Маги, магглы и сквибы (джен)

Сириус вышел из душа уже полностью одетый, только с влажными волосами, но уже аккуратно причесанными. «Кто бы мне сказал еще только неделю назад», — сказал он сам себе, беззвучно шевеля губами. Что именно могло быть сказано, осталось тайной, потому что взгляд его уперся в неудачную копию Гарри.

— Ну что, как там тебя…

— Харви, Харви Шварц.

— Харви… Давай, валяй, что там тебе.

— Мистер Блэк, у меня очень много вопросов, но в последние дни я занимаюсь зельеварением…

— Зельями? Ну ты нашел зельевара! Я их с детства ненавижу. Мои дражайшие бабушки и тётушки специализировались на изящных способах отравления, тебе бы с ними поговорить, но увы. Умерли. Все. Наверное, сами друг друга перетравили. Та еще любовь у них была. А мы с кузинами предпочитали по-простому — заклинаниями и сталью. Заклинаниями тебе, конечно, не светит, а со сталью могу помочь.

— Спасибо, мистер Блэк, но с ножами меня Синтия учит.

— Действительно, чего это я. Кстати, надо выйти на нее с кинжалами как-нибудь. Так чем тебе помочь?

— С зельеварением, мистер Блэк.

Да, от этого так просто не избавишься.

— Ладно, спрашивай. Чего тебе?

— Ну вот я тут пробую заживляющее варить, и как-то у меня нестабильно получается, и не совсем так, как в учебнике.

— Да ты что? Ты же не маг, у тебя вообще ни хрена не должно получаться! Ладно, где лаборатория твоя? Показывай.

Сириус спустился за Харви в подвал. Картина показалась знакомой.

— Слушай, ты как это организовал? Кто тебя консультировал?

— Ну, я по учебнику. Как там написано.

— И все расставил, как там нарисовано?

— Точно, расставил, как нарисовано.

— Маньяк. Тебе с Гермионой надо — она такая же фанатка учебников.

— С Гермионой, мистер Блэк, у меня не получилось. Учебник я и сам могу прочитать, а кроме как по учебнику, она и не знает ничего.

— Можешь прочитать или прочитал?

— Прочитал, конечно.

— Точно маньяк, блядь, на мою голову. Ладно, буду тебя по-простому поправлять. Если найду что. Я свои выше ожидаемого получал, конечно, но только потому, что у меня память хорошая.

Харви выставил перед Сириусом четыре флакона с жидкостью четырех разных оттенков бурого. Сириус взял одну, с содержимым скорее красного, чем коричневого цвета, откупорил и аккуратно понюхал.

— Полынь, душица… заживляющее?

— Да. Заживляющее.

— И как, пробовал? Работает?

— На ком пробовал?

— На себе, конечно, на ком еще?

— Нет. Я ж не маг, мало ли как оно подействует. А еще если сварил неправильно?

— Тютя.

Сириус взял со стола блестящий нож и, удовлетворенный осмотром, не нажимая полоснул себе по предплечью. На розовой полосе начали набухать темно-красные капли.

Сириус проглотил содержимое и уставился на руку. После того как несколько капель сорвались с руки и, прокатившись ручейками, упали на пол, уже красная к тому времени полоса начала постепенно светлеть, а через пару минут и побелела. На коже остался светлый тонкий шрам.

— Ну что, дрянь твое зелье. Даже самое лучшее. Остальное еще хуже — по цвету видно, даже нечего и пробовать. Только это какая-то чудесная дрянь. Ты же не маг. У тебя вообще не должно было ничего получиться. А оно херово, но работает. Чушь какая-то. Кстати, скажи мне, юный друг, почему у тебя каждый раз разная бурда получается?

— Не знаю. Я стараюсь всегда точно по рецепту делать.

— И что, забываешь, ленишься?

— Нет, конечно. Я всегда меряю до грамма и слежу до секунды.

— Меряешь — это я понял. А стараешься одинаково?

— Ну-у, не знаю. Наверное, только делаю одинаково, а как одинаково стараться — я не знаю.

— Вот когда не стараешься, бурда и получается. Потому что когда стараешься, магия течет как надо, а не как попало. Ну, если хоть какая-то чувствительность есть. Ладно, показывай, как варишь.

— Зачем ты сейчас на часы смотришь? В котел смотри.

