Дети Земли I. Амулет Сераписа (джен)

Когда успокоилась, я поняла глупость своего поступка. Феерическую глупость.

Я в Тартаре, кишащем монстрами. На пару с мелкой мантикорой. За спиной первый круг ада. Без Анубиса впереди полное отсутствие перспектив. Даже если я каким-то чудом проберусь в Дуат, кто меня там ждать будет?

Хотя кто сказал, что сглупила только я? Шакал мог бы и не бросаться обвинениями.

Вздох.

Какая уже разница? Как бы не тошно, а мой единственный шанс — засунуть оскорбленную гордость куда подальше и найти его. Вот только как? Я не была уверена, что смогу вернуться. А если тут остаться? Но где гарантии, что Анубис вообще будет меня искать?

За ущельем, как выяснилось, болото. Или его подобие на Тартарский лад. Деревьев стало чуточку больше, на некоторых даже висели пожухшие листочки, а земля испещрена лужами и небольшими водоемами с какой-то черной подозрительной жижей.

Решив, что лучше найти хоть какое-нибудь укрытие, я походила по округе. Слякоть, мушки противные — все в лучших традициях.

С неба раздался крик, и я прижалась к стволу. Манти тихо зарычала. Наверху кружила араи. Я была уверена, что не осталась незамеченной.

Араи накинулась на меня. Я резко дернулась в сторону, припала к земле и полоснула кинжалом. Мимо. Старуха вцепилась в меня и начала драть когтями. Кинжал упал, а я схватила ее за грудки и пошла к водоему, что был в паре шагов. Птица кусалась и царапала мне бока и плечи, но не замечала моего коварного плана. Я резким движением оторвала ее от себя и бросила в черную жижу.

Она не утонула. Барахтаясь, она измазала свои перья. И когда вылезла, не смогла взлететь. Я схватила кинжал с земли и подбежала. Без крыльев араи была фактически беспомощна, она едва держала равновесие.

Удар. И старуха обмякла.

Я дрожала. Все тело болело от сотни мелких ран.

Резко стало холодно. Я выдыхала белые облачка. Поежилась. Вокруг все заволокло туманом. Я услышала тихий шепот. Он раздавался со всех сторон и становился громче с каждой секундой. Все больше и больше голосов.

Я села на карточки и закрыла уши. Голоса уже звучали в голове. Та раскалывалась от боли. В ушах стоял дикий свист.

Меня грубо схватили за плечо, я дернулась и завизжала. Костяная рука с ошметками полусгнившего мяса тянулась за мной.

Я попятилась, и мне в спину что-то врезалось. Еще одна рука! И еще, и еще! Со всех сторон меня окружили покойники, которые звали меня к себе.

Я била их по рукам, вырывалась, но их становилось все больше. Они хватали меня за волосы, ноги, живот.

Я заплакала.

«Этого не может быть! Вы ненастоящие! Вас здесь быть не должно!»

Руки дошли до лица и начали меня душить. Я уже не могла сдвинуться. Только пыталась укусить, но не помогало. В глазах начало темнеть.

Мрак.

* * *

Очнулась я от неприятного запаха трав. Открыла глаза и не увидела ничего. Но почувствовала, что на моих глазах лежала мокрая тряпка. Я потянулась снять ее, но мои руку осторожно перехватили.

— Не спеши. Полежи еще немного, — попытался успокоить меня незнакомый мужской голос.

— Где я? Кто вы?

— Меня зовут Дамесен, ты у меня дома. А как тебе зовут, дитя?

Мне не о чем не говорило его имя.

— Линнея.

— Тебе очень повезло с питомцем, Линнея. Я был неподалеку, когда она выла. Эта настырная мелочевка повисла у меня на ноге и не отпускала, пока я не пошел за ней.

— А что со мной случилось?

Я почувствовала, как мужчина что-то делал с моей икрой. Мазал чем-то, судя по ощущениям.

— Я предполагаю, что ты убила араи, и тем самым прокляла себя.

— При их убийстве на человека падает проклятие?

— Да.

— Но зачем им тогда нападать? Какой толк в том, что они меня прокляли, раз сами умерли.

— Они уже переродились. Это же Тартар. Тут монстры перерождаются после смерти. Так что если бы не я, они уже клевали бы твое тело.

