Along a different path (джен)

Гарри аппарировал возле палатки, осмотрелся, запустил «Гоменум Ревелио» и только после этого снял мантию-невидимку. Солнце уже вставало, его рассветные лучи окрашивали стены палатки в нежный золотисто-розовый цвет. Гарри тихо чертыхнулся — он пробыл в пещере с Биллом куда дольше, чем планировал, и Гермиона, наверное, уже сходила с ума от беспокойства. Она не хотела отпускать его, то ли боясь остаться одной, то ли опасаясь за Гарри, и ему пришлось использовать все свое красноречие, чтобы уговорить Гермиону не ходить на встречу, а вместо этого поспать. Увлеченная книгами, которые прислал Снейп, она в течение тех дней, что прошли с их последнего разговора с профессором, все свое время проводила за чтением и конспектированием и уже начинала напоминать темными кругами под глазами ту Гермиону, что поправлялась после полученного в подвале у Малфоев ранения.

Гарри вошел в палатку как мог тихо, чтобы не разбудить Гермиону, но это оказалось лишним. Она, всклокоченная, с пером, забытым в волосах, сидела, низко склонившись над столом, на котором громоздились стопки книг, исписанные свитки и с десяток пустых чашек. Гарри вздохнул.

— Мне казалось, мы договорились, что ты поспишь, — сказал он, подходя сзади и вынимая из ее волос перо.

Гермиона подняла на него бледное лицо.

— Прости, Гарри, — виновато улыбнулась она. — Я честно пыталась, но не смогла уснуть. Когда тебя нет рядом, мне как-то беспокойно.

Она сказала это легко и непринужденно, но слова отозвались в душе Гарри приятным и слегка смущающим теплом.

— Я хотела прочесть пару страничек, а потом увлеклась и не смогла остановиться. Зато я нашла кое-что интересное. Смотри, — Гермиона сунула Гарри под нос потрепанную книгу в темной обложке, — этот источник подтверждает, что все сейфы старых семей находятся на нижних уровнях, так что теперь точно: если мы не узнаем номер, нам придется обыскивать не все подземелья Гринготтса, а только самые нижние и хорошо защищенные.

Она нервно хихикнула, заложила книгу пером и отложила ее в сторону. Гарри успел заметить название — «Волшебники и гоблины — сквозь века распрей к хрупкому сотрудничеству», а Гермиона уже стучала пальцем по странице другого фолианта.

— А тут вскользь упоминается, что в самые важные сейфы нельзя проникнуть без служителя банка. Что именно он должен сделать, тут, как и в других книгах, не написано…

— Приложить руку, — отозвался Гарри. — Когда я в первый раз был в Гринготтсе, гоблин говорил, что без этого злоумышленника просто засосет внутрь. А проверяют сейфы они раз в десять лет.

— Нет, умереть от голода в сейфе Лестрейнджей — не та смерть, о которой я мечтала, — Гермиона раздраженно закусила губу. — Значит, нам все же не обойтись без помощи гоблинов.

— Получается, так. Тем более Билл сказал, что тележкой может управлять только работник банка. Вариант с угоном можно отмести сразу, — он сел рядом с ней и вдруг широко улыбнулся.

— Что такое? — всполошилась Гермиона. — Я разве сказала что-то смешное?

— Нет, — Гарри помотал головой. — Просто все это так сильно напоминает Хогвартс. Будто мы в школе, ты готовишься к экзамену и не можешь найти какой-нибудь важный конспект. Или как будто мы снова ищем информацию о Николасе Фламеле, а она у нас под самым носом. А еще, — он протянул руку и легонько провел пальцами по ее лицу, — у тебя чернила на щеке.

Гермиона ойкнула и бросилась к зеркалу. Гарри все так же продолжал улыбаться, наблюдая за ней.

— Жаль, что нам не удалось спасти тех гоблинов, — тихо сказала она, оттирая пятно. — Может, они согласились бы помочь в благодарность.

— Не думаю. — Гарри заглянул в одну из кружек. — Билл сказал, гоблины никогда не делают ничего просто так. У них другие понятия о чести и долге, им нельзя доверять. Они не любят волшебников…

— Еще бы они нас любили после всех тех войн… — начала Гермиона, снова усаживаясь на свое место и взмахом палочки нагревая чайник.

— Может и так, но это не важно. Важно только то, что Билл уверен: гоблинам мы доверять не можем. А Билл знает о них побольше нашего.

Гермиона задумчиво побарабанила по столу пальцами, призвала чайник и налила Гарри полную чашку. Он с благодарностью улыбнулся и обхватил ее пальцами.

