Лягушка Волшебная (джен)

В шесть утра в Хогвартсе очень тихо. Просто потому, что нормальные волшебники в это время ещё давят ухо, а домовики если уже и начинали шуметь, то только на кухне и очень тихо. Встать оказалось на удивление легко, так что я тихонько выбралась из своей кровати и оделась. Моя первая мысль касалась необходимости приобретения банального байкового спортивного костюма и кроссовок, но в данный момент у меня их не было. Зато был брючный костюм из плотного сукна на пуговицах, который определённо предназначался для утренних пробежек. К нему шли сапоги из мягкой кожи, как будто приехавшие из семнадцатого века, кожаная куртка — как ни крути, а в шесть утра на улице в сентябре очень даже свежо — и пояс. Крепление для палочки располагалось под рукавом, на поясе же висел мешочек для всякого разного, кольцо для посоха и петля под ножны. Ну, так это выглядело — на самом деле всё это было с заклятием незримого расширения, так что и посох, и меч были у меня с собой. Убедившись, что всё взяла, я тихо вышла из комнаты, пересекла гостиную и выбралась в коридор подземелья. Благодаря сапогам мои шаги были практически бесшумными, так что я даже не побеспокоила спящих на картинах людей.

Франкенштейн ждал меня у выхода из подземелий. На нём был точно такой же костюм, как и на мне, только, разумеется, большего размера. И набор предметов при себе у него был точно такой же. Это не означало, что мы обязательно устроим спарринг где-нибудь посередине пробежки, но и исключать такой вариант было нельзя. Мы вышли из замка и направились к стадиону. Там было ровное место, да и так мы не оказывались прямо у входа или на самом просматриваемом месте. Не то чтобы для нас имело значение, будет кто-то пялиться или нет, но лучше, чтобы не пялились, конечно. Размявшись, мы в лёгком темпе обежали стадион трижды, а затем проделали ещё ряд физических упражнений. Заканчивалась утренняя разминка традиционной планкой.

— Полторы минуты простоим? — спросил Хеймдалль, когда мы только встали.

— Угу, — кивнула я. — А часы у нас есть?

— А мы на глаз, — хмыкнул он.

Ну, на глаз так на глаз. Я бы пожала плечами, вот только положение не очень это позволяло. Я рассматривала влажную траву перед носом и думала о том, что в этот прекрасный день — пятницу — у нас сдвоенное зельеварение и потом травология. То есть весь день с Когтевраном. Ну, я лично ничего против них не имела. Просто иногда казалось, что некоторые студенты сине-бронзового факультета слегка не от мира сего. Впрочем, лично ко мне это имело слишком мало отношения, чтобы я прям беспокоилась об этом.

Сегодня обошлось без спарринга, так что после планки мы с Хеймдаллем направились обратно в замок. Было уже начало восьмого, так что в замке практически все встали. Однако всё равно было ещё слишком рано, чтобы кто-то обратил на нас внимание. Разве что девочки в комнате заметили моё отсутствие. Я прошмыгнула через пустую гостиную в комнату, где уже происходил форменный утренний бардак — девчонки одевались и собирались. Я взяла свою форму и просочилась в душ. Я не использовала никаких заклинаний, но они были так заняты собой, что не заметили, ни как я пришла, ни как пробралась в ванную. Утренняя тренировка хорошо взбодрила меня, так что в отличие от них я не двигалась, как сонная тефтелька. В ванной комнате была широкая раковина, чтобы четыре-пять человек легко могли умываться одновременно, две душевые кабинки — не такие, как современные кабины в стекле с массой режимов, а просто отгороженный квадрат с лейкой сверху — банкетка и ростовое зеркало. Всё было отделано серо-чёрной кафельной плиткой, банкетка была в зелёной — и это, вероятно, её натуральный цвет — коже, рамы зеркал были из потемневшего серебра. Мрачненько так, но симпатично. Вообще, до этого момента я не сильно обращала внимания на свою наружность. К тому, что я стала значительно ниже, я привыкла быстро, а остальное меня как-то не волновало. Теперь же я раздевалась перед зеркалом. Ну, не то чтобы прямо преднамеренно, а просто так сложилось. И к своему удивлению я обнаружила, что тело у меня было совершенно детское — то есть вот прям даже ни намёка на формы фансервиса или что-то вроде того. Зато у меня были мышцы. Не такого вида, какой формируется при тренировках «для красоты», а такого, какой бывает при направленных нагрузках. Как же хорошо, что мантия это скрывает… На завтрак в итоге мы пошли все вместе где-то в десять минут девятого. И вот уже там, в Большом зале, когда мы уселись за стол и принялись за трапезу, Девона решила узнать, где это меня носило с утра пораньше.

