Лягушка Волшебная (джен)

Субботним утром у нас была даже не тренировка, а так — разминка. Чисто чтобы взбодриться. Я бы солгала, если бы сказала, что не волновалась перед игрой — в пятницу после ужина мы с Хеймдаллем были у Дамблдора, чтобы он лично удостоверился в том, что ни в чьи мысли я во время игры влезть не смогу. Если быть точнее, он убедился, что для этого мне бы потребовались заметные усилия. И для того, чтобы быть уверенным наверняка, директор даже опробовал ободок на себе. Должна заметить, что и мне, и Хеймдаллю, и профессору Снейпу, который присутствовал как декан, стоило больших усилий сохранить при этом каменное лицо. Когда после этого я вернулась в комнату, я сначала долго не могла успокоиться, а затем поняла, что волнение перед матчем просто не даст мне выспаться. Так что я выпила снотворного и провалилась в сладкое забытьё. А утром был приятный сюрприз в виде очень облегчённой версии пробежки. Так что уже в восемь, в самом начале завтрака мы всей командой уже сидели в Большом зале. Мы пришли практически с пробежки, чтобы побыстрее поесть, а потом вернуться в комнаты и переодеться в форму. Пока мы ели, в зале почти никого не было, и на еду мы потратили только двадцать минут.

— Начало матча в десять, — напомнил Маркус. — Но нам надо быть на стадионе в девять, в форме и готовыми к игре.

— Я не выспался, — зевнул Майлз.

— Идиот, — фыркнул Флинт. — Как ты играть собираешься?

— Как будто это было моё решение, — скривился вратарь.

— У меня есть бодрящее зелье, — тихо заметила я. — Оно, конечно, не очень-то полезное, но сможет избавить от сонливости часов на шесть-семь.

— А какие ещё зелья у тебя есть? — заинтересованно нахмурился Маркус.

— Разные, — скривила жабью морду я. — А что?

— Просто интересно, — он улыбнулся и поднялся. — Чтобы знать, с чем к тебе можно обратиться.

Я промолчала. Не рассказывать же, что аптечка клана — это самый параноидальный сборник зелий, который только может существовать. Потому что в стандартный набор входили даже те составы, вероятность применения которых была крайне мала. Как, например, противоядие от передозировки зельем удачи…

Мы поднялись со скамьи и направились к выходу из зала — нам действительно ещё надо было привести себя в порядок. Многие слизеринцы уже были за столом, однако по комнатам они не торопились: большинство из них вообще рассчитывали пойти на стадион прямо отсюда, прихватив печенья или ещё чего перекусить. И пока мои шальные мысли бродили в области попкорна, в противоположном конце зала, у входа, показалась команда Гриффиндора. Они уже были в форме и разве что мётлы с собой не принесли. Мы в трениках — обычные спортивные костюмы зелёного цвета с поперечной серо-серебристой полосой на груди были приобретены на всю команду за счёт моей конторы Хеймдаллем во имя удобства и эффективности — на их фоне как-то не смотрелись. Однако никто из парней не подал и виду, что что-то не так. В одну из суббот Хеймдалль собрал нас для того, чтобы поговорить о правилах и сделать целый набор внушений, одним из которых было «Noblesse oblige»⁽¹⁾. И в соответствии с его представлением, оно обязывало нас быть в первую очередь достойными людьми.

Маркус шёл впереди, и когда он резко остановился, я едва не врезалась в него, но меня придержал Люциан. Я улыбнулась и кивнула ему, и он тоже молча кивнул, отпуская мои плечи и поворачиваясь вперёд. Там нам перегораживала проход команда Гриффиндора. Что они вообще забыли в центральном проходе, когда их стол у стены?

— Не похоже, чтобы вы были готовы к матчу, — произнёс Вуд. — Может, просто не будете выходить на поле?

— И тебе доброе утро, Вуд, — улыбнулся Маркус. Улыбка у него была некрасивая из-за выдающихся зубов, и всё же можно было понять, что она совершенно формальная. — Мы увидим, кто лучше готов к игре, на поле.

— Ты же понимаешь, что вам не помогут никакие мётлы? — капитан Гриффиндора понизил голос и сделал шаг вперёд.

