Кто-то из нас двоих (гет)

Варвара на самом деле и не планировала оставаться в городе. Душой она стремилась домой каждый вечер. К теплу. К семье. И пусть её семья состояла из ворчливого и строгого отца, легкомысленного балагура Макса девушка тоже считала своей семьёй. Он был как старший брат. Варвара знала, что случись что, она всегда может придти и получить помощь. А самое главное — он не расскажет Арею, в чем она накосячила, просто поможет разобраться в хитросплетениях очередной ситуации, в которую она попала. Однако вчерашний день всё же внёс свои коррективы в повседневный ритм жизни.

Колоду она купила. Просто так, для себя, потратив остатки повышенной стипендии, которую получала после зимней сессии. В конце концов, у отца были его мечи, пару раз она видела, что он перекладывает по льняной салфетке костяшки с какими-то странными символами. Почему бы и ей не обзавестись чем-то странным из области на границе магии и психологии?

В витрине с серебром тоже нашлось, на что посмотреть. Задавив внутреннюю жабу, которая недовольно квакала о том, что украшений она не носит, Варвара выбрала небольшой кулон в виде меча. А так как цепочки у неё отродясь не было, к нему тут же был докуплен шнур с серебряной застëжкой, на который девушка его и надела, спрятав под водолазку. Навершие меча легло аккурат между ключиц, опустив лезвие к ложбинке между грудей.

Покупка эта истощила и без того скудные запасы наличности, поэтому выходила из магазина Варвара, пересчитывая оставшиеся купюры в кошельке. Увы, узкая и крутая, тёмная лестница не помогала быстрее завершить оценку собственного безрассудства, а уже у самого выхода девушка за что-то зацепилась ботинком. Кубарем скатившись по трём или четырём последним ступенькам, она вылетела на улицу и больно спиной врезалась во что-то твёрдое. Твёрдое сдавленно охнуло и замолчало. Видимо, от восторга — всё-таки не каждый день тебе в ноги падает довольно симпатичная девушка-брюнетка. По крайней мере, считается, что судьба нечасто делает такие подарки среднестатистическому мужчине.

Девушку подхватили сильные руки, вернули в вертикальное положение и слегка похлопали по плечам, проверяя, насколько она ушиблась.

— С вами всё в порядке? — услышала Варвара голос.

Сердце пропустило пару ударов. Девушка повернулась, подняла глаза на человека, в которого она так крепко влетела, уже зная, что увидит нелепые очки в роговой оправе и дурацкую шапку с ушами и помпоном.

— Нет, — честно ответила она, — совсем не в порядке. А еще я кошелёк уронила. Поможешь найти?

Когда первый шок прошёл, они стали искать кошелёк. Как назло, он отлетел куда-то в угол под лестницей, куда они даже не подумали заглянуть в первую очередь. Нашёл его Корнелий, задумчиво покрутил в руках, затем протянул девушке:

— Ты долго вообще собиралась за мной следить?

— А, — Варвару как будто ледяной водой окатило. Укор в его голосе она скорее додумала, чем услышала. Постаралась как можно равнодушнее бросить: — Значит, ты и об этом знаешь.

— Знаю.

Повисло неловкое молчание. Почему-то Варвара никогда не представляла, как пройдёт эта встреча. Страшилась, ждала её, отчаянно желала, но никогда даже не пыталась представлять. Как будто бы они просто — раз! — и уже разговаривают за чашкой чая. И всё хорошо. Чего она не ожидала, так это вот этого холода в словах, и скупых, как будто нарочито замедленных движений. А что, если она ошиблась?.. Привыкла ещё с прошлой жизни к тому, что за ней бегает этот нелепый очкарик, постоянно приглашая на свидание, а ведь прошло уже много лет. Всё могло измениться — всё! Да и бегает сейчас за ним — она.

— Я...

Чёрт возьми, да тут не только в прошедшем времени дело! Это же Корнелий! Тот самый страж, чувства которого она довольно цинично использовала, которого обрекла на смертную жизнь своим поступком. Варвару накрыло очень мощной волной раскаяния. Казалось, еще немного, и она просто утонет, захлебнётся эмоциями: боль, вина, сожаление. Парень внимательно наблюдал за ней с каким-то исследовательским интересом, а она продолжала молчать.

