Никак иначе (джен)

Очень скоро Блэк выглянул в окно, увидел, что уже вечер, накормил Гарри очередным сэндвичем и сказал, что пора спать.

Гарри не стал говорить, что сейчас почти наверняка уснуть не сможет: столько всего случилось, и не поздно ещё совсем.

Блэк сказал, что спать будет в другой комнате, пожелал спокойной ночи и ушёл.

И Гарри начал мучиться.

Он думал о сегодняшних происшествиях, сбивался с мысли, начинал сначала. Сон не приходил.

Гарри считал до ста, потом — овец, потом повторял про себя один из тех стишков, что учил в школе — ничего не помогало.

Он ложился на живот, потом на бок, потом на спину, он поджимал ноги под себя — а спать всё так же не хотелось.

Подушка нагрелась, под одеялом стало невыносимо жарко. Гарри сбросил его, тихо встал, прошёлся по комнате, подошёл к окну.

На улице будто все умерли: слышно не было ничего.

Устав прижиматься ухом к деревяшке и слушать тишину, Гарри лёг опять.

Попытался спеть себе колыбельную, одну из тех, что когда-то пела Дадли тётя Петунья — он помнил слова наизусть.

Мелькнула дикая мысль пойти побродить по дому, но её Гарри тут же отбросил, потому что — это было бы уже верхом наглости.

Поворочавшись ещё с четверть часа, он решил, что подойти к выходу из комнаты ему можно.

Выглянул наружу и подумал, что Блэк же не проснётся, если Гарри совсем чуть-чуть погуляет.

Сириуса разбудил громкий скрип. Пока он соображал, где находится, раздался стук захлопнувшейся двери.

Сириус вскочил. Так скрипела и так стучала только входная дверь, и то когда дом хотел, чтобы Сириус знал: кто-то уходит.

Сириус натянул на себя свитер — опять жарища, — влез в джинсы, схватил палочку.

Воры? Да какие к Мерлину воры, здесь охранки на десять домов хватит!

Гарри? А с чего ему уходить, да ещё не предупредив?

...И кто его просил вчера убирать пыль заклинанием — никаких ведь теперь следов!

На крики Гарри не отозвался. В спальне его не было. И ни в одной комнате.

— Под замок посажу, глаз не спущу, когда найду, что вообще опять такое?.. И чего ему не сидится!

Ругаясь себе под нос, Сириус босиком выбежал на улицу и помчался неведомо куда.

Он бежал мимо почти одинаковых белёсых домов и не мог понять, что ему больше хочется сделать с крестником: обнять и не отпускать? Наорать?

В любом случае, сначала нужно было найти, привести домой и выяснить, что всё это вообще значило.

Неужто передумал и решил-таки к родственникам вернуться?

Удерживать не буду, решил Сириус, огибая фонарный столб, и пусть Джеймс катится куда подальше со своими дурацкими выдумками и болью заодно.

У какого-то закрытого ещё магазина Сириус резко остановился.

Дурак — он дурак и есть, куда бежишь, зачем время тратишь, когда можно в пса перекинуться?

Запах Гарри Бродяга помнил отлично.

Крестник обнаружился в каком-то переулке, у крестника были красные глаза и опухшие веки и крестник совершенно точно всхлипывал.

Какое «наорать», тут бы успокоить смочь!

Подобравшись совсем близко, Сириус перекинулся.

Схватил Гарри за плечи, развернул лицом к себе. Спросил:

— Что опять такое?

Молчит, носом старается не шмыгать. А смотрит-то, смотрит — как Сириус бы на Питера.

— Я всё помню, сэр, и сейчас уйду.

Гарри сделал неудачную попытку вырваться.

Это что ещё такое, подумал Сириус, машинально усиливая хватку, что ты помнишь? Что помнишь, что сбежать решил ночью? И голосом деревянным говоришь? Ме-е-ерлин...

— Что помнишь-то?

Гарри не ответил.

— Знаешь, ты давай-ка расскажи.

Гарри вырвался-таки, чуть ли не крикнул — яростно, отчаянно:

— Что помню?! Всё! И как вы ночью сказали, что я мелкий урод, и как велели убираться, и как спросили, как я мог вообще подумать, что кому-то нужен — я всё помню!

Сириус ошалело тряхнул головой.

Во сне он, что ли, всё это наговорил? А может, ему сейчас сон снится?

Нет. Он поверил бы, если бы Гарри ему сказал, что он плясал джигу и бегал по всему дому, издавая боевые кличи, — да он во всё бы поверил, но не в эту чушь!

А вот Гарри, похоже, верил, и всерьёз.

Кошмар реалистичный приснился? Околдовали? Бредит?! Нет с ним покоя...

Сириус протянул было руку ко лбу крестника, но Гарри отшатнулся.

— Вы могли всё это сказать сразу! И не нужно было бы вам ночью подстерегать меня в шкафу!

— В шкафу? — Сириус чуть не фыркнул.

— Да, в шкафу! В дурацком, старом, пыльном шкафу!!!

И Сириус наконец-то всё понял и рассмеялся, — правда, смех его тоже здорово смахивал на истерику.

Заглянул Гарри в лицо:

— Это не я был, ясно? Не веришь, да?

Первый раз в жизни Гарри захотелось ударить взрослого человека.

