Лягушка Волшебная (джен)

На первом занятии у профессора Блэка мы повторили задание с экзамена. Появился он действительно эффектно — куда более эффектно, чем Локонс. Когда мы уже расселись за парты, в класс вошёл огромный чёрный волкодав. Бодрой рысью он прошествовал к преподавательскому столу, а там в одно движение обратился профессором. Насладившись эффектом, профессор Блэк устроил перекличку, чтобы запомнить всех студентов, а затем достал очаровательного кролика, которого надо было превращать в табакерку. Отсутствие крысы было вполне ожидаемым — с этими животными у профессора были сложные взаимоотношения. Мы выходили по очереди и проделывали то же, что и на экзамене, а он сверял результат со своими записями, которые, видимо, получил от директора МакГонагалл. Проверив таким образом наши знания, профессор Блэк прочитал подробную лекцию по анимагии. Оно несколько раз особо подчеркнул, что те, кто вздумает её использовать, должны обязательно зарегистрироваться в Министерстве. Ну, помимо того, что волшебство это сложное, и даже малейшая ошибка или нетерпение в её исполнении может привести к необратимым и довольно жутким последствиям. На них он остановился особенно подробно, будто пытаясь отвадить студентов от этой идеи.

Урок его был интересным и познавательным, что заметно поднимало его в рейтинге среди студентов. По крайней мере, слизеринцы определённо были от него в куда большем восторге, чем от Локонса. Занятия Хеймдалля были… занятиями Хеймдалля. Мне он сразу выдал персональное задание, а остальных натурально увлёк теорией. Он делал быстрые зарисовки на доске, увлечённо рассказывая о разных ингредиентах и их свойствах. И без того любимый многими, он, как мне показалось, вышел на новый уровень обожания у студентов, сделав ненавистный урок зельеварения увлекательным.

Занятия мастера Хейана проходили для всего курса сразу. Это был сдвоенный урок раз в неделю, и стоял он в послеобеденное время. Поскольку время урока могло совпадать с тренировками по квиддичу, игрокам можно было посещать занятия с другим курсом. Но в первую неделю тренировок ещё не было, так что второй курс занимался один.

Мастер Хейан обошёлся без эффектного появления. Каким-то непостижимым образом к мадам Малкин попала информация о спортивной одежде, так что костюмы были двух видов — собственно, спортивные костюмы и ифу. Первое занятие проходило у нас на улице, поскольку погода стояла солнечная и довольно тёплая. Мастер Хейан дождался, пока все мы построимся в линию и умолкнем. Он обвёл внимательным взглядом весь строй и улыбнулся.

— Юность часто пренебрегает своим здоровьем, — произнёс мастер Хейан. — А потому, я полагаю, предмет мой кажется вам бесполезным. Однако с разрешения директора мы будем с вами не просто бегать и прыгать, но займёмся стихийной магией.

После этих слов он поделал несколько стремительных, плавно перетекающих друг в друга движений, в окончании которых выпустил из ладони шар пламени. Довольно большой шар, надо заметить. Да, появился мастер без эффектов, но этим определённо их отсутствие компенсировал. Над линией студентов пронёсся восхищённый шепоток. Мастер Хейан снова обвёл строй взглядом, мгновенно восстанавливая тишину, и вызвал к себе Вея.

— Покажи медленно связку огненного шара, — мягко попросил он.

Вей сложил ладони у груди и слегка поклонился деду, а затем развернулся так, чтобы его было хорошо видно. Он медленно показал все движения, и в самом конце из его ладони вырвался небольшой огненный шарик. Мастер Хейан кивнул ему и указал ладонью, чтобы тот встал на своё место.

— Кто-нибудь хочет попробовать повторить? — произнёс наш декан, и моя рука поднялась прежде, чем я успела подумать. — Мисс Нильфхейм, прекрасно, — кивнул мастер Хейан. — Подойдите ко мне.

Я вышла вперёд и повторила жест Вея. Кое-кто отпустил на мой счёт комментарий, мол всегда вперёд паровоза, но я пропустила его мимо ушей. Прикрыв глаза, я ещё раз вспомнила каждое движение Вея и начала их повторять: широкий шаг, перенос массы, махи руками по очереди, поворот и толчок. И из моей ладони к моему удивлению вырвался маленький огненный шарик.

