Хэллоуин (джен)

31.10.1989г.

Гарри

Кто придумал уезжать из дома на Хэллоуин? Каждый год дядя Вернон с тётей Петуньей ездили к тёте Мардж, говорили, что это традиция. Дадли любил эти поездки, ему-то тётя Мардж всегда готовила красивый костюм для походов за угощениями к соседям. Мне костюмов не доставалось никогда. Даже прошлогодние костюмы Дадли не разрешали надевать, и я ходил в обычной одежде. А без костюма никто конфет не давал.

Вот если бы мы оставались дома, я бы, наверное, смог придумать и сделать свой костюм сам. Я видел несколько простых костюмов на ребятах, пока ходил с Дадли. Но даже если бы я что-нибудь сделал, то не смог бы взять это с собой. Тётя Петунья всегда проверяла наши вещи перед поездкой и не разрешала брать лишнего.

В прошлом году я попытался сделать костюм дома у тёти Мардж, но Дадли это увидел и всё рассказал взрослым. В итоге я получил только взбучку.

Вчера тётя Петунья предложила мне выбрать, куда я хочу в этом году поехать — с ними к тёте Мардж или с миссис Фигг к её подруге. Если честно, то миссис Фигг я не любил. У неё дома постоянно пахло капустой и было слишком много наглых кошек. Я люблю животных, но не когда их так много. Я уже хотел выбрать поездку к тёте Мардж, но Дадли снова начал кричать и обещать, что в этом году он с друзьями обязательно соберёт все-все конфеты в округе. Мне же снова придётся ходить за ним и носить его угощения, но брать их мне никто не разрешит. Поэтому я выбрал поездку с миссис Фигг.

Оказалось, что подруга миссис Фигг жила в мрачном городе под названием Коукворт. Ехать до него пришлось очень долго. Мы всю ночь тряслись в автобусе, и я уже начал жалеть, что выбрал эту поездку. А потом, во время знакомства миссис Пул — та самая подруга — сказала, что я похож на пугало, которое стоит на поле неподалёку. Зато, когда нас разместили по комнатам, я получил полную свободу. Обе старушки занимались своими делами и не обращали на меня никакого внимания.

Было очень скучно. Меня поселили в маленькой гостевой комнате, но никто не сказал, чем я могу заняться. Обычно я так не делал, но сейчас очень хотелось совершить какую-нибудь шалость. Я знал, что прыгать на диване нельзя, особенно если он такой старый, но удержаться не смог. После пары прыжков шов на диванной подушке разошёлся, и из неё полез наполнитель. Мягкие кусочки чего-то пожелтевшего напомнили мне про пугало, с которым меня сравнили.

— Можно мне прогуляться? — спросил я, заглядывая в гостиную. Миссис Фигг и миссис Пул смотрели какой-то фильм по телевизору.

— Конечно-конечно, чего сидеть дома, иди погуляй, — отозвалась миссис Фигг.

Сначала я решил сходить на то самое поле и посмотреть на пугало. И чего миссис Пул сказала, что мы похожи? Разве что одежда у нас одинаково старая и растянутая. Стало немного обидно. Я снова посмотрел на свой растянутый свитер, доставшийся мне от Дадли, на штаны, подвязанные верёвкой, и улыбнулся.

Возвращался в дом миссис Пул я очень тихо, чтобы никто меня не заметил. Я выгреб весь наполнитель из порвавшейся подушки, пообещав себе потом всё вернуть на место. Я даже зашью её, но позже. Сначала я должен был сделать свой первый костюм.

Засунутый под свитер и в штаны наполнитель из диванной подушки сделал меня пухлым, почти как Дадли, но мягким. Рукава и штанины пришлось подвязать шнурками, чтобы ничего не выпадало. Тихонько выбравшись на улицу, я снова пошёл на поле. Двигаться стало неудобно, наполнитель мешал, но я всё равно шёл вперёд. Снимать с пугала дырявый жилет оказалось сложно. Оно сильно выше меня. Зато соломенная шляпа легко подцепилась палкой и свалилась с его головы. Когда добытая (почти в бою) одежда оказалась надета, я украсил свой костюм соломой так, чтобы она отовсюду торчала. Посмотреть на себя было негде, но наверняка получилось здорово. Настало время идти за конфетами!

По улице, где жила миссис Пул, уже бродило много ребят. Почему-то ходить вместе с ними мне не хотелось. Наверное, потому, что я всегда ходил с Дадли, и это было шумно. Не люблю, когда шумно. А вот за полем с пугалом была река и мостик, за которыми тоже были дома, но не было детей. Туда я и отправился. Но скоро понял, что это была плохая идея.

Я стучал в каждую дверь и ждал, но никто не открывал. Не может же быть, чтобы на целой улице никто не жил? Так бывает только в кино.

В окне последнего дома мелькнул свет. Совсем чуть-чуть, маленький огонёк. Может, там зажгли тыкву-фонарь? Я направился к двери и постучал со всей силы. Подождав какое-то время, я снова постучал.

Дверь тихонько скрипнула, а на пороге оказался высокий мужчина в странной чёрной одежде. Такую, наверное, носили в старые времена. Почти всё его лицо скрывала чёрная маска, а длинные волосы были зачёсаны назад. Точно! Так в кино выглядят вампиры! Значит, он тоже был в костюме.

— Здравствуйте, сэр, — сказал я и улыбнулся. Он промолчал. Может, с вампирами принято по-другому здороваться?

Мужчина долго молчал и смотрел на меня, а потом тихо сказал:

— Пугало? Оригинально.

Когда он зашёл в дом, я уже думал, что мне снова не повезло. Но дверь не закрылась до конца, и я решил подождать. Через несколько минут он вышел на крыльцо и протянул мне корзинку, похожую на тыкву и наполненную сладостями. Так много я не ожидал собрать даже за весь вечер.

Я почувствовал себя очень счастливым. И этим счастьем захотелось поделиться. Раньше, чем успел об этом подумать, я обнял доброго «вампира». А потом, пока он не опомнился, поблагодарил его за угощение и побежал в сторону дома миссис Пул.

Это самый лучший Хэллоуин в моей жизни!

Северус

Для кого-то 31 октября — праздник, многие волшебники и магглы отмечают в этот день Хэллоуин. А для меня — это день траура.

Первые два года Альбус Дамблдор пытался вразумить меня, объяснял, что у меня есть обязанности, что я не могу себе позволить бросить всё, предаваясь страданиям и сожалениям. Что я, в конце концов, декан, и целый факультет зависит от меня. Но что бы он не говорил и не предпринимал, какие бы попытки меня развеселить не совершал — ничего не помогало. На третий год Дамблдор сдался. Он в очередной раз покачал головой, сказав, что вот так преподаватель, а тем более декан выглядеть не должен. Нужды объяснять, как именно не должен выглядеть декан, не было — одного взгляда на меня хватало, чтобы понять, что он имеет в виду.

С тех пор 31 октября стал моим официальным выходным. Более того директор просил меня не находиться в стенах школы в этот день, дабы никто из учеников даже случайно меня не увидел. Прочие учителя, не говоря уже о деканах, даже мечтать о таком не могли — получить выходной среди учебного года, да ещё в праздничный день, когда подростки и вовсе становятся неуправляемыми. Мне кажется, они мне даже завидуют. Но завидовать тут абсолютно нечему. Это траурный день. День скорби.

Едва часы возвещают о наступлении этого самого дня, как я возвращаюсь туда, где всё началось. В место, где я когда-то познакомился с весёлой рыжей девочкой с зелёными глазами. В место, где мы стали друзьями. Год за годом сценарий не меняется — с утра до вечера я вспоминаю ушедшие дни и свою подругу, заливая воспоминания алкоголем.

Так происходит и сегодня. День уже близился к завершению, темноту в комнате разгоняет лишь пламя в камине. После полуночи я выпью протрезвляющее и антипохмельное, а затем отправлюсь в школу, возвращаясь к своим обязанностям. Но сейчас я могу себе позволить ещё немного выпить. Прикрываю глаза и делаю очередной глоток, уже не ощущая вкуса.

Внезапно тишина разрывается стуком в дверь. Довольно неожиданно для этого места. В Паучьем тупике уже давно никто не живёт. Единственный более-менее жилой дом на этой улице принадлежит мне. Кто может стучать, да ещё в такое время? Предположения лезут самые ужасные. Рука непроизвольно тянется к протрезвляющему. Такой вечер испортили.

Едва зелье успевает подействовать, как раздаётся повторный стук. Приготовив палочку, отправляюсь к двери, но прежде чем открыть её, всё же привожу себя в порядок. Парой простых заклинаний разглаживаю одежду, собираю волосы в хвост и прячу лицо за маской.

Чего я точно не ожидал, открывая дверь, так это увидеть ребёнка. Передо мной стоит маленький мальчик, одетый в нелепую одежду. Худое лицо и тонкие запястья совсем не вяжутся с почти круглой фигурой, а торчащая отовсюду солома и широкополая шляпа напоминают мне пугало, что стоит за рекой уже много лет. Точно, у магглов же была такая традиция — наряжаться разными существами и отправляться выпрашивать угощения. Ещё раз внимательно осматриваю ребёнка. Такого костюма я ещё не видел.

— Пугало? Оригинально.

Мальчик стоит и смотрит на меня широко раскрытыми зелёными глазами сквозь круглые стёкла очков. Руки его пусты, но и район он для прогулки выбрал не самый подходящий. Ему вообще повезло, что хоть я оказался дома. Местные ребятишки сюда никогда не заглядывают, а этот или недавно переехал и пока не разобрался что к чему, или просто гостит у кого.

Но что ни говори, а он удивил меня и определённо заслужил награду. Давно меня никто не удивлял. Ещё раз окинув его взглядом, я отправляюсь на кухню в поисках угощения для неожиданного посетителя.

Первой под руку попадается тыква, которую мне вчера вручил Хагрид. Это почти стало ежегодной традицией — накануне Хэллоуина лесничий приносит самую маленькую из выросших в этом году тыкв. Уж не знаю, что, по его мнению, я с ними каждый год делаю, но в этом году она пригодится. Трансфигурация никогда не была моей сильной чертой, но тыква всё же обретает новые очертания — что-то среднее между котлом и корзиной. Вполне неплохо.

Первыми в тыкву-корзину отправляются несколько яблок, откуда они у меня взялись, не представляю, может, домовики принесли. Сутки алкогольных возлияний без какой-либо еды никому ещё на пользу не шли, и потому заботливые ушастые сами заносят на мою кухню что-нибудь съестное. Яблоки в качестве закуски к огневиски вряд ли сгодятся, а вот для угощения ребёнку подойдут. Сверху засыпаю их лимонными дольками, которыми снабдил меня Альбус перед уходом. Можно подумать, я хоть раз их ел, но спорить с ним себе дороже. Ну что ж, выглядит неплохо.

Наверное, когда я зашёл в дом, дверь сама собой прикрылась. Отчего-то возникает тревожная мысль — вдруг он ушёл? Но стоит открыть дверь, как мальчишка вновь поднимает на меня взгляд. Тыква-корзина переходит в руки ребёнка, и его глаза зажигаются каким-то невероятным светом. Он выглядит так, будто в его руки попало настоящее сокровище, и сердце сдавливает от жалости. Что же за жизнь у него такая, что это нехитрое угощение вызвало столько счастья?

Видимо, поддавшись эмоциям, мальчик порывисто обнимает меня, а потом, смутившись, убегает. Я никогда не был любителем физических контактов, но это объятье отторжения не вызывает. Будто так и надо. А следом появляется глупое желание увидеть его снова.

31.10.1990г.

Гарри

Всё лето и начало осени я спрашивал миссис Фигг, собирается ли она к подруге на Хэллоуин, но точного ответа не получал. Она то говорила, что поедет, то вспоминала про другие дела. А я начинал переживать. Мне очень хотелось снова в тот город. Даже длинная дорога уже не пугала, но одного меня точно не отпустили бы.

Тёте Петунье и дяде Вернону было всё равно, что я хотел поехать с миссис Фигг. А Дадли постоянно выспрашивал, что там было такого хорошего, что я снова хочу туда. Мне даже начало казаться, что и он увяжется с нами в Коукворт, а потом и пойдёт за мной в тот дом на пустой улице. От этого становилось страшно. Если бы Дадли поехал с нами, он ни за что не позволил бы мне сделать костюм, а потом забрал бы все угощения. Но хуже всего было бы то, что я не смог бы снова пойти к дому того «вампира» один. А Дадли я туда ни за что бы не повёл.

Всё решилось, когда незадолго до Хэллоуина позвонила тетя Мардж. Сначала она долго разговаривала с дядей Верноном, потом с Дадли. А вечером мне сказали, что у тёти Мардж была запланирована поездка, но на меня места не хватало. Дадли был доволен больше обычного, а я старался не выглядеть слишком счастливым. Теперь я точно останусь с миссис Фигг.

Миссис Пул едва меня увидела, тяжело вздохнула и покачала головой. А я всё равно вёл себя вежливо. Про порванную диванную подушку она узнать не могла. Когда я вернулся тем вечером домой к миссис Пул, то засунул весь наполнитель обратно в подушку и аккуратно зашил. Даже видно не было. И позже, до самого отъезда подушка была целой.

— Будем считать это подарком на Рождество или день рождения, или… да не важно. Не могу смотреть на тебя в этих обносках, — миссис Пул выглядела рассерженной, но всё равно протянула мне небольшой пакет. Уже после того как меня отправили в гостевую комнату, я нашёл в нём новую водолазку.

Чёрная ткань так приятно касалась кожи. Раньше у меня не было своих вещей. Обычно мне доставались вещи Дадли, из которых он вырос. Мне очень захотелось показать её кому-нибудь. Наверное, новые и красивые вещи люди показывают своим друзьям. Друзей у меня тоже никогда не было, но в этот раз я знал, кому хочу показать обновку. Оставалось только придумать, как сделать её частью костюма.

Пока мы все обедали, миссис Пул включила телевизор. Они с миссис Фигг постоянно вздыхали, что весь день показывают только разную бесовщину — чертей да ведьм. А я в это время внимательно следил за экраном. Черти — это здорово, и костюм несложный.

Как удачно, что я захватил с собой новые чёрные брюки Дадли. Он едва успел их пару раз надеть, как они сели после стирки. Тётя Петунья долго жаловалась на качество, но отдала их мне. Ещё для костюма нужен был хвост. Эту роль взял на себя шнурок, которым подвязывали шторы. Если верить телевизору, то у чертей кончик хвоста должен был заканчиваться острым треугольником. Шнурок заканчивался кисточкой, но заменить его было нечем. Не очень подходил и его зелёный цвет, но я надеялся, что на тёмной улице этого не будет видно.