— У меня слишком хорошее настроение, чтобы ругаться с тобой, Вуд, — Маркус поднял развёрнутые ладони и сделал полшага назад. — И я хочу сохранить этот настрой на игру. Кстати, приятного аппетита. Советую попробовать имбирное печенье — оно сегодня исключительно удалось домовикам.

Не дожидаясь ответа, он двинулся вперёд, вынуждая гриффиндорцев посторониться и пропустить нас. Люциан снова придержал меня за плечи так, чтобы я оказалась между ним и нашим столом. Когда мы уже прошли мимо и были почти у дверей, Вуд довольно громко сказал своим, чтобы не смели притрагиваться к печенью. Мы стоически подавили смех. Печенье домовики подавали в самом конце трапезы, после каши и тостов с джемом. То есть у нас не было никаких совершенно шансов сделать с ними что-то. Слизеринский стол, надо заметить, шутку оценил, так что многие тихо хихикали, нагребая печенье в карманы и сумки. Оно правда было вкусным, тут Маркус совершенно не покривил душой.

Мы должны были вылететь на поле, так что стояли у выхода верхом на мётлах. Меня немного потряхивало от предвкушения — как ни крути, а квиддич довольно экстремальный спорт. Я не боялась упасть с метлы, не боялась проигрыша — я его даже не допускала. Просто в крови как будто кипел азарт, и хотелось скорее выйти на поле. Блетчли после приёма зелья тоже чуть потряхивало — он был бодр, как электровеник. Я стояла рядом с Макрусом, Грэхэмом и Эдрианом, а Майлз, Перегрин и Люциан были чуть сзади.

— Кстати, хотел спросить, — повернулся ко мне капитан. — Ты не боишься потерять ободок? Он выглядит ценным.

— Нет, — усмехнулась я. — На нём такие чары, что его только я могу снять. Да и он на мне просто обязан быть.

— Почему? — протянул Люциан, тщетно пытаясь опровергнуть мои слова.

— Долго объяснять, — хмыкнула я. — Я расскажу под честное слово сохранить всё в секрете, если разница в итоговом счёте будет больше ста пятидесяти в нашу пользу.

— Вызов принят, — ухмыльнулся Маркус, и в этот момент шум на стадионе стал громче.

Сначала объявили команду Гриффиндора, и трибуны взорвались радостными воплями и приветственными криками. Когда объявили нас, и мы вылетели на поле, эмоциональная окрашенность поменяла полярность. Но нам такое нипочём — у нас морда кирпичом. Я поднялась повыше, ведь вмешиваться в основной ход игры мне всё равно было нельзя, и обратила внимание на порядок в рядах гриффиндорцев. Они как-то равномерно распределились по своей половине поля, и только Поттер летал примерно на той же высоте, что и я, над всем этим. Мадам Трюк выпустила мячи и сама поднялась в воздух, чтобы наблюдать за игрой. Снитч, как водится, улетел Мерлин знает куда, да и у нас была какая-то тактика, которой мы собирались придерживаться. Если точнее, я не должна была вмешиваться первые минут двадцать, если этого не будет делать ловец противника.

Пиппин и Мерри, наши загонщики, отбивали бладжеры в стороны и даже больше вниз. Сами по себе бладжеры летали по своей воле, стремясь сбить игроков с мётел, и их задачей было как раз не дать им этого сделать. Я сама не поняла, что заставило меня присмотреться к их игре. А затем я обратила внимание, что один из бладжеров летел не просто в сторону какого-то игрока — он как будто летел в одно и то же место. И местом этим оказался Поттер. В тот момент, когда никого из наших и, соответственно, ни Перегрина, ни Люциана на пути у него не было, он устремился к своей намеченной жертве. Гриффиндорец смотрел по сторонам и совершенно не видел мяча. Я поняла, что если бладжер попадёт по нему, то он в лучшем случае соскользнёт с метлы. Однако мяч загибал траекторию так, что попадание могло привести к травме, несовместимой с продолжением игры. Я рванула вперёд, не решив ещё, что сделать — привлечь его внимание или словить бладжер. Но последний снова немного сменил траекторию, и выбора у меня не осталось — летевший Поттеру в голову мяч смачно впечатался мне в левый плечевой сустав.

