Не в этот раз, Судьба (гет)

Процессия очень напоминала конвоирование лишенного всяческой надежды сбежать заключенного, если бы этот самый "заключенный" придерживался отведенной ему роли.

Жон закатил глаза и вздохнул, шагая в окружении своей команды.

— Знаете, — сказал он. — Вам не стоит воспринимать всё это настолько серьезно. Я получил всего лишь небольшие ожоги.

— Тогда ничего страшного не произойдет, если их проверит медсестра, верно? — отозвалась у него из-за спины Блейк.

— Только время зря потратим. Почему бы нам вместо этого не пойти в нашу комнату?

— Заткнись, — буркнула Вайсс, и холод в ее голосе заставил Жона удивленно моргнуть. — Ты ранен, так что мы не собираемся просто игнорировать данный факт. И раз уж тебе не по силам присмотреть даже за самим собой, то этим делом займемся мы. А теперь шевелись!

Последняя команда была дополнена осторожным тычком.

У Жона не оставалось никакого выбора, кроме как шагать вперед.

И чего Вайсс так сильно расстроилась? Никто ведь не пострадал. Жону за его жизни доставалось и гораздо серьезнее.

Он вопросительно посмотрел на Янг, но получил в ответ лишь суровый взгляд. На помощь от нее можно было не надеяться. Судя по недовольно сморщенному носу Блейк и ее сердитому виду, с этой стороны поддержки дожидаться также не стоило.

Что с ними всеми вообще творилось? Подняли панику из-за пары небольших ожогов...

Когда они вошли в медпункт, Кицуне скучала за своим столом. Но звук открывшейся двери заставил ее лисьи ушки встать торчком, а зрелище конвоируемого Жона начисто изгнало скуку.

Вайсс столь предвкушающая улыбка Кицуне явно не понравилась. Впрочем, Жон прекрасно понимал, что та была рада видеть вовсе не его самого, а именно обожженные руки.

— Ох, — сказала Кицуне таким тоном, что Жон закатил глаза. — Что же с тобой произошло?

— Разве не ты должна ответить нам на этот вопрос? — ухмыльнулся он. — Ты ведь у нас тут доктор.

Кицуне ущипнула его за руку. Сильно.

Жон умудрился не вздрогнуть, но в его глазах появились слезы. Пожалуй, ожоги оказались все-таки несколько более серьезными, чем он считал.

От его внимания не ускользнуло и то, с какой радостью Кицуне махнула хвостом.

— Жон пострадал во время занятий, — пояснила Вайсс. — Это был... несчастный случай — взорвался огненный Прах. Мисс Гудвитч сказала нам помочь ему добраться досюда.

Тот факт, что никто из них не верил в его способность и желание самому дойти до медпункта, она опустила. С другой стороны, Кицуне всё это и не интересовало, в отличие от его ожогов.

И Жону очень хотелось надеяться на то, что ее интерес был чисто профессиональным.

— Хм-м... — с энтузиазмом протянула Кицуне, потрогав пальцем кожу и оценив его на это реакцию. — Да, выглядит скверно... очень скверно.

Она смущенно кашлянула, только сейчас заметив, как на нее уставились все остальные.

— Ну, ожоги всегда примерно так и выглядят, но я бы не стала называть конкретно эти чересчур серьезными. Похоже, его аура приняла на себя большую часть урона, иначе всё оказалось бы гораздо хуже.

Насколько Жон помнил, вспыхнула его аура в самую последнюю секунду, что, разумеется, никак нельзя было считать невезением. Вот только от нее ожидалось, что она станет работать постоянно, а не исчезать или появляться по собственному желанию.

К пониманию закономерностей, по которым аура то защищала от ран, то позволяла их получить, приблизиться так и не удалось. Не имело особого значения и то, с кем именно сражался Жон — с друзьями или врагами. Она одинаково подводила его и в бою против сестер Малахит, и в спарринге с Саном.

— Тогда я могу идти?

Со стороны Вайсс раздалось тихое рычание, а Кицуне покачала головой, заставив Жона разочаровано вздохнуть.

— Пусть даже полученный урон невелик, но эти раны тоже следует обработать. У меня имеется специальная мазь, которую можно втереть в кожу для ускорения процесса лечения, но будет лучше, если ты останешься здесь на ночь — на тот случай, если что-то пойдет не так.

— Зачем ему тут оставаться? — спросила Вайсс настолько недовольным тоном, словно не сама совсем недавно его сюда затащила. — Вы ведь сказали, что полученный им ущерб невелик. Уверена, что этой мазью можно воспользоваться и в комнате нашей команды.

— Да, нанесенный коже ущерб невелик, — кивнула Кицуне. — Но когда имеешь дело с огнем, то всегда остается шанс на то, что пострадала, например, дыхательная система. И если он внезапно начнет испытывать проблемы с дыханием, то я бы предпочла находиться где-нибудь неподалеку.

Ее карие глаза игриво прищурились.

— Вы же именно это хотели услышать, мисс Шни? Или у вас существует какая-то причина сомневаться в моих намерениях относительно вашего партнера?

— У меня есть подозрение, что если он здесь останется, то у него могут возникнут проблемы не только с дыханием, — раздраженно ответила ей Вайсс.

У Жона ушло некоторое время на то, чтобы понять, что ее выпад был все-таки направлен против него, а не против Кицуне. И смех последней лишь подтвердил эту его догадку.

Да, Вайсс полагала, что если Жон останется на ночь в медпункте, то наверняка попытается кое-чем заняться с Кицуне. Но правда заключалась в том, что это именно она занялась бы кое-чем с ним.

— Хотя я понимаю некоторые ваши сомнения в моем... профессионализме, — сказала Кицуне, явно испытывая немалое удовольствие от возмущенного взгляда Вайсс. — Но предпочитаю, чтобы мои партнеры всё же продолжали дышать. И наверное, можно даже не упоминать тот факт, что подобные проблемы со здоровьем сильно сказываются на их усердии и энтузиазме.

— Я... понятия не имею, о чем вы вообще говорите, — заявила Вайсс.

— О, ну конечно...

Жон поспешил встать между ними, пока ситуация не успела ухудшиться.

Кицуне обожала играть с людьми, но Вайсс для этих ее игр подходила крайне слабо.

— Компромиссный вариант, — сказал он. — Я остаюсь здесь, ты даешь мне мазь, но на ожог ее наношу самостоятельно.

— Покажи-ка ладони.

Ладони?

Жон удивленно моргнул, но всё же вытянул их перед собой. И это оказалось ошибкой.

Кицуне хлопнула по ним, заставив его вскрикнуть от боли и отдернуть руки, прижав их к груди.

— Какого хрена ты творишь?!

— Вот видишь, — сказала Кицуне так, будто это всё объясняло. — Твои ладони точно так же обожжены, как и остальная кожа на руках. Пытаясь нанести ими мазь, ты лишь усугубишь их состояние, которое вполне может вылиться в необратимые повреждения нервных окончаний.

Как будто она никак им не повредила, когда его ударила!

— Снимай рубашку. Я сама обработаю твои раны.

— В этом нет абсолютно никакой необходимости...

— Ты что, стесняешься? — ухмыльнулась Кицуне. — Забавно. Но там нет ничего такого, что бы я уже не видела раньше.

Она кивнула в сторону его пояса. Ну, чуть ниже.

— Или не почувствовала на себе.

Нет, Жон вовсе не стеснялся Кицуне. Он ее боялся.

Несмотря на всю его репутацию, Жон отлично знал, с кем именно в данный момент имел дело, и идея доверить ей втирание мази в кожу его ничуть не вдохновляла.

"Ой, я тебя случайно поцарапала ногтем... Как глупо получилось. Ох, ты теперь истекаешь кровью... сейчас наложу швы. Какая еще анестезия? Ты лучше посмотри на эти замечательные иголки и нитки".

Тот факт, что Жон прожил тысячу лет, вовсе не означал, что он научился полностью игнорировать боль.

— Возможно, нам самим стоит о нем позаботиться, — предложила Вайсс, заставив Жона выдохнуть с облегчением. — Мы же являемся его командой, а у вас, должно быть, и без того имеется очень много дел. Так что нам не стоит доставлять вам дополнительные хлопоты.

Она повернулась к Жону, а Янг с Блейк встали по бокам, теперь напоминая не конвой, а эвакуационную группу.

Кицуне усмехнулась.

— Не могу с этим поспорить, — сказала она. — Хорошо... Если вы тоже желаете потрогать вашего товарища по команде, то разве я стану возражать? Сейчас передам вам мазь.

Жон выдохнул с облегчением, когда Кицуне отошла от них.

Пусть подобное решение вполне могло принести им немало неловких мгновений, но ни Вайсс, ни остальные девчонки никогда не стали бы царапать его ногтями, хлопать по пострадавшей коже и творить многие другие вызывавшие дрожь и ужас вещи.

Ну, если, конечно, он не успел их слишком сильно разозлить.

— Спасибо за то, что спасла меня, Вайсс.

— За то, что спасла? — со смехом переспросила Янг. — Она просто опасается, что ты снова займешься сексом с нашим доктором.

— Правда, Вайсс? — со вздохом уточнил Жон, не став обращать внимания на направленный в сторону Янг сердитый взгляд его напарницы. — Я понимаю, что у меня сложилась определенная репутация, но ожоги второй степени вовсе не способствуют желанию заняться чем-то подобным. Ни моему, ни окружающих меня женщин.

— Бывает, что все-таки способствуют, — ухмыльнулась Блейк. — Особенно в твоем случае.

Теперь Вайсс смотрела именно на нее, но всё же не настолько сердито, как на склонившуюся к Жону Янг.

— Не стоит себя недооценивать, папочка, — громко прошептала та. — Ты ведь знаешь о том, что некоторые люди находят шрамы весьма привлекательными, да?

— Заткнитесь. Обе, — буркнула Вайсс, отворачиваясь от них и глядя на приближавшуюся к ним Кицуне.

— Существуют два варианта, — с улыбкой произнесла та. — Оба позволят ему поправиться, но один из них всё же гораздо лучше скажется на его здоровье и красоте. Вполне возможно, что даже шрамов не останется.

— И почему же? — поинтересовалась Янг.

— Потому что этот метод включает в себя различные микрочастицы, способствующие шелушению и очищению кожи.

И всю эту дрянь вылить на его ожоги?

— Мы воспользуемся другим способом, — поспешил вмешаться Жон.

Хвост Кицуне огорченно поник.

— Ты уверен? Как твой лечащий врач, я настаиваю на применении вот этой вот мази...

Вайсс со вздохом шагнула вперед и, к немалому облегчению Жона, взяла именно тот тюбик, который Кицуне не горела желанием отдавать.

— Спасибо, — сказала она. — Мы присмотрим за нашим товарищем по команде. Не стоит об этом волноваться.

— Я могла бы вам немного помочь-...

— Спасибо, мисс Кицуне, — повторила Вайсс, задергивая штору и отрезая его кровать от остального помещения медпункта.

— Ты ведь не забыла о том, что она тоже входит в преподавательский состав Бикона, правда? — ухмыльнулась Блейк. — Я крайне удивлена тем, что ты вообще стала с ней спорить.

