L+L (гет)

Допрос Леира Феркла, больше напоминающий обстоятельную и неторопливую беседу, затянулся и закончился ближе к полуночи.

— Простите, что так долго, — извинился Поттер. Феркл вызывал у него смесь уважения, симпатии и досады — но не на себя, а на обстоятельства знакомства и, в целом, его жизни. Сложись всё по-другому, возможно, жизнь многих Ферклов могла бы пойти иначе — но случилось что случилось.

— Дело есть дело, — ответил Феркл. — Следовало, вероятно, предложить вам чая… правда, у меня только зелёный — будете?

— Можно просто сока? — попросил Поттер, у которого зелёный чай вызывал ассоциации исключительно с уроками зельеварения.

— Разумеется, — Феркл снова вышел, а Поттер откинулся на спинку кресла, в очередной раз отметив, до чего оно удобно, и потянулся. Давным-давно стемнело, и комнату теперь ярко освещало несколько светильников. Широкое окно закрывали плотные тяжёлые шторы, неопределённо светлые и ложащиеся почти идеальными складками. Несмотря на очевидный минимализм, здесь было уютно — может быть, из-за цветов или фотографий на комоде, или из-за удивительно уютных кресел. — Прошу вас, — вернувшийся Феркл поставил на столик стакан с мутным содержимым, покрытым характерной шапкой, что бывает лишь у только что выжатого сока, и небольшое блюдо с крекерами и печеньем. — К сожалению, что-либо более серьёзное нужно готовить.

— Этого достаточно, — благодарно улыбнулся Поттер и сделал глоток. — Сок прекрасный, — похвалил он искренне. — Но я не слышал шума соковыжималки…

— Я же всё-таки волшебник, — усмехнулся Феркл, снова опускаясь в соседнее кресло. — Вы сказали, что считаете необходимым посадить их всех — кроме Мелиор, — заговорил он. — Вам виднее — хотя мне, признаться, жаль и брата, и кузенов, но если они вправду выросли такими же, как мать с отцом, туда им и дорога. Но с кем останутся их дети? Мелиор, судя по тому, что вы мне рассказали, их одна не вырастит. А один мальчик, которого забрала Лей, не делает погоды. Или они заберут ещё кого-то?

— Не уверен, — качнул головой Поттер. — Думаю, скорее нет, чем да. Разве что Игрэйну, да и то… Не думаю. Они очень замкнуто живут — на самом деле, удивительно, что они, не раздумывая, взяли Ламорака.

— Лей всегда была добра, — сказал Феркл. — Я, пожалуй, увижусь с ней. И с Мелиор. С остальными же нет смысла… Впрочем, я их всех увижу на суде, не так ли?

— Кроме Лорелей, Корина, Энивог и Лионессы, — ответил Поттер. — Они все живут отдельно и никакого отношения к этой истории не имеют. Хотя, может быть, пойдут свидетелями. Тогда увидите.

— Как сложилась их судьба? — спросил Феркл.

— Лорелей, как я говорил уже, замужем за преподавателем Академии авроров, — сказал Поттер. Он не собирался говорить ещё о чём-то — в конце концов, это точно не его дело. Захочет — сама расскажет, — и у них есть уже почти взрослая дочь. Корин фермерствует в Ирландии и женился там же, у них сын и дочь, уже взрослые. Лионесса замужем за фермером в Уэльсе, у них двое дочерей. Энивог живёт одна — она уже много лет помощница аптекаря, живёт под Дублином.

— Далеко, — заметил Феркл. — Могу их понять… Я сам сбежал туда, где не было риска встретить родственников. А Эн даже в детстве детей недолюбливала — хорошо, пожалуй, что не стала их рожать. Я не знаю, какой она стала, но если она не слишком изменилась, то ни на какой суд она не явится.

— С ней работает мой коллега — мне вам нечего ответить, — Поттер допил сок и взял крекер.

— А за Лей я рад особо, — Феркл чуть заметно улыбнулся. — Она была самой тихой из нас — и самой красивой. Хорошо, что у неё всё так сложилось… Я надеюсь, она счастлива.

— Определённо, — всё же не сдержался Поттер — слишком искренне прозвучали эти слова Леира. — Вероятно, она будет рада вам.

— Возможно, — нет, похоже, Феркл не стремился возобновлять контакт с кем бы то ни было. — Я так понимаю, вы хотите, чтобы я вмешался? — спросил он внезапно.

— Я хотел бы, разумеется, — сказал Поттер, скрывая удивление. — Но я не могу заставить вас.