— Что-нибудь еще полезное Билл сказал?

— О да! Сначала он долго пытался заставить меня сказать, что нам понадобилось в сейфе Лестрейнджей. Потом прочитал длинную и полную ужасов лекцию о том, как глупо с нашей стороны вламываться в банк. Серьезно, он перечислил с десяток мучительных смертей, которые нас там ждут, даже не задумываясь!

Гермиона коротко и немного нервно рассмеялась.

— А потом?

— Потом я поблагодарил его за наводку и пообещал разыскать все заклинания с похожим действием и контрзаклятия к ним. И Билл сдался. Он хотел идти с нами, но я не согласился.

— Не зря? — Гермиона тронула его за руку, привлекая внимание.

— Это наше задание, Дамблдор, что бы я о нем ни думал сейчас, запретил рассказывать. Возможно, у него на самом деле были причины.

— Ладно. Что еще?

— Драконы там и правда есть. Один точно охраняет нижние уровни, его просто так не обойти. Гоблины отгоняют его какими-то металлическими штуками — они шумели, а потом причиняли ему боль, чтобы он запомнил и боялся.

— Какое варварство! Неужели об этом никто не знает? Так обращаться с волшебным существом! — возмутилась Гермиона. — Похоже, не только волшебники не имеют ни малейшего понятия о правах других существ! Домовики, кентавры…

Она вскочила и стала ходить кругами за спиной у Гарри, недовольно бормоча.

— Потом там есть очень неприятная для нас штука — «Гибель воров». Билл никогда не видел её в действии, только слышал — возможно, она работает не всегда, а только при угрозе ограбления. Это что-то вроде водопада, он смывает все чары. И избежать его невозможно, он как раз над рельсами, разве что ты умеешь летать.

— Отлично. Значит, трансфигурация внешности и оборотное зелье тоже не вариант. Придется вламываться в банк в магловских масках или, того лучше, натянув на голову чулок!

— Это еще не все, — Гарри поймал мечущуюся Гермиону за руку и притянул к себе. — Сейфы тоже защищены. Причем в разных сейфах разные заклятия. Где-то все, до чего ты дотронешься, умножится и будет умножаться до тех пор, пока вора не засыплет с головой, где-то наложено заклинание невидимости — ты не найдешь ничего, если с тобой нет законного владельца, где-то вещи в сейфе будут обжигать. Билл написал целый список. К сожалению, он не знает точно, все ли это возможные варианты и помогут ли контрзаклятия волшебников — гоблины не делятся своими секретами, и неизвестно, кто заколдовывал сейфы.

— Все равно стоит поискать что-то, — бодро отозвалась Гермиона, хотя Гарри четко слышал в ее голосе панику. — Будем надеяться на лучшее, может, нам повезет и заклинания сработают. В противном случае, искать невидимый крестраж… Даже думать об этом не хочу. Покажи-ка мне список Билла!

Она схватила пергамент и углубилась в чтение, делая изредка какие-то пометки. Гарри молчал, только прихлебывал иногда чай. Спустя несколько минут он все же нарушил тишину.

— Гермиона, я тут подумал…

— Да? — спросила она, не отрывая взгляда от пергамента.

— Может, мы… украдем Лестрейндж?

Гермиона медленно повернулась к Гарри, ее глаза были нехорошо прищурены.

— Украдем… кого?

— Беллатрису Лестрейндж, — поспешно повторил Гарри. — Подумай сама, сразу пропадет проблема с поиском сейфа и его защитой. Все, что нам нужно будет, это незаметно следовать за ней и забрать чашу.

— Предположим, но как ты ее украдешь?

— Выследим, когда она пойдет в банк.

— Это может занять месяцы! — Гермиона сложила руки на груди, выражая всем своим видом безграничное сомнение.

— Мы знаем, что она живет у Малфоев. Мы уже были там. Покараулим у поместья, пока не удастся проникнуть внутрь. Потом оглушим Лестрейндж из засады и — в банк!

— Предположим, нас не заметят. Предположим, на ворота поместья не наложили никакой дополнительной защиты после нашего вторжения, предположим, нам даже удастся застать ее врасплох и сбежать. Но как ты заставишь ее делать то, что нам нужно?

— Применим «Империус».

Гермиона вздохнула.

— Это магия высшего порядка, Гарри. Не то чтобы я сомневалась в твоих способностях, но даже на «Патронус» у тебя ушла уйма времени и сил. К тому же Лестрейндж сильная волшебница, вдруг она сумеет скинуть заклинание? Что тогда?