— Ну, в учебнике написано: ровно шесть минут…

— Чушь! Сам же говорил, Гермиона все учебники прочитает, а все одно ничего не знает. Слушай сюда. Лилька наша, она по-простому объясняла. В учебнике написан нормальный рецепт, и он нормально сработает, только если у тебя все нормально. Но в жизни так не бывает. Огонь сильный, слабый, горелка неровная, у котла стенки чуть по толщине отличаются или ингредиенты не совсем свежие. Вот у тебя драконьей печени сколько лет?

— Не знаю даже, как это узнать.

— А никак! Какой лавочник тебе честно скажет? Если этого дракона не при тебе завалили — все, считай, у тебя уже один неизвестный параметр. А дракон мог быть больной, таких первыми на ингредиенты пускают, пока не совсем протух внутри. И что делать?

— Не знаю.

— А варить надо как обычную еду. Не по времени, а чтобы вкусно было. И стараться! Только не спрашивай у меня как. Я этой херней не занимаюсь. Молли и кормит нас, и зелья у нее годные получаются. Зачем еду мешают?

— Чтобы не подгорала?

— И чтобы не получалось, что в разных частях котла разные пропорции ингредиентов. А еще когда мешаешь, магия твоя в котел течет по капельке. Это хоть ты знаешь?

— Какая магия, я же сквиб!

— Вот то-то и оно. Сквиб, не знаешь ни хрена, варишь из всякой дряни затхлой… Слизнорот бы удавился раньше, чем неизвестного состояния печень дракона в котел класть, а у тебя еще и что-то получается!

Короче, идешь в Косую и ищешь там, да не во Флорише этом, где все по министерским программам, а найди где старьё продают и купи там что найдешь по зельеварению. Справочник по ингредиентам обязательно, и что-нибудь для дебилов, можешь даже учебник, но только старый, без всех этих секунд, а чтобы объясняли, что дает нагрев, что мешание, что выдержка. Лучше довоенный. И к следующей неделе прочитай. Понял?

— Конечно, мистер Блэк.

— Вот и хорошо. А в четверг чем-нибудь поинтереснее займемся.

* * *

На завтрак Гермиона успела стянуть себе остатки от ужина и сбежала к себе в комнату еще до того, как миссис Уизли принялась за стряпню. К обеду она закончила последний учебник за пятый курс, и сидеть в комнате дольше не было уже никакой возможности. Читать абсолютно нечего, и в животе тянет. Пришлось идти на обед, и сейчас дело подходило к решающему моменту. Пора было смываться от Рона, последние два дня непрерывно намекавшего, что стесняется она зря, вовсе он не считает, что она слишком доступная девушка, она это уже успешно ему показала, и пора уже прекращать ломаться и продолжить прерванное Сириусом приятное общение.

Надо заметить, что позиция у Рона была сильная. Все вежливые намеки Гермионы насчет того, что она не заинтересована, отметались с ее помощью легко и непринужденно. Сдавать Сириуса, следившего за собственными гостями, было никак нельзя. Можно было опять спрятаться за миссис Уизли, как вчера, но Гермиона боялась, что просто не выдержит. Работа принеси-подай тоже не была у нее в любимых, но по сравнению с разговорами это была ерунда. Миссис Уизли непрерывно делилась, какой ее сынок молодец, что пробился в старосты, такой же чудесный мальчик, как старшие братья. Слушать о старших братьях было даже интересно, но разговор раз за разом упорно возвращался к Рону и к тому, какая они с Гермионой будут хорошая пара друг для друга. Нет уж.

Когда Гермиона была уже готова отчаяться от собственной негибкости мышления, ответ пришел сам собой. Она вдруг вспомнила, что когда ее родители собирались с гостями на свои взрослые разговоры, ужасно для нее интересные, от нее избавлялись легко и непринужденно.

— Гермиона, пойдем после обеда в шахматы поиграем.

— Рон, ну какие шахматы, у тебя ведь еще летнее задание по зельеварению не сделано. И ты, Гарри, зря улыбаешься. У тебя тоже задание не доделано. Я помню.

— Ой, Гермиона, ну какие занятия после обеда. После обеда надо отдыхать.

— Точно, Рон, лучше я у тебя возьму реванш во взрывного дурака.

«При необходимости повторить», — мрачно подумала про себя Гермиона.

