Отель «Очаг» (гет)

Всё, о чём Том мог думать — предстоящая встреча с Бруно Трэверсом. Вернее сказать, всё, о чём он заставлял себя думать. Дни тянулись медленно, но двенадцатое января неотвратимо наступило.

Том расположился в кресле просторной белой гостиной. Напротив курил трубку нестарый мужчина с чёрной гривой волос и орлиным носом. Красноватый дым, завихряясь, поднимался и растворялся в воздухе.

На кофейном столике между ними лежал раскрытый чемодан с драгоценностями.

— Любопытно, — каркнул мужчина, который предпочитал, чтобы его называли просто Бруно. — И какое из этих сокровищ самое эффективное?

— Всё зависит от ваших целей, — неторопливо начал Том повседневную речь. — Существует три типа проклятий, применимых к артефактам. Первые вызывают медленную и безболезненную смерть. Сколько на это уйдёт времени: неделя, месяц или год — зависит от силы чар. Для достижения результата предполагаемая жертва должна использовать такие артефакты ежедневно, желательно постоянно, и тогда в один прекрасный день она просто уснёт и не проснётся. Обратите внимание на перстень с чёрным ониксом для мужчин и серьги с топазом для женщин.

— Ишь ты, — задорно хмыкнул Бруно.

— Второй тип проклятий провоцирует медленную и мучительную смерть, — продолжал Том. — Такие артефакты начинают действовать сразу и схожи по эффекту с Круциатусом. Обычно их предпочитают использовать на переговорах, где нет лишних глаз. Поэтому и оболочки выбираются соответствующие, например, предметы посуды. Здесь представлены хрустальный кубок и инкрустированная золотом вилка.

Бруно вынул трубку из зубов и прокомментировал:

— Чтобы я ещё раз притронулся к чужой еде!

Том одобрительно кивнул и продолжил:

— Третий тип проклятий, как вы уже догадались, вызывает мгновенную смерть и работает по принципу убивающего заклятия. Это самые дорогие артефакты. Не всякая вещь выдержит напора столь сильной магии, поэтому тут используются изделия гоблинской работы или другие древние реликвии. Серебряный вампирский клинок пятнадцатого века, статуэтка девочки с букетом из слоновой кости и…

— То, что нужно, — перебил Трэверс, — девочка с букетом мне подходит. Будет очень символично, — он неприятно посмеялся и спросил: — Сколько с меня?

— Триста галлеонов, — ответил Том.

— Мерлинова борода! Недешёвая нынче смерть, но что поделать, — Бруно полез в карман. — Ну, Фоули, змей проклятый, придётся ещё раз ради тебя раскошелиться.

Том впился пальцами в подлокотники кресла.

— Речь о Гекторе Фоули, не так ли? — Том не мог не спросить.

— А то как же! Я смотрю, вы неплохо осведомлены, молодой человек, — в глазах Бруно заплясали искры.

— Да, доводилось слышать разные истории, — ответил Том. — Это правда, что он превратил заместителя в свинью?

Трэверс рассмеялся и поудобнее устроился в кресле. Он даже забыл про свои галлеоны, такое удовлетворение приносила ему эта тема.

— О, да. Все мы сначала посмеивались над его нравом. Но стало не до смеху, когда он крупно облажался. Помните, наверное? Ляпнул прессе какую-то глупость, дабы отвлечь внимание от планов Гриндевальда, — Бруно сипло посмеялся. — Как неосмотрительно.

— Гриндевальда? — изумился Том.

— Да, уже не секрет, что Фоули якшался с его сторонниками. Я, признаться, тоже был в этой команде, мы неплохо сотрудничали, а с Гектором и вовсе друзьями хорошими были. Но те отвернулись от него, когда лишились своего человека на посту Министра, а я нет.

— Так вы помогаете ему?

— Ещё чего! — прогремел Бруно, впрочем, не без удовольствия. — Я единственный, кто помогал ему в самый тяжёлый период, когда от него хотели избавиться все разом. Он приполз ко мне вымаливать денег, и я был великодушен, — Трэверс властно откинулся на спинку кресла. — И вроде как всё наладилось, но не тут-то было. Аманда, его многострадальная жёнушка, безвременно скончалась, и тогда ему вконец сорвало крышу. Он пал так низко, что предал даже меня. Этот подлец не только спустил все мои деньги, но и умудрился кому-то задолжать настолько, что его дом сожгли.