— А я не оживу здесь?

Повисла недолга пауза.

— Если честно, я не знаю. Думаю, можно снимать повязку.

Он аккуратно зацепил кончиками пальцев ткань, и я за секунду до того, как увидеть его, поняла одну вещь. И вернувшиеся зрение подтвердило эту догадку.

— Ты титан?

Мужчина громоподобно засмеялся и по-доброму ответил:

— Гигант. Я один из тех гигантов, которых создали для борьбы с Олимпийцами.

Он был более двух метров. Чтобы описать его портрет, стоило лишь вспомнить Хагрида из Гарри Поттера и нацепить на него греческий прикид. Такой же большой и добрый. Жил он в небольшой, но крепкой избушке с незатейливым интерьером: крепкий стол, пара шкафов и большая кровать, которую мне так великодушно предоставили.

— Проклятие уже иссякло. Но все равно будь осторожна. Оно не далось тебе просто так. Ты видела то, что должна была получить, но избежала.

Я поежилась. Компанию мертвых, пускай и требующих несомненно страстных объятий, приятной не назовешь.

— А как мантикора?

Мужчина махнул рукой куда-то под стол. Там облизываясь сидела Манти, а рядом лежала пара костей. Урвала вкусное, однако.

— У двери тебя ждут. Он утверждает, что вы знакомы и что вместе путешествуете.

— Анубис?

Мужчина кивнул. А я едва скрыла улыбку. Он меня все же искал.

— Значит он не лгал. В таком случае он плохой компаньон, раз ты осталась одна на милость араи.

Я густо покраснела. И беспокойно потирая пальцы, ответила:

— У нас…кхм… вышла некоторая неувязочка.

— Иди тогда к нему. Но если ваша «неувязочка» будет тебе неприятна, возвращайся сюда. Я всегда буду тебе рад.

— Большое спасибо, — от всей души поблагодарила я, вставая. — До свидания.

Подозвала Манти и пошла к двери.

— И, дитя, держись от араи подальше.

Я серьезно кивнула. Теперь к этим бабкам ни шагу.

Анубис стоял, облокотившись о стену. И его бесстрастное лицо ничего, кроме беспокойства, вызвать не могло. Он злился? Хм, наверное, если бы он сильно злился, Дамасен меня бы к нему не пустил. Ключевое слово «наверное».

— Как ты? — спросила я, совершенно не зная, что еще ему сказать.

Он фыркнул.

— Это я должен спрашивать.

— Так спроси.

— И почему я раньше не замечал, что ты такая?

— Это какая?

Я прищурилась. Скажет гадость — я за себя не отвечаю.

— Вот такая. — Он оттолкнулся от стены. — Так ты себя как чувствуешь? Готова идти дальше?

— Да, вполне. А куда ты дел свою золотую палку?

На секунду Анубис ошалел, а потом видимо понял, что я имела в виду.

— Это была не палка. А мой уас, — занудно произнес он. — И одно прикосновение к нему может превратить тебя в пепел. А теперь пошли.

Я глупо хихикнула. Мальчики такие мальчики — игрушку обозвали палкой, так сразу ядом плескаться. Хотя мне повезло, что во время поцелуя я не задела ее. К слову о поцелуе, мистер Смерть предпочитает делать вид, что ничего не было? Мне же лучше. Но это не точно.

После долгого пути, к счастью, необремененного встречей с местной нечистью, мы дошли края болота. А там еще немного поплутали и, наконец, вышли к странному разлому. От него словно исходил пряный и, я бы даже сказала, солнечный аромат. По краю он светился еле заметным золотистым светом. Похоже, мы наконец-то дошли.

— Тебе стоит попрощаться со своим зверьком. В Дуате ей не место.

Я нахмурилась.

— Ты предлагаешь оставить ее здесь? Тут же опасно.

— Ты же хочешь, чтобы она воскресла? Многие монстры находят выход из Тартара. Думаю, и она сможет.

Как бы странно не казалось, но моя новая жизнь в качестве полубога началась с появлением мантикоры. И именно мантикора встретилась мне в конце моего пути. Я пока не знала, есть ли в этом смысл, но что-то мне подсказывало, что я вскоре найду ответ.

Манти вроде не сопротивлялась.

— Да, ты прав.

