Маги, магглы и сквибы (джен)

Разлив по чашкам чай и расставив перед мужем, Харви и Синтией, Эмма не удержалась.

— Что-то я давно Миа не видела.

— Миа в командировке в Соединенных Штатах.

— Одновременно с Сириусом?

— Вместе. Я решила, что чужой мир и чужая страна одновременно — слишком много, и ему не помешает помощник.

— Понятно. А вы не боитесь, что…

— Надеюсь.

Эмма села на свой стул и молчала, пока Дэн с Харви не разошлись по своим комнатам.

— Синтия, я не вполне уверена, что мы поняли друг друга…

— Почему же? По-моему, тут всё ясно.

— Но у вас, конечно, есть причины так поступать. Я, конечно, не могу настаивать, но всё же должна признаться, вы меня очень озадачили.

— Даже не буду говорить об очевидном — что я занята, а Миа свободна, что она неплохо находит общий язык с самыми разными людьми, достаточно рациональна и ответственна и так далее. Вас ведь другое беспокоит?

— Совершенно верно. Меня беспокоит, когда я не могу понять, когда «в голове не укладывается», а это именно такой случай.

— Попробую. У Сириуса проблемы. Он не может сидеть всё время на одном месте, не может спокойно жить с одной женщиной, даже в одном теле не способен существовать. Ему просто необходимо хотя бы иногда становиться собакой и сбегать из клетки.

Я не хочу называть его безответственным, это не так. Даже наоборот. Но спокойная жизнь его утомляет. В нем сжимается пружина, и желательно не доводить его до срыва. Поэтому отправить с ним Миа в моих интересах.

— Сейчас, то есть… он там сорвётся с резьбы, но не с кем-то неизвестным, а с такой же «ответственной» Миа, которая привезёт его обратно?

— Именно так.

— А Миа вам не конкурент…

Синтия в ответ только улыбнулась.

— Вы коварная женщина, Синтия.

— Я еще более коварная, чем вы думаете, Эмма. На самом деле Сириус всё равно бы вернулся — у него здесь есть дело. Его обязательства перед Гарри не позволят ему сбежать, даже если Миа сама будет его уговаривать. Миа это почувствует, поэтому даже не будет предлагать, и от досады привезет его обратно день в день. Но это будет уже после того, как Сириус «согрешит». Когда он не отягощен виной и обязательствами, у него, по старой памяти, самомнение взлетает в небеса, он становится невыносим и перестает ценить, что имеет. Но, конечно, это не всё.

Миа хорошая девочка. Она чем-то похожа на Гермиону, но её проблемы гораздо серьезнее, хотя бы потому, что будущее Гермионы на ближайшие пару лет определено, а Миа уже давно не может найти, на кого опереться. У неё недостаточно сил, чтобы стоять ровно самой, а я ей не мама и не сестра. Завтра меня могут отправить в Багдад работать под прикрытием, где и убьют.

Мне кажется, её кто-то напугал, поэтому она так настороженно относится к мужчинам. Сначала ей понравился Рональд, не только благодаря внешним данным, но и потому, что не пытался сократить дистанцию. Потом её заинтересовали, по-очереди, Гарри и Харви. Они оба довольно скромные, девочке их просто «поставить на место». Миа сначала отказала Харви, он этого ей не простил, а Гарри ей не достанется в любом случае. Ей нужен мужчина, который её соблазнит, не напугав, доставит удовольствие, но не успеет разбить сердце. Сириус ей знаком, и в этом деле насколько близок к идеалу, насколько я могу вообразить. Настолько близок, что мне иногда хочется от него отдохнуть, если вы меня понимаете.

* * *

Оценивающие взгляды Миа заметила еще в самолёте, руку на талии почувствовала на обзорной площадке небоскрёба Эмпайр Стейт, а когда Сириус тащил её сквозь густую толпу на Таймс сквер, поняла, что птичке пропасть. Стучал ли он к ней в первую ночь, Миа не знала, потому что вырубилась, не успев даже накрыться одеялом.