— Эм… — замялась я. — Ну… Я просто рано проснулась.

— Да ну, — скривилась она. — Здесь и так довольно ранний подъём.

— Я привыкла дома в шесть вставать, — я пожала плечами. — И привыкла выходить на пробежку. Так что…

— Пробежку? — вклинилась Абигейл. — Это что?

— Это когда ты быстро перебираешь ногами, — отозвалась я.

— А зачем? — присоединилась к допросу Геката.

— Как бы объяснить-то… — я растерялась. — Ну, знаете, «Mens sana in corpore sano»⁽¹⁾.

— А разве нельзя поддерживать красивую фигуру с помощью зелий? — спросила Абигейл. — Моя мама пьёт кое-какие специальные.

— Ну, во-первых, это дорого, — поморщилась я. — Бегать по утрам дешевле. А она сама их варит?

— Нет, конечно, — замахала руками одноклассница. — Они очень сложные. Она даже состава точного не знает.

— То есть, она не знает, что пьёт? — я изогнула бровь. — Прям вообще не представляет?

— Ну, это зелье «Ванадис»⁽²⁾ от «Зелий и эликсиров Нильфхейм», — пожала плечами Абигейл. — Все знают, что оно безопасно.

— А, ну да, — протянула я. Спорить на тему товаров моей же собственной конторы я не собиралась.

— Так ты можешь это зелье сколько угодно пить, — нахмурилась она. — Зачем себя мучить?

— Я не мучаю, — поморщилась я. — Просто… Есть труды нескольких известных алхимиков, включая Парацельса, Авиценну и Фламеля, в которых описаны некоторые взаимосвязи духовного и телесного, и как следствие магического умения. Так что я за пробежки.

— А с тобой можно? — внезапно спросила Девона.

— Э… А… — ну я как бы не могла запретить ей бегать по утрам. Более того, я была обеими руками за, чтобы она проделывала это. — Не вижу проблем, — наконец выдавила я.

Абигейл и Геката энтузиазма определённо не разделяли. Ну, принуждать их я не собиралась — мне-то это зачем. Вот начнёт Хеймдалль занятия поинтереснее, так на пробежку утром вся школа начнёт ходить, во главе с преподавателями. Но до этого времени ещё надо, как говорится, дожить. С другой стороны, мне же было бы лучше, если бы они полагались на «Ванадис», потому что готовить это зелье было на самом деле не так чтобы прямо очень сложно — ингредиенты добывать было сложнее — а стоило оно, как крыло от дракона. Мы закончили завтрак молча, отчасти потому, что пришли мальчишки, и говорить при них о пробежках и поддержании красоты зельями было немного не комильфо, отчасти из-за расшумевшегося стола Гриффиндора.

Кабинет зельеварения находился в подземельях. И я, откровенно говоря, не очень понимала, с какого перепуга. На самом деле, замок был огромным, и аудиторий, в которых не было никогошеньки, было дополна. Наверняка были и те, которые вполне подошли бы под лаборатории. Наверняка были аудитории и больше этой. Нет, понятно, что некоторые ингредиенты требовали определённых условий хранения, но даже их можно было создать в более комфортном учебном классе. Но что я понимаю… Профессор Снейп пришёл через пару минут после нас и впустил в кабинет, где мы расползлись за парты. Здесь было несколько темновато и пахло восковыми свечами. Столы были тёмными, оборудованными под магический огонь и треноги под котлы. На столешницах определённо были следы неудавшихся зелий, и я определённо прекрасно понимала, что некоторые из них не отмыть никакой магией. Сколько ни бейся.

— На моих уроках не будет взмахов волшебной палочкой, — несколько вкрадчиво произнёс профессор. Класс мгновенно притих. — Вместо этого я научу вас, по крайней мере, тех из вас, у кого есть хоть толика таланта, как творить зелья. Мисс Нильфхейм!

