжить, безрассудство ведёт к гибели.

— Смотрю, ты сегодня настроен на рассуждения о жизни, — покачал головой Синголло, устраиваясь поудобнее у костра. — Жаль, вино кончилось.

— Дома осталось, — невнятно пробормотал Трандуил из-под опущенного капюшона. — Вернёмся — порассуждаем. Обо всём: о воинах, о своём к ней отношении, о любви к жизни… А сейчас надо поспать.

— Ты же только что говорил, что здесь тебе не спится! — воскликнул Синголло, приподнявшись на локте.

— Меня разговоры Амрота усыпляют. — Из-под плаща раздался сдавленный смешок.

Амрот грустно улыбнулся, покачал головой. Он и сам не хотел говорить об этом: о смерти, о битвах, о том, что ждёт впереди. Но и молчать не мог. Будто что-то подталкивало. Смотрел на Орофера и отца и не мог понять, зачем они пытаются переиграть Гил-Гэлада. И главное, в чём? В том, кто быстрее достигнет Барад-Дура? Так ведь твердыню Саурона мало осадить. Её надо взять штурмом. И все эти их заявления о том, кто главный… Как дети, право слово!

Он с тревогой наблюдал за растущим энтузиазмом отца — обычно спокойный и рассудительный, Амдир с недавних пор не просто поддерживал Орофера, а с каждым разом предлагал всё более рискованные планы, до рассвета азартно споря с владыкой Эрин Гален. Они будто позабыли не только про свою жизнь, свою безопасность. Всё чаще Амроту казалось, что они забыли и о том, что за ними идут живые эльфы. Те, кто идёт сражаться не за чьи-то амбиции. Кто идёт сражаться за мир и за жизнь.

Но Орофер передвигал новые фигуры на карте, и Амдир, не отставая, добавлял ещё, обходя нарисованные горы, минуя болота и овраги. Забывая, что за каждой фигурой скрыты тысячи жизней.

«Искажение коснулось каждого из вас», — вспомнились слова Нимродель. Как часто он задумывался над формой, что принимает влияние тени Моргота, под которой они жили столько времени в Белерианде. Сейчас, глядя на владык Великой Пущи, прошедших столько войн, переживших столько тысячелетий, его охватывал страх. Настоящий, ледяной страх. Потому что, забыв осторожность, они думали лишь об одном — как синдар покончат со Злом в Средиземье, и Валар наконец поймут, что эльфы Тингола сильны без Колец. И победить могут без чужой помощи.

Нагорье Эмин Майл армия огибала ещё несколько дней, обходя с юга. Сарн Гебир неумолчно гудел, срываясь вниз ревущей пенящейся массой. Там, впереди, невидное отсюда, лежало море. Туда волей-неволей обращались взгляды эльфийских воинов, помнящих, как пришли в решающую минуту на помощь корабли Нуменора. Но Нуменора больше не существовало, и все, кто был способен дать отпор врагу, собрались сейчас здесь, на берегах Андуина. Блестели в свете бледного солнца топкие земли, что простирались до самых границ Мордора — самый короткий путь к Чёрным Вратам.

— Тебе ничего это не напоминает? — Трандуил и Синголло стояли на пригорке, разглядывая армию, что расположилась внизу. Голубые с серебром знамёна Гил-Гэлада гордо реяли на слабом ветру, острыми концами указывая дорогу к Мордору. Рядом плескались чёрные знамёна с серебряным древом и бриллиантовыми звёздами — знамя Элендила. До самой границы сухих земель, насколько хватало глаз, расположилось огромное войско Союза Эльфов и Людей.

— Напоминает, — мрачно ответил Синголло, поджимая губы. Тревога разливалась по сердцу, и он не в силах был остановить её ход. — Нирнаэт Арноэдиад.

— Битва Бесчисленных Слёз, — тихо повторил Трандуил, не сводя пристального взгляда с ровных рядов палаток и шатров. — Та же мощь, та же сила.

— Не та же, — нахмурился Синголло, усилием воли рассеивая наваждение. — Тогда против нас стоял Вала. Сейчас — всего лишь майа.

— Мельчают Враги, хочешь сказать? — хмыкнул невесело Трандуил. Шутить не хотелось. Острым клинком воспоминания вспороли укрывшее их полотно забвения, и битва, проигранная, вставала перед глазами, будто это было вчера.

— Ну, драконов у Саурона точно нет, — не сдавался в попытках развеселить друга Синголло. Но тот лишь вздрогнул всем телом, обращая глаза к еле заметной чёрной полосе Эред Литуи, за которыми скрывался Мордор. — Прости.

Трандуил молчал, бессознательно сжимая рукоять меча. Здесь, наверху, было тихо. Еле слышный гул водопада. И тишина. Только стук сердца, размеренный и гулкий, да шум ветра, путающегося в длинном серебряном плаще. Он привык идти на смерть, привык убивать и ждать, что умрёт сам, но то, что должно было случиться здесь, решить судьбу Средиземья, отчего-то наполняло душу беспросветной тоской.

— Какой ценой нам дастся победа? — вдруг спросил он, отворачиваясь от далёкого Мордора. — Почему наша жизнь так обесценилась, что мы запросто бросаем тысячи эльфов в новые битвы? Когда это кончится?

— Когда последнее Зло будет истреблено, — спокойно ответил Синголло. — Когда все приспешники Врага будут развеяны чёрным прахом в воздухе. Тогда мы найдём покой. Навсегда.

— Звучит не слишком обнадёживающе, — дёрнул щекой Трандуил. Улыбка отказывалась складываться, словно мышцы на лице замёрзли и не желали слушаться.

— Мысли у тебя не слишком обнадёживающие, — укоризненно заметил Синголло, кладя руку на плечо друга, забранное в гондолинский доспех.

— Ты прав, — после короткого молчания ответил Трандуил. — Сам не знаю, что нашло. Может, это погода. И ветер.

— И болота, — подхватил Синголло, подталкивая Трандуила к тропинке, по которой они поднялись сюда. — Никогда не любил болота. Они напоминают о Нан Дунгортеб.

— Так там болот не было, — удивлённо вскинул брови Трандуил.

— И что? — Синголло пожал плечами. — Чувство такое же — тоскливое и ужасающее.

Не оборачиваясь более, друзья спустились вниз, к шатрам Орофера и Амдира, на ходу натягивая перчатки на озябшие руки.

— Ну что? — Орофер уже сидел верхом, сдерживая нетерпеливо гарцевавшего коня. Амдир стоял рядом, нервно теребя поводья.

— Войско давно здесь стоит, — ответил Трандуил и посмотрел за спины Владык — их лагерь только принялись разбивать.

— Значит, основательно расположились, — скрипнул зубами Орофер.

— Планируют затяжную войну, — пожал плечами Синголло. — Разворачивают укрепления.

— Что ж, самое время нанести визит Верховному нолдорану.

Едва Трандуил оказался в седле, как кони сорвались с места и помчались мимо суетящихся воинов.

Они остановились перед огромным серебристо-голубым шатром, и Орофер соскользнул на землю, не глядя бросая поводья первому подбежавшему эльфу. Амдир, Амрот и Трандуил спешились и пошли следом, заходя в полумрак шатра.

— Вы здесь! — вместо приветствия довольно воскликнул Кирдан, поднимаясь с походного кресла.

— Надеюсь, никто не сомневался в нашем прибытии, — откликнулся Орофер, бросая быстрый взгляд на Гил-Гэлада, что стоял над картами и выпрямился, стоило синдар войти в шатёр.

— Никто, — коротко ответил он, склоняя голову в скупом приветствии. Анарион запаздывал, гномы всё ещё не подошли, и настроение у Верховного нолдорана было не самым радужным.