Тихонько, чтобы никто не заметил, я пробрался в комнату миссис Пул. Ещё в прошлый раз я заметил, что её волосы странно лежат и блестят. Так выглядела причёска тёти Петуньи, когда она пользовалась лаком для волос. Он-то и был моей целью. Я зачесал волосы назад, а по бокам скрутил их так, чтобы они торчали вверх как рога. Сколько нужно лака на причёску я не знал, но чтобы ветер всё не испортил, брызгал много. Когда всё было готово, волосы на ощупь казались деревянными. Руки, куда попал лак, были липкими, и их долго пришлось отмывать. Как потом буду отмывать волосы, я старался не думать.

Последним этапом подготовки костюма стал грим. Кажется, так это у артистов называется. У меня вместо грима были несколько остывших угольков. Разломав их на мелкие кусочки, я хорошенько натёр ими лицо, даже мой дурацкий шрам не было видно.

О том, что пойду гулять, я предупредил заранее, поэтому также тихо прокрался к выходу. Вот только на улице было холодно, и мне пришлось накинуть кофту. Настроение улучшилось, когда я решил, что оставлю её на крыльце одного из домов на той пустой улице. К дому «вампира» я пойду только в костюме.

Дорога через знакомое поле принесла приятный сюрприз. Всё то же пугало стояло полностью одетым. Я бы не достал тогда, чтобы надеть его вещи обратно, поэтому аккуратно сложил их рядом. Конечно, прошёл целый год, и кто-то нарядил его. Но моё внимание привлекло не это. В руках у него были небольшие вилы. Видимо, мне снова придётся кое-что взять у него ненадолго.

Когда я перешёл мост, то направился сначала к одному из пустых домов. Как бы мне не хотелось, но взять ту чудесную тыкву-корзинку домой я не мог. Дадли бы обязательно её нашёл и забрал себе или, что ещё хуже, сломал бы. Поэтому я устроил тайник во дворе одного из заброшенных домов. Даже если бы кто-нибудь снова начал там жить, то корзинку бы вряд ли нашёл. Прятать дорогие мне вещи я хорошо научился. Но всё равно волновался, пока не взял её снова в руки.

На том самом крыльце светился фонарь-тыква. Мне очень хотелось верить, что он горел для меня. Что меня ждали. Страшная рожица на тыкве казалась самой чудесной.

Стоило подойти к нужному дому ближе, и ветер затих. Или от волнения я его уже не замечал. Но мне стало тепло. Я постучал и спрятал корзинку за спиной. Когда дверь открылась, я удивился. Мужчина был снова в том же костюме, что и в прошлом году. Хотя, я не знал, как принято у взрослых. Ни тётя Петунья с дядей Верноном, ни тётя Мардж вообще никогда не наряжались. Зато мой костюм ему, кажется, понравился. Он так внимательно меня разглядывал и даже потрогал волосы.

— Чертёнок, — сказал он и слегка улыбнулся. Или мне показалось из-за неровного света из тыквы-фонаря.

Всё равно было приятно, что он понял. Я улыбнулся и протянул ему корзинку-тыкву. Я ведь заслужил угощение?

Северус

Сегодня меня впервые посещает желание сделать праздничный фонарь. Довольно неожиданно, учитывая, что каждый год в Хогвартсе, глядя на подготовку к Хэллоуину, я только кривился. Это совсем не сложно, добиться нужного результата можно с помощью всего двух заклинаний. Но так не интересно. Под руку удачно подворачивается тыква, которую вчера принёс Хагрид. Повертев её в руках, прихожу к выводу, что совсем без заклинаний я не обойдусь. Повинуясь взмаху палочки, тыква становится полой, а я готовлюсь вырезать на ней «лицо». Управляться с ножом я всегда умел, это, в конце концов, часть моей профессии. Разницы в том, что нужно нарезать, не вижу, что флобер-черви, что тыква — всё едино.

Результат поражает. Кривые глаза приходится оставить разного размера, в попытке их выровнять, я и так сделал их слишком большими. Вместо носа треугольная дыра. А улыбка больше похожа на хищный оскал с острыми зубами. Не дай Мерлин встретиться с кем-нибудь хоть отдалённо похожим на этот ужас. Впрочем, не в этом ли смысл? Насколько помню, она и должна выглядеть страшно. Снабдив фонарь свечой, отправляю тыквенного монстра на улицу ожидать маленького гостя.

Впервые за много лет на моём крыльце появляется пусть и единственное, но праздничное украшение. Этот дом не знал таковых никогда, даже когда я был ребёнком. Вся эта бесовщина всегда раздражала отца. А когда я подрос, мне и самому это стало не нужно. Кроме того, украшения домов означают, что там ждут детей. Я никогда никого не ждал. До сегодняшнего дня.

Он ничего мне не обещал. Но мне хочется верить, что он снова придёт.

Я не знаю, помнит ли он обо мне, но всё равно жду. Давно со мной такого не случалось. Я даже заглянул в маггловский магазин и купил немного конфет. Тыква на крыльце, разные лакомства в ярких обёртках — это всё станет бессмысленным, если он не появится.

Алкоголь ничуть не помогает скрасить сегодняшний день. Пить почему-то не хочется, а огневиски лишь обжигает горло. С наступлением темноты я зажигаю в тыкве свечу. На этой безлюдной улице уже давно никто не живёт, и некому обратить на это внимание.

Когда раздаётся стук, я спешу к двери, едва не забыв про маску. На крыльце стоит всё тот же мальчик. Огромные зелёные глаза, нелепые очки, и странная одежда. На этот раз он весь в чёрном, даже лицо вымазано чем-то похожим на сажу. Всклокоченные чёрные волосы как-то странно зачёсаны и торчат, будто рога. Не сумев побороть любопытство, я протягиваю руку и прикасаюсь к ним. Твёрдые.

Вспоминается давнишняя история, когда мои подопечные, собираясь на бал, воспользовались подарком магглорожденной — лаком для волос. Интересно, мальчик, а ты знаешь, как тяжело тебе будет потом распутывать волосы? Мои подопечные с этим намучались, мне даже пришлось варить специальное зелье, чтобы они смогли промыть волосы. А ты что будешь делать? Тебе я ничем не смогу помочь.

В одной руке мальчишка держит что-то похожее на большую вилку. Длинный шнурок с кисточкой на конце болтается сзади, привязанный к штанам.

Я, кажется, начинаю догадываться.

— Чертёнок.

Его улыбка становится шире, видно, я правильно угадал. Вторая рука, скрытая до этого за спиной, появляется передо мной, а в ней та самая тыква, что в прошлом году была подарена в качестве корзины с угощениями. Нет никаких сомнений, что это она. Волна тепла подкатывает ко мне так же, как в тот раз, когда он обнял меня. Взяв тыкву, отправляюсь на кухню.

Яркие фантики конфет больше не раздражают. Да, всё не напрасно. Я знал, что он придёт, и он меня не подвёл.

Интересно, сколько ему? Такой худенький, невысокий. Может, лет восемь-девять. На какой-то миг мне хочется, чтобы у этого малыша обнаружился магический дар. Я был бы рад видеть его в Хогвартсе. Через пару-тройку лет, когда он немного повзрослеет, одиннадцатилетний мальчик перешагнёт порог магической школы. Если он так радуется маленьким подаркам, как же он будет счастлив, увидев настоящее волшебство. На Слизерин, конечно, вряд ли попадёт. Судя по костюмам, он трудолюбивый и изобретательный, значит — Рейвенкло. Он даже выглядит соответствующе — маленький, всклокоченный воронёнок. Главное не на Гриффиндор, там только испортят мальчишку.

Мальчик определённо из небогатой семьи или вовсе приютский, его, очевидно, самодельные костюмы выдают это. Часть прошлогоднего наряда и вовсе была позаимствована у местного пугала. Чтобы проверить свою догадку, едва рассвело, я отправился осмотреться на поле за рекой. Рваный жилет и широкополая соломенная шляпа аккуратно лежали рядом с набитой соломой куклой. И я, повинуясь неожиданному порыву, вернул их на место, скрывая следы чужой шалости. Но тем его наряды и ценнее. Я вряд ли бы поспешил искать угощения в награду за купленный костюм. Богатенький мальчик всё равно не знает отказа у родителей, а этому мальчишке не могу отказать я.

Что-то внутри заставляет вспомнить собственное детство. Я ведь тоже пару раз готовил себе костюмы, но тогда я был не один. У меня была подруга, и мы вместе наряжались и ходили по улицам, выпрашивая сладости. Сам я ни за что не решился бы. Один бы никогда не пошёл.

А вот он не боится. Даже на этой пустынной и безлюдной улице. Здесь нечего делать, и по прошлому году он должен был это запомнить. Единственная причина появиться здесь — мой дом. Он шёл ко мне. И это чертовски приятно. Значит, не забыл. Да что там, он даже корзинку сберёг.

Когда я возвращаюсь на крыльцо, он стоит и улыбается. Холодные октябрьские ветра уже давно бы продули его насквозь, но предусмотрительно наложенные климатические чары вокруг дома не позволяют им это. Заклинание не пропускает ветер и немного согревает воздух. И он может вот так стоять и улыбаться мне.

31.10.1991г.

Гарри

Тем вечером что-то пошло не так. Рассовав угощения по карманам, я снова спрятал корзинку в тайник и пошёл к дому миссис Пул. Свет в окнах её дома не горел, и я решил, что все уже спят, поэтому, стараясь не шуметь, чтобы никого не разбудить, направился сразу в ванную. Нужно было отмыть лицо и волосы. Но я успел только открыть воду, как услышал шаги в коридоре.

Дверь открылась, и ко мне заглянула миссис Пул. Как она кричала! На крик прибежала перепуганная миссис Фигг. Они обе ахали, охали, хватались за сердце и не переставая ругались. А я пытался объяснить, что не надо бояться, что это просто костюм на Хэллоуин. Но, кажется, они меня совсем не слушали.

Уже тогда я понял, что больше меня никогда не возьмут в Коукворт.

С того раза миссис Фигг с большой неохотой соглашалась сидеть со мной, даже если я обещал хорошо себя вести. Что сделать, чтобы она меня простила, я даже не представлял. Время тянулось очень медленно, но чем ближе был следующий Хэллоуин, тем безнадёжней казалась ситуация.

Всё изменилось перед самым моим днём рождения, когда мне пришло письмо. Много писем. Но странным было даже не это, а то, что их приносили совы. Нет, ну, правда, совы приносили письма. Вот если бы письмо принесла летучая мышь, например, или ворон, я бы не удивился. Тогда я был бы уверен, что мой друг-вампир узнал, что у меня неприятности, и я больше не смогу к нему приехать. А что могли значить эти письма, я не знал. Дядя Вернон не давал мне их читать.

Мы даже попытались уехать из дома, но письма нас всё равно преследовали. Мне было всё равно, куда нас вёз дядя Вернон, пока наша машина не остановилась около гостиницы. Мы были в Коукворте! Если бы я тогда знал, о чём написано в тех письмах, то непременно бы сбежал к своему первому другу. По крайней мере, он был первым, кто ждал меня, и кого я хотел считать своим другом. И я был уверен, что он точно бы порадовался за меня.

А потом всё закрутилось очень быстро. Хижина на маленьком островке, мой день рождения и великан. Оказалось, что я волшебник! Поход на волшебную улицу со множеством странных магазинов. И уже через месяц я садился на поезд, который привёз меня в Хогвартс. Новые друзья и магия.

За всей этой суетой, уроками и просто удивительными вещами я забыл о главном — Хэллоуин приближался.

Мы как раз шли с Невиллом на завтрак и обсуждали домашнее задание, когда я буквально замер на месте. В Большом зале над столами и под самым потолком парили тыквы-фонари. Учебный день прошёл как в тумане, а все мои мысли были в Коукворте. Я ведь даже не мог ему сказать, что больше не приду. От мыслей, что меня будут напрасно ждать, становилось очень паршиво.

После обеда уроков не было, и я направился в один из коридоров замка, где почти не бывало людей. Слушать, как Рон восторженно рассуждал о сегодняшнем пире, не было никакого желания. Я с радостью отдал бы все школьные угощения за возможность снова оказаться на той пустой улице и постучать в ту самую дверь.

Забравшись с ногами на подоконник, я смотрел в окно на Запретный лес и вытирал рукавом бегущие по щекам слёзы. Если я не появлюсь сегодня в Коукворте, мой друг-вампир наверняка на меня обидится. О том, что вампиры, правда, существуют, я уже точно знал и был уверен в том, кто именно меня встречал на пороге своего дома последние два года. Это же и объясняло, почему на той улице больше никто не жил. Но мне всё равно не было страшно, я был уверен, что он никогда меня не обидит.

— И почему в столь прекрасный день, позвольте поинтересоваться, вы льёте слёзы, молодой человек? — жутким голосом спросило привидение рядом. Я уже видел его раньше, но как зовут, не мог вспомнить. Из всех приведений я пока запомнил только сэра Николаса — гриффиндорское привидение.

— Меня ждёт друг, — выдавил я и вытер слёзы. Одно дело плакать в одиночестве, а другое — когда на тебя смотрят, даже если это привидение. — Но я не могу к нему попасть, потому что я сейчас в школе, а он очень далеко.

— Насколько я знаю, у вас есть метла, и вы прекрасно с ней управляетесь? — он молчал и смотрел на меня, поэтому я решил подтвердить его слова и кивнул головой. — В таком случае — летите.

— Я даже не знаю в какую сторону. Как я смогу найти нужный дом? И мне, наверняка, не разрешат покинуть школу.

— Чтобы найти нужное направление, достаточно будет взять специальный компас. Я подскажу, где его можно раздобыть. А по поводу того, позволят ли вам ненадолго отлучиться, если никто не узнает, то им это не повредит.

— Я согласен, — пока он не передумал мне помогать, я спрыгнул с подоконника и приготовился следовать за ним. От предвкушения полёта в Коукворт я не обращал внимания на дорогу, и скорее всего бы заблудился, если бы мой призрачный спутник вдруг исчез. В очередном коридоре он коснулся стены, и на ней появилась дверь.

— За мной, — прозвучала команда, пока он просачивался внутрь.

В комнате, куда мы попали, было множество непонятных предметов. Что-то было аккуратно разложено на полках шкафов и стеллажей, что-то было свалено в кучу на полу, столах и прочей мебели. Наверное, это был какой-то склад.

Привидение медленно скользило между рядами, а я следовал за ним, стараясь ничего не задеть, пока мы не остановились около красивой деревянной шкатулки.

— Здесь лежит нужный вам артефакт. Прикрепите его к своей метле, назовите место назначения, и стрелка укажет направление.

Поблагодарив привидение, я достал из шкатулки маленькое круглое приспособление, чем-то напоминающее компас, но всего с одной стрелкой. Я уже собирался бежать в гриффиндорскую башню, когда вспомнил ещё об одной проблеме.

— А как я смогу улететь? Ведь наверняка кто-нибудь заметит, как я буду выходить из школы.

— А зачем вам выходить? — удивился он. — Вы ведь знаете, где находится Астрономическая башня? Берите метлу и отправляйтесь туда. Вы вполне сможете улететь со смотровой площадки башни.

