Академия Morsmordre (джен)

Сегодня.

Все что приходит в голову, когда меня выбрасывает портключом в полумиле от мрачно возвышающегося строения — мне не выбраться отсюда живым. Гоню от себя трусливые мысли и внимательно оглядываюсь. Как и следовало ожидать, местоположение не определяется никаким заклинанием — слишком сложные охранные барьеры и высокого — кто знает, насколько — уровня темная магия. Высоченная ограда, массивные ворота и мощнейшие магические щиты, что ощущаются даже на таком расстоянии, не способствуют улучшению моего настроения. А чего я ожидал от логова последователей Риддла? Тайное название этого учебного заведения — академия Морсморде. Инстинктивно вскидываю голову и облегченно выдыхаю — в облачном небе ни малейшего намека на Темный знак. Можно ли считать сей факт хорошим предзнаменованием? Хотелось бы надеяться. Силовая защита по периметру едва слышно потрескивает, когда я приближаюсь к границе леса.

Погода здесь словно вторит моему поганому настроению: порывы ветра сдирают с уже почти оголенных ветвей последнюю листву, вздыбливают поверхность многочисленных луж и нещадно треплют полы моей новой, сшитой на заказ, форменной мантии. Слишком холодно для первых чисел октября, слишком мрачно для простого учебного заведения — эта отвратительная чрезмерность подавляет. Магглы назвали бы такое место проклятым.

Все, что от меня требуется в ближайшее время — убедительно сыграть роль юнца, наделенного недюжинным талантом дуэлянта, наследника малоизвестного, но старинного рода Эсти. Он настолько чистокровен, что аж зубы ломит от понимания, кем теперь надо будет прикидываться двадцать четыре часа в сутки. Даже мыслить придется его категориями. И на метле держаться так, словно древко подобной же было проглочено мною при рождении. «Ты сможешь, Гарри! Сосредоточься, не впервой в гадюшник лезть!» — говорю себе, пытаясь не думать о том, что никогда особо и не умел притворяться. Но ведь не напрасно же специалисты из нашего отдела бились над моими манерами две недели! Я справлюсь, тем более, есть ради чего стараться.

Интересно, встретятся ли мне там знакомые лица? По оперативным данным, в академии полно бывших дурмштранговцев, да и слизеринцев хватает, тех, которые покинули стены Хогвартса сразу же после окончания войны. Их никто не отчислял, но, видимо, не по нутру было учиться под постоянным надзором со стороны представителей властей. Что-то я зациклился на слизеринцах; гоню от себя неприятные воспоминания, мне ведь сейчас не до отвлеченных ассоциаций. Хватает и того, что над головой кружит стая всполошенных ворон, будь они неладны! Теперь раньше времени ко мне привлечено внимание привратника.

Не знаю, кому пришло в голову разместить учебное заведение в старом, выхолощенном ветрами строении, но неким чувством юмора этот человек, определенно, обладал: многочисленные колонны и барельефы пестрят оскаленными пастями химер и клыкастыми ухмылками гарпий. Бросаю недовольный взгляд на вытянувшуюся физиономию охранника при виде знаменитого вензеля МакМилана на моем пропуске и решительно преодолеваю мощеный каменными плитами двор. Массивная дверь главного корпуса неохотно поддается под моим нажимом и, пронзительно скрипнув, толкает меня в спину, когда я переступаю порог. Против ожидания, в холле оказывается тепло и по казенному упорядоченно. Полы начищены так, что глаза слепит.

— Имя? — дорогу преграждает верзила в серой униформе. Заметив внушительный чемодан с фамильным гербом, он брезгливо кривится и окидывает оценивающим взглядом мою фигуру. Внушительной комплекцией мой нынешний облик похвастать не может: ни особого роста, ни большущих бицепсов, лишь сухощавое сложение бойца да врожденная ловкость. Полиморфным зельем я накачан на сутки вперед, а потом придется регулярно потреблять леденцы от якобы астматического синдрома — новейшая разработка министерских зельеваров. Талантливые ребята, кстати, умудрились снабдить меня не только полиморфной составляющей, но еще и бодрящими пастилками, ведь придется часто ночами не спать, шпионить и подслушивать. Леденцы их, между прочим, намного приятнее на вкус той гадости, что на втором курсе варила Гермиона. Она, безусловно, гений во всех отношениях, но сваренная ею вонючая субстанция, как оказалась, содержала уйму ошибок. Надеюсь, об этом моя подруга никогда не узнает.

— Эсти. Роберт, — представляюсь я. Теперь еще приосаниться и смерить дежурного презрительным взглядом.

— Группа?

— 3 «А».

Его компаньон удивленно присвистывает, тыча друга локтем в бок. Он впечатлен: в группы «А» попадает лишь элита, сынки тех, кто может похвастать своей принадлежностью к Ближнему кругу. Они здесь в чести, но мы скоро это упущение исправим, не будь я Гарри Поттер.

— Пропуск! — верзила пока не торопится стереть с физиономии презрительную ухмылку, ему по рангу не положено заискивать перед новичками. Взгляд у него нехороший: колючий, въедливый и злорадный какой-то. Я ему не понравился, и он спешит мне об этом сообщить пренебрежительным жестом. Делаю вид, что не заметил, мне сейчас нельзя привлекать лишнее внимание со стороны администрации. Вытаскиваю зачарованную карточку, под пассами его палочки она видоизменяется, проступают строчки и подпись МакМилана. Над пропуском серьезно поработали ребята из спецподразделения, и теперь никто не сможет установить, что это подделка.

— Надо же, по личной рекомендации, — цедит сквозь зубы тот, что ниже ростом. — Второй этаж, левое крыло. У адмистра спросишь, в какой комнате тебе обосноваться, — возвращает мне пропуск и теперь уже с определенной долей подхалимажа провожает меня взглядом. Неторопливо поднимаюсь по лестнице, в очередной раз поражаясь степени начищенности как лестничных проемов, так и стеклянных стендов — они здесь всё полируют вручную что ли? Как мы когда-то котлы на отработках по зельеварению? Ну вот, теперь к ассоциативному ряду добавляются и воспоминания о язвительном Мастере Зелий, Ужасе хогвартских подземелий, попившем немало крови у многочисленных студентов, и в частности, у меня. Не нравится мне это, не к добру сейчас бередить душу.

Многочисленные стенды с нравоучительными надписями сопровождают меня на всем пути. Зачарованные записи мельтешат, призывают блюсти чистоту крови, гордиться собственным происхождением и избавлять по мере сил страну от магглов. Пара фраз упоминает о достоинствах его темнейшества, Темного Лорда. Если верить многочисленным эпитетам, он был не иначе как: сильнейшим, гениальнейшим и хитрейшим среди живущих. Юным последователям старательно внушают, что непревзойденный основатель организации с фееричным названием «Упивающиеся смертью» остался непобедим, так же, как и его идеи. Тихо смеюсь: интересно, как тогда здесь именуют День Победы? И что рассказывают о знаменитом Гарри Поттере? Или просто не берут его в расчет? Зря, между прочим! И еще вопрос: верит ли кто-нибудь в эту чушь? Память услужливо подсовывает искаженное ненавистью лицо фанатичной Беллатрикс, и приходится признать, что идиоты, готовые идти до конца, всегда отыщутся.

* * *

Два месяца назад.

А началось все с того, что декан вызвал меня в кабинет прямо с занятия по Отработке навыков по выживанию.

— Гарри, зачетная неделя подходит к концу, — мистер Кроссби любит обращаться по имени к знаменитым ученикам. Этим он мне напоминает Слагхорна, впрочем, его стремление примазаться к чужой славе не так откровенно. Так вот, декан неохотно отрывается от папки с моим личным делом и кивком предлагает мне присесть в одно из кресел. Не понимая причины вызова, я нерешительно мнусь, но, спустя пару секунд, все же следую его совету. — В шестом семестре ты показал себя с хорошей стороны. Даже Фармейдж выставил тебе зачет автоматом, — профессор окидывает меня задумчивым взглядом, и я понимаю, что не к добру такое длинное вступление. Вот сейчас выяснится, что провалил экзамен по Историческому чароведению, а, может, и того хуже — что этот самый Фармейдж не допускает меня к сдаче Теории боевых заклинаний экстерном.

— Мистер Пинкстоун обратился ко мне с просьбой… ведь ты помнишь мистера Пинкстоуна, Гарри, не так ли? — декан вертит в пальцах измятый бланк, и мне кажется, сам факт существования этого самого Пинкстоуна раздражает его. Дождавшись моего кивка, продолжает:

— Так вот, к нам направлен запрос о предоставлении двух старшекурсников в распоряжение Аврората на неопределенный срок. Ты, надеюсь, понимаешь, как много это значит для нашего заведения? Не так часто предоставляется возможность похвастать достаточно подготовленной сменой. Требования у них самые высокие: дуэльные навыки, конспиративный опыт и владение невербальными боевыми заклятиями.

Повисает пауза. От меня, наверно, ожидается какой-то вопрос, но я не знаю, что в данном монологе может быть непонятным. Ну, подали запрос, и что? Не впервые. Ходят, конечно, слухи, что если курсантам посчастливится не провалить миссию, их досрочно забирают в спецотдел, и таких ребят ожидает стремительное восхождение по карьерной лестнице. Но мне не понятно, почему этот разговор ведется со мной? Я пока на третьем курсе, и ни о каком задании не может быть и речи. Или Кроссби считает, что я могу порекомендовать кого-то из ребят? Трэверс — лучшая кандидатура в данном случае. Да и Уэдкока можно упомянуть, он сильнейший в Защите от темных искусств. Перевожу взгляд на декана. Он ждет. Выдавливаю из себя:

— Я не понимаю, сэр.

— Ты же знаешь, в боевых навыках тебе нет равных.

Правда что ли? Никогда бы не подумал. Последний год все профессора в один голос твердят, что более нерадивого курсанта не встречали за все годы преподавания. Ловлю себя на том, что мне приятно. Но, миг спустя, понимаю, что меня настораживает — подозрительно лакомая наживка обычно означает чрезмерно крупный крючок.

Декан тем временем продолжает:

— Я утвердил кандидатуры Трэверса и Уэдкока, они сильнейшие на курсе. Дядя Уэдкока давно желал отправить парня на серьезное задание. Как считаешь, я должен прислушаться к рекомендации мистера Фармейджа?

— Профессор Фармейдж дал рекомендацию Стефану Уэдкоку? — с каждым вопросом я понимаю все меньше.

— Нет, — декан резко захлопывает папку с моим делом. — Он составил ее на тебя. Причем в небывало большом объеме: в три фута!

От неожиданности я забываю, как дышать. Такой шанс выпадает редко кому, и любой курсант на моем месте предпочтет применить полученные знания на практике, нежели еще с год протирать штаны за партой. Это слишком заманчиво, чтобы быть правдой.

— Но ведь третьекурсники не допускаются к… и я не…

— Верно. Правилами академии специально оговорено, что курсанты, не защитившие нормативы по основным дисциплинам, не допускаются к практическим отработкам. Но в данном случае придется сделать исключение, — профессор хмурится, видимо, все еще не в силах смирится с происходящим. — Спецподразделение Аврората планирует задействовать молодых агентов для внедрения в ряды учеников подозрительного учебного учреждения. Им требуется курсант, профессионально владеющий основами боевой магии. А так же… — он делает паузу, многозначительно глядя на меня, — знакомый с темномагическими заклятиями поражения.

— Темномагическими? — еле сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. За кого они меня принимают?

— Гарри, все мы догадываемся, как непросто было долгие годы противостоять… Сам-Знаешь-Кому. И Дамблдор наверняка познакомил тебя с некоторыми… запрещенными методами, не так ли?

— Нет, вы не понимаете… я…

— Не возражай! Я вовсе не требую от тебя признаний. В любом случае, разговор не о том, что вы с бывшим директором Хогвартса скрывали в свое время. Речь идет о завидной карьере, которую ты, при данных обстоятельствах, можешь сделать. К тому же, министр выказал желание обсудить этот вопрос с тобой лично. Так что, сам понимаешь…

— Кингсли хочет меня видеть?

— Побольше уважения, Гарри! Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать, как важны связи и…

— Что за операция планируется, сэр? — я прерываю его разглагольствования. Дай ему волю, весь день проведем за обсуждением наиболее влиятельных фигур в политике. Я сдаюсь, почти уже даю согласие на участие в операции. И понимаю, что еще пожалею об этом. И не раз.

— Тебе все расскажут. Но не здесь. Собирай вещи, завтра утром втроем отправляетесь портключом, — нахмуренный вид декана говорит о том, что спецотдел не посчитал нужным удовлетворить его любопытство. И вот это меня настораживает больше всего.

В курс дела нас ввели сразу же по прибытии на одну из конспиративных квартир, и с месяц натаскивали, пытаясь выработать необходимые для операции навыки. Спали мы по шесть часов в сутки, уставали так, что с утра были не в состоянии применить даже призывные чары, чтобы спокойно позавтракать. Каждому пришлось навсегда отказаться от собственного почерка в магическом проявлении: усредненность и академичность, как выяснилось, лучшие спутники разведчика. Затем Трэверса и Уэдкока переправили для дальнейшей подготовки на боевой полигон, а мне достался в наставники немного спятивший Мастер Перевоплощений. За неделю меня заставили вжиться в образ наследника рода Эсти, навязывая его привычки, вбивая в голову его образ мышления и погружая в историю одного из старинных семейств магической Великобритании. Мне пришлось пережить даже уроки этикета — моим мнением относительно их необходимости никто не интересовался. Но худшей пыткой была обязанность завтракать, обедать и ужинать в компании настоящего Роберта Эсти и его мамаши. Как мне объяснили, для закрепления полученных навыков. К вечеру последнего дня мне настолько остогоблинел этот самовлюбленный идиот, что я даже взялся оттачивать на нем темномагические заклятья, которыми так любили пользоваться бывшие Пожиратели. Свое желание я объяснил необходимостью провести спарринг с тем дуэлянтом, которого мне теперь предстоит изображать.

Эсти не отказался и впервые за последние дни воспринял идею с энтузиазмом — значит, совместное заточение его злило не меньше меня. Он с любопытством приглядывался к моей манере нападать. Хотя чему тут было удивляться? Я теперь бился, как учили: без специфических проявлений, стараясь использовать приемы самого Роберта. Впрочем, после бесконечных просмотров чужих воспоминаний, относящихся к дуэлям с его участием, особой сложности это не представляло.

— Поттер, я не буду желать тебе удачи, не обессудь. Ты за последнюю неделю изрядно меня достал, — бросил через плечо аристократ, когда, накачанный полиморфным зельем, я был уже готов отбыть к точке переправки. Интересно, как аврорам удалось уговорить семейство Эсти участвовать в программе подготовки? Не шантажом же! Это семейство слишком влиятельно, чтобы чего-то бояться. Но факт остается фактом: они предоставили в мое распоряжение не только часть своей жизни и ценные сведения об Академии Морсмордре, но и раздобыли для меня пропуск со специализированным портключом к месту назначения.

* * *

Сегодня.

На втором этаже за небольшой конторкой я обнаружил дежурившего сегодня адмистра — щуплого парня болезненного вида с беспокойным взглядом. Процедура досмотра повторилась: меня с любопытством оглядели, отметили, что я определен в элитную группу и спустя пять минут указали на левый коридор, где обнаружилась едва заметная дверь в комнату. Назвав пароль — Flagello!— я очутился в аскетического вида спальне.

Помещение, как и все в этой школе, казарменного типа: ряд двухэтажных коек, стандартные прикроватные тумбочки, справа на всю стену шкаф с нумерованными дверцами. В комнате никого нет: у курсантов послеобеденные занятия. Мое прибытие с опозданием на месяц вполне соответствовало легенде — глава Оргкомитета заприметил меня в начале сентября на одном из поединков областного соревнования. Там я, Роберт Эсти, стал несомненным победителем, разделав прошлогоднего чемпиона вчистую: 0: 9. И пока, якобы, оформлял документы и переводился в эту засекреченную академию, пропустил часть семестра.

Влиться в коллектив первого курса теперь будет непросто: группы уже сформированы, отношения завязаны и, как мне удалось заметить, новичков здесь не жалуют. Ну, ничего, прорвемся. Тем более, у меня есть козырь, которому позавидовал бы и Малфой: личная рекомендация мистера МакМилана. Он сейчас имеет вес в рядах приспешников недавно почившего Риддла. И про мои успехи в боевой магии наслышаны все, так что я тут на правах «нашей новой знаменитости». Опять. История повторяется?

Сейчас главная задача — незаметно втереться в доверие к преподавательскому составу, завязать знакомство с влиятельными адмистрами (без их покровительства здесь шага спокойно не сделаешь) и приглядеться к Клауду Тайгерту.

Ребят обещали ввести в игру через неделю, при помощи кого-то из Оргкомитета. Вот тогда и начнется настоящая работа.

Про Тайгерта отдельный разговор. Это как раз тот объект, из-за которого меня, собственно, и внедрили. Мое персональное задание. Настолько засекреченное, что суть известна лишь четверым людям. Ну, и мне еще. Этот выродок — единственная причина, по которой я без лишних пререканий согласился на такое сомнительное задание. Мой боггарт. Моя вечная тень. Угроза, стоящая за спиной. Я от него не избавлюсь, наверное, уже никогда — так и придется нам сосуществовать вечность в абстрактном противоборстве. Не могу понять, что до сих пор заставляет меня чувствовать ответственность? Ведь я спокойно прожил последние три года с идиотской уверенностью, что больше ничто не грозит нашему миру. Рано расслабился, как выяснилось.

Риддл. Том Марволо. Волдеморт. Темный Лорд.

Как же ты меня достал.

* * *

Месяц назад.

Когда я, Трэверс и Уэдкок подписали кипу бумаг о неразглашении, и Спецотдел в очередной раз перепроверил нашу идейную приверженность существующему режиму, невысокий тип, с явно прослеживающимися чарами изменения облика, поведал короткую историю о том, как уже несколько лет приспешники Темного Лорда пытаются воссоздать свою организацию. И старательно готовят себе новую смену. Он рассказал, что существует несколько закрытых, тщательно охраняемых школ. Спецотдел предпринимает меры, но уследить за всем не может. Основная же проблема никак не решается: не получается узнать, кто возглавляет воссозданную организацию. Человек-тень, довольно сильный маг, ярый последователь несостоявшегося Властелина Мира. Помимо основной организации сформирована и молодежная бригада. Если сейчас внедрить агентов в ее ряды, то у них будет вполне реальный шанс что-то разузнать. Вся эта информация уместилась на нескольких бумажках в папке с грифом «Секретно». Мы долго тогда вертели в руках листок с печатью Секретного отдела Аврората: все никак не могли поверить, что происходящее с нами — реальность. Сверхсекретным же поделились только со мной, после того, как ребят отправили на полигон. Меня удостоил личной аудиенции Шеклболт Кингсли, наш новый Министр. В тот вечер он самолично явился на конспиративную квартиру, отправил всех авроров прогуляться и, отключив заклинанием подслушивающие устройства, заговорил о главном: о Тайгерте, о его магических способностях, внезапно проявившихся четыре года назад, о странном отношении к нему членов Ближнего круга и о многом другом.

Я сильно удивился, узнав, что Министр осведомлен о хоркруксах. И быстро догадался, что об их существовании Шеклболту стало известно лишь после Победы. Кто же ему рассказал, интересно? Не МакГонагалл же! Хотя… От нынешнего главы Ордена Феникса можно ожидать подобного проявления доверия. Видимо, она посчитала, что вопрос с Волдемортом решен раз и навсегда.

— Гарри, понимаешь, нас насторожили вовсе не внезапно проявившиеся таланты Тайгерта. Причина в другом: вновь восстановленный Ближний круг Упивающихся возлагает большие надежды на этого сопляка. Его буквально на руках носят. Для них он — победное знамя.

— Возможно, это лишь совпадение. Сколько домыслов было по поводу Снейпа! А подтверждений того, что он остался жив, так и нет. Может быть, Упивающимся выгодно распространять подобные слухи и…

— Возможно. Но ты сам? У тебя не было… как бы выразиться…

— Ощущения присутствия Волдеморта, хотите сказать?

— Да.

— Нет, — покачал я головой, — ни разу. Поэтому и не верю.

— Гарри, есть одно обстоятельство. И оно вынуждает нас поторопиться. Пока парень не стал совершеннолетним и не вошел в силу.

— И что же это за… обстоятельство? — спросил я как можно беззаботнее, хотя самого трясло от нехорошего предчувствия.

— Он змееуст, Гарри.

Приехали. Можно прямо сейчас послать куда подальше свои мечты о стабильном и беззаботном будущем и снова начинать… Что именно? Переживать? Готовиться? Пытаться выжить? Как же надоело! И теперь на меня опять смотрят с надеждой, покровительственно похлопывают по плечу, как когда-то это делал профессор Дамблдор, только разве что лимонных долек не предлагают. А ведь их теперь не предложит никто. От осознания последнего делается совсем муторно.

* * *

Сегодня.

Мое знакомство с группой происходит за ужином. Кормят здесь отвратительно. Скудный паек из кукурузной каши и пары галет. Приглядевшись, понимаю, что такой аскетизм не для всех. Старшекурсники неторопливо поглощают отбивную и салат. Со стороны адмистраторского стола доносится запах овощного рагу, а преподавательский стол ломится от яств. Но профессора к еде почти не притрагиваются, лениво обсуждая какую-то новость. Первогодки же набрасываются на малопривлекательную размазню с остервенением, будто их не кормили несколько дней. Я пытаюсь понять, за каким столом сидит моя группа. Первокурсников здесь четыре кружка, но не составляет особого труда определить среди них своих — высокомерные взгляды и скабрезные замечания в адрес соседей позволяет себе лишь один стол первашей. Один здоровяк отобрал тарелку у темноволосого дохляка и гогочет на весь зал. Я, вздернув подбородок, как это делал когда-то Малфой, чинно шествую со своим подносом к единственно свободному стулу у левого стола.

Над моей головой проносится вспышка, и в следующий миг обидчик корчится на полу в муках. Тарелка с остатками каши катится по полу. Даже не оглядываясь, понимаю, что это дело рук одного из преподавателей. Ничего себе нравы! Худенький паренёк, оставшийся без ужина, поспешно отворачивается к стене и пугливо втягивает голову в плечи, будто ожидая, что теперь придет и его очередь отвечать за поднятый шум.

Без лишних церемоний устраиваюсь на своем месте. Каша выглядит настолько омерзительно, что не рискую к ней притронуться. В воцарившейся тишине неторопливо грызу галеты.

— Цаца*, кажется, ошибся местом! — нарушает молчание рыжеволосый бугай напротив меня. Ему вторит приглушенный гогот.

— Запомни на будущее: обращаться ко мне можно, только когда разрешу, — говорю я, упираясь в него взглядом. Взгляд у меня с некоторых пор… своеобразный. Мало кто выдерживает такой. Как-то оно само всё получилось. Ну, что шарахаться от меня стали не меньше, чем раньше. И слухи до сих пор ходят, что я слегка не в себе. Любой мой срыв списывают на сложности противостояния. Да мне без разницы. Я уже к этому привык. И взгляд отрабатывал долго. Даже горжусь производимым эффектом: по крайней мере, теперь отпала необходимость объяснять всем подряд, почему не пропал мой знаменитый шрам. Зыркну — и любитель задавать неуместные вопросы тут же бледнеет и решает убраться куда подальше.

Долго не выдерживает и этот верзила. Отводит глаза и косится на преподавательский стол, ища там поддержки. Я слежу за направленностью его взгляда и наблюдаю, как худой, сутулый маг подает знак, чтобы парень не вмешивался. Значит, о моем прибытии уже доложили. Замечательно. Скоро начнется веселье. Сегодня мне будет не до сна — однокашники приготовят мне сюрприз, «проверку на вшивость» так сказать. Тот профессор, что сидит у правого угла, приподнимается, откашливается и заводит речь о каких-то учебных процессах. Что-то упоминает о спортивном поле и отработках. Все ученики тут же прекращают есть, с непроницаемым выражением лица слушают и периодически кивают.

— Как вы знаете, в этом году планируется провести несколько показательных выступлений наших боевых команд. Успехами вы не блещете, особенно второй курс, — столам у выхода достается недовольный прищур, — а потому довожу до вашего сведения: кто не сдаст до конца месяца нормативы, будет отчислен. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. И последнее: в группе 3«А» пополнение — наследник валлийских традиций, мистер Эсти!

Мне приходится подняться со своего места. Внимание, которым меня одаривают присутствующие, лишено какой-либо доброжелательности.

— Наш многоуважаемый тренер утверждает, что приобрел для школы редкий по своей привлекательности экземпляр, — весь зал тонет в хохоте — двусмысленность намека оценили все без исключения. Я вспыхиваю, осознавая, что напрасно в последние годы не считал себя способным на прежнюю ненависть. Я выведу этого стервеца на чистую воду! Теперь у меня есть и личный мотив, а это не позволит мне сломаться. Оратор тем временем продолжает:

— Так ли это, сможем убедиться через два дня на межгрупповых соревнованиях. А теперь возвращайтесь в свои комнаты.

Осознаю, что не успел поесть, и наспех допиваю тыквенный сок. У остальных тарелки давно пустые. Нестройной шеренгой мы поднимаемся на второй этаж.

* * *

— Значит, Эсти, — цедит сквозь зубы все тот же рыжий верзила, как только закрывается дверь в спальню за последним из нашей группы. — Что-то ты больно хлипкий для бойца второго разряда. Мамочка плохо кормила?

Нестройный гогот и двусмысленные намеки. Хотя смеются не все: один из парней сразу же завалился на кровать, наложил звукоизолирующие чары и уснул; второй — невысокий, в узких очках — устроился у окна с конспектом и демонстративно не вникает в суть конфликта.

— У тебя плохая память, как погляжу, — роняю эти слова как можно небрежнее, в манере настоящего Эсти, и медленно отхожу к шкафу. Всегда выгоднее прикрыть спину, даже если ожидается всего лишь мелкая потасовка.

— Что? — лидер малолетней группировки небрежно постукивает палочкой по колену.

— Обычно я не повторяюсь. Но ради тебя, так и быть, напомню: я общаюсь только с тем, кто мне интересен, — чеканю каждое слово и разворачиваюсь так, чтобы свет из окна бил в спину. На самом деле группу эту не назовешь сплоченной. Четыре курсанта легко заняли лидирующие позиции, остальные просто смирились. Среди главарей своя иерархия, о которой легко судить по их боевой расстановке: двое, стоя напротив меня, прикрывают рыжего, еще один парень нескладного строения пытается подобраться с тыла. Если разберусь с ними, то можно считать вопрос о моем статусе в группе решенным.

— Не тонка ли кишка тягаться с Лестрейнджем? — шипит коренастый брюнет. С ним все понятно — личный прихлебала Рыжего.

Только вот это он зря сказал: у меня свои счеты к Лестрейнджам. За Сириуса. И за Невилла. За долбанные ночные кошмары Гермионы и Джинни. Так что вопрос нашего дальнейшего противостояния решился сам собой.

— Хочешь проверить?

И тут Рыжий запускает в меня режущим заклинанием. Уворачиваюсь и в выпаде бросаю в него парализующим. Тот ставит щит. Хороший, мощный такой щит. Неплохо. Другие парни тут же подключаются к потасовке, набрасываются с остервенением застоявшихся гончих. Невербальным отпирающим успеваю распахнуть с десяток дверец шкафа, которые и становятся для меня укрытием от многочисленных парализующих и поражающих проклятий. Надеюсь, эти придурки догадались наложить заглушающее заклинание на дверь, чтобы дежурный не догадался, чем мы тут занимаемся. Мне нельзя сейчас нарваться на выговор, следует побыть незаметным, и как можно дольше.

Навыки, приобретенные на втором курсе аврорской спецшколы, пришлись как нельзя кстати: одновременно нападают семеро, остальные шесть с любопытством наблюдают. Заклинания эти первогодки используют так себе, среднего уровня, реакцией не блещут, и я легко уворачиваюсь от четырех ступефаев и пары флагелло. Интересно, а непростительные здесь практикуют в ученической среде? Или это привилегия взрослых?

Использую прием уклонения в развороте, потом выставляю щит-отражатель: двоих задело собственными же парализующими, а Рыжий зажимает правое предплечье, откуда хлещет кровь. Интересно, на чьё режущее он нарвался? Пока свита некоронованного главаря отвлеклась, вырубаю двоих заклинанием внезапного сна. Юркий парнишка моего роста очень неплохо владеет поражающими — уже третий раз ему удается практически достать меня. Стоит в дальнейшем приглядеться к нему повнимательнее. Но сейчас он явно переусердствовал с заклятием страха, зазевался, нарвался на мой невербальный парализатор и корчится в судорогах. Остальные напуганы — видимо, не приходилось встречать столь умелого противника.

— Сними проклятье, идиот! — орет Лестрейндж, склонившись над приятелем. Это не так больно, как парень пытается показать, катаясь по полу, но верзила сполна проникся его муками и готов убить меня. Но я не стану торопиться — не круциатус же! Тем не менее, внушительные кровоподтеки на ребрах у этой бестолочи останутся, и обычными исцеляющими заклинаниями их не снять. Проверял. На себе. Не так давно. Нужно знать контрзаклинание. Зато в следующий раз хорошо подумает, прежде чем нападать на неизвестного противника.

— Да я тебя по стенке размажу, — подскакивает ко мне патлатый. Палочка в его ладони подрагивает от гнева. Видать никак не ожидал, что я смогу и за себя постоять, и покалечить кого-нибудь. Впредь будет умнее.

— Оставь его! — слышится от окна.

Все оборачиваемся к говорящему. Бледный очкарик взирает на нас с философским спокойствием.

— Оли, не вмешивайся! — угрожающе шипит один из четверки, стоящий в футе от меня.

— Запрети мне! — происходит дуэль взглядов: озлобленный кареглазый парень поспешно капитулирует, почему-то не рискуя ввязываться в спор. Щуплая сероглазая козявка удовлетворенно хмыкает и снова утыкается в свою книгу. Я заинтригован. Мне необходимо узнать, почему он вмешался, а потому задаю вопрос:

— Тебе не все равно?

Этот щегол переводит взгляд на меня, и я невольно проникаюсь восхищением — столько в нем незамутненной самоуверенности.

— Нет. Спать будешь вон на той койке, у двери. Еще кого-нибудь задерешь, отработками обеспечу на год. Понятно?

Кто-то из ребят начинает бурчать, сетуя на то, что мне достается лучшая кровать. Один из тихонь устремляется к шкафу и затем вручает мне замок от одной из дверец. Я так и стою на том же самом месте. Инцидент вроде бы исчерпан, и, по здешним законам, я должен радоваться такому исходу. И безропотно подчиниться. Но что-то во мне возмущается. Ухватив свой чемодан, иду через всю комнату и в гнетущей тишине устраиваюсь на пустующей койке у дальней стены. Затем все же возвращаюсь к застывшему на полу парню и произношу контрзаклинание. Болезненное воздействие, конечно, прекратится и без моего вмешательства минут через десять, но что-то парень слишком бледен. Кто знает, может на него самое безобидное заклинание плохо действует? И зачем он ввязался в общую свару? Когда я, не снимая ботинок, растягиваюсь поверх покрывала, тот же странный «Оли» спрашивает, с нотками недовольства в голосе:

— Тебе что-то не понятно, Эсти?

— Никто не смеет мне приказывать, — заявляю, так и не открыв глаз. Весь подбираюсь, готовясь к очередному нападению. Но я должен выстоять до конца, иначе цена мне — сикль. — Я всегда делаю, что хочу, — это любимая присказка моего двойника.

Отчетливо слышны приближающиеся шаги. Уверен, он сейчас ткнет палочкой мне в лоб. Хорошо, что под оборотным зельем не виден мой знаменитый шрам, иначе я бы тут же завалил задание.

— Ты действительно хочешь нарваться на неприятности? — ожидаемого прикосновения острия к коже я не чувствую. Распахиваю глаза и натыкаюсь на насмешливый взгляд серых глаз.

— Нет. Сейчас я хочу спать. А неприятности — что они? Их каждый день тьма. Что ж теперь, подлаживаться подо всё первое попавшееся?

Наверное, мой голос слишком усталый и равнодушный, потому как в его глазах на мгновение появляется сочувствие и какое-то человеческое тепло. В следующую секунду парень протягивает мне руку:

— Оливер Бургс. Люблю характерных.

— Роберт. Роберт Эсти, — жму руку в ответ, и на душе теплеет. Потому что Оливер понимающе подмигивает.

Все. Я прошел испытание. Теперь можно считать, что группа меня приняла.

На завтрак я иду один, несмотря на вчерашнее знакомство с однокурсниками. С моим присутствием смирились, но еще не считают за своего. Чем, интересно, здесь можно заслужить высокую честь полного доверия? Проклясть кого-нибудь пожестче, показательно, с потоками крови, что ли? Бред какой-то! Никогда на это не пойду.

В тарелках та же бурда, что и вчера. Добавился лишь бутерброд с небольшим куском сыра. И на том спасибо. Пока жую, с интересом изучаю завтракающих профессоров: их восемь, почти все преклонного возраста. Только физрук лет на тридцать моложе остальных. Зовут — Себастьян Корх. Мне про этого типа на спецподготовке рассказывали, ведь он будет заниматься моей тренировкой, причем вплотную. На него в Спецотделе даже компромат имеется, но взглянуть на перечень совершенных им преступлений не дали — видимо, из соображений безопасности.

Или чтобы я не струсил раньше времени: могу себе представить, как выслуживался этот солдафон перед Ближним кругом, если сейчас у него практически неограниченная власть в академии. Но еще больше меня беспокоит бледный маг, восседающий слева от пустующего директорского кресла. У этого мужика ледяной взгляд, прямо мурашки по спине, когда он на тебя смотрит. Или это только кажется? Отсвет от факелов на зрачках? А радужка светло-серая, почти прозрачная. Брр! Такое ощущение, что глаза у него выцветшие, побелевшие, как у инфери.

— Ешь быстрей! Корх не любит, когда на его занятия опаздывают, — выдыхает мне в ухо Оливер и направляется к выходу, прихватив сумку. Заглатываю бутерброд, почти не жуя, и спешу следом: я ведь не знаю, где здесь поле для тренировок.

Мы спускались по лестнице, когда мне вдруг показалось, что с верхней площадки доносится знакомый голос. Вздрогнув, застываю на месте и вскидываю голову, пытаясь увидеть, что там происходит. Обзор ограничен высокими перилами, удается разглядеть лишь толпу учеников, спорящих о чем-то. Дрожащий фальцет доказывает, что ни в чем не виноват. Ему поддакивает кто-то тоном пониже.

Может, я ослышался? Что за наваждение? Нет, этого не может быть! Просто потому, что не может!

Меня толкают в бок спешащие мимо студенты, но я упрямо не сдвигаюсь с места: должен убедиться, что не брежу наяву.

— Эсти! — нетерпеливо окликает меня одногруппник.

Вот! Вот оно! Сдержанные интонации, угрозы, переходящие в шипение, и раздосадованный окрик — один из учеников в ответ грубит и уносится прочь. Я тщетно пытаюсь разглядеть сквозь толпу преподавателя, которому может принадлежать этот баритон. К сожалению, группа говорящих от меня слишком далеко, и слов не разобрать. Как назло профессор уже понизил голос, а я никак не могу понять…

— Я не намерен получать из-за тебя выговор, — Оливер, вцепившись в рукав, тащит меня вниз. — Заторможенный ты, что ли?

— Кто это? — спрашиваю, чуть ли не чертыхаясь от досады. Шансов вернуться и развеять свои сомнения теперь уже нет.

— Где? — ничего не понимая, злится Бургс.

— На четвертом этаже! — подкрепляю свои слова кивком в ту сторону.

Оли озирается, но на лестничном пролете уже никого нет.

— Не понимаю, о чем ты.

Отмахиваюсь от его вопросительного взгляда и советую поторопиться на занятие. Скорее всего, я просто перенервничал. А может это перенапряжение сказывается? Откуда здесь взяться Снейпу? Ведь знаю же, что он погиб.

* * *

— Ваша физическая подготовка оставляет желать лучшего! Распустили животы, дохляки! Две мили пробежать не в состоянии! Лорье, выпрями спину! Эмонд, не лыбься, икроножный трицепс ни к черту! — злющий Корх расхаживает перед нашим строем и жестким прутом лупит по озвучиваемым частям тела. — Вы двое, на тренажеры! Живо! Остальные — отрабатываем выносливость. Семь кругов. Таймер установлен. Кто будет огибать препятствия — схлопочет взыскание у Торвальдса!

Судя по всему, отработок у неизвестного мне Торвальдса побаиваются многие: учащиеся без лишних пререканий тут же рванули к тренировочному блоку. Я с интересом взялся изучать спортивные снаряды: нам, аврорским кадетам, такая роскошь и не снилась. Новейшее снаряжение, магически усовершенствованное оборудование, в наличии даже маггловские тренажеры! Оливер с удовольствием принялся отвечать на мои вопросы.

— Торвальдс? О, если хоть раз попадешь в его лапы, надолго запомнишь! Понимаешь, он наслаждается чужой болью, обожает раболепство, за неподчинение карает так, что провинившийся с трудом выживает. К тому же к его мнению прислушивается директор. Так что сам понимаешь...

— Как часто проходят внеурочные занятия в дуэльном клубе?

— Не меньше двух в неделю. Но я их не люблю. По мне так лучше занудная лекция по Стратегии, чем эта никому не нужная пальба из палочек. В конце концов, за всю историю магического мира открытое противостояние было лишь пару раз, так что…

Когда я, затаив дыхание, поинтересовался у приятеля, кто ведёт Зелья, Оливер скривился так, будто проглотил лимон.

— Кэвизл Пиннет. Я его терпеть не могу. Да и не только я. Ты заметил, как он поглядывает на учеников? Будто удав на лягушек. Не удивлюсь, если он некромант.

— Это тот тип, у которого инферичные глаза? — уточняю я.

— Точно. Ты заметил, да? Всем тошно становится, когда руку ему жмут — потусторонним холодом от него веет.

Я облегченно выдыхаю. Без сомнения, мое воображение сыграло со мной злую шутку. Это надо же! Представить Снейпа здесь! Как не крути, но мне больше не грозит нарваться на его язвительный комментарий. Вечно хмурый зельевар, Гроза подземелий остался лишь в легендах Хогвартса. Ловлю себя на том, что безумно сожалею о случившемся. Хотя, что я мог сделать? Если даже для самого Снейпа нападение Нагини стало неожиданностью? Риддл, что не говори, обладал неординарным мышлением.

— И что же вы делаете на зельеварении? Практикуетесь в изготовлении эквивалента «Империо»? — усмехаюсь я. Сложно вообразить, как еще могут использовать эту науку Упивающиеся в личных целях.

— Практикуем нейролептические, психостимулирующие и седативные составы. В том числе и подавляющие волю — ты угадал. В качестве подопытных в подвалах имеется парочка оборотней, — на полном серьезе заявляет Оли и брезгливо передергивает плечами.

Шокировано молчу. К такому я не был готов.

— Как погляжу, вы тут неплохо устроились. По крайней мере, степень подготовки на уровень выше, чем в государственных высших учреждениях.

— Наверное, ты прав. Но будь моя воля, давно сбежал бы отсюда. В Кембридж подался бы, скорее всего. Там, говорят, факультет словесности неплохой. Я же стихи пишу, знаешь?

Удивленно смотрю на собеседника. Более нелепого хобби для будущего Упивающегося и представить нельзя.

— И как?.. — уточняю осторожно, ведь в литературе я не силен. И как вести дальнейший разговор — не представляю.

— Если честно, то неважно, — потерянно вздыхает Бургс. — Советов ни от кого не дождешься, лишь насмешки одни. И кстати, отцу моему — ни слова! Иначе с меня шкуру спустит! Он запретил мне этим заниматься.

— Само собой, — поспешил я заверить приятеля. — А есть какие-нибудь негласные правила? К примеру, в лес по ночам не ходить или еще что?

— Тут всех правил-то — подальше от адмистров, поближе к столовой, — усмехнулся парень.

— А почему все так адмистров боятся? Не Корха, не директора, как в обычных школах, а именно их?

— У адмистров тут все схвачено. Преподаватели не желают терять время на наши разборки, и если что — сразу же, без лишних разговоров, адмистрам сдают. А эти дисциплинарники вольны с учениками поступать по своему усмотрению. Так сказать, в целях волевого воспитания. Но, честно говоря, они настолько изощряются, что эту методику сложно назвать воспитанием. Скорее уже пыточной практикой. Зато у нас тут с дисциплиной нет проблем. Почти. Вообще здесь вся система тонко просчитана. Взять хотя бы питание. Ты думаешь, мы всегда так отменно питаемся? Не заработал — ложись спать с пустым желудком! Две недели назад Лорье назначили взыскание в виде голодовки. На неделю. Он к пятнице в лазарет угодил. Еле откачали. Сволочи! — Бургс все больше отстает от основной группы бегущих, и я подстраиваюсь под его темп. Дышит он тяжело — плохо дело. Здоровье у него, судя по всему, неважное.

— А почему… — задаю я давно мучающий меня вопрос, — парни… ну, считаются с твоим мнением? Уважают?

Он ненадолго останавливается, пытается восстановить дыхание.

— Не меня. Отец же возглавляет Оргкомитет. Его не столько уважают, сколько боятся. И на то есть основание. Роб, связи — это дело такое, — усмехается горько он, — полезное!

Я поторапливаю его, понимая, что мы довольно сильно отстали. Мне-то не проблема преодолеть полосу препятствий и вскарабкаться на шестифутовую преграду, а вот ему…

— Роб, иди, не жди меня. А то Корх тебе выволочку устроит.

— А как же ты? — мнусь я в нерешительности. Плевать мне на обещанное взыскание. И на зубоскальство физрука тоже. У Оливера слишком бледный вид, и меня это беспокоит.

— Беги, тебе говорят! А мне Нюмня ничего не сделает. Не посмеет.

Помимо Оливера к финишу опоздали Барбер и неуклюжий тихоня Гиш. С трудом восстанавливаю дыхание: у нас, в аврорской школе, конечно, была физическая подготовка, но не такая… примитивно-изматывающая, что ли. Мы мускулатуру нарабатывали, в основном, в спаррингах да в спортивных играх. А здесь только тупые нагрузки. Зачем — не понятно.

Физрук же не упустил случая раскритиковать наши старания в пух и прах: то ускоряемся рывками, то при подтягивании используем не тот угол, то задницами не шевелим, когда требуется, ну, и дальше все в том же духе. На отставших накинулся с особым остервенением: двоим назначил обещанную отработку, Оливеру велел явиться в секретарский отдел. Не знаю, что это означает, но того аж перекосило от досады. Мне же досталась пара нелестных замечаний по поводу слабой выносливости и неверного понимания поставленной задачи. Ну, и как обычно, прошлись по моей исключительности. На этот раз по поводу сомнительных бойцовых качеств. Вернее, предположительного их отсутствия. И напомнили, что завтра проверят, так ли я хорош, как утверждал глава Оргкомитета — мистер Бургс.

Текс-с-с… приплыли. Бургс, значит? А ведь это, выходит, папаша Оливера!

* * *

Отсидев после обеда на двух парах (Стратегическое планирование и Прикладное маггловедение!), я с нетерпением мчусь на ужин. Пообедать не получилось. Не только у меня, а и у всей группы: этот ублюдочный Корх задержал нас после пары. Когда же, приняв душ и переодевшись, мы ворвались в столовую, дежурный адмистр заявил, что опоздавшим паек не положен, и выставил нас вон. Сволочь! Так ведь и от голода помереть недолго.

Оли за ужином усадил меня рядом, требовательным взглядом выпроводив Лестрейнджа. Не нравится мне его опека. Что я, не в силах постоять за себя? Но Бургс идиотничает так, словно приобрел забавную зверушку и расставаться с ней не намерен. Не хочется ставить его на место, но придется. Не сейчас, конечно, я слишком устал, отложу до завтра. На тарелках очередная размазня — на этот раз овощная. Определенно, для меня здесь любимым лакомством скоро станут галеты. Не понимаю, в чем смысл морить голодом студентов? Они что, от этого лучше соображать начнут? Или это в целях экономии? Когда допиваю сок, меня тычет в бок незнакомый третьекурсник:

— Явиться немедленно! — и протягивает записку.

Разворачиваю. Читаю. Удивленно таращусь в собственную тарелку.

— Что там? — спрашивает Оли. Вся группа с интересом пялится на меня.

— Меня Торвальдс вызывает.

— Во попал! — присвистнув, качает головой Рыжий. В его взгляде смесь страха и злорадства. Несколько ребят, поднимаясь из-за стола, похлопывают меня по плечу, поддерживая. Наказания здесь сплачивают коллектив, что ли?

— В общем-то, такой вызов вовсе не означает отработку, — философски изрекает Оливер, но вид у него растерянный.

— Как я понимаю, Торвальдс личный интерес проявляет редко? И я действительно попал, да?

— Все может быть. Ты, главное, держись с достоинством. Адмистры таких уважают. Все-таки кровь — не водица! А дисциплинарники, они же все из низшего сословия. Прикол, да? Измываться предпочитают над слабаками. К нам лезть — кишка тонка!

* * *

Убранство кабинета главы адмистров вызывает у меня живейший интерес: множество стеллажей с всякими диковинными штуками непонятного назначения (надеюсь, не пыточное оборудование!), шкафы с коллекцией холодного оружия и множеством различных сертификатов с витиеватыми росчерками. А еще, судя по всему, он увлекается историей — на книжных полках любопытная подборка исторической литературы.

— Эсти, значит, — хозяин комнаты буравит меня настойчивым взглядом, не соизволив даже подняться с кресла. Стою возле его массивного стола и чувствую себя мелким насекомым — так подавляет его менторский тон.

— Почему не доложил о прибытии?

— Я… не знал, сэр, — мнусь я.

— Правилами академии, Эсти, оговорено поведение учеников. Равно как и безоговорочное подчинение старшему по рангу. Со Сводом правил ознакомился?

— Нет еще. Не успел.

Торвальдс резко поднимается со своего места, ножки кресла противно скрежещут по каменному полу.

— Кто занимался твоим воспитанием? Не смей перечить! Ты думаешь, что раз чистых кровей, так имеешь право пыжиться? Тоже мне щегол выискался! Здесь, в стенах академии, забудь о том, что тебе вбивал в голову папаша! Ты не элита, ты — мусор! Ты — ничтожество! Станешь что-то собою представлять, только закончив эту академию! А до тех пор: я говорю — ты слушаешь, я приказываю — ты исполняешь! Даже если заставлю тебя землю грызть, прыгать в пасть дракону или доносить на соседа по комнате! Доходчиво излагаю?

Мне стоит большого труда сдержаться. Не проклясть его тут же и не высказать всё, что я думаю о так называемом Своде правил их преступной организации. Но у меня задание, и понимание этого лучше всякого блокатора остужает мой пыл.

— Да.

–Да, сэр! — поправляет он меня.

— Да, сэр!

Глава адмистров снова усаживается в кресло. Кажется, он удовлетворен произведенным эффектом.

— Теперь по делу. Ты действительно так умел в боевой технике?

Припоминаю, с каким бахвальством заявлял мой двойник: «Не нашлось еще идиота, готового оспорить этот факт» и копирую интонации:

— Так точно, — и подчеркиваю голосом, — Сэр!

— Я видел запись последнего поединка. Почему пропустил режущее заклятье?

— Стратегическая хитрость: хотел, чтобы противник поверил в мое ранение.

— Завышен порог болевого шока?

— Нет, просто приучен терпеть, — вроде я пока нигде не прокололся. Все эти моменты мы оговаривали во время подготовки к заданию.

— Палочку! — Торвальдс требовательным жестом указывает на столешницу.

Ничего не понимая, все же подчиняюсь. Медленно кладу свою палочку на стол. С радостью отмечаю, что адмистр оставляет ее лежать там же, не убирает в ящик. Значит, если потребуется, добраться до нее будет проще простого.

— Инвертум статум!

При падении я больно ударяюсь коленом о ножку стула, но мне не до этого, потому как тут же в меня летит следующее заклинание. На этот раз режущее, в плечо.

Мерлин! Как же больно! Я скриплю зубами.

— Неплохо, — хмыкает мой мучитель и тут же, едва слышно, — Круцио!

Я, конечно, и раньше нарывался на пыточное проклятие. Но Торвальдс применил его с особым рвением, желая насладиться моей болью и добиться просьб о милосердии. Корчась в судорогах, я не могу ни о чем думать. Могу только мечтать, чтобы время бежало быстрее. Зачем же я добровольно отдал палочку? Почему не проклял этого мерзавца сразу же, как только увидел? Нет, задание есть задание. И провалить его из-за такой ерунды я просто не имею права! Мерлин, как же невыносимо больно… А вдруг он обо всем догадался? Чем же я себя выдал? Хочет меня прикончить? Вот здесь и сейчас?

— Думаю, достаточно, — цедит адмистр сквозь зубы, прекращая пытку резким движением кисти.

Я лежу на полу, не в силах пошевелиться. Кричал? Кажется, кричал. И проклинал его. Последнее, надеюсь, мысленно.

— Приведи себя в порядок, — кивает Торвальдс на мою палочку. Только тут замечаю, что по моей белой рубашке расползается кровавое пятно. Видимо, умудрился прокусить губу, когда корчился под заклятием. — Завтра пропустишь первые две пары и явишься в дуэльную комнату. Профессор Корх будет там ждать тебя. Я сообщу остальным о причине твоего отсутствия.

Медленно ковыляя, с трудом добираюсь до комнаты нашей группы. Попутно стараюсь убедить себя, что визит к главе адмистров можно считать результативным. Торвальдс был немногословен и вполне удовлетворен полученным результатом — значит, и здесь испытание мной пройдено. Иначе этот тип не меньше Корха поливал бы меня грязью и убеждал, что я редкая бездарность.

— Плохо выглядишь, — сообщает Оливер, когда я на негнущихся ногах добираюсь до своей кровати. Однокурсники в основном зубрят уроки, изредка бросая на меня взгляды, и я рад, что моей персоне уделяется так мало внимания с их стороны. Но приятно слышать обеспокоенность в голосе Бургса.

— Все нормально. Как сам? Что с твоей отработкой?

— Как обычно, — пожимает парень плечами. — Было велено разобрать бумаги, выписать штрафные карточки и составить списки задолжников по предметам.

— Ты разбираешься в документации? — удивляюсь я и жестом предлагаю ему перебраться на стул, поближе ко мне.

Он подхватывает кипу своих пергаментов, толстенный учебник и чинно шествует в мою сторону. Меня разбирает смех от понимания, что Оливер сейчас намеренно играет на публику — он почему-то кичится знакомством со мной. Тот еще воображала! Но в нем хоть не все человеческое умерло.

— Не сильно он тебя… мучил? — спрашивает Бургс тихо, так, чтобы услышал только я.

— Терпимо. Велел завтра с утра на тренинг с Корхом явиться. Вот там уже, наверное, оба поиздеваются надо мной всласть!

— Даже так? Занятия разрешил пропустить? — приятель ненадолго задумывается. — Ты ему понравился, значит. Обычно все, что выходит за рамки учебного плана, делается после отбоя. Кстати, отец остался доволен тем, что я сошелся с тобой. Сказал, что ты далеко пойдешь. А мне лишние связи никогда не помешают.

Я долго не мог заснуть. Все думал, как поскорее осуществить задуманное. Тайгерт сейчас на втором курсе, малолеток к себе не подпустит, как не ухищряйся. Как же привлечь его внимание?

Еще я упорно себе внушал, что слова Бургса нисколько не задели моего самолюбия. Ведь нельзя же, в самом деле, надеяться, что этот салага вцепился в меня из альтруистических соображений? Он умный малый, и с логикой у него все в порядке. А я, как последний идиот, купился на его доброжелательность. Да этот хлюпик привык использовать людей не хуже самого Малфоя! Впрочем, чему я удивляюсь? Чьи они все сынки?

* * *

Я волновался так сильно, словно перед первым матчем по квиддичу. Сколько не пытался убедить себя, что спарринг с тренером это еще не конец света, легче не становилось. Отказавшись от завтрака, оставшиеся полчаса я решил провести с пользой: осмотреть замок, в котором мне предстоит провести так много времени. Студенты в коридорах не попадались, адмистрам было не до меня, и я неторопливо обследовал четвертый этаж — натыкался в основном на личные апартаменты профессоров. Ну, еще зал для заседаний приметил.

Засмотревшись на вид из окна, я не заметил, как из-за угла стремительно вывернул мужчина, и я едва не врезался в него.

— Глаза на затылке? — рявкнул он. Его реакция оказалась лучше моей — он успел вовремя отпрянуть.