— Ха, а в чём-то совсем новом ты не так хороша, — донёсся голос Шоу.

— Вы никогда не получите результат, если не будете пытаться, — посмотрел на неё мастер Хейан. — Давайте взглянем, как выйдет у вас.

Гриффиндорка вышла к нему. Она была в бордовом спортивном костюме, на рукавах и брюках которого тянулось по наружному шву по три жёлтых полосы. Вскинув подбородок, она посмотрела на меня сверху вниз и развернулась лицом к классу. Я дёрнула плечом и вернулась на своё место. Ну, не то чтобы у неё не получилось совсем — связку движений она сделала почти правильно… Почти так, как Вей. Но, видимо, этого «почти» ей и не хватило, чтобы высечь искру. Шоу зло посмотрела почему-то на меня и повторила движение — снова безрезультатно.

— Требуются долгие тренировки, чтобы тело повиновалось разуму в той мере, какая необходима для магии стихий, — произнёс мастер Хейан. — Так давайте же начнём. Три круга вокруг стадиона для квиддича для разминки!

И мы побежали. Начался урок самой обыкновенной физкультуры для всех, кроме нас с Веем. Оценив одышку после трёх кругов у всех студентов, мастер Хейан задал внуку задачку проделывать со мной упражнения из практик стихий, а с остальными занялся общим укреплением организма. Так занятие и прошло.

К пятнадцатому сентября устаканилось расписание дополнительных занятий. Чтобы выкроить время для секции гонок на мётлах, тренировки по квиддичу в будни сократились до полутора часов против двух в прошлом году. Хеймдалль и профессор Блэк вместе вели занятия по артефакторике, а литературный клуб курировала Чарити Барбидж, которая вообще-то преподавала магловедение у старших курсов. Началась нормальная школьная рутина, и я с головой окунулась в неё… Хотела бы я сказать, но вот нет. Всё своё свободное время я проводила понятно где. Мы с Хеймдаллем наконец начитали «Слугу двух господ», и мне удалось её посмотреть. Пьеса была забавная сама по себе, а благодаря актерским способностям Франкенштейна и мои потугам — даже смешной. А потом он одолжил у меня театр, как образчик артефакторики, на свои занятия. Так что я осталась и без этого развлечения. Потом мы делали зарисовки будущей палочки и занимались разнообразной ерундой. А ещё Северус пристрастился писать в книжице, так что мы с ним общались практически постоянно, и далеко не всегда это были темы вроде зелий или артефактов. Иногда просто трындели ни о чём, причём, все втроём. И иногда это происходило прямо во время уроков. Заниматься, по счастью, мне это не мешало, но приходилось быть аккуратнее, чтобы такие трындельники не стали всеобщим достоянием студентов. Вообще-то, это отвлекает, и преподаватели за такую штуку нам спасибо определённо бы не сказали.

Локонс наконец выбрал дату первого собрания в Дуэльном клубе: это была суббота, восемнадцатое. Объявление об этом было написано красивым почерком золотыми чернилами, и в нём сообщалось, что на этом самом собрании состоится дуэль Локонса с Хеймдаллем. Что примечательно, Хеймдалль об этом из объявления и узнал, и это его, мягко говоря, не обрадовало. И ещё больше его не обрадовало, как разглагольствовал об этом Локонс во время обеда перед, собственно, мероприятием. Оно было назначено на четыре часа дня, так что после обеда Хеймдалль утащил меня к себе. Тренировка нашей команды была с утра, так что у нас было свободное время. Примерно полчаса Хеймдалль потратил на то, чтобы гневно метаться по гостиной, беззвучно возмущаясь. Я всё это время провела на диване с супницей капучино.

— Я тут для чего? — спросила я, прерывая метания на полушаге.

— Пф… — выдохнул Хеймдалль и повернулся ко мне. — Нет, ну каков павлин, а! Будет он помягче с преподавателем зельеварения!

— А, чтобы ты мог повозмущаться в голос… — протянула я. — Да, он павлин. И да, ему с тобой не совладать и через сто лет. Доволен?

— Нет, — он отвёл глаза, но я успела заметить, как разгладилась морщинка меж его бровей. — Я буду доволен, когда сотру самодовольную ухмылку с его лица.

— Ну так это через пару часов произойдёт, — я пожала плечами. — Меня ты сюда зачем приволок?

