Шаринган Наруто  (джен)

Всё произошло слишком быстро. Но не для Наруто. Для него эти две секунды растянулись в долгую и мучительную минуту. Сейчас он ненавидел способности своего шарингана, что позволял разглядеть каждую капельку крови, взметнувшуюся в воздух, и кадр за кадром беспомощно наблюдать, как Мики оседает на пробивших её тело песчаных щупальцах. Но гораздо сильнее он возненавидел свою слабость и одного конкретного шиноби.

Время вновь ускорило свой шаг, Мики завалилась на Гаару и попыталась из последних сил достать последнего кунаем. Но Гаара не глядя отшвырнул ее в сторону. Взгляд глаз, полыхающих расплавленным золотом, всё не сводился с искажённого ненавистью лица Узумаки. Земля продавилась под песчаными лапами монстра, уже не человека, приготовившегося совершить стремительный рывок.

Однако мощная совместная техника воды смела джинчурики Шукаку, пробивая собой целое здание. Десяток шиноби догнали его и сейчас вовсю закидывали со всех сторон техниками.

Но Наруто было всё равно, он смотрел на неподвижную Мики, та не подавала никаких признаков жизни. Наруто мог бы убедиться в этом окончательно, проверив своим додзюцу, но он боялся того, что она действительно мертва. При этом не был способен отвести взгляда родного глаза от миниатюрного тела. Ярость, накатившая ещё несколько секунд назад, бесследно исчезла, оставляя после себя лишь пустоту. И вновь его спасли ценой собственной жизни. И вновь он оказался недостаточно силён. Наруто не пытался вырываться. Фоном всё нарастал шум сражения.

— Наруто, мать твою, приди уже в себя! — донесшийся словно сквозь толщу воды голос развеял отчужденное состояние Узумаки.

В бездонных черных омутах Учихи плескался настоящий коктейль из эмоций: ненависть, страх, вина и грусть переплелись в один тугой узел и понять, какое чувство на кого направлено, не представлялось возможным. Его рука ещё тряслась от судороги — последствие влияния проклятой печати, рядом валялся затупленный кунай, другую руку сковывал потрескавшийся песок. Но голос его оставался крепок.

— Поднимай свою задницу! Я тоже хочу разорвать этого ублюдка! Но я не могу, а ты можешь, Наруто, так давай же...

Крик Саске прервал совсем тихий, сдавленный вздох. Слабый вздох, перекрывший звуки битвы. Вздох, заставивший Учиху замолчать на полуслове. Мики была ещё жива. В глазах Наруто загорелась надежда. Сконцентрировав оставшуюся чакру, Узумаки старался вырваться изо всех сил; по песку пошли небольшие трещинки, но оковы не поддавались. Промелькнувшая злость на лице Наруто обернулась покрасневшим и вытянувшимся зрачком родного глаза, во все стороны полыхнула красная ядовитая чакра, отчего он разломал не только песок, сковавший тело, а также и саму стену. Джинчурики был свободен.

Наруто в мгновение ока оказался перед Мики и склонился к ней. Саске выдохнул и посмотрел на так ненавистный песок и затупленный кунай; он ещё не освободился. Перехватив дрожащей рукой оружие поудобнее, Учиха продолжил методично ковырять песчаный массив, напоминающий по форме большую скобу. Чакры в теле практически не осталось. Из-за этого печать стала подавлять волю юного Учихи, причиняя фантомную боль, отчего и физических сил практически не сохранилось, да и в сознании Саске держался из чистого упрямства, любой другой чунин на его месте уже давно бы провалился в сон. Но не Учиха, в мыслях которого стояла картина обрушенных зданий кафе, в которых он обедал, крыш, по которым они с Наруто раньше устраивали гонки, мертвых шиноби и обычных людей; картина, как Гаара пробил тело его товарища, друга. Это вызывало в нём жгучую ярость, давало сил продолжать.

Дзынь. Песок рассыпался, освобождая руку. И в тот же миг улицу разразил громкий вопль, полный боли и отчаяния. Саске стоял, не в силах сделать и шага в сторону друга. Он понял. Понял, что Мики больше нет. В голове промелькнула предательская мысль, он и так осознавал, что Миуру уже не спасти, не с такими ранами. И Наруто это также знал, но от этого не становилось легче.

Позади раздался сильный взрыв, сильнее предыдущих; обернувшись, Саске отметил, что в живых стоять против разбушевавшегося джинчурики остались трое шиноби. Им нужно было помочь, но Учиха ничего не мог сделать, только смотреть, как песчаная лапа монстра сомкнулась на плече совсем молодого парнишки и оторвала ему руку. Никто из оставшихся ниндзя не смог спасти его. Гаара просто раздавил тому голову, как спелый арбуз.