Выработанная годами привычка при звуках этого голоса немедленно подобраться сработала на автомате; я и удивиться не успел тому, как проворно обронил: «Простите, сэр!». И только после этого позволил себе вскинуть голову и убедиться, что знакомые презрительные интонации мне не померещились.

Нахмуренные брови, дернувшийся уголок рта и прожигающий насквозь взгляд. Я не спятил. Передо мной действительно был Северус Снейп. Вполне себе живой, настоящий, и, как обычно, чем-то недовольный. Я был настолько шокирован, что даже не смог придумать, какую маску лучше нацепить: испуганного простачка или дерзкого грубияна. Просто продолжал тупо пялиться на Снейпа.

— С дороги!

— И-и-извините… — промямлил я, почему-то пятясь от него, а не шагнув в сторону.

Бывший хогвартский зельевар взирал на меня так, словно перед ним был не человек, а флоберчервь, напрочь лишенный интеллекта.

— Какая группа?

— З «А»…

— Отлыниваете от занятия? Где учебные принадлежности? — ему хватило беглого взгляда, чтобы отметить, как я одет и что у меня нет сумки.

Я все никак не мог поверить, что передо мной действительно тот самый Снейп, бывший декан Слизерина и мастер Зелий. Хотелось что-то спросить или прикоснуться к нему, чтобы убедиться, что всё это мне не чудится. Еще не получалось определить: радует меня или огорчает тот факт, что Северус Снейп выжил. Вопреки всему. И я не знал, что теперь делать: ведь ему не составит труда разоблачить меня, как бы я не старался прикрыться личиной Эсти.

— Отвечайте, когда вас спрашивают! — рявкнул маг, машинально вертя в пальцах свою палочку. Моя же была в кармане, и я вряд ли успею её извлечь, если понадобиться. Как же паршиво, Гарри! Расслабился раньше времени.

— У меня через десять минут спарринг с профессором Корхом, — затараторил я и поспешил добавить, — по распоряжению Торвальдса!

— Что в таком случае делаете в преподавательском крыле? Напрашиваетесь на дисциплинарное взыскание? Я прослежу, чтобы ваша группа подробнее изучила Свод правил, — проворчал он, скрываясь за следующим поворотом.

Снейп жив. Да еще и обитает в этой долбаной академии. С ума сойти! Ну и вляпался же я!

* * *

Персональное занятие по Боевым навыкам прошло на удивление спокойно. Корх, оказывается, не мог дождаться момента протестировать мои способности. Как объяснил, приметил меня еще год назад, на отборочных соревнованиях, но всё руки не доходили познакомиться лично. В этом его обскакал Бургс, выписав меня из университетской команды. Здесь у профессоров была дурная привычка рассуждать об учениках как о бездушных приобретениях. Они их «выписывали», «укомплектовывали» и «доводили до кондиции». А процесс обучения называли «зубодробилкой». Не удивлюсь, если обнаружится, что у большинства их подопечных проблемы с зубами. Подозреваю, что Гермионины родители могли бы тут обогатиться.

Физрук был весьма неплох в защите, но некоторые его выпады меня позабавили — с такой замедленной реакцией не стоит и мечтать о победе в схватках с профессионалами. Он похвалил мою выносливость и пообещал усиленный курс подготовки. А также намекнул, что, если буду делать успехи, то меня ожидают некоторые послабления в режиме и дополнительное свободное время, которым смогу распоряжаться по своему усмотрению. В приподнятом настроении я отправился на обед.

* * *

— Ты много пропустил, — заявил Лестрейндж, внезапно проникаясь симпатией и подвигая ближе ко мне тарелку с хлебом.

— Да уж, — усмехнулся Оливер.

— Рассказывайте! — милостиво согласился я, давая понять, что оценил щедрый жест Рыжего. — Розье объявил, что на следующей неделе мы будем тренироваться со вторым курсом!

— И? — непонятно, чему тут, собственно, можно радоваться.

— Ты что? Это же такой шанс проявить себя!

— Ерунда это. Мы лишь пушечное мясо, — процедил сквозь зубы Бургс. Новость ему не понравилась.

— Да вечно ты ворчишь! Будет весело! Мы их сделаем, верно, парни? — Рыжий и не подумал огорчиться.

— А то! — поддержали его остальные.

— В прошлом году полгруппы отправили в госпиталь после такого «парного» урока, — сообщил мне на ухо Бургс. — Отец рассказывал.

— Как-нибудь прорвемся, — пообещал я. Если подходить к дружбе с его мерками, то знакомство с Оли мне тоже на руку. К тому же в группе он самый умный, а с такими всегда легче иметь дело.

— Слушай, — обратился я к Оливеру, — Снейп… он?..

Бургс недовольно оторвался от своей тарелки и удивленно зыркнул на меня.

— Э… я знаю, что зелья тут преподает Кэвизл Пиннет. Тогда что здесь делает Снейп?

Вместо ответа Оли кивнул на профессорский стол. Именно в этот момент за зельеваром захлопнулась дверь, и он направился к главному столу. Легок на помине. Все сразу же вскочили со своих мест, включая и преподавателей. Снейп, недовольно поджав губы, чуть заметным кивком отреагировал на приветственные речи. Я, затаив дыхание, следил за каждым его жестом. Мне не удавалось понять перемен, произошедших в этом склочном и вечно недовольном типе. То, что я, по причине уверенности в смерти бывшего преподавателя, несколько пересмотрел свое отношение к нему, сейчас не спасало: будто чертик из табакерки откуда-то изнутри всколыхнулись прежние обида и досада. И ненависть? Что-то разрывающее легкие и раздражающее своей противоречивостью — уж точно!

Надменная осанка, порывистость жестов, пронизывающий взгляд — всё это и раньше давалось зельевару без особого труда. Мне ли не знать, какое удовольствие ему доставляло уничижительным тоном обескураживать собеседника. Но я еще ни разу не наблюдал, чтобы люди так бледнели лишь от его нахмуренного вида. Бесспорно, бывший слизеринский декан не терял времени даром и довел до совершенства манеру подавлять, обескураживать и подчинять своей воле противника. Только вот от меня он подхалимажа не дождется! Я слишком хорошо знаю уловки этого самоуверенного и мнительного гада, чтобы так же трусливо, как все его окружение, лизать ему пятки.

Снейп недовольно повел плечами, когда Корх, переусердствовав в подобострастии, кинулся отодвигать свой стул, желая расчистить перед зельеваром путь. Снейпу тут прислуживают? И заискивают перед ним настолько откровенно, что у мага от этого, похоже, скулы сводит?

Не нравится. Не привык он к раболепию. Надо же! Как высоко взлетел, однако. Ненавижу.

Зельевар, окинув недовольным взглядом многочисленных учеников, стремительно прошел к… директорскому стулу.

Что? Он здесь директорствует? Этого мне еще не хватало! Можно подумать, без этого неприятного сюрприза моё задание было простым. Моргана и её отпрыски! Ну что за фигня?

Пока Снейп придвигал к себе тарелку и брал столовые приборы, Пиннет что-то торопливо объяснял ему, подступив почти вплотную. На последних его словах директор метнул разъяренный взгляд на адмистрский стол. И тут же все адмистры позабыли, как дышать. Воцарилась мертвая тишина. Интересно, чего они боятся?

— Не пялься на него! — двинув локтем мне под ребра, буркнул Лестрейндж.

— Да ему сейчас не до нас. Слышали? Уилкс проштрафился. Опять недостача в припасах. Теперь ему не жить.

— В ночные рейды отправят, как пить дать. Тем более, в этом заинтересован Сам.

— Сам? — переспросил я, ничего не понимая.

— Хочешь здесь выжить — никогда не переходи дорожку Тайгерту. Его Розье милостями осыпает, будто родного сынка. А Снейп опекает его словно первогодку.

— А Уилкс назначил Тайгерту отработку, словно обычному ученику. А когда тот не явился, удвоил взыскание. И вот после этого, — Оливер из предосторожности понизил голос, — всплыл факт очередной недостачи. Не удивлюсь, если еще какие-нибудь правонарушения на него повесят. Для убедительности.

— Это каким же надо быть идиотом, чтобы решить приструнить Тайгерта? Да здесь каждый студент знает, что не стоит связываться с директорским любимчиком, — встрял в разговор Лорье.

— Уилкс, наверно, решил, что его родственничек прикроет, если что. Но просчитался, как видно, — хихикнул Бургс. — Кто же захочет связываться со Снейпом? Все слишком хорошо помнят случай с Уолденом.

— С Уолденом? — переспросил я.

Ребята переглянулись. Рыжий, состроив серьезную мину, зашептал:

— В конце прошлого учебного года Уолден, ученик третьего курса — та еще язва и тупой громила, — схлопотал незаконное дисциплинарное взыскание из-за какого-то пустяка. Отказался подчиниться и заявил, что это дело так не оставит. Мол, обратится с прошением в вышестоящие инстанции. Адмистры запаниковали и, чтобы остальным было неповадно, устроили ему «темную» в выходной, когда профессора не могли хватиться парня. Но придурку показалось мало, и он обратился с претензиями к директору. В итоге теперь у Уолдена в запасе целая вечность для поиска справедливости, — закончил Лестрейндж зловещим тоном.

— Вечность? — не понял я.

— Два дня про парня не было ни слуху, ни духу. Потом… этот замок обзавёлся еще одним призраком, — пояснил Оли. — Только молчаливым

— В смысле, призраком? Снейп его, что?..

— Вот именно! Теперь этот правдоискатель все время следует за директором тенью. И молчит. Еще никому не удалось его разговорить.

— Может Снейп ему язык отрезал перед тем, как заавадить?

— Нет, он его каким-то другим проклятьем ликвидировал. Видели же, что у того кровавые разводы на вороте?

— Ага, в глотку вцепился, самолично высосал подчистую, — ухмыльнулся Лорье, обычно предпочитающий помалкивать. Рыжий так на него зыркнул, что у всех сразу же пропало желание обсуждать эту тему дальше.

— Ерунда, он не вампир, — поспешил я заверить одногруппников. Надо же, дурацкая легенда даже здесь преследует профессора.

— А ты откуда знаешь? Ты что, его чесночной сывороткой пытал? — возмутился Лестрейндж.

— Нет. Не приходилось, — с досадой выдохнул я.

Ребята как-то странно переглянулись. Я слишком поздно сообразил, как именно они могли истолковать мою досаду. Можно было бы пояснить свои слова, но парни слишком увлеклись темой вампиризма, и я предпочел не вмешиваться.

Я поспешил отвернуться от преподавательского стола, уже вдоволь налюбовавшись на директора, но тут Снейп, словно почувствовав мое внимание, вскинул голову и уперся в меня взглядом. Мне показалось, будто он силится что-то вспомнить. Его заинтересованность начала меня пугать: неизвестно, вдруг легилименция позволяет вычленять мысли конкретного человека из общей массы собравшихся? Тут и Корх уставился на меня, тыча пальцем в моем направлении. Я поспешил кивнуть в приветственном жесте, но заставить себя еще и изображать почтительность было выше моих сил. Слишком противоречивые чувства сейчас меня разрывали. Пожалуй, открытие, что моя ненависть к Снейпу так никуда и не делась, поразило больше всего. Впрочем, директор быстро потерял ко мне интерес, и я облегченно выдохнул.

Маггловедение прошло в гнетущей тишине: опоздавший на урок профессор Сайерс проклял Лорье чем-то особенно пакостным, потому что тот встал для приветствия позже остальных. Лестрейнджу пришлось отвести парня в лазарет. Профессор долго разглагольствовал на тему социальных уровней и примитивного устройства маггловского общества. Слово «механизм» он выплюнул с остервенением и принялся нервно тыкать указкой в репродукцию какого-то маггловского завода. О’Тул пошутил с задней парты по поводу размера трубы очистительного сооружения и тут же схлопотал взыскание на неделю, да еще лишился ужина. Домашнее задание носило гордое название: «Превосходство правильного происхождения».

— Достало, — прошипел сидящий рядом Оливер, — чем этой дурью маяться, лучше материал к работе курсовой подготовить. Поможешь?

— К работе?

— «Тенденции развития молодежных субкультур».

— Я не…

— Это… для второкурсников. С литфака. Гипотетическая.

— Гипотетическая? — все меньше понимая, переспросил я.

— Да не хлопай ты глазами! Гипотетическая, потому что просто хочу проверить свои силы. В смысле, мне и раньше приходилось исследования проводить, но тут, понимаешь, какое дело… Вдруг мне все же повезет, и я смогу поступить на филологический?

— Ну, если гипотетическая, — мне с трудом удавалось сохранять серьезное выражение лица, потому что представить сына Упивающегося в роли литературоведа было просто невозможно. — Только я в этом мало что смыслю. — Интересно, какие исследования он будет проводить? Анализировать успехи карательных операций?

— Я все тему не могу выбрать. И про конец двадцатого века интересно написать, и про новые веянья. Хотя неплохо было бы и про поствоенный период, — у моего приятеля глаза загорелись азартом.

— Поствоенный, конечно, перспективнее, — брякнул я, не подумав.

— Почему? — оживился Бургс.

— Про Поттера можно будет ввернуть. Дескать, его тяга все драматизировать и явные склонности к шизофрении оказали серьезное влияние на современную публицистику. Методом «Паникуй и уходи в леса» нынче пользуются очень многие начинающие журналисты.

В ответ мне достался сердитый взгляд.

— Это не тема для насмешек, — обиженный Оливер с раздражением запихивал учебники в сумку. — Надо быть идиотом, чтобы не опасаться проклятий Поттера.

Мерлин! Что я несу? В этой академии хоть кто-то в состоянии оценить юмор? Не пройдет и получаса, как очередной правдолюбец непременно побежит докладывать адмистрам о моем непочтительном отношении к историческим фактам. Не удивлюсь, если Оливер будет в числе первых.

— В самом деле? — осторожно уточнил я.

— Он Лорда укокошил. А еще говорят, что ненависть Поттера много лет подтачивала силы Риддла, и потому в последние годы Лорд выглядел так…

— Уродливо?

— Я бы предпочел менее грубое слово. Может, «неприглядно»?

— Из-за Поттера? — я даже опешил от такой трактовки событий. Эти парни всего на пару лет моложе меня. Где они были в период Второй войны? Папочки их выслали из страны?

— И еще ходят слухи, — Оливер пригнулся ближе и зашептал в ухо, — Поттер проклял Снейпа из-за того старикашки. Малфой был свидетелем.

— И поэтому Снейп теперь выглядит так…

— Не передергивай! Я не про внешность. За убийство Дамблдора Снейпу придется расквитаться кровью. Поттер так и сказал. Малфой сам слышал.

С каждым часом все веселее. Если мне теперь начнут приписывать еще и проблемы со здоровьем у Снейпа, то придется служить особым фетишем для некромантов-самоучек. Кажется, подобной славы не было даже у Гриндевальда. Подлый белобрысый хорек! Как только встречу его, башку откручу. Снейп тоже хорош. Видать, всячески поддерживает подобные слухи. У него глаза часом красным не отсвечивают? После близкого знакомства с Нагини? А то и этот эффект могут приписать мне. Страшилки для малолетних Упивающихся.

— Чушь какая! Этого ублюдка проклянешь, как же!

— Ты сейчас о ком? О Поттере? — Бургс обеспокоенно нахмурился.

— И о Поттере тоже, — вздохнул я. — Не слушай ты всякие сплетни. Понятно же, что это враньё.

— Директор врать не станет. Я сам слышал, как он на приеме у МакМилана упомянул про феномен проклятия Поттера.

— Про что? — я просто обалдел: трудно было вообразить, что слизеринский декан мог всерьез обсуждать подобную ерунду.

— Дословно не помню. Но про «феномен» и «нестандартное воздействие» — это точно. А встретиться с Поттером мне бы хотелось.

— Зачем? — растерялся я окончательно.

— В морду дать. За то, что он сделал с нашим миром. Грязнокровок развелось, — выплюнул Бургс и припустил по коридору. Мы уже опаздывали на следующее занятие.

* * *

На вечер следующего дня назначили межгрупповое состязание. Ради этого события даже отменили последнюю пару. На обеде, отозвав меня в сторону, Корх велел принимать любые вызовы, даже от третьекурсников. А бойцы с четвертого, сказал он, на тебя и внимания не обратят, им неинтересно биться с тем, кому не разрешено использовать непростительные.

Приехали. Сегодня что, дуэльная комната озарится вспышками Авады? Весело тут живут! Когда, интересно, они зарывать трупы успевают?

Наша группа увлеченно запасалась записывающими устройствами, чтобы потом, ночью, еще раз не спеша пересмотреть наиболее острые моменты дуэлей. Лестрейндж полдня смаковал идею вызвать на поединок Томаса, прошлогоднего чемпиона. Мне столько было рассказано про его технику, хитрость и непрошибаемый щит, что к вечеру я чувствовал отвращение ко всем видам самообороны вместе взятым.

— Спорим, Томас сразу же тебя в бараний рог скрутит? — Лорье мне так и не простил своего поражения и вот уже полчаса как нарывался на неприятности. Спорить с ним у меня не было ни сил, ни желания. Тем более все мои мысли были заняты полиморфными леденцами. За весь день у меня не было возможности заглянуть в спальню и пополнить их запас. В кармане осталось лишь две штуки. Их хватит максимум на четыре часа.

— Я поставил на Эсти, — заявил проходящий мимо нас маг. Форменный приталенный сюртук подчеркивал болезненную худобу этого человека. Не до конца залеченный шрам на щеке придавал еще больше суровости надменному лицу. Незнакомец, не обращая внимания на наши удивленные возгласы, устремился по направлению к директорскому кабинету.

Реплика мага произвела огромное впечатление на моих собеседников. Они тут же принялись бурно обсуждать мои перспективы. Я же не сводил взгляда со спины удаляющегося мужчины, пытаясь хоть как-то понять смысл происходящего. Почему меня все знают? Эсти всего-навсего подающий надежды сопляк. С какой стати такой важной птице, как этот тип, уделять внимание моей скромной персоне?

— Он прибыл сюда из-за состязания? — обратился Рыжий к Оливеру.

— Видимо, — пробормотал мой приятель. Оли как-то сразу напрягся и помрачнел.

— Кто это? — спросил я обеспокоенно.

— Мой отец.

Что ж. Теперь понятно, почему Бургс всегда так неохотно рассказывает о родителях. Если у него еще и мать из числа железных леди, то ему остается только посочувствовать.

Примечание:

Дельта-вычитка начиная с 4 главы — julia-sp. За что ей огромное спасибо!!!

В дуэльный зал понабилось столько народа, что протиснуться к помостам среди галдящих, размахивающих руками и стремящихся запечатлеть состязание на записывающие шары не представлялось возможным. Как я понял, поединки были единственным развлечением в академии.

Левую часть помещения отвели первогодкам. На низком постаменте, расписанном незнакомыми мне знаками, столпились желающие принять участие в соревновании.

Корх сразу же поволок меня в другую сторону: толпа почтительно перед ним расступалась. На высоком помосте с наклонными секторами и выделенным местом для группы поддержки устанавливали ограждающие поля, чтобы защитить зрителей от шальных заклятий.

Я был несказанно рад, что успел забежать в спальню, оставить там сумку и пополнить запас леденцов. Быть разоблаченным в разгоряченной толпе болельщиков — такое и недругу не пожелаешь.

— Ты третий по списку. Сразу же за Морганом. Можешь не напрягаться до появления Гиша. Вот его техника любопытна, приглядись внимательнее. Когда будет поединок с экс-чемпионом, следи за его выпадами. Кстати, кое-что он перенял у О’Тула, так что будь осторожен, сам понимаешь…

Так и не дождавшись пояснений относительно правил боя, я сам задал мучивший меня вопрос.

— Разумнее сразу бить на поражение, — объяснил физрук. — Но тогда зрелищность полетит гиппогрифу под хвост. А представители Оргкомитета не затем сюда с другого конца страны съезжались, чтобы скучать на трибунах. Запрещено наносить непоправимые увечья. Непростительные в арсенале только у четвертого курса. Тебя за них дисквалифицируют. Чем дольше продержишься и зрелищнее проведешь бой, тем на большую награду можешь рассчитывать. И, кстати: директор не любит изуродованные физиономии, — Корх усмехнулся, — натура у него тонкая. Так что не переусердствуй со слабаками.

В дверях появились представители Оргкомитета, перед которыми тут же расступились студенты, пропуская магов к почетным местам. Раймонд Бургс, хотя и показался мне вначале низким и костлявым, в зале как-то преобразился: в свите подчиненных он смотрелся представительно, и его надменная осанка держала назойливых адмистров на расстоянии. Прежде чем сесть, Бургс поискал взглядом кого-то в толпе. Заметив Оливера у помоста для первогодок, чуть заметно кивнул.

Все преподаватели к тому времени уже заняли свои места в первом ряду, лишь директорский стул пустовал.

Пока я следил за передвижениями моих будущих противников — парни беспрестанно сновали то в раздевалку, то в холл за напитками, — не заметил, что в нашу сторону пробираются родители старшекурсников. Особо говорливая дама, отпихнув меня с дороги, кинулась обнимать сына и пересказывать последние семейные новости. За ней последовали другие маги.

В образовавшейся толчее кто-то схватил за плечо.

— Как устроились, мистер Эсти? — на меня смотрел дядюшка настоящего Роберта.

— Э, нормально.

— Вы сегодня нас осчастливите интересным поединком, не так ли? — и он похлопал меня по плечу, как было условлено нашими конспираторами: два раза сверху, один раз сбоку. Я от удивления разинул рот.

— Пришел убедиться, что все идет как надо, — зашептал мужчина мне на ухо.

— Да… я… — не до конца доверяя неизвестной мне личности, замямлил я. То, что это был маг под оборотным, не вызывало сомнения: дядя Эсти чуть заметно шепелявил, а этот человек демонстрировал четкую артикуляцию.

— Это я, Уэдкок, — продолжал он шептать, — на следующей неделе мы тоже вступаем в игру. — Я облегченно выдохнул, узнав его интонации. — Все по плану?

— Да, я уже освоился. Выхожу на нужные нам контакты, — я осторожно оглянулся, чтобы проверить, не следит ли кто-нибудь за нами. Все было спокойно: окружающие занимались своими личными делами.

— Твое послание мы получили.

Я кивнул. На следующий же вечер по прибытии получилось уговорить Бургса показать мне окрестности. Он раздобыл разрешение, и нам удалось ненадолго выбраться за пределы академии. Пока Оливер любовался пейзажем, я успел незаметно послать патронуса с сообщением. На территории школы сделать это невозможно — защитные чары блокируют даже этот вид магии.

— Порадовать информацией пока не могу…

Уэдкок перебил меня, заверив, что это не к спеху, а когда ко мне присоединятся остальные , будет гораздо легче пересылать сведения. Решив не рисковать, мой собрат по аврорской академии поспешил слиться с толпой, а я снова остался один. Радовало, что ребята скоро будут здесь, тогда дело пойдет куда быстрее.

Состязание должно было начаться еще десять минут назад, но Корх растерянно озирался на пустой директорский стул и шептался с Торвальдсом. В этот момент среди зрителей завязалась потасовка: первогодки предприняли попытку подобраться ближе к главному помосту, да адмистры их быстро приструнили.

Спустя какое-то время вернулся младший адмистр — его посылали разузнать, почему Снейп опаздывает. По появившемуся выражению досады на лице Корха стало понятно, что состязание пройдет без директорского участия.

Торвальдс объявил о начале состязаний.

Первая пара дуэлянтов осторожничала: двигались парни симметрично, использовали стандартные развороты и выпады. И никакие подзадоривающие возгласы толпы не могли вдохновить их на большее.

Я переключился на первогодок. Лестрейндж, как и обещал, вышел на помост. Только бился он с Лорье, а не с парнем из группы «С». И был настолько поглощен своими эмоциями, что умудрился нарваться на простейшую уловку из нижней позиции.

— Эсти и Виллкс. Новичок против экс-чемпиона! — объявил распорядитель, и меня спешно вытолкали на помост. Я едва успел стащить с себя форменную мантию, оставшись в брюках и спортивной рубашке, когда мой противник запустил в меня режущим. Наспех выставленный щит дрогнул, и часть вспышки опалила мне волосы. Со всех сторон посыплись смешки и желчные комментарии. Но мне было не до зрителей, потому как противник ринулся в мою сторону, частя формидо и фатиго. Я быстро поймал ритм его выпадов и стал отражать пока еще слабенькие проклятия — нам обоим необходимо сначала разогреться. Мне понравилось, как Виллкс мастерски использовал аверто. Стоит в дальнейшем поэкспериментировать с этим заклятьем.

Выбрав тактику изматывания, через четверть часа мне удалось утомить противника. Виллкс сбился с ритма и допустил сразу несколько промахов: сделав неудачный выпад, он поскользнулся, подставив тем самым левое плечо под удар, чем я и воспользовался. Обездвижить и невербально связать — что еще нужно для восторженной публики? Зал рукоплескал, глава Оргкомитета важно кивнул.

В первых радах болельщиков я заметил Оливера, который ободряюще помахал мне рукой. На душе сразу потеплело.

Мое имя внесли в свиток второго раунда и меня отпустили перевести дух.

— Круто! Мне понравился твой последний выпад, — похвалил Лестрейндж, потирая еще незалеченный порез на своей скуле. Судя по всему, парень страшно гордился ранением.

Наблюдать за потенциальными противниками было довольно скучно: ребята в большинстве своем осторожничали, берегли силы к следующему туру. Но когда третий курс вышел на ринг, было на что посмотреть. Разнообразие техник и необычные приемы впечатляли. Очень любопытный подход оказался у Эджкомба. Парень великолепно делал обманчивые выпады и быстро разгадывал стратегию противника. Мероприятие больше не казалось мне скучным.

В итоге во второй тур вместе со мной прошло еще пять парней: один второкурсник и четверо постарше. Нас разбили по трое и загнали в имитационную комнату. Стены тут же сделали прозрачными, чтобы зрители смогли насладиться зрелищем.

У меня в глазах зарябило от смены пейзажей: полоса препятствий включала в себя и скалистые преграды, и песчаные пятачки. Ловушек было понатыкано на каждом углу. Как оптимистично заверил распорядитель, нам предстояло биться трое на трое, и до финиша доберутся лишь двое.

Помимо щупалец плотоядного растения, ядовитой ортоплазмы куста-гиганта и огнедышащих саламандр приходилось уворачиваться еще и от поражающих проклятий противников. Наша тройка не была дружной, действовали все вразнобой, потому первый участник быстро выбыл из строя: его спеленало паутиной акромантула. Эджкомб, проклиная все на свете, включая и меня, в отчаянии кинулся сквозь кусты огнецвета, стремясь наверстать упущенное время. Но тоже сгинул где-то в зыбучих песках, впрочем, успев увлечь за собой и главаря противников.

Четвертый участник нарвался на атакующую саламандру недалеко от финиша. А нам с Морганом просто повезло, что дюжина мантикрабов не оттяпала конечности, пока мы преодолевали странную вонючую жижу, отделявшую нас от заветной линии.

Не успев порадоваться, что этот этап пройден, я был вынужден снова перебраться на помост для поединков. Организаторы турнира даже не дали нам с Морганом отдышаться, вынудив опять сражаться.

Где-то в углу наша группа кричала и улюлюкала, но не было времени разбираться, за кого же они болеют: за меня или за моего противника.

Оставалось только радоваться, что четвертый курс состязался отдельно. Во-первых, силы мои уже были на исходе; во-вторых, Морган был неплох в невербальных заклятиях, да и реакция у него — обзавидуешься!

— Уходи в правый уклон! — проорал откуда-то сбоку незнакомый парень. От усталости я двигался уже почти машинально и прислушался к его совету скорее интуитивно, чем осмысленно. Маневр позволил мне ранить Моргана. Порез был неглубоким, но причинял достаточно боли, чтобы ощутимо мешать передвигаться моему противнику.

— Бей из нижней позиции, он подставляется! — продолжал советовать мой болельщик, но у меня были другие планы.

Я вспомнил о технике отзеркаливания, когда противник, проявив инициативу, вынужден отбиваться от собственных же проклятий. Это дало возможность перевести дух и собраться с мыслями. Но Морган слишком быстро сообразил, что к чему, и в ярости накинулся на меня с оглушающими.

Понимая, что проигрываю, я решил воспользоваться последним шансом: когда в меня полетело режущее, я сделал вид, что оставил без защиты левый бок, а в момент выпада противника извернулся и в излюбленной манере настоящего Эсти вырубил Моргана, используя его же инертность.

Кажется, все остались довольны поединком. Включая директора, который, как ни в чем не бывало, восседал на своем месте — когда только успел пробраться в зал? — и, сощурив глаза, внимательно изучал меня. Будто мой измотанный, окровавленный вид мог сообщить о чем-то, ведомом лишь ему.

Наша группа, радостно скандируя какую-то чушь об элитарности групп «А», ринулась поздравлять, и даже строй свирепых адмистров не смог ее остановить. Было приятно, и я этого не скрывал.

Корх радостно заплясал возле меня, втиснул в руки бутыль с восстанавливающим силы зельем, за что я был ему несказанно благодарен.

Все, что сейчас хотелось — отоспаться. Но предстояло еще выслушать поздравления от представителей родительского и организационного комитетов. Потому наскоро накладывая очищающие чары, я дожидался, когда взволнованную публику выпроводят за двери.

Старший Бургс долго что-то говорил, жал мне руку и ставил меня в пример своему сыну; Торвальдс советовал больше тренироваться и отрабатывать реакцию, которая, по его мнению, «несколько хромала»; я же мечтал о тишине и отдыхе. К тому же было жаль, что так и не удалось понаблюдать за поединками четвертого курса — парни бились, когда мы проходили этап в имитационной комнате.

— Нужно было бить сдублированным, когда Морган подставился под удар, а не терять время на зеркало, — подошел ко мне курсант, дававший советы во время схватки.

Я устало кивнул.

— Но твой перехват впечатляет. Хвалю.

— Спасибо за подсказку, была к месту, — поблагодарил я, наблюдая, как Торвальдс заговорил с ним, почтительно вытянувшись. Парень досадливо отмахнулся от адмистра, кивнув на Снейпа: дескать, решайте вопрос с ним.

— Как зовут? — обернулся он снова ко мне.

— Эсти, группа 3 «А».

— То что Эсти, знаю, не глухой, оглашение фамилий претендентов успел застать. Имя?

— Роберт. Можно просто Роб.

— Клуад Тайгерт. Впрочем, ты и так, наверное, знаешь, кто я.

Мы обменялись рукопожатием.

На следующий день, когда после обеда я решил потратить оставшееся до занятий время с пользой — то есть, изучить школьный двор и прочность защитных заклятий по его периметру, — ко мне подошел Тайгерт.

— Как ты делаешь свой ложный выпад? — без всяких вступлений поинтересовался он.

Подивившись собственной везучести — мне даже не пришлось мозолить ему глаза в надежде перекинуться парой слов, — я поспешил завязать дружескую беседу:

— Там есть одна хитрость. Надо просчитать силу удара режущего или ошеломляющего заклятья противника и использовать инерцию себе на пользу.

— Покажешь? — Клауд напряженно следил за воротами в главный корпус, будто опасаясь чьего-то появления.

— Для этого нужно время.

— Завтра уйдешь с последней пары. Корх разрешил нам позаниматься в дуэльном зале.

— Но Пиннет с меня шкуру спустит, если прогуляю его урок! — запротестовал я.

Тайгерт смерил меня насмешливым взглядом и заверил:

— Не спустит. Торвальдс его предупредит, не переживай, у меня все схвачено. Завтра, в четыре.

Я согласно кивнул. А что еще оставалось?

* * *

Не знаю, как Тайгерту удалось все уладить, но Пиннет сам подошел ко мне за обедом и предупредил, что я должен буду пропустить его занятие, чтобы отправиться на тренировку. Затем выдал мне список дополнительной литературы к следующей паре, объяснив это заботой о моей успеваемости. Я потрясенно поблагодарил профессора, порадовавшись тому, как все удачно складывается. Если все получится, то мне будет несложно выполнить задание. Ведь что от меня требуется? Убедиться, что подозрения относительно последнего хоркрукса оправдались. Ну, еще собрать побольше информации об академии и сделать копии списков учеников. Но была одна странность: мой шрам и не думал реагировать на Тайгерта. Ни на расстоянии, ни при непосредственном контакте. Что это означает, я понять не мог.

* * *

Когда я вошел в тренировочный зал, Тайгерт уже меня ждал, отрабатывая перед зеркалом движение кисти при использовании флагелло. Дверь за моей спиной не хлопнула, ступал я тихо, да и зеркало было развернуто так, что не могло отразить фигуру в полутемном зале, но Клауд меня будто почувствовал. Не повернувшись, не прерывая своего занятия, он обронил:

— В нашем распоряжении всего два часа.

Ставя сумку и стаскивая мантию, я наблюдал за его упражнениями. Пластика у парня была потрясающая: одно движение перетекало в другое, а если двигал рукой — задействовал все мышцы, будто готовясь среагировать на любой выпад с моей стороны. При этом шаги его были точно выверены, будто он раньше тренировался ходить по канату.

— Итак, — он рывком развернулся ко мне, и острие его палочки уставилось мне в солнечное сплетение, — ты покажешь свой прием.

— Для начала тебе надо потренироваться развороту, там угол необычный.

— Нет, — нетерпеливо прервал меня Клауд, — просто показывай, как ты это делаешь.

Я пожал плечами и встал наизготовку. В меня полетело режущее заклинание. Я выставил щит. Тут же градом посыпались оглушающие. Щит начал сдавать, Тайгерт как-то уж слишком быстро приблизился, при этом даже и не думая прикрываться от моих поражающих: он проворно уклонялся от вспышек.

В итоге, выждав, когда он вскинет руку для очередного проклятья, я сделал вид, что подставился под удар. И использовав инертность его подачи, поразил в излюбленном выпаде Эсти. Я умышленно проделал все быстро, не потрудившись продемонстрировать, как именно нужно закручивать спираль заклятия.

— Еще раз! — потребовал Клауд, запуская в меня оглушающим без предупреждения.

Я повторил выпад. И уже приготовился объяснять поэтапно суть разворота, но противник, сосредоточенно сдвинув брови, заявил:

— Я понял. Нападай.

Не поверив, что Тайгерт уловил все детали сложного маневра, я все же запустил в него парализующим. У этого заклинания сила отдачи не столь велика и не навредит особо, если Клауд перепутает угол уклонения. Но я зря переживал: он прекрасно справился с задачей, лишь пригнулся с опозданием. Пришлось объяснить, что рассыпающееся искрами заклинание противника может причинить вред, если не увернуться.

— Остаточный эффект меня не волнует. Гораздо важнее продолжить нападение.

— Тогда есть риск вывернуть запястье, если твой оппонент вдруг решит ударить из нижнего положения.

— Успею отскочить. Я всегда успеваю.

Его немногословность начинала раздражать.

— А если нет? Подставишься под мощный удар. У человеческих рефлексов есть скоростные ограничения.

— Ты видел змею в атаке? Заметил, как рептилия молниеносно реагирует? Преклоняюсь перед этим тварями. У них есть чему учиться.

— В академии змеи? Где?

— В лесной зоне. Но туда без разрешения ходить запрещено.

— Как же ты за ними наблюдаешь?

— В лаборатории держат нескольких. Пиннету нужен свежий яд, — и истолковав мое недоумение по-своему, поспешил предостеречь, — студентов в закрытую лабораторию не пускают. Так что не рассчитывай сунуть туда свой любопытный нос.

Я безразлично пожал плечами. Мне наблюдать за ядовитыми гадами ни к чему.

Затем, видимо решив, что остальные мои приемы ему неинтересны, Тайгерт взобрался на зрительскую трибуну и устроился на самом верху, небрежно отложив палочку. Заметив, что я продолжаю мяться посреди помоста, похлопал по соседнему креслу. Пришлось устроиться возле него. Палочку выпускать из пальцев я не рискнул: все-таки страх оказаться безоружным перед очередной ипостасью Риддла меня не покидал. Внимательно прислушивался к внутренним ощущениям: шрам никак себя не проявлял. Даже и не думал зудеть.

— Я следил за твоей манерой двигаться. Тогда, на состязаниях. Первые уроки самообороны брал у кенийца?

Я растерялся. По легенде меня учил дед, основатель валийского Клуба Боевой магии. Всю мою технику специально подгоняли под те стандарты. Как Тайгерт заметил? В Хогвартсе при Локхарте брать уроки по ЗОТС было особо не у кого, и я просто копировал технику старшеклассников. Помню, меня тогда впечатлили приемы Дигорри.

— Какое-то время я увлекался их техникой, — кивнул я. — Это так заметно?

— Нет. Выдает лишь манера переносить вес на носок ступни.

Я улыбнулся. Ну да, конечно. Это не техника, а необходимость. На четвертом курсе приходилось тренироваться ночью, в общей гостиной, и такая манера двигаться давала возможность неслышно передвигаться по комнате. В заклинаниях нас тогда ограничивали, в том числе и в поглощающих звуки. А Перси все время норовил уличить меня в чем-то несусветном и запрещенном.

— Ты знаешь, у тебя действительно способности к боевым искусствам. Ты на ринге — словно рыба в воде, — серьезно заявил Тайгерт.

— Это единственное, что меня увлекает. Что-то вроде отдыха, не нужно думать, не нужно вспоминать. Помогает забыться.

— Искусство ради искусства.

— Да.

— Что про это думает твой отец?

— Про то, что я все время трачу на спарринги? Считает, что мужчина должен уметь защитить своё и покарать завистника.

Тайгерта такая формулировка удивила.

— Он поощряет мстительность?

— А как считает твой?..

— Опекун? Все время талдычит, что нет лучшего средства самообороны, чем умение предугадывать и отвечать двойным ударом на каждый выпад.

— Тоже ничего философия, — кивнул я. — Почему Корху позволили возглавлять Бойцовский клуб? Он на эту роль не тянет.

— Физрук возится с посредственностью. Ему дают ровно столько, сколько он может осилить.

— Но кто же тогда обучает чемпионов?

— О’Тулл. У него богатый опыт. И процесс «вбивания навыков» ему по нраву. Хочешь, попрошу О’Тулла позаниматься с тобой? Только потом не жалуйся, он жесток и настойчив. Чуть что не так — физнагрузки и отработки.

— Видеть затылком — это он тебя научил? — я все никак не мог понять, каким образом Клауд узнал, что я вошел в зал.

— Нет, это Северус. Ты бы видел, как он бьется с закрытыми глазами!

В его интонациях прозвучала неподдельная гордость.

— Он позволяет звать себя по имени? — удивился я.

Тайгерт смешался, но слишком быстро принял невозмутимый вид.

— Настаивает исключительно на «профессор» и «сэр». Но было бы по-идиотски называть его так за глаза, верно? Расскажи о себе.

Пока я вкратце пересказывал биографию Эсти, Тайгерт внимательно рассматривал меня. Глаза горели азартом, будто он обнаружил диковинную зверушку, и теперь ему не терпится распотрошить ее и узнать, что же там внутри. Меня передернуло, когда я представил его реакцию на отказ в желаемом. Казалось, Клауд меня совсем не слушал, но как только я прервал рассказ, тут же поинтересовался:

— Почему у валийцев так распространен культ холодного оружия? Им палочки не хватает?

Про Силу лезвия я упомянул вскользь, когда рассказывал о деде. И не думал, что собеседник настолько внимательно следит за моим повествованием.

— Что-то вроде семейных традиций. Они всерьез верят, что Эскалибур до сих пор хранится в чьих-то тайниках и дает силу их оружию.

— История о Старшей палочке оказалась большим, чем просто сказкой. Роберт, надо уважать легенды.

Мне стоило большого труда, чтобы удивленно не вскрикнуть. Я надеялся, что о Старшей палочке никто не знает. Откуда Тайгерту известно о ней? Вывод напрашивался неутешительный: это Снейп рассказал своему подопечному, и они теперь строят планы, как завладеть ею. Я мысленно выругался. Вот и доказательство, что Снейп действительно стремится возродить Темного Лорда. Неужели ему мало инцидента с Нагини? Так на чьей же он все-таки стороне?

— Клауд, ты веришь в эти россказни? Миф о Старшей палочке придуман, чтобы набросить ореол мистики на всю эту историю!

— Роб, она существует. Поттер упомянул о ней в последней битве.

— Никто из свидетелей не подтвердил этого! А в Хогвартсе тогда людей было — тьма. Лорд просто был одержим дурацкой идеей!

— Эсти, побольше почтения. Лорд — это я.

Он уперся в меня нехорошим взглядом, и в груди что-то ёкнуло в недобром предчувствии.

— Предупреждаю только один раз.

С трудом разорвав зрительный контакт, я благоразумно замолчал. Как себя вести дальше, не представлял. Хотелось съездить кулаком по самоуверенной физиономии, потому что этот идиот не понимал: никакой он не Риддл. Кишка у него тонка тягаться с красноглазым ублюдком. Я отлично помню холодное, нечеловеческое равнодушие ко всему во взгляде Волдеморта. А этого сопляка терзают ярость и обида на весь белый свет.

— Трусливых не люблю. Мое предупреждение вовсе не подразумевает раболепия с твоей стороны. Посмей только стать менее болтливым, я тебя в подвалах сгною.

— Да пошел ты! — я вскочил и устремился к выходу. Не знаю, кем возомнил себя этот гаденыш, но я Риддлу не позволял помыкать собою, а уж этому зазнавшемуся малявке и подавно не позволю!

— Вернись!

В дверь полетело заклинание, запечатывая проход.

— Заставь меня! — я развернулся и уставился на Тайгерта.

— Не веришь, что я — Темный Лорд? — он усмехнулся. — Не сейчас, но когда-нибудь я им непременно стану. Иди сюда! — Клауд похлопал по месту, где минуту назад я сидел. — Эсти, разговор не окончен.

Я упрямо не сдвинулся с места.

— Ты же знаешь: если захочу, тебе здесь будет несладко. Директор об этом позаботится.

— А у самого кишка тонка?

Я думал, в меня полетит Империо, и даже приготовился отпрянуть, но Клауд разразился смехом.

— Слышал, что валийцы упрямы, но ты в этом всех превзошел. Роб! Да иди сюда. Ничего я тебе не сделаю.

— Разумеется, не сделаешь. У меня второй разряд по самообороне.

— От авады он тоже защитит? — фыркнул Тайгерт, поднялся, подошел вплотную.

— Я жду.

— Чего?

— Извинений.

— Еще, может, вас величать Ваше Темнейшество?

— Эсти, не дури. Извинишься, и тогда я тоже признаю, что напрасно сорвался.

— Ты просто зарвавшийся паршивец! Ты не тянешь на Лорда! — меня несло, и я уже плохо соображал, что делаю. Слишком уж он меня задел, чтобы так просто сдать позиции. Я напомнил себе, что не имею права провалить задание. Но и сдаться означало проиграть,.Потом гаденыш будет помыкать мной, как ему заблагорассудится.

Тайгерт вскинул руку с зажатой в ней палочкой. Я сделал то же самое.

— Какого гоблина тебя занесло в эту академию, Эсти? Тебе ведь надо быть там, где десяток подобных тебе идиотов ищут смысл жизни и вкалывают на благо человечества. Ведь ты из числа любителей справедливости, верно?

Я кивнул, понимая, что всё испортил. Ну, кто меня за язык дернул?

Тайгерт каким-то неуловимым движением, похожим на бросок кобры, вывернул мне правую руку, вынуждая выронить палочку. Я не был готов к такому маггловскому нападению и потому упустил инициативу. Парень рывком задрал мой левый рукав, провел пальцем по чистой коже, там, где обычно располагается метка, и довольно хмыкнул.

— Они тебе его еще не поставили, — оттолкнув меня, он поднял мою палочку. Помедлив, все же бросил мне её.

— Ты выгодно отличаешься от всей этой шушеры. Я сам лучше удавлюсь, чем признаю, что неправ. Пусть мучаются угрызениями совести слабые, верно?

— Думаю, в ближайшее время тебе предложат несколько вариантов выслужиться и получить метку, — сказал Тайгерт, так и не дождавшись от меня ни слова. — Не соглашайся.

— Что?

— Не ставь себе знак.

— Почему?

— Не говори «нет» открыто. Просто найди хитрый способ избежать этого.

— Что? Ты мне предлагаешь?..

— Не петушись, как сейчас, а то они тебя сломают.

— Почему тебя это волнует?

— Эсти, я никому не позволяю ломать свои игрушки. Я один для них царь и Бог. И игрушки мне за это благодарны.

Затем он, преодолев в несколько шагов расстояние до двери, снял запирающее заклятье и, не оборачиваясь, ушел.

Мерлин, что все это значит?

Бургса как подменили. На мои вопросы он отвечал односложно, почти не трепался на любимые им темы. К вечеру следующего дня мне это надоело и я, приперев его к стене недалеко от столовой, потребовал объяснений.

− Ты попал в разряд любимчиков, чемпион чертов. Тебя даже освободили от посвящения!

− О чем ты? Какое посвящение?

− В последний день первого месяца пребывания в этих стенах каждого ученика посвящают: привязывают на ночь на смотровой площадке восточной башни, отдавая на растерзание местным призракам. Перед кем же ты так выслужился? Наверное, выгодно быть подстилкой?

− Что?

− За всю историю освободили от посвящения только двоих: сынка Розье и Тайгерта.

− И ты подумал, что…

− А что я должен был думать? Адмистры к тебе не цепляются, Пиннет тебе не назначил отработку за прогул, Тайгерт удостаивает личной беседы. Эсти, это не просто так!

Мне хотелось врезать Бургсу хорошенько, чтобы прекратил нести чушь. Но на его скулах проступили желваки, а взгляд был такой несчастный, что я сразу простил другу идиотские домыслы.

− Уже слухи ползут, да? Мерлин, да я был даже не в курсе про посвящение.

− Хочешь сказать, что не знаешь про распоряжение Торвальдса?

− Какое еще распоряжение?

Оливер состроил недоверчивую гримасу.

− Поклянись, что не знал о происходящем!

− Чтоб мне зельеварение завалить на экзамене! — брякнул я по хогвартской памяти.

Бургса рассмешила такая клятва. Но он сразу повеселел и рассказал, что поступило негласное распоряжение не задирать меня.

− Что бы это могло значить?

Оливер сосредоточенно сдвинул брови. Потом почесал кончик носа − он всегда так делает, когда чем-то озадачен.

− У тебя серьезный покровитель. Может, МакМилан вспомнил о твоем существовании после победы на соревновании?

Я с сомнением покачал головой.

− В любом случае, тебе очень повезло. Я все ждал, когда они предложат тебе отличиться.

− Отличиться?

− За тебя бьются два клуба.

− В смысле?

− Здесь есть три молодежных клуба: Дуэльный, Научный и Клуб Элиты. Из всех я предпочитаю Научный. Только в него попасть сложно. Даже с моей репутацией, − Оливер потерянно вздохнул.

− А я ни в какой не хочу. Первогодками все равно там помыкать будут. Время лишь терять.

− Без клуба нельзя. Глава клуба курирует своих подопечных. Что-то вроде гарантии сохранности. Корх спит и видит тебя в Дуэльном. И тебе это будет выгодно, там все лучшие бойцы.

— А что за клуб Элиты?

− Ты губу не раскатывай! Это тебе не группы «А». Там лишь избранные. Им при вступлении сразу метку дают. Но про этот клуб такие страшилки ходят, что отпадает всякое желание добиваться их благосклонности. Хотя, как подозреваю, все студенты, дожившие до четвертого курса, автоматом попадают в эту милую компанию.

− Чем они там занимаются? Личная гвардия Ближнего круга? — пошутил я.

− А Мерлин знает. Они об этом не треплются.

− Слушай, Олли, а как можно метку получить? Ну, помимо клуба?

− Надо отличиться в чем-то. К примеру, в феврале будет межшкольный тренинг. Попадешь в тройку победителей — проси, тебя удостоят.

− А побыстрее?

− Куда-то торопишься? — удивился Бургс.

− Нет, я гипотетически. Вот, к примеру, захочешь ты метку, а у тебя отец на хорошем счету. Он сможет выбить тебе разрешение обзавестись меткой прямо сейчас?

− Не знаю. Не интересовался. Метки все получают по-разному. И никто об этом не рассказывает. Осторожничают.

− А Тайгерт? У него метка есть?

− Я знаю? Иди, потребуй у него оголить предплечье!

− Бургс, не злись. Мне просто интересно.

− Интерес у тебя какой-то неправильный. Спешишь выслужиться?

− А ты разве нет? Не стремишься занять местечко потеплее?

− Если дадут метку, я буду гордиться этим. И сделаю, что от меня потребуется. Но и торопить события не желаю.

− Почему?

− С каждым шагом к Ближнему кругу жизнь становится короче, Эсти. И не спрашивай меня, почему. Сам не знаю. Так, просто делюсь наблюдениями. И, кстати, если тебе это так интересно, сходи, расспроси Тайгерта. Вы ведь теперь приятели вроде как. Станешь отрицать?

− Он сам проявляет интерес. А кто я такой перечить ему? — Мерлин, мой тон просто сочился удовлетворением. И Оливер это уловил. Скривился так, словно его тошнит, но махнул рукой: дескать, твое дело, делай что хочешь.

* * *

После того разговора Бургс стал следить за мной. Не так чтобы открыто ходил по пятам, просто появлялся невзначай то в тренировочном блоке, то во дворе, где я облюбовал уголок в беседке (я приходил туда расслабиться и поразмышлять над выполнением своей непростой миссии). Круг моих знакомых значительно расширился с тех пор, как Корх привел меня в Дуэльный клуб, и мне просто не хватало времени на общение с Бургсом. Оливер скрывал, что дуется на меня, на лекциях и во время обеда болтал со мной как ни в чем не бывало. Но я чувствовал, что мой приятель затаил обиду.

И если Оливер был готов терпеть моих приятелей по клубу, и вполне сносно относился к Лейстрейнджу, внезапно проникшемуся ко мне симпатией, то к Тайгерту ревновал открыто и порой слишком агрессивно, остро, даже болезненно реагируя на каждое упоминание его имени в моих рассказах.

Тайгерт же усугублял ситуацию тем, что проявлял ко мне какой-то странный интерес. Иногда забирал меня с занятий. Просто являлся в класс посреди урока, о чем-то шептался с профессором и уводил меня на глазах у моих одноклассников. И все ради того, чтобы провести пару часов в спарринге или похвастать очередным редким изданием по Боевой магии. Клауд безумно любил книги и в этом мог потягаться даже с Гермионой.

Иногда он был хмурым и немногословным, заставлял меня рассказывать о Диагон-аллее или о магазинчиках в Косом переулке — сам он там никогда не бывал. Клауда редко можно было застать в приподнятом настроении, но если так случалось, парень мог часами рассказывать о своей жизни в маггловском интернате или в имении, где провел последние два года под надзором странного старичка Раймонда Уолдена. Еще больше он любил трепаться о своем опекуне — Снейпе. Но всегда эти рассказы носили строго избирательный характер.

Тайгерт мог в подробностях рассказать, как они проводят совместные субботние вечера, изучая старинные рукописи по темномагическим дисциплинам. Но стоило мне спросить об их отношениях, о причине связавшей бывшего слизеринского декана и странного подростка, который еще несколько лет назад считался магглом без каких либо намеков на магические способности — Тайгерт тут же переводил разговор на другую тему.

Чем больше я общался с Клаудом, тем сильнее удивлялся. Если в нем и засел кусок души Риддла, то он не спешил себя проявить. Все, что было странного в парне — ненормальная привязанность к опекуну и вечная манера копировать Снейповские привычки. Тайгерт умудрялся не только хмуриться и хмыкать как зельевар, но даже порывистость жестов и едкий тон перенял у него. И успешно пользовался этим, внушая окружающим ужас. По крайней мере, первогодки были впечатлены и шарахались от Тайгерта не меньше чем от самого директора.

Но при этом Клауд не упускал случая продемонстрировать на людях, как он ненавидит директора. Он постоянно пререкался, грубил и взирал на него с вызовом. Но эта комедия каждый раз заканчивалась одинаково: Снейп, отпуская нелестные эпитеты в адрес Тайгерта, напоминал, что последний в любой момент может быть «освобожден от его опеки». Клауд бледнел, хмурился, и только подрагивающие уголки губ говорили о том, насколько его пугала такая перспектива. Он приносил извинения и спешно покидал поле боя. Снейп при этом с надменным видом продолжал заниматься своими обязанностями, но не проходило и десяти минут, как он срывался на каком-нибудь подчиненном, и последнему доставалось особо тягостное наказание. Я был свидетелем, когда директор обозвал Корха идиотом и велел неделю надраивать полы в тренажерном зале. Из-за произошедшего долго еще шептались студенты по разным углам.