— Когда выступаем? — Амдир подошёл к столу, деловито разглядывая испещрённые линиями и флажками карты. — А это кто? — Его палец упёрся в зелёные значки, рассредоточенные по полю вдоль Эфель Дуат.

— Ты правильно понял. — Гил-Гэлад встал рядом. — Это войско Великой Пущи.

— Я видел всадников, это Анарион? — В шатёр вошёл адан, настолько высокий, что эльфы с невольным интересом уставились на него, впервые встречая подобного великана среди эдайн.

— Нет, это синдар, — ответил за нолдорана Кирдан. — Орофер — Владыка Эрин Гален, Амдир — Владыка Лоринанда, и их сыновья — Трандуил и Амрот. Элендил, — представил он адана эльфам.

— Мы кого-то ждём? — поинтересовался Трандуил, сжимая перчатки в руках. Ещё одно напоминание. Тогда ожидание закончилось предательством. Тогда оно стоило жизни десяткам тысяч воинов.

— Моего второго сына, — пояснил Элендиль и обратился к Гил-Гэладу: — Надо послать отряд, узнать, что случилось.

— И часто вы туда-сюда отряды посылаете? — невинным тоном поинтересовался Орофер. — Чтобы узнать, как дела друг у друга?

— Мой сын не отвечает вот уже две недели, — спокойно ответил Элендил. — С ним пятнадцать тысяч войска. Оно не могло исчезнуть бесследно. Думаешь, стоит оставить всё, как есть, не озаботившись их судьбой?

— Думаю, что опоздавших не ждут, — резче, чем следовало бы, ответил Орофер. — Твой отец, — он посмотрел на Гил-Гэлада, — погиб из-за того, что слишком мы долго ждали чужого сигнала. Надеялись на чужое слово. — Снова резкий взгляд на Элендила. — Слово адана.

— Ты забываешься, эльф! — взревел Элендил, кладя руку на рукоять огромного двуручного меча.

— Я лишь делюсь воспоминаниями, не более, — равнодушно пожал плечами Орофер, мигом успокаиваясь, будто и не было этой вспышки. — Прости, если обидел. Но я думаю, ты оставляешь за нами право помнить о битвах, что случились задолго до появления на свет твоих предков. Я не считаю твоего сына предателем. Но, увидь ты столько, сколько видели мы, ты бы тоже сомневался. Во всех.

— Совет будет завтра? — нарочито громко спросил Кирдан, подходя к Ороферу.

— Да, — кивнул Гил-Гэлад, бросая благодарный взгляд.

— Тогда завтра и увидимся. А сейчас прости, нолдоран, но нам есть о чём поговорить с владыками леса. Вспомнить старые битвы, — с нажимом произнёс он, выводя тех из шатра. Трандуил и Амрот, кивнув, вышли следом.

— Ты что творишь? — прошипел Кирдан, едва они отошли на несколько шагов. — Чего ты добиваешься? Поссориться с союзниками накануне битвы?!

— Я добиваюсь того, чтобы мы не рассиживались здесь несколько лет, собираясь с мыслями, — веско ответил Орофер. — А как можно скорее выступили на Мордор. И лучший способ сделать это — разозлить их всех. А потом направить эту злость туда, где ей самое место. На Саурона.

— Странный ты выбрал способ, — покачал головой Кирдан. — Не проще ли предложить это завтра на Совете?

— Предложим, будь уверен, — кивнул Орофер. — Только скажи честно, как ты думаешь, к нам прислушаются?

— Не знаю, — ответил Кирдан. — Все здесь замерли в ожидании. А чего? Никто пока не знает.

— Я ж говорю — решительности не хватает! — внезапно развеселившись, воскликнул Орофер.

— Ладно, — проворчал Кирдан, махнув рукой двум эльфам, приближавшимся к ним. — Пойдём ко мне, нам действительно есть о чём поговорить. И не о Нирнаэт, даже не думай!

Эльфы приблизились, и Трандуил с радостью узнал в них Келеборна и Элронда.

Попрощавшись с отцом, он поспешил к друзьям. Амрот пошёл следом, не испытывая желания слушать очередное обсуждение атаки, к которому непременно сведётся разговор.

— Трандуил! — воскликнул Келеборн, заключая друга в крепкие объятия. — Амрот! Вы здесь! Наконец-то! А Синголло?

— В лагере, — махнул рукой куда-то за спину Трандуил. — Поехали к нам. Посидим.

— А Совет? — нахмурился Келеборн.

— Завтра, — отмахнулся Трандуил. Думать о битве не хотелось. Говорить о ней тоже. Хотелось отвлечься и забыться на время.

— Тогда поехали, — улыбнулся Келеборн. — Ты с нами? — Он повернулся к Элронду.

— Спрашиваешь! — фыркнул тот. — Сейчас к нолдорану загляну и догоню.

— Не могу пока понять, на кого она похожа, — задумчиво протянул Трандуил спустя полчаса, откладывая в сторону рисунок девочки. Расположившись в палатке, друзья обменивались новостями, и Келеборн не преминул показать свою дочь.

— На Тингола, — фыркнул Синголло, разглядывая рисунок. — Смотри, нос прославленного дяди и взгляд тот же, острый, будто в душу проникает.

— Думаешь? — удивился Келеборн, косясь на рисунок.

— Точно! — воскликнул Трандуил. — Кровь о себе даёт знать. Красавица вырастет.

— Только бы не такая высокая, — развеселился окончательно Синголло, протягивая рисунок Элронду.

— Красивый ребёнок, — равнодушно протянул он — чужие дети волновали глашатая Гил-Гэлада меньше всего в данный момент. — Что между вами происходит? — задал он тревожащий последний час вопрос.

— Между кем? — натурально удивился Трандуил.

— Не юли, — строго одёрнул Элронд. — Что задумали Амдир с Орофером?

— Войну, — жёстко ответил Трандуил. — Не рассиживаться здесь до лета, а напасть сразу, как можно скорее, ударить всеми силами и либо победить, либо погибнуть.

— Анарион ещё не подошёл, — напомнил Элронд.

— И? — вскинул бровь Трандуил. — Что с того, скажи? Наших войск мало, чтобы нанести удар?

— Надо действовать сообща, — упрямо проговорил Элронд. — Разработать стратегию, исключить любой риск…

— Риск?! — Трандуил поднялся с кресла и прошёлся по палатке. — О каком риске идёт речь, скажи?! Мы здесь все или умрём, или победим — вот тебе единственный риск. Или Гил-Гэлад хочет просчитать возможные потери? Так их будет много. Очень много, тут и гадать не стоит.

— Но если есть возможность предотвратить большие потери… — начал было Элронд, но Трандуил перебил его.

— Если можно предотвратить, нечего было и начинать! Или зачем мы все здесь собрались?

— Я не о том! — досадливо воскликнул Элронд. — И ты понимаешь прекрасно, что я пытаюсь до тебя донести! У нас только этот шанс, один, другого не будет, понимаешь? Это последняя война нашей Эпохи, дальше либо всё, либо ничего!

— Я об этом тебе и твержу, — с лёгким высокомерием бросил Трандуил. — Шанс один, а мы сидим тут, сколько?.. Сколько вы уже ждёте?

— Две недели, — угрюмо ответил Элронд.

— И сколько просидим ещё? Пока Саурон не стянет к Воротам все свои войска и не ударит первым, размазав нас по Эмин Майл и утопив в Андуине?

Элронд не ответил, в душе соглашаясь с Трандуилом. Сидеть под стенами Мордора никому не нравилось. Но бунтовать против Гил-Гэлада даже в голову никому не приходило. Оставалось лишь ждать вестей от Анариона.

Солнце в этих краях всходило словно нехотя, медленно выползая из серых, грязных облаков, равнодушно скользя холодными лучами по кольчугам и наконечникам копий. Ветер стих, но за ночь приморозило, и изо рта вырывались крохотные облачка пара, растворяясь в воздухе.