Это казалось хорошим решением, и я не стал спорить. В конце концов, привидение наверняка живёт в замке много лет и уже всякого повидало. Да и нет никакого смысла ему меня обманывать.

В гриффиндорской гостиной никого не было, и я решил, что это к лучшему. Я уже приготовил метлу и оделся в квиддичную форму, её старшие ребята заколдовали так, чтобы в ней не было холодно, когда понял, что у меня нет костюма. В этом году я совершенно не подготовился.

Я сел на кровать и обхватил голову руками. Благодаря школьному привидению я теперь знал, как снова посетить Коукворт, но… Привидение! А это ведь замечательная идея.

Для костюма нужно что-то белое, например, простыня. Стянув её с кровати, я проделал в будущем костюме две небольшие дырки для глаз и засунул её за пазуху, так даже теплее будет. А потом тихонько прокрался из гостиной и побежал к Астрономической башне, никого так и не встретив по пути.

Лететь пришлось долго, но стрелка артефакта вела меня точно к цели. Местом посадки я выбрал двор заброшенного дома, где был мой тайник. Собрал немного опавших листьев во дворе и спрятал под ними метлу, а затем достал тыкву-корзинку и пошёл в конец улицы к единственному обитаемому дому.

До цели оставалось ещё два дома, когда я вспомнил про костюм и достал простыню. То ли она оказалась больше, чем я ожидал, то ли я ещё такой маленький, но она скрыла меня целиком. На крыльце светился тыква-фонарь, и я понял, что меня всё ещё ждут, хоть я и пришёл позднее обычного. Буквально взлетев от радости по ступенькам, я постучал в дверь и принялся ждать.

Северус

Сегодня с самого утра огневиски льётся в меня стакан за стаканом, а настроение ещё более паршивое, чем обычно. И я никак не могу разобрать причину. То ли всё дело в том, что сегодня десятая годовщина смерти Лили, то ли в том, что мой маленький гость сегодня не придёт.

О том, кто он есть на самом деле, я понял ещё первого сентября. Хотя, нет. Вероятно, я понял это тогда, когда два года назад впервые открыл ему дверь. Но признавать, что это сын Поттера совершенно не хотелось. К тому же мальчишка умело прятал шрам, то надвинув шляпу почти на глаза, то измазав лицо. А когда я впервые увидел, как засветились его глаза от скромных угощений, мысль о том, что это может быть тот самый Гарри Поттер, пропала окончательно.

И вот, первого сентября тот самый мальчик, что два года подряд приходил ко мне, появился в Хогвартсе. Да, это был именно он, и злость накатила на меня волной. Может быть, от того, что я до последнего надеялся, что ошибаюсь. Набросился на него на уроке с глупыми расспросами. Даже догадываясь, что он не похож на Джеймса, я всё равно срываюсь. Раз за разом, на каждом уроке. Но глядя в его глаза, не могу заставить себя возненавидеть его по-настоящему. Сплошное притворство. И Лили тут вовсе не причём, просто я уже знаю его другим.

И вот сегодня я, как и в прошлом году, зажигаю на крыльце свечу в изрезанной тыкве. От злости, не иначе, её оскал ещё страшнее прежнего. Домовики, видимо, запомнили, что именно я принёс в прошлом году в свой дом, и стол снова завален маггловскими сладостями. Но он не придёт. Сейчас Гарри Поттер в Хогвартсе. Он сидит за праздничным столом и уплетает вкусности, приготовленные домовыми эльфами. И наверняка даже не вспоминает о человеке, который в прошлом году угощал его конфетами. А впрочем, чего я ещё ожидал? Но всё равно от этого так тоскливо.

За окном уже темно, когда раздаётся стук в дверь. Подорвавшись из кресла, я едва успеваю привести себя в порядок чарами и надеть маску, прежде чем открываю дверь. Перед глазами белое пятно. С минуту пытаюсь различить хоть какой-то силуэт, но пятно не меняет очертаний. Жестом приказав, чему бы это ни было, не двигаться и ждать, ухожу в комнату, где выпиваю протрезвляющее. Как только зелье начинает действовать, возвращаюсь на крыльцо.

Белое пятно не исчезло, но теперь стало понятнее его происхождение. Нечто белое, похожее на огромную кучу постельного белья. Завидев моё возвращение, куча начинает шевелиться и даже немножко увеличивается в размерах вширь. Наверное, мальчишка развёл руки в стороны. О том, что это он свидетельствуют блики стёкол оков в прорезях, по всей видимости, простыни. Я поднимаю бровь в немом вопросе, но вслух спросить, что он тут делает, не решаюсь. Вероятно, истолковав это по-своему, куча тряпья начинает завывать.

— Привидение, — констатирую я.

Мальчишка прыгает на месте и смеётся. По-привычке я протягиваю руку вперёд, и из-под тряпья появляется та самая корзина-тыква. Мысль о том, что ребёнок Поттера бережёт мои подарки, почему-то греет. Взяв корзину, я отправляюсь на кухню, где своего часа ждут сладости. Заполнив её и вернув владельцу, я вновь слышу сдавленный писк. Он рад. Радуется горстке конфет, в то время как мог бы сидеть на школьном пиру.

Кстати об этом, что он вообще здесь делает? Завтра же доложу обо всём директору, пусть разбирается. Как первогодка вообще выбрался из школы? Это ведь невозможно.

Я продолжаю стоять на крыльце и наблюдать за тем, как белое «привидение» удаляется, шествуя по безжизненной улице вдоль пустых домов. Но именно в этот момент я чувствую себя снова живым.

31.10.1992г.

Гарри

Оказалось, что в школе на Хэллоуин тоже происходило много чего интересного. В прошлом году, например, Рон и Невилл сражались с троллем. Рон мне столько об этом рассказывал и был так горд собой. Ещё бы, их же было всего трое, а тролль, по словам Рона, был просто огромен. Невилл выглядел не очень счастливым от того, что пришлось так рисковать. Но он вообще не любил ненужный риск — голос разума в нашей компании. А ещё они спасли Гермиону, которая зачем-то стала с нами дружить. Нет, я не был против, просто не умел общаться с девчонками.

Я бы тоже хотел совершить что-нибудь героическое и немного жалел, что всё пропустил. Правда, в конце учебного года мне всё же представился шанс исполнить это желание и спасти философский камень.

Тем не менее, в этом году я снова собирался отправиться в Коукворт на Хэллоуин. Но сперва мне нужно было показаться на вечеринке у сэра Николаса.

Мне всегда казалось, что взрослые не любят отмечать свои дни рождения. Тётя Петунья его вообще никогда не праздновала, потому что считала, что стареет, а дядя Вернон всегда «забывал» о своём. И я был поражён, когда узнал, что привидения в замке отмечают не только свои дни рождения, которые случились очень давно, но и дни своей смерти. Разве весело отмечать что-то подобное? Но отказать гриффиндорскому привидению я не мог, это, наверное, было бы очень невежливо. Правда, задержаться на празднике у меня тоже не получалось, за что я извинился и рассказал, про очень важные дела. Кровавый Барон, проплывавший мимо в тот момент, посмотрел на меня и понимающе улыбнулся.

До сих пор единственным, кто знал о моём прошлогоднем путешествии, было привидение факультета Слизерин. Все вокруг говорили, что слизеринцы хитрые и расчётливые, но Барон не только помог мне тем вечером, но и никому об этом не рассказал. Я не раз уже благодарил его за помощь, но от ответной услуги он каждый раз отказывался.

В этом году я заранее приготовил компас и собрал сумку для своего маленького путешествия. Но в последний момент мне стало казаться, что выбраться из школы с помощью метлы у меня не получится. Зато я знал другой способ, который поможет мне удрать. Как говорил директор на приветственной речи в прошлом году — надо только попросить.

Он уже появлялся у меня несколько раз, даже когда я жил у Дурслей, а сегодня я сам собирался его позвать. Оставалось только надеяться, что всё получится.

— Добби, — можно ли звать чужих домовиков я не знал, но других идей у меня не было.

Негромкий хлопок, и передо мной появилось маленькое ушастое существо.

— Мистер Гарри Поттер, сэр, звал Добби?

— Добби, ты говорил, что мне нужно уехать из Хогвартса.

— Да, это очень важно. Мистер Гарри Поттер, сэр, должен покинуть Хогвартс.

— В таком случае, ты поможешь мне? Ты можешь переместить меня в другое место?

— Да, Добби может, — радостно запищал эльф.

Вот и замечательно. Я быстро схватил заранее собранную сумку и метлу, а затем протянул Добби руку. Я планировал, что из школы меня заберёт эльф, но обратно всё равно нужно было добираться самому. К счастью, в этом году у меня была мантия-невидимка, и шансов попасться при возвращении становилось меньше.

— Ну что, я готов. Всё, что мне нужно, я собрал, пошли. Только отправь меня, пожалуйста, в одно специальное место.

— Добби сделает. Добби отправит мистера Гарри Поттера, сэра, туда, куда он скажет.

Перемещение с домовым эльфом оказалось довольно неприятным. Но это уже не имело значения, поскольку я совершенно точно находился в Коукворте. Ради этого можно было переместиться с домовиком ещё много раз. Я поблагодарил Добби за помощь и отпустил его, а сам направился к тайнику. Спрятал метлу под опавшими листьями, достал из сумки всё необходимое и приступил к созданию костюма.

В этом году я решил нарядиться мумией. Почему я сделал такой выбор, было сложно сказать. Может быть потому, что Рон хвалился своим старшим братом, который работал в Египте и занимался разрушением проклятий в пирамидах. Или из-за Дадли, который летом смотрел фильмы про оживших мумий и проклятья пирамид. Тётя Петунья часто говорила, что я бываю слишком впечатлительным, и вот я решил, что это всё же подходящий костюм. Кроме того, сделать что-то другое у меня всё равно уже не получилось бы.

Оказалось, что в Хогвартсе готовить костюмы довольно сложно, потому что там очень мало вещей, которые можно использовать для их создания. В волшебной школе много всего интересного, но для моих целей оно не подходило. Чтобы сделать этот костюм мне нужен был бинт, который я позаимствовал в лазарете у мадам Помфри. Зачем ей вообще бинты, я не знал, за весь прошлый год ни одного раза не слышал, чтобы кто-то ими пользовался, ведь практически всё можно было исправить одними зельями. А ещё я прихватил с собой всё ту же простыню, что и в прошлом году. Когда я вернулся в школу той ночью, моя кровать была снова застелена, поэтому возвращать простыню на место не было смысла, к тому же в ней уже было две дырки.

Взять у мадам Помфри много бинтов я не мог. Во-первых, они и правда могли ей понадобиться, а во-вторых, это точно бы заметили и стали задавать вопросы. Но мы же волшебники, в школе нас научили чарам удвоения, и я усиленно практиковал их.

Всего один бинт и всего одна простыня, и много раз наложенные чары удвоения. Порвав простыни на тонкие длинные ленты, поочерёдно с бинтами я намотал их на себя. Немного усилий, и удалось создать задуманный образ. В запылившемся окне появилось моё отражение, которым я остался доволен. Странными смотрелись только очки, но без них я бы ничего не увидел, поэтому пришлось их оставить.

Двигаться было неудобно, все эти бинты очень мешали, но я всё равно спешил к своей цели, слегка переваливаясь из стороны в сторону. На крыльце крайнего дома снова приветственно горел фонарь-тыква. Я смело поднялся по ступенькам и постучал в дверь. В этот раз открыли быстрее.

Он внимательно смотрел на меня, поджав губы. То ли не мог угадать костюм, то ли был голоден. Но я надеялся, что он не рассматривал меня в качестве угощения.

Затаив дыхание, я ждал его ответа и сам внимательно его разглядывал. Длинные волосы были аккуратно собраны в низкий хвост и перевязаны лентой. Я видел её раньше, когда он заходил в дом за конфетами. Маска скрывала лицо ото лба и до самого носа, и мне стало немного обидно, что я до сих пор не знал, как он выглядит. Классические брюки и старомодный сюртук, даже в магическом мире такие носили немногие. Хотя приведения в таких «ходили», интересно, сколько ему было лет, вампиры же живут очень долго.

— Мумия, — его голос отвлёк меня, но я был рад его слышать. Какой же он приятный, ни у кого из моих знакомых такого не было.

Он забрал тыкву-корзинку и ушёл в дом, а я жалел, что могу видеть его только раз в год. И дело, конечно, не в сладостях. Просто он мой первый друг.

Северус

Не сомневаюсь, что сегодня он снова придёт. Даже не смотря на то, что он упрятан за стенами школы. Этот мальчишка крайне настойчив и может найти способ выбраться, наверное, из любой ситуации.

В прошлом году я всерьёз собирался рассказать директору о том, что Поттер сумел сбежать из школы. Ровно до того момента, пока сам директор не поделился со мной событиями прошедшего Хэллоуина.

Это даже представить сложно — тролль, свободно разгуливающий по школе полной детей. Но ещё больше меня поразило то, что Альбус так искренне удивлялся отсутствию Поттера в центре событий. Как по мне, так вполне хватало и того, что его верные друзья — Уизли и Лонгботтом себя проявили по полной, бросив вызов существу, значительно превосходящему их по силе. Какую роль в этой истории сыграла мисс Грейнджер, правда, я так и не понял. Впрочем, это и не важно. И я не сомневаюсь в том, что если бы Поттер был в тот момент в школе, он бы непременно пошёл вместе с друзьями сражаться с троллем. На его счастье, в это время он прогуливался по Коукворту. Заброшенная улица в промышленном районе — не самое безопасное место, но там хотя бы шансы столкнуться с троллем равны нулю.

Сегодня пить не хочется. Пара бокалов — чисто символически. Зато хочется поблагодарить Лили за сына, он внёс значительное разнообразие в мою жизнь. Например, я научился вырезать не совсем жуткие морды на тыквах. У сегодняшней и глаза одинакового размера, и от улыбки дрожь не пробирает. По-моему, это успех.

Когда раздаётся стук, я уже готов, и спешу к своему ежегодному гостю. Правда, на крыльце мне приходится долго приглядываться, чтобы понять, что это такое. На приведение больше не похоже, но всё равно нечто белое и обмотанное тканью. Осознание приходит не сразу.

— Мумия.

Ну надо же, какой изобретательный, на моих бы уроках так. Хотя это лишнее, пусть сначала научится выполнять инструкции правильно, иначе беды не избежать.

Любопытство требует узнать, где он взял столько бинтов. Ограбил лазарет? Интересно, что скажет Помфри, увидев пропажу. Впрочем, это может быть всё та же многострадальная простыня с прошлого года. После того, как он проколупал в ней отверстия под глаза, её вряд ли можно использовать по назначению.