— А я удивлена тем, что она не постеснялась переспать со своим студентом, а потому несколько сомневаюсь в ее истинных намерениях, — отозвалась Вайсс, сложив руки на груди и теперь сердито глядя на Жона. — Давай побыстрее со всем этим покончим. Раздевайся!

Ох... Настолько удобный случай подшутить над Вайсс он точно никак не мог упустить.

— Я уж думал, что ты никогда меня об этом не попросишь, — усмехнулся Жон, отвернувшись от нее и начав снимать рубашку через голову.

Что-то — скорее всего, тюбик с мазью — тут же врезалось в него.

— Ты точно уверена, что чем-то подобным стоит заниматься прямо в присутствии детей?

Какой-то еще предмет — вероятно, ее каблук — уткнулся ему в спину, и пусть не задел ни одного обожженного места, но всё равно заставил Жона согнуться.

— Как думаешь, они именно так и ведут себя в спальне, когда нас там нет? — громким шепотом спросила Янг у Блейк, за что и получила по голове тюбиком с мазью. Причем в этот раз его запустил сам Жон.

Янг рассмеялась, почесав то место, куда он попал.

— Бр-р... холодный.

— А меня холод вполне устраивает, — усмехнулся Жон, закончив снимать рубашку и теперь держа ее напротив груди и живота.

Кожу слегка пощипывало и покалывало из-за прохладного воздуха, но ему это даже нравилось. Подобное чувство ничем не напоминало прикосновение того обжигавшего пламени.

Наверное, холодная мазь и вовсе покажется ему даром Богов.

Блейк с Янг нанесли некоторое количество содержимого тюбика на руки, после чего потерли их. Как, впрочем, и Вайсс. А затем они замерли рядом с Жоном, опасаясь притрагиваться к его коже.

— Ну, — вздохнул он. — Сейчас будет... немного неловко.

* * *

Слово "неловкость" очень слабо отражало ту ситуацию, в которой теперь оказалась Вайсс, переводившая взгляд со своих рук на обнаженного по пояс партнера и обратно.

Нет, здесь не было совершенно ничего сексуального, но испытываемый ей дискомфорт вызывал у нее самую настоящую тошноту. Как и вид частично обугленной, а частично пузырившейся волдырями кожи, доходившей до самых плеч и красными пятнами поднимавшейся к шее.

Разумеется, аура уже занималась лечением, но Вайсс как-то сомневалась в том, что даже самая отчаявшаяся женщина решила бы притронуться к Жону, пока тот пребывал в подобном состоянии.

И пострадал он именно из-за нее.

Быстрый взгляд, брошенный на Янг и Блейк, показал, что те взирали на Жона с точно таким же ужасом, как и она сама. С другой стороны, на их лицах не было видно никакого направленного на Вайсс осуждения. Хоть что-то ее радовало во всей этой ситуации.

— Вам станет легче, если я закрою глаза? — спросил Жон. — Еще мы можем немного приглушить освещение.

— В-в этом нет никакой необходимости, — покачала головой Вайсс, собираясь с силами и приступая к тому, что так или иначе должна была сделать.

Она осторожно прикоснулась к его плечу, проводя пальцами по самому ужасному из того, что ей когда-либо доводилось видеть.

Жон зашипел, а его мышцы напряглись, и Вайсс тут же отдернула руку.

— С тобой всё в порядке? — спросила она. — Я-?..

Он вновь зашипел — на этот раз выдыхая воздух — после чего покачал головой.

— Ничего страшного. Просто холод.

Жон явно заставил себя вновь расслабить мышцы.

— И это вовсе не плохо... скорее, неожиданно.

Вайсс осторожно опустила руку, нежно прикасаясь к его коже.

В этот раз Жон даже не вздрогнул, так что ничто более не помешало ей приступить к процессу нанесения мази.

— Как оно? — спросила Вайсс, когда часть этой штуки оказалась на его ожогах. — Как ты себя чувствуешь?

— Всё еще холодно, — ответил ей Жон. — Но это даже хорошо.

Он повел на пробу плечом, но вскоре вновь расслабил мышцы.

— И боль... она уменьшилась.

Его голос тоже стал не настолько напряженным, как был до этого, и потому Янг с Блейк обрели недостающую им уверенность.

Вайсс кивнула, выдавив из тюбика на ладонь еще немного белой мази, после чего они втроем склонились над Жоном. Блейк занялась его правой рукой, Янг — левой, а ей достались плечи и спина.

Выдохнувший с облегчением Жон придал им дополнительной уверенности в том, что они всё делали правильно.

Вайсс покачала головой и добавила еще мази, осторожно втирая ее в его кожу.

Она понятия не имела, как Жон сумел молча перенести подобные повреждения. И еще ей следовало подумать над тем, чем заменить его рубашку и пиджак, тоже немало пострадавшие в этом инциденте. Кое-что из того обугленного месива являлось вовсе не кожей, а прилипшими к ней кусочками одежды.

Вайсс и до того знала о способности Жона не придавать особого значения своим ранам, считая их мелкими царапинами, но глядя на это...

Как он вообще сумел проигнорировать такую боль? И позабыть о том, что — или кто — ему ее причинил?

Вайсс проследила за тем, чтобы ее ладони случайно не сжались в кулаки прямо на его коже, тем самым нанеся дополнительные повреждения.

Не закрой ее тогда собой Жон, и она наверняка бы вопила от боли... Ну, в том случае, если бы вообще осталась жива. А вместо этого...

Ее охватила ярость, и в кои-то веки та оказалась направлена не во вне.

— Вайсс? Что-то не так? — спросил Жон, всё еще терпеливо дожидавшийся ее действий. — Ты почему-то замерла.

Она отбросила прочь угрызения совести и, тряхнув головой, продолжила втирать мазь в его спину, пока ее странным поведением не заинтересовались Блейк с Янг. И еще Вайсс была очень рада тому, что сейчас он не мог ее видеть.

— Ничего... Всего лишь хотела убедиться в том, что всё делаю правильно.... Тебе не больно?

— Нет, нисколько, — ответил ей Жон. — Можно во многом обвинить Кицуне — очень многом — но в медицине и препаратах она разбирается просто замечательно.

— Я вовсе не о мази, — прошептала Вайсс. — Я имела в виду твои ожоги.

— Тоже нет. Мне уже лучше, — довольным тоном произнес Жон.

Уже лучше... Это означало, что раньше ему было хуже. Да и сейчас боль наверняка лишь уменьшилась, а вовсе не исчезла без следа. Или он с ее присутствием попросту смирился.

Что-то в этом предположении было совершенно неправильным — настолько, что Вайсс захотелось стиснуть зубы и как-нибудь попытаться опровергнуть свою собственную мысль.

Жон не должен был терпеть боль. И не стал бы, если бы не ее глупая ошибка.

Они втроем продолжали работать следующие десять минут, обмениваясь лишь короткими фразами. Вайсс и вовсе предпочитала молчать, погрузившись в не самые приятные размышления.

Янг что-то пошутила насчет массажа, который Жону делали его собственные дочери, а также упомянула о том, что чтобы заработать дополнительные деньги на карманные расходы, пару раз делала его своему настоящему отцу, когда тот возвращался с особенно тяжелых заданий.

Это напомнило Вайсс о Жаке Шни, который, как она знала, тоже снимал стресс именно массажем, но никогда не просил ни о чем подобном ни Винтер, ни ее саму. Для этого у него имелась целая команда профессиональных массажистов, и зря тратить свое время на что-либо еще он не желал.

Когда Вайсс закончила со спиной и перешла к плечам, то заметила, как Жон прижимал одежду к груди, и тут же прищурилась.

Он что, скрывал какие-то еще повреждения?

Вайсс попыталась вырвать у него из рук рубашку, но Жон держал очень крепко.

— Отпусти, — приказала она, тем самым привлекая к их возне внимание оставшихся членов команды.

— Ожоги есть только на руках и плечах, — возразил ей Жон, никак не желая расставаться с одеждой.

Наверное, Вайсс бы ему поверила, если бы знала хоть немного хуже. В конце концов, Жон никогда не стеснялся наготы, а потому сейчас, безо всякого сомнения, хотел что-то от нее скрыть.

— Не нужно считать меня идиоткой, — возмутилась она, пытаясь отодвинуть рубашку в сторону. — Я не оставлю это просто так, если ты-...

Рубашка наконец выскользнула у него из рук, и Вайсс замерла от удивления.

— Я же говорил, что тут нет ожогов, — произнес Жон, освободив правую руку от втиравшей в нее мазь Блейк и прикрыв ей кошмарные отметины на животе.

Вайсс осторожно убрала его ладонь в сторону, и на этот раз Жон не стал слишком уж сильно сопротивляться. Но еще он не пожелал смотреть ей в глаза, хотя в тот момент для нее это и не имело особого значения. Взгляд Вайсс не отрывался от пересекавших живот ее партнера шрамов.

Они расчертили его розово-белыми горизонтальными полосами — как будто кто-то провел по коже гигантской теркой.

Вайсс поспешила подавить приступ жалости, хотя ее собственный шрам на подобном фоне никак не смотрелся.

— Это сделал тот Беовульф? — уточнила Блейк, напоминая ей о том, что они с Жоном здесь находились не наедине. А секундой позже до Вайсс дошло, что конкретно та имела в виду.

Блейк говорила о Беовульфе, который пытался убить мать Жона...

Она вспомнила эту историю и отпустила его руку, не в силах отвести взгляд от шрамов, которые Жон сейчас не стал пытаться прикрывать.

— Вообще-то, мои глаза здесь, Вайсс.

Ладно... на секунду она всё же сумела оторвать от них взгляд, чтобы сердито посмотреть на Жона.

— Даже представить себе не могу, что ты при этом чувствовал, — вздохнула Блейк. — Я слышала о том случае, но увидеть подобное собственными глазами — это совсем другое дело. И они... гораздо больше, чем я ожидала.

— Я к ним привык, — пожал плечами Жон. — Просто... не хотел, чтобы вы их видели.

Он посмотрел на Янг.

— Далеко не всех заводят шрамы, знаешь ли. Многим людям их лицезрение не доставляет абсолютно никакого удовольствия.

Это была... довольно глупая мера предосторожности. Жон сам доказал отсутствие необходимости в чем-то подобном своими бесконечными любовницами. Или он считал, что его команда, в отличие от них, должна была скривиться от отвращения?

Никто из них вовсе не являлся ребенком, чтобы пытаться их настолько сильно оберегать. И как Жон вообще посмел подумать о них таким образом? Ему незачем было стыдиться своего тела.

— Если кто-то действительно так полагает, то он просто дурак. Разрешаю тебе не обращать внимания на подобных людей.

Он повернул голову, явно желая увидеть Вайсс, и та облегчила ему эту задачу, встав прямо напротив него. Жон вновь попытался прикрыть живот рубашкой, но она ему не позволила это сделать.

— Не надо, — безо всякого давления в голосе сказала Вайсс. — Нам нужно на всякий случай нанести мазь и здесь. Никогда не знаешь, нет ли какого-нибудь ожога под верхним слоем кожи.

