Rat Races - Крысиные бега (джен)

И что ему теперь было делать?

Питер лежал в кровати без сна и смотрел в темноту. Он должен что-нибудь придумать, и придумать быстро. Потому что Тот-кого… Тёмный Лорд ждать не станет и в положение Питера, конечно, не войдёт.

Ему нужно как-то вернуться в Орден. И желательно не одному, а вместе с друзьями. Он же обещал за ними приглядеть? Обещал. Значит, должен. И вообще, ведь это ненадолго. Война скоро закончится, и они все будут просто жить. А Тот… Тёмный Лорд… нет — всё-таки Тот-кого-нельзя-называть. Питер представил, что будет, если он однажды ошибётся и при друзьях скажет «Тёмный Лорд». Нет-нет-нет, нельзя, нельзя! Нельзя даже наедине с собой так называть его!

Но как им снова попасть в Орден? Надо… Ведь их выгнал Дамблдор, значит, с ним и нужно говорить. Надо пойти в Хогвартс и… Хотя кто их туда впустит? Да никто и никогда. Хотя, может быть, и впустят… но это как-то… Стоять перед всей школой у ворот… Нет, нельзя так делать: Сириус через минуту разозлится, и всё пойдёт наперекосяк. Так нельзя — а как тогда можно?

Питер вздохнул, поёрзал, пытаясь устроиться поудобнее. Сел, взбил подушку. Снова лёг. Опять поворочался, повздыхал, натянул на голову одеяло. Откинул одеяло, потому что под ним стало жарко. Завернулся в него. Развернулся. Снова завернулся, но высунул наружу ступни. Лечь удобно и уютно никак не получалось: ему было то холодно, то жарко, то просто неудобно, то душно… А ведь он так хотел спать!

Но уснуть не выходило.

Ну за что ему всё это?! Почему он всё время должен мучиться? Зачем он вообще влез во всё это? Почему с ним всё это происходит? Он же ведь не виноват ни в чём! Он вообще не знал ни про какой Орден! Это Джеймс с Сириусом непонятно откуда про него узнали и их всех туда и притащили — вот зачем, зачем? Потому что им обоим скучно! Им всё время скучно, особенно Сириусу! А Джеймс и рад его развлечь и развлечься сам! И никого, никого из них никогда не интересовало, а что хочет Питер?

Питер всхлипнул. Ему стало остро себя жаль — до слёз, до желания забиться в угол и больше никогда и никого не видеть. Он ведь крыса, он сможет отыскать такое место, где его никто и не найдёт. Никогда. Ни Дамблдор, ни этот Лорд-которого-нельзя, никто вообще.

Но только как же мама? И он сам — как он будет жить? В норе? Как крыса? Между прочим, крысы — умные животные. Поумнее некоторых людей. Даже многих! Нет, он пока не будет прятаться, он попробует всех их обмануть. Всех — и своих друзей, и Дамблдора, и Того-которого-Лорда. От него же этого не ждут? Не ждут. От него вообще никогда и ничего не ждут. Кто он? Маленькая крыса, неуклюжий увалень. А он, между прочим, ничем не хуже Сириуса с Джеймсом — захотел и выучился анимагии, к примеру. Как они. А что он учился хуже — ну и что? Ему просто интересно не было. А что интересно — то он очень даже знает. Он просто не амбициозный и не лезет всюду, как другие.

Что-то он отвлёкся не на то совсем. Надо всё-таки придумать, как вернуться в Орден. Надо… Надо написать письмо! Дамблдору. Что-что, а письма у него срабатывают. Всегда. Даже слишком хорошо…

Нет, он не будет об этом думать! Сейчас — не будет! И вообще не будет. Что думать о том, что уже случилось? Значит, надо написать письмо. Но не ему, Питеру, лично, а всем вместе. Да, именно, всем вместе. Написать, мол, мы всё поняли, раскаялись и будем слушаться. Да, вот так и написать. Да…

С этой мыслью Питер, наконец, уснул, а когда проснулся, то позавтракал и, больше не раздумывая ни о чём, отправился к Поттерам.