— Будь внимательнее с бладжером, — сказала я. — Ваши загонщики тебя не опекают.

— Больно? — спросил Поттер, кивая на моё плечо.

— Нет, щекотно, — скривившись, отмахнулась я. Пришлось вцепиться левой рукой в метлу и напрячь мышцы, чтобы игнорировать разбитый сустав. — Заживёт.

Наших переговоров никто особо не заметил, потому что в это время Маркус, а за ним и Эдриан забили по мячу в ворота Гриффиндора — технически чисто, что судя по тону комментатора было особенно досадным фактом. Я отлетела от Поттера ярдов на двадцать и посмотрела на трибуну, где сидели преподаватели и гости. Практически все смотрели игру, и только Хеймдалль пристально смотрел на меня. Он всё видел. Я не могла сейчас рассказать ему, что случилось, и надеялась, что он и сам поймёт про бладжер.

Спустя полчаса счёт был шестьдесят — десять в пользу Слизерина. Каждый забитый нами гол сопровождался криком «Фу-у» и разочарованным голосом комментатора. Однако парни играли слаженно, как на тренировке. И вели игру не просто чисто, а даже подчёркнуто благородно: Люциан даже отбил бладжер, летевший прямиком в одну из охотниц Гриффиндора, просто пролетев мимо и отправив его мощным ударом вниз. И в этот самый момент мы заметили снитч. Он блеснул высоко над краем поля, и гонка началась.

Ветер ударил в лицо с такой силой, что глаза едва не заслезились. Однако золотой блеск несущегося маленького шарика я всё равно видела. И ничто другое меня, в принципе, не интересовало. Мне казалось, что снитчу было вообще всё равно, школьный у нас чемпионат или высшая лига, потому что для того, чтобы лететь за ним, нужно было исполнять такие фигуры пилотажа, что голова кружилась. Мы с Поттером летели близко друг к другу — на расстоянии пары ярдов⁽²⁾ — и нам приходилось проделывать и мёртвые петли, и уходить в свечку, и в почти неконтролируемое падение. И мой разбитый сустав ситуацию не улучшал. В какой-то момент нам пришлось влететь под трибуны и маневрировать среди деревянных балок, что заставило нас лететь ближе друг к другу. И именно в этот момент о себе напомнил бладжер. Прикрывая головы и едва не теряя снитч из виду, мы очень старались не попасть под удар озверевшего мяча, что заставило меня увериться в том, что он был зачарован. И зачарован, чтобы попасть именно в Поттера. Нет, нельзя было сказать, что у меня не было врагов, но это был какой-то очень странный способ на меня напасть.

Мы вылетели на поле так низко, что за мётлами поднимался в воздух песок. Поттер опережал меня на каких-то пару дюймов⁽³⁾ и уже протянул руку к снитчу, не дотягиваясь до него. Я скорее услышала, чем увидела бладжер. Прижавшись к метле ещё чуть сильнее я дёрнула её вперёд, снова получая удар в тот же сустав. Я не задела ни самого Поттера, ни его метлу, но оказалась ближе к золотому мячу. Стиснув зубы, я протянула руку и схватила его, тут же сбавляя скорость. Раздался свисток мадам Трюк, а затем убитый голос комментатора:

— Ловец Слизерина поймал снитч, игра окончена. Счёт двести двадцать — сорок. Слизерин побеждает.

О, пока мы ловили мяч, упустили из внимания несколько голов… Я опустилась на землю, спешилась и приставила метлу к плечу. Левая рука повисла плетью. Боль в суставе была дикая. Я не сразу поняла, что оказалась под самой трибуной Гриффиндора. Зато сразу поняла, что это было Очень Плохой Идеей. Потому что раздосадованные болельщики ринулись на поле, возмущённо крича. Их голоса перекрыли слова Дамблдора о том, что один из бладжеров, судя по всему, был зачарован и охотился на ловцов. Гриффиндорцы тут же решили, что не на ловцов, а на только на их ловца, что, в принципе, было правдой, и что именно я зачаровала его.

— Пусть покажет палочку! — кричал кто-то. Я не утруждала себя разбирательством — слишком болело плечо.