Совет, что собрался в шатре Гил-Гэлада, всё никак не начинался — ждали гонцов, которых заметили ещё час назад на границах с лагерем.

— Неплохое вино, — заметил Орофер, вольготно расположившись в кресле и покачивая ногой. — Может, лютню принести да спеть, чтобы не скучно было?

— Неуместная шутка, — строго заметил Исильдур, неприязненно косясь на синда. Но тот и бровью не повёл, проигнорировав его взгляд.

— Думаю, завтра можем устроить турнир. Небольшой, для поддержания воинского духа. Дней так на десять. А после послать за жёнами и детьми, что же они без нас сидят, скучают. А потом…

— Довольно! — оборвал Гил-Гэлад, поднимая голову от карт и впиваясь взглядом в лицо Орофера. — Чего ты добиваешься? Твоей язвительности уже достаточно не просто для разлада, а для полноценного вызова!

— Точно, вызов! — картинно всплеснул руками Орофер. — А я всё думаю — что после турнира устроить…

— Ещё хотя бы одно слово произнесёшь, я тебя прямо здесь проткну! — зарычал Элендил, поднимаясь с топчана и распрямляя плечи. В палатке сразу стало тесно, но едва ли кто-то из эльфов обратил на это внимание. Они переводили обеспокоенные взгляды с Владыки Эрин Гален на нолдорана и обратно, не решаясь предотвратить назревающую ссору.

— У меня нет намерения лишать армию эдайн их Короля, — серьёзно проговорил Орофер, наконец соизволив встретиться взглядом с Элендилом. — Но если бы мой сын опаздывал на войну, я не стал бы его ждать.

Элендил фыркнул, опускаясь обратно, продолжая сжимать рукоять меча. Орофер лишь пожал плечами, переведя взгляд на Амдира. Тот едва заметно кивнул и невольно обратил взор на вход, за которым раздались громкие голоса. Спустя мгновение полог распахнулся, пропуская запылённого гонца, по усталому лицу которого струился пот, оставляя светлые дорожки.

— Говори! — бросил Элендил, а Исильдур подался вперёд, словно боясь упустить хоть слово.

— Войско Анариона выступило из Гондора, прорвав кольцо осады, и движется сюда, — выдохнул гонец. Глаза Элендила довольно вспыхнули, и он быстро переглянулся с сыном.

— Они будут здесь через две недели, — добавил гонец, почтительно склоняя голову перед своим королём. Тот отпустил его взмахом руки и обернулся к Гил-Гэладу.

— Ещё две недели, — протянул Орофер. — Прекрасно.

Он поднялся, и синдар, находящиеся в шатре, потянулись следом.

— Пойду посплю, раз больше нечем заняться.

— Ты не хочешь обсудить тактику наступления? — спросил Гил-Гэлад.

— О чём тут говорить? — развёл руками Орофер. — Наши войска выступят с вашими. Но не ждите, что мы будем подчиняться твоим приказам и следовать туда, куда ты нас поставишь. Пусть горы охраняют наугрим, слышал, они тоже скоро присоединятся.

— Орофер! — в голосе Гил-Гэлада послышалась угроза.

— Что? — обернулся Владыка Эрин Гален, глядя на нолдорана зелёными невинными глазами. — Подождём две недели.

В назначенный срок войско Анариона не подошло. Орки Саурона пытались задержать его, заставляя огромную неповоротливую армию то и дело останавливаться, чтобы принять бой с небольшими отрядами. Месяц пришлось выжидать Союзу, прежде чем Анарион въехал, наконец, в лагерь, и к тому времени напряжение можно было потрогать рукой.

— Значит ли это, что мы выступим завтра? — уточнил Орофер следующим утром, собираясь на очередной Совет.

— Надеюсь, — вздохнул Кирдан, который зашёл лично позвать Владык Пущи.

— Ты же знаешь, что мы правы, — понизив голос, сказал Амдир. — И не только ты — тут каждый второй уверен, что выступать надо было ещё вчера. За это время враг вдоволь изучил и нашу численность, и наше вооружение. Проще уйти и вернуться через десять лет, чем ввязываться в войну на таких условиях.

— Ты это хочешь предложить? — внезапно посуровев, уточнил Кирдан.

— Нет, конечно! — отмахнулся Амдир, будто и не заметил прохлады в голосе друга. — Я лишь хочу донести до нолдорана и эдайн, что медлить дальше нельзя.

— Они это понимают, я уверен, — язвительно ответил Орофер. — Понимают, но медлят, потому что желание выступить быстрее исходит от нас! Если бы Элендил каждый день обивал порог шатра Гил-Гэлада, уверен, мы бы уже сидели на развалинах Барад-Дура!

— Или лежали в болотах вдоль Эфель Дуат, — заметил Амдир, застёгивая фибулу на плаще.

— Может, и так, — согласился Орофер. — Но всё же лучше, чем сидеть здесь. Впрочем, довольно об этом. Пойдём на Совет, послушаем, что нового.

В шатре было многолюдно. Эльфы, эдайн и два степенных гнома — наугрим Мории прибыли три дня назад, покончив с орками, что множились там, как муравьи. Шум не смолкал, все пытались высказать свою точку зрения, надеясь быть услышанными. Синдар пришли последними, пропустив вперёд Анариона с несколькими полководцами.

— Наконец мы собрались все вместе, — довольным голосом начал Гил-Гэлад, опираясь на стол обеими руками. — И теперь пришла пора решить, как и когда начнётся наше выступление.

— Впереди лежит равнина Дагорлад, — начал Элендил. — Предлагаю пройти через неё прямо к Чёрным Вратам и вызывать Саурона на бой. Уверен, они распахнутся, стоит нам подойти.

— А ещё вынесут вина и пригласят в гости, — едко пробормотал Орофер. Потом поднял голову, обводя всех взглядом. — Мы должны были ударить раньше, пока за Вратами не стояла огромная армия, но не об этом сейчас. — Он вздохнул, покосился на карты и раздражённо дёрнул щекой. Затем сжал кулак, поднимая его вверх. — Я согласен с Элендилом — ударить надо одним кулаком, мощным и сильным. А стоит ему соприкоснуться с лицом врага, — ладонь разжалась, — мы рассредоточимся, пропустим их вперёд, беря войско в клещи. Передовые отряды пройдут вглубь Мордора, прокладывая путь нашей армии.

— А враг меж тем спустится с гор и захлопнет за нашими спинами Чёрные Врата, — скептично добавил Гил-Гэлад, качая головой. — Ты предлагаешь рисковать всем и сразу, забыв о возможных атаках.

— Я предлагаю действовать, а не решать ещё три месяца, чьи знамёна первыми вознесутся над Барад Дуром! — воскликнул Орофер.

— Не могу понять, как с таким отношением к войне ты до сих пор жив! — не выдержал Гил-Гэлад.

— Потому что я умею сражаться, а не прятаться за спинами других! — повысил голос Орофер.

— Мы не будем рисковать, — скрипнул зубами нолдоран, неимоверным усилием воли заставляя себя успокоиться. — Мы окружим Мордор с трёх сторон. Со стороны Эфель Дуат встанут армия синдар и войско наугрим. Мы все забываем о перевалах, с которых легко может спуститься не одна тысяча орков. Надо это предотвратить. А перед Эред Литуи выстроится наше с эдайн войско. Если опасности с гор не будет, вы, оставаясь в запасе, ударите свежими силами, когда придёт время. Если же будет — сможете защитить и прикрыть нас.

— Там нет прохода, Гил-Гэлад! — воскликнул Амдир. — Может, вы, живя в Линдоне и Митлонде, не слышали о Кирит Унгол?! Туда даже орки бояться соваться, и это единственный выход из Мордора с этой стороны! И ты хочешь, чтобы мы сторожили скалы, пока вас убивают на Дагорлад?!

