В трех шагах от конца света (гет)

— Джеймс?..

— Лили?..

— Мистер Поттер? — быстро исправилась она.

Не то чтобы эта встреча стала полной неожиданностью… Ладно, она стала полной неожиданностью, Джеймс готов был это признать, как и полное свое отсутствие бдительности, ну или хотя бы любопытства. Мог бы и поинтересоваться личностью предлагаемого специалиста.

Лили встала из-за стола, подошла к ним, кивнула в знак приветствия. Он покосился на сопровождающего его начальника конторы, тот благостно развел руками и поспешил вклиниться в не отличающийся информативностью разговор:

— Мисс Эванс — наш ценный и уважаемый сотрудник! Полагаю, она сможет оказать все необходимые консультации!

— Спасибо, мистер Стивенсон, — в ровном и милом голоске Лили Джеймс отчетливо расслышал хорошо замаскированный сарказм. — Вы всегда так цените своих сотрудников.

Мистер Стивенсон, кругленький и жизнерадостный, взглянул на неё строго, но ничего не сказал, только приосанился и вновь повернулся к Джеймсу.

— Вы не пожалеете, что обратились к нам, мистер Поттер!

— Очень надеюсь, сэр, — вежливо ответил Джеймс.

* * *

Джеймс с любопытством разглядывал крохотный кабинетик. Крохотный, но по-своему уютный, чуть ли не до потолка заставленный книгами и заваленный пергаментом. На подоконнике ютились три цветочных горшка, из одного тянулась зеленая гирлянда какого-то вьющегося растения, украшала окно и карниз и уходила дальше по потолку. Красивые резные тени от листьев падали на широкий, покрытый бумагами стол с изящной лампой на краю, в стекле которой тщетно бился и трепетал крохотный голубой огонек; покрывали пестрым узором беленые стены и шкаф светлого дерева.

Лили вернулась, чуть слышно хлопнув дверью. Губы ее были плотно сжаты, а на лице теперь прочно держалось выражение вежливого делового ожидания.

— Садитесь, мистер Поттер, — пригласила она его, едва заметно шевельнув палочкой. Кресло, развернувшееся из ветхой невзрачной табуретки, чуть не подбило его под колени, но Джеймс на чистых рефлексах успел отскочить, смущенно оправил полы мантии и наконец сел.

Лили неторопливо обошла его, чуть постукивая каблучками туфель — черных с каким-то бантиком сбоку, машинально отметил Джеймс и поспешно поднял взгляд — прошла за стол, села и сразу потянулась за стопкой каких-то бумаг на тумбочке. Джеймс уже отнюдь не машинально отметил отсутствие мантии и цвет блузки и тут же перевел взгляд на лампу, чтоб уже цивилизованно смотреть собеседнице в глаза. Да, только в глаза. Он здесь все же по делу.

Лили, впрочем, взглядом с ним встречаться не спешила, она сосредоточенно перебирала стопку пергамента до тех пор, пока торжествующе не вытянула несколько листков и только тогда обратила внимание на Джеймса.

— Мой шеф обрисовал мне лишь общую проблему, что аврорату требуется переводчик моего профиля, а подробности мне велено уточнить уже у вас, — она склонила голову набок, и Джеймс невольно залюбовался солнечными зайчиками, скачущими по её волосам.

— А может, все-таки перейдем на более привычный стиль общения? — просительно произнес он. — Мистер Поттер, мисс Эванс… мы все-таки вместе учились. Давай вернемся к нормальному: я — Джеймс, ты — Лили!

— Ну хорошо, — голос Лили слегка потеплел. — Хотя раньше я думала, нормально это: «Поттер-балбес, верни мою сумку! Она мне слишком дорога, чтоб ты ее нес!».

Джеймс от души рассмеялся.

— Ну мы все-таки уже выросли! — ослепительно улыбнулся он. — Впрочем, если я вспомню репертуар своих нормальных фраз, то боюсь, кто-то покраснеет как помидор, а затем превратится в фурию. Рыжую, очень милую, но все же фурию, от которой придется спасаться бегством!

— Кхм… — Лили и впрямь слегка порозовела. Польщенно. — Хорошо, Джеймс, а теперь не прольешь ли ты свет на то, как вдруг в одном месте сошлись язык ифритов, гоблинов и русалок? Да ещё и в нашей туманной Англии, где ифритов днем с огнем не сыскать, уж прости за каламбур!

— Интересно? — с улыбкой поинтересовался Джеймс. Лили кивнула. — Ну если вкратце, то международные дипломатические встречи, происходящие в этом году на территории нашей славной родины, являются богатой платформой для налаживания различных связей, чудным пастбищем экономических возможностей, а также шикарной ширмой для крупнейшего черного рынка и контрабанды запрещенных веществ.

— Вау, — Лили, забыв о былой холодности, слушала, жадно впитывая каждое слово.

— Да, «вау» что надо! — отозвался Джеймс. — Чтобы прикрыть эту лавочку, надо нарыть столько информации, что этот кабинет можно будет заполнить до потолка! И если со стороны наших англоязычных друзей мы можем проанализировать документацию, то то, что попало в наши архивы от другой стороны, требует консультаций специалиста с определенным образованием. Нам порекомендовали тебя.

— Ой, — Лили озадаченно откинулась на спинку собственного кресла и потерла висок указательным пальцем. — Но я же не аврор, я, как у магглов говорят, гражданская. На меня не оформят какую-нибудь вашу секретность?

— Нет, — Джеймс помотал головой. — Там обычные договоры, документы, деловые письма — ничего страшно секретного. Да тебе такого никто и не даст, не волнуйся. Начальство скорее свой хвост съест! Просто специалистов сейчас раз-два и обчелся — у нас никого, и в Министерстве никого. Пошли уже по частным конторам искать.

— Удачно я в свое время специализацию выбрала, — Лили хмыкнула. — На документооборот никто не пошел. Скучно, мол, тоска зеленая, а между тем платят за него вполне прилично.

— Я, кстати, думал, что ты станешь зельеваром, — Джеймс посмотрел на нее с любопытством. — Не ожидал встретить тебя в переводческой конторе.

— Ну, — Лили неопределенно поводила рукой в воздухе. — Для этого нужно иметь призвание и талант. В зельях ты либо первоклассный теоретик, либо имеешь непревзойденное чутье на ингредиенты, чтобы не рвануло, либо моешь котлы и варишь бодроперцовое за пару сиклей в день на какой-нибудь захудалой мануфактурке. Да и не мое это было! А вот ты, как я вижу, и впрямь стал аврором. Вот это удивительно!

— Что? — Джеймс обиженно надул губы.

— Ты вырос в нормального человека! — с неподдельным восхищением выдохнула Лили. — Я бы тогда не поверила, что это возможно!

— Эх, кто бы поверил, что милая Лили Эванс на самом деле такая язва, — притворно вздохнул Джеймс. — Ты не поверишь, кто ещё пошел со мной в авроры!

— Кто?

— Хвост, в смысле Питер Петтигрю! Помнишь его?

— Питер?.. — Лили приподняла брови. — Хм, кажется, я его определенно недооценивала!

— Хех, ну он у нас канцелярская крыса, — Джеймс рассмеялся непонятно чему. — Но начальство его хвалит. Над экономическими преступлениями витает как коршун, дай ему только в отчетах покопаться и несоответствия выявить. Говорит, детали — самое важное в любом преступлении! Он меня в это дело и втянул, собственно говоря. Бегаю теперь, внешних сотрудников привлекаю вместо того, чтобы шпану в Лютном ловить!

— Да уж, и правда крах карьеры, — протянула Лили. — Ладно, если без шуток, то мне интересна эта работа, и я готова за нее взяться!

— Отлично! — Джеймс потер ладоши. — Правда, мне придется тебя расстроить: по долгу службы нам придется видеться несколько чаще, чем последние пять лет!

— Консультации оказываю совиной почтой! — категорично отрезала Лили. — Деловые встречи проходят только здесь.

— Ну, Лили!.. — Джеймс вздохнул. — Что ж ты такая проницательная…

Что-то мягко шмякнуло об оконное стекло, Лили вздрогнула и обернулась, а Джеймс на автомате давно заученным молниеносным движением окружил их непроницаемым щитом.

В трубе крохотного каминчика что-то зашуршало, заскреблось, и оттуда неуправляемым потоком хлынули письма. Они разлетались по комнате, лезли во все щели, равномерным слоем застилали пол.

Лили четким движением цапнула со стола отложенную ранее палочку и под прикрытием кресла старательно пыталась остановить это безумие, впрочем, не слишком преуспевая. Ее энергичные, но несколько беспорядочные пассы приводили бумажную лавину в еще больший хаос.

Джеймс пару секунд ошарашенно наблюдал это фееричное сумасшествие, лишь по-прежнему крепко держал щит, не давая потоку конвертов снести их. Его аврорские амулеты для улавливания темной магии молчали. Такое он видел впервые.

— Камин! — Лили обернулась к нему, ее распущенные волосы развевались и дыбились во все стороны, делая ее похожей на настоящую ведьму. — Джеймс! Камин!

Одним камином тут определенно было не обойтись: чертовы письма бились уже и в окна, норовя выдавить стекла. Джеймс начал читать формулу защитного барьера для камина, сбился, плюнул и попросту запечатал помещение универсальным аврорским приемом, в народе (его довольно узкой аудитории, специализирующейся на преступлениях непосредственно) носившей шутливое название «расшиби-себе-лоб». Следующим взмахом палочки он успокоил носящиеся по комнате письма, опавшие безвольными тряпочками, и наконец смог оглядеться.

В пылу борьбы с корреспонденцией, он даже не заметил, как Лили перехватила у него заклинание щита и продолжала держать его уже сама. Слабее, но все же. Их в академии гоняли почти два года, прежде чем весь курс смог пристойно овладеть этим навыком. У нее же это получилось само собой.

Лили, взбудораженная и тяжело дышащая, стояла по-прежнему в боевой стойке (ну тем, что гражданские обычно считают боевой), словно не верила, что все уже кончилось.

— Эй, ты как? — Джеймс откинул ногой горку бумаги, шагнул к ней и бережно коснулся её локтя. — Всё уже закончилось. Закончилось, не бойся!

Лили вздрогнула и отмерла, встряхнула головой и брезгливо стряхнула с плеча пару бумажных обрывков.

— Я и не боюсь! — фыркнула она и прошлась по комнате, высоко поднимая ноги. Бумага под её туфельками шуршала будто осенняя листва. — Это уже не в первый раз!

— Не в первый? — Джеймс удивленно хмыкнул. — Интересные у вас тут развлечения!

— Ну такое все же впервые, — признала Лили, размеренными взмахами палочки начиная уничтожать корреспонденцию. — Самым фееричным был десяток воллиперов, принесенный совами. В итоге наша контора битый месяц бодалась с почтой, доказывая, что совершенно не обязана оплачивать их услуги.

— С кем же у вас такие напряженные отношения? — полюбопытствовал Джеймс. — Секунду! — он выскочил из кабинетика, судя по шагам, пробежался по коридору и быстро вернулся обратно. — Прости, поправлюсь, у тебя! Письма все адресованы тебе! — он поднял конверт.

Лили только фыркнула и ловко выдернула конверт из его пальцев.

— Поверь, Джеймс, это не то дело, где требуется твое расследование. Благодарю тебя за помощь, но продолжать не стоит. Это мое личное дело и разбираться я с ним буду сама!

— Ну как скажешь, — Джеймс улыбнулся и отступил, другой рукой незаметно пряча пару конвертов в карман мантии. — Если тебе все же потребуется помощь, ты знаешь куда обратиться. Желательно до того, как твои проблемы начнут мешать нашей совместной работе!

— Я справлюсь, — Лили коротко улыбнулась и метко уничтожила последнее из писем. — Присылайте материалы!

— Принесу их лично, совам мы не доверяем, — кивнул Джеймс.

— Забирать тоже будешь ты? — подозрительно прищурилась она.

— Я же говорил, нам придется видеться несколько чаще, чем последние пять лет, — улыбнулся Джеймс. — По долгу службы, разумеется! — он пожал Лили руку. — До скорой встречи, специалист Эванс!

Он коротко раскланялся и вышел за дверь. Лили задумчиво поднесла руку к щеке и недовольно прошептала:

— Все такой же позер… — и вдруг захихикала как двенадцатилетняя девчонка.

* * *

Питер Петтигрю поерзал в кресле, поморщил нос, кашлянул пару раз и, наконец устав сдерживаться, расхохотался от души.

Джеймс, только что удрученно повествовавший о своем провале в роли всесведущего Шерлока Холмса и неожиданной встрече, фыркнул и обиженно покосился на друга.

— Ну поздравляю тебя, Сохатый, — отсмеявшись, весело произнес Питер. — Дело становится еще увлекательнее для тебя лично.

— Вовсе нет, — Джеймс с досадой отмахнулся. — Мои вкусы со школы изменились безвозвратно. Правильные, сострадательные, чопорные девицы — это по части Бродяги. Эванс я уже пережил — отмерло и забылось. Хотя должен признать, фигурка у нее по-прежнему хорошенькая.

— Так, остынь, Джеймс, — мгновенно посерьезнел Питер. — Ты с ней работать-то сможешь нормально? Крауча не твои амуры интересуют, а результаты. Если ты запорешь работу, я скажу старику, он заменит тебя на кого-нибудь другого.

Джеймс вздрогнул: слышать такое оказалось неожиданно обидно. По тону Питера было не понять, шутит он или говорит всерьез. Он всегда так говорил, скользя по грани между вежливостью и дерзостью. Джеймс так не умел: взрывной, яркий, задиристый, он вечно попадал на глаза начальству помимо своей воли. И не всегда это было во благо. Последняя их стычка с аврором Кроунсом — уважаемым в силу возраста, но не заслуг мелочным брюзгой, не одобрявшим молодежь в целом — почти подвела его к грани увольнения. Для Джеймса это стало бы трагедией и крахом всех его надежд.

Именно поэтому он сидел в одном из крохотных кабинетиков отдела экономических преступлений, заставленного серыми безликими шкафчиками, так не похожему на их просторную дежурку отдела мгновенного реагирования, и слушал распоряжения давнего друга, неожиданно оказавшись у того в подручных.

— Я буду работать с Эванс, — отчеканил Джеймс. — То, что я бегал за ней с четвертого курса, никак не может повлиять на процесс работы. И нет у меня никакой душевной травмы, забудь! Это непрофессионально.

Питер смерил его нечитаемым взглядом, пожевал губами и кивнул.

— Хорошо, Сохатый, проехали. Считай, этого разговора не было. Тогда слушай сюда.

Джеймс закатил глаза и послушно склонился над столом.

Через четверть часа голова у него уже немилосердно трещала. Бумажки перед ними сменялись точно узоры в калейдоскопе.

Из всех сведений пока собиралось нечто маловразумительное.

Для начала некий гоблин со звучным именем Гриххурф заподозрил наличие крупной аферы у собратьев гоблинов (причем аферисты явно происходили из враждебного клана, ибо своих родных, как авторитетно высказался Петтигрю, хрен бы он сдал). Гриххурф набрал целую кучу документов и компромата. Что характерно, на гоблинском. Гоблинском, не поддающемся обыкновенным заклинаниям перевода. Связался с авроратом, отдал все накопленное, после чего пропал с концами. По слухам, очень своевременно попал то ли под обвал, то ли в пасть дракона, Джеймс так и не понял, так как из Гринготтса их выставили очень учтиво, но так быстро и непреклонно, что весь хваленый профессионализм следовательской группы попросту не успел пригодиться. С какого перепугу гоблин вдруг решил настучать в аврорат на своих же собратьев — оставалось висеть отдельным вопросом. И этот вопрос очень тревожил старшего аврора Крауча. Он и сам не сильно-то уважал низенький народец, зато справедливо судил, что и от гоблинов особого почтения или доверия ждать не стоит.

В целом это дело вскоре бы замялось и похоронилось в каком-нибудь архиве, да только на черном рынке всплыли сведения о скором поступлении огромной партии контрабанды редких ингредиентов и темных артефактов. Потом пошли слухи, что гоблины выступают посредниками в куче незаконных сделок и прикрывают незаконные поставки, и два дела с грехом пополам сложились в одно.

А вот каким боком в деле оказались замешаны ифриты, не понимал даже Крауч. Просто они неожиданно тоже обратились в аврорат с просьбой расследовать некие махинации их посольства на территории Великобритании, намекнули, что там возможен незаконный контакт с магглами, и уже тут сам глава аврората почувствовал, что скоро окончательно свихнется. Дело пахло парочкой международных и десятком внутренних скандалов и добровольной психушкой в соответствующей палате Мунго для главы аврората. В отличие от последнего старший аврор Крауч сохранял хладнокровие и в будущем метил на его место.

— Для начала вот эти договоры, — Петтигрю отложил в отдельную сумку несколько свитков и с силой потер виски. — Джеймс, не спи!

— А? Что? Да, сэр! — подскочил на стуле Джеймс.

— Выговор вам, аврор Поттер, в личное дело, — язвительно проговорил Питер. — Хорош дрыхнуть! Смотри, надо прочесать вот эти письма, перевести, выписать все имена, а потом проверить каждого. Вот и задание вам с Эванс.

— Черт, Хвост, как ты вообще что-то понимаешь в этих закорючках? — Джеймс задумчиво вгляделся в гоблинские руны, похожие на раздавленных жуков. — Бгыхыр, грыхыр... Бхылырда какая-то, одним словом!

— Пока вы там палочки расчехлять за долю секунды учились, кое-кто переводческие заклинания осваивал, — проворчал Питер. — Я не боец, согласен, зато в бумагах кой-какой толк знаю. Но, действуя в одиночку, мы не поймем деталей, не увидим второго дна, а гоблины это любят. Не сможем мы и послать официальный запрос в Гринготтс, так что без специалиста нам никуда. Джеймс, хватит отключаться! Ты сыщик или кто?

— Я аврор, — с достоинством ответствовал Джеймс. — Когда во всем этом появится хоть какой-то смысл, кроме смутных подозрений нашего старика, тогда я проявлю искренний интерес к этим пыльным бумажкам! Пока мы пытаемся отыскать иголку в стогу сена без применения Акцио!

— Если уж не работает Акцио, то быть может, квалификация Эванс сработает как сильный магнит, — философски непонятно откликнулся Питер. — Старик обещал повысить зарплату в следующем квартале — врет как пить дать, но премию уж я нам выбью.

— Посмотрим, — пожал плечами Джеймс. — Может, это все-таки окажется интересным делом…

— Уж помасштабнее, чем отлов шпаны в Лютном, — ухмыльнулся Питер и ловко увернулся от подзатыльника. — Вернешься ты еще в свой отдел, потерпи, Сохатый! И поработай!

Джеймс фыркнул, встал и протянул руку, Питер подал ему темно-зеленую увесистую папку.

— Удачи! — напутствовал его Питер. — По пути загляни в Гринготтс, опроси одного из служащих — Фреда Мэнкса, это он сообщил нам о гибели Гриххурфа.

— Сделаю, — кивнул Джеймс. — Хоть какая-то работа!

— Передавай привет Эванс, — усмехнулся Питер.

Джеймс вышел, зажав злосчастную папку под мышкой. Дошел до конца коридора, выпрямился, потянувшись и размяв шею, и сунул свободные руки в карманы мантии.

Под его пальцами левой руки что-то зашуршало, и Джеймс вытянул из кармана трепещущий на сквозняке конверт.

— Интересно, какие же тайны у тебя, Эванс? — задумчиво произнес он, разглядывая выведенный мелким крючковатым почерком адрес. А затем решительно вскрыл конверт.

На желтоватом листе писчей бумаги переливались всеми оттенками алого и причудливо изгибались всего лишь два слова: «Не вмешивайся!». Словно почувствовав чужой взгляд, буквы съежились и пугливо заметались по всему листку. Джеймс разочарованно хмыкнул и досадливо сунул письмо обратно в конверт. Глупо было надеяться, что отправитель в подробностях объяснит подобное эпистолярное нашествие, но все-таки Джеймсу до сих пор было до жути любопытно, что это было.

Он подумает над всем этим чуть позже, вечером, вернувшись на квартиру, которую они с Сириусом снимали с тех пор, как поступили в академию, а пока — Джеймс встряхнул головой — его ждет еще много важных дел. К тому же три недописанных отчета давно уже лежали на его совести тяжелым камнем и — что куда хуже — служили существенным поводом для отказа в премии.

Клиент журчал и разливался весенним ручьем, Лили же задумчиво смотрела в окно, подперев подбородок рукой. За окном переливалась всеми красками радужная осенняя пора, играя оттенками золота, охры, изумрудом уже увядающей зелени, алыми вкраплениями кленов и бирюзой ярко-голубого неба в этот необычно погожий день. В школе сбежать с уроков было куда легче, но тогда ответственность и прилежность не позволяли, а ныне во взрослом возрасте этого не позволяли еще не очень внушительные, но более чем приемлемые гонорары.

Клиент замолк, и Лили обернулась, одарив его давно отрепетированной вежливой и участливой улыбкой.

— Я поняла вашу проблему, мистер… Гринберг, — кивнула она, украдкой кинув взгляд на расписание. Секундной заминки клиент, к счастью, не заметил. — Если я правильно поняла вас, вы нуждаетесь более в юридической консультации?

— Мало какие финансовые дела волшебников проходят мимо гоблинов, — криво улыбнулся клиент. — Но все же хотелось бы иногда сохранять некоторую независимость, если вы понимаете…

— Гоблины не любят, когда деньги протекают у них под носом, но мимо их рук, — Лили пристально посмотрела на него. — Очень не любят, когда это делают внаглую, но очень уважают, когда все соответствует букве закона. Волшебного способа стать для них невидимым, к сожалению, нет.

— Хм… — неопределенно высказался клиент. — Ну я полагал, это все-таки можно устроить без лишних хлопот!

— А зачем? — Лили пожала плечами. — Гоблины куда честнее людей в финансовых вопросах, более честных посредников, чем они, нужно ещё поискать.

На лице клиента отразились тщательно сдерживаемые душевные муки. Видимо, скрываемая честность норовила вырваться и затмить всех гоблинов разом.

— Если же вы желаете заслужить их уважение, то без тщательного знания их многочисленных законов этого все равно не сделать, — мягко продолжала Лили. Клиент под проверкой на прочность кряхтел и потрескивал точно трухлявое дерево. — Я занимаюсь именно такими консультациями, вы ведь понимаете.

— И сколько стоят ваши консультации? — подозрительно нахмурился мистер Гринберг.

— Достаточно дорого, — невозмутимо пожала плечами Лили и подтолкнула к нему стандартный бланк договора. — Примерно столько я беру за консультации, как законно оформить крупную сделку, исключив посредничество банка.

Клиент воспрянул духом, просиял, опустил взгляд и тут же скис как лимон, уставившись на поблескивающую цифру.

— Знаете, мисс, э-э-э… мисс Эванс, — замялся он. — В вашем юном возрасте… э-э-э…

— Да, мистер Гринберг? — обманчиво-ласковым тоном подтолкнула его Лили.

— Для вашего возраста у вас слишком большие запросы и… э-э-э, ваши амбиции — юности это простительно, но все же… — клиент прокашлялся и спешно сменил тон со склочного на отечески снисходительный. — Уважение к старшим — залог успеха молодежи!

Лили недобро прищурилась, но сразу же очаровательно улыбнулась:

— О, ну что вы, мистер Гринберг, — беззаботно отмахнулась она. — Мои запросы — ничто по сравнению с неустойкой и штрафом, на который претендуют гоблины, заподозрив, что дело нечисто. Впрочем, это не мое дело.

— Милочка, — мистер Гринберг снисходительно улыбнулся. — Должен огорчить вас, вы не одна оказываете подобного рода услуги! И, по правде говоря, вы не производите впечатления профессионала…

— Вот как?.. — Лили удивленно-обиженно захлопала ресницами и растерянно отвела взгляд. Мистер Гринберг, увлеченный нотацией, не заметил, как в глазах ее на мгновение вспыхнуло торжество, напротив, его потянуло окончательно добить дерзкую девчонку.

— Именно, — с удовольствием кивнул он. — Вы не первая, к кому я обратился с такой задачей. И знаете, не все так боятся гоблинов! Ваши цены определенно завышены!

Лили смиренно слушала, не перебивая. Клиент расходился, цифра, указанная в договоре, подействовала на него как хлесткий удар плетью, заставив сорваться. Правильно говорил один ее приятель-коллега, главное — правильно выбрать сумму. Цифры удивительно воздействуют на человеческое сознание, неважно маггл он или волшебник.

— Ваш коллега знает гоблинов много лучше! Он не заговаривает мне зубы о том, как сложно все с их законами, он прекрасно понимает, что это неважно! Что значит их мнение, когда у власти волшебники? Ваши цены ничем не обоснованы! Вам, милочка, должно быть стыдно так морочить головы своим клиентам!

Лили часто заморгала, стараясь не выказать удивления. Кажется, она напала на золотую жилу. Нечасто она встречала столь неординарную точку зрения. Принижать гоблинов, всерьез пользуясь их услугами, в здравом уме не стал бы ни один волшебник. Это вам не попросту хранить деньги в сейфе. При любых манипуляциях с финансами гоблины при должном поводе умели напакостить так, что волшебник рисковал остаться без гроша в кармане. Причем исключительно собственными усилиями.

— Понимаю, юности простительно незнание элементарных вещей, — продолжал разошедшийся мистер Гринберг. — А уж если и кровь нечиста… Эванс — не припоминаю такой фамилии среди чистокровных.

— Я магглорожденная, — любезно сообщила Лили. — А мой коллега, полагаю, не обладает этим недостатком?..

— Вот! — клиент наставительно поднял палец. — Живое подтверждение популярной ныне теории! Вы уж не обижайтесь, мисс Эванс, но вам не подняться высоко в волшебном мире! Магглорожденным, увы, недоступно мировоззрение настоящего волшебника! На стороне вашего коллеги действительно и жизненный опыт, и кровное единение с магией! Мистер Роули оказывает несоразмерно большие услуги за куда более скромные гонорары, потому что знает, знает истинную цену своему ремеслу и этим… хитроумным низеньким уродцам!

Лили уже начала постепенно опасаться за здоровье своего неспокойного клиента. Желчный, сухой и бледный поначалу, он раскраснелся, затрясся и в возмущении раздувал ноздри.

— Я завтра же отправлюсь к нему, к стоящему специалисту! — возвестил он, вставая и подхватывая полы сероватой мантии. — А вы, милочка, занимайтесь лучше переводами! Это максимум, где вы имеете шанс преуспеть! Если, конечно, — клиент брезгливо поджал губы, покосившись на так и незаполненный бланк, — не будете так раздувать цены за свои не самые качественные услуги! Всего хорошего, мисс Эванс! — клиент возмущенно фыркнул ещё раз и наконец вымелся за дверь, напоследок с наслаждением ей хлопнув.

Лили подождала, пока стихнут его шаги, набрала в грудь воздуха и медленно выдохнула, стараясь успокоиться. Затем не глядя выдвинула ящик стола и достала из него маленький аккуратный блокнотик. Стряхнула в чернильницу потенциальную кляксу и быстро принялась писать: «Получилось! Завтра он пойдет к конкуренту: мистер Роули, чистокровный; судя по всему, в возрасте. Большего выяснить не удалось».

Закончив, она подула на листок, и буквы начали стремительно выцветать, словно впитываясь в бумагу, пока от них не остался лишь еле заметный контур.

В дверь деликатно постучали, и Лили быстро захлопнула блокнотик и сунула его обратно в стол.

— Войдите!

В дверь заглянул паренек лет двадцати пяти, чуть полноватый, но в целом любая девушка назвала бы его милым. Он то и дело поправлял очки в квадратной оправе и приглаживал и без того прилизанные волосы.

— Лили, во имя Мерлина, что это было? Ты в порядке? — с нервным смешком спросил он, облокотившись о косяк. — Клиент нынче пошел странный, ей-богу!

— Заходи, Эрни! — Лили со вздохом откинулась в кресле. — Просто сложный клиент, к тому же уже бывший. Надеюсь!

— Стивенсону это не понравится, — обеспокоенно нахмурился Эрни, заходя и аккуратно прикрывая за собой дверь. — Хочешь, я скажу, что это я его спугнул?

