Время на моей стороне (джен)

Не думаю, что я когда-нибудь вернусь домой.

Утреннее солнце восходит.

Оно целует день.

Колесо в небе продолжает вращаться...

— "Wheel in the sky" — "Journey"

На первый взгляд ничего не изменилось, но видимость обманчива. Здесь было больше пыли, парты располагались иначе, а шкафы стояли не разобранными. Сюда несколько месяцев, а то и лет не ступала нога человека. Эммелина сидела в темноте и наслаждалась утренним светом на своих подставленных солнцу ладонях. Дневное светило показалось над горизонтом, знаменуя начало нового дня — понедельника, который ничем не отличался от прочих в этом месяце. Расписание Вэнс повесила ещё в двадцатых числах марта, и оно с тех пор не менялось, если только капитаны квиддичных сборных не вносили отдельные поправки из-за внезапных тренировок.

Эммелина не жаловала квиддич, но неизменно рисовала отменные брошюры и афиши перед матчами команд факультетов. Едва ли ей доведётся заниматься этим вновь.

Она беспечно болтала ногами, сидя на краю парты, и следила за пыльными зайчиками, порывающимися оторваться от пола и взлететь. Наверное, сейчас рухнет потолок. Или она растворится в воздухе. Или в классе появится чудовище из мифической Тайной комнаты и утащит её в своё логово. Должно же что-то случиться! А может, и нет. Может ничто не помешает ей выдвинуть коробку из-под стола, достать оттуда целую и невредимую шкатулку Зобраста и скинуть её с Астрономической башни. Или Часовой. Или башни Прорицаний.

Эммелина соскочила с парты и направилась к столу.

Нет? Саранча с неба не посыпалась?

Эммелина вытащила коробку и выудила оттуда лежащие сверху предметы: вредноскоп, щипцы, глобус, астролябию, пресс-папье, пустую рамку для колдографий… Но даже тогда Земля с орбиты не сошла — пока держалась.

Эммелина извлекла на свет музыкальную шкатулку. Она была украшена рунами и рельефными завитушками в кельтском стиле. Красное дерево. Ювелирная работа. Вэнс провела рукой по крышке, подушечками пальцев ощутив каждую выемку на ней. Удивительная вещь. В неё было вложено столько труда… Эммелина поставила шкатулку на стол, а остальное содержимое вернула в коробку и задвинула ту обратно. Хроноворот сверкнул на солнце, словно игриво подмигивал. Эммелина улыбнулась, спрятав его под форменную рубашку. Она взяла шкатулку и прошла к двери. Естественно, она оказалась заперта. Хагрид, хранитель ключей, ещё не отпер её для Филча. Вэнс осмотрелась в поисках того, что могло бы помочь ей сладить с замком. В кармане лежал нож. Почему бы не попробовать им? Вдруг сгодится? Как ни странно, это сработало. Ей не пришлось прилагать усилия. Ножик будто был заговорён. Всё-таки у Блэков хранились удивительные вещи. Так же легко Эммелина снова заперла класс ЗОТИ и пошла по коридору.

Хогвартс просыпался вместе с учениками. Скоро дети стекутся в Большой зал на завтрак. Эльфы сейчас хлопотали на кухне замка. Эммелина напрягла память. Если та её не подводила, то домовики подадут яичницу с беконом и салатом. Сытно и полезно.

— Доброе утро, мисс Вэнс, — поздоровался Толстый Монах, выплыв из алькова. В рассветных лучах он был едва различим на фоне неба.

— Здравствуйте! — приветливо ответила Эммелина.

— Вы сегодня рано. Неужели кто-то из детишек набедокурил с утра пораньше?

— Нет, нет. Я иду к директору Дамблдору.

— Ах! Сразу видно, что у вас важный вопрос. Директор Дамблдор — лучшее, что случилась со школой за последние столетия. Не перестаю им восхищаться. Сложные времена выпали на его время управления замком, сложные, но Альбус Дамблдор всегда поступает должным образом. Я слышал, что вы собираетесь вступить в Орден Феникса, мисс Вэнс?

— Это секретная информация, — сказала Эммелина, но призрак не отставал. Все знали, что Толстый Монах невероятно болтлив и заунывен, он уступал в искусстве нытья только Плаксе Миртл.