Бинты вовсе не прикрывают рот, и я вижу его широкую улыбку. Доволен он, ещё б быть недовольным. Сбежал из школы, снова нарушил множество правил. Выпороть бы его, да не хочется раскрывать свою личность. Вместо этого я принимаю корзинку и отправляюсь на кухню, чтобы наполнить её угощениями. Кто бы мог подумать, что я буду сбегать из Хогватса для того, чтобы давать конфеты Поттеру. Яркие маггловские сладости наполняют корзину, а мне становится интересно, где же он её прячет. Сомневаюсь, что он берёт её с собой в школу. Значит, где-то должен быть тайник. Сообразительный мальчишка. Только чего ему не сидится в школе?

Когда бывшая тыква вновь оказывается в его руках, он снова улыбается и выглядит так, будто давно не ел сладкого. Но я-то знаю, что это не правда. Уж в школе-то его точно голодом не морят. Тогда почему он выглядит таким счастливым?

С того самого первого года я замечаю его порывы, но больше он не терял над собой контроля и с объятьями не приставал. Вот и сейчас, он едва заметно двигается по направлению ко мне, а потом, смутившись, опускает глаза. Так странно, но этот робкий и застенчивый ребёнок, и тот дерзкий мальчишка, что в школе доводит меня до белого каления, никак не хотят складываться у меня в голове в единый образ.

31.10.1993г.

Гарри

С каждым годом сбегать из Хогвартса становилось всё труднее, хотя, если честно, я рассчитывал на обратное. В этом году ситуацию сильно осложняли летавшие вокруг школы дементоры. Способов пробраться мимо них я не знал, а значит, отмечать Хэллоуин пришлось бы в стенах замка.

Нет, в школе на Хэллоуин тоже было интересно. В прошлом году ребята нашли первое послание от наследника Слизерина. Впрочем, посланий было ещё много и на мою долю тоже хватило. Обидно было, когда во всём начали обвинять меня. А ведь я даже не мог признаться, что когда появилось первое послание, меня не было в Хогвартсе.

Но что бы ни должно было произойти в этом году, нашу встречу на безлюдной улице я бы ни на что не променял. Оставалось только придумать, как всё провернуть. И решать этот вопрос я начал заранее.

О том, что самому мне не справиться, я догадывался, но у кого просить помощи не знал. С учителями разговаривать было бесполезно, профессор Макгонагалл даже разрешение на посещение Хогсмида отказалась подписать. Ученики тут тоже вряд ли что-то могли бы придумать.

Первым делом я направился искать Кровавого Барона. Во-первых, он и так знал о моих отлучках, а главное никому о них не рассказывал. А во-вторых, за столько лет в школе он, наверняка, хотя бы слышал о каком-нибудь способе, что мог бы помочь мне в этот раз. Вот только его туманные объяснения про потайные ходы, хоть и обнадёживали, но никакого плана составить не помогали.

Добби на зов откликнулся с радостью, но появилась новая проблема. Вмешательство эльфа в прошлом году не осталось незамеченным, и директор обновил защиту замка. Теперь перемещение с домовиком стало недоступно. И вместо радостного предвкушения мне пришлось долго успокаивать Добби, который счёл невозможность мне помочь своей виной.

Смотреть, как остальные ребята уходят в Хогсмид, в то время как я должен был оставаться в школе подобно младшекурсникам, было обидно. Хуже было только то, что и на Хэллоуин мне придётся остаться в Хогвартсе. Наверное, именно отчаяние и подтолкнуло меня на рискованный шаг.

Я прекрасно понимал, что мантия-невидимка вряд ли сумела бы меня укрыть от дементоров, но не собирался сдаваться. О том, как сильно я рисковал, мне не хотелось думать. Но я даже не успел выйти из школы, чтобы проверить свои догадки, как был перехвачен Фредом и Джорджем. С трудом верилось, что близнецы вдруг решили вести себя так, как предписывали правила. Однако чего они от меня хотели, никто озвучивать не спешил, уводя подальше в безлюдный коридор.

Это было чудо! Нет, правда. В мире магии чудес не так уж много, как могло показаться сначала. Но подаренная близнецами карта была чудом. Фред и Джордж, наверняка, считали, что всего лишь помогали мне прогуляться по волшебной деревне. Незаконно прогуляться, разумеется. На самом деле, они решили мою главную проблему. Если бы не карта, то в этом году у меня ничего бы не получилось.

Она показывала тайные пути, в том числе до Хогсмида. Наверное, это и был один из тех ходов, о которых говорил мне Кровавый Барон. И, не желая упускать возможность, я тут же опробовал его. Правда, едва не попался, но доказать всё равно никто ничего не смог бы.

Взрослые всё время твердили, что мне опасно покидать стены Хогвартса, что Сириус Блэк ищет меня. Может и так, но уж в Коукворте меня точно никто искать не стал бы. А раз это мне ничем не угрожало, то и причин отменять мою ежегодную вылазку я не видел.

План был прост. Сначала по потайному ходу перейти в Хогсмид, а оттуда добраться до нужного мне места было значительно проще. Вспомнить хотя бы тот автобус, что привёз меня в Лондон этим летом. Вызвать «Ночной рыцарь» было не сложно, передвигался он быстро — просто идеально, но тут главное, чтобы меня не узнали. Впрочем, мне ничто не мешало поехать сразу в костюме.

Ответ на вопрос: «кем нарядиться в этом году» мне навеяли мои страхи. Ужасней дементоров я ещё никого не встречал и вряд ли когда-нибудь встречу. Правда, если я ошибался, и тот мужчина не был вампиром и о волшебстве не знал, то угадать мой костюм он не смог бы. Какая-то мысль мелькала у меня в голове, но никак не получалось за неё ухватиться. Будто золотой снитч, что только дразнит, но в руки не даётся. Точно! Ведь у магглов есть похожий образ — Смерть!

Теперь, когда я определился с костюмом, дело оставалось за малым. Вот тут-то дружба с девчонкой снова принесла пользу. Именно Гермиона научила меня заклинанию, с помощью которого можно было подогнать любую одежду под нужный размер. И, пожалуй, это был самый простой костюм, который я готовил до этого. Чтобы изобразить Смерть, мне нужны были лишь мантия без школьных нашивок и чары. Увеличив её на несколько размеров, я проверил её длину — теперь полы мантии волочились по земле, — и капюшон, который полностью скрывал лицо. Когда костюм был готов, не считая отсутствующей косы, я убрал его в сундук дожидаться своего времени.

Октябрь закончился незаметно, и Хогвартс снова был украшен тыквами. Множество узорно вырезанных фонарей летало в Большом зале, а я всё думал об одинокой тыкве на заветном крыльце. А потому сразу после обеда достал приготовленную мантию, тут же надел её, засунул в карманы несколько монет, мантию-невидимку, прихватил с собой карту и направился в коридор на четвёртый этаж. Статуя горбатой одноглазой ведьмы, как и прежде, открыла проход, и я поспешил по секретному тоннелю в Сладкое королевство. Накинув на себя мантию-невидимку, выбрался на улицу и вызвал автобус.

Приветливый кондуктор несколько удивился моему внешнему виду. Ещё бы, перед ним стоял практически дементор, но всё равно пригласил войти.

— Добро пожаловать! Это автобус для ведьм и волшебников, попавших в трудное положение! Взмахните палочкой и входите в салон: мы домчим вас куда угодно! Я, Стэн Шанпайк, ваш кондуктор этим вечером, — с натянутой улыбкой проговорил он заученный текст.

— В Коукворт, — проговорил я как можно чётче, не смотря на то, что набил рот орехами. Не хватало ещё того, чтобы меня узнали по голосу.

Стэн почесал голову, но, тем не менее, показал мне моё место. Тряска в автобусе была ужасной, зато ехали мы достаточно быстро. К тому моменту, как автобус остановился в Коукворте, только начинало смеркаться. Впрочем, это было к лучшему, мне ведь нужно было раздобыть кое-какой инвентарь.

Первым делом я направился на уже знакомое поле. То самое чучело, что одолжило мне одежду в самый первый мой визит в Коукворт, вызывало улыбку и чувство благодарности. Если бы не оно, если бы не то сравнение миссис Пул, то я возможно никогда бы не познакомился с таким замечательным человеком, живущим на безлюдной улице. В самом конце поля стояла небольшая постройка, и я предполагал, что там и должен был храниться необходимый для работы на поле инвентарь.

Как и ожидалось, на двери висел замок, но к этому я тоже подготовился. Достал из кармана волшебный ключик, который отыскал в секретной комнате на восьмом этаже. Там вообще столько всего интересного, не счесть. Ключик, стоило его поднести к замку, изменил форму и сам нырнул в замочную скважину. Тихий щелчок, и замок открыт.

Пока я занимался поисками, мне бы совсем не помешал маггловский фонарик или Люмос, но первое я с собой не взял, а магией пользоваться вне школы мне пока было нельзя. К счастью, искомое всё же обнаружилось, пусть и в довольно плачевном состоянии. Ну и ладно, мне же не траву ей косить.

На улице уже совсем стемнело. Вооружившись косой, я направился к своему тайнику за корзинкой, а затем в конец улицы к единственному жилому дому. На крыльце снова горел фонарь-тыква довольно жуткого вида, у хозяина определённо талант в этом вопросе. А вот в окнах как обычно было темно. Это снова меня вернуло к вопросу: кто же тут живёт? Найти ответ сам я бы не сумел, а спросить я пока был не готов, но это не помешало мне вновь постучать в его дверь.

Когда она открылась, на пороге появился удивлённый мужчина. Это было видно, даже не смотря на маску. То ли он не ждал меня, хотя фонарь же он для кого-то зажёг, то ли просто не мог угадать костюм.

— Это?.. Это что? — спросил он чуть хрипло.

А я думал, что всё просто. Ну что ж, это впервые, когда он не смог найти ответ. К сожалению, ответа на мой вопрос о его сущности это тоже не давало. Но я с радостью подсказал ему:

— Это Смерть, — и даже помахал над головой косой.

Он поднял глаза и внимательно посмотрел на предмет в моей руке.

— Что ж, разве я могу отказать самой смерти? — сказал он и забрал корзинку. А я понял, что было приятно его удивить вне зависимости от того, что именно стало причиной.

Он вновь вынес корзинку полную угощений, и я с благодарностью принял её. Какой же он замечательный. Интересно, если бы я попросил спрятаться в его доме, он бы позволил мне? Почему-то я не сомневаюсь в положительном ответе. Мы едва разговаривали, но он казался очень надёжным.

Уже удаляясь от ставшего таким дорогим дома, я задумался, а не стоит ли с ним поговорить о чём-нибудь в следующем году. Да, так и сделаю! А сейчас было пора возвращаться в школу.

Северус

С самого утра убеждаю себя, что он не придёт. Не в этом году точно. Но сам себе не верю.

Хогвартс окружён дементорами, и я даже представить не могу, как Поттер сможет выбраться. Тем более, в школе не найдётся ни одного человека, который бы не знал о том, как реагирует Поттер на дементоров. На Слизерине это главная тема для шуток.

Отчего-то мысль, что я его сегодня не увижу, повергает меня в уныние. Снова хочется выпить. Ну надо же, а ведь всего год назад, уверенный, что он придёт, я едва промочил горло. Всё-таки Поттер заметно влияет на мою жизнь. Одно только то, что вероятность его появления на моём пороге обратно пропорциональна количеству выпитого мной алкоголя, наводит на неутешительные мысли. Похоже, я привязался к мальчишке. Этого, конечно, следовало ожидать — заботиться о нём приходится постоянно. Но чтобы настолько.

День как обычно близится к завершению, когда я слышу стук в дверь. В голове бьётся: «Не может быть», но я даже не сомневаюсь, кого увижу на пороге. Приняв все полагающиеся зелья, отправляюсь к двери. На крыльце стоит нечто невысокое в чёрном балахоне с глубоким капюшоном.

— Это?.. — я едва не спрашиваю, не дементор ли он. Предполагается, что я маггл, а значит, знать о них не могу. — Это что? — исправляюсь я.

На самом деле в этом году у него довольно странная логика для костюма. Одеваться тем, кого боится. Впрочем, логику гриффиндорцев мне понять не дано. Один только Уизли, который боится пауков, но всё равно сунулся в логово акромантулов, чего стоит. Может и Поттер считает, что это хороший способ бороться со страхом.

— Это Смерть, — довольно заявляет он и машет над головой палкой. Я не могу видеть его лица, но улыбка отчётливо слышна в голосе.

Ну точно, Смерть с косой. От неожиданности, не иначе, я проглядел у него данный инвентарь. Надо же было до такого додуматься. Ни за что бы ни догадался, что тринадцатилетний подросток может одеться Смертью, которая так подозрительно похожа на дементора.

— Что ж, разве я могу отказать самой смерти? — отвечаю я и забираю из его рук всё ту же корзину. Это постоянство даже радует, а мысль о том, что мой подарок настолько ценен ему, что он его хранит, согревает меня. Хотя сомневаюсь, что тут не обошлось без его собственной магии, пусть даже неосознанной. Я не настолько хорош в трансфигурации, чтобы чары держались так долго.

Отправляюсь на кухню, чтобы вновь наполнить тыкву угощениями, а сам про себя усмехаюсь: «Конечно, Поттер не может попасть в Хогсмид». Не смешите меня. И ведь хватило же наглости врать, глядя мне в лицо. В Хогсмид он не может попасть! Да что такое Хогсмид по сравнению с Коуквортом, куда он каждый год сбегает из школы? И ведь даже дементоры его не остановили. Всё же интересно, как он это проворачивает.

С другой стороны, в Хогвартсе полно неизученных секретных проходов. Нашёл же Поттер в прошлом году Тайную комнату, вот и теперь, наверняка, выбирается из школы подобным способом.

Безрассудный мальчишка. Блэк его по всей Британии ищет, а если найдёт…

Впрочем, учитывая тенденции Хогвартса за последние два года, Коукворт, пожалуй, сегодня самое безопасное для Поттера место. То в школе тролль объявляется, то наследник Слизерина, а кто будет искать Гарри Поттера на моём крыльце? Никто. Этот свихнувшийся уголовник в жизни не догадается до такого. Да что там, я бы и сам в это не поверил, если бы не видел его своими глазами каждый год. И почему-то я не сомневаюсь, что сегодня Блэк сможет подобраться максимально близко к школе. Хэллоуин — самое подходящее для этого время.

События, происходящие в Хогвартсе на Хэллоуин, как-то не располагают к тому, чтобы рассказать директору, где именно проводит время мальчик. Но, может, так удастся оградить его хоть от каких-то опасностей. Правда, Поттер и сам находит их без проблем: то к трёхголовому псу сунется, то к василиску. И с Блэком он точно встретится, с его-то везением. Но, определённо, это случится не сегодня. Хотя тот наверняка предпримет попытку.

Чувствую, завтра меня ждёт ещё одна увлекательная история от директора.

31.10.1994г.

Гарри

В этом году всё складывалось довольно странно, начиная с того, что стоило мне перешагнуть порог школы, как директор задумчиво на меня посмотрел. Впрочем, таких взглядов и в прошлом году было достаточно. Мне даже стало казаться, что он знал о моих отлучках, ну или, по крайней мере, догадывался, но доказательств у него не было.