— Не хочу, — помотала головой Лили. — Ничего мне мистер Стивенсон не сделает! К тому же этот… Гринберг не по переводам…

— А-а-а, — глубокомысленно откликнулся Эрни и сел в оставшееся с недавних пор кресло. — А какое дело хотел открыть?

— Я даже не запомнила, — отмахнулась Лили. — Что-то про метлы… или про зелья?.. По нему было видно, что он бесперспективный. Законы — это глупо, видишь ли, а гоблины должны нишкнуть! Я с дураками не связываюсь!

— Зато выслушиваешь, — укоризненно прогудел Эрни. — В следующий раз будет донимать, просто отправь мне записку, я его выпровожу без проблем!

И он в сотый раз поправил пальцем чересчур крупные, норовящие свалиться с носа очки в квадратной оправе. Лили подавила тяжелый вздох и с благодарностью посмотрела на него. Бедняга Эрни, такой раздражающий и такой необходимый подчас. Они вместе учились на переводческом, Эрни затащил ее на курсы юридического дела, привел к Стивенсону. Без него Лили не обрела бы и сотой доли той почвы под ногами, которую имела сейчас, но, несмотря на всю благодарность, не намерена была подпускать его к своим делам ни на фут.

— Обязательно, Эрни, — пообещала она, скрестив пальцы под столом. — Жаль, в этот раз мне это не пришло в голову.

— Как ты себя чувствуешь? — его голос был полон сочувствия, и это неожиданно было приятно слышать. Лили вообще редко кто-то сочувствовал.

— Как будто мне помойное ведро на голову вывернули, — невесело усмехнулась она. — Но оно того стоило!

— Не раскисай, — подбодрил ее Эрни. — Все наладится. Людям нравится говорить гадости, такова уж их натура. Статус крови — не главное в наше время. Вот увидишь — скоро он отомрет, станет столь же неважным, как у магглов цвет кожи!

— За это время, надеюсь, нас не успеют продать в рабство, — мрачно пошутила Лили. — Да и гражданская война за равенство не входит в мои планы!

— Да какая война в нашей старой доброй Англии! — фыркнул Эрни. — Хотя слухи о каких-то радикальных группировках ходят… Правда, ходят они еще со школьных времен! Ладно, мне пора, скоро клиент придет! Не скучай, Лили! И не позволяй над собой измываться!

Он внушительно потряс пальцем и едва успел в очередной раз подхватить падающие с носа очки. Пригладил волосы и незаметно попытался вытереть с ладони то ли масло, то ли гель. Лили кротко кивнула, стараясь не смотреть на него.

У ее сына или дочери никогда не будет таких очков! Да и вообще никаких не будет, волшебница она или нет. Не будет и гладко зализанных волос, и педантичной аккуратности, и… и серого костюма под бурой мантией тоже не будет! Собственно, именно поэтому Лили и уважает дружбу, особенно между двумя профессионалами. Потому что у двух профессионалов не может быть ничего более близкого, чем работа. И то, лишь в совместном проекте.

Эрни вышел, и Лили тут же схватилась за свой блокнот — он нагрелся, а лягушка, вытесненная на кожаной обложке, усиленно подмигивала золотым глазом.

Под ее сообщением на сей раз значилось новое, выведенное чужой рукой: «Теперь мы его поймаем! Предлагаю обсудить подробности завтра в полдень, в Гринготтсе! Вы сможете?»

Ответом Лили было лишь короткое «Смогу!», она захлопнула блокнот и радостно улыбнулась, победно вскинув руку вверх.

Волшебное расписание пострекотало страницами и растерянно раскрылось на следующем дне. Хваленые чары предсказания будущего в нем всегда немного барахлили. По крайней мере, имя аврора Поттера так и не смогло определиться строчкой и растерянно скакало между полуднем и четырьмя часами.

* * *

Отчеты — прекрасная вещь, когда пишешь их не ты. По ним легко восстановить события, легко отследить чужие действия, оценить добросовестность сотрудников и все такое прочее. Главное — помнить обо всем этом, когда пишешь их сам. Помнить и не написать ничего лишнего, вроде того, что ты видел, как такой-то субъект № 666 (к примеру, твой верный напарник) почесал нос в решающий момент поимки преступника — мало ли, вдруг он подал тому тайный знак к побегу. А попадет не в те руки — так пиши по три мили объяснительных.

И в этих условиях соблюсти требования к объему — нетривиальная задача. Для Джеймса почти непосильная. Богатое воображение никогда не помогало его красноречию.

— И помни, Поттер, не меньше трех свитков, строго по плану! — передразнил Джеймс скрипучий голос аврора Кроунса и скривился. — Я-то думал, школа уже закончилась...

Он не спеша брел домой по маггловским улицам, пиная носками ботинок палую листву. Его мантия, не особо успешно замаскированная под маггловское пальто, была распахнута и развевалась под налетавшими порывами ветра. Можно было бы трансгрессировать, но тогда он был бы лишен прогулки.

Прохожие косились на него, но почти сразу же отворачивались, словно насильно заставляли себя не обращать внимания на то, что привлекает их взгляд. Джеймс проводил парочку из них взглядом и усмехнулся: магглы, наивные доверчивые магглы, им неведомо, как близко от них гуляет волшебство, так близко, что может похлопать их по плечу. И все равно останется незамеченным.

Два мира, которым не суждено слиться в один, как бы Бродяга ни хвалил свой могучий мотоцикл. Магию не подчинить понятным формулам, не заковать в строгие рамки законов, исключений в ней всегда будет больше, чем правил. Тяжело, должно быть, приходится магглорожденным, пока привыкнешь. А может, и нет… Ведь они попадают в сказку, сказку, которая для самих магов — увы, просто обыденность.

Быть может, зря он пошел в авроры. Стал бы игроком в квиддич, ловил бы мячи, тренировался целыми днями и не писал никаких чертовых отчетов. Ведь спортсмены их не пишут, верно? И по вечерам бы падал в кровать, как подкошенный, не думая ни о чем из того, что терзает его сейчас. О том, что работа мечты становится ему безынтересна, что все друзья, кроме него нашли себе работу по душе, а он с каждым днем все глубже увязает в рутине и неуверенности в себе.

Был бы здесь Бродяга, он бы сказал: «Сохатый, выбрось эту дурь из головы, пойдем-ка лучше выпьем, а затем сотворим какое-нибудь сумасбродство по школьной памяти!». Но он не скажет. Бродяга где-то далеко, мотается по миру, то ли в Африке, то ли в Азии, да изредка шлет о себе весточки, полные жизни и радости. Даже почтальоны у него соответствующие — яркие, экзотические, с трудом пролезающие в окно райские птицы. А он, Джеймс, даже сову себе завести не соберется…

Осенняя хандра накатывала приступами, пронзительными и горькими, заставляющими остро скучать по школьным временам, когда мир делился лишь на красное и зеленое, а самым большим поводом для расстройства была месячная отработка у Филча или презрительное фырканье Эванс.

Кстати, о ней! Джеймс стиснул в кармане край конверта и неожиданно для самого себя улыбнулся. Эванс казалась интересной… Не так, как обычно бывают интересны девушки, но как неординарный человек, как загадка, которую хочется разрешить. И он разрешит, не будь он Джеймс Поттер! Даже если для этого придется побегать с поручениями Хвоста.

За этими мыслями он добрался до квартиры, машинально проверил защитные заклинания и отпер дверь. Мантия привычно полетела в сторону вешалки и столь же привычно не долетела буквально пару дюймов. Ботинки слетели с ног и резвыми лягушками упрыгали в темноту, стряхивая с себя грязь и налипшие листья.

Взмах палочкой — и зажглись все лампы, второй — и стало теплее. Папку Джеймс бережно пристроил поверх высокой башенки учебников, оставшихся со времен академии. Та попыталась покачнуться и рассыпаться, но Джеймс строго погрозил ей пальцем, и она устыдилась.

Зайдя на крохотную кухоньку, Джеймс быстро заподозрил, что спать ляжет голодным. И опыт его не подвел! В который раз пообещав себе, что будет уделять этому больше внимания, Джеймс наколдовал себе стакан воды, сыпанул толченого корешка (в аврорате носившего название «сухпаек», а точного наименования Джеймс никогда не мог толком запомнить), размешал и махом выпил. Теперь он смел надеяться, что голод его мучить не будет. Дань быту была отдана, и больше возиться не хотелось. Хотелось упасть на кровать, закрыть глаза и перестать существовать.

Поэтому Джеймс упрямо сел за стол и открыл папку, начиная перебирать уже знакомые бумаги. Гоблинские руны он откладывал сразу, остальные старался перечитать внимательнее. Если б он ещё понимал, где искать подвох в этих документах… но Питер ведь нашел, и не один. Другое дело, что он не смог свести их в единую картину.

Джеймс выдернул чистый лист пергамента и принялся рисовать схему: кружочек — убитый гоблин, квадратик — аврорат, стрелочка символизирует все, что убитый успел донести… он так увлекся, что не сразу услышал дверной звонок.

* * *

Марлин стояла, оперевшись рукой о косяк и прикрыв смиренно глаза. На рукаве ее кожаной куртки блестели капли — на улице уже, видимо, давно начался дождь.

— Бродяги нет, — покачал головой Джеймс. — Он в отъезде.

— Я к тебе, — тихо отозвалась она.

Джеймс молча посторонился, пропуская её. Закрыл дверь, вежливо кивнул в сторону вешалки и с вопрошающим ожиданием посмотрел на нее.

Марлин не стала снимать куртку, прошла сразу в кухню. Одинокий стакан предательски стоял на самом виду, поблескивая гранями в тусклом свете лампы. Джеймс замер в дверях, сложив руки на груди.

— Я тебе поесть принесла, — Марлин нерешительно улыбнулась. — Рагу, как ты любишь.

— Рагу Бродяга любит, — сдержанно откликнулся Джеймс. — Но все равно спасибо.

— Да?.. — Марлин с неловким смешком извлекла из сумки несколько свертков. — Как-то спутала.

— Зачем ты пришла, Марлин? — терпение Джеймса кончалось быстро, но голос его прозвучал с какой-то усталой безнадежностью.

— Хотела узнать, как ты… — она вздрогнула от его тона. — Я знаю, что ты вечно забываешь о еде, вот и…

— Да, бывает, — пожал плечами Джеймс. — Но я умею обходиться, и это ты тоже знаешь!

— Нельзя все время сидеть на своих порошках, кишки в узел завяжутся однажды! — возмущенная Марлин растеряла всю свою робость. — А потом тебя из приступа вытаскивай, зельями да отварами отпаивай!

— Я этого не допускаю уже три года, — спокойно отозвался Джеймс. — Такое вообще произошло один раз, когда мы были дурными курсантами. Так что не стоит беспокоиться.

— Я не могу не беспокоиться! — ее голос стал тише, а сама Марлин глянула на него раненой кошкой.

— Стоило бы уже научиться, — Джеймс наконец сделал шаг в кухню, и Марлин робко приблизилась к нему. — Тебе следует беспокоиться о Бродяге, а не обо мне. Пора бы научиться нас различать. Между нами большая разница, знаешь какая?

Марлин помотала головой.

— Я не ухлестываю за девушками лучших друзей, — Джеймс подошел к ней вплотную и чуть наклонился, Марлин испуганно смотрела на него снизу-вверх. — И не испытываю к ним интереса. Поэтому, прошу тебя, оставь меня в покое.

— В итоге из нас двоих ты решил возненавидеть меня? — уточнила Марлин. — Ты настоящий друг, Сириусу повезло!

— Я тебя не ненавижу! — он отшатнулся от нее, устало потер виски и сел на ближайший стул. — Я просто тебя отпустил. И больше не хочу держать.

— А я не могу отпустить тебя так просто, — Марлин присела на корточки рядом с ним и заглянула ему в глаза. — Я знаю, что ты обязательно что-нибудь натворишь, особенно если Сириуса не будет рядом.

— Я бы с этим поспорил, — Джеймс закатил глаза. — Вместе у нас приключения выходят запоминающимися!

— Я всегда буду волноваться о тебе, Джеймс, — Марлин взяла его руку в свои. — И я не смогу не волноваться о Сириусе. Вы самые близкие мне люди. Поэтому не надейся, что мне будет безразлично, что с тобой происходит, и даже не надейся, что в этом замешан хоть какой-то романтический интерес!

— Тогда почему? — Джеймс хотел отнять руку, но все же не стал. Впрочем, Марлин и сама уже убрала ладони.

— Просто так, — пожала она плечами. — Ты сложный человек, Джеймс Поттер. Чтобы выдержать тебя, нужно быть или добродетельным ангелом, или проказливым чертом! Последняя вакансия прочно занята Сириусом, а я… отнюдь не ангел.

— Не думаю, что мне нужен ангел, — задумчиво произнес Джеймс. — Не думаю, что мне вообще кто-то нужен сейчас. Не обижайся, Марлин, но мне сейчас больше всего нужно погрузиться в работу и побыть одному.

— Не обижаюсь, — Марлин тряхнула кудряшками и решительно встала. — Но требую, чтоб ты поел. Уважай мой труд, в конце концов, и хорошее отношение к тебе!

— Путь к сердцу мужчины лежит через желудок? — ехидно поинтересовался Джеймс и наконец начал принюхиваться к сверткам.

— Путь к сердцу мужчины лежит через Амортенцию! — в сердцах выдохнула Марлин. — Тогда он послушный, смотрит в рот и выглядит как полный идиот! Зато у тебя на душе спокойствие и благодать!

— Чутье аврора говорит мне поостеречься, — Джеймс пакостно усмехнулся и тут же противореча себе откусил от извлеченного пирожка.

— Свинья ты, Поттер, — безнадежно махнула рукой Марлин. — Ничего, однажды тебя настигнет твой личный состав Амортенции, составленный самой природой, и вот тогда я посмеюсь! А Сириус будет тебе шафером и въедет посередь церемонии на своем мотоцикле! Вот!

— Я все, жаю обет бежбрачия! — прошамкал Джеймс, бессовестно вытягивая следующий.

Марлин закатила глаза, возмущенно фыркнула и, шлепнув его по руке, мстительно утащила последний пирожок.

За окном шумел дождь, мутными пятнами горели фонари, и уже ничто не напоминало о чудесном и безоблачном утре.

Косой переулок как всегда дышал той веселой суматохой и бестолковостью, которая присуща только магическим городкам.

Джеймс пробирался сквозь скопления людей, собиравшиеся у витрин и дверей лавочек, привычно пригибал голову, когда над ней что-нибудь проносилось, и с интересом оглядывался на поблескивающие витрины. Хотелось, как в детстве, подскочить к витрине квиддичного магазина или кондитерской лавки, прижаться носом к стеклу и с восторгом разглядывать выставленные там чудеса. И, возможно, отстранившись от стекла, обнаружить у себя вместо носа поросячий пятачок — у некоторых продавцов было специфическое чувство юмора.

Правда, сейчас Джеймс сильно сомневался, что пятачок добавит ему шарма. Хотя, возможно, тот, кого он намерен сегодня опросить, от потрясения выложит все как на духу и даже мамой клясться не будет. Все-таки не каждый день увидишь аврора со столь неординарной внешностью.

Гринготтс возвышался над Косым переулком громадной белоснежной махиной, огромный мраморный дракон сидел на крыше, недружелюбно оскалив пасть на мельтешащих внизу букашек-волшебников. Джеймс в который раз восхитился его сдержанным и пугающим величием. Эх, хотел бы он хоть раз оседлать дракона, пусть даже это последнее, что он сделает в жизни. Достойное ее завершение, что ни говори!

Впрочем, глупые мысли пора было откинуть куда подальше — он уже поднимался по ступеням. Гоблин-стражник смерил его подозрительным взглядом и приосанился. Джеймс вежливо кивнул, поправил отвороты мантии, принял независимый вид и поспешил пройти меж бронзовых створок открытых ворот.

Оказавшись в приемном зале, он сделал вид, что ждет своей очереди, выбрав скопление волшебников побольше, и принялся якобы в восхищении осматриваться. Гоблины-охранники быстро потеряли к нему интерес, и Джеймс просиял. Где-то здесь находилась справочная конторка, и она-то и была ему нужна. Выцепив ее взглядом, Джеймс ненавязчиво отделился от толпы и непринужденной походкой постоянного клиента направился к ней. Внимания на него никто больше не обращал. Настолько, что ему даже пришлось постучать по стеклу, чтобы привлечь внимание сидящего гоблина. Тот недовольно дернул носом и неохотно открыл окошко.

— Здравствуйте, сэр! — вежливо произнес Джеймс. — Не могли бы вы мне кое-что подсказать?

— Что угодно? — сварливой вороной каркнул гоблин.

— Мне необходимо переговорить с Фредом Мэнксом, — осторожно ответил Джеймс. — Он, понимаете ли, так сказать, мой поверенный. Мне требуется его консультация по ряду вопросов.

— Вам назначено? — гоблин подозрительно прищурился. — Он вас сейчас не может принять, он занят! Кстати, кто вы? Доложу ему о вас.

— Поттер, Джеймс Поттер. У меня сложный вопрос, касающийся наследства… — Джеймс помедлил, но все же решил рискнуть. — Скажите ему, что часть документов умершего оказалась на вашем языке, а дело с наследством довольно сложное, тянуть нельзя.

— Передам. Ждите! — гоблин резко захлопнул окошко.

Джеймс остался ждать, делать ему было нечего. Однако не успел начать костерить себя всеми нехорошими словами за излишнюю говорливость, как сварливый гоблин уже вернулся, неожиданно вынырнув из неприметного коридорчика.

— Идемте, сэр, — каркнул он. — Мистер Мэнкс готов принять вас сейчас.

— Благодарю вас! — откликнулся Джеймс и поспешил за ним.

* * *

— Дверь под номером сто пять, — отчеканил гоблин-конторщик. — Всего хорошего!

И он мгновенно пропал, оставив Джеймса в начале полутемного коридорчика, кое-как освещенного десятком тусклых ламп.

Одна из дверей отворилась, и оттуда выскользнула девичья фигурка, кивнула кому-то, видимо, прощаясь, и быстро пошла к выходу. Погруженная в свои мысли, девушка прошла мимо Джеймса, даже не заметив его. Он бы тоже не обратил на нее внимания, но в ее походке было что-то смутно знакомое. Впрочем, пока он пытался понять, что же привлекло его внимание, он успел пройти слишком далеко и запоздало сообразил, что ему стоило остановиться еще пару дверей назад. Он даже и не удивился, когда искомая дверь оказалась той самой, откуда несколькими минутами ранее вышла девушка. Джеймс постучал.

— Входите! — донеслось в ответ.

Джеймс решительно повернул ручку. В последний момент, перед тем как зайти, он понял, чем привлекла его та девушка: в отблеске ламп ее локоны показались рыжими.

* * *

— Здравствуйте! — поздоровался Джеймс, прикрыв за собой дверь.

— Здравствуйте, мистер Поттер! Или вернее будет сказать, аврор Поттер?..

Джеймс удивленно вскинул голову, оглядываясь, а затем резко опустил.

Хозяин кабинета был невысокого роста. Крайне невысокого, где-то Джеймсу до пояса. Заостренные уши его и чуть зеленоватая кожа занятно контрастировали со вполне человеческой каштановой бородкой и модной прической. Худощавый, но вместе с тем вполне крепкий и хорошо сложенный, он ни в коем случае не являлся карликом в анатомическом смысле этого слова. Скорее, он являлся молодым гоблином… гоблином-полукровкой.

— Да, — прокомментировал жест Джеймса Фред Мэнкс. — Благодаря моему имени, меня представляют несколько выше, чем я есть. Впрочем, моей матушке это имя нравилось. Кто я, чтобы спорить с ней?

— Извините, — смущенно пробормотал Джеймс.

— Садитесь, — мистер Мэнкс небрежно кивнул на стоящее кресло и, щелкнув пальцами, перенесся на свое место за столом. — Полагаю, вы ведь не просто так пришли ко мне.

— Да, — Джеймс кивнул. — Я пришел по поводу несчастного случая, произошедшего с одним из служащих вашего банка. Вам ведь известен гоблин по имени Гриххурф?

— Да уж, громкая история вышла, — мистер Мэнкс сложил ладони и поцокал языком. — Старина Гранкс, несмотря на всю свою грозность, в жизни никого не испепелил, не говоря о том, чтобы съесть.

— Вы сообщили нам о гибели Гриххурфа в аврорат, хотя гоблины обычно так не поступают. Почему? — без обиняков спросил Джеймс.

— Гриххурф — мой дядя по материнской линии, — без улыбки ответил Фред Мэнкс. — И его убили. Я желаю знать, кто это сделал, кто из моих сородичей замешан.

— Те документы, которые ваш дядя успел передать нам… Они послужили причиной?

— Полагаю, что да, — мистер Мэнкс пожал плечами. — Наш народ очень скрупулезен в ведении записей и подсчетов. Даже все аферы и грязные дела тщательно документируются и зашифровываются. Гриххурф не должен был вмешиваться и выносить их на свет, но если он так сделал… — Фред Мэнкс сделал паузу. — То эти дела касаются волшебников. А значит, волшебникам в этом и разбираться! Не так ли?

— Полагаю, что да, — осторожно ответил Джеймс. — Но без сотрудничества гоблинов это невозможно. Мы не имеем права вмешиваться в ваши дела, а руководство банка не так давно дало нам понять, что аврорат здесь не нужен. Я здесь по распоряжению начальства, но тем не менее, как видите, частным порядком, а не по значку.

— Разумеется, — мистер Мэнкс усмехнулся. — Я тоже принимаю вас частным порядком и с большим риском. Моему руководству не нужна огласка или расследование. К тому же волшебники мало считаются с обычаями гоблинов.

— Тогда я не уверен, что мы сможем расследовать это дело, — покачал головой Джеймс.

— Я предлагаю вам сделку, — Фред Мэнкс наклонился к Джеймсу. — Вы найдете убийц моего дяди и раскроете аферу. Я знаю, о чем шла речь в этих документах. В принципе все знают о громадной поставке контрабанды с востока, но никто не знает, где ее искать. Я помогу вам, проконсультирую, найду осведомителей и агентов, а вы раскроете это дело. Тогда аврорату достанется слава и конфискованные товары.

— А что хотите за это лично вы? — прищурился Джеймс.

— Я? Я хочу лично перерезать горло убийце ритуальным кинжалом, — зловеще улыбнулся Фред Мэнкс. — А это возможно, только если вы найдете виновных и докажете их вину!

— Это… — Джеймс не нашелся со словами.

— Дико? Возможно. Но лишь для вас! — Фред Мэнкс усмехнулся. — Для гоблинов это вполне нормально. Моих сородичей не будут судить волшебники!

— Я уже понял, — вздохнул Джеймс. — Только пока что мы с вами обсуждаем и делим шкуру неубитого медведя. У нас нет ни единой зацепки!

— Ищите волшебников, они должны быть указаны в документах. Найдете их — найдете всё! Я сумею вычислить, кто из наших работал с ними! — воскликнул Фред Мэнкс.

— Почему вы вообще отдали их нам, эти документы? — тоскливо осведомился Джеймс. — Вы способны разобраться в них намного лучше, чем мы.

— Гоблины не станут разгребать то… — мистер Мэнкс сделал многозначительную паузу, предлагая собеседнику самостоятельно додумать, что именно, — которое оставили волшебники. Мы не вмешиваемся в ваши дела. Мой дядя отдал жизнь за то, чтобы это дошло до аврората! Это ваша работа!

— Наша-наша, — без энтузиазма покивал Джеймс. — Тогда давайте плодотворно сотрудничать? Расскажите подробно, как погиб Гриххурф?

— Все придерживаются версии, что его убил наш дракон, — помедлив, произнес Фред Мэнкс. — Якобы несчастный случай. Это произошло неделю назад. Гриххурф был одним из надзирателей, он следил за порядком, в частности присматривал за Гранксом, как с ним обращаются. Неожиданно тот взбесился, словно вожжа под хвост попала. Сначала дохнул огнем — ну, у нас без огнеупорного не ходят — затем на дыбы встал. Его успокоили, отогнали, но Гриххурфу не повезло. Сквозная рана, он умер мгновенно. Его похоронили с почестями, но очень быстро: сожгли через день по нашим обрядам.

— Судя по вашему тону, в несчастный случай вы не верите, — констатировал Джеймс.

— Не верю, — покачал головой мистер Мэнкс. — Я знаю нашего дракона, ему не свойственно такое поведение. Такого не могло произойти без причины!

— Ясно, — Джеймс кивнул и посмотрел в свой блокнотик, подумал и сделал пометку. — Подозреваете кого-то из гоблинов?

— Подозреваю, — не стал отрицать мистер Мэнкс. — Волшебников там быть не могло. Гриххурф кому-то мешал. Меня не было там, и я не видел документов, поэтому не знаю, кому. Я расспрашивал тех, кто был там, но никто даже не мог внятно объяснить, как все произошло, а затем и расспрашивать мне запретили. И я отправил запрос в аврорат. Тайно, разумеется.

— М-да, негусто, — Джеймс кисло перелистнул страницу. — Ну а про ифритов вы что-нибудь знаете? Откуда они вообще взялись?

— Ну как же, — мистер Мэнкс развел руками. — Они и есть поставщики — это все знают! Контролируют торговые связи на востоке. Столь крупная партия контрабанды лишает часть из них серьезных прибылей и репутации, поэтому они заинтересованы в том, чтобы аврорат достиг успеха. Я бы порекомендовал вам обратиться к ним напрямую, они могут дать наводку на заказчиков.

— Напрямую, говорите? — Джеймс искоса взглянул на собеседника. — В посольство мы уже направили запрос, ответа нам пока не дали.

Фред Мэнкс поджал губы, словно прикидывал что-то в уме, и, решившись, произнес:

— Я дам вам адрес одного моего знакомого, он вхож в посольство и, думается мне, сумеет помочь вам. Как видите, я готов к сотрудничеству!

— Всем бы на вас равняться! — искренне сказал Джеймс.

* * *

— Дорогуша, да вы просто прелесть! — где-то за час до предстоящего разговора с Джеймсом воскликнул Фред Мэнкс, отодвигая от себя Омут памяти.

Лили невольно улыбнулась и закрыла свой блокнот с лягушкой. Начало дня выдалось неплохим.

— Роули, значит! — Фред довольно потер ладони. — Жаль, не умеете вешать маячки, но Гринберга мы и так выследим! Он известный скандалист в узких кругах — скорее удавится, чем заплатит.

— Даже если бы умела, профессиональная этика не позволяет, — Лили с непроницаемой улыбкой развела руками и, хмыкнув, добавила. — Кстати, могу ли я в свою очередь попросить вас об услуге?

— Все, что угодно! — развеселился тот. — Ну кроме целого списка, который я не в состоянии осуществить!

— Мне поступил большой заказ на перевод с гоблинского, — пожала плечами Лили. — Как я поняла из слов заказчика, там сложный многосмысловый шифр — одни понятия зашифрованы другими, много метафор и так далее. Могу ли я привлечь вас как специалиста-консультанта и языкового носителя при необходимости?

— Стараешься делать работу как можно лучше, — одобрительно покачал головой Фред. — Мне это нравится! Многие боятся, а ты нет — это хорошо! Конечно, я проконсультирую при необходимости! Без вопросов!

— Спасибо! — радостно откликнулась Лили. — А про Гринберга и Роули на ближайшее время можно забыть, я так понимаю?

— Забудь, — отмахнулся Фред, но лицо его посерьезнело. — Эти крысы притихнут пока что!

— Да, не быстрое это дело — конкурентов выслеживать, особенно таких… — Лили, поморщившись, вздохнула. — Иногда я задаюсь вопросом, ради чего это нужно?

— Истинно так, — Фред Мэнкс посмотрел на нее с непонятной печалью. — Но иногда ради этого можно положить жизнь. Нельзя позволять какой-то шушере играть на твоем поле и вытеснять тебя с него!

— А если её набежало слишком много? — со грустным смешком спросила Лили.

— Тогда нужно подниматься еще на виток выше, находить более сложную профессиональную область, — улыбнулся Фред. — Никто не любит учиться чему-то новому! Но если выше подниматься тебе некуда, но ты чувствуешь в себе силы, то тогда ты должна захватить это поле и расставить фигуры так, чтобы никто больше не смог оспорить твоей игры. Этот банк во многом именно поэтому не имеет себе ни равных, ни конкурентов!

