Отель «Очаг» (гет)

Вечер понедельника обещал быть спокойным, но кто сказал, что жизнь умеет сдерживать обещания?

— Стойать! — за спиной раздался грубый голос с редким акцентом.

Том, которому понадобилось пару секунд, чтобы прийти в себя после трансгрессии, круто развернулся. Мужчина с коротко остриженными волосами и квадратным лицом уже целился в него:

— Ни с место, — скомандовал он, обводя Тома странным сканирующим заклятием сверху донизу.

Том запустил руку в карман, как вдруг почувствовал сдерживающее прикосновение.

— Всё в порядке, Сандор, это мой друг, — рядом оказалась Гвен, которая в защитном жесте взяла Тома под руку и сейчас оправдывалась перед этим квадратным.

Он на миг отпустил контроль, всё существо откликнулось на тепло прильнувшего к нему тела.

— Он показаться мне подозрительным, я бы хотеть тщательнее его проверить. От него за миля веет тьмой.

— Не беспокойтесь, мистер Молнар, я ручаюсь за него, — уверяла Гвен.

— Я выполнять свой обязанность. Это мой долг.

— Обещаю, что больше не буду препятствовать вашей работе, но прошу, сделайте единственное исключение. Это Том Реддл, он живёт здесь четвёртый месяц и знает меня восьмой год.

— Я видеть его впервые, — упрямился тот.

Взгляд мужчины остановился на руке, где угрожающе блеснуло кольцо Мраксов. Кто бы это ни был, он неплохо соображает.

— Позвольте успокоить вас, — вмешался Том. — Так вышло, что моя работа заключается в постоянном взаимодействии с тёмными артефактами. В остальном можете быть уверены: я такой же законопослушный гражданин, как и вы.

Твёрдые взгляды столкнулись в немом поединке. Мужчина долгих несколько секунд сверлил Тома глазами, а потом недоверчиво отступил. Гвен от греха подальше увела подозреваемого за столик.

— Что за верзила? — кажется, только теперь Том очнулся.

Гвен уселась напротив, ободряюще улыбаясь.

— Это Сандор Молнар, наш новый смотритель на испытательном сроке. Правда, он прелесть?

— Прелесть? — Том в холодном возмущении обернулся ещё раз, чтобы посмотреть, как эта прелесть обшаривает шляпу растерянного постояльца. — Он распугает всех ваших клиентов.

— Не знаю, почему он так на тебя взъелся. До этого вёл себя повежливее.

— Ещё один выпад в мою сторону, и мне придётся проверить его боевые навыки.

— Потерпи неделю, дальше он будет выходить только в ночную смену. Познакомлю его с Биффом, — мечтательно протянула Гвен.

В силу своей отходчивости она перестала прятаться, шарахаться от Тома в коридорах и вообще заметно оттаяла. Не прятался и он: змеи любят греться на солнце.

Каждый вечер Гвен хвасталась, какой ладный у них смотритель и рассказывала о нём бесполезные истории, как это делают обычно владельцы жмыров. Было загадкой, как она вытягивала из Сандора всяческие сведения, потому что, казалось, он немой. Только кивал или качал головой, как каменное изваяние неся свою службу. В присутствии посторонних молчал, а если говорил, то с трудом: «Бонни, ви готовить гуляш?»

— А в тридцать пятом Сандор чуть не погиб! — Гвен воистину наслаждалась драматичностью этих небылиц. — Когда он охранял ювелирный в Будапеште, местные вампиры устроили облаву. По его словам, подлые, гнусные твари. Посоветовал никогда не иметь с ними дела. Он-то знает. Человек, который всю жизнь прожил в Венгрии, считай, в логове этих существ. Говорит, они вообще с волшебниками не ладят и промышляют тёмной магией. Особой её разновидностью — вампирской.

— У них есть чему поучиться, — прокомментировал Том и пристально проследил за реакцией собеседницы.

Та посмотрела строго, но тут же смягчилась, не придав его словам должного значения.

— Махнуть бы в Будапешт. Сандор вдохновил меня, сказал: «Восходительный город».

— Чего же ты ждёшь? — машинально спросил Том, которого вдруг захватила идея о вампирских секретах бессмертия. Пожалуй, он мог бы отправиться в Венгрию после Албании.

— Иногда мне кажется, что все мои мечты обречены. Чувствую себя мелкой рыбёшкой среди акул, — призналась Гвен и умолкла.

Эта убеждённость в собственной никчёмности только быстрее её погубит. Невидимая нить разговора натянулась, но Том не спешил её обрывать.

— Ты роешь себе могилу, — бросил он.

Гвен невесело усмехнулась.

— Тётушка говорила то же самое, когда я за завтраком выпивала Бодрящее зелье.

Том упёрся губами в сжатый кулак и приготовился ждать, как зверь в засаде. Ни единого лишнего шороха.

