Лягушка Волшебная (джен)

Я едва закончила вкушать коричневатый суп-пюре с вялеными помидорами, когда к нам за стол пристроился доктор Хилер. Он сидел напротив меня и смотрел, как я ем, с лицом откармливающей внука бабушки. И только минут через десять, когда я добралась до чая с печеньем, он чуть шире улыбнулся в усы и заговорил.

— Мисс Нильфхейм, я знаю, что ваш клан строго оберегает свои секреты, — он чуть склонил голову набок. — Но всё же, может быть, вы поделитесь, как вам это удалось?

— Всё, что я сделала — запечатала часть сознания, — отозвалась я. — Маловероятно, что в обозримом будущем появятся пациенты с подобным недугом, однако я всё равно собиралась описать свою работу. Думаю, я вполне могу сделать для больницы копию. Проблема будет разве что в поиске специалиста.

— Вы прекрасно знаете, что у нас здесь превосходные целители, — ответил доктор Хилер таким тоном, как будто слегка пожурил меня.

— Безусловно, — я кивнула. — И вы знаете, что если я заболею, я обращусь именно к вам. Но тут не целитель нужен, а тот, кто владеет легилименцией. Вроде бы как у вас должен быть в штате — для работы с лицами, неспособными отвечать на вопросы целителя.

— Анамнез мы можем и диагностическими чарами собрать, — он вздохнул. — Но вообще-то да. Только найти такого специалиста не так-то просто. Тем более, что они либо не афишируют, либо нарасхват.

— Не могу их осуждать, — хмыкнула я.

— Что ж, я тоже, — кивнул доктор Хилер и повернулся к Северусу. — Мастер Снейп, я обратил внимание ещё в прошлый ваш визит — вы же прямо в лице поменялись.

— Что вы имеете в виду? — чуть нахмурился декан.

— У вас прежде почти всегда был слегка измождённый вид человека, который мало спит и плохо ест, — отозвался врач. — Вы всегда были до болезненного бледны и выглядели лет на сорок. А теперь как будто помолодели лет на десять, выспались и отъелись.

— О, это… — Северус обозначил улыбку. — Просто разрешилась моя главная головная боль, и я, чего скрывать, счастлив оставить карьеру преподавателя. Кроме того, мой новый начальник заставляет бегать по утрам.

— Неправда, — фыркнула я. — Я никого не заставляю. Не хотите — не бегайте.

— Вы знаете, на первых пробежках я так и думал — зачем мне это? Больше не побегу, — он посмотрел на меня как-то озадачивающе мягко. — Но потом заметил, что сил прибавилось, концентрироваться стало легче… Да и Хеймдалль дал почитать труды алхимиков, так что в некотором роде вы меня заставили.

— Хм… — протянул доктор Хилер. — Хотите сказать, утренние пробежки могут положительно сказаться на здоровье?

— Эм… — я озадаченно сжала переносицу. — Ну… Так считали Авиценна и Парацельс. У них есть целые огромные труды на эту тему. Если не перебарщивать, то это действительно полезно. И для тела, и для магии.

— Уж не хотите ли вы сказать, мисс Нильфхейм, что тоже бегаете по утрам? — сощурился Главный целитель.

— Разумеется, — я кивнула. — А как же? В Хогвартсе ведь нет никакой гимнастики, а в наших семейных традициях предостаточно того, что требует физических усилий.

— А вы могли бы назвать труды, в которых я мог почитать об этом? — заинтересовался доктор Хилер.

Я кивнула, и он протянул мне листок бумаги, извлечённый откуда-то из недр его мантии. Как и все целители, он носил светло-зелёную, в которой, оказывается, было множество карманов, где нашёлся не только лист бумаги, но и перо и чернила. Мерлин, насколько карандаш был бы удобнее! Расправив по столу лист, я принялась писать названия трудов по памяти. Однако выписав два, я засомневалась в себе, так что достала книжицу, и принялась строчить Хеймдаллю. С небольшим опозданием я подумала, что он, должно быть, или в Большом зале на обеде, или вообще уже на тренировке. Тем не менее, он совсем скоро ответил мне — оказалось, что одно название я записала точно, а во втором спутала слово. Звучит глупо, но там и название такое, что даже на обложку нормальной книги бы не поместилось. Потом он добавил ещё пару названий, и только после этого спросил, зачем мне. Я сначала переписала названия на листочек для доктора Хилера, потому что история переписки в книжице не сохранялась, а потом ответила, кто попросил список. В ответ мне снова пришёл весёлый смайлик.