— Вряд ли такое вообще бывает, — рассмеялся Жон. — Кроме того, тебе не обязательно заниматься чем-то подобным. Я и сам могу обработать ожоги, если почувствую их наличие. Это не так уж и важ-...

— Заткнись, — оборвала его Вайсс, выдавливая мазь из тюбика на ладонь. — Просто сиди тихо и не мешай мне работать.

Она посмотрела на остальных членов их команды.

— Придержите его, если он начнет сопротивляться.

Они сразу же ухватили Жона за руки, не позволяя закрыть живот.

— Эй, я ведь даже не сопротивлялся! — воскликнул тот.

— Тише, папочка, — отозвалась Янг, и не подумав его отпускать. — Честно говоря, я считала, что в нашей семье капризным ребенком должна была оказаться Блейк.

— Извини, что? — возмутилась та, но Жона всё равно не отпустила.

Они обе начали переругиваться прямо через его голову.

Вайсс решила не обращать на них внимания и — что было гораздо важнее — не позволила себе погрузиться в сомнения. Ее руки прикоснулись к исполосованному шрамами животу Жона и начали медленно втирать мазь в те ожоги, которые могли там скрываться.

Кожа казалась ей неровной и грубой, но вовсе не отвратительной...

Блейк с Янг, похоже, увлеклись своей перебранкой, не обращая внимания ни на что другое.

— И всё же тебе совсем не обязательно этим заниматься, — внезапно прошептал Жон, слегка ее напугав. — Я мог бы и сам всё сделать.

— Заткнись, — повторила Вайсс, стараясь не поднимать взгляд и ощущая сейчас далеко не самые приятные эмоции.

Его мать сказала, что Жон пострадал, пытаясь ее защитить. И тогда у него еще не имелось открытой ауры. Глядя на эти шрамы, переходившие с живота на бока, Вайсс легко могла себе представить, каково ему в тот момент пришлось. Беовульф его едва не выпотрошил.

Ее ладони напряглись и стали втирать мазь немного сильнее, чем это было необходимо.

— Они доставляют тебе дискомфорт?

Вайсс недоуменно посмотрела на Жона.

— Что?

— Мои шрамы, — пояснил тот, никак не выдавая голосом своего ко всему этому отношения. — Если они тебе настолько не нравятся, то не нужно ничего делать.

— Хватит уже этих глупостей, — вздохнула Вайсс. — И не надо делать из меня лицемерку. Если бы меня беспокоили какие-то там шрамы, то я просто не смогла бы глядеть в зеркало.

Продолжив смотреть Жону прямо в глаза, Вайсс провела пальцем по наиболее кошмарному из его шрамов, чувствуя все рубцы и неровности.

— У меня они несколько крупнее, — рассмеялся Жон. — А размер, как я довольно часто говорю, всё же имеет значение.

— Многие бы с этим не согласились. Кроме того, твои отличительные черты скрыты, в то время как у меня всегда остаются на виду, — пожала плечами Вайсс, прислушавшись к тому, как Блейк произвела такой звук, будто бы подавилась комком шерсти. — Кое-кто мог бы даже назвать меня... запятнанной.

— Только полные дураки, — с улыбкой повторил сказанные ей ранее слова Жон. — И я разрешаю тебе не обращать на них внимания, если, конечно, сам их до того не прикончу.

Вайсс и без него всё это знала. Он что, считал ее совсем уж идиоткой?

Но даже так она не смогла удержаться от улыбки, после чего покачала головой и продолжила заниматься ранами Жона.

Вайсс никогда не позволяла влиять на свою жизнь мнению всяческих недоумков. И в этом смысле ее шрам являлся символом стремления самой определять свой дальнейший путь. Но тот факт, что Жон закрыл ее собой...

— Ты получил их, когда спас твою маму, правильно?

Некоторое время стояла полная тишина, и Вайсс даже не требовалось смотреть на Янг с Блейк, чтобы сказать, что те внимательно слушали их разговор.

Наконец Жон вздохнул.

— Я так понимаю, она вам всё рассказала?

— Возможно.

— Рассказала. Иначе ты стала бы всё отрицать, да еще и обвинила бы меня в том, что я слишком плохо о ней подумал. Впрочем, неважно. Всё закончилось хорошо, я остался жив и ни о чем не жалею. Так что и ты не пытайся жалеть меня.

— И не собиралась, — покачала головой Вайсс. — Всё равно это бессмысленно и бесполезно. Насколько мне известно, у тебя тогда не имелось ауры, так что ты сделал лучшее из возможного.

Жон улыбнулся и, скорее всего, немало удивился тому, что Вайсс не стала с ним спорить.

— Знаешь, — произнес он. — Пожалуй, ты стала самой первой, кто мне это сказал. Остальные — и особенно моя семья — называли меня полным идиотом.

— О, не заблуждайся на этот счет. Я тоже считаю тебя идиотом, — усмехнулась Вайсс, любуясь вытянувшимся лицом Жона. — Но твой идиотизм мне вполне понятен. Существуют дебилы, способные чихнуть на флакон с Прахом, а также придурки, спасающие своих матерей от Беовульфов. И как ты, наверное, сам понимаешь, второе куда лучше первого.

Возмущенный возглас Янг она проигнорировала.

Разумеется, Руби за тот случай перед ней извинилась, но это вовсе не означало, что Вайсс ее до конца простила. Хотя, возможно, в те времена она и сама была... излишне самоуверенной.

— Как бы то ни было, — продолжила Вайсс, — я тебя за это не виню. Вы оба остались живы, так что история уже подтвердила правильность твоего решения.

— Спасибо за понимание, — вздохнул Жон. — Знаю, что они злились лишь из-за беспокойства обо мне, но все почему-то позабыли о том, что я тоже о них волновался. И разумеется, не стал бы просто так смотреть на то, как умирала моя мама.

Вайсс действительно хотела бы сказать, что понимала его. Любовь к матери являлась очень сильным чувством... по крайней мере, что-то такое ей доводилось слышать. И еще она желала бы испытать это самое чувство на себе, но уж слишком сильно здесь мешало пристрастие ее матери к алкоголю.

— Говорят, что люди способны на любые безумства ради тех, кого они любят, — пожала плечами Вайсс.

— Ага, это точно, — рассмеялся Жон так, будто она сказала что-то очень забавное. — Ради нее я готов был прыгнуть в адское пекло и радостно умереть с осознанием того, что она осталась жива.

Вайсс ощутила, как у нее перехватило дыхание.

— Слишком рано, Жон, — прошептала Янг. — Не стоит так спешить.

— Хм? — удивленно откликнулся тот, начав поднимать взгляд, но наткнувшись на Блейк. — Что ты-... Ох! Эм... Прости, пожалуйста, Вайсс.

Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы хоть немного успокоиться, но тут ей на глаза попался совсем другой его шрам.

Он располагался чуть выше всех остальных и оказался заметно тоньше. Его явно нанесли не когти Беовульфа, а какое-то оружие.

Вот только какое?

Насколько Вайсс помнила, в последнее время Жон не получал ранений от пуль и колющих типов вооружения вроде ее рапиры. Подобное повреждение она нанесла, например, тому фавну из Белого Клыка-...

Вайсс оборвала эту безумную мысль.

Нет, Жон в тот момент находился в Биконе. Кроме того, у Сильвера не имелось ауры, в то время как ее партнер пережил несколько взрывов контейнеров с Прахом в порту и после первых из них даже оставался во вполне боеспособном состоянии.

Пожалуй, подобная идея была слишком глупой. Может быть, шрам оказался случайно получен им на тренировке немного ранее того нападения Беовульфа? А возможно, он заработал его совсем незадолго до поступления...

Вайсс внезапно поняла, насколько мало знало о жизни своего партнера до Бикона. Он отлично умел фехтовать и должен был немало времени уделять тренировкам.

Стоило ли спросить обо всем этом Жона, когда он хоть немного поправится?

Подобное незнание оказалось совершенно непростительным с ее стороны.... И к тому же ей было очень любопытно.

— Вайсс? Наверное, нам стоит закончить, если только ты не решила израсходовать весь тюбик за один раз, — сказала Янг, вырывая ее из этих мыслей. — Хотя если тебе захотелось провести всю ночь, втирая мазь в грудь Жона, то мы вполне можем оставить вас наедине...

Блейк фыркнула, а Жон усмехнулся, хотя и мудро попытался это скрыть. Но Вайсс не стала ничего отвечать, как того наверняка желала Янг.

Она отступила назад, взяла полотенце и вытерла им руки, чтобы избавиться от остатков мази. И всё это время у нее перед глазами стоял этот шрам.

— Как и обычно, твое чувство юмора оставляет желать много лучшего. Пожалуй, нам стоит устроить какое-нибудь благотворительное мероприятие, все доходы от которого будут направлены на оплату твоего обучения у профессиональных комиков.

— Эй, люди ведь смеются надо мной, — возмутилась Янг. — То есть над моими шутками... Они смеются над моими шутками.

— Продолжай себя в этом убеждать, — вставила Блейк.

— Не волнуйся, Янг, — добавил Жон. — Мне ты кажешься очень забавной.

— Спасибо. Я-... Эй!

Вайсс проигнорировала их разговор, со смешанными чувствами уставившись на своего партнера.

— Жон, с тобой точно ничего не случится этой ночью?

Тот перестал смеяться над Янг и с недоумением посмотрел на Вайсс.

— Хм? Да, конечно. Всё будет нормально.

Затем он вновь повернулся к Янг с Блейк, никак не мешая ей рассматривать его грудь и живот. Ну, для того, чтобы убедиться в отсутствии необработанных ожогов, разумеется. И чтобы запомнить то, как выглядели его шрамы.

Если они начнут беспокоить Жона, то Вайсс не хотелось еще раз демонстрировать свое удивление. В конце концов, они являлись неотъемлемой частью ее партнера, и ей стоило принимать его таким, каким он был.

Янг с Блейк пожелали ему спокойной ночи и выскользнули за занавеску.

Вайсс подождала их ухода и, убедившись в том, что они действительно ушли, ткнула Жона пальцем в грудь, привлекая к себе его внимание.

Так они и стояли некоторое время.

— Спасибо, — наконец произнесла Вайсс.

— За что?

Его недоумение вызвало у нее куда больше раздражения, чем она сама от себя ожидала. Нет, Жон вовсе не специально выводил ее из себя и вполне искренне вел себя так, будто Вайсс не за что было его благодарить.

Неужели она и в самом деле-?..

— За то, что меня защитил, — пояснила Вайсс, пытаясь не обращать внимания на все остальные испытываемые ей чувства, кроме благодарности. — У тебя после боя с Пиррой оставалось очень мало ауры, верно? Когда ты закрыл меня собой, то не знал, насколько сильный получишь удар. И всё же ты это сделал, так что спасибо тебе за то, что рискнул своей жизнью.

Улыбка Жона стала просто невыносимой.

— А. Не волнуйся, Вайсс. Мне это ничего не сто-...

— Это вовсе не ничего!