— Она старой закалки и не приемлет последних изобретений, не доверяет им. Зато страсть как любит всякое старьё: у неё не дом, а подземелье Гринготтса. И неудивительно, скажу я тебе, ведь она потомок Пенелопы Пуффендуй.

Том стиснул зубы, готовый прикончить любого, кто помешает этому разговору.

— Сходи к ней, Том. Я дам тебе адрес, — она приманила перо с пергаментом и действительно начала что-то чёркать.

«Гвен, милая Гвен, ты не ведаешь, что творишь».

— Она будет в восторге, если предложишь ей что-нибудь новенькое. А ты будешь в восторге, узнав, сколько она тебе за это заплатит.

Том принял заветный листок из тёплых пальцев.

— По секрету, — добавила Гвен, — тётушка с ума сходит от цветов. В своё время она даже научила меня создавать орхидеи и розы. Если что, я этого не говорила.

Том по сей день держал в голове слова Галатеи Вилкост: «Не забывайте, что вы волшебники, а волшебникам следует всегда доверять интуиции. Прислушайтесь к себе и позвольте магии, что наполняет вас, указать верный путь. Это компас, который никогда не ошибается. Берите пример с Пруэтта. Притворился сегодня смертельно больным и отдыхает в лазарете. Как знал, что я назначу неожиданную контрольную. Достаём пергаменты!»

Сейчас стрелку внутреннего компаса неуклонно тянуло по адресу, написанному неровной чернильной строкой: «Графство Корнуолл, деревня Тинворт, Фаунтин-плейс, дом 8». Будто неведомые голоса из прошлого и будущего влекли за собой, звали Тома по-змеиному.

— А, Смит, — крякнул Горбин, изучая пергамент. — Эта старуха только экспонаты музейные собирает да бестолковое барахло. Впрочем, есть у неё одна бесценная вещица, которую я хотел бы получить, но это пустая трата времени. Сейчас мне нечего ей предложить. Разве что рунический оберег, который уже второй год никто не покупает, чтоб его…

— Я найду товар, — горячо сказал Том.

Горбин смерил приказчика скептическим взглядом:

— Убытки, которые я от этого понесу…

— Я возмещу все убытки, — Том раньше не позволял себе перебивать вышестоящих, но сейчас тёмное нетерпение взяло верх.

Секундная судорога исказила лицо Горбина, после чего он махнул костлявой рукой и удалился. Этот жест обычно означал согласие, поэтому Том незамедлительно отправился по адресу. Правда, по другому адресу.

— Мистер Реддл, — поприветствовал Рафаэль Колдуэл. — Я был уверен, что мы ещё свидимся, — меланхоличный взгляд из-под полуопущенных век придавал ему сходство с камуфлори.

На этот раз они заключили весьма успешную сделку, в ходе которой Том получил нефритовое колье и напольную вазу с фазанами по приемлемой цене. Уходя, он бросил взгляд на несуразную Фортуну, которая — он готов был поспорить — ему подмигнула.

Хэпзиба Смит оказалась в высшей степени неприятной и, с позволения сказать, вульгарной женщиной. В высоком рыжем парике мог поселиться целый выводок корнуэльских пикси. Ей богу, она украла их улей и нахлобучила себе на голову.

Отдельного внимания заслуживал импровизированный огород, который расположился на бесценном резном буфете из красного дерева. Прыгучие луковицы так и норовили вырваться из горшков, разбрасывая вокруг себя землю, осыпая роскошный ковёр клочьями грязи. Эта дама явно не умела обращаться с сокровищами, которые по воле судьбы оказались в её руках. Том мог бы распорядиться ими лучше, особенно если найдутся те, что заслуживают его внимания.

— Пришлось ли вам по вкусу колье, миссис Смит? — поинтересовался он во время их второй встречи.

— Том, дорогой, к чему эти условности, — заявила та. — Можете звать меня Хэпзибой.

Том скривился в учтивой улыбке, которая, впрочем, сполна устроила миссис Смит. В прошлый раз он так и сбагрил вазу с фазанами. Теперь легко отделаться не удастся, её явно потянуло на дружескую беседу:

— Чем живёте помимо вашей обожаемой работы?

Она придвинулась ближе, и в нос ударил тошнотворно-сладкий запах с послевкусием мертвечины. Может, старуха начала заживо разлагаться? Мерлин, этот одеколон мог привлечь разве что инфернала.

— Меня интересуют путешествия, — нашёлся Том, едва заметно отодвигаясь.

— Не знала, что вы охотник за красивыми видами!

— Я охочусь в первую очередь за знаниями, мадам.

— Это похвально, — жеманно улыбнулась Хэпзиба и добавила: — Прежде чем я куплю ваше украшение, не хотите ли пропустить чашечку какао? Или чего-нибудь поинтереснее? Тот старый буфет хранит в себе не только пыль, но ещё и пару бутылок французского как раз для такого случая.

— Не откажусь от какао.

О, та среда тянулась особенно долго. Будто он снова вернулся в Хогвартс, а в расписании четыре подряд урока у профессора Бинса. Почти невыносимо.

