В трех шагах от конца света (гет)

— Туни! Мне нужно твое платье! Помоги!

Когда Лили ворвалась в комнату старшей сестры, та лишь недоуменно приподняла голову и тут же презрительно скривила губы.

— Дорогуша, если ты кого-то подцепила, то изволь справляться с этим сама! Мои вещи тут ни причем! Я не для того работаю, чтобы дарить их черт-те кому!

— Почему дарить? — удивилась Лили, на мгновение даже замерев.

— Потому что после тебя я это платье точно не надену! — высокомерно сообщила Петунья. — Мало ли какая зараза на нем останется!.. Ваша, магическая, разумеется!

— А я уж подумала, что ты долго фантазировала, что такого оскорбительного мне сказать, — улыбнулась Лили. — Впрочем, коли так, я его у тебя куплю.

— Да неужели? — Петуния фыркнула. — Откуда у тебя деньги, умалишенная?

Лили фыркнула и, открыв изящную поясную сумочку, вытащила несколько купюр и шлепнула их на туалетный столик перед обомлевшей сестрой.

— У папочки выпросила? — тут же пренебрежительно скривилась Петуния, подозрительно поглядывая на абсолютно обычные потрепанные банкноты.

— Ну что ты? Голой на шабаше перед желающими плясала, разумеется! — ласково улыбнулась Лили и пристально посмотрела на сестру. — Я работаю, и ты это прекрасно знаешь. Мне нужно на работу платье. На вечер. Один. Вечер. А ты, кажется, на помаду копила? Или на туфли?

Петуния сглотнула и на деньги посмотрела с презрением, но и не без интереса.

— Почему в магазине не купила? — спросила она.

— Это долго, — просто ответила Лили и выжидающе сложила руки на груди. — У меня нет времени! Твои мне подходят, годами донашивания проверено! Ну так что?

— Мои платья стоят много дороже! — взвилась Петуния. Ее накрученные бигуди заходили ходуном, норовя раскрутиться.

Лили с непроницаемым лицом добавила еще.

— Бордовое, — Петуния поджала губы. — Как раз в цвет твоих дурацких шарфов и галстуков!

— Плохое у тебя цветовидение, сестренка! — усмехнулась Лили и направилась к шкафу. — Бордовый и алый отличаются! Изрядно, я тебе скажу!

— Уж не знаю, подойдет ли тебе! Рыжим бордовый не к лицу! — с издевкой добавила ей вслед Петунья, пряча деньги в ящичек туалетного столика. — Это единственное, которое мне не жаль!

— О, это не проблема, поверь! — Лили вытащила из глубин шкафа вешалку с платьем, придирчиво провела рукой по искрящейся шелковистой ткани и приложила к себе. — Сегодня я рыжей не буду!

Она мило улыбнулась сестре и коснулась палочкой собственных волос, превращая прическу в темно каштановое каре. Петунию передернуло, смотрела она с заметным ужасом.

— Спасибо за помощь, сестренка! — Лили чмокнула ту в щеку, словно не заметив, как Петуния попыталась брезгливо отшатнуться. — Ты меня очень выручила!

Уже на пороге Лили обернулась и с видимой грустью произнесла:

— И все же жаль, что ты так меня ненавидишь.

— Лучше бы ты мужа себе нашла, — Петуния отвела взгляд. — Сидишь на родительской шее, играешь в свою магию! Пора бы остепениться!

— Ты и сама знаешь, что говоришь откровенный бред, — устало отмахнулась Лили. — А поиск мужа — это больше по твоей части, и тебе повезет, я уверена! — она закрыла за собой дверь.

Стоило ей оказаться в коридоре, она выдохнула и тыльной стороной ладони протерла глаза. Заслезились почему-то.

На прихорашивания оставалось полтора часа, не слишком-то много. Мама всегда требует минимум четыре, хоть и умеет собраться за пятнадцать минут. Отец всегда обреченно вздыхает и не спорит.

Зато хорошо быть волшебницей, хотя и опасно иногда. Перед Туни она не слабо так выпендрилась, сильно рискуя остаться и вовсе без волос. В школе у нее этот фокус никогда не выходил, только волосы тускнели и портились. А здесь от злости получилось, не иначе.