Заинтригованный взаимоотношениями этой парочки, я стал искать способы разузнать причины происходящего. Если бы не различие их черт, можно было бы предположить наличие родственных связей между ними. Но светловолосый сероглазый Клауд больше годился в сыновья Розье, чем слизеринскому декану. И было непонятно, зачем Снейп взвалил на себя роль няньки, если такое занятие ему не нравилось. Как бы там ни было, но директор был единственным, кто мог поставить на место обнаглевшего Тайгерта и при этом выйти сухим из воды. Даже я не рисковал лишний раз злить Клауда, убедившись, насколько тот вспыльчив и злопамятен. Я, конечно, не был безвольной марионеткой, и наши с ним отношения носили скорее дружеский, чем подневольный характер, но будучи свидетелем нескольких весьма неприятных сцен между Клаудом и старшекурсниками, я предпочитал не накалять обстановку.

* * *

Как-то вечером Бургс ворвался в спальню и потащил меня в библиотеку, причитая, что мне срочно надо вмешаться, а то Лорье несдобровать.

Нашему умнику, личному пажу Лестрейнджа, взбрело в голову сцепиться с Клаудом из-за какой-то малозначимой книжонки. Его Темнейшество, естественно, обиделось, и недолго думая запустило в парня каким-то малопонятным проклятием: Лорье, вцепившись в собственное горло, катался по полу и подвывал. Онемевшие от ужаса посетители жались к стенам, Тайгерт с перекошенным яростью лицом взирал на происходящее, а Лестрейндж и Бургс кидали на меня умоляющие взгляды.

Задачка была не из простых. Клауд мне не простит, если я решу подпортить ему репутацию. Тем более на крик сбежались дежурные адмистры, но даже они не рискнули вмешиваться в частную разборку директорского любимчика.

− Клауд, прекрати, − попросил я.

− Он сам виноват.

− Сними проклятье, а то дисциплинарники позовут директора.

− Пусть, − сказано было таким тоном, что стало понятно, как не поздоровится тому, кто рискнет побеспокоить Снейпа.

− Адмистры сами накажут Лорье, − я обернулся за поддержкой к Моргану — сегодня была его очередь дежурить. Он поспешно закивал, давая понять, что готов поскорее уладить это дело. Лорье теперь в любом случае несдобровать.

− Клауд, − зашептал я ему на ухо, − он же сейчас задохнется! Смотри, посинел уже. Снимай проклятье, пока не поздно.

− Он мне за все ответит.

− Ответит, но позже. А сейчас ни к чему накалять обстановку. Ребята за Торвальдсом уже побежали.

Несчастный издавал уже даже не крики, а какие-то глухие булькающие звуки, не оставляя попыток разорвать невидимые путы на шее.

− Клауд, останови это!

− Нет.

− Прошу тебя. Я не хочу на это смотреть.

− Ну, так выметайся! Тебя никто не держит!

Я уже решился запустить в Тайгерта чем-нибудь болезненным, чтобы отвлечь его внимание, но тут Оливер, не выдержав душераздирающего зрелища, бросился к Лорье и стал применять реанимирующие заклинания. Как и следовало ожидать, безрезультатно. Парню дышать легче не стало.

− Отойди! — рассвирепев, заорал Тайгерт.

− Отпусти его! — Бургс обернулся к Клауду. Тот, в два шага преодолев разделяющее их расстояние, приставил острие палочки ко лбу Бургса. — Сними проклятье, никому не нужна его смерть, − судорожно сглотнув, затараторил Оливер, но и не подумал сдвинуться с места, − он просто дурак. У него сегодня день не задался.

− Отойди, я сказал!

Я кинулся к Тайгерту и вцепился ему в плечи, пытаясь оттащить от Бургса. Оливер сильно рисковал и не мог не понимать этого.

− О-той-ди от не-го, − по слогам процедил Клауд, стряхивая меня, словно пушинку.

Лорье продолжал хрипеть на полу, адмистры беспомощно переглядывались, а студенты испуганно пятились к выходу.

− Предлагаю обмен: меня на него, − Бургс обернулся и уставился в глаза Тайгерту, − правила клуба это позволяют. Они позволяют обмен.

− Ты сдурел? — испуганно заорал Лестрейндж. Я, ничего не понимая, встал на пути Клауда, прикрыв собой друга.

− Эсти, не мешай.

− Клауд!

− Убирайся с дороги, я сказал!

− Тайгерт, не смей! — заорал я, заметив, как он вскидывает руку для проклятия. Мерлин, только не Оливер! Кто угодно, только не он.

И тут этот неугомонный очкарик, отпихнув меня в сторону, подскочил к Тайгерту вплотную, добровольно подставившись под удар. Мне стало плохо от понимания, чем все это может закончиться.

− Обмен! Пункт 4. Имею право требовать обмен! — выпалил Оливер.

Повисла пауза.

− Ты сам напросился, − процедил сквозь зубы Клауд, как-то быстро остывая и теперь уже позволяя мне вцепиться в его правую кисть, блокируя палочку.

− Эсти! — потребовал Тайгерт, уткнувшись взглядом в мою ладонь поверх его. Не понимая, что он собирается сделать, я протестующе затряс головой. — Дай мне снять проклятье, − уже совершенно спокойным тоном пояснил он.

Я с трудом расцепил пальцы − стресс от пережитого плохо сказался на моей сообразительности, − и снова встал так, чтобы прикрыть собой Бургса.

В Лорье полетело контрзаклинание. Парень с шумом втянул воздух, закашлялся, попытался сесть. Лестрейндж тут же бросился ему на помощь, что-то крича подбегающим адмистрам. А я поволок Тайгерта к выходу.

* * *

− Ублюдочный недомерок! — злился Клауд, отвернувшись к окну в одном из пустующих классов на третьем этаже. Уже стемнело, чуть наметившийся серп луны то и дело затягивало тучами. — Безмозглый, нахальный идиот! Впрочем, все Лорье с приветом. Вот дождется у меня! Я до его папочки еще доберусь!

− Из-за какой-то дурацкой книжки? Ты спятил? — орал я, нарезая круги по комнате. Я никогда не повышал голоса на Тайгерта, но сейчас был просто не в состоянии держать себя в руках. — Ты мог его убить!

Тайгерт молчал.

− Зачем? — подскочил я к нему. — Зачем было устраивать этот показательный спектакль?

− Эсти, ты не понимаешь.

− Ну, так объясни мне! Знаешь, как меня это уже достало?! Ты представляешь, что будет, если старший адмистр потребует объяснений у директора? — ярость Снейпа была моим последним аргументом. Я действительно испугался: никогда раньше я не видел Тайгерта, слетевшего с катушек. И даже не мог представить, чем вся эта история закончится для Бургса. Тайгерт прощать не умеет.

Клауд резко развернулся.

− Эсти, ты же знаешь, как важна репутация? Ты не представляешь, как просто ее разрушить, позволив слухам расползтись по академии!

− Так все это из-за каких-то слухов? Ты сдурел? Что может повредить здесь твоей репутации? Да с тобой даже Торвальдс связываться не рискует!

− Эта мелкая козявка все испортила… Черт, Роб, зачем ты кинулся защищать Бургса?! — его глаза превратились в две узкие щелки. Он был вне себя от бешенства.

− Он мой друг. Ты не будешь трогать моих друзей. У меня их не так уж много.

Тайгерт презрительно фыркнул.

− Почему я должен прислушиваться к твоим просьбам?

− Это не просьба. Это совет.

− Эсти, ты тоже нарываешься?

— Клауд, ты же сам понимаешь, что тебе крышу снесло! Ты был невменяем! Да тебе Бургса благодарить надо за то, что он предотвратил смерть. Насколько знаю, за убийство здесь карают ссылкой к оборотням. Даже Клауду Тайгерту не открутиться.

Тайгерт опять отвернулся к окну. Тяжело вздохнул.

− Я знаю.

− И директор не сможет тебя защитить.

− Да.

− Тогда какого гоблина ты все это устроил? Не мог его просто инвертумом долбануть?

− Он меня взбесил. Ты, кстати, в курсе, что именно Лорье распускает о тебе сплетни?

− Обо мне? Зачем ему это?

− А вот это я и собираюсь выяснить.

− А что за слухи?

− Хочешь знать, спроси у своего расчудесного Бургса. Кстати, передай своему так называемому другу: ему придется расплачиваться по пункту «штрафников вне категорий». Поблажек не будет.

Когда я вернулся в спальню, наши ребята были взбудоражены и о чем-то перешептывались. Лестрейндж сидел в своем углу мрачнее тучи. Я прошел к нему, сообщил, насколько сам расстроен этой историей. Кинув беглый взгляд на Оливера, заметил, как тот напуган, хотя изо всех сил делает вид, что всеобщая взвинченность его не касается. Рыжий сообщил, что здоровью Лорье ничто не угрожает, через пару дней сможет вернуться к занятиям.

− Ну что? Что вы так все на меня уставились? — не выдержал я гнетущей обстановки в комнате.

− Эсти, без обид, − поднялся Дуглас. — Но можешь объяснить, почему вместо того, чтобы защищать честь группы, быть с нами заодно, ты кинулся успокаивать Тайгерта? На чьей ты стороне?

Такая трактовка событий меня разозлила.

− А что я должен был делать? Запустить непростительным в директорского любимчика? Что бы это дало?

− Ты бы, по крайней мере, остался верен нашей группе.

− Да неужели? Может мне вообще стоило так же, как и всем вам, жаться к стенке, не вмешиваться, молча наблюдать, как исходит кровавой пеной наш одноклассник? Это бы соответствовало духу коллектива? Это его спасло бы?

Все, кроме говорившего, смущенно потупили глаза.

− В самом деле, зачем я вообще вмешался? Зачем пытался образумить Тайгерта? Мне же никто не приказывал это делать. Вон, даже адмистры побоялись вмешиваться. В академии принято трястись лишь за собственную шкуру. Ведь так? Что есть сплоченность для группы 3 «А»? Сплоченно наблюдать, как задыхается Лорье и ничего не делать? А ты, Бургс? Какого гоблина ты тогда вмешался? Разве это не противоречит духу нашего коллектива?

Оливер продолжал сосредоточенно изучать учебник, который лежал на его коленях.

− Бургс имел право влезть: Лорье из его клуба. Члены клуба своих не бросают.

Я мысленно выругался. Вот это новости. Олли приняли в клуб? Почему я не в курсе?

− Оливер, это правда?

Он продолжал сидеть молча.

− Олли! С каких пор ты в клубе? И в каком, кстати? Не в Дуэльном же, в самом деле! И почему я не знаю?

Больше не в силах выносить его отстраненный вид, я подлетел к нему и вырвал из рук чертов учебник, вынуждая посмотреть на себя.

− Научный клуб, Эсти. У нас с Лорье через неделю посвящение в честь вступления.

Сто дохлых гоблинов, почему и Бургс взирает на меня с осуждением? Разве не он просил меня вмешаться?

− А ты понимаешь, что теперь можешь и не дожить до этого посвящения? Тайгерт велел передать, что поблажек не будет. Какой-то там пункт для «штрафников вне категорий».

Лестрейндж в своем углу присвистнул от удивления. В комнате воцарилась зловещая тишина.

− Что это значит, гоблин вас всех подери? — заорал я.

− Вот когда дорастешь до статуса почетного члена клуба, тогда и узнаешь, − усмехнулся Дуглас. Я его чуть не припечатал ступефаем, настолько был вне себя от ярости. Малолетние недоумки все еще считают, что играют в безобидные игры. Кретины!

− Олли, что это значит?

Бургс демонстративно медленно встал и, не оборачиваясь, вышел в коридор. Понятно, об этом надо разговаривать без свидетелей. Где-то в районе сердца неприятно заныло. Не было смысла тешить себя надеждой, что история закончится хорошо.

− Лестрейндж, что вы недоговариваете?

Он замялся, подбирая слова.

− Эсти, − опять подал голос Дуглас, — это значит, что тебе самое время начать ревновать.

Несколько парней хохотнули.

− Не понял, − я подскочил к Дугласу, приставил палочку ему к горлу, вцепившись в костлявое плечо. Тот испуганно охнул. — Объяснись!

− Бургс на сутки поступает в распоряжение всего клуба Элиты. Ты понимаешь, что это значит?

Я растерялся. Потому как первое, что мне пришло в голову, показалось полнейшим абсурдом.

− Зачем тогда Бургс вступился за Лорье, если знал, каковы последствия?

− Потому что он идиот! — заорал Лестрейндж. — И пункт «штрафников вне категорий» давно никто не применял! Для этого надо обладать особым влиянием в среде избранных. Отец Бургса вмешиваться не станет. Оливер попал по-настоящему. Без вариантов.

− Кретины! Все вы! У Тайгерта хватит этого самого влияния, уж не сомневайтесь! — я от злости запустил режущим в статую горгульи у окна. Она с оглушающим грохотом разлетелась на куски. Парни шарахнулись в сторону.

− Эсти, по правилам любого клуба за новичка должен вступиться старший член сообщества. А в библиотеке тогда из научников был только Бургс. У него не было выбора. Иначе свои бы его потом запытали, − пояснил Райкер.

− Фигня какая-то. При чем тут клуб Элиты?

Тут все откровенно заржали.

− Ты, тупица, Эсти. В каком клубе состоит Тайгерт, по-твоему? На умника он не тянет по-любому, − продолжил вещать Райкер. Он меня начинал злить своим высокомерным видом. Дружок Дугласа. Такой же напыщенный, самовлюбленный придурок. Первую их выходку во время нашего знакомства я простил, постоянные придирки не замечал, но больше этого так не оставлю.

− А зная наклонности главаря этого милого общества, − продолжал острить Райкер, − Бургса ждет незабываемая ночка.

− Ну да ты сам в курсе сексуальных пристрастий нашей элиты, верно? − гаденько захихикал Дуглас.

− Клауд, дорогой, − фальцетом затянул Райкер, схватившись за живот и заржав на манер гиппогрифа. Его поддержали остальные.

Понимая, что я сейчас вполне могу заавадить этих ублюдков, и остановить меня будет ничто не в силах, я поспешно выскочил в коридор.

Моргана и все ее отпрыски, я все сделал неправильно! Не зря Олли предупреждал меня о расползающихся слухах. Надо было раньше начистить рыло Райкеру и приструнить Лорье! Ублюдочные идиоты, у них в мозгах лишь порнография, и более разумного объяснения привязанности Тайгерта просто не нашлось. Ненавижу. Теперь понятно, что такого мог ляпнуть Лорье, чтобы у Клауда снесло крышу.

Оливера я нашел в беседке во дворе. Завывал ветер, в снежной пурге выражения лица Бургса было не разобрать, но то, что его колотит от холода, я понял сразу.

− Простынешь! — сказал, накладывая на него согревающее чары.

− Быстрей сдохну − меньше проблем.

− Сдался тебе этот клуб.

− Здесь без поддержки не выживешь. Я не такой везучий, чтобы не искать патронажа в этом змеюшнике.

− Да половина студентов мечтает о таком папаше, как у тебя, − наколдовав горячий какао, протянул Оливеру.

− Пусть забирают. Он будет в восторге. С легкостью променяет меня на какого-нибудь верзилу с третьего курса.

− Олли…

− Обойдемся без нотаций, ладно? Мне Лестрейнджа хватило. Еще и по уху врезал, скотина.

− Так это он так постарался? Хочешь, я ему морду за это набью?

− Ну, ты, Эсти, совсем спятил. Думаешь, я сам не могу сдачи дать?

Я не стал его разочаровывать.

− Рыжий таким образом заботу проявляет. Поблагодарил за Лорье, так сказать, − пояснил Бургс. Кружка уже была пустой, и я снова ее наполнил, на этот раз почему-то глинтвейном. Почему у меня трансфигурировалось все что угодно, кроме перечного зелья, я не знал, но сейчас было не до тонкостей Трансфигурации.

− Тебя просветили?

− Относительно того, на что ты себя обрек? Да.

− Идиоты. Роб, я старался все эти слухи пресечь. Но тут давно практикуют отработку провинности таким… интимным способом. Говорят, даже адмистры этим не брезгают. Не бери в голову. На тупых не обижаются. А у нас группа подобралась — тупей некуда.

− Так ты считаешь, что мы с Тайгертом уединяемся не с целью поразвлечься? — уточнил я. Только вот тон у меня получился каким-то жалким. Как же я от всего этого устал!

− Надо плохо тебя знать, чтобы поверить в такую нелепицу.

− Вот спасибо, успокоил. Как будем тебя вытаскивать из этого дерьма?

− Как-нибудь выкручусь. Я нужен Пиннету: скоро соревнование по зельям. Да и Торвальдс меня опекает. Попрошу их посодействовать. Если что, припугну отцом.

− Можно директора привлечь. Тайгерт его побаивается.

− Спятил? Даже и не думай. Вмешательство директора обойдется нам слишком дорого.

− Пошли спать. Завтра будем ломать голову.

− Роб… Не смей заступаться за меня перед Тайгертом. Слышишь?

− Я сам решу, что мне делать.

− Роб, ты не все про него знаешь. Мне отец такое рассказывал про его выходки на приемах Ближнего круга! Что он с магглами творил, ты даже не представляешь! Это он смирный, пока его не тронешь. Правда, Роб, не рискуй. Эти идиоты не понимают, что тебе не завидовать надо, а сочувствовать. Ты ведь на крючке у Тайгерта похлеще, чем я. Если ему взбредет в голову заподозрить тебя в заговоре, ты не жилец. И даже МакМилан тебя не спасет.

На следующий день на зельях Пиннет велел нам варить сжигающие нервные окончания яды. Для сопоставления были выбраны два состава: «Язык саламандры» и «Сердце некроманта». Первый я знал: еще на четвертом курсе Снейп заставил всех нас зазубрить его, а также двенадцать противоядий к нему. Одно из них было универсальным для всей группы поражающих ядов. Пока я готовил свои противоядия, Пиннет не сводил с меня взгляда. Это мне показалось подозрительным, и когда до конца занятия осталось десять минут, я решил не тратить время на антидот к «Сердцу некроманта», посчитав, что за него сойдет универсальная формула, показанная когда-то Снейпом.

Все еще не отойдя от вчерашнего потрясения, наша группа работала вяло, и ошибок было много, отчего профессор злился все больше. Когда Лестрейндж взорвал котел, Пиннет вообще разорался и велел перелить наши образцы в неразбиваемые посудины. Затем, заявив, что нам необходимо научиться нести ответственность за свое варево, повел всю группу на улицу.

− К вольерам направляемся, − прошептал Бургс, когда мы обогнули замок с западной стороны.

− Здесь есть вольеры?

− Помнишь, я тебе рассказывал про оборотней? Их с прошлогоднего состязания оставили для опытов.

− Что за состязание?

− Каждый год сюда привозят группу оборотней. У них тоже что-то вроде спецшколы, только нам об этом не рассказывают. Обе стороны заинтересованы в том, чтобы выиграть соревнования, поскольку проигравшие переходят в распоряжение победителей. Очень удобно держать под рукой подопытных. Тем более, Пиннет все время изобретает новые составы и больше остальных рад оборотням.

− И что на них испытывают? Яды?

− Не только. Четвертый курс отрабатывает непростительные, третий учится биться с магическими тварями.

Через длинную, выхолощенную ветрами и затяжными дождями галерею мы вышли к лестнице, ведущей в подземелья. Потянуло плесенью и смрадом разложения. Факелы чадили так, что можно было задохнуться.

− Я тут с отцом как-то был. Тогда здесь магглов держали, но те быстро умирали. У оборотней регенерация развита куда лучше, и на заживляющие заклинания они спокойнее реагируют. Вообще, мне кажется, это Снейп запретил над магглами экспериментировать.

− Почему ты считаешь, что Снейп?

− Его всегда мутило от зрелища истерзанных маггловских девок.

Когда мы добрались до помещения с клетками, все разом замолчали.

Их было двое. Я ожидал увидеть мускулистые, поджарые фигуры — дикие оборотни имеют внушительную комплекцию даже в человеческом облике, − но представшие перед нами запуганные подростки не вызывали ничего, кроме сострадания. Мерлин, им не было и пятнадцати! Они болезненно щурились на люмос профессора, жались к стене и имели вид загнанных, изможденных шавок. До полнолуния оставалось несколько дней.

Пиннет, применив империо, велел подойти к прутьям самому щуплому из парочки. Ребра подростка угадывались даже сквозь тонкую ткань замусоленной мантии — настолько он исхудал. Его трясло то ли от холода, то ли от осознания своего ближайшего будущего. Другой оборотень с обреченностью наблюдал за нами из своего угла. Подчиняясь воле профессора, оборотень глотал порцию яда, валился на пол, орал и бился в судорогах. Потом по знаку Пиннета студент заклинанием вливал в горло жертве противоядие. И вся группа могла убедиться, насколько правильно был сварен антидот. Когда его действие заканчивалось, оборотню давали короткую передышку для восстановления клеток под действием профессорского заклятья, а потом все начиналось сначала. Муки несчастной жертвы усугублялись тем, что мои одноклассники умудрились сегодня перепутать все, что только можно,. Я с содроганием ждал момента, когда настанет мой черед, поскольку не был уверен, что универсальная снейповская формула подействует как надо против «Сердца некроманта». Когда первый подопытный не смог подняться с земли после неизвестно какого по счету сомнительного антидота, Пиннет наложил империо на второго парня.

Больше всего меня поразила обреченная покорность несчастного. Некогда тонкая, аристократически бледная кожа русоволосого парня сейчас была воспалена, покрыта струпьями и кровоподтёками. Следы от пыточного проклятия покрывали его щеки и кисти рук. Поймав мой растерянный взгляд, подросток встрепенулся, будто надеясь, что мне каким-то образом удастся помешать предстоящей пытке. Бургс дернул меня за рукав, когда я уже был готов обратиться с просьбой к профессору. Даже понимая, что изменить ничего не смогу, я не мог бездействовать: как бы ни готовили меня к созерцанию подобных зверств, нервы такого зрелища не выдерживали.

− Не дури, − прошептал Оливер мне на ухо. — А то Пиннет тебя самого в эту клетку на неделю засадит. Были уже случаи.

− Плевать. Это варварство.

− Это не варварство, это воспитание силы воли в подрастающем поколении, − съязвил Бургс. — Чего убиваться? Всем нам одна дорога: что оборотням, что магам.

Судя по перекошенным лицам моих одноклассников, большая их часть также считала, что происходящее − варварство.

Темно-красная бурда из флакона Моргана оказалась какой-то уж совсем неправильной: оборотень извивался по полу и скулил так, что мы вынуждены были заткнуть уши. Ему в тон завывал его приятель.

− Противоядие, Морган! — велел профессор.

− Я не успел его сварить.

Все мы шокировано уставились на мучающуюся жертву. Пиннет стал проверять собственные карманы, но, видимо, на этот раз он забыл захватить с собой необходимые составы.

− Подохнет, жалко, − Лестрейндж сквозь ржавые прутья решетки пнул носком ботинка скулящую жертву.

− Сэр, у меня есть противоядие, − поспешно предложил я, протягивая флакон с универсальным антидотом.

− Эсти, мы не знаем, какие отклонения приняла субстанция Моргана. Не будем рисковать, − совершенно равнодушно отреагировал Пиннет.

− Но хуже некуда! — встрял Оливер.

− Это универсальное противоядие от ядов группы Д-2, − пояснил я и поспешил к решетке. Не дожидаясь разрешения профессора, заклинанием влил зелье в рот жертвы.

Долгие сорок секунд, ожидая, пока антидот подействует, я очень надеялся, что ничего не перепутал.

Когда же стоны оборотня начали стихать, а сам он перестал извиваться, я понял, что все сварил правильно. И впервые был благодарен Снейпу, за то, что он умудрился вбить нам в головы столь необходимый рецепт.

Пиннет, убедившись, что оборотень пришел в себя, отлевитировал его к дальней стене, перед этим наложив несколько исцеляющих заклинаний. Затем, с несвойственным ему проворством вырвал у меня пустой флакон, заявив, что хочет проверить формулу.

До конца пары оставалось еще полчаса, но профессор закончил урок раньше времени, заявив, что теперь у нас будет стимул варить зелья как требует рецептура, а не как приспичит чьей-то бестолковой башке.

—— Олли, сделаешь все, как скажу. И ничему не удивляйся, — велел я приятелю, когда мы шли в столовую на ужин.

Сегодня было дежурство Кирка, нескладного и туповатого адмистра. Он цеплялся ко всем студентам без разбора, за что его все дружно и ненавидели.

Улучив момент, когда Кирк проходил мимо нашего стола, я незаметно толкнул Бургса, и тот опрокинул тарелку с супом на мантию адмистра.

— Слепой что ли? — заорал Кирк. И назначил Оливеру отработку в столовой на сегодняшний вечер.

Я приуныл: рассчет был на то, что Бургса как всегда отправят в канцелярию. Но мне опять повезло — Торвальдс, заметивший, что виновником оказался сын главы Оргкомитета, распорядился заменить отработку на разбор документов в канцелярии.

Из столовой я выходил очень довольный собой.

— Эсти, не вижу причин для радости. Ты сдурел, что ли? Мне теперь придется всю ночь бумажки перебирать! Ненавижу это занятие.

— Олли, все идет как надо. Я ведь тебя никогда ни о чем не просил?

— Что ты задумал?

— Когда будешь сортировать карточки, ознакомишься с табелем паролей на эту неделю.

— Вот еще! Мне жить пока не надоело!

— Бургс, я тебя очень прошу! Никто ничего не узнает!

Оливер потерянно вздохнул.

— Какой тебе нужен?

— От подземелий. И от вольеров с оборотнями.

* * *

Не зная, какими еще словами обругать собственную беспечность, я сидел в заброшенном классе и думал, что делать дальше. Ведь не зря вчера взгляд задерживался на узловатых пальцах Пиннета, сжимавших склянку из-под антидота! Если бы я только задумался, чем может грозить моя недальновидность! Самое смешное — времени хватило бы и украсть флакон, и даже подменить его на что-то безвредное. Но нет, я не удосужился задуматься, к чему может привести любознательность местного зельевара!

Сегодня утром я застал Пиннета разговаривающего в коридоре со Снейпом. И при этом директор проводил меня таким взглядом… книзлы дохнут от такого.

Затем после завтрака мою скромную персону вызвали к директору. Я еще удивился: с какой стати оказана подобная честь?

Сижу, пялюсь на темную столешницу.

— Да, сэр. Отзывы преподавателей из моей бывшей школы самые положительные.

— Нет, сэр, факультативы там не практиковались, особенно по зельям.

— Я понимаю, сэр. Углубленное изучение шестиуровневых составов требует немало времени.

И все в том же духе. Он полчаса изводил меня дурацкими вопросами.

Потом с силой шмякнул по столу папкой с личным делом. Зашуршал листами. Развернул ко мне и сунул прямо под нос:

— Итоговая оценка по зельеварению — «Средняя». Экзаменационная — «Ниже ожидаемого».

— Все верно, сэр.

— Как понимаю, у вас вел зелья профессор Дженнингс? — Снейп уставился на меня, прожигая взглядом. Я лишь нахмурился, все еще не понимая, к чему директор клонит.

— Да, сэр.

Передо мной очутилась склянка с мутной, цвета ржавчины субстанцией. Узнаю ее сразу — универсальная формула от ядов группы Д-2.

— Объясните.

Мерлин! Какой же я идиот!

Хмурюсь, разыгрывая непонимание. А у самого от ужаса по спине мурашки бегут.

— Можете ответить, что это такое, мистер Эсти?

— Противоядие. Универсальное.

— Состав? — упершись руками в стол, профессор склоняется ко мне так близко, что я даже могу разобрать, как его зрачки сужаются. Злится. От этого мне становится еще хуже. Но не от понимания, как я близок к провалу, а от давно забытого ощущения заведомо проигрышной партии. Потому что мне никогда не удавалось обмануть его — он каким-то шестым чувством каждый раз улавливал малейшую фальшь в моем голосе. Снейп, как долбанный камертон, постоянно был настроен на мою волну и потому с легкостью контролировал каждый мой шаг. Досада на собственную беспомощность вывела меня, наконец, из ступора, и я всё же смог перечислить ингредиенты.

— Последовательность действий?

Медленно перечисляю этапы изготовления, и тут до меня доходит, что директор пытается выведать тонкости процесса варки. А Роберт Эсти, не обучающийся в Хогвартсе, не должен знать особенностей Снейповской методики. Ума кое-что исказить в последовательности помешивания мне хватило.

— Чушь! Так вы не достигнете нужной консистенции! — обрывает меня Снейп.

Не в силах выносить его лицо так близко от собственного, я отодвигаюсь, стул балансирует на задних ножках, и я чудом не лечу на пол. Зельевар презрительно кривит губы. Отстраняется. Выходит из-за стола и начинает кружить по комнате. Сначала я пытаюсь следить за его перемещениями, но потом оставляю эту идею. Хотя и чувствую себя очень некомфортно, когда директор оказывается у меня за спиной.

— Поведайте, мистер Эсти, откуда вам стал известен этот рецепт? — он опять неожиданно вырастает передо мной, будто перемещается в пространстве не как все обычные люди, а рассекая воздух магической волной. Теперь понятно, почему местные студенты приписывают ему вампирские наклонности.

— Это обычный нейтрализующий состав, не вижу причин для беспокойства, — выдавливаю я сквозь зубы.

Снейп снова огибает стол, устраивается на стуле и, опершись на локти, складывает руки домиком, переплетая пальцы.

— Видите ли, Эсти, — предписанное этикетом «мистер» при общении профессора со студентом им забыто, и я напрягаюсь, — этот рецепт — моя собственная разработка. О его существовании знают очень немногие. И вы не выйдете отсюда, пока не объясните, каким же образом студент, не будучи семи пядей во лбу и — как я понял из досье, — мало интересующийся зельями, мог узнать об этой разработке.

Снейп излагает свои мысли обманчиво-доверительным тоном, но я слишком хорошо знаю, что это лишь затишье перед бурей.

— Я жду, Эсти. Не вынуждайте меня вспоминать о радикальных методах дознания. Уверяю: ни вам, ни мне они не понравятся.

— Господин директор, я понимаю, что должен быть с вами максимально откровенен. Но этот вопрос затрагивает одну влиятельную личность. И я не уверен, что имею право…

— От-ку-да те-бе из-вес-тен ре-цепт? — цедит по слогам Снейп, вмиг превращаясь в разъяренную горгулью. Всепонимающего сдержанного директора, которого он пытался изображать минуту назад, нет и в помине.

Я нервно сглатываю и вдохновенно вру:

— Отцу дал его друг семьи. Деду было предсказано, что он умрет от быстродействующего яда. Мы все вызубрили этот рецепт на всякий случай.

— Имя.

— Я не…

— Имя!

— Мальсибер МакМилан, — выдыхаю я, будто сдаюсь. Снейп, конечно, может в любой момент проверить эту информацию (все они там друзья-приятели!), но я хотя бы выиграю время. Моргана и все ее отпрыски! Как? Как я умудрился проколоться на такой ерунде?

Снейп рассеянно теребит пальцем нижнюю губу, видимо пытаясь что-то припомнить.

— Можете идти, — цедит он сквозь зубы спустя пять минут, устало потирая виски.

— Сэр, если вам угодно, чтобы эта формула больше не была использована…

— Дело не в секретности, а в уровне сложности изготовления. Впрочем, — он откидывается на спинку стула и меряет меня взглядом, — Дженнинкс готовит неплохих специалистов. Чертова привычка видеть странность там, где ее нет. Идите, мистер Эсти. При случае спрошу о вас у МакМилана.

Небрежным жестом Снейп снял противоподслушивающие чары — и когда только успел их наложить? — и распахнул дверь. Я поспешил покинуть мрачный кабинет, пока его хозяин не передумал.

И вот сейчас, вместо того, чтобы идти на стратегическое планирование (все опять решат, что прогуливаю пару из-за Тайгерта… ну и пусть!), я извожу себя сомнениями. Очень хочется надеяться, что у Снейпа будет масса неотложных дел, и ему станет не до выяснения правдивости моей истории. Потому что мне нужно время. И Мерлин знает какая уйма везения для выполнения возложенной на меня задачи. А сегодняшний вечер важнейший из приоритетов: если удастся спасти двух изувеченных подростков — уже не зря убито столько времени на мою переподготовку.

Когда Оливер понял, что я собираюсь сделать, то долго пытался меня отговорить. Сдавшись, обозвал недоумком и сентиментальной сволочью. Потом долго ныл про какие-то следящие чары и про мою неминуемую гибель, поскольку меня в любом случае поймают.

Пытаясь выяснить тонкости охранных систем, я понял, что в очередной раз сглупил, поведав о своих планах приятелю. Бургс бледный, злющий, но решительный:

— Я пойду с тобой.

— Исключено, — я знаю, ради чего рискую. Оливеру же это ни к чему.

— Лишь я смогу нейтрализовать следящие чары, знаю, где проходят силовые потоки — отец как-то показывал.

В итоге я понял, что если не позволю Оливеру сопровождать себя, он тут же доложит адмистрам. Понял и сдался. Тревожное предчувствие не покидало меня весь день.

* * *

— До полнолуния два дня, — Бургс запихивает теплую одежду в адмистрскую рабочую сумку, следя, чтобы на ней и на законсервированных сохраняющим заклинаниях бутербродах не осталось следов магии, способных выдать нас. Чего ему стоило раздобыть все это — не спрашиваю. Только одобрительно киваю.

— Роб, ближайшее поселение в ста двадцати милях отсюда. И то — маггловское. Тут непроходимые леса, мороз под двадцать. Им не выжить. Я не понимаю, о чем ты думаешь, выпроваживая этих молокососов зимой на улицу! Палочку свою я им не отдам, даже и не рассчитывай.

— У меня есть самоликвидирующийся портключ на окраину Лондона (это из моего личного «блока для выживания», выданного спецотделом, но об этом, ясное дело, Бургсу знать не положено). Проследить точку выхода будет невозможно, след затеряется в водовороте пространственных координат, — объясняю я. — А насчет палочек — действительно жаль, что не сможем в этом помочь. Впрочем, парни потеряли слишком много сил, их магический фон ослаб. Они все равно не смогут воспользоваться заклинаниями. У тебя деньги есть?

Оливер недовольно кривится, но, после недолгих колебаний, высыпает передо мной горсть монет. Я присоединяю к ним свои двадцать галлеонов — большую часть сбережений — и начинаю упаковывать теплые мантии.

* * *

Когда мы пробираемся подземными ходами к вольерам, огибая многочисленные служебные помещения и склады, Бургс непрестанно колдует: то нейтрализуя следящие заклятья, то уничтожая следы собственного вмешательства. Нам везет: серое небо хмурится, и дежурных клонит в сон, им нет дела до следов, что оставляют путники, скрытые чарами невидимости. Оливер был прав: в одиночку яс такой задачей не справился бы.

Когда мы выбираемся в нужный нам подземелий коридор, то чуть не ломаем ноги в темноте: часть перекрытия давно обрушилась, но никто не спешит залатать дыры и убрать обломки с дороги. Приходится подсвечивать оставшийся путь люмосом, и оборотни замечают нас издалека. Хорошо что я заранее применил чары сокрытия облика. Если план сорвется, оборотни не смогут описать нашу внешность.

Пока Оливер возится с замками на решетке, я сбивчиво объясняю подросткам, как им следует поступать за пределами охраняемой территории. Они не сразу верят мне, испуганно жмутся к стене и непонимающе трясут головой.

— Другого шанса сбежать не будет! — подключается к уговорам Бургс. — Через неделю выпускники будут практиковаться в смертельном проклятии.

Это аргумент действует на испуганную парочку, и они следуют за нами, поддерживая друг друга. У меня сердце щемит от понимания, насколько эти двое, почти еще дети, истощены и измотаны. Тот, что ниже ростом, сильно припадает на левую ногу.

Оливер нервничает, чуть ли не пинками подгоняя нас к выходу. Предстоит преодолеть не меньше полумили по заснеженному двору, а ликвидировать наши следы — хлопотное дело. Это задача Бургса, у которого от страха быть обнаруженным руки трясутся. Как он справится с чарами сокрытия магического следа, я не представляю.

На полпути к ограде мне приходится подхватить одного из мальчишек: светловолосый не в силах больше тащить своего приятеля. Оливер помогает другому.

Чары, отпирающие замок на канализационной решетке, срабатывают не сразу. Только с третьей попытки удается активировать доступ при помощи пароля.

Велю Бургсу оставаться на месте и следить, чтобы конвой не обнаружил нарушение в защитном поле по периметру территории.

Отвожу ребят на сотню метров вглубь леса — началась пурга, и мы бредем практически наугад, — объясняю, что им делать, когда переместятся на задний двор небольшого паба, ссыпаю в карман светловолосого горсть монет и достаю портключ.

— Кто ты? Как тебя зовут? — спрашивает оборотень. В его дрожащей ладони (он все никак не верит собственному счастью) переливается уже начинающий активироваться ключ от съемной комнаты.

— Не имеет значения. Просто постарайтесь выжить, — кричу я, подталкивая того, что слабее к портключу. Миг — и они вне досягаемости, там, где у них есть шанс зализать раны и устроить жизнь по собственному усмотрению.

Я возвращаюсь, ликвидируя цепочку следов на снегу. Пронизывающий ветер нещадно треплет мантию, а я не рискую наложить на себя согревающие чары: и так слишком много магии было использовано.

Оливер, стуча зубами от холода, кидается ко мне и повисает на моей шее. Его шальной взгляд красноречивее любых слов: он видимо решил, что я сбежал с ребятами и бросил его одного отдуваться за произошедшее. Потом Бургс смущенно отстраняется, ворчит что-то об активировании щитового поля и тянет меня к подземельям.

9:20.

Я снова в директорском кабинете. Снейп дерганный и злой стучит дверцами единственного в кабинете шкафа. Маг несколько раз порывается начать разговор, но каждый раз, упираясь взглядом в мою невозмутимую физиономию, отступает и начинает вновь перебирать бутили с зельями.

— Эсти… — наконец заговаривает он, устраиваясь за своим столом, — что вы забыли в этой академии?

— Я не… понимаю, сэр, — удивленно распахиваю глаза и изображаю из себя воплощенную невинность.

— С какой целью вы перевелись к нам?

— Учиться, господин директор, — кажется я переборщил с сарказмом, но вся эта ситуация меня забавляет, и ничего поделать с собой не могу. Мне любопытно, смогу ли разозлить его до такой степени, чтобы Снейп выкрикнул: «Двадцать баллов с Гриффиндора!». Зельевар, похоже, тоже вынужден разыгрывать спектакль. Великий и ужасный директор пытается вывести на чистую воду… нарушителя? Преступника? Его угрожающая мимика впечатляет. Моя самоуверенность его бесит. Мы словно чьи-то марионетки, и отведенные нам роли не нравятся ни ему, ни мне. Но не играть мы не можем. В этом вся прелесть. И весь смысл.

— Хватит! — раздраженно хлопает ладонью по столу Снейп, когда ему надоедает играть в гляделки. Я подскакиваю, и чернильница с противным звяканьем опрокидывается на исписанные пергаменты. Мы оба молча наблюдаем, как разливаются чернила: большое, кровавое пятно жадно пожирает синие строчки текста. Проходит несколько секунд прежде чем Снейп отрывает взгляд от испорченного эссе и передергивает плечами.

— Что вы делали сегодня ночью, мистер Эсти?

— Спал, — меня не оставляет ощущение, что чернильное пятно в виде лужицы крови — это не к добру. Ловлю себя на том, что передергиваю плечами точно так же, как минуту назад мой собеседник. — В собственной кровати. Уснул сразу же после отбоя, — и добавляю, — сэр. — Раз уж мы играем в игру «дознаватель — подследственный», то следует соблюдать приличия и не забывать на чьей стороне сейчас сила.

— Кто это может подтвердить? — его голос лишен каких либо эмоций, будто передо мной не живой человек, а какой-то робот, запрограммированный на получение информации любой ценой. Я опять поражаюсь тому, как этот мужчина умудряется контролировать скачки собственного настроения. От ярости до полнейшего безразличия — и все за пару минут.

— Мои соседи по комнате. Бургс, Лестрейндж, к примеру.

Мы специально ждали с Оливером, когда все наши одноклассники заснут, потом применили заклятье глубокого сна — на всякий случай. А когда вернулись в комнату после четырех, я снял наложенный эффект, чтобы нельзя было обнаружить его остаточные следы.

— Вашу палочку, — Снейп кивает на столешницу.

Я неоправданно долго сжимаю в пальцах рукоять, когда извлекаю палочку из кармана. Со стороны может показаться, что я испуган. На самом же деле мне просто не хочется отдавать свое оружие профессору — это еще одно недоброе предзнаменование. Будто признаешь собственное поражение, еще даже и не начав сопротивляться.

Опасаться мне нечего: наши с Бургсом палочки я еще ночью освободил от памяти последних воздействий. Это несложное заклинание знает каждый аврор, и мне часто приходилось им пользоваться.

Убедившись, что последние десять заклинаний были из разряда обычных ученических, Снейп усмехается, затем опять начинает кружить по комнате, так и не выпуская моей палочки из руки. Вертит в пальцах, перекатывает в ладони, будто прислушиваясь к собственным ощущениям. Палочка у меня новая, без каких либо изъянов или особенностей. Искусственно состарить палочку или выдать одну за другую не сможет ни один мастер, и потому Аврорат предпочитает обеспечивать своих сотрудников просто добротными, совершенно новыми артефактами. Я готов к следующему директорскому вопросу.

— Что пришлось вам совершить, раз ваша первая палочка не прослужила и восьми лет?

— Она переломилась в поединке, сэр, — самый тривиальный ответ из всех возможных, а потому больше всего похожий на правду. У профессиональных игроков такое не редкость, и чары склейки не всегда помогают.

— Какова сердцевина?

— Сердечная жила дракона

Он удивленно вскидывает бровь.

— Редкий ингредиент.

— Дорогостоящий, — небрежно уточняю я. Эсти могут себе это позволить. И весь мой вид говорит именно об этом.

Зельевар возвращает мне палочку. И демонстративно не замечает, что я продолжаю держать оружие так, чтобы при необходимости легко воспользоваться экспелиармусом. Впрочем, Снейповская палочка тоже в чутких пальцах и ее острие все время смотрит в мою сторону.

— Итак, вернемся к событиям сегодняшней ночи. Вам уже известно, что была объявлена тревога по причине побега заключенных оборотней?

— Да, сэр. Все студенты были оповещены сегодня утром. В том числе и наша группа.

— А известно ли вам, что этот побег был организован учащимися?

— Что?

— Спланирован и осуществлен именно после занятия, проведенного вашей группой в подземельях, мистер Эсти. И того, кто выпустил этих тварей, ждет суровое наказание.

Я сосредоточенно изучаю собственные манжеты, будто мне эта тема кажется невероятно скучной.

— Вы в курсе, сколько стоит молодой, способный к регенерации, оборотень?

— Нет, сэр. Я не понимаю…

— Сорок галлеонов, мистер Эсти. И у студента, выпустившего вервольфов, есть лишь два способа возместить убытки: погасить в десятикратном размере ущерб, причиненный академии, или занять место оборотня в клетке. Впереди экзамены у выпускников, знаете ли. К тому же экспериментальные разработки профессора Пиннета требуют каждодневной проверки опытных образцов.

Я продолжаю молчать. Снейп не спешит разрывать тишину.

Сумма и правда порядочная, если учесть, что придется расплачиваться за два экземпляра. Но у директора никогда не будет доказательств, что это именно я совершил неприглядный по его мнению проступок — я все предусмотрел.

— Видите ли, мистер Эсти, я прямо сейчас могу позвать профессора Пиннета, а заодно и старшего адмистра. И мы в тесной такой компании предложим вам, — он тянется к ящику стола и извлекает оттуда флакон с прозрачной жидкостью, — оценить свойства этого веритесерума. Затем мы с легкостью сможем воссоздать картину прошедшей ночи. Включая имена ваших сообщников. Только в этом случае ваши показания уже нельзя будет трактовать как чистосердечные.

На упоминании сообщников моя невозмутимость трещит по швам, и Снейп с легкостью определяет, что я попался.

— Не думаю, что я смогу рассказать что-то интересное под сывороткой правды, сэр. Разве что пересказать сны, которые мне привиделись этой ночью, — продолжаю я упорствовать. Веритесерум для меня опаснее всего: если Снейп поймет, какие именно задавать вопросы, я с легкостью разболтаю и про спецотдел, и про свое задание. Значит, мне любой ценой надо переключить директорские мысли на что-то менее рискованное.

Зельевар вскакивает и нависает надо мною:

— Эсти, я знаю, что вы были там. И весь этот допрос лишь для того, чтобы понять, зачем вам это понадобилось?

— Меня там не было, сэр.

— А не потрудитесь ли объяснить это? — он кладет передо мной мелкий предмет. Я приглядываюсь и обмираю: это пуговица, черная, квадратная, с фамильным гербом рода Эсти. Я теряюсь и непроизвольно кошусь на рукав своей мантии. Помню, как светловолосый подросток, повиснув на моем плече, ухватился за мою манжету, но я тогда не придал этому значения, и вот он — результат.

— Это… моя пуговица, сэр.

— Итак, я повторяю свой вопрос: это вы помогли сбежать оборотням?

— Нет! Господин директор! У нас накануне было занятие в подземельях. И возможно именно тогда я и обронил пуговицу. Профессор Пиннет может подтвердить, что я присутствовал на занятиях…

— Замечательно, мистер Эсти, — Снейп театрально бьет в ладоши, — разыграно мастерски. Но есть одна проблема: пуговица была найдена на левой половине вольерного помещения, студентам туда вход запрещен.

Я тру лоб, закусываю губу, делаю все, чтобы убедить мага, что пытаюсь думать.

— Крысы.

— Что, простите?

— Крысы, — повторяю я, забавляясь тем, каким делается его лицо. Я никогда не видел зельевара обескураженным. Но сейчас он хватает ртом воздух, не в силах высказать, что он думает о моей несусветной наглости.

— Какие, к гоблину крысы! — взрывается он наконец после минутного замешательства, — Вы издеваетесь надо мной?

— Большие, сэр. Серые. Грызуны часто таскают предметы по углам.

Выражение наивного триумфа (то, что по моим представлениям сейчас и должен испытывать самоуверенный и хитрый малолетка) мне дается без труда. Краска от лица профессора резко отливает, и я начинаю беспокоится не хватит ли удар Снейпа по причине такой сильной ярости. Но я зря волнуюсь, профессорская злость выплескивается на меня таким сильным криком, что в ушах звенит.

— Сознавайтесь, Эсти! Зачем вы это сделали?

— Я не понимаю вас, сэр.

Он упирается в меня взглядом, и я жалею, что не успел опустить глаза, потому что Снейп пускает в ход легилименцию.

Я так и не научился противостоять ментальному натиску как надо. Единственное на что я способен, это выставлять на передний план малозначимые события, чтобы атакующий увяз в их количестве и не смог пробраться дальше. Но это действенно против среднестатистического легилимента. Снейп никогда таковым не был. Директор продирается сквозь мои образы без особых трудностей, словно кегли разбивая картинки точным ударом. Я вскрикиваю от боли: если легилимент намерен причинить страдание своей жертве, ему стоит лишь ударить со всей мощи, и тогда череп словно взрывается изнутри. Я уже готов сдаться, сделать все, что угодно, лишь бы эта боль прекратилась, но фортуна в очередной раз помогает мне, на этот раз в виде Тайгерта.

— Профессор, срочная почта… — Клауд застывает на пороге, заметив, что у меня сочиться кровь из прокушенной губы. Снейп разрывает зрительный контакт и раздраженно протягивает руку за конвертом. Я спешу отдышаться и снова заполонить память малозначимыми образами, готовясь к следующему ментальному натиску.

— Что-то случилось? — спрашивает Клауд, избегая смотреть на меня.

— Мы обсуждаем с мистером Эсти перспективы его дальнейшего пребывания в академии, — роняет Снейп, садясь за стол и торопясь написать ответ.

— В интересах академии выставить к февральскому противостоянию лучших бойцов. У Эсти есть неплохие шансы завоевать призовое место, — Тайгерт скучающе, на показ, изучает мою бледную физиономию и принимает из рук опекуна конверт.

Снейп при упоминании состязания недовольно кривится.

— Сейчас меня куда больше волнует необходимость найти замену сбежавшим оборотням. До февраля зельевару нужно на ком-то опробовать свои образцы.

Мне делается дурно от понимания, что директор вполне может засадить меня за решетку. И ему вовсе не нужны будут какие либо доказательства моей вины.

Клауд замечает мою растерянность, возможно даже трактует это как испуг. И почему-то воспринимает происходящее как нападки в свой адрес.

— Часто применяемое заклятье регенерации ухудшает реакцию дуэлянта. Не экономично использовать хорошего бойца в подопытных целях. Какой-то младший адмистр серьезно провинился на этой неделе, как я слышал. Морган, кажется. Чем не кандидатура для замены?

— Пиннет хвастался, что его новая разработка целебного состава как раз на стадии последних испытаний. Прекрасный повод проверить, как он скажется на магическом фоне мистера Эсти, не находишь?

Происходит нешуточная дуэль взглядов. И у меня создается впечатление, что эти двое специально играют на публику. Возможно Снейп таким образом хочет принудить своего подопечного к чему-то неприемлемому, вероятно Тайгерту такая ситуация неприятна. А может мне это все просто чудится, а этим двоим нет никакого дела до моей судьбы. И они просто включились в очередную свою перепалку. Но Клауд все же переигрывает с показным безразличием по отношению ко мне, и я понимаю, что весь этот сыр-бор действительно затеян в воспитательных целях. У Тайгерта нащупали слабое место и теперь проверяют степень его податливости.

Клауд хмурится, переводит разговор на другую тему:

— Ты обещал пополнить адмисторский состав. Торвальдс жалуется на нехватку рук.

— Обсудим этот вопрос в следующий раз. Сейчас я занят.

Тайгерт кивает, разворачивается и, уже схватившись за ручку, произносит:

— Я сделаю, что ты хочешь.

Директор не торопится показать, что такая жертвенность им одобряется. Он даже не смотрит в сторону Тайгерта, продолжает перебирать какие-то бумаги на столе. Клауд не сводит взгляда с мужчины, ждет хоть какой-то реакции на свои слова.

— Мы обсудим это позже, — наконец решает смилостивиться Снейп и жестом выпроваживает парня.

Дверь за моей спиной чуть слышно хлопает.

— Итак? — Снейп упирается в меня колючим взглядом, — У вас было время подумать и вспомнить все подробности вчерашнего вечера. Не желаете ли поделиться своим соображениями?

— Мне нечего добавить.

У меня тоже есть слабое место — это Бургс. И зачем я позволил ему увязаться за собой? Что же мне теперь делать?

— Значит, все-таки придется воспользоваться веритесерумом, — усмехается маг, взбалтывая содержимое флакона. Не знаю, почему Снейп не возобновляет ментальную атаку. Может быть, потому что мой вид далек от цветущего: меня страшно мутит и бьет озноб. Видимо сказалось все сразу: нервное перенапряжение последних дней, недосып и передозировка полиморфными леденцами. Гоблин подери все эти зельеварческие препараты!

И тут мне приходит в голову замечательная идея, как избежать проверки сывороткой правды.

— Как скажите, сэр. Только…

Снейп переводит на меня заинтересованный взгляд.

— Я заранее прошу прощения, если в процессе… дознания мне придется упомянуть некоторые детали. Клауд часто рассказывает о ваших с ним отношениях. И мне будет неловко выдать кое-какие секреты, — пускаю я в ход свой последний козырь. Рука Снейпа с зажатой склянкой застывает в воздухе, и я уверенно продолжаю. — Вы же понимаете, моей вины в этом не будет: невозможно сопротивляться воздействию веритесерума. Я заранее приношу извинения.

Снейп аккуратно ставит флакон на стол. Проводит пальцем по этикетке, сосредоточенно размышляет о чем-то. Потом опять смотрит на меня, на этот раз с нескрываемым изумлением.

— Мне нравится ваш ход мыслей. Далеко пойдете, мистер Эсти. Впрочем, мы можем пойти другим путем, — заговаривает он. И его низкие, почти доверительные интонации обволакивают, убеждают, подчиняют. — Вы сейчас доказали, что можете здраво мыслить. И трезво оценивать собственные шансы на выживаемость. А потому намного выгоднее нам будет заключить некоторую сделку, тем более я как раз хотел просить вас об одной услуге.

Я делаю вид, что заинтригован.

Он протягивает мне лист пергамента и перо. Я машинально принимаю их.

— Как я понимаю, вы не желаете озвучить имена ваших сообщников. Что ж, я пойду на такое послабление. Но тогда вам стоит описать произошедшее настолько убедительно, чтобы никто не усомнился в вашей причастности к побегу оборотней. Как понимаю, искать ваших сообщников надо среди имеющих доступ к реестру паролей. И понадобиться не так много времени, чтобы вычислить виновного.