В прошлом году, когда Сириус Блэк пробрался в школу на Хэллоуин и порезал портрет Полной Дамы, всех учеников собрали в Большом зале. Но меня среди них, разумеется, не было, и поднялся жуткий шум. Рон говорил, что такого хаоса он в жизни не видел, и что было даже круче, чем когда в школу ворвался тролль. Гермиона всё повторяла, что моё поведение было крайне безответственным — одному бродить по школе, пока где-то там скрывался убийца. Тогда в мою защиту выступил Невилл, поделившись своими сомнениями в том, что хоть кто-то захотел бы проводить в шумной и весёлой компании день смерти собственных родителей. И он считал вполне логичным моё желание побыть одному. Если честно, я об этом никогда не задумывался. Но, может, в чём-то он и был прав, я ведь действительно, даже не осознавая этого, сбегал ото всех, желая провести этот день лишь с одним, особенным для меня человеком.

Не знаю, кого в тот вечер в школе искали больше — Сириуса Блэка или меня. К счастью, когда я вернулся в школу, меня встретил Кровавый Барон и предупредил о случившемся. Укутавшись в мантию-невидимку, я последовал за ним на восьмой этаж. Барон сам вызвал дверь, но когда я вошёл в комнату, та ничем не напоминала склад, который раз за разом открывался мне. Она и размерами была значительно меньше. Зато там была кровать. Обстановка комнаты вообще напоминала обычную школьную спальню, но рассчитанную только на одного человека и в слизеринских тонах. Стало любопытно, неужели слизеринцы действительно живут отдельно друг от друга? Но спросить я не решился. Кровавый Барон видел, как мы с Роном на втором курсе пробрались в гостиную его факультета. Видел, но снова не выдал, только кружил неподалёку. Я был уверен, что он узнал нас, но по каким-то понятным лишь ему причинам промолчал. И напоминать об этом у меня не было никакого желания.

Утром, как и ожидалось, стоило показаться на люди, как меня вызвали в кабинет директора, и пришлось объясняться в присутствии ещё и четырёх деканов, где я был прошлым вечером. На этот случай Барон проинструктировал меня ещё вчера, когда вёл по школьным коридорам. А потому я «честно» признался, что просто бродил по школе, пока тот меня не нашёл и не проводил в «безопасное место», запретив покидать его до утра.

— Вас предупредил Кровавый Барон? — Макгонагалл не выглядела убеждённой. Остальные профессора задумчиво молчали, даже Снейп. Он только бровь выгнул, но ни слова не произнёс.

Дамблдор, переговорив со своими предшественниками на портретах, сообщил, что попросил их пригласить к нам Барона, чтобы прояснить ситуацию. Казалось, абсолютно все считали, что я солгал.

В скором времени в кабинет просочилось слизеринское привидение и поздоровалось с директором и профессорами, делая вид, что не замечает моего присутствия. На вопросы Барон отвечал несколько равнодушно. Да, увидел студента в коридоре. Да, проводил его в ближайшее безопасное место. И ещё много похожих вопросов, задаваемых на все лады, не вызывали в нём никаких эмоций, пока профессор Макгонагалл не озвучила то, что вероятней всего, её очень волновало:

— Но ведь студент, которому вы помогли — гриффиндорец…

Собиралась ли она ещё что-то сказать, было неизвестно, так как Кровавый Барон вдруг перебил её и яростно ответил:

— Для приведений Хогвартса нет разницы, на каком факультете учатся дети — все ученики школы одинаково неприкосновенны! Или вы, профессор, считаете, что я мог пренебречь безопасностью учащегося только из-за его факультетской принадлежности?!

Его гневная тирада длилась ещё долго, но когда он закончил, сомневающихся в том, что произошло прошлым вечером не оставалось. Я же весь оставшийся год старался лишних подозрений ни у кого не вызывать.

В этом году ничего необычного не должно было случиться. Хэллоуин был назначен днём выбора Кубка. На пиру должны были объявить имена чемпионов, которые будут участвовать в Турнире трёх волшебников. Участниками всё равно могли быть только совершеннолетние, и я, разумеется, порадовался бы за чемпиона Хогвартса, но позже. Так что в Хэллоуинскую ночь моя скромная персона не должна была привлекать лишнего внимания.

Сложнее всего было надёжно спрятать и не повредить при транспортировке мой готовый костюм, на который я потратил уйму времени прошлым летом. О том, что делать их в школе очень неудобно, я замечал уже не раз и потому в этом году озадачился данным вопросом на летних каникулах. Костюм этого года был посвящён бывшему и самому лучшему профессору Защиты от тёмных искусств — Ремусу Люпину. В конце концов, оборотень — это довольно интересный вариант.

На самом деле, костюм состоял в основном из маски. Всё остальное было самым обычным — серый свитер и джинсы. Эти вещи я купил, когда мы вместе с Уизли ходили за покупками к школе. Впрочем, это ведь обычная одежда, а значит, деньги не были потрачены зря, и я смогу носить её и дальше, а не только на праздник. Не то, что костюмы Дадли. А вот сделать маску было очень сложно. Каркас морды с разинутой пастью я слепил из обычного маггловского картона и обклеил шерстью. Шерсть, конечно же, принадлежала собакам, а не волку, но выглядело вполне правдоподобно. Я даже напросился ухаживать за собаками мистера Питерсона, что жил на несколько домов дальше по улице. Серая шерсть дирхаундов как нельзя лучше подходила для моей задумки, впрочем, судя по их виду, сами собаки получали немалое удовольствие от процесса вычёсывания.

Это лето было, наверное, лучшим в моей жизни, даже Дурсли, напуганные перспективой знакомства с моим крёстным, меня не трогали. А когда мистер Уизли сказал, что мы сможем посетить чемпионат мира по квиддичу, я и представить себе не мог, как это будет здорово. Игра была просто потрясающей. К тому же, я сумел провести время с пользой.

Меня сразу заинтересовал новый способ перемещения — порт-ключи. Это просто невероятно. Казалось бы, самый обычный предмет, а может использоваться для перемещения в пространстве. Очень удобно, надо сказать, хоть ощущения и оставляли желать лучшего. На трибунах у меня была возможность пообщаться с сотрудниками Министерства магии, расспросить их о порт-ключах, чуток польстить — недаром же Распределяющая шляпа прочила мне блестящее будущее на Слизерине — и даже, наверняка не совсем законно, приобрести парочку для своих целей. Что было удивительно, обошлись они мне совсем дёшево.

Нельзя было допускать, чтобы кто-то усомнился в озвученной в прошлом году Невиллом причине моих исчезновений. Поэтому почти до самого ужина я изображал из себя олицетворение скорби, ну или просто ходил с кислой миной. А потом, сообщив друзьям, что мне надо немного проветриться и побыть одному, направился на восьмой этаж за маской, спрятанной в потайной комнате. Укутавшись в мантию-невидимку и прижимая к себе картонную голову, я выбрался на улицу и активировал порт-ключ.

Маска уцелела, наверное, только чудом, потому что приземление не было удачным. Растянувшись на ярких осенних листьях, я порадовался сухой погоде, иначе весь бы перемазался в грязи. Изначально порт-ключ не имел места назначения, и при активации было необходимо чётко представлять, куда перемещаешься. Я поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Всё получилось как надо — я был на заднем дворе дома, где располагался мой тайник.

Огладив оранжевые бока корзинки, я взял её в одну руку, волчью маску — в другую, и уже почти покинул двор, как что-то заметил краем глаза. Приглядевшись повнимательней, я различил серую драную тряпку, висящую на заборе и очень сильно напоминающую облезлый волчий хвост. Хвост? Я же совсем забыл про хвост! Тряпка тут же была снята со своего места и привязана к ремню на джинсах сзади. Свитер был достаточно длинным, чтобы скрыть неправдоподобность места «произрастания» хвоста.

Когда неточности были устранены, я снова подхватил корзинку и маску и направился в конец улицы. Пришла пора показать ему свой новый костюм.

Северус

Оказывается, вырезать «лицо» на тыкве — довольно увлекательное занятие. Знают ли другие профессора в Хогвартсе, чего себя лишают, создавая фонари одной лишь магией? Не думаю. Впрочем, если бы не мой ежегодный гость, я бы тоже не знал.

В Хогвартсе сейчас полным ходом идёт подготовка к Турниру. Три директора лучших магических школ Европы следят за всем происходящим, но уследить за Гарри Поттером всё равно не смогут. Тем более, что у него появился такой сообщник.

Когда я вернулся в школу в прошлом году то, как и ожидалось, услышал о Сириусе Блэке. Он умудрился добраться почти до самой гриффиндорской гостиной, но там был остановлен портретом, охраняющим вход. Учеников собрали в Большом зале, но, разумеется, не досчитались Поттера. Его всю ночь искали по школе, прочесав каждый уголок от самых нижних уровней подземелий, до верхушек башен. Минерва, кажется, ещё больше поседела, а Альбус держался за сердце, рассказывая мне всё это.

Только правило об обязательном присутствии на завтраке заставило этих двоих выйти из директорского кабинета. Каково же было их удивление, когда за гриффиндорским столом обнаружился целый и невредимый Поттер. Судя по лицу, Минерва едва удержалась от того, чтобы выволочь своего подопечного из-за стола и потребовать объяснений. Альбус объяснений жаждал не меньше, но ограничился вызовом Поттера в свой кабинет сразу же после завтрака и попросил всех деканов поприсутствовать.

Поттер виноватым или взволнованным не выглядел. Говорил уверенно, но в помощь слизеринского приведения верилось с трудом. Впрочем, Кровавый Барон очень доходчиво объяснил всем сомневающимся, что сделал то, что считал нужным, и озаботился безопасностью ученика. Удивительно, но Поттер снова выкрутился.

— С каких это пор школьные приведения врут директору Хогвартса? — спросил я у Кровавого Барона, когда мы оба оказались в подземельях.

Он принял задумчивый вид, а потом посмотрел мне в лицо и, хитро улыбнувшись, заявил:

— Наверное, с тех же, что и деканы?

Это не было вопросом, хоть и прозвучало вопросительно. Но откуда он мог знать, даже не представляю. Не Поттер же ему рассказал, тот вряд ли сам знает, к кому ходит каждый год.

— Слизеринцы всегда помогают друг другу, — добавил Кровавый Барон.

— Вот только Поттер — гриффиндорец.

— Спорно, — задумчиво произнёс он. — Впрочем, это не так важно. Ты-то точно слизеринец.

Думать о том, что Кровавый Барон помогает Поттеру ради меня, выходит неважно. Я никому ни разу даже не заикнулся, что на Хэллоуин встречаю гостей. Если только призраки не чувствуют подобного на каком-то недоступном для людей уровне, то узнать он не мог.

Устраиваясь перед камином в тёмной гостиной, пытаюсь представить, кем Поттер может нарядиться в этом году. Получается плохо, точнее не получается совсем. Стоит признать, что у него богатое воображение. Мои размышления прерывает стук в дверь. Я выжидаю немного и медленно иду открывать — нечего ему думать, что я тут только его и жду.

Не зря я пытался представить его сегодняшний костюм — к такому надо готовиться заранее. Я не готов, даже не пьян. Едва открываю дверь, как передо мной возникает разинутая волчья пасть. Чего мне стоит сохранить хладнокровие и не захлопнуть дверь сразу же, не должен узнать никто, особенно Поттер. Беру себя в руки и осматриваю его с ног до головы. Именно в таком порядке, чтобы успеть морально подготовиться. Весь в сером, за спиной болтается что-то драное. При ближайшем рассмотрении голова оказывается неправдоподобно большой, но вполне достоверно изображённой, даже покрыта чем-то похожим на шерсть. В открытой пасти видны зелёные глаза и круглые очки.

— Волк? — спрашиваю и тут же исправляюсь. — Оборотень?

— Верно, — вроде уже не маленький, а в голосе всё та же детская радость.

Забираю тыкву и задумываюсь, как бы выпросить у него эту «голову». Вот бы показать её Люпину, того точно удар хватит. А если рассказать, что так его видит его дорогой Гарри Поттер… Мечты, мечты.

Отдаю наполненную сладостями корзину ему в руки и поднимаю взгляд в небо. Не засмеяться получается с трудом. Интересно, он просчитал это заранее или как всегда всё получилось случайно? Он тоже задирает голову вверх, а из-под маски раздаётся удивлённое «О!». Значит, случайно совпало.

— Не «о», а «ау-у-у-у», — поправляю его.

Он смеётся, но всё же ещё раз задирает голову вверх и воет, прижимая к себе тыкву-корзину. Снова смеётся, благодарит и уходит. Подождав немного, тушу свечу в фонаре на крыльце — больше тут никого не ждут — и возвращаюсь в дом.

31.10.1995г.

Гарри

Оказалось, что привидения тоже не прочь посплетничать. Почти Безголовый Ник услышал о моей тоске по родителям в гриффиндорской гостиной, а в скором времени об этом знали уже все привидения и портреты Хогвартса. Впрочем, это сыграло мне на руку.

Когда в прошлом году второй порт-ключ доставил меня на школьный двор, там уже поджидал Кровавый Барон. Произошло неожиданное — Кубок Огня необъяснимым образом выбросил четвёртое имя, разумеется, моё. Я сначала решил, что это розыгрыш, но слизеринское привидение выглядело очень серьёзным.

Спрятанный под мантией-невидимкой я снова следовал за Бароном, который направлялся в подземелья. Мы расположились в одном из пустых классов, и он рассказал мне, что произошло в Большом зале тем вечером. Когда Кубок определял имена кандидатов, директор Дамблдор попросил названных учеников подойти к нему. Всё было хорошо до тех пор, пока Кубок не выбрал четвёртого игрока. Дамблдор пригласил и его подойти ко всем, вот только Гарри Поттера там не оказалось. Директора других школ были возмущены этим обстоятельством не меньше, чем тем, что от Хогвартса было заявлено двое участников. Тогда Дамблдор, вернувшись в свой кабинет, попросил портреты директоров разыскать меня.

— Мне пришлось лично явиться к директору и объяснить, что ты не можешь сейчас прийти к нему, так как печаль твоя слишком сильна, — закончил свой рассказ Кровавый Барон.

— Большое спасибо, — мне уже было неловко принимать его помощь, тем более, что он так и не попросил ничего взамен. А в бескорыстность слизеринцев я пока не был готов поверить.

— Ещё рано меня благодарить. Сейчас ты изобразишь глубокую скорбь на своём лице, и я провожу тебя к директору.

То ли из меня актёр был никудышный, то ли привидение слишком придиралось, но мы потратили много времени на то, чтобы выражение моего лица соответствовало данным Бароном объяснениям.

— Совсем не то, — устало вздохнул он. — Ты оплакиваешь смерть родителей, а не переживаешь из-за плохой отметки. Попробуй ещё раз.

— Я не знаю, как это показать. Я никогда не делал этого специально.

Кровавый Барон задумчиво посмотрел на меня, а потом возразил.