* * *

— У нашего заместителя министра нынче чересчур много охраны, не находишь? — вполголоса пробормотал Петтигрю, прикрываясь бокалом.

— А что делать? Выправку под мантией не спрячешь, — пожал плечами Джеймс. — И так еле распихали, куда только можно было! Я вон в охрану уже не помещался!

Друзья стояли под каким-то диковинным растением. Зеленым в желтую и рыжую крапинку с крайне живыми и любопытными лианами, от одной Джеймс еле отбился, — она упорно пыталась пролезть ему в рот, — другая исподтишка окуналась в бокал Петтигрю. Бокал пустел стремительно. Зато отсюда весь зал был как на ладони.

— Может, поздравим Крауча с приобретением любовницы? — прыснул Петтигрю.

— Он же женат! — буркнул Джеймс, неприязненно косясь в ту сторону, где Лили что-то вежливо щебетала, представленная Краучем главе аврората, как первоклассный переводчик.

— Ну ты же знаешь, народ у нас простой, — не унимался Питер. — Что тут еще подумают? Жену-то он с собой не взял.

— Прекрати! — Джеймс сказал это несколько резче, чем хотел. — Лучше гляди в оба, секретарь замминистра!

Питер усмехнулся и отошел, Джеймс остался подпирать стенку, лениво отмахиваясь от надоедливой лианы. Цепким взглядом он скользил по залу в поиске подозрительных деталей, но не находил.

Ифриты подходили ко всему с размахом. Зал, залитый светом, полный зелени и цветов, заставлял на мгновение затаить дыхание от ошеломляющей, бьющей в глаза красоты. Затем в дело вступала роскошь. Джеймс усмехнулся: прекрасные ифритки, окутанные прозрачными разноцветными вуалями, скользили меж гостей, чарующе улыбались и предлагали вино, фрукты, сладости на золотых подносах и в серебряных чашах, сплошь инкрустированных драгоценными камнями. На ифритках тоже порой проблескивало что-то очень драгоценное, а иногда вуаль и вовсе случайно падала прямо под ноги какому-нибудь высокопоставленному гостю. Низкопоставленным почему-то так не везло.

Джеймс хмыкнул, наблюдая, как Петтигрю галантно раскланивается с одной из ифриток, а та с легкой досадой пытается очаровать гостя и в то же время покинуть его как можно скорее.

Авроры под прикрытием проявили немалую фантазию, чтобы в количестве двадцати человек незаметно смешаться с общим числом гостей. Все же семеро охранников для замминистра — это уже был изрядный перебор. Питер сошел за секретаря. Крауч, лично возглавивший операцию, пришел как бы сам по себе, якобы от лица главы аврората. И явился, кто бы мог подумать, не с супругой, а с молодой привлекательной брюнеткой, которую всем представлял, как профессионального переводчика в помощь замминистру. Не все гоблины и отнюдь не все ифриты желали в разговоре переходить на английский язык, намеренно стремясь поставить собеседника в неловкое положение.

Сам Джеймс пришел, пользуясь своей фамилией, будто бы в интересах отца. Карлус Поттер был уже стар для подобных мероприятий, поэтому подозрений это бы не вызвало. Остальные проявили чудеса фантазии, только под гоблинов не маскировались. Держались ближе к ифритам, следили за ними и за одним конкретно. Это был единственный подозреваемый, кого авроры знали в лицо, не считая господина управляющего, все так же сияющего золотым костюмом. Гоблина потерять было сложно, а вот подозреваемый, одетый достойно, но куда скромнее, терялся из виду гораздо легче среди одинаковых на лицо ифритов.

Белой змеей проскользнул в толпе кто-то из Малфоев. Их легко опознавали по светлой шевелюре. Джеймс закатил глаза: наверняка Люциус. Без них ни одно светское мероприятие небось не обходится, и ни один выпуск Пророка тоже. Метят в министерское кресло, не иначе.