Саске завороженно смотрел на эту бойню, хотел, но не мог отвести взгляда. Ещё минуту назад бушующая ярость сменилась апатией; глядя, как джинчурики Шукаку разбирается с опытными чунинами и джонинами, Учиха ясно понял, что он никак не сможет им помочь: сколько бы злости ни было, в теле осталось чакры ровно на столько, чтобы оставаться в сознании. Если Гаара сейчас обратит своё внимание на него, он умрёт.

Тело совсем юного бойца АНБУ пробила мелкая дрожь. Саске удивлённо смотрел на собственную руку, он боялся. Но чего? Подняв взгляд на с безумной лёгкостью теснившего двух джонинов Листа Гаару, он внимательно вгляделся в сверкающие золотом безумные глаза, в песок, что покрыл почти всё тело шиноби наподобие брони. Нет, он боялся не Песчаного. Учиха прикрыл глаза и сосредоточился. Источник его тревоги находился сзади.

От Наруто ощутимыми волнами исходила жажда убийства. Тело обволокла красная, даже на вид жгучая, чакра, за спиной развевался хвост, на пальцах отросли когти, во рту же заострились клыки. Но больше всего во внешнем виде Узумаки поражали его глаза. Правый красный глаз с вытянувшимся зрачком, как у зверя. И левый, также красный, но со странным чёрным узором внутри.

Саске знал, что это. Как знал и то, что Гаара больше не жилец. Одному из последних Учих, как никому другому, была известна сила Мангеке шарингана.

Узумаки медленно, печатая шаг, двигался в сторону Гаары. Тот почуял родственную чакру, резко обернулся и, больше не обращая внимания на оставшегося последним в живых шиноби Конохи, с диким рёвом помчался на Наруто. Между ними осталось меньше двадцати метров, когда Наруто поймал взгляд потерявшего контроль джинчурики.

— Сдохни, тварь!

Узор Мангеке шарингана крутанулся, по щеке Наруто потекла струйка крови, а Гаара встал как вкопанный. Лишь на мгновение выражение открытой части его лица стало осознанным, и тут же во взгляде появились чистая незамутнённая ненависть и презрение. К самому себе. Установившуюся тишину нарушил противный хлюпающий звук — Гаара собственной же лапой пробил насквозь свою грудную клетку. После он завалился на спину; песок, заменявший броню, рассыпался и на глазах окрашивался в бордовый, а лицо застыло каменной маской.

Мангеке перестал вращаться и разделился на три томоэ, а покров чакры Биджу словно всосался в Узумаки. Саске и оставшийся джонин в шоке смотрели на происходящее. Учиха был уверен в том, что его друг победит, но даже и не представлял, насколько быстро. Глаза Наруто закатились, и он обессиленно упал. Учиха подскочил к обмякшему телу и в последний момент поймал его у земли, поддерживая Наруто, чтобы тот не упал. Брови Саске сошлись на переносице, что-то было не так, странно. Тишина. Ни взрывов, ни шума битв. Ничего. Нападение закончилось, но кто победил?

* * *

Никто. В этом, как оказалось, бессмысленном сражении не победил никто. Все проиграли в той или иной мере.

Орочимару подставил Скрытый Песок, он убил Казекаге и после подменил его собой. Ни один шиноби не раскусил маскировки, а после объединился со Скрытым Звуком, своей же Деревней, и организовал нападение на Лист, по итогу которого погиб Третий Хокаге Сарутоби Хирузен и множество других шиноби всех деревень, а также джинчурики Однохвостого, главная боевая единица Песка. После битвы с Хокаге сильно раненый Орочимару сумел сбежать, а многочисленные битвы по всей Конохе принялись стремительно прекращать, когда все осознали, кто скрывался под личиной Казекаге.

Успело погибнуть огромное количество шиноби и ни в чём не повинных граждан. Коноха потеряла около шестой части военного аппарата, от нападающих же едва осталась треть. Песок в этом столкновении потерял слишком много, шиноби Звука в большинстве своём успели скрыться, в тот момент было не до них, но у них были самые огромные потери, если учитывать скромные размеры Скрытого Звука.

После подобного Коноха не скоро оправится, так же, как и Песок; все это прекрасно понимали, поэтому сразу же подписали пакт о ненападении и временном перемирии.

— Много хороших шиноби погибло, погиб и Третий, но у нас нет ни времени, ни возможности горевать, — мужчина уже преклонного возраста, с чёрными волосами и с покрывающими большую часть тела бинтами, обвёл взглядом одного открытого глаза всех присутствующих на данном собрании, — вы должны понимать, в какой ситуации мы оказались. Лист уже не тот, что прежде. Сначала мы потеряли Учих, четверть боевой мощи страны, теперь же стало ещё хуже, и вы знаете, чем это грозит. Коноха стала слабее, уязвимее.