— Да, сэр? — я вздрогнула и поднялась.

— Все, на чьих уроках вы уже побывали, отметили ваш невероятный талант, — он изогнул бровь. — Можете ли вы ответить мне, где вы будете искать безоар?

— Безоаровый камень, или безоар, это камень, который добывают из желудка козы, — начала я, глядя ему в лицо. — Швейцарский зельевар Хубер шестнадцатого века, известный разработкой целого ряда противоядий, основанных на безоарах, утверждал, что лучшими среди них были те, которые он извлекал из желудков горных коз. А известный немецкий зельевар Мозарт в своих работах лучшими называл безоары из чёрных коз. Однако современная наука не подтверждает ни того, ни другого высказывания. Вместе с тем, хотя безоары являются универсальным противоядием, в данное время существуют составы, не запрещённые законом об отравляющих зельях, против которых он бессилен. Впрочем, в некоторые яды достаточно добавить две-три крупинки безоара, чтобы сделать его устойчивым ко всем видам противоядий, за исключением специализированного для конкретного яда.

— Вот как, — лицо у него на мгновение сделалось такое, как будто я ему даже что-то новое рассказала. — Раз уж вы заговорили о ядах, может быть, вы назовёте нам самые опасные?

— Самым опасным ядом натурального происхождения считают яд василиска, но в наши дни он настолько редок, что никто в здравом уме не стал бы использовать его как яд, — отозвалась я, продолжая на него таращиться. — Если не считать его, тогда самым опасным ядом будет яд акромантула, однако он опасен только при контакте с кровью, но в таком случае смерть наступает примерно в девяти случаях из десяти, если быстро не оказать помощь, и в четырёх из десяти, если оказать её удастся. Из ядов, разрешённых законом об отравляющих веществах, самым опасным являются по классификации министерства Амортенция и Цефалалгия⁽³⁾, которые технически не могут считаться смертельными ядами, однако к исходу могут приводить совершенно разному. Что же касается запрещённых ядов…

— О них мы определённо не будем говорить на моих занятиях, — прервал меня профессор. — Садитесь, мисс Нильфхейм. Двадцать очков. Итак, сегодня вы приготовите зелье для излечения фурункулов. Страница семь в учебнике. Можете приступать. Вам как раз должно хватить времени до конца второго урока.

Началась возня. Студенты вставали со своих мест, чтобы разобраться с горелками и котлами и выбрать ингредиенты. Я могла приготовить это зелье с закрытыми глазами, потому что оно было самым простейшим из вообще всех существующих зелий. Так что Хеймдалль натренировал меня на нём. На самом деле, чтобы приготовить его, нужно было просто не отвлекаться. Оно не было особенно капризным, и вполне терпело небольшое нарушение пропорций. Оно не терпело ошибок на последней стадии, но этот вопрос касался уже непосредственно ингредиента — иглы дикобраза устраивали на огне Мерлин знает что как в простых зельях, так и в сложных.

Для уроков зельеварения полагалось приобрести и использовать оловянный котёл стандартного размера номер два. Такой котёл имел объём в один галлон⁽⁴⁾. Такие котлы использовались магами уже очень долгое время, и расчёт ингредиентов в учебниках был именно для него. А вот я не видела никакого смысла варить в таких количествах тренировочные зелья, из которых четыре унции⁽⁵⁾ шли на проверку учителю, а остальное просто выливалось. Совершенно бесполезная трата ингредиентов. Так что у меня был котёл объёмом в кварту⁽⁶⁾. Я установила его на треногу и направилась к столу, где лежали зубы змеи — интересно, кстати, какой — рогатые слизни и иглы дикобраза. Поскольку мой котёл был меньше стандартного в четыре раза, мне хватило бы порошка из двух зубов вместо шести, и ещё бы осталось, одного слизня и половины иглы. Взяв всё это, я вернулась к своему месту, где обнаружился профессор Снейп. Его лицо казалось не очень довольным.

— Мне кажется, в списке предметов к школе был чётко обозначен котёл стандартного размера номер два, — произнёс он. — Как вы намерены готовить зелье в совсем другом объёме?