Я села на корточки и прижала животинку к себе. Она тихо пискнула, больше от неожиданности, и начала издавать звук наподобие урчания.

— Тем более вы, возможно, встретитесь в скором времени.

Я замерла.

— Что ты имеешь в виду?

Анубис хитро оскалился.

— Если повезет, узнаешь.

Немногим позже, в туннеле, Бог взял меня за руку. Мол границу будем сейчас переходить, лучше держаться крепче. Я не была против. Учитывая кромешную тьму и влажный камень вокруг, поддержка была как нельзя кстати. Мы шли и шли, а ничего и не думало меняться. Анубис молчал. Я уже устала, но терпела — осталось совсем немного.

Дуат. Суд. А дальше что? Не знаю. Хотя мне стоило, наверное, спросить как минимум про сам суд. Но не хотелось, вот честно. Узнаю еще что-нибудь гадкое и совсем не интересное. А сделать что-либо я уже все равно не смогу. Мне некуда идти, к сожалению.

Вдалеке показался маленький, неуверенный проблеск света. Слава Богам!

Как только мы вышли, я зажмурила глаза. Солнце палило нещадно. Передо мной простиралась саванна. Редкие деревья, трава, водоемы, чистое небо над головой. И даже животные: вдалеке был замечен жираф.

А ведь действительно, для египтян так и должен выглядеть рай.

— Мы остановимся неподалеку, чтобы ты отдохнула. Позже продолжим путь.

Мы сели на траву под тенью первого попавшегося дерева. Я с наслаждением облокотилась спиной на ствол и прикрыла глаза. Здесь даже дышалось совсем по-другому! Тяжелый раскаленный воздух сменился на горячий. К тому же дул легкий ветерок.

— Души, прошедшие суд, живут в номах. Ближайший в дне ходьбы. Только здесь вместо людей работают ушебти. Это такие статуэтки из камня или дерева, которых хоронят вместе с умершим.

— Получается, здесь жизнь почти не отличается от смертной?

— Здесь нет войн, болезней и несчастий. А урожай всегда богатый. На полях Иалу растет ячмень высотой в четыре локтя и полба девять. Локоть равен примерно половине метра.

— Полба высотой в четыре с лишним метра? Да не может быть такого!

Анубис улыбнулся.

— Может. Как-нибудь я покажу.

Хотела сначала пошутить, что суд не пройду, и все, фига с маслом, а не жизнь в счастье да достатке. Но тут же осеклась. Дерьмовая шутка.

Молчание малость затянулось.

— Спасибо за спасение, — нехотя пробурчала я.

— Не за что.

— И прости за поцелуй. Я не хотела, вернее… То есть… Прости в общем.

Анубис фыркнул.

— Не извиняйся. Мне в общем-то понравилось. Но Сейди… — он тоже замялся.

— Да, я понимаю.

— Тот парень, который с колдующей сестрицей?

— Ага, — как-то грустно подтвердила я.

Какое-то время мы молчали. Мне было ужасно неловко. Разговор под конец вышел скованным и оборванным, и я не знала, что в подобной ситуации предпринять.

— Он вроде старался, — внезапно заметил Анубис. — И явно не бегал за еще одной девчонкой.

Укол в сторону Сейди и Уолта?

— Он меня предал. И не один раз. Его семья хотела меня использовать и отправила на мои поиски. Я не знаю были ли его чувства ко мне настоящими. Вернее я хотела бы, чтобы все тогда было настоящим, но разум говорит, что вряд ли.

Это звучало как попытка оправдать себя.

— Единственное, что я точно понял из общения со смертными: разумом люди не пользуются, особенно в любовных делах.

— Чуть позже, когда я ему доверилась, он попытался меня сдать своей родне, — резонно заметила я.

— Тогда я понимаю тебя и твои опасения. Хотя мне кажется, он правда старался вернуть твое доверие, — он встал. — Впрочем, это уже не важно, верно?

Я кивнула.

Анубис был прав. Я умерла. Не знаю, чем закончится суд над моей не слишком чистой душонкой, но волноваться о моей жизни не за чем. Хах! Да даже план Геи мне теперь нипочем.

— Знаешь, иногда я думаю, что вообще его не любила.

Анубис навострил уши. Интересно шакальей морде.