— Как думаешь, в чём мне пойти? — он задумчиво склонил голову набок.

— Серьёзно? — я едва не выпустила чашку из рук. — Ты хочешь, чтобы я выбрала тебе костюм?

— Ну да. А что? — озадаченно посмотрел на меня Хеймдалль.

— Хм… — протянула я. — Так, а какого цвета лента Ордена Мерлина у тебя? И той награды Аврората?

— Голубая и пурпурная, — отозвался он.

— Так, насколько я помню, Орден Мерлина на шею, а та, вторая как?

— На грудь, — Хеймдалль нахмурился. — А что?

— У меня появилась идея. Она очень странная, но ты будешь запредельно эффектен, — я изогнула бровь. — Ты знаешь, как выглядит гусарская форма?

Ему понадобилось примерно три секунды, чтобы представить себе, что это такое, а затем, видимо, примерить к своей персоне. И тогда его лицо пересекла кровожадная ухмылка.

— Синий с золотом? — уточнил он. Я кивнула. — Доломан и ментик⁽¹⁾ форменные, а брюки… со стрелками. Так… у меня такого нет, так что давай-ка преобразуем что-нибудь.

— Ага, давай, — кивнула я. — Вызови Рири, чтобы она раздобыла нам ткань, пуговицы и всё остальное, а я пока круг прикину.

В пятнадцать минут шестого Хеймдалль стоял посреди своей гостиной, полностью облачившись в мундир и даже белоснежные перчатки. Я озадаченно взирала на него. Нет, выглядел он, конечно, безупречно — как будто его машиной времени из начала девятнадцатого века сюда выбросило. Но что-то мне не давало покоя.

— Когда это ты носил такой цвет? — нахмурилась я. — Что-то… О! Точно. Госпиталь в Бриггсе. Синяя военная форма.

— Оу, точно, — он осмотрел себя и кивнул.

— Ну, полагаю, если кто-то в школе ещё не стал твоим фанатом, то теперь точно станет, — усмехнулась я. — Хочешь ещё усишки тебе наколдуем?

— Давай вот без этого, — Хеймдалль скривился. — Не идёт это мне.

— Ну, как скажешь, — я кивнула. — Я пойду. При посещении клубов форма свободная, так что подыщу что-нибудь подходящее.

Он кивнул, и я ушла. Предполагая, что эпических спаррингов с моим участием не будет, я надела голубое платье в пол с серебряной вышивкой и поверх школьную мантию с гербом факультета. Когда я дошла до Дуэльного клуба, там уже было не протолкнуться. Я еле протиснулась внутрь и умялась в уголок, где хотя бы можно было дышать. Девчонки облепили подиум, на котором пока что никого не было. А вот я туда совершенно не рвалась. Через пару минут ко мне подошёл профессор Блэк. Как и я, он опёрся на стену и задумчиво посмотрел на подиум.

— Мисс Нильфхейм, — негромко заговорил он. — Как дела у Северуса?

— Прекрасно, — я удивлённо посмотрела на него. — Мне показалось, что вы с ним вовсе не друзья…

— Это уж точно… — протянул профессор. — В школьные годы я был… Тем ещё задирой. Мы действительно не ладили. Из-за Джеймса. Но я… Честно говоря, хотел бы извиниться. Вряд ли мы подружимся, но раз уж его так ценит Хэймдэлл, было бы неплохо хотя бы навести мосты.

— Я могу поговорить с ним об этом, — я пожала плечами. — Или вы сами можете написать ему.

— Думаете, он станет читать моё письмо? — он повернулся ко мне.

— А что ему могло бы помешать? — нахмурилась я.

Профессор Блэк хотел сказать что-то ещё, но в этот момент появился Локонс. Он был в лиловом наряде, похожем на то, что носят спортсмены-фехтовальщики на рапирах, поверх которого как будто небрежно болтался Орден Мерлина. Лицо его выражало крайнее самодовольство, когда зал затих и все взгляды устремились на него.

— Сегодня у нас первое собрание клуба, — улыбнулся он. — Так что мы начнём с показательной дуэли. Ассистировать мне будет ваш бывший преподаватель ОПТИ — Хэймдэлл Эдельштейн. Но не волнуйтесь, я верну вам в целости профессора зельеварения.

— Его бы самого кто потом собрал, — едва слышно фыркнула я, но профессор Блэк меня услышал.