Вечером он изучал свежий «Пророк», когда за дверью послышались мягкие шаги. Том безошибочно мог определить, кому они принадлежали. А вот стук в дверь последовал странный — неуверенный. Он поднялся со стула и бесшумно приблизился к выходу.

Гвен стукнула в последний раз, ещё тише, и звук скрипящих половиц стал отдаляться. Том распахнул дверь и остановился на пороге, всматриваясь в светлые волосы сквозь темноту коридора. Казалось, она сожалела, что ей всё-таки открыли. Том направил палочку на канделябр, и всё вокруг просветлело. Кроме выражения лица стоящей напротив.

— Пришла узнать, всё ли в порядке, — отрапортовала та.

— Неужели? — испытующе спросил Том.

— Плановая проверка, — она вздёрнула подбородок.

— В твой выходной?

— Я…

— Проверяй, — Том отступил, приглашая войти.

— Но…

— Иди проверяй. Зеркало целое, мебель на месте, я даже починил окно, — при этих словах она нервно сглотнула. — Или, может, ты пришла по другому поводу?

Том видел Гвен насквозь и одновременно не мог даже представить, что у неё на уме. Как в той старой присказке: она была открытой книгой, но на незнакомом языке.

— Хотела предупредить, — помедлив, начала Гвен. — Завтра мы устраиваем праздник для гостей. Танцы.

— Причём здесь я?

— Не перебивай! — вспыхнула она и тут же шумно выдохнула. — Ты не хочешь пойти со мной?

Том десятки раз получал подобные приглашения и всегда неизменно отказывал. «Пойдешь с нами на вечеринку, Том?», «Ты пригласишь меня в Хогсмид или нет?», «На следующей неделе у меня день рождения, и я тут подумала…».

— Не заставляй меня повторять, — процедила Гвен чуть ли не с угрозой.

— Не умею танцевать, — выловил он первое, что пришло на ум.

Та подняла горящий взгляд с отсветом досады.

— На Хэллоуинском балу мне так не показалось.

Том вскинул брови и усмехнулся:

— Так ты наблюдала за мной на балу?

Гвен тяжело дышала, словно вулкан, готовый разразиться лавой. Секунда, и она, потушив канделябр, зашагала прочь в густую тьму.

* * *

Гвен разложила на столе три пергамента, но никак не могла начать составлять приглашения друзьям. Сердце колотилось, из головы не лезла эта холодная усмешка, этот унизительный тон.

Да, она наблюдала за Реддлом на балу. От них с Аделиной невозможно было оторвать глаз. Окружающие, казалось, даже расступались, освобождая место для этой пары. Они были бесподобны, он был бесподобен.

Гвен в тот вечер танцевала с Лу, а Дэйзи с Аланом. Это правильно, так должно быть, и завтра ничего не изменится. Как она вообще могла допустить мысль об обратном и не позвать друзей на завтрашний праздник?

Как? Просто иногда ей казалось, что Реддл взаимно наслаждается её обществом. В тот вечер, когда Гвен рискнула заявиться к нему с шахматами, её не покидало чувство, что рядом лежит огромный ягуар и… мурлычет. Она тайком любовалась, как он сжимал губы, обдумывая следующий ход. И стоило проиграть, чтобы увидеть проблеск улыбки на бесстрастном лице.

Он сосредоточенно хмурился, и тогда между бровями залегала вертикальная морщинка. Он расслаблялся, откидываясь на спинку стула, и чёрная прядь своенравно падала на лоб. И сколько бы Гвен ни рассматривала его черты, ни пыталась его понять, он всегда оставался непостижимым, далёким. В глубине души она чувствовала, что никогда не сможет во всех смыслах приблизиться к нему. И это странно ломало.

Она отчаянно клялась и обещала себе не допускать этих мыслей, но они обстоятельно вили свои паутины, щекотали маленькими лапками сознание, прокрадывались в сны, заполняли пустоту и оставляли её после себя.

Она упорно игнорировала тревожные звоночки. В конце концов, её просто тянет к нему, неужели она совершает что-то плохое, поддаваясь этому притяжению?

* * *

Том захлопнул дверь и провёл похолодевшими пальцами по лицу. С губ сорвался безумный смешок. Он до сих пор не мог угомонить сердцебиение. Прямо как в то время, когда он был ещё слишком восприимчив к миру, слишком впечатлителен.

«Ты не хочешь пойти со мной?» — разгорячённая, решительная, она выглядела ровно так же, когда отбивалась от врагов.

В глаза ударил свет, словно солнце взошло за секунду. Жёлто-зелёное сияние залило комнату, и Том без труда понял, в чём дело: насмешка судьбы. Он извлёк из тумбочки светящийся шар, который лежал там месяц и который что-то знал о счастье.

Пару мгновений спустя стекляшка уже со свистом летела с четвёртого этажа, а взгляд Тома упал на сегодняшний номер «Пророка» и дату в уголке: «Среда, 13 февраля».