— И всё же позвольте выразить одобрение! Это очень смело!

— Спасибо, — немного смутившись, произнесла Эммелина.

— Если то, что я слышал о Волдеморте, правда, то вам не позавидуешь, юная мисс. Страшный человек! Талантливый волшебник! Одно другому не мешает. Я буду оплакивать каждую его жертву, помолюсь за всех. Я помню Волдеморта ещё мальчиком, и уже тогда профессор Дамблдор видел в нём опасность.

— Тогда почему же он ничего не предпринял? — спросила Эммелина, остановившись.

Факультетское привидение Хаффлпаффа тут же зависло рядом.

— Мисс Вэнс, вы очень молоды и, верно, не понимаете, что некоторые вещи мы изменить не в силах и должны безропотно дать им произойти. Миропорядок так хрупок.

Эммелина опустила глаза на шкатулку. Неприятная мысль прошла по краю сознания. Безропотно? Что будет, когда она отнесёт порт-ключ директору? Что? Как он поступит? Она не должна думать о нём плохо! Она не должна переживать, что он вернёт шкатулку в класс! Дамблдор никогда так не поступит. Он великий волшебник. Талантливый… Одно другому не мешает.

«Надо принимать решение сейчас!»

Она услышала тяжёлые шаги и оглянулась. Хагрид! Рубеус Хагрид громовой поступью возвещал о своём присутствии во внутреннем дворе замка. Эммелина попрощалась с Толстым Монахом и поспешила к лесничему.

— Хагрид! Хагрид, подожди!

— А-а, Эммелина! — улыбнулся тот, пригладив взъерошенную бороду. — А я вот… на кухню птичьи тушки заносил. К обеду эльфы суп наготовят — пальчики оближешь!

— Хагрид, у меня к тебе просьба, — выпалила Вэнс, протянув ему шкатулку. — Ты не мог бы её разбить?

— Это чего это? Красотища-то какая! Зачем бить?

— Я отобрала её у второкурсников. Она проклинает любого, кто её откроет, так что без посещения больничного крыла не обойтись. Я могла бы и сама её расколотить, но у меня при себе нет палочки, а рисковать не хочется. От неё должны остаться щепки!

— Ну, тогда ладно. Жалко, конечно, такую вещицу, но коли она вред приносит, то лучше уж так, — он зажал шкатулку между ладонями. Послышался скрежет, треск, хлопок. Руки Хагрида соединились, как молоты. Он отряхнул их. На траву посыпалось крошево. — Вот и делов-то.

— Спасибо, — прошептала Эммелина, гипнотизируя взглядом то, что осталось от порт-ключа. — Всего и делов…

Постояв около минуты, она вскинула голову и направилась к кабинету директора Хогвартса.

* * *

— Ваша история произвела на меня сильнейшее впечатление, мисс Вэнс, — проговорил Альбус Дамблдор, протерев очки и водрузив на кончик носа. — Вы пережили всё это и сумели выбраться из особняка Арчибальда Зобраста живой и практически невредимой. Ваша нога… Позвольте, я заживлю её. Кажется, порезы не слишком глубоки.

— Спасибо, сэр, — сказала Эммелина, почувствовав волну приветливой прохлады, охватившей щиколотку. Пережила она мало. Это Сириус спас её, спас всех.

Директор соединил пальцы перед лицом и надолго замолчал, не сводя при этом глаз с Эммелины. Ей было неуютно под столь пристальным взглядом. Амелия упоминала, что директор превосходно владеет легилименцией. Что же… даже если и так. Она ни о чём не жалела.

— Вы уничтожили шкатулку? — наконец проговорил Дамблдор.

— На всякий случай, — кивнула Эммелина.

— Я обязан сообщить о вашем путешествии, если позволите так выразиться, в Отдел тайн. Арчибальд проработал там пятнадцать лет и зарекомендовал себя в качестве отличного невыразимца. Мне больно слышать, что он мёртв, несмотря на то что такие догадки у меня были. Всё-таки он бесследно пропал. Он достоин нормального погребения, но сейчас это невозможно. Без порт-ключа его дом остаётся недоступен. Он наверняка сокрыт заклинанием ненаносимости, спрятан как от магглов, так и от магов. Существа высшего класса опасности обитают на его территории, что несёт в себе некую угрозу.