— А что это у вас? — заинтересовался доктор Хилер, обратив внимание на книжицу.

— Это книжка с Протеевыми чарами, — я пожала плечами. — Оказалась довольно удобной на больших расстояниях — куда быстрее, чем ждать сову.

— Хм… Интересно… — протянул он. — Нам и в голову не приходило, что можно организовать такую связь.

— Нам до недавнего времени тоже, — я пожала плечами. — Но обстоятельства изменились.

— Нам бы в больнице не помешала такая быстрая связь, — доктор Хилер посмотрел на книжицу, сощурившись. — Я думаю, мы с коллегами могли бы попробовать сделать нечто подобное. Но… Может, мы могли бы заказать у вас?

— Напишите Хеймдаллю, что именно вы хотите, он вам обозначит сроки и стоимость, — мне прямо представились галеоны в его глазах.

— Хорошо, — он кивнул. — Не буду вас больше задерживать — вам действительно стоит отдохнуть.

Доктор Хилер поднялся и попрощался с нами. Нельзя сказать, чтобы больница святого Мунго была загружена сверх меры в любое время года, однако у целителей здесь всегда хватало работы. Так что мы не могли отнимать у него много времени. Я ещё растягивала чай, хотя больше ничего на столе уже не было. Я и не заметила, что Северус тоже пообедал — он, как доктор Хилер, умилённо на меня не таращился. Мы молчали. Потому что говорить особенно было не о чем, да и кафетерий был не совсем пустым. Чай, наконец, закончился, и на дне остались чаинки. Вроде как можно было с их помощью заглянуть в будущее, но я не знала толкований, так что мне они показались просто мусором. Однако я встряхнула чашку, чтобы никто более обученный в вопросе туда не заглянул.

— Фрейя, вы не хотите прогуляться? — спросил Северус. — Всё же мы в Лондоне.

Я повернулась к окну. Погода была самая что ни на есть «чудесная» — снова похолодало, и на улице было сыро и промозгло. Серые тучи клочковатыми комьями низко ползли над землёй. И, вдобавок, мокрый снег как раз начался, когда я решила посмотреть в окно. Его маленькие комки шлёпались на стекло и, подтаивая, сползали вниз. Меня перекосило.

— Я, знаете ли, люблю гулять по хорошей погоде, — призналась я. — Давайте вернёмся в школу. Хотя директор и отпустил нас на все выходные, не думаю, что стоит злоупотреблять.

— Пожалуй, вы правы, — он кивнул и поднялся. — И до конца учебного года я остаюсь деканом целого факультета. Моё продолжительное отсутствие может обернуться определёнными проблемами.

Мы спустились на первый этаж, чтобы воспользоваться камином. Лестница здесь была каменной и довольно стоптанной, но не скользкой. На стене вдоль ступеней располагались довольно яркие бра — в стеклянных закупоренных плафонах горел магический огонь. На плафонах, как и на первом этаже, были изображения целебных растений, но разглядеть их было сложно из-за света. По пути нам никто не попался — ни врач, ни больной. В холле внизу тоже было пусто, если не считать молодой ведьмы за стойкой. В камин мы вошли вдвоём, и Северус одной рукой взял порох, а другой вцепился в моё плечо. Хватка у него была крепкой, но при парном пользовании камина иначе было нельзя. Перемещение закончилось в кромешной тьме. Рука с моего плеча исчезла, и через пару мгновений зажёгся свет. Мы оказались не в кабинете Северуса, а в его гостиной. Зимой в подземелье всегда было темно. Чёрное озеро и так не особо пропускало свет, а когда покрывалось льдом, так и вовсе. Так что Слизерин зимой был прямо царством темени. Как тут не обозлиться на товарищей, которые с комфортом обитают в башнях, где светло и сухо?..

