В поисках солнца (гет)

Характер Райтэна был таков, что ему неоднократно приходилось сталкиваться с последствиями своих скорых эмоциональных решений и разгребать эти последствия — поэтому он однажды и навсегда сам с собой постановил, что не будет тратить время на пустые рассуждения и сожаления о том, что он мог бы сказать или сделать иначе. Если бы, в самом деле, он занимался подобным разбором — ему бы некогда было жить!

У Руби были мозги и она была привлекательна — этого, в сущности, оказалось вполне достаточно, чтобы Райтэн посчитал её вполне подходящей кандидатурой в жёны.

Не став тратить время на объяснения и сетования, он ухватил девушку под руку и потащил домой — за документами. Руби покорно шла, не задавая вопросов, а он, меж тем, перечислял некоторые плюсы, которые приходили ему в голову.

Итак, Руби, во-первых, была умна, и притом обладала неким характером, что делало её весьма привлекательной в глазах Райтэна.

Второе — Руби стала партнёром Дерека по делу с картами, а значит, была ещё и полезна.

Дальше — она являлась лучшей подругой сестры, что тоже можно было рассматривать как плюс. Да и тётушке она тоже нравилась. Да и Сэну. Да и что-то понимала в этом самом сульфате меди — глядишь, пристроится к делу. И хватка у неё хороша — быстро придумала, как выгодно устроить затею с картами. Да, однозначно, пока Райтэн скорым шагом нёсся до дома, в голове его сложилась мысль, что он неожиданно решил вопрос с женитьбой более чем удачно.

Единственным минусом в этом деле был тесть, но Райтэн предпочитал решать проблемы по мере их поступления. Поскольку господин Михар высказал нечто, могущее быть понятым как отеческое благословение, не было смысла волноваться прямо сейчас — а что делать потом, они уж решат потом.

Забрав свои и её документы, Райтэн потащил Руби дальше, по одному ему известному маршруту. На конце этого маршрута обнаружился дом, из которого стуком и криком Райтэн извлёк обитателя — сонного человечка в домашнем халате.

— Тогнар, мать твою! — возмущался тот в процессе вытаскивания. — Я час назад спать лёг!

— Мне нужно оформить брак, — не размениваясь на разговоры о погоде, заявил Райтэн.

Человечек потёр глаза, смерил визитёра недружелюбным взглядом и язвительно ответил:

— А я тут причём? Регламент забыл?

Оформление брака в Анджелии предполагало некоторый длительный процесс, начинающийся с подачи соответствующих заявлений.

— Мне сегодня нужно! — закатил глаза Райтэн, и несколько монет из его кармана перекочевало к человечку.

— Ты меня уморишь, Тогнар! — простонал тот, но уже через пять минут, свежий и официально одетый, уверенно направился в сторону ратуши.

Там, проблуждав по коридорам, он одним ему известным путём вышел к каморке, где над книжкой сидела пухленькая старушка в очках.

— Бабуль, нам тут брак нужно оформить! — плаксиво поведал человечек.

Та, не отрываясь от книжки, сухо ответила:

— Это к Нэс.

— Прямо сейчас, — ввернул уточнение Райтэн, снова звеня деньгами.

Старушка, не глядя, открыла ящик стола, смахнула туда монеты, подняла глаза и воскликнула:

— Ах, как же это я про вас забыла! Вы же приходили месяц назад, правда?

— Разумеется, — согласился Райтэн.

Старушка, лепеча извинения и рассказывая о том, какой бедлам творится с бумагами, и как неудачно несколько заявлений о браке сгорели буквально несколько дней назад, из-за чего теперь возникает такая путаница, принялась деловито и привычно оформлять документы.

Руби наблюдала за этим делом несколько ошеломлённо. Возможно, Райтэну всё же стоило спросить хотя бы формального согласия счастливой невесты — но, как Райтэн вполне обоснованно сам про себя предполагал, умение свататься в число его талантов не входило, поэтому он посчитал дело решённым самим по себе.

Вскоре они вышли из ратуши уже женатыми людьми.

Райтэн довольно щурился на солнышко: ему пришлось весьма по душе, как ловко две головоломные проблемы — поиск жены и спасение Руби — оказались решением друг к другу.

Его приятель, пробормотав что-то условно поздравительное, побрёл домой — досыпать.

Руби, при всём своём таланте в просчитывании вероятностей, решительно не знала, как реагировать. Ей, как минимум, казалось нелишним выяснить, как вообще, собственно, расценивать этот брак: как фиктивный, выступающий лишь временным решением для защиты её от отца, — или как настоящий, предполагающий всю полноту супружеских отношений. В целом, в перспективе Руби не имела ничего против второго варианта, но стремительность развития событий её несколько напугала. Она вела весьма целомудренный образ жизни и даже не целовалась ни с кем ни разу, и фирменный райтэновский напор вызывал у неё опасения.