— Я всегда любила читать. А в книгах ведь все так просто: герои встретились, влюбились, преодолели преграды и, несмотря на недостатки друг друга, остались вместе. В то же время я видела отношения своих ровесников. Подростковая ревность, обманы, слезы, всякие приколы типа туда не ходи, с друзьями не общайся. У нас же с Соколовым все не так. Это вселило в меня гордыню: я лучше остальных, он лучше других. Значит, и любовь у нас какая-то особенная и навсегда. Как данность в общем приняла.

— Странные вы люди.

— А ты не странный?

Анубис молча махнул рукой, мол пойдем. Я последовала следом, куда ж деваться.

Спустя время, когда я уже забыла про свой вопрос, он выдал:

— Наверное, я такой же.

Я не стала его расспрашивать, потому что почувствовала поразительное сходство между нами. Чего по идеи не должно было быть. Но было.

* * *

Путь наш близился к концу. И Анубис решил провести инструктаж.

— Итак, суть суда в том, чтобы покаяться в сорока двух грехах. Какие-то покажутся вполне обычными: не лгать, не воровать, не повышать голос, не гневаться, не спешить в принятие решения. Какие-то покажутся необычными: не красть хлеб у Богов. Если чаша весов с твоим сердцем перевесит перо, Амат сожрет твою душу. А то, поверь на слово, не слишком приятно.

Я схватилась за голову.

— Я не пройду! Да кто вообще способен ничего из этого не совершать? — мой голос скатился до полушепота.

Анубис положил руку мне на плечо.

— Мы не заинтересованы скармливать Амат всех мертвых. Так что тебе не нужно быть безгрешной. Просто не лги, говори только правду, не пытайся увильнуть. И тогда тебе простят часть грехов.

Меня это успокоило. Самую малость.

— Исида, Нефтида, Селкет и Нут будут защищать тебя в суде. Сначала ты просто перечислишь все, что я тебе скажу. Если соврешь, чаши весов потеряют равновесие, и тебя ничего не спасет.

— Я могу отвечать только совершала или нет?

Он сморщился.

— Желательно. Но если сомневаешься, лучше дать подробный ответ. Я буду стоять рядом и диктовать нужные слова. По хорошему тебе бы их знать наизусть, но нам не стоит терять время, — он встал, — осталось совсем немного. Осирис уже ждет нас.

Я медленно поднялась. Черт. И угораздило же так влипнуть. С другой стороны, в противном случае я останусь здесь навсегда. Но лучше ли в египетском царстве?

Зал для проведения суда был огромным. Потолок был настолько высок, что сливался в черноту. Я вообще не была уверена в его наличии. Вдоль стен шли небольшие каналы с чистейшей водой, в которой отражались исписанные мифологическими сюжетами стены. В центре зала стояли весы. Золотые, и такой прекрасной тонкой работы, что захватило дух. В конце зала восседал Осирис. Он окинул меня внимательным взглядом, от которого захотелось провалиться под землю.

— Линнея Смит, я прав?

— Да, — неуверенно отозвалась я.

Внезапно пришлось в голову, что возможно к нему стоит обращаться как-то по-особенному. Величеством вряд ли, но кто знает?

— Анубис тебе объяснил, что тебя ждет?

Я кивнула.

— Хорошо. Тогда начнем.

Зал заполнялся божествами. Я боялась на них смотреть, не то что считать. Но если прикинуть по словам Анубиса, на мой суд пришло около пятидесяти Богов. Мне казалось, что это слишком большая честь для такой, как я.

Амат оказалась тоже здесь, ее морда с яркими глазами выглядывала из воды. Она будто бы присматривалась ко мне — есть что пожевать или на один укус. Надеюсь, ей не придется покидать свою водицу.

Анубис положил светящееся белым перо на одну из чаш. И подошел ко мне. Да, сердце. Точно. Я зажмурилась, когда его рука потянулась к моей груди. Неприятный холодок прошел по телу, но я не почувствовала боль.

Мое сердце было обычным. Ровно таким, каким изображают его на страницах заумных энциклопедий по анатомии. Правда оно не билось, да и кровью не истекало.

Богини, мои защитницы, встали позади меня. Судьи — впереди. Анубис рядом.

Да начнется суд.

— Повторяй за мной, — произнес Анубис.