— Смеркуты спят в колодце внутри лабиринта, — вздохнула Эммелина.

— Но рано или поздно их сон прервётся, мисс Вэнс. Они отправятся искать себе пищу, — директор повернулся к величавой огненной птице на жёрдочке. Феникс склонил голову и прищёлкнул клювом. — Профессор Зобраст не должен был содержать столь опасных животных у себя. Бумаги в его доме тоже говорят не в его пользу. Вероятно, он искал способ вылечить супругу.

— Меме…

— Мнемозина была серьёзно больна из-за неудавшегося опыта с погребинами — демонами уныния, это ещё одни дальние родственники дементоров. Смеркуты, скорее всего, были нужны Арчибальду для исследований, а в записях из Отдела тайн он искал решение проблемы… Печально, печально всё это.

— Его жена умерла, верно?

— Да, мисс Вэнс. Она скончалась незадолго до исчезновения Арчибальда. Она очень много для него значила. Он обратился ко мне с просьбой устроить его на должность учителя, чтобы иметь доступ к Запретной секции Хогвартса. Так он сказал, но мне кажется, он искал в школе что-то другое.

— Что же? — нахмурилась Эммелина.

— Ответы… ответы. Возможно, какой-то древний артефакт, дающий здоровье или знания. Хогвартс — лучшее место, если вы хотите что-то спрятать. Или найти. Боюсь, даже я не могу похвастать, что разгадал все его тайны.

Эммелина погладила подлокотник кресла, в которое её усадил директор.

— Арчибальд говорил, что Меме приходит к нему во сне, — тихо произнёс Дамблдор. — Поэтому окружал себя цветущей алихоцией. Однажды мы его еле-еле добудились.

— Мне кажется, что после всего… я тоже буду её видеть. И этот дом, кишащий смеркутами, дом, где погибли мои однокурсники.

— Время лечит, мисс Вэнс.

Время. Эммелина непроизвольно дотронулась до цепочки на шее. Оно сыграло с ней в одной команде.

— Вы позволите взглянуть? — мягко, но настойчиво поинтересовался Дамблдор.

— Да, сэр. Разумеется, — Эммелина передала ему хроноворот, на пару-тройку секунд задержавшись пальцами на золотом корпусе. Подумалось, что она видит его в последний раз.

— Как вы считаете, что произошло, когда вы уничтожили порт-ключ? — спросил Дамблдор, приблизив хроноворот так, что, наверное, смог бы пересчитать песчинки за его стеклом.

— Я… я не знаю. Никто ведь теперь не погибнет?

— В нашей реальности — нет. Определённо, нет. Уникальный случай. Похоже, само время вам подыграло.

Один из многочисленных приборов в застеклённом шкафу рядом с Омутом памяти внезапно пришёл в движение, напугав Эммелину до чёртиков. Она подскочила в кресле. Неужели она станет параноиком наподобие Аластора? Неужели всем колдунам с причудами обязательно хранить какие-то непонятные штуковины у себя в кабинете?

— Что вы собираетесь делать, мисс Вэнс?

Вопрос Дамблдора застал её врасплох.

— В каком смысле?

— Напомню вам, что вас теперь двое. Ваш двойник, следуя вашему рассказу, сегодня отправится в класс ЗОТИ для присмотра над провинившимися студентами и теперь спокойно освободится в три часа дня, отправившись обедать.

— Но… — перспектива столкнуться с самой собой лицом к лицу привела Эммелину в замешательство. Директор зрил в корень. Уничтожив шкатулку, она создала мир, в котором было две Эммелины, и одна из них никогда не попадёт в особняк Арчибальда Зобраста, не увидит смерть Гилдероя, не получит хроноворот от Сириуса Блэка.

— Мне очень жаль, — искренне сказал директор Дамблдор. — Вы могли бы жить дальше. Не возвращаться в прошлое, не создавать двух Эммелин. Но предпочли спасти шесть жизней. Это ваш выбор.

Она больше не смотрела на него — спрятала лицо в ладонях. Ей необходима минуты тишины, и она её получила. Похоже, Амелия попала в точку: профессор читал людей как открытые книги.