«Не веришь»... Да он никогда больше ничему не поверит, потому что нельзя так! Как Блэк на него смотрел, когда говорил: «Убирайся отсюда немедленно!» — он никогда не забудет! И как Блэк смеялся, как повторял — как очень смешную шутку: «Ты-ы-ы? Нужен? Мне-е-е?!» — не забудет тоже.

Это в сто раз хуже, чем всё, что делали Дурсли, потому что они не притворялись. Они сразу давали понять, как к нему относятся! И отцами себя не называли, и синяки не лечили!

И к волшебникам к этим он никогда не пойдёт, потому что вдруг заставят жить с Блэком, а тот опять будет притворяться отцом днём, а правду говорить по ночам.

Вот, сейчас ведь опять изображает, что беспокоится!

Обманщик, обманщик, ненавижу!!!

Гарри больше удивился даже не тому, что Блэка отбросило в сторону и стукнуло оземь, а собственным мыслям: так и надо.

И побежал прочь, пока Блэк не оправился.

Мощная у мальчика магия...

Сириус привстал, проверил, не сломалась ли палочка, и кинулся за крестником.

Это ж надо... Нет, теперь без присмотра пусть куда попробует выйти!

И ведь понапридумывал же себе... Бедняга. Надо было поклясться всё-таки.

Ага, Сириус, и был бы ты для него ещё и клятвопреступником.

Их отделяло друга от друга несколько шагов, но Гарри, вместо того, чтоб бежать дальше, остановился. Посмотрел вызывающе: мол, что, подходи, давай попробуй!

Теперь не он — на Петтигрю, — подумал Сириус и ухмыльнулся, узнавая, — теперь Джеймс — на толпу слизеринцев.

— Я вас отброшу ещё и ещё, если будете меня преследовать!

— А вот так, если я не двинусь, выслушаешь?

— Ни за что!

Сириус попытался в последний раз:

— Гарри, это просто привидение, которое приняло мой облик!

— Отстаньте от меня!

— Хочешь — поклянусь?

— Вы уже однажды хоте-ели!

Гарри хотел сказать это обвиняющим, почти торжествующим тоном, но голос в конце предательски дрогнул, и получилось какое-то дурацкое блеянье.

Вот сейчас точно — Джеймс. И слушать ничего не захочет, ясно.

Уже зная, что будет дальше, Сириус всё же шагнул вперёд.

Поднявшись, спросил спокойно:

— Драться будем?

Ох, как Гарри теперь ненавидел это спокойствие, эту снисходительность к его выходкам, насквозь фальшивую...

А про себя Блэк что сейчас повторяет, интересно? «Размажу мелкого урода по стенке, и всё тут?»

Гарри распрямился. Драться со взрослым магом безумие, да, а ну и что, ну и всё равно, какая разница! И кто ещё кого размажет!

Сириус старался не улыбнуться, наблюдая, как в крестнике крепнет решимость.

Джеймс в квадрате, точно. Воин.

А потом захотел ударить себя посильнее. Гарри невесть что о нём думает, его домой надо волочь, успокоительным отпаивать и объяснять всё, а он ностальгирует как ни в чём не бывало.

Рванулся было — только бы успеть дотронуться и всё, можно аппарировать! — приложило о стену.

— Наловчился, — проворчал Сириус.

Ну да, а что бы ты сам делал в такой ситуации? Да всё то же самое, только не предупреждал бы ни о чём.

И вслед за этим Сириус вдруг подумал, как поступил бы его отец.

Ему так поступать не хотелось безумно. Это было совершенно по-блэковски, омерзительно по-блэковски, этакий апофеоз блэковской системы воспитания детей.

Рвать с семьёй — и только ради того, чтобы в итоге сделать точно такую же подлость, чтоб оказалось, что ничем он от своих родственничков не отличается.

Вот только Гарри уже далеко ушёл, а иначе его домой не

вернёшь, так ведь и будет отшвыривать, на диво сильная у него стихийка.

Сириус глубоко вдохнул. Все мысли, все бунты ко-ту-под-хвост. Псу, точнее. Одному подлому, трусливому псу, который вот сейчас швырнёт заклинание в ребёнка.

— Ступефай!

Прижав к себе неподвижного крестника, Сириус аппарировал домой.

— Покажи свой шкаф.

— И не подумаю, вы...

— Покажи, а потом делай всё, что угодно, хочешь — уходи, я мешать не буду.

— Я вам не верю!

Этот диалог повторялся с вариациями вот уже четверть часа. Вначале Сириус ещё пытался рассказать Гарри, кто такие боггарты, — тот слушать не желал и безуспешно пытался Сириуса игнорировать.

— Слушай, если шкаф не покажешь, я тебе точно уйти не дам, а так — вдруг не вру, вдруг и впрямь отпущу, мало ли?

Ох, Сириус, какой же ты сейчас Блэк, самому не противно?..

Гарри удивился сам себе, но действительно пошёл, и показал дурацкий этот шкаф, и дверь распахнул резко, и замер.

Потому что из шкафа на него надвигался Сириус Блэк, и уже открывал рот, чтобы крикнуть что-то мерзкое.

А потом тот Блэк, который не из шкафа, заслонил его и велел не смотреть, и другой Блэк замолчал, а Блэк-не-из-шкафа крикнул: «Ридикулус!» и толкнул Гарри: «Смотри теперь!»

И Гарри открыл глаза как раз вовремя: чтобы увидеть, как то-что-вышло-из-шкафа с хлопком исчезает.