— Но где же сам профессор? — Локонс картинно осмотрелся. — Неужто он решил избежать нашей маленькой схватки?

— Ну что вы, — раздался мягкий баритон Хеймдалля от двери. — Разве я мог это пропустить?

В любом деле главное — эффектно появиться. И появился он просто эпически эффектно. Орден Мерлина лежал на его груди, как приклеенный, специальная награда Аврората сияла на доломане среди золотых шнуров. Ещё бы саблю и коня… Хеймдалль прошествовал к подиуму с лёгкой улыбкой на лице и, проигнорировав ступени, просто вспрыгнул на него. Стряхнув несуществующую пылинку с брюк, о стрелки которых можно было брить морду, он улыбнулся чуть шире, чем вызвал восхищённый вздох стоящих рядом с подиумом девчонок. Локонс недовольно скривился на мгновение, но быстро вернул себе самообладание.

— Я буду с вами помягче, — громко объявил он. — Давайте начинать.

Хеймдалль только вздёрнул подбородок и кивнул. Соперники поклонились друг другу и разошлись к разным концам подиума. Палочка оказалась в руке моего наставника так естественно, что сам этот момент невозможно было уловить. Он заложил левую руку за спину, сжав ладонь в кулак, и развернулся к Локонсу вполоборота. Движения его кисти были минимизированы настолько, что их едва можно было рассмотреть. Произносить заклинания вслух Хеймдалль вообще не посчитал нужным. На Локонса обрушился шквал ударов такой интенсивности, что ему не удавалось ответить вообще ничем. Впрочем, он осуществил одну провальную попытку сотворить Протего, но что-то пошло не так, и угодившее в него заклинание Хеймдалля опрокинуло его на спину.

— Вы в порядке, Златопуст? — участливо спросил мой наставник, не двигаясь с места.

— Инкарцеро! — выпалил Локонс в ответ, но его заклятье разбилось о щитовые чары.

— Значит, в порядке, — констатировал Хеймдалль и снова взмахнул палочкой. Мне показалось, что он едва сдерживался, чтобы не зевнуть.

Очевидно, на этот раз он использовал Экспелиармус, потому что палочка Локонса вырвалась у него из руки и улетела прямо в подставленную ладонь Хеймдалля.

— Полагаю, на этом дуэль окончена, — вмешался профессор Флитвик. — Хэймдэлл, вы же уберёте все эффекты?

Локонс наконец поднялся и отряхнул одежду. Орден его был свёрнут на плечо, куртка свисала лохмотьями, волосы стояли дыбом, на лбу красовались бычьи рога, а на носу — огромный прыщ. В тишине раздался щелчок камеры, и на мгновение зал затопил свет вспышки. Лицо Хеймдалля пересекла усмешка, и он взмахнул палочкой, приводя Локонса в порядок, а затем подошёл к нему, чтобы вернуть палочку.

— Я готов повторить в любое время, — улыбнулся ему Хеймдалль и плавно спустился по ступеням, после чего покинул клуб.

Двадцать третье сентября, день осеннего солнцестояния, выпало на четверг, и я пришла в кабинет Хеймдалля сразу после обеда. Он достал ветку Ясеня и положил её на стол. Надо было приступать к изготовлению палочки, но мы взирали на кусок легендарной древесины, не имея ни малейшего представления, как с ней вообще быть. Инструмент у нас был, вот только давало это маловато. И всё же, именно в этот день нам полагалось начать над ней работать.

Хеймдалль принёс рабочие фартуки. Вообще-то, они были из холстины, так что обычно были такого серо-коричневого светлого оттенка. Но он что-то с ними сделал, и они стали розовыми. Я озадаченно изогнула бровь, воззрившись на них.

— Я использовал кое-какие защитные заклинания, и почему-то появился такой эффект, — он пожал плечами, отвечая на мой немой вопрос и повязывая свой фартук.

— Почему-то? — переспросила я.

— Я этого точно не планировал, — отозвался он. — Надевай, и поехали.

Я послушалась. Хеймдалль сделал свет поярче, и оказалось, что фартуки не только стали розовыми, но вдобавок ещё как будто были покрыты мелкими блёстками. Не густо, но они всё равно как будто слегка играли бликами на свету. Я только вздохнула.