Определившись, наконец, со стратегией, которая показалась ей более выигрышной, Руби смущённо откашлялась и привлекла его внимание тихим:

— Вы, пожалуйста, не подумайте, я вам, правда, очень благодарна, но, вам не кажется, что нам стоит как-то... обсудить сложившееся положение? — предложила она.

Райтэн медленно моргнул, чувствуя себя идиотом. До него только сейчас дошло, что за всё время со встречи с господином Михаром он не обмолвился с нею и словом — просто протаскал по городу туда и сюда за собой, оформил брак и потащил куда-то дальше.

С некоторым отчаянием он подумал, что совершенно не знает, что теперь говорить и делать.

Руби, кажется, поняла его состояние, потому что вдруг демонстративно оглядела небо и заметила светским тоном:

— Надо же, утром такие тучи были, я думала, непременно ливанёт. А теперь солнце! — улыбнулась она несколько кокетливо.

— Да, в самом деле, — с большим облегчением ухватился Райтэн за привычные метафоры, предложил ей руку и повёл домой. — Не ожидал в начале этой осени такой хорошей погоды.

— Кармидерская погода вообще мне весьма по душе, — продолжила на ходу развивать тему Руби. — Здесь даже вкус у воздуха другой! Дышится свободнее, — демонстративно подышала она.

— Воздух Кармидера действительно прекрасен, — весьма сдержанно согласился Райтэн. — Но, по правде сказать, в этом вопросе я предпочитаю некоторое разнообразие. Впрочем, — тут же добавил он, — не смею навязывать вам свою позицию.

Руби облегчённо улыбнулась и перешла к той теме, которая её несколько пугала:

— По правде сказать, — немного смущённо отметила она, — здешний климат сильно отличается от того, к которому я привыкла, и я пока не очень поняла, как верно расценить капризы местной погоды, — Райтэн сделал приглашающий жест рукой и она продолжила, взмахнув ладонью в сторону неба: — Вот осеннее солнце, например! У меня на родине оно коварно: светит ярко, но совсем не греет, — она остановилась и взглянула на него; он нахмурился, и она торопливо добавила: — Просто хотелось бы знать, к чему готовиться здесь.

Райтэн нахмурился от того, что до него тут дошло, что требовалось бы обговорить дело подробнее заранее. Конечно, заключить брак так и так бы пришлось; но ему стоило бы выделить полчаса и сперва обсудить вопрос на равных. Теперь же получалось, что своим поступком он не оставил Руби выбора и поставил её в положение полной зависимости от него.

Ему сделалось досадно, причём досада эта росла из двух противоположных соображений и усиливала саму себя. Ему, во-первых, было неприятно, что Руби предположила, что он может воспользоваться её нынешним положением, чтобы принудить её к близости, — это предположение было оскорбительно, и особенно потому, что Райтэн, в самом деле, рассчитывал, что брак этот не будет фиктивным. Отсюда росла вторая досада: от того, что Руби, судя по всему, не думает плясать от радости и бросаться на шею такому замечательному ему.

«В самом деле, — справедливо отметил внутри себя Райтэн, — она, возможно, и сама согласилась бы выйти за меня, если бы я должным образом за ней ухаживал. Но у неё не было выбора, а я не ухаживал. Конечно, она напугана».

Пауза начала неприятно затягиваться, и Руби ощутимо занервничала, поэтому он заговорил, толком не додумав подходящих метафор:

— Не думаю, что вам стоит беспокоиться о местном солнце. Если вам вдруг покажется, — скривил он краешек губ, — что оно светит слишком уж жарко, вы всегда сможете спрятаться за зонтик, ведь так?

Она откровенно растерялась, и даже чуть зашевелила губами, пытаясь проникнуть в суть метафоры. Лицо её сделалось жалким; она огорчённо отметила:

— Кажется, вы в этом деле более умелы, чем я. Что такое зонтик, мне понять не удалось, — призналась она.

Райтэн несколько секунд смотрел на неё немного грустно, потом признался в ответ:

— Я сам не знаю. Толком придумать не сумел, как это выразить.

Она несмело улыбнулась. Он в ответ фыркнул и вернулся к прогулке.

— Соберу всех к вечеру, — пообещал он, уже подходя к дому. — Решим, как быть дальше.

Она разулыбалась, поблагодарила и убежала искать Тэнь. Он же отправился в кабинет — там Дерек должен был перед отъездом разгребать бумаги.

Дерек, в самом деле, обнаружился именно за столом в кабинете. Махнув рукой вместо приветствия, Райтэн прямой дорогой прошёл к одному из шкафов, безошибочным движением извлёк оттуда бутылку коньяка, налил себе и выпил залпом.

Дерек наблюдал за этим святотатством с большим недоумением — коньяк был дорогой и качественный, и пить его таким образом мог только человек, который вообще ничего не смыслит в алкоголе.