— Я предлагаю сообщить вашим родителям, — услышала она, подняв на него глаза. — Им стоит узнать о появлении второй дочери, но поймите меня правильно… с вашим двойником вам пересекаться нельзя. Это может повлечь непредсказуемые последствия для ткани пространства и времени, для мироздания.

В этот момент Эммелина ясно осознала, что не зря избавилась от шкатулки.

— У меня есть родственники в Исландии, — сказала Вэнс. — Я попрошу у родителей разрешение отправиться туда. Мой дедушка родом из Исафьордюра.

— Замечательное название! — восхитился директор. — Однако я не рискну его повторить! — добавил он с понимающей улыбкой.

Эммелина кивнула.

— Когда мне было пять, дедушка рассказывал мне сказки о народе хульдуфоулк. Это означает «скрытые жители». Они почти не отличаются от людей: рождаются и умирают, женятся, работают… У них нет вертикальной ямки между верхней губой и носом — вот и вся разница. Они где-то рядом, но «скрытые жители» сами хотят, чтобы люди их не видели. Раньше я никогда не понимала, почему. Вероятно, всему в мире есть объяснение.

— У исландцев занимательные сказки, мисс Вэнс. Пишите мне о них. Я буду рад познакомиться с ними поближе.

— А что насчёт Отдела тайн? — спросила Эммелина, поправив юбку. Перед встречей с родителями ей следовало бы переодеться, но где взять одежду? Надо будет подняться в спальню, пока другая Эммелина просидит в старом классе ЗОТИ.

— Да, это хороший вопрос, — глаза Дамблдора загадочно блестели, было в них что-то доброе, но тревожное, как в морской воде среди скал, которая может скрывать другие камни. — Немного поразмыслив над ним, я пришёл к выводу, что предъявить нам особо нечего. Особняк Арчибальда им не найти — он здорово постарался. Единственное, чего мы добьёмся — череды вопросов с их стороны без ответов с нашей.

— Если мы сообщим им, меня будут изучать, как лабораторную мышь? — напрямик спросила Вэнс.

— Какое-то время.

Время… Снова время.

— Прошу вас связаться с моими родителями, сэр.

— Непременно.

— И… — Эммелина облизала пересохшие губы, прежде чем продолжить: — У меня есть одна просьба.

* * *

Она понятия не имела, откуда у обалдуя Джеймса Поттера мантия-невидимка и почему, зная о ней, директор Дамблдор за столько лет не приструнил гриффиндорскую четвёрку нарушителей школьного спокойствия. Он вызвал Поттера в кабинет и попросил одолжить мантию для изучения её необычных волшебных свойств. Джеймс так и застыл с открытым ртом — тоже не ожидал, что, оказывается, его давно раскрыли.

Он принёс её без пререканий, а Дамблдор вручил мантию Эммелине. Мама как раз прибыла в замок по каминной сети, а папа улаживал дела с порт-ключом до Рейкьявика. Были слёзы, непонимание, объятия. Много-много объятий. А потом Эммелина отправилась в последний обход по волшебному замку. Она заглянула в библиотеку, где провела сотню часов во время подготовки к занятиям, в Большой зал, на кухню, поднялась на продуваемую всеми ветрами Астрономическую башню, глотнула сырости подземелий. Она издали поглядела на лучшую подругу. Амелия так сосредоточилась на посадке чемерицы, что не замечала ничего вокруг.

Рисунки… Эммелина перебрала свои работы, остановившись на одном — наспех сделанном наброске драконоборца. У него были знакомые черты человека, в другой жизни вложившего ей в ладонь хроноворот.

Попрощавшись с ним, Эммелина отправилась на первый этаж. Она заняла место у стрельчатого окна и стала ждать.

В три часа дверь класса ЗОТИ открылась, и из неё вышли раздражённые студенты школы чародейства и волшебства.

— Шевелись, Нюниус! Я на твою физиономию на месяц вперёд насмотрелся!

— Сириус, ты не мог бы брызгать слюнями в другом месте, — раздался голос Регулуса Блэка. — Я надышался пыли! Весь грязный.

— Бедняжка, — с притворным участием откликнулся Сириус. — Беги скорее в ванную старост. Ой, погоди, ты же больше не имеешь права туда ходить!

— Болван, — процедил Регулус.