В Нью Гэмпшире, штате с самым либеральным оружейным законодательством, без труда можно было найти представителей всех производителей оружия, а стрельбищ и вовсе было не счесть. Сириус изволил ехать туда на мотоцикле, и Миа ничего не оставалось, как пять часов, с перерывом только на кофе, прижиматься к его спине, спасаясь от прохладного еще апрельского воздуха. Шесть часов ожидания, предвкушения и страха. Того, что может произойти, и того, что может ничего не случиться. Миа так извелась, что потребовала остановиться в самом классическом на вид американском мотеле, где, как она знала из фильмов, в каждом номере стоит по две широких кровати. Такой номер, один на двоих, и заказала. А Синтия? Синтия пусть сама о себе позаботится. У неё были все возможности отправить с Сириусом какого-нибудь мужика.

Сириус не удивился, спросил только, кто первый идет в душ, заранее зная ответ. И всё было — и нежность, и боль, и озадачившая Сириуса кровь на простыне, пара заклинаний и еще больше нежности, удовлетворенное бессилие и бессонный остаток ночи под мерное дыхание Сириуса. Что еще случится и чем всё закончится, было совершенно непонятно, ясно только, что жизнь уже не будет прежней.

Впрочем, особенных иллюзий Миа не питала. Выбору мотоциклов и оружия Сириус отдавал куда больше времени и сил, чем ухаживаниям. Конечно, обвинять его в невнимательности было бы нечестно. Сириус никогда не забывал спросить, что ей заказать, но не пытался запомнить её предпочтения. Игры наедине, в номере или даже в лесу, благо волшебнику везде и тепло и сухо и после того всё чистится одним взмахом палочки — это приятно, но все остальное время она «принеси-подай-запиши», и только.

Телефонный звонок в три часа ночи раздался на третьей неделе, когда Сириус уже пристрелял оружие и ежедневно ездил тренироваться с инструкторами. Леди Малфой сообщила Харви через блокнот с протеевыми чарами, что Тёмный лорд всё же соизволил прислушаться к доводам верной Беллатрикс и сделать Малфой-мэнор своей временной резиденцией. Тот-Который первым делом заколдовал камин так, что через него могли проходить только он сам и обладатели метки или те, кого они приводили за руку, а остальным казалось, что просто никто не отвечает на вызовы, и добавил дополнительный защитный контур вокруг самого здания. К счастью, «гостям» нужна была еда, поэтому эльфам Малфоев позволили аппарировать сквозь защиту, но вытащить с собой хозяйку они не могли. Нарцисса, у которой метки не было, стала пленницей в собственном поместье.

По совету американского мага, фаната магловского оружия, обратно вылетели из Кливленда, откуда самолеты прилетали не в главный лондонский аэропорт Хитроу, а во второсортный Гатвик. Оказалось, в отличие от того же Кливленда, в Гатвике не было ни зоны с ограничениями на колдовство, ни поста с аврорами. Любой маг может провезти любую контрабанду. Недосмотр или чья-то кормушка?

В Поттер-мэноре Сириуса немедленно атаковали Синтия и Харви, и как только Сириус вернул пластиковому кейсу его нормальный размер, отковырнули защелки и, пораженные, уставились под крышку.

— Что ЭТО такое?

— Барретт М82.

— По-моему, из этого можно утопить линкор, а танк порвёт в клочья.

— Да ладно вам. Всего-то пятидесятый калибр.

Из-за спины высунулась Миа, сначала скромно державшаяся где-то в третьем ряду, но, поняв, что Синтия не обращает на неё никакого внимания, осмелевшая.

— Ты им патрончик покажи.

«Патрончик» походил скорее на небольшой снаряд.