В такой ситуации изготовление палочки по сути представляло собой отсекновение всего лишнего от той палки, что у нас была. Задача не казалась запредельной, если бы не один нюанс: требовались огромные усилия для того, чтобы срезать с ветки хоть стружку. За три часа напряжённой посменной работы мы смогли только сделать из палки заготовку: цилиндрический брусок диаметром в два дюйма⁽²⁾ и длиной в двадцать⁽³⁾. Стружку до последнего кусочка мы собрали и отправили в Хранилище. Пёс его знает, зачем, но мало ли вдруг когда-нибудь пригодится. Лично я ощущала себя в край измотанной, и Хеймдалль, судя по его виду — тоже. И вот так нам нужно было работать над этой палкой аж до тридцать первого октября. Меня даже передёрнуло от этой мысли.

Впрочем, занимались мы ей не каждый день, постепенно отсекая лишнее. Иггдрасиль как будто сам подсказывал, когда надо работать, что и куда строгать. Вообще, надо заметить, что в ходе работы оказалось, что древесина внутри палки вовсе не жёлтая, как у нормального ясеня. Она было бледно-розовой, такого тёплого оттенка, и как будто слегка переливалась перламутром. И она была очень твёрдой. Хеймдалль даже сказал, что это всё равно что строгать алмаз. Ну, с этим было трудно спорить, учитывая, что править инструмент приходилось каждые полчаса, а он был, между прочим, гоблинской заточки. То есть любой другой вообще был бы одноразовым. Н-да, делать палочку из Мирового древа — это не пушку для детсада из пластилина лепить.

По случаю Хэллоуина в Хогвартсе был большой праздник. По всему замку были развешаны тыквы с вырезанными забавными и не очень рожицами, всюду были котлы с конфетами. Чем мы занимались в этот чудесный воскресный день с утра до ночи? Правильно, доделывали палочку. И около одиннадцати вечера, уже после отбоя, мы наконец её закончили. Взяв готовый шедевр в руки, я не смогла сдержать рвущийся из груди гогот: палочка вышла довольно тонкая, и на её конце красовалась аккуратная пятиконечная звёздочка. Если при творении заклинаний она бы ещё блёстки выпускала, это было совсем… По-волшебному. Хеймдалль убрал её в бархатный чехол и спрятал в своём столе.

— Что ж, остаётся дождаться только первого снега, — кисло улыбнулся он. — Тогда мы сможем передать её…

Его прервал стук в дверь. Я вздрогнула, вспомнив, который час, и едва не метнулась в его гостиную, но не успела. Не дождавшись ответа, директор МакГонагалл открыла дверь и вошла. И мне показалось, что она совершенно не удивилась, когда обнаружила там меня.

— Хэймдэлл, вы говорили о ночи в Самайн, — произнесла она. — Вы всё ещё планируете отправиться в лес для ритуалов?

— Фрейя? — он посмотрел на меня, и я поперхнулась воздухом. — Вообще-то, планировал. Хотя сегодняшнее дело вымотало сверх всякой меры.

— И ты всё равно хочешь пойти? — уточнила я.

— Хотя бы косы заплетём и сожжём подношения духам, — Хеймдалль улыбнулся. — Часа три, не больше.

— Надо бы… — я почесала в затылке.

— Преподаватели уже собрались, — произнесла директор. — Идёмте скорее.

Год назад я чувствовала себя не в своей тарелке, ужиная в компании троих мужчин. Так вот, то была абсолютная ерунда в сравнении с Самайном с профессорским составом Хогвартса. Впрочем, не полным — не было, например, Локонса. Впрочем, не его одного. Были профессор Флитвик, профессор Блэк, профессор Стебль, мадам Трюк и мадам Помфри, мастер Хейан, профессор Хагрид и ещё трое профессоров профильных курсов, что начинались со следующего года. И Руфус. Он на сие сборище тоже прибыл. Надо заметить, что меч он не стал прятать в незримые ножны, а так и носил на поясе в ножнах, что сделало его образ ещё более воинственным.

Мероприятие и правда не затянулось. Правда, к изначально означенной программе добавились прыжки через костёр. И я, признаться, не ожидала такой прыти от профессоров. Ну, мастер Хейан вполне ожидаемо пламя практически перелетел, но вот то, что переплётный косами воина профессор Флитвик вообще станет прыгать, стало для меня несколько шокирующим моментом.