Загнанный в угол, я киваю и начинаю излагать историю в нужном ключе. В принципе, если Снейп сейчас же не велит меня запереть в подземельях, у меня есть все шансы покинуть территорию академии и воспользоваться последний портключом. Правда, тогда мне придется отчитываться перед начальством за провал операции, но об этом можно будет подумать позже.

Директор цепко хватает исписанный мною лист, как только я его протягиваю. Быстро пробегает глазами по строчкам, кивает и убирает пергамент в ящик стола.

— Так все же: зачем вы это сделали, мистер Эсти?

— Мне стало их жалко, — пожимаю я плечами. — Они не виноваты в собственной болезни.

Зельевар долго и со скептицизмом изучает мое, искаженное подобием ухмылки, лицо.

— Вы знаете, почему эти парни угодили за решетку?

— Они проиграли прошлогоднее состязание.

— Нет, Эсти. Они попали туда по причине собственной безответственности. Правилами состязания предусмотрено нанесение намеренного вреда здоровью магов только при условии угрозы жизни. Эти же болваны перекусали десяток третьекурсников забавы ради. Только чтобы пополнить ряды вервольфов. Такой вот у них был план выслужиться перед своим вожаком. Мы лишились многих талантливых бойцов. Родители жертв потребовали сурового наказания для этих чудовищ. Теперь по вашей вине наказание для них усугубилось: если они не замерзнут в снегах, то умрут с голода. С чем я вас и поздравляю!

Мне делается дурно от понимания кого я выпустил в пригороды Лондона. Видимо мой вид настолько жалок, что Снейп спешит добить меня:

— Одно влиятельное лицо заинтересовано в вашей неприкосновенности. Мистер Бургс просил меня сделать все возможное, чтобы вы уделяли больше времени его сыну и научили его основным приемам самозащиты. Не в силах отказать главе Оргкомитета, я готов пойти на уступки, — я в надежде вскидываю голову, но суровый Снейповсий взгляд и презрительная ухмылка не сулят мне ничего хорошего. — При одном условии: в ответ на жест доброй воли с моей стороны, вы пообещаете сделать одну малость. Сущий пустяк для вас, но выгоду он принесет вам несомненную.

Я киваю, давая понять, что неимоверно заинтересован.

— Видите ли, Эсти, у мистера Тайгерта есть некоторые черты характера, мешающие ему развиваться в нужном направлении. И порой он не в состоянии трезво оценить свои поступки, проявляя излишнюю агрессию. К примеру, он никак не усвоит, что ничуть не лучше обычных учеников, и обязан учиться наравне со всеми. И не причинять проблем профессорскому составу. Но в последнее время он завел моду пропускать лекции и грубить преподавателям. И я склонен винить в этом именно вас.

Я удивленно вскидываю брови. Да неужели? А я-то считал, что моя успеваемость летит к гоблиновой матери по вине Клауда.

— Вы потакаете ему в капризах. Тайгерт нашел в вашем лице бесхитростную, податливую и циничную игрушку. Уверяю вас, такой подход не принесет выгоды ни вам, ни ему.

— Сэр, вас неверно информировали, — спешу объяснить я, — у нас просто дружеские отношения.

— Мне не нужны информаторы, чтобы убедиться в тлетворности вашего влияния на моего подопечного. Вы — наглый, взбалмошный, неуравновешенный сопляк, стремящийся получить протекцию во влиятельных кругах. Вы, видимо, решили, что, играя на чувствах мистера Тайгерта, сможете облегчить себе восхождение по карьерной лестнице? Так вот, спешу вас разочаровать: ничего кроме проблем вы этим себе не обеспечите.

Я растерянно моргаю, пытаясь понять, на самом ли деле Снейп считает, будто меня заботит лишь возможность пристроится в местечко потеплее. Но он не дает мне додумать, продолжая свои нападки:

— Я мог бы десятком разных способов избавиться от вашего пребывания в стенах этого учебного заведения. Но учитывая ранимость психики мистера Тайгерта, лучшим для всех нас — и заметьте: самым безобидным для вас лично! — будет, если вы сами изыщите способ оставить Клауда в покое. И переключите свое внимание на кого-то менее… значимого.

— Но каким образом мне это сделать?..

— Не сомневаюсь, вам хватит фантазии придумать достойный повод, разорвать ваши… дружеские отношения. И в этом случае я гарантирую, что история с исчезновением заключенных не примет невыгодный для вас поворот.

— А если я не соглашусь?

— У меня достаточно улик, чтобы без малейших угрызений совести переправить вас школу оборотней. И тогда вами займутся профессора-вервольфы.

— Я так понимаю, что Клауд не должен быть в курсе нашей договоренности?

— Быстро схватываете, мистер Эсти.

— Мне нужно время.

— Я даю вам два дня.

Я возмущенно трясу головой — невозможно за столь короткий срок убедить Тайгерта, что я его избегаю по уважительной причине.

— Только два дня и ни часом больше. Иначе мне придется пустить в ход вот этот листок, — он извлекает пергамент с моим признанием, брезгливо ухватив за уголок листа.

— Тайгерт не простит мне такого предательства.

— А это уже не мои проблемы, мистер Эсти.

Еще неделю назад Тайгерт упомянул, что многое отдал бы, чтобы узнать хоть что-то из прошлого своего опекуна.

— Здесь должен быть кто-то из Хогвартса. Слизеринцы тесно общались со своим деканом, надо их расспросить, — посоветовал я.

Клауд загорелся этой идеей. И тогда же устроил встречи членов Дуэльного клуба так, чтобы ему было удобно «допрашивать свидетелей». Я поражался тому, как он умудрялся выстраивать свои вопросы, ни разу не упомянув Снейпа, но вынуждая отвечающего делиться воспоминаниями о бывшем декане охотно, исчерпывающе и в нужном Клауду ключе. Пару раз я даже был свидетелем, как Тайгерт применял легилименцию. Невзначай, невербально, во время спарринга. Жертва допроса при этом застывала без движения на несколько минут, не в силах разорвать зрительный контакт. Но судя по всему, Тайгерт не особо преуспел в мыслесчитке, это было видно по его напряженному виду и болезненной бледности опрашиваемого объекта. Мне потом приходилось кормить жертву бодрящими пластинками, которые мы брали в госпитале, иначе парни не смогли бы добраться своими силами до спален. Но то, что рассказывали студенты, Клауд итак знал, ему хотелось большего.

Я поинтересовался у Тайгерта, не Снейп ли обучает его легилименции. Парень скривился так, будто разжевал лимон.

— Северус не хочет меня учить. Он вообще мне ничего не показывает, кроме боевых приемов. К котлу даже и не подпускает. Твердит, что мне не стоит забивать голову науками, до которых я еще не дорос.

— Переживает, чтобы твоя недавно обретенная магия не дала сбой от излишнего перенапряжения?

— Не знаю. Он объясняет этим. Но…

— Что?

— Мне кажется, Снейп опасается.

— Чего?

— Того, что я смогу его когда-нибудь превзойти. Смешно, да?

— Превзойти в ментальной блокировке?

— Я видел один раз, как он учил Малфоя варить сложный антидот. Эсти, это надо было видеть: Снейп так распинался, объясняя что и как надо смешивать, будто от результата зависела его собственная жизнь. А у этого белобрысого руки тряслись, он все путал и ронял. Но сварил, получил одобрение от своего учителя и умчался из лаборатории, словно его что-то пугало. С тех пор я научился различать, когда Северус действительно желает чему-то научить, а когда только делает вид.

— Как же ты преуспел в мыслесчитке?

— Эсти, ты меня удивляешь: а книги на что?

— Ты используешь легилименцию, основываясь на постулатах Бонхема? — у меня от удивления даже челюсть отвисла. Сколько я сам проштудировал учебников по ментальным навыкам и только лишний раз убедился, что легилименция малоизучена и специалисты так и не сошлись во мнениях, каким же способом правильнее развивать необходимые навыки. У Бонхема я обнаружил хотя бы более-менее стоящие советы.

Тайгерт, ухмыльнувшись, заявил:

— Судя по всему, читать ты тоже умеешь. Бонхем использует слишком замысловатую методику. Лучше работы Кронка просмотри.

— Но он применяет темномагиеческие обряды.

— И что?

— Кровавые жертвоприношения мне не по душе.

— Дурак ты! Седьмая глава, сто двадцать девятая страница. Там подробный разбор техник. Не нравится его методика нападения, используй способы защиты. Так ты легилименцией интересуешься?

— Нет. То есть…

— Эсти, не скромничай!

— Хочу научиться защищать разум от проникновения.

— Зачем тебе?

Я неопределенно развел руками.

— Есть что скрывать?

— Я авроров боюсь, — брякнул я. Тайгерта такое объяснение развеселило.

— Если тебя сцапают стражи правопорядка, легилименцией дело не обойдется. Выбрось это из головы. Ментальная наука слишком сложна, я, даже используя многочисленные воспоминания слуг Волдеморта, редко понимаю, как Лорд умудрялся так впечатляюще всех контролировать.

— Легилименцию можно изучать по воспоминаниям? — опешил я.

— А что мне еще остается? Сколько ни расспрашивал господ из Ближнего круга, всегда получал лишь бессвязные ответы. Они все или тупые, или сговорились не выдавать лишнюю информацию. Эсти, к чему все эти вопросы? Снейп смог тебя запугать?

Я отрицательно покачал головой. Но Клауд решил, что причина именно в этом.

— Не обращай внимания, у Северуса просто такая привычка: запугивать и пытаться манипулировать. По-другому ему скучно, наверно. Кстати, я много любопытного узнал благодаря воспоминаниям Розье. Ты в курсе, что у Лестрейнджей крыша совсем поехала незадолго до смерти? Беллатрикс разговаривала сама с собой. МакМилан до сих пор боится круцио до чертиков. А Малфой избегает оборотней. Есть над чем подумать.

— А Снейп?

— Северус? Он бредит Поттером.

— Что? — изумился я. — В каком смысле?

— Во всех возможных. Он даже теорию подвел под странную везучесть Мальчика-который-выжил. Меня от этого коробит.

— От теории? В чем ее суть?

— Нет, не от теории. Эсти, что бы ты чувствовал, если бы каждое твое стремление, каждый успех омрачали заявлением: «Примитивно, непоследовательно и недальновидно. Поттер и тот сообразительнее!»? Черт, да Снейп даже газеты просматривает лишь для того, чтобы в очередной раз проклясть гриффиндорскую упертость Поттера. Ты знаешь, что Северус сказал по поводу последней публикации?

— Что?

— «Я всегда ненавидел этого паршивца! Теперь в пору ему завидовать. Учись, Тайгерт! Так поиметь все Министерство — надо обладать недюжинным талантом. Или же гриффиндорской непрошибаемой тупостью. Смотря с какой стороны на это дело посмотреть».

— А про что была статья? — забеспокоился я.

— Очередное празднование так называемой Победы. Поттер как всегда отличился: заявил, что нет вины Министерства в том, как трактует пресса события Второй войны. Дескать, дурной пример заразителен, и не было ни одного достойного Министра со времен Гриндевальда, который сумел бы увлечь народ по-настоящему достойной идеей. Вот молодежь и берет пример с гоблин знает кого. А пресса им подыгрывает. Вот не идиот? Да Поттер открытым текстом заявил, что для нового поколения Волдеморт с его идеями куда притягательнее министерских интриг. И на чьей он стороне после этого?

«Это не я. Честно, — хотелось заорать. — Меня на праздновании Победы не было, я тут, в академии, уже больше месяца дурью маюсь. Кого же, интересно, авторат вместо меня под обороткой выпустил? Не настоящего же Эсти? Хорошо же он там набрался, если подобные заявления делает!»

— Так Снейпу эта дурь понравилась? Может он просто досадует, что Поттер все еще жив? — спросил я.

Клауд усмехнулся:

— Нет, Эсти, Поттер для нашего господина директора — это сродни пожизненному проклятию. Северус его так сильно ненавидит, что порою кажется, он без этой ненависти жить не может. А я как бельмо на глазу — лишнее напоминание, что Тайгерт — это не Поттер.

— Ерунда какая-то.

— И не говори. Достался же мне двинутый на герое опекун! Если бы я сам мог выбирать от кого зависеть, в жизни бы не приблизился к Снейпу!

— Он так строг?

— Нет, Эсти, — тяжело вздохнул Тайгерт, — Он умеет привязывать к себе почище дурацкой амортензии. И меняет твое мировоззрение враз, подминая под собственные понятия и заставляя любить то, чего тебе не хочется. Я порою ловлю себя на мысли, что Поттер мне вполне симпатичен. Раз этот недоумок умудрился так подцепить Северуса не пойми чем, значит не так он и плох. Как думаешь?

— Согласись я с тобой сейчас, меня тут же обвинили бы в ереси. И заавадили, а я жить хочу, — убито пошутил я. Никак не ожидал подобного развития событий. Может Тайгерт все выдумал? Хотя кто его разберет?

Еще неделю назад я считал, что в Клауде говорят лишь высокомерие и эгоизм, но теперь, пронаблюдав дуэль характеров опекуна и подопечного, склонен считать, что Снейп сильно влияет на парня, выковывая его по собственному усмотрению. Метод провокации на Тайгерте срабатывает отменно. А кто у нас лучший специалист по провокациям?

Хотя есть чему аплодировать: привязать к себе парня, воспитанного в маггловском приюте и не доверяющего никому — дело непростое и муторное. Снейп же для этого сил не жалеет. Так каковы ваши цели, господин директор?

Мерлин, и как я раньше не замечал? Ведь Тайгерт всеми силами пытается завоевать симпатию Снейпа! Спит и видит, как тот отмечает его достижения и хвалит за старательность. Вот тебе и лютая ненависть к опекуну, так рьяно разыгрываемая на публику. Зачем все это? Что же связывает этих двоих? Я должен выяснить, или лопну от любопытства.

* * *

И вот неделя прошла, а жажда получить нужную информацию о Снейпе лишь еще больше разожгла нетерпение нашего Темнейшества.

— Сегодня вечером еду к МакМилану. Думается, он не сможет отказать мне в просьбе, — заявил Клауд после завтрака, нагнав нас с Оливером у кабинета Темных Искусств.

Не знаю, чему обучают на ТИ старшие курсы, но первогодок натаскивают на какие-то замысловатые, подавляющие волю обряды. Много заклятий, основанных на использовании крови жертвы и еще больше скучной этимологии. Наша группа каждый раз исправно засыпает на пятнадцатой минуте нудной лекции. Даже колдографии обезглавленных магглов не интересуют парней, им куда ближе старая-добрая трансфигурация. В быту она полезнее.

— Что ты задумал? — спросил я, оценив запредельную степень мечтательности во взгляде Тайгерта.

— Завтра увидишь. Повеселимся вволю, — Клауд смерил недовольным взглядом нахмурившегося Оливера. — Тебя, Бургс, что-то не устраивает? Хочешь в очередной раз кого-то спасти? Я не забыл, что ты все еще мне должен. Просто сейчас не до глупостей, есть дела и поважнее. Но и до тебя руки дойдут, будь уверен.

Я еле смог растащить их. Каждому из парней так и неймется, словно мечтают свести меня с ума от страха за их гребанные жизни. Как же я устал!

То, что задумка Тайгерта увенчалась успехом, я узнал за завтраком на следующий же день.

Нас подняли на полчаса раньше обычного, велели облачиться в парадную форму и препроводили в столовую под адмистровским конвоем. Как оказалось, академию почтили своим присутствием высшие чины Ближнего круга. Я удивился, заметив в их числе Мальсибера МакМилана. Тот во главе празднично украшенного стола беседовал со старшим Бургсом. Подле него стоял Тайгерт, откровенно наслаждаясь происходящим. Снейп, сосредоточенно сдвинув брови, исполнял роль радушного хозяина.

Торвальдс объявил о пополнении штата адмистров. Я с надеждой стал вглядываться в лица прибывших. Но каково же было мое разочарование, когда среди представленных не обнаружил ни Ларсона, ни Планкета — именно в их личине должны были внедриться наши ребята из аврората. Что-то пошло не так. Неужели Тайгерт своей инициативой все испортил? Ведь списки будущих адмистров составлялись заранее и утверждались влиятельными персонами. Гоблин подери этого Тайгерта! Приспичило же ему так не вовремя чего-то захотеть! Теперь я остался один на один с толпой Упивающихся.

Еще больше мне настроение подпортил тот факт, что в числе стоящих перед главным столом оказался мой старый знакомый — Драко Малфой. Судя по его кислой физиономии, факт его в адмистровства стал для него такой же неожиданностью, как для меня и Снейпа. Директор то и дело бросал яростные взгляды то на нервного Малфоя, то на довольного Тайгерта. Так вот значит, из кого решил выбить нужные сведения Клауд? Я невесело усмехнулся. Ставки на благополучное завершение миссии все больше сводились к нулю: два человека из стана врага, знающие меня как облупленного, и ни одного из спецотдела. Оставалось лишь надеется, что у авроров на этот случай имелся запасной вариант.

* * *

Итак, у меня лишь сорок восемь часов, чтобы разыграть трагикомедию «Я поссорился с Тайгертом». И как назло ни одной идеи как это сделать. Ситуация усугубляется еще и тем, что Клауд сейчас занят своей новой игрушкой по имени Драко Малфой. Может, мне разыграть сцену ревности? Обвинить Клауда в чем-то несусветном, оскорбить его? Ага, а после этого сразу же можно писать завещание, потому как Снейп непременно заавадит меня из-за того, что я подвергаю суровому испытанию «хрупкую психику» его подопечного.

Клауд как-то особо ревностно взялся опекать нового адмистра, сам вызывался ввести его в курс дел, творящихся в академии. Короче, ни на минуту не выпускал из поля зрения все больше нервничающего Драко.

Я дергался не меньше. МакМилан перед отъездом все же проявил ко мне интерес, подозвал, сообщил, что его радуют мои успехи в боевых искусствах. Попросил Снейпа уделять мне больше внимания и всячески способствовать моему разностороннему развитию. Дескать, встречается не так много способных студентов, и долг директора проявлять личную заинтересованность в их судьбе. Снейп, злорадно ухмыльнувшись, заверил Мальсибера, что непременно займется моим образованием. Самолично. Всенепременно. С превеликим удовольствием.

И я приготовился к самому худшему.

* * *

В итоге, после заключительной пары, так и не придумав ничего лучшего, как разыграть на публике ссору, я отправился на поиски Тайгерта. Тот обнаружился в оранжерее, в компании старшекурсников. На этот раз Малфоя рядом не наблюдалось, что не могло не радовать.

— Эсти, — окликнул меня Тайгерт, как только я распахнул дверь, — ты мне нужен.

Я только собрался высказаться об его эгоизме и внезапно пропавшему ко мне интересу с его стороны, но Тайгерт сделал мне знак помалкивать. Что-то наскоро объяснил светловолосому парню, приказал проследить за кем-то, и спешно выпроводил всех на улицу.

Когда мы остались одни, Клауд поспешил похвастаться:

— Малфой теперь в моем полном распоряжении. Ты видел, как перекосило Северуса? Он пропустил вчерашнее собрание, а когда понял, какой подарок я ему приготовил, было уже поздно. Ну как? Я гений?

— Малфой тоже не светился от счастья, насколько успел заметить.

— Ты обратил внимание, да? Папочка Драко возражал, даже пытался давить на МакМилана, представляешь? Но как говорит Снейп, я на редкость целеустремленный. И вот теперь Драко здесь, беспомощный и никем не опекаемый. Он меня боится, ты знаешь? Наша первая встреча как-то не сложилась.

— Что ты сделал? — я не сомневался, что виновником конфликта стал Тайгерт. Он почему-то не выносил Малфоев. Может, ставил им в вину то, что они оказались единственными непострадавшими в финальной битве?

— Он сам напросился.

— Не сомневаюсь.

— Он позволил себе критиковать мою манеру общения с Ближним кругом.

— Из разряда «аристократы так не поступают»?

— Да, как ты догадался?

— Сноб.

— Точно. Ненавижу лицемерных приспособленцев. Какое ему дело до моего прошлого? Риддл, кстати, тоже был из того же маггловского приюта, что и я. Но Малфои у него в ногах валялись, с руки если, не вякали. Скоро Драко то же самое будет делать по отношению ко мне.

— Падать ниц и благоговеть? — сострил я.

— Что-то в этом роде. Пошли, повеселимся, — и он поволок меня на второй этаж.

Тайгерт вошел в комнату отдыха адмистров как к себе домой. Младшие дисциплинарники тут же вскочили со своих мест, выражая почтение. Нас поспешили усадить к столу с яствами, предложили бренди, надо отметить весьма дорогостоящее. Клауд заговорил с Торвальдсом, поинтересовался, как устроились новички. Пообещал посодействовать в денежном вопросе относительно бюджетных затрат на следующий год. Он методично пробирался к дальнему углу (по дороге о чем-то шепчась со старшими адмистрами), туда, где устроился Малфой. Тот старательно делал вид, что происходящее его ничуть не волнует.

— Наслышан о вашем успехе в области обнаружения предателей крови среди молодежи, мистер Малфой. Собственная сеть информаторов?

Драко изобразил почтительную заинтересованность. Чуть заметно кивнул.

— Наш замок не может похвастать особой роскошью. Но массу любопытного я вам гарантирую. Хотите, покажу западное крыло?

Малфой, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла, попытался отговориться усталостью, но его никто не стал слушать. В итоге мы трое: я, Малфой и Тайгерт, направились на принудительную экскурсию.

Клауд вел нас непопулярным здесь маршрутом: облезлыми коридорами и полуразрушенными лестницами. Малфой с показным любопытством изучал старую кладку стен, кривился от вида плесени. Меня Драко словно и не замечал, кратко отвечая на ехидные вопросы Тайгерта. Клауд все больше язвил и хмурился, ускорял и без того стремительную походку. В конце концов, он завел нас в заброшенную часть замка.

Когда Клауд неожиданно втолкнул нас с Драко в бывший зал аудиенций, я заподозрил что-то неладное. Невербальные запирающие и звукопоглащающие чары всколыхнули тучи пыли. Затрепетало пламя в старых, прокопченных факелах. Зловещие тени заплясали на затянутом паутиной потолке.

— Как вам наш изысканный интерьер, мистер Малфой? — поинтересовался ехидным тоном наш экскурсовод.

— Впечатляющий, — тем же ядом сочились слова Малфоя. Он брезгливо отряхивал рукав дорогой мантии.

— Здесь конечно нет того комфорта, к которому вы привыкли в резиденции Розье, но что поделать, — Клауд развел руками, — ваш папаша ограничивает нас в средствах. Ну да мы не в обиде, верно, Эсти?

Я кивнул, тайком разглядывая Драко. За четыре года блондин сильно изменился: догнал в росте Люциуса, стал шире в плечах, больше так не выпирали острые скулы.

— Как я невнимателен, — наигранно засуетился Тайгерт, извлекая из залежей старый, колченогий стул с высокой спинкой. Заклинанием он установил его в дальнем углу, неуловимым для глаз движением обезоружил Малфоя и насильно усадил в импровизированное пыточное кресло. Опутал веревками ноги и руки, зафиксировав их заклинанием. Что меня удивило — на лице Драко не дрогнул ни дин мускул, будто нечто подобное он ждал.

— Помниться, ты выказал нежелание навестить нас, Драко. Сожалею, что пришлось прибегнуть к помощи МакМилана, но так был велик соблазн воспользоваться собственным положением, сам понимаешь. Я что-то совсем заскучал в этой дыре. Ты должен простить меня за проявленную инициативу.

— Я не в претензиях, — процедил Малфой, наблюдая за тем, как Клауд накладывает заклинания, очищающие стены и пол от пыли и плесени. Закончив наводить порядок, Тайгерт внимательно оглядел парня, с ненавистью уставился на золотой перстень на пальце Драко. Скривился, заметив кружевную отделку манжет и тонкой выделки кожу на сапогах.

— Разумеется, тебе не стоит расстраиваться, что так сложились обстоятельства. Ведь, кажется на далее как неделю назад, ты выказал желание ознакомится с тем, как идут дела в молодежной организации. Чем не повод? Могу посодействовать в этом вопросе. Свести с нужными людьми. Попросим Северуса помочь. Как тебе такая идея?

— Было бы неплохо, — Малфоя передернуло от того, что Тайгерт назвал Снейпа по имени.

— Когда тебе отправлять отчет Розье?

— Через три дня.

— Я помогу тебе его составить. Ты не будешь возражать.

Драко с вызовом глянул на Тайгерта:

— Сам справлюсь.

— Я не спрашиваю, Малфой. Я утверждаю.

Тот промолчал, нахмурился.

— Замечательно. Мы поняли друг друга. Кстати, Эсти, — подозвал меня Клауд, — знаешь, в чем проблема нашего маленького лорда? — Драко скривился, впервые соизволил посмотреть мне в глаза. Видимо о моей персоне он был уже наслышан, потому что в его взгляде промелькнуло любопытство. — Он так и не научился преодолевать свои страхи. На чем мы остановились в прошлый раз, Драко? На страхе боли? Круцио тебе, помнится, не понравилось. Или тогда мы практиковали империо? Продолжим?

— Отпусти меня, ублюдок! — выплюнул Малфой, предприняв попытку разорвать путы. Безуспешно.

— Ах да, я вспомнил. Тебе не понравилось знакомство с новой малышкой Нагини. Эсти, представляешь? Наш самоуверенный, снобистый лорд Малфой боится змей!

Ужас, проступивший на лице Драко, меня поразил. Я, помня его принадлежность к слизеринскому факультету, удивился такой странной фобии. Я мысленно убеждал себя: Тайгерт прекрасно умеет играть на человеческих слабостях, он не всерьёз, он просто решил попугать Драко и скоро прекратит выделываться.

Больше не обращая на меня внимания, Тайгерт наколдовал здоровенную змею, и правда чем-то напоминающую недавно почившую Нагини. И в следующий момент я впервые услышал, как Тайгерт заговорил на перселтанге.

После того, как мне посчастливилось избавиться от куска души Риддла, я лишился способности понимать змееяз. Впрочем, я не особо переживал по этому поводу: в повседневной жизни это не самый востребованный навык, да и магов-змееустов больше не встречалось, с кем болтать-то? И вот теперь, когда я ни слова не понимал из непрерывного шипения Клауда, перселтанг действительно казалось чем-то зловещим.

Змея, извиваясь среди залежей старой, сломанной мебели, двинулась в сторону Малфоя. Драко в панике задергался на стуле. Судя по написанному на лице Малфоя ужасу, у него была какая-то очень неприятная история, связанная с Нагини. Да и у меня самого по спине бежали мурашки от воспоминания выползающей змеиной туши из тела давно мертвой старушки. То еще зрелище! Один Тайгерт испытывал какую-то странную симпатию к наколдованной твари и сейчас наслаждался жалким видом своего противника.

Тем временем извивающееся тело, скользнув вдоль щиколотки Драко, обвило его ногу. Сапог из тонкой саламандровой кожи не защитил владельца от болезненного ощущения: скрипнула серебряная пряжка, Малфой сдавлено вскрикнул. Миг спустя голова твари выскользнула из-за спинки стула и замерла в нескольких дюймах от виска жертвы.

— Эсти, ты только посмотри на нашего аристократа! Да его трясет от мысли, что я могу в любой момент приказать своей малютке придушить его.

— Драко, — Тайгерт в два шага преодолел разделяющее их расстояние, — ты понимаешь, что сейчас я могу сделать с тобой все что захочу?

— Ты больной, — процедил сквозь зубы Малфой, боясь шелохнуться.

— Ах, как ты невежлив со своим повелителем, Драко. Отец не научил тебя манерам?

У меня по спине пробежала новая волна мурашек — настолько знакомые слова полились с языка Тайгерта. А свойственное лишь змееустам присвистывание усилило эффект: Клауд сейчас настолько был похож на молодого Риддла, воплотившегося когда-то из дневника-хоркрукса, что я встряхнул головой, отгоняя наваждение. Драко бледный, взволнованный тоже боролся с охватившей его паникой, вспоминая что-то свое, не менее неприятное.

— Говорил же тебе, что я — Властелин ваших судеб. А ты не верил, Драко! — продолжал вещать Тайгерт. Каким-то непостижимым образом изменилась его осанка, приобретая властность и значимость. Змея, прошуршав по Малфоевской мантии, сползла и устроилась на коленях у застывшей от ужаса жертвы.

Я знал, что это змея не настоящая, всего лишь воссозданная магически, но мне никак не удавалось подавить страх, охвативший все мое существо. Объяснение было одно: Тайгерт использовал не только заклинание, воссоздавшее копию рептилии, но и чары, вызывающие панический страх. Скорее всего, формидо. Но куда больше меня удивило внезапно проснувшееся покалывание в невидимом сейчас для окружающих шраме. Я не знал, что послужило тому причиной: перевоплотившийся Тайгерт, использование перселтанга или просто мое воспоминание о Риддле из дневника. Наверно, я слишком четко представил себе шестнадцатилетнего Волдеморта в секретной комнате Слизерина, и это сыграло со мной злую шутку: шрам болезненно пульсировал, и не терпелось его потереть, чтобы хоть как-то унять саднящее ощущение. Стены качнулись — я понял, что сейчас могу осесть на пол от слабости, — и поспешно ухватился за колону.

А разыгрываемый Тайгертом спектакль тем временем продолжался.

— Драко, что ты знаешь о преданности своему Лорду? Был ли ты верен мне?

Малфой, словно завороженный, следил за жестикулирующим Клаудом.

— Был?

— Да. Всегда.

— Будешь ли ты верен до конца?

— Да. Буду.

— Эсти, — подозвал меня Тайгерт. — Она прекрасна, не так ли? — Клауд погладил змею по голове, рептилия жадно потянулась к нему, требуя большего. — Хочешь прикоснуться к ней?

Я застыл в ужасе. Никогда не испытывал страха к змеям, и брезгливости они во мне не вызывали, но эта гадина была исключением. То ли Клауд намеренно воссоздал образ настолько отталкивающий, то ли на меня действовало заклятие страха в той же степени, что и на Малфой, но мои пальцы отказывались подчиняться и не желали коснуться отвратительного создания. Клауд что-то велел рептилии, она недовольно зашипела, завозилась и с неохотой двинулась ко мне навстречу. Я непроизвольно отпрянул. И восхитился выдержкой Малфоя: на его месте меня давно бы хватил удар.

— Роб, коснись ее! — велел змееуст. — Не смей мне перечить!

Сделав над собой чудовищное усилие, я все же погладил сверкающую в свете факелов чешую. Два змеиных немигающих глаза гипнотизировали меня, раздвоенный язык затрепетал в попытке обонять.

— Ты ей нравишься, — заверил меня довольный Тайгерт. — Вот видишь, Малфой, все зависит от степени преданности. Ради меня Эсти готов и на большее, верно? Роберт, ты готов пожертвовать жизнью ради меня?

Я собрался уже отрицательно покачать головой, решив, что с Тайгерта станется прямо сейчас запустить в меня авадой для наглядности, но Клауд уже не смотрел на меня, он продолжал убеждать Малфоя:

— Преданность, Драко, решает всё. Но до меня доходят слухи о некотором заговоре. Имя твоего отца все чаще фигурирует в доносах моих слуг. Что ты на это скажешь?

Слизеринец попытался покачать головой, но обернувшаяся к нему змеиная морда вынудила замереть без движения.

— Я хочу, Драко, чтобы ты наконец преодолел свой глупый страх к змеям. Это несерьезно. Все же у меня большие планы на твой счет. Я верю, что ты можешь быть предан мне. И чтобы порадовать тебя, я сейчас продемонстрирую до какой степени может быть предано любящее существо.

Клауд опять заговорил на перселтанге, отдавая короткое распоряжение змее. Та покинула колени Малфоя, спустилась на пол, стала сворачиваться кольцами у ног своего повелителя. От человека последовала еще одна короткая реплика. Рептилия возмущенно зашипела, обнажив ядовитые зубы. Тайгерт и не подумал испугаться, лишь властно вскинул руку с палочкой. Змея запросила о чем-то, раболепно пригибая голову к полу.

— Я сказал, что сейчас убью ее, — перевел для нас Клауд. — Приблизься! — затем повторил то же самое на зееязе.

Пресмыкающееся, секунду поколебавшись, подползло ближе.

— Малфой, видишь, как она предана мне? Нагини знает, что я сейчас сделаю, но все равно подчиняется. Для нее нет большего счастья, чем выполнять мое распоряжение.

Опять перселтанг, и снова змея подчиняясь, приблизилась. На этот раз, правда, предприняв попытку умилостивить своего повелителя: она раболепно распростерлась у его ног, положив голову на носок сапога. Ее шипение было рваным, жалобным.

Тайгерт отдернул ногу и без замедления запустил в змею проклятьем, сдирающим шкуру по всей длине. Мускулистое тело выгнулось в болевом шоке, на каменный пол полилась кровь. Все еще извиваясь, агонизируя бедное животное продолжало что-то шипеть-кричать.

Мерлин, меня едва не вывернуло наизнанку от чудовищного зрелища. Хотелось заткнуть уши. В черепной коробке билась единственная мысль: все это лишь иллюзия, Тайгерт просто заставляет нас поверить в происходящее, на самом деле в потухающем змеином взгляде нет той пугающей отчаянной мольбы.

— Как тебе урок, Драко? — откуда-то издалека до меня донеслись почти ласковые слова Тайгерта. Меня же будто заклинило: не в силах оторвать взгляда от застывшего без движения окровавленного тела, я все еще на что-то надеялся. Все казалось, что это лишь морок и он сейчас растает белесым туманом, развеется, не оставив кровавых следов на полу. — Ты же понимаешь, что в любой момент я могу с тобой сделать то же самое, Малфой. И никакой Розье за тебя не вступится. Впрочем, если ты по-настоящему станешь мне предан, не будет нужды убивать тебя. Напротив, я смогу дать тебе всё, о чем ты только мечтаешь. Ты слышишь, Драко?

Все, на что хватает Малфоя, это просто кивнуть.

— Понимаешь, Эсти, любой страх лечится радикальными методами, — Тайгерт наконец соизволил обратить на меня внимание, и кажется, мой бледный вид не слишком его обрадовал: я отчаянно боролся с приступом дурноты. Непрекращающаяся боль в шраме усугубляла ситуацию. Перед глазами все поплыло.

Я так не понял, когда Тайгерт развязал и выпустил из комнаты Малфоя. Успел только заметить, как взмахом палочки Клауд ликвидировал кровавое месиво на полу. Но тошнотворный запах крови так никуда и не делся, кажется, будто он пропитал всю мою одежду. И от этого меня мутило все больше.

— Как тебе спектакль? Я хороший актер? — поинтересовался Клауд, устало развалившись на том самом стуле, где недавно сидел Драко.

— Меня чуть кондрашка не хватила, — прохрипел я, отчаянно желая выбраться на свежий воздух. Тайгерт воспринял мои слова как комплимент.

— Испугался?

— Не то слово, — боль наконец меня отпускает, и я понимаю, что поведение Клауда тоже изменилось. Он будто, скинув маску, опять стал самим собой.

— Не думал, что у тебя настолько хрупкая психика. Ну, да привыкнешь.

— Зачем так жестоко? Она ведь мучилась.

— Эсти, не смеши меня. Это всего лишь безмозглая тварь. Лучше скажи: насколько я был убедителен? Впрочем, откуда тебе знать, как вел себя Волдеморт. Надо будет тебе как-нибудь Снейповское воспоминание показать. Хочу знать: я нигде не сфальшивил?

— Так ты претворялся?

— Не тупи, Роб. Это называется «вживаться в образ». Я хорошо изучил Риддла. Его пафосная речь иногда меня коробит, конечно, но приходится следовать традициям. Без этого нельзя. Видел, как трясся этот блондинчик? Надо будет чаше тренироваться на нем. Эсти, иди сюда.

Я отрицательно затряс головой. После пережитого меня не заставишь перешагнуть то место, где так мучилась доверчивая тварь.

— Эсти? — недоумевая позвал Клауд.

— Я… не…Черт, мне надо идти.

— Что с тобой? — Тайгерт обеспокоенно подскочил. Я шарахнулся от него, сам удивившись своей реакции. — Какого гоблина, Роб? Ты что? Тоже змей боишься? — он как-то беспомощно засуетился вокруг меня.

— Да, — с трудом выдавил я и кинулся к выходу.

* * *

Меня долго еще выворачивало в ванной комнате.

Парадоксальнее всего была странная реакция на выдержку Малфоя: я невольно его зауважал. Не знаю, что стало бы со мной, если такой чудный урок Тайгерт решил преподнести мне. Нервы ведь у меня не железные. И странно: я никогда раньше настолько сильно не реагировал на заклинание панического страха! А тут будто не мог собой управлять. Может так сказался шок? Никак не ожидал, что казалось бы известный уже со всех сторон Тайгерт сможет отмочить подобную гадость. Что у него там вместо сердца?

Одно радовало: теперь у меня есть повод избегать Клауда. Игрушка сломалась: она в шоке от воспитательных методов; она не в силах смотреть на муки наивной твари, с которой живьем сдирают шкуру лишь потехи ради; и да, теперь Эсти боится змей! Вернее, его мутит от умоляющего взгляда агонизирующей твари. Дайте мне удавится на первом же попавшемся крючке! Потому что больше не знаю, как можно общаться с чудовищем, именующим себя Властелином судеб своих рабов. Как же мне все осточертело!

Я все рассказал Оливеру. Ну, как рассказал? Он пристал ко мне: «Почему ты избегаешь Тайгерта?». Я ему и объяснил. Правда, там были лишь нецензурные выражения, и понятия не имею, понял ли Бургс, что произошло на самом деле. Но он глубокомысленно вздохнул, обозвал меня наивным идиотом и привязчивой сволочью. Сказал, что питать иллюзии по поводу человечности нашего Темнейшества бессмысленно и нелепо. Затем постарался загрузить меня работой на неделю вперед: у нас как раз начались практические занятия по Темным искусствам, а мы с Олли учебники даже и не открывали.

Снейп, убедившись, что Тайгерт бродит мрачнее тучи, а я больше не подсаживаюсь к нему за завтраком, удостоил меня одобрительным взглядом.

Оливер даже присвистнул, оценив директорскую заинтересованность в этом вопросе.

Во всей этой ситуации меньше всего повезло Малфою: Тайгерт переключил на него все свое внимание, и даже умудрился пристроить в клуб Элиты. Правда, не понятно, зачем адмистру связываться с толпой неоперенных Упивающихся. Не иначе как это была очередная попытка Клауда рисонуться перед Драко.

* * *

Настало время побеспокоиться о Бургсе. В свете происходящего задача моя усложнялась: ссора могла спровоцировать Тайгерта на особую жестокость по отношению к моему однокласснику. Поэтому пришлось спешно мчаться к Торвальдсу и просить об особой услуге — изыскать возможность пристроить меня в клуб Элиты. Естественно, за солидную плату и обещание замолвить слово за нашего адмистра перед МакМиланом.

К концу дня я получил записку, где значились номер кабинета и время: 414, 21:00.

Когда я постучал в дверь в назначенный срок, меня впустил знакомый уже светловолосый старшекурсник — он все время вертится вокруг Тайгерта и старательно исполняет любые его поручения.

Кратко изложив свою проблему и пообещав добиться определенных льгот для главарей клуба, когда выиграю межшкольное состязание (победителям положено поощрение — послабление режима или содействие в просьбе), я добился обещания сделать для меня исключение и не тянуть с посвящением. Довольный тем, как все удачно сложилось, я поспешил вниз, потому что с минуты на минуту должен был быть объявлен отбой.

**

— Эсти, в чем дело?— окликнул меня Тайгерт, когда я вывернул в главный коридор. Вечернее освещение уже было погашено, редкие факелы слабо освещали путь. Клауд казался каким-то усталым и бледным.

— О чем ты?

— Ты избегаешь меня.

— Пиннет завалил внеплановым практикумом. А Торвальдс предупредил, чтобы я больше не смел пропускать лекции, иначе мне грозит исключение. Так что не до развлечений, сам понимаешь…

— Ты не умеешь врать, Эсти, — он, привалившись к подоконнику, стал сосредоточенно изучать ночное небо. Слишком сосредоточенно, чтобы я поверил в его невозмутимость.

— Клауд, я в последнее время забил на учебу, а теперь приходится навертывать упущенное. На носу зачетная неделя, и я не хочу лишних проблем с дисциплинарниками. В отличие от тебя, меня здесь не жалуют. Особенно директор.

— С каких пор тебя стала волновать симпатия Снейпа?— тон парня начал накаляться, что не сулило ничего хорошего. — Когда ты проигнорировал мою записку, я списал это на плохое самочувствие. Когда сбежал, не дождавшись меня после общей лекции по Стратегии, решил, что тебе надо дать время для осмысления произошедшего. Но всему есть предел: дуэльные тренинги никто не отменял. Почему ты пропустил заседание клуба? Корх вне себя от ярости!

Я думал, что в ярости будет Тайгерт, а вовсе не Корх. И даже был готов схлопотать дюжину болезненных проклятий от нашего Темнейшества. Но Клауд был растерян, зажат и как-то уж слишком задумчив. Я ни разу не видел его в подобном состоянии.

— Я завтра подойду к Корху, объясню, что занят практикумом по основным дисциплинам.

— Эсти, объясни-ка мне… — Клауд все так же избегал смотреть мне в глаза, — последнее время ты был на удивление сговорчив, делал вид, что тебе интересны мои изыскания в области боевой техники. Не задавался, не острил, не критиковал мои выходки, как делал это раньше. Чего ты добивался? Почему не послал меня ко всем чертям сразу же? Снейп… он говорит… — Тайгерт рывком развернулся, в полутьме сверкнули его глаза, — черт, я не хочу в это верить!

— Что он говорит?

— Будто ты… приспособленец. И что тебя волнует лишь карьерное продвижение. Это правда?

Соврать? Подтвердить, что директор прав, и дело с концом? Снейп получит, что хотел: Эсти не станет больше пытаться разгадать Тайгерта. Главное я уже все равно узнал: Клауд как-то связан с Риддлом, он рвется стать новым Темным Лордом и не брезгует методами своего предшественника. А если я и дальше продолжу крутиться возле Клауда, то рискую не совладать с собственными эмоциями, что плохо скажется на общем деле. Потому что Бургс прав, и я действительно начал привязываться к этому высокомерному гаденышу. А я не имею права поддаваться чувствам. Потому что… потому что Тайгерт — враг. Он не станет метаться подобно мне и долго размышлять, как поступить. Лишь узнает, кто я на самом деле, тут же заавадит. Так что будет лучше заверить парня, что его расчудесный опекун прав, а я — эгоистичное дерьмо.

Но в тоне Тайгерта было что-то, заставившее меня усомниться в принятом решении. Ему крайне важно понять причину, мне — остаться предельно честным.

— Клауд, мне нет дела до Пожирательского статуса. И я не рвусь в ряды Ближнего круга.

— Тогда почему? Чего ты хочешь?

— Я пытаюсь понять.

— Что?

— Какова моя роль во всем этом.

— Она может быть такой, какой ты сам захочешь. Знаешь, когда я увидел тебя впервые на ринге, понял: ты из числа тех, кто сам вершит свою судьбу. Я такой же. В нас много общего. Но я не понимаю, как ты это делаешь. Как тебе удается одолеть противника задолго до решающего удара? Скажи, Роберт, как ты это делаешь?

— Я не понимаю, о чем ты.

— О твоей выпендрежной самоуверенности. Ты заранее решаешь, что будет так и никак иначе. И действительно, все идет по твоему гребанному плану. Знаешь, мне плевать на то, как стал на меня коситься Малфой. Мне нет дела до того, что он тут же побежал жаловаться Снейпу, и опекун поклялся наказать меня. Понимаешь? Мне наплевать! А стоило тебе бросить брезгливый взгляд в мою сторону, и я несколько дней не нахожу себе места. Все думаю, что же я мог такого сделать, чтобы заслужить это.

Я удивленно пожал плечами.

— Эсти, я привык к тому, что все от меня шарахаются, — продолжил Тайгерт, — Магглы не в счет по причине их ограниченности. Но в тот момент, когда моя судьба внезапно изменилась, когда я наконец понял, что кое-что значу, что отныне я — маг, способный перекроить этот долбанный мир по своему вкусу, меня поразило чувство собственной ограниченности. Потому что ваши зазнавшиеся чистокровки не воспринимали меня всерьез, косились на меня как на чокнутого, избегали, боялись. Не знаю, почему Риддл решил осчастливить именно меня — обряд был слишком сложным, я мало что запомнил из произошедшего — но поклялся себе перегрызть глотку любому, кто пойдет против него. Потому что он одарил меня магией, он сделал меня значимым, заставил поверить, что я особенный. Но Лорд Волдеморт очень не вовремя сгинул, не потрудившись даже объяснить, как мне существовать дальше. Обо мне забыли, отправили в какое-то заброшенное имение под патронажем полоумного старика. Но я, Эсти, даже тогда не сдался. Потому что знал: я особенный, и смогу стать самым могущественным, если захочу! И когда нарисовался Снейп, который присутствовал при втором обряде — Риддл тогда наградил каждого из нас странным знаком, сказал, что теперь мы взаимосвязаны и никуда не денемся друг от друга — я подумал: это мой шанс доказать, на что я способен. Что я не пустышка. Что не стоит сбрасывать меня со счетов. И представляешь? Снейп мне поверил, вдохнул в меня надежду, был единственным, кто мне не лгал. Он позволял мне делать, все, что посчитаю нужным. Он не лез в мои разборки с господами Упивающимися из Ближнего круга. Лишь кривился, когда я пытался копировать Риддла. Черт, он как-то незаметно прокрался мне в душу, он вынудил меня осознать, что без его поддержки я не продержусь и дня. Я даже первое время бегал к нему советоваться по каждому пустяку! И до сих пор я готов вывернуться наизнанку, лишь бы заслужить его одобрение. Это безумие? Это зависимость? Я не знаю. Но меня это устраивает. По крайней мере, пока. Даже, когда Северус бывает излишне жесток, я готов признать, что он имеет на это право. Но ты… ты, Эсти, перевернул все с ног на голову. Ты заставил меня поверить, что я могу быть просто человеком: магом, магглом ли — без разницы. Мне было легко с тобой, я не боялся удара со спины. А Снейп… он обвинил тебя в лицемерии. Роберт, я не хочу ему верить. Скажи, что он лжет! Или… Клянусь, если окажется, что ты притворялся, что как и все эти трусливые недоумки лишь переживал за собственную шкуру — я прокляну тебя! Ты не имеешь права оказаться расчетливой сволочью! Давай, скажи мне, что это неправда! Скажи, что Северус ошибается!

— Клауд, я…

— Только не ври! Разве я не заслужил правду? Почему тебя так переклинило? Ты пожалел Малфоя?

— Нет, я позавидовал его выдержке.

— Значит, испугался? Чего? Змеи? Или я перестарался с формидо?

— Это было подло.

— Ты упрекаешь меня в том, что я натравил Нагини на Малфоя? Эсти, это было в воспитательных целях! Драко не захотел бороться со своею неприязнью. Он даже не потрудился приблизиться к Нагини там, в резиденции Розье! Я просто решил, что если заставлю рептилию коснуться Драко, он осознает, как был глуп, что боялся не того, чего стоило. Нагини всегда была лишь орудием в руках его Повелителя. Теперь другая Нагини подчиняется мне. Их может быть десятки, сотни — это значения не имеет. Значение имею лишь я. Ты же не думаешь, что я затеял тот спектакль лишь с целью попугать Малфоя? Ты не можешь быть настолько глуп, чтобы поверить в это.

— Да его чуть удар не хватил! Так ты его от фобии не избавишь!

— Роб, я больше твоего разбираюсь в психологии рабов. А уж в психологии Малфоев и подавно — я часто наблюдал за Драко, когда тот гостил в резиденции Розье. Малфой воспитан так, что до него доходит смысл только через принуждение. По собственной воле он никогда не станет бороться со своими демонами. Ему легче подчиниться им, убедив окружающих, что у него нет другого выхода.

— Как ты можешь рассуждать о благе для других через призму собственных эгоистичных устремлений? Это неправильно!

— А в чем оно, это самое благо? Есть, Эсти, две категории людей: лидеры и те, кто привык подчиняться. Лидерам труднее, на них висит ответственность за подопечных. Если я не стану подпинывать своих слуг к видимой лишь мне цели, они так и продолжат ходить по кругу. Драко Малфою нравится, когда за него решают. Оставь его один на один с собственными желаниям, и он десятилетиями будет шляться по борделям и страдать от бессмысленности своего существования. Разве плохо, что я хочу для него другой судьбы?

— А почему ты уверен, что этим осчастливишь его?

— Потому что я знаю. Ты в курсе, чем сейчас занят Ближний круг? Они грызутся из-за власти, –рассмеялся Тайгерт невесело, с хрипотцой в голосе. — Их умишек только и хватило на то, чтобы завладеть тайниками Риддла. Как считаешь, стоит их оставить в этот плачевном состоянии, и молча наблюдать со стороны, как они уничтожают все завоевания Темного Лорда?

— А тебе хотелось бы занять пустующие место лидера и продолжить воплощать в жизнь его сомнительные идеи?

— Почему бы и нет? Если никто кроме меня с этим не справится? Северус этого не хочет, у него другие устремления, МакМилан мыслит не теми масштабами, а у Розье кишка тонка противостоять официальному режиму.

— Мир без магглов и грязнокровок? А ты в курсе, что начинают вырождаться старинные рода?

— Ну да, количество магов сократится. Как известно, выживают сильнейшие. Остальные, значит, не достойны.

— Так этот же процесс необратим! Через несколько столетий магии вообще не останется! Многие сторонники Риддла вовремя это поняли, и в конечном итоге отправились на штурм Хогвартса лишь фанатики. И чем все закончилось?

— Нет, Эсти, причина не в этом. Риддл ошибался в главном: он не ценил своих соратников, не умел заинтересовать их. Я намерен исправить это упущение. Вот тебе, Эсти, что нужно для счастья? Хочешь денег, власти? Я для своих ничего не пожалею. Или Бургс. Ты же знаешь, что отец контролирует каждый его шаг? У Оливера никогда не хватит смелости пойти против отца. И закончится все тем, что он или станет безвольной марионеткой, или сойдет с ума. Хочешь, я устрою все так, чтобы старший Бургс не мог воздействовать на сына? Оливер будет свободен от тотального контроля. Хочешь, Эсти? Я это сделаю для тебя, ведь ты так печешься о нем! Только не забудь, что согласившись на это, ты ему сослужишь плохую службу. Хочешь знать, почему?

— Почему?

— Потому что тогда он и не научится противостоять чему бы то ни было. Он так и не сможет понять что для него главное в жизни. Он не борец. Он исполнитель. Старательный, честный, аккуратный — но не более.

— А как же на счет «насильно подтолкнуть к цели»? О которой ты рассуждал пять минут назад.

— Бургс не из числа тех, на кого стоит терять время. Не обижайся, но он тихоня. И всегда таким останется. Мне такие не интересны.

— Кто же тебя привлекает? Лорье, Лейстрейндж, может быть Морган?

— Те, кто мне интересен давно в моем клубе.

— В дуэльном?

— Не тупи, Эсти! В клубе Элиты, конечно же.

— Так… подожди… Это ты возглавляешь Элиту?

— Нет, Роб. Возглавлять — дело хлопотное. Мне достаточно того, что все они подчиняются мне. Все они мои, понимаешь? Все, с потрохами. Потому как с превеликим удовольствием продались. Я пообещал им покровительство, они признали меня своим Лордом. Меня это устраивает. Помнишь, я советовал тебе не ставить метку? Поступи ты иначе, тут же изменился бы твой статус: из разряда друзей ты перешел бы в разряд слуг. А ты у нас гордый, — рассмеялся Тайгерт, скривился, будто представил меня в роли восставшего роба, и ему это не понравилось, — Начнешь зубоскалить и всячески злить меня. И рано или поздно придется от тебя избавиться. А я этого не хочу.

— Друзей у властелинов мира не бывает. Ты что-то путаешь.

— У меня будут. И властвовать я не хочу. Отвоюю себе лишь кусок страны, где смогу по собственному усмотрению организовать жизнь. Своеобразный такой Авалон. Мне всегда нравилась это легенда. Хочешь быть Ланцелотом, Эсти?

— А кто же тогда станет Мерлином? — поразившись такому нешуточному размаху, пошутил я.

— Тот, кто воспитал Артура. Впрочем, он не согласится. Северус помешан на научных изысканиях, все о чем он мечтает — это о тишине и темных подземельях с уймой ингредиентов.

— А ты уверен, что Снейп не метит на главенствующую роль? С какой стати он взялся опекать тебя? Я думал, он мечтает возродить Темного Лорда.

— Это после того, что Риддл с ним сделал? Не смеши меня. Он планомерно вытравливает во мне все, что ему напоминает Волдеморта. Он мне даже запрещает использовать перселтанг, будто это заставит меня его позабыть, — помрачнел Клауд.