Лили неопределенно хмыкнула и опустила взгляд на колени, обтянутые серой юбкой. Она не слишком любила бывать здесь: Гринготтс, древний и суровый, заставлял чувствовать себя ничтожным маленьким зернышком в мельнице веков. Однако вместе с тем здесь было спокойно, как в защищенной со всех сторон крепости.

Фред ходил кругами по кабинету, заложив руки за спину. Он всегда так делал, когда думал о чем-то важном для него. Волосы, собранные сзади в хвост, мягко ударяли его по спине в такт шагам. Он печатал каждый шаг, смотря куда-то вдаль невидящим взглядом.

Довольно молодой по меркам гоблинов, он был старше Лили лет на сорок. Их связывали чисто деловые отношения, но иногда Лили чувствовала примесь чего-то ещё. Еще не дружба, но что-то сближающее, похожее на понимание.

Магглорожденным непросто выжить в волшебном мире — нужно иметь крепкие нервы, чтобы пройти все дороги, ведущие к профессионализму и уважению. Каково живется полукровкам в мире гоблинов, Лили не знала. Фред не любил говорить о себе, но иногда ей казалось, что он прячется здесь, в этом тесном кабинетике, за горами пергамента от сородичей.

О том, что он — полукровка, она и то узнала по чистой случайности: он почему-то решил пояснить свое имя и обмолвился, что мать назвала его Фредом в честь человеческого отца, а фамилия ему досталась, как рожденному на острове Мэн, что равноудален от всех частей Британии. Впрочем, возможно, человеческая кровь действительно была в нем сильна, иначе с чего бы ему было начать опекать юную, смышленую и очень дерзкую волшебницу, которая взялась обходить старинные гоблинские законы.

Он поймал ее практически сразу же. В первом или во втором деле, когда Лили только пробовала свои силы. Она нашла много лазеек в старинном законодательстве, но вот изящно обходить острые углы ещё не научилась. Фред Мэнкс пришел к ней сам — простым посетителем, представившись заказчиком перевода какой-то волшебной брошюры на гоблинский. Дальнейший разговор протекал в плоскости, весьма далекой от переводов. Лили уже готовилась прощаться если уж не с жизнью, то с банковским счетом до скончания веков точно. Однако Фред неожиданно предложил ей своё покровительство. Правда, неустойку за неумелую работу выплатить все равно заставил. Фраза “Не пойман — не вор” как нельзя более полно отражала его мировоззрение, а если уж поймали, то изволь расплатиться, осознать ошибки и намотать на ус. Осознание ошибок было весьма своевременно: обычно штраф составлял около десяти процентов содержимого банковского счета невезучего ловкача. Так что с тех пор Лили предпочитала хранить деньги, где угодно, кроме собственного сейфа. С Фредом она благоразумно такими пустяками не делилась.

А брошюру она ему все равно в итоге перевела. И придирчивый Фред Мэнкс неожиданно оценил.

Он до сих пор подбрасывал ей заказы. Фред был клиентом с фантазией. Недавно Лили и вовсе пожалела, что овладела юридическим канцеляритом вместо художественной манеры изъяснения. Не каждый день ее просили перевести маггловскую фантастику на гоблинский язык. Аванс они с Эрни честно поделили на двоих. А остаток гонорара грозил и вовсе полностью уплыть к нему. Фантазия Эрни намного лучше справлялась со словообразованием — гоблинский был совершенно не приспособлен к большинству маггловских терминов и понятий.

Лили не жалела, она знала, где сумеет добрать своё. А новенькая стильная мантия и пара занятных маггловских вещиц, снабженных иммунитетом к магии, чтоб не ломались, служили неплохим стимулом к работоспособности. Стоили они дорого, но тем интересней было заработать на них самой, пусть даже обходясь без сна несколько суток подряд. Зелья всегда выручали.

— Он слишком наглый, этот Роули, — задумчиво произнесла она. — Он не в первый раз перехватывает у меня клиентов, запарывает все дела, портит репутацию всем специалистам моего профиля, но вместе с тем до сих пор на плаву. Думается мне...

— Да-да? — заинтересованно повернул к ней голову Фред.

— У него хорошая крыша среди гоблинов, — заключила Лили и опасливо покосилась на собеседника, но Фред оставался все таким же невозмутимым, и она продолжила. — Он выгоден гоблинам, в отличие от меня.

— Вполне возможно, — спокойно отозвался он. — Именно поэтому я каждый раз предостерегаю тебя, чтобы ты не попадалась на глаза моим сородичам и не встревала в процессы тяжбы. И именно поэтому мы уже третий год разбираем крайне запутанное дело с наследством твоего далекого прапрадеда.

— Которого, к слову, никогда не существовало, — хмыкнула Лили. — Никого не насторожит, откуда у магглорожденной взялось такое странное родство?

— Гоблины в этих вопросах на редкость не щепетильны, — отмахнулся Фред. — Я вот до сих пор не уверен, что мой отец не являлся магглом. Что же до твоих подозрений, полагаю, они вполне могут иметь под собой реальную почву. Вот только один нюанс…

— Какой? — с интересом спросила Лили.

— Его опекают не только гоблины, но и волшебники. — вздохнул Фред. — Кто-то продвигает его в вашем мире и не дает уйти ко дну, куда бы он несомненно ушел с таким отношением и к работе, и к гоблинам в целом…

Колокольчик на его столе тихонько зазвонил, Фред мгновенно оказался у стола и приложил его к уху, расслышал что-то в этом хрустальном звоне, переменился в лице и мгновенно посерьезнел.

— Пусть заходит, я приму его прямо сейчас! — отрывисто произнес он. — Простите, Лили, наш разговор придется прервать! — с сожалением обратился он к ней. — Я напишу, когда мы сможем встретиться в следующий раз!

Лили кивнула и встала, легким движением подхватив мантию, в которой пришла. Она сделала шаг к двери, но тихий голос Фреда остановил её:

— Будь осторожнее, волшебница! Ты слишком увлекаешься опасными делами, а я не всегда смогу защитить тебя.

— Я учту, — сдержанно отозвалась Лили. — Благодарю за совет.

* * *

Мистер Мэнкс вызвался проводить его. Джеймс был уверен, что не заблудится, но спорить не стал. Сложный вопрос о “наследстве” обещал связывать их ещё долго, если Джеймса, конечно, не отстранят за излишний энтузиазм или, наоборот, за отсутствие такового.

Дело выглядело комичным и бесперспективным одновременно: все всё знают, но никто ничего не скажет, потому что ничего не знает. Не сказать, что он не сталкивался с таким на своей практике, — преступники вообще редко знают что-либо точно, особенно были ли они на месте преступления или это была их троюродная бабушка, умершая пару десятилетий назад. Но преступников хотя бы можно расколоть и вывести на чистую воду. Здесь же тот единственный, кого бы стоило колоть, уже давно и бесславно почил в… пламени дракона, а некромантию Джеймс как-то не практиковал.

Мистер Мэнкс степенно вышагивал впереди, Джеймс, погруженный в свои мысли, следовал за ним, рассеянно скользя взглядом по стенам.

Внезапно мистер Мэнкс резко остановился и с досадой пробормотал по-гоблински нечто, очень напоминавшее обыкновенное чертыхание, обернулся к Джеймсу и бросил краткое:

— Вы — мой частный клиент! Ни с чем не спорьте!

Джеймс только успел кивнуть.

К ним приближалась процессия гоблинов. Впереди величественно вышагивал толстый пожилой гоблин в золотом камзоле. Каждый шаг его сопровождался негромким гулким ударом золотого же жезла, на который он опирался. Чуть позади семенил секретарь, на ходу записывающий что-то в объемную тетрадь длинным, чуть ли не в пол его роста пером. Еще дальше шествовала охрана в ало-золотых ливреях.

Приблизившись, золотой гоблин остановился, его свита рассыпалась по коридору, намертво перекрыв оный. Мистер Мэнкс почтительно склонил голову, Джеймс ограничился вежливым кивком.

— Господин управляющий, — сдержанно поприветствовал его мистер Мэнкс. — Великая честь видеть вас!

Золотой гоблин смерил его пренебрежительным взглядом и величаво обронил какую-то фразу на своем языке. Мистер Мэнкс склонился ещё ниже.

Джеймс его примеру не последовал, напротив, выпрямился и с прищуром начал рассматривать гоблина. Типичное поведение чистокровного волшебника — он знал, как себя вести.

Золотой гоблин был значительно выше остальных. Фигура его обладала внушительной статью, несмотря на грузность и полноту. По камзолу вилась затейливая вязь вышивки, в которой Джеймс различил несколько знакомых рун. На поясе висела целая череда кошельков и огромная связка ключей; украшенная драгоценными камнями пряжка играла искрами в свете факелов. И запах, странный, сладковатый запах окутывал его фигуру плотным облаком.

— Ваш клиент, Мэнкс? — спросил он уже на обычном английском.

— Да, сэр, — подтвердил тот, все еще не поднимая головы.

— Что ж, мы всегда рады посетителям, — степенно произнес управляющий, надувшись и став удивительно похожим на золотую жабу. — Приветствую вас, мистер…?

— Поттер, сэр, — Джеймс криво улыбнулся. — Джеймс Поттер.

— Ах, мистер Поттер? — гоблин ощерился в любезной улыбке. — Ваше лицо недаром показалось мне знакомым! Как здоровье вашего батюшки?

— Он в полном здравии, благодарю вас, — отозвался Джеймс, чувствуя, что разговор начинает съезжать куда-то не туда, и радуясь, что ему хватило ума назваться собственным именем.

— Премного рад, — управляющий, видимо, от великой радости шевельнулся и забренчал всеми ключами словно колокол. — Надеюсь, качество обслуживания вас устраивает? Возможно, для ваших запросов требуются более качественные специалисты?

— Более чем устраивает! — кивнул Джеймс, стараясь не морщиться — запах с каждым вдохом начинал раздражать все больше. — Я всем доволен!

— Мистер Поттер разбирается в делах наследства своих родственников, сложные отношения — сложная ситуация, — вмешался Фред Мэнкс. — Моя прямая специализация, господин управляющий!

— Что ж, — золотой гоблин одарил его взглядом, полным пренебрежения. — Это действительно ваша стезя, Мэнкс! — невинная фраза прозвучала как оскорбление, им собственно и являясь, это почувствовал даже Джеймс. Управляющий криво, словно через силу, улыбнулся ему. — Если у вас возникнут жалобы, мистер Поттер, я в любое время готов выслушать вас! — любезно произнес он.

— Премного благодарен, сэр! — вежливо раскланялся Джеймс. — Да пребудут с вами богатство и процветание!

— Взаимно, мистер Поттер, взаимно, — покивал головой гоблин. — Передавайте привет вашему батюшке!

Процессия тронулась все тем же неспешным величественным шагом и вскоре исчезла за поворотом. Джеймс с провожатым двинулись дальше.

— Надеюсь, мне нет нужды объяснять, что залог любого вашего успеха — это соблюдение конспирации? — сухо осведомился доселе молчавший Фред Мэнкс.

Джеймс лишь покачал головой, в задумчивости втягивая носом воздух. Проклятый запах словно намертво впитался в его глотку, хотя они давно уже покинули то место.

По всем законам жанра этот разговор должен был бы протекать в темном помещении под шум проливного дождя и в полной тайне. Однако вокруг жизнерадостно шумела толпа, носились дети от четырех до десяти лет, продавцы-лоточники наперебой расхваливали свой товар. Неподалеку от говорящих жарко и со знанием дела переругивались две волшебницы, еще чуть дальше веселый зазывала во всю глотку распевал только что придуманную им кричалку. Вся эта какофония служила отличным прикрытием для двух встретившихся словно случайно собеседников. Разговор о погоде — чем не прекрасный повод начать диалог?

— Старый черт вычислил вас! — один из говоривших обладал голосом приятным и доверительным. Воистину многие женщины не отказались бы услышать его шепот в определенной ситуации, а вот резкий тон и грубые слова совершенно ему не шли. — А вы даже не смогли воспрепятствовать! Кража документов, всего компромата! Вы хоть представляете, чем это нам грозит?!

— Ни один волшебник не сумеет использовать их в своих целях, — голос второго был скрипуч и надтреснут. — Предатель казнен, и наш позор смыт!

— Смыт?! — взвился первый голос. — Что значит “смыт”? Вы должны были изъять у него документы! Отобрать! Выбить признание, куда он их дел! Хоть сывороткой правды, хоть пытками! Но узнать! Узнать, где они!

— Это мы и так знаем, — спокойно отозвался второй. — В аврорате.

Первый издал какой-то невразумительный хрип и схватился за сердце.

— И вы… Вы так легко об этом говорите? — по-змеиному зашипел он. — Вы загубили все дело! Почти погубили всех нас! Мы этого так не оставим!

— Вы, волшебники, — с безграничным презрением в голосе произнес второй, — столь бесконечно наивны, считая, что наша раса не способна защитить свои секреты! Ни один волшебник не владеет нашим языком настолько, чтобы понять смысл начертанного там! Аврорат нам не страшен, он не имеет права вмешиваться в наши дела. А что касается вас и ваших чаяний… — он сделал паузу. — Подумайте, кем бы вы были, если бы Гринготтс не снабжал вас деньгами? Если бы я не прикрывал ваши сделки? Если бы не все махинации, которые вы крутите, оставались безнаказанными? Без денег вы зачахнете как цветок, утомленный солнцем. Поэтому подумайте! Хорошо подумайте, прежде чем еще раз повышать на меня голос!

— Простите! Я сорвался на вас от избытка чувств, и это было огромной ошибкой с моей стороны! — немедленно пошел на попятную первый. — Но тем не менее я постараюсь узнать, кто ведет это дело и изъять все компрометирующие бумаги!

— Устройте несчастный случай, — равнодушно посоветовал второй. — Архивы порой слишком хорошо горят, а излишне прыткие авроры, бывает, заболевают или попадают под шальное проклятие.

— Мне нравится ваш настрой, сэр, — расплылся в холодной зловещей улыбке первый.

* * *

Забежать домой было минутным делом. Трансгрессией Джеймс овладел еще на седьмом курсе, причем одним из первых. Он ее терпеть не мог, но сэкономленное ею время окупало очень многое.

Он заскочил в квартиру, пронесся по ней вихрем, хватая вещи и скидывая их в видавшую виды сумку. Подхватил со стола драгоценную папку и рванул обратно, но у самого выхода вдруг резко затормозил перед зеркалом.

Картину то отражало не особо удовлетворительную: двухдневная щетина придавала Джеймсу вид мужественный, но немного диковатый, растрепавшиеся от ветра волосы торчали во все стороны этакой пальмочкой, а ботинки — Джеймс глянул вниз — после пробежки по влажной глине и песку (развернувшаяся напротив маггловская стройка с некоторых пор не радовала ни глаз, ни душу) потеряли весь свой глянец.

К девушке, а особенно интересной тебе девушке, так лучше не подходить, это он всегда чувствовал интуитивно (правда, в пятнадцать лет на большее, чем приведение прически в еще более эффектный беспорядок, его не хватало). Джеймс мрачно посмотрел в зеркало, чертыхнулся и потянул мантию через голову, одновременно скидывая с ног ботинки. Повинуясь взмаху палочки, все беспорядочно закружилось по комнате, пытаясь самостоятельно привестись в порядок, а Джеймс, махнув рукой на происходящий хаос и назойливое тиканье часов, заперся в ванной.

Спустя пятнадцать минут он выскочил, отчаянно размахивая палочкой и подзывая к себе сумку и мантию, не глядя сунул ноги в ботинки и, напоминая того самого белого кролика, вынесся из квартиры, даже не оглянувшись.

* * *

Лили стояла лицом к окну и бережно подстригала усики своего растения. То словно льнуло к её рукам, чуть ли не мурлыкало, касаясь побегами ее волос. Она стояла вполоборота, и Джеймсу, бесшумно отворившему дверь, стало видно ее лицо, полное нежности и какого-то глубинного света — он никогда не видел Эванс такой. С другой стороны, приставая к ней в школьные годы, он никогда не интересовался ей, как человеком.

Действительно, а что он знал об Эванс? Джеймс внутренне хмыкнул, известно, что она красивая, милая, дружелюбная и деликатная. И не поддающаяся на его, Джеймса, обаяние, предпочитающая общество скользкого и ненадежного, зато верного, словно ручной песик, паренька со Слизерина. Как его там звали? Точно, Снейп. Вечно какой-то замызганный, пытающийся сделать вид, что он понимает во всем, и безуспешно скрывающий свой социальный статус, общую неосведомленность и выговор рабочих окраин Лондона. Сириус его ненавидел всеми фибрами души, считая редкостным проходимцем. Хотя талант у него несомненно был. К зельям, кажется. Там он был лучшим. Джеймс, помнится, безумно ревновал, а потом как-то потерял интерес и к Эванс, и тем более к этому… Снейпу.

Интересно, они по-прежнему с ним друзья? Или она все же поняла, что им не по пути? Или наоборот… вдруг она стала его невестой? Да нет, он бы не допустил, чтобы она взлетела выше него. Увлек бы зельями и оставил за собой на вторых ролях…

Господи, о чем он вообще думает?.. Джеймс раздраженно встряхнул головой. Он пришел сюда по работе, а добрых полторы минуты стоит в дверях и размышляет о семейном положении Эванс. Совсем с ума спятил!

Джеймс аккуратно притянул к себе дверь, постучал и нарочито громко откашлялся, Эванс вздрогнула и обернулась. С лица ее мгновенно слетели все эмоции, осталась только настороженность. Узнав Джеймса, она сразу расслабилась и, кажется, даже обрадовалась — по крайней мере, сам Джеймс предпочел бы думать именно так.

— Добрый день! — жизнерадостно поздоровался он. — Можно войти?

— Да, конечно, — Лили поспешно, но тем не менее очень осторожно отцепила от локона волос зацепившийся стебелек.

— Я не опоздал? — Джеймс не замедлил воспользоваться приглашением и с удобством расположился в уже знакомом кресле.

— Нет, — покачала головой Лили. — На самом деле я даже думала, что ты придешь позже... — она покосилась на волшебное расписание. Под её укоризненным взглядом четыре часа пополудни неохотно сменились на два. — Но немного ошиблась в расчетах. Я рада тебя видеть!

— Не работает? — Джеймс вытянул шею и подался корпусом вперед. — О, какая штука! У меня в академии такая была, помню! Вечно барахлила!

— Видимо, это у них массовое, — скептически констатировала Лили.

— Хочешь, починю? — предложил Джеймс. — Я за три года в этом профи стал. Пол моего курса эту штуку приобрела, у всех ломались, так я чинил.

— Надо же, — Лили посмотрела на него с удивлением. — Я и правда многого о тебе не знаю.

— Как и я о тебе, — хмыкнул Джеймс, откидываясь назад. — У меня отец артефактор, так что кое-чему я у него научился, хотя и не пошел по его стопам. Да и я после Хогвартса этим увлекся! До этого так, с друзьями баловались.

— Ну я после Хогвартса увлеклась другими расами, — пожала плечами Лили. — Выучилась на переводчика, теперь вот работаю.

— С гоблинами? — не подумав, брякнул Джеймс, припомнив встреченную недавно девушку.

Лили вздрогнула и бросила на него быстрый взгляд.

— Иногда, — осторожно ответила она. — Профессия обязывает как-никак! Так ты правда можешь починить? — чуть поспешно, но зато восхищенно поинтересовалась она, хотя еще мгновение назад и в мыслях не держала просить Поттера о чем-либо.

— Ага! — Джеймс жизнерадостно кивнул. — Только почисти его перед этим от информации или скопируй, а то может перепутаться все в процессе наладки.

— Хорошо, — Лили улыбнулась. — Я учту. А что у нас по самому делу?

— Точно! — Джеймс наклонился и извлек из сумки свою драгоценную папку. — Вот, — он положил её перед Лили.

Та подвинула ее ближе к себе и не спеша открыла.

— Джеймс Поттер! — возмущенно воскликнула она. — Опять твои штучки?

Джеймс только чуть смущенно ухмыльнулся, когда она вытянула из папки огненно-рыжую лилию, медленно возникшую из листка бумаги при открытии.

— Прости, оно само как-то получилось, — без малейшего раскаяния ответил он. — Вспомнил детство, захотелось проверить, не забыл ли то, что умел. Замедленная трансфигурация с привязкой к условию, помнишь мой проект?

— Помню, — хихикнула Лили. — Что мы только из своих книг и тетрадей не вытягивали, когда открывали! Ты ухитрился взбесить полфакультета!

— И очаровать профессора МакГоннагал! — важно поправил её Джеймс. — Ну а что я мог поделать, это было самое элементарное бинарное условие!

— Ох, Джеймс... — Лили возвела глаза к потолку, бережно перехватила нежно-зеленый стебель. Не удержавшись, поднесла ее к лицу, вдыхая сладкий аромат, и осторожно поставила ее в наколдованную на краю стола вазу. — Спасибо тебе.

— Подумал, что это не самый плохой способ поднять настроение перед серьезной работой, — пожал плечами Джеймс и опустил голову, скрывая довольную улыбку. — Дальше будет очень скучно!

— Это ты в аврорате столь изысканным манерам выучился? — с легкой ехидцей поинтересовалась Лили, раскладывая перед собой гоблинские рукописи. — Многих обаял?

— Настоящий джентльмен в таком даме ни за что не признается! — с достоинством ответствовал Джеймс. — Но должен сказать, что хорошие манеры положительно влияют на популярность у противоположного пола!

— А на преступниц действует? — Лили ухитрялась одновременно и говорить, и просматривать бумаги одну за другой, черкая какие-то пометки в блокноте.

— Разумеется, они сразу во всем признаются! И в чувствах тоже, — нарочито важно отозвался Джеймс. — Но я, как ответственный аврор и патриот своей страны, не могу ответить на их мольбы!

— Ужасно… — покачала головой Лили. — Ладно, господин аврор, давайте вернемся к нашим гоблинам! Если там попадутся прекрасные дамы, то, так и быть, можешь и их обаять своими очаровательными манерами!

— Не премину, — хмыкнул Джеймс. — Но мне бы для начала понять, кого обаивать! Хотя… — он неожиданно задумался, склонив голову набок. — Я ведь знаю одну гоблинскую даму, с которой мне точно не помешает поговорить!

И как он мог забыть? Матушка Фреда Мэнкса несомненно должна была что-то знать о покойном брате. Джеймс воодушевленно занес карандаш над собственным блокнотиком и неожиданно остановился.

— Лили… — медленно произнес он. — Помнишь занятия по уходу за магическими существами? По программе несколько месяцев были посвящены драконам. Ты случайно не помнишь, что может вызвать его ярость?

Лили недоуменно покосилась на него и пожала плечами.

— Что угодно, от травы или специального зелья до шума и яркой одежды. Сочетание цветов еще их раздражает. А почему ты спрашиваешь?

— Да так… — протянул Джеймс. — Задачку решаю одну, на логику, а эрудиции не хватает. Неважно! Так, возвращаясь к делу, что ты хотела сказать?

— Смотри, — Лили сунула ему под нос один из листков. — Мои предположения оправдались! Если я просканирую его обычным переводческим заклятьем, вот что получится!

Она пробормотала что-то неразборчивое, провела палочкой над листком — чернила начали плыть — и почти сразу же накрыла его чистым листом пергамента. Просушила, сняла наложенный листок и положила его перед Джеймсом. Тот попробовал вчитаться.

“Бесценное солнце утренней зари!

Три листка изумрудной осени… мгла рассветных глубин..

...цветок весенних знамен…

...корабль крапчатого дракона… драгоценный безответность...”

— Что это за бред? — Джеймс помотал головой. — Ну примерно что-то подобное мы и в аврорате в половине документов обнаружили!

— Это многосмысловый шифр, — деловито отозвалась Лили. — Интереснейшая вещь! — глаза ее горели от предстоящего решения сложной задачи. — У гоблинов совершенно другая структура языка! То, что у нас выражается одним словом или термином, у них может описано образами, разбросанными по всему тексту! И только прочитав все, можно понять, что же на самом деле имелось в виду! В данном случае читать нужно три или четыре раза, снимая заложенный смысл слой за слоем!

— То есть… — начал Джеймс, пытаясь успеть за ходом ее мысли.

— Нужно перевести текст, потом проанализировать смысл, затем перевести еще раз, найти все смысловые части, затем…

— Все-все, я понял! — Джеймс поднял ладони. — Сложная переводческая работа! Смотри, аврорату нужна конкретная информация: в первую очередь, имена! Все имена, какие встретишь! Особенно волшебников! Они интересуют больше всего! Как и вся контекстная информация, с ними связанная. Сколько времени на это потребуется?

— На это количество документов не менее пяти дней, — со знанием дела ответила Лили, опытным глазом оценив объем бумаг. — Приходи через это время. Если справлюсь раньше, пришлю сову!

— Договорились! — Джеймс хлопнул в ладоши. — Ты прелесть, Лили! Тогда пойду, отчитаюсь начальству! Если дело выгорит, тебе вот такущий букет от каждого нашего сотрудника будет полагаться, ей-богу!

— Лучше деньгами! — испуганно пискнула Лили, мысленно сопоставив масштабы, демонстрируемые Джеймсом, с размерами крохотного кабинетика. — Я не обижусь, честное слово!

— Не будь такой скучной, Лили! — рассмеялся Джеймс. — Иначе начну веселить! — пригрозил он. — А я это умею, ты знаешь!

— Я уже очень веселая! — замахала руками Лили. — Веселее некуда! Все, Джеймс, брысь! Не мешай мне работать!

— До встречи, Эванс! — помахал ей на прощание рукой Джеймс и исчез за дверью.

* * *

— Вот несется, как на пожар! — неодобрительно прокомментировала его появление миссис Поттс, полноватая дама в летах, заведующая всей отчетностью аврората. — Мистер Поттер, здесь не квиддичное поле, а вы не последняя модель метлы!

— Простите, миссис Поттс, — Джеймс резко затормозил у ее стола и обворожительно улыбнулся. — Не сердитесь, прошу! Вы сегодня на редкость очаровательны! Я вам это докажу! — он легонько шевельнул палочкой, и тяжелое пресс-папье в виде довольно уродливой собачки превратилось в изумительный букет из пионов и фрезий.

— Мои любимые… ах, мистер Поттер, какой же вы еще непутевый мальчишка, — покачала головой польщенная миссис Поттс, глядя вслед уже уносящемуся Джеймсу.

Джеймс летел по аврорату, жалея, что не может появиться в дежурке, — когда там заседал аврор Кроунс, это было чревато — иначе бы он смог и узнать все последние сплетни, и поработать в привычной обстановке. Но нынче выбора не оставалось, приходилось ютиться у Хвоста.

— Чего такой веселый? — поприветствовал он Джеймса, когда тот вихрем вкрутился в его кабинетик и, запыхавшийся, рухнул в кресло.

— Я, уф-ф, совсем не веселый! — отозвался Джеймс, разглядывая потрескавшийся серый потолок. — С чего ты взял?

— Ну-ну, — недоверчивым тоном произнес Питер, скептически оглядывая Джеймса поверх газеты, которую просматривал. — Отнес документы?

— Ага! — энергично покивал Джеймс. — Через пять дней сказали приходить!

— Эванс сказала? — уточнил Питер и, дождавшись очередного кивка, добавил: — Ну вот и славно. Тогда у меня вопросов больше нет. Кстати, что сказал Мэнкс?

— Сказал, что Гриххурф — его дядя. Мэнкс и правда работает с наследственными разбирательствами волшебников, ты был прав!

— Я всегда прав, — пробормотал Питер. — Только на меня некоторые очень шикать любят. Что еще узнал?

— Да немного, — неохотно признал Джеймс. — У них дракон взбесился, убил Гриххурфа, а Мэнкс считает, что это убийство, замаскированное под несчастный случай, потому что их дракону не свойственно такое поведение.

— Породу дракона знаешь? — взглянул на него Питер. — Нет? Узнай! Спросим у драконологов потом.

— Я список уже набросал, кого опросить можно! — Джеймс помахал блокнотиком. — А там авось и Эванс чего подкинет!

— Молодец, — кивнул Питер. — Работаем дальше!

— А ты не помнишь, от чего дракон гарантированно может взбеситься? Из веществ, — Джеймс вдохновенно грыз карандаш и что-то схематично рисовал. — Всякое масштабное отпадает, прыжки и вопли — тоже, раздражающие цвета тоже вряд ли, у гоблинов строгая униформа, как я понял. И вообще регламент строгий.