— Вы хотите отомстить? — предположил Том.

— В крайнем случае да. Видите ли, за время нашей так называемой дружбы я успел узнать его слабые места. Впрочем, он и есть одно большое слабое место, — усмехнулся Бруно. — В приступах пьянства, в моменты самых сильных откровений, он неизменно говорил только о своей драгоценной дочурке — всё, что у него осталось. Гектор пёкся о ней, но собственное разложение остановить уже не мог. Сейчас он где-то в бегах, прячется гад. Посмотрим, выполнит ли он хмельные обещания пойти ради неё на всё.

— И что вы собираетесь сделать? — Том похолодел.

— Сейчас мои люди ищут малютку Гвендолин. Недавно её видели в кафе на Пуддинг-лейн. Ну а дальше дело техники — пытки, шантаж. До её жизни мне нет особого дела, если в срок получу своё, она останется жива. Если её папаша и после этого не одумается, тогда в ход пойдет уже другая девочка, — Трэверс плотоядно кивнул в сторону статуэтки из слоновой кости, и лицо его стало походить на волчье. — Для Гектора не осталось ничего святого, а в моей жизни святое ещё есть, и это деньги.

Пульс стучал в висках, крепкий запах табака сдавил горло, но Том нашёл в себе силы говорить ровно и спокойно:

— Мне посчастливилось знать мисс Фоули. Она работает на Истчип, в отеле «Очаг». И вашим людям лучше заглянуть туда во вторник — у неё ночная смена.

Том до сих пор корил себя за ту минутную слабость и сейчас искупил свой грех. Едва ли от этого стало легче.

— О, старый добрый «Очаг», я там бывал, — ностальгически протянул Бруно. — А откуда такие подробности? Доводилось пожить у них?

— Да, — только и сумел выдавить Том.

— Я проверю эту информацию и, если всё так, можете быть уверены, что заручились моей поддержкой. Толковый вы парень, Том.

Это работает безошибочно: интересуйся собеседником, и он непременно решит, что ты умён. Том ушёл от Трэверса с ощущением, что продал не только девочку с цветами. Должно ли его это волновать? Нет. В конце концов, он получил, что хотел.

Следующие три дня он напряжённо выжидал, прислушиваясь к каждому звуку, рассматривая каждого постояльца. Его немало беспокоил успех предприятия, поэтому всё, что он мог делать во вторник вечером — это мерить шагами комнату.

«Нет, слишком рано, — прикидывал он. — Не сегодня».

«Магия друидов» оказалась немногим лучше «Драгоценностей в домашних условиях», но даже несмотря на смертельно нудное чтиво, уснуть той ночью было невозможно.

А дальше всё как в тумане. Том словно под Империусом просыпался по утрам, жевал картонный завтрак и машинально оказывался в «Горбин и Бэрк». Он всегда наперёд знал каждый следующий шаг, а сейчас будто угодил в зыбучие пески.

Он возненавидел бессонницу, поэтому каждую ночь опрокидывал пузырёк зелья Сна без сновидений, хотя никогда раньше не прибегал к таким радикальным методам.

Говорящее зеркало давно не тревожило сожителя, да и он всячески избегал своего отражения: под глазами залегли глубокие тени, острые скулы обтянула бледная кожа. Вид был такой, словно он подхватил драконью оспу.

После работы Том взял обычай трансгрессировать к подножию лестницы. Но та, которую меньше всего хотелось видеть и которая до сих пор была невредима, догнала его прямо на ступеньках.

— Том! Да постой ты.

Он вцепился в холодные перила и застыл как статуя.

— Ты возвращаешься уставшим в последнее время, может, я могу тебе помочь? — начала Фоули.

Бескровные губы растянулись в жуткой усмешке:

— Интересно как?

— Ты ведь занимаешься поиском артефактов?

— Допустим, — выговорил он.