Северус перешагнул каминную решётку и подал мне руку, чтобы и я выбралась в комнату. С моего прошлого визита гостиная не изменилась. Ну, в ней теперь было прибрано и никаких пустых бутылок на полу не валялось. Впрочем, одно изменение я всё же обнаружила — в комнате было как будто хорошо проветрено. Не до того, чтобы прямо холодно, а до приятной такой свежести. Я не планировала задерживаться, так что направилась к выходу. Шла я не особенно быстро — сил мне всё же пришлось потратить довольно много, однако я собиралась добраться до своей спальни в общежитии и там если не поспать, то хотя бы поваляться.

— Фрейя, вы могли бы поговорить со мной? — обратился Северус, и я обернулась.

— Эм… Странный выбор собеседника, — отозвалась я и развернулась полностью. — Конечно, я могу. Но мне казалось, у вас с Хеймдаллем сложились куда более дружеские отношения.

— В том-то и дело, — он вздохнул и указал мне жестом располагаться на диване, что я и сделала. Сам он устроился в большом кресле. — Полагаю, я должен объясниться, а это…

— Не должны, — Северус сделал достаточную паузу, чтобы я не перебила его. — Если вы хотите — вы можете. Но вы точно не должны. Это слово мне вообще не нравится. Рискну предположить, что это такая тема, которая, как вам кажется, может изменить мнение Хеймдалля о вас и испортить ваши взаимоотношения. Так?

— Да… — он снова глубоко вздохнул. — Он неоднократно говорил мне, что выслушает меня и что говорить надо, но я не мог… Понимаете, у меня очень давно нет друзей, и я действительно боюсь, что моё прошлое способно разрушить настоящее. Тем более, после того, как он говорил о взглядах вашего отца.

— Северус, мы же с Хеймдаллем не идиоты, — я скривилась. — Подробности нам не известны, но метка достаточно ясно дала понять, что вы были Пожирателем Смерти. И это ничего не меняет. У Хеймдалля проблемы с моим отцом, а не с Волдемортом. Там всё… Ну, в свете новых фактов проще, конечно, но всё равно сложно и криво.

— И всё же…

— Я не настаиваю на том, чтобы вы говорили именно с ним, — я улыбнулась, скинула ботинки и подобрала ноги, готовясь к долгому разговору. — Если вы сейчас хотите и готовы поговорить со мной — разумеется, я вас выслушаю. Когда будете готовы говорить с ним — тогда и поговорите. Никто вас не принуждает.

— Спасибо, — он обозначил улыбку уголками губ, после чего на его лицо наползло крайне мрачное выражение. — Я… Я родился в маленьком индустриальном городке. Моя мать была из рода Принцев, если вам это что-то говорит, но она сбежала и вышла замуж за отца. Он был маглом. Мы были бедными, даже нищими, — он тяжело вздохнул. — Отец знал, что мама ведьма, и он постоянно срывался на ней. Когда он был дома, я всегда уходил — тогда он злился меньше. Я был уверен, что он так возненавидел маму из-за меня, хотя она и говорила, что это не моя вина…

— И была права — не ваша, — тихо заметила я. — Только зачем вы мне это рассказываете?

— Я хочу, чтобы вы поняли, почему я… хм… повёлся на слова Волдеморта, — Северус нахмурился, переплёл пальцы и уставился на них. — Ещё до школы я познакомился с маглорождённой волшебницей — Лили Эванс. Она была одарённой и даже могла контролировать магию до того, как у неё появилась первая палочка, без учителя. И она была моим первым и единственным другом, но я сам разрушил отношения с ней. Меня сторонились на Слизерине — я был нищим полукровкой — и, как вы можете понять, недолюбливали студенты других факультетов, потому что я был со Слизерина. Однако Люциус заметил мой талант к зельям и рассказал своему отцу, а тот рассказал обо мне Волдеморту. Я был юн и талантлив. Я считал, что достоин лучшего, чем вечно ругавшиеся из-за каждого кната родители в полуразвалившейся лачуге. И из-за отца я был согласен с тем, что маглы — зло.

— Трудно поспорить, — я кивнула.