— Я уже видел нужное выражение на твоём лице. Давай попробуем ещё раз, — голос его заметно изменился, стал холодным и безжалостным. — Представь, что ты больше не сможешь посетить на Хэллоуин то место, куда уходишь каждый год. Представь, что того человека больше нет, что он убит.

Каждое его слово попадало точно в цель, больно царапая по нервам и оседая в сердце. По коже пробежали мурашки, в горле образовался ком, а из глаз потекли неконтролируемые слёзы.

— Вот, другое дело, — радостно заявил Барон. — Запомни это чувство, и пойдём со мной. Директор, наверное, уже заждался.

Вопреки моим ожиданиям, директор не свирепствовал и с расспросами не приставал, а может, на него произвёл впечатление мой заплаканный вид. Но после пары вопросов мне разрешили вернуться в гриффиндорскую башню, а портреты на протяжении всего пути выражали мне свои соболезнования или пытались поддержать.

В этом году слова поддержки от портретов зазвучали за целую неделю до Хэллоуина. Друзья и члены ОД, услышав об этом, разделились на две группы: одни стали всё чаще давать мне возможность побыть одному, другие же напротив, предлагали помощь во всём подряд. Даже план занятий составили так, чтобы на тридцать первое выпадал выходной.

А вот от Амбридж такого участия ожидать не приходилось. Именно в этот день она сумела назначить мне отработку, благо прийти я должен был сразу после занятий. Я надеялся, что смогу быстро со всем справиться. Совсем быстро не получилось, как впрочем, и уйти невредимым. Чёртово перо мне руку так изрезало, что кровь всё никак не хотела останавливаться.

— Истекать кровью — плохая идея, уж поверь моему опыту, — поделился наблюдениями Кровавый Барон. Учитывая, что он был весь покрыт серебристыми следами крови, не верить ему оснований не было. К счастью в кармане отыскался платок, и я старательно перевязал руку.

— Теперь истечь кровью мне не грозит, а вот опоздать на встречу запросто. Найти бы работающий камин.

— Один такой я знаю. Он как раз там, откуда ты идёшь.

От такого предложения стало смешно. Уж Амбридж-то точно не позволит мне покинуть школу ни под каким предлогом. Даже со Снейпом договориться было бы проще. Вот только Барон прав, остальные камины наверняка отслеживаются.

— Я могу отвлечь её, пока ты улизнёшь, — предложил он.

— Почему вы мне помогаете? — это было слишком заманчиво, но не спросить я не мог.

— Когда вижу тебя, вспоминаю каково это — быть живым. В тебе столько энергии. К тому же у привидений не так много способов, чтобы развлечься.

— Хорошо, — мне оставалось надеяться, что моя доверчивость меня же и не погубит. — А что по поводу возвращения?

— Отвлеку снова, если ты сможешь подать мне сигнал.

— Я пришлю патронус.

Кровавый Барон, одобрительно кивнув, просочился сквозь стену, а я отправился в обратный путь. Мне оставалось пройти всего несколько шагов до нужного кабинета, как дверь распахнулась, и Амбридж в сопровождении Филча поспешно скрылась в противоположном направлении. Упустить такой шанс было бы верхом глупости.

— Площадь Гриммо, 12, — едва слышно проговорил я, и зелёное пламя подхватило меня, унося из школы.

Перед другим камином нервно расхаживал Сириус.

— Я уж думал, ты не придёшь, — проворчал он, помогая выбраться и отряхнуться. О том, что я загляну к нему на минутку кое-что забрать, мы договорились ещё летом. Свой новый костюм я делал, пока гостил у Сириуса, там же и оставил его дожидаться Хэллоуина. Всё дело в том, что конструкция казалась слишком хрупкой и лишней транспортировки могла не вынести.

— Новый профессор ЗОТИ просто кошмар, — пояснил я своё опоздание. — Ты нашёл тот чемодан?

Небольшой снаружи и безразмерный внутри чемодан дожидался своего часа около моей комнаты. Аккуратно поместив в него все части костюма, я поблагодарил крёстного и поспешил продолжить путь. Ещё одно каминное перемещение, и я оказался в баре на другом конце Коукворта, о котором всё узнал заранее. Дальше добираться пришлось маггловским транспортом.

Я считал, что собрать из картона рыцарский доспех и обклеить его фольгой было сложно. Наивный. Сложно — это надеть его без посторонней помощи. Точнее, это оказалось вообще невыполнимо, и пришлось звать помощь в лице Добби. Добби был счастлив и ярко наряжен. Лишних вопросов он не задавал, а помогал так ловко, будто ему довелось прислуживать настоящим рыцарям. Прежде чем его отпускать, наверное, стоило уточнить, как эти рыцари ходили. Потому что и это оказалось совсем не простым испытанием. Вот что надо было ставить в прошлом году на турнире в задание — самостоятельно облачиться в доспех и пройти «круг почёта», а не русалок с драконами.

Переваливаясь из стороны в сторону и молясь Мерлину о том, чтобы только не упасть, потому что иначе всё переломаю, да и сам на ноги не поднимусь, я шаг за шагом продвигался по улице. Дом с зажжённым фонарём-тыквой на крыльце снова пробуждал в душе что-то тёплое. Настроение вмиг улучшилось, стоило постучать в знакомую дверь. К чёрту Амбридж под ручку с Волдемортом. Пока у меня есть это место, всё будет хорошо.

Северус

В очередной раз смотрю на часы и начинаю думать, что он не придёт. Поттеру пятнадцать, давно пора заканчивать детские игры. К тому же после возрождения Тёмного Лорда у него могли появиться куда более важные дела.

В то, что прийти ему мешает вездесущая Амбридж, не верю. Поттера никогда и ничто не останавливало. И если учесть его «дружбу» с Кровавым Бароном, то не прийти он может лишь по одной причине — не захочет. Мальчик вырос, и детские забавы уже не кажутся ему весёлыми. В этом нет ничего странного.

Зато Альбусу будет спокойней, он всё никак не смирится, что не может контролировать Поттера, пусть и всего один день в году. И мне больше не придётся выслушивать причитания директора. В прошлом году я едва не опоздал на урок, выслушивая его сомнения по поводу участия Поттера в турнире.

— Ты, правда, считаешь, что он сам исхитрился бросить своё имя в Кубок? Если бы он знал, что есть шанс стать участником, то непременно посетил бы Большой зал во время определения кандидатов, а не шатался по коридорам школы. Ты так не думаешь, Альбус?

— Мальчик скорбит по своим родителям. Ты бы видел его вчера, он был уставший, опустошённый и весь в слезах, — невпопад ответил он.

Так и хотелось сказать, что видел. Вот только ни намёка на скорбь или слёзы в Поттере не было, когда на моём пороге он выл на полную луну и смеялся. А вот про «уставший» я могу поверить. Мерлин его знает, как Поттер добирается каждый год до Коукворта.

Нет никакого желания оставаться в пустом доме одному. Короткие сборы, и я уже готов вернуться в школу. Выглядываю в окно, чтобы убедиться, что никакой случайный прохожий не заметит вспышки света от сработавшего камина, и вижу странную фигуру. Что-то напоминающее рыцаря медленно движется по улице, раскачиваясь из стороны в сторону при каждом шаге. Оно неловко пытается удержать равновесие, чуть расставив руки, в одной из которых знакомая корзина. Становится понятно, почему Поттер так задержался.

Минут пять я провожу за созерцанием забавной картины. Дурное настроение растаяло без следа. Да, Поттер вырос, и костюмы у него теперь взрослые. Ещё бы немного рассудительности. Я даже не представляю, как он будет подниматься, если упадёт, а шанс на это при такой походке у него есть. Не зря же настоящие рыцари в полном обмундировании проводили больше времени в седле. Вот и Поттеру не помешало бы себе соорудить скакуна. Да та же метла ему значительно бы облегчила жизнь.

Он скрывается из виду, и я смеюсь, представляя, как он поднимается по ступенькам на моё крыльцо. Если в скором времени не постучит, значит, упал, и мне придётся его поднимать. Надеюсь, доспех хотя бы не тяжёлый.

Стучится. Пару раз делаю глубокий вдох, и убираю с лица улыбку. Я знаю, что увижу за дверью, но даже так удивляюсь. Да, мальчик вырос, но не настолько же. Оглядываю сверкающие в свете фонаря доспехи и понимаю, что он выше меня на полголовы. Осторожно поднимаю забрало. Шлем пуст. Зато ниже слышится приглушённое хихиканье. На груди едва просматривается тонкая полоска из другого материала, видимо, за ней и спрятаны отверстия для глаз. В темноте, да ещё не зная, что искать, не заметишь даже.

— Рыцарь, — это не единственный мой вариант, но он соглашается с ним. Совершает странное движение корпусом, явно пытаясь передать корзину. На его мучения я сегодня достаточно насмотрелся, поэтому сам забираю её.

Когда я возвращаюсь на крыльцо, он стоит неподвижно и, наверняка, проклинает неудобный костюм. Передаю ему награду. Снова неловкие движения, ему даже развернуться неудобно. Пара шагов, и он на краю лестницы.

— Подожди, я помогу спуститься.

Не хватало, чтобы Поттер расшиб голову падая с моего крыльца. Что потом за это со мной сделает Альбус, даже думать страшно. Беру его под левую руку — правая занята конфетами — и замечаю косо повязанный платок. Это точно не часть костюма.

Лёгкое невербальное заклинание развязывает узел, пока мы спускаемся. Платок едва не падает, но я успеваю перехватить. На тыльной стороне ладони будто вырезаны слова. В темноте не видно, что именно, но о природе возникновения этого ранения я догадываюсь. Рана свежая, он её сегодня заработал. Вот и ещё одна причина для опоздания. Аккуратно завязываю платок и отпускаю его.

Он уходит, а я собираюсь вернуться в Хогвартс. Нужно сварить зелье, чтобы залечить его руку. Завтра попрошу Кровавого Барона, пусть найдёт способ передать.

31.10.1996г.

Гарри

Год за годом Кровавый Барон не выказывал особого интереса к моей персоне за исключением Хэллоуина. Если я не обращался к нему сам, Барон проплывал мимо с отстранённым видом, будто мы едва знакомы. Однако накануне Хэллоуина или сразу после него, слизеринское привидение вновь вспоминало обо мне.

На следующий день после моего прошлогоднего возвращения Кровавый Барон вдруг позвал меня за собой. Мы оказались в одном из пустующих классов, который сейчас не использовался, однако на одной из парт стоял флакон с ярко оранжевым зельем.

— Твою рану необходимо обработать, — Барон выразительно посмотрел на зелье. — Вчера она выглядела совсем плохо, и я взял на себя смелость позаботиться об этом вопросе.

Пока я смазывал руку, Кровавый Барон поинтересовался, в чём собственно заключался смысл моих ежегодных вылазок. Объяснять было довольно утомительно. Он не понимал, зачем люди переодевались в разных магических существ или нежить, но, тем не менее, внимательно слушал. А когда я рассказал ему про свой последний костюм, он спросил, был ли у меня конь.

— Откуда же ему взяться? — усмехнувшись, поинтересовался я.

— Оттуда же, откуда доспехам, — невозмутимо ответил Барон. — Ты мог бы так же сделать и лошадь. Лошадей ведь тоже заковывали в броню.

Эта мысль показалась мне интересной. Можно было бы сделать каркас лошади вокруг метлы. Это было бы довольно сложно, но вот передвигаться стало бы значительно удобней, жаль я не поинтересовался этим заранее. Впрочем, все неудобства сглаживались его вниманием.

В этом году я долго ломал голову над новым образом. С одной стороны, делать что-то настолько же сложное, как оборотень или рыцарь, не хотелось. Слишком много времени и сил уходило на их создание. С другой стороны, я был рад, что в прошлом году сделал нечто настолько неповоротливое. Да, двигаться в доспехах было катастрофически неудобно, зато он сам предложил мне помочь. Возможно, это было глупо, но для меня это было важно.

Со мной такое случилось, пожалуй, впервые. Он всего лишь взял меня за руку и помог спуститься, перевязал рану, но столько искреннего участия со стороны малознакомого человека не могло пройти бесследно. Между нами будто возникла какая-то связь. Я и раньше считал его важным для себя человеком, а теперь он даже стал приходить ко мне во снах. Это были самые обычные сны, где он всего ждал меня на крыльце своего дома, как и я, радовался нашей новой встрече, иногда говорил что-то ободряющее. Но даже такие мелочи делали меня счастливым, особенно на фоне снов с участием Волдеморта.

В итоге я решил остановиться на довольно простом в изготовлении костюме, в который, наверное, наряжался хоть раз каждый ребёнок на Хэллоуин — вампир. С одной стороны, это в некотором роде подражание тому человеку, к которому я ходил каждый год. Хотя теперь, будучи взрослым, я уже мог определить, что к волшебным существам он не относился. Он был просто обычным магглом. Настолько обычным, насколько это вообще было возможно для человека, который носил сюртук. Впрочем, все мы живём со своими странностями. С другой стороны, этот костюм можно было посвятить нашему новому преподавателю ЗОТИ. Уж Снейп-то точно мог быть вампиром. Учитывая, что оборотень уже вёл у нас уроки, я бы не удивился, если бы выяснилось, что Снейп действительно был вампиром, который дал Дамблдору клятву не нападать на учеников. Это было бы вполне в духе директора.

В этом году мне не потребовалось особых ухищрений. На самом деле костюм вампира был очень прост, ведь основными символами этого образа всегда были плащ, бледность и острые зубы. К шестому курсу я спокойно мог всё наколдовать, но отчего-то это казалось нечестным.

Мою бережливость Тётя Петунья никогда не поощряла, лишь говорила, что я устраиваю из своей комнаты склад ненужных вещей. Однако в этот раз мои старые мантии мне пригодились. Именно они стали основой для моего плаща. Немного времени, пара мантий, из которых я вырос, и вот уже плащ готов. Высокий воротник-стойка, широкие полы, раскрывающиеся, как крылья летучей мыши с зубчатыми краями.

С зубами было одновременно сложнее и проще, если их нельзя было трансфигурировать, значит оставалось купить. Как приготовить зубы самому, я точно не смог бы придумать. Поэтому решил воспользоваться тем, что продавалось в обычном маггловском магазине. Зато моему знакомому это не должно было показаться странным. Впрочем, это была не единственная моя покупка.

Вампиры всегда отличались бледностью кожи. Вон тот же Снейп вечно ходил бледный, как привидение. Чтобы добиться такого эффекта, мне нужен был грим. Но попросить косметику у Гермионы или Джинни, означало нарваться на ненужные вопросы. Ни одна из них не дала бы мне желаемое, не поинтересовавшись целью. Выдавать свой секрет не хотелось, тем более после стольких лет. Вот только самому покупать косметику оказалось довольно неловко. Я, конечно, рассказал продавцу историю о своей мифической девушке. Правда, не был уверен, что мне поверили. Кем я себя выставил, даже думать не хотелось. В любом случае, заветные тюбики уже лежали у меня в сумке, остальное не имело значения.