Подобная вспышка напугала и ее саму, пусть даже Жон все-таки замолчал. Его глаза округлились, когда пальцы Вайсс сжались на его шее, причем достаточно сильно.

В конце концов, Жон должен был хорошенько запомнить то, что она пыталась до него донести.

— Это. Вовсе. Не. Ничего, — раздельно повторила каждое слово Вайсс, в то время как ее разум пытался вспомнить, о чем у них вообще шел разговор. — Хватит занижать ценность твоей жизни и твоих поступков. И к тому же я...

Она замолчала, постаравшись облечь мучавшие ее мысли в связную речь.

— Мне хочется думать, что я тоже не являюсь для тебя пустым местом.

Жон Арк — этот шут, никогда не лезший за словом в карман, — лишь безмолвно смотрел на нее, так ничего и не ответив. И в кои-то веки его молчание не казалось Вайсс благом. Она чувствовала себя полной дурой, ожидавшей неизвестно чего.

Но Жон ее ожиданий так и не оправдал.

Вайсс поспешила взять себя в руки и закрыла глаза, сделав глубокий вдох. Когда она вновь их открыла, это ощущение ушло.

— Спасибо тебе за то, что спас меня, Жон. Я надеюсь, что ты хорошо отдохнешь. Спокойной тебе ночи. Увидимся завтра.

После этого Вайсс покинула его, так ни разу и не оглянувшись.

* * *

Жон встревожено посмотрел вслед своей напарнице.

Та явно была расстроена и даже вспылила, но затем спокойно ушла, не продемонстрировав при этом ни капли из своих предыдущих чувств.

Вайсс...

Пожалуй, из всех обитателей Бикона понять ее было сложнее всего. На первый взгляд могло показаться, что она состояла из добрых намерений, завернутых в обертку привычки командовать и нежелания признавать чье-либо превосходство над собой... Но жизнь за жизнью Вайсс продолжала преподносить ему сюрпризы.

Большинство друзей Жона оказались просты и понятны. И нет, в этом не было абсолютно ничего плохого. Просто ему удавалось предугадывать то или иное их действие после того, как он узнавал их получше.

Так было с Блейк, Пиррой, Руби... их желаниями и мечтами, ради которых они жили...

Но с Вайсс?

О ней Жон мог сказать только то, что было способно вывести ее из себя. Если намерения остальных оказывались вполне понятны, то в ее случае приходилось иметь дело с каким-то противоречивым клубком из побуждений, следованию строгой иерархии и полному презрению ко всем этим социальным условностям, кроме некоторых особых случаев...

Разумеется, они с Жоном частенько становились друзьями, причем иногда довольно близкими. Но всё равно Вайсс оставалась от него дальше всех. Даже в самых первых повторах, когда это ему еще не наскучило, он так и не смог вызвать у нее столь желанного для него тогда интереса.

Жон до сегодняшнего дня вообще понятия не имел, что Вайсс могла быть нежна, если бы захотела.

Он подвигал плечом, наслаждаясь тем, насколько меньше боли в нем теперь чувствовалось. Мазь оказалась просто волшебной. Кстати, это и в самом деле могло быть так, поскольку перечень входивших в нее ингредиентов Жон не знал.

Но как бы там ни было, ему нравилось ощущать, как они втирали ее в его кожу. Это было замечательное чувство без какого-либо сексуального подтекста...

Просто чудесное.

Но у всего имелись свои последствия, и Жон об этом отлично знал. Сейчас речь шла вовсе не о его команде и отношениях с ними, а о том, что привело их всех к нынешнему положению.

Он вздохнул, откинувшись на подушку.

Синдер впервые поступила именно так, как поступила. Ни разу до нынешней жизни она не пыталась кого-либо столь откровенно вывести из строя. Даже случайно столкнувшуюся с ней во время диверсии на МКП Руби.

Нет, сама по себе попытка являлась довольно осторожной — вполне в духе Синдер. Если бы ей действительно во что бы то ни стало требовалось убрать Вайсс, то она просто сломала бы той во время их спарринга несколько костей, что, конечно же, не могло не привлечь к такому инциденту внимание Глинды и Винтер.

Тогда наверняка бы назначили расследование, а Синдер, вполне возможно, отправили бы назад в Хейвен в качестве дисциплинарного взыскания.

Жон сомневался, что нечто подобное имело хоть какие-то шансы поломать ей планы. Даже в самом худшем случае Синдер могла пробраться в Бикон под видом обычной зрительницы. А скорее всего, ей и вовсе удалось бы всё списать на случайность.

И тем более всё это применимо к ее нынешнему плану, где был задействован Прах, чья нестабильность и взрывоопасность являлась общеизвестным фактом. В конце концов, оружие Вайсс вполне могло получить во время боя какие-либо повреждения — небольшую трещину в ячейке барабана или что-нибудь еще в том же духе. А если кто-либо из преподавателей заинтересуется таким вопросом, то наверняка это самое повреждение с легкостью обнаружит.

Синдер никогда не забывала о подобных мелочах. К тому же доказать тот факт, что именно она и испортила оружие, просто не представлялось возможным.

Итак, в самом худшем случае ей грозило остаться после уроков, выслушать нотацию от Глинды и, может быть, некоторое время ощущать на себе повышенное внимание во время поединков. Разыгранное Синдер раскаяние легко могло убедить абсолютное большинство людей в отсутствии у нее каких-либо дурных намерений...

Но зачем она вообще всё это устроила? Неужели вмешательство Вайсс и всех остальных в события на заводе повлекли за собой более серьезные последствия, чем ожидал Жон?

Кроме потери Паладинов, единственным изменением являлась... прибывшая раньше срока Винтер.

А было ли это нападением именно на Вайсс? Или план Синдер касался как раз присутствовавшей там же старшей из сестер Шни? Например, если бы Вайсс в результате спарринга получила серьезные травмы, то Винтер вполне могла забрать ее из Бикона и увезти на лечение в Атлас. Тогда они обе перестали бы мешать Синдер.

Как и всегда, разбираться в ее планах было невероятно сложно. Даже во времена работы Жона на Синдер каждый кусочек информации получался им с огромным трудом. Для нее все подчиненные представляли собой лишь расходный материал, и Жон тут исключением, разумеется, не являлся.

Он вздохнул и закрыл глаза.

Ему вовсе не требовалось понимание всех деталей ее планов, чтобы постараться держать Синдер подальше от его команды.

На предстоявших им танцах она сделает свой ход. А это означало, что Жону требовалось как-то ей помешать, чтобы Синдер занялась поисками новой возможности провести свою диверсию, не имея времени отвлекаться на что-либо другое. Особенно на дорогих ему людей.

Решение оказалось принято, так что он поудобнее устроился на подушке и уснул.

Снилось Жону пожиравшее его пламя. Очень знакомое пламя.

* * *

По виску Жона скатилась капля пота, когда взгляд Вайсс прошелся по полупустой тарелке с овсяной кашей, а затем вернулся обратно к нему.

Но здесь ведь не было его вины. Просто Жон в последнее время очень мало двигался, и такое количество пищи ему совсем не требовалось.

Разумеется, Вайсс подобные оправдания устроить никак не могли.

— Ты съешь всё, — не подразумевавшим никаких возражений тоном сказала она. — Тебе следует восстановить силы, и половины тарелки каши для этого слишком мало. Не заставляй меня собственноручно запихивать ее в тебя.

Причем вид, с которым она держала эту тарелку, ничуть не намекал на романтическое кормление с ложечки. Скорее уж Жон рисковал получить ее содержимым прямо в лицо.

— Обещаю, что съем ее чуть позже. Но сейчас мой желудок и так уже перегружен.

Это яркое и солнечное утро началось для него очень рано, да еще и с того, что кто-то начал блевать в туалете. Судя по усталому вздоху Кицуне, этот кто-то вовсе не болел, а всего лишь перебрал с алкоголем. Но как только он закончит изливать содержимое своего внутреннего мира, то мгновенно попадет ей в руки и наверняка познает настоящие страдания.

Впрочем, это не помешало Кицуне заодно проверить и состояние Жона, после чего заявить, что вскоре тот сможет покинуть медпункт. Ожоги уже начали исчезать, за что стоило поблагодарить ауру, а с дыханием никаких проблем так и не возникло.

И всё оказалось бы очень хорошо, если бы не пришла Вайсс и не принесла бы с собой завтрак, который теперь старалась заставить его доесть.

— Мисс Кицуне действительно сказала, что сегодня тебя отпустит?

— Да, чуть позже, — кивнул Жон. — Никаких признаков осложнений она у меня не обнаружила, но пожелала на всякий случай проверить еще раз после того, как я поем.

Вайсс посмотрела на собственную тарелку каши, которую тоже принесла с собой, чтобы они могли позавтракать вместе.

Жон вполне мог указать на некоторое лицемерие в требовании доесть кашу, поскольку она сама этого так и не сделала, но отлично знал о том, что нечто подобное точно не осталось бы для него без наказания.

— Это хорошо, — произнесла Вайсс. — Мне довелось слышать от Янг, что ты не доживешь до конца недели, если умудришься каким-то образом пропустить танцы, над которыми она столько трудилась.

Такая мысль показалась ему очень забавной.

Янг в последнее время вообще не затыкалась, когда разговор заходил о танцах, и потому Жон мог с легкостью представить себе ее раздражение, если кто-то из них туда не придет.

— Не волнуйся, я там появлюсь, — усмехнулся он. — Иногда Янг бывает довольно требовательной. У нее самой-то пара имеется?

— Насколько я знаю, нет.

— А могла бы и подыскать, если бы чуть меньше времени тратила на то, чтобы пытаться загнать туда меня.

Наверняка к ней выстроилась целая очередь тех, кто пожелал составить ей компанию. В конце концов, это же была Янг. И скорее всего, она всем отказала, как делала всегда.

Жон сомневался в том, что за все свои жизни хоть раз видел Янг на танцах вместе с кем-нибудь.

— К слову, пары нет не только у нее, — заметила Вайсс.

Жон ощутил под ее взглядом некоторый дискомфорт и откашлялся в кулак.

Вот зачем ей требовалось говорить настолько очевидные вещи?

— Ну, моя репутация как-то не способствует тому, чтобы девушки хотели пойти на танцы вместе со мной. Разве что остаться на ночь, а то и вовсе разойтись через полчасика. Какая уважающая себя особа пожелает появиться на публике со мной под ручку?

Вайсс нахмурилась.

— Возможно, тебе стоило бы поменьше ходить по бабам и побольше заботиться о своей репутации, и тогда у тебя не имелось бы подобной проблемы?

Разумеется, тут она была права, но в то время Жону требовалось хоть как-то бороться с нараставшими внутри стрессом и болью. Кто-то решал эту задачу алкоголем, другие — наркотиками, а некоторые просто сдавались и шли на дно. Абсолютному большинству из них для этого хватало стресса всего лишь единственной жизни, в которой не случалось и части всего того, через что Жону приходилось проходить за один повтор. Так что он считал, что справлялся с этой проблемой очень даже неплохо.

— Ты что, так никого и не пригласил? — спросила Вайсс, вырывая его из раздумий. — Еще не поздно исправить подобное упущение. Они вполне могут согласиться... или даже сами пригласить тебя.