— Что, алекситимия (30)?

Варвара понятия не имела, что это такое, но усиленно закивала головой. В горле стоял комок, так много нужно было сказать, но не было слов, чтобы выразить всё, что она хотела проговорить. Корнелий как будто решился, взял ее под локоть:

— Пойдем, провожу тебя. На метро? Электричку?

Варвара снова замотала головой. Нет, только не это, я же потеряю тебя, если ты сейчас уйдешь. Снова потеряю!

— Нет, — проговорить эти три буквы было невероятно сложно. Но дальше стало как будто бы легче. — Можно мне с тобой? Я не пойду сейчас домой.

— В переход? — с улыбкой уточнил Корнелий.

— В переход, — кивнула девушка, про себя отметила: "Как будто у него были какие-то другие варианты".

Она сняла перчатку с его руки и переплела их пальцы крепкой хваткой.

— Так ты от меня не сбежишь, — зачем-то пояснила.

Стало так уютно, как будто их двоих кто-то большой и теплый укутал в огромный плед. Варвара безошибочно почувствовала, что чаша весов начала склоняться в её пользу. Сможет ли она так же легко отвоевать еще хотя бы пару пунктов, но уже на знакомой территории?..

Не сговариваясь, вышли к стыку Старой и Новой площадей и спустились ниже к реке.

— Не люблю эту улицу, — вдруг проговорила Варвара. — Умом понимаю, что вообще никак она со мной не связана, но раздражает просто ужас.

— Да?.. — Корнелий её явно не слышал, поискал взглядом табличку с названием и усмехнулся. — Только не говори, что тебя всё также раздражает любые формы твоего имени, кроме "Варвары".

— Да, раздражает, — девушка насупилась. — А тут и улица Варварка, и площадь Варварские ворота. Брр!

— Улица с историей, между прочим, — отметил парень. — Храмовая. Палаты боярские вон сохранились до сих пор.

— Палаты сохранились, а сами бояре нет, — разумно заметила Варвара.

— Это жизнь, — он пожал плечами. — Простая, человеческая. Кто-то рождается, кто-то умирает. Меняются рода, сменяются поколения. Меняется смысл социального разделения — по крови ли, по положению — всё одно. А ценность жизни для людей всё также не выше девяти граммов свинца, — Корнелий помолчал, а затем усмехнулся. — Прямо "к Варваре на расправу".

— А? — девушка так и не поняла, про что он.

— В башне Варварских ворот раньше был застенок, — он указал куда-то назад. — Выражение старое, сейчас уже означает, что человек арестован и находится в тюрьме. А раньше так говорили о тех, кому не повезло попасть на Варварку.

— Значит, вот этого ты от меня ждёшь? Я должна, фигурально выражаясь, с тобой расправиться? — Варвара вдруг остановилась посреди улицы, но руку Корнелия не выпустила, не давая ему возможности продолжить движение. — Откуда ты знал, что я жива? Да, ты удивился, когда меня увидел, но быстро пришел в себя. Значит, как минимум предполагал.

Они стояли посреди улицы в людском потоке. Прохожие огибали их двоих, ворча на странную парочку, так некстати выбравшую одно из самых узких для прохода мест, чтобы выяснить отношения.

— Не знал, — он больно сжал ее ладонь в своей, но тут же расслабил, погладил большим пальцем тыльную сторону ее руки, как будто утешая. — И не предполагал. Пока ты за мной следила, надеяться ещё мог. Кто бы ещё стал с таким упорством за мной ходить? Кому ещё я был нужен? У всех, у кого есть ко мне интерес, есть миллион других способов найти меня, не прячась за углами зданий. Я так ни разу тебя и не засёк, хотя старался, поверь! А у меня чуть больше возможностей, чем у обычного человека. Потом ты перестала ходить. Ну, я и списал на то, что мне показалось. А альтернативными способами хотя бы понять, жива ты или нет, не получилось. Не знаю, почему. Скорее всего что на доме, что у тебя такая защита, что мои скромные попытки пропали втуне.