Питер со вздохом отложил газету, из которой аккуратно выписывал названия каких-то учреждений и даты, и встал.

— Ремус ходил на уход за магическими существами, и в отличие от нас не прогуливал и не спал, — меланхолично отозвался он. — Пойду напишу ему. Заодно и драконологов потревожу, а то ты от меня точно не отстанешь, уж это мне известно.

— Ага! — радостно подтвердил Джеймс.

— А Эванс на тебя хорошо влияет, — как бы между прочим заметил Питер, проходя мимо него.

— Ага!.. Что?.. Эй, что ты имеешь в виду? Эй! Хвост?!.. — подскочил Джеймс, но Питер уже исчез за дверью, и ему оставалось только с досадой ударить рукой по ручке кресла. То подобного обращения не оценило и брыкнулось так, что бывалый аврор чуть не улетел на изрядно пыльный пол.

Джеймс гневно фыркнул и показал двери нехороший жест, за что немедленно был наказан прилетевшей из ниоткуда прямехонько в лоб скомканной бумажкой. Джеймс только закатил глаза и беззастенчиво развалился в кресле, хотел было с довершение всего нахально закинуть ноги на стол, но, посмотрев на приподнявшуюся с грозным жужжанием корзину для бумаг, быстро передумал.

Настроение как ни странно было стабильно хорошим, от недавней хандры не осталось и следа. Он словно хорошенько отдохнул, хотя весь день провел в мыле, бегая от одного места к другому. И на душе было непривычно легко. Неужели это все лишь от встречи с Эванс? Джеймс фыркнул еще раз и помотал головой. Нет, это глупо! Эванс даже не вызывает интереса, она просто приятный человек, занятый своим делом, с которым приятно общаться.

Но все же Джеймс не мог не признать, что с нетерпением ждет, когда пройдут эти пять дней. Разумеется, только чтобы продвинуть расследование, не более!

Сова прилетела на третий день, но, к сожалению, оказалась слишком знакомой и совсем не от Эванс.

Джеймс распечатал конверт с легким трепетом в душе и совершенно не удивился, когда по прочтении этот трепет перерос в изрядное беспокойство, мутной тяжелой взвесью осевшее в желудке. Что ж, чего-то такого он и ожидал, но, черт побери, как же не вовремя!

Не теряя времени — благо, выдался выходной, — он прямо из дома, зачерпнув горсть летучего пороха из консервной банки, стоявшей на неком подобии импровизированного камина — стоило больших трудов им с Сириусом смастерить его, а потом заверить сотрудников Министерства, что это убогое заваливающееся на один бок нечто, толком лишенное трубы и надежды когда-либо познать дрова и огонь, является все-таки камином — перенесся туда, где в последнее время предпочитал появляться как можно реже, — в родной родительский дом.

Он вывалился на пол отцовского кабинета, откашливая сажу и пытаясь рукавом протереть очки. Самодельный камин, где труба была лишь условно, транспортировал крайне неаккуратно. Об изящном вышагивании из-за каминной решетки можно было только мечтать.

— Вижу, ты и правда очень спешил, — иронично заметил Карлус Поттер, оборачиваясь со стремянки, где стоял, пытаясь что-то нашарить на книжной полке.

— Здравствуй, папа! — прохрипел кашляющий Джеймс и, схватившись за угол стола, поднялся на ноги. — Новости уж больно ошеломляющие! Ты правда решил продать свою лабораторию?

— Нашу, — поправил его Карлус Поттер, аккуратно спускаясь со стремянки на мягкий ковер. — Хоть ты и отказался продолжать мое дело, но часть его все равно записана на тебя. И доходы от него идут на твой счет, а ты туда даже не заглядываешь.

— После нашей предпоследней ссоры я предпочитаю жить на собственные средства, — кратко отозвался Джеймс и взмахом палочки очистил мантию. — Пусть там копится на всякий случай. Мало ли, еще заболеет кто.

— Упрямец, — махнул рукой Карлус Поттер. — Поступай как знаешь, ты уже взрослый!

— И как взрослый я и хочу спросить, с какого перепугу ты хочешь продать лабораторию? — не отступал Джеймс. — Ты ведь говорил, что не расстанешься с ней, ты владеешь ей уже не первый десяток лет!

— Иногда понимаешь, что наступило время перемен, — Карлус Поттер осторожно опустился в кресло и погладил бороду. — Хочу вложиться в новое дело, а для этого нужен капитал.

— Какое еще новое дело? — Джеймс тоже присел, ноги его не держали. — Что ты такое говоришь? Лаборатория под твоим руководством процветает!

— Мне предложили поучаствовать в новом проекте, — степенно начал отец. — Он приведет наше консервативное общество к новой ступени развития! Создание новых масштабных мощных артефактов не хуже Стоунхенджа, ты представляешь?

— Представляю, — кисло проговорил Джеймс. — Папа, Стоунхендж создавали еще друиды! Причем при помощи обильных жертвоприношений! В чем ты собрался участвовать? В массовой командировке в Азкабан?..

— Не дерзи! — шикнул Карлус Поттер. — И не мели чушь! Я сказал, что будет новая ступень развития! Какие жертвоприношения? Мы задействуем новые стихии, с которыми не соприкасались ранее!

— Это какие же? — со скепсисом в голосе поинтересовался Джеймс.

— Электричество! Магнитные поля! — воскликнул Карлус Поттер. — И не говори, что на маггловедении вам не упоминали таких слов! Магглы давно нас обошли, а мы не можем толком подчинить эти стихии себе!

— Изумительно… — протянул Джеймс. — И какой шибанутый на голову маггл тебе это предложил?

— Мне предложила это серьезная организация, — парировал Карлус Поттер. — От Министерства! Это серьёзная область для исследований!

— Так и исследуй! — развел руками Джеймс. — Лабораторию продавать-то зачем? В ней все оборудование уже есть!

— Не все! — упорствовал отец. — К тому же каждый участник проекта должен вложиться в него! Иначе нас с этой идеей затопчут и не дадут развиться!

— Так! — Джеймс резко положил руку на стол. — Адрес мне этого “изысканного предприятия”! Немедленно! Я слышал разный бред, но столь феерического — ни разу!

— Как ты разговариваешь со старшими? — возмутился Карлус Поттер, глаза его странно блестели. — Это честные люди! И проект курируют гоблины! Это ли не гарантия надежности? Тебе недостаточно?

— Уж точно нет!.. — протянул Джеймс, припомнив последние насыщенные работой деньки. — Этим господам я с некоторых пор и кната не доверю! Я не дам согласия на продажу и ничего не подпишу, даже не надейся!

— Это твоё окончательное слово? — чересчур спокойно осведомился отец.

— Пока я не выясню про твоих таинственных партнеров всё вплоть до цвета их подтяжек, я ничего не подпишу! — Джеймс встал. — Так ты дашь мне адрес? Или мне самому поискать?

— Не думал, что мой собственный сын станет одним из первых, кто предаст меня на этом пути! — покачал головой Карлус Поттер. — Подумай о нашем будущем!

— А ты подумай о своей жене и гипотетических внуках! — парировал Джеймс. — Что ты скажешь им, когда тебя обчистят до нитки? Непутевого сына, так и быть, можешь обойти вниманием!

— Уходи, — глухо велел Карлус Поттер, — и не возвращайся больше!

— Я думал, что в маразм волшебники впадают далеко за девяносто, а тебя, видно, эта напасть настигла в твои славные семьдесят, — едко заметил Джеймс. — Можешь беситься сколько влезет, я — твой компаньон и совладелец! Сам меня таковым сделал. Без моего согласия сделка не состоится, так и передай своим партнерам! Если им нечего бояться, то пусть свяжутся со мной сами, и я на них посмотрю! А до того момента черта с два я позволю кому бы то ни было обмануть тебя!

— Вон отсюда! — рассвирепел отец. — Неблагодарный наглый юнец! Как у тебя хватает наглости так говорить со мной, когда ты ни часу не проработал в том месте, о котором так печешься?!

— Два месяца на каникулах, — отчеканил Джеймс. — Когда ты придешь в адекватное состояние, мы поговорим еще раз! А пока прошу, подумай, что ты хочешь сделать и зачем! Я пошел!

— Куда? — крикнул Карлус Поттер вслед сыну. Джеймс уже не видел, как изменилось лицо отца: на лбу его выступили капли пота, взгляд стал чуть бессмысленным, а желваки играли, словно внутри него шла какая-то неведомая борьба.

— К матери! — донеслось до него. — Хоть кто-то здесь должен был остаться в здравом рассудке!

* * *

Разговор с матерью успокоения не принес и только добавил головной боли. Отец в последнее время будто сошел с ума: беспрестанно твердил о каком-то гениальном новаторском проекте, но так ни разу и не назвал ни его названия, ни личностей загадочных потенциальных партнеров. Дорея Поттер — мать Джеймса — всегда была женщиной мужественной и невозмутимой, но теперь испугалась уже и она. Джеймс не мог вспомнить, когда бы она плакала, но, говоря с ней нынче, видел, что она едва сдерживает слёзы.

Он уже давно покинул отчий дом, но уже третий час бродил по улицам Лондона, вдыхая влажный прохладный воздух, наполненный запахами сырости, выхлопов маггловских машин и маггловских же забегаловок. Покинувшая было хандра наваливалась на него с новой силой: он должен был что-то сделать и не понимал, что… Как вернуть отцу рассудок? Как выяснить хоть что-то о его партнерах, если ничего не знаешь о них? Если отец не говорит ни одного точного факта, если все идет кувырком, если сам Джеймс совершенно не понимает, что со всем этим делать, и ему просто по-человечески страшно…

Отец, строгий, но добродушный, никогда не увлекался ничем с упорством фанатика, никогда не кричал на мать и тем более никогда не упрекал ее в том, что у них вырос такой сын. Он… он словно… — Джеймс боялся даже думать об этом — он словно сходил с ума и терял связь с реальностью.

Хотя, кое о чем отец все же проговорился… Гоблины. С некоторых пор Джеймсу уже казалось, что не осталось в мире такого места, откуда не торчали бы их зеленоватые морщинистые уши. Вот и здесь вылезли…

Гоблины-гоблины-гоблины! Они окружали его со всех сторон в последние дни. Фред Мэнкс, заручившись поддержкой аврората и слегка оживившегося следовательского чутья Джеймса, развил небывало бурную деятельность. Джеймс чуть усмехнулся, вспомнив часть своих знакомств за последние дни.

Когда он попросил мистера Мэнкса устроить встречу с его матерью, он был готов к тому, что его пошлют по маршруту безусловно интересному, но все же слишком далекому от конечной цели. Однако тот лишь удивленно пожал плечами и попросил заглянуть часика через два. Их Джеймс тоже провел не без пользы: неприметный магический трактирчик на краю Косого переулка весьма располагал к сытному обеду и неторопливым размышлениям.

* * *

Впрочем, надежда наткнуться на какие-нибудь зацепки или хотя бы элементарное понимание увяла весьма быстро, стоило Джеймсу увидеть изможденное, скорбное, но непреклонное лицо пожилой гоблинши. Ее поджатые губы и недоверчивый прищур занятно гармонировали с красочным нарядом, не лишенным легкого кокетства (если у гоблинов это, конечно, считается кокетливым), в ушах у нее сверкали серьги, а седые волосы были заплетены в затейливую косу. Даже с человеческой точки зрения она могла бы показаться привлекательной. Наверное… Джеймс, доселе считавший всех гоблинов теми еще уродцами, во мнении своем не то чтобы разуверился полностью, но определенно расширил кругозор.

— Я ничего не знаю о делах моего брата! — категорично заявила она, не успел Джеймс открыть рот. — Женщины не посвящаются в дела мужчин! И покажите ваш значок аврората, будьте добры!

Он не мог назвать себя знатоком душ, тем более гоблинских, но тут нутром почуял — ложь! Однако значок продемонстрировал и позволил проверить на подлинность.

— Мэм, поверьте, я не имею никакого намерения копаться в делах вашего покойного брата, — начал Джеймс. — Примите мои соболезнования. Однако я здесь по просьбе вашего сына и расследую смерть вашего брата по его заявлению!

Мистер Мэнкс, к слову, очень быстро ретировался, сославшись на какие-то неотложные дела.

— И что вы хотите от меня? — чуть смягчившись, поинтересовалась она. — Я разделяю мнение моего сына: Гриххурф погиб очень своевременно, но проявлять любопытство нам запрещено. И мы не проявляем.

— Верно, — согласился Джеймс. — Поэтому эта доля возложена на меня. Я не могу свободно вести расследование, поэтому прошу вас, помогите мне!

Гоблинша смотрела недоверчиво, пальцем медленно поглаживала неприметный кулон на шее, но вид ее стал задумчивым.

— Моему сыну закрыты многие тропы, — медленно изрекла она. — В наказание за его происхождение и дерзкий нрав. Мне же доступно больше дорог. В том числе и к секретным знаниям. Должна ли я рассказать о том, что ведомо мне?.. — она спрашивала, но не Джеймса. — Должна ли пролить свет на твои тайны, брат мой?

Ветерок от сквозняка, периодически заглядывающий и сюда, на сей раз обдал шею Джеймса холодком на редкость к месту, значительно обогатив атмосферу.

— Гриххурф связался с плохими партнерами… — обронила гоблинша. — Он мало говорил мне и сыну, но возмущение его не знало границ.

— Что же вызывало такое возмущение? — осторожно спросил Джеймс. — Что-то незаконное?

— Более чем незаконное, — жестко отозвалась она. — Махинации в мире волшебников, спонсирование какой-то очень сомнительной организации, обман клиентов нашего банка и выманивание у них денег под поручительство банка. Это ли не преступление, достойное самого сурового наказания? Никогда, никогда Гринготтс не будет иметь отношения к подобной мерзости!

— Я, конечно, прошу прощения, — хмыкнув, заметил Джеймс. — Но вообще-то он уже имеет! Пока что Гринготтс напрямую связан с этим делом.

— Это дело рук волшебников! — безапелляционно отрезала гоблинша. — Те из нас, кто связан с ними узами лжи и обмана, должны понести наказание. Но Гринготтс не будет ловить волшебников, вся эта порочность и лживость от них! И это обязанность аврората! Это ваш долг! От вас пошла эта зараза, вам и искоренять её! Гриххурф не смог бы справиться с ней в одиночку, он и так сделал все, что мог!

Джеймс почувствовал, что если еще кто-нибудь из гоблинов прочтет ему лекцию о порочности волшебников, долге аврората и святой невероятной жертве честнейшего Гриххурфа, то он точно не сдержится и проявит крайний непрофессионализм, послав проповедника дальним и очень насыщенным маршрутом.

— Понимаете ли, мэм, — мягко начал он, старательно прикусывая себе язык. — В данной ситуации вам не поможет никто, кроме вас самих! Если вы хотите чего-нибудь добиться, то вы прямо сейчас должны рассказать мне все, что знаете. И чем больше точных данных вы мне дадите, тем вероятнее, что я смогу найти виновных!

— Я знаю коллегу Гриххурфа, который был рядом с ним в день его гибели, — Тирада его гоблинше не понравилась, но искорка понимания в ее глазах затеплилась. — Крукхар. Ему что-то известно, но он не говорит. И не скажет, по крайней мере, нам. Что касается моего брата, то он состоял в этой преступной группировке, был одним из тех, кто вел отчетность. Но когда понял, чем они занимаются, был глубоко потрясен, — голос гоблинши дрогнул, и она горько посмотрела на Джеймса.

Вот как Джеймс ни старался, ни малейшей крохи сочувствия ни к покойному, ни к Гринготтсу в целом у него не находилось. Да и в порядочность Гриххурфа ему верилось мало — скорее всего, тот просто почуял, что пахнет жареным, и решил всех сдать, пока не вляпался по полной.

— Он пошел к управляющему, — тут же подтвердила его мысли гоблинша. — Но тот не стал его слушать! Ах, если бы послушал… если бы… Гриххурф понял, что помощи ждать неоткуда, и той же ночью пробрался в архив, выкрал всю отчетность и отослал в аврорат. И спустя неделю так нелепо и загадочно погиб!

“Гоблины на редкость терпеливый народ, — мрачно подумал Джеймс, — у волшебников такая крыса бы долго не прожила, пристукнули бы уже на следующий день, и следы бы замели куда качественнее”. С другой стороны, только заявление о гибели Гриххурфа и возбудило в аврорате интерес к присланным им документам. Иначе бы сгинуть им в архивах на веки вечные. И, честно говоря, Джеймс не отказался, чтоб так и случилось. И он сильно подозревал, что такого же мнения придерживается и Хвост, и Крауч, и добрая половина аврората.

— У вас, быть может, остались какие-то вещи брата, его распоряжения? — спросил он.

— Да, но ничего, что касалось бы волшебников, там нет, — лицо ее посуровело. — Я не могу посвятить вас в его распоряжения!

— Понимаю, — поспешно кивнул Джеймс. — Благодарю за оказанное содействие! Если найдете что-нибудь, касающееся его деятельности или гибели, сообщите мне, будьте так любезны!

— Хорошо, — высокомерно обронила гоблинша. — Я не слишком верю в профессионализм и успех аврората, но надеюсь, с вами пребудет удача!

— И чужое хамство… — мрачно констатировал Джеймс, когда за ней закрылась дверь. — Как же я люблю свою работу!

Встреча, разумеется, проходила в кабинете мистера Мэнкса. Поэтому Джеймс остался в гордом одиночестве и по непродолжительным размышлениям решил не дожидаться хозяина. Он вполне успевал посетить ещё одно место, адрес которого любезно предоставил ему мистер Мэнкс. Пора было узнать, что из себя представляет такой диковинный народ, как ифриты. И при некотором везении узнать, какого черта они вообще в этом деле забыли!

Но прежде чем уйти, Джеймс быстро и размашисто написал записку с одним именем и одной просьбой и оставил ее на столе мистера Мэнкса, зачаровав ее от чужого взгляда и любопытства.

* * *

Адрес привел его ни много ни мало в маггловский центр Лондона. В помпезный маггловский центр Лондона. Оставалось радоваться, что не прямиком в Букингемский дворец. Джеймс поспешно окружил себя чарами незаметности и, удивленно покачивая головой, двинулся к цели. Цель, стоило приглядеться, обнаружилась довольно быстро: богатое здание в неуловимо восточном стиле, вдруг возникшее из ниоткуда, небрежно раздвинуло маггловские строения и вольготно раскинулось перед одиноким волшебником.

“К воротам не идти, найти золотую калитку, постучать. На вопрос “кто?” ответить, что пришел от мистера Мэнкса, племянника Гриххурфа, сказать, что ищешь господина Джафара,” — проговорил про себя Джеймс инструкции от Фреда Мэнкса.

Ворота — массивные, высокие, покрытые золотой вязью каких-то неведомых письмен — внушали что-то близкое чуть ли не к отвращению, от них веяло чем-то мерзким, жутким; на шипах, украшающих их сверху, почему-то легко представлялись отрубленные головы или что-нибудь столь же жизнеутверждающее. В общем и целом, Джеймс мог авторитетно заявить, что проклятий на них висело столько, что хватило бы на каждого жителя магической Британии. Такую эксцентричность точно не могло позволить себе частное лицо…

Калитка тоже отыскалась быстро и на фоне ворот смотрелась весьма скромно и мирно. Примерно как спящий тигр против бодрствующего. Джеймс отыскал молоточек — что характерно, тоже позолоченный, — и почувствовал, как постепенно у него вырабатывается аллергия на этот цвет — инкрустированная драгоценными камнями ручка, судя по покалыванию пальцев, была единственным безопасным местом. Остального лучше было не касаться. Сам тип заклятий Джеймс распознавать на глаз не умел, но вот проверять и видеть, где они есть в принципе, научился. Он в который раз за последние дни постучал, без малейшего представления, что его ждет на той стороне.

Заслонка посередине отодвинулась столь резко, словно от этого зависела жизнь отодвигавшего, и оттуда на Джеймса зыркнула пара вытаращенных настороженных глаз. Он аж отпрянул от неожиданности.

— Кто там? — требовательно осведомились изнутри. — По какому поводу?

— Здравствуйте! Я от мистера Мэнкса, — монотонно пробубнил Джеймс. — Мне нужен господин Джафар. У меня к нему срочное дело!

Изнутри донеслось какое-то шуршание, бормотание и скрип ключа. Калитка неохотно отворилась, и перед Джеймсом предстал…

Он никогда не видел раньше ифритов, знал только, что они принадлежат к народу джиннов. Чем они отличаются, в целом Джеймс никогда не задумывался, он и джиннов-то на своем веку не встречал. Могучий смуглый страж с размахом плеч, раза в два превышающем стандартный человеческий, с оголенными руками, но закрытым кольчугой торсом, плавно перетекающим в нечто похожее на завихрения дыма, хмуро взирал на посетителя. Кольчуга его переливалась, словно на ней играли отражения языков огня.

— Вашу палочку, сэр, — произнес он с сильным восточным акцентом. — Господин Джафар не любит вооруженных людей.

— Палочка — не оружие, — возразил Джеймс.

— Выбирайте, или так, или никак, — стражник невозмутимо сложил руки на груди. — У вас ведь к нему дело, а не у него к вам.

— У него ко мне тоже дело, — веско произнес Джеймс, стражник не шелохнулся, и все же скрепя сердце пришлось протянуть ему палочку.

— Хороший выбор, — кивнул стражник и небрежно сунул ее за пояс. — Что ж, идемте, сэр!

— Даже не спросите, кто я? — ехидно поинтересовался Джеймс, следуя за скользящим по мощеной дорожке ифритом.

— А какая разница? — пожал тот плечами. — Палочку-то вы уже отдали! Значит, дело у вас важное.

— Действительно… — пробормотал Джеймс, ему вдруг резко стало как-то неуютно.

Ветки плодовых деревьев, в изобилии растущих здесь целыми рощами, зловеще шумели, а листы диковинных пальм стрекотали как-то уж совсем издевательски.

Они прошли по роскошному саду, полному странной растительности и красочных цветов, вошли в богато отделанные покои белокаменного здания, испещренного знаками. Стены изнутри были расписаны изумительными узорами, однако была в этих коридорах какая-то захоженность. Было заметно, что пользуются ими чаще и помпезность уступает утилитарности. Словно они зашли с черного входа.

По пути Джеймс увидел еще несколько ифритов или джиннов, тоже стражников, с копьями, разминающихся в одном из внутренних двориков. Какие-то черноглазые красотки, тоже без ног, проплыли мимо, с лукавым любопытством глянув на чужака из под полупрозрачных покрывал. Джеймс случайно поймал взгляд одной из них и тут же почувствовал, как закружилась голова и поплыло сознание, он немедленно заставил себя отвернуться. Межрасовую любовь даже под наваждением он практиковать не планировал, да и когда у девушки вместо ног — дым, то, при здравом размышлении, интерес как-то пропадает.

— Мы пришли, — прервал его размышления стражник. Они стояли в пестро убранных покоях, полных газовых занавесок, растений, кальянов и ещё какой-то, по мнению Джеймса, дребедени. — Господин Джафар сейчас прибудет.

— Хорошо, благодарю вас, — отозвался Джеймс и с беспокойством оглянулся на свою палочку.

— Не бойтесь, на выходе она вернется к вам, — примирительно произнес стражник. — Мы ценим ваше миролюбие.

— Господин Джафар ведь не любит оружие? — ехидно уточнил Джеймс, красноречиво покосившись на здоровенный кривой меч за спиной сопровождающего.

— Вооруженных людей. Не любит, — с готовностью согласился с ним стражник и с достоинством уплыл за дверь.

— Мир вам, незнакомец! — воскликнул кто-то за спиной, и Джеймс резко обернулся.

— Э-э-э… и вам, — растерянно отозвался он.

Господин Джафар внешностью обладал колоритной: обаятельная жуликоватость на его лице соседствовала с поистине королевской невозмутимостью. Он был смугл до оттенка едва ли не меди, голова его была выбрита почти полностью, только на макушке было оставлено несколько длинных прядей, собранных в хвост. Пальцы на его мощных руках были унизаны кольцами, на запястьях красовались многочисленные браслеты. Отделанная золотой вышивкой бархатная жилетка сочно-синего цвета окончательно довершала образ.

После непродолжительных приветственных церемоний Джеймс был радушно усажен на подушки. И не успел он подумать, как же садятся ифриты и нужно ли им это, как господин Джафар, извинившись, сдернул с чего-то покрывало, обернул вокруг несуществующих бедер и… — Джеймс удивленно вытаращился — спокойно материализовал вполне настоящие ноги. И сел напротив. Джеймс не без восхищения хмыкнул — основной недостаток ифриток пропал без следа.

— Значит, вы аврор? — весело поинтересовался господин Джафар.

— Аврор, — не стал отрицать Джеймс. — Поскольку бюрократия тянется очень долго, то я решил посетить ваше посольство, так сказать, частным порядком. Я расследую это дело и собираю все данные.

— Что ж, я очень этому рад, — отозвался Джафар. — Бюрократия действительно не спешит, и на то есть свои причины. У некоторых из нас есть повод тормозить процесс.

— Однако не на все распространяется их власть, — резонно отметил Джеймс.

— Разумеется, — Джафар улыбнулся. — Видите ли, мистер Поттер, все довольно сложно. Мы почти уверены, кто с нашей стороны имеет отношение к контрабанде. Другое дело, что он переправлял ее из начального пункта, здесь же, в Англии, её приняли совершенно другие лица и скрыли в неизвестном месте. Теперь они должны передать деньги за нее и снять друг с друга взаимные клятвы. У них будет только одна возможность сделать это.

— Так что мешает им встретиться в любом месте и расплатиться? — недоуменно поинтересовался Джеймс. — Или что мешает просто обмануть вашего собрата и скрыться с этой партией контрабанды?

— Это исключено, — хохотнул ифрит. — Они должны были заключить контракт, обязательный к исполнению, иначе слишком велик риск. А встретиться с нашим собратом на территории Британии у них очень мало возможностей. По договору ни один ифрит не имеет права сделать ни шага за территорию посольства, кроме как по специальному разрешению Министра Магии.

— Сурово, — оценил Джеймс, но в глубине души по-аврорски порадовался такому порядку вещей.

— Так уж заведено, — развел руками Джафар. — Впрочем, речь не об этом. Через три недели в нашем посольстве проходит ежегодный прием, ради налаживания международных отношений, где собираются многие волшебники, и даже гоблины заглядывают. Только там они и смогут рассчитаться.

— Как интересно… — протянул Джеймс.

— У нас связаны руки, — Джафар помрачнел. — Он не знает, где контрабанда сейчас, да и не узнает этого. Ее необходимо найти! Необходимо! Мы не можем применять силу ни к волшебникам, ни к гоблинам. Мы можем только обратиться в аврорат и просить вашей помощи!

— Мы не могли не среагировать на такое обращение, — дипломатично отозвался Джеймс. — Вы были очень красноречивы.

И подняли знатный переполох, такой, что даже министр забеспокоился и велел предпринять… что-нибудь! Что именно, никто не понял, но на всякий случай отряд авроров браво десантировался в Гринготтс, был оттуда вежливо выпровожен под проникновенный речитатив с цитированием законов позапрошлого века, имеющих силу и поныне и позволяющих гоблинам соблюдать автономность. После этого начальник аврората, изрядно смущенный от такого явного провала, быстро перевалил дело на старшего аврора Крауча, тот, как хороший начальник, оперативно поручил его Хвосту, ну а тут очень кстати в отделе появился и подвернулся под руку и сам Джеймс. В итоге Хвост собирал, подшивал и обрабатывал информацию в офисе, а Джеймс… оперативно вел следствие.

— Нам нужно было привлечь ваше внимание, — Джафар покаянно развел руками. — Впрочем, это правда, если часть товара загонят магглам, а они платят за такое огромные деньги, то всех ждут очень большие неприятности. Маггловские галлюциногены — ничто по сравнению с магической пыльцой одного эндемика! Тем более, что в некоторых случаях она еще и способствует левитации. Представляете Лондон, полный летающих магглов?

Джеймс представил и содрогнулся.

— Если контрабанду не найдут, у ифритов будут серьезные проблемы, — продолжал Джафар. — Это будет сильный удар по экономическим и торговым связям. Многие наши партнеры от нас отвернутся.

— Поэтому?.. — подсказал Джеймс.