— Мы можем тренироваться друг на друге. Время у нас есть — все равно нужно найти способ пройти за ней незамеченными и избежать «Гибели воров», — он взял ее за руку, провел большим пальцем по выступающим костяшкам. — Прошло уже почти две недели, а у нас пока нет ничего, кроме конспекта по истории банка и списка опасностей, которые могут нас убить. Давай примем это хотя бы за рабочий план. Если мы придумаем что-то безопаснее, я тут же откажусь от этой идеи.

Гермиона помолчала, пробежалась изучающим взглядом по лицу Гарри, затем шумно выдохнула.

— Ладно. Будем искать контрзаклятия на список Билла и способы оставаться незамеченными — нас могут выдать звуки, запахи, — она деловито загибала пальцы. — Начнем тренировать «Империус» и продолжим думать над другим планом. Надеюсь, нас все же осенит.

Гарри благодарно улыбнулся.

— А теперь давай поспим. От нотаций Билла у меня голова словно ватная.

Они начали подготовку уже следующим утром, и Гарри чувствовал себя безгранично счастливым. Не потому, что Гермиона прислушалась к нему, не потому, что они наконец начали что-то делать, а как раз потому, что ничего особенного не происходило. Это было странно, Гарри и сам это понимал, но продолжал радоваться, как ребенок. Он ходил за Гермионой следом, слегка улыбаясь, много шутил. Все происходящее только сильнее стало напоминать ему школу — словно они с Гермионой готовились к очередному собранию АД, выискивая полезные заклинания в извлеченных из бисерной сумочки книгах, а потом тренировались, совсем как на пятом курсе в Выручай-комнате, разве что никого, кроме них двоих, на этих тренировках не было. Не то чтобы Гарри расстраивался по этому поводу — наоборот, ему казалось, что за месяцы, проведенные с Гермионой наедине, он разучился общаться с другими, а она понимала его с полуслова, знала о нем больше, чем кто бы то ни было.

Гермиона выглядела немного озабоченной, но все же Гарри казалось, что и она воспряла духом. Жить стало гораздо легче с хотя бы каким-то подобием плана в резерве.

Апрель перевалил за середину, и солнца становилось все больше. Гарри и Гермиона перенесли все свои практические тренировки на улицу, наслаждаясь теплом и свежим воздухом, а по вечерам, склонившись над столом и чуть соприкасаясь локтями, тихо переговариваясь, штудировали книги. Список заклинаний, которые могли если не отменить проклятия из перечня Билла, то хотя бы ослабить их действие, все рос, а вот с тренировкой «Империуса» дела обстояли иначе.

Гарри спустя пару дней научился сносно заколдовывать Гермиону — ей уже не удавалось сбросить «Империус», и она послушно разгуливала перед палаткой по-утиному или громко и с чувством распевала подслушанную у близнецов Уизли похабную песенку. Потом, конечно, она возмущалась и немного дулась, но в целом результаты Гарри казались обнадеживающими.

— Возможно, — как-то после очередной тренировки сказала она, — тебе так легко, потому что твои желания не так уж противны моей натуре. В самом деле, что тут такого — подумаешь, песенку спеть или покукарекать. А если ты прикажешь мне сделать что-то такое, от чего я бы в ужас пришла, может, мне бы и удалось сбросить «Империус»?

— Звучит здраво, — согласился Гарри. — Лестрейндж будет сопротивляться изо всех сил.

— Давай, — Гермиона хлопнула в ладоши и, слегка согнув колени, подалась вперед, словно собиралась ловить мяч, — прикажи что-нибудь эдакое.

— Какое — эдакое? — растерялся Гарри.

Она нетерпеливо тряхнула головой.

— Ну придумай. Заставь меня сказать, что учеба — несусветная глупость, или что-то в этом роде.

Гарри покрутил в пальцах палочку. Нужно было что-то такое… Что-то дерзкое, выбивающее из колеи, смущающее, что-то, чего Гермиона никогда бы не сделала по своей воле. «Заставь ее поцеловать себя, — раздался в голове Гарри незнакомый вкрадчивый голос. — Поцеловать по-настоящему, ничего более смущающего ты не придумаешь».

— Гарри, я готова! Давай же, — она ласково улыбнулась, и Гарри, глядя на ее губы, тяжело сглотнул.

— Империо! — сказал он, направляя на Гермиону волшебную палочку и пропуская через нее свою волю.