— Два идиота, — сказала, как рубанула, девушка. — Одна не могла дать о себе знать, потому что боялась, а второй просто не знал и не пытался узнать. Хотя да, прости, предполагал, — сарказм все-таки прорвался, хотя она старалась сдержаться. — И даже сейчас вместо того, чтобы нормально поговорить, мы обсуждаем какую угодно срань, кроме той, которую реально нужно. Ты хоть понимаешь, как это по-идиотски звучит?

— Совершенно по-идиотски, — Корнелий смахнул с её волос одинокие снежинки, пропустил короткие пряди через пальцы. Варваре на мгновение даже показалось, что он хочет наклониться к ней. Она замерла, боясь спугнуть, но... Поторопилась.

— Мы поговорим?

Корнелий быстро покачал головой, отчего весьма забавно мотнулись ушки с завязочками.

— Да, ты права, — он снова пошел вперед, увлекая за собой девушку. — Давай дойдем хотя бы до перехода, там поговорим.

* * *

В переходе Варвара стянула пальто и сбросила сумку, даже не посмотрев, куда. Прошла несколько шагов вдоль помещения, вспоминая. Эмоции теснились в груди, не давали покоя. Потёртый диван приветливо откликнулся скрипением, когда она села на него, положив ногу на ногу. Старый знакомец... Девушка погладила кончиками пальцев обивку. Сентиментальность не в её характере, конечно, но она всё же скучала.

Колено уперлось в быльцу. Нужно было что-то сказать. Девушка огляделась, но не увидела главного.

— А где Добряк?

— В Эдеме, — Корнелий сразу прошёл вглубь и включил чайник. — Грифон там же. Посчитал, что пока всё не закончится, там им будет безопаснее.

Он стянул шапку, куртку, взъерошил волосы.

— У тебя довольно мило, — Варвара не смогла сходу найти тему для разговора, поэтому постаралась выбрать максимально нейтральную. — Ты обжился.

Корнелий не поддержал тему. Он стоял, оперевшись о тумбочку, внимательно разглядывал девушку. Она почувствовала себя очень неуютно.

— Что? — не выдержала она.

— Такая метанойя (31), как с тобой случилась сегодня, вообще для тебя нехарактерна, уж прости, — Корнелий бросил быстрый взгляд на девушку, но она только кивнула, подтверждая его слова. — Поэтому я и не хотел вести тебя домой. Большой был риск, что это... ну, не ты.

— Но в итоге мы пошли именно сюда. Почему? — Варваре и правда было интересно.

— Потому что я тебе поверил, — парень развёл руками. — Приведи я кого чужого в свою защищенную каморку, я подвергну опасности не только себя, но и тех, кто со мной связан. Даже лишенный сил, я иногда могу оказывать, хм... некоторые услуги тем стражам, что остаются на земле. А сейчас, когда вовсю разворачивается эсхатон, моё положение, и так шаткое, окончательно... подкосилось. В Эдем меня вернуть нельзя. Стереть память нельзя — будет прецедент.

— То, что ты меня всё же привёл, это сильно опасно для тебя? — Варвара забеспокоилась.

— Наверное, нет.

Корнелий задумчиво потрогал пальцем стенку чайника.

— Зависит от того, сколько мы наговорим. Может, рискую памятью, а может — жизнью. Если исчезну — некоторые стражи окажутся под угрозой раскрытия, а свет потеряет свои позиции. На самом деле это очень удобный способ свести счеты с теми, кто по каким-то причинам ещё не заработал на изгнание и лишение крыльев, но уже, скажем так, весьма неблагонадёжен. Так что если ты — это не ты, со мной... Со мной могут и рискнуть.

— Скажи, что я могу сделать, чтобы обезопасить тебя? — девушка встала и подошла к парню, коснулась его руки.

Парень помотал головой, отнял ладонь.

— Ничего. Я знаю, на что иду.

Он провёл ладонями вдоль её предплечий, но не коснулся, кончиками пальцев тронул воздух возле щеки, но так и не осмелился.

— Какая же ты...

Замер, и вдруг выдохнул:

— Как же я скучал.