— Я подумала, может, тебя заинтересует коллекция моей троюродной тётушки? Говорят, у неё даже есть реликвии времён Основателей.

— Не сейчас, Фоули, — отмахнулся Том и тут же мысленно спросил себя: «А когда?»

Каждый день он сомневался, что увидит её снова, по крайней мере, в здравом уме и с желанием поделиться историей о троюродной тёте.

На миг он задержал взгляд, словно запоминая её черты для дальнейшего опознания: аккуратная линия роста волос, едва заметная родинка на правой щеке, лёгкий румянец.

За восемь лет он привык к факту существования этой девушки, а сейчас почти даже смирился с тем, что она вот так просто вторгается в личное пространство, навязывает какую-то жалкую помощь.

— Сама себе помоги, — наверное, он сказал это вслух.

Вечером двадцать второго января Горбин рывком распахнул дверь в подсобное помещение своей лавки и недружелюбно гаркнул:

— Сова!

Резные черепа обратили пустые глазницы на сидящего за столом юношу. Он отвлёкся от груды бумаг, медленно отложил перо и встал.

Грозного вида неясыть ждала его за грязным стеклом уличной витрины. Доставленное ею короткое письмо гласило:

«Благодарю за содействие, мистер Реддл, вы несказанно мне помогли. Добра, как и зла, я не забываю, поэтому будьте уверены, что однажды отплачу вам той же монетой.

P.S. Придержите для меня ту чудесную вилку, хочу угостить кое-кого ужином.

С уважением, Б. Трэверс».

Том смял письмо и всмотрелся в заснеженный переулок. Ледяной ветер запутался в волосах. Вид, к которому он успел привыкнуть за долгие месяцы работы в Лютном, сейчас почему-то выглядел иначе, а, может, Том просто впервые обратил на него внимание.

Он вернулся к столу, но думать больше ни о чём не мог, поэтому просидел без дела до конца рабочего дня, невидящим взглядом уставившись на пыльные полки.

— Ну что там? — проворчал с порога Горбин, который зачастую избегал называть своего приказчика по имени.

Том всегда знал, что этот торгаш его побаивался.

— Я планирую закончить отчёт, мистер Горбин. Вы не возражаете, если я задержусь здесь чуть дольше?

Горбин смерил помощника подозрительным взглядом, но противиться не смел.

— Как угодно, — буркнул он, уходя.

В торговом зале погасли огни, щёлкнул замок входной двери, и Том остался в одиночестве.

Ему и раньше доводилось отсиживаться здесь, когда вид дохлых крыс в предыдущей квартире становился невыносимым. Под предлогом незаконченных дел он оставался ночевать в этой самой комнатке, а утром делал вид, что приходит на работу как обычно.

В то время Том приноровился блестяще трансфигурировать кровать из двух стульев и превращать её обратно. Сегодня он сделал то же самое.

«Сегодня», — эта мысль давно щекотала разум. Она зашевелилась даже раньше, чем прилетела сова с очевидным подтверждением его смутных догадок.

Сегодня в воздухе витала опасность и, казалось, её можно было ощутить кожей. Сегодня был особенно холодный ветер, проникавший в самые лёгкие и оседавший там морозной коркой.

Том лежал на спине, наблюдая, как причудливые тени, чернее самой тьмы, плясали на потолке. Он их не боялся, потому что точно такие же бились внутри.

Внезапно сердце сковал беспричинный ужас, он судорожно вдохнул и вскочил с постели. Стены будто ожили, нашёптывая что-то на своём языке, и Том мог расшифровать их призыв: «Сейчас! Сейчас! Сейчас!»

Отмахнувшись от жуткого наваждения, он вылетел в залитый лунным светом зал, обводя озверевшим взглядом витрины. Он искал хоть одну ничтожную причину остаться, пока не остановился как вкопанный напротив камина.

В неясном терзании Том накинул капюшон и опустил похолодевшие пальцы в летучий порох. Он уже решил, что это сон, потому что только во сне, причём в кошмарном, он мог позволить себе такую глупость.

— Отель «Очаг», — произнёс чей-то голос, но точно не его собственный.