— Я хочу, чтобы вы слушались приказов и не пытались их оспорить! — зло выкрикнул Гил-Гэлад. Кирдан закатил глаза, переглянувшись с Келеборном.

— Твоих приказов?! — взревели одновременно Орофер и Амдир.

— Кто ты такой, что смеешь нам приказывать?! Быть может, сам посланник Валар? Нет? Тогда не смей даже заикаться о том, что можешь приказывать нам! — Амдир замолчал, тяжело дыша. В шатре повисла звенящая тишина. Никто не осмеливался нарушить её. Эдайн хмурились, нервно наблюдая за эльфами. Подумать о том, что среди них могут быть подобные распри, никто и во снах не мог. Они могли лишь растерянно смотреть на них, не пытаясь даже угадать корни этой неприязни.

— Я — Верховный Владыка нолдор! — высокомерно процедил Гил-Гэлад, вскидывая подбородок. — Ты хочешь померяться родословными, Амдир?

— А если хочу? — в тон ему бросил Амдир. — Или ты думаешь, что мой род менее доблестный? Или род Орофера? А может, ты хочешь усомниться в законности нашей власти?!

— Может, и хочу! — запальчиво выкрикнул Гил-Гэлад и резко осёкся, чувствуя, как его плечо сжала ладонь Кирдана.

— Негоже Высшему народу пререкаться в присутствии смертных и наугрим, — еле слышно шепнул тот. Гил-Гэлад, раздражённо дёрнув плечом, согласно кивнул.

— Мы выступим завтра, — сухо продолжил нолдоран, потянулся за стоявшим рядом кубком и осушил его одним глотком. — А присоединяться к нам или нет — решать вам.

— Не надейся, что мы уйдём в леса, — спокойно ответил Орофер, — и ты получишь возможность ославить нас на всё Средиземье. Мы выступим с вами, но не жди, что подчинимся тебе.

— Переживу, — вполголоса буркнул Гил-Гэлад, чтобы его услышал только Кирдан.

— Раз мы разобрались с командованием и родословной, может, обсудим битву? — К столу подошёл Элендил, сурово глядя на нахохлившихся эльфов. — Думаю, никто не будет спорить о том, что без согласованности действий мы далеко не уйдём?

— Какой численностью мы обладаем? — глухо спросил Гил-Гэлад, всё ещё не поднимая глаз на синдар.

— Пятнадцать тысяч Анариона и по двадцать пять — моя армия и армия Исильдура.

— Пятьдесят тысяч — гномы Мории, — подал голос один из наугрим, выступая вперёд.

— Пятьдесят тысяч — армия Линдона и Митлонда, — вздохнул Кирдан.

— Сорок пять тысяч — Эрин Гален, — ровным голосом проговорил Орофер.

— И сорок — Лоринанд, — ответил Амдир.

— Итого двести пятьдесят, — подвёл итог Гил-Гэлад. — Думаете, этого мало?

— Достаточно, чтобы победить, если против нас не выпустят драконов, — сказал Орофер. — И не допустить предательства. Все уверены в своих союзниках, я думаю?

— Я уверен. — Гил-Гэлад вскинул глаза и твёрдо посмотрел сначала на Орофера, а затем перевёл взгляд на Амдира. — Несмотря на наши внутренние разногласия, я верю, что никто из нас не предаст старые клятвы. Без этой веры не стоило и собирать Союз.

— Говорить вы, эльфы, мастера, это нам давно известно, — проворчал гном, представившийся Дином. — Когда к делу-то уже приступим?

Орофер с удивлением посмотрел на гнома сверху вниз, не в силах скрыть улыбку одобрения.

— Выступим завтра. Обойдём Эмин Майл с востока и выйдем к Дагорлад. Справа лягут болота, а впереди — Мораннон — наша цель.

— Я думал, наша цель — Барад Дур, — не упустил случая поддеть Орофер.

— Наша начальная цель, — уточнил Гил-Гэлад. — Или ты хочешь сказать, что Мораннон нам не нужен?

— Только если ты знаешь другой путь в Мордор, — почтительно ответил Орофер. — Хотя постой. Ты ведь знаешь! А иначе как объяснить твоё желание поставить нас с наугрим вдоль глухих гор?

— Не начинай, — устало и раздражённо проговорил Кирдан. — Мы здесь затем и собрались, чтобы обсудить всё, а не ругаться и спорить. Скажи, что хочешь ты? Откуда хочешь выступить?

— Охранять горы нет смысла. Наши воины — одни из самых опытных и обученных, прошедшие не одну войну. Среди них есть те, кто сражался с Морготом в самых первых битвах Белерианда. И я не буду ставить их в запас. От них больше пользы на поле боя. А если нет — проще отправить домой.

— Никто не собирается задвигать твоих доблестных воинов на второй план, — ответил Гил-Гэлад. — Наша цель — использовать всю силу, что собрана здесь, с наибольшей пользой и эффективностью. Сколько у вас всадников?

— Немного, — нехотя признал Орофер. — Около шести тысяч. Остальные — пехота. Лучники, мечники.

— У меня чуть больше, — заметил Амдир. — Но тоже мало. Нужного количества лошадей, способных нести армию, в лесу не вырастишь. Наши воины хороши своей маневренностью. И меткостью.

— Лучников поставим впереди. — Гил-Гэлад прочертил ровную полосу от Эмин Майл к востоку. — Это — сила, способная сдержать напор орков, заставить их замедлиться. Часть всадников расположим здесь, — плавная дуга прошла вдоль края болот. — Подпустим орков ближе и погоним их прочь от Мораннона, расчищая проход в Мордор, прямо на наши копья. В это время основная часть войска обогнёт сражающихся на Дагорладе с востока и, минуя Чёрные Ворота, прорвётся к Барад Дур.

— План хорош. — Элендил склонился над картой, внимательно изучая пометки. — Знать бы, что нас там ждёт, за воротами…

— Саурон нас там ждёт, этого мало? — фыркнул в бороду гном.

— В самый раз для доблестных наугрим, — без тени насмешки проговорил Орофер. — Я во многом согласен с планом Гил-Гэлада. — Тот в ответ на эти слова удивлённо приподнял брови. — Но есть одно «но». Сколько орков выйдет из Чёрных Ворот в атаку? Не случится ли так, что мы обречём сражающихся на Дагорлад на смерть, оставив их и прорываясь в Мордор?

— Мы здесь все так или иначе обречены на смерть, — вполголоса сказал Исильдур.

— Смотрите. — Орофер склонился над картой, остальные заинтересованно подошли ближе. — Если мы поставим больше воинов у края болот, — он ткнул в буро-зелёные черточки, занимающие часть равнины у горной гряды, — желательно лёгкой пехоты, на случай, если придётся отступать, они смогут быстрее среагировать, если орков появится больше, чем мы ожидали. И прикрыть отступление основных сил, сократив потери. Если же Саурон решит приберечь основные силы на потом, эти же воины легко прорвутся к Мораннону, расчистив проход в Горгорат. А следом пойдут наугрим в тяжёлой броне. Пехота расступится, пропуская их.

— Значит ли это, что моё войско примет на себя удар основных сил Мордора? — уточнил Дин, поглаживая бороду.

— Именно так, — кивнул Орофер. Все застыли в напряжённом ожидании.

— Клянусь Махалом, это мне нравится! — воскликнул гном. — Совсем другой разговор! Охранять горы не входило в наши планы, скажу я вам.

Совет закончился далеко за полночь. Военачальники расходились по шатрам, отдавая приказы командирам — на рассвете выступление. Синдар шли тихо, обдумывая последние слова Гил-Гэлада, сказанные, когда в шатре не осталось никого из смертных.