Два месяца в Хогвартсе пролетели незаметно. Большой зал снова украсился парящими тыквами, а меня вновь переполняло предвкушение. Несмотря на выпадающие на мою долю приключения в Хогвартсе, мой ежегодный побег ощущался не менее волнительным.

Стоило только представить, как я буду наносить грим на тёмной улице, да ещё и без зеркала, и стало ясно, что все приготовления нужно было совершить ещё в школе. А потому уже знакомым маршрутом я направился на восьмой этаж. Появившаяся дверь вела в ту же спальню, какая была на моём третьем курсе, только на этот раз одну из стен украшало большое зеркало. Я успел несколько раз искренне посочувствовать девчонкам, вынужденным постоянно краситься, пока наносил грим на лицо. И это я только пытался ровный бледный цвет лица сделать, без пятен, делавших меня похожим на не очень свежего мертвеца. А они-то ещё много чего себе делали, бр-р-р…

Когда с гримом было покончено, и я уже тихонько крался к выходу из школы, мне на встречу попался Кровавый Барон.

— А бледность тебе к лицу, — заявил он. — Пытаешься представить, как будешь выглядеть, став привидением?

— Скорее вампиром, — ответил я, радуясь, что Барону не довелось меня видеть привидением. Что-то мне подсказывало, что он бы обиделся такому примитивному воплощению образа.

Мы попрощались, и я поспешил к кромке леса, туда, где Хагрид проводил уроки сегодня днём. Он снова знакомил детей с фестралами, и эти жутковатые «лошадки» всё ещё находились в загоне. Удивительно, что после того, как прошлой весной мы сбежали в Министерство магии именно на фестралах, их по-прежнему оставляли без присмотра. Наверняка после всего, что случилось, никто даже подумать не мог о желании учеников снова сбежать. А о моих ежегодных отлучках до сих пор знал лишь Кровавый Барон.

У фестралов прекрасное чувство направления, и даже несмотря на то, что мы направлялись в маггловскую часть Британии, я был уверен, что он доставит меня туда, куда нужно. Наложив на себя согревающие чары и держась за его спину, я снова нёсся навстречу приключениям, но на этот раз приятным.

О том, что живой транспорт может иметь свои недостатки, я понял, лишь прибыв на место. Своенравное животное не желало ждать на заднем дворе, облюбованного мной дома. И ладно бы я ещё был уверен, что мой друг его не увидит, но ведь никаких гарантий этого у меня не было. Впрочем, фестрал — существо волшебное и умное, и, потратив время на уговоры, нужного результата я всё-таки добился.

Прихватив тыкву-корзину, я поспешил вдоль по улице. Не стоило заставлять его ждать. Мерцающий свет фонаря приглашал подойти ближе, и я не видел причин отказываться. Перепрыгивая через ступеньку, я взлетел на крыльцо и постучал в дверь.

Северус

Ещё одна тыква сдаётся в моих руках, являя миру жуткую гримасу. Мне нравится это занятие, оно успокаивает и помогает очистить сознание не хуже сложных ментальных практик. Отправляю тыкву на крыльцо и устраиваюсь в кресле у камина. Огонь уютно горит, бросая отблески на старую мебель и забытую бутылку огневиски на столе.

Пытаюсь вспомнить, когда в последний раз пил на Хэллоуин и вспоминал Лили, но не получается. Пил, вероятно, когда Поттер был на третьем курсе. Но вспоминал ли её, затрудняюсь ответить. Так незаметно день скорби и отчаянья превратился во что-то новое, лёгкое, наполненное ожиданием. Правда, рассказывать об этом я никому не собираюсь, особенно Дамблдору. Во-первых, он обязательно попытается докопаться до причин подобных изменений, а во-вторых, может лишить меня моего персонального выходного. Ни того, ни другого я не желаю.

Выходной вдали от школы даёт прекрасную возможность заняться тем, на что постоянно не хватает времени. Несколько любопытных статей в журналах скрашивают мой день, но я всё равно жду вечера. Или вернее будет сказать — жду Поттера.

В школе мне порой кажется, что я готов его убить, но перспектива однообразных Хэллоуинских вечеров меня каждый раз останавливает. Привычка. Маленькая слабость, которую я себе позволяю лишь раз в году. Там, в Хогвартсе, учится совершенно чужой для меня Поттер, которого я обязан защищать, и который меня раздражает. А тут, в Коукворте, появляется едва знакомый, но совершенно другой человек. Его непредсказуемость и беспечность не вызывают желания вправить мозги. Его хочется защитить, не потому что должен, а потому что это он. Даже разгорающаяся война не имеет никакого значения, пока мы стоим на пороге моего дома. Вот только мои желания не имеют никакого значения. Прошлым вечером Дамблдор открыл мне глаза на неприглядную действительность.

Стук в дверь вырывает меня из мрачных мыслей. Откладываю недочитанный журнал и иду открывать. На пороге меня ждёт фигура в длинном чёрном плаще. На Смерть он точно больше не похож, разве что бледностью. В этот раз я затрудняюсь ответить, но не спешу признавать поражение.

Убедившись, что всё моё внимание принадлежит ему, он поднимает руки в стороны, придерживая края плаща, раскрывшегося как крылья. Широкая улыбка открывает длинные зубы, сделанные из пластика. Чувствую, как бровь ползёт вверх, но за маской Поттер всё равно не может разглядеть моей мимики.

— Вампир, — заключаю я. Очень стереотипный маггловский вампир.

Он поднимает корзину, стоящую у его ног, и передаёт её мне. А я направляюсь на кухню, понимая, что он тут не ради конфет. В шестнадцать не о сладостях уже думают. Вот только его мотивы мне совершенно не ясны. Договариваюсь с самим собой, что Поттером тоже движут привычки. Что он, как и я, просто следует своеобразному ежегодному ритуалу. Это вполне логично. И пусть гриффиндорцы логикой не блещут, эта мысль меня успокаивает.

Забирая из моих рук награду за старания, он широко улыбается. Едва заметно скользит взглядом по содержимому корзины и выглядит так, будто всё ещё голодает. Впрочем, понять Поттера я не могу даже после сеансов легилименции. Он благодарит и бодро направляется в обратный путь, а я возвращаюсь к недочитанной статье. До возвращения в Хогвартс ещё есть время, и я не собираюсь его упускать.

31.10.1997г.Гарри

После смерти Дамблдора жизнь завертелась стремительным водоворотом. События сменялись одно за другим, а я старался держаться на плаву. И если лето начиналось спокойно и предсказуемо, то окончилось оно в бегах.

Жизнь у Дурслей приучила меня к тому, что еды не всегда бывало достаточно, но перед друзьями было за это неловко. Они вызвались мне помогать, а я ничего не мог для них сделать. Если бы не волшебная сумочка Гермионы, нам бы и вовсе тяжко пришлось. Однако запасы таяли буквально на глазах, а способов добыть ещё еды было не так уж много.

Не улучшал настроения и чёртов крестраж, уничтожить который оказалось не так просто, как мы рассчитывали. Нашими верными спутниками стали голод, раздражение и злость. А ещё страх. Страх потерять тех, кто был нам дорог.

Казалось бы, в таких ужасных условиях уставший разум должен был хвататься за любую возможность отдохнуть, хотя бы по ночам, но вместо этого меня посещали сны. Жуткие и пугающие, навеянные крестражем, или тёплые и светлые, оберегаемые человеком в маске. Он обнимал меня за плечи или просто стоял рядом, и казалось, что мне по силам всё на свете. От его уверенной улыбки будто крылья вырастали за спиной. А ещё в моих снах стал появляться Снейп. Вот только за каким дементором он туда наведывался, я никак не мог запомнить. Проснувшись утром, я точно помнил, что видел во сне Снейпа, но что именно он делал, и моё отношение к происходившему, капризное подсознание упрямо прятало.

В этом году я ждал Хэллоуина, наверное, сильнее, чем когда-либо прежде. Я боялся за того человека. Безлюдная улица в промышленном районе вряд ли могла приглянуться Пожирателям для очередного рейда, но убедиться, что с ним всё в порядке, мне было просто необходимо. Я уже совершил пару попыток его увидеть, но, сколько бы ни стучал в дверь, никто не открывал. Оставалось надеяться, что у него было и другое жилище, а кроме того, что он вернётся в этот дом на Хэллоуин.

Я начал отмечать дни на листочке, чтобы случайно не пропустить долгожданную встречу. Вот только что делать с костюмом — идей не было. Даже самый простой вариант из всех возможных, потребовал бы от меня сил и времени, которых с каждым днём становилось всё меньше. А, кроме того, у Рона и Гермионы обязательно бы появились вопросы.

— Мне нужно пройтись, — сказал я, прихватив рюкзак и направляясь к выходу из палатки. Он был великоват для того количества конфет, которые я получал каждый год, но не по карманам же их потом раскладывать.

Аппарация далась мне легко, и, справившись с неприятными ощущениями от перемещения, я осмотрелся на знакомом заднем дворе заброшенного дома. Жаль, что раньше этот способ был мне недоступен, скольких сложностей удалось бы избежать. Подойдя к тайнику, я достал корзинку и, прежде чем положить на её место рюкзак, заглянул в него. Он был практически пуст. Старый свитер, гриффиндорский шарф да пара тёплых носков. Последнее вызвало воспоминания о Дамблдоре и его «мечте».

Отбросив подальше угрызения совести по поводу предстоящего обмана, я занялся новым костюмом для сегодняшнего Хэллоуина. Старый свитер, повинуясь волшебной палочке, превратился в мантию яркой расцветки. Шарф стал длинной белой бородой, на вид сделанной из ваты, а носки обратились в высокий колпак. Подумав немного, ещё одним взмахом палочки я украсил его блестящими звёздами. Наряд в духе Альбуса Дамблдора. И признаться честно, именно так я и представлял в далёком детстве добрых волшебников.

До заветной цели было ещё четыре дома, когда моё внимание привлёк слабый свет со знакомого крыльца. На своём обычном месте стоял фонарь, вырезанный из тыквы, и указывал мне путь, точно маяк кораблю.

— Он жив. Он здесь. Он ждёт меня, — шептал я, ускоряясь с каждым шагом и лишь чудом не переходя на бег. Не хватало ещё предстать перед ним запыхавшимся.

Занося руку, чтобы постучать в дверь, я снова остро ощутил укол совести. Мой костюм лишь выглядел сделанным вручную. С помощью магии я сотворил готовый образ за пару минут и сейчас собирался получить незаслуженную награду. Впрочем, времени у меня было не так много.

Он появился на крыльце и задумчиво осмотрел меня с ног до головы. Его губы дрогнули, будто он в последний момент сдержал рвущиеся наружу слова.

— Ты волшебник, — наконец произнёс он, и пусть это утверждение относилось лишь к моему костюму, что-то в душе дрогнуло.

— Да, — признался я, вкладывая в свой ответ ту самую правду, которую боялся открыть ему последние семь лет. Хотелось ещё что-то сказать, но вся моя решимость куда-то подевалась. Я молча отдал корзинку и остался ждать.

Северус

Мордредова школа. Мордредовы дети. Мордредов Лорд. Чувствую себя маятником в часах, ношусь без продыху. Кажется, если остановлюсь, то остановится и время, и жизнь в школе, и вообще всё.

— Ты ещё здесь? — Кровавый Барон просачивается сквозь дверь и застывает посреди директорского кабинета.

— Что ещё случилось? — в моём голосе неприкрытая усталость, но сейчас не перед кем держать лицо. Кровавый Барон меня знает ещё с тех пор, когда я сам был учеником, и время от времени поддерживает. А бывшие директора из солидарности или по велению магии мои секреты выдать не могут.

— Хэллоуин. Разве ты не должен встречать своего ежегодного гостя? Если честно, я не рассчитывал тебя тут застать.

От такого заявления Дамблдор на портрете оживляется. Оказывается, есть что-то, чего он не знает обо мне.

— Хэллоуин? Сегодня? — не знаю, чему я удивляюсь больше: что уже конец октября, или что с начала учебного года прошло всего два месяца. В школе, как назло, ни одной тыквы не летает, чтобы напомнить о празднике. Тёмный Лорд заявил, что Хэллоуин навязан магическому сообществу грязнокровками и магглолюбцами, и праздновать его — ниже достоинства настоящих волшебников. Поэтому Хогвартс в этом году остался без праздника, но оно и к лучшему.

Вызываю парочку домовиков и даю инструкции. Одного отправляю разыскать мне тыкву, второму долго перечисляю список продуктов, которые необходимо доставить ко мне домой. Едва заканчиваю со вторым, как первый уже протягивает добытую тыкву. К сожалению, сегодня у меня совсем нет времени вырезать фонарь самому, поэтому делаю его с помощью заклинаний. Результат, разумеется, значительно лучше, чем тогда, когда я делал это вручную. Края ровные, линии плавные, но удовольствия никакого. Впрочем, сейчас не до этого.

— Если я кому-нибудь понадоблюсь… — начинаю я, но Кровавый Барон меня тут же перебивает.

— Мне не впервой прикрывать чужие отлучки из школы, — он заговорщически мне подмигивает. — Придумаю что-нибудь. Повеселитесь там.

Альбус на портрете не успевает ничего сказать, как я, подхватив фонарь, захожу в камин. О том, что Поттер может сегодня не прийти, задумываюсь лишь по прибытии в свой дом в Коукворте. Его разыскивает столько народа, что высовывать нос из укрытия, где бы оно ни находилось, на мой взгляд, глупо. Но Поттеру правила не писаны, а потому спешу вынести тыкву на крыльцо и зажечь свечу.

Возвращаюсь в гостиную, но нервное напряжение проходить не желает, а потому я вздрагиваю, услышав стук в дверь. У самого порога вспоминаю про маску, и пусть сейчас это кажется глупым, я вновь скрываю своё лицо и лишь тогда открываю дверь.

За дверью стоит тот, кого я меньше всего ожидаю увидеть. Цветастая мантия, длинная белоснежная борода, высокий колпак, украшенный блестящими звёздами. И только зелёные глаза за круглыми очками не дают мне ошибиться в личности моего гостя. Он нарядился Дамблдором. Но с какой целью, если только не желает бросить мне в лицо обвинение в убийстве. С губ едва не срывается: «Ты знаешь, кто я?» — но к этому разговору я не готов. В место вопросов произношу неуверенный ответ:

— Ты волшебник.

— Да, — его голос тоже дрожит, но я не могу определить причину. Слишком много разного смысла можно вложить в эти две фразы. Я не знаю, что значат сейчас для него эти слова. Даже то, что они для меня значат, не знаю.

Разговоры излишни, я молча забираю из его рук ту самую тыкву-корзину. На кухне достаю палочку и вместо конфет направляю в корзину заклинание. Хватит секретов и недомолвок. Хватит этих детских шалостей. Я устал. Пускай это станет моим признанием.