Ему повезло: дома оказались не только Лили с Джеймсом, но и Сириус. Колыбель Гарри стояла в гостиной, и малыш спал в ней — вместе с полосатой кошкой Поттеров. Питер чуть вздохнул. Почему природа так несправедлива! Если бы он мог, он завёл бы себе собственного малыша и возился с ним сам, а не оставлял ребёнка на домашнюю кошку. Но Поттеров маленький Гарри, кажется, совсем не занимал: они о чём-то бурно спорили с Сириусом, устроившись на диване у окна.

Питер поначалу скромно примостился в кресле и, прислушавшись к их разговору, обрадовался. Говорили-то они как раз о том, что надо! Об их изгнании из Ордена. И Питер, дождавшись паузы, сказал, замирая от собственной то ли смелости, то ли нахальства:

— А давайте напишем Дамблдору?

— Зачем? — мгновенно спросил Сириус. — И что?

— Ну, — Питер сглотнул. — Напишем, что мы всё поняли и больше так не будем. И попросимся обратно. Скажем, что мы все раскаялись и…

— Так он и поверит! — фыркнул Сириус.

— А мне нравится эта идея, — сказала Лили. — По-моему, Хвостик прав.

Питеру бы радоваться такой поддержке, но это «Хвостик» отравило ему всю радость. У него есть имя, между прочим! И он Питер, а не Хвост! Крыса, между прочим, куда больше своего хвоста!

— Ну не знаю, — протянул Джеймс. — Мне тоже кажется, что Дамблдор нас не послушает.

— Но попробовать же можно! — возразила Лили. — Напишите ему, правда! Попросите встретиться и поговорить хотя бы… что вы потеряете?

— Ну вот мне будет обидно, когда он нам откажет, — честно сказал Сириус. — Зачем я буду провоцировать его на заведомо обидные вещи?

— А вдруг не откажет? — улыбнулась Лили.

— Мы уже просили, — напомнил Джеймс.

— Ну так уже прошло время, — мягко, но настойчиво проговорила Лили. — Можно написать, что мы подумали и осознали собственную неправоту и неосторожность. И попросить прощения. Сказать, что мы хотим быть полезными и готовы даже на самую нудную и скучную работу.

— А я, может, не готов, — буркнул Сириус, но, кажется, больше для вида. — На нудную и скучную.

— Она же не всегда такой будет, — улыбнулась Лили и ему. — Может быть, сначала… но со временем…

— Со временем война закончится! — перебил её Сириус.

— Хорошо бы, — вздохнул Джеймс. — Но вообще не знаю… может быть, и правда написать?

— И получить отказ?

Началось, подумал Питер. Теперь так и будут спорить и ходить по кругу и ни до чего не договорятся. А хотя… может, и пусть их? В конце концов, письмо он может написать и сам, а потом скажет, мол, а я так понял, мы решили. И потом, если Дамблдор откажет, они о письме и не узнают, а если согласится — разве кто-нибудь откажется от встречи?

Так что пока Джеймс с Сириусом спорили, он сидел и сочинял письмо. Выходило скверно, весь запал он, кажется, успел истратить, и Питер не один лист скомкал и выкинул под стол, прежде чем услышал кое-что странное.

— Не знаю. Он даже на письмо мне не ответил.

Питер насторожился.

— Он вообще видел Гарри? — спросил Сириус.

— Видел, забежал на несколько минут… Странный он стал.

Питера это заинтересовало. Настолько, что он сразу забыл о письме. Неужели?..

— Оставьте Ремуса в покое, — попросила Лили. — Ему и так несладко. И вообще, может быть, он устроился на работу.

— А смысл ему работать? — пожал плечами Джеймс.

Гарри в этот момент захныкал, и Лили, замахав на мужа и его друзей руками, забрала малыша и ушла с ним наверх. «Наверное, кормить», — подумал Питер.