Жон в этом сильно сомневался, но смеяться ей в лицо, разумеется, не стал.

Принять его приглашение могла бы та же Янг, но ему вовсе не требовалось ни такое вот свидание из жалости, ни нанесение дополнительного ущерба ее репутации. Пожалуй, хватало и того, что она вообще состояла в одной с ним команде.

Итак, Блейк пойдет на танцы вместе с Саном, а Нептун с Вайсс всё равно так или иначе там встретятся. Так было всегда, и Жона это более чем устраивало.

— А что насчет тебя? — поинтересовался он, оборачивая вопрос Вайсс против нее самой. — Твой первый-... то есть какой-нибудь парень тебя пригласил? Или девушка? Я вовсе не собираюсь никого осуждать.

Пусть Жону и не удавалось привлечь к себе ее интерес, но в хаосе войны, которая частенько следовала за падением Бикона, случалось... ну, всякое...

Вайсс вздрогнула, и это означало, что Нептун, скорее всего, так ее и не пригласил.

Жон почувствовал жалость и решил не мучить ее еще больше.

— Не волнуйся, Вайсс. Тебе не придется идти одной, — пообещал он, и та с надеждой посмотрела на него. — У меня есть серьезная уверенность в том, что кое-кто захочет тебя пригласить.

Глаза Вайсс округлились, а взгляд моментально просиял.

— Правда? — спросила она, безуспешно пытаясь скрыть ту радость, которую сейчас испытывала.

— Да, — с улыбкой кивнул Жон. — Он просто не уверен, как к тебе подойти, ужасно танцует и понятия не имеет, что ему надеть.

Нет, серьезно... Использовать те очки в комплекте с костюмом?

Вайсс всё так же безуспешно попыталась не показать обуревавшие ее чувства. Неубедительно разыгранное равнодушие заставило его улыбнуться. Это было так на нее похоже... и не встречалось, пожалуй, больше ни у кого из его знакомых.

Нептуну с ней очень повезло.

— Ну, скажем так... кем бы он ни был, я не возражаю, — произнесла Вайсс, видимо, поняв его намек. — Не могу дождаться того момента, когда он наберется достаточного количества сил, чтобы меня пригласить.

Она улыбнулась так, будто это была понятная только им двоим шутка. Жон ответил ей тем же.

Нептуну всегда требовался небольшой толчок, но Вайсс после этого становилась гораздо счастливее. Ну, на тот период времени, который им суждено было прожить. И он, следовало признать, длился не очень долго.

С другой стороны, несколько раз Жону удавалось этот самый период значительно увеличить.

Итак, Вайсс отправится на танцы вместе с Нептуном, а Блейк — с Саном. И последнему придется проявить себя гораздо лучше, чем в большинстве жизней Жона. А если он как-либо обидит Блейк, или Нептун умудрится напортачить с Вайсс, то им обоим это очень дорого обойдется.

— Как там Руби и все остальные? — спросил Жон. Не то чтобы ему это было так уж интересно, но хотелось сменить тему разговора. — Не могу представить себе ее в платье, но Янг наверняка прикончит Руби, если та его не наденет.

— Это уж точно, — вздохнула Вайсс. — Никогда бы не подумала, что хождение на каблуках окажется такой проблемой для той, кто полагается на скорость и акробатические трюки с отдачей от снайперской винтовки. Но Руби ведет себя так, словно Янг привязала ей к каждой ноге по Беовульфу.

— Не стоит ее за это осуждать, — рассмеялся Жон. — Руби делает всё возможное.

— Она представляет собой угрозу для окружающих.

— Хм... А я думал, что вы с ней уже позабыли о том инциденте с Прахом.

— Да, позабыли, — кивнула Вайсс. — Но я говорила совсем не о нем. Руби пыталась убежать на каблуках от Янг и споткнулась, после чего врезалась в профессора Порта, сбив его с ног. И ей очень повезло, что тот решил, будто они практиковали какой-то специфический стиль борьбы, а потому не стал никого наказывать.

Специфический стиль борьбы?

Скорее всего, Порту просто было лень разбираться с этими самыми наказаниями, так что он придумал довольно нелепую причину их не назначать. В конце концов, подобное поведение было как раз в его духе.

Но это напомнило Жону кое о чем другом. Он похлопал Вайсс по руке, привлекая к себе ее внимание.

— Ты не знаешь, что произошло с той, кто меня сюда отправила?

— Хм? — удивленно посмотрела на него Вайсс. — А, ты, наверное, имеешь в виду Синдер Фолл, да? Забавно, что ты о ней спросил. Она совсем недавно тоже расспрашивала Янг о тебе.

Мышцы Жона моментально напряглись, и ему оставалось надеяться лишь на то, что Вайсс ничего не заметила.

Так Синдер расспрашивала о нем?

Это было очень плохо. Особенно если она не пыталась скрыть следы своего преступления показной заботой о здоровье пострадавшего, а действительно им заинтересовалась.

Какое-то внимание к себе Жон все-таки привлек.

Синдер очень не любила внезапного появления каких-либо проблем и неожиданных срывов своих планов, так что от нее можно было ожидать чего угодно. И Жону следовало очень внимательно за ней следить... а может быть, даже нанести удар самому, пока она только готовилась действовать.

Танцы являлись довольно удобным для этого моментом, но далеко не единственным. В конце концов, Синдер во многом полагалась на Меркури и Эмеральд.

— Янг оказалась... не настолько ей рада, как можно было бы предположить, — добавила Вайсс, отвлекая Жона от его размышлений. — Но ей удалось выяснить, что Синдер пару раз оставили после уроков и прочли ей длинную лекцию по технике безопасности.

И всё? Хотя ничего иного Жон и не ожидал. Не могли же Синдер исключить из Бикона, тем более что она и не являлась его студенткой. К тому же подобное наказание за официально признанный несчастный случай позволило бы журналистам смешать с грязью руководство Академии...

Несчастный случай, окончившийся для Жона несколькими небольшими ожогами. Если бы под удар попала Вайсс, то для нее всё могло обернуться гораздо хуже. Но ведь она в итоге так и не пострадала, верно?

— Зачем тебе вообще понадобилось это узнавать? — спросила Вайсс, с подозрением посмотрев на него.

— Простое любопытство, — пожал плечами Жон. — Я имею в виду, что раз уж она меня сюда отправила, то, разумеется, мне интересно, как конкретно ее за это наказали.

Вайсс немного расслабилась и опустила взгляд.

— В таком случае, — сказала она, — тебе стоило бы злиться именно на меня.

Что?

Вайсс тряхнула головой.

— Вина за произошедшее лежит только на мне. Когда оружие сбоит, то виноват либо его владелец, либо производитель. По крайней мере, так всегда говорила моя сестра. И раз уж Миртенастер за всю его службу ни разу меня не подводил, то... наверное, я должным образом не ухаживала за ним или не сумела вовремя заметить образовавшийся дефект. Как бы то ни было, я виновата в том, что ты пострадал, и-...

Жон ее уже не слушал.

Вайсс всегда весьма критически относилась к собственным ошибкам. Несмотря на все те высокие планки, что она устанавливала для окружающих, ничто не могло сравниться с требованиями, которые Вайсс выдвигала к самой себе. Даже возлагаемые на нее ожидания Винтер.

И пусть Синдер могла навредить ему, но он никогда не позволит ей погрузить Вайсс в пучины самобичевания.

— Жон? Жон? Ты меня вообще слушаешь?

— Нет.

— Что?! Я тут пытаюсь перед тобой извиниться! — моментально перешла от чувства вины к ярости Вайсс. — Мог хотя бы из вежливости обратить на это внимание!

— Нет.

Его ответ действительно вызвал ее гнев. Вот только он оказался частично направлен внутрь. Это было весьма неожиданно и непредсказуемо... а также очень похоже на Вайсс.

— Ты прав, — сказала она, смущенно отведя от него взгляд. — Я не могу просто извиниться и ждать от тебя прощения. Это было бы-...

— Нет, — в третий раз повторил Жон, с улыбкой глядя на явно недоумевавшую Вайсс.

Пожалуй, тактика Руби в подобных ситуациях прекрасно работала, и он уже сбился со счета, сколько раз к ней прибегал.

— Нет? — всё так же недоуменно переспросила Вайсс.

— Нет, — кивнул Жон. — Я не слушал тебя, потому что это не требовалось. Тебе нет никакой нужды передо мной извиняться. Ты в последнее время не сделала мне абсолютно ничего плохого.

Разве что его рука машинально потерла шрам, полученный на том собрании Белого Клыка.

— По крайней мере, нарочно, — добавил он.

Вайсс его слова явно ни в чем не убедили.

— Но Миртенастер-...

— Здесь не было твоей вины, — произнес Жон, посмотрев ей прямо в глаза. — Ты вообще не могла в тот момент что-либо сделать. Это она подобрала твое оружие и спровоцировала его срабатывание. Лишь она и никто иной.

— Я ценю твою поддержку, но если бы не плохой уход за-...

— И снова нет, — прервал ее Жон, раздумывая над тем, чтобы просто швырнуть тарелкой с кашей в Вайсс.

С одной стороны, за драку едой их никогда не наказывали, но с другой, они свою в этой жизни уже провели.

— Единственной, кто больше тебя посвящает времени заботе об оружии, является Руби. Да и то только потому, что считает это дело важнее всех прочих.

— Но что-то ведь явно пошло не так!

— Всё пошло так, просто ты уже не контролировала ситуацию.

Вайсс пока еще не выглядела убежденной, но Жону больше нечего было ей сказать. Ну, по крайней мере, такого, чтобы она не пошла разбираться с Синдер.

— Я... Спасибо тебе, — произнесла Вайсс, явно испытывая немалое облегчение от того, что Жон не держал на нее зла. — Что бы там ни произошло, я этого не хотела. И в будущем постараюсь быть осторожнее. Почему... Могу я спросить, почему ты это сделал?

— Сделал что? — уточнил Жон.

— Почему ты... принял тот удар на себя? Мне хочется узнать, что именно подтолкнуло тебя к такому решению.

Он раздраженно вздохнул, посмотрев на Вайсс, но та так и не отвела от него взгляда.

— Ты это серьезно? Действительно считаешь меня настолько ленивым, что я скорее позволю кому-то зажариться, чем сдвинусь с места?

— Нет, я... я совсем не это имела в виду, — поспешила сказать Вайсс. — Жон, ты что, прыгнул бы в адское пекло ради кого угодно?

Адское пекло?

А, наверное, она вспомнила о той его фразе, произнесенной вчера вечером.

Жон открыл рот, чтобы ей ответить-...

"Больно?"

Его голова бессильно поникла, а густой дым наполнял легкие, вызывая проблемы со зрением. Мышцы напряглись для броска, но он был вынужден со вздохом откинуться назад, поскольку перекрученный металл, к которому его пришпилили, не позволял ему сдвинуться с места.

Он горел, кожа быстро чернела, а каждая часть его тела отдавалась болью.