— Мы можем оформить разрешение на операцию аврората в стенах нашего посольства во время официального приема, а вы накроете всех участников и конфискуете контрабанду, — без обиняков предложил Джафар.

— И у нас есть три недели, чтобы вычислить, кого накрывать? — уточнил Джеймс. Джафар кивнул.

— Все будет очень быстро, тайно и, скорее всего, под прикрытием, — добавил он. — Они устроят какую-нибудь суматоху, чтобы успеть незаметно снять все клятвы и заключить сделку окончательно.

Крауч его точно придушит, а Хвост еще и отпинает хладный труп, мрачно констатировал про себя Джеймс, но вслух сказал:

— Я согласен, следует применить меры! Постараемся сделать все возможное, чтобы пресечь незаконные действия с обеих сторон! Я поставлю начальство в курс дела!

* * *

Джеймс сунул руки в карманы мантии, только сейчас осознав, как замерз. Все катилось к чертям. Он еще не сказал Хвосту о том, что самонадеянно пообещал ифриту, поэтому в аврорате появляться не хотелось вовсе. Предоставлять отчет, неминуемо сознаваться, потом выдерживать нагоняй, потом убеждать в своей правоте, потом убеждать в этом Крауча… — на это у Джеймса моральных сил не находилось. Физических, впрочем, тоже.

Хотелось поговорить с кем-нибудь, поделиться своими тревогами или просто отвлечься от них. Домой идти было страшно, без Сириуса там было слишком тихо и тускло — раздолье для непрошенных неприятных мыслей.

Зайти в Дырявый Котёл? На миг это показалось хорошей идеей — согреться, выпить, вытряхнуть из головы всё лишнее. Джеймс скривился: пить в одиночестве — верный путь алкоголика, да и скучно. Даже после истории с Марлин он больше дневал и ночевал на дежурствах, нежели топил страдания в эле. К тому же напиваться перед встречей с Эванс не хотелось.

Эванс. Джеймс вспомнил их последний разговор и невольно улыбнулся. Хотелось бы ему поговорить с ней еще раз… даже если она его и выставит в тот же миг.

А чем не идея? Он даже остановился, осененный новой мыслью. В конце концов, он же найдет, как подольститься, чтобы она не злилась, или он не Джеймс Поттер?!

Дверь в кабинетик Эванс оказалась закрыта, Джеймс постучал несколько раз, но ответа ожидаемо не получил.

— Ее нет, — произнес высокий парень в громадных очках в квадратной оправе. — Если вы к мисс Эванс, то она ушла.

— И не вернется? — тоскливо спросил Джеймс.

Парень пожал плечами.

— Вот этого не знаю, она не говорила. Просто убежала и все. А у вас к ней какое-то дело? Может быть, я могу чем-то помочь?

Джеймс медленно покачал головой. Эванс? Убежала? Она вообще редко бегала на его памяти, всегда была размеренна и спокойна. Что-то случилось с близкими?

— Да нет, благодарю вас, — устало отозвался он, глядя в пол потухшим взглядом. — Я позже зайду. Спасибо.

Джеймс побрел к выходу, на душе стало совсем погано. Эрни проводил его обеспокоенным взглядом и вернулся в свой кабинет.

Джеймс вышел на крыльцо конторы с незатейливой вывеской “Стивенсон и Бриггис: бюро переводов”. Здесь было уютно: красивый район, полный зелени. Эванс вообще редко выбирала плохие места. Напротив располагался маггловский парк, нынче расцвеченный всеми красками осени. На удивление малолюдный, он все равно притягивал к себе мощеными дорожками, скрытыми за стенами желтолистных кустов. Туда-то Джеймс и направился.

Побродив по засыпанным листьями дорожкам, он огляделся в поисках лавочки, как вдруг заметил еще одну тропинку, над которой определенно витали какие-то чары. Движимый любопытством, Джеймс приблизился и вдруг почувствовал резкую необходимость поскорее уйти и заняться делами, которые у него совершенно точно остались дома. Отпрянул — и чувство исчезло как не было. Он хмыкнул: такие штучки были ему знакомы. Их частенько оставляли волшебники в излюбленных местах для аппараций, чтобы потом не иметь дела с очумелыми магглами и полным претензий отделом обливиаторов.

Впрочем, Джеймс Поттер не был бы Джеймсом Поттером, если бы не окружил себя защитными чарами и не отправился туда, куда влекло его любопытство. Тропинка, гораздо более ухоженная, чем те, по каким он гулял прежде, вывела его на укромную полянку, надежно укрытую меж кустов и деревьев. Там висели качели, стояла лавочка, а саму полянку окутывало бесчисленное количество чар, способных при должном умении их создателя образовать очень уютное, если не тайное, то по крайней мере секретное местечко.

Джеймс с улыбкой подошел к качелям, рассмотрел их — простенькие, сделанные из светлой строганной доски и четырех веревок. Чьи руки смастерили их с такой любовью? Чьи руки затягивали эти узлы? Некрасивые, лохматые, не такие аккуратные, как если б их создала магия, но было в них нечто трогательное. Волшебник создавал их руками — не палочкой, а затем подвесил на крепкой ветке дерева.

Джеймс протянул руку, чуть качнул и тотчас пугливо отдернул ее. Отчего-то ему показалось кощунственным тронуть здесь что-либо. Неподалеку от качелей ярким пятнышком светилась в траве возделанная маленькая клумба, бережно обложенная белыми камушками и засаженная рыжими бархатцами и другими неведомыми Джеймсу травками.

Лавочка, обыкновенная парковая лавочка, чуть облезшая, но крепкая и удобная на вид, манила присесть сюда с книжкой. На ее светло-сером сидении лежал яркий резной лист клена.

Ему вдруг стало спокойно, словно мятущаяся душа наконец нашла в груди место, где смогла уютно свернуться клубочком, а все скребущие на ней кошки разом стали готовы замурлыкать. Было ли это нечто, порожденное волшебством, пронизывающим здесь все живое, или же нечто иное, — Джеймс не мог судить.

Вдруг резкий укол где-то внутри, там, где обитало его аврорское чутье, заставил его отступить к дереву, в тень. Из воздуха неожиданно вывалился визжащий живой комок из чьих-то тел и упал в траву, покатился по поляне. Исступленный нечеловеческий визг разорвал воздух.

— Поганая дрянь! Мерзкая тва-а-арь! Дрянная грязнокровка! Отда-а-а-ай! Отда-а-а-а-ай!..

В этом мельтешении тел Джеймс не сразу различил изможденную девушку, сжавшуюся в комок, уже не имеющую сил отбиваться, только крепко прижимающую что-то к груди. К ней, точно серые спруты, прицепилось несколько домовых эльфов. Не имея возможности вырвать нечто из ее рук, они били ее, царапали коготками, тянули за волосы и визжали, неустанно визжали. Она же молчала, только пыталась стряхнуть их с себя и спрятать лицо. Мерзкие твари норовили вцепиться в глаза.

Джеймс не мешкая подбежал к ним. Голыми руками, забыв про палочку, оторвал одного и отшвырнул подальше. Ударом снес другого, третьего. Четвертый отцепился сам и отскочил, скаля зубы и прижимая к голове уши точно дикий зверек. Джеймс выхватил палочку, без всякой жалости хлестнул по ним огненной плетью, домовики завизжали уже от боли, покатились по траве.

— Прочь, твари! — рявкнул он. — Забыли, где ваше место? Так я напомню! Напали на волшебника? Мало получили!

— Вороф-ф-фка! Вороф-ф-ф-фка! — по-змеиному зашипели они, тыча пальцами в свою недавнюю жертву.

— Прочь! — рыкнул в бешенстве Джеймс. — Прочь пока живы! — в доказательство он хлестнул плетью еще раз, уже не целясь, но с таким размахом, что напуганные домовики крысами порскнули в ближайшие кусты и растворились там как не было.

Джеймс наконец обратил внимание на спасенную. Девушка лежала на животе, скорчившись, мелко вздрагивая, лица ее он не видел, но ярко-рыжие локоны покорно и предательски рассыпались по ее плечам и траве.

— Эй, — он мягко коснулся ее плеча. — Все закончилось…

Она развернулась тугой пружиной. Впечатала ноги ему в грудь — наклонись он чуть ниже, свернула бы набок челюсть — змеей вывернулась в сторону, рывком перевернулась на четвереньки, выхватила палочку из чехла за поясом и направила на него. А затем растерянно вгляделась в его лицо, постепенно узнавая.

— Не убивай меня, Эванс, — Джеймс, сам не понимая почему, рассмеялся, а потом просто сидел и улыбался, как дурак, глядя на нее, настороженную и замершую, с палочкой наизготовку. — Это всего лишь я, Джеймс!

— Что ты здесь делаешь?.. — она казалась совсем сбитой с толка.

— Искал тебя, — признался он, силясь убрать с лица эту дурацкую неуместную улыбку, но она все равно норовила растянуть уголки губ. — Зашел в контору, а тебя там не было. Решил вот пройтись по парку. Увидел тропинку, вот любопытство и завело.

Короткие простые фразы, казалось, успокоили ее. Она опустила палочку, а затем и вовсе убрала ее в чехол, поправила его на поясе. Все так же на четвереньках подползла к нему и, наклонившись, подняла с земли то, что, видимо, и явилось предметом раздора. Это была толстая папка в крепкой обложке.

Джеймс откинулся на траву и улегся, заложив руки за голову. Над его головой раскинулось голубое небо, расцвеченное желтыми узорами листьев, плыло облако какой-то диковинной формы. А если немного повернуть голову, то становилось видно Эванс: ее растрепанные волосы, золотым дымом лезущие ей же самой в глаза, ее нахмуренный лоб, ее ухоженные руки, что-то проверяющие в сохранности неведомой папки. Джеймсу увиденное нравилось, и он без смущения любовался тем, что представало его взору.

— Эй! Эй! Тебе плохо? Можешь встать? — Лили встревоженно затормошила его. — Джеймс? Джеймс?

— Все со мной в порядке, — чуть ворчливо отозвался он. — Меня и похуже прикладывали, не волнуйся!

— Тогда вставай, — Лили потянула его, но Джеймс не шелохнулся. — Ты ведь спину застудишь!

— Зельем смажу, — отмахнулся он. — Зато отсюда вид красивый…

— Ну, Джеймс… — Лили надула губы, а он нахально улыбнулся, глядя на нее снизу вверх.

Такой ракурс ему нравился. Промелькнула шальная мысль, что бы стала делать гордячка Эванс, если бы он сейчас притянул ее к себе и, не слушая, впился в ее губы поцелуем. Сопротивлялась бы? Или ответила?.. Джеймс резко одернул себя. Вышло бы, что врезала она ему точно за дело, хоть и авансом. Да и он не станет ничего добиваться силой. Это просто адреналин после происшествия проявляет себя в такой странной форме. И все. С Эванс давно все кончилось, даже не начавшись.

Он рывком сел, оттолкнувшись руками, и огляделся кругом. Домовики пропали с концами, и черт с ними. Эванс, баюкая на руках папку, стояла рядом с ним на коленях и смотрела с искренним беспокойством, но без всякого раскаяния.

— Кажется, твои неприятности все же начали мешать нашей работе, — хмыкнул он и лукаво склонил голову. — Ничего не хочешь рассказать мне, а, Эванс?

— Что ты хочешь услышать? — она впервые не стала спорить и отвела взгляд.

— Что это было? — Джеймс не стал мучить ее изысканно-следовательскими вопросами и был краток. — И что это? — он кивнул на папку в ее руках.

— Это мое, вернее моего клиента, чьи права я отстаиваю, — Лили неосознанным жестом прижала папку к груди. — Это оригиналы документов, другая сторона не желала отдавать их. Мы составили жалобу в Министерство, затем в Гринготтс. В последнем вынесли вердикт вернуть, но другая сторона не пожелала. Я, пользуясь своим правом, пришла забрать их лично.

— И что?

— И забрала, — Лили с вызовом тряхнула волосами. — Хозяин натравил на меня своих домовиков. Я успела аппарировать сюда, отсюда они бы не смогли унести меня в другое место.

— Сколько же тайн ты хранишь в себе, Лили Эванс, — Джеймс покачал головой. — Так, значит, ты не просто мирный переводчик?

— Я профессиональный переводчик юридических документов на гоблинском языке, — отчеканила Лили. — И по совместительству практикующий юрист. Консультирую и решаю проблемы, увязывая между собой два разных законодательства.

— В этот раз что-то не увязалось? — спросил Джеймс, сорвал травинку подлиннее и беззаботно сунул в рот.

— Она же грязная… — задохнулась Лили, Джеймс иронически поднял бровь, и она умолкла, но, немного помолчав, добавила: — У Гринготтса в последнее время появилось очень много дочерних контор, ими заведуют волшебники. Гринготтс дает им свое имя и обеспечивает доверие клиентов. Они же не подчиняются ничьим законам и обманывают клиентов нагло и беспринципно. И безжалостно.

— А ты ввязалась в это с головой, — констатировал Джеймс. — Кто же те несчастные, кого ты так защищаешь?

— Без имен, — печально улыбнулась Лили. — Просто волшебники, богатые и бедные. Хотела бы я вычислить основную голову этой гидры. Кто-то пытается обогатиться. Быстро и бесчестно. Бьет по нескольким зайцам сразу.

— Быстро и бесчестно, — повторил в задумчивости Джеймс. — Например, спешно раскидать партию контрабанды, задавив конкурентов и став главным на черном рынке.

— О чем ты?

— Дело, которое я сейчас расследую, — пояснил он. — Ты переводишь документы для него.

— А, — Лили кивнула. — Ты заходил узнать, как продвигается дело, да?

Джеймс тоже кивнул, не признаваться же, что он сам не знал, зачем пришел.

— Я многого добилась, — просияла Лили. — Хотела написать тебе завтра.

— Отлично, — Джеймс улыбнулся. — Вот у меня интуиция, да? А еще у меня есть идея, — он встал и предложил ей руку.

— Какая? — Лили покосилась на него, но все же доверчиво вложила пальцы в его ладонь и плавным тягучим движением поднялась.

— Предлагаю пойти выпить кофе, а при некотором везении еще и пообедать, — Джеймс обезоруживающе улыбнулся. — На правах спасителя настаиваю на твоем согласии! А еще у меня скоро желудок к позвоночнику прилипнет! Поэтому, Лили, будь милосердна, прошу, не отказывай!

— Путь к сердцу мужчины лежит через желудок? — задорно рассмеялась Лили. — Хорошо, не откажу, раз так! Я и сама голодная!

Джеймс вздрогнул, услышав знакомые слова, что когда-то звучали из его уст, и вспомнил ответ на них.

Лили взмахом палочки привела себя в порядок, а следующим убрала всю неряшливость из вида Джеймса, в частности и следы собственных подошв с его груди.

Джеймс шутливо предложил даме локоть, Лили закатила глаза, но под руку все же неожиданно взялась. Так они и аппарировали.

* * *

— Да чего ты так светишься, Сохатый? — хмыкнул Хвост. — Хоть все лампы убирай, тебя одного хватит!

Джеймс рассеянно кивнул, даже не слушая. Скачки собственного настроения его в последнее время изумляли. Даже в подростковом возрасте его так не носило от полной депрессии к светлой радости и обратно.

Надо же, чтобы исполнить детскую мечту и пригласить Эванс да хоть куда-нибудь, достаточно было начать работать с ней и попутно спасти ее от кучки домовых эльфов. Они так и не добрались до ее работы, договорились, что он придет на следующий день. Эванс оказалась совсем не такой, какой он ее себе когда-то представлял. С ней было интересно говорить: она знала столько о гоблинах, что могла бы писать собственные трактаты. Жаль, он так и не собрался спросить, могут ли те дочерние компании обирать волшебников, увлекая их какими-нибудь проектами. Возможно, это и была та ниточка, за которую и стоило тянуть...

— Джеймс! Хей! — Питер пощелкал пальцами у него перед носом. — Ты что-то сам не свой сегодня. Что случилось?

— Да так, — Джеймс опомнился и встряхнул головой. — Извини, Пит. Так, домашние проблемы нахлынули внезапно.

— Тебе нужна помощь? — Питер мгновенно посерьезнел. — Ты же знаешь, ты всегда можешь обратиться к любому из нас.

— Я пока сам не знаю, нужна ли, — вздохнул Джеймс, — но спасибо тебе! Я постараюсь разобраться сам.

— Ладно, — Питер не стал продолжать. — Тогда давай вернемся к делу! Кстати о помощи, Ремус ответил — прислал список растений и даже пару образцов.

— Здорово! — просиял Джеймс. — А что он еще пишет? Где он сейчас вообще?

— В Уэльсе, — отозвался Питер из недр ящика стола. — Как раз неподалеку от драконьего заповедника. Снова сменил работу, но говорит — новая пока нравится. Дай-то Бог, он на ней хотя бы задержится.

— Несправедливо это… — мрачно проговорил Джеймс и откинулся на спинку кресла. — У нас такого специалиста по магическим существам, как он, с руками бы оторвали. С его-то чутьем! А он вынужден ежегодно менять работу!

— Жизнь вообще несправедлива, — Питер наконец достал конверт. — В аврорат он и сам не рвется, даже консультантом. Думаешь, я не предлагал? Ладно, будет о нем, а то еще икать начнет! Он прислал образец одного растения, широко известного в узких кругах. Драконья амортенция называется, латинское название сам в письме посмотришь! Ее в заповедниках применяют в сезоны спаривания, когда дело плохо идет, но с бо-о-ольшой осторожностью! Драконы от него бесятся только так. Входят в охоту сразу, но если самки рядом не видят, тогда крышу у них сносит капитально. Разносят все вокруг себя!

— Интересно… — протянул Джеймс.

— Вот, — Питер достал из конверта пурпурный, уже высохший листочек с рыжей каймой и протянул его Джеймсу. — Но едва ли это то, что мы ищем! Его трудно достать да и вообще оно характерное слишком. Аромат слишком сильный, не скрыть!

— А вот я в этом уже не уверен… — медленно проговорил Джеймс, растирая кусочек листка между пальцев.

Запах. Знакомый сладковатый удушающий запах забивался в ноздри, вызывал кашель, заставлял затаить дыхание от внезапного отвращения. Он помнил этот аромат — первая встреча с Фредом Мэнксом, золотой гоблин, господин управляющий…

* * *

Крукхар не ожидал, что его втолкнут в хорошо удаленное и звукоизолированное хранилище. Он пытался отбиваться, но Фред Мэнкс при желании, как оказалось, мог быть совсем не деликатным и отнюдь не вежливым. И он не слишком жаловал своих чистокровных собратьев.

Джеймс ждал их, скрестив руки на груди. Его невозмутимое лицо, казалось, напугало Крукхара куда больше небрежного поигрывания палочкой.

— Интересные просьбы у вас, аврор Поттер, — усмехнулся мистер Мэнкс, помахал запиской и решительно опустил засов.

— А у вас интересные методы их исполнения, — не без иронии отозвался Джеймс.

— Я ничего не помню! — завизжал Крукхар, когда понял, что деться ему некуда. — Я ничего не могу сказать!

— Вспомнишь, — с нежностью пообещал ему мистер Мэнкс. — Куда ты денешься!

— Предатель! — глазки Крукхара были налиты злобой и бешеным испугом. — Ты притащил сюда волшебника! Ты… ты… Позор нашего рода!

— Если понадобится, я сюда целый аврорат притащу, — все так же ласково отозвался мистер Мэнкс. — От тебя, друг мой, в сущности требуется немного. Расскажи все, что видел! И уйдешь отсюда очень быстро!

— А иначе? — Крукхар кое-как взял себя в руки. — Что ты мне сделаешь? Преступишь наши законы? Безнаказанным не останешься!

— Он тебе ничего не сделает, любезнейший, — вмешался Джеймс, которому эти выяснения отношений уже надоели. — А вот я под ваши законы не попадаю. Я, видишь ли, не вор и мне не нужно ничего кроме информации. Так что подумайте, устраивает ли вас роль соучастника в убийстве?

— Волшебники не имеют здесь власти! — возразил Крукхар, но уже не так уверенно.

— Да что ты? — весело удивился Джеймс. — Не стоит недооценивать аврорат! Если Министр Магии даст указ арестовать тебя по подозрении в соучастии, никакие законы тебя не спасут!

Он отчаянно блефовал, но, видно, эта безбашенная отчаянность убедила Крукхара. Он как-то съежился и затравленно огляделся по сторонам.

— Это было очень неожиданно! — наконец выдавил он. — Гриххурф всегда наблюдал за трапезой Гранкса. Проверял еду перед тем, как Гранкс съест ее, и распоряжался, что и как тому давать. Так было и в этот раз… Но Гранкс даже притронуться не успел, понюхал и как озверел! Кинулся на Гриххурфа, никто опомниться не успел! Пока отгоняли, пока усмирили, смотрим: кровью истекает. Гранкс ему прямо в сердце попал, прямехонько! Помощь не успела, он умер до ее прибытия у нас на руках, — Крукхар скорбно опустил голову, но Джеймс ему на всякий случай не поверил. Глянул на лицо Мэнкса и приготовился ставить щит, чтоб их пленника не постигла судьба покойного, только посредством удушения.

— Кто еще участвовал? Кто готовил еду дракону? — сквозь зубы процедил мистер Мэнкс. — Что необычного ты видел в то утро?

Крукхар перечислил кучу гоблинских имен. Джеймсу они ничего не сказали, а вот Мэнкс недоуменно нахмурился.

— Это все уважаемые гоблины! Я знаю их, каждого, чем каждый занимается! Кому бы могло понадобиться убивать Гриххурфа…

— Почему бы тебе действительно не поверить в несчастный случай? — Крукхар вздохнул. — Драконы, случается, бесятся. Может, еще господина управляющего обвинишь в убийстве, а, Фред?

— А он-то тут причем? — насторожился Джеймс.

Гоблин высокомерно посмотрел на него.

— Господин управляющий лично инспектирует все происходящее в банке! — с благоговением произнес он. — В то утро он навещал нас перед кормлением! Эта трагедия стала ударом для него!

— Не сомневаюсь, — едко пробормотал Фред Мэнкс. — По репутации прежде всего.

— Остановись, Фред! — произнес Крукхар. — Здесь некому мстить! Поверь в это, пока не разрушил сам себя! Нам запретили говорить про это из-за волшебников! А ты привел одного из них сюда… Остановись, прошу тебя! Пока не поздно…

— Это мы еще посмотрим! — мрачно отозвался мистер Мэнкс. — Репутация банка, ха! Делали бы вы для нее столько же, сколько я!

Тут Джеймс вмешался, но расспросы больше ничего нового не дали. Крукхар стоял на своем и, судя по всему, говорил правду. Без сыворотки правды однозначно сказать было нельзя, но и на нее надежды немного: черт знает, как она подействует на гоблина.

— Что ж, благодарю за помощь, сэр! — вежливо произнес Джеймс.

— Да, ты очень помог нам, Крукхар, — подтвердил Фред Мэнкс. — Могу ли я рассчитывать на твое благоразумие и молчаливость?

— Разумеется! — воскликнул Крукхар, но искренности в голосе ему немного не хватило…

Глаза его на мгновение закатились, а взгляд стал чуточку ошеломленным и неосмысленным.

— Обливиэйт, — пояснил Джеймс, опуская палочку. — Для верности.

А вот и управляющий… картинка постепенно складывалась.

* * *

— Ты чего? — нахмурился Питер.

— Да так, — вздохнул Джеймс. — Я много выяснил, вообще столько, что теперь не знаю, что со всем этим делать!

Они сидели в аврорате, в кабинете Хвоста, полутемном и наполненном тоскливой серостью. Впрочем, тоскливой она была лишь для Джеймса, Питер же находил в ней какое-то свое особое очарование. Он вообще не любил яркого света, и любой уголок, который он обустраивал себе, неуловимо приобретал те же черты — становился покрытым тенями и отчего-то пылью, неизменно и непреклонно окутывающей аккуратно разложенные по местам вещи. Иногда Джеймсу казалось, что анимагическая форма отражает в некоторой мере и их человеческую суть. Самому ему куда милее были зеленые привольные просторы лесов и свежий воздух, полный ароматов. Здесь же пахло лишь бумагой.

— Так, выкладывай, — Питер спокойно кивнул на стол, где лежали остатки гоблинских документов. — Я тоже кое-что узнал. Авось сложим вместе, чего и получим в результате.

Джеймс опасливо покосился на него, набрал побольше воздуха в грудь и начал рассказывать все, что знал. Про Фреда Мэнкса, про его предложение, про гибель Гриххурфа и, наконец, про ифритов. И про свое обещание, данное господину Джафару…

— Хвост, пойми, у нас не будет другой возможности! Они дают нам такие права, каких никогда не давали до этого и никогда не дадут впредь! — горячо убеждал он разгневанного Питера. — Мы накроем всех и наконец разделаемся с этим делом!

— А ты не думал, почему они ведут себя так странно? — заорал тот в ответ. — Ты вообще мозги хоть иногда включаешь, а, Сохатый? Что, если это подстава? Ты говорил только с одним ифритом! Откуда тебе знать, на что согласны остальные? Нам никто не ответил на запрос! До сих пор! Хочешь сделать нас зачинщиками международного скандала?

— Я же сказал тебе, что ответ на запрос замедляют из всех сил! — не отступал Джеймс. — А что нам еще делать? Копаться в этих бумажках до скончания веков? Это единственная возможность разделаться всеми вопросами или хотя бы приблизиться к ответам на них! Разве тебе самому не хочется разобраться во всем этом?

— Джеймс, — голос Питера прозвучал вдруг очень устало, — я понимаю, как ты хочешь наконец закончить это дело и вернуться в свой отдел. Понимаю, что ты хочешь выделиться положительно, чтобы тебя без колебаний вернули обратно. Тебе все это кажется таким простым. Но черт с ними, с гоблинами, черт с этим почившим Гриххурфом! Но ифриты, Джеймс… Им нельзя так просто доверять! Они развяжут войну так же легко, как ты можешь чихнуть. Я каждый день отчитываюсь перед Краучем, а тот еженедельно перед самим министром. В политическом плане все очень сложно! Нельзя просто так прийти в посольство и поймать кого-то!

— Контрабанда, Питер, — Джеймс посмотрел на него умоляюще. — Там отрава, ее загонят магглам! Если они начнут летать, это еще полбеды, хотя Статут полетит ко всем чертям даже в этом случае! А если они начнут массово умирать? Мы ведь не знаем, как эта восточная дрянь воздействует на тех, кто лишен магии!

— Ты не знаешь этого наверняка, — уже тише произнес Питер.

— А ты хочешь узнать точно? — Джеймс наклонился к нему. — Пожалуйста, Хвост! Прошу тебя! Один шанс! Другого у нас уже не будет! Мне не нужно славы, я не прошу дать отряд авроров именно мне! Я прошу его просто дать! Пусть его ведет кто угодно, даже Кроунс! Просто пусть мы предпримем хоть что-нибудь!

— Посмотрим, — Питер отвел взгляд. — Я не знаю, что скажет Крауч, но догадываюсь, куда он меня пошлет.

— Пожалуйста, Пит! — воскликнул Джеймс. — В кои-то веки нам представляется возможность что-то сделать!

Питер скептически хмыкнул, хмуро глядя на него, но ничего ответить не успел.

По зданию аврората пронесся грозный вой, переходящий в рев.

— Тревога! — подскочил Питер, сгребая бумаги со стола. — Какого черта?

— Что-то случилось! — отозвался Джеймс, вскакивая на ноги. — Я не слышал ее уже года два! Может, учебная?

— Черта с два! — зло отозвался Питер. — Держи! — он сунул Джеймсу миниатюрную папку, запечатывая наглухо кабинет, как велела инструкция. В следующее мгновение они оба уже неслись по коридору к залу общего сбора.

— Всегда считал, что брачный крик дикого нунду — плохая идея для сирены! — пропыхтел на ходу Джеймс.

— И не говори! — коротко выдохнул Питер на повороте.

Архивы горели. Горели, источая отвратительный черный дым, самым что ни на есть настоящим адским пламенем. Огненные химеры сновали по помещению, целеноправленно пожирая все, что встречалось у них на пути. Впрочем, они словно обладали собственным разумом и пытались сожрать лишь новую секцию, где лежали все последние взятые дела.

Питер и Джеймс остановились как вкопанные, не веря своим глазам. Им не верилось, что такое возможно — кто-то вызвал адское пламя прямо в самом аврорате. Применил темную магию прямо здесь!