Около половины второго мы начали жечь травы подношения, и костёр засмердел. Опять же, не так кошмарно, как в прошлом году, но воняло тоже знатно. Дым распугал всё, что можно было распугать, провонял всё, что можно было провонять, и рассеялся, расстелившись по земле сизым туманом. Едва костёр потух, как стало темно и зябко, а на небе ярко засияли звёзды. Преподаватели во главе с директором направились в сторону замка, а Хеймдалль замешкался, прибирая оставшиеся угли. И в этот момент к нам из лесу вышел Флоренц.

— Звёзды поведали нам о том, что дело ваше почти сделано, брат Хеймдалль, — вместо приветствия произнёс он.

— Мы ожидаем первого снега, как было сказано в прорицании, брат Флоренц, — отозвался он.

— Дитя Фрейя, — кентавр посмотрел на меня. — Тебе стоит остерегаться человека с синими глазами. Твоим братьям в созерцании неба открылось это.

— Благодарю, отец Флоренц, — я склонила голову.

— Мы пойдём, — душераздирающе зевнул Хеймдалль. — Спасибо, брат. Это враг?

— Нет, — Флоренц мотнул головой. — До встречи.

И он ускакал. Мы ещё пару секунд озадаченно смотрели ему вслед, а потом я широко зевнула, едва не вывихнув челюсть, и мы пошли в замок.

Маркуса в команде заменил Вей. Не то чтобы было много претендентов, но когда он летал, демонстрируя невероятные акробатические этюды, остальные единодушно отказались от своих притязаний. Конечно, им всем хотелось представлять факультет на чемпионате, однако ещё больше все они желали победы своей команде, так что охотно его поддержали. Первая игра сезона была назначена на субботу, шестое ноября. И это была первая игра для Люциана в качестве капитана и для Вея вообще. Мы все немного волновались, как будто нам ещё не хватало сыгранности в новом составе. Когда команда Гриффиндора вылетела на поле, стадион взревел приветственными возгласами, и я ожидала, что как и в прошлом году нас встретят освистыванием. Но нет. Когда мы вылетели на поле, восторг у зрителей был ничуть не меньше. Это воодушевляло.

Снитч не показывался долгих полтора часа. Я и Гарри болтались над стадионом, как цветы в проруби, и вертели головами в надежде отыскать его. За это время Слизерину удалось забить десять раз, а Гриффиндору — девять. Так что исход матча зависел от ловцов. Наконец я заметила золотой отблеск над преподавательской трибуной и устремилась туда. Гонка за золотым мячом была похожа на сложный танец, стремительный и вместе с тем красивый. На этот раз никакие бладжеры нам не мешали, так что мы успели знатно полетать. Я заметила, что Гарри стал летать техничнее, так что друг другу мы практически не уступали. В какой-то момент я поняла, что на стадионе стоит полная тишина — все внимательно следили за нашим полётом. Шум возобновился только когда мы влетели под трибуны, скрываясь от пристального внимания. Однако мы там провели совсем немного времени до того, как снитч вылетел обратно на поле. Мне удалось выжать из Хуррикаани ещё немного скорости, практически улёгшись на древко. Я летела низко, так что за спиной у меня поднимался в воздух песок. До снитча оставалось всего пол ярда⁽⁴⁾, и я бросила все силы на то, чтобы догнать его. Я оказалась чуть впереди Гарри, и хотя это не входило в мои планы, песочная пыль мешала его обзору. Я чуть подползла к концу древка и протянула руку к золотому мячу. Ещё одно небольшое усилие, и мне удалось дотянуться до него. Я отвлеклась на это событие на какое-то мгновение, и оно оказалось роковым: что-то произошло, и один из загонщиков с Гриффиндора упал с метлы. Упал не вертикально вниз, а по наклонной и прямо в меня. Уже вдвоём мы совершенно неконтролируемо полетели на опору трибун, и меня приложило правым бедром о балку. Я почувствовала, как ломается бедренная кость. Боль была адская. Я заорала, и на глаза навернулись слёзы.

— Ты как? — спросил гриффиндорец, поднимаясь.

— Нога… — простонала я. — Бедро сломано…

— Прости, я… ух… — я проморгалась и заметила, что его правая рука висит плетью.

— Что у вас произошло? — какого-то рожна к нам примчался Локонс.