— Но я не сразу проникся. Тем более, что моя подруга была маглорождённой, — продолжил Северус. — Но потом произошёл тот случай. Я… Ох… То, что произошло… Я был предан и унижен, и я оскорбил её. Наша дружба, наши отношения были окончательно разрушены этим… — он зло поджал губы и глубоко вздохнул, пытаясь унять гнев.

— Этим событием или, полагаю, что точнее — этим гриффиндорцем? — сощурилась я.

— Как вы поняли, что он был гриффиндорцем? — он изогнул бровь, успокаиваясь.

— Вспомнила вашу реакцию на то дурное нападение на меня, — я склонила голову набок. — Мне тогда показалось, что ваш гнев — это что-то личное. Когда я строила вам дополнительную ментальную защиту, я использовала воспоминание о первой встрече с рыжеволосой девочкой. Это была Лили Эванс?

— Да, я… — он опустил голову. — Я любил её. И она погибла из-за меня. Дело в том, что я слышал Пророчество. Помните, я говорил о пророчестве про ребёнка, который должен был одолеть Волдеморта?

— Да, — я кивнула.

— Это я услышал его и рассказал о нём Волдеморту, — он опустил голову ещё ниже. — Тогда он решил убить родителей Гарри Поттера — Джеймса Поттера и Лили Поттер. Я умолял его сохранить ей жизнь, но… Тогда я пришёл к Дамблдору, просил защитить их, спрятать. И в обмен я отдал ему свою жизнь и умения в борьбе с Волдемортом.

— Теперь многое встаёт на свои места, — я сжала переносицу. — А вы, выходит, честнее Дамблдора — он-то свою часть этой сделки провалил.

— Это моя вина, понимаете? — Северус поднял на меня глаза. — Это из-за меня были убиты Поттеры. И из-за меня Долгопупсов пытали до потери рассудка.

— Это не так, — я глубоко вздохнула. — Вы не были виноваты в том, что ваш отец был неудачником с комплексом неполноценности, который вымещал это на вашей матери. Это он таким был. И в том, что Волдеморт решил кого-то убить, тоже виноваты не вы. Он поверил в пророчество, которое, к тому же, как мы теперь знаем, не сбылось. И я даже не исключаю, что это пророчество должно было запустить само себя — пытаясь уйти от судьбы, мы именно там её и находим⁽¹⁾. Ну, в данном случае, предречённое будущее. Вы хоть представляете, сколько пророчеств не сбывается только потому, что их никто не слышал?

— О Мерлин… — практически простонал Северус, снова опуская голову. — Если бы я тогда держал язык за зубами…

— Если бы да кабы, то в носу б росли б грибы, — поморщилась я. — На губе б варилися, да сами в рот катилися.

Я выкорчевала себя с дивана и подошла к нему. Его рассказ был жутким. Не, ну мне, как Мери, досталась ещё та биография, но у меня были деньги, а с ними можно решить кучи и кучи проблем. Северус же такой роскошью не обладал. Это был очень одинокий, уставший человек с глубокой раной вины и утраты. И всё, что я могла ему в данный момент предложить — объятия. Аптечку я с собой в больницу брать не стала, так что у меня не было ни таблеток от головной боли, ни успокоительного. Я присела на подлокотник его кресла и приобняла за плечи, а потом склонилась к самому уху:

— Ты ни в чём не виноват, — тихо изрекла я максимально убедительным тоном. — Ни в чём.

У меня возникло ощущение лёгкого дежавю — как будто я уже когда-то говорила кому-то, что он ни в чём не повинен. А, ну да…

К моему удивлению, Северус не дёрнулся ни от прикосновения, ни от обращения на ты. Хотя на звук оно и не изменилось, моя интонация определённо перестала быть формальной. Вместо того, чтобы напрячься, он как будто слегка расслабился, очень глубоко вдохнул и выдохнул. Я слегка потёрла его плечи, а потом поднялась и вернулась на диван. Физический контакт — дело такое, с ним надо осторожно. Усевшись, я нахмурилась.

— Можно ли обвинить мастера волшебных палочек в том, что изготовленной им палочкой кого-то убили? — задумчиво спросила я.

— Конечно, нет, — покачал головой Северус. — Но это другое.

— Хм… А можно ли обвинить барда Бидля в смертях всех подтверждённых или предполагаемых владельцев Бузинной палочки? — я изогнула бровь.