И отвернулся, оперся руками о край тумбочки. Варвара замерла. Она видела, как его пальцы побелели, стискивая край мебели. Чутьë, смутное и неоформленное ещё толком ощущение, подсказывало ей, что нужно сделать, но она отчаянно трусила, не решаясь на простой жест. В этот раз промедление сыграло на её стороне, Корнелий снова заговорил.

— Ты не представляешь, сколько я просил за вас. Чего мне стоило ходить и просить. И я не смог ничего добиться. Вас заключат в Камне. Решение Троила. Можно сказать, личное его распоряжение.

Варвара снова промолчала.

— Я знал, откуда-то знал, что тебе там плохо, искал способы проникнуть на Буян. И однажды мне помогли. Один молодой златокрылый получил несколько странное задание, а чтобы не сесть в лужу, пришёл ко мне. Пока он делал свои дела, я разбил камень.

Корнелий продолжал стоять к ней спиной, отчего Варвара видела, как напряжены его мышцы. Она почти любовалась им. И остро чувствовала его состояние, хотя не могла видеть лица. Наконец, он развернулся.

— Я надеялся, что вы просто освободитесь. Что я тайком передам златокрылому ваши эйдосы, а сам снова уйду в глубокое подполье. Но когда я ударил, ничего не произошло. Раздался треск, подул ветер. Камень даже не раскололся. Никакого сравнения с Мировудом. Так я и решил, что не вышло.

Варвара несмело нарушила молчание:

— Я не помню, что там происходило. Отец помнит, я знаю, но не говорит.

— Он жив? — Корнелий избегал произносить имя.

— Да. А мама... Решила уйти. Я сама тоже сначала хотела, — девушка подняла глаза на бывшего стража. — Но подумала о тебе. И почему-то осталась.

Парень скрестил руки на груди.

— Меня не надо жалеть.

— Я не жалею. Ни о чем не жалею.

Девушка достала мобильник. Даже восьми ещё нет. Черт с ним. Варвара решительно набила смс отцу. Он и без неё вечер проведëт, всё же она не первый раз ночует не дома.

— Знаешь, я не поеду сегодня домой, — пояснила Варвара собственные действия. — Останусь с тобой.

— Снова решаешь за меня. Зачем?

Варвара опустила голову, прищурилась, смотрела исподлобья. Упрямство, можно сказать, было их фамильной чертой, и её, и отцовской. Вот и сейчас она не планировала отступать.

— Не хочу уходить. Не хочу оставлять тебя. И на этот раз я не уйду.

Она шагнула к парню. Подняла подбородок, чтобы смотреть ему прямо в глаза, будто в гляделки намеревалась играть. Голубые против песочных.

Кто из них первый рванулся друг к другу навстречу, она так и не поняла.

Скрипнул диванчик, уже не приветственно а скорее жалобно, когда они рухнули на него, целуясь. Варвара села Корнелию на колени, крепко обхватила бока ногами. Рванула свитер, стащила через голову вместе с водолазкой. По ключицам с глухим звуком стукнул кулон. Воздух был прохладным, это немного отрезвило, но от намерений своих девушка не отказалась. Только не сегодня.

Она укусила его за нижнюю губу, облизнулась. Провела языком по кадыку к подбородку. Мягкая светлая щетина защекотала язык. Начала расстегивать его рубашку, но запуталась, разозлилась, рванула ворот. Отлетела пуговица, а может даже и не одна, дробный стук раздался где-то в темноте. Но разве кто-то считал?..

Он накрыл губами её грудь, прихватил зубами сосок, отчего Варвара негромко застонала, запустила пальцы в кудрявые волосы, сжала в кулаке, оттянула назад. Нашла место на шее, где бьётся пульс, и прикусила, вырвав из его лёгких тихий вздох.

Они не столько ласкали друг друга, сколько терзали. Варвара понимала, что они оставляют друг на друге уйму следов, которые никак не предполагают двоякого толкования. Завтра, когда она вернётся домой, ей будет непросто скрыть то, что произошло. А о том, чтобы объяснить, не могло быть и речи. Но даже не подумала остановиться.