— Я и ему предлагал денег.

— Ремус гордый, — отмахнулся Сириус, и Питера это неприятно царапнуло. Ремус, значит, гордый — а у него, Питера, выходит, гордости нет? — Наверное, если он и работает, то где-то у магглов. У нас… не знаю, я бы на его месте не рисковал.

— Так что его, в каменоломне заперли? — возмутился Джеймс. — Мог бы в ответ написать хоть пару строк. Так его как… как вообще нет.

Питер старался унять бешено колотящееся сердце. Что, если он все понял неправильно? Не Джеймс согласился на предложение Того… а, чтоб его. Того Лорда. А Ремус?

Кошка, чей уютный сон так резко потревожили, ходила вокруг ног Джеймса и недовольно мяукала.

— Отстань, — с раздражением попросил Джеймс. — Тебе только бы лопать.

Питер решил подать голос.

— Я тут… начал писать, — промямлил он. — Хотите послушать?

— Не хотим, — оборвал его Сириус. — Я не вернусь в Орден на таких условиях. Если нас и возьмут обратно, то… — Он пересел на стул задом наперёд, обхватил руками спинку и положил голову на стиснутые руки. — Знаете что? Я предлагаю наведаться к Моуди.

— Мы далеко от него пойдём, — хмыкнул Джеймс. — Я так далеко ещё никогда и не был. Больше чем уверен, что этот параноик и уговорил Дамблдора вышвырнуть нас как котят.

Кошка обиженно подошла к Питеру, и он почесал её за ухом. Наверху появилась Лили. Она недовольно стискивала рукой блузку на груди и смотрела на всех чрезвычайно сердито.

— Знаете что, джентльмены? Если вы и дальше собираетесь так орать, то проваливайте отсюда вон! — посоветовала она. — Джеймс, если ты не забыл, у нас ребёнок. И вы своими криками мешаете ему спать.

— А эта миссис, как её? Лоуэлл? Ну, та соседка, которая всегда таращится в коляску, говорила, что Гарри плохо спит потому, что он ещё некрещёный, — заметил Джеймс.

— Предрассудки! — фыркнула Лили. — Гарри очень спокойный ребёнок.

Спокойный ребёнок как раз в это время решил, что пора показать, кто в этом доме главный, и завопил так, что Лили, преувеличенно громко топая, тут же убежала к нему, Джеймс зажал уши, а кошка скользнула по лестнице за хозяйкой. Один Сириус тут же ухватился за мысль.

— А это идея! — сказал он. — Сохатый, правда, почему бы не покрестить Гарри? Я буду его крёстным отцом!

Джеймс, несмотря на демонстративный жест и вопли Гарри, его услышал.

— А ты разве можешь? — с сомнением произнёс он, оглядывая Сириуса так, будто в первый раз его увидел. — Я к тому, что…

— В англиканской церкви должно быть три крестных, а в католической — один, — проговорил Питер. Он и сам не помнил, откуда это знал, скорее всего, из какого-то журнала или телевизора. Все тотчас обернулись к нему. — Но крестные должны быть крещёными. Бродяга, разве ты крещён?

Сириус глубоко задумался.

— Кажется, нет.

И он посмотрел на Питера, но у того, как назло, все познания уже кончились.

— Давайте покрестим Гарри в католической церкви, — предложил Джеймс. — Какая разница? Ну… скажем, что Сириус крещёный. Кто там будет проверять?

— Нехорошо как-то, — Питер дал задний ход. — Да и зачем?

— Просто так, — пожал плечами Сириус. — Я буду крёстным. Был же я шафером на свадьбе?

Возражений никаких не последовало, впрочем, в том, что их не будет, Питер и не сомневался. Джеймс, который был в пижамной рубашке, пошёл наверх переодеваться.

— Здорово будет, да, Хвостище? — гордо подбоченился Сириус. — Так что эта маггла молодец.