Яркие фантики конфет блестят в свете фонаря, когда он принимает корзину из моих рук. Его голодный взгляд скользит по разноцветным обёрткам, а потом устремляется на меня. Он улыбается, в глазах благодарность и что-то ещё, но это уже не важно. Провожаю его взглядом, пока он не скрывается из вида. Я тушу свечу и заношу ненужную больше тыкву в дом.

Вот и закончился наш последний совместный Хэллоуин. Пора возвращаться в школу. Пора готовиться к войне.

Гарри

Добравшись до тайника, я поспешил переложить угощения в рюкзак, чтобы спрятать корзинку на её место и вернуться обратно. Ребята наверняка меня уже потеряли. Но меня не покидало чувство, что что-то было не так. Пальцы ударились обо что-то твёрдое, едва скользнули внутрь. Аккуратно вытаскивая конфеты, я готовился к неприятностям — время сейчас было такое, но уж точно не ожидал подобного подарка. За тонким слоем сладостей нашлись обыкновенные маггловские консервы, хлеб, да много чего ещё. На корзину были наложены чары расширения пространства, а количество припасов поражало.

Осознание накатило волной — он тоже был волшебником и знал, кто я. Но главное, он был на нашей стороне. Ему ничего не стоило устроить засаду и передать меня Пожирателям, но вместо этого он, зная о моём положении, снабдил меня едой.

Я засунул корзину вместе с рюкзаком в тайник и помчался в обратный путь. Задрав подол длинной мантии повыше, чтобы не запнуться или случайно не наступить, я бежал со всей доступной мне скоростью. Мне нужно было с ним поговорить, но отчего-то казалось, что я упустил свой шанс. Поток вопросов, на которые я не находил ответа, всё увеличивался. В ушах шумело, а мысли метались в голове, словно корнуэльские пикси.

Только поднявшись на крыльцо, я заметил произошедшие изменения. Вокруг было темно, ведь фонарь-тыква бесследно исчез. Здесь больше никого не ждали. Отгоняя непрошеные мысли об опоздании, я постучал в дверь. В доме стояла тишина, не нарушаемая ни единым звуком. Постучал снова, затем ещё раз и сильнее. Ничего не изменилось. Я потерял счёт времени, пока стучал в закрытую дверь и мысленно умолял хозяина дома снова появиться. Ответом на все мои усилия была лишь тишина. Дом был пуст, он ушёл.

— Ты тоже волшебник, — прошептал я, уткнувшись лбом в закрытую дверь. — Спасибо.

Возвращаясь к тайнику, мне оставалось лишь надеяться на новую встречу в следующем году.

31.10.1998г.

Гарри

Со дня победы прошло уже почти полгода, а мне до сих пор не верилось. Казалось, это просто сон, и если честно, то я хотел проснуться. Победа далась нам высокой ценой, забрав в качестве платы за мир слишком много жизней. Безмерно дорогих жизней.

Я до сих пор порой вижу в кошмарах, когда-то ненавистного профессора с разорванным горлом на полу Визжащей хижины. Тогда мне было его лишь немного жаль — никто не заслуживал подобной смерти. Весь ужас произошедшего я осознал только в кабинете директора, когда просматривал его воспоминания.

Двое детей — девочка с рыжими волосами и мальчик, в котором я не без труда узнал Снейпа, о чём-то оживлённо разговаривали, но я не слышал ни слова. Меня не так интересовали дети, как поле, на котором они играли. Я знал это место, пусть пугало и выглядело иначе. Вот они сидят на берегу у того самого моста. В глазах маленького Снейпа читались грусть и безграничное одиночество, когда, распрощавшись с подругой, он брёл вдоль знакомой мне улицы, ещё не заброшенной, но от того не менее узнаваемой. В голове билось: «Только не тот дом», — но я уже знал, что будет дальше, и куда он направлялся.

Мысли путались, я практически не следил за событиями, что разворачивались передо мной. Опомнившись лишь тогда, когда Дамблдор поделился с уже привычным для меня профессором моей незавидной участью, а потом буквально вырвал у ставшего мне дорогим человека клятву убить.

Идти навстречу судьбе и Волдеморту было не страшно. Когда-то Кровавый Барон сказал мне: «Представь, что того человека, к кому ты ходишь каждый год, больше нет, что он убит», — и моё сердце сжалось от боли, а из глаз полились слёзы. Наивный. Тогда я не знал, что такое настоящая боль. Сейчас, когда его действительно больше не было, когда я видел его смерть собственными глазами, не было глупых слёз. Моё сердце тихо разлетелось на осколки, не выдержав той боли, что затопила меня. Боль вытеснила абсолютно всё, не оставив места даже страху.

После битвы друзья отправили меня в Святого Мунго. Никто не желал слушать моих возражений, ссылаясь на то, что я едва на ногах стоял. Они, конечно, были правы. Сил не осталось ни на что, да я и в Запретном лесу выжил лишь с одной целью — отомстить. Что делать после победы, я не знал. Меня беспокоило только то, что я пропущу его похороны.

В поисках ответа — как жить дальше, я направился в Хогвартс, едва мне разрешили покинуть больницу. Друзья говорили, что Снейпа, как директора Хогвартса, похоронили на территории школы, но увидеть место его упокоения я не решился. От предложения доучиться последний год, не раздумывая, отказался. Ещё один год в школе, где больше не было его, я бы не вынес.

Был конец августа. Учеников в Хогвартсе пока не было, и я решил воспользоваться этой возможностью. Где находились личные покои профессора Снейпа, я не знал, поэтому уселся на пол у двери в класс зельеварения. Складывать слова в предложения у меня всегда выходило не очень гладко, но ничто не мешало мне высказаться мысленно. Я извинялся и благодарил, но без него моя речь теряла всякий смысл.

— Добрый вечер, молодой человек, — поздоровался Кровавый Барон. Я и не заметил, когда он появился.

— Добрый, — глухо отозвался я, общаться не хотелось ни с кем. Но перед Бароном я чувствовал неоплаченный долг. — Скажите, почему вы мне помогали все эти годы?

— Вы ошибаетесь, я никогда не помогал вам, — он отвернулся и направился дальше в подземелья.

— Постойте, но вы ведь показали мне компас на первом курсе и подсказали, как выбраться из школы. А потом прикрывали мои отлучки. Разве это не помощь?

Он внимательно меня оглядел, а потом громко вздохнул и закатил глаза.

— Вы и правда верите в бескорыстную помощь? Впрочем, чего ещё ожидать от гриффиндорца. Я помогал Северусу. Он был талантливым мальчиком, даже когда начинал только постигать зельеварение. Он мог бы совершить прорыв в науке, прославиться сам и прославить свой факультет. Когда он вернулся в Хогвартс в качестве профессора, я ещё лелеял эту надежду и помогал ему по мере возможности. Он мог проводить свои исследования и в стенах школы, но с вашим появлением времени у него практически не оставалось.

Барон злился, и мне оставалось порадоваться, что он был привидением и не мог кинуться в драку.

— Но вы же помогли мне, — эта мысль никак не хотела укладываться в голове.

— Помог сбежать? О, да. И я надеялся, что вы не вернётесь. Когда же мои чаянья не оправдались, я собирался рассказать о вашей выходке Северусу. Вот только он уже был в курсе и при этом сохранял благодушное настроение. Раз уж это нужно было ему, то я не стал мешать.

Закончив на этой ноте, Кровавый Барон удалился, а я так и остался сидеть у дверей в класс зельеварения.

Я знал, что в этом году ждать меня больше было некому, но отказать себе не мог. Я сам вырезал фонарь, чтобы украсить его крыльцо, потратив на это много времени и кучу тыкв. Это оказалось сложным, и я вновь восхитился им и его мастерством. А вот с костюмом сильно заморачиваться не стал. Оценить его всё равно было бы некому. Однако идти вовсе без костюма было бы странно.

На помощь пришли современные маггловские технологии. Заказать костюм в интернете оказалось не так уж и сложно, а приглянувшийся костюм чёрного кота даже доставить обещали быстро. На картинке заказа, правда, было видно лишь голову модели в ободке с кошачьими ушками и чёрные перчатки. В описании, конечно, были указаны остальные составляющие костюма, но я не обратил на это особого внимания. Курьер принёс заказ, и я решил заранее осмотреть наряд.

Так я ещё не ошибался. Впрочем, с компьютерами я дел практически не имел, но заказать женский костюм вместо мужского — просто вершина моей «удачливости». Разглядывая доставленный комплект, я не знал, что с этим делать. И если с ушами и перчатками проблем не было — они прекрасно подойдут и мне, то юбка и высокие сапоги на каблуках в моём гардеробе точно были лишними. Впрочем основу костюма вполне могли составить чёрные водолазка и джинсы. Хвост — пушистый и приятный на ощупь — был безжалостно отрезан от короткой юбки и пришит к выбранным штанам. Что ж, ошибка, которую можно так легко исправить проблемой считаться не могла.

Костюм, учитывая способ перемещения, я надел ещё дома. Угольком из камина закрасил кончик носа в чёрный, а от него по щекам разошлись тонкие линии — усы. Я чуть не забыл тыкву-фонарь, когда аппарировал на задний двор с тайником. Опустил рюкзак на землю и в последний раз вытащил корзинку. Сегодня я собирался забрать её домой. Я не спешил вдоль пустующей улицы, запоминал детали, понимая, что причин для возращения сюда у меня больше не оставалось. В руках две тыквы — фонарь и корзина, которая впервые была полна ещё до того, как я дошёл до заветного дома. В ней две бутылки огневиски и какая-то закуска, собранная Кричером. Никогда не думал, что десятилетие нашего со Снейпом знакомства я буду отмечать, напиваясь под его дверью.

Его дом казался заброшенным, впрочем, так он выглядел всегда. Я поднялся на крыльцо, опустил корзину на пол и устроил фонарь на его обычное место. Свет огонька разогнал сгущающиеся сумерки. Ощущая бессмысленность своих действий, я привычно постучал. Закрыл глаза, привалился спиной к стене и уже собирался сползти по ней вниз, как дверь открылась.

Северус

В этом году я не жду никого. Я покинул магический мир на своих условиях. Чудо, что вообще выжил. Но об этом знают лишь двое — Кингсли, который зачем-то меня спас, и лечивший колдомедик. Оба дали обет о неразглашении, и, пока я сам не расскажу миру, что жив, они будут молчать. Правда в конце августа в мой дом ворвался патронус Кингсли Шеклболта, заявив, что я теперь герой и пора выбираться из своей норы.

Единственная связь с магическим миром у меня через газеты. Потребность быть в курсе всех событий не ослабевает даже теперь, когда ничто не угрожает. Привычка, ничего не поделаешь.

А вот с другой привычкой приходится бороться. Весь день повторяю себе, что он не придёт. И сам же себе не верю, просто не хочу верить. Внутренний голос напоминает о том, что даже в прошлом году в разгар войны он пришёл. Нашёл способ. Сам же пытаюсь возразить: ему нужна была еда. Его голодный взгляд, скользивший по конфетам — лучшее тому доказательство. Он давно вырос из того возраста, когда ходят по домам, выпрашивая сладости. Ему восемнадцать. К тому же герой войны. Он самый завидный жених магической Британии, все вокруг смотрят на него.

В этом году нет ни тыквы на крыльце, ни конфет на кухне, ни огневиски. Последнее, пожалуй, не помешало бы. Зато есть тишина и покой, впрочем, я бы с радостью променял их на встречу с Гарри. Так непривычно называть его по имени даже мысленно, но за прошедшие десять лет он стал слишком близким для равнодушного «Поттер».

Тишину разрывает неожиданный стук в дверь. Старая привычка заставляет спрятать лицо за маской, и Хэллоуин — прекрасное объяснение для случайного посетителя. Едва успеваю открыть дверь, как от стены отделяется чёрная тень и врезается в меня, сбивая с ног.

— Профессор! Как я рад видеть тебя живым, — тень скатывается с меня, усаживается рядом и счастливо улыбается в чём-то вымазанным лицом. Когда я в последний раз видел его — не помню, но он сильно изменился. — Знаешь, когда мы впервые встретились, я подумал, что ты вампир. Это даже объясняло, почему на твоей улице никто больше не живёт. Но я тебя всё равно не боялся. Потом уже в школе я узнал, как отличить вампира от человека, и даже немного расстроился. А теперь начинаю так думать снова, ведь тебя даже та змеюка не смогла одолеть!

— Стыдно, Поттер, в вашем возрасте не видеть разницы, — хриплю в ответ.

— У тебя голос изменился, — он выглядит озадаченным.

— Мне горло разорвали, — на языке вертится добрая дюжина оскорблений, но я не спешу их озвучивать. — Кто вообще дал вам право так фамильярно ко мне обращаться?

— Так сегодня же Хэллоуин, — зачем-то напоминает он, будто это что-то объясняет. — Хэллоуин — день, когда можно нарушать правила. Ты же всегда позволял мне это. За шесть лет в школе ни единого наказания.

Какое-то время он просто молча смотрит на меня, а затем тянется к маске. Впрочем, он и так знает, кто за ней скрывается. Мой же взгляд останавливается на его волосах. Точнее на том, что находится среди его вечно взъерошенных волос. И раз сегодня можно нарушать правила, я потягиваю руку и легонько тяну за край. Зачем ему ободок с пушистыми кошачьими ушами, понимаю не сразу.

— Ах, это, — опомнившись, он поправляет «уши». Затем отводит руку за спину и аккуратно возвращает её обратно, с зажатым между пальцами пушистым хвостом. — Ты никогда не хотел завести себе кота? Магглы считают, что у каждого уважающего себя колдуна непременно должен быть чёрный кот.

Наверное, впервые в жизни я не могу найти слов для ответа. Да и что тут можно ответить? Впрочем, мы в ответе за тех, кого приручили, а этого кота я уже давно подкармливаю.

— А ведь у нас сегодня годовщина, — на его щеках появляется румянец. — Десять лет знакомства. За это надо выпить, — последние слова звучат слишком импульсивно.

Он резко поднимается и направляется к открытой двери, а я окидываю его взглядом. На того маленького мальчика, что появился на моём пороге десять лет назад, нынешний Поттер похож мало. С другой стороны, я себя прежним тоже давно не ощущаю.

Гарри скрывается за дверью, и я следую за ним. Уже второй раз за вечер он врезается в меня, но на этот раз я удерживаюсь на ногах. Странное свечение привлекает моё внимание. Заглядываю через его плечо и не верю глазам — на крыльце стоит фонарь-тыква. Мысленно перебираю события сегодняшнего дня, но его припомнить не могу.

— Что? — Гарри поворачивается и, вероятно, пытается проследить за моим взглядом. — В этот раз я сам принёс фонарь, — поясняет он. — И ещё кое-что принёс.

Он вкладывает в мои руки корзину, из которой торчит бутылка огневиски. В свете фонаря я наконец могу разглядеть его сегодняшний костюм.

— Говорят, чёрные коты приносят неприятности.

— Домашние коты приносят удачу. Я обещаю.