— Я им помогу, конечно, — сказал Феркл. — Но поймите меня правильно: я двадцать лет живу у магглов и давно забыл ваш мир. И не имею ни малейшего желания вспоминать о нём. Так что я дам денег — и я готов давать их ежемесячно. Но это всё. Впрочем, я, возможно, встречусь с Мелиор… Вы сказали, у неё девочки-двойняшки?

— Да. Им восемь, — Поттер очень пожалел, что не сделал колдографии. С другой стороны, Феркл отнюдь не выглядел сентиментальным.

— В общем, на мою финансовую помощь можете рассчитывать, — ушёл от разговора Феркл. — Сумму назову вам позже… Не уверен, но, возможно, я смогу выделять на это фунтов пятьсот. В переводе на галеоны это весьма приличные деньги, если ничего не изменилось.⁽¹⁾ На тринадцать человек не так уж много, но, я полагаю, лучше, чем ничего.

— Вы не бедный человек, — не удержался Поттер. — Но это щедро.

— Я богатый человек, — спокойно поправил его Феркл. — Не слишком, но достаточно, чтобы жить так, как я хочу. Возможно, я смогу единоразово выделить более крупную сумму… поглядим. Вот что ещё, — неожиданно сменил он тему. — Моя тётка. Я не думаю, что она заслуживает Азкабана. И тем более я не уверен, что хотел бы видеть её там.

— Я не думаю, что ваше желание имеет здесь какое-то значение, — спокойно сказал Поттер.

— Возможно, — не менее спокойно отозвался Феркл. — Однако вы зовёте меня в свидетели — в том числе, и против неё тоже.

— В данном случае ваше свидетельство не слишком важно, — Поттер чуть пожал плечами. — Она сама в данном случае лучший свидетель.

— Да, пожалуй, — задумчиво проговорил Феркл. — Жаль её… Ужасная судьба. И не говорите мне, что она могла уйти — вы не жили там. Я сам едва вырвался… Ни за что бы не ушёл, если бы не Мэди. Родись он волшебником, я остался бы и, вероятно, превратился со временем в их полное подобие. Кто уходит — делает это сразу после школы. Или же их выживают — вот как Лей. Мне, по сути, повезло, — резюмировал он и спросил: — Совет хотите?

— Давайте, — согласился Поттер.

— Соберите всех, кто вырвался оттуда, вместе. В одиночку слишком просто подчиниться соблазну закрыть глаза и сказать «я ничего не хочу об этом знать, я не с ними». Я, пожалуй, даже присоединюсь, потому что именно это мне сейчас и хочется сделать.

— Совет хорош, — кивнул Поттер. — Мы вас позовём, если встреча состоится. У вас нет совы, я полагаю?

— Своей нет, — согласился Феркл. — Но я помню, что их берут на почте. И помню, где вход в Лондоне на Диагон-элле. Почему вы спросили?

— Хотел помощь предложить, — улыбнулся Поттер. — Но, похоже, вы и сами справитесь.

— Справлюсь, разумеется, — сказал Феркл и поднялся. Поттер тоже встал, и Феркл, попрощавшись, любезно предложил: — Можете аппарировать прямо отсюда, если вы желаете.

Он был весьма вежлив, этот Феркл, но казался абсолютно чужим и чуждым — словно бы действительно родился в мире магглов и не имел никакого отношения к волшебникам.

* * *

А пока аврорат пытался разобраться со взрослыми Ферклами, в Хогвартсе заново учились общаться друг с другом младшие. Вся эта история разделила их: теперь Зелинег, Вольсунг и Дерфель держались обособленно, почти не общаясь с Бедивером и Лиод, и все вместе совсем не разговаривали с Ламораком. Впрочем, он и сам с ними не разговаривал — хотя Бедивер и Лиод настырно к нему с этим подходили. И в очередной раз он не выдержал и сказал, отступив от них на шаг:

— Из-за вас меня могли сделать ежом! Что вам надо от меня?

— Мы были неправы, — с нажимом проговорил Бедивер. — Мы испугались. Струсили. Мы бы отдали письмо, но ты убежал…

— Ну да, конечно, — Ламорак насупился. — Сколько вы его держали?

— Ну… неделю… я не знаю! — Бедивер покраснел. — Мы виноваты, я же признаю! Мы хотели бы исправить это — но не можем, понимаешь?!

— Что вы от меня хотите? — Ламорак обхватил себя руками. — Я вам ничего не делаю и ничем вам не мешаю! Я просто не хочу общаться, — он снова отступил назад.

— А я по тебе скучаю, — грустно вздохнула Лиод. — Ларк, мы…

— Я Рик! — перебил он. — Когда мне исполнится семнадцать, я официально поменяю имя, а пока я всё равно Рик!