— А Ремус придёт? — осторожно спросил Питер.

— Понятия не имею, — Сириус помрачнел. — Давай лучше не будем о нём.

— Почему? — вырвалось у Питера.

— Почему? — переспросил Сириус, и глаза его опасно сузились. — Потому что… Потому что он стал подозрителен, Хвост. Вот почему.

И тут Питер осознал, что он — предатель.

Не Ремус, который все ещё только «может быть». А он, Питер Петтигрю, анимаг по прозвищу Хвост, предатель, у которого нет возможности всё вернуть назад. И взгляд Сириуса…

Был почти так же страшен, как то жуткое оружие, которым владел Тот-кого-нельзя-называть. Или можно, но так, как он хочет сам.

Тёмный Лорд.

Будь оно всё проклято.

— Мы не знаем, где он и что с ним, и — нет, я уверен, что с ним все в порядке, — продолжал Сириус. — Пока Лили нет, я тебе скажу: у нас никогда не было друг от друга секретов. А сейчас появились, и мне это не нравится.

Питер кивнул одеревеневшей головой.

— А как у тебя дела, Хвост?

Питер так и замер, не успев даже поднять после кивка голову.

— Я… в общем… — Он чувствовал дыхание Сириуса так близко, как мог бы почувствовать дыхание смерти. — Я… Сириус, я не знаю, как ты к этому отнесёшься. Но я… Я попросил у профессора МакГонагалл рекомендацию. Я возвращаюсь на работу.

«Скажи не самую приятную правду — и она, возможно, тебя спасёт».

— Я так и подумал, — протянул Сириус. — Значит, с Орденом будет покончено.

— Эй, вы чего? — прошептал-проорал с лестницы Джеймс. — Мы хотели найти Моуди. Так пошли, чего ждать?

Питер был готов идти куда угодно, лучше всего — на край света. И лучше всего — один. Но он покорно вышел вместе с Сириусом и Джеймсом на улицу и затрусил за ними к кустам, из которых они все обычно аппарировали.

В Министерстве им пришлось потолкаться. Никто не мог точно сказать, где аврор Аластор Моуди, а они не могли толком объяснить, зачем его ищут. Раздражённая красивая ведьма с кучей бумаг шикнула на них в лифте так, что Джеймс прикусил язык и долго потом облизывался. Авроры были заняты своими делами и шпыняли их из угла в угол, и Питер, конечно же, давно бы ушёл, но Сириус с Джеймсом сидели с таким лицами, словно собирались рассказать какой-то невероятный секрет.

Потом дверь открылась, и вошёл Дамблдор. Все трое вскочили, а директор с удивлением посмотрел на них.

— О, мистер Дамблдор, — замахал руками какой-то аврор, — если вы ищете мистера Моуди, то его, возможно, сегодня не будет....

— Нам не сказал, сукин сын, — выругался Джеймс. Дамблдор только кивнул аврору и снова посмотрел на них троих.

— Сэр, — откашлялся Сириус, — мы ждём Аластора. Но… как мы поняли, ждём зpя.

Дамблдор, не сводя с него взгляда, указал рукой себе за спину, на дверь. Покорно, как дети, они вышли в коридор, и Дамблдор вышел следом и закрыл дверь.

— Хотите обратно? — очень тихо спросил он.

Питер этого ожидал. Очень сложно было скрыть что-то от этого человека. Он много прожил, он знал людей.

— Да, сэр, — чётко сказал Джеймс. — Хотим. Мы не можем сидеть без дела.

— Это похвально, — Дамблдор не улыбался. — Здесь, на первом этаже, есть перечень вакансий. С чего-то надо начинать, верно?

— Зачем вы так! — вырвалось у Сириуса.

Питер огляделся. Мимо постоянно сновали люди, но до них не было никому никакого дела, даже несмотря на то, что говорили они с самим профессором Дамблдором.