Жар охватил всё тело, он будто заживо сгорал, рассекая пространство в стремительном полёте. Сполох зелёного пламени, и слух пронзил грубый возглас: «Что за чёрт?!» Сомнений не было: они уже здесь.

Том вжался в стену камина, пропуская мимо красную вспышку, и тут же достал палочку.

Свет люстры на миг ослепил привыкшие к темноте глаза. Осмотревшись, словно хищник, он отыскал среди красок жёлто-зелёное пятно: Гвен забилась в угол у буфета, выставив перед собой рыжую палочку, как меч.

Её окружили двое в чёрном, которые завидев незваного гостя, впали в секундное замешательство. Разум вмиг отчистился, Том скорее почувствовал, нежели услышал свист заклятия за спиной и тут же отскочил. Луч угодил в буфетную стойку, откуда с треском посыпались тарелки.

Сзади раздался третий голос:

— Хватайте девчонку, я с ним разберу…

— Ступефай! — Том не дал ему договорить.

Мужчина отлетел в угол и замер без чувств. Череп ударился о стену так, что будет удивительно, если его обладатель вообще выживет.

Один из тех двоих, что окружили Гвен, сорвался с места и выкрикнул:

— Экспульсо!

Вертикальным взмахом отразив атаку, Том направил палочку в сторону буфета и приказал:

— Ваддивази! — разбитые тарелки взмыли в воздух.

Волшебник попятился и кинулся наутёк, а Том широким движением послал рой осколков ему вдогонку.

— Инкарцеро! — это заклятие предназначалось для Гвен.

— Протего! — воскликнула она и тут же пустила в соперника Жалящими чарами.

Он одёрнул руку и взревел:

— Дрянь! Мерзкое отродье!

Том крепче сжал палочку. Подходящее заклятие пришло в голову моментально:

— Силентиум мортале!

Волшебник схватился за горло, открывая рот, но не издавая больше ни звука. Вдруг спину будто полоснули невидимые когти, а сзади послышался крик:

— Я же говорил, что разберусь с ним! Шевелитесь!

Том упал на колени и поднял голову, капюшон сполз вниз. Затуманенный взгляд поймал искаженное ужасом лицо Гвен, которая только сейчас его узнала. Тогда её растерянность схлынула, а из палочки вырвалась мощная струя пламени, и на этот раз не призрачного.

Двое наёмников бросились в рассыпную, а третий, который только что разделался с осколками, завизжал:

— Уходим!

Том поднялся и с трудом удержался на ногах, в глазах потемнело. Хлопки аппарации один за другим отдавались в голове вспышками боли.

В следующую секунду Гвен оказалась рядом.

— Ты в порядке? — кажется, она дрожала.

Том кивнул, только чтобы от него отстали. Вместо этого она обвила его руками и вжалась в грудь, он не успел ничего сделать.

— Это просто чудо, что ты появился, — шептала она куда-то в воротник мантии, и горячее дыхание обжигало тело даже сквозь одежду. — Я подумала, это снова из «Летучей мыши», но нет.

Том не шевелился, он чувствовал, как отчаянно колотится её сердце, а может, и его собственное. Склонив голову к светлым волосам, он невольно втянул этот потрясающий цветочный запах, когда на лестнице послышался топот многочисленных шагов.

Том дал себе ещё пару секунд, а потом осторожно отстранился, и поток стылого воздуха разделил опалённые близостью тела.

— Пойди успокой их, — негромко произнёс он.

Совершенно растерянная, Гвен подняла воспалённые глаза, явно не понимая ни слова. Том просто молча рассматривал её до тех пор, пока в холл не высыпалась кучка сонных и перепуганных постояльцев.

— Что тут стряслось? — буркнул мужчина в клетчатой пижаме.

Гвен только теперь пришла в себя и посмотрела уже серьёзным, осознанным взглядом.

— Никуда не уходи. Ты слышишь меня?

— Тебя ждут, — напомнил Том и пронаблюдал, как она напустила на себя беззаботный вид.

— Простите ради Мерлина, — оправдывалась Гвен, — проказник Бифф снова учинил разбой. Не волнуйтесь, ничего страшного…

Том собрался с силами и немедля трансгрессировал в коридор четвёртого этажа.