— Да уж, этот язык не из числа забываемых. Слушай, а как он тебя заставляет избегать привычек Волдеморта?

— Эсти, чтобы отучить человека от дурных привычек есть уйма способов. Обязательное наказание за ослушание — одни из самых простых. Впрочем, Северус изобретателен как Мерлин. В последний раз он использовал тебя, чтобы потребовать от меня кое-чего. Я пообещал ему не использовать империо в обмен на то, чтобы ты остался в академии. Жаль, конечно, очень удобное заклинание. Впрочем, Снейп прав: мне давно пора учиться манипулировать людьми помимо подвластного заклятья. Но ты мне так и не ответил: почему избегаешь меня?

— Я боюсь, Тайгерт, — Клауд не поверив, покачал головой, хотел меня перебить, но я продолжил,— Боюсь, что рано или поздно ты станешь Волдемортом. Ты растеряешь свою естественность, станешь бесчувственным чурбаном, зацикленным только на собственной значимости и неординарности.

— Разве ты не жаждешь возрождения Темного Лорда? Чему тебя только учат на Теории идеологии? Высказать претензии преподавателю что ли? — Клауд теперь уже шутил, его забавляло мое беспокойство о его судьбе.

— Предпочту простого, без вселенских закидонов, Клауда Тайгерта Лорду Волдеморту. Даже в ущерб процветанию Ближнего круга, — в тон ему отозвался я.

— Даже если при этом явится Поттер и экпелиармусом укокошит меня к радости мировой общественности?

— Зачем Поттеру уничтожать Тайгерта, отказавшегося от планов на мировое господство?

— Во избежание, так сказать. Спасать мир это, знаешь ли, обязывает к тотальному контролю и непростым решениям. Думаешь, он отказался бы меня убить, сейчас, когда я в половину не так силен, как был когда-то Риддл? На самом деле, у нас с Поттером просто нет вариантов: или он, или я. Он придет за мной, я знаю. Не удивлюсь, если в этот самый момент он ломает голову над тем, кто же я такой и откуда взялся. Но я верю в справедливость. Северус говорил, судьба позволила Поттеру вырасти и изучить массу наук, прежде чем свершилась финальная битва. Вот и мне сейчас нужно время, чтобы подготовится.

— Да Волдеморт все семь лет обучения Поттера в Хогвартсе пытался его убить! Какая уж тут судьба! — возмутился я. Странная трактовка событий у Снейпа, однако.

— Но он же всякий раз выживал, верно? Но не будем о Поттере. Я о нем наслушался от Северуса. И от Драко Малфоя.

У меня от упоминания о планах Поттера, все перевернулось внутри. Тайгерт прав: я ведь шел в академию с твердым намерением узнать насколько он опасен. Потому что… «Во избежание»! Возродившийся Волдеморт — это проблема. А вместо угрозы я нашел мальчишку, любящего легенду об Авалоне. И боящегося Поттера-злодея. Тайгерт прав, меня надо опасаться хотя бы из-за того, насколько я предсказуем. Есть Тайгерт и есть Поттер. Как только Поттер узнал о существовании Тайгерта, тут же ринулся спасать мир от него. Я идиот! Весело-то как. Обхохочешься!

— Слушай, Эсти. Я тебе не верю. Не может же быть, чтобы ты стал шарахаться от меня лишь потому что решил, будто я действительно могу стать новой версией Волдеморта. Возможно мой глупый спектакль показался тебе убедительным, допускаю даже, что примененное мною заклятье страха подействовало на тебя вместе с Малфоем. Но в отчаянье ты хватался за грязную колону вовсе не по причине присутствия Темного Лорда в комнате. Эсти, неужели ты?.. Ты что, тоже боишься змей?

Я опешил от такого умозаключения Неужели я тут зря распинаюсь? Самоуверенный мальчишка решил все за меня: и чего я боюсь и почему неадекватно повел себя.

— Какого гоблина ты не рассказал мне об этом?

— Это не то, о чем хочется кричать на каждом углу, — если Тайгерту так хочется верить, что я трус, пусть так и будет.

— Если бы я знал, то не потащил тебя вместе с Малфоем в западное крыло. Или бы вместо Нагини придумал что-нибудь другое. Что за дикость? Безобиднее змей только флобберчерви.

— Воссозданная тобою тварь была отвратительна. Еще ужаснее было то, как ты с ней расправился.

— Ты еще скажи, что теряешь сознание от вида крови! С меня хватит и Люциуса, который не выносит трапез оборотней! Как он мог быть приближен к Лорду, если не в состоянии побороть примитивных инстинктов? Эсти, порадуй меня, скажи, что вид крови тебя не повергает в шок! Иначе как же ты будешь моей правой рукой?

— К виду крови я привык, не переживай, — заверил я его печально. Он так ничего и не понял.

— Вот и замечательно! А со змеебоязнью мы что-нибудь придумаем, не раскисай!

* * *

Я совсем запутался. С одной стороны я вроде как поссорился с Тайгертом, и Снейп убедился, что я сдержал слово. Но наш конфликт продлился лишь три дня. И теперь мы вроде как выяснили отношения, а Тайгерт решил, что помог мне разобраться с моими «неуместными» рефлексиями. Не пройдет и нескольких часов, как директор будет в курсе наших возобновившихся дружеских отношений. И тогда он решит, что я его обманул — или что еще хуже! — будто я не в состоянии справится с настойчивостью Тайгерта. Представляю, как он будет зол! С другой стороны… Клауд сказал, что за моей спиной Снейп сыграл собственную партию. И теперь у Клауда есть основание настаивать на моем присутствии в академии, потому отчислить меня не смогут. Но директор вправе претворить в жизнь другую свою угрозу, а то есть, запереть меня в клетке для оборотней. Что я в этом случае стану делать?

Мое состояние ухудшалось еще и из-за чувством вины. Потому как из головы не шли слова Тайгерта о Поттере-злодее, преследующем несчастного Снейповского воспитанника. Ведь то, с какой целью я вертелся возле Тайгерта действительно смахивает на предательство. И как же я намерен действовать, если пойму, что Тайгерт превращается в Волдеморта? Я как никто знаю, насколько сильно может контролировать человека, засевший внутри кусок Риддла. Когда он подчиняет, заставляя испытывать ненависть к людям, которых любишь, выворачивает из глубин самое низменное, неконтролируемое, темное. Ведь были моменты, когда на пятом курсе я был готов проклясть Дамблдора, путая чужие желания с собственными.

Клауд упомянул про два обряда, свидетелем которых был. Первые манипуляции Риддла превратили подростка в мага. При этом Тайгерту бонусом достался перселтанг и незаурядное мастерство легилимента. Как там во мне проявлялся хоркрукс? Какая моя линия поведения позволила Дамблдору заподозрить о наличие осколка души Риддла во мне? Перселтанг проявился во мне еще в детстве, при первой же встрече с удавом. Но меня никогда не тянуло практиковать непростительные, да и в ментальной блокировке я не слишком преуспел.

Еще больше вопросов возникает по поводу второго обряда, когда присутствовал Снейп. Зачем зельевар понадобился Риддлу? И почему именно Снейп первым вспомнил о Тайгерте после смерти Волдеморта? При этом он запрещает парню использовать непростительные, отказывается учить легилименции и всячески пытается контролировать его. Здесь два варианта: либо Снейп признает за Тайгертом незаурядный талант и магическую мощь и ему выгодно держать под контролем потенциально сильного мага. Вдруг он планирует сыграть роль серого кардинала при Его Темнейшестве? Или же директор не жалеет сил и времени на перевоспитание Клауда, дабы избежать возрождения Волдеморта. Что же тогда движет зельеваром? Собственный интерес или всеобщее благо? Смешно. Вряд ли Снейп действует из альтруистических соображений. Он всегда преследовал лишь собственные цели. Воспоминания о преданности моей матери — не в счет. Потому что я так и не смог поверить в искренность тех картинок, что он мне дал перед смертью. Опытному легилименту не составит труда подтасовать воспоминания и выдать желаемое за действительное. Как он ловко манипулирует Тайгертом! Он даже мое имя использует с целью спровоцировать Тайгерта на более активное обучение. Еще бы, помню на собственном опыте, как сам распинался, лишь бы доказать, что я не пустышка. Я легко велся на упоминание, что по сравнению с Темным Лордом я бездарь и самоуверенный, ничего из себя не представляющий малолетка. Что я тогда делал? С удвоенным рвением учился противостоять всем и каждому. Хотел доказать что-то этому склочному мизантропу. Получилось? Фигушки! Меня до сих пор терзает досада на Снейпа, на его методы и его непрошибаемую логику. Вот так сюрприз! Так ненавижу ли я его по-прежнему? И кому я сейчас сочувствую больше: Тайгерту или Снейпу? У профессора который раз уже все по старому кругу: навязанный ученик, о судьбе которого он должен печься. Интересно, каким образом Риддл навязал ему Клауда? Какие условия выдвинул, чтобы директор согласился на такую незавидную роль? Это был шантаж? Или заклинание привязки? Про какие знаки говорил Клауд? Слишком много вопросов. Впрочем, как всегда.

И еще интереснее, почему Снейп стремится нас рассорить? Интуитивно чувствует, что я заинтересован в этом вопросе? Или он испугался той странной привязанности ко мне, ради которой Тайгерт идет против воли опекуна? Так Снейп считает меня серьезным противником? Я непредусмотренная переменная в его точно просчитанном уравнении? Я порчу ему все планы? Мне выдвинули ультиматум не просто так? Не ради хрупкой психики подопечного? Кажется, Тайгерт — мой Рубикон. И я как Цезарь теперь могу воскликнуть "Alea jacta est!"* А Снейпу остается лишь поднять перчатку и выбрать оружие. Что ж, мне это почему-то нравится. Тайгерт того стоит. Даже если мне потом придется об этом пожалеть.

_____________

* "Alea jacta est!" — «Жребий брошен!» — так воскликнул Юлий Цезарь, перейдя со своими легионами реку Рубикон вопреки запрещению сената. Это было началом гражданской войны.

Не знаю, какие уж там выводы сделал Тайгерт из нашего разговора, но на следующий же день школа бурлила, словно встревоженный муравейник. В академии пропали все змеи. То есть абсолютно все: и живые из зельеварческой лаборатории, и с гербовых полотен в парадном зале, и даже с фронтона здания. Торвальдс и Корх злились. Пиннет вне себя от ярости грозился жестоко расправиться с шутником. Тайгерт во время завтрака не сводил с меня пристального взгляда. Снейп, ничего не понимая, выслушивал многочисленные жалобы своих коллег на распустившихся в конец учеников и на обленившихся адмистров. Я сначала было предположил, что это проделки Драко — ему хватило бы власти адмистра, чтобы провернуть подобное. Это мог бы быть красивый протест против Тайгертовской методики воспитания. Но по удивлено вытянувшейся физиономии Малфоя стало ясно, что он тут ни при чем.

Оливер, понаблюдав за происходящим, глубокомысленно изрек:

— Это Тайгерт расстарался.

— Зачем ему? — удивился я.

Бургс смерил меня насмешливым взглядом.

— А тебе непонятно?

— Нет.

— Он сделал это ради тебя. Ты же признал, что боишься змей.

Ни на минуту не поверив в правдивость этого предположение, я все-таки послал Тайгерту записку: «Это ты сделал?».

«Тебя ничто не должно отвлекать от подготовки к зачетной неделе. Считай это попыткой загладить вину», — ответил он.

Я бросил опасливый взгляд на профессорский стол. Если Снейп поймет, кто виновник произошедшего, мне не поздоровится. Впрочем, директору было сейчас не до странностей в поведении его воспитанника: Пиннет как раз распинался, доказывая, что предлагаемые им методы воздействия на обнаглевших учеников принесут несомненную пользу.

— Это саботаж! — кричал местный зельевар, и даже Торвальдсу не удавалось его утихомирить, — сначала побег оборотней, потом поджог лаборатории, теперь еще и это! Не рассчитывайте, что мой эликсир будет готов к февралю. И плевать я хотел на мнение Розье! Мне не предоставляют нормальных условий для исследований!

Я хотел расспросить Клауда, зачем же ему приспичило таким необычным образом заглаживать вину, но впервые за все время Тайгерт не соизволил дождаться меня у выхода из столовой. Может он решил создавать видимость нашей продолжающейся ссоры? Или историей с уничтожением змей рассчитывал позлить Снейпа? Тайгерт непредсказуем. И каждое его действие может быть продиктовано массой неизвестных мне причин.

— Дурак ты, Эсти, — прокомментировал Олли мою реплику относительно неуравновешенного характера некоторых директорских любимчиков.

— Почему это?

— Пользоваться ситуацией не умеешь! Попросил бы не от змеек избавиться, а от адмистров. Все больше пользы. Тайгерту ведь без разницы: глобально школу на уши ставить, или по мелочам досаждать преподавательскому составу. Он не привык подчиняться правилам. Может мне тоже втереться к нему в доверие? Если я попрошу, скажем, назначить меня главой Научного клуба, он согласится?

— На твоем месте я сейчас лучше бы переживал по поводу долга перед клубом Элиты. И я ни о чем его не просил! — возмутился я, наблюдая за тем, как злющий Снейп проносится мимо.

— Это ты считаешь, что не просил. А наше Темнейшество думает по-другому.

* * *

На следующий день Тайгерт пропустил занятия. Его одноклассники были не в курсе, по какой причине. Я отправился к Торвальдсу за информацией. Тот лишь упомянул, что Тайгерту нездоровится, и директор предупредил об его отсутствии на занятиях.

Вместо ужина я пошел в западное крыло: Клауд облюбовал себе небольшую заброшенную комнату на третьем этаже, как-то он меня туда приводил, показывал свою коллекцию книг. Вот и теперь я понадеялся, что застану его именно там, потому как в больничном крыле его не оказалось. Пароль он не сменил, и я смог беспрепятственно войти. Но и там Клауда не было. Я забеспокоился. Когда я уже спустился в холл, меня нагнал крылатый конверт-посланник с директорским вензелем. Снейп велел мне явиться в его кабинет. Я подчинился.

* * *

— Видимо, вы несколько перестарались, мистер Эсти, — Снейп, скрестив руки на груди, привалился к оконной раме. Падающий из-за его спины багровый свет заходящего солнца обдавал напряженную фигуру мрачным ореолом. Еще более темная от этого мантия казалась зловещими рваными крыльями. Ощущение усилилось, когда маг нервно дернул рукой, вынуждая меня заговорить.

— В чем, господин директор? — неужели мне теперь еще и исчезновение змей припишут?

— Я же предупреждал вас, что психика у Тайгерта нестабильна. Сильные потрясения ему противопоказаны.

— Я не понимаю…

— Актер из вас плохой, Эсти. Переигрываете. Если уж ничего лучшего придумать не смогли, кроме как растравить чувство вины своего так называемого приятеля, то хотя бы потрудились бы объяснить ему причину своего неадекватного поведения. Детский сад какой-то. Зачем было заставлять Тайгерта теряться в догадках? С его зашкаливающим уровнем интеллекта он умудрился такого напридумывать!

— Я не сделал ничего недопустимого. Всего лишь выполнил ваше распоряжение, сэр.

Снейп одарил меня долгим, изучающим взглядом.

— Вы хоть понимаете, куда может завести неуемное любопытство? От скуки так развлекаетесь? Чувство самосохранения в вас напрочь отсутствует? — директор сдобрил тон значительной долей яда.

— Оно на порядок ниже неуместного любопытства, сэр, — в тон ему огрызнулся я. Ну что Снейпу не нравится? Разве я не выполнил условие сделки? Лишь бы придраться!

— Знаете, Эсти, когда советовал вам избрать мишенью менее значимую фигуру нежели Тайгерт, я руководствовался в большей степени вашей же безопасностью. Связавшись с Клаудом, вы сильно рискуете. Это вы понимаете? — то, с каким раздражением он выделил слова «безопасность» и «рискуете» могло бы напугать любого. Мое сердце тоже ухнуло куда-то вниз. Интересно, что последует за столь чудным вступлением? Меня закуют в кандалы и станут учить, что не следует игнорировать директорские советы?

— Вы решили наказать меня за то, что я сделал по вашему же настоянию? — надо было выдержать это тяжелый взгляд во что бы то ни стало. Не отвести глаз, не дать повода считать, будто испугался.

— Эсти, вы не поняли, — зельевар все так же настойчиво продолжал буравить меня взглядом, — угроза исходит не с моей стороны. Если бы я хотел убрать вас с дороги, мне не понадобилось бы много времени, поверьте уж. Тайгерту скоро надоест эта игра, вы станете ему не нужны, а, следовательно, сразу же поплатитесь за свою неосмотрительность. Вы в курсе, что произошло с прошлыми «приятелями» моего подопечного? — заметив, как дрогнули мои ресницы — я не ожидал, что стал не первой игрушкой! — Снейп продолжил. — Один в могиле, другой спятил. Вас ждет подобная же учесть. Что молчите?

Больше не выдержав пытки препарирования колючим взглядом, я уставился в стол. Еле удержался, чтобы привычным жестом не поправить несуществующие очки. Чертов Снейп! Никто и никогда не умудрялся так легко вывести меня из себя. В панике автоматически залез в карман, извлек флакон с полиморфными леденцами, вытряхнул один и проглотил. Как обычно, меня передернуло. Маг задумчиво проводил взглядом скрывающуюся в кармане склянку. Мне не понравилась сосредоточенность, с которой он стал вертеть в пальцах палочку. Если зельевар сейчас отберет у меня леденцы и проверит их состав? О чем я только думал? Я поспешил напоказ закашляться, имитируя астматический приступ.

— Почему не избавились от болезни при помощи лечебных заклинаний?

— Мне объяснили, что я задыхаюсь на нервной почве. Обычные препараты, как и заклятия, не помогают, — пояснил я, усилием воли заставив себя успокоится и не выдавать себя дрожью в пальцах.

— Так каковы же ваши цели, мистер Эсти? — к моей радости Снейп быстро переключился на тему, что его волновала куда больше.

— Разве мой долг не состоит в том, чтобы всячески служить нашему Лорду?

— Эсти… — маг нахмурился, чуть ли не скрипнул зубами, — Тайгерт — это еще далеко не Темный Лорд. Возможно, когда-нибудь он им станет. Но уверяю, это произойдет очень нескоро. И вы не так наивны, чтобы верить россказням Тайгерта и считать его своим истинным господином.

— Я всего лишь хочу быть полезным.

— В самом деле? И каким же образом?

— Я не провоцировал ни на что Клауда! И не пытался им манипулировать, если вы пытаетесь обвинить меня именно в этом.

— Видите ли, Эсти… — директор усмехнулся, — если ваши действия продиктованы не эгоистичным соображениями, то это настораживает меня еще больше. Знаете почему?

— Нет, сэр.

— Тайгерта не за что любить. Им невозможно управлять. Я знаю как никто, каким чудовищем может быть этот мальчишка. И потому ваше стремление доказать свою привязанность искренним порывом, кажется смешным. Вывод напрашивается только один: вы спятили.

Я задохнулся от возмущения. Снейп же продолжил меня обвинять:

— Впрочем, вы его стоите: столь же упрямы и несносны. Что ж, я вас предупредил. Решение за вами. Теперь по существу вопроса: каковы бы ни были ваши мотивы, сейчас забудьте о нашей прежней договоренности и постарайтесь убедить Тайгерта, что были неправы.

— Что? — от такого заявления я совсем опешил. — Но вы же сами велели, чтобы я сделал все возможное…

— Обстоятельства изменились, — оборвал меня директор. — К тому же это всецело ваша вина, что сработали настолько топорно. Теперь исправляйте положение, как хотите.

— Я не понимаю…

— От вас и не требуется что-то понимать. Просто продолжайте и дальше играть роль того, кого играли. В разумных пределах, разумеется. Я провожу вас в комнаты Клауда.

— Он сильно болен?

— Это не ваши заботы. Просто делайте то, что я сказал.

Еще больше запутавшись, я последовал за мужчиной в преподавательское крыло.

* * *

Тайгерт, укутанный в плед, сидел у растопленного камина и листал старый фолиант.

Сухо поинтересовавшись, принимал ли парень нужное снадобье, и, получив утвердительный кивок в ответ, Снейп поспешил к выходу.

— Зачем пришел? — так и не повернув головы, спросил Тайгерт.

— Тебя не было на лекциях.

— Не было. И что? Только не говори, что тебя волнует мое самочувствие, Эсти. Не поверю.

Я огляделся в поисках стула. Не обнаружил его. Устроился на диване. Обстановка была не так аскетична, как в стандартных классных комнатах. Клауду позволялась не только дополнительная мебель, но и личная библиотека. Я же позавидовал лишь одному: персональному камину. Интересно, он подключен к каминной сети?

— Снейп сказал всем, что ты болен. Что тебя беспокоит?

— Честно? Совесть. Я же первый раз намеренно обманываю опекуна. Ради тебя, между прочим, стараюсь. Изображать нервный срыв не так просто, как я думал. Как-то раньше не задумывался о симптомах. Смешно. Хоть собственные воспоминания просматривай, чтобы достойно сыграть «Тайгерт слетел с катушек».

— Ты претворяешься? — опешил я.

— Эсти, моя психика нестабильна. Как уверяет Снейп, это по причине слишком быстрого усвоения большого потока магии. То, чем наградил меня Риддл очень специфично. Я же считаю, что Северус что-то недоговаривает. И на меня накатывает такая хандра, лишь когда я пытаюсь вжиться в роль Волдеморта. Впрочем, тебе это не интересно. Не переживай, Северус привык к моим периодическим закидонам. На этот раз он даже чувствует себя виноватым: я вчера вынудил его признать, что без его участия твоя забастовка не обошлась. Я закатил истерику, он испугался, забегал вокруг меня со своими настойками — обычное для нас распределение ролей. Я несколько увлекся, перебил с сотню банок с ценными ингредиентами в его лаборатории. Ну да ничего, я уже написал письмо Розье. Тот обещал возместить затраты на новые запасы. Я умею убеждать, знаешь ли.

— Знаю. А если директор догадается, что ты блефовал?

— Не догадается. Когда Снейп испытывает чувство вины, его хваленый ум отказывается работать. В любом случае, раз ты здесь, игра стоила свеч. Ведь не ты же вынудил директора проводить тебя сюда?

— Нет, это инициатива Снейпа. Я всего лишь рискнул расспросить Торвальдса относительно твоего самочувствия.

— Так все-таки ты беспокоился?

— Разумеется. Сначала исчезновение змей, потом твоё. Решил, что это не к добру.

— Чтобы я сгинул? Не дождешься. Могу тебя обрадовать: теперь опекун не станет преследовать тебя.

— С чего бы это? Он поймет, что ты притворялся, — покачал я головой. — Не нравится мне это.

— Не ной, Эсти. Эту проблему я решил. Снейп больше тебя не тронет, он мне тебя подарил.

— Что? — возмутился я. — Кто я вам? Неудачный экземпляр ушастого клубкобрюха из Лондонского паноптикума? А если я против?

— Если против, я могу хоть сейчас позвать Северуса, и он с радостью оформит тебе перевод в школу оборотней. Хочешь повыть на луну, Эсти?

— Угу, прямо мечтаю об этом. Как вы все меня достали! — лучше сменить тему, пока хрупкая психика этого гаденыша на самом деле не дала крен, — Зачем ты все-таки змей уничтожил?

— Так тебе мой подарок не понравился? Всех, кстати, уничтожить не получилось. Вот смотри… — он протянул вперед руку, демонстрируя серебряное кольцо, которое я уже у него раньше видел. Странная массивная обводка, две рептилии переплелись телами: змея и дракон. Их общий хвост, судя по всему, должен символизировать общность интересов. Агатовые глаза будто гипнотизируют. — Эта тварь и не подумала испариться! Она даже на перселтанг не реагирует, представляешь? А Снейп ее только коснется — начинает шипеть и дергаться. Что это за магия, Эсти? Чем в последнее время увлекался Риддл?

— Это кольцо*… Волдеморт тебе дал?

— Да, во время второго ритуала. Я же говорил тебе, что он наградил нас с Северусом своим знаком? Я это чертово кольцо снять не могу! Хоть палец отрезай.

— А Снейп? Я у него вроде такого перстня не видел.

— У него тоже есть, не сомневайся. Впрочем, это не твое дело. О чем я? Ах, да, так тебе не понравился мой подарок? Больше ничто тебе не будет напоминать о том маленьком инциденте с Малфоем. Ты доволен?

— Ты всю академию всполошил. Пиннет стал закручивать гайки. Вдруг они кого-нибудь накажут непричастного к этому делу?

— Не накажут. Они больше не будут искать, потому что я признался опекуну. Эсти, учись как можно убить двух зайцев одним выстрелом, — невероятно довольный собой, разулыбался Клауд. — Во-первых, я решил поберечь твою психику — она ведь у тебя так ранима, ты легко падаешь в обморок, колени трясутся…

— Не язви!

— Ладно, не ори. Во-вторых, решил порадовать опекуна — он все время требует, чтобы я не использовал перселтанг. Я ему сказал, что изображение змей меня провоцирует и потому пришлось их распылить.

Я обалдело захлопал глазами:

— А зачем ты отказался от перселтанга по доброй воле?

— Говорю же, чтобы порадовать опекуна. Должен же я быть хоть иногда покладистым? К тому же, я в любой момент могу передумать.

— Провоцируешь его?

— Ну что ты все заладил: то притворяюсь, то провоцирую. Северус тоже, между прочим, не железный. Я, может, заботу проявляю. Что? — видимо мое лицо заметно вытянулось, потому как Клауд нахмурился — мое неверие его задело. — Когда я говорил, что за Северуса любому глотку перегрызу — не шутил. Он мне как отец.

— Да верю я, верю, — поспешил его заверить. Просто совершенно не вязались их постоянные склоки с проявлением заботы друг о друге.

— Теперь вали на последнюю пару! Ты же плакался, что не успеваешь подготовиться к зачетам? Я для видимости еще дня два поболею, потом сделаю вид, что оценил жертву Северуса, а то есть его решение оставить тебя в покое. Может, даже порадую его еще чем-нибудь из разряда «Тайгерт сегодня добр».

— С тобой не соскучишься.

— Это я тебе гарантирую.

_________________

* автор нагло упер идею колечка у Vincha. Классный коллаж можно посмотреть тут:

http://pda.diary.ru/~DragonTreasure/p138036044.htm

Предупреждение 1: эта глава посвящается Галине, которая хотела увидеть Эсти-сноба и подала интересную идею о Поттере-Малфое, как о бело-черном противоборстве. Не знаю, насколько у меня получилось сопоставить этих двоих, но я старалась.

Предупреждение2: упомянутые здесь дамы вовсе не та НЖП, вокруг которой развернулась интересная дискуссия на http://www.fanfics.ru/index.php?section=3&id=40582

Ждите, она будет скоро)))

* * *

Вечером Оливер неожиданно предложил мне присоединиться к нему завтра, а то есть сопроводить домой и помочь пережить отцовский юбилей. В одиночку вынести встречу многочисленных друзей семейства он якобы не в силах. Сначала я хотел отказаться — придется отпрашиваться у адмистров, а это муторное дело. Но когда узнал, как много соберется магов из Ближнего круга, передумал. Отличный подворачивается случай узнать имена нынешней верхушки Упивающихся — будет какие сведения отправить спецотделу.

Подарок пришлось покупать совой и заказным письмом перечислить за него деньги: мне так посоветовал Оливер. Понадобилось ставить в известность Торвальдса, потому как с личной перепиской в академии были большие проблемы: собственных сов держать в школе запрещается; посылать весточку родне можно лишь раз в месяц; при этом дежурный адмистр сначала читает содержимое короткого послания и только потом сам отдает распоряжение школьной сове. Такая система лишила меня возможности пересылать данные спецотделу. За все время мне удалось лишь пару раз отправить патронуса и то благодаря рассеянности Бургса.

Оливер как-то уж слишком быстро умудрился выпросить у Торвальдса разрешение отлучиться на празднество не только для себя, но и для меня.

**

Мы аппарировали к главным воротам около пяти. Встретил нас очень старый домовик: он едва волочил ноги и беззубо шепелявил.

Гости только собирались. Мне наконец посчастливилось познакомиться с миссис Бургс: женщина с точеной фигурой, светлыми глазами и мягким, мелодичным голосом. С теплой улыбкой она потрепала сына по щеке, чем сильно его смутила. Шарлотта (так звали мать Бургса) с гордостью продемонстрировала огромную библиотеку, где большую часть занимала историческая и художественная литература. Так вот кто привил Бургсу любовь к поэзии!

Когда Оливер без особого энтузиазма показал мне дом, мы спустились в гостиную, где приглашенные ожидали праздничного ужина. Разговоры ни о чем, вполне сносный аперитив и суета домовиков — все как на обычных приемах у магической знати.

К моему удивлению юбиляра почтил своим вниманием сам Августус Розье. Даже Снейп прибыл в компании Торвальдса незадолго до восьми. Младший Малфой тоже нарисовался, хоть и кривил пренебрежительно губы по поводу недостатка роскоши в окружающей обстановке. Виновник торжества чуть ли не лопался от самодовольства: не так часто собирался Ближний круг в полном составе.

Второе поколение Упивающихся (в основном сынки известных мне уже господ: Эйвери, Моргана, Лорье, Яксли и МакНейра) в большинстве своем явились сюда лишь блеснуть дороговизной нарядов да приударить за немногочисленными дамами. Гвеног Морган, Мирабелла Лорье и Катарина Розье приковывали всеобщее внимание и с удовольствием внимали многочисленным комплиментам.

Драко заметил меня сразу же, но делал вид, что меня не существует. Оливер, как хозяин дома, вызвался представить лорду Малфою тех из нас, с кем тот не был знаком. Когда очередь дошла до меня, наш новый адмистр смерил меня пренебрежительным взглядом, скривился от вида парадного школьного сюртука и выказал сожаление, что многоуважаемого господина Тайгерта в этот вечер не будет. Я лишь усмехнулся. Малфой даже не подозревает, что я рад отсутствию Клауда не меньше него. Понятия не имею, стал бы настоящий Эсти зацикливаться на пренебрежении, выказанном так открыто, но я не удержался от колкости в ответ:

— Ремень из змеиной кожи весьма символичен в данной ситуации.

Малфоя от такого намека перекосило.

— Он сделан из шкуры василиска, семейная реликвия, между прочим, — Драко взирал на меня с вызовом. — Дед в прошлом веке охотился на этих тварей. Чем крупнее змея, тем ценнее шкура. Ну да провинциалам не по средствам такое дорогое хобби, как охота на редких, особо опасных монстров, я думаю. Эсти, кажется у вас там всё развлечение — это размахивать клинками? Какой от этого прок, если нет возможности перерезать глотку хотя бы мантикоре? А вот у меня инстинкт охотника в крови.

— Не сомневаюс-с-сь, — ответил я, передразнив интонации Клауда. И совсем не планировал перекатывать так долго на языке букву «с», как вышло. Имитировать перселтанг даже не планировал, честно. Как-то само получилось. Малфой побледнел и тут ретировался.

Когда в молодежной компании пересказ последних сплетен и обсуждение внешнего вида гостей достиг апогея, всех пригласили в трапезный зал. Младший Малфой устыдившись своего (надо отметить весьма крупного!) изумруда на золотой цепочке, украдкой спрятал его под одежду. Потому что сынок МакМилана, явившись с опозданием, щеголял в модной темно-зеленой мантии, ворот которой был украшен недешевой имитацией Сильмарила*. Драко же, до этого момента старательно демонстрирующий свою дорогую, но безвредную безделушку, теперь чувствовал себя пристыженным — мода на опасные артефакты была в самом разгаре, а он это как-то упустил из вида.

Все-таки как по-идиотски выглядели эти разряженные болваны! Интересно, в рейды они тоже ходят в парадных мантиях? А черные мантии Упивающихся теперь ими забыты? Впрочем, судя по тому, как загорелись восторгом глаза Гвеног, МакМилан не зря старался.

Больше чем от бессмысленного выпендрежа меня тошнило от всеобщего лицемерия: гости фальшиво восхищались убранством комнат; юбиляр неискренне радовался преподнесенным презентам; а Розье ханжески взирал на подрастающее поколение. При всем при этом каждый жаждал внимания к собственной персоне, получал его, а потом кривился по причине искусственности проявленных эмоций. Впрочем, эти господа привыкли развлекаться за чужой счет. Если уж не удалось самому блеснуть, можно раскритиковать приятеля: и дешево, и удовольствия с Мерлинову бороду.

На мой взгляд, если уж решил хвастать, то следует это делать умно и артистично. К примеру, как Лорье. Его экипировке мог бы позавидовать сам Салазар Слизерин. А тот, как известно, любил серебряные побрякушки. (Может, это было обусловлено эпохой? В средние века в лесах было полно оборотней, и серебро их отпугивало). Лорье принарядился в длинный черный кожаный кардиган с серебряными витыми застежками и черные же прямые брюки. Широкие браслеты на предплечьях из того же металла с замысловатой финифтевой отделкой дополняли его наряд. При каждом шаге полы кардигана расходились, демонстрируя верхнюю часть сапог из дорогущей, мантикоровой кожи, так же украшенную серебряной отделкой. В итоге все взгляды были прикованы именно к Лорье, и такое внимание ему льстило.

Еще я обратил внимание на Снейпа. Тот ради праздничного случая явился в сюртуке из тонкой кожи, выделанной под велюр, и прямых брюках ему в тон — любимому цвету зельевар решил не изменять. Стального цвета шелковая рубашка шла ему необычайно (фут такого шелка стоит не меньше сорока галлеонов, Гермиона мне об этом все уши прожужжала, когда придумывала подарок для Рона к прошлому Рождеству!). Высокий воротник — выше обычного, — углами упирался в самый подбородок. Шейный шелковый же платок был завязан замысловатым узлом. Неужели все это только ради того, чтобы скрыть шрамы, уродующие его шею? Можно представить, что за отметины оставила ему Нагини! А туфли? Я их узнал. Год назад двадцать минут на морозе проторчал перед витриной «Гораций и Ко», любуясь их совершенством. Уже было решился потратить на них сногсшибательную сумму (все денежное вознаграждение, полагающееся к Ордену Мерлина первой степени!), но вовремя спохватился: аврору нужна обувь практичнее и дешевле. Мандрагорова кочерыжка! На Снейпе эта роскошь смотрелась так естественно, будто он всю жизнь одевался в дорогих магазинах. От досады я даже чертыхнулся: как он умудряется так легко ко всему приспосабливаться? Я никогда раньше не видел зельевара в чем-то более дорогом, нежели английская шерсть униформы. И понятия не имел, что этот человек может с одинаковым изяществом носить как дешевые мантии, так и столь впечатляющие наряды. Что ж, каких только открытий не сделаешь, решив понаблюдать за Упивающимися в их естественной среде.

К тому же, я несколько удивился, обнаружив, что Упивающиеся способны проводить время весьма достойно и ничем не отличаться от обычных светских львов. В моем представлении любое их празднество должно было сопровождаться оргиями и кровопролитиями. Может, им и самим осточертели порядки, творившиеся при Волдеморте? И теперь они решили вернуться к старым, проверенным временем, традициям?

Стол ломился от яств, недостатка в горячительных напитках не было, и разговоры постепенно свелись к интересующим меня темам. Так я узнал, что Люциус был единственным, кто видел вновь возродившегося Волдеморта после Хогвартского сражения. По крайней мере, так утверждал сам лорд Малфой, свидетелей этому не было. Это известие стало новостью только для меня, вся остальная братия судачила по этому поводу уже с месяц. Я был в шоке от такого открытия. Вот только живого Волдеморта мне и не хватало! Быть того не может! Да я видел его труп!** Часть гостей сомневалась в правдивости заявления Люциуса. Им было непонятно, почему же в таком случае метки оставались неактивными, а Темный Лорд не рвался предстать перед Ближним кругом во всей красе.

— Люц всегда страдал богатым воображение, — осклабился Розье и покрутил пальцем у виска, — И любовью к бренди. Нажрался, вот ему и померещилось. Совесть у него не чиста, что ж тут удивляться?

— Осторожнее, вы говорите о моем отце! — встрял в разговор Драко.

— Разумеется, мы говорим о твоем папаше, — хмыкнул старший Бургс, — Вот ты сам удостоился чести лицезреть нашего Лорда? Может подтвердить, что Люциусу не причудилось?

— Нет. Но врать ему незачем, — недовольно поджал губы блондин.

— Ну-ка… — сидящий слева от Драко Лорье схватил парня за руку и потянул его рукав вверх, — Ты видишь? Она неактивна! Будто умерла вместе с ним! В первый раз она хотя бы периодически проявлялась, верно, Северус?

— Не приплетайте меня к своим дурацким измышлениям! — недовольно огрызнулся Снейп.

— Лорье, Снейпу сейчас нет дела до метки, у него своя забота. Покажи-ка нам лордовский подарочек! Может хоть эта дрянь среагировала на своего хозяина? — Яксли ухватил за локоть зельевара и попытался потянуть рукав вверх, но кисть Снейпа быстро пресекла его действие. Однако манжет все же завернулся при борьбе, и все смогли пронаблюдать часть серебряного браслета с рептилиями, которых мне уже довелось видеть. Только в отличие от Тайгертовского кольца, полоса металла сильно впилась в кожу мужчины, причиняя, по всей видимости, ему ощутимый дискомфорт. Снейп с силой оттолкнул руку нахала и медленно, с достоинством, опустил манжет назад.

— Не надоела еще побрякушка-то? — с сарказмом поинтересовался Эйвери.

— Завидуешь? — усмехнулся Снейп.

— Как там твой воспитанник, Северус? — поинтересовался Розье. Он почти не притрагивался к еде, лишь лениво потягивал вино.

— Так же, как всегда. Есть причины, по которым это должно измениться?

— Кто ж его знает. Драко вон докладывает, что Тайгерт обзаводится фаворитами. Почему ты ему не запрещаешь формировать личную гвардию? — встрял Яксли.

— Мальчишка просто развлекается. Должен же он чем-то заниматься? — как только заговорили о Клауде, у Снейпа лицо сделалось непроницаемым. И было непонятно: такое внимание к Тайгерту его радует или, наоборот, злит.

— Северус, ты же знаешь, в скором времени нам понадобиться вся мощь нашей гвардии. Тайгерт способен на многое. Ты должен ускоренными темпами наращивать его силу, — продолжил Розье.

— Мальчишка ленив и самонадеян. У него нет таланта к Темным искусствам. Он не способен даже империо применить, и при этом не разнести пол-этажа выбросом магической плазмы! Не думаю, что в ближайшее время от Тайгерта следует ожидать каких-то особых свершений.

Мерлин! Снейп сейчас, что? Врет? Клауд мне рассказывал, что это заклятье изучил в совершенстве. При этом он не упоминал ни о каких глобальных катастрофах.

— Ты четыре года натаскиваешь его на сложные заклятья! А он у тебя элементарного не может?

— Риддлу понадобилось шестьдесят лет и чертова прорва знаний, чтобы стать сильным магом. Как может маггловский мальчишка за четыре года осилить это? Ты в своем уме?

— Северус, ты все-таки приложи побольше усилий и подготовь парня, как мы договаривались, — оборвал спор Розье. Затем поспешил перевести тему. — Драко, скажи-ка, этот клуб Элиты так уж безопасен? Чем они там занимаются?

— Разрабатывают устав клуба. Вот уже второй год к ряду, — усмехнулся Малфой. Морган и Эйвери захохотали. — Еще штудируют «Мормегиль», — к всеобщему гоготу присоединились даже те, кто до этого предпочитал помалкивать.

— Это который про «Черные врата» и грань миров? — уточнил Лорье.

— Нет, неуч ты наш. Это книга о всевластии. А про «Черные врата» рассказывается в «Моранноне», — позлорадствовал Морган, — И далеко они продвинулись в своих изысканиях?

— Понятия не имею. Эти сведения засекречены от непосвященных. Видите ли, мне малышня пока не доверяет, — Драко сделал попытку улыбнуться.

— Еще ни один исследователь не продвинулся в изучении текстов «Мормегиля» дальше шести глав — настолько заумное содержание. И, значит, нашим деткам есть пока чем заняться. Посмотрим, насколько хватит их терпения.

— Снейп, зачем этим сосункам позволять делиться на клубы? Не проще ли их контролировать без всех этих любительских сборищ? — забеспокоился Яксли.

— Хочешь, чтобы молодежь от нечего делать увлеклась некромантией? Тебе мало Пиннета и его шайки? — нахмурился зельевар. — Пусть уж лучше изучают бесперспективную литературу.

— Ну, да тебе виднее, Северус, — вклинился Розье. — Ты же у нас профессор.

— Кстати о профессорах. Вы в курсе, что наши ребята напали на след Слагхорна? — присоединился к обсуждению Гойл.

— Зачем нам эта развалина? Лорду теперь нет дела до него. Впрочем, — Лорье недобро усмехнулся, — Лорда тоже теперь нет.

— Как, зачем? Узнать, что скрывал наш Повелитель от своих преданных слуг. Вдруг это поможет?

— Поможет, что? Возродить Темного Лорда?

— Понять. Хоть что-нибудь понять в произошедшем.

— Меньше знаешь, крепче спишь.

— Тебе легко говорить, Розье. Если что, ты сможешь похвастать, будто не сидел сложа руки: вербовал новую армию, покровительствовал Тайгерту и прочее.

— Кто же тебе, Яксли, не дает приложить к этому руку? Профинансируй следующую вылазку в маггловский мегацентр и тебе тоже будет, чем похвастать перед вновь возродившимся господином.

— Ерунда какая! Я не понимаю, зачем сейчас злить магглов? Мы же все равно не собираемся вмешиваться в их мироустройство. По крайней мере, сейчас.

— А чтобы не расслаблялись, — заржал сынок МакМилана.

Пока старшие продолжали спорить, я методично выспрашивал у Оливера имена и ранги тех из присутствующих, кто был мне незнаком. Ночью я собирался воспользоваться совой Бургса и отправить послание не только в спецотдел, но и МакГонаггл, чтобы она успела предупредить Слагхорна. Все-таки профессор заслужил подобной заботы.

Оливер очень нервничал по поводу своего подарка для отца. Сама упаковка дорогих сигар редкого сорта не представляла ничего из себя подозрительного или чего-то, что могло бы вызвать гнев главы Оргкомитета. Но сыну взбрело в голову сочинить хвалебную оду в честь отца, и эта задумка могла иметь плохие последствия. По тому, как пренебрежительно отзывался о талантах своего наследника глава Оргкомитета, можно было судить об их непростых отношениях. Да и хозяйка дома часто бросала на мужа опасливые взгляды, значит мистер Бургс из числа тех, кто любит применять жесткие меры в ответ на непослушание. Ко мне же, как ни странно, маг относился с симпатией и не упускал возможности упрекнуть Оливера в том, что тот не находится в столь же хорошей физической форме, как я. Оливер даже заревновал, увлекся самообороной, но так и не преуспел в боевых навыках.

Между тем разговор снова вернулся к любимому детищу собравшихся — к академии. Юбиляр заявил, что гордиться подрастающей сменой, при этом упомянув мою фамилию. На меня начали сыпаться вопросы. Я старался отвечать вежливо и односложно, дабы всем побыстрее наскучила моя компания.

Драко такое внимание к моей персоне не понравилось. Он предпринимал всяческие попытки перевести разговор на другие темы, но господам присутствующим я казался интереснее. В итоге, я пересказал по нескольку раз не только собственную биографию, но и историю нашего рода, а так же небольшого городка, расположенного неподалеку от нашего поместья.

Между тем в четвертый раз сменили подачу блюд. Настырный Драко, ни на минуту не выпускающий меня из внимания, гипнотизировал мои руки, видимо, надеясь обнаружить в моих манерах хоть какой-то промах — я же из провинции! В свое время я зря досадовал на преподавателя по этике, теперь же был ему несказанно благодарен. Кто бы знал, что мне предстоит блеснуть новыми навыками перед Драко Малфоем? Да еще и на глазах толпы Упивающихся?

Когда я весьма успешно разделался с филе куропатки, не потревожив при этом пирамидку овощного салата, Малфой от досады даже ножом по фарфору скрежетнул. Хозяйка имения тут же поморщилась от резкого звука.

Пока я беседовал с Морганом и соглашался в чем-то с Яксли, заметил, как Драко велел домовикам подать какое-то редкое блюдо. Лопоухое существо с досадой заломило руки, принялось причитать, что его не предупредили заранее о желании мистера Эсти, и умчалось на кухню. Я понял, что мне сейчас придется туго.

Через четверть часа тот же самый домовик материализовался у меня за спиной, проворно подскочил и водрузил передо мной тарелку с абрахами* * *

.

— Мистер Эсти любит моллюсков. Очень плохо, что он не сообщил об этом заранее, надеюсь, в кисло-сладком соусе они ему понравятся, — затараторило существо.

Препираться под прицелом десятков глаз было бессмысленно, и я смирился с неизбежным. Моллюски. Абрахи. Хуже них могут быть только копченые мандрагоры. Чертов Малфой! Он до сих пор не брезгует мелкими пакостями! Что ему за радость, если я сейчас опозорюсь? Абрахи до отвращения скользкие и даже в готовом виде больше похожи на слизней, чем на порядочную еду.

Тут Лорье, который уже успел изрядно поднабраться, поднял тему их общего проклятия — Гарри Поттера. Компания дружно обсудила последнее постановление Министерства о конфискации имущества у приспешников Лорда Волдеморта. В этом тоже обвинили Поттера. Дескать, если бы «этот гаденыш» помер сразу же, при первой аваде, им всем не пришлось бы сейчас прятаться от властей и влачить жалкое существование. В морозах, не свойственных январю, почему-то тоже обвинили меня.

— Снейп, а ведь это ты во всем виноват! — рявкнул Яксли.

Все удивленно обернулись в сторону зельевара, спьяну не сообразив, причем тут может быть он.

— Разумеется, всегда кто-то виноват больше тебя, — отозвался директор, недовольно постукивая пальцами по столу.

— Ты мог убить Поттера еще десять лет назад! Ты крутился возле него каждый день! Стоило лишь инсценировать несчастный случай. Или просто перерезать мальчишке глотку. Какого черта ты этого не сделал?

— Насколько знаю, именно тебе была поручена операция на всемирном чемпионате по квиддичу. Так почему же ты не убил Поттера? — Снейп приходил все в большую ярость.

— Там было слишком много народа! Мальчишка прятался! Он знал, его кто-то предупредил.

— У тебя был маячок, позволяющий определить его месторасположение. Почему же ты им не воспользовался? — продолжал нападать зельевар.

— Я его активизировал, но он не нашел мальчишку! Не нашел!

— Маячок, нацеленный заклинанием поиска, не нашел его? — со стороны послышались ехидные смешки. Даже я фыркнул, всем известно, что такое заклинание не дает осечек. Если маячок, конечно, не был умышленно испорчен. Так на мне были следящие чары на чемпионате? Я и не знал.

— Этот маячок делал ты, Северус. И теперь я подозреваю, что ты мог намеренно испортить его!

— Испортить? Исполняя прямой приказ нашего Лорда? Как ты себе это представляешь? — теперь гости уже откровенно насмехались над Яксли — Снейп умело обратил все нападки на самого же обвинителя! Окружающие зашептались, делясь собственными соображениями, почему же Яксли упустил возможность избавиться от Мальчика-который-всех-задолбал.

Кто-то из магов, кажется Эйвери, решил перевести разговор на другую тему. Но весьма неудачно. Для меня, во всяком случае.

— А почему бы нам теперь снова не попытаться избавится от мальчишки? Натравим на Поттера наемных убийц!

— И как ты себе это представляешь?

— В нашем распоряжении инферти и оборотни. Пустить по следу и дело с концом. Можно даже помочь немного: блокировать охранные чары на Ридджен-стрит, кажется, сейчас именно там отсиживается мальчишка.

Я поразился осведомленности этой компании, последний год я, действительно, снимал там квартиру.

— Инферти высасывает слишком много сил у создавшего его, — обронил зельевар. И дождавшись, когда все обратят на него внимание, с ленцой в голосе продолжил, — Эйв, рискнешь лично создавать эту тварь? Нет? Я — пас. А оборотни бесполезны, на Поттере антилекантропные чары. Это отобьет нюх у оборотней в полнолунье. А какой толк от вервольфа в человеческом облике? Только Грейбек любил полакомиться человечиной, невзирая на луну.

При упоминании этого многих замутило.

Антилекантропные чары? А почему я не в курсе? Хотя, Люпин незадолго до смерти говорил, что меня подстраховали от вервольфов. Я тогда не понял, что он имел в виду. Но ведь такие чары надо периодически подновлять, верно? Или Снейп снова соврал? Зачем ему?

— Тогда можно заманить мальчишку в ловушку, — предложил МакНейр.

— А смысл? — на этот раз возразил Розье. — Ни один из нас не рискнет проверять, действует ли теперь на гаденыша авада.

— А давайте используем старшекурсников из бойцовского клуба? Зря мы их кормим, что ли? Обучаем, содержим? Вот скажи, Эсти, ты готов прямо сейчас отправиться в Лондон? Войдешь в дом Поттера и прикончишь мальчишку! Или струсишь? — определенно, Яксли сегодня напрашивался на неприятности!

Я конечно же заверил, что на все готов ради общего дела. Вот прямо сейчас, доем эти дурацкие абрахи, и отправлюсь убивать Поттера. Всенепременно. С превеликим удовольствием!

Этих моллюсков я уже возненавидел. Во-первых, Малфой не спускал с меня глаз, все ждал, когда же я начну кромсать их. А скользких мерзавцев просто так не нарежешь: все время норовят то на скатерть плюхнуться, то к соседу в тарелку запрыгнуть. Ради них даже специальную вилку изобрели, с захватом. Но она мало помогает. Дразня Малфоя, я старательно тянул время: то вино смаковал, то отвечал на многочисленные вопросы. Малфой усердно жевал салат, изящно поигрывая собственной серебряной вилкой и все ждал, ждал, ждал…

Можно было конечно решительно отказаться от моллюсков, аргументируя это тем, что наелся. Но доказать, что тоже не лыком шит, было делом чести. Не зря же меня столько времени натаскивали в этикете?! И кстати, именно на этих гадских абрахах профессор тогда и учил меня тонкостям владения столовыми приборами. Нет, ну чем я хуже Малфоя?

Выпрямить спину, вздернуть повыше подбородок, самодовольную ухмылку натянуть — красавец! Мне любое море по колено! Да я запросто…

Три пары вареных усиков с упреком взирали на занесенный над ними нож. А может и не с упреком вовсе, а с насмешкой, кто же разберет этих вареных беспозвоночных! Ненавижу морепродукты! Чтобы им провалиться! А Малфою сверну его тощую шею, как только останемся наедине. Я выдохнул, нацелили вилку и…

— Так как, мистер Эсти? Вы считаете, что сможете справиться с Мальчиком-который-выжил? — Розье с интересом взирал на мои попытки расправиться со скользкой добычей.

— Я постараюсь, сэр, — уверенно заявил я. Малфой скрипнул зубами от досады, заметив, как я опускаю вилку на стол, в десятый уже раз к ряду.

— Вы настолько сильны в Боевых искусствах? — заинтересовался Морган.

— Он сильнейший на своем потоке, — поспешил заверит юбиляр.

— У Поттера телохранители-авроры. Вы готовы рискнуть жизнью?

Все замерли в ожидании моего ответа.

Я кивнул. Разве от меня ждали чего-то другого?

Когда это, интересно, я успел обзавестись телохранителями? Да еще и аврорами? Неужели Снейп за семь лет моего обучения в Хогвартсе умудрился настолько запудрить всем мозги относительно моей невероятно мощной защиты, что никто так и не рискнул проверить, как на самом деле обстоят дела? Упивающиеся до сих пор уверены, что Аврорат продолжает меня опекать?

— А что? Идея неплохая, — встрял младший МакМилан.

— Вы бы еще взвод первогодок послали осаждать Аврорат! Большей глупости не слышал!

— А тебе никогда не угодишь, Северус! Попытка не пытка! — взорвался Яксли.

— Ну что вы мальчика пугаете? — забеспокоилась миссис Бургс. — Дайте ему спокойно поесть!

— В самом деле: сначала удовлетворение насущных потребностей, а потом уже идейные соображения! — поддержал ее виновник торжества.

Все дружно кивнули и уставились на меня, ожидая, когда же я расправлюсь с абрахами. Драко замер от предвкушения.

Я тяжело вздохнул — как же мне надоела роль игрушки, развлекающей публику! — прижал вилкой скользкую тварь и принялся ее аккуратно кромсать. Как учил профессор из спецотдела: ухватить под нужным углом и ровно от центра на четыре части. Есть один секрет: надо не промахнуться с центром, и тогда эта гадская тварь непременно сдастся, послушно распластавшись под ножом.