— Мда, если бы я тебя не знала лучше, решила бы, что у тебя член меньше напёрстка. Ты как из этого стрелять-то будешь? Отдача не замучает?

— Нормально. Почти две сотни выстрелов, а плечо всё ещё на месте. На весу, конечно, только я смогу стрелять… но не буду, сошки же есть, зато если только чуть зацепит — всё. У пули такая энергия, что и с полутора километров голову оторвёт. Посмотри, какие к нему цацки есть! Вот это обычный патрон, этот бронебойный, а это вообще чума — бронебойно-зажигательный.

— Пошлю с тобой фотографа. Надо же горящую оторванную голову запечатлеть…

— Договорились. Только сначала надо убедиться, что мы сможем туда пробиться. То есть ждем у моря погоды, пока Лорду не вздумаеться убыть по делам и Нарцисса не позовёт, я правильно понял?

* * *

Лохматая голова в зеркале выглядела не то что не радостно, а мрачной донельзя.

— Тут такая жопа, что лучше сразу Сириуса зови.

Харви набросил халат и пошел искать Сириуса. Дождавшись появления в зеркале второго заспанного лица, Гарри начал свой рассказ. Нужные Дамблдору воспоминания он добыл. Помогло выигранное им на первом же уроке профессора Слагхорна зелье удачи. Да, применял осторожно, отмерял трехчасовую дозу. Странные ощущения: зелье ведёт к цели очень запутанными путями. Пришлось начать квест с похорон любимого монстра Хагрида, ядовитого паука Арагога. Впрочем, не это важно.

Волдеморт, оказывается, собрался разделить душу на семь частей, то есть сделать шесть хоркраксов. Дамблдор догадался о хоркраксах по дневнику, который сосал жизнь из Джинни. Дневник уничтожен клыком василиска в Тайной комнате. Еще один хоркракс был в кольце Гонтов, предков Волдеморта. Дамблдор его смог найти и уничтожить летом, но попал под проклятье — вот откуда эта его почерневшая рука. То есть хоркраксов, скорее всего, осталось еще четыре, и пока их не уничтожат, Волдеморта нельзя убить окончательно, он может возрождаться бесконечное число раз. Дамблдор поэтому и собирает воспоминания, связанные с Волдемортом, что хочет разгадать, куда он их поместил. Похоже, что Волдеморт завладел реликвиями Основателей Хогвартса — медальоном Слизерина и чашей Хаффлпафф. От Гриффиндора остался только меч, он чист. Третьим хоркраксом может быть что-то от Райвенкло, а насчёт четвертого пока нет даже догадок.

Для изготовления хоркракса нужно расщепить душу, и Волдеморт планировал разделить её на «самое сильное магическое число» частей, а значит, есть надежда, что хотя бы новых он делать не будет. Это, оказывается, жуткая штука — для расщепления души нужно совершить убийство. Кажется, я понял, к чему были все эти уроки. Меня под конец уже так тошнило от Волдеморта, так что я совершенно честно сказал Дамбдлдору, что мне придется Волдеморта убить. Дамблдор был очень доволен.

Интересно, почему? Волдеморт и так меня ищет и попытается убить, а значит, я всё равно не буду в безопасности и должен буду как-то с ним разобраться. Он что, боялся, что я с этим змеемордым договорюсь? После того, как он убил моих родителей? После смерти Седрика, тётки Сюзан, мамы Ханны? В общем, я уже ничего не понимаю…

Сириус дал себе время подумать.

— Знаешь что? Мне это не нравится еще больше, чем раньше. Лорд точно не из тех, кто будет договариваться с добычей, а ты с ним еще не скоро сможешь справиться, сам знаешь, что бы там в пророчестве ни говорили… если оно вообще истинное, а не уловка Дамблдора. Значит, Дамблдор боится чего-то другого. Я еще с Синтией поговорю, может быть, что-то придумаем. А ты пока расскажи подробнее о хоркраксах.