— Трудиться никогда не было зазорным, — ровно ответил Дамблдор. — Профессор МакГонагалл, — теперь он смотрел на Питера, — рассказала мне о твоём письме, Питер. Я полностью поддержал её и хочу сказать, что на мою рекомендацию ты тоже можешь всегда рассчитывать, — Питер неуверенно кивнул, а Дамблдор продолжал: — Но… кое-что изменилось. Немногое, но все же. Я думаю, что Питеру это будет уже неинтересно, а вот вам…

— Мне интересно! — перебил его Питер и тут же осип от собственной наглости. Дамблдор не отреагировал на дерзость, только чуть улыбнулся краем губ.

— Здесь не место для разговора, — сказал он. — Пойдёмте.

Он привёл их в маленькую, захламлённую комнатку, в которой почему-то валялись на полу совиные перья, и Питер предпочёл не думать, откуда они тут взялись.

Дамблдор жестом предложил всем сесть и сам уселся на единственный свободный стул. Очевидно, он ждал, что они наколдуют себе стулья, и так они и поступили. Дамблдор одобрительно усмехался в бороду и, кажется, больше на них не злился.

— Ты неплохо пишешь, Питер, — начал он. — Что же, если вы хотите быть полезными… Попробуйте начать писать.

— Что писать? — не выдержал Сириус. — Книги?

— Статьи, — спокойно пояснил Дамблдор. — Пожирателей Смерти боятся — наша задача сделать так, чтобы над ними смеялись. Не спешите возмущаться, Джеймс, Сириус. Это непросто, но я уверен, что вы справитесь. Найдите маггловские газеты, почитайте. Узнайте, что значат «чёрный пиар» и другие интересные слова. Напишите статью, такую, чтобы те, кто её прочитал, поняли, что таких нелепых людей не стоит бояться.

— Но ведь это неправда, — проговорил Питер. Не то чтобы он себя выдал — он и до этого был уверен, что Пожиратели Смерти страшны. Скорее он подумал о том, что такое у них никогда не получится. — Они убивают.

— Они убивают двоих, а слух разносят до тысячи. — Дамблдор был серьёзен. — Мы должны — вы должны! — искоренить эти слухи. По силам вам будет такая задача?

Джеймс ковырял носком ботинка пол, раздумывая. Сириус тряхнул головой.

— А в бой…

— Это серьёзнее, чем бой, Сириус. С боем могут справиться авроры. А с этим заданием… впрочем, оно для вас слишком сложно, не так ли?

Питер был готов поклясться, что Дамблдор смеётся над ними, но также он готов был дать отсечь себе палец, чтобы им разрешили встать и уйти.

— Не сложно, — насупился Сириус. — Мы сделаем. Спасибо, сэр.

И Питер решил, что готов отсечь себе руку, чтобы Сириус этого не говорил.

— Вот и славно, — Дамблдор поднялся. — Как напишете, свяжетесь с Марлин МакКиннон, потому что вы наверняка наделаете ошибок и местами напишете чушь. Она все поправит и отдаст статью, куда нужно.

— А кто из нас её подпишет? — воскликнул Джеймс. — И… и как? Своими именами?

Дамблдор, уже неприкрыто улыбаясь, спокойно вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

— Здорово, — прошипел Сириус. — Я стал бумагомаракой. «Наделаете ошибок!» — передразнил он. — Я напишу. Я такое им напишу, что над ними вся Британия смеяться будет. Например, Белла, когда была школьницей, трансфигурировала себе маску и приклеила на лицо. Прямо при родителях. И они не знали, куда бежать, потому что — не придёшь же в больницу Святого Мунго вот с этим, да?

— Ах-ха-ха! — Джеймс согнулся пополам от смеха. — Ты мне об этом не говорил. И как они сняли с неё маску? Расскажи!

— Нет, — тут же решил Сириус. Реплику Джеймса он словно бы и не услышал. — Мы не будем об этом писать. Напишем о другом, и, кажется, я знаю, о чем именно…