— Я не справился с метлой, — понуро заметил близнец Уизли. — У неё нога сломана.

— О, а я как раз знаю нужное заклинание, — просиял преподаватель.

— Только не вы! — я попыталась отползти. К нам уже примчались остальные игроки, и судя по шуму, остальные преподаватели тоже спешили сюда.

— Бедная девочка, — сочувственно посмотрел на меня Локонс своими синими глазами. — От боли совсем не понимает, что говорит.

Человек с синими глазами! Меня пронзило мыслью, что Флоренц, скорее всего, говорил именно о нём. Он в самом деле не враг, но остерегаться его определённо стоило. Причём, вот именно в этот самый момент. Я хотела было достать палочку, чтобы отбиваться от его лечащих заклинаний, но от боли не могла двигаться достаточно скоординированно, так что я попросту опоздала.

— Фемур Эмендо⁽⁵⁾! — с улыбкой произнёс Локонс и коснулся палочкой моего бедра.

Ну, надо признать, боль сразу прошла. Проблема только была в том, что вместо лечения сломанной кости Локонс удалил её напрочь. Причём, не только её, а вообще все кости из моей правой ноги. И пока я с секунду с ужасом и удивлением взирала на свою студнеподобную конечность, примчался Хеймдалль. Ему хватило мгновения, чтобы оценить ситуацию и понять, что случилось. Ещё мгновение спустя он уже поднимал меня на руки.

— Больно? — тихо спросил он.

— Лучше бы было больно, — скривилась я. — У меня нога без костей.

— А обычно язык, — хмыкнул Хеймдалль.

— Можете паковать чемоданы, профессор Локонс, — послышался голос Драко. — Вас уволят так быстро, как это вообще возможно.

— Откуда такая уверенность, мистер Малфой? — взволнованно спросил Локонс.

— В конце прошлого года Фрейя разругалась с директором Дамблдором, и как видите, в школе он больше не работает, — голос Драко стал насмешливым и совершенно непочтительным. — Думаете, вам позволят остаться после такого?

— Как ни странно, я согласна с мистером Малфоем, — донёсся строгий голос директора МакГонагалл. — Вы навредили студенту, Златопуст. Вы покинете Хогвартс, как только я найду вам замену…

В этот момент Хеймдалль нырнул в проход, ведущий со стадиона, и устремился к замку. Я думала, он отнесёт меня в лазарет, но вместо этого он прошёл в свои апартаменты, где уложил меня на диван, после чего достал клановую аптечку.

— Если ты думаешь, что перелом был мучителен, то тебя ждёт неприятный сюрприз, — мрачно заметил он.

— Ты про Костерост? — вздохнула я. — Учитывая объём удалённых костей, мне предстоит часов восемнадцать мучений. Может, в лазарет? А то мои стоны слушать — уши в трубочку свернутся.

— Прости, — Хеймдалль тяжело вздохнул. — Мне следовало быть порасторопнее и не дать этому дилетанту сотворить такое.

— Ну, друг мой, поздно пить Боржоми, когда почки отвалились, — я пожала плечами. — А у нас там случайно обезболивающего нет?

— Что-то должно быть… — протянул он. — Может, Листом Иггдрасиля?

— Он сращивает повреждённые ткани, но не восстанавливает такое количество удалённых, — вздохнула я. — Давай уже. Раньше начнём, раньше закончим. Так что? В лазарет отнесёшь?

— Нет, — он повернулся ко мне и покачал головой. — Здесь я хотя бы смогу лечь, а там придётся провести ночь, сидя на стуле.

— Вообще-то, это необязательно. Я могу страдать там, а ты нормально спать здесь.

— Да как будто, — фыркнул он. — Так. Обезболивающее и Костерост. На вкус и то, и то отвратительно, постарайся не выплюнуть.

Не солгал ни словом. На вкус действительно было отвратительно. Так что проглотить реально надо было себя заставить. Что было особенно трудно, учитывая, какие страдания Костерост обещал. Но нога всё-таки была мне нужнее.

1) Доломан — короткий мундир, ментик — меховая накидка.

Вернуться к тексту

2) 5,08 см

Вернуться к тексту

3) 50,8 см

Вернуться к тексту

4) 45,72 см

Вернуться к тексту

5) От лат. Femur — бедро, Emendo — исправлять

Вернуться к тексту