— Мисс Нильфхейм, — я услышала голос профессора МакГонагалл и повернула к ней голову. — Я уверена, что вы этого не делали. Однако, чтобы прекратить эти обвинения…

Я скривилась. Палочка выскользнула мне в руку из специального крепления на правом предплечье, и я протянула её профессору. Она произнесла заклинание, и все увидели, что последним, что я ей колдовала, было заклинание отпугивание пауков, которое мы практиковали на последнем занятии по ОПТИ. Мне вернули палочку, и я с трудом запихнула её назад. Разочарованные ещё сильнее гриффиндорцы стали расходиться. И тут меня бес попутал:

— Извинений, я так понимаю, не будет?

Возмущённые крики возобновились, но тут уже к нам подошли остальные члены команды Слизерина, директор и Хеймдалль. Маркус похлопал меня по плечу, и у меня едва не полились слёзы из глаз. Я сжала зубы, чтобы не застонать, и постаралась очень красноречиво на него посмотреть. Он нахмурился, а затем перевёл недовольный взгляд на Пиппина и Мерри. Не-хоббиты взволнованно посмотрели на меня.

— …нет, директор, это не заклинание, — договаривал что-то Хеймдалль. — Я имею в виду, его не накладывал волшебник.

— Кто же тогда? — отозвался Дамблдор.

— Больше похоже на магию домовиков, — изрёк он и подошёл ко мне. Глаза его метали молнии. — Что с плечом?

— Два бладжера в сустав, — тихо отозвалась я. — Ничего хорошего. Можете вправить?

Хеймдалль наградил профессора МакГонагалл Очень Недовольным взглядом, а затем мягко ощупал пальцами моё плечо. Через несколько мгновений по его лицу скользнуло облегчение, и он выдохнул.

— Кости не сломаны, — чуть улыбнулся он, достал платок и скрутил его в жгут, после чего протянул мне, чтобы я зажала его зубами. — На счёт три. Готовы? — я неуверенно кивнула. Вправление сустава — это вообще не то, к чему можно подготовиться. — Раз… Два… — хрясь…

Я нечленораздельно выругалась в платок, зажёвывая его. Боль стала отступать, и я смогла почувствовать остальную руку. Не то чтобы я её до этого не чувствовала — просто не могла шевельнуть и пальцем. К этому времени большая часть гриффиндорцев уже ушла, хотя некоторые всё же остались. Среди них был Поттер с друзьями, Вуд и ещё четверо каких-то парней. Все они прекрасно видели, что происходило, и те самые четверо откровенно потешались. Когда представление было окончено, и я достала свой кляп изо рта, на месте остались только Поттер и Вуд, а остальные развернулись и двинулись в замок. К моему удивлению, рядом с ними стояла ещё девочка с Когтеврана — большеглазая блондинка с нашего курса. Я поднапряглась и вспомнила, что звали её Луна Лавгуд. Она смотрела на меня внимательно и почему-то грустно.

— Что за показательные выступления, Флинт? — скривившись, спросил Вуд. — Почему твои игроки отбивали бладжеры даже от наших охотников?

— Noblesse oblige, — отмахнулся он. — Или тебе хотелось бы наблюдать травмы как у Фрейи на своих игроках?

— Так ваши загонщики плохо опекают своих? — Вуд задрал подбородок.

— Она оба раза прикрыла меня от мяча, — подал голос Поттер. — Так что это меня плохо опекали, — Вуд посмотрел на него и отвёл глаза. А сам Гарри повернулся ко мне: — Спасибо. И извини за…

— Ничего, — я мотнула головой и поджала губы. — Ничего неожиданного не произошло.

— Минерва, — заговорил Хеймдалль. Его голос был уже спокойнее, однако от него буквально веяло холодом. — Прежде чем мисс Нильфхейм отправится в больничное крыло, не могли вы сказать мне, почему даже не взглянули на её плечо?

— Я не думала, что это необходимо, — отозвалась она.

— Ага, — скривился он. — А проверить палочку было необходимо?

— Это, между прочим, очень интересный вопрос, — к нам подошёл мистер Малфой. — Блестящая игра, Слизерин. Приятно было смотреть.