Рот Жона закрылся, в то время как язык всё еще ощущал привкус его собственной обугленной плоти. Он сглотнул, пытаясь избавиться от него, пусть даже в горле резко пересохло.

Из всех способов умереть сжигание заживо Жон считал... наименее приятным, хотя испытывал его на себе куда чаще, чем любой другой.

Он его просто ненавидел...

И боялся.

Но пошел бы Жон на такую смерть ради своей матери и вообще семьи?

Разумеется. Даже не задумываясь.

А ради тех, кто членами его семьи не являлся?..

— Не кого угодно, — признался Жон.

Он уже успел отлично уяснить, что всех спасти ему никогда не удастся. Жон не раз предпринимал такие попытки и потом страдал от их последствий.

— Может быть, не для всех, — покачала головой Вайсс. — Я знаю, что ты поступил бы так ради Блейк и Янг. Догадываюсь, почему ты это делал в их случаях, но... мне бы хотелось узнать причину, по которой ты закрыл собой меня. Так почему?

— Разве это имеет хоть какое-то значение? — пожал плечами Жон.

Ему действительно было бы интересно услышать ответ на данный вопрос.

— Я... думаю, что да, — произнесла Вайсс, переведя взгляд с него на стоявшую на ее коленях тарелку каши. — Я бы предпочла знать наверняка.

С ней что-то было не так? Слишком уж странной оказалась ее просьба. Разве от членов одной команды не ожидали, что они будут помогать и защищать друг друга? Янг наверняка поступила бы точно так же, если бы успела отреагировать. Или знала бы об опасности заранее и оказалась готова действовать, как это вышло в его случае.

— Я просто понятия не имею, что тут можно сказать, — вновь пожал плечами Жон. — Тебе грозила опасность, а мне не хотелось, чтобы ты пострадала.

— Почему?

— Что почему? Я вообще не понимаю твой вопрос.

— Почему ты не хотел, чтобы я пострадала?

— Потому что ты являешься моей подругой и товарищем по команде.

— Как Блейк и Янг, да? Именно поэтому?

— Ну, к тому же ты — моя напарница. Что еще тебе нужно услышать? Ты для меня важна, и я не хотел, чтобы тебе пришлось страдать.

Она вовсе не выглядела такой уж довольной его ответом, как ожидал Жон.

— Но почему? И как?

Он покачал головой.

— Вайсс, я тебя просто не понимаю. О чем ты вообще говоришь? Почему я должен был захотеть оставить тебя страдать?

— Я-... — начала было та, но тут же остановилась и вздохнула. — Наверное, я плохо объяснила... Хотя нет, забудь. Просто... неважно. Это не имеет никакого значения.

Она переложила полупустую тарелку с колен на столик и поднялась.

— Сегодня у нас еще будут занятия, так что я возьму у преподавателей дополнительные задания для тебя. Сделаешь их, когда поправишься.

— Спасибо, — вежливо кивнул Жон, решив не начинать очередной спор.

Вайсс в последнее время вела себя очень странно — как будто на нее что-то давило. И добавлять ей дополнительных хлопот он не хотел. С другой стороны...

— Ты всегда можешь поговорить со мной, если тебя что-то беспокоит.

— Нет, ничего такого, — откровенно солгала Вайсс. — Просто забудь о том, что я сказала. Увидимся позже.

И что ему следовало на это ответить?

Она еще никогда не вела себя настолько вразрез с собственным характером, который предполагал полную уверенность в своих силах, частенько переходившую в излишнюю самоуверенность. И если Вайсс начинала в чем-то сомневаться, то никогда это не скрывала.

— Ладно, — сказал Жон.

Вайсс кивнула и двинулась прочь, внезапно остановившись около отделявшей его кровать от остального помещения медпункта шторы. Она не стала на него оглядываться, но ее плечи неестественно напряглись.

— Насчет танцев, — произнесла Вайсс, сделав небольшую паузу. — Если тебе не с кем пойти, то я могла бы...

Жон понимал, о чем именно она собиралась сказать, и потому тихо рассмеялся.

Временами Вайсс становилась даже слишком доброй.

— С тобой всё будет в порядке. Я ведь, кажется, уже говорил об этом, верно? — Может быть, не этими словами, но всё же. — Не волнуйся, Вайсс. У меня есть план.

Та едва заметно расслабилась.

— Правда? — уточнила она, вроде бы даже поверив.

С другой стороны, краткосрочные планы ему более чем удавались.

— Не волнуйся, Вайсс, — повторил Жон. — Тебе не придется идти одной. Обещаю.

Она ничего не ответила. Лишь еще раз кивнула, так и не обернувшись, а затем выскользнула за штору.

Жон посмотрел ей вслед и порадовался тому, что шаги Вайсс оказались наполнены энергией, возбуждением и некоторой нервозностью, которые она безуспешно пыталась скрыть.

А ему самому требовалось срочно поговорить с Нептуном.

* * *

Следующей его посетила Блейк. С момента ухода Вайсс прошла пара часов, и заскучавший Жон ей даже слегка обрадовался.

— Похоже, тебе здесь очень скучно, — первым делом сказала Блейк.

— Так и есть. Заняться мне тут всё равно нечем. Не могла бы ты принести мне какую-нибудь книгу?

— Могла, если бы ты не построил из них собачью будку.

Ах да... Теперь это уже не казалось Жону такой уж замечательной идеей. Да и судя по брошенному на него взгляду Блейк, та его всё еще не простила, и только своевременно полученное им ранение не давало ей отомстить.

Разумеется, Жон не стал бы пытаться остановить Блейк, если бы она и в самом деле попробовала рискнуть своим душевным здоровьем, начиная с ним войну.

Жон бы ей точно ответил... но выбор оставался именно за ней.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Блейк, усаживаясь на краешек кровати.

Он отметил для себя, что ее взгляд скользнул к его шрамам, но на этот раз реакция на них оказалась едва заметной.

— Твои руки выглядят куда более здоровыми.

— Я практически исцелился. Кицуне нанесла на них мазь этим утром. Но только на них, — поспешил добавить Жон, когда Блейк слегка прищурилась.

Что, теперь еще и она начнет его доставать своим недовольством по этому поводу?

— И да, Кицуне нанесла ее руками, а вовсе не грудью, как наверняка подумал твой извращенный разум.

— Извини, что? Это вовсе не я скакала из постели в постель, переспав с... Как ты там говорил? От пятой части до четверти всех девчонок Бикона?

— Нет, не ты, — пожал плечами Жон. — Ты всего лишь читала об этом всякие идиотские истории.

Блейк было не так уж и просто смутить, но тем слаще оказалось зрелище ее покрасневших щек и издаваемое ей шипение. Бантик тоже дернулся, что лишь придавало ей дополнительное очарование.

Словно самая настоящая кошка, она некоторое время делала вид, что никакого Жона тут не было, но вскоре всё же успокоилась.

Когда Блейк вновь повернулась к нему, ее взгляд намекал на то, что последних двух минут просто не существовало, и Жону ни в коем случае не стоило о них как-либо упоминать.

— Итак, — произнесла она. — Насколько я поняла, ты все-таки пойдешь на танцы, верно?

— Опять? — рассмеялся Жон. — Янг что, и в самом деле настолько боится, что я их пропущу?

— Всё утро она говорила только об этом.

— Скажи ей, что я приду, — закатил глаза Жон. — Пусть уже перестанет инструктировать каждого, кто отправляется меня навестить. Я и без того прекрасно понимаю, что прогул может стоить мне жизни.

— Янг вложила в их организацию очень много сил, — заметила Блейк. — И мне кажется, что она желает, чтобы ты тоже мог как следует повеселиться. Если люди после этого станут хоть немного более счастливыми, то ее усилия окажутся не напрасными.

— Им понравится, — твердо произнес Жон.

Уверенность в его голосе явно понравилась Блейк, очень переживавшей за работу ее напарницы.

К тому же это вовсе не являлось ложью, поскольку танцы всегда проходили просто замечательно. Ну, по крайней мере, по мнению студентов. О Синдер и ее действиях узнавали очень немногие, так что не стоило никого винить за столь праздничное настроение.

— Не волнуйся, танцы увенчаются грандиозным успехом.

— У тебя уже имеется костюм? — спросила Блейк, заставив его замереть. И подобная реакция от нее вовсе не ускользнула. — Поверить в это не могу. Янг с Вайсс вложили туда столько сил, а ты решил всё испортить, придя в повседневной одежде?

— Я достану костюм, — пообещал Жон.

— Только не используй его отсутствие в качестве предлога, чтобы никуда не пойти. Я думаю, ты и сам понимаешь, как обидно это окажется для Янг.

— Не стану, Блейк. Я знаю, насколько важны для нее завтрашние танцы.

У Жона еще имелось некоторое время, чтобы решить возникшую проблему. В крайнем случае всегда можно было вломиться в гардероб директора и утащить один из его зеленых костюмов. В конце концов, они были примерно одного роста...

— А что насчет тебя? — спросил Жон.

— У меня уже есть платье, — отозвалась Блейк.

— Я имел в виду совсем не это.

Она смущенно отвела от него взгляд, хотя ее щеки вовсе не спешили краснеть.

— Я... последовала твоему совету, — наконец произнесла Блейк. — Сказала, что дам ему шанс произвести на меня впечатление.

— Он ведь совсем неплохой парень, — ухмыльнулся Жон.

— Знаю. Сан... о нем многое можно сказать, но намерения у него добрые.

— А если тебе не понравится, или он сделает что-нибудь не так-...

— Тогда я извинюсь и уйду, — с улыбкой сказала Блейк. — Я вовсе не являюсь беспомощным ребенком, Жон. Мне отлично известно, как нужно отказывать, и я совсем не собираюсь притворяться, будто мне понравилось, если это не так. Было бы слишком жестоко с моей стороны давать ему ложную надежду.

— Ну, наверное... Но вообще-то, я хотел сказать, что в таком случае отыщу, куда Глинда спрятала мой праховый разрядник, и научу его вопить точно так же, как это делал Кардин.

Блейк удивленно моргнула, уставившись на него, а затем согнулась от хохота, вытирая выступившие на глазах слезы.

— Эй, — возмутился Жон. — Я говорю абсолютно серьезно. Если он попытается сделать тебе хоть что-нибудь...

— Хуже всего то, — сумела выдавить из себя Блейк, — что я в твою серьезность очень даже верю. Несмотря на все шутки Янг, ты действительно ведешь себя так, будто и в самом деле являешься моим отцом. Нельзя запугивать Сана только потому, что он пригласил меня на танцы.

— И не собирался, — пожал плечами Жон.

В конце концов, об этом он позаботился заранее. Пусть Сан и являлся отличным парнем, но небольшое количество страха еще никому не повредило.

— Честно говоря, сомневаюсь, что Янг или Вайсс не сделали бы то же самое.

— Скорее всего, сделали, — улыбнулась Блейк. — И это кажется мне чем-то весьма необычным. Когда я решила поступить в Бикон, то намеревалась найти команду поспокойнее и доучиться до выпуска, чтобы иметь возможность хоть что-то поменять в жизни и в мире. Становиться ее частью я совсем не собиралась.

