Снег во время цветения (гет)

Примечания:

https://www.youtube.com/watch?v=ZPHC4xB28Dk&t=87s — идеально подходящее видео

https://drive.google.com/drive/folders/1PX2orTHrNqOD9OqNy0al2DaWqhdQB0tQ?usp=sharing

День рождения прошёл, как и ожидалось: не умолкающий Гай на пару с Ли весь вечер кричали поздравления; Анко и Тентен пытались унять нерадивых, но ничего не помогало; Наруто и Хината скромно поздравили совместным подарком и заодно пригласили на скорую свадьбу, немало ошарашив Хатаке; Ино и Сай подарили ему красивый портрет и рамку для него. Весь вечер сливался в бесконечную череду поздравлений и объятий. И лишь Сакура наблюдала за ним со стороны.

«В прошлый раз его так же окружали люди. И он всё так же искал спасения в моих глазах. Но только теперь я знаю почему.»

Улыбка не сходила с её лица, и каждый раз, когда он бросал на неё взгляд, румянец невольно заливал щеки, и она отводила глаза.

«Мы теперь вместе? — крутилось у неё в голове. — Или требуются ещё подтверждения?»

Вечер пролетел быстро, и к началу первого гости уже разошлись. Собрав остатки сил, Хатаке побрёл домой.

* * *

Какаши зашёл домой и медленно закрыл дверь.

— Харуно, либо у меня жуткое дежавю, либо ты снова у меня дома ночью, — он повернулся.

Она стояла в углу комнаты, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

— Что ты тут делаешь, Сакура? Насколько я помню, мы уже это обсуждали.

— Какаши, я… просто.

— Сакура, трижды подумай перед тем, как ответить. Хотя нет, лучше вообще ничего не говори. Всё, что ты сейчас скажешь — плохая идея.

— Но я подумала…

— Очень плохая идея, Сакура, — он тяжело вздохнул. — Пожалуйста, прекрати делать то, о чём пожалеешь при свете дня. Хорошо?

— Но, Какаши, я же всего лишь хотела…

— Вот именно, Сакура, вот именно. Тебе пора. Я провожу тебя до твоего дома.

Сакура обиженно надула губы.

— Теперь ты меня избегаешь?

— Я не избегаю тебя, Сакура. Просто не хочу, чтобы ты наделала ошибок.

«Равно как и я,» — закончил он про себя.

— Ты не доверяешь мне? Думаешь, я глупый ребёнок?

Он подошёл и положил ей руки на плечи. Наклонившись, он заглянул ей в глаза.

— Не то чтобы тебе, Сакура, не то чтобы тебе, — он мягко улыбнулся и провёл большим пальцем по линии её подбородка. — Идём?

Она выжидающе посмотрела на него.

— Ладно! — сдалась наконец Сакура и пошла в сторону выхода.

Какаши шумно выдохнул, словно сбрасывая накатившее на него наваждение, и пошёл вслед за ней. Около двери Сакура остановилась и обернулась.

— Что теперь с нами будет? — она впервые за весь вечер сама посмотрела ему в глаза. — Мы… — она запнулась, — вместе?

Он усмехнулся и заправил розовую прядь волос за ухо.

— Ты поэтому пришла?

Она опустила глаза.

— Просто я подумала, что… А вдруг я опять… вдруг это снова лишь моё воображение и…

Она не успела закончить предложение, он притянул её к себе и нежно поцеловал. Бережно, словно фарфоровую куклу он прижал её к себе, её руки скользнули вверх по его плечам. Встав на цыпочки, она ответила на его поцелуй, пугаясь своей решимости. Спустя несколько секунд он отстранился и крепко обнял её.

— Не бойся, глупенькая. Я тебя никуда теперь не отпущу.

* * *

Они сидели у него дома. Жар от камина окружал их. Они сидели в обнимку, стараясь быть друг к другу как можно ближе, словно от этого зависела их жизнь. За это время он так изменился. Тот Какаши, которого он помнил, больше не существовал. Глупый одинокий замкнувшийся ребёнок. В раннем возрасте потерявший мать, затем потерявший и обесценивший отца, он до сих пор просыпался в холодном поту, когда ему снился тот день, — тот день, когда он нашёл отца на полу. Боль никогда не утихала. Взгляды людей, не смущавшихся говорить гадости про его отца прямо на похоронах и прямо перед его сыном. Осуждение товарищей, деревни. Он видел их повсюду — глаза, полные отчуждения, сочувствия, презрения. Он был один.

Позже, когда у него появились Рин и Обито, он будто снова начал жить. Казалось, кто-то пришёл и вкрутил лампочку в его жизнь. Он снова начал смеяться, с трепетом бежал на тренировки, хоть никогда этого не показывал. Жадно следил за друзьями и их успеваемостью. Искренне переживал, когда Обито опаздывал, так как по-настоящему боялся, что его исключат. Он так привык делать вид, что ему всё равно, из-за чего не мог показать друзьям, насколько они были важны для него. А потом… Потом Обито погиб. Погиб из-за него, из-за его глупых идеалов, упрямства и скрытности. И он, так называемый гений Конохи, не смог ни чем ему помочь. Он снова остался один. Рин отдалялась от него, так как ей было больно. Какаши тоже не пытался сделать даже шагу навстречу. Он знал, что она любила Обито, и не мог простить себя, что не спас его. Они виделись очень редко, на многие миссии она ходила без него, а вне миссий они старались не пересекаться. Поэтому он не был с ней, когда её похитили. Поэтому не смог защитить. Поэтому она тоже погибла из-за него. Она боялась навредить деревне и потому выбрала смерть от его руки.