— Спасибо вам за новые мётлы, — слегка поклонился ему Флинт. — Они позволили раскрыть новый уровень мастерства. Прошу прощения, но нам нужно отвести нашего ловца к колдомедику.

Мне пришлось решительно отказаться от того, чтобы меня несли на руках. В конце концов, у меня была травмирована не нога, а рука, к тому же её уже вправили. Я, если уж совсем честно, не видела особой необходимости идти к мадам Помфри, однако Перегрин забрал у меня метлу, а Люциан мягко подталкивал в спину, не оставляя шанса сбежать. Вуд и Поттер тоже пошли к замку, но быстро отделились, а вот Луна последовала за нами. Где-то в коридоре нас нагнал и профессор Снейп. Он мрачно взирал то на меня, то на наших загонщиков.

— Вот поэтому обычно первокурсники и не играют в квиддич, — вздохнул он, когда мы уже подходили к больничному крылу.

— То есть, попадания бладжером зависят от возраста? — озадаченно спросил Хеймдалль. — Интересно…

— Более взрослый и опытный игрок ушёл бы от столкновения, — недовольно заметил декан.

— Я подставилась намеренно, — я глубоко вздохнула.

— Бладжер предназначался мистеру Поттеру, — продолжил за меня Хеймдалль. — Он не обращал внимания на этот мяч, видимо, полагаясь на загонщиков своей команды. Однако, насколько я могу судить по тому, что видел — он бы так легко не отделался.

Мы вошли в просторное помещение школьного лазарета. Там нас встретила мадам Помфри — школьный врач. Это была статная женщина лет пятидесяти с уже седыми вьющимися волосами, аккуратно собранными под чепцом. У неё были голубые глаза и приятное овальное лицо. Она строго посмотрела на нас и спросила, кому нужна помощь. Меня снова подтолкнули в спину.

— Бладжер попал мне в плечевой сустав, — призналась я. — Но я уже в порядке.

— Это не вам решать, мисс Нильфхейм, — нахмурившись, заявила она и подтолкнула к одной из коек.

Я уселась, и мадам Помфри взмахнула палочкой над моим плечом. Некоторое время она как будто прислушивалась или рассматривала что-то, а потом глубоко вздохнула.

— Сустав был выбит, однако его правильно вправили, — кивнула она. — Однако следует нанести мазь, чтобы позднее не возникло осложнений. И сегодня-завтра вам будет сложно двигать рукой. Снимите форму и свитер, пока я хожу за ней.

Я кивнула, и она ушла. Легче было сказать, чем сделать. Я попробовала пошевелить левой рукой, и боль стрельнула в суставе. В палате кроме меня была целая толпа парней, двое даже преподавателей — тоже мужчин, и вот все они никак не могли мне помочь. И тут из-за спины Хеймдалля возникла Луна Лавгуд. Она подошла ко мне и села на кровать рядом. Через пару секунд вокруг нас уже была задёрнута штора.

— Я знаю, что они все зря тебя обвиняют, — тихо произнесла она, помогая мне снять плащ. — Им просто обидно из-за проигрыша.

— Я понимаю, — я поморщилась. — Только что это меняет?

— Пожалуй…

К тому времени, когда мадам Помфри вернулась с мазью, я уже осталась в одной нижней майке с кружевной оторочкой на груди на тонких бретелях. Она потянулась, чтобы опустить бретельку с левого плеча, когда в больничное крыло кто-то ворвался. Мы втроём озадаченно повернулись туда, где была дверь.

— Кто-то ещё получил травму на игре? — спросила мадам Помфри.

— Нет, — отозвалась Луна. — Больше никто.

— Что же тогда?.. — озадаченно проговорила колдомедик, но не закончила фразу.

— Где она? — громко спросила какая-то девочка, судя по голосу.

Видимо, ей указали на ширму, за которой мы находились, потому ещё через мгновение шторы были резко раздёрнуты. Там оказалась Гермиона Грейнджер и за её плечом Рон Уизли, известные друзья Гарри Поттера. Вся толпа за их спинами в то же мгновение развернулась спиной — всё же я была в неглиже, а вот Рон и не подумал этого сделать. Я, впрочем, тоже и не подумала визжать и прикрывать несуществующую грудь руками — вместо этого я вопросительно изогнула бровь.