Варвара с силой сжала пальцы на его плече, оставив полукруглые лунки ногтей, когда он наконец справился с ремнём и застежкой её джинс и коснулся клитора через бельё. Они не разрывали контакта, раздеваясь. Он держал её руку в своей, а другой помогал стащить джинсы, которые зацепились за щиколотку. Было почему-то очень смешно.

Она больно прикусила кожу над ключицей, оставляя синяк, рваное дыхание щекотало влажную кожу на шее. Он наконец справился со своими брюками и позволил ей опуститься на него. Сначала в белье. Потом — без него, кожа к коже. Варвара наугад двинула бёдрами, затем помогла себе рукой. Вобрать его в себя до основания, скрестить лодыжки за спиной, плотно обхватив корпус. Только б не сбежал и не останавливался. И снова поцеловать, словно ужалить. Коротко, но чувственно.

Корнелий сжал её грудь, двинул бёдрами, отчего девушка запрокинула голову и окончательно отпустила контроль. Нет смысла держать себя в руках, когда во всём мире остались только вы двое, отчаянные и отчаявшиеся. Больше невозможно прятаться и ждать. Она хотела его всего: с чувствами, сомнениями, страхами, любыми решениями. И получила — всего и всё. Разом.

Мир подождёт.

* * *

— Ты очень красивая, знаешь? — Корнелий провёл ладонью по щеке Варвары, спустился к шее, лаская.

Они лежали в обнимку на старом диване. Девушка повернулась на спину, прогнулась в пояснице и потянулась, открывая его взгляду небольшую грудь с тёмными сосками. Корнелий перевернулся с боку на живот, узкий диванчик заскрипел недовольно пружинами. Варвара подвигаться не стала, еë плечо упиралось парню в предплечье.

— Мне приятно, что ты так считаешь.

Шевелиться после настолько бурной близости не хотелось. Хотя, наверное, стоило. Это только в фильмах люди могут себе позволить после секса радостно заснуть вместе. Реальная жизнь диктует свои условия, особенно, когда вместо гостиничного номера подсобка перехода, пусть и знакомая до последнего гвоздя в стене.

— Душ у тебя есть?

— За шторкой, — Корнелий махнул рукой в дальнюю часть помещения. — Переносной, но вода нормально греется. Руны.

Варвара встала с дивана. Снова потянулась. Нарочно, конечно. Обнажённая, стройная, даже худощавая, смуглая. Поймала его восхищённый взгляд и улыбнулась. Иногда какие-то простые жесты или взгляды значат гораздо больше слов.

— Сделаешь чай?

Он кивнул, и Варвара спряталась за штору. Включила воду, и только тогда позволила себе выдохнуть со всхлипом, отпуская чудовищное напряжение, державшее её в тисках с момента встречи. Пусть теперь только попробует её оттолкнуть. Она не для того его ждала и добивалась, чтобы снова своими или его руками всё разрушить.

Из душа она вышла быстро. Вода действительно была довольно тёплой, а бак объемным. Одежда уже лежала аккуратной стопкой на краю дивана. Варвара подошла к ней и стала одеваться. Корнелий скользнул в душ. Девушка помедлила, но присоединяться не стала. Рано. Не поймёт. К тому же, было ещё одно дело.

Она нашла рюкзак. Из внутреннего кармашка вынула блистер с таблеткой, поискала воду, но не нашла. Плюнула, положила рядом с чашкой — на тумбочке уже стояли две кружки, над которыми вился ароматный дымок. Выпьет, когда чай остынет. Села на диван, поджала ноги.

— Что за лекарство? — было бы странно, если бы Корнелий не обратил внимания на посторонний предмет.

Варвара хмыкнула, подождала, пока он сядет с ней рядом, уже одетый. Провела пальцем от его запястья к локтю, благо, рукава рубашки были закатаны, склонилась к его уху, провокационно прислонившись к плечу грудью, почти мурлыкнула:

— Ты же не хочешь папу сделать дедушкой?

Она рассмеялась, увидев выражение его лица. Он в смущении потер шею ладонью.

— Да... Об этом я не думал.

Корнелий взял её ладонь в свою и стал водить пальцем по линиям. Наверное, неправильно её понял, поэтому теперь избегал смотреть в глаза.