Но как Джеймс не заставлял себя отводить взгляд, он все равно постоянно возвращался к этой ослепительной брюнетке в искрящемся и чересчур открытом — ну, на его, Джеймса, вкус — платье. Она слишком много общалась с людьми, слишком беспечно улыбалась ифритам, похожим на наглых котов, без опаски кивала им, позволяла каким-то клеркам целовать себе руки, чуть ли не кокетничала с самим заместителем министра? Да кто он такой вообще?.. Как смеет проводить пальцами по ее запястью, неохотно выпуская ее тонкую руку из своей мерзкой потной ладони?

Кто-то рядом издал смешок. Джеймс вздрогнул и обернулся. Ифриты всегда ухитрялись быть абсолютно бесшумными, что и неудивительно, если учесть дым вместо ног. Господин Джафар хитро улыбался, окидывая Джеймса снисходительным и немного насмешливым взглядом.

— Что? — резковато спросил он.

— Всегда забавно смотреть, как мужчина ревнует свою женщину и все равно отпускает ее на волю, — охотно отозвался Джафар. — Странные вы, англичане!

— Она не моя женщина, — глухо обронил Джеймс, отворачиваясь и вновь находя взглядом Лили. Брюнеткой ей быть не шло. Она сама походила на ифритку, слишком яркую, слишком эффектную, слишком соблазнительную…

— Тогда чья? — приподнял брови Джафар. — Укради, если чужая, она поймет!

— Она своя собственная, — отрезал Джеймс. — И никогда такого не поймет!

— Этого я и боялся, — неожиданно серьезно произнес Джафар. — Если она не чья-то женщина и не чья-то жена, то у нее здесь нет защиты.

— Что вы имеете в виду? — Джеймс резко повернулся к нему.

— Видите их, — Джафар кивнул на троицу ифритов, с самыми наглыми выражениями лиц. — Если она скажет "да" хоть на один из их вопросов или примет любое предложение из их уст, любой из них посчитает ее своей женщиной. Старинные законы...

— Тогда я его убью, — процедил Джеймс сквозь зубы.

— Тогда убьют вас, — пожал плечами Джафар. — Лучше передайте ей это, — он протянул на открытой ладони крохотный кулон. — Это символ того, что ее защищает посольство. У нас достаточно часто появляются ваши женщины, я заинтересован в сведении скандалов к минимуму. Потом вернете.

— Откуда мне знать, что это тоже не ловушка? — прищурился Джеймс.

— Клянусь Иблисом и собственной жизнью, — без улыбки произнес Джафар. — Я не желаю неприятностей. Лучше послушайте моего совета, пока не поздно.

Кулон перекочевал в ладонь Джеймса, и Джафар степенно уплыл в зал. Джеймс стиснул украшение в ладони и решительно направился к Лили, не слишком аккуратно протискиваясь сквозь толпу.

Когда он приблизился, то обнаружил, что ему повезло. Лили — редкий случай! — оказалась в одиночестве. Она стояла, прикрыв щеки ладонями и часто моргала. Джеймс заметил приближающуюся троицу и дерзко усмехнулся им в лицо. С другой стороны к Лили вновь устремился замминистра, и Джеймс, судорожно соображая, куда бы скрыться, не придумал ничего лучше, как галантно подхватить Лили под локоть и перенести их за большую портьеру. Там чуть ранее он обнаружил большую, довольно удобную и почти чистую нишу.

— А? Ох! Джеймс! — задохнулась Лили, судорожно прижимая ладонь ко рту. — Что ты делаешь?

— Ты никому из ифритов не говорила "да"? — накинулся он на нее, с беспокойством касаясь ее плеча. — Не соглашалась ни на что?

— Вроде бы нет, — глухо из-под ладони пробубнила Лили, подавляя приступ тошноты. — А что такое?

— Кхм, скажем так: некоторые ифриты не знакомы с явлением эмансипации и норовят, беспардонно пользуясь старинными законами, утащить понравившихся девушек в свой гарем, — ответил Джеймс. — Вот и на тебя нацелились!

— Я никому ничего не говорила, — Лили отняла наконец руку и замотала головой. — Но учту! Спасибо, что сказал!

— Надень, — Джеймс протянул ей кулон. — Это защита посольства, чтобы всякие искатели приключений не забывались!