— Я просто пересчитала пропорции, — я пожала плечами. — Я заменю котёл, если вас не устроит моё зелье, сэр.

Он чуть сощурился и практически навис надо мной. Я не могла понять, то ли моя персона раздражала его, то ли ему просто было любопытно, что я буду делать. Как будто при изготовлении этого зелья можно было делать что-то оригинальное. Я старалась не обращать внимания на сверлящий мой затылок взгляд, пока толкла зубы — и мне действительно было очень интересно, какой именно змеи. Потому что, как бы странно это не показалось моим одноклассникам, эти самые зубы имели несколько разные свойства. Ну, для зелья от фурункулов это не имело какого-то принципиального значения, но вообще-то клыки очковой кобры это вам совсем не то же самое, что клыки чёрной мамбы. Но кому это интересно…

Исходя из размера моего котла и толщины его стенок, я настаивала зелье двадцать семь минут, тогда как остальным нужно было несколько больше времени. Стандартно они должны были ждать примерно сорок минут. Как определить, что зелье настоялось достаточно? Да тоже не сложно, на самом деле — со дна должен был подняться большой пузырь. Такой себе вполне безопасный медленный пузырь. Заметив его, я опустила в котёл рогатого слизня, осторожно сняла котёл с огня и опустила туда половину иглы дикобраза. Помешивания, к счастью, от размера котла никак не зависели, так что я сделала пять кругов своим мини-половником и взмахнула палочкой над котлом, завершая работу. Зелье приобрело характерный красный цвет, и я достала небольшой флакон, чтобы перелить туда пробу для профессора. Он всё так же стоял у меня над душой. Закупорив флакон, я повернулась к нему.

— Поставить на ваш стол, сэр? — спросила я, невинно хлопая ресницами.

Профессор Снейп взял флакон у меня из рук и поднял его так, чтобы посмотреть на просвет. Затем он открыл флакон и поднёс его к носу. А должна заметить, что запах у этого зелья был неприятный. Очень характерный и очень неприятный. Ни с чем не спутаешь. Зато от прыщей оно помогало лучше любого Клерасила. Или что там маглы используют? Пока он рассматривал моё зелье, я услышала шипение. Тихое такое, как если бы сдували меха. Я повернула голову и увидела как кто-то с Когтеврана бросил иглу дикобраза в котёл, который продолжал стоять на огне. Я сама не поняла, как моя палочка оказалась у меня в руке.

— Бобль⁽⁷⁾! — я взмахнула палочкой, и котёл накрыло полупрозрачным пузырём.

Зелье выплеснулось на его стенки и медленно стекло на стол, впитываясь в столешницу. Ну, ей теперь гарантирована невероятная гладкость, а я запоздало подумала, что опять проявила лишнюю — и это не фигура речи — инициативу. Профессор Снейп чуть сощурился, посмотрев на меня, а затем направился к ошибшемуся студенту, сунув флакон с моим зельем куда-то в карман мантии. Я принялась убираться на своём столе, внутренне отчитывая себя.

Когда до конца урока оставалось ещё примерно минут десять, все начали сдавать флаконы. Профессор выставлял очки за каждое зелье. И честно говоря, оценки его не вдохновляли. Он был строг, хотя я бы не сказала, что несправедлив. В среднем он давал три очка из пяти, мало кому удалось впечатлить его на четыре. Со студента, который бросил иглу, не сняв котёл с огня, он вообще снял пять очков. Когда уже все работы были сданы, и на столе профессора ровным рядком стояли флаконы с пробами, он достал мой и поставил его перед остальными.

— Здесь у меня эталонное зелье, — сообщил он. — Именно так оно должно выглядеть и пахнуть. Пять очков приготовившей его мисс Нильфхейм. И ещё пять за своевременную реакцию. Все могут быть свободны.

Что я там говорила про «не отсвечивать»? Это вообще возможно? Я попыталась обозначить радость на лице, засунула учебник в сумку и собралась было уже уходить следом за остальными, когда профессор заговорил снова.

— Мисс Нильфхейм, задержитесь немного, — я замерла и несколько затравленно обернулась. Отчасти потому, что практически не могла читать его мысли, отчасти — до теплиц было далеко, и мне, возможно, предстояло бежать. — Мне нужно задать вам пару вопросов.