— Боже милостивый!.. — прошептал кто-то за их спинами. Миссис Поттс, покрытая копотью, в изорванной мантии, со слезами на глазах смотрела на бушующее в дверном проему пламя.

— Поттер, что встал? — рявкнул возникший рядом Крауч. — Иди помогай держать щит! Поступаешь под командование Кроунса! Петтигрю, за мной!

— Есть, сэр! — крикнул Джеймс и кинулся исполнять.

К несчастью, там же буквально через пару шагов он наткнулся и на самого Кроунса. Завидев Джеймса, тот расплылся в неприятной щербатой усмешке.

— Поттер? Что ж так поздно? Ваше высочество не могло двигаться еще медленнее?

Джеймс стиснул зубы, но ничего не ответил и направил палочку на щит.

— Аврор Кроунс, сэр! — окликнул того кто-то. — Мы больше не можем удерживать их от углубления в архивы! Нужно взять над ними контроль и загнать обратно, пока не поздно!

Джеймс зажмурился — от близкого жара горела кожа на лице и колыхались волосы.

— Поттер! — скрипучий голос Кроунса пробился в его уши. — Ты вроде был лучшим на курсе? Так покажи нам свои знания! Вас должны были учить усмирять адское пламя. Вперед! — он приглашающе махнул рукой в сторону огненной бездны. — Это приказ, Поттер, если ты вдруг не понял!

Джеймс понял, и кровь резко отхлынула от его лица. Стало страшно как никогда прежде, но он, повинуясь приказу, на негнущихся ногах последовал за щит, выставив вперед одинокую и, казалось, бесполезную палочку. В голове бешено шумело, он ничего не мог вспомнить про адское пламя, даже как вызвать его, не говоря уж о том, как прекратить, — а оно между тем уже распростерлось перед ним, обдавая лицо нестерпимым жаром.

Внезапная сила отшвырнула его прочь. Джеймс охнул, неудачно приземлившись на каменный пол, и с наслаждением ощутил прохладу, скользнувшую по щекам. Он ничего не видел — глаза его слезились, а руки тряслись, как у старика.

— Кроунс, у тебя совсем мозги отсохли? — рыкнул высокий аврор в кожаном плаще вместо мантии, приблизившись к ним широкими шагами. — Ты послал мальчишку в адское пламя? Если бы я не знал тебя столько лет, я бы подумал, что ты хочешь его убить!

— А-а… Аластор? — Кроунс заметно струхнул и словно съежился. — Он сам вызвался! Добровольцем! — он словно для достоверности ткнул пальцем в отчаянно кашляющего и пытающегося протереть очки Джеймса.

“Нет, это не так! Это неправда!” — хотелось закричать ему. Но он не мог. Не при Аласторе Грюме, не при нем… Не при знаменитом мракоборце, отменно владеющим как самими темными искусствами, так и методами противостоять им. Не было такого юного аврора, который не мечтал бы работать под его началом! Аластор не терпел подлецов и трусов. И Джеймс неловко кивнул: утвердительно дернул головой и отвернулся, не в силах глядеть на него. Он и так уже опозорился больше некуда.

— Дураки! Оба... — припечатал Грюм. — Эй, вы двое, сделайте проход! Когда я скажу, снимайте щит!

Авроры, которых он окликнул, повиновались беспрекословно, на Кроунса, жалкого и разом потерявшего весь гонор и власть, уже никто не обращал внимания. Многие слышали его слова, но не время было ловить его на лжи. Пламя уже сожрало бумагу, и ему было мало — оно жаждало новых жертв.

— Снимай! — крикнул Грюм и ринулся вперед.

Из палочки его вырвался сноп огня, но не рыжего — синего, точно тот, что встречается в пламени свечи. Орудуя им словно плетью, он загонял зверей в угол. Зычный голос его эхом разносился по залу, но слов заклинаний, что беспрерывно лились из его уст, было не разобрать. Огненные химеры злобно щерились, пытались улизнуть, наброситься, накинуться исподтишка — он пресекал эти попытки даже не глядя, полагаясь лишь на чутье. Все сливалось в единый жуткий огненный вихрь.

Грюм говорил все громче и громче, под конец и вовсе закричал. Из его палочки вырвался сноп ярко-желтого света, облако ослепительного белого света окутало химер и рассыпалось с оглушительным треском. Огонь исчез.

— Вот и всё, — прохрипел Грюм, откашливаясь. Он вышел из архива и брезгливо стряхнул с плечей пепел напополам с сажей. — Бардак тут уберете сами!

— Аластор! — к нему спешил Крауч. — Если бы не вы, ей-богу, не обошлось бы без беды! Наше счастье, что в архивах никого в этот момент не было!

— Кроме поджигателя! — мрачно отрезал Грюм и обвел всех действительно грозным взглядом. — Мой отдел будет расследовать это происшествие с особым… пристрастием!

— Я уж думал, что он скажет, с особым цинизмом, — шепнул Джеймсу на ухо непонятно откуда возникший Питер, помогая тому подняться.

— Он крутой! — Джеймс с благоговением смотрел на высокую фигуру Грюма. — Вот под чьим началом я мечтал бы работать!..

— А мы, значит, тебя не достойны? — хмыкнул Питер со смешком. — Ну, может, и дослужишься!

— Теперь уже точно нет, — понурился Джеймс. — Надо было суметь так перед ним опозориться. Он теперь думает, что я полный идиот!

— А что ты сделал? — удивленно спросил Питер и глянул в сторону Грюма. — Ого! Смотри-ка! Он идет сюда!

— Да вот же дьявол… — охнул Джеймс и попытался принять более достойный вид, но не сильно преуспел. Да и не сильно старался, впрочем. И так все ясно…

Грюм приблизился, он подозрительно щурился, и под его пристальным взглядом и Джеймс, и Питер вновь почувствовали себя нашкодившими школьниками.

— Имена? — требовательно осведомился он.

— Джеймс Поттер, сэр!

— Питер Петтигрю, сэр!

— Тебя не помню, — отрывисто бросил Грюм Питеру. — Ну а ты, Поттер… — он прищурился. — Какого дьявола тебя понесло в адское пламя?

Джеймс опустил голову и промолчал, он не знал, что сказать.

— Отвечай, когда спрашивают! — грозно повысил голос Грюм.

— Я… я… я хотел остановить его, — через силу выдавил Джеймс.

— Сам хотел? — иронично спросил Грюм.

Джеймс чувствовал спиной испепеляющий взгляд Кроунса, он знал, что сильно пожалеет о сказанном, но иначе поступить не мог.

— Д-да, сэр!

— Ну-ну, — Грюм неопределенно хмыкнул с явной насмешкой и неожиданно мягко спросил. — Страшно было, Поттер?

Здесь Джеймс соврать не мог, не находилось слов, и он, стыдясь, молча кивнул. Услышал за спиной презрительный смешок Кроунса и с трудом заставил себя поднять взгляд на Грюма.

— Мне тоже, парень, — тот с грустным смешком потрепал его по плечу. — Мне тоже. Это не то, чего стоит стыдиться! Ну что ж, аврор Поттер, не суйся больше в адское пламя! И не вздумай ослушаться, я прослежу! — усмехнулся он, кивнул им обоим и отошел.

Джеймс и Питер ошеломленно смотрели ему вслед.

— Ну что ж, — констатировал Питер. — Кажется, твои мечты действительно имеют шанс осуществиться! Ты что, серьезно полез в адское пламя?

Джеймс только неверяще покачал головой и робко, несмело улыбнулся.

В тот день поработать у них так больше и не получилось. В аврорате царил разгром, а в душах сотрудников — смятение и тревога. Это был открытый вызов правопорядку, плевок в лицо, величайшая дерзость. Кто пошел на такое, оставалось загадкой. Но кем бы он ни оказался, он очень хорошо замел следы. Впрочем, Грюм, мрачно рыскающий по пострадавшим помещениям до позднего вечера, пообещал, что безнаказанным преступник не останется и очень сильно пожалеет о содеянном. Из уст Грюма такие слова казались уже не пустым звуком, а вполне осознанной угрозой.

Джеймса всю ночь мучили кошмары: там сновали огненные химеры, визжали домовики, гоблины резали друг друга ритуальными кинжалами, а над всем этим летала Эванс на громадном драконе и дьявольски хохотала. По пробуждении выяснилось, что хохотала не Эванс, завывали не гоблины, а треск и стук стоит не от разваливающегося здания аврората, а от кое-чего другого, потому что иссякли антишумовые чары, благодаря которым он совсем забыл о таком явлении, как соседи. Но даже эта пикантная подробность не принесла оптимизма в наступившее слишком рано серое утро. Даже зависти не вызвало, только досаду и вялую злость.

Так что в аврорат Джеймс приплелся раньше обычного, позевывая и не поднимая головы. Впрочем, из масс он не выделялся — мало кто хорошо спал в эту ночь.

Взъерошенный тревожный Питер, который общепризнанно являлся ранней пташкой, перехватил его у самого входа в здание, схватил за локоть и увлек в сторону. Дотащил до ближайшего сквера и усадил на лавочку. Сонный Джеймс не сильно и сопротивлялся, покорно следуя за ним.

— Пит, что такое? Что случилось? — нахмурился он. — Ты как будто и не спал вовсе!

— Я спал, — сказал необычайно бледный Питер. — А потом кое-что вспомнил, и меня аж на кровати подбросило…

— Это проблема, — серьезно кивнул Джеймс и, сдвинув очки на лоб, начал протирать глаза. Вид у него сделался донельзя потешный, но Питер не улыбнулся. — Может, у тебя под кроватью кто завелся?

— Я серьезно, — покачал головой Питер и невидящим взглядом уставился в пространство. — Я не расписался за вынос документов по делу Гриххурфа из архивов. Это не указано в выписной книге…

— Да, скверно, — рассеянно посочувствовал Джеймс. — Миссис Поттс тебя убьет… Погоди! Что?..

— Вот именно! Что?! — Питер обернулся к нему, глаза его горели каким-то безумным огнем. — Никто не знал, что я взял документы из архива! Понимаешь? Никто не знает, что следствие уже идет, потому что мне было лень ждать миссис Поттс и расписываться за вынос документов из архива и я…

— И ты их просто стянул, — закончил за него Джеймс.

— Знаю, ужасный поступок! — отмахнулся Питер. — Но, если я прав... А я этого совсем не хочу! Но если я все же прав, то, кажется, я вчера невольно спас голову Эванс... и твою!

— В смысле? — Джеймс все еще непонимающе хлопал глазами.

— Адское пламя! — Питер всплеснул руками. — В аврорате! Темнейшая магия в сердце обители правопорядка!

— Ну это ты загнул, — хмыкнул Джеймс. — Какой только пакости эти стены не переживали! Всю же гадость к себе тащим!

— Ты вообще способен мыслить логически? — практически взвыл бледный как смерть Питер. — Кто-то применил темную магию и выжег наш архив! По версии выписной книги, там до сих пор находятся документы по делу Гриххурфа! Связь видишь?

— Дьявол… — потрясенно отозвался Джеймс, практически опадая на скамейку. — Ты серьезно? Мы же… Мы же не такой важности дело расследуем? Правда?.. Не такой же важности, чтоб выжигать архивы аврората...

— Будет тебе отряд авроров, — отрывисто бросил Питер, глядя на собственные сцепленные руки. — Я поговорю с Краучем, у меня есть аргументы, чтобы убедить его. У вас же с Эванс есть три недели на то, чтоб вычислить, кого нам искать там!

— И что теперь делать со всем этим? — Джеймс растерянно взглянул на него. — Хвост, это во что же мы вляпались?

— Известно что, работать! — Питер как ни странно приободрился и выпрямился, на глазах приобретая привычно деловой вид. — С поджигателем пускай Грюм разбирается. Ты берешь ноги в руки, отправляешься к Эванс на работу и сидишь там денно и нощно! Понял?

— Э?..

— В аврорате ближайшие пару-тройку дней не появляйся, потом начнешь ходить как обычно! — распоряжался Питер, сосредоточенно хмурясь. — Твоя задача сейчас — приглядывать за Эванс, чтобы ни волос с ее головы не упал.

— Да уж, — хмыкнул Джеймс и тоже расправил плечи, пытаясь размять затекшую шею. — Мы ее втянули в отменное… отменную историю! Ты думаешь, поджигатель еще не просек, что мы уже напали на их след?

— Думаю, нет, — покачал головой Питер. — И наша задача — сделать так, чтобы этого не случилось как можно дольше!

— У нас в аврорате завелась крыса? — задумчиво проговорил Джеймс. — И мы не знаем, кто эта зараза…

— Ну Джеймс! — возмущенно воскликнул Питер. — Ну, право слово, выбирай слова!..

— Прости! — Джеймс не удержался от смешка, осознав, что сказал. — Я не про тебя, честное слово!

— Большое тебе спасибо! — язвительно отозвался тот. — Задачу понял? Наблюдай за Эванс, оберегай ее и все документы, которые в разработке!

— Может прекратить все это, пока не поздно? — упоминание Эванс заставило Джеймса притихнуть и посерьезнеть. — Забрать все, что отдали ей, закрыть дело...

— Поздно, — мрачно проговорил Питер. — Не пощадят! Она их уже видела.

— И не только видела, но и часть перевела, — не менее мрачно согласился Джеймс и хмуро посмотрел на аллею. — Нам нужно продержаться три недели и постараться, чтобы никого из нас не убили! Это возможно?

— Насчет крысы, однако, ты прав, — цокнув языком, произнес Питер. — И надеюсь, это не Крауч! Потому что я так и так обязан с ним поговорить!

— Если б это был он, то мы бы давно сгинули вместе с теми архивами, — резонно возразил Джеймс. — Краучу можно доверять! А вот с остальными все сложно…

— Надо узнать, кто последний проявлял интерес к выписной книге, — Питер поднял палец. — И постараться замести наши собственные следы или хотя бы запутать их! И это будет непросто...

— Почему?

— Потому что попытка изобразить естественное поведение обычно от оного сильно отличается, — пояснил Питер. — Так что с Эванс я, возможно, погорячился. Не мелькай рядом с ней у всех на глазах и не привлекай к ней внимания!

— Я всегда могу изобразить бешеное ухлестывание, — отмахнулся Джеймс, ему это соображение понравилось еще меньше предыдущего. — Кого это удивит?

— Ты не поверишь, наверное! Оказывается, не весь Хогвартс был в курсе ваших бурных взаимоотношений! — ехидно отозвался Питер. — А другие народы так и вовсе не в теме! Досадное упущение!

— Ой, да хватит завидовать! — фыркнул Джеймс. — Тем более, что и не было ничего. Делать-то что будем? У меня сегодня встреча с Эванс как раз таки назначена.

— Тогда иди! — согласился Питер. — Ей пока ничего не говори только. Хватит с нас… нас самих! Я буду шуршать здесь и постараюсь убедить Крауча.

— Это будут очень долгие три недели… — заключил Джеймс. — Хвост, если им кишка не тонка внаглую сжечь наши архивы, то этак выходит, что прихлопнуть нас с тобой им и вовсе ничего не стоит?

— А об этом я стараюсь пока вообще не думать, — честно признался Питер. — Ты главное рот держи на замке, авось тогда и выкрутимся!

— Есть, сэр, — несчастно пробормотал Джеймс. — Какое чудесное утро, не правда ли?

* * *

Лили облизнула кончик пера и склонилась над столом. Перевод был почти готов. Хрупкая конструкция из пары десятков заклинаний, собственных знаний и капельки удачи.

“Спасибо, Фред!” — написала она в блокноте и, дунув на чернила, закрыла его. Лягушка довольно подмигнула ей золотым глазом.

Возле ее стола возлежала целая груда перепорченной бумаги — переводы таких вещей никогда не давались с первого раза. Отдельные листы валялись по всему кабинету. Лили поморщилась и махнула палочкой. Бумага пришла в движение, совсем не похожее на упорядоченное. Лили быстро опустила палочку, покуда не натворила еще больших бед, и, вздохнув, принялась собирать разлетевшиеся листы руками.

Странное дело подкинули ей господа авроры. Ни один перевод не отнимал столько сил доселе и не был настолько сложным в прочтении. Фред поначалу посмеялся, когда она и впрямь обратилась к нему за консультацией, а затем, вчитавшись, побледнел и встревожился.

— Милая моя, откуда у вас настолько зашифрованный текст? — спросил он.

— Заказ, — коротко ответила она. — Я не могу сказать ничего о своих заказчиках, вы и сами знаете.

— Лили, — Фред нахмурился. — Не знаю, где вы берете таких заказчиков, но я бы советовал вам как можно скорее от них избавиться! Я не должен говорить вам такое, но все же скажу: это не просто многосмысловая шифровка, это в принципе не поддающаяся простому переводу вещь! Даже обычному гоблину такой текст не прочитать. Кто-то дал вам текст из самой секретной гоблинской документации… Если бы я подчинялся всем законам своего банка, я должен был бы, не мешкая, вызвать сюда господина управляющего и задержать вас до прибытия как его, так и охраны.

— Как интересно… — нейтральным тоном обронила Лили, но легкой дрожи скрыть так и не смогла. Едва ли она успела бы скрыться...

Фред несколько секунд испытующе смотрел на нее, а затем нацепил на нос очки и поманил ее рукой.

— Я помогу вам, — произнес он. — Подскажу, как расшифровать эти метафоры. Полагаю, мы можем положиться на взаимное молчание о нарушении всевозможных правил?

Лили лишь с благодарностью кивнула, опустив глаза, и наконец смогла выдохнуть.

Да, во имя работы над интересным заказом можно сделать очень многое, даже невозможное… Лили криво усмехнулась и наклонилась за еще одним листком. Эрни до сих пор корпел над переводом, изобретая все новые и новые слова для старинного, неповоротливого и изысканно-метафоричного гоблинского языка. Она же… она, кажется, нашла алгоритм расшифровки одного из самых сложных гоблинских методов шифровок. Фред помог ей найти ключ, опорные выражения, по которым можно было достроить совершенно иной смысл. И этот смысл подошел!

Она успела перевести всего два письма и один бланк, очень напоминающий финансовую ведомость. Однако если она правильно определила алгоритм, то перевести остальные документы не составит особого труда.

Лили вздохнула и сложила вредные листы в стопку. Потом можно будет убрать ее заклинанием, если она не придумает ей лучшего применения.

Она вернулась за стол, взглянула на блокнот, но лягушка оставалась равнодушной, значит, ответа не было. Да и глупо его было бы ожидать.

Скоро придет Поттер… Джеймс, он обещал. Лили поджала губы, сама не понимая, от недовольства или от тревоги, кинула быстрый взгляд в зеркало и смущенно отвела взгляд. Неправильно это, прихорашиваться ради Поттера… С другой стороны, женщина она или нет?

А с третьей стороны, он уже не Поттер. Он — Джеймс Поттер, все такой же до невозможности любопытный и бедовый, спасший ее там, на секретной полянке. Лили невольно улыбнулась: такой Джеймс начинал ей нравиться. Как человек, разумеется. И только. Он вырос, возмужал, стал серьезнее и уверенней в себе и, кажется, наконец-то перестал самоутверждаться за счет других. По крайней мере, ей бы очень хотелось на это надеяться, не хотелось бы разочароваться в очередной раз.

Совместный обед не нес в себе ничего, о чем бы другие, многозначительно подмигивая, отозвались бы с пренебрежительно-скабрезным подтекстом. Лили это всегда коробило. Почему нельзя просто общаться, просто работать, просто говорить?

Кажется, Джеймс этому научился. Кончилась эта пора дурманного, сумасшедшего тяготившего обожания, и спустя пять лет они встретились совершенно другими, повзрослевшими людьми. В какой-то момент ей стало чуточку обидно, что больше она не видит в его глазах ни восхищения, ни былого поклонения, но облегчение, что теперь эта ответственность за чужие чувства лежит не на ней, значительно перевешивало девичью потребность в поклонниках. Наверное, она глухая… Лили никогда не испытывала чувственного притяжения ни к кому. Ее природная брезгливость обошла в свое время лишь одного человека… почему? Так и осталось загадкой. Она все равно об этом пожалела.

Лили вновь начала перебирать переведенные листы, пробегая глазами текст. Что ж, имен здесь было предостаточно… Джеймс и его руководство может радоваться. Работы им хватит не на одну неделю. Большинство имен и фамилий ей были незнакомы, лишь несколько она когда-то слышала, то ли в школе, то ли где-то еще… Грин, Бернс, Нотт… а этот-то здесь откуда? Лили недоуменно нахмурилась. Неужели тот самый проблемный старшекурсник, с которым в свое время спутался Северус? А теперь махинации с контрабандой? Что ж, не так уж и удивительно… Хоть бы фамилии Снейп ей здесь не встретить по соседству. Джонсон, Барлоу, Коутс… Лили ахнула и приблизила к себе листок, не веря своим глазам. Роули! Неужто тот самый? Мало ли людей с такой фамилией в стране? Да нет, едва ли… Не верит она в такие совпадения. Совсем не верит.

Лили перечитала внимательнее. Что ж, мистер Роули определенно являлся для кого-то связующим звеном. Автор письма отзывался о нем тепло, как о волшебнике, “подающем большие надежды”, которому можно поручать достаточно щекотливые вещи и не беспокоиться о безукоризненном исполнении. Писавший надеялся, что его скромной рекомендации хватит для теплого приема в “организации, столь склонной к великим делам и верной старинным идеалам”. Насколько Лили знала гоблинов, письмо отличалось изрядной иронией, замаскированной под самоуничижительную вежливость. Идеальное прикрытие перед волшебниками. А уж какие игры слов порой затевались перед самым их носом, высокомерно задранным к небу носом, под которым легко было передать сородичам самую точную унизительную оценку, замаскировав ее от адресата парой десятков изысканных метафор.

Здесь автор тоже в выражениях не стеснялся. Из письма, если заглянуть под почтительный высокий стиль, вытекало, что мистер Роули — редкой искусности жулик, чьими руками обирать волшебников — воистину изысканное удовольствие. Его таланты и фантазия достойны самой мучительной казни в мире гоблинов, но тем веселее, что подобная чума поразила общество “высших”, мнящих, что наличие палочки делает их сильнее. Быть может, однажды эта гниль разрастется и развалит магическое сообщество до основания, а до той поры автор советует проявить терпение и лишь немного посодействовать разрушительным процессам для ускорения последних.

— А вы говорите, расизм! Низшие расы, — задумчиво прокомментировала Лили. — Эх, не знаете вы, чистокровные господа, по какому краю вы ходите…

* * *

Джеймс появился в середине дня. Лили поразилась его уставшему бледному виду, так разительно отличающемуся от вчерашнего веселого обаяния бывалого повесы и харизматичного человека. Сегодня он казался бледной тенью самого себя, смотрел на нее со странной невысказанной мукой и виной и, стоило их взглядам встретиться, прятал глаза. Один раз она поймала его взгляд и с внезапным испугом поняла, что глаза, еще недавно искрящиеся весельем, теперь полны тоскливой задумчивости.

Он улыбался. Натужно, ласково, словно заставлял себя быть веселым. Однако стоило хоть на миг оставить его вниманием, он погружался в себя, в эту задумчивость, что обволакивала его липким облаком.

— Я выписала все имена, — она протянула ему несколько листков, заполненных мелким аккуратным почерком. — К своему удивлению, встретила несколько знакомых имен.

— Моего там, надеюсь, нет? — с невеселым смешком отозвался Джеймс, взял бумаги, поправил очки и погрузился в чтение.

Надо же! Лили только сейчас обратила внимание, что он до сих пор носит очки. Вернее, видела и раньше, а осознала только сейчас. Осознала, что ее это не раздражает. Что-то новое. Ее непереносимость очков держалась с детства, а в юности оказалась совершенно немилосердной по отношению к молодым людям. Если они носили очки, то они не имели шансов. Благо, эту позицию изрядно подкреплял пример Эрни.

Джеймс читал сосредоточенно, подпирая висок пальцем и хмуря лоб. Его беспокойная натура не могла сохранять неподвижность и пяти минут: он то качал ногой, то откидывался на спинку кресла, то вновь выпрямлялся.

Лили наблюдала за ним исподволь, из-под ресниц: кидала взгляд и тут же отворачивалась, боясь, что он заметит. Дурацкая привычка, сохранившаяся со времен школы — не задерживать ни на ком взгляда, чтобы не было повода завязать разговор, чтобы не заметили твоего внимания. Теперь Джеймс не замечал. К счастью.

Он накрутил на палец прядь волос, покачал головой, присвистнул. Лили тряхнула головой и спешно заставила себя переключиться на другие дела. Однако не могла все же перестать незаметно разглядывать своего гостя.

— Какие интересные тут сведения! — хмыкнул наконец Джеймс. — И имена занятные…

— Я только Нотта знаю, и то из школьных лет фамилия знакома, — отозвалась Лили.

— А я многих тут знаю, — Джеймс побарабанил пальцами по столу. — В основном, мелкие жулики из Лютного! Интересное у них повышение квалификации. Пожалуй, стоит пошуршать в этом осином гнезде! А что-нибудь еще есть?

Лили молча протянула ему еще несколько бумажек, Джеймс взял их, но читать не стал, а почему-то встревоженно посмотрел на нее.

— А как у тебя дела, Лили? Все хорошо? Никто не пристает? Не обижает? Не преследует?..

— Если не считать тебя… — она лукаво усмехнулась. — Нет, у меня все хорошо. А почему спрашиваешь?

— Так, просто, — он пожал плечами. — Что-то аврорская интуиция пошаливает, беспокойство берет. Кстати, а ты домой аппарируешь или пешком?

— На автобусе, — Лили с легкой иронией посмотрела на него. — Не люблю аппарацию!

— Можно тебя проводить? Разок. Для спокойствия. — Она бы спровадила его сразу же после этих слов, но ее насторожил его слишком серьезный глубокий взгляд. Так ухажеры не смотрят. Так смотрят обычные люди, когда действительно искренне опасаются за кого-то.

— Что-то случилось? — спросила она. И Джеймс медленно, словно нехотя кивнул.

— Случилось, — ответил он, и лицо его потемнело. — Не расскажу, что именно, но что-то нервы у меня не на месте. Прости, что так навязываюсь, но если ты согласишься, я буду тебе безмерно благодарен! Скажу только, что все оказалось серьезнее, чем мы думали.

Она хотела отказаться, сказать, что справится со всем сама, но при взгляде на него сама для себя неожиданно кивнула.

— Хорошо. Но только, — она постучала ногтем по столу. — Не до моего дома! Иначе вся улица будет судачить о моем скором замужестве. Мне этого не нужно.

— Понимаю, — Джеймс кивнул. — Спасибо тебе, Лили!

В тот вечер он проводил ее, оставив за пару остановок. Маггловский автобус был ему в диковинку, и он разглядывал его с таким любопытством, что она не могла не хихикать. Ей же в новинку оказалось ехать куда-то не одной. Они проболтали всю дорогу. С Джеймсом интересно было говорить обо всем, объяснять ему нюансы маггловской жизни и дивиться его байкам о чудачествах волшебников.

В следующий раз он проводил ее, отговорившись тем, что ему в ту же сторону, а после и вовсе стал провожать каждый вечер. И она постепенно привыкла. Он умел и к месту молчать, и говорить без умолку, когда на душе было тяжело. Она научилась различать его настроение и ободрять несколькими вовремя сказанными словами.

Они словно чувствовали друг друга. В каждой мелочи.

Но это ведь ничего не значит, верно? Это просто родственность душ и не более...

* * *

Три недели пронеслись на удивление быстро. Джеймс даже удивился, когда однажды утром взглянул на календарь и понял, что до вечера “Икс” осталось всего лишь три дня.

Это было тяжелое время, непростое морально и выматывающе физически. Они так устали ждать подвоха с любой стороны, устали скрываться, оглядываться на каждый шорох, что не чаяли уже встретиться с любой угрозой лицом к лицу, чем она ни была, хоть тем же пресловутым нунду. Если первую неделю они с Питером ходили с палочками наизготовку и проверяли каждое помещение, прежде войти в него в него, то на исходе второй Джеймс уже перестал дергаться даже на скрип двери в собственной квартире. Просто отмахивался, как от незначительной мелочи, и рушился в постель.