— О чем я ещё не думал, так это о том, что же будет, если мы с тобой снова встретимся.

— Предпочитаю не оправдывать ожидания людей, — Варвара наслаждалась простой лаской. — Хорошо, что ничего не представлял. У нас получилось всё великолепно.

— У тебя очень интересный узор на ладонях, ты знаешь? — парень обвёл кончиком пальца линии на ладони девушки. — Линии образуют пентаграмму.

Варвара фыркнула:

— Да, конечно. Это значит, что в линиях зашифрована моя судьба. Моя и тех несчастных, кто со мной связан.

— Ну, судьба вряд ли, — дипломатично заметил парень. — Но очень интересно, что именно пентаграмма... Что ты знаешь о музыке?

— Интересный логический переход. Ничего такого особенного, кроме базовых каких-то вещей, — она пожала плечами. — Я немного на гитаре играю. Как связаны пентаграмма и музыка?

Корнелий как будто бы проигнорировал вопрос.

— В древности не было нот в том виде, в котором они сейчас нам известны. И вся музыка строилась на пентатониках. То есть это мы сейчас знаем, что это была пентатоника, а тогда это был скорее набор гармоничных звуков, ложащийся в некоторый гармонический ряд — лад. Это звуки, которые тянутся друг к другу. Сейчас всё воспринимается и делается иначе. Сначала идёт нотная запись, а затем исполнение. А раньше наоборот, за исполнением шла запись, люди интуитивно понимали, что каждый звук — это сила, стихия.

— Всё ещё не понимаю, в чем дело, — Варвара заинтересованно следила за его лицом. Она вообще любила наблюдать за увлеченными людьми.

— Магия пентатоники в том, что любое произведение, сыгранное в ней, красиво звучит и навевает определённые ассоциации. Например, первые маголодии сыграны в до-мажорной пентатонике. Исцеляющие, поддерживающие и благословляющие. Потом уже были сыгранные в ля-минорной — боевые, воодушевляющие.

— Очень интересно, но к чему ты ведëшь, я всё ещё не понимаю, — Варвара скрестила руки на груди. Она терпеть не могла долгие вводные.

Корнелий понимающе усмехнулся:

— Я почти закончил исторический экскурс. Среди людей самая известная — китайская пентатоника. Каждый звук обозначал определённый структурный элемент общества и свою стихию. В нашем случае, я полагаю, речь может идти о людях, где каждому соответствует определенный звук. Своя роль в происходящем.

— То есть, ты пытаешься сказать... О ком?.. — зрачки Варвары расширились. Она мысленно начала перебирать в памяти знакомых, внутренне холодея. Связаны, связаны... Троих она знает наверняка. Четвёртый, наверное, Корнелий. А пятый. Кто пятый?..

— Не знаю, — Корнелий снял очки, потер глаза, и снова надел. — Пятеро, кто участвует в происходящем, прямо или косвенно.

Варвара задумалась, стала рассматривать ладони. Никогда не обращала внимание на такие мелочи, как рисунок линий. Правда ли?..

— А что там за звуки?

Корнелий стал показывать на вершины пентаграммы на её ладони:

— "Гун" — правитель, звук спокойный и умиротворяющий, "до"; "Шан" — чиновники, гармоничный, чистый и ясный, "ре"; "Цзюе" — народ, легкий, восходящий, полный жизни, "ми"; "Чжи" — дела, темпераментный, восходящий и радостный, "соль"; "Юй" — всё сущее, мощный и очищающий как водопад, "ля".

— В этом всём точно с головой погрязли отец и Даф, — девушка помотала головой. — Получается, что и я? Хотя бы потому, что помогаю им с расчётами. Может быть, ты?..

Корнелий покачал головой.

— Я точно нет. Ты — да, однозначно. В том числе и как его дочь. Даф, как та, кто рядом с ним. Они ведь вдвоём пытаются обратить происходящее?

— Вдвоём, — девушка напряжённо размышляла. — Но тогда нам неизвестны ещё двое? И почему ты исключаешь себя?

— Обо мне нет пророчества.

— Что?! — Варвара была шокирована. — А о ком оно?