— Да, сэр? — я подошла к его столу.

— Что за заклинание вы использовали? — он сощурился. — Не уверен, что слышал его когда-либо прежде.

— Это заклинание пузыря, — призналась я. — Его придумал один мой предок, чтобы накрывать котёл при неудачных экспериментах. Оно довольно узко специальное, но в Дании его знают. Зельевары, по крайней мере. Я так думаю.

— Вы не могли бы показать мне его ещё раз? — мне показалось, что его лицо при этом сделалось заинтересованным.

— Профессор Ольстин показал бы лучше, — я опустила голову.

— Вот как, — произнёс он, и я подняла глаза. — Приходите после обеда в гостиную факультета. Я представлю вас капитану команды по квиддичу. Постарайтесь пока не распространяться о своём участии в команде.

— Конечно, сэр, — кивнула я.

— Можете быть свободны, — профессор кивнул мне на дверь.

Я поблагодарила его и пулей метнулась в коридор. В школьных правилах было что-то о том, что нельзя бегать по коридорам. Но как же мне было не бежать, если иначе я бы опоздала? Я промчалась до выхода из подземелий, где смогла нагнать одноклассников. Они смотрели на меня с интересом. Причём, раз уж следующие занятия были у нас тоже с Когтевраном, то и они оказались примерно там же. И тоже смотрели на меня с некоторым интересом. С закрытием головы от чужих мыслей я справлялась лучше с каждым днём, но всё равно недостаточно хорошо, чтобы вообще ничего не проскакивало. Так что мои одноклассники со Слизерина в основном задавались вопросом, откуда и что мне известно о запрещённых ядах, а студенты Когтеврана больше были заинтересованы моими познаниями в целом. Однако спрашивать об этом никто не хотел.

— Зачем тебя задержал декан? — тихо спросила Девона, чуть придержав за рукав мантии.

— Хотел спросить про то заклинание, которое я использовала, — отозвалась я.

— Оно было ему неизвестно? — удивилась она.

— Это заклинание, которое разработано и используется моей семьёй, мы его не особо куда-то выносили, — я пожала плечами.

С нами поравнялся когтевранец. Это был светловолосый довольно опрятный мальчик с синими глазами, носивший очки. Он был выше меня сантиметра на три-четыре. Его звали Роберт Руни.

— Спасибо, — тихо сказал он. — Мне сказали, что если бы это зелье выплеснулось на меня, я бы покрылся ужасными красными волдырями, которые трудно вывести.

— Не так уж и трудно, — улыбнулась я. — Уверена, что мадам Помфри справилась бы с этим. В конце концов, ты наверняка был бы не первым, с кем подобное случилось.

— И всё равно, — улыбнулся он. — Я раньше думал, что в Слизерине все думают только о себе. Но ты помогла мне. Хотя очки с меня сняли, но я хотя бы не попал под зелье и могу пойти на следующий урок.

— Странная у вас тут мания — всех под одну гребёнку чесать, — хмыкнула я. — Мой учитель всегда говорил мне: если ты можешь сделать так, чтобы кто-то избежал травмы — сделай. Что я, собственно, и сделала.

Урок травологии обошёлся без каких-либо эксцессов — профессор Стебль начала занятие с того, что мы неоднократно повторили заклинание «Инсендио». Зачем? Потому что на этом уроке она показала нам ядовитую тентакулу, которая имела дурную привычку хватать студентов за мантии. Если такое происходило, следовало громко кричать. Ну, и отбиваться, если имелись для этого силы и возможности. Вообще, яд этого растения не такой уж и опасный, однако способен вызывать довольно неприятные последствия. Длительный косплей черники, например. Но тут мне удалось не отсвечивать. Отчасти потому, что профессор Стебль не задавала вопросов аудитории, так что вполне можно было отсидеться.

В Большой зал обедать мы пришли, когда он уже был практически заполнен. Профессора уже сидели на своих местах, и мы просто шли не торопясь, поскольку сегодня было довольно тепло и солнечно. Место за столом нашего факультета осталось уже только в самом конце — или начале, что там дальше от дверей? — зала, под самым носом у преподавателей. Мы расселись и принялись за еду.