После этого страх потерь, кошмары и дикая депрессия не позволяли Какаши подпустить людей ближе. Он окончательно закрылся в себе.

Позже он вступил в Анбу, чьи кошмары тоже не могли помочь ему спастись. Многодневные миссии, горы трупов, секретов и лжи. Травмированный подросток постепенно растворялся в них и терял себя. Тёмное я давало о себе знать. Он уже смирился со своим одиночеством. Он стал жестоким. Его хладнокровие пугало даже заядлых членов Анбу. Люди отказывались с ним работать, так как боялись за свою жизнь. Многим позже появился Генма. Друг, который показал ему, что значит дорожить кем-то, что значит быть зависимым. Какаши вытащил его из рук Орочимару и привёл за собой. Он больше не мог быть таким. Слишком доброе сердце дало трещину в покрывающей его скорлупе, прорываясь наружу. Но каждый раз страх сковывал его изнутри. Он всё ещё просыпался от кошмаров, судорожно стараясь смыть кровь со своих рук. И каждый раз ему снился тот день — его руки по локоть в крови и грустные темнеющие глаза Рин. Он тер руки так сильно, что местами начинала идти кровь. И он уже не мог понять, где вымысел, а где реальность.

Но третий Хокаге и учитель Минато не давали ему сдаться. Они снова и снова пытались вернуть ему человечность. Именно поэтому Минато попросил его охранять его жену. И вот, казалось, благодаря Кушине, Какаши потихоньку начал отходить. Он начал больше улыбаться. Иногда Кушина даже просила его помочь с чем-то по дому. Он чувствовал себя нужным. Рядом с ней и учителем Минато он чувствовал себя дома. Он почти излечился. Но в тот злосчастный день они оба погибли, оставив его одного. Опять. И его сердце снова было разбито. Он больше не мог никого потерять. Все, кто был ему дорог, уже были мертвы. А ведь ему было всего двенадцать лет. Тьма вокруг него сгущалась всё сильнее. Именно поэтому третий Хокаге приказал ему стать учителем в таком раннем возрасте. Он надеялся, что детская непосредственность и искренность смогут забрать эту боль. Но каждая команда, которую давали ему на экзамене, с треском проваливались. И казалось, что уже ничто не сможет пробить его панцирь. Но вот провалившие экзамен дети стали приходить к нему с благодарностью за то, что он открыл им глаза на их ошибки. И заледенелое сердце Какаши стало понемногу таять. Команда номер семь стала последней каплей. Эти трое разбили его стеклянную скорлупу. Но каждый из них впоследствии оставил на нем свой шрам.

Какаши потянулся и обнял её покрепче.

— А знаешь, я помню тебя ещё совсем маленькой. Ты потерялась где-то в лесу, пока гуляла. И твои родители были в панике. Твоя мама просила третьего дать лучшего шиноби, чтобы он как можно быстрее нашёл тебя. И так совпало, что Господин третий не хотел давать мне миссий, связанных с боями, так как я уже становился довольно безразличным к смерти окружающих. Поэтому он решил убить двух зайцев одним выстрелом, и отправил меня искать маленького потерявшегося ребёнка. Когда я тебя нашёл, ты сидела под деревом в лесу и безудержно плакала. Я хотел подойти, но ты начала истошно кричать и спряталась в какую-то нору. Для меня до сих пор остаётся загадкой, как ты её нашла. Поэтому мне пришлось изрядно попотеть, чтобы вытащить тебя оттуда. Тогда я первый и последний раз в своей жизни собирал цветы. Ведь только так ты согласилась выйти из своего убежища. Когда я взял тебя на руки, казалось, ты наконец успокоилась, как вдруг… Ну вот скажи мне, почему тебе никогда не давала покоя эта маска? — он засмеялся. — Ты то и дело пыталась снять её с меня… И что б я ни делал, ты никак не унималась. Уже на подходе к деревне тебе всё же удалось стянуть с меня маску. И не поверишь, после этого ты наконец перестала ёрзать и спокойно сидела. Я потом всю дорогу думал, что напугал тебя своим видом. Когда мы подошли к твоему дому, ты побежала к маме. Она была так рада. Я уже собирался уходить, как ты подошла и взяла меня за руку. Я раньше никогда не оставался с детьми, поэтому я не знал, что делать. Ты явно хотела мне что-то сказать, но очень стеснялась, поэтому постоянно дёргала мою руку. Я наклонился, чтобы ты могла наконец сказать. Знаешь, а ведь ты умела удивлять меня ещё тогда. Ты поднялась на полупальцы и прошептала: «Ты очень красивый, поэтому, когда я вырасту, я стану твоей женой». Чмокнув меня в щеку, ты быстро побежала как маме, вся красная как помидор. Я был настолько ошарашен, что даже не мог сдвинуться с места. Видимо, именно с тех пор ты поселила маленький огонёк света где-то глубоко внутри… Спасибо, Сакура. Я люблю тебя.