— Ты хочешь, чтобы ваши войска выступили к Мораннону первыми. — Нолдоран снял венец и устало потёр лоб. — Ты понимаешь, что это означает?

— Если нас заметят раньше срока и враг повернёт к нам, живыми уйти удастся не всем, — спокойно ответил Орофер. — За нашими спинами будет лежать болото. Но шанс выбраться у легко вооруженного воина намного выше, чем у всадника. Да даже мечники и гномы утонут быстрее.

— И мы не можем оставить этот край без прикрытия. Со стороны болот действительно мало кто будет ждать нападения. Уверен, Саурон отлично знает преимущества земель, что лежат перед его страной. И не преминет воспользоваться ими. Но на болота орки не пойдут, они слишком тяжёлые.

— Если только он не захочет уложить там часть своего войска, — задумчиво проговорил Гил-Гэлад. — Я не могу, да и что скрывать, не хочу запрещать вам эту атаку. Но попрошу одного — не начинайте без моего сигнала. Мы вышлем разведчиков как можно ближе к Мораннону, и они первыми доберутся до вас, оповещая о начале битвы.

— Ты хочешь, чтобы мы подчинились твоему приказу? — тонко усмехнулся Орофер. И тут же поднял руки в примиряющем жесте: — Не кипятись, нолдоран. Мы не выступим без твоей вести.

— Моей вести, — пришёл черёд усмехнуться Гил-Гэладу, — ты невероятно осторожен в словах, когда мы наедине, Орофер.

— Позволь сохранить образ непримиримых синдар в глазах смертных, — рассмеялся Орофер. — Не то неровен час, они расселятся по нашим лесам, как селятся вдоль границ Митлонда и Линдона. Я не готов терпеть так много людей рядом.

— Ты хитрый, как лис, Орофер, — фыркнул Гил-Гэлад. Амдир переглянулся с Кирданом. Оба беззвучно усмехнулись.

— Я беспокоюсь о благополучии своего народа, — серьёзно ответил Орофер и развернулся, чтобы уйти. Уже у выхода он обернулся и посмотрел прямо в серые глаза нолдорана. — Но не жди, что это значит подчинение твоим приказам, Гил-Гэлад. Моё отношение к нолдор не изменить за несколько часов. И командовать нашими армиями мы с Амдиром будем сами.

— Не собираюсь претендовать на главенство среди синдар, — вздохнул Гил-Гэлад, радуясь, что им удалось прийти к согласию хотя бы в малом. Кто знает, быть может, когда они победят Саурона, владыки синдар станут посговорчивее?

— Значит, мы едем к болотам, — в очередной раз вздохнул Синголло, мерно покачиваясь в седле. До топей было ещё два дня — армия разделилась, едва они миновали Эмин Майл.

— Если ты думаешь, что нам будет нечем заняться там, то смею тебя заверить — орков хватит на всех! — невесело фыркнул Трандуил.

Они медленно двигались во главе огромного войска, почти бесшумно ступавшего по безжизненной каменистой местности. Впереди и в конце, невидные отсюда, ехали всадники, пехота — в центре. Шли молча, песен никто не пел, на ночных стоянках не разводили костров, надеясь пробраться как можно ближе к Мордору, прежде чем что-то или кто-то выдаст их присутствие.

Болота начались на рассвете второго дня, когда зубцы Мораннона уже показались на сером небе. Пока едва заметные, мордорские уступы тянулись чёрной изломанной линией, уходя далеко на восток. Слева от войска лежала огромная каменистая равнина Дагорлад. Справа — мутно-зелёная долина, покрытая клочковатой дымкой тумана и испарений.

— Отличное место для отдыха, — вздохнул Синголло, оборачиваясь в плащ вечером второго дня. — Так и тянет остаться здесь подольше. Побродить по болотным кочкам и собрать клюквы.

— Не думаю, что здешние ягоды пригодны в пищу, — слегка поморщился Трандуил.

— Зря думаешь, — не согласился Синголло. — Птицы здесь есть? Есть. Они простые, не выведенные Сауроном. Есть и звери. Одичалые и злые, как тысяча балрогов, но тоже обычные. А значит, и еда их пригодна для нас.

— Тебе так надоела солонина? — Трандуил жадно покосился на кусок мяса, зажатый в руке друга. Тот, проследив за его взглядом, прижал руку к себе.

— Не надейся! — Он впился зубами в мясо, с трудом отрывая небольшой кусочек. — Просто вспомнил клюквенный морс, который сейчас готовят в Эрин Гален.

— Если Оромэ будет благосклонен, мы ещё не раз его выпьем, — вздохнул Трандуил.

Даже обычные шутки давались здесь с трудом. Земля, напитавшаяся Злом, столетия сидевшим неподалёку, охотно делилась им с путниками, угнетая и делая и без того тяжёлые мысли мрачными и унылыми. Хотелось стряхнуть с себя этот гнёт, распрямиться, встать в полный рост и скакать во весь опор навстречу врагу. Тишина, висевшая над обычно громким и весёлым войском, давила на виски.

Спали все в эту ночь неспокойно, и наутро войско было на ногах задолго до сигнала.

Воины тяготились дорогой, с каждым шагом всё сильнее становилось желание действовать, бежать, убивать, умирать — что угодно! Только не идти вот так, в тишине, прерываемой дыханием соседа и всплесками, доносившимися с болот.

Бескрайние, безжизненные, они растянулись на многие мили до самого горизонта. Где-то далеко разливался Андуин и шумел Рэрос, веером разбрасывая брызги. Но здесь ветер доносил лишь зловоние и клочья тумана, иногда окутывающие ноги до колен. И тогда начинало казаться, что они давно сбились с пути и уже идут по болотам. Только чёрные башни Мораннона, что становились всё отчетливее, не давали сбиться с курса.

К вечеру третьего дня по рядам пробежал приказ: «Остановиться!» Они дошли. Скрытые от глаз воинов Мораннона под сенью неприступных гор, эльфы быстро располагались на ночлег. Послышались довольные разговоры о том, что завтра в бой, и к лучшему. Долго сидеть здесь, под самым носом у Саурона — не хватит никакой выдержки.

— Надеюсь, все понимают, что Гил-Гэлад и Элендил идут длинной дорогой и нам придётся ждать их? — недовольно сказал Трандуил, когда надоело слушать бесконечные разговоры за спиной. Амрот и Синголло заносили вещи под навес — собирался дождь.

— Надеюсь на это, — проворчал Синголло, который второй день подряд пытался бороться с внезапно нахлынувшей тоской. — Но я их понимаю. Я тоже не хотел бы тут неделю прождать. Или месяц. Или…

— Хватит! — раздражённо оборвал Трандуил. — Мы опережаем остальных на день-два, не более. Уж пару дней можно потерпеть.

— Можно, — тоскливо вздохнул Амрот, покосившись на болота. — Если ожидание затянется, мы тут задохнёмся. Врагу и выходить не придётся.

— Он выйдет, — прошептал Трандуил, с прищуром посмотрев в сторону горных кряжей. — Уверен, он дрожит от нетерпения не меньше, чем мы. И обязательно выйдет.

— Сам? — уточнил Синголло, подойдя ближе и тоже уставившись на черневшую перед ними громаду.

— Не сам, конечно, — пожал плечами Трандуил. — Не думаю, что он видит в этом смысл. В первой атаке уж точно. Но ждать дольше он не станет. Я бы не ждал.

— Хорошо, что ты не Саурон! — с чувством произнёс Синголло, хлопнув друга по плечу. — Пойдём, поедим перед сном. Кто знает, когда выступать. Может, Гил-Гэлад побоялся, что мы завоюем Мордор до того, как он подойдет, и приказал войску двигаться скорее? И завтра мы выступим.