— Данзо, неужто ты хочешь сказать, что на нас могут вновь напасть?

Уже полностью седой мужчина подобрался, да так, что его очки упали на нос. Остальные тоже с волнением посмотрели на Шимуру, но по лицам некоторых можно было догадаться, что они того же мнения.

— Да, именно это я и хочу сказать. Облако и Камень обломали свои зубы об нас на прошлой Войне, и я уверен, что они не упустят шанса отхватить кусок от нашей огромной страны, пока мы ослаблены, — после слов главы Корня поднялся ропот: советники Хокаге и главы кланов начали спорить, насколько вероятным было сказанное Данзо.

— И что же вы предлагаете? — поднял голову со сложенных рук до этого молчавший Шикаку Нара, в полумраке помещения два глубоких шрама на его лице выделялись более явно, чем даже при дневном свете.

— В срочном порядке вернуть всех шиноби с миссий и месяц быть в полной боевой готовности, разослать шпионов, следить за действиями других Великих Стран... — Данзо спокойно перечислял список действий, уверенно глядя в глаза главе клана Нара, но его перебил Хомура Митокадо — советник Хокаге.

— А хватит ли нам финансов целый месяц быть в боевой готовности, параллельно отстраивая Коноху, не отправляя шиноби на миссии?

Глава Корня недовольно глянул на невозмутимо перебирающего седую бороду советника.

— Если мы будем испытывать с этим трудности, я уверен, Дайме поймет нашу ситуацию и выделит нам необходимые средства, — Митокадо согласно кивнул и откинулся на спинку стула. — Тогда, если никто больше не хочет меня перебить, я продолжу. Будем отслеживать малейший шаг других Великих Стран и отталкиваться от их действий; если они не начнут конфронтацию — хорошо, спокойно восстановим Деревню и боевую мощь. Но если всё же они рискнут, — на безэмоциональном лице Данзо пролегла тень улыбки, — тоже хорошо. Мы просто вновь докажем, что являемся сильнейшей из Великих Стран, и поможет нам в этом Песок, у них сложилась аналогичная нашей ситуация.

— Играть от обороны, ожидая первого шага от других. В наших обстоятельствах — единственно верное решение, — вновь подал голос Шикаку, соглашаясь с позицией Данзо. Шикаку подобрался, его глаза словно заискрились. — Но вы же не просто так первым взяли слово, начали описывать ту задницу, в которую мы все угодили. Ведь мы собрались не только, чтобы подвести итоги и наметить план действий, но и подумать над кандидатурами следующего Хокаге.

— Вы как всегда проницательны, Шикаку-сан, — Данзо позволил себе слегка ухмыльнуться, — но не совсем верно. Да, сейчас настали трудные времена для Конохи, и нужен сильный и жесткий Каге, чтобы поднять Лист с колен. Такой, как я. Но я знаю, что большинство из вас скорее умрут, чем отдадут мне шляпу Хокаге, поэтому я предлагаю назначить меня Временным Хокаге, пока не настанут более спокойные времена. Ведь только я смогу вернуть Листу былое величие и сразу же после этого вернусь обратно в тень. Мне не нужно звание Пятого, моё лицо не нужно высекать на скале. Просто дайте мне возможность, я больше ничего не прошу.

* * *

Дул свежий ветерок, разгоняя редкие, совсем маленькие тучи, лучи солнца ярко озаряли Коноху, даря каждому своё тепло. Но на душе всех жителей от мала до велика поселилась тоска. У многих погибли родные и друзья, погиб Хокаге — символ защиты и спокойствия, и если бы погода соответствовала внутреннему состоянию людей, тогда на небе сгустились бы тяжелые свинцовые тучи и непрерывно, словно из ведра, лил дождь. Но нет, погода сложилась на удивление тёплой, несмотря на лёгкий, уже осенний ветерок, она будто издевалась над чувствами горюющих людей.

Коноха постепенно начала отстраиваться. Всюду сновали рабочие, проезжали повозки со строительными материалами; медленно, но верно Коноха приобретала свой прежний облик: стены, окружающие Деревню, восстановили в первую очередь, буквально за несколько дней. Охрана возросла в разы, стали пускать патрули вокруг Деревни, да и в самом Листе то и дело можно было заметить ниндзя, что не спешили по своим делам, а внимательно осматривали каждую улицу, каждое подозрительное лицо. И даже этого не хватало, чтобы люди чувствовали себя спокойно.