Единственное, что скрашивало эти безрадостные будни, — ставшие ежевечерними встречи с Эванс. Он не стал слушать Питера, и в принципе еще ни разу не пожалел об этом, хотя домой теперь возвращался позже обычного. С Лили было легко, и рядом с ней он отдыхал куда больше, чем мог бы в пустой квартире, наполненной шорохами и подозрительными звуками.

Крауч вызвал их с Питером к себе на ковер и заставил отработать план действий до зеркальной гладкости. Впрочем, не сказать, что план отличался какой-либо гениальностью. Имена-то были, а вот лица. Толку от той дряни из Лютного практически не было. Джеймс выспрашивал аккуратно, через знакомых, но никто ничего толком не знал. Ничего удивительного, к этому Джеймс уже привык. Благодаря помощи Лили они теперь доподлинно знали содержание груза по позициям, количеству, весу и даже предполагаемое место хранения было обнаружилось, но осторожная проверка показало, что там все пусто. Груз вывезли буквально за неделю до проверки на новое место. Какое? Никто не знал.

В корреспонденции возник некий Роули, он прямо-таки нахально выпирал из писем, поворачиваясь то тем боком, то этим. На него, как оказалось, и была завязана контрабанда. Но опять-таки личность его оставалась неизвестной. Людей с такой фамилией было много, но среди клиентов Гринготтса его не числилось (мистер Мэнкс был очень любезен), в Министерстве тоже о таком не слышали.

Теперь они знали, что в ифритском посольстве должны будут встретиться некий гоблин, сам таинственный Роули и один из ифритов. Последнего Джеймс и Крауч нежно полюбили уже за то, что хотя бы его лицо не было окутано тайной — сотрудничество с господином Джафаром было весьма плодотворным.

На этом, собственно, успехи кончались, что и не преминул констатировать аврор Крауч.

— У вас еще есть, что добавить к этой картине, господа? — спросил он, смерив недовольным взглядом вытянувшегося в струнку Питера и Джеймса, лениво ковыряющего пол носком ботинка.

— На приеме не будет Министра, — доложил Питер. — Будет только его заместитель!

— И слава Богу! — отрезал Крауч. — Я понятия не имею, во что выльется эта авантюра, но подвергать риску жизнь Министра Магии мы не имеем никакого права. Я рад, что он внял нашим доводам!

— А еще будет много гоблинов во главе с управляющим Гринготтса и вы вместо главы аврората, — скучающе добавил Джеймс.

Крауч скривился, но ничего не сказал, однако помолчав в раздумьи несколько минут, все же добавил:

— Они хоть владеют английским? — вопрос был адресован непосредственно Джеймсу.

— Ну-у… — тот замялся. — Гоблины владеют точно, хотя и иногда переходят на свое наречие, чтоб собеседник не понял их личных разговоров. А у ифритов пятьдесят на пятьдесят! Владеть обязаны все, а вот разборчиво говорить… не у всех получается.

Он как раз намедни пытался объяснить какой-то настойчивой ифритке, что совершенно не желает сражаться с господином Ишханом, а потом выяснилось, что она просила подойти к господину Ишхану в канцелярию для оформления пропусков. В принципе сражение было то еще, так что она не так уж и ошиблась.

— Тот переводчик документов… — Крауч как-то нехорошо посмотрел на Питера, и тот неуютно поежился. — Скажите, он согласится поработать сверхурочно? Скажем, присутствовать на приеме и при необходимости посодействовать светскому общению с другими народами?

— Эм… я… я не знаю, — Питер замялся и нервно оглянулся на Джеймса.

— Я вас спрашиваю, — мягко надавил Крауч.

— Я не думаю, что она согласится, — встрял Джеймс. — Да и мало кто захочет светиться с такой профессией! Контакт с другими расами и все такое… Сейчас это не одобряют в обществе!

— Инкогнито, под псевдонимом, — не отступал Крауч. — Впрочем, я бы хотел сам поговорить с этой леди. Если она мне откажет, тогда я больше не буду поднимать этот вопрос, — тон его был непререкаем.

Джеймсу и Питеру ничего не оставалось, кроме как несчастно переглянуться и согласиться с непосредственным начальством.

О грядущем ответе Лили Эванс они как-то предположительно догадывались.

— Туни! Мне нужно твое платье! Помоги!

Когда Лили ворвалась в комнату старшей сестры, та лишь недоуменно приподняла голову и тут же презрительно скривила губы.

— Дорогуша, если ты кого-то подцепила, то изволь справляться с этим сама! Мои вещи тут ни причем! Я не для того работаю, чтобы дарить их черт-те кому!

— Почему дарить? — удивилась Лили, на мгновение даже замерев.

— Потому что после тебя я это платье точно не надену! — высокомерно сообщила Петунья. — Мало ли какая зараза на нем останется!.. Ваша, магическая, разумеется!

— А я уж подумала, что ты долго фантазировала, что такого оскорбительного мне сказать, — улыбнулась Лили. — Впрочем, коли так, я его у тебя куплю.

— Да неужели? — Петуния фыркнула. — Откуда у тебя деньги, умалишенная?

Лили фыркнула и, открыв изящную поясную сумочку, вытащила несколько купюр и шлепнула их на туалетный столик перед обомлевшей сестрой.

— У папочки выпросила? — тут же пренебрежительно скривилась Петуния, подозрительно поглядывая на абсолютно обычные потрепанные банкноты.

— Ну что ты? Голой на шабаше перед желающими плясала, разумеется! — ласково улыбнулась Лили и пристально посмотрела на сестру. — Я работаю, и ты это прекрасно знаешь. Мне нужно на работу платье. На вечер. Один. Вечер. А ты, кажется, на помаду копила? Или на туфли?

Петуния сглотнула и на деньги посмотрела с презрением, но и не без интереса.

— Почему в магазине не купила? — спросила она.

— Это долго, — просто ответила Лили и выжидающе сложила руки на груди. — У меня нет времени! Твои мне подходят, годами донашивания проверено! Ну так что?

— Мои платья стоят много дороже! — взвилась Петуния. Ее накрученные бигуди заходили ходуном, норовя раскрутиться.

Лили с непроницаемым лицом добавила еще.

— Бордовое, — Петуния поджала губы. — Как раз в цвет твоих дурацких шарфов и галстуков!

— Плохое у тебя цветовидение, сестренка! — усмехнулась Лили и направилась к шкафу. — Бордовый и алый отличаются! Изрядно, я тебе скажу!

— Уж не знаю, подойдет ли тебе! Рыжим бордовый не к лицу! — с издевкой добавила ей вслед Петунья, пряча деньги в ящичек туалетного столика. — Это единственное, которое мне не жаль!

— О, это не проблема, поверь! — Лили вытащила из глубин шкафа вешалку с платьем, придирчиво провела рукой по искрящейся шелковистой ткани и приложила к себе. — Сегодня я рыжей не буду!

Она мило улыбнулась сестре и коснулась палочкой собственных волос, превращая прическу в темно каштановое каре. Петунию передернуло, смотрела она с заметным ужасом.

— Спасибо за помощь, сестренка! — Лили чмокнула ту в щеку, словно не заметив, как Петуния попыталась брезгливо отшатнуться. — Ты меня очень выручила!

Уже на пороге Лили обернулась и с видимой грустью произнесла:

— И все же жаль, что ты так меня ненавидишь.

— Лучше бы ты мужа себе нашла, — Петуния отвела взгляд. — Сидишь на родительской шее, играешь в свою магию! Пора бы остепениться!

— Ты и сама знаешь, что говоришь откровенный бред, — устало отмахнулась Лили. — А поиск мужа — это больше по твоей части, и тебе повезет, я уверена! — она закрыла за собой дверь.

Стоило ей оказаться в коридоре, она выдохнула и тыльной стороной ладони протерла глаза. Заслезились почему-то.

На прихорашивания оставалось полтора часа, не слишком-то много. Мама всегда требует минимум четыре, хоть и умеет собраться за пятнадцать минут. Отец всегда обреченно вздыхает и не спорит.

Зато хорошо быть волшебницей, хотя и опасно иногда. Перед Туни она не слабо так выпендрилась, сильно рискуя остаться и вовсе без волос. В школе у нее этот фокус никогда не выходил, только волосы тускнели и портились. А здесь от злости получилось, не иначе.

* * *

— У нашего заместителя министра нынче чересчур много охраны, не находишь? — вполголоса пробормотал Петтигрю, прикрываясь бокалом.

— А что делать? Выправку под мантией не спрячешь, — пожал плечами Джеймс. — И так еле распихали, куда только можно было! Я вон в охрану уже не помещался!

Друзья стояли под каким-то диковинным растением. Зеленым в желтую и рыжую крапинку с крайне живыми и любопытными лианами, от одной Джеймс еле отбился, — она упорно пыталась пролезть ему в рот, — другая исподтишка окуналась в бокал Петтигрю. Бокал пустел стремительно. Зато отсюда весь зал был как на ладони.

— Может, поздравим Крауча с приобретением любовницы? — прыснул Петтигрю.

— Он же женат! — буркнул Джеймс, неприязненно косясь в ту сторону, где Лили что-то вежливо щебетала, представленная Краучем главе аврората, как первоклассный переводчик.

— Ну ты же знаешь, народ у нас простой, — не унимался Питер. — Что тут еще подумают? Жену-то он с собой не взял.

— Прекрати! — Джеймс сказал это несколько резче, чем хотел. — Лучше гляди в оба, секретарь замминистра!

Питер усмехнулся и отошел, Джеймс остался подпирать стенку, лениво отмахиваясь от надоедливой лианы. Цепким взглядом он скользил по залу в поиске подозрительных деталей, но не находил.

Ифриты подходили ко всему с размахом. Зал, залитый светом, полный зелени и цветов, заставлял на мгновение затаить дыхание от ошеломляющей, бьющей в глаза красоты. Затем в дело вступала роскошь. Джеймс усмехнулся: прекрасные ифритки, окутанные прозрачными разноцветными вуалями, скользили меж гостей, чарующе улыбались и предлагали вино, фрукты, сладости на золотых подносах и в серебряных чашах, сплошь инкрустированных драгоценными камнями. На ифритках тоже порой проблескивало что-то очень драгоценное, а иногда вуаль и вовсе случайно падала прямо под ноги какому-нибудь высокопоставленному гостю. Низкопоставленным почему-то так не везло.

Джеймс хмыкнул, наблюдая, как Петтигрю галантно раскланивается с одной из ифриток, а та с легкой досадой пытается очаровать гостя и в то же время покинуть его как можно скорее.

Авроры под прикрытием проявили немалую фантазию, чтобы в количестве двадцати человек незаметно смешаться с общим числом гостей. Все же семеро охранников для замминистра — это уже был изрядный перебор. Питер сошел за секретаря. Крауч, лично возглавивший операцию, пришел как бы сам по себе, якобы от лица главы аврората. И явился, кто бы мог подумать, не с супругой, а с молодой привлекательной брюнеткой, которую всем представлял, как профессионального переводчика в помощь замминистру. Не все гоблины и отнюдь не все ифриты желали в разговоре переходить на английский язык, намеренно стремясь поставить собеседника в неловкое положение.

Сам Джеймс пришел, пользуясь своей фамилией, будто бы в интересах отца. Карлус Поттер был уже стар для подобных мероприятий, поэтому подозрений это бы не вызвало. Остальные проявили чудеса фантазии, только под гоблинов не маскировались. Держались ближе к ифритам, следили за ними и за одним конкретно. Это был единственный подозреваемый, кого авроры знали в лицо, не считая господина управляющего, все так же сияющего золотым костюмом. Гоблина потерять было сложно, а вот подозреваемый, одетый достойно, но куда скромнее, терялся из виду гораздо легче среди одинаковых на лицо ифритов.

Белой змеей проскользнул в толпе кто-то из Малфоев. Их легко опознавали по светлой шевелюре. Джеймс закатил глаза: наверняка Люциус. Без них ни одно светское мероприятие небось не обходится, и ни один выпуск Пророка тоже. Метят в министерское кресло, не иначе.

Но как Джеймс не заставлял себя отводить взгляд, он все равно постоянно возвращался к этой ослепительной брюнетке в искрящемся и чересчур открытом — ну, на его, Джеймса, вкус — платье. Она слишком много общалась с людьми, слишком беспечно улыбалась ифритам, похожим на наглых котов, без опаски кивала им, позволяла каким-то клеркам целовать себе руки, чуть ли не кокетничала с самим заместителем министра? Да кто он такой вообще?.. Как смеет проводить пальцами по ее запястью, неохотно выпуская ее тонкую руку из своей мерзкой потной ладони?

Кто-то рядом издал смешок. Джеймс вздрогнул и обернулся. Ифриты всегда ухитрялись быть абсолютно бесшумными, что и неудивительно, если учесть дым вместо ног. Господин Джафар хитро улыбался, окидывая Джеймса снисходительным и немного насмешливым взглядом.

— Что? — резковато спросил он.

— Всегда забавно смотреть, как мужчина ревнует свою женщину и все равно отпускает ее на волю, — охотно отозвался Джафар. — Странные вы, англичане!

— Она не моя женщина, — глухо обронил Джеймс, отворачиваясь и вновь находя взглядом Лили. Брюнеткой ей быть не шло. Она сама походила на ифритку, слишком яркую, слишком эффектную, слишком соблазнительную…

— Тогда чья? — приподнял брови Джафар. — Укради, если чужая, она поймет!

— Она своя собственная, — отрезал Джеймс. — И никогда такого не поймет!

— Этого я и боялся, — неожиданно серьезно произнес Джафар. — Если она не чья-то женщина и не чья-то жена, то у нее здесь нет защиты.

— Что вы имеете в виду? — Джеймс резко повернулся к нему.

— Видите их, — Джафар кивнул на троицу ифритов, с самыми наглыми выражениями лиц. — Если она скажет "да" хоть на один из их вопросов или примет любое предложение из их уст, любой из них посчитает ее своей женщиной. Старинные законы...

— Тогда я его убью, — процедил Джеймс сквозь зубы.

— Тогда убьют вас, — пожал плечами Джафар. — Лучше передайте ей это, — он протянул на открытой ладони крохотный кулон. — Это символ того, что ее защищает посольство. У нас достаточно часто появляются ваши женщины, я заинтересован в сведении скандалов к минимуму. Потом вернете.

— Откуда мне знать, что это тоже не ловушка? — прищурился Джеймс.

— Клянусь Иблисом и собственной жизнью, — без улыбки произнес Джафар. — Я не желаю неприятностей. Лучше послушайте моего совета, пока не поздно.

Кулон перекочевал в ладонь Джеймса, и Джафар степенно уплыл в зал. Джеймс стиснул украшение в ладони и решительно направился к Лили, не слишком аккуратно протискиваясь сквозь толпу.

Когда он приблизился, то обнаружил, что ему повезло. Лили — редкий случай! — оказалась в одиночестве. Она стояла, прикрыв щеки ладонями и часто моргала. Джеймс заметил приближающуюся троицу и дерзко усмехнулся им в лицо. С другой стороны к Лили вновь устремился замминистра, и Джеймс, судорожно соображая, куда бы скрыться, не придумал ничего лучше, как галантно подхватить Лили под локоть и перенести их за большую портьеру. Там чуть ранее он обнаружил большую, довольно удобную и почти чистую нишу.

— А? Ох! Джеймс! — задохнулась Лили, судорожно прижимая ладонь ко рту. — Что ты делаешь?

— Ты никому из ифритов не говорила "да"? — накинулся он на нее, с беспокойством касаясь ее плеча. — Не соглашалась ни на что?

— Вроде бы нет, — глухо из-под ладони пробубнила Лили, подавляя приступ тошноты. — А что такое?

— Кхм, скажем так: некоторые ифриты не знакомы с явлением эмансипации и норовят, беспардонно пользуясь старинными законами, утащить понравившихся девушек в свой гарем, — ответил Джеймс. — Вот и на тебя нацелились!

— Я никому ничего не говорила, — Лили отняла наконец руку и замотала головой. — Но учту! Спасибо, что сказал!

— Надень, — Джеймс протянул ей кулон. — Это защита посольства, чтобы всякие искатели приключений не забывались!

Лили послушно застегнула его на шее.

— А ты чего такая красная? — полюбопытствовал Джеймс и легонько дотронулся до ее щеки. Не удержался. И она внезапно не отпрянула.

— Один из ифритов неожиданно продемонстрировал, что у него все же есть… ноги, — несчастным голосом поведала Лили.

— Дай угадаю — отсутствие штанов там тоже подразумевалось, — усмехнулся Джеймс. — Ну и как, впечатлилась?

— Джеймс! — Лили возмущенно стукнула его кулачком по груди. — Это не смешно!

— Значит, не впечатлилась, — со вздохом констатировал Джеймс. — Ох уж эти чопорные англичанки, ничем на них не угодить, да? А что предпочитаешь? М? — он чуть наклонил голову, вдыхая аромат ее волос. Полутемная ниша невольно создавала настроение.

Лили отчетливо скрипнула зубами.

— Джеймс Поттер, я сейчас тебя убью! — заявила она, бешено сверкая глазами.

— Я весь к вашим услугам, леди! — Джеймс весело развел руками, чувствуя, что лучше бы их вовсе убрать за спину, чтоб не искушать судьбу. — Выполню любое твое желание!

Некоторые желания он и правда готов выполнить хоть сейчас, удовлетворить любую прихоть… Ох, молчи, Лили, только не провоцируй…

— Джеймс, с тобой все в порядке? — она встревоженно коснулась его лба. — Ты и сам горячий. Странно. Ты хорошо себя чувствуешь?

Хорошо… Внутри все горело от ее близости. Пальцы сводило от желания прикоснуться, проскользить ими по всем изгибам ее фигуры. Слишком манящей и откровенной в этом чертовом, таком дерзком по волшебным меркам платье.

— Есть еще один способ оградить себя от назойливых ненужных кавалеров, — Джеймс сделал шаг, другой, оттесняя Лили к стене, приближаясь к ней, уже чувствуя на расстоянии дразнящее тепло ее тела. — Иногда он очень действенный, если ты этого хочешь…

— Чего же? — она смотрела настороженно, но уже улыбалась какой-то потусторонней таинственной улыбкой. Улыбкой желанной женщины, которая еще не знает, насколько она желанна, но догадывается об этом всем своим существом и не готова от этого отказаться.

Опасные игры, Эванс…

— Этого… — со смешком обронил он, быстро наклонился, придерживая ее за подбородок, и поцеловал. Наконец-то.

Она замерла на мгновение под натиском его губ, и тут же откликнулась пылко, сладко. Разомкнула губы, позволяя углубить поцелуй. Она была неопытна, робка, и это распаляло еще больше. Заставляло прижимать к себе, медленно вести руками по ее спине, бороться с искушением сместить руки ниже… или выше? Вариантов было много, но ни один не подходил ни к месту, ни к ситуации.

Эванс… Лили, словно забывшись, томно выдохнула и прижалась к нему, сжимая ладонями его плечи, заставляя позабыть обо всем, что находилось за этой портьерой.

— Хочу видеть тебя такой, только с естественным цветом волос, — прошептал Джеймс, губами касаясь ее уха. Лили вздрогнула от прикосновения, но не отстранилась.

— Это так принципиально важно? — усмехнулась она, обдав горячим дыханием его шею.

— Для меня значит много, — честно ответил он. — Я влюбился в рыжую Лили Эванс на третьем курсе, а с переводчицей Бриджит Марлоу я еще не слишком хорошо знаком!

— Люди многогранны, знаешь ли, — Лили чуть отстранилась и смело посмотрела ему в глаза. — Я терпеть не могла школьного хулигана Поттера, а аврор Джеймс Поттер оказался очень даже ничего!

— Что ж, это очень приятно слышать, — Джеймс улыбнулся и, борясь с искушением поцеловать ее вновь, а затем аппарировать вместе с ней… куда-нибудь, через силу сделал шаг назад. Лили смерила его лукавым, чуть насмешливым, но нежным взглядом и с достоинством поправила прическу.

— Знаешь, в Хогвартсе я часто, будучи старостой, гоняла из-за гобеленов целующиеся парочки, — задумчиво произнесла она. — А вот самой как-то попробовать не довелось, хотя и было порой любопытно!

— Если суждено, то получишь, — хмыкнул Джеймс. — Зато на твою долю выпала шикарная портьера на посольском приеме! И поверь, она намного комфортнее тех гобеленов!

— Тебя я там не встречала, — весело прищурилась Лили.

— Я просто не попадался! — усмехнулся Джеймс. — По крайней мере, тебе! Ладно, Лили Эванс, если мы не вернемся к изначальному делу, то я не удержусь и очень быстро аппарирую нас в более уютное место, а потом меня уволят за пренебрежение служебными обязанностями!

— Это будет печально, — согласилась Лили. — Только выбираться лично я буду нормально, ножками! Даже не вздумай повторять тот фокус! Слышишь?

— Больше не буду! — покаянно пообещал Джеймс. — Тогда иди первая!

Лили поправила прическу, придирчиво осмотрела платье, строго погрозила пальцем Джеймсу и осторожно отодвинула край портьеры. Выглянула, сделала шаг наружу. Сдавленно охнула и мгновенно отступила назад.

— Что такое? — нахмурился Джеймс.

— Гринберг… — пробормотала Лили, вновь приникая к щели между стеной и портьерой. — Он был связан с тем самым Роули, который указан в том письме. Я точно знаю! Но что он здесь делает?

— Это довольно удаленное место от основного торжества, что он там делает, интересно? — хмыкнул Джеймс. — Ну-ка, дай мне посмотреть на него! — Лили послушно посторонилась.

Высокий, худощавый мужчина с желчным, очень подвижным лицом перетаптывался под каким-то цветущим кустом, мял в руках потертую светло-серую шляпу. Он определенно кого-то ждал и нервничал, гримасы на его лице беспрерывно менялись.

Джеймс прищурился и поводил палочкой над прикрепленным на обратной стороне лацкана мантии аврорским значком. Пусть Крауч и остальные держатся настороже, возможно, рыбка начала клевать.

На горизонте возник гоблин. Чем-то знакомый Джеймсу, но так мимолетно, что практически не вспоминался. Оглядываясь по сторонам, он просеменил к Гринбергу и что-то резко сказал тому. Гринберг спал с лица и начал беспокойно вертеться на месте, а затем эта парочка начала стремительно удаляться. Гринберг шагал широко, то и дело оглядываясь, гоблин, сохраняя степенный вид, спешил за ним, встревоженно потирая руки.

В тот же миг где-то вдалеке, в стороне основного зала прогремел взрыв.

— Лили, — шепнул Джеймс. — Найди Крауча! Или Петтигрю! Скажи, что я пошел за ними! — он кивнул вслед удаляющейся парочке. — Если не найдешь, просто уходи! Беги, аппарируй! Только не оставайся в здании! Черт! Так и знал, что здесь нужно оставить наблюдателя! Почему так рано?

Слава всем святым, она не стала спорить — только кивнула, протиснулась мимо него и выскользнула с противоположной стороны портьеры. Джеймс проводил ее взглядом, вздрогнул, услышав еще один взрыв, но подавил порыв броситься в сторону зала. Джафар предупреждал.

Почему ничего никогда не идет по плану? Указанный Джафаром ифрит все время держался в поле зрения! Операцией же руководит Крауч. Почему он не давал команд? Джеймс чертыхнулся, вытащил из-за пазухи тщательно сложенную серебристую мантию, накинул ее на себя. И исчез.

Завозившись, он чуть не потерял странную парочку и теперь бежал, стараясь что было сил и осторожности ступать бесшумно, пригибаясь и проклиная высокий рост. В школе таких проблем не возникало!

Гринберг и гоблин свернули из галереи куда-то вбок, поспешили вниз по лестнице. Свернули еще в один коридор, потемнее. Снова вниз, вбок, по темным ступеням, по залитой светом зале, которую они буквально пробежали. И ни единой живой души на пути. Даже случайно. Они определенно знали, как и куда идти. Впрочем, Джеймс этому был рад: за поясом гоблина красовался кривой кинжал, а Гринберг сжимал палочку уж слишком решительно.

Остановились они тоже внезапно. Перед маленькой неприметной дверью, за которой максимум можно было представить каморку для хранения метел. Однако Джеймсу определенно пора было развивать воображение: за дверью обнаружилось просторное помещение, хоть и на редкость пыльное. Заклятий на двери не было никаких, ему удивительно везло, и это начинало напрягать. Джеймс без проблем проскользнул в комнату вслед за Гринбергом и неизвестно откуда знакомым гоблином.

Дверь захлопнулась с сухим угрожающим щелчком, и значок аврора под ладонью внезапно похолодел. Мышеловка захлопнулась. Джеймс начал понимать, в чем подвох. Здесь невозможно было ни аппарировать, ни держать связь с помощью протеевых чар. Вопрос только в том — на кого рассчитана эта ловушка, или же это просто разумная предосторожность.

— Наконец-то! Вы заставили себя ждать, господа! — человек в капюшоне и маске обернулся к вошедшим. — Мистер Роули?

— Простите великодушно! — ленивый и благодушный голос Гринберга удивительно констатировал с его нервными и дергаными повадками. — Вы подали сигнал довольно неожиданно! Мы не успели выйти на исходную позицию!

— Мои любезные сородичи натащили сюда целую шайку авроров! — ифрит с длинными волосами, заплетенными в две косы, и острым холодным взглядом возвышался над стоящими, скрестив руки на груди. — Впрочем, эти дуболомы неспособны сохранить инкогнито. Теперь у них есть чем заняться, но надолго это их не займет! Не будете ли вы так любезны начать?

— Разумеется, — человек в маске кивнул. — Мистер Роули, господин секретарь, прошу вас!

Черт! Наконец Джеймс вспомнил, где он видел этого неприметного гоблина! Без длинного пера и угодливого выражения лица он был совсем не похож на себя.

— Вот деньги! — скрипуче выговорил господин секретарь, снимая с пояса небольшой кошелек. — Не смотрите на размер, сэр! Там чары! Миллион галлеонов спокойно помещается!

— А я уж было начал сомневаться, — ухмыльнулся ифрит, подкидывая кошелек на ладони. — Да только знаю, что клятвы вам не нарушить!

— Как и вам, любезный, клятвы о молчании! — отозвался доселе молчавший Роули-Гринберг. — Я принял груз, укрыл его и желал бы получить обещанное! Сэр? — обратился он к человеку в маске.

— После такой верной службы я несомненно исполню своё обещание, — тот спокойно кивнул. — Он оценит вас по достоинству и примет в свое окружение!

Что здесь вообще происходит? Джеймс смотрел во все глаза, боясь отвлечься хоть на секунду.. Если он выберется отсюда, не потеряв разума и памяти, то его воспоминания станут ценным доказательством. Что за таинственный он? Кто-то настолько могущественный, что не боится выжечь архивы аврората?

— Господа! Снимем же взаимные клятвы! — воскликнул ифрит. — С вами, несомненно, приятно иметь дело, но время не ждет!

— Приступим! — согласился с ним гоблин.

Гринберг-Роули вскинул палочку, человек в маске тоже. Два серебристых луча сплелись воедино, сплелись в единый узел. Гоблин и ифрит протянули к нему руки.

— Я выполнил свой уговор! Признаете ли вы это? Освобождаете ли меня от клятвы? — первым произнес ифрит.

— Освобождаем! — хором ответили остальные.

Затем то же самое повторил гоблин, Роули и наконец человек в маске. Их окутало ослепляющим белым светом, и Джеймс зажмурился от рези в глазах. Когда он проморгался, довольный ифрит уже потирал ладони.

— Защита снята, господа! — щелкнул он пальцами. — Не задерживайтесь здесь! Мне пора спешить, пока меня не хватились! — он щелкнул пальцами еще раз и исчез в вихре дыма.

— Ох уж эти ифриты, — покачал головой гоблин, отгоняя ладонью серые клубы. — Сплошная спешка, никакой размеренности! Надеюсь, вы будете помнить, кому вы обязаны помощью? — проскрипел он, внимательно и с прищуром рассматривая человека в маске. — Не думайте, что обманули меня этим маскарадом, мистер… Кстати, должен выразить свое восхищение, адский огонь в стенах аврората — это серьёзное заявление!

— То ли ещё будет! — с непонятным смешком ответил человек в маске. — Аврорат не способен ни на что, кроме как путаться под ногами. Даже документами распорядиться не успели!