Я сглотнула. Столько странных божеств передо мной. И им всем я должна сказать, что в жизни была хорошей.

— Привет, Сах-ниммит, выступающий вперёд из Гелиополя, я совершала грехи.

Я едва смогла произнести имя божества. Получив утвердительный кивок, я продолжила.

В общем, Анубис не соврал. Некоторые грехи были весьма стандартные: убивала или нет, крала, грабила ли. Другие вызывали удивление, парочку Анубису даже приходилось разъяснять. Иногда меня защищала Исида. Убийство монстров, ложь, спешку в решениях она обосновала самозащитой, за что меня собственно простили.

Но на грехе про плач я замешкалась. Вызывала ли я плач у других людей? Я не знала. А на меня смотрели божества и ждали ответа.

— Я не знаю. — Их этот ответ явно не устроил. — Наверное, да.

Весы не шелохнулись.

Значит, кто-то плакал из-за меня. Но кто? Когда? Может меня оплакивали?

Под конец я чувствовала себя последней сволочью, потому что сбилась со счета, в скольких грехах оказался повинна. Я пыталась себя успокоить: это ведь все относительно. Повысил голос — уже виновен. Но ведь никто не уточняет, когда я голос повышала? Может я кого-нибудь звала. Я лгала самой себе. Потому что, когда произносила фразу о грехе подумала о сестре, с которой в прошлом ссорилась. И о которой давненько не вспоминала. Да, незадолго до моего ухода наши отношения перешли в стадию пофигистично-нейтральных. Но от этого легче не становится.

— Привет, Хади-ибху, приходящий из Земли Озера, я не забивала скот, принадлежащий Богу.

Это был последний.

Анубис торжественно указал на весы и объявил, что моя душа достойна. Для чего достойна не уточнил, а я не совсем понимала, что меня ждет.

Боги, отвечающие за грехи, постепенно ушли из зала. За ними последовали и Богини, что были ответственны за мою защиту. Только Исида сказала мне прощание:

— Надеюсь, ты серьезно отнесешься к своим обязанностям.

Я бросила непонимающий взгляд на Анубиса. Но тот ничего не сказал.

Когда двери зала закрылись, Осирис встал со своего трона.

— Поздравляю тебя, Линнея Смит. Ты успешно прошла суд и теперь тебе можно предстать перед пантеонами Богов.

— Что это значит?

Подвох однако подкрался незаметно.

— Серапис повержен, пришло время искать нового носителя.

— Но при чем тут я?

— Претенденты обеих сторон отказались. Равновесие под угрозой. А без добровольного согласия у нас связаны руки.

Я пыталась осознать сказанное.

— То есть вы хотите, чтобы я…

Анубис кивнул.

— Я предложил тебя после того, как Перси Джексон, Картер и Сейди Кейн отказались. Ты прошла суд, твоя душа чиста перед нами.

— Но я не могу! — если бы могла, я задохнулась. — Я не умею!

Осирис снисходительно улыбнулся.

— А ты думаешь, мы умели?

— Но это ответственность!

— Хорошо, что ты это понимаешь, — одобрительно кивнул мужчина. — В Дуате тебе не место. Тебе нигде нет места. И для тебя это наилучший выход.

Я молчала. В голове не укладывалось. Я стану божеством? Вот прямо самым что ни есть настоящим божеством? Смогу творить чудеса? Смогу путешествовать по миру? У меня будут последователи? Быть может свои собственные ученики, как у египтян?

И это все мне? Линнее Смит? Обычному подростку? Почти обычному.

— Ты хочешь блуждать по Дуату? — жестко выдернул из мыслей Анубис. — Хочешь вечность быть неприкаянной? Или иметь возможности? Поверь, у нас их много.

— Почему ты мне помогаешь?

Я вглядывалась в его глаза. Совсем недавно он оттолкнул меня. А теперь пытается протащить наверх.

— Не надо?

Я засопела. Почему он такой вредный? Язык отвалится сказать все как есть?

— Ты отдала жизнь за меня. Я оценил этот жест.

— А меня не грохнут окончательно?

Они как-то нехорошо переглянулись.

— Не должны.

Я вздохнула. Быть призраком полнейший отстой. Это я уже на своей шкурке полупрозрачной проверила. Да и если меня убьют, я ничего уже не потеряю.

— Давайте попробуем.