Лили послушно застегнула его на шее.

— А ты чего такая красная? — полюбопытствовал Джеймс и легонько дотронулся до ее щеки. Не удержался. И она внезапно не отпрянула.

— Один из ифритов неожиданно продемонстрировал, что у него все же есть… ноги, — несчастным голосом поведала Лили.

— Дай угадаю — отсутствие штанов там тоже подразумевалось, — усмехнулся Джеймс. — Ну и как, впечатлилась?

— Джеймс! — Лили возмущенно стукнула его кулачком по груди. — Это не смешно!

— Значит, не впечатлилась, — со вздохом констатировал Джеймс. — Ох уж эти чопорные англичанки, ничем на них не угодить, да? А что предпочитаешь? М? — он чуть наклонил голову, вдыхая аромат ее волос. Полутемная ниша невольно создавала настроение.

Лили отчетливо скрипнула зубами.

— Джеймс Поттер, я сейчас тебя убью! — заявила она, бешено сверкая глазами.

— Я весь к вашим услугам, леди! — Джеймс весело развел руками, чувствуя, что лучше бы их вовсе убрать за спину, чтоб не искушать судьбу. — Выполню любое твое желание!

Некоторые желания он и правда готов выполнить хоть сейчас, удовлетворить любую прихоть… Ох, молчи, Лили, только не провоцируй…

— Джеймс, с тобой все в порядке? — она встревоженно коснулась его лба. — Ты и сам горячий. Странно. Ты хорошо себя чувствуешь?

Хорошо… Внутри все горело от ее близости. Пальцы сводило от желания прикоснуться, проскользить ими по всем изгибам ее фигуры. Слишком манящей и откровенной в этом чертовом, таком дерзком по волшебным меркам платье.

— Есть еще один способ оградить себя от назойливых ненужных кавалеров, — Джеймс сделал шаг, другой, оттесняя Лили к стене, приближаясь к ней, уже чувствуя на расстоянии дразнящее тепло ее тела. — Иногда он очень действенный, если ты этого хочешь…

— Чего же? — она смотрела настороженно, но уже улыбалась какой-то потусторонней таинственной улыбкой. Улыбкой желанной женщины, которая еще не знает, насколько она желанна, но догадывается об этом всем своим существом и не готова от этого отказаться.

Опасные игры, Эванс…

— Этого… — со смешком обронил он, быстро наклонился, придерживая ее за подбородок, и поцеловал. Наконец-то.

Она замерла на мгновение под натиском его губ, и тут же откликнулась пылко, сладко. Разомкнула губы, позволяя углубить поцелуй. Она была неопытна, робка, и это распаляло еще больше. Заставляло прижимать к себе, медленно вести руками по ее спине, бороться с искушением сместить руки ниже… или выше? Вариантов было много, но ни один не подходил ни к месту, ни к ситуации.

Эванс… Лили, словно забывшись, томно выдохнула и прижалась к нему, сжимая ладонями его плечи, заставляя позабыть обо всем, что находилось за этой портьерой.

— Хочу видеть тебя такой, только с естественным цветом волос, — прошептал Джеймс, губами касаясь ее уха. Лили вздрогнула от прикосновения, но не отстранилась.

— Это так принципиально важно? — усмехнулась она, обдав горячим дыханием его шею.

— Для меня значит много, — честно ответил он. — Я влюбился в рыжую Лили Эванс на третьем курсе, а с переводчицей Бриджит Марлоу я еще не слишком хорошо знаком!

— Люди многогранны, знаешь ли, — Лили чуть отстранилась и смело посмотрела ему в глаза. — Я терпеть не могла школьного хулигана Поттера, а аврор Джеймс Поттер оказался очень даже ничего!

— Что ж, это очень приятно слышать, — Джеймс улыбнулся и, борясь с искушением поцеловать ее вновь, а затем аппарировать вместе с ней… куда-нибудь, через силу сделал шаг назад. Лили смерила его лукавым, чуть насмешливым, но нежным взглядом и с достоинством поправила прическу.