Джеймс неслышно перевел дух. Благослови Господь, Мерлин и Годрик Гриффиндор безалаберность Хвоста! Но кто же эти сволочи? Кто? Он сжал в ладони значок, дохнул на него. Он должен нагреться! Ну же! Хвост поймет!

— Не стоит недооценивать соперника, — усмехнулся гоблин и дернул ухом. — Пожалуй, попрощаюсь с вами, господа! И да, бдительность никогда не бывает лишней!.. — он едва заметно кивнул человеку в маске.

— Прощайте! — Гринберг-Роули уважительно поклонился ему.

— До скорой встречи, — гоблин скривил губы в подобии улыбки, махнул полой плаща и исчез.

— Когда вы представите меня ему? — произнес Роули, обращаясь к человеку в маске. — Я сделал все, что вы мне поручили!

— Терпение, мой скользкий друг, терпение! — тот улыбнулся. — Вы хорошо поработали! Недурно использовали этих существ! Нашему делу нужен столь талантливый последователь. Но прежде чем я представлю вас, мне необходимо взглянуть на товар! Позволите?

— Конечно, сэр! — воскликнул тот и протянул руку. — Аппарируем?

— Одну секунду, — поднял палец человек в маске. — Мы приняли меры предосторожности, но все же! — он занес палочку над головой. — Я хочу убедиться…

Этого заклинания Джеймс не знал. Оно пронеслось по комнате, словно плеть. Джеймс почти успел отшатнуться, заклятье чуть задело его по груди. Боль была такая, словно его полоснули ножом, а поверх плеснули кипятка. Он вцепился зубами в руку, чтобы не заорать, на языке почувствовался характерный железистый привкус.

— Гоблины — известные паникеры, — фыркнув, констатировал человек в маске. — Если бы здесь был кто-то, он бы уже выдал себя! Ни одна мантия-невидимка не выдержит, не получив прорехи, да и человек тоже… вряд ли выдержит! Видите что-нибудь, Роули?

— Нет, сэр, — покачал головой тот. — И не слышу.

— Мне нравится, когда любопытные глупцы орут от невыносимой боли, этот способ ни разу не подводил! — усмехнулся человек в маске. — У нас строгая дисциплина, учтите!

— Мне это по вкусу, сэр! — тонко улыбнулся Роули. — Теперь мы аппарируем?

Сухой надтреснутый щелчок свидетельствовал о аппарации не новичка, но непрофессионала. Профи умели это делать бесшумно, так что Джеймс мог собой заслуженно гордиться. Потом когда-нибудь. Сейчас же этот щелчок свидетельствовал также о том, что комната пуста и наконец можно опасть на пол и взвыть. Джеймс хватанул ртом воздух, сморгнул выступившие слезы и рывком заставил себя подняться.

Аппарировал не профи. Это шанс. След аппарации продержится не дольше двух минут. Отыскать его среди других, аккуратно подхватить его и выбирать: последовать за ними самому или ждать товарищей, рискуя не успеть. Решение принималось мгновенно.

— Ты же давал обещание, Джейми, что не будешь соваться в одиночку в пекло! — зло пробормотал Джеймс, зажимая палочку в зубах и трясущимися пальцами открепляя с мантии значок. — Надо было скрещивать пальцы! — он взял палочку в руку и поводил над значком, посылая призывающий на помощь сигнал. Кто сможет, тот отреагирует.

Ещё взмах палочкой, и любая его аппарация станет известна тому, кто найдет значок. Больше он сделать ничего не успеет. Только надеяться, что значок найдут. И не слишком поздно.

Джеймс ухватил уже истаивающий след и, покрепче закутавшись в мантию, аппарировал.

На лестнице Лили перехватил взъерошенный Петтигрю. Она даже не сразу узнала его, шарахнулась в сторону, чуть не поскользнулась на ступеньке, но он успел подхватить ее.

— Где Джеймс? Видела его? — выдохнул Питер. — Он послал сигнал, а затем пропал!

— Он пошел за гоблином и одним субъектом, который связан с этим Роули! — ответила Лили. — Что там происходит?

— Плохо все, — мрачно процедил Питер. — Мы не знаем, кого ловить! Я изначально говорил Джеймсу, что это плохая идея! Крауч что-то почуял и едва успел щит перед заместителем министра поставить! Появились трое в масках, спиной к спине, шарахнули каждый Бомбардой по два раза и аппарировали! Барьера-то здесь нет! Эта зараза ифритская, ясное дело, под шумок смылась!

— Жертв много? — побледнев, спросила Лили.

— Вроде нет, — отозвался Питер. — Но ты там нужна! Крауч послал меня тебя найти! Замминистра в ярости, ифриты и гоблины строят из себя обиженных недотрог! Атмосфера накаляется! Вот только международных скандалов аврорат еще не разруливал! Я ведь предупреждал их всех!..

— Я пойду! — Лили перехватила палочку поудобнее. — Постараюсь что-нибудь сделать!

— Найди Джафара! — крикнул ей вслед Петтигрю. — Он там единственный адекватный из этой восточной братии!

Лили поспешила вниз по лестнице, Питер проводил ее взглядом и нервно в раздумьях побарабанил пальцами по перилам. Что делать, он пока не знал.

— Что же ты молчишь, Джеймс! — прошипел он себе под нос. — Дай же нам хоть какой-то ориентир!

* * *

Джеймса выбросило в каком-то полутемном помещении, каменная кладка стен которого освещалась рыжими отблесками горящих факелов. В глазах все плавало, голова нещадно кружилась, а грудь горела огнем. Он с трудом приподнялся на локтях, сдерживая тошноту, и огляделся. Вокруг него возвышались какие-то башни из ящиков, сквозь покров мантии казавшиеся мутными черными столбами. Или это потому, что его всегда верные очки на сей раз предательски слетели с носа?

— Господин будет очень доволен! — раздался неподалеку голос человека в маске. — Вы великолепно справились со своей задачей, Роули!

— Я счастлив слышать это, сэр! — отозвался уже знакомый Джеймсу ленивый голос загадочного Роули. Он казался куда громче, словно обладатель его стоял совсем рядом.

Джеймс заметался, бестолково шаря руками по земле. Очков не было, он едва лишь успел подобрать края мантии и откатиться с узкого прохода, всем телом прижавшись к какому-то ящику, как рядом с его головой послышались шаги, и чьи-то лощеные туфли остановились прямо напротив его лба. Джеймс затаил дыхание.

— Это ведь не ваш настоящий облик, верно? — полюбопытствовал человек в маске. — Я, признаться, знаком с мистером Гринбергом. Его сложно заподозрить в столь глубокой натуре!

— Он один из моих клиентов. — Туфли перекатились с носка на пятку и обратно. Видимо, они и принадлежали таинственному Роули. — Должен признаться вам, что я не слишком люблю открывать свое лицо публике! Так что подобные одиозные личности могут послужить неплохой маской!

— Полагаю, вы понимаете, что господину вам все же придется открыть свое лицо? — мягко осведомился человек в маске. — Перед остальными вам не обязательно открывать свою личность.

— От господина у меня не будет тайн, — Роули переминался с ноги на ногу, крутил одной в воздухе и в любой момент грозил каблуком сломать Джеймсу нос. Джеймс что было сил вжимался спиной и затылком в ящик, но деваться ему было некуда. — А ваше лицо мне знакомо?

— От господина ни у кого не может быть тайн, — со смешком отозвался человек в маске. — Он знает о людях все!

— Вы определенно его боготворите! — хмыкнул Роули и наконец-то сделал шаг от головы Джеймса.

— Истинное могущество нельзя не боготворить! — с истовым благоговением в голосе откликнулся человек в маске.

— В таком случае я вдвойне рад… — Роули сделал шаг, и под ногой его что-то хрустнуло, он присел на корточки. Джеймс видел только его согнутую спину, и в животе у него неприятно екнуло. — ...что я имею шанс приобщиться… к великому… делу… — он поднял что-то с земли и вытянул руку перед собою.

Сломанные очки, покачиваясь, висели на одной дужке, стекла предательски поблескивали, отражая пламя факелов. Роули извлек из-за пояса палочку и медленно выпрямился. Джеймс судорожно стиснул в ладони собственную.

— Что такое? — резко спросил человек в маске.

— Мне нравится ваша мысль, что любопытные глупцы должны визжать от боли, — размеренно произнес Роули, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. — Но, пожалуй, способы обнаруживать их у каждого свои! Я предпочитаю традиционные… Хоменум Ревелио!!!

— Бомбарда! — заорал Джеймс, резко бросаясь в сторону.

Заклятье разнесло пару ящиков, Роули ловко увернулся от летящих во все стороны обломков. Джеймс откатился за очередной штабель, мантия стесняла движения, и он, секунду подумав, решительно сорвал ее с себя и затолкал в карман.

— Кто ты? — разнесся по помещению повелительный голос человека в маске. — Покажись!

— Нашли дурака, — прошипел Джеймс себе под нос. — Посмотрим, как вам это понравится! — и уже громко выкрикнул: — Редукто максима!

Еще несколько ящиков или сундуков взорвались, осыпав все вокруг какими-то сухими лепестками.

— Остановись! — они заорали уже в два голоса к немалому удовольствию Джеймса.

Все-таки приятно шантажировать людей тем, что тебе ни в малой степени не жалко, а им как нож по… кхм, сердцу.

— Как насчет адского пламени? — задорно крикнул он, быстро переползая на другое место. — Думаю, ему этот товар придется по вкусу!

На то место, где он сидел, прилетел характерный ярко-зеленый луч. Джеймс поразмыслил и накинул мантию-невидимку обратно. И отполз еще дальше для верности.

— Чего ты хочешь? — выкрикнул человек в маске. — В адском пламени ты и сам сгинешь!

— А мне плевать! — весело отозвался Джеймс и шустро перебежал на новую позицию. — Экспульсо!

Сундук футах в двадцати от него подпрыгнул и завалился вниз. Судя по приглушенным ругательствам, расположение противника было определено верно.

— Ну так что? — выждав несколько секунд, осведомился Джеймс. — Господа, я считаю до трех! Ра-а-аз!..

— Он блефует, — рявкнул взбешенный Роули. — Он не станет этого делать!

— Два-а-а! — намеренно издевательски пропел Джеймс и под шумок растянул веревочку в проходе.

— Стой! — человек в маске оказался более впечатлительным. — Чего ты хочешь?

Хороший вопрос! Джеймс даже замешкался с ответом, тем более его внимание было слегка отвлечено на ювелирной точности занятие. Повинуясь движению его палочки, тяжеленный ящик осторожно кренился над проходом с целью рухнуть на голову любого пробегающего...

Все, что он хотел сейчас, это не сдохнуть и дождаться помощи. Для этого надо было тянуть время столько, сколько получится, и надеяться, что авроры все-таки придут. Где же Крауч? Отчего он тянет?

* * *

— Я не собираюсь оставлять это просто так! Министр узнает обо всем! Обо всем!!! — мясистый палец заместителя министра пафосно вздымался к потолку. — И о вашей работе, Крауч, тоже! О вашей недобросовестной работе! Как вы могли такое допустить?!

Крауч аккуратно отвел палец от своего носа и встревоженно огляделся по сторонам.

Гоблины что-то возмущенно лопотали на своем языке, господин управляющий банка бушевал в своем кругу, явно намереваясь устроить громкий скандал. Ифриты переругивались и с гоблинами, и с волшебниками, ничуть не скрывая своего презрения. Никто не желал переходить на всем понятный английский, и шумная и беспорядочная какофония языков начинала угнетать даже стойкого Крауча.

Кто-то из ифритов выхватил из-за пояса клинок, гоблины немедленно ощерились кинжалами. Авроры на автомате выхватили палочки.

— Стоп! — Крауч выбежал между ними, подняв руки. — Палочки опустить! Щиты по готовности! Мы желаем решить это дело миром! Миром!

— Это… это международный скандал! — задохнулся замминистра. — Как смеют они проявлять агрессию? Крауч, арестуйте их всех! Это заговор!

Крауч мельком подумал, что шальной Конфундус или срочная смена правительства его бы сейчас устроили куда больше. Как этот напыщенный индюк вообще пролез на эту должность? Издалека он заметил вбежавшую в зал фигурку в приметном бордовом платье, и от души слегка отлегло: эта… Бриджит Марлоу, где бы Хвост ее не нашел, дело свое знала. По крайней мере, она могла привести взаимные разногласия к единому знаменателю, сделав их хотя бы понятными.

— Мисс Марлоу! — громогласно возвестил он. — Как я рад, что вы не пострадали! Ваши способности нам сейчас очень нужны!

— Я готова! — кивнула Лили, незаметно переводя дыхание. — Сэр, — чарующе улыбнулась она заместителю министра. — Позвольте быть вашим переводчиком! Не сомневаюсь, мы сумеем уладить это досадное недоразумение!

Тот слегка успокоился и хотя бы стал нести чушь тише, сально поглядывая на миловидную переводчицу, а Лили улучила момент, чтобы вполголоса сказать Краучу:

— Джеймс, кажется, обнаружил то, что вы искали тут! Ему нужна помощь! Питер просил сказать вам!

— У меня значок от сигнала скоро мантию прожжет! — процедил Крауч. — Я не могу покинуть помещение или отослать авроров! Здесь вот-вот и вспыхнет черт-те что!

— Они все здесь как с ума посходили!.. — охнула Лили. — Никто не погиб?

— Нет, — помотал головой Крауч. — Несколько пострадали от осколков, но не летально. Нам повезло!

— Мне нужен Джафар! — выдохнула Лили. — Питер сказал, что с ним можно договориться!

Среди ифритов началось странное волнение, из толпы вышел высокий ифрит с двумя косами и вызывающе обратился к волшебникам и заместителю министра в частности на чистейшем английском:

— Мой народ не будет говорить с чьей-то женщиной! Это оскорбление для нас!

Волшебники и гоблины возмущенно взроптали. Снова послышался лязг оружия.

Лили смело выступила вперед и, прищурившись, посмотрела на ифрита.

— Я нахожусь под защитой посольства! — громко произнесла она, покачивая пальцем кулон на шее. — Я не чья-то женщина, сейчас я равна вам! Вы будете говорить со мной, хотите вы того или нет! Но я буду говорить лишь с одним из вас, с уполномоченным послом! Господин Джафар, вы здесь?

— Я готов к переговорам! — смуглый ифрит с перебинтованной головой, поддерживаемый под локти двумя стражами, приближался к ним из глубины зала. — Я в состоянии! — отмахнулся он от ифрита с косами. — С вами мы разберемся отдельно! Сейчас же я приказываю всем сложить оружие! И об этом же прошу вас, дорогие гости посольства! — зычно обратился он ко всем присутствующим. — Здесь нет места раздорам! Это общее горе!

Крауч позволил себе выдохнуть. Джафар обернулся к нему.

— В вашем присутствии больше нет нужды, — тихо произнес он. — Вы нужны в другом месте!

Заместитель министра сделал шаг вперед.

— Что ж, давайте поговорим как цивилизованные люди! — кивнул он и возмущенно кинул своему помощнику. — И найдите мне мистера Малфоя наконец! Он мне нужен! Немедленно!

* * *

Переговоры определенно зашли в тупик, Джеймс понял это особенно отчетливо, когда очередной ярко-зеленый луч пролетел совсем близко от его головы.

Его противники его не видели, но зато их было двое. И пользовались они этим совершенно беспардонно, пытаясь зажать в клещи.

Наверное, просьба положить палочки на землю была уже чересчур вызывающей. Или они так взбесились от перспективы станцевать вальс? А ведь Джеймс им даже музыку наколдовал…

Переговоры длились минут десять, и все это время Джеймс беспрерывно носился между штабелями, расставляя ловушки и всевозможные пакости из славного школьного детства. Затем его противникам это надоело, и бегать пришлось уже быстро и целенаправленно, иногда с удовлетворением кивая на очередной взбешенный вопль.

Сюда бы Сириуса!.. Или хотя бы Питера. Повеселились бы знатно. А вот в одиночку… в одиночку приходилось туго. Силы кончались быстро, а жгучая тянущая боль там, где его коснулось проклятие, вытягивала их еще быстрее.

Его надежды обездвижить хотя бы одного врага быстро пошли прахом — противники были очень осторожны и держали круговые щиты. От ловушек те защитить не могли, а вот с мечтой подманить к себе типа в маске и открыть его лицо скоро пришлось распрощаться.

— На кого вы работаете? — крикнул Джеймс и тут же метнулся в сторону. Остановился за очередной колонной, переводя дух. Без очков он видел все хуже и хуже, а под мантией и вовсе различал только крупные объекты. — Я бы хотел познакомиться с вашим хозяином!

— Что ж, — неожиданно откликнулся человек в маске. — Быть может, у него вызовет интерес такой хитроумный проныра, как ты! Выйди, покажись!

— Ага! Так я поверил! — крикнул в ответ Джеймс, прижимаясь спиной к очередному ящику. — Я выйду, тут-то вы меня и сцапаете! Нет уж, я к нему сам приду! Адрес скажите просто!

— Охотно! — человек в маске вышел из прохода рядом и остановился совсем рядом, оглядываясь. — Хогвартс-экспресс, платформа 9 и три четверти, конечная остановка — ад! Мой господин любит дерзких! Интересует? А? Что молчишь? Боишься голос подать? Ну-ка, где ты пряче…

Джеймс опрокинул его на землю, вырвал палочку и пару раз без затей врезал по морде. Противник забарахтался, попытался заверещать, но Джеймс успел зажать ему рот. Попытался отодрать маску, однако та словно слилась с кожей, став с ней единым целым.

— Кто же ты, погань? — пропыхтел он, пытаясь хотя бы сорвать с головы капюшон и одновременно прислушиваясь, где находится Роули.

Капюшон не поддавался, держался как приклеенный.

— Сэр, где вы? — раздался голос Роули откуда-то сзади.

Джеймс хорошенько стукнул головой типа в маске об землю и накинул мантию на них обоих. Тип в маске судорожно хватал ртом воздух, дергался, и лежать на нем было решительно неудобно. Джеймс попытался сдавить локтем тому шею и, вытащив из-за пояса палочку, многозначительно приставил ее к шее пленника. Намек тот понял и дергаться перестал.

Сзади донеслось шарканье шагов, и Джеймс сдавленно чертыхнулся. Роули, видимо, привлеченный их возней, шел прямиком на них, настороженно выставив палочку. Щит вокруг него, разумеется, никуда не делся. Колдовать же прямо сквозь мантию было идеей сомнительной и крайне рискованной.

Тип в маске очухался и что было сил вцепился в палочку Джеймса, отводя ее в сторону. Рукав на его мантии задрался, обнажив предплечье с какой-то странной татуировкой. Промелькнуло что-то похожее на череп.

Они покатились прямо под ноги Роули и закономерно сбили с ног и его. Тот завопил нечто нечленораздельное и, падая, запустил чем-то ядреным в потолок, тот угрожающе загудел.

Джеймс из последних сил оторвал от себя руки типа в маске, вцепился в мантию и аппарировал. Недалеко, за очередной штабель. Упал безвольной куклой, чувствуя лишь резкую боль в боку и в бедре. Ткань прилипла к телу, пропитываясь кровью. Расщепило-таки...

Он попытался подняться, но сразу упал обратно. В глазах резко потемнело, и Джеймс начал проваливаться куда-то в черноту.

И он так и не понял — чей-то гулкий крик “Аврорат! Всем сложить оружие!” действительно только что прозвучал или же угасающее сознание решило сыграть с ним последнюю глупую и несмешную шутку...

* * *

Просыпаться не хотелось, снилось что-то теплое, приятное… Джеймс попытался натянуть одеяло на голову. То не поддавалось. Он, не открывая глаз, удивился и потянул сильнее. Одеяло упрямо не поддалось.

Джеймс надул губы и неохотно приоткрыл один глаз. И чуть не подскочил в кровати.

Лили Эванс не шелохнулась. Она спала, опершись на локоть, уткнувшись лбом в покрывало. Одна ее рука лежала на коленях. Она опасно накренилась на стуле, рассыпав по одеялу рыжие локоны.

Джеймс недоуменно поморгал и приподнялся на руках. Огляделся.

Ну все стало понятно. Нежно-зеленые стены безошибочно выдавали палату Святого Мунго. Соседняя кровать была отгорожена ширмой. А как он тут оказался?..

Память возвращалась быстро, накатывала вместе с волнами боли в груди. Он попытался пошевелиться, болью отозвалась и нога.

Лили вздрогнула и поднялась, протерла глаза, опустила руки и встретилась с ним взглядом. Растерянно отпрянула, словно не знала, куда себя деть.

— Ну здравствуй, — тихо произнес Джеймс и улыбнулся.

— Здравствуй, — так же тихо отозвалась она. — Прости, я не думала, что усну прямо тут! Зашла посидеть часик и случайно уснула… Ночью не до сна было как-то.

— Я рад, что ты тут, — Джеймс протянул к ней руку, но почти сразу опустил. — Что там было в зале?

— Пострадавших почти не было, — успокоила его Лили. — Правда, уйти мне так и не дали. Мистер Крауч попросил меня быть переводчиком и участвовать в переговорах между ифритским посольством и гостями. Закончили за полночь! Но все урегулировано, скандала не возникло. Потом Питер нашел меня, рассказал, что с тобой. Я вот успела зайти домой, переоделась там, и на работу! Мистер Стивенсон не любит опозданий. Зато ушла пораньше, хотела навестить тебя, но ты еще спал. Вот и я тоже… заснула ненароком, — Лили смущенно потупилась.

— А что со мной было? — живо поинтересовался Джеймс. — Я, кажется, отключился на самом интересном месте…

— Понятия не имею, что с тобой было там, — отозвалась Лили. — Но тебя поразило темным заклятьем и сильно расщепило. Ты потерял много крови. Было страшно, — шмыгнув носом, призналась она.

— Эй-эй, — Джеймс все же коснулся ее щеки. — Все закончилось! Закончилось, слышишь? Все хорошо! Мы живы!

— Я боялась за тебя, — Лили подняла голову, вид у нее был совсем измученный.

— Эй, что со мной сделается? Я же великий и неуязвимый Джеймс Поттер! — Джеймс ласково щелкнул ее по носу. — А вот то, что ты не спала совсем, это плохо!

— Успеется еще, — пожала плечами Лили. — Зато ты очнулся!

— Благодаря твоему положительному влиянию! — важно кивнул Джеймс. — Ты моя спасительница, Лили Эванс!

— А ты тот еще фигляр! — беззлобно отмахнулась она и вдруг, вспомнив что-то, охнула: — Ох, я же должна вызвать дежурную медсестру, раз ты очнулся!

— Подожди, — Джеймс удержал ее за руку. — Вызовешь ее, и тебя уже обратно не пустят. Будут обследовать и все такое прочее, а потом по инструкции сообщат в аврорат, примчится Питер, ну и далее как обычно — отчеты, награды или разжалования, закрытие бумажной волокиты… Я ж не в первый раз сюда попадаю, уже всю процедуру выучил!

— Хм, — неопределенно отозвалась Лили. — А что же ты хочешь?

— Хороший вопрос, — Джеймс довольно улыбнулся. — Побыть с тобой, поговорить… Или наоборот, помолчать…

Но стоило ему потянуться к ней, как Лили ловко вывернулась из его рук и, отскочив на безопасное расстояние, строго погрозила ему пальцем.

— Кажется, мне все-таки придется вызвать дежурную медсестру, хитрый-хитрый Джеймс Поттер!

Он с облегчением увидел, что она все же улыбается. Незаметно, одними уголками губ.

— Ну вот, — удрученно произнес Джеймс, когда она выбежала в коридор, и откинулся на подушку, заложив руки за голову. — Спугнул… Да что же ты за непростая штучка, Лили Эванс? Сколько же у тебя тайн! Эх… И все равно однажды ты станешь Лили Поттер! Уж это я тебе гарантирую!

— Так держать, парень! — одобрительно прошамкал кто-то из-за соседней ширмы. — Ваше дело молодое!

Джеймс фыркнул и рассмеялся. Весело и беззаботно. И тут же ойкнул, потирая грудь.

* * *

Закончилось все как-то обыденно: разносом от Крауча и его одобрительным кивком напоследок, радостными воплями Питера, а затем его же воплями испуганно-раскаивающимися — ему все-таки пришлось сознаться миссис Поттс в своем грехе. От отчетов Джеймса никто и не думал освобождать, и он уже предвкушал долгие, томные, до крайности унылые вечера в компании Омута памяти и пера.

Степень участия и вина господина управляющего Гринготтса не была выявлена, скорее, его даже сочли пострадавшей стороной. Зато на секретаря благодаря зоркому глазу и хорошей памяти Джеймса удалось повесить всех собак, к вящей и неземной радости всего аврората. Обвиненный в убийстве Гриххурфа, он был отдан в руки гоблинского правосудия.

Насколько правосудие позволило Фреду Мэнксу исполнить свое желание, Джеймс спрашивать как-то постеснялся, но вид последнего казался подозрительно довольным.

Само убийство, как оказалось, было обставлено просто и со вкусом: листочек драконьей амортенции под шумок перекочевал в карман Гриххурфа, а запах не привлек ничьего внимания благодаря благоуханию самого господина управляющего. Он увлекался настоями из данного растения для поднятия, как изысканно выразился Фред Мэнкс, жизненного тонуса и настроения. У гоблинов это растение вообще носило своеобразную репутацию и скромное название "Красеника игольчатая" (ну, если в переводе), а с драконами не ассоциировалось никогда вообще.

— Значит, в этой шайке еще и драконолог имеется, — мрачно заключил Крауч. — Или просто просвещенный волшебник! Поттер, вспоминай эту чертову татуировку как хочешь, но чтоб через два дня рисунок был у меня на столе!

Джеймс кивал и горестно перетаптывался на месте.

Этих двоих сцапать так и не успели. Смылись те, едва появился первый аврор. Зато аврорат определенно стал героем всех первых полос, героически накрыв и конфисковав крупную партию контрабанды. То, что злоумышленники укрыли ее не где-нибудь, а в заброшенных складах Гринготтса, по звонкой и немного блестящей просьбе господина управляющего, газетчики кокетливо вымарали.

В целом, все было хорошо. Вроде бы. Хотя Крауч все равно был недоволен. Как всегда.

Лицо аврора Кроунса, надо сказать, вытянулось непередаваемо, когда Джеймс, насвистывая, вернулся в свой родной отдел с раскрытым делом и отличной репутацией за плечами.

* * *

Джеймс вышел из аврората, довольно зажмурился, вдыхая свежий воздух, затем тряхнул головой и зашагал по скверу навстречу последнему погожему деньку. Или вернее, его остаткам. Темнело нынче все раньше и раньше. На носу уже был Хеллоуин.

Он уже предвкушал встречу с Эванс, даже если она его не ждет. Он ведь найдет, как подольститься, не правда ли?

Со дня на день обещался вернуться Сириус, да и Ремус писал, что намерен посетить столицу поближе к Рождеству. Жизнь определенно налаживалась!

— Мистер Поттер! — окликнул его какой-то маггл. — Вы ведь Джеймс Поттер, верно?

— Что? — Джеймс удивленно обернулся к нему. — Что вы сказа… — и наступила темнота.

Он с трудом открыл глаза, попытался шевельнуться и с ужасом понял, что не в силах двинуть даже пальцем. Он сидел за каким-то обшарпанным столом в темной комнате, прислоненный кем-то к спинке стула. Единственным источником света здесь была уже оплывшая свеча в пафосно-говорящем подсвечнике — в форме черепа.

— Мистер Джеймс Поттер, не так ли? — ласково осведомился голос из темноты. — Кажется, вы хотели с нами встретиться. Что ж, мы рады приветствовать вас.

— К-кто вы?.. — язык почти не слушался, был как деревянный.

— Ну это не так важно, — последовал ответ. — Гораздо важнее то, что мы хотим с вами обсудить! Так что теперь, когда мы почти знакомы, давайте поговорим о лаборатории вашего отца… Я освобожу вам одну руку, и вы подпишете согласие на продажу.

— Я н-не… Ч-что? — Джеймс вздрогнул и вгляделся в темноту. — Н-нет! Не дожд-детесь!

— Империо! — спокойно произнес голос из темноты. — Берите перо, мистер Поттер!

* * *

Джеймс очнулся, распахнул глаза. Над ним простиралось голубое небо, расписанное узорами оголенных веток старинных лип.

Маггловский сквер вокруг безразлично гудел, все так же погруженный в суматоху погожего октябрьского дня.