— Удивительное дело, Северус, — услышала я негромкий голос профессора МакГонагалл. — Вы поставили сегодня одному ученику тридцать очков за урок. На ваших занятиях это, я уверена, абсолютный рекорд.

— Вам известно, что я никогда не ставлю незаслуженных оценок, — отозвался профессор Снейп. — Даже студентам со своего факультета.

— «Это о тебе говорят?» — очень громко подумал Хеймдалль.

— «Угу», — мне хотелось провалиться сквозь землю.

— И что же такого показал вам студент, чтобы заработать столь высокую оценку? — спросила профессор МакГонагалл. Я старалась не смотреть на преподавательский стол, чтобы на меня не обратили внимания.

— Высокий уровень знания и таланта к моему предмету, — отрезал профессор Снейп. — Прошу меня извинить. Профессор Эдельштейн, у меня к вам несколько вопросов. Вы не составите мне компанию?

Я покосилась на Хеймдалля. Очевидно, только за тем, чтобы увидеть, как они вышли из зала через боковую дверь. И я бы вполне успешно прикидывалась призраком, если бы каким-то загадочным образом студенты Слизерина не догадались, о ком говорила МакГонагалл. Нет, воспитание и достоинство не позволило им броситься на меня с восторженными криками, но если бы мыслями можно было снести — меня бы снесло. А так только сильнее захотелось провалиться сквозь землю.

После обеда в гостиной факультета меня ждали. Не то чтобы я опоздала, просто профессор не говорил конкретного времени, так что когда я туда пришла — как ни странно, одна — он уже был там. Вместе с профессором около камина стоял высокий парень с жёсткими чёрными волосами. Когда он повернулся в мою сторону, я смогла рассмотреть серые глаза, довольно бесстрастные, и большие зубы. Его передние резцы как будто несколько оттопыривали верхнюю губу. В общем, парень был несимпатичный, но и прямо вот страшным я бы его не назвала. В конце концов, с его лица воды мне не пить.

— Это Маркус Флинт, капитан нашей команды, — сухо произнёс профессор Снейп, представляя его. — А это мисс Нильфхейм, о которой я вам говорил, — он повернулся к парню.

— Профессор сказал, что ты летаешь лучше Поттера, — хмыкнул капитан. — Это правда?

— Я никогда не видела, как он летает, — призналась я. — Так что не могу об этом судить.

— Вы полагаете, я бы предложил вам плохого ловца? — изогнул бровь декан.

— Нет, — мотнул головой Маркус. — Однако я бы хотел увидеть это сам.

— Я подпишу вам разрешение на тренировку на следующую субботу, — произнёс профессор. — Полагаю, мисс Нильфхейм, вы покажете столь же достойный результат, как сегодня.

— Я постараюсь, сэр.

Ну, вообще-то, если подумать, то можно было на тренировке летать так, чтобы Флинт от меня открестился, как от чумной. Можно было бы. Если бы не одно но — Хеймдалль. Он считал мои навыки полёта своим практически личным достижением, и был не так чтобы сильно далёк от истины. И если бы я стала летать как подхваченный ветром драный пакет, он бы воспринял это как личное оскорбление. И если бы это случилось, на наших с ним индивидуальных занятиях для меня разверзлись бы пучины Ада. Так что пути назад не было. И это я провела в Хогвартсе всего четыре дня. Что ж дальше-то будет?

1) «В здоровом теле здоро́вый дух» — крылатое латинское выражение. Его автор — Децим Юний Ювенал, ок. 61— ок. 127 (Сатира Х, строка 356).

Вернуться к тексту

2) Фрейя (др.-сканд. Freyja — дама); также Ванадис (др.-сканд. Vanadís — дочь Ванов); Гефна, Хёрн, Мардёлл, Сюр, Вальфрейя (др.-сканд. Gefn, Hörn, Mardöll, Sýr, Valfreyja) — в германо-скандинавской мифологии богиня любви, жительница Асгарда. Равных ей по красоте не было и нет во всём мире ни среди богов, ни среди людей.

Вернуться к тексту

3) головная боль (лат.)

Вернуться к тексту

4) примерно 4,5 литра

Вернуться к тексту

5)

Вернуться к тексту

6) 1 кварта ~ 1,136 л

Вернуться к тексту

7) пузырь (дат.)

Вернуться к тексту