Когда я разделался со вторым моллюском, всем наскучило наблюдать за тем, как я жую. И гости занялись собственными деликатесами. Некоторые даже решились заказать тоже порцию морепродуктов. Я злорадно осклабился.

Когда мой сосед, сынок МакМилана, подозвал домовика, я во всеуслышание попросил позаботиться о Драко, дескать, парень просто не решается заказать абрахов. Вот пусть теперь Малфой побудет в моей шкуре!

Драко попытался отказаться, но миссис Бургс настояла на моллюсках, упомянув, что как раз доставили из Франции новую партию. Малфой бросил на меня ненавидящий взгляд.

Справился ли он с абрахами, я не успел проследить: Оливер вовлек меня в рассуждения по поводу возможности подкараулить Поттера из-за угла.

Тем временем поднимались бокалы, произносились тосты — чаще за общее дело, нежели за здравие юбиляра, но, видимо, так было принято в этой теплой компании.

Внезапно в помещение ворвалась сова и метнулась к Малфою. От неожиданности Драко дернулся и уронил бокал с вином. В довершении всего еще и манжет макнул в соус. Поняв, что свидетелем его конфуза стал не только я, но Гвеног Морган, парень от досады зашипел и, пробормотав что-то невнятное в оправдание, спешно выскочил из комнаты.

Я хмыкнул так, как это любил делать Эсти. Можно себя поздравить: противник пал жертвой собственной же уловки.

— Какой ты все-таки выпендрежник! — ткнул меня локтем Олли.

— У нас с Малфоем свои счеты.

— Ты еще как Тайгерт примись обвинять всех в лицемерии! Самое время и место!

— А чем не место? Эти гады вынуждают меня отправиться к Поттеру, хотя сами не рискуют подойти к нему ближе, чем на милю. Почему я не могу возмутиться?!

Тут я поднял глаза и понял, что все это время Снейп не сводил с меня взгляда, а по дрогнувшим уголкам его рта догадался, что он еще и слышал мою последнюю неосторожную реплику. Моргана и все ее отпрыски! Ну почему мне так не везет?

_______________________

* По легенде знаменитое ожерелье Наугламир (Ожерелье Гномов) венчал Сильмарил: три алмаза, сотворённые эльфом Феанором и наполненные светом Двух Древ. Древний и очень могущественный артефакт.

** Автор предупреждает: после просмотра последнего фильма, решила все-таки придерживаться 7 книги как канона. Продолжаю считать, что оставшийся труп Риддла, объявление вовсеуслышенье, что Снейп был на стороне Ордена Феникса, крик Северуса в воспоминаниях: «А как же моя душа, Альбус?», Нагини в защитной сфере — куда больше соответствуют действительности, нежели изменения, внесенные режиссером. Заранее поясняю, чтобы в дальнейшем не возникло недоразумений. Чуть позже внесу эти пояснения в шапку фика.

* * *

абрахи — крупные моллюски, считающиеся особым деликатесом

Глава 18.

Примечание1: Благодарю всех друзей с http://www.fanfics.ru/ за поддержку в написании этого фика и чудные комментарии к тексту. Мои герои живут и чувствуют благодаря вам!

Примечание 2: Автор невероятно горд тем, что его читатели творческие люди, и они умеют делиться своими впечатлениями о прочитанном в стихах. Аквамарина обнаглела и выпросила чудный креатив себе в эпиграфы к главам. Так что все следующие главы будут сопровождаться стихотворными эпиграфами-саммари. Наслаждайтесь, господа))))

Пишу стихи усердно.

В любой свободный час.

Ведь я мечтаю с детства,

Выпустить свой "альманах".

Спать ложусь.

И стоит мне закрыть глаза,

Как вижу сцену:

А на ней, о Боже — я!

И вижу зрителей море,

И все смотрят на меня.

И я вдруг ощущаю вскоре,

Все ждут только меня.

В горле першит, трясутся руки.

Забыл все строчки из стиха.

А в первом ряду людского моря,

Я вижу своего отца.

О Мерлин, дай мне свою силу!

Я смело начал ...

И я вижу наконец.

Как громче всех,

Мне хлопает родной отец.

Автор: Милантэ,

с http://www.fanfics.ru/

* * *

Тут к Снейпу подсел юбиляр и принялся разглагольствовать о популярности идей Темного Лорда среди молодежи и отвлек зельевара от созерцания моей раздосадованной физиономии. На едкое замечание со стороны директора, что юнцы увлечены не столько идеями, сколько возможностью получить бесплатное образование, Бургс лишь пожал плечами. Потом заверил мага, что и сам не рискнул бы причинить вред Поттеру, находясь под пристальным вниманием членов Ордена Феникса. Дескать, надо быть идиотом, чтобы лезть к тому, кого не смог прикончить даже Темный Лорд.

— Впрочем, мы стали чрезмерно осторожны. Как бы это плохо не сказалось на общем деле. Наше поколение давно пора на свалку, не находишь, Северус? А вот новое рвется в бой, и этим нельзя ни восхищаться! Эсти, — обратился Бургс ко мне, — я не пожалею ни денег, ни времени, чтобы выучить тебя самым сложным приемам! Хочешь, замолвлю за тебя словечко перед Яксли?

Только я собрался отказаться, как очередная громкая реплика Моргана заставила всех обратить внимание на потасовку в дальнем углу. Сын МакНейра решил доказать своим приятелям, что способен не хуже Поттера противостоять аваде. В этот самый момент он уговаривал вернувшегося в зал Драко воспользоваться непростительным заклинанием. Малфой хмурился и настаивал на протрезвляющем зелье. Миссис Бургс в отчаянье заламывала руки.

Оливер насупился и забормотал:

— Не пройдет и часа, как начнут все тут громить. Потом домовиков пытать возьмутся. У половины из них итак уже зубов нет. Достали! А мать потом весь день рыдать будет.

— А почему твой отец не вмешается?

— Он не видит в этом ничего плохого. Так, развлечение для одаренных. Несколько месяцев назад вся компания устроила охоту на магглов. Загнали бедолаг в имитационную комнату в академии, потом принялись отрабатывать на них режущие и взрывающие заклятия. Кровищи было… Ладно, пойду все-таки вручать свой подарок, пока отец не занят.

Подойдя к юбиляру, он заговорил очень тихо, видимо не хотел привлекать лишнее внимание. Долго читал свою оду, жестикулировал и нервно теребил край своего парадного сюртука. Его отец такой вдохновенной многословности не оценил, неохотно кивнул, когда взял в руки сигары, и тут же отложил их в сторону, подальше с глаз. Олли, заметив такое пренебрежение, расстроился и, высказав что-то напоследок, поспешил к выходу.

— Лучше займись боевыми искусствами, — бросил отец ему вдогонку. — Гвардии потребуется много сильных бойцов и инквизиторов.

Оливер даже не обернулся. Его уход никого не смутил, наверно все уже привыкли к подобным сценам.

Больше не в силах выносить разнузданное общество, я последовал за приятелем. Нужно было попытаться утешить Оливера, на парне лица не было, когда он промчался мимо меня.

* * *

Дом был не настолько большим, чтобы заплутать в нем, но приглушенное освещение в большей части коридоров и комнат отбивало всякое желание прогуляться.

Оливера я так и не нашел. Зато успел сбегать на совятню и отправить два послания: МакГонаггл и в спецотдел. В последнем попросил придержать сову у себя, чтобы не было возможности проверить, куда летала птица.

Когда спустя полчаса я вывернул к главной лестнице, увидел, как Снейп и Драко о чем-то увлеченно беседуют в каминной комнате. Не в силах унять любопытства я подобрался ближе и смог разобрать, о чем они спорят.

— Я не могу его заставить рассказать о том, о чем он не желает, — доказывал Драко. — Ты же знаешь моего отца! Если он втемяшил себе в голову, что никто не должен узнать об этом, значит так и будет.

— Не мне тебя учить, как можно разговорить Люциуса. Поверь, это в его же интересах объяснить, что именно он видел и почему решил, что именно Темный Лорд предстал перед ним тем вечером, — настаивал зельевар, лениво перелистывая газету. — Как успехи с клубом Элиты? Напоминаю, мне нужен результат, а не твоё нытье.

— Мне тоже нужен результат! Ты обещал, что Тайгерт от меня отвяжется. Ты слишком многое ему позволяешь! Почему бы его не отправить с ревизией к оборотням? Хоть месяц отдохнем от него!

— Исключено. Мне спокойнее, когда он перед глазами. — Снейп какое-то время пялился на мою улыбающуюся физиономию на передовице — очередное праздничное мероприятие. Мой двойник как-то уж слишком зачастил на званые приемы, добром это не кончится. Потом маг, брезгливо скривившись, смял газету и хотел бросить ее в камин, но тут его внимание привлек какой-то заголовок.

— Чушь какая-то, — пробурчал он, расправляя бумагу и всматриваясь в текст, — зачем понадобилось создавать отдел по контролю за палочками?

— Может, из-за контрабанды? Новая партия оказалась порченой, мне Морган рассказывал.

— Моргану все неймется? Занялся бы чем-нибудь менее рискованным.

— Ну не редкими же ингредиентами в самом деле! Он в них ничего не понимает, ты же знаешь. Кстати, об экстренных мерах. Я знаю, что Тайгерт достал тебя даже больше, чем меня. Почему бы не поискать способ избавиться от него? Раз и навсегда.

— О чем ты? — Снейп недоумевающе уставился на Малфоя.

— Ты же можешь управлять им. Я не про империо. Стоит тебе лишь велеть ему…

— Объясни внятней, без идиотских намеков, — велел маг, отбрасывая теперь уже ненужную ему газету.

— Я видел, как ты его наказывал. Приставил палочку к его кольцу, и Тайгерт тут же завопил. Значит, у тебя есть способ контролировать его. Зачем тебе рисковать? Зачем ждать, когда мальчишка станет сильнее и прикончит тебя? Достаточно подстроить несчастный случай, и это чудовище не станет больше обузой.

— Нет.

— Почему? Нетрудно устроить все так, чтобы никто не заподозрил нас в…

— Нет, я сказал.

— Ты что, привязался к нему? Ты не можешь не понимать, как Тайгерт опасен! Ты бы слышал, как он со мной говорил! Это было настолько… настолько похоже… я даже не знаю, как это объяснить…

— Я смотрю, у тебя неограниченный доступ к внутренней части скрытых коридоров? Какими образом ты попал в мой кабинет? Только там ты мог видеть, как мы выясняем отношения!

— Торвальдс дал мне парочку паролей, — ухмыльнулся Драко, невероятно довольный собой. — А в кабинет вы забыли закрыть дверь, настолько сильно увлеклись разговором.

— С Торвальдсом я еще поговорю на эту тему! А то, как я предпочитаю воспитывать Кауда, не твое дело. Не лезь, куда тебя не просят! — Снейп нервно подскочил и заходил по комнате. Потом вырос прямо перед Драко и заорал, — Но если ты еще раз рискнешь подсматривать за мной, я собственными руками придушу тебя. Ты меня понял?

— Да никому я не скажу, — беспечно отмахнулся Малфой. — А это… ну, то что ты… так действует заклинание Темного Лорда?

— Не понимаю, о чем ты, — Снейп уже успел взять себя в руки.

— Каким образом ты воздействуешь через кольцо на Тайгерта?

— Это не ваше дело, мистер Малфой. Что бы ни происходило в моем кабинете — это касается лишь Тайгерта и меня.

— Он боится тебя.

— Только он боится? — тон зельевара сочился сарказмом. — Кажется, я действительно увлекся своим воспитанником и как-то упустил из вида вас, Драко. С каких пор вы считаете, что ваша забота о моем здоровье обеспечивает вам особое отношение с моей стороны? Мне напомнить о вашем долге, мистер Малфой?

При упоминании долга Драко резко побледнел и отрицательно затряс головой:

— Зачем ты так?

— Не забывайся, Драко. Не в твоих интересах злить меня, — тон директора несколько оттаял.

— И все-таки? — не унимался Малфой. — Почему ты терпишь этого выскочку? Все мы, конечно ждем, когда Темный Лорд соизволит занять его тело, но почему бы мальчишку просто не запереть в каком-нибудь подвале? Черт, да ты за все годы не сделал столько для своего факультета, столько сейчас для этого наглеца!

— Ты прекрасно знаешь, что у меня нет выбора! Лорд завязал нас с мальчишкой одним заклинанием. Он решил, что мои преподавательские таланты смогут то, чего не осилил он сам. Впрочем, тебе не нужно знать всё, правда не так приглядна, как тебе кажется. Просто смирись с существованием Тайгерта.

Малфой нахмурился.

— Знаешь, я думаю, что отец привирает. Ну, на счет того, что видел Лорда.

— Почему ты так считаешь? — оживился Снейп.

— Потому что он не напуган. Когда первый раз Лорд возродился, отец места себе не находил, все переживал как теперь общаться с любимым повелителем.

— А что Люциус делает сейчас?

— Он с увлечением занимается бизнесом. А из-за этого он в приподнятом настроении.

— Зачем ему выдумывать пригрезившегося Лорда, Драко?

— Может он таким образом хочет укрепить свой пошатнувшийся статус?

— Ерунда какая-то! Ты должен узнать, как на самом деле обстоит дело. Когда Люциус увлечен какой-то бредовой идеей, он способен наломать дров.

— Это-то меня и беспокоит. Поэтому я тебе все и рассказал, я переживаю из-за Розье и Яксли, они слишком цинично избавляются от конкурентов.

Снейп рассмеялся:

— Драко, ты слишком высокого мнения о себе. Ваше семейство не тянет на роль конкурентов. Тем более для Розье.

— Вот еще! Вы просто плохо нас знаете, профессор, — Драко обиженно насупился. — И дело не в статусе, а в дележе территорий, ты же сам знаешь. У отца лучшие провинции, еще со времен Первой войны. А Яксли только сейчас зачесался по поводу особых привилегий. Если ты нам поможешь, отец обещал тебе солидное вознаграждение за труды.

— Драко, — скривился Снейп, — оставьте свои коррупционные методы. Мне нет дела до ваших мелких разборок. Люц и без моей помощи справится.

— Ну, разумеется, тебе не интересуют деньги! А как на счет плантаций в Бразилии? И редких ингредиентов из Панамы? Это все могут прибрать к рукам Яксли и МакНейр.

— Можно подумать, попади это в ваши руки, Люц сможет распорядиться ими по уму. Не мели ерунды и предоставь взрослым разбираться с финансовым вопросом.

— Тогда снова вернемся к Тайгерту! Я просто не переживу еще одного воплощения Лорда! Профессор, я устал. Отец все больше сдает, а тут еще эта злобная козявка все время пытается натравить на меня свою игрушечную змейку. Достал, честное слово.

— Он поверил в твою фобию? — усмехнулся Снейп.

— Да. Он просто упивался произведенным эффектом. Мерлин, если такой же спектакль он разыграет как-нибудь перед Ближним кругом, ему поверят. За ним пойдут. Держи его на коротком поводке! У меня до сих пор мурашки по коже только от одного воспоминания. Как он смотрел тогда на меня! — Малфой передернул плечами.

— Не обращай внимания, змея не ядовита. Риддл в молодости тоже был склонен к театральности. Впрочем… Он же хочет, чтобы ты поборол свои страхи?

— Да.

— Преодолей их.

— В смысле? Мне больше не надо делать вид, что меня трясет от вида извивающейся гадины? Мне что теперь? Еще и собственноручно кормить эту тварь транфигурированными мышами? На глазах у твоего ненаглядного подопечного?

— Не утрируй. Просто сделай вид, что проникся значимостью его личности.

— Зачем?

— Тайгерт невероятно упрям, если ему втемяшилось перевоспитать тебя, он приложит к этому все усилия. Не стоит тратить на это время, есть более важное занятие.

— Например?

— Ты выяснил, кто возглавляет клуб Элиты?

— Кормайкл.

— Нет, этот нужен только для отвода глаз. Кто на самом деле вертит молодежной организацией?

— А твой воспитанник что же, не делиться с тобой информацией? — усмехнулся Драко. — Или ты не считаешь нужным допросить его?

— Не важно, что считаю я. Мне просто нужно, чтобы ты все разузнал. И еще: пусть младшие адмистры последят за новеньким. Я хочу быть в курсе всего: куда, зачем и по какому поводу он направляется. Каждый его шаг, ты понял?

— Зачем тебе сдался Эсти?

Снейп сделал неопределенный жест.

— Хорошо, слежку за ним установят. Это из-за того, что к нему проявляет интерес Тайгерт?

— Нет.

— Большего ты не скажешь.

— Да.

— Понятно. Сделаю, что смогу.

— Что требуется, а не что сможешь.

— Разумеется, — кисло отозвался Малфой. — Тебе наверно кстати пришлось решение Тайгерта навязать мне адмистрство в академии. Лишний повод пошпынять мною.

— Разумеется, — передразнил его Снейп. — А теперь отправляйся развлекаться. Ты же не ради меня сюда прибыл, верно?

— Знаешь, я временами действительно тебя побаиваюсь, — проворчал Малфой, недовольно поднимаясь с кресла.

— Тоже мне открытие. Не забудь про Пиннета. Он любит доносить обо всем Яксли.

Я едва успел укрыться в тени статуи какого-то неизвестного мне мага, как мимо меня пронесся раздосадованный Малфой. У меня голова шла кругом от полученной информации. Снейп и Малфой намеренно дурачат Тайгерта? Зачем? И почему, интересно, Драко не желает возрождения своего господина? Надоело пресмыкаться и выполнять дурацкие распоряжения?

**

Я ворвался в библиотеку раздраженным: все в этой академии не так, как кажется; у любого события есть своя подоплека; и разобраться в происходящем будет не так просто, как мне казалось вначале.

Из-за слабого освещения (всего один канделябр в углу) не сразу понял, что в комнате я не один. Только когда Оливер с шумом захлопнул книгу и заговорил, я понял, что мой приятель предпочел отсиживаться здесь, а не в своей комнате.

— Я думал, ты развлекаешься. Не пробовал заавадить МакНейра? Или тот уже передумал оспаривать славу Поттера?

— Я тебя пошел искать.

— Не выношу их попойки. Морган уже принялся пытать домовиков?

— Вроде пока нет. Твоему отцу не понравилась ода?

— Ему не нравится все, что бы я ни делал. Он мечтает лишь о том, чтобы я в один прекрасный день стал лучшим бойцом школы.

— Объясни ему, что тебе это не интересно.

— Ты спятил? Мое будущее не обсуждается. Моя жизнь распланирована на десять лет вперед.

— Если ты не начнешь возражать, он так и будет считать, что тебя все устраивает.

— Пробовал как-то. Понял лишь, что я не имею права голоса.

— Один раз и сразу же сдался? — удивился я.

Мне достался долгий, несчастный взгляд.

— Он меня запытал круциусом только за то, что я решился попросить не отправлять меня в академию. И ты хочешь, чтобы я сейчас признался ему, что на самом деле мечтаю стать лингвистом?

От такого откровения я даже растерялся. Бургс не мог быть так жесток со свом сыном. Или мог? Судя по перекошенному лицу, Оливер не врал. Мерлин, ну и папаша ему достался!

— Брэнди хочешь? Двенадцатилетней выдержки? — сменил тему Бурс. — Стащил из личных запасов отца, специально по случаю твоего приезда. Ты же не думал, что я позвал тебя только затем, чтобы пялиться на весь этот сброд? Пошли, у меня есть для тебя сюрприз: ты же любишь дамасские клинки?

**

Когда большая часть гостей разбрелась по отведенным им для ночлега комнатам, а домовики принялись сновать туда-сюда, наводя порядок, я спустился в библиотеку. Оливер увлекшись брэнди, быстро заснул, и мне совершенно нечем было заняться. А львиная доза полиморфных леденцов, принятая за последний месяц, имела побочный эффект: я страдал бессонницей.

Устроившись в кресле под единственным скудным светильником (и почему Бургсы любят полумрак?), я стал пролистывать сборник редких трав — первое, что подвернулось под руку. Но тут в комнату влетел Снейп, раздраженно хлопнув дверью. Выдохнул, тряхнул головой и стал неспешно прохаживаться вдоль полок, так же, как и я несколько часов назад. И подобно мне директор не заподозрил, что большое панно скрывает за собой еще одного любителя книг, то есть меня.

Я с любопытством разглядывал зельевара. Его черты в полумраке казались какими-то умиротворенными, когда его пальцы поглаживали корешки книг. Шейный платок видимо душил его весь вечер, и теперь маг резким движением содрал его, ослабил тугой воротничок. Я силился рассмотреть насколько ужасны шрамы на его шее, но слабое освещение этого не позволяло. Решив, что молчать дальше нетактично, я как бы случайно уронил книгу.

Снейп молниеносно отреагировал: обернулся, выхватывая палочку из рукава.

— Извините, — выдавил я из себя.

— Эсти? Какого гоблина вам не спиться?

Ну да, профессор, вы еще баллы с меня снимите за разгуливание после отбоя.

Я думал, что Снейп сразу же умчится, упрекнув меня по привычке в чем-то несусветном или же, что более вероятно, тут же выставит меня за дверь, но этого не случилось. Порывшись на полках и схватив несколько книг, он увеличил свечение неизвестным мне заклинание и устроился за небольшим столиком по соседству.

Мне пришлось уткнуться в книгу, чтобы не пялиться на него, потому как соблазн разглядеть шрамы был слишком велик. Заговорить я тоже не рискнул: какой ученик осмелиться беспокоить понапрасну директора?

— Сменили тактику, Эсти? — Снейп сам разорвал тишину через некоторое время.

— Что? — я наверно слишком поспешно вскинул голову, и стало понятно, что меня совершенно не интересует то, что я читал.

— Вас ограничили в отношениях с Тайгертом, и вы воспользовались знакомством с Бургсом, чтобы приблизиться к власть имущим?

— Нет, — возмутился я. Его ворот все еще слишком высоко застегнут, и шрамов не было видно. — Инициатива пригласить меня на торжество исходила от Оливера.

— Не сомневаюсь, — скептически поджав губы, отозвался собеседник. Давая понять, насколько соответствуют его слова тому, что он думает. Или наоборот, не соответствуют. — Почему бы вам не воспользоваться предложением юбиляра?

— Я… не понимаю вас.

— Главная цель при восхождении по карьерной лестнице — завязать выгодные знакомства. Розье сейчас влиятельнее многих, даже МакМилана. Ваше семейство происходит из старинного рода Эсти, прислуживающих еще Эфару Струлджеру, насколько знаю? Мой вам совет: не переусердствуйте с подобострастием, не все это любят.

— Сэр, приятно сознавать, что вы заинтересовались моей биографией. Уверяю, я не ставлю целью карьерный рост. Мне ни к чему личные покровители. Все что я хочу — это оттачивать боевые навыки. Лорье считается хорошим специалистом в этой области.

— Не смешите меня. Лорье — посредственность.

Я удивленно моргнул. Почему же все уверены в его таланте?

— Можете посоветовать кого-то более умелого?

— Умелые запрашивают слишком большую цену. Вы ее осилите?

— У нас есть деньги, вы же знаете.

— А так же, что ваш отец находится в шатком положении по отношению к нынешнему режиму. В любой момент его могут арестовать. Поэтому вы перевелись в нашу академию?

— Не буду скрывать, что это была одна из причин.

— Любой из собравшихся здесь запросит слишком большую цену за свое покровительство. А от МакМилана, как понимаю, толку мало?

— Хотите предложить свою кандидатуру в качестве покровителя? — удивился я.

— Только если меня заинтересует ваше предложение.

— И какова же ваша цена? — все больше удивляясь, уточнил я.

— Меня не интересуют деньги.

— Что же тогда?

— Мне потребуются от вас некоторые услуги.

— Какие?

Снейп перестал перелистывать книгу и одарил меня долгим, изучающим взглядом.

— Все зависит от того, чего именно вы ждете от моего покровительства.

Я от досады скрипнул зубами. Он хочет повернуть все так, чтобы я чувствовал себя обязанным, навязывался, умолял мне помочь. Не выйдет.

— В принципе, меня пока устраивает все так, как есть. Несмотря на ваши предостережения, не прошло и трех месяцев, а я уже попал в клуб Элиты, сдружился с сыном главы Оргкомитета, сижу сейчас в доме, где собрался весь Ближний круг. Так что…

— Вы забываете, Эсти, о том, что стоит мне сейчас лишь щелкнуть пальцами, и вас вмиг выставят отсюда, моргнуть даже не успеете.

— Я в этом не сомневаюсь, сэр. Поверьте, я не пожалею, если придется покинуть этот не столь уж гостеприимный дом.

— Негостеприимный? Это вы из-за развлечения, затеянного МакНейром? — дождавшись моего утвердительного кивка, он усмехнулся, — Идиоты отыщутся в любой компании. Кстати, почему же вы сейчас не в обществе наших милых дам, а коротаете время в одиночестве, среди книг?

— Моя школьная униформа пришлась не по вкусу местной молодежи, — усмехнулся я в его же манере: пренебрежительно и немного высокомерно.

— Зато ваши безупречные манеры произвели на общество неизгладимое впечатление. Даже Эйвери ухватился за столовый нож, а это впервые на моей памяти, — рассмеялся маг.

— Вы обратили внимание на нашу маленькую дуэль с Малфоем? — догадался я.

— Драко временами перегибает палку. Он просто проверяет вас на прочность.

— Его методы забавляют.

— Ваша самоуверенность впечатляет. Так вы не желаете искать покровителя? — так и не дождавшись от меня просьб, Снейп сам вернулся к интересующему его вопросу.

— Вы же не озвучили, каких именно ждете от меня услуг.

— Эсти, я впечатлен тем, с каким достоинством вы умеете держаться. В нашем обществе это редкий талант. Что ж, я попрошу от вас немного: мне просто нужно знать, чем увлекается Тайгерт, какие мысли бродят в его голове, не более.

— Вы предлагаете мне шпионить за ним?

— Вовсе нет. Вы будете рассказывать мне лишь то, что посчитаете нужным. Раз уж вы решили ввязаться в историю, где именуете Клауда свои другом, вам в любом случае придется несладко. Я смогу облегчить вам этот процесс. Но для этого я должен быть заинтересован в вас, вернее, в информации, исходящей от вас.

— И что же я получу взамен? — мне стало интересно, как Снейп, официально считающийся мертвым и все еще проходящий в Аврорате по делу об Упивающихся Смертью, сможет помочь пошатнувшемуся положению мистера Эсти.

— Власти перестанут преследовать вашу семью, в вашем распоряжении будут сильнейшие бойцы школы и, наконец, адмистры станут закрывать глаза на ваши шалости, — заметив, что я сомневаюсь, продолжил, — Вам этого мало? Что еще вам угодно?

— Сэр, объясните: как вы сможете это сделать, если считаетесь официально мертвым?

— Эсти, — он тяжело вздохнул, — не поверите, сколько перспектив открывается, как только власти начинают вас считать мертвым. Не беспокойтесь, я в состоянии сдержать слово. Если же вы нарушите свое, вас будут ждать большие неприятности. Их я тоже в состоянии обеспечить, поверьте уж.

— Тайгерт узнает рано или поздно о нашей договоренности. Мне это не нравится.

— Клауд будет знать о ней с самого начала.

— Что? — изумился я. — Но я не понимаю, в чем тогда смысл?..

— Мне нужно, чтобы Тайгерт научился отвечать за свои поступки. Впрочем, вам ни к чему знать мои цели, от вас требуется лишь соблюдать договоренность, не более того. Думать будете не вы, а я.

— Но если я соглашусь, могу ли я рассчитывать на вашу помощь, когда она мне понадобиться? Даже если вам не понравятся мотивы, движимые мной?

— Эсти, предупреждаю сразу: я не стану делать ничего из того, что посчитаю невозможным.

— Я тоже! — воскликнул я.

Снейп усмехнулся.

— Значит, мы договорились, — он захлопнул книгу и поднялся.

— Подождите! В качестве первой услуги могу я кое о чем спросить?

Зельевара позабавила та поспешность, с которой я решил воспользоваться его услугами. Проигнорировав его самодовольную усмешку, продолжил:

— Почему же вы не убили Поттера, когда могли? Насколько знаю, вы видели его каждый день на протяжении многих лет. И вы его ненавидите. Так почему же?

Маг помедлил, будто решаясь на что-то, потом снова устроился в кресле и уставился на меня. Было такое впечатление, будто его увлекла необычная головоломка, имя которой — Робер Эсти. На всякий случай я выставил ментальный щит, опасаясь того, что Снейп может в любой момент применить легилименцию.

— Эсти, почему вас волнует этот вопрос?

— Мне совсем недавно предложили убить Поттера. И мне показалось, что вы против этой затеи. Мне интересно, почему же? Вы не похожи не того, кто боится Поттера и его телохранителей-авроров.

— Эсти, я не убил Поттера, потому что получил прямой приказ от Лорда не делать этого ни в коем случае. Вас такой ответ удовлетворит?

— Только лишь по этой причине? — я поймал себя на том, что разочарован. Впрочем, чего я ожидал? Заверений, что он этого не сделал в память о моей матери? Или потому что этого ожидал Дамблдор?

— А какие причины вас еще волнуют? — удивился маг.

— Все, — выдохнул я.

— А вы невероятно наглы, Эсти, — усмехнулся он. — Договоримся так: откровенность за откровенность. Согласны?

— Да, — кивнул я, не представляя, какого именно признания он может от меня добиваться. Я для него совершенно посторонний человек.

— Совет на будущее, мистер Эсти: если чувствуете, что вас заманивают в ловушку, не соглашайтесь слишком поспешно, торгуйтесь больше, может тогда ситуация обернется для вас выгодой. А теперь сознайтесь: зачем вы вынудили Тайгерта избавиться от змей?

— Я не… — почему зельевар всегда судит обо мне предвзято? Это раздражает в конце концов! — я ни о чем Клауда не просил, честно. Он сам зачем-то так решил. Я узнал о произошедшем наравне со всеми.

— Вы лжете, Эсти. Мне понадобилось больше полугода, чтобы добиться от Тайгерта обещания не использовать империо, потому что это вредит его здоровью. Вам хватило пары дней, чтобы добиться от него отказа от перселтанга. Мне просто любопытно: как вы это сделали?

— Так вот вы о чем! — мой рот против моей воли расплылся в улыбке, — Вам не дает покоя понимание, что кто-то может влиять на Клауда больше вас? Сэр, это же смешно!

— Эсти, не забывайтесь! — его глаза сверкнули нехорошим огнем.

— Я действительно его ни о чем не просил, мне такое даже в голову не могло прийти! Просто Клауд почему-то решил, что я боюсь змей!

— А вы их боитесь? — заинтересовался маг.

— Нет, не особо.

— Почему же он так решил?

— Я был… — я замялся, не зная как все объяснить, не выдав при этом Клауда, — свидетелем не очень приятной сцены со змеей в главной роли. Меня просто замутило от вида крови.

— То есть, вместо того, чтобы открыто заявить Тайгерту, что он бесчувственное чудовище, вы предпочли сослаться на змеебоязнь? Я верно понял?

Я потеряно кивнул. Ну да, я лицемерная сволочь. Не смог объяснить тогда настоящих причин и достучаться до совести Клауда. А теперь этот самоуверенный циник сидит и с умным видом препарирует мои мотивы и поступки. И наверно очень гордиться своей проницательностью. Какой же он все-таки редкостный гад!

— Что ж, Эсти. Теперь ответ на ваш вопрос, — меня поразило то, что Снейп не стал злорадствовать или в чем-то обвинять меня. Будто просто поставил очередную галочку в своем мысленном списке. — Во-первых, не было причин убивать Поттера до возрождения Лорда. Я, знаете ли, не из тех, кто предпочитает решать все проблемы авадой. Во-вторых, на тот момент моя работа состояла в том, чтобы просто наблюдать и делать выводы. Никаких действий от меня не требовалось, а я не привык делать больше, чем необходимо в конкретно взятой ситуации. В-третьих, я просто не хотел этого делать. Я эгоист, и собственные желания предпочитаю учитывать. Как показала жизнь, мои устремления часто уберегают меня от тяжелых последствий. Я ответил на ваш вопрос? Можете быть уверены, я ни в чем не солгал.

— А почему, сэр?

— Что «почему»? — он начал раздражаться из-за моей настойчивости. Но я жаждал получить нужный ответ, почему-то казалось, что от этого многое зависит.

— Почему вы не хотели?

— А вы сейчас хотите убить Поттера? Почему вы сказали Бургсу, что вам не нравится, к чему вас принуждают?

— Нет, сэр, я не хочу убивать Поттера.

— И почему же?

Я растерялся. Действительно, почему Эсти не хотел бы стать убийцей? Разве это не его долг по мнению преподавателей академии?

— Лично мне он ничего не сделал плохого, — промямлил я не очень уверенно.

— А если бы сделал, вы, не задумываясь, кинулись бы на него с авадой? — удивился Снейп.

— Нет, конечно.

— Что ж, это обнадеживает. Так все-таки можете сформулировать, почему бы не захотели его убивать?

— Потому что Поттер не мой противник.

— Правильно, Эсти. Не ваш. И каждый в своей жизни должен противостоять только своим противникам. Остальные или не по зубам, или слишком незначительны для того, чтобы тратить на них время.

— А Поттер для вас, значит, слишком незначителен? — обиделся я.

— Странно, что вы не предположили, будто он мне не по зубам, — усмехнулся Снейп. — Эсти, вам знаком трактат Беллуччи?

— Нет. О чем он?

— О предначертании. Там высказывается идея, что любой может пострадать, если вмешается куда не следует.

— Вы хотите сказать, что если я попытаюсь убить Поттера, сам же и пострадаю?

— Я? Не хочу. Об этом говорит Беллуччи, заметьте.

— Я не понимаю… Вы намекаете, что в поединке в любом случае победит Поттер? Что я для этого слишком слаб?

— Не обязательно сам Поттер, возможно с вами расправится его приятель, или толпа обожателей Мальчика-который-Выжил.

— Если следовать этой логике, то все убийцы тут же наказываются.

— А почему вы считаете, что этого не происходит тем или иным способом?

— И вы не стали убивать Поттера только поэтому?

— Почему вы уверены, что я должен был убить его?

— Но разве вам этого не хотелось? Разве вы не ненавидите его?

— О, вы не представляете, сколько раз я желал, чтобы он никогда не появлялся на свет!

— Так же как и все мы, сэр.

— Возможно как и все, возможно даже больше.

— Но Гарри Поттер существует. И вы его ненавидите. Но не убили, хотя имели возможность сделать это много раз. Более того… — я успел вовремя прикусить язык. До того как выпалил : «Вы не раз спасали ему жизнь!». Об этом Эсти знать не должен.

— Более того? — Снейп все-таки привязался к моим последним словам. — Договаривайте!

— Тайгерт считает, что у вас к Поттеру особое отношение.

— В самом деле? И какое же? В чем это выражается?

— Я не знаю. Именно поэтому я и спросил об этом вас, сэр.

— Зачем вам знать, как я отношусь к Поттеру?

— Я просто хочу разобраться в том, что происходит, и так ли опасен Поттер, как все говорят.

— Эсти, я вам объясню суть происходящего лучше по-другому. Если вы хотите подольше задержаться на этом свете, научитесь быть полезным. По настоящему полезным, вы меня понимаете? — я кивнул, он продолжил. — Поттер не может сделать ни шагу, чтобы очередной человек не посчитал, что Мальчик-Который-Выжил ему необходим как воздух. Не проходит и года, чтобы десятки людей не оказывались его должниками. Уму непостижимо, как у него это получается. И знать не хочу, во что это ему обходится. Но факт остается фактом: Поттер слишком многим нужен, чтобы горстка самоуверенных людишек смогла так просто от него избавится. Сунетесь в эту мясорубку — от вас ничего не останется. Я вас предупредил. Выбор за вами.

Я сидел оглушенный. Тайгерт прав, у Снейпа очень оригинальная теория относительно моей везучести. Потом я спохватился:

— Сэр, но если следовать этой теории, то получается… раз вы не умерли, значит…

— Вы хотите сказать, что я нужен кому-то? — он горько усмехнулся. — Жаль вас разочаровывать, но я из другой группы людей. Запомните (сомневаюсь, что об этом вам кто-нибудь еще рискнет рассказать), должникам не так просто покинуть этот свет, они должны прежде расплатиться по всем счетам. А за мной остался один должок. Какой именно — не ваше дело. Теперь-то я ответил на ваш вопрос?

— Да, сэр. Так вас здесь держит только долг? Перед Тайгертом?

— Нет, разумеется, не пред этим мальчишкой. Но думаю, наши откровения подошли к концу. Надеюсь, вы не забудете о нашей договоренности.

— А как быть с тем, что Клауд должен узнать о нашем соглашении?

— Пусть вас это не волнует, я сам решу этот вопрос.

Снейп поднялся, вернул книгу на место и, не обернувшись, вышел.

Да уж, решит он вопрос, как же! Он выставит меня перед Тайгертом доносчиком, потом еще и посмеется надо моей доверчивостью. Зачем я согласился?

После ухода Снейпа мне удалось просидеть в библиотеке не более десяти минут. За мной прислали домовика и велели передать, что меня ожидает юбиляр. Что ему понадобилось в три часа ночи, интересно?

Когда я пришел в оранжерейное помещение, мог убедиться, что часть интерьера уже изменили с помощью трасфигурации: помост соорудили из старых кадок, места для зрителей — из садовых скамеек. Нехорошее предчувствие, зародившееся сразу же, как я увидел домовика в библиотеке, меня не обмануло: господа развлекающиеся, вернее та их часть, что пока еще была на ногах, утолив телесный голод, возжаждала зрелищ. У стены стоял злющий Оливер — его выдернули прямо из постели. Нам сообщили, что принято решение проверить, чему же мы успели научиться в академии, и нас быстренько вытолкали на помост.

Сначала мы перекидывались простеньким заклинаниями, из разряда «ватных ног» и «сногсшибателей», но стоило старшему Бургсу обозвать сына рохлей, как Оливер разошелся не на шутку. Мой приятель зачастил режущими и обжигающими заклятьями, не соизволив даже побеспокоится, насколько я готов к такому развитию событий. Безусловно, мне не составило труда уворачиваться от его вспышек, но мне приходилось думать за двоих и следить за тем, чтобы Оливер не пострадал от собственных же проклятий, рикошетом отскакивающих от моего щита — мне не хотелось причинить вред приятелю. Сначала я даже неплохо справлялся, не обращая внимания на рев толпы, которая каждый раз досадовала, что пострадавших пока не наблюдается. Но когда Бургс перешел на круцио, я понял, что дело плохо: вне себя от досады то ли на отца, то ли на меня, согласившегося участвовать в этом дурацком поединке, мой друг уже себя не контролировал.

«Если так дальше пойдет, то недалеко и до авады», — подумал расстроено я.

Зрители требовали большей зрелищности, пришлось сделать вид, что ищу слабое место в обороне противника. На нас стали делать ставки, горки монет быстро увеличивались в размерах, а когда глава Оргкомитета во всеуслышание объявил, что ставит на мою победу, Олли вообще как с ума сошел: невербальные режущие и парализующие посыпались на меня градом. В один из моментов я не смог проконтролировать отскочившую от щита вспышку, и заклинание задело Оливера. Он взвыл от боли и запустил в меня очередным круцио, от которого я увернуться не успел. Я еле устоял на ногах, настолько болезненным было ощущение. Кто-то мне рассказывал, что с годами круцио переносится сложнее, потому что вся накопленная воспоминаниями боль обрушивается в тот момент на человека. Мне повезло, наверно все-таки Бургс не так уж и желал меня помучить, раз его круциатус вышел терпимым.

Папаша Оливера так и не унимался, подзадоривая сына «разделать меня под орех», потом еще и Розье присоединился к всеобщим пожеланиям. Оливер позабыл обо все на свете: без устали частил поражающими заклятьями. Мои болельщики настаивали на непростительных, требовали пустить кровь, улюлюкали и обещали меня самого стереть в порошок, если я лишу их законного выигрыша.

Я же не желал причинять вред другу, меня злила агрессивность толпы Поэтому все что мне пришло в голову, это воспользоваться экспелиармусом. Олли чуть ли не ревел от досады от того, что я справился с ним в два счета. Публика не удовлетворенная таким развитием событий недовольно ворчала. Радостно вопили только те, кому повезло обогатиться за мой счет. Мой приятель не вынеся унижения, умчался прочь. Толпа расходилась. В зрительских рядах остался только Снейп, который очень сосредоточенно меня разглядывал, так, будто видел впервые. И даже когда Эйвери дернул за рукав директора, тот не сразу отреагировал на заданный ему вопрос, все продолжая хмуриться. Бросив напоследок на меня изумленный взгляд, Снейп последовал вслед за всеми.

Пока выслушивал многочисленные похвалы свой адрес от сынков МакМилана и МакНейра, я сосредоточенно прокручивал в голове наш поединок с Оливером: не прокололся ли в чем по запарке. Вроде бы я бился в присущей Эсти технике, во время круцио ни чего странного не орал, так что беспокоиться было вроде не из-за чего. Но мне не понравилось выражение лица Снейпа, и то недоумение, что проступило на нем хоть всего и на мгновение. Что могло меня выдать? Директор понял, что я не хотел увечить Оливера? Ну и что с того? Этот поединок был задуман как дружеский, и не ставилась задача биться на смерть. Нехорошее предчувствие все разгоралось, и я от волнения не находил себе места.

Через четверть часа, так и не найдя Оливера, чтобы объяснить ему, что не хотел его унизить, я вернулся в главный зал. Там меня уже поджидал злющий Торвальдс, который заявил, что директор распорядился доставить меня в академию и заставил адимстра проконтролировать мое благополучное возвращение в стены школы. Судя по всему, Торвальдсу нравилось в гостях намного больше, нежели в стенах полуразрушенного плохо отапливаемого замка.

Не желая покинуть дом Бургсов так и не объяснившись с приятелем, я направился к лестнице, ведущей к личным покоям хозяев дома. Но на первом же пролете я наткнулся на Снейпа, который с непроницаемым выражением лица велел мне немедленно аппарировать и сообщил, что уже отдал распоряжение дежурному адмистру встретить меня и препроводить в комнату нашей группы. Ничего не понимая я был вынужден подчиниться.

Торвальдс не считал, что одна ночь проведенная за стенами академии — это такое уж страшное нарушение правил, но схлопотал за свое высказывание выговор и всю дорогу до школы пребывал в дурном расположении духа.

* * *

Оливер явился на первую пару без опоздания, но намеренно проигнорировал меня и уселся за отдельную парту. Я понял, что свое ущемленное самолюбие мой приятель будет еще долго лелеять и всячески меня избегать. По идее, обижаться должен был я: друг осмелился запустить в меня круциатусом, а это далеко не по-дружески. Но раздувать скандал не хотелось, тем более, что меня куда больше беспокоила реакция Снейпа. С чего тот сбеленился?

Тайгерт полдня ходил за мной как приклеенный. Сначала я заподозрил его в ревности: возможно, он расстроился, что его самого не позвали на празднество. Но на мой вопрос Клауд спокойно, без лишних закидонов, ответил, что его попросил директор присмотреть за мной

Понятно, ко мне приставили охрану. Да еще и в лице ненаглядного подопечного. Значит, мои дела действительно плохи.

На вопрос Клауда, что за кошка пробежала между мной и Бургсом, я поведал о поединке, состоявшемся этой ночью. Тайгерт тоже не смог сообразить, за что именно на меня стоило обижаться:

— Бургс сам виноват. Рохля он и есть рохля. Не бери в голову.

— Почему директор велел за мной присматривать? — рискнул я задать вопрос, беспокоящий меня больше всего.

— Не в курсе. Снейп появится здесь после обеда, у него и спросишь.

* * *

Ближе к вечеру мне все-таки удалось выловить Оливера и поговорить с ним. Выяснилось, что я порядочная сволочь и эгоист, и что мог бы дать ему один раз победить на глазах у любимого папочки. Пришлось заверить друга, что его круциатус напрочь лишил меня сообразительности, и все что я мог в тот момент — это думать о том, как бы не схлопотать от Бургса аваду.

Оливера такое предположение возмутило:

— Да я бы никогда не применил против тебя аваду! Ты в своем уме?

— Круциатуса я от тебя тоже не ждал вообще-то.

— Извини. Как-то случайно получилось. Я был очень зол на отца.

— Проехали. Зато у тебя есть теперь стимул для более плодотворных тренировок: половина Ближнего круга жаждет отыграть свои деньги! — пошутил я.

Оливер оттаял, принялся пересказывать события прошедшей ночи с момента моего отбытия. Половина дружков отца уехала почти сразу же вслед за мной, видимо та, что поигралась. Юбиляр долго еще хвастал моими бойцовскими умениями, а Эйвери твердил, что толку от меня не будет, потому как экспелиармус против непростительных — это детский сад.

Именно эта фраза наконец расставила все по местам. Какой же я болван! Так вот что так поразило Снейпа! Мне конец! Теперь я попал по-настоящему!

Оставшиеся два часа до отбоя я потратил на то, чтобы избавится от постоянно сопровождающих меня лиц: если не Тайгерт, то уж какой-нибудь адмистр все время крутились возле меня. А к выходу меня не пропустил дежуривший сегодня Морган.

— Эсти, без обид. Не велено тебя выпускать без специального разрешения. Обратись к Торвальдсу, пусть подпишет пропуск.

До Торвальдса я добраться не успел, меня перехватил крылатый конверт от самого директора. Мне было велено явится в его кабинет. Все что я успел, это поменять полиморфные леденцы на обыкновенную подделку, опасаясь, что с зельевара станется тут же в кабинете проверить леденцы от астмы на их содержание.

* * *

Де жав ю.

Снова директорский кабинет. Снейп снует по комнате, роется в папках с документами, сыплет ничего не значащими репликами. А я пялюсь в лакированную столешницу и пытаюсь не выдать волнения, охватившего меня.

Снейп изводит меня уже с час всевозможными вопросами о моем прошлом. Вернее, о прошлом Эсти. Я старательно делюсь знаниями из этой области. И про старую школу, и про привычки бывших профессоров и даже про нелюбовь к трансфигурации. Зачем все это директору, не понятно. Создается впечатление, что он просто тянет время. Зачем? Еще час назад объявили отбой. Не понимаю? Снейпу спать не хочется, что ли? Меня же зевота просто раздирает: три бессонных ночи — это для меня слишком.

Директор повергает меня в шок тем что, вызвав домовика, велит ему приготовить чай для нас двоих. Я из предосторожности не притрагиваюсь к своей чашке, решив, что там вполне может быть веритесерум. Как ни странно, зельевар не переживает по поводу так и не пригубленного мною напитка. Он продолжает рассказывать об особенностях обучения в этой академии.

— Господин директор, — наконец не выдерживаю я, — объясните, что происходит?

— Что вы имеете в виду?

— Зачем вы меня вызвали?

Он снова молча буравит меня взглядом. Затем бросает взгляд на часы. И, наконец, спрашивает:

— Вас тяготит мое общество, Эсти?

— Нет, сэр. Но завтра у нас первой парой зелья и…

— Уверяю, беспокоится по поводу завтрашних занятий вам не стоит, — цедит он, устраиваясь наконец за своим столом.

— Торвальдс был очень недоволен, что ему пришлось из-за меня уйти раньше времени с празднества.

— Думаю, мистер Бургс его за это простит.

Я начинаю злиться. Тоже утыкаюсь взглядом в часы за спиной Снейпа. 11:35. Если я через десять минут не вернусь в комнату и не приму вовремя полиморфные леденцы, то рискую предстать перед одноклассниками в своем истинном виде. Гоблин подери Снейпа! Да что ему от меня надо? Если бы он заподозрил меня из-за неосторожно примененного мною экспелиармуса, то сразу же и разоблачил бы в имении Бургсов, при толпе свидетелей. А не ждал бы целый день, чтобы предъявить нелепые обвинения. В чем же дело?

Заметив, что я начинаю нервничать, директор принимается рассуждать о злосчастном поединке. Так все-таки дело в экспелиармусе? Или нет? Я совсем запутался. В любом случае, буду все отрицать до последнего, может, я зря переживаю по поводу догадливости директора? У него ведь помимо меня хлопот невпроворот, станет он внимание обращать на какой-то там прием первогодки!

— Эсти, вам не кажется, что вашей технике недостает личного почерка? Почему все выпады не систематизированы?

— Чем больше хаоса, тем сложнее просчитать следующих ход. Я это усвоил еще в двенадцать лет, сэр.

11:42

Надо что-то делать. Надо как-то спровоцировать Снейпа на то, чтобы он сам выставил меня за дверь. А то я начну меняться прямо на его глазах и тогда мне точно крышка. Почему я все-таки не прихватил с собой всего один полиморфный леденец? Впрочем, незаметно его проглотить все равно не получилось бы.

Я деланно закашливаюсь. Извлекаю баночку с поддельными леденцами и… В следующий миг они оказываются вырваны из моих рук заклинанием. И тут же в меня летит невербальное обезоруживающее.

Если Снейп прямо сейчас примется исследовать леденцы, то успеет убедится в их обычном содержании задолго до того, как я начну терять облик Эсти, а значит у меня есть шанс выбраться из его кабинета невредимым. Главное сейчас — время.

Я громко возмущаюсь, кашляю на показ, пытаюсь убедить мага, что мне необходимо принять лечебные пилюли. Снейп же расплывается в недоброй ухмылке:

— Эсти, ваш приятель Бургс прекрасно осведомлен о ваших привычках. Именно он мне сообщил, что каждый вечер, в одно и то же время, вы принимаете по два леденца. Затем ради этого же просыпаетесь в четыре утра.

— Мне это предписано рецептурой, сэр, — стараясь не паниковать, говорю самым уверенным тоном, на который меня хватает.

— Рецептурой ли? — Снейп вытряхивает на стол содержимое флакона. Вертит в пальцах один из леденцов.

Давай же! Проверь их состав, убедись, что это средство от астмы и отпусти меня уже, наконец!

Но маг не оправдывает моих надежд. Он поднимается со своего места, хватает часы и ставит их прямо перед моим носом.

11:48

Все. Я пропал.

— Сэр, мне нужно ненадолго выйти… позвольте… — предпринимаю последнюю попытку спастись. Вдруг он все же не догадывается в чем дело?

— Сидеть!

Я потеряно вздыхаю.

В дверь летит запирающее заклинание. Затем зачем-то еще и заглушающее. Он собирается меня пытать что ли?

Хотя после того зрелища, что ему предстоит просмотреть через пару минут он вполне может меня и заавадить. Я бы на его месте именно так и поступил, наверно.

— Итак, у вас есть одна минута, чтобы все рассказать самому, — предлагает зельевар, его тон невыносимо доброжелателен.

— Я не понимаю, о чем вы, сэр, — продолжаю отпираться.

— Хорошо. Значит, мы просто подождем, — кивает он и опять устраивается в своем кресле, переплетая пальцы рук. Две палочки — моя и его — лежат между нами. Я пытаюсь просчитать, успею ли схватить их первым.

— Даже и не думайте, — голос его звенит от напряжения.

Я сдаюсь и обмякаю в кресле — все равно теперь уже ничего не изменить. Пальцы рук начинает покалывать, мышцы на лице подрагивают — вот-вот начнется перевоплощение.

— Вы догадались по экспелиармусу? — потеряно уточняю я.

Снейп молчит. Но по его красноречивому взгляду можно понять, как сильно он взбешен. Сейчас, когда ему уже незачем разыгрывать спектакль и тянуть время, он не стремится скрыть свои эмоции. По его мимике можно прочитать все: ненависть, досаду и нетерпение. Даже презрение плещется где-то на дне его напряженного взгляда.

— Какого… — его голос срывается от переполняющего его гнева, — какого черта вам здесь понадобилось?

Я не успеваю ответить, начинает меняться моя внешность. Мышцы сводит судорогой, меня бьет дрожь, и я вцепляюсь в подлокотники, чтобы хоть как-то ее унять. Краем глаза успеваю отметить, что маг хватает палочки. Неужели все еще опасается, что я могу напасть на него? В этом жалком стоянии?

Когда болезненный процесс изменения внешности заканчивается, я продолжаю сидеть, опустив голову. Потому что теперь без очков вижу хуже. А еще из вредности. Представляю, как ему не терпится убедиться, что перед ним именно Поттер, и что он не ошибся в своих предположениях.

За три месяца мои родные волосы значительно отросли, представляю, каким пугалом я сейчас должен ему казаться.

— Посмотри на меня! — велит он.

Я отрицательно трясу головой. Хочет убедиться, пусть заставит меня насильно. А я не пророню больше ни слова.

Империо помимо моего ожидания ко мне не применяется. Снейп обходит стол, склоняется надо мной и кончиком своей палочки, подцепив мой подбородок, вынуждает поднять голову.