Наруто стоял перед могильной плитой, сквозь стандартную форму шиноби виднелись бинты. Рядом находились сотни точно таких же свежих могил, сделанных словно под копирку; единственное, чем они отличались, так это именами, выбитыми на надгробиях. Но Наруто пришёл сюда всего из-за одного имени. Миура Мики.

— Как много пало наших товарищей в этой бессмысленной битве, как много мы потеряли близких сердцу людей, я понимаю твою боль, — Узумаки слегка вздрогнул и поднял взгляд на, появившегося совершенно бесшумно мужчину.

Выглядел он весьма скромно: обычная белая рубаха, тёмная накидка до ног, скрывающая лишь правую сторону тела, трость, на которую он опирался; лоб и правый глаз были скрыты бинтами, всё лицо же исчерчено шрамами. Хотя он и казался беззащитным стариком, Наруто нутром чувствовал, что это обманчивые ощущения, он не знал, с чего так решил, из-за твёрдого уверенного в себе взгляда или того, что он подошёл незамеченным.

— Меня зовут Шимура Данзо, я временно исполняющий обязанности Хокаге.

— Да... Много. Я Узумаки Наруто, — Наруто сначала подумал, что ослышался, и удивлённо посмотрел на главу Корня. — Временно исполняющий?

— Именно. Так сложились обстоятельства, Конохе сейчас жизненно необходим твёрдый и жёсткий лидер, но далеко не все согласны отдать мне пост Каге навсегда, — Шимура положил свободную руку на трость, опираясь и второй рукой. — Но мне всё равно, для меня главное — защитить Коноху. Ты меня понимаешь?

— Конечно, Коноха многое значит для меня, для нас всех, её нужно защитить, — Узумаки опустил взгляд на могильный камень. — Защитить любой ценой.

— Правильный подход, — Данзо удовлетворённо хмыкнул.

Ненадолго воцарилась полная тишина, каждый погрузился в собственные мысли. Но тут Наруто дёрнулся, будто его ударил кто-то невидимый, и решительно посмотрел на главу Корня.

— А кем вы были до должности Хокаге?

— Хм, это тайна Деревни, но... Так уж и быть, скажу. Я глава Корня АНБУ, — Шимура оставался невозмутимым, но Наруто показалось, что буквально на мгновение тот перестал опираться на трость. Узумаки раньше слышал про Корень на уровне слухов; у членов спецотряда существование этого тайного отдела контрразведки считался обычной байкой. Однако член АНБУ не впал в трепет, не удивлялся, в его взгляде явственно нарастала злость.

— Тогда скажите мне, глава тайного отдела контрразведки, какого чёрта несколько лет в Конохе ошивались шиноби из Облака?! — прокричал Узумаки, резко дёрнувшись, Данзо инстинктивно сделал шаг назад.

Шимура несколько секунд молча всматривался в подростка, будто пытался понять, о чём он говорит.

— Так, значит, они были из Кумо, ясно, — и отвернулся в сторону от Наруто, заложил себе руку за спину и стоял так ещё несколько секунд. — Мне поступила информация, что несколько неопознанных шиноби пробрались на территорию Конохи, но мы потеряли их след в одном из районов. Они затаились. Я предлагал прочесать каждый дом, допросить каждого человека из того района, но Третий Хокаге мне это запретил. Он сказал, что пока они не высунутся или не подвергнут жизни граждан опасности, то не позволит мне столь жестоких методов. Я отступил, но и они не вылезали из своей норы.

— Оставить врагов у себя за спиной, подставив мирных жителей, пока эти ублюдки не начнут что-то делать? Они ещё тогда начали! Они вычислили Мики, пригрозили ей смертью родителей и заставили шпионить за мной! — по мере высказывания Наруто заводился ещё сильнее, и Данзо чувствовал, что тот скоро перестанет от злости махать руками и начнёт махать ими несколько иначе. — Она сама сказала мне это перед... Перед тем, как умерла. Попросила защитить её родителей, но... Они были уже мертвы, кто-то убил и их...

— Мне жаль тебя, мне жаль эту девочку и её родителей. Теперь ты сам видишь, чем может обернуться напускная доброта; иногда нужно поступить жестко, даже жестоко, но тогда подобной трагедии можно будет избежать, — Данзо медленно подошёл к Наруто и положил ему руку на плечо.

Узумаки начал успокаиваться; он всё это время чувствовал себя до невозможного надутым шаром и сейчас появилась небольшая дырочка, через которую часть злости просто вышло. Но она ещё осталась, он её чуял.

— Но у тебя ещё будет шанс поквитаться с Облаком, я в этом уверен. Главное, знай, все другие Деревни хотят тебя лишь использовать либо убить. Доверить своё сердце ты можешь только Конохе, но её нужно спасти.