— Завтра, — тихо повторил Трандуил, нехотя отрываясь от Мордора. — Может быть, и завтра.

Тяжёлые облака больного, изжелта-коричневого цвета нависли над болотами. Воздух, и без того влажный и смрадный, сгустился, невидимыми каплями оседая на лицах. Туман стелился по земле, клубясь вокруг ног, будто хотел затащить к себе, вглубь вязких топей. Громада острых скал нависала над головами, закрывая полнеба, из-за чего и без того скудный и короткий день, казалось, состоял из непрерывных сумерек. Говорить не хотелось. Даже мысли превратились в липкую кашу, вяло ворочаясь, погружая в медленное оцепенение.

— Прошло уже два дня. — Трандуил стоял рядом с Орофером, пытаясь разглядеть хоть что-то в тумане, накрывшем Дагорлад. — Думаешь, что-то случилось?

— Определённо случилось, — мрачно ответил Орофер, переводя взгляд на башни Мораннона, почти полностью скрывшиеся в серой дымке. — И птицу не пошлёшь, — бросил он досадливо, отворачиваясь.

— Не хотелось бы провести под этими стенами зиму, — вздохнул Трандуил. — Воины подавлены. И это не удивительно — здесь сам воздух пропитан отчаянием.

— Нас слишком расслабил долгий мир, — недовольно сказал Владыка. — Сколько лет мы стояли под Ангбандом под чёрными тучами пепла и тьмы?

— Не самое лучшее воспоминание, — повёл плечами Трандуил. — Никогда не стремился умереть во тьме.

— А ты собрался здесь умереть? — Бровь Орофера изогнулась. — Мне казалось, мысли об этом давно бы пора забыть.

— Странно не думать о смерти накануне битвы. — Трандуил склонил голову набок, глядя поверх плеча отца на армию, едва видную в тумане. — Это не страх, это рассудительность. И готовность.

— Я не готов умирать в этой войне, — криво усмехнулся Орофер. — Ни сейчас, ни после. Но мы пришли сюда не просто так, силами померяться. Мы пришли убить или быть убитыми. В этот раз по-другому не получится.

— Иногда я думаю, доблесть не всегда должна проявляться в готовности вступить в бой, — задумчиво проговорил Трандуил. — Порой, чтобы сохранить жизнь, надо отступить.

— И это говорит мой горячий сын?! — Орофер нахмурился. — Это на тебя так Мордор влияет?

— Ты же знаешь, что я имею в виду не свою жизнь, — отмахнулся Трандуил. — Я говорю, что в следующую войну я не поддержу твоего решения сражаться.

— Думаешь, она будет? Следующая война?

— А ты сомневаешься?

— Нет. — Орофер сжал губы в тонкую линию, покосившись на неприступные скалы. — Зло не искоренить. Оно всегда поднимается. Мы лишь продлеваем свою агонию, раз за разом загоняя его в оковы. И после этой войны, если останется тот, кто сможет подхватить мирное знамя, оно вернётся. Иногда я завидую эдайн…

— Я тоже, — эхом откликнулся Трандуил. — У них нет времени сожалеть о прошлом и блуждать в воспоминаниях.

— Нет, Трандуил, я не об этом, — тихо ответил Орофер. — В них живёт вера. Твёрдая вера в победу Света над Тьмой. Ведь всякий раз, когда Враг повержен, они получают сотни лет мирной жизни. Поколения сменяют друг друга, и память, короткая людская память, вытирает чёрные страницы, оставляя смутные тревожные воспоминания. Думаешь, Элендил, или Исильдур, или Анарион задумываются над тем, что будет потом? Через триста лет, через пятьсот? Век нуменорцев сокращается. Пройдёт каких-то пять-шесть веков, и они станут легендами. А ещё через несколько столетий Зло вернётся. И мы, помня и храня память об этом, снова будем собирать союз, доказывая, споря, пытаясь научить, поделиться… Но люди мельчают. И это заметно. Миновали времена Хурина и Берена. Боюсь, Элендил — последний великий король среди смертных. И в нём эта вера ещё сильна. Впереди же их ждёт лишь непрерывная череда предательств и угасания.

— Никогда не замечал в тебе способностей к пророчествам, — покосился на отца Трандуил. — Ты что-то чувствуешь?

— Я чувствую огромную усталость от непрерывных битв, — вздохнул Орофер. — И я согласен с тобой: это — последняя война для синдар. Хватит.

— А знаешь, я рад это слышать. — Впервые за долгое время Трандуил искренне улыбнулся. — Я думал, ты будешь спорить…

— Старые союзы доживают последний срок, — жёстко ответил Орофер. — И последний совет это наглядно доказал. Больше не будет согласия, не будет доверия между эдайн и эльфами. Они не знают нас. А вскоре начнут нас бояться. И что тогда? Нет, Трандуил, подобный союз больше не собрать. Гил-Гэлад понимает это не хуже меня, но всё ещё сопротивляется. Играет в благородство, делая вид, что слушает смертных. А они и рады сражаться под знамёнами великого нолдорана! — Орофер фыркнул, скривившись. — Нет, я больше не хочу в этом участвовать. Синдар всегда жили закрыто. Не стоило пытаться изменить это…

— Ваше Величество! — На пригорок, на котором стояли эльфы, взбирался встревоженный воин. — Там гонец от Гил-Гэлада, Ваше Величество!

— Наконец-то! — вполголоса воскликнул Трандуил, спускаясь следом за отцом.

У шатра собралась толпа, гудевшая тихо и встревоженно. Предвкушение битвы бодрило, заставляя встряхнуться и сбросить оцепенение, в которое погрузили эльфов болота. Кивнув ожидавшим у шатра Амдиру и Амроту, Орофер прошёл внутрь, замечая невысокого адана, одетого в чёрную с серебром форму. Угольно-чёрные волосы спутанной волной лежали на плечах, борода скрывала почти всё лицо, оставляя открытым лишь нос и ярко блестевшие тёмные глаза. Увидев эльфов, он спешно поклонился, протягивая свернутый пергамент, скреплённый печатью.

— Послание от верховного нолдорана Гил-Гэлада и короля Гондора и Анора Элендила!

— Будете ждать ответ? — спросил Амрот.

— Ответа не требуется, — мотнул головой адан. И добавил: — Мне велели так сказать.

— Можешь идти. Тебя накормят и дадут отдых лошади, — махнул рукой Орофер, разворачивая послание.

— Прошу прощения, Владыка, но мне надо вернуться в лагерь, — упрямо ответил адан. — Они должны знать, что я доставил послание.

— Как знаешь, — равнодушно ответил Орофер, погружаясь в чтение. Остальные замерли в ожидании, пока король не поднял глаза, воодушевлённо сверкнувшие яркой зеленью. — Мы выступаем! Войска начнут битву сегодня ночью, мы должны выступить на рассвете. К тому времени Ворота будут открыты.

— Значит, не будем медлить! — воскликнул Амдир, выходя из шатра. Вскоре воздух наполнился короткими выкриками — командиры отдавали приказы, воины спешно сворачивали лагерь. Выступать собирались ночью, чтобы подойти незамеченными как можно ближе к Мораннону.

— А дышать легче так и не стало, — заметил Синголло. Они шли третий час, приближался рассвет, и звёзды, ледяные и равнодушные, изредка поглядывали на растянувшуюся армию сквозь разрывы мрачных облаков.

— Только не говори, что тебе хочется дождя, — остановил его Трандуил. — Есть у тебя такая привычка, помню, сколько раз приходилось биться под дождём после твоих просьб.

— У меня особые отношения с Йаванной и Ульмо, — хмыкнул Синголло. Лошадь медленно ступала, выбирая дорогу — болота остались за спиной, и всё чаще под ногами хрустели камушки.