— Нет, — он нахмурился. — Он просто рассказал историю.

— Что, в таком случае, сделал ты? — я сложила руки на груди. — Показал на Поттеров пальцем и сказал, что их надо убить?

— Нет… — Северус глубоко вздохнул. — В пророчестве говорилось, что грядёт тот, кому хватит могущества победить Тёмного Лорда, рождённый на исходе седьмого месяца теми, кто трижды бросал ему вызов. Волдеморт решил, что это могут быть либо Поттеры, либо Долгопупсы.

— Очень много вопросов — очень мало ответов, — я снова нахмурилась. — Почему ты услышал пророчество, которое тебя не касалось? Почему Дамблдор не пришёл самостоятельно к тем же выводам, что и Волдеморт, и ничего не сделал? Или пришёл — и ничего не сделал? Откуда Волдеморт знал о беременностях и сроках родоразрешения? Ты правда думаешь, что сыграл в этом спектакле ключевую роль?

— Я…

— Плохая новость — Волдеморт всё равно убил бы всех, кто ему сопротивлялся, — я сжала переносицу. — Я имела неудовольствие заглянуть в его остаточное сознание в дневнике, и милосердие определённо не входило в список его черт. Скорее уж тиран-маньяк. Серийный. Ему нужен был только повод.

— Но я ему его дал, — Северус поджал губы.

— Да как ты не поймёшь? Он бы всё равно убил их — сказал бы ты ему о пророчестве или нет! — возмутилась я. — И вполне мог бы убить и тебя, если бы узнал, что ты промолчал. Как бы объяснить-то?.. Если пророчество верно само по себе, то это случилось бы вне зависимости от каких-либо внешних факторов. А если пророчество запускало само себя и было одним из шагов чьей-то сложной многоходовки, то не скажи ты о нём, нашёлся бы другой повод. А ты просто попал в жернова.

— До этого времени мне было сложно понять слова Хеймдалля о том, что одиннадцать лет тебе только на вид, — он устало откинулся на спинку кресла. — Теперь я понял. Спасибо.

— В любое время, кроме сна, — я поднялась. — Я пойду. Тебе, я так понимаю, есть что обдумать. А мне надо поспать.

Северус кивнул и поднялся, чтобы выпроводить меня из кабинета. В принципе, это не требовалось — дорогу я бы и сама нашла, но он проводил меня аж до факультетской гостиной. Там никого не было, что было логично — мало кому хотелось проводить и без того не очень-то длинный и светлый день впотьмах. Девчонок в комнате тоже не было — либо болтались на стадионе, ведь студентов своего факультета команда не просила уйти с тренировки, либо сидели в библиотеке или Большом зале. Или где-то ещё. В комнате было душно, что нисколько не удивляло при отсутствии окон. Мне пришлось потыкать артефакт, чтобы поменять настройки. Не знаю, где кубик набрал свежего воздуха, но через пару минут дышать стало легче, и я, обняв подушку, нырнула в забытьё.

Мне снился какой-то безумный кошмар, в котором смешались воспоминания и миры Долгопупсов с моими собственными фобиями. Толпы мелких чёрных пауков гоняли меня среди приторно-радужного поля зубастых цветов, которые плевались заклинаниями. Я понимала, что сплю, но никак не могла повлиять на происходящее — только бегать, как ошпаренная.

— …Фрейя! Просыпайся, Фрейя! — голос Девоны сопровождался интенсивной тряской за плечо.

— А? — я продрала глаза. — Что?

— Вставай! Идём скорее! — она потянула меня за руку, и я невольно села, а затем сползла с кровати.

— Куда? — сонно поинтересовалась я, совершенно не желая никуда идти.

— Там Люциан Боул подрался с Джеффом Валорнайтом! — Девона продолжала меня тянуть, а я — просыпаться. — Прямо перед входом в Большой зал!

— А я при чём? — вяло поинтересовалась я, не особо, впрочем, сопротивляясь.

— Так они из-за тебя подрались, — она повернулась ко мне и ухмыльнулась.

— Чего? — резко и окончательно проснулась я.

1) Цитата мастера Угвея из м/ф «Кунг-фу панда»

Вернуться к тексту