— Да я тебе уже все сказал. Убийство расщепляет душу, осколок помещается в предмет. Больше ничего не знаю.

— Так, уже интересно. Начнем с того, что это неправда.

— Почему?

— Потому что душу так просто не расщепить. Истории известны и маги, и маглы, лично убившие сотни людей. Думаешь, их душа расщепилась на сотни частей? Тот же Темный Лорд убил куда больше, чем шестерых, сам знаешь. Для создания хоркракса наверняка нужен сложный ритуал. Убийство вполне может быть необходимой частью. Многие ритуалы требуют жертв, и чем сильнее жертва магически — тем лучше.

Тут подал голос Гарри.

— Сириус, я вспомнил! Вспомнил. Дамблдор считает, что для первого хоркракса, который Волдеморт сделал из дневника, было использовано убийство его магловских родственников — Тома Риддла старшего и его родителей.

— Троих могло и хватить. В принципе, может, даже и одного магла достаточно, или даже кролика. Мерзость ведь с энергоемкостью не обязательно коррелирует.

— Дамблдор говорил «убийство».

— Дамблдор много чего говорит. Прямо, может, и не врёт, но верить ему все равно нельзя. Кто поверил, извини, оставили тебя сиротой или загремели в Азкабан без суда. Я чем дальше, тем больше склоняюсь к мысли, что пророчество это не просто так дали подслушать, а чтобы заманить Лорда в ловушку.

Харви, до этого слушавший молча, спросил:

— А это вообще возможно — узнать заранее, когда пророчество будет сказано?

— Нет.

— Тогда как это могло быть?

— Это неправильный вопрос.

— А правильный?

— Ты скажи.

Гарри придумал раньше.

— Раз запись пророчества в департаменте Тайн была, значит, Трелони его произнесла. Я видел пророчество. Но там не написано, когда именно его произнесли. Дамблдор мог его услышать раньше, а потом пригласить Снейпа на то время, когда ему удобно, заставить Трелони забыть о пророчестве…

— Она и так о нём не помнила.

— Тем более. Просто заставить сказать с его слов ту часть, которую нужно было передать Волдеморту. Так можно сделать?

— Конечно. Даже я могу, не то что Дамблдор. Слушай, это же объясняет, почему Дамблдор не позволил Жабе выгнать Трелони из Хогвартса! Вовсе не для того, чтобы помешать Лорду узнать текст пророчества. Только чтобы Лорд не узнал, что Снейп ему принес именно то, что Дамблдор посчитал нужным.

— А зачем так сложно. Дамблдор не мог ей просто стереть память?

— Да, действительно… Наверняка потом стёр. С другой стороны, если он ей стёр память, а Лорд бы это обнаружил, то об остальном он смог бы догадаться сам. Не вижу противоречия. Не выгнал в любом случае потому, что это пророчество было использовано как ловушка для Лорда. Других вариантов не просматривается.

Сириус протер глаза.

— Ладно, давай заканчивать. Еще что-нибудь важное тебе Дамблдор сказал?

— Да вроде ничего.

— «Вроде» мне не надо. Когда говорят самое важное?

— Э-э-э…

— Харви?

— Самое важное всегда говорят в конце разговора.

— А-а! Тогда сказал, да. Точно. Сказал, чтобы я обязательно поделился с друзьями, что они тоже заслуживают знать. И еще назвал Рона, но это по старой памяти, а Гермиону не назвал.

— Ожидаемо. Стала слишком независимой.

— Да, вот он и назвал Рона и Джинни.

— Не Сюзан.

— Нет.

— Ты всё понял?

— Да. На завтрак, обед и ужин — только с безоаром за щекой, еду набирать из общей миски, тарелку и кубок без присмотра не оставлять.

— Молодец. Ладно, утро вечера мудренее. Что-то у меня в голове крутится, а ухватить не могу. Завтра с Синтией вместе будем надо всем этим думать.