— О том, кто может спасти мир, — парень внимательно смотрел девушке в лицо. — Ну, или немного изменить. Да, ты правильно понимаешь, кто-то из них двоих.

— Но почему рисунок у меня? Бред какой-то.

— Рисунок может вообще ничего не значить. Просто весьма любопытное совпадение, — Корнелий пожал плечами. — Пять человек, пять стихий.

— Да, — Варвара пребывала в замешательстве. — Просто совпадение.

Парень взял ладони девушки в свои. Она растерянно смотрела на него. Спросила, чтобы не молчать:

— Какие пять стихий?

— Вода, земля, металл, дерево, огонь. Что возвращает нас опять к пентатонике. Пять человек, каждый из которых сыграет свою роль в событиях. Больше не знаю, к сожалению.

— А почему пятёрка? Я от этих двоих слышала только вариант, что либо он, либо она.

Они по-прежнему избегали имени Арея, даже зная, что здесь их невозможно подслушать.

— На самом деле, да. Чтобы остановить происходящее, нужны двое. И определённые поступки от этих двоих. Но мир изменят все пятеро. Пятерка в нумерологии — это признак стремления к абсолютной свободе и полного неприятия любых правил и ограничений. Пятеро способны изменить мир до неузнаваемости, отринув старые догмы и мораль. Никто не говорил, что все пятеро будут преследовать одну цель. Так что всё вероятно.

Варвара усмехнулась:

— Отец наверняка огонь. Уж кто, если не он?

Корнелий в свою очередь вернул ей усмешку:

— Огню соответствует "Чжи", это нота "соль". Звук темпераментный, восходящий и радостный. Яркий и сильный. Ты можешь сказать такое об отце?

Варвара в задумчивости покачала головой.

— Нет, вот ярким его не назовешь. Колоритный, да. Основательный. Но яркий... Точно не он. А ты думаешь?..

— "Ля", не иначе. Мощный и очищающий. Если с него всё началось, им и закончится. Минорный лад, понимаешь? Бой, не исцеление. А огонь — это Даф.

Варвара подумала и мысленно с ним согласилась. Всё, что она знала об этой девчонке, вполне укладывалось в характеристику ноты-стихии. Огонь и вода... Сочетание несочетаемого. Интересно.

— А я?

— "Цзюэ" — дерево.

Девушка заметила, как потеплел его взгляд, обращённый на неё, вспомнила характеристику и снова мысленно согласилась.

— Так, себя ты исключил, значит, ещё два участника.

— Металл и земля.

— А мы можем как-то определить, кто это?

— Одного я скорее всего знаю, — парень снял очки и стал их протирать краешком рубашки. — Земля. Имени я тебе не назову, и не проси. Твой отец с Дафной наверняка в курсе, кто мутит воду и какие-то шаги делают. А ещё один... Это наверняка мужчина. Молодой, творческий. Может, на чем-то играет, может, сочиняет. Скорее всего и работает с металлом — сварка, ковка, прокатка — что-то такое.

Варвара замерла. Мужчина, связанный и с Ареем, и с ней. Теперь и с Даф. Макс?! Неужели?.. Чëрт, они же сами привели его в дом! Год назад ещё. Но как?! Он же обычный человек, просто друг семьи... Или нет?.. Она совершенно запуталась.

— Напомни мне, пожалуйста, — начала девушка медленно, — чтобы утром, как только я проснусь, позвонить отцу и кое-куда съездить. Хорошо?

— Напомню, — Корнелий внимательно смотрел девушке в лицо. — Ты что-то поняла?

— Кажется, да... — Варвара вдруг хищно усмехнулась. — Ты дал мне отличный повод кое-кому подправить форму лица.

___________________

(30) Алекситимия (греч., букв. — «без слов для чувств») — затруднения в передаче, словесном описании своего состояния.

(31) Метанойя (греч. — «сожаление (о совершившемся), раскаяние», «перемена ума», «перемена мысли», «переосмысление») — термин, обозначающий перемену в восприятии фактов или явлений, обычно сопровождаемую сожалением; раскаяние (особенно в психологии и психотерапии). В религиозной (особенно христианской) традиции имеет значение покаяния.