— И что у нас случилось? — с большой тревогой решил всё же выяснить он.

Райтэн вздохнул, налил себе ещё, с сомнением поглядел, пригубил теперь уж приличным образом, медленно сглотнул, поморщился, ещё раз вздохнул и признался:

— Только что женился. На Руби.

Дерек замер на несколько секунд, затем потряс головой, пытаясь уместить в ней полученную информацию, потом встал из-за стола, подошёл к Райтэну, отобрал у него бутылку, нашёл в шкафу ещё один бокал и налил себе. Посмотрел с сомнением и тоже выпил залпом.

— Ну ты влип, — отдышавшись, заявил Дерек.

— Михар нагрянул, — коротко пояснил Райтэн, устраиваясь в кресло, вытягивая ноги и прикрывая глаза.

Дерек сморгнул.

— А жениться-то зачем? — уточнил он, ничего не понимая.

Райтэн неопределённо помотал в воздухе рукой. Дерек верно расшифровал это как «ну, я просто взял и сделал, а то ты меня не знаешь?»

— А что Михар? — осторожно поинтересовался Дерек, оценивающе глядя на бутылку и гадая, не напиться ли прямо здесь и сейчас.

— Да вроде не против, — безразлично отметил Райтэн.

— Рассказывай, — подходя и садясь на стол, потребовал Дерек.

Райтэн рассказал, сперва в общих чертах, но Дерек потребовал подробностей. И ещё подробностей. И ещё более детальных подробностей.

Когда короткая беседа была, казалось, пересказана дословно и с описанием всех взглядов и жестов — во всяком случае, в той мере, в какой их запомнил Райтэн, — Дерек надолго ушёл в себя, прокручивая в голове снова и снова каждый пассаж и отчаянно жалея, что не присутствовал там и тогда.

«Почему, почему Михар ему позволил так обнаглеть?» — пытался понять он, но в упор не понимал.

Райтэн молчал, ожидая, до чего додумается друг. Теперь, когда дело с самой Руби было кое-как решено, он задался вопросом, чего ожидать от её отца, и вопрос этот тревожил его весьма сильно.

— Ну! — наконец, встал со стола Дерек, решительно откладывая бутылку. — Конечно, сложно судить по пересказу, но, полагаю, похороны отменяются!

— Звучит оптимистично, — заметил Райтэн.

— Не очень, на самом деле, — виновато отозвался Дерек, складывая руки на груди и снова уходя в себя — но теперь уже ненадолго. Сверив внутри себя ещё раз сделанные выводы, он озвучил: — Тэн, полагаю, тебя играют.

Тот нахмурился:

— В смысле?

Он никогда не слыхал такого оборота, и даже предположил, что Дерек от волнения сделал грамматическую ошибку.

— Полагаю, — расшифровал Дерек, — он решил, что зять из Рийаров ему подходит. И теперь ты стал частью его планов.

Это было единственное объяснение, которое Дерек сумел найти странной покладистости Михара.

Брови Райтэна сошлись совсем уж хмуро. Идея такого рода ему совсем не понравилась.

— Думаешь? — мрачно переспросил он.

Дерек дёрнул плечом.

— Увидим в ближайшее время, — заверил он. — Но выглядит так, что на тебя идёт расчёт.

В своё время Дерек насмотрелся на политические игры такого рода при дворе Грэхарда, и, как ему показалось, узнал знакомые интриги.

— Паршиво, — скривился Райтэн, который вообще не подумал о том, что Михар отступил потому, что имеет на него какой-то план, а не потому, что испугался связываться с его семьёй.

— Разберёмся, — махнул рукой Дерек, чувствуя даже некоторый азарт от уже давно позабытого вкуса хорошей политической игры. Пожалуй, он даже обрадовался бы факту такой игры, если бы только в самом центре интриги не находился Райтэн — вот это обстоятельство, конечно, тревожило его весьма сильно.

Но всё же он полагал — возможно, несколько самоуверенно, — что после ньонских хищников анжельским политикам его не удивить. То, что в этом раскладе за его спиной не маячит фигура Грэхарда, он из внимания как-то упустил; а может, посчитал, что Тогнары в таком деле стоят не меньше Грэхарда.

А то и побольше: ведь их было много, а Грэхард, какую бы внушительную фигуру из себя ни представлял, мог похвастаться лишь слугами и вынужденными союзниками, но никак не друзьями и родственниками.

Дерек был идеалистом. В битве — а, по его соображениям, впереди намечалась долгая и интеллектуально насыщенная битва, — он предпочитал стоять плечом к плечу с братом, а не с господином.

Потому что умереть с честью можно и за друга, и за короля. А вот жить — жить хотелось только ради друга.

А побеждает в битве тот, кто сильнее хочет жить.