От Рона она ничего другого и не ожидала, но Гарри… Гарри ведь этим летом взялся за ум и самостоятельно сделал задания по всем предметам, за исключением только зельеварения. Возможно, дело было в личной взаимной неприязни Гарри и профессора Снейпа, изводившего Гарри не только на своих уроках, но и вообще при каждой возможности, но ведь не сделав задание, он только еще глубже увязнет в слабых оценках и получит еще больше язвительной критики, и еще яростнее будет отгавкиваться сам, и опять попадет на отработки… Ни как Гарри мог этого не понимать, ни как он мог такую перспективу игнорировать, она понять не могла при всем желании. Там работы от силы часа на три, а Гарри уже неделю вертелся ужом, только чтобы не прикоснуться к учебнику. Слово «прокрастинация» Гермиона, конечно, знала, но исключительно в теории.

Обезопасив себя от Рона, можно было подумать и о следующих задачах. Во-первых, надо было найти возможность поговорить с Гарри. После госпиталя его взяли в оборот рыжие, и они с Гарри ни разу не остались наедине, а в блокнот Гарри пишет редко и помалу. Гермиона подозревала, что в половине случаев в дверь ее комнаты стучал Гарри, но поскольку Гарри был слишком скромным, он всегда делал это молча, а она не хотела рисковать нарваться на Рона. Это было совсем-совсем неправильно. За ними явно охотились за обоими, настойчиво пытались разделить, возможно еще и потому, что это она подговорила родителей забрать Гарри от Дурслей этим летом, а теперь он ничего не помнит, а она, получается, самоустранилась.

Во-вторых, надо было поговорить с Сириусом. Сириуса самого последние дни было не поймать. Он взрослый и, как оказалось, ответственный, а миссис Уизли явно эпатировал нарочно, чтобы та от него побыстрее отстала. Сириус мог дать совет. Если бы захотел. Может быть, даже должен был дать совет. Или Сириус и «должен» несовместимы, если только дело не касается Гарри? А если касается? Наверное, если Сириус решит, что касается, он ее сам найдет. Точно, сам найдет. Или все она все же должна сделать шаг первой? Нет, жить взрослой жизнью — ужасно. Почему нельзя опять стать обычной школьницей, за что ей это наказание?

Наконец, Гермионе ужасно хотелось к папе и маме. Просто ужасно. Она уже три недели сидела безвылазно в этом мрачном доме и перестала понимать зачем. Тут она занималась работой домового эльфа… потому что местный домовой эльф плевать хотел на работу. Нет, она совсем не упрекала Кричера за это, но все же ее существование стало примерно таким же малоосмысленным, как существование тех, кого она хотела от этой бессмыслицы спасти. Стоило спасти и себя саму. И Гермиона решительно направилась обратно на кухню, где гремела посудой миссис Уизли. Ну а кто ещё это мог быть?

* * *

Сириус в конце концов попался, но разговор вышел трудным.

Что делать с Роном? Да что хочешь. Хочешь — пошли нахрен. Хочешь — динамь, как последние три дня, хочешь — трахни. Как «трахнуть»? Сними трусы, Ронни из своих и сам выпрыгнет… дальше надо объяснять? Нет? Точно не надо? А с Гарри что делать? Его точно трахни. Он всяко лучше Рона, хотя и неопытный. Но это придёт. Попрактикуетесь — и все будет хорошо. Как я могу? Могу что? Советовать «какое»? Секс — лучшее, что есть в жизни. Лучше даже, чем дружба, потому что дружба — она навсегда, то есть практически «вообще», а секс — здесь и сейчас. Тебе понравится. Заметь, я лицо незаинтересованное, себя не предлагаю. В смысле «этого не хватало»? Я — мужчина в самом расцвете сил, несмотря даже на Азкабан, это ты пока еще только заготовка. Да-да. Лет через пять-десять я на тебя, может, и посмотрю, а пока что неинтересно, не строй себе иллюзий. Вот Си… впрочем, неважно.

Домой хочешь? Молли морозится, без Дамблдора ничего не решить? А ты, значит, удивлена? Родителей повидать? Ну, могу сводить. Да, серьезно. Проблема-то в чем? А хочешь, аппарировать научу? Тогда сама сгоняешь, и не только завтра, а вообще в любой день. Не положено? Кем? Да, вот так просто. Или ты уже забыла, что мы с Сохатым в школе все вместе анимагии научились? Не забыла? Ну и ты можешь научиться, если захочешь. Чай не дура. Не дура учиться, когда министерство говорит «до семнадцати лет опасно»? Ну и не учись. Мне же проще. Так и быть, к родителям все равно отведу. Один раз. Когда скажешь — тогда и отведу. Даже и обратно доставлю. Так, всё, запарила ты меня. Иди уже спать.