— Так-так-так… Что же мы имеем? — триумф на его лице слишком быстро сменяется столь знакомым мне раздражением. — Поттер, — он будто смакует мою фамилию на языке. — Кто бы сомневался.

Я отодвигаюсь, пытаясь избавится от болезненного ощущения у себя на коже — острие его палочки кажется таким же враждебным, как и он сам. Маг удовлетворенно хмыкает, затем возвращается на свое место и устраивается в кресле поудобнее, будто собирается провести в нем много времени.

— Рассказывайте! — велит он.

— С какой стати? — возмущаюсь я.

— Что. Вы. Тут. Делаете, Поттер? — рявкает он.

— Учусь, — ухмыляюсь я. Его жесткий взгляд отрезвляет похлеще круциатуса. Мерлин! Ну и вляпался же я! Что он теперь со мной сделает? Я ведь даже весточку послать никому не успею!

— Вы отдаете себе отчет, Поттер? — он злится все больше, голос его вибрирует от напряжения — Вы понимаете, что сейчас я могу сделать с вами все что захочу?

— Действительно, выбор у вас велик. Вы же не вернете мне палочку, как понимаю? Как вы догадались?

Он, направив на меня свою палочку, кажется застывшей статуей: если он сейчас ведет внутреннюю борьбу, то она нелегка, суда по его побелевшим от напряжения губам.

— Так все-таки? Как вы догадались? — решаюсь я его растормошить, потому что думается, помедли я хоть немного, и маг сделает выбор не в мою пользу.

— Вы идиот, Поттер! — наконец выплевывает с остервенением он. — Вы понимаете, что могли с вами вчера сделать, догадайся еще хоть кто-нибудь, кроме меня?

— Почему же вы никому не рассказали?

— Я могу сделать это прямо сейчас!

— Ну, так делайте!

Мы обмениваемся яростными взглядами. Ни я, ни он не желаем уступить и отвести глаз. Но его ненависть слишком болезненна для меня, и я все же сдаюсь.

— Чувство самосохранения в вас так и не проснулось! Ни в малейшей степени! — каким-то уставшим голосом сообщает он.

Потом хватает бланк с директорским вензелем и печатью, что-то быстро пишет, рваным росчерком ставит подпись и чуть ли не швыряет мне его в лицо.

— Сейчас же выметайтесь из школы. Это пропуск. Дежурный будет обязан вас пропустить.

— Вы позволите мне так просто уйти? — изумляюсь я.

— Не желаю вас больше видеть. Ни здесь, ни где бы то ни было еще.

— Господин директор, если вы не в курсе, я вообще-то здесь шпионю, — мне хватает наглости съехидничать.

— Представьте, я догадался, — цедит недовольно он, устало потирая виски.

— Так почему же вы меня отпускаете?

— Вы предпочитаете более суровые меры? Вы мазохист?

Опять повисает напряженная пауза. И снова мы меряемся взглядами.

— Я думаю, что никуда сейчас не пойду. У меня завтра важные пары, по стратегии контрольная работа… — неизвестно откуда взявшаяся наглость помогает мне вынести его изумленный возглас. С каждым моим словом у Снейпа все больше вытягивается лицо. Что ж, удивить его мне, по крайней мере, удалось.

— Поттер, вы тронулись умом? Вы хоть понимаете, что ваша жизнь сейчас напрямую зависит от моей прихоти? — он орет, не в силах совладать со своей яростью.

— Что вас больше раздражает: моя наглость или осознание того, что не смогли распознать меня раньше? — меня несет, и я не в силах остановится. Почему-то мне сейчас плевать на возможные последствия, и даже нет досады, что прокололся на такой ерунде. Все что сейчас хочется, это проверить, насколько хватит Снейповской выдержки. И чисто научный интерес: на что способен мой бывший профессор, если его довести до белого каления?

— Поттер… — шипит раздосадовано маг, — я сейчас позову адмистров…

— И весь Ближний круг начнет потешаться над вами, что прошляпили Поттера у себя под носом. Вы именно по этой причине решили тайком выставить меня из академии? Чтобы никто не узнал о вашем провале?

— Неблагодарный гаденыш! Ты… — он неожиданно смолкает, вскакивает и отворачивается.

Меня охватывает чувство вины: совсем не так я представлял свой первый разговор с ним. Почему каждый раз, испытывая чувство благодарности, когда профессора нет рядом, я напрочь забываю о ней, стоит лишь Снейпу приблизиться ко мне? Мы словно фейерверки вспыхиваем, оказываясь в опасной близости друг от друга.

— Я здесь из-за Тайгерта, — заговариваю осторожно я, — Мне нужно было просто убедиться, что он…

— Убедились? — абсолютно равнодушным тоном интересуется зельевар, так и не оборачиваясь.

— В некоторой степени. Мне нужно еще время. Обещаю, что если вы позволите мне тут задержаться ненадолго, я не доставлю никому проблем. Ни вам, ни Клауду, ни всей этой развеселой братии, — он никак не реагирует на мои слова. — Вы меня слышите, профессор?

Он резко разворачивается. Его горящий взгляд меня пугает: столько в нем неприкрытой ненависти и боли.

— Кем вы себя возомнили?

— Профессор, вы же понимаете, если не я, то кто-то другой будет заслан сюда. Лучше уж я…

— А вы совсем не рассматриваете вариант, когда под вашей личиной будет работать наш агент и ваше начальство долго еще не заподозрит, что настоящий Поттер давно гниет в безымянной могиле? — его тон сочиться ядом, слова давят на ушные перепонки, и создается впечатление, будто он готов уничтожить меня одним лишь голосом. Я опять испытываю чувство вины. Почему я его испытываю?

Мне ничего не остается кроме как идти ва-банк:

— Я могу предложить вам взаимовыгодное сотрудничество. Ведь вам опротивела вся эта компания не меньше чем мне, профессор.

— Да с чего вы взяли?

— Я наблюдал за вами. И я слышал ваш разговор с Малфоем.

— Не припомню ни одного разговора с Малфоем, где бы я жаловался на свое нынешнее положение. Меня все устраивает. Единственное досадное недоразумение — это вы, Поттер. И я как раз раздумываю над тем, каким наименее трудоемким способом избавится от вас.

— Авада, — предложил я. — Самый быстрый и легко исполняемый вариант.

— Обойдетесь! Быстрая смерть — это роскошь.

— Может тогда яд? Долго действующий? Двое суток меня как раз устроят. У меня тут два незаконченных дельца.

— Вы издеваетесь? — мне показалось, или он действительно наконец справился со своей яростью? Меня же пугает собственное равнодушие к моей судьбе: ни страха, ни желания потрепыхаться.

— Нет, я серьезно. Если вы мне дадите возможность завершить начатое, я в ответ могу замолвить за вас слово в Аврорате. Все что от вас требуется — сделать вид, что вы меня не узнали. Я прошу всего неделю. Клянусь, что не собираюсь предпринимать что-то против вас или Тайгерта. Мне всего лишь нужны сведения.

— Поттер, меня давно не интересует мнение Аврората на мой счет. Так что вам нечем крыть.

— Хорошо. Я могу сделать для вас что-то другое. И к тому же не забывайте, не далее как вчера вы сами мне предложили свое покровительство! Или ваше слово ничего не значит?

— Поттер… — маг опять разозлился, как же он все-таки быстро вспыхивает! — я не знал, что это вы, когда решил расщедриться. Иначе бы…

— Иначе бы вы даже не взглянули в мою сторону, знаю. Но суть ведь не изменилась? Я здесь в роли Эсти, Тайгерт ни о чем не заподозрит. Вы хотите знать, что им движет на самом деле. Я тоже, представьте себе. Вас интересует, кто возглавляет клуб Элиты, меня — тем более. Мы поможем друг другу получить необходимые сведения и разойдемся разными дорогами. Плюс ко всему я готов заплатить определенную цену за вашу небольшую ложь перед Ближним кругом.

— Исключено.

— Хорошо. Тогда как на счет шантажа?

— О чем вы? — Снейп недобро усмехнулся, — Чем вы можете меня шантажировать?

— Вы лжете своим соратникам. Как отреагирует Розье, когда узнает, что вы неверно интерпретируете истинные таланты мистера Тайгерта?

— Жалкая попытка, Поттер, — маг ернически хмыкает, — вы хоть понимаете, что этими словами не столько пугаете меня, сколько провоцируете воспользоваться непростительным?

— Если бы вы хотели действительно меня убить, то сделали бы это давно. А так как я все еще жив… И кстати, профессор, вы же сами признали: я не ваш противник.

Напоминание о вчерашнем разговоре вызвало в нем досаду. Настоящую, тягучую, почти осязаемую. По сравнению с ней, все его предыдущие нападки показались мне сущей безделицей.

— Вчерашние мои слова были адресованы умному, талантливому и тактичному мистеру Эсти. Вы таковым не являетесь, Поттер. Поэтому чем быстрее вы забудете о произошедшем, тем для вас же будет лучше.

— Да, я не такой, каким вы меня возомнили. Жаль, что вы обманулись в своих лучших ожиданиях, сэр. Я не чистокровный провинциал, ищущий сомнительные идейные устремления и готовый бежать убивать Поттера только потому, что этого захотела верхушка Упивающихся. Меня не нужно опекать, я привык справляться с трудностями сам.

— Да вы самостоятельно и шага ступить не можете, не вляпавшись в неприятности! Где бы вы сейчас были, если бы…

— Договаривайте же! Если бы не ваша помощь, вы хотели сказать? И что? Да, я осознаю, как много вы сделали для меня, и не только вы, заметьте! Но остальные, по крайней мере, никогда не попрекали меня этим!

— Поттер…

— Поможете вы или нет? Решайтесь быстрее! Я спать хочу!

— Вы наглый, зарвавшийся…

— Да-да-да! Согласен по всем пунктам. И все-таки?

Браво, Гарри! Можешь поздравить себя второй раз за вечер: ты снова обескуражил Снейпа! Как же я устал от этих пререканий!

— Поттер, если я позволю вам задержаться здесь на неделю, понимаете, что ни в коем случае вы не будете застрахованы от разоблачения кем-то еще? Любой из учеников может узнать вас, и тогда даже я не смогу ничего сделать?

— Я продержался тут почти три месяца, неделя для меня не проблема.

— Я снимаю с себя всю ответственность.

— Согласен. Я не стану вам навязываться. Итак, что вы хотите за свою услугу?

— У меня действительно… — он ненадолго задумался, будто не зная, стоит ли довериться такому недоумку как я, — есть одно пожелание. Было бы глупо не воспользоваться моментом, когда вы готовы на что угодно ради глупой прихоти…

— Обещаю сделать все, что в моих силах, — я приложил нечеловеческое усилие, чтобы не сорваться на ответное оскорбление.

— Аврорат конфисковал кое-какое имущество Розье. Среди прочих бумаг были изъяты два лабораторных журнала с ценными для меня сведениями. Сейчас они хранятся в хранилище спецотдела. Записи там зашифрованы, и уверен, что ни один эксперт не в состоянии их расшифровать. Но рисковать все же не хочется. Так что…

— Вы хотите, чтобы я выкрал эти журналы?

— Вас смущает такая формулировка вопроса?

— Отчего же. Если вы так уверены, что прочитать содержимое не зная шифра невозможно, то нет смысла хранить их в спецотделе. Но я должен спросить: насколько безвредны те сведения?

— Вы считаете, что я отвечу на ваш вопрос?

— Мне хватит вашего заверения, что опасные сведения не попадут в руки наших противников. Иначе я не могу…

— Эти сведения вообще не попадут ни в чьи руки, уверяю вас. Потому как я не уверен, что даже в аврорских руках они будут безвредны.

— Вы обвиняете спецотдел в подлости? — возмутился я.

— А вы настолько наивны, чтобы верить в чистоту помыслов сотрудников Аврората? Вы меня разочаровываете, Поттер.

— Да вы даже не знаете…

— О благородстве намерений господ из спецотдела, — резко прервал он меня, — можно судить по тому, что эти болваны умудрились отправить вас сюда в одиночку, даже не потрудившись подстраховать!

-А почему вы решили, что мне не обеспечили поддержку в стенах академии? — возмутился я. — Не рассчитывайте, я выдам вам имена наших агентов среди адмистров!

Ну да, я соврал. Но меня слишком задели его слова, чтобы думать о честности. По удивленно вытянувшемуся лицу зельевара, понял, что он никак не ожидал, что я могу быть не единственным внедренным агентом.

— В любом случае, — маг слишком быстро взял себя в руки, не дав мне насладиться его растерянностью, — именно вас послать на подобное задание должны были в последнюю очередь! Вы хоть понимаете, что вами просто решили пожертвовать? Надумали столкнуть вас с Тайгертом лбами и посмотреть, чем все закончится. Авось все само разрешится! Как спецотдел и поступал уже не раз! Вы действительно уверены, что сведения, пересылаемые вами, нужны вашему начальству? Уверяю, им нет никакого дела до того, что вы тут накопаете. Вы всего лишь разменная фигура, не более!

— Откуда вам знать? Вы тут рассуждаете с видом знатока, а сами не можете справиться с желторотым юнцом! Тайгерт ведь вам не по зубам, верно?

— Поттер, вы напрашиваетесь…

Я прикусил язык, потому что не было смысла со Снейпом спорить.

— Итак? Я достану вам эти журналы. Вы мне позволите задержаться здесь на две недели?

— Поттер, вы наглеете прямо на глазах! Еще десять минут назад разговор шел всего о семи днях.

— Вы мне сами советовали не далее как вчера, что стоит торговаться до последнего, — ухмыльнулся я.

— Хорошо, я закрываю глаза на ваши проделки. Но во всем остальном — я умываю руки. Вся ответственность ложиться на вас.

Я уже обрадованно выдохнул, но он продолжил:

— Еще одно: Тайгерта вы станете избегать.

— Вот уж нет!

— Он умен, и быстро вас расколет. Я не хочу нести ответственность за вашу смерть.

— Я справлюсь. Тем более, мой бойкот может вызвать у него много вопросов, и это будет бОльшим риском.

— Поттер, вы даже не представляете, во что ввязываетесь!

— У меня нет другого выхода.

* * *

Снейп был очень недоволен тем, как все сложилось — идти на уступки не в его привычках. Еще он рассердился, когда я сообщил, что у меня нет при себе полиморфных леденцов, а я не могу идти в своем истинном виде в комнату нашей группы.

— Какого гоблина, Поттер, вы не носите при себе столь необходимую вещь?

— Я подозревал, что вам захочется проверить их состав, и решил не рисковать.

Обозвав меня бестолочью, директор вызвал местного домовика и велел ему принести мои вещи.

Пока я принимал необходимый вид, Снейп запихивал папку с моим личным делом в самый дальний ящик. Видимо сама мысль, что Эсти отныне перестает быть для него перспективным студентом, его просто убивала. Потом зельевар потребовал себе несколько штук из моих полиморфных капсул, якобы для эксперимента. Профессиональный интерес в нем проснулся, что ли?

Радуясь тому, как все прошло, я распрощался с директором и отправился в спальню. Спать хотелось неимоверно.

Примечание1: Благодарю всех друзей с http://www.fanfics.ru/ за поддержку в написании этого фика и чудные комментарии к тексту. Мои герои живут и чувствуют благодаря вам!

Примечание 2: Автор невероятно горд тем, что его читатели творческие люди, и они умеют делиться своими впечатлениями о прочитанном в стихах. Аквамарина обнаглела и выпросила чудный креатив себе в эпиграфы к главам. Так что все следующие главы будут сопровождаться стихотворными эпиграфами-саммари. Наслаждайтесь, господа))))

Я еще не все закончил

Я еще не все сказал:

Вольдеморт, возможно, почил —

Но...никто не доказал.

Сам я в этом не уверен:

Не дай бог, вернется, гад.

Что тогда? Петлю на шею?

Или сразу выпить яд?

Помереть и не мечтаю

Нынче мне не до того:

Тайгерт вот...переживаю,

Не убил бы он кого.

Эсти под носом гуляет...

Чтой-то надо тут ему?

Присмотреться не мешает

Да понять бы, что к чему.

Малфой...а ему что надо?!

Лучше б с мамочкой сидел:

Вперся нынче без доклада —

Совершенно обнаглел!

Вот пока я не закончу

Все проблемы не решу

Умереть мне не позволят.

Хм...да я и не спешу!

Жизнь-то — штука неплохая

Так что все у нас о-кей

Дале вас не отвлекая,

Остаюсь

профессор Снейп.

Автор: red sapphire

с http://www.fanfics.ru/

На следующий день Тайгерт засыпал меня вопросами.

— Что произошло между тобой и Снейпом?

— Ничего особенного, — пожал я плечами. — Он вызвал меня к себе. Интересовался моим прошлым, твердил, что я зарвавшаяся выскочка и советовал больше задумываться над своими поступками — все как обычно.

— Ты знаешь о его последнем распоряжении?

— О каком?

— Адмистрам велено тебе ни в чем не препятствовать, но внимательно следить за каждым твоим шагом. Объяснишь, с какой стати директор так расщедрился? — мне показалось, или Клауд действительно заревновал?

— Снейп предложил мне свою опеку. Только я не хочу, чтобы об этом узнал кто-то из академии.

— Предложил? Сам? — Тайгерта трудно чем-то удивить, но тут он даже присвистнул.

— Наверно он это сделал в отместку Розье. Ты в курсе, что мне оказали высокую честь и предложили замочить Поттера?

— Ты шутишь? — сегодняшний день бил все рекорды по обескураживанию Тайгерта. — Какой идиот это мог предложить? Тем более, тебе?

— Яксли. Он сказал, что я должен отработать деньги, которые затрачены на мои обучение и кормежку.

— Какой же он придурок! И что ты ответил?

— Сказал, что всегда готов.

Я впервые видел, чтобы Клауд не мог подобрать слов. Он стоял и хлопал глазами.

— Ты совсем спятил? Это же самоубийство!

— Самоубийством было бы отказаться.

— Ладно, не переживай. Я разберусь с Яксли по-своему, — глаза Тайгерта загорелись недобрым огнем. И даже выражение лица сделалось каким-то особенно мечтательным.

— Не надо, — поспешил я его образумить, — после долгой дискуссии господа из Ближнего круга сошлись во мнении, что Поттера пока трогать не стоит.

— Все равно я этого так не оставлю! Подожди-ка… так значит, таким образом Снейп решил тебя обезопасить? Объявить всем, что взял тебя под опеку, чтобы эти гады больше не рискнули к тебе цепляться? Ведь у Северуса непререкаемый авторитет и это может сработать. — Клауд взволнованно забарабанил пальцами по столу. — Знаешь, а ведь он это сделал ради меня! Вот видишь, Эсти, дружба со мной уже принесла тебе немалую выгоду! Северус знает, что я ввяжусь в конфликт, если с тобой что-то случится, и поэтому он решил подстраховаться. Разве это не здорово?

Ага, кто о чем, а наше Темнейшество лишь о своей персоне!

Но Тайгерт прав, необычное предложение директора последовало сразу же после того, как он понял, что я не рвусь выполнить поручение Яксли. Чем его предложение было продиктовано? Желанием спутать карты своим соратникам? Или Снейп пожалел Эсти? Вот это номер! И вся та чушь, что он нес про слежку за Тайгертом, нужна была только для отвода глаз? Но зачем зельевару сдался Эсти? И можно только догадываться, что испытал Снейп, осознав, кого на самом деле решил пригреть под своим крылышком!

Мерлин, ну почему мне приспичило подставиться с этим дурацким экспелиармусом именно в тот момент, когда зельевар решил сделать шаг на встречу? Может мне бы удалось разгадать его истинные мотивы, не узнай он, что Эсти — это я. Мне теперь даже неловко от мысли, что нагрубил, когда Снейп хотел мне помочь. А ведь я еще и ехидничал по поводу его пристрастий к чистокровным провинциалам! Гарри, ты действительно неблагодарная скотина! Пойти ему об этом сказать, что ли?

Весь оставшийся день мое настроение было хуже некуда. У Клауда, впрочем, тоже. Он злился, придирался ко всем по любому поводу и орал на меня. Я не особо на это реагировал, потому что понимал: Тайгерт не в силах справиться с изводящей его ревностью. Раньше все внимание директора доставалось ему, а теперь многое может измениться. Я попытался заверить Клауда, что покровительство Снейпа не зайдет дальше сегодняшнего распоряжения адмистрам, но парень мне не поверил.

— Я убью Яксли! Это он во всем виноват!

* * *

Снейп в очередной раз убедился в неуравновешенности характера своего воспитанника вскоре же после нашего разговора с Клаудом. Тайгерт закатил скандал в комнате адмистров, придравшись к отсутствию Малфоя. Торвальдс пояснил, что Драко отбыл куда-то по поручению директора, и это еще больше взбесило Клауда. Он ворвался в столовую как раз в тот момент, когда все преподаватели расселись за столом, чтобы пообедать.

— Адмистры вконец распоясались! Почему их не наказывают? — заорало наше Темнейшество, представ перед директором.

— Ты перепутал ученическую аудиторию с преподавательской? — Снейп нахмурился, его тон начал накаляться. — Не забывайся. Сядь на место

— Я хочу, чтобы Драко Малфой явился в академию сейчас же! — продолжал упорствовать Тайгерт.

— А я хочу, чтобы ты сел на место, — директор уже и забыл, что приход Клауда отвлек его от напряженной беседы с местным зельеваром. Пиннет как сидел с занесенной вилкой над отбивной, так и замер, возмущенно скривившись на орущего директорского любимчика. Снейп же был настолько поглощен созерцанием взбешенного лица парня, что не замечал осуждающего переглядывания своих коллег.— Когда я захочу узнать твое мнение относительно адмистрского состава, я сообщу об этом.

— Вы меня плохо поняли, господин директор? Я хочу, чтобы Малфой повиновался мне! — продолжал неистовствовать Тайгерт в гробовой тишине, — Мне нет дела до административных обязанностей Драко! У нас других дисциплинарников полно, пусть они всем и занимаются. А Малфой мне нужен здесь, сию минуту!

— Ты сейчас закроешь свой рот и сядешь на место, — тоном, не терпящим возражений, велел Снейп. И даже маги, перешептывающиеся тайком за адмистрским столом, притихли, повинуясь зычному голосу. — А после обеда ты зайдешь ко мне в кабинет. Там мы с тобой и побеседуем.

Клауд злился все больше и не спешил подчиняться. Он был очень бледен. Потом выхватил свою палочку.

— Нет! Будет так, как я сказал! — воздух вокруг парня заискрился, завибрировал, и было похоже, что вот-вот произойдет спонтанный выброс магии. Снейп тут же вскочил и поспешил к Тайгерту. А тот у всех на глазах оголил левое предплечье и приставил палочку к метке. Что-то прошептал, и большая часть преподавателей и адмистров — все, кто получил метки еще при Риддле, — взвыла и ухватилась за руку, директор в том числе. Клауд заклинанием вызвал Малфоя. Снейп, скривившись от боли, с изумлением взирал на своего воспитанника.

Ученики повскакивали со своих мест, не понимая, что происходит. Старшекурсники закатывали рукава, недоумевая, почему их метки бездействуют. Пиннет со страхом взирал на Тайгерта, он единственный из старшего поколения избежал болевого воздействия.

Клауд бледный как стена, с трудом переводил дыхание. Он мне как-то рассказывал, что использование магии отнимает у него слишком много сил. Вот и теперь видимо для активирования меток ему пришлось сильно напрячься. Хуже Тайгерта выглядел только Снейп: он не показывал вида, что метка тоже его беспокоит, но пальцы у него дрожали и лоб покрылся испариной.

В зал ворвался встрепанный Драко с перекошенным от ужаса лицом. Наверно вызов шокировал его больше остальных. Малфой беспомощно оглядывался в поисках своего повелителя.

— Малфой, ты отлучился без моего ведома, — прохрипел Тайгерт, расправляя плечи и перехватывая палочку в ладони удобнее. Он очень старался не показывать окружающим, в каком плачевном состоянии сейчас находится. Драко, ничего не понимая, взирал на приближающегося к нему Клауда. — Я желаю, чтобы ты не покидал стен этого замка. Дважды повторять не стану.

— Но… — Драко тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. — Где Лорд Волдеморт?

— Я — Лорд Волдеморт! И ты подчиняешься прежде всего мне, Драко. А уже потом администрации этой школы. Ты это понимаешь? — Клауд подошел вплотную к Малфою, направив палочку ему в горло.

— Я получил вызов… метка… — Малфой бросил беспомощный взгляд на директора.

— Это я вызвал тебя. Я хочу, чтобы ты не покидал этот замок. Ты подчинишься мне? Или мне стоит напомнить, чем грозит непослушание?

— Д-да… я…

Снейп, решительно приблизившись, встал так, чтобы прикрыть собою Малфоя.

— Метки можно уже дезактивировать, — маг подошел как раз вовремя, чтобы подхватить пошатнувшегося Клауда, — все поняли, что ты хотел сказать.

Тайгерт с трудом перевел дыхание, потом с благодарностью оперся на руку опекуна. Но снова забеспокоился:

— А как же Малфой?

— Он… подчинится, — Снейп бросил требовательный взгляд на Драко. Тот поспешно закивал, давая понять, что больше не покинет замок без разрешения. — Дезактивируй же их!

Я взглянул на преподавательский стол: профессора с трудом сдерживали болезненные стоны и глотали ртом воздух.

Клауд обвел комнату мутным взглядом. Не знаю, заметил ли он, какой ужас написан на лицах учеников и какое напряжение охватило старшее поколение. Затем он с трудом приставил палочку к своей метке и прошептал контрзаклинание. Маги облегченно выдохнули, завозились, кто-то поспешил покинуть комнату. А Снейп, кивком подозвав Торвальдса, увел воспитанника в свои покои.

Студенты с перекошенными от страха лицами принялись перешептываться. Со всех сторон сыпалось: «Он смог активировать метки! Неслыханно!»

Бургс, подергав меня за рукав, посоветовал присоединиться к большинству и покинуть столовую, потому как вмешиваться в директорские проблемы всегда чревато неприятностями.

* * *

— Это невероятно! Он смог их активировать! Что же теперь будет? — беспокоился Бургс.

— Раньше он этого делать не мог?

— Никто не мог! Молодежи метки ставят, но они неактивны. Бесполезные знаки, не более. Тайгерт же активировал настоящие метки! Интересно, весь Ближний круг испытал это?

— Он еле на ногах стоял.

— Да, я заметил. Странно, что это с ним произошло? Почему он так рассвирепел из-за Малфоя?

— День трудный выдался… — съязвил я, решив не упоминать, что виной всему мог быть я. Ну, или директорское заступничество за Эсти.

Глава 21

Сегодня у меня день тяжелый.

Мне надо кого-то пугнуть.

Чтоб место знали и уважали,

Устрою им всем капут!

Все блеют, глаза отводят

Боятся слова лишнего сказать.

Лишь Снейп, да Эсти неустанно

Пытаются мне не уступать.

Ох, если б кто-нибудь хоть знал,

Как тяжка жизнь Темного Лорда.

Я бы, например, все отдал,

За маленькую кружку теплого меда.

Но жизнь — штука не простая,

И мед еще надо заслужить.

А пока пойду всех погоняю.

Ведь Империо, Круцио, Аваду надо учить.

Автор: Милантэ

с http://www.fanfics.ru/

* * *

Клауд опять сидел перед камином в своей комнате, завернувшись в старый плед. Странно, и как я раньше не заметил? Ведь плед был Хогвартский, из слизеринской гостиной. Интересно, как он сюда попал?

— Снейп меня прибьет. Теперь точно прибьет! — сокрушался Тайгерт, с тоской смотря на склянки с лечебными зельями, что стояли перед ним на столике.

— Зачем ты это сделал?

— Не знаю. Меня разозлил… даже не знаю, кто разозлил меня больше.

— Чего ты придираешься к Малфою? Может у того действительно было важное дело. Я слышал, его отец плохо себя чувствует, а делами поместья должен же кто-то заниматься!

— Пусть ими занимается кто-нибудь другой!

— Клауд, ты не понимаешь… Мы уже не в том возрасте, чтобы можно было свалить повседневные дела на кого-то постарше, — он удивленно обернулся, задумался, потом отмахнулся. — Клауд, я серьезно. Не все в жизни вертится вокруг академии. Я вот себе места не нахожу, переживаю, как бы в мое отсутствие дома не наломали дров.

— Ты тоже хочешь меня бросить?

Я онемел от такой трактовки своих слов.

— Тебя никто не собирается бросать. Но жизнь есть жизнь…

— Драко Малфой не считает меня достаточно значимым, чтобы беспокоится из-за моей неприязни. Впрочем, его папочка такой же высокомерный гад. Эсти, что мне сделать, чтобы сбить с них эту спесь?

— Ты… чего ты хочешь добиться? — растерялся я. — Подожди… ты таким образом стремишься заставить их уважать себя?

— Сила — единственное, что действует на всю эту шайку озлобленных гадов. Они прекращают грызню за территории только когда сильно напуганы. Теперь у них есть повод потрястись за свою шкуру, а значит, ближайшие месяцы они будут тише воды, ниже травы.

— А ты не пробовал завоевывать уважение другим способом?

— Эсти… — он снисходительно хмыкнул, — что кроме силы и жестокости может вызвать уважение?

— Честь, ум, разве нет? Ты же во всем берешь пример со Снейпа. Он когда-нибудь принуждал к чему-нибудь, используя круциатус?

Тайгерт удивленно задумался, затем нерешительно мотнул головой.

— Он… всегда использует слабости своих противников. Но никогда не нападает первым. Эсти, ты гений! Как я раньше не обращал на это внимания? Я понял: круциатусом — это примитивно, нужно научиться так провоцировать слуг, чтобы они почли за счастье выполнить мою волю. Надо будет на Драко потренироваться.

Понял он, называется. Козявка эгоистичная! Вот как ему объяснить, что лицемерие скрыть никогда и никому не удавалось? И притворство раздражает больше всего.

— Слушай, — я решил переключиться на другую тему и взволнованно замер в ожидании ответа, — каким образом ты смог активировать метки? Ведь их создавал Волдеморт и воздействовать на них мог только он. Как же тогда?..

— Я давно хотел это сделать, но экспериментировать было не над чем. У парней из клуба Элиты метки не настоящие, а старперы меня и близко не подпускали к своим. Но я порылся в башке Малфоя и увидел, что Риддлу для связи со своими слугами через метки не нужен был перселтанг, он никогда ничего определенного и не произносил, экспромтом отдавая через них приказы. Это что-то сродни трансфигурациии: захотел, чтобы она жгла кожу — просто приказываешь ей измениться и всё.

— Клауд, а ты понимаешь, что только магия Риддла могла бы оживить метки, никакому другому магу это было бы не по силам?

— Эсти, ты вот умный, но все-таки дурак! Я тебе уже столько месяцев о чем твержу? Я — Лорд Волдеморт. Неужели так трудно в это поверить? — он очень снисходительно смотрел на меня. Как на бестолкового ребенка.

— Ты — не Риддл.

— Ну, да, я Тайгерт. Но его магия во мне. И я делаю то, что она хочет. Я просто прислушиваюсь, она кипит в моих венах, она наполняет мою кровь. И она часто меня выручает, когда мне плохо. Вот как сегодня: Северус принизил меня, перед всеми показал, что не желает считаться с моими желаниями. Я бы лучше умер, чем подчинился ему. Ну и… короче, мне просто повезло, что метка соизволила откликнуться. А уж активировать остальные не составило труда. Только ты никому не говори, что я сам не был уверен в результате, ладно? — он напряженно ждал, когда я кивну в ответ.

— Не скажу. Но… ты ведь каждый раз, когда используешь такую магию, чувствуешь себя отвратительно! Снейп наверно не зря беспокоиться о твоем здоровье!

— Но его же зелья помогают! Так что риск того стоит.

— Клауд… я не знаю, в курсе ли ты…

— Говори же, не тяни книзла за хвост!

— Снейпу было хуже, чем тебе. Тогда, в зале.

— Да, я что-то не рассчитал. Не думал, что ему достанется повышенная болезненность. Сам не знаю, как так получилось. Надо будет потренироваться активировать метки более деликатным способом.

— Я не про метку. Когда ты еле на ногах стоял… Ты не заметил, что директору тоже стало плохо? Похоже, твое дурное самочувствие сказывается и на нем. Это из-за того, что вы связаны заклятьем?

— Я… нет… о чем ты? Ему было плохо только из-за метки. Если бы из-за меня, он бы давно сказал об этом. И никогда раньше… подожди-ка… Мерлин! Эсти, как я мог быть таким идиотом! — он подскочил, собираясь куда-то бежать. Но слабость снова навалилась на него, я едва успел поддержать его и помочь усесться обратно. — Роб… мне надо чаще с тобой делиться соображениями, ты очень умные вещи говоришь. Временами, — он фыркнул, — Смотри, не зазнайся!

— Тебе сейчас лучше не двигаться. Полчаса прошло? Давай, следующая порция лечебной настойки!

— Я должен у него спросить… Почему он молчал, Эсти? Я-то думал, что он просто переживает из-за моего самочувствия. А что если Северусу сейчас хуже, чем мне?

— Я думаю, это не первый раз, так что он знает, что делать. И… не говори ему, что это я тебя надоумил.

— Боишься, что он тебе за это башку оторвет?

— Именно.

— Если бы он этого хотел, давно бы это сделал. Но кажется, он тебе действительно симпатизирует. Знаешь, что меня задело больше всего? — я покачал головой. — Впервые за все годы Северус позабыл о Поттере. Когда он сегодня упрекал меня в неподчинении, то съязвил, что у тебя, Эсти, мозгов и то больше, нежели у меня, и что ему стоит привлечь тебя в качестве личного агента, чтобы ты контролировал каждый мой шаг. Ты представляешь? Он ставил в пример тебя, а не Поттера! Может он уже излечился, а?

— Э-э…

— Вот и я так же отреагировал, — ухмыльнулся Клауд. — А Снейп от досады даже свои зелья перепутал, мне чуть снотворное не дал вместо восстанавливающего силы. Наверно ему действительно плохо было от того, что я активировал метки. Черт меня дернул разозлиться так из-за Малфоя! Было бы из-за кого убиваться! Но Северус ему слишком многое прощает. А я не хочу с этим мириться, знаешь ли.

* * *

Вечером перед отбоем я вломился в кабинет директора. Ну, как вломился? Я стучал до тех пор, пока меня не соизволили впустить. То, что Снейп там, я не сомневался. Клауд сказал, что директорский кабинет — это единственная комната в замке, где многочисленные заклинания не позволяют проследить, что происходит внутри. Потому директор предпочитает находиться именно там, а не в личных покоях. Ну, и еще комната Клауда в числе защищенных от подслушивания и подглядывания — опять же заслуга Снейпа.

— Чем обязан, мистер Эсти?

— Вы очень умело донесли до Тайгерта, что я отныне приставлен к нему, чтобы следить. Зашел вот выказать свое восхищение вашей манерой делиться информацией.

— Не ерничайте, мистер… Эсти, — Снейп неторопливо разбирал бумаги и всем своим видом показывал, что сейчас неимоверно занят.

Я, развернувшись к двери, применил запирающие и заглушающие чары. Меня наконец удостоили недовольным взглядом. Впрочем, тут же попытались дать понять, что скучные бумаги волнуют куда больше, нежели надоедливый ученик.

Я молча прошагал к креслу для посетителей, устроился поудобнее и уставился на руки мага: пальцы нервно сжимали перо; пергамент, что все время норовил свернуться в трубочку, упрямо распрямляли и перехватывали у рваного края, заставляя распластаться и подчиниться.

Бровь Снейп взметнулась вверх, он ждал объяснений.

— Я на счет Тайгерта…

— Пришли поделиться соображениями относительно сегодняшнего события? — директорский тон прямо-таки сочился ядом. И как этот гад всегда умудряется предвосхитить мои действия?

— Активировать метки могла только магия Риддла.

— Рад, что вы понимаете это, — зельевар опять зашуршал пергаментом, стал что-то торопливо вычеркивать и править.

— Так это правда? Он хоркрукс?

— Поттер, вы думаете, я собираюсь с вами это обсуждать?

— Лучше вас об этом никто не может знать.

— Мои познания ограничиваются теорией. У вас же, Поттер, имеется некоторая практика в этом вопросе. Вот и скажите мне, чем по-вашему является мистер Тайгерт.

Я поморщился, потому что мне не понравился тон, которым Снейп упомянул о моем недавнем сосуществовании с куском души Риддла. Директор говорил об этом так, будто сама ситуация вызывала у него приступ если уж не брезгливости, то досады. Можно подумать, я мог выбирать: принимать ли в себя Волдемортовскую душу или нет.

— Все, что со мной происходило было по-другому, нежели у Клауда. Я влияния магии Риддла почти не ощущал.

— Вы знаете, почему? — я пожал плечами. — Временами мне кажется, что вы пользуетесь мозгами лишь тогда, когда вас припрет к стенке, в противном случае вы предпочитаете забывать об их существовании. Ну же, порадуйте меня, пошевелите извилинами: в чем разница между вами и Тайгертом?

Я решил сделать ему приятное и задумался: Клауд, и я выросли в маггловском обществе; нам обоим пришлось там несладко, а мир магии мы восприняли одинаково как свершившееся чудо. Только вот мне посчастливилось погружаться в новую атмосферу постепенно, в окружении как магглорожденных, так и чистокровок. А Тайгерту пришлось быстрыми темпами осваивать сложные науки, да еще и доказывать всем, что он из числа избранных. Так чем же мы отличаемся?

Устав наблюдать за моей насупленной физиономией, Снейп сжалился:

— Поттер, по рождению вы — маг, у вас изначально была магическая сила, и вам не приходилось прибегать к магии, исходящей от осколка души. У Тайгерта положение более сложное: он может колдовать только используя дарованную ему силу.

Гоблин подери этого невыносимого интеллектуала! Вот что стоило мне самому догадаться?!

— А почему Клауду с трудом дается магическое воздействие? Я перселтанг воспринимал легко, мне для этого не требовалось никаких усилий. Неприятных последствий тоже не наблюдалось.

Директор долго смотрел на меня, с неприязнью и даже с досадой. Ну, да, я тупица. И не в состоянии сопоставить элементарных вещей. Ну же, профессор, поделитесь информацией! Жалко вам что ли?

— Поттер, точных ответов у меня нет. Могу лишь высказать свои предположения…

Я скрестил руки на груди и приготовился слушать. Но маг не торопился с ответом.

— Ну? Вы считаете, будто я так глуп, что не смогу понять ваших измышлений?

— Поттер, сколько времени вы уже находитесь под воздействием полиморфного средства?

Я растерялся. При чем тут это?

— Чуть меньше трех месяцев.

— Выглядите так, словно вы не живой человек, а инферти. Вы хоть спите по ночам?

— Я не понимаю, причем тут мое самочувствие…

— Смотреть на вас без жалости невозможно, — скривился он.

Я в замешательстве привычным движением пригладил волосы. Я что, так безобразно смотрюсь?

— Может все же вернемся к вашим предположениям, — поспешил я переключить внимание мага. Если ему так противно на меня смотреть, пусть отвернется тогда что ли…

— Хорошо, вернемся к Тайгерту, — недовольно продолжил зельевар, — Я думаю, вам повезло, что кусок души Риддла вселился в вас спонтанно, без каких-либо внешних воздействий. И таким образом процесс получился естественным, не нарушающим законы бытия. В Тайгерта же душу поместили насильственно. Не думаю, что Риддл до конца понимал, как следует осуществлять это самое вмешательство. Темного Лорда очень удивил результат — мальчишка вопреки ожиданиям выжил, эксперимент удался. Именно из-за неуверенности в результате Риддл использовал магглосвкого сироту, которого особо никто не будет искать. В отличие от мальчика-мага. А Тайгерту повезло еще и в том, что у него проснулись магические способности. И только поэтому Лорд им заинтересовался всерьез.

— И потом он навязал Тайгерта вам? Он хотел, чтобы вы научили его всему?

Снейп кивнул.

— А что это было за заклятье, сэр? Ну, то, что связало вас с Клаудом?

— А вот это уже не ваше дело, Поттер. И предупреждаю сразу: сунете свой нос, куда не просят — сильно об этом пожалеете!

— Но если использовать контрзаклинание и снять дурацкий браслет…

— Поттер…

— Я же знаю, что проделки Тайгерта на вас сильно влияют. Я видел вашу реакцию на бессилие Клауда… — злой, предостерегающий взгляд велел мне заткнуться. Но я настолько вжился в образ самоуверенного Эсти, что остановиться уже не мог, — Да он вас так в могилу сведет!

Снейп от досады скрипнул зубами.

— Поттер, вас вообще возможно заставить заткнуться?

— И не мечтайте! — ухмыльнулся я, осознавая, что Снейпа все же можно переупрямить. — Вы должны знать, каким именно заклинанием воспользовался Риддл. А, следовательно, есть шанс найти контрзаклятье, и тогда…

— Я знаю контрзаклинание, Поттер. Но вся загвоздка в том, что отменить воздействие мог только Лорд.

— Но как же тогда?.. — растерялся я. — Эта кабала вам на всю жизнь?

Кажется, я что-то не так понял, потому как глаза Снейпа стали очень злыми. Ну просто очень.

— Ну, скажите наконец, что я идиот и перестаньте пялиться на меня словно дементор на патронуса! — взорвался я. — Ну да, раз Тайгерт очередной хоркрукс, то значит Лорд еще где-то болтается в нашем мире. Но этого быть не может! Я же видел его труп! Его похоронили! А в прошлый раз все было по-другому!

— Что вы от меня хотите, Поттер? Чтобы я подтвердил или опроверг ваши домыслы? Откуда я могу знать, что сталось с Темным Лордом? Если уж кто и может его почувствовать, так это вы!

— Я не могу… больше. Как только избавился от осколка, сразу же лишился этой возможности. Я даже перселтанг забыл.

Снейп рассмеялся так-то надтреснуто:

— Теперь понятно, в чем дело. Когда я впервые заподозрил вас, то все мои домыслы были опровергнуты сообщением Тайгерта, что вам перселтанг непонятен. И я тут же вычеркнул вас из списка подозреваемых. Как оказалось, зря.

— Кстати, сэр. Я хотел поблагодарить вас за помощь. Ну, в смысле… — он выжидательно уставился на меня. Опять вскинул бровь в своей излюбленной манере, — вы же хотели защитить Эсти, а я этого не понял. И поэтому… короче…

— Вот если бы вы, Поттер, принялись так заикаться сразу же, при первой нашей встрече, мне не составило бы труда сразу же узнать вас, будь вы хоть под личиной самого Темного Лорда. Однако, не любите вы упрощать жизнь другим.

Это он сейчас шутить изволит? Я удивленно моргнул. Углы его рта дрогнули, затем появилась знакомая, ехидная ухмылка.

— Э-э… я просто хотел сказать…

— Не утруждайтесь, что было, то было.

— Но как же?.. Вы ведь сказали Тайгерту, что отныне я буду за ним шпионить. Это что же получается? Наша договоренность в силе? Я шпионю, вы оказываете мне свое содействие?

— Я же не выгнал вас из академии?

— Это лишь потому, что я вас шантажировал.

— Пфф… Вы издеваетесь, Поттер?

— Нет, я по привычке наглею. Вам же нравилось это качество в Эсти? Почему бы мне не продолжить в том же духе?

— По вам плачет Слизерин, мистер Поттер.

Я улыбнулся:

— Спасибо за помощь, сэр.

— Завтра явитесь сюда за час до отбоя.

— Зачем? — растерялся я.

— Ваш первый отчет по Тайгерту. К тому же, как и следовало ожидать, министерский зельевар оказался недоумком, в его полиморфном зелье масса недостатков. Вам хоть сообщили, что необходимо принимать собственный облик хотя бы на два часа в месяц, чтобы навсегда не остаться в том виде, в котором вы сейчас?

Я настолько обалдел, что как дурак беззвучно открывал и закрывал рот, не в силах хоть что-то вымолвить.

— Понятно. С чем я вас и поздравляю. Завтра, в 22:00.

Отчет Гарри Джеймса Поттера в Министерство Магии.

Юстас — Алексу.

Я к вам пишу, чего же боле,

Я-таки должен рассказать,

Какую хрень об этой школе

Мне посчастливилось узнать.

Во-первых, здесь братва крутая,

И все реально пацаны,

Все, как один они мечтают

О возвращении войны.

Сначала был я в непонятках,

И не по делу возникал,

Но толку больше в их порядках,

Чем в Министерстве, я б сказал.

Я здесь, опять же, знаменитость,

Пришлось себя мне показать:

С кого Флагеллой снять сердитость,

Кому-то просто в морду дать,

Кого послать в лесные дали,

Кого уверить, что не трус...

Короче, все меня признали,

Теперь я типа тут учусь.

Здесь мощно тренируют силы

И заставляют выживать.

Эх если б в Хоге так же было,

Давно б я Лорда мог послать

О Риддле, кстати, тут не слышно,

Ваш Тайгерт — бледен, жалок, пуст.

Даже не знаю, как так вышло,

Что он и вправду змееуст.

Хотя паниковать не стоит.

Я Рона как-то научил,

Так он одной змеиной фразой

Тайную комнату открыл.

Тут даже без очков мне видно,

Что Тайгерт — пафосный... дурак.

Но это слишком очевидно,

И я ищу, что же не так.

Да, тут — знакомые все лица,

Весь ближний круг,

что в страшном сне

Уж и нарочно не приснится,

А всех главней — профессор Снейп.

Нет, я пока что не рехнулся.

Да, отвечаю за базар.

От смерти снова увернулся

Наш знаменитый зельевар.

Меня вот не берет Авада,

Ему фигня змеиный яд,

Короче — Снейп восстал из ада,

И учит юных морсмордят.

Он типа Тайгерта крышует

И здесь директором сидит.

Ну все, пока. Люблю, целую.

Ваш Гарри Поттер.

P.S. Я раскрыт.

Автор: irguiz

с http://www.fanfics.ru/

* * *

Я злился как никогда. Почему? Почему никто не потрудился сообщить мне, что постоянное использование полиморфного средства чревато последствиями? Спецотдел потратил уйму времени, обучая меня боевой технике, и не удосужился упомянуть о такой малости? Может никто и не рассчитывал, что я так долго продержусь в академии? И наверно Снейп прав, считая, что я нужен был лишь для эксперимента с Тайгертом. Меня отправили в логово Упивающихся, чтобы посмотреть, чем закончится наше с ним столкновение. Но Кингсли не мог так со мной поступить! Просто не мог… Или он не в курсе происходящего? Мерлин, кому я успел перейти дорогу, раз от меня решили избавиться столь оригинальным способом? Ну да, я несколько раз вмешивался в процесс утверждения сомнительных законопроектов. Мне для этого даже пришлось перешагнуть через собственную гордость и обратиться за помощью к прессе. И навязаться в Уизенгамот. Шеклболт тогда еще долго ворчал, что путь в политику для меня начался неудачно. Может, теперь я расхлебываю последствия? В это не хотелось верить. Или все дело в том, что первоначальный план Аврората полетел гиппогрифу под хвост? И почему же спецотдел до сих пор бездействует? Где их запасной вариант? Где рука помощи?

Весь день за моей спиной шушукались студенты, по всей видимости, обсуждая мою предусмотрительность, ведь я с самого начала умудрился втереться в доверие нашему новому Лорду. Тайгерта теперь по-другому и не называли, только — Наш Новый Лорд.

Профессорà тоже с любопытством косились в мою сторону, но их, похоже, волновал иной вопрос: как скоро Клауд оклемается и вновь примется качать права. Один Драко Малфой осмелел настолько, чтобы рискнуть задать мучивший всех вопрос:

— Эсти, когда мистер Тайгерт осчастливит нас своим появлением?

Я пожал плечами и посоветовал переадресовать этот вопрос директору, ведь именно тот несет ответственность за своего подопечного. В том числе и за его здоровье.

Драко крутился возле меня весь вечер, но так и не осмелился вновь заговорить. Решив, что лучше сразу расставить все точки над i, я сам завязал с ним беседу. Малфой сообщил, что с этой недели в расписании произойдут изменения и ради предстоящего межшкольного турнира последние пары будут заменены на дуэльные тренинги и лекции о природе оборотней. На этот раз бойцы-маги будут противостоять оборотням, и бои ожидаются весьма зрелищными. Я взволнованно сглотнул.

— Но ведь полнолуние будет лишь через двадцать дней!

— Пиннет не зря жует казенные харчи, он разработал зелье, позволяющее оборотню перекинуться в звериный облик в любой момент. И кстати, к нам пришлют старшекурсников, так что тебе будет непросто справиться, предупреждаю на всякий случай.

Я кивнул, выражая благодарность за такую заботу. Странно было наблюдать за внезапно переменившимся поведением Малфоя. Он все-таки поверил в то, что Клауд Новый Лорд? А как же заверения его папочки, что и старый-то еще не изволил отбыть в иной мир?

— Эсти, — кашлянул Драко, привлекая мое внимание, — ты не знаешь случайно, почему Тайгерт прицепился именно ко мне?

— Может, ты ему интересен как противник в легилименции? Он считает необходимым оттачивать свои навыки.

Драко скривился от такого предположения.

— Мне нечего от него скрывать. Я никогда не прибегал к окклюменции. Почти.

«Почти, это не никогда, — подумал я. — Вот и ответ на вопрос: один раз наткнувшись на ментальный щит, Тайгерт не может себе отказать в удовольствии взламывать его снова и снова. И провоцировать тем самым Малфоя на защиту. А потом опять взламывать. На ком ему еще тренироваться? Не на Снейпе же!»

Учебу я опять решил забросить, половину занятий пропустил. Хотя многочисленные лекции в этой академии сложно было назвать учебой. Весь упор делался на физическую подготовку и оттачивание боевых навыков. На маггловедении каждый раз профессор доказывал, что магглы тупые, ленивые и трусливые до невероятности. И ученики любили этот предмет лишь по причине возможности отоспаться на занудных лекциях. Один Бургс обожал эти занятия, потому что нам часто задавали длинные эссе на отвлеченные темы, и наш любитель словесности мог потренироваться в литературных формах. Его часто вызывали к доске, и он увлеченно зачитывал вслух свои сочинения. Меня особо позабавила его работа на тему технологического прогресса у магглов, изложенная в стиле хоррора.

* * *

При мысли о сегодняшнем вечере меня охватывала паника. Каждый раз, общаясь со Снейпом, я убеждался, как все-таки мало смыслю в многоходовой стратегии. Рутинная работа аврора-оперативника никогда не включала в себя сложных умозаключений, присущих шпионажу. И мне куда проще было бездумно биться с шайкой мелких правонарушителей под проливным дождем, чем сидеть в чистеньком школьном кабинете и до бесконечности просчитывать варианты возможных действий. Даже отправляясь на это задание, я был уверен, что все что придется — это играть несложную роль неизвестного никому студента и просто наблюдать. Кто бы мог подумать, что мне перепадет возможность лично поучаствовать в судьбе Нового Лорда? Да и обязанности, навязанные мне директором, казались чем-то запредельным. Как можно контролировать Клауда? Если парень считает, что всегда прав? И кто я теперь? Двойной агент? Или всего лишь приманка для рыбки покрупнее? Снейп ловит Тайгерта на живца? Или меня на Тайгерта? И не стоит сбрасывать со счетов вариант, когда Снейп может решить, что продать меня подороже — очень выгодный вариант. Вот приду я сегодня к нему в кабинет, а там меня уже поджидают господа Розье и Яксли. И что я тогда стану делать?

* * *

Отгоняя недобрые мысли, я решительно постучал. Снейп открыл не сразу, будто до последнего надеясь, что я передумаю и уйду.

На этот раз он наложил на дверь куда больше всяких заклятий, и казалось, что даже сам воздух пропитан магией.

Директор почему-то был не в настроении и немногословен. Предложил располагаться в кресле и велел выпить антидот к полиморфному зелью. Демонстративно засек время.

Я попытался заверить его, что вполне способен сам окутать защитным коконом одну из заброшенных комнат на четвертом этаже и пересидеть там пару часов в своем истинном виде. Но в ответ схлопотал нелестный эпитет в свой адрес и предпочел заткнуться.

Директор больше не изволил уделять мне внимание, сосредоточено шурша пергаментом и отвечая на какие-то письма.

После довольно болезненного преобразования я понял, что тело очень плохо меня слушается. В прошлый раз я списал это на стресс, испытанный от неожиданного разоблачения. Но теперь все повторились: моя комплекция казалась чем-то чужеродным, ремень врезался в бедра так, что не охнуть, не вздохнуть. Повезло еще, что у нас с Эсти один и тот же размер обуви! Чтобы хоть как-то размять мышцы, я поднялся и прошелся по комнате. Очень непросто было подстроиться под изменившийся рост.

— У вас здесь хоть зеркало есть? — спросил я, разволновавшись из-за прически. Воронье гнездо ни в какое сравнение не шло с тем, что сейчас творилось у меня с волосами. Снейп кивнул на шкаф в дальнем углу. Слишком поспешно кивнул, чтобы поверить, что мои действия его ни капли не интересовали.