— Что вам угодно? — холодно спросила мадам Помфри.

— Профессор МакГонагалл сказала, что бладжер был заколдован домовиком! — победно заявила она и наставила на меня палец. — У неё есть домовики! Она наверняка приказала им заколдовать мяч!

— Мерлин… — я глубоко вздохнула, сжимая переносицу пальцами здоровой руки. — Какой ещё бред вы сегодня придумаете для оправдания проигрыша?

— Но бладжер же был заколдован! — поддакнул ей Рон.

— И за всю игру он ударил только меня, — скептически скривилась я. — На вашем друге ни царапины. Снитч я поймала без нарушений. Так могу я хотя бы медицинскую помощь получить без выслушивания ваших нелепых обвинений?!

— Но мы… Кто тогда? — не сдавалась Гермиона. — Кто кроме тебя мог такое сделать?

— А что, во всей Британии домовики есть только у меня и именно я заклятый враг вашего героя Гарри Поттера? — я дёрнулась вперёд и поморщилась от отдавшего болью плеча.

— Мисс Грейнджер, — строго обратилась к ней мадам Помфри. — Вы не могли бы уйти? Вы мешаете мне делать мою работу.

Гриффиндорка недовольно фыркнула, развернулась и ушла, оставив штору незадёрнутой. Луна печально покачала головой и поднялась, чтобы прикрыть её. А мадам Помфри спустила с моего плеча бретельку и принялась втирать резко пахнущую мазь. Ну, как резко — она пахла как вьетнамская «Звёздочка». Надо признать, аромат этот весьма бодрил. Однако на душе у меня было паршиво. Из-за поведения студентов, да и — что уж там — некоторых преподавателей у победы был очень неприятный привкус. Мне было настолько неприятно, что я даже допустила мысль о том, чтобы уйти из команды. Впрочем, обдумывать я её пока не стала — решила переварить произошедшее и через пару дней, если всё ещё буду кипеть, поговорить с Маркусом. Ситуация давила на меня так, что я могла полностью игнорировать боль от втирания мази.

— Хотите остаться здесь? — спросила мадам Помфри с участием в голосе.

— А это необходимо? — мрачно спросила я.

— Вовсе нет, — она пожала плечами. — Нужно будет втереть мазь ещё раз утром, и уже к завтрашнему вечеру вы будете в полном порядке. Оставаться здесь вам не обязательно.

— Спасибо, — я кивнула и выдавила слабую улыбку. — Я лучше пойду к себе.

Мадам Помфри кивнула, и они с Луной помогли мне одеться. Я мрачно думала о том, что в комнате мне надо будет снова переодеться из формы в простую одежду, но там можно было попросить о помощи Девону и девчонок. Ширму убрали, и мы с Луной вышли к ожидающей толпе. Мадам Помфри собрала мазь и ушла с ней в подсобку.

— Ты точно в порядке? — обеспокоенно спросил Люциан. — Мы и правда были заняты остальными и…

— Ой, да что мне будет, — перебила я. — Да и как будто вы могли угнаться за нами с Поттером в разгар ловли снитча… Мне мерзко на душе, но жить буду.

— Пойдёмте, — произнёс Маркус. — Если тебя здесь не оставляют, лучше пойти в нашу гостиную.

— Спасибо, — я повернулась к Луне и улыбнулась ей. — Не знаю, как я бы справилась одна.

— Не за что, — улыбнулась она в ответ. — Если не обращать внимания на то, что я болела не за вас — это была очень красивая игра.

Меня снова окружили плотной группой, когда мы выходили из больничного крыла. Мы шли в подземелье очень быстрым шагом, так что мантии развевались у нас за спинами. И слава Мерлину, по пути нам никто не встретился, чтобы выкрикнуть ещё какую-нибудь нелепость в лицо. И слава Мерлину, мой ободок прекрасно работал, и я не слышала всех тех бредней, до которых недовольные только могли додуматься.

1) Положение обязывает (фр.)

Вернуться к тексту

2) 1 ярд — 91,44 см

Вернуться к тексту

3) 2 дюйма — 5,08 см

Вернуться к тексту