Она вздохнула, посмотрев на Жона.

— И уж тем более я не ожидала встретить одного голого парня на поезде.

— Как будто я ожидал, что моему свиданию помешает моя дочь, о существовании которой я даже не подозревал.

— С твоим нынешним поведением меня ничуть не удивит целая орава твоих разбросанных по различным селениям детей, о существовании которых ты тоже не подозреваешь.

На самом деле, таких детей не было. В этом плане Жон всегда проявлял крайнюю осторожность. Но чтобы немного поддразнить Блейк, он не стал ничего отрицать, лишь улыбнувшись и пожав плечами.

Та закатила глаза, но на подобную приманку всё же не клюнула и даже немного расслабилась.

— Ты пытаешься меня отвлечь, — сказала Блейк. — Ты вообще очень часто это делаешь, когда я хочу завести разговор на неприятную тебе тему.

— Делаю что? — с ухмылкой уточнил Жон, кивнув в ее сторону. — Затаскиваю девушек к себе в постель?

— Я вовсе не в одной постели с тобой, — отозвалась Блейк, после чего посмотрела на кровать, на которой сидела. — Я имею в виду, что-... Вот, ты опять меня отвлек! Ты всегда так делаешь, когда начинается серьезная беседа.

Она некоторое время подождала его ответа, но Жон предпочел промолчать — хотя бы просто для того, чтобы доказать ее неправоту.

— Ладно, — вновь закатила глаза Блейк. — Я хотела... извиниться перед тобой.

— Извиниться? За что?

— За нарушенное обещание, — пояснила она, уставившись на собственные ладони. — У меня как-то не было возможности попросить у тебя прощения. Ну, по крайней мере, всерьез. Все злились и кричали. Потом вы с Вайсс вроде бы помирились, но... я хочу сделать с тобой то же самое.

Жон вздохнул, откинувшись на подушку. Ему не составило особого труда определить то тяжелое чувство, которое поселилось у него в груди.

Вина.

Он ее извинений ничуть не заслуживал.

— Тебе не нужно ни за что просить прощения, — сказал Жон.

— Нужно, — возразила ему Блейк. — Я обещала, что сообщу тебе о каждой новой зацепке, которую найду, и выполнила это обещание лишь на словах. Я нарушила дух нашего договора. И в мою защиту могу сказать...

Она покачала головой и вздохнула.

— Нет, не могу. Здесь нет никаких оправданий. Просто... я привыкла считать, что всё обязана сделать собственноручно. Приняла твою помощь как должное, а потом решила обойтись без тебя, когда ты попросил о небольшой отсрочке. Прости.

Блейк выглядела настолько раскаивавшейся, что он машинально притронулся к ее плечу. Наверное, Жон бы ее обнял, если бы не знал, что подобный тесный контакт тут же превратит Блейк в разъяренного Беовульфа.

— Я тебя ни в чем не виню, — произнес он. — И мне тоже много раз приходилось нарушать обещания, так что и права злиться или читать тебе нотации у меня нет. Я... наверное, я слишком переволновался. Мысли о том, что вы могли пострадать, приводили меня в ужас. Примерно так же, скорее всего, чувствовала себя моя семья после той драки с Беовульфом. Но как и сказала Вайсс, переживания вовсе не делают сам поступок чем-то неправильным.

Блейк улыбнулась.

В ее глазах не было видно никаких слез, но от нее их можно было и не ожидать. И всё же взгляд выдавал испытываемые ей сейчас чувства.

— Но даже так, — прошептала она, — это не одно и то же. У тебя в схватке с Беовульфом не имелось никакого выбора, а я охотилась на Торчвика вполне осознано.

Блейк склонила голову.

— Прости.

Ее извинения заставили Жона вздохнуть и ощутить некоторый дискомфорт.

Нет, в чем-то она действительно была права и немало ему задолжала, но... Блейк всё равно не стоило просить прощения за то, что он сам делал и собирался продолжать делать.

Кем вообще был Жон, чтобы в чем-то ее винить? Блейк поступала так, как считала нужным, и в этом плане ничем от него не отличалась. Так какое право он имел критиковать ее за противостояние Роману Торчвику, если сам жизнь за жизнью вставал на пути у Синдер?

У Жона множество раз убивали друзей... По крайней мере, Блейк отправилась туда не одна, и ее было кому прикрыть и поддержать.

— Я вовсе не злюсь, — произнес он.

Блейк уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Жон ее прервал:

— Разумеется, я принимаю твои извинения. Просто хочу, чтобы ты знала, что я на тебя не злюсь. Всё, что я тогда наговорил... это было только для того, чтобы тебя задеть. Прости.

— Я не заслу-...

— Да, — твердо произнес Жон. — Ты их не заслужила. А если ты продолжишь со мной спорить, то я покажу тебе, что могу отшлепать не только Янг. Кто знает... возможно, мне это даже понравится.

Блейк покраснела и отвернулась.

— Какой же ты все-таки извращенец, — прошептала она, но что-либо возражать всё же не стала. Ей было отлично известно о том, что Жон свои угрозы выполнял.

— Не тебе об этом говорить, мисс Куноичи Любви. Не думай, что я не знаю содержание этих книг.

— Я читала их только ради сюжета.

— Ага... А вызывающие жалость к героям и автору сцены секса — это просто дополнительный бонус.

Блейк что-то тихо проворчала, сердито посмотрев на него.

— Ты опять меня отвлек, — обвиняющим тоном произнесла она.

— Признаю свою вину, — пожал плечами Жон. — Но это было сделано лишь для того, чтобы ты не мучила саму себя. Мы с тобой друзья, Блейк. Мы входим в одну команду, и ты в некотором роде являешься моей приемной дочерью. Если хочешь, то могу удочерить тебя вполне официально. Твоя мама наверняка та еще горячая штучка.

— А я еще хотела за что-то там извиняться, — вздохнула она. — Иногда я просто не понимаю, почему вообще продолжаю беспокоиться о тебе.

Жон ухмыльнулся, глядя на то, как Блейк закатила глаза.

Именно к такому ее поведению он и привык. Куда проще было иметь дело с Блейк, когда она испытывала веселье и отвечала ему шпильками, чем с ней же на грани нервного срыва.

— Потому что ты меня любишь, — в очередной раз пожал плечами Жон.

— Наверное... Это единственное нормальное объяснение, — вздохнула Блейк. — Иначе я бы подобралась к тебе как-нибудь ночью и придушила подушкой.

Жон с намеком подвигал бровью.

— Нет, самой обычной подушкой, а вовсе не гру-... Ох, какой же ты все-таки невыносимый.

Она поднялась с кровати и подошла к нему, а затем без особых эмоций обняла. Но когда Блейк от него отодвинулась, Жон заметил, как покраснели ее щеки.

— Ты такая зажатая... — усмехнулся он.

— Тихо. И не забудь достать костюм. Ты ведь успеешь это сделать, правда?

— Конечно, — заверил ее Жон. — Иначе как мне проследить за моими дочерьми?

Блейк хмыкнула, не став дергаться из-за его очередной подначки.

— Это сможет сделать и Вайсс. Всё равно ей не с кем идти. Она...

— Не волнуйся, я над этим работаю. Вайсс не придется отправляться на танцы в одиночку.

Жон обещал и собирался свое обещание выполнить.

Следовало поговорить с Нептуном, но тут ему не стоило особенно сильно волноваться. Они всегда шли на танцы вместе, если, конечно, Жон не предпринимал какие-либо усилия для того, чтобы пары оказались другими.

Впрочем, дни, когда он ощущал себя кукловодом, игравшим с чужими чувствами и влюблявшим в себя девчонок просто потому, что мог, остались в далеком прошлом.

Занавеска за их спинами зашуршала, заставляя Блейк отпрыгнуть от Жона и посмотреть на того, кто решил нарушить их уединение.

Белые волосы и бледные глаза — можно было бы перепутать с Вайсс, если бы не довольно высокий рост.

Строгий взгляд Винтер Шни прошелся по нему, после чего остановился на смущенной Блейк.

— Я чему-то помешала? — спросила она.

Блейк встала между кроватью и Винтер.

— Зачем вы сюда пришли?

— Хочу поговорить с Жоном Арком.

Если Винтер и испугалась непреклонности в позе Блейк, то вида не показала. Хотя Жон сильно сомневался в том, что она вообще могла воспринимать первокурсницу в качестве угрозы для себя.

— Не могла бы ты оставить нас наедине на некоторое время?

Блейк нерешительно оглянулась на Жона. Судя по ее взгляду, Винтер она ни капельки не доверяла и собиралась стоять у нее на пути до самого конца, если он об этом попросит.

Жон покачал головой.

— Всё в порядке. Лучше скажи Янг, что я приду на танцы, так что она может перестать паниковать. Увидимся позже, хорошо?

Винтер Шни молча наблюдала за тем, как Блейк кивнула и направилась к двери, не сводя с нее взгляда и всем своим видом выражая недоверие.

Когда они остались одни, Винтер произнесла:

— Я хотела поговорить с тобой еще вчера.

Это было... весьма неожиданно.

— И почему же не поговорила? — поинтересовался Жон.

— Потому что моя сестра попросила дать тебе время немного отдохнуть. А с учетом полученных тобой травм, я эту просьбу одобрила.

Жон почувствовал некоторое недоумение.

Нет, он прекрасно понимал, почему Вайсс остановила свою сестру — как альтруистичные, так и эгоистичные ее мотивы. Ей хотелось не только того, чтобы Жон как следует отдохнул, но и того, чтобы случайно не сказал о ней чего-нибудь унизительного. И он ценил усилия Вайсс.

Но почему Винтер вообще решила с ним поговорить?

— Ну, вот он я — лежу перед тобой, — сказал Жон. — И даже убежать никуда не способен.

Винтер хмыкнула, обведя его взглядом и наверняка заметив шрамы на животе. Но в отличие от неопытных первокурсниц, ее они ничуть не испугали и не заинтересовали. Скорее всего, ей доводилось видеть ранения и похуже, как, впрочем, и людей, которые и вовсе не сумели выжить.

— Вайсс писала о тебе, когда ваша команда была только сформирована. И мне посчастливилось получить от нее немалое количество писем.

Посчастливилось?

Если уж старшая из сестер изъяснялась таким языком, то можно было даже не сомневаться в том, откуда росли ноги у изначального высокомерия Вайсс.

Но Винтер упомянула письма... в которых обычно речь шла о Руби. Насколько Жон помнил, та частенько загоняла Вайсс в угол, желая узнать, что именно в них говорилось. И в такие моменты за ними было очень забавно наблюдать, а также слушать не совсем искренние оправдания Вайсс.

— Моя сестра в них отзывалась о тебе весьма критически, — продолжила Винтер. — Она постоянно жаловалась на твое поведение, приводила подробности различных выходок, а негативных упоминаний о тебе оказалось настолько много, что я начала опасаться ее одержимости тобой.

Жон рассмеялся.

Он отлично представлял себе, что именно Вайсс могла написать о нем в начале учебного года.

— Очень на нее похоже, — произнес Жон. — Я бы, конечно, сказал, что она несколько преувеличивала, но вряд ли ты мне поверишь.