— Ладно, Рик, — сказал Бедивер. — Но ведь мы же братья…

— Когда все решили, что я сквиб, а вы прятали письмо, вы не думали об этом, — напомнил Ламорак.

Лиод вдруг заплакала, всхлипывая и громко шмыгая носом, и потянула Бедивера за руку:

— Он нас не простит. Пойдём!

— А вы простили бы? — почти выкрикнул Ламорак, и в его глазах мелькнули растерянность и боль.

— Я бы да! — тоже выкрикнула Лиод.

— А я вот не знаю, — признался Бедивер. — Но Ли ни в чём не виновата: это я был под твоей личиной, и я забрал письмо. На меня и злись. Она скучает по тебе! Вы же всегда вместе были…

— Да, — хлюпнула носом Лиод. — Ларк… Рик, я скучаю! Мы же думали, что будем учиться вместе… А потом… А я… Я тебя…

Она снова заревела, словно маленькая — горько, всхлипывая и закрыв лицо руками.

— Ты не виновата, — беспомощно проговорил Бедивер. — Это я решил…

— Нет, виновата! — выкрикнула Лиод в ярости. — Виновата, виновата! — она топнула ногой. — Я же тоже не сказала! Я хотела, правда, — она страдальчески посмотрела на Ламорака, — но я испугалась! Струсила-а, — она снова зарыдала и, сев на корточки, пробормотала: — Что роди… родители… убью-ут…

— Да я понимаю, — вдруг вздохнул Ламорак и присел рядом с ней. — Я просто очень… я не ожидал. Что вы… вот так. Со мной. Ладно бы Зел и Вольф. А вы…

— Ну прости нас, пожалуйста, прости! — Лиод схватила его за руки и просительно заглянула в лицо.

Ламорак, кажется, и сам уже едва не плакал, и Бедивер тоже попросил:

— Прости её хотя бы. Вы ж почти ровесники. Конечно, она испугалась — сам подумай. Это я уже прекрасно понимаю, что никто нас не убьёт — по крайней мере, тех, кто ходит в школу. Зачем им проблемы с законом — как они это объяснят? Если б мы пропали? А Ли просто боялась.

— А ты нет? — хмуро спросил Ламорак, глянув на него исподлобья.

— И я тоже, — согласился он. — Но я виноват сильнее. И я понимаю, что такие вещи не прощают — но она же маленькая. Рик, прости её. И потом, для тебя в итоге ведь всё стало намного лучше, — добавил он после короткой паузы. — Дядя с тётей… Ты теперь нормально будешь жить у них. И суд вот теперь будет… Может, они испугаются. И всем станет лучше… Прости её, Рик.

— Ну не плачь так, — проговорил Ламорак беспомощно, глядя на рыдающую на корточках сестру. — Ли, не надо… слушай, я… я попробую, — вздохнул он и обнял девочку. Она тут же обвила его руками за шею и, опустившись на колени, замерла так, всхлипывая и вздрагивая.

— Спасибо, — с облегчением проговорил Бедивер, и Ламорак спросил его почему-то почти сердито:

— А тебе не надо, значит?

— Надо, — он тоже сел на корточки рядом с ними. — Но я правда виноват и понимаю это. Знаешь, я сейчас бы так не сделал. Правда. Повторись всё это сейчас, я бы просто отдал тебе письмо — а родителям бы мы сказали, что сова была, а они её не видели. Например, когда ты был в сарае или на заднем дворе… да мало ли. Но тогда мне это просто в голову не пришло. Хотя я сейчас бы всё равно сказал, — он вздохнул. — Даже если б не придумал ничего. Ну что бы они мне сделали? Ну избили б, заперли бы с курами… не убили бы. Тоже мне, трагедия.

— Я, наверно, тоже испугался бы, — признался Ламорак. — На вашем месте, — он погладил по плечам притихшую Лиод. — И потом, и правда же иначе я бы к дяде с тётей не попал. Хотя ведь вы такого не хотели.

— Не хотели, — согласился Бедивер. — Я очень не хочу терять тебя, — проговорил он искренне. — Рик, я понимаю, ты на нас злишься — я бы тоже злился. Но не хочу.

— Я подумаю, — буркнул Ламорак — и отвернулся, зарывшись лицом в волосы сестры.

1) Автор намеренно не переводит фунты в галеоны по названному Роулинг курсу. Во-первых, потому, что кто его знает, каким он будет в 2035 году, а во-вторых, он категорически не верит в данный курс.

Вернуться к тексту