Туман сгущался тем сильнее, чем ближе синдар подходили к Мораннону. Бледный рассвет не принёс облегчения — видно было едва ли на несколько футов вперёд, голова коня следующего всадника скрывалась в темноте.

— Что-то звуков боя не слышно, — нахмурился Амдир, подъезжая к Ороферу. Армия выстраивалась за их спинами; солдаты проверяли снаряжение и тихо перекликались.

— Туман гасит звуки, — пожал плечами Орофер. — К тому же из-за него мы не можем точно сказать, как далеко находимся от Чёрных Ворот. Может, они уже прорвались?

— Ну да, — скептично хмыкнул Амдир. — Скорее, их могли отогнать глубже на восток, оттеснив от Мораннона. Тогда понятно, отчего тихо.

— Мы выступим, как и договаривались. — Орофер стиснул зубы, вглядываясь в туман. — Они нас ждут.

Первый рог разорвал тишину, и следом вступили остальные, трубя к атаке. Всадники тронули бока коней, посылая их вперёд, не теряя из виду горы справа — единственный ориентир в туманном море. Кони тревожно всхрапывали, не желая бежать во весь опор в неизвестность, но эльфы упрямо погоняли их, с шелестом вытаскивая мечи из ножен.

Первые орки, выскочившие из серого тумана, были буквально снесены, и эльфы бросились дальше, ободрённые видом поверженных врагов. Орки прибывали. Ещё и ещё, они бежали чёрной густой тучей, не пытаясь держать строй, сражаясь с каким-то обречённым остервенением. Спустя несколько десятков ярдов продвижение замедлилось, пока не остановилось вовсе, увязая в толпе врагов. Воздух наполнился криками, звоном, хрустом ломающихся костей и хрипами лошадей. Серая мгла стала чуть менее плотной, позволяя видеть дальше. Чёрные Врата, распахнутые настежь, были слишком далеко, но пробиться к ним с помощью войск союзников, что вот-вот должны были появиться, не казалось невыполнимой задачей. И эльфы пробивались. Круша орков, сверкая серебряным вихрем среди чёрных доспехов, они с остервенением прокладывали себе дорогу, не обращая внимания на потери.

Пока небо не разорвал густой протяжный звук, донёсшийся с мрачных утёсов. Земля будто содрогнулась, хрипло застонав, и из Мордора начали выходить войска. Ровные ряды острых копий взмывали в серое небо густым частоколом. Словно в насмешку, туман перед воротами полностью исчез, открывая синдар огромную армию Саурона.

— Перестроиться! — зычно крикнул Амдир. Конь под ним кружился, вставая на дыбы, бешено кося глазами на приближающуюся опасность.

— Они рядом! — крикнул Орофер. — Гил-Гэлад на подходе! Обходи их справа!

Неорганизованная толпа, встретившая армию эльфов, была полностью повержена. Земля под ногами скользила от крови, но потери синдар были невелики, и мысль о скорой подмоге наполняла сердца отвагой, заставляя клинки звонко петь.

Гулко звенела земля под ногами орков, шагавших ровным строём. Эльфы ждали, подпуская их ближе, осыпая его дождём стрел. Орки отвечали, и вскоре небо над головами почернело, и щиты тяжелели, принимая дрожащие стрелы. Войско разделилось, знамя Амдира постепенно скрывалось в тумане — он уводил своих воинов в обход, надеясь ударить в тыл врагу.

Орофер, проводив его взглядом, переглянулся с Трандуилом.

— Где остальные? — нахмурился тот, удобнее перехватывая меч.

— Они скоро появятся! — выкрикнул Орофер, уворачиваясь от стрелы, чиркнувшей по доспеху. — Надо продержаться. Мы ещё можем пробиться к Мораннону!

— Проклятый туман! — досадливо воскликнул Трандуил, поворачивая коня. — Где наше войско, оно построилось? Не разглядеть!

— Проверь! — крикнул Орофер, взмахивая кистью, стряхивая с меча чёрную кровь. — Пусть не медлят, все в атаку!

Конь короля коротко заржал, срываясь с места. Следом помчались всадники, пригибаясь к шеям лошадей, поднимая мечи. Трандуил огляделся, отыскивая взглядом Синголло, махнул ему и бросился назад, к войску, что выныривало из тумана.

— Дай мне рог! — крикнул Трандуил, свесившись с седла и протянув руку молодому воину. Тот поспешно протянул обитый пластинами рожок, зазвучавший коротко и яростно: «В атаку!» Эльфы перестраивались, быстро собираясь в десятки и сотни, проверяя оружие; новые и новые рога трубили сбор. В стрелах больше не было нужды — враг подошёл слишком близко.

Две армии бросились вперёд, сшиблись, перемешиваясь. Конь под Трандуилом пал почти сразу, и он пробивался вперёд, кладя одного орка за другим. Влажные волосы прилипли к вискам, по лицу струился пот, смешиваясь с брызгами чужой крови, создавая жуткую маску. Глаза яростно сверкали ледяным пламенем, и орки шарахались в стороны, словно эльфийский взгляд мог наносить раны. Синголло сражался рядом, где-то за спиной и слева — Трандуил слышал его короткие выкрики. Сам он молчал. Не произносил ни слова, чувствуя, как ярость хлещет через край. Земля под ногами стала скользкой и вязкой, и поначалу Трандуилу показалось, что их загоняют в болота, но быстрый взгляд вниз заставил хищно улыбнуться. Он стоял в чёрной орочей крови по щиколотку, рядом лежали пять орков с разрезанным горлом. Топнув ногой и злобно ощерившись очередному орку в лицо, Трандуил снёс ему голову, не останавливая движение стали и разрубая следующего орка от плеча до груди.

Где-то далеко, еле слышно, запел рог Амдира. Король Лоринанда собирал своё войско. Но до него было далеко, слишком далеко, чтобы пытаться пробиться на помощь.

— Откуда он трубит? — крикнул Синголло, поравнявшись с Трандуилом. Тот нахмурился, прислушиваясь, и вдруг резко побледнел.

— Он далеко. — Трандуил оглянулся, видя за спиной то же, что и впереди — эльфов и орков, сражавшихся друг с другом. — Что он там делает? Там же болота!

— Где Гил-Гэлад?! — Синголло отбил удар кривого ятагана и взмахнул мечом, вспарывая живот орка. И тут же коротко вскрикнул, посмотрев на ногу. Выше колена в плоть упёрлось копьё, которое один из орков поднял на последнем издыхании.

— Ранен? — быстро спросил Трандуил, глядя на друга.

— По глупости, — отмахнулся Синголло, вырывая копьё и наступая на раненную ногу. — В следующий раз буду смотреть под ноги. — Он хмыкнул и тут же скривился. В голове промелькнула мысль, что геройствовать сейчас не самое лучшее время.

— Есть чем перевязать? — Трандуил обеспокоенно посмотрел на Синголло. Тот мотнул головой.

— Я прикрою.

Они поняли друг друга без слов. Трандуил дал короткую передышку, принимая удар на себя, пока Синголло липкими от своей и чужой крови руками шарил под доспехом ближайшего убитого эльфа, раздирая чужую рубашку. С ярко-жёлтыми лилиями по краю, вышитыми чьей-то умелой рукой.

Стиснув зубы, Синголло рванул ткань на себя, разрывая узор, обматывая ногу, перетягивая её как можно туже. И поднимаясь как раз вовремя, чтобы отразить удар, предназначавшийся Трандуилу.

— Порядок, — коротко бросил он, вставая рядом.

Вдруг с севера подул ветер. Сильный, ледяной, он разорвал туман, загоняя его обратно в болота. И синдар увидели. То, что милостиво скрывалось в мутной дымке все эти часы. Они были одни. Никто не пришёл. Равнина Дагорлад кишела орками, и синдар прижимали к скалам, загоняя к Чёрным Вратам.