— Не поверю, — кивнула Винтер, не испытывая из-за такой откровенности совершенно никакого смущения. — Судя по ее письмам, ты являешься самым ленивым, невыносимым и безответственным человеком, который когда-либо вступал под своды Бикона.

— А мой неотразимый внешний вид она упоминала?

Винтер проигнорировала его вопрос.

— Но прибыв сюда лично, я столкнулась с совершенно иной картиной. Скажи мне, Жон Арк, как моя сестра описала тебя, когда я подняла эту тему наедине с ней?

Их разговор состоялся вчера... Именно тогда Вайсс провела ночь в комнате Винтер.

Ну что же, кое о чем Жон вполне мог догадаться. Особенно после того, как Винтер застала их одних в том запертом классе.

— Наверное, чуть менее ленивым, — произнес он, когда стало ясно, что совсем уж ничего не ответить у него не получится. — Но всё еще невыносимым, а после нашего спора — тупым, самодовольным ублюдком и множеством других не самых приятных слов.

Разумеется, они помирились, но сейчас ведь речь шла не о ком-нибудь, а о Вайсс Шни.

— Забавно, — хмыкнула Винтер. — В нашей беседе она описала тебя храбрым и ответственным, хотя и временами заблуждающимся.

Что?

Жон удивленно уставился на Винтер.

Неужели Вайсс и в самом деле отозвалась о нем именно так, особенно после столь крупной ссоры?

— Когда я поинтересовалась твоими оценками, она сказала, что ты подаешь большие надежды и прекрасно понимаешь материал. Когда речь зашла о твоих боевых навыках, Вайсс отметила твои хитрость и находчивость. А после того, как я спросила о твоей не самой лучшей репутации... — произнесла Винтер, сделав паузу и пригвоздив его строгим взглядом к кровати. — Она ответила, что слухи о твоих похождениях... слегка преувеличены.

— Я... — попытался подобрать хоть какие-нибудь слова Жон. — Зачем ты мне вообще об этом рассказываешь?

— Я поставила под вопрос твое право быть ее партнером, — призналась Винтер, произнося всё это с тем же равнодушием, с которым обычно зачитывали смертный приговор. — Моя сестра заслуживает самого лучшего, а вовсе не апатичного плейбоя, не испытывающего ни капли уважения к профессии Охотника.

Жон сжал кулаки, лежавшие на укрывавшем его по пояс одеяле.

Пусть это и было весьма неприятно слышать, но таково оказалось ее мнение лишь на время нынешней жизни. В следующий раз всё будет совсем иначе.

— Вайсс... — вздохнула Винтер. — Она со мной не согласилась.

Жон удивленно моргнул.

— И ее несогласие вылилось в... довольно напряженный спор. Такой, который Шни никогда не выносят из-за закрытых дверей. Неподобающие слова сыграли на нашем темпераменте... и встреча прошла совсем не так, как я надеялась.

— Прости, — прошептал Жон.

Во всем этом имелась и его вина.

— Я сама подвела разговор к подобному исходу, — вздохнула Винтер. — Твоя роль в нашем споре оказалась минимальной, так что не стоит себя за это винить. Вайсс... она...

Винтер провела рукой по волосам.

— Она сказала, что если я предприму какие-либо шаги, чтобы убрать тебя из команды, то она разорвет со мной все связи и покинет Бикон вместе с тобой.

Эти слова обрушились на Жона с силой молота.

— Она действительно так и сказала? — шокировано переспросил он.

Зачем Вайсс это вообще понадобилось?

Разумеется, она заботилась о нем, как, впрочем, и обо всех остальных членах их команды. Но разве подобное утверждение не являлось некоторым перебором?

— Как я уже упоминала, наши слова были совершенно неподобающими и оказались произнесены под действием эмоций. Вряд ли стоит говорить, что я никак не собиралась влиять на твое пребывание и учебу в Биконе.

И это было невероятно иронично.

Знала Вайсс о том или нет, но она своим поступком отсекла ему еще одну простую возможность покинуть Академию до начала основных событий. Вот только хотел ли этого сам Жон?

Он уже ни в чем не был уверен. Всё выглядело абсолютно неправильно, вызывало у него недоумение и не поддавалось попыткам что-либо понять.

— Утром мы сумели достичь некоторой договоренности, — улыбнулась Винтер, если этот едва заметный изгиб губ вообще можно было назвать улыбкой. Да и предназначалась она вовсе не Жону, а самой себе и своим воспоминаниям. — Именно тогда я решила лично поговорить с тобой и сформировать собственное мнение о тебе, которое не было бы ограниченно известными мне фактами.

— И? — поинтересовался Жон. — Уже удалось что-нибудь выяснить?

— Твоя репутация полностью соответствует действительности. Даже мисс Гудвитч известно о твоей... неразборчивости.

Он слегка покраснел, хотя и сам не понимал почему. Вроде бы об этом знали даже его родители, но по какой-то причине мысли о Глинде, рассуждавшей о его сексуальных похождениях, заставляли Жона испытывать немалое смущение.

— Я... должна спросить насчет... моей сестры.

— Нет, — покачал он головой. — Я не занимался этим ни с кем в моей команде и ни с одной из моих подруг.

Ну, по крайней мере, в этой жизни. Но уж рассказывать Винтер о других — да еще и в подобном ключе — Жон точно не собирался.

Она вздохнула и расслабилась, опустив плечи на целый дюйм. Охватившая ее паника явно улеглась.

Так, подождите... Винтер что, решила, будто Вайсс забеременела от Жона?

— Если на секунду позабыть о моих мыслях и чувствах, то она тебе доверяет. А я могу лишь уважать ее выбор. Вайсс хочет, чтобы ты и дальше оставался ее партнером... и скорее всего, она видит в тебе нечто такое, чего не замечаю я.

Винтер покачала головой, а у Жона появилось нестерпимое желание указать на то, что выбор между ним и Руби Вайсс сделала абсолютно неправильный.

— Но я вынуждена спросить у тебя... способен ли ты нанести моей сестре вред?

— Не специально, — ничуть не задумываясь, ответил ей Жон, прекрасно видевший, как сжалась ладонь Винтер на рукояти ее сабли. — Я бы никогда не стал намеренно ей вредить.

— И ты всегда будешь на ее стороне, верный не только как партнер, но и как друг?

— Конечно.

Винтер что, ожидала, что Жон бросит Вайсс, как только та попадет в беду? Разумеется, он ей поможет и защитит.

— И останешься с ней пред лицом любых невзгод и самых сильных врагов?

Жон нахмурился, внимательно посмотрев на Винтер. Та явно искала в нем какие-либо признаки трусости, но беспокоило его совсем не это.

Он еще ни разу не видел ее в подобном состоянии и к тому же понятия не имел, сколько именно ей было известно о прошедших и будущих событиях.

— Мне стоит что-то узнать о Вайсс и грозящей ей опасности? — наконец спросил Жон, стараясь оставаться как можно более спокойным.

Вполне вероятно, ему только что подвернулся шанс получить хоть какую-то информацию, которой Айронвуд мог поделиться с Винтер.

Но та не стала ничего ему сообщать, просто покачав головой.

— Нет, ничего. Думаю, и так сойдет, — добавила она, скорее всего, обращаясь уже к самой себе.

Судя по ее лицу, результатами наблюдений Винтер осталась не совсем довольна, но убивать Жона все-таки не собиралась.

А вот ему очень хотелось свести ее вместе с Кроу и обеспечить сеанс жесткого анального секса. Ну, если этим уже не занимался сам Айронвуд. Тот, конечно, оказался гораздо старше нее... но уж точно не Жону было его за это осуждать.

— И еще мне кажется, что стоит тебя поблагодарить, — произнесла Винтер, причем таким тоном, будто ей пришлось силой выдавливать из себя это признание. Впрочем, она всё равно выпрямилась и приложила кулак к груди. — Ты встал на защиту моей сестры и рискнул для этого своей жизнью. Так что я благодарю тебя от лица Праховой Корпорации Шни, Вооруженных Сил Атласа... и моего собственного.

Жон от нее отмахнулся.

— Не напрягайся ты так, а то на этом самом лице появятся морщинки. К тому же я сделал то, что сделал, вовсе не ради благодарности тех, с кем даже не знаком.

— Вот и хорошо.

Он слегка приподнял бровь, посмотрев на Винтер, но та отвернулась, возясь с чем-то, что находилось за занавеской. Вскоре она продемонстрировала длинный черный пакет, в которые обычно упаковывали одежду.

— Честно говоря, я не ожидала, что моя устная благодарность будет принята, и потому решила подыскать другие варианты ее выразить. А раз уж ты... лишен свободы передвижения, то вряд ли успеешь подыскать себе достойный наряд для завтрашних танцев.

Винтер протянула ему пакет.

— Вот. Надень это. Его выполнили по твоим меркам в довольно сжатые сроки.

В сжатые сроки?..

Это она еще весьма слабо выразилась. Взявшегося за подобный заказ портного наверняка очень хорошо простимулировали... Настолько хорошо, что семья Жона такого количества нулей в чеке наверняка никогда не видела.

— Спасибо, — отозвался он, не подумав что-либо проверять и жестом попросив Винтер положить пакет на кровать.

Всё равно ни на какие другие варианты времени у него не оставалось.

— Если честно, то это весьма удачный подарок... Благодарю.

— Как я уже сказала, — ухмыльнулась Винтер, — награда должна быть такой, чтобы получатель ее оценил. Вайсс упоминала, что обычная похвала и прочие пустые слова мало что для тебя значат, а вот то, что позволило бы тебе сократить количество прилагаемых усилий...

Это было самое странное услышанное Жоном оскорбление, скрытое внутри комплимента, который, в свою очередь, тоже оказался замаскирован под оскорбление. Неужели Шни просто не были способны прямо заявить то, о чем думали?

— Но не могу сказать, что этот подарок сделан безо всякой мысли о собственной пользе, — не испытывая ни малейшего смущения, призналась Винтер. — Если уж моя сестра выбрала тебя своим партнером, то мне бы хотелось, чтобы ты носил что-то соответствующее, а твоя репутация не так негативно влияла на ее.

Она опустила пакет, а место улыбки на ее лице заняло куда более привычное профессиональное выражение.

— Сейчас я вынуждена покинуть тебя, Жон Арк. Просто мне хотелось донести мою позицию.

К чему Винтер, кстати, до сих пор так и не приступила...

— И еще кое-что... Надеюсь, что ты не окажешься достаточно глуп, чтобы навредить моей сестре действием или бездействием. Помни о том, что я слежу за тобой.

— Чтобы меня прикончить, тебе придется пробиться через мою команду, — усмехнулся Жон. — И через Вайсс тоже.

Винтер произвела какой-то звук, который вполне можно было бы принять за смех, если бы она вообще умела смеяться.

— Ладно, достаточно. Возможно, во время нашей первой встречи у меня сложилось о тебе ошибочное впечатление.

— Это точно. Но номер моего банковского счета ты от меня всё равно не получишь.

Винтер вздохнула.

— А может быть, и не ошибочное.