— Знаешь, в Хогвартсе я часто, будучи старостой, гоняла из-за гобеленов целующиеся парочки, — задумчиво произнесла она. — А вот самой как-то попробовать не довелось, хотя и было порой любопытно!

— Если суждено, то получишь, — хмыкнул Джеймс. — Зато на твою долю выпала шикарная портьера на посольском приеме! И поверь, она намного комфортнее тех гобеленов!

— Тебя я там не встречала, — весело прищурилась Лили.

— Я просто не попадался! — усмехнулся Джеймс. — По крайней мере, тебе! Ладно, Лили Эванс, если мы не вернемся к изначальному делу, то я не удержусь и очень быстро аппарирую нас в более уютное место, а потом меня уволят за пренебрежение служебными обязанностями!

— Это будет печально, — согласилась Лили. — Только выбираться лично я буду нормально, ножками! Даже не вздумай повторять тот фокус! Слышишь?

— Больше не буду! — покаянно пообещал Джеймс. — Тогда иди первая!

Лили поправила прическу, придирчиво осмотрела платье, строго погрозила пальцем Джеймсу и осторожно отодвинула край портьеры. Выглянула, сделала шаг наружу. Сдавленно охнула и мгновенно отступила назад.

— Что такое? — нахмурился Джеймс.

— Гринберг… — пробормотала Лили, вновь приникая к щели между стеной и портьерой. — Он был связан с тем самым Роули, который указан в том письме. Я точно знаю! Но что он здесь делает?

— Это довольно удаленное место от основного торжества, что он там делает, интересно? — хмыкнул Джеймс. — Ну-ка, дай мне посмотреть на него! — Лили послушно посторонилась.

Высокий, худощавый мужчина с желчным, очень подвижным лицом перетаптывался под каким-то цветущим кустом, мял в руках потертую светло-серую шляпу. Он определенно кого-то ждал и нервничал, гримасы на его лице беспрерывно менялись.

Джеймс прищурился и поводил палочкой над прикрепленным на обратной стороне лацкана мантии аврорским значком. Пусть Крауч и остальные держатся настороже, возможно, рыбка начала клевать.

На горизонте возник гоблин. Чем-то знакомый Джеймсу, но так мимолетно, что практически не вспоминался. Оглядываясь по сторонам, он просеменил к Гринбергу и что-то резко сказал тому. Гринберг спал с лица и начал беспокойно вертеться на месте, а затем эта парочка начала стремительно удаляться. Гринберг шагал широко, то и дело оглядываясь, гоблин, сохраняя степенный вид, спешил за ним, встревоженно потирая руки.

В тот же миг где-то вдалеке, в стороне основного зала прогремел взрыв.

— Лили, — шепнул Джеймс. — Найди Крауча! Или Петтигрю! Скажи, что я пошел за ними! — он кивнул вслед удаляющейся парочке. — Если не найдешь, просто уходи! Беги, аппарируй! Только не оставайся в здании! Черт! Так и знал, что здесь нужно оставить наблюдателя! Почему так рано?

Слава всем святым, она не стала спорить — только кивнула, протиснулась мимо него и выскользнула с противоположной стороны портьеры. Джеймс проводил ее взглядом, вздрогнул, услышав еще один взрыв, но подавил порыв броситься в сторону зала. Джафар предупреждал.

Почему ничего никогда не идет по плану? Указанный Джафаром ифрит все время держался в поле зрения! Операцией же руководит Крауч. Почему он не давал команд? Джеймс чертыхнулся, вытащил из-за пазухи тщательно сложенную серебристую мантию, накинул ее на себя. И исчез.

Завозившись, он чуть не потерял странную парочку и теперь бежал, стараясь что было сил и осторожности ступать бесшумно, пригибаясь и проклиная высокий рост. В школе таких проблем не возникало!

Гринберг и гоблин свернули из галереи куда-то вбок, поспешили вниз по лестнице. Свернули еще в один коридор, потемнее. Снова вниз, вбок, по темным ступеням, по залитой светом зале, которую они буквально пробежали. И ни единой живой души на пути. Даже случайно. Они определенно знали, как и куда идти. Впрочем, Джеймс этому был рад: за поясом гоблина красовался кривой кинжал, а Гринберг сжимал палочку уж слишком решительно.