— Скорее уж редкостный тупица, — отозвался Снейп и, задрав и без того внушительный нос, пронёсся мимо.

— Ползи уже, мокрица!

— Верно, Пит!

— Так бы и придушил тебя, только пищать и можешь вслед за своими дружками, Петтигрю! — обернувшись и презрительно скривив губы, добавил Снейп.

Сириус закатал рукава.

— Ты ещё поплатишься за всё, гад. Ядом захлебнёшься.

— Да ну? Только после вас с Поттером. Я переживу всю вашу четвёрку!

— Ах ты! Вот будь у меня палочка… Эй, а когда нам вернут палочки? Вэнс?!

— Когда профессор МакГонагалл разрешит, тогда и вернут.

— Мой декан — профессор Слизнорт. Почему я должен ждать отмашки от МакГонагалл?

— А ты маме пожалуйся, Рег, а то давно ей не писал. Она там вся обыскалась. Пропало её солнышко.

— Тебе откуда знать? Или ты всё вынюхиваешь, животное?

— Я потратила зря кучу времени, — качая головой, из класса появилась эффектная блондинка в зелёной мантии — Рита.

— Подождите! — следом за ней в коридор выпорхнул Локхарт. — Подумаешь, Философский камень! Вы просто не знаете, как заинтересовать публику!

— Я?! Не знаю? Я стану самым уважаемым корреспондентом в истории Магической Британии, молодой человек! Меня будут ценить! А вам бы только сказочки писать про банши и злобных великанов.

— А вот и напишу! — надрывался Гилдерой, не отставая. — «Брак с банши», «Встреча с вампирами», «Сражение со смеркутами»…

— Да, да, идите-ка тропой троллей, юноша, мозги подлечите. Прямой дорогой в Мунго!

Скитер прошла так близко от Вэнс, что та смогла уловить шлейф её духов. Локхарт, проходя мимо окна, споткнулся на ровном месте, и Эммелина едва сдержала смешок. Слёзы же она давно не сдерживала.

— За мной, Пит! — Сириус потопал по коридору, словно шёл возглавлять армию.

— Но я хотел…

— Пошли, потом будешь эльфов на кухне донимать. Я должен рассказать Джеймсу, какой фингал поставил Снейпу!

Наконец возле двери остались только Регулус и та, другая Вэнс.

— Мне жаль, что из-за нас твоя палочка сломалась, — произнёс младший Блэк так тихо, будто боялся быть услышанным.

— Ладно. Я напишу родителям и завтра же отправлюсь к Олливандеру. Не представляю, как можно жить без палочки! — Эммелина тяжело вздохнула и пошла прочь.

Регулус вдруг сжал рукав на уровне предплечья и зажмурился, будто испытал страшные муки. Вэнс, наблюдавшая за ним из-под мантии-невидимки, помрачнела. Это ещё что? Сириус ей ни о чём таком не говорил. Что такое с его братом? Но момент был упущен. Блэк ушёл, и Эммелина осталась в коридоре одна.

Она вернулась в кабинет директора и отдала ему мантию.

— Доброго пути, мисс Вэнс! — пожелал Дамблдор.

Мама благодарно ему кивнула и погладила Эммелину по волосам.

— Идём, дорогая. Мы должны купить тебе две палочки и тёплую одежду. Мне она тоже понадобится. Я решила отправиться в страну твоего дедушки с тобой.

— Мама! Как же так?!

До этой секунды Эммелина не осознавала, что её жизнь кардинально менялась. Она не закончит Хогвартс, не вступит в Орден Феникса, не станет подружкой невесты на свадьбе Амелии, которой обещала, что поймает букет. Может, это совершит другая Эмс, другая дочь, подруга и любимая студентка профессора Флитвика, но не она. Не она! Она уезжает в другую страну, в холодный край, где никого не знает. Где зимнее солнце светит двадцать минут в день, а по горам лазают кошки размером с корову. И всё это происходило с ней.

— Всё хорошо, дорогая. Мы со всем разберёмся.

Уже шагнув в очаг огромного директорского камина и набрав в дрожащую ладонь горсть летучего пороха, Эммелина вспомнила, что директор так и не отдал ей хроноворот.

— Домой, — сказала мама.

— Домой, — повторила Эммелина и исчезла вместе с ней в зелёном пламени.