Гермиона вдруг выпрямилась, сделала шаг к нему, затем уперла руки в бока и, слегка выставив одну ногу вперед, громко заговорила:

— Рабство? Помилуй, Гарри! Разве можно назвать рабством сотрудничество, полностью устраивающее обе стороны? Да эльфы счастливы служить волшебникам. Вспомни Винки, как она убивалась, когда лишилась места у Краучей! Это ли не неоспоримое подтверждение тому, что рабством тут и не пахнет? Ты можешь вспомнить Добби, но я скажу, что его история — всего лишь исключение из правила.

Она еще долго вещала, на полном серьезе опровергая все, что говорила о порабощении эльфов до того. Гарри слушал ее, концентрируясь на своем желании, но мысли о том, что было бы, исполни он первую мысль, не покидали его. Наконец он взмахнул палочкой, отменяя заклинание, и Гермиона разом обмякла и села на бревно.

— Фух, Гарри! Это было изобретательно! Я убить тебя была готова, но сделать ничего так и не смогла. Либо я как борец с «Империусом» никуда не гожусь, либо ты достаточно силен, — она одобрительно похлопала в ладоши, а Гарри кисло улыбнулся — что она сказала бы, осмелься он… — Сейчас я немного приду в себя, и попробуем наоборот. Готовься признаваться в любви к Малфою, Гарри!

Она наколдовала себе воды, попила, побрызгала на лицо, встала, сняла джемпер и осталась в одной простой серой футболке с глубоким круглым вырезом. Гарри скользнул взглядом по ее ключицам и почувствовал, как сильнее забилось сердце.

— Империо!

Гермиона приказывала, чтобы Гарри признал, что во всех стычках с Малфоем был виноват сам. В голове стало блаженно пусто, но чувство неправильности происходящего ширилось и быстро заполняло пустоту. Гарри понял, что легко может сбросить заклинание, только отчего-то ему совсем не хотелось этого. Вместо того чтобы сопротивляться, он, наоборот, сосредоточился на приказе и послушно забубнил:

— Если так подумать, Малфой не такой уж и кретин. Я с самого начала неверно повел себя с ним…

Гермиона резко прервала заклинание. Гарри улыбнулся ей и показал большой палец, но она выглядела раздосадованной.

— Еще раз, — выпалила она и снова направила на него палочку. — Империо!

На этот раз Гермиона желала, чтобы он признал, что Снейп — милейший человек. И он снова послушался, хотя ощущал в себе силы безо всякого труда избавиться от «Империуса». Колдовство исчезло так же резко и без предупреждения, как в первый раз.

— Еще! Империо!

Голосок внутри головы Гарри приказал: «Скажи, что ты не любишь Джинни».

— Я не люблю Джинни, — выпалил Гарри и поразился — в нем даже не поднялось волны протеста.

Гермиона смотрела на него с нехорошим прищуром.

— Империо! Отвечай на мои вопросы только правду и не пытайся увиливать! Ты мне поддаешься?

Гарри выдохнул.

— Да.

— Гарри, что за глупости! — она расстроенно всплеснула руками и снова уселась на бревно, Гарри тут же сбросил заклинание. — Ты думаешь, я ничего не понимаю? Мы не в школе, не нужно щадить мои чувства! Ты мог противиться «Империусу» Пожирателя, неужели я поверю, что мои первые попытки мощнее?

— Прости, — только и смог ответить он. — Не хотел тебя расстраивать.

Гарри сел с ней рядом, легонько толкнул плечом, но Гермиона отвернулась.

— Лучше бы ты подумал о том, как я расстроюсь, когда вся операция пойдет прахом из-за того, что ты меня обманывал.

— Прости, Гермиона, давай еще разок, я буду честно сопротивляться.

Она помолчала, потом хмыкнула.

— Не думала, что ты способен сказать такое вслух. — Гарри недоуменно поднял бровь, и она пояснила: — Я про Джинни.

Гарри промолчал — его самого та легкость, с которой эти слова вылетели изо рта, несколько обескуражила. Не дождавшись ответа, Гермиона продолжила:

— Ладно, давай договоримся быть честными друг с другом, никогда не лгать и говорить обо всем важном, хорошо? В конце концов, у нас с тобой никого больше нет рядом… сейчас.

Она протянула Гарри руку, и он сжал ее ладошку, с тоской думая о том, что, похоже, нарушает обещание, едва успев его дать. То, что он испытывал к Гермионе в последнее время (а еще глупое желание сделать приятно и не расстраивать, постоянная навязчивая потребность прикоснуться к ней, та легкость, с которой он отрекся от чувств к Джинни), подозрительно напоминало влюбленность. Это открытие, если было истиной, казалось довольно важным. Но говорить о нем Гарри не собирался — несмотря ни на какие обещания.