Остановились они тоже внезапно. Перед маленькой неприметной дверью, за которой максимум можно было представить каморку для хранения метел. Однако Джеймсу определенно пора было развивать воображение: за дверью обнаружилось просторное помещение, хоть и на редкость пыльное. Заклятий на двери не было никаких, ему удивительно везло, и это начинало напрягать. Джеймс без проблем проскользнул в комнату вслед за Гринбергом и неизвестно откуда знакомым гоблином.

Дверь захлопнулась с сухим угрожающим щелчком, и значок аврора под ладонью внезапно похолодел. Мышеловка захлопнулась. Джеймс начал понимать, в чем подвох. Здесь невозможно было ни аппарировать, ни держать связь с помощью протеевых чар. Вопрос только в том — на кого рассчитана эта ловушка, или же это просто разумная предосторожность.

— Наконец-то! Вы заставили себя ждать, господа! — человек в капюшоне и маске обернулся к вошедшим. — Мистер Роули?

— Простите великодушно! — ленивый и благодушный голос Гринберга удивительно констатировал с его нервными и дергаными повадками. — Вы подали сигнал довольно неожиданно! Мы не успели выйти на исходную позицию!

— Мои любезные сородичи натащили сюда целую шайку авроров! — ифрит с длинными волосами, заплетенными в две косы, и острым холодным взглядом возвышался над стоящими, скрестив руки на груди. — Впрочем, эти дуболомы неспособны сохранить инкогнито. Теперь у них есть чем заняться, но надолго это их не займет! Не будете ли вы так любезны начать?

— Разумеется, — человек в маске кивнул. — Мистер Роули, господин секретарь, прошу вас!

Черт! Наконец Джеймс вспомнил, где он видел этого неприметного гоблина! Без длинного пера и угодливого выражения лица он был совсем не похож на себя.

— Вот деньги! — скрипуче выговорил господин секретарь, снимая с пояса небольшой кошелек. — Не смотрите на размер, сэр! Там чары! Миллион галлеонов спокойно помещается!

— А я уж было начал сомневаться, — ухмыльнулся ифрит, подкидывая кошелек на ладони. — Да только знаю, что клятвы вам не нарушить!

— Как и вам, любезный, клятвы о молчании! — отозвался доселе молчавший Роули-Гринберг. — Я принял груз, укрыл его и желал бы получить обещанное! Сэр? — обратился он к человеку в маске.

— После такой верной службы я несомненно исполню своё обещание, — тот спокойно кивнул. — Он оценит вас по достоинству и примет в свое окружение!

Что здесь вообще происходит? Джеймс смотрел во все глаза, боясь отвлечься хоть на секунду.. Если он выберется отсюда, не потеряв разума и памяти, то его воспоминания станут ценным доказательством. Что за таинственный он? Кто-то настолько могущественный, что не боится выжечь архивы аврората?

— Господа! Снимем же взаимные клятвы! — воскликнул ифрит. — С вами, несомненно, приятно иметь дело, но время не ждет!

— Приступим! — согласился с ним гоблин.

Гринберг-Роули вскинул палочку, человек в маске тоже. Два серебристых луча сплелись воедино, сплелись в единый узел. Гоблин и ифрит протянули к нему руки.

— Я выполнил свой уговор! Признаете ли вы это? Освобождаете ли меня от клятвы? — первым произнес ифрит.

— Освобождаем! — хором ответили остальные.

Затем то же самое повторил гоблин, Роули и наконец человек в маске. Их окутало ослепляющим белым светом, и Джеймс зажмурился от рези в глазах. Когда он проморгался, довольный ифрит уже потирал ладони.

— Защита снята, господа! — щелкнул он пальцами. — Не задерживайтесь здесь! Мне пора спешить, пока меня не хватились! — он щелкнул пальцами еще раз и исчез в вихре дыма.