— Нас предали! — зарычал Трандуил, приподнимая верхнюю губу. — Гил-Гэлад и Элендил предали! Не смогли простить Ороферу его слов!

Он чувствовал ненависть. Не к оркам. К людям. К нолдор. Не верить. Никому. Никогда. Только близким.

— Мы не отступим, — через силу выговорил Трандуил, скрипнув зубами. — Нам некуда уходить! Где рог?!

Скользнув рукой по бедру, он дёрнул ремешок, поднося рог к губам. Сигнал заиграл зло, коротко, отчаянно. «Все ко мне!» Синдар знали этот сигнал. Только Орофер и Трандуил могли его трубить. И эльфы бросились к Трандуилу, пробивая себе дорогу. Горы приближались. Изломанные, они вставали перед синдар, что надеялись собраться там, перестроиться, дать отдых раненым. Но стоило им приблизиться, сверху посыпались стрелы — орки, засевшие там, непрерывно били по эльфам, не давая подступить ближе.

— Нам не пробиться, — шепнул Синголло, и Трандуил вздрогнул, всматриваясь в бледное лицо. Он впервые слышал обречённость в голосе друга и с трудом отогнал это чувство, тонкой струйкой пробравшееся под кожу.

— Нет! — яростно выкрикнул он. — Нет, мы пробьёмся! Даже думать не смей, слышишь? Там Орофер, Амдир, они помогут! Амрот где-то рядом. Мы пробьёмся!

День давно перевалил за середину, а бой и не думал стихать. Свежие силы снова и снова выливались из ворот, пытаясь разбить эльфийскую армию на мелкие группки, но синдар стояли крепко, не двигаясь, не отступая.

— Где отец? — крикнул Трандуил, когда темнота опустилась на Дагорлад. — Кто-нибудь видел Орофера?

— Я видел! — крикнул один из командиров, недавно пробившихся к ним из окружения. — Он был верхом, с отрядом. Около пяти тысяч всадников.

— Давно?

— Несколько часов назад.

Трандуил кивнул, оглядываясь. Короткая передышка, что подарил им враг, дала возможность перевести дух и осмотреться. Они заняли небольшой участок — за спиной Мораннон, впереди — Дагорлад. От Амдира не было вестей уже несколько часов, но Трандуил не сомневался — выкрутятся. Они все выстоят, пробьются, выживут… Надо только дождаться. Чего? Он теперь и сам не мог сказать. Потому что знал не понаслышке — нолдор могут предавать.

Ночь вспыхнула сотнями факелов, растянувшихся цепочкой где-то на горизонте. Звонкие, чистые звуки множества рогов разнеслись над Дагорладом, заставляя орков обернуться, давая возможность синдар с новыми силами вступить в бой. Они уже не ждали. Не верили. И не могли радоваться. Их бросили в бессмысленную, бесполезную атаку, заставив умирать под стенами Мордора. И помощь, пусть даже своевременная, воспринималась как насмешка.

— Я же говорил, что выберемся! — ободряюще сжал плечо Синголло Трандуил, и тот слабо кивнул, покосившись на ногу. Ткань почернела, пропитавшись кровью, слабость разливалась по телу, и он держался из последних сил, понимая, что если упадёт, то здесь и останется навсегда.

Облака над головами рассеялись, и теперь Дагорлад заливал мертвенно-белый свет Итиль, что здесь казалась холодной и чужой. Звёзды померкли в её яростном свете, и орки недовольно щурились, бормоча под нос ругательства. Им не мешал свет, но то, как засияли лица поганых эльфов, вызывало ужас.

Войско эльфов и эдайн хлынуло в Дагорлад, забыв о прежней тактике. Они думали застать пустую долину, а встретили поле битвы, по всем признакам шедшей не первый час. Короткий совет верхом, перед войском, и вот уже Гил-Гэлад и Кирдан мчатся на помощь, не пытаясь даже угадать, что заставило Орофера и Амдира выступить прежде них.

Орки дрогнули не сразу. Ещё несколько часов они сражались, казалось, не чувствуя боли и усталости. Словно спеша забрать с собой в могилу как можно больше эльфов и людей. На востоке долины в бой вступили гномы, тяжёлая пехота разрезала орочье войско, как нож масло, практически без потерь пройдя к центру долины и разворачиваясь для удара по защитникам Мораннона.

Итиль побледнела и погасла — начинался новый день. Ровно сутки с наступления синдар. Несколько часов с подхода войск Союза. Трандуил тащил Синголло на себе, зло огрызаясь на просьбы бросить. Рука, державшая меч, гудела, кисть сводило судорогой. Не было времени даже убрать волосы, что лезли в глаза из растрепавшейся косы. Его вела вперёд только ярость. На всех. И на себя. За что? Он и сам сейчас не мог ответить. Но этот сгусток ненависти, что пульсировал внутри, придавал силы сражаться. Пробиваться к стягу Гил-Гэлада, что выплывал из темноты, наливаясь серебром на голубом поле в свете наступающего утра.

— Где Гил-Гэлад? — рявкнул он, едва удалось достигнуть нолдор. Те бросились на помощь, не обращая внимания на невразумительные, как им показалось, крики. Трандуила узнали не сразу, а как узнали, поспешили отвести к обозам, а Синголло осторожно уложили с остальными ранеными.

— Ты ранен? — К Трандуилу подбежал целитель, деловито оглядывая тяжело дышащего принца.

— Где Гил-Гэлад? Кирдан? Келеборн? — Одна цель вела его сюда, и он не собирался давать себе отдых, пока не выполнит её.

— Все сражаются, — проворчал эльф. Недовольный тем, что ему не дают заниматься своим делом, целитель не спешил быть приветливым.

Послышалось ржание, к стягам подъезжали всадники. Трандуил, завидев их, соскочил с обоза и поспешил навстречу, не обращая внимания на разливающуюся боль в плече. Его ранили? Когда? Куда? Он даже не заметил.

— Гил-Гэлад! — Трандуил встал, крепко упираясь ногами в землю, вынимая меч. — Предатель! Ты послал нас на смерть!

— Трандуил? — Нолдоран склонил голову, прищурившись. Затем спешился, подходя ближе. — Что случилось? Почему вы выступили раньше? Почему не дождались сигнала?

— Мы получили сигнал! — прошипел Трандуил, крепче перехватывая рукоять. — Сигнал от тебя. А ты не пришёл! Ты дождался, пока не уничтожат как можно больше синдар, не так ли? Ты всё продумал! Предатель!

— Следи за своими словами, Трандуил! — угрожающе проговорил Гил-Гэлад. Келеборн подошёл и встал рядом, переводя непонимающий взгляд с нолдорана на друга.

— Трандуил! — К ним спешил один из командующих войском синдар. Следом шли воины, серые от усталости и скорби. — Ты жив! Хвала Валар!

— Я жив вопреки их воле! — горько бросил Трандуил.

— У нас скорбные вести. — Командующий выступил вперёд, протягивая какой-то предмет, завёрнутый в окровавленный плащ. Он протянул его и поднял глаза на принца.

— Отряд Орофера разбит. Никто не выжил. — В глазах воина сверкнули слёзы. — Орофер пал.

Трандуил медленно протянул руки, принимая плащ, дрогнувшими пальцами скидывая ткань. Воздух в лёгких резко закончился, в глазах потемнело. На ткани, когда-то бывшей глубокого зелёного цвета, лежали обломки меча. Меча, который он узнал бы из тысячи.

— Орофер пал, — снова повторил командующий, будто ему мало было сказать эти страшные слова один раз, чтобы он поверил. — Долгого тебе царствия, Владыка.

Конец третьей части.