Я ослабил ремень и расстегнул ставший мне не в меру тугим воротничок — все-таки у Эсти скелет какой-то девчачий.

Потом заклинанием подстриг волосы, и, подумав, все же расстегнул манжеты — так хоть было меньше видно, что рукава стали коротки. На своей бледности и темных кругах под глазами я предпочел не зацикливаться, потому как не об этом сейчас стоило беспокоиться. Хотя… Если в прошлый раз Снейпа воротило от бледного лица Эсти, можно представить, что теперь маг скажет о моем изможденном виде! Мышцы спины и ног то и дело сводило судорогой. Лицо подрагивало, и даже улыбнуться не получалось, не испытывая болезненного ощущения. Когда особо болезненная волна пробежала вдоль позвоночника, я с шумом выдохнул и прижался разгоряченным лбом к прохладной стене.

— Вам повезло, Поттер, что в прошлый раз вы пребывали без воздействия полиморфных леденцов не более двадцати минут, — отозвался зельевар, заметив мое состояние. Может мне все же лучше сесть? Ноги совсем не держат. — Сегодня вам придется несладко. К концу второго часа станет ясно, есть ли шансы на благополучный исход. Будем надеяться, что ваша дурь не выйдет вам боком.

Я неуверенной походкой проковылял к креслу и рухнул в него. В принципе, это не так уж и больно. Потерплю, не доставлю Снейпу удовольствия поиздеваться надо мной всласть.

Будто услышав мои мысли, маг откинулся на спинку кресла и уперся в меня любопытным взглядом. Прямо-таки натуралист, выбравшийся на природу, чтобы понаблюдать за флоберчервем в его естественной среде. Неужели вы не устали от меня за прошлые годы, профессор? Руки и ноги, вроде, у меня все на том же месте. Чего же тогда так откровенно пялиться на мою перекошенную от боли физиономию? Может он впервые видит меня без очков?

— Я слушаю вас, Поттер, — раздраженно проговорил маг, поняв, что такое внимание с его стороны не осталось мной не замеченным.

— Что вы хотите знать?

— Напрягите извилины и сами предположите, что именно я хочу услышать о Тайгерте.

— Ну… он понимает, что каждое магическое воздействие стоит ему… определенных энергетических затрат. Но считает, что ваши зелья с лихвой компенсируют это, и не зацикливается на своем здоровье.

— Дальше.

— Чувствует он сейчас себя неважно. Но его очень заинтересовала возможность воздействовать на Ближний круг, используя метки. Думаю, он прибегнет к этому еще ни раз. Кстати, что за вражда между ним и Яксли?

— Как он сам это объясняет?

— Никак. Поэтому я вас и спрашиваю.

— Вот вам первое задание, Поттер: научитесь извлекать из Тайгерта необходимую вам информацию. Как раз на Яксли и потренируетесь.

Я фыркнул в ответ. Можно подумать, так уж легко разговорить Клауда! Я совсем недавно был свидетелем того, что даже Снейп не в силах справиться со своим подопечным.

— Вас что-то не устраивает? — начал злиться маг.

— Меня многое не устраивает, сэр. Но вы ведь все равно не пойдете мне навстречу?

— Как вы догадливы, Поттер, — усмехнулся директор, постукивая пальцами по подлокотникам. — Теперь о вашем обещании вернуть мне журналы. Надеюсь, вы об этом еще не забыли?

— Разумеется нет, сэр. Но мне потребуется увольнительная на целый день, чтобы я смог решить этот вопрос.

— Завтра здесь будет делегация из школы для оборотней, и все студенты должны присутствовать на праздничном обеде. Так, сегодня среда. Значит, пятница — в вашем распоряжении. Но учтите, придумать причину, не вызывающую сомнения — это ваша обязанность, — Снейп подписал пропускной бланк и заклинанием левитировал его ко мне. — Надеюсь, вы не собираетесь самостоятельно лезть в Запретный отдел? У героя войны и почетного члена Уизенгамота должны были образоваться полезные связи, чтобы решить этот вопрос более деликатным способом.

— Разумеется, у меня есть необходимые для этого связи.

— Теперь запомните вот такое заклинание — он снова лавиоссой переслал мне клочок пергамента, на котором написал слово по-латыни с подробным этимологическим разбором, совсем как в учебнике по чарам. Хотя мог просто дотянуться до моей ладони и передать из рук в руки. К чему такие изощрения? Ему что, даже касаться меня противно? Высокомерный гад! То проявляет заботу, то всячески подчеркивает, как я ему неприятен.

— Оно позволит вам создать точные копии журналов. Вы должны будете под любым предлогом забрать оригиналы и тайком от всех сдублировать их, затем вернуть копии на место. И проследите за тем, чтобы никто не заподозрил, что произошла подмена. Гарантирую, определить, что это копии не смогут даже эксперты. Единственное различие — записи в подделках самоликвидируются через несколько дней, и таким образом никто уже ничего не сможет расшифровать. И предупреждаю заранее: я, в отличие от экспертов из Министерства, с легкостью определю, оригиналы ли вы мне предоставите. На случай, если вы вдруг решите вести нечестную игру.

— Что вы, сэр, и в мыслях не было, — в защитном жесте я поднял руки. Мышцы тут же опять свело судорогой, и я поморщился против воли. Снейп взирал на мои попытки скрыть болезненность ощущений с неким подобием сочувствия.

— Повторяю, Поттер, не лезьте в Министерство сами.

— А все-таки, что в этих журналах, сэр?

— Много будете знать, скоро состаритесь, — огрызнулся он, затем продемонстрировал, как именно надо делать копии на том самом клочке пергамента. Его техника меня впечатлила. Палочка казалась продолжением его ладони, и маг совсем не прилагал никаких усилий, чтобы вызвать вспышку заклятия. Обычно проходят доли секунды, прежде чем палочка выполнит приказ своего мага. А тут словно и Снейп, и его палочка думали об одном и том же, причем одновременно. Это заслуга техники легилимента? Или годами выработанная привычка? Теперь понятно, почему директор считается непревзойденным в боевой технике: таким образом ему несложно опередить противника, даже если тот использует невербальные заклятья. Мерлин! Я сразу же испытал тоску по своей палочке из остролиста. Как же я давно не держал ее в руках! Со своей новой я, конечно, давно наладил контакт, у нас с ней что-то вроде временной договоренности, но я не перестаю ощущать ее чужеродность.

Пока я рефлексировал, неотрывно и с завистью взирая на снейповскую палочку, директор заклинанием призвал какую-то склянку из соседней комнаты, смешал ее содержимое с водой из графина и протянул стакан мне.

— Выпейте. Это поможет вам хоть немного взбодриться. У вас такой вид, будто прямо сейчас можете свалиться в обморок.

Ну да, а ему возиться со мной, болезным, совершенно не хочется. Я даже вас понимаю, профессор. Поттер вам осточертел на семь жизней вперед.

Я медлил. То, что это не веритесерум, было понятно. Но ведь я и не застрахован от любого другого невыгодного для меня воздействия со стороны зельевара!

— Поттер, если бы я хотел вас отравить, то сделал бы это давно, и не столь примитивным способом. Пейте! Это всего лишь восстанавливающее силы средство.

Я тяжело вздохнул и залпом осушил стакан. Приятное тепло сразу же растеклось по мышцам, успокаивая боль. Даже некоторая бодрость появилась, захотелось снова встать и пройтись по комнате. Но я не рискнул злить хозяина кабинета еще больше.

— Вашему двойнику, похоже, нравится внимание прессы, — маг перекинул через стол сегодняшнюю газету. — Вас не удивляет его активное вмешательство в политическую жизнь страны?

— Раньше я не особо рвался участвовать в праздничных мероприятиях. Теперь Министр наверстывает упущенное, — пояснил я, разглядывая с вполне объяснимым злорадством довольную физиономию своего двойника. Шеклболт, стоявший на колдографии за моей спиной, трепетно сжимал мое плечо. Какая идиллия! Неужели министру этот… бесхребетник нравится больше меня?

— Вас радует лишь то, что теперь вы избавлены от внимания прессы? — удивился Снейп. В его тоне угадывалась досада.

— По правде сказать, происходящее натолкнуло меня на мысль, что в дальнейшем стоит завести двойника, любящего изображать из себя многословное пугало. Если он затребует за это умеренную плату, конечно же, — съязвил я. Лицо начинало подергивать, как при начале перевоплощения, хотя полиморфный леденец я не глотал.

— А вас не заботит, что этот тип может воспользоваться положением, и за более высокую плату решит оказать кому-то сомнительную услугу?

Я удивленно моргнул. Об этом я не подумал. Хотя… я же все равно шутил про двойника и вовсе не собирался им обзаводиться.

— Я ценю вашу заботу и предусмотрительность, сэр. Я пошутил, если вы не поняли.

— Поттер… — маг, привстав, дотянулся до газеты и стал перелистывать ее, — что вы думаете об этом?

Я посмотрел туда, куда он ткнул пальцем. Статья о новом правовом акте. Относительно опасных артефактов. Я дернул газету на себя и стал читать. Как заверял корреспондент, мистер Поттер выступает в защиту этой экстренной меры и просит ускорить процесс принятия нового законопроекта, позволяющего контролировать использование темномагических объектов. Пункт об изъятии сомнительных волшебных палочек для экспертизы особо волнует нынешнего министра. Интересно, кто же играет мою роль? Неужели все-таки настоящий Эсти? Или специально подготовленный для этого агент?

— Кингсли на руку сговорчивый Поттер, — буркнул я.

— Вас не настораживает происходящее?

Ну что он так настойчиво смотрит на меня? Ну, настораживает, и что? Даже пугает. Но что я могу сделать, находясь здесь?

— Скажите-ка, Поттер, вы понимаете, какие именно артефакты могут волновать министерство до такой степени, чтобы ради них чиновники могли выдумать новый законопроект?

— Э… за последние годы было конфисковано много темных артефактов. Возможно …

— Для исследования конфискованных артефактов не требуется специальное разрешение. Только законный владелец может выказать протест и отказаться от экспертизы. А если этот законный владелец еще и популярен в народе и является героем войны, то изъять артефакт, не имея для этого особых санкций, практически невозможно. Так же как и заставить мастера по изготовлению палочек разгласить семейные тайны своего ремесла. Вам не приходит в голову, какой именно объект может волновать Министерство настолько, чтобы принимать такие неординарные меры?

Ну зачем он изводит меня бесконечными вопросами? Я чувствую себя сейчас не лучше мандрагоры, выдернутой из горшка. Не ору во всю глотку разве что. Такое впечатление, будто тело стремиться принять облик Эсти, и ему чихать на то, что полиморфной дозы ему не предоставили. Сколько прошло времени? Час двадцать? Я больше не выдержу. Завозившись в кресле, я попытался унять ноющую боль в спине. Стало только хуже: опять судороги и сводящая с ума паника.

— У вас нет чего-нибудь обезболивающего? — попросил я. Мой голос опять стал ломаться, и зельевар скривился на особо высокой ноте.

— Вам придется обойтись без обезболивающего, потому как зелье может негативно сказаться на процессе восстановления. Все, чем я мог облегчить ситуацию, я уже сделал.

Моргана и все ее отпрыски! Я так и знал, что худшее еще впереди! Я придушу того парня из спецотдела, что должен был меня предупредить, но не сделал этого! Как мне быть, если останусь Эсти навсегда?

— Так все-таки, Поттер? — не унимался Снейп, — Как вы считаете, что может заинтересовать Министерство до такой степени?

— Я не разбираюсь… в артефактах, сэр. Не мучьте меня, пожалуйста! — мышцы начали перестраиваться, лицо подрагивало, казалось еще миг — и меня разорвет на части.

— Поттер, вам хватило идиотизма подтвердить во всеуслышание о существовании Старшей палочки. И о том, что ее законным обладателем стали вы. Как вы думаете, насколько сильно это может заинтересовать некоторых охотников за легкой наживой?

Так вот он о чем! Мог бы и сразу сказать, а не изводить меня без толку!

— Я ее надежно спрятал, никто никогда не догадается, где именно. А желающих завладеть ею отпугивает одна малость, знаете ли: знание, что она принадлежит Мальчику-Которого–Даже-Авада-Не-Берет.

— Поттер, не обязательно становиться хозяином Старшей палочки. Достаточно узнать секрет ее изготовления и тогда…

— Начнется ажиотаж вокруг вновь создаваемых палочек, что будут с каждым разом все более могущественными, — догадался я. Мерлин! Чем же может закончиться эта гонка? Некой разновидностью маггловской ядерной бомбы?

— И что самое смешное, Поттер, вы сами же и ратуете за скорейшее внедрение этого проекта.

— Это не я! Вот же черт! Почему все так невовремя?

— Напротив, Поттер, все как раз-таки вовремя. Для высших чинов Министерства. У них сейчас под рукой весьма сговорчивый мистер Поттер.

— Вы сами обо всем догадались? — в кого он такой умный-то?! Башка у него не лопается от такого количества мозгов? А еще он язвительная сволочь. Сейчас непременно примется ехидничать по поводу моей недальновидности.

— В отличие от вас, мне приходится нести ответственность за свои поступки, — так и есть, Снейп оседлал своего любимого конька. — Ваши безалаберность, лень и непомерное зазнайство…

— Дайте мне лучше сразу яду, сэр.

— Зачем? — он обалдело вытаращился на меня. Директору даже в голову не пришло, что в подобной ситуации я могу еще и шутить. — Капитулировать изволите?

— Избежать ваших дальнейших нравоучений хочу. Потому что как только вы вспомните о воскрешающем камне, меня тут же ждет отповедь на полчаса. А мне итак плохо. Представляете, как выгодно можно продать копию наследства Гонтов?

Снейп смачно выругался. Я не хуже, но про себя. И почему я такой идиот? Почему верю всему, что мне говорят? Гордыня, действительно, один из самых худших пороков. Как только человек уверится, что может все сделать лучше других, то тут же увязает в таком дерьме… Почему я решил, что незаменимый, и что меня послали на это задание лишь потому, что никто не сможет справится с поставленной задачей лучше меня? Чертов спецотдел! Гоблин подери эту Академию Смерти, что так не вовремя нарисовалась на горизонте!

От самобичевания меня отвлекло болезненное покалывание по всему телу. Началось перевоплощение. Я взвыл и ухватился за подлокотники.

Снейп прекратил язвить в адрес умников из Министерства и поспешил ко мне.

— Терпи! Если тебе повезет, то трансформация остановится лишь на половине. Иначе… — его пальцы впились мне в плечи и пригвоздили к спинке кресла. Он успел сделать это как раз вовремя, иначе бы я скатился на пол. Стиснув зубы, я старался не заорать. Почему же так больно? Помогите кто-нибудь…

Не знаю, сколько времени прошло, может минута, может десять, но боль постепенно стала отпускать, судороги становились все реже, и я смог наконец перевести дыхание. Неизвестность сводила с ума: в каком именно облике я сейчас оказался? Я не переживу, если навсегда утрачу свою истинную внешность.

— Все в порядке, Поттер, — донеслось до меня откуда-то издалека, хотя Снейповский нос маячил прямо перед моим лицом. — Везучий паршивец! — он снова выругался. — Пороть тебя некому…

В затуманенном мозгу никак не хотелось определиться это самое «в порядке». В порядке, что я все-таки выжил и чудовищная боль меня больше не преследует? Или все же можно надеяться, что дурацкая тощая задница Эсти не станет моим приговором? Мерлин, да я в жизни больше не притронусь к полиморфному! НИ ЗА ЧТО!

Я спешно провел ладонью по лицу, но так и не смог определить, как же сейчас выгляжу.

— Зеркало. Мне нужно зеркало, — слишком много паники в моем голосе, сам слышу. Молодец, Гарри! Теперь Снейп будет считать тебя еще и трусом. Я прямо как девчонка!

— Поттер, посмотри на меня! — я все продолжал вертеть головой в попытке обнаружить хоть что-то, в чем можно увидеть свое отражение.— Поттер! — рявкнул маг, безуспешно пытаясь привлечь мое внимание. Как мысли путаются. И в голову лезет всякая бессмысленная ерунда. Типа того, что Снейпу сейчас должно быть неудобно стоять передо мной на коленях, все так же крепко удерживая меня за плечи, — Поттер, все складывается удачно. Все в порядке, слышишь? — Я дернулся, сбрасывая с себя его руки. Он поспешно отстранился, вскочил. — Тебе повезло, что твой организм молодой и сильный. Он справился с последствиями. Единственное что теперь придется, это закреплять полученный результат. По два часа в течение недели.

Я так ничего и не понял. Какой результат? Так я все-таки Эсти? Я вскочил и кинулся к зеркалу, спотыкаясь и опрокидывая стулья.

В первый миг я не мог поверить своему счастью. Это было мое собственное лицо! Я не изменился! Окончательного перевоплощения не произошло! Мерлин, как же я был рад. Готов был даже от восторга заорать на всю академию, но думаю, Снейп подобного проявления эмоций не одобрил бы.

— Сэр! Я в долгу перед вами!

Такое заверение вызвало в директоре досаду. Он пренебрежительно фыркнул.

Когда я немного пришел в себя, то дотащился до кресла, где осталась моя сумка.

— Поттер, вам придется снова принять прежний вид и отправится в комнату вашей группы.

При мысли о полиморфных леденцах меня передернуло.

— Опасности больше нет. Если вы, конечно, впредь не будете забывать о необходимости восстанавливать свой внешний вид.

Я кивнул. Хотел как-то выказать благодарность за проявленную заботу, но зельевар уж слишком откровенно стал игнорировать меня, и я передумал. Порылся в сумке и извлек флакон с леденцами. Дождался трансформации. Привел одежду в порядок.

— Спасибо за все, сэр, — пробормотал я, рискуя все же нарваться на очередное пренебрежительное высказывание.

— Завтра вам придется воспользоваться комнатой, о которой вы говорили, Поттер. Потому как комиссия вряд ли отбудет раньше середины ночи, — тоном, лишенным каких-либо эмоций, сообщил директор. — Засеките время. Не менее двух часов. И… вот, возьмите, — он брякнул склянкой по столу. Эмоций в голосе, значит, ноль, а руки все же его выдают? Я неохотно развернулся: не хотелось после всего произошедшего наткнуться на его ненавидящий взгляд. Мне показалось, что вопреки всему профессор испытывает ко мне хоть малую долю симпатии. И обманываться хотелось сейчас больше, чем когда бы то ни было. — Это примите после преобразования. Придаст сил.

Поколебавшись, я все же поднял на него глаза. В Снейповском взгляде плескалась ирония, мага, похоже, что-то забавляло. Он раз пятый, наверно, за последнюю минуту поглядел на часы.

— Что? — спросил я, схватив бутылек и запихивая его в карман мантии.

— Сделайте лицо попроще, мистер Эсти. А то некоторые могут решить, что я вас тут запытал до полусмерти. Легенд о моей несусветной жестокости мне и так хватает, поверьте.

Я тряхнул головой, отгоняя наваждение по имени «внеплановый Снейп, умеющий шутить», и понимающе усмехнулся. Дождавшись, когда он отопрет дверь, выбрался в коридор.

Завтра вся школа будет знать, что я полночи провел в директорском кабинете, это он хотел сказать? А что, подкупить адмистров нельзя? Или запугать? Чтобы не болтали лишнего?

Или причина не в адмистрах? На каменном полу, недалеко от двери директорского кабинета, я обнаружил знакомую мне маггловскую тетрадку с конспектами по военной стратегии: здесь был Тайгерт, и был он достаточно взбешен, чтобы не заметить свою пропажу.

Интересно, он завтра прибьет меня сразу? Или все же даст возможность оправдаться?

_______________________

Автор выражает огромную благодарность своей дельте julia_sp за помощь и беченье в отсутствии беты)))))

Глава 23.

Вопреки ожиданиям, на этот раз мой визит к директору остался незамеченным главными сплетниками Академии (одноклассники не в счет, они слишком много надежд возлагали на мое фаворитство, чтобы портить со мной отношения), и зря я опасался грязных шепотков у себя за спиной. Наверно мне просто повезло, что общее внимание было привлечено новоприбывшими.

От главарей оборотней прямо-таки разило мощью и неуравновешенностью, они не лезли за словом в карман, когда местные преподаватели сыпали презрительными высказываниями в их адрес. Все-таки маги недолюбливали вервольфов, всячески подчеркивая их низкий статус в магической среде. Студенты-оборотни держались высокомерно и взирали на нас как на легко доступную добычу. Местные тоже не оставались в догу: острили, подначивали и отпускали едкие комментарии по поводу и без.

Один лишь Тайгерт не обращал никакого внимания на происходящее. Снейп ему запрещал принимать участие в каких-либо состязаниях, предстоящее не было исключением. Клауд снова всячески игнорировал меня и срывался на каждом, кто пытался заговорить с ним.

— Ты обронил, — протянул я ему конспекты, давая понять, что в курсе причин, из-за которых я опять впал в немилость.

Парень вырвал тетрадь с каким-то даже ему несвойственным остервенением и умчался из столовой так поспешно, что даже у Торвальдса вытянулось лицо от удивления.

Я мог поздравить себя с относительно благополучным результатом: Тайгерт не принялся круциатить меня у всех на глазах и не прицепился к Снейпу, требуя объяснений. Значит, есть шанс объяснить нашему Темнейшеству, что дело безобидно и его никак не касается. Я же ведь не претендую на роль очередного воспитанника! И ревновать в этом случае — глупость несусветная.

Когда церемония представления гостей была в самом разгаре, и все внимание присутствующих было приковано к бойцам-противникам, я тихо пробрался к выходу.

* * *

Тайгерт обнаружился в своей тайной комнате в заброшенном крыле. Пароль — «Авалон подождет!» — Клауд то ли позабыл сменить, то ли специально оставил прежним, чтобы дать мне шанс поговорить с ним.

— Чувствую, вервольфы зададут нам серьезную трёпку, — решил я поделиться своими наблюдениями, войдя и с удивлением оглядываясь. Сегодня обстановка была из разряда «разгроми все что можешь».

— Ты не будешь принимать участие в поединке, — Клауд резко развернулся, отшвырнул какой-то учебник и уперся в меня нехорошим, прожигающим насквозь взглядом.

— С чего бы? Насколько знаю, господа из Ближнего круга уже делают ставки на мою победу. Было бы…

— Снейп распорядился. С некоторых пор он трясется за твою двуличную шкуру.

Я выругался про себя. Зачем директор так откровенно выказывает свою симпатию?

— Двуличную? — мне рассердиться или это все равно не будет взято в расчет?

— Ты меня использовал, чтобы подобраться к Снейпу. Я такое не прощаю.

Я фыркнул. И все же сделал вид, что оскорблен таким нелепым предположением:

— У меня была масса других возможностей подлизаться к директору, но меня это не интересовало. А моя дружба с тобой злила Снейпа до такой степени, что я едва не вылетел из-за этого из академии. Ты более глупого объяснения найти не мог?

— У тебя есть получше?!

— Нет, я… и сам не ожидал, что…

— Очень информативно. Где ты нашел тетрадь?

— Перед кабинетом Снейпа. Ты же был там вчера? Вечером?

Клауд снова отвернулся. Вцепился в подоконник, продолжая молчать.

— Снейп… он… — слова никак не шли с языка. Я ожидал от Тайгерта более бурной реакции, криков, угроз, вспышек ярости. И не думал, что такое его тихое отчаянье может перевернуть все у меня внутри. Я снова почувствовал себя виноватым. — Ты же знаешь, какой он может быть временами циничной сволочью...

Неожиданно, в резком развороте, парень выкрикнул:

— Легилименс!

Меня спасло только то, что Тайгерт воспользовался вербальным заклятьем. Я на чистых рефлексах успел припрятать свой страх быть опознанным и историю с полиморфными леденцами. Но сцену, где я орал от боли, а директор нависал надо мной, парень все же ухватил и дернул на поверхность моих мысленных образов. Мне повезло, что тогда я не видел собственного лица, поэтому и Клауд остался в уверенности, будто «проматывает» воспоминания Эсти, а не кого-то другого. Затем парень принялся рыться в моих мозгах, его ментальные выпады были резки, нетерпеливы, острой болью отдаваясь у меня в висках. Будь у меня больше времени на окклюменцию, я непременно спалился бы, потому как отчаянно принялся бы прятать причину своего визита к директору, и Клауд сразу бы это заметил. Но я пребывал в некотором шоке от происходящего, и поэтому все эмоции отошли на задний план, а вместе с ними и понимание, как легко может Новый Лорд раскусить мои истинные порывы. Мне несказанно повезло, что Тайгерт всегда любил делать поспешные выводы, которые, с его точки зрения, доказывали неординарность его мышления.

Вот и сейчас он воскликнул:

— Он изводил тебя круциатусом? За что?

— Снейп… — все еще не придя в себя от столь грубого вмешательства в мысли, я с трудом соображал.

— Говори же!

Преодолевая боль и нежелание языка подчиняться, я поспешил добровольно все рассказать, пока Тайгерт снова не решил покопаться у меня в мозгах:

— Он узнал, что это я… выпустил оборотней. Тех, что держали в подземельях с прошлого года.

Клауд нахмурился, повертел палочку в пальцах, сосредоточенно изучая мою кисть, вцепившуюся в спинку старого обшарпанного стула — мне все еще давалось с трудом устоять на ногах. У Снейпа легилименция все же более щадящая, чем у этого зарвавшегося выскочки. Сказать ему об этом что ли?

— Зачем ты это сделал? — недоумение все же перебороло в нем злость и отчаянье.

— Пожалел их.

— Вервольфов? Ты в своем уме?

— Им не больше пятнадцати! Пиннет их зельями совсем затравил!

— Они перекусали наших! Они посмели ослушаться приказа!

— Это всего лишь глупые мальчишки!

— Куда ты их выпустил? В лес? — радуясь, что мысли Тайгерта заняты побегом, а не моими воспоминаниями, я поспешно кивнул. — Они уже, наверно, подохли от холода. Ведь палочек у них нет. Нет же? — я снова утвердительно кивнул. — Благодари Мерлина, что Снейп не прибил тебя! Ты не представляешь, как он был зол, когда сбежали эти подлые шавки! И какое решение принял директор?

— Мне удалось убедить его, что я так больше делать не стану.

— Какой же ты все-таки идиот, Эсти! А я уж было подумал, что ты решил обскакать меня в директорской симпатии. Запомни: за это убью, не раздумывая! Ты представляешь? Северус впервые не впустил меня в свой кабинет! Он слышал — я уверен, что слышал! — когда я стучал, но он проигнорировал меня! Более того, долбанул меня импедиментой, когда я попробовал взломать его защиту! И что я должен был думать? Ведь я знал, что он вызвал тебя в кабинет!

— Откуда?

— Мне Бургс сказал.

— Оливер? — удивился я. Когда это Тайгерт проявлял интерес к моему приятелю? Мне уже начать беспокоится за судьбу юного Бургса? Или как?

— Тебя не оказалось в общей спальни, — пожал плечами собеседник.

— А зачем ты приперся так поздно в комнату нашей группы?

— Сейчас уже не имеет значения. Так директор тебе угрожал? Назначил какое-нибудь взыскание? Или все обошлось денежным штрафом?

— В обмен за молчание он потребовал… чтобы я следил за тобой. Клауд… я не…

— И это всё?

— Да, но…

— Не переживай. Если он хочет, чтобы ты шпионил, то сделаешь, как он требует.

— Разве ты не понимаешь? Я стану докладывать ему обо всем…

— Нет проблем. Хоть что-то я могу продать с выгодой, — он сдержанно рассмеялся, — Хотя бы собственную мотивацию. Знаешь, а это забавляет, — он опять захихикал. — Круг замкнулся: я докладываю о твоих успехах, ты — о моих провалах. Такими темпами Снейп сколотит собственную агентурную сеть, которой позавидует сам Роквуд.

— Ты доносишь на меня? — опешил я.

— Здесь все друг друга закладывают, наивный ты наш. Ты чихнешь — через двадцать минуть вся академия будет в курсе. Обычная практика при военном режиме. Тотальный контроль. Снейповские методы выгодно отличаются тем, что есть выбор что и когда рассказывать. А за что можно и поторговаться. Ну, да ты привыкнешь!

— И что ты ему про меня наболтал?

— Я говорю лишь правду. К примеру, что ты боишься змей. Глупей фобии не придумать. Северус, кстати, с этим согласен. Посоветовал…

— Что же?

— Напомнить тебе о василиске из Тайной комнаты Салазара Слизерина. Не знаю, чем это может тебе помочь. Разве как напоминание, что лишь размер имеет значение.

Шутник слизеринский, чтоб его! А если эти идиотские намеки откроют глаза Тайгерту на то, кто я есть на самом деле? Можете быть уверены, профессор Снейп, я ваш тонкий юмор оценил. Вы бы еще и про дневник-хоркрукс Тайгерту рассказали, так, для красного словца. Вот бы смеху было!

Клауд вывел меня из размышлений недовольным фырканьем:

— Стоит лишь упомянуть змей, как ты начинаешь злиться. Нельзя так открыто показывать свои слабости. Вон Малфой, успешно излечился от своей фобии, Нагини просто обожает, смотреть даже противно!

Я тоже многозначительно фыркнул в ответ. Драко меняется прямо на глазах, неужели и вправду поверил, что за Тайгертом будущее?

— Так ты понял, Эсти? Господин директор не желает видеть тебя в числе соревнующихся за межшкольный кубок. И ты подчинишься.

Я упрямо мотнул головой:

— Вот еще! С какой стати мне отказываться от такого шикарного развлечения?

— Подчинишься. И это не только Снейповский приказ, я тоже считаю, что тебе не стоит рисковать. Потому как оборотней я не выношу, а если тебя покусают, буду вынужден заавадить тебя словно бешенного пса. А я этого не хочу.

— Тайгерт, тебя самого не воротит от того, что ты всегда делаешь то, чего сам не хочешь?

— Не выделывайся! Я считаю, что Снейп слишком мягко с тобой обошелся. Я бы на его месте за такую провинность не только круцио применил, но и с десяток других пыточных. Потому что ты сам себе вредишь, когда начинаешь искать сомнительные приключения себе на… Короче, ты не участвуешь в поединках и точка!

В общем, как я понял, Клауд уверился, что директор не впустил его лишь потому что не хотел видеть его заступничества за меня. И Тайгерту такое предположение невероятно польстило. Я спорить с ним не стал. Ну, хочется парню думать, что весь мир крутиться лишь вокруг него, так пусть думает. С меня не убудет. Со Снейпа, думаю, тоже.

Предупреждение: глава содержит сцены насилия и смерти; просьба: особо впечатлительным не читать.

* * *

Ближе к вечеру администрация организовала праздничный ужин, куда было велено явиться всем ученикам без исключения.

Сразу как мы вошли, Тайгерт поволок меня к профессорскому столу, где уже восседали как местные преподаватели, так и новоприбывшие. Перед Клаудом почтительно расступились о чем-то перешептывающиеся адмистры, а Корх и Пиннет спешно потеснились, позволяя нам устроиться за общим столом. Хенгист Мархольд, глава вервольфов, как раз заканчивал длинную речь о важности сотрудничества подрастающих поколений, но его мало кто слушал.

Все администрация очень быстро довела себя до состояния полного неадеквата — в этот вечер горячительные напитки не были под запретом. Лишь директор и Торвальдс умудрялись пить, не пьянея, да с неодобрением коситься на своих неразумных коллег. Студенты наконец дорвались до нормальной сытной еды, и домовикам пришлось по три раза наполнять общие блюда всякой снедью, прежде чем та перестала «испаряться» быстрее взмахов крыльев пиккси.

Я поискал глазами нашу группу, ребятам сегодня выделили места по соседству со студентами-оборотнями. Наткнувшись на злой, завистливый взгляд Оливера, я подивился тому, каким эгоистичным и недалеким может временами быть наш поэт. Чему тут завидовать? Тому, что меня словно мартышку выставили напоказ, дескать, убедитесь — моя ручная зверушка обучена разным трюкам и может вас повеселить? Чушь какая. Если бы не срочная необходимость разгадать загадку по имени «Клауд Тайгерт», никогда бы не позволил так с собой обращаться. Как же меня уже достало наше зазнавшееся Темнейшество!

Вон и Снейп кривит губы, упершись в меня ехидным взглядом. Его забавляет моя беспомощность? Или раздражает отведенная мне роль диковиного фамилиара? Можно подумать, у меня есть выбор! Но… до тупой комнатной собачонки Тайгерта я еще не скатился, кажется. По крайней мере, мне пока позволяется иметь собственное мнение, хотя с ним никогда и не считаются.

Ученики втайне от адмистров подмешивали ядреное огневиски в свои бокалы с соком и острили, что к завтрашнему дню школа будет вынуждена перейти в «досадное» положение. В смысле, как не досадуй, но сползти с кровати и отправиться на занятия все равно не получится.

Веселье набирало обороты, и кто-то из младших адмистров, кажется Морган, воспользовался заклинанием музыкального сопровождения. Правда, Торвальдса не устроила подборка песен и он наладил все по своему вкусу. Старшекурсники побурчали, но быстро смирились с ретро-экскурсом в прошлое своих отцов.

Драко в компании старшего Лорье взялся патрулировать замок, следя за разбредшимися по углам мелкими группами молодежи. О чем быстро пожалел: ни одна из компаний не желала отпускать патруль без очередного тоста и изрядной порции огневиски. В итоге лорд Малфой понабрался так, что Снейп велел его вывести из зала как раз в тот момент, когда Драко решил выпить со мной на брудершафт, чем очень позабавил Тайгерта. Позабавил до такой степени, что у Клауда прямо-таки зачесались руки проверить на слизеринце очередное малоизученное заклинание. Якобы позволяющее мгновенно отрезвить зарвавшегося поганца. Мои опасения, что это может быть весьма болезненно, Тайгерт проигнорировал. Так что Малфою очень повезло, что директор успел предотвратить очередной эксперимент своего воспитанника.

Впрочем, Клауду и без этого хватало развлечений: представители клуба Элиты весь вечер его преследовали, всячески доказывая, насколько преданны ему. Даже преподнесли какой-то дорогой презент, и Тайгерт его милостиво принял. Когда же парни его совсем достали, переусердствовав с заискиванием и сомнительными просьбами-пожеланиями, он раздраженно прогнал их прочь.

Далеко за полночь Клауд внезапно оживился и спросил:

— Хочешь повеселиться по-настоящему?

Решив, что за сегодняшний вечер его фантазия уже изрядно поистощилась, я кивнул. Но не тут-то было. Обрадовавшись, наше Темнейшество сразу же потащило меня к Торвальдсу (тот как раз собирался отправиться спать) и вынудил главного адмистра подписать пропускные бланки на нас двоих, заверив, что директор дал на это свое согласие.

Не прошло и четверти часа, как мы с Тайгертом аппарировали в резиденцию МакМилана.

**

Там тоже публика веселилась, но расслаблялась на свой, особый манер. Это было далеко не то великосветское сборище, что у Бургсов. О манерах и приличиях никто и не вспоминал. Может потому что молоденьких, облечённых властью дам, способных скривить симпатичный носик и сказать «Фи!» там не наблюдалось? И старые вояки вспомнили про давние времена и привычки? Впрочем, слабый пол наличествовал, но в виде дам легкого поведения. Изрядно потасканных дам, надо отметить. Упивающиеся были их постоянной клиентурой что ли? Если не со времен основания Хогвартса, то уж с начала Второй войны точно, если судить по возрасту «молодящихся» кокеток.

К нашему приходу часть гостей уже не только не стояла на ногах, но и была не в состоянии удержать палочку в пальцах, а вот гоготать, орать и швырять бутылками в стену — это запросто. Те, что были повыносливее решили перейти к услаждению тел и выискивали красоток посмазливее. Кто-то, брезгливо скривившись на яркие, безвкусно трансфигурированные наряды назойливых девок, подмигивал мальчикам из обслуги (я некоторых из них узнал: второкурсники из академии, те из них, кто не попал в элитные группы и был вынужден искать себе покровителя любым способом). Затем пара направлялась на третий этаж для уединения.

Сметя заклинанием грязную посуду со стола, Эйвери распорядился, чтобы домовики подали нам ужин. Тайгерт, брезгливо скривившись, отказался от такой чести, велев накрыть нам в его личных покоях. Затем он поволок меня в подземелья, вернее в ту их часть, где, по его словам, хранились мощные артефакты.

— Уверен, ты никогда ничего подобного не видел! — глаза парня горели азартом, когда он прикладывал руку с меткой к какому-то выступу. Дверь признала магию темного знака и пропустила нас внутрь.

Тускло освещённое помещение было завалено уймой всевозможных рукописей и предметов. Клауд увеличил свечение факелов и двинулся к дальним стеллажам.

— Смотри! Говорят, это посох самого Мерлина!

Я с любопытством стал разглядывать сучковатую палку в шесть футов длиной. Она была защищена всевозможными охранными чарами, и я решил, что к ней лучше не прикасаться.

— А это мантия-невидимка одного из Певериллов. Тех самых, представляешь?

Я снисходительно усмехнулся. Если эта подделка считается подлинником, то значит и посох поддельный. Кому об этом знать, как не мне? Моя мантия-невидимка все еще при мне, и я никому, ни за какие коврижки, ее не отдам, так что…

— Чего ты так скривился? Завидуешь? Лучше иди сюда! — Клауд рылся в сундуке с каким-то барахлом. — Вот! И как тебе? — он протянул мне старый, обшарпанный футляр. Я осторожно открыл его. Внутри оказалось старое, наполовину истлевшее перо. Я в задумчивости провел по нему пальцем. — Знаешь, что это? — я выжидательно уставился на своего собеседника, — Это перо Ровены Рейвенко! Говорят, пишущий им, умнеет с каждой строчкой!

Я удивленно присвистнул, повертел в руках чудное перо, но решил его вернуть на место, чтобы избежать соблазна тут же прикарманить. Странно, почему же на столь ценный артефакт никто не наложил защитных чар, в отличие от поддельного Дара Смерти? Или интеллект не в чести у Упивающихся? Зачем им лишний груз из серых клеточек, если куда больше волнует сила и всласть?

Клауд прямо-таки светился от счастья, демонстрируя мне все эти несусветные богатства. Я отметил про себя, что парень ценит именно то, что и меня самого интересует. Например, амулет Кронка, который, судя по легенде, позволял оживлять сфинкса. Не то, чтобы я мечтал заполучить власть над каменными чудовищами, но просто было любопытно услышать знаменитые «логические умозаключения», которыми так славились охранники древних сокровищ.

* * *

— Девку хочешь? — щедро предложил Тайгерт, когда мы, наконец, покинули подземелья.

Я отказался, сославшись на усталость и то, что мне завтра надо будет рано утром отбыть по семейным делам в Лондон. Даже и думать не хотелось, какой скандал закатила бы Джинни, узнай, как я мог проводить время в компании Упивающихся. Эта фурия своей ревностью может довести кого угодно до белого каления. Здесь даже амулет Кронка не поможет! Впрочем, то, как она умела злиться, мне нравилось. Усилием воли отогнав воспоминания, я заставил себя сосредоточится на происходящем. Потому что стоит мне еще хоть пару минут подумать о прошлом, о том мире, что я оставил за стенами Академии Смерти, то непременно затоскую. А мне еще десять дней не видеть ни друзей, ни невесту.

* * *

Велев мне прихватить выпивку с общего стола, Клауд направился к беседующему с Эйвери хозяину имения. МакМилан устало облокотился о каминную полку и старался не замечать разгрома, творившегося вокруг.

Я шел к столу, когда мне дорогу преградил Яксли. Запрокинув голову, он влил в себя остатки огневиски из двухпинтовой бутыли и омерзительно рыгнул. Меня передернуло. Его воспаленные, с красными прожилками глаза, сонно помаргивали. Оказывается, трезвый Яксли был еще куда ни шло, по сравнению с ним теперешним. Сальным взглядом пройдясь по моей фигуре, он отпустил сомнительный комплимент моей худобе. Я шагнул влево, пытаясь обойти разнузданного хама. Мужчина вновь вырос прямо передо мной, беспрерывно скалясь. Затем ухватил меня за задницу, поцокав языком. Я возмущенно отпрянул и выхватил палочку, приготовившись воспользоваться поражающим заклятьем, если понадобиться.

— За мной, на третий этаж! — скомандовал Яксли, развернулся и самоуверенно направился к выходу.

— Отвали!

Он резко остановился и обернулся. Выхватил с несвойственным для пьяного проворством палочку и велел:

— Берешь выпивку… две… нет, три бутылки и идешь следом за мной. И без фокусов! Я желаю поразвлечься…

— А я нет. Отвали, пока не пожалел.

— Жалеть придется тебе. Не советую меня злить.

— Ты ослеп наверно: шлюхи в другом углу комнаты, — я кивнул на притихших второгодок, столпившихся у окна — ради покровительства они были готовы на все, даже на этого разъярённого дебила.

— Наглый, непочтительный молокосос! — взревел Яксли, поняв, что ему обламывается бесплатное развлечение. Он шагнул ко мне — я все еще медлил, не зная, стоит ли устраивать потасовку у всех на глазах — и в резком выпаде схватил меня за плечо, дернул на себя, приставил палочку к моему горлу.

— Я сказал, что ты пойдешь со мной и сделаешь все, что я велю. Еще и благодарить будешь за оказанную честь, сопляк! — все больше распаляясь, орал Яксли.

Я дернулся, смог извернуться, и вспышка его патрификуса угодила в потолок, отколов часть старинной лепнины. В комнате сразу же повисла напряженная тишина.

— А я сказал: пошел ты!

К нам со всех сторон стали медленно подбираться маги, с дюжину палочек направили на меня, гости не понимали, почему вдруг я решил заерепениться.

— Видишь того сосунка? — мой противник, игнорируя мою прицеленную ему в грудь палочку, ткнул кривым пальцем в щуплого парнишку. Я узнал его: Уайлдсмит — тихоня из параллельного потока, мы на общих парах сидели по соседству. Парень сейчас забился в угол, всячески стараясь не привлекать лишнего внимания к своей персоне, но ему не повезло, Яксли его все же углядел. — Авада Кедавра! — вспышка настигла несчастного, когда он пытался вскочить со стула. Его удивленно распахнутые глаза так и остались вопрошать окружающих о постигшей его несправедливости.

— Я убил его из прихоти. Представляешь, что я сделаю с тобой, если решишь и дальше перечить мне? Круциатус покажется тебе детской шалостью по сравнению с моими «фирменными» пыточными.

— У меня тоже есть кое-что в арсенале, — огрызнулся я, все больше злясь и с трудом себя контролируя. Можно конечно же было сразу выключить этого мерзавца парализующим заклятьем, я даже круциатусом ради него не побрезговал бы, но тогда на меня сразу бы накинулись остальные, и сомневаюсь, что обошлось бы без авады. Готовясь к самозащите, я незаметно переместил вес тела на левую ногу так, чтобы в любой момент использовать метод уклонения и нижнего разворота. Я готов был уже отреагировать, заметив, что Яксли дернул рукой, но меня опередили.

— Палочку опусти, — прошипел взбешенный Тайгерт, в мгновение ока оказавшись за спиной моего противника и приставив палочку к его виску. Маг дернулся, но парень крепко вцепился в его плечо, не позволяя отстраниться или извернуться. И откуда в щуплом пацане столько силы, чтобы удержать рассвирепевшего бугая?

— Ах ты, сволочь! — взревел Яксли, и Клауд поморщился от его отвратительного дыхания, — Да я тебя…

— Опусти палочку! Немедленно! — велел Тайгерт, резко перенаправляя свою палочку на его левое предплечье. Тот так и не вразумившись, попытался снова вырваться. Но заклятье уже активировало его темный знак, и мужчина взвыл от боли. Позабыв обо всем, он ухватился за руку, палочка упала и покатилась по полу. Из-под рукава закапала темно-багровая кровь. Темные струйки все увеличивались, потом кровь сплошным потоком хлынула под ноги незадачливому магу.

Я, призвав заклинанием позабытую им палочку, зашел с другой стороны, подстраховывая Клауда. Потому что недовольные таким исходом приятели обиженного стали возмущенно переглядываться и брать нас в кольцо.

— Ты же знаешь, что Эсти — мой, — продолжал тем временем орать Тайгерт, все усиливая воздействие на метку. Яксли, припав на одно калено, скрипел от боли зубами, безуспешно пытаясь остановить кровь. Алкоголь уже успел выветриться из его головы, и маг бросал осмысленные ненавидящие взгляды на своего мучителя. — Я велел его не трогать. Почему ты ослушался?

— Ты не указ мне, грязнокровка! Ты такой же изворотливый гад, как Снейп. Этот предатель прогибается под Министерство и при любом удобном случае сдаст всех нас с потрохами. Собственная шкура ему важнее! Что б он сдох… — маг выплевывал слова с дикой ненавистью, не замечая предостерегающих знаков со стороны своих приятелей. Но договорить он не успел, тут же взвыл дурным голосом, его руку вывернула невидимая сила, затрещали ломаемые кости, рукав его сюртука лопнул по шву, открыв зрителям чудовищное месиво из окровавленных мышц.

— Не смей касаться своим грязным языком его имени! — тон Тайгерта приобрел угрожающие нотки. — Я требую больше уважения. К нему. И к себе! На счет подлости: думаешь, я не в курсе твоих делишек с министерским отделом по ликвидации темномагических артефактов? Сегодня же Розье изымет твою сомнительную коллекцию. Я знаю, где твой тайник! Я многое знаю про тебя. И про каждого из вас… — Клауд обвел собравшихся мутным взглядом. Я понял, что его силы опять на исходе, и подобрался ближе, готовясь прикрыть его щитом от заклятий, если понадобиться. — Вас всех ждет проверка. Совсем обнаглели! Свихнулись от безделья! Вы хотели развлечений?! Так получайте же! Империо!

Лицо Яксли вмиг переменилось: расплылось в дебильной улыбке, обожание и восторг прямо-таки переполняли мага. Он поднялся на ноги, выкрученная в локтевом суставе рука повисла под неестественным углом, но он этого будто и не замечал. Клауд каким-то неизвестным мне заклинанием отшвырнул его к стене, затем другим распорол ему живот, и на грязный пол вывалились окровавленные внутренности. Окружающие вскрикнули, кто-то отвернулся не в силах вынести подобного зрелища. Один из неизвестных мне магов попытался запустить исподтишка в Клауда парализующим, но я успел обездвижить этого идиота раньше.

Истекая кровью и корчась от боли Яксли все продолжал взирать на Тайгерта с дикой смесью обожания и готовности ко всему, подвластное заклинание все еще продолжало действовать.

— А теперь ешь свои кишки! — заорал взбешенный Тайгерт, — Жри их, я сказал! А мы все развлечемся, наблюдая за процессом, не так ли, господа?!

Подчиняясь его воле, маг стал давиться окровавленной плотью, разрывая кишечник руками, скользкая масса препротивно скрипела у него на зубах. Кто-то за нашими спинами выругался, кого-то стошнило от жуткого зрелища, молодежь тихо охала и спешила покинуть комнату. Маги испуганно шарахнулись в стороны, когда Тайгерт резко обернулся проверить, кто же там так громко всхлипывает, и острие его палочки очертило в воздухе дугу.

— Чего вытаращились? — злой и бледный Клауд готов был еще кого-нибудь проклясть. Я приблизился к нему еще ближе, попытался перехватить ладонью его палочку. Но он недовольно сбросил мою руку.

Неожиданно резкая боль пронзила мой шрам. Я обратил внимание, что взгляд Клауда переменился, будто парня внезапно охватила жажда деятельности, желание наслаждаться болью окружающих, впитывать их панику и страх.

— Я сделал это не из прихоти, в отличие от Яксли, но тоже, чтобы продемонстрировать на что способен. А теперь… — он приставил кончик палочки к своей метке и что-то неразборчиво зашептал, — теперь вы почувствуете, что я в любой момент могу с каждым из вас сделать тоже самое!

Все кроме молодежи тут же ухватились за свои предплечья, у кого-то сразу же рукав пропитала кровь, кто-то просто скрежетал зубами от болезненного ощущения.

— Клауд, хватит! — зашептал я, понимая, что он уже на пределе. Магия уже ему не подчинялась, напротив, управляла им. А что произойдет, когда эти типы поймут, что Тайгерт вот-вот обессилит? И его можно будет обезвредить обычным инкарцероузом? Об этом даже не хотелось думать. — Остановись!

— Эсти, они получат сполна! Дебилы. Двуличные гады! — он хотел еще усилить воздействие, но я не позволил ему, сжав его пальцы до хруста.

— Прекрати сейчас же!

— Этот идиот обвинил Снейпа! Этим трусам лишь бы злословить за глаза! Посмел бы он заявить подобное при Северусе?

Мне с трудом, но все же удалось оторвать его пальцы от метки, и воздействие тут же прекратилось. Маги пятились, испуганно переглядывались и всячески старались не обращать внимания на все еще возившегося в углу Яксли. Тот все не желал умирать почему-то, хотя кровищи вокруг него было уйма. Кто-то из присутствующих все-таки сжалился и запустил авадой в несчастного.

Клауд всего этого не замечал: его трясло от нехватки сил, и он практически повис на моем плече.

— Приведите здесь все в порядок, — распорядился Тайгерт слабым, но властным голосом. И я поспешил увести его на второй этаж, пока он еще мог передвигать ноги.

Глава 25

Комментарий: в этой главе вас наконец ждет многострадальная НЖП!

Только просьба: автора чур убивать не сразу, а постепенно)))))))))) Потому что я вовсе не издевалась, предлагая погадать, кем же она может оказаться. Я тогда пошутила, а получилось как всегда… ))))))))))))))))))))))

* * *

Я отпаивал Тайгерта в его личной комнате крепким сладким чаем, за неимением под рукой необходимых зелий. К еде мы даже не притронулись.

— Должен поблагодарить тебя, — решил я как-то разговорить парня. После произошедшего Клауд замкнулся в себе, не желая выныривать из собственных душевных терзаний. — Но я и сам бы справился. Не стоило так…

— Как, так? — внезапно взорвался он. — Эти недоумки заслужили подобное обращение! Думаешь, мне самому приятно строить из себя кровожадного монстра? Впервые решил показать тебе артефакты, а эти гады совсем стыд потеряли! Ненавижу.

— Ты опять будешь болеть.

— Это поправимо. В отличие от Яксли, я смогу восстановится. И знаю я, как бы ты справился! Убил бы Яксли, а безмозглая толпа тебя четвертовала бы в отместку. Даже глазом не успел моргнуть бы.

— Теперь у тебя будут проблемы. Ты прикончил одного из старперов, они такого не простят.

— Пусть не прощают! У меня на каждого найдется по заклинанию. Да они радоваться должны, что их Лорд вернулся! А эти остолопы шарахаются от меня, словно я первый придумал наказывать через метку! Риддлу они руки за это целовали и закладывали приятелей по любому пустяку, лишь бы полюбоваться, как конкурента круциатить будут. А теперь что? Вдруг решили, что такая система контроля их не устраивает? Дай мне что-нибудь!

— Что? Где я тебе зелья достану? Давай Снейпа позовем?

— Даже и не вздумай! Мне его опека осточертела. Сам справлюсь, — он прикрыл глаза, пережидая очередную волну слабости, потом решительно тряхнул головой и снова посмотрел на меня, — Этих трусливых гадов надо всего лишь немного дожать, и потом они станут шелковыми и покладистыми. Я вот только немного отдохну…

Мне показалось, что он уснул. И я предпринял попытку отыскать в этом замке лабораторию или кладовку с зельями: уж такое простое снадобье, как восстанавливающее силы, обнаружится должно непременно! Оно не помешало бы и мне самому, потому как бессонные ночи и привыкание к полиморфному изрядно подточили мои силы. Шрам уже саднить перестал. Сразу же после того, как Тайгерт обессилил, видимо Риддловская магия накатывала на парня бессистемными волнами. Мерлин, как же вытащить из Клауда эту дрянь? Ведь живого Темного Лорда поблизости не наблюдается, а другого способа избавиться от куска темной души я не знал.

Кстати, а почему я был так уверен, что полностью избавился от крестражнутой души? Вдруг до сих пор какая-то часть Риддла живет во мне?

В одном из коридоров я обнаружил статую мага, попирающего ногой странную змею с раздвоенным хвостом. Решив проверить действительно ли начисто забыл перселтанг, я долго пялился на оскаленную пасть твари, представляя, что змея живая. Велел ей пошевелиться. Но так и не понял, на каком языке прозвучала моя фраза: что я сказал — сам услышал, а вот каменное пресмыкающееся же даже не соизволило прореагировать. Услышав шаги за спиной, я испуганно дернулся, не желая быть застигнутым в момент использования змееяза.

— Чего тебя каждый раз так трясет