— Ох уж эти ифриты, — покачал головой гоблин, отгоняя ладонью серые клубы. — Сплошная спешка, никакой размеренности! Надеюсь, вы будете помнить, кому вы обязаны помощью? — проскрипел он, внимательно и с прищуром рассматривая человека в маске. — Не думайте, что обманули меня этим маскарадом, мистер… Кстати, должен выразить свое восхищение, адский огонь в стенах аврората — это серьёзное заявление!

— То ли ещё будет! — с непонятным смешком ответил человек в маске. — Аврорат не способен ни на что, кроме как путаться под ногами. Даже документами распорядиться не успели!

Джеймс неслышно перевел дух. Благослови Господь, Мерлин и Годрик Гриффиндор безалаберность Хвоста! Но кто же эти сволочи? Кто? Он сжал в ладони значок, дохнул на него. Он должен нагреться! Ну же! Хвост поймет!

— Не стоит недооценивать соперника, — усмехнулся гоблин и дернул ухом. — Пожалуй, попрощаюсь с вами, господа! И да, бдительность никогда не бывает лишней!.. — он едва заметно кивнул человеку в маске.

— Прощайте! — Гринберг-Роули уважительно поклонился ему.

— До скорой встречи, — гоблин скривил губы в подобии улыбки, махнул полой плаща и исчез.

— Когда вы представите меня ему? — произнес Роули, обращаясь к человеку в маске. — Я сделал все, что вы мне поручили!

— Терпение, мой скользкий друг, терпение! — тот улыбнулся. — Вы хорошо поработали! Недурно использовали этих существ! Нашему делу нужен столь талантливый последователь. Но прежде чем я представлю вас, мне необходимо взглянуть на товар! Позволите?

— Конечно, сэр! — воскликнул тот и протянул руку. — Аппарируем?

— Одну секунду, — поднял палец человек в маске. — Мы приняли меры предосторожности, но все же! — он занес палочку над головой. — Я хочу убедиться…

Этого заклинания Джеймс не знал. Оно пронеслось по комнате, словно плеть. Джеймс почти успел отшатнуться, заклятье чуть задело его по груди. Боль была такая, словно его полоснули ножом, а поверх плеснули кипятка. Он вцепился зубами в руку, чтобы не заорать, на языке почувствовался характерный железистый привкус.

— Гоблины — известные паникеры, — фыркнув, констатировал человек в маске. — Если бы здесь был кто-то, он бы уже выдал себя! Ни одна мантия-невидимка не выдержит, не получив прорехи, да и человек тоже… вряд ли выдержит! Видите что-нибудь, Роули?

— Нет, сэр, — покачал головой тот. — И не слышу.

— Мне нравится, когда любопытные глупцы орут от невыносимой боли, этот способ ни разу не подводил! — усмехнулся человек в маске. — У нас строгая дисциплина, учтите!

— Мне это по вкусу, сэр! — тонко улыбнулся Роули. — Теперь мы аппарируем?

Сухой надтреснутый щелчок свидетельствовал о аппарации не новичка, но непрофессионала. Профи умели это делать бесшумно, так что Джеймс мог собой заслуженно гордиться. Потом когда-нибудь. Сейчас же этот щелчок свидетельствовал также о том, что комната пуста и наконец можно опасть на пол и взвыть. Джеймс хватанул ртом воздух, сморгнул выступившие слезы и рывком заставил себя подняться.

Аппарировал не профи. Это шанс. След аппарации продержится не дольше двух минут. Отыскать его среди других, аккуратно подхватить его и выбирать: последовать за ними самому или ждать товарищей, рискуя не успеть. Решение принималось мгновенно.

— Ты же давал обещание, Джейми, что не будешь соваться в одиночку в пекло! — зло пробормотал Джеймс, зажимая палочку в зубах и трясущимися пальцами открепляя с мантии значок. — Надо было скрещивать пальцы! — он взял палочку в руку и поводил над значком, посылая призывающий на помощь сигнал. Кто сможет, тот отреагирует.

Ещё взмах палочкой, и любая его аппарация станет известна тому, кто найдет значок. Больше он сделать ничего не успеет. Только надеяться, что значок найдут. И не слишком поздно.

Джеймс ухватил уже истаивающий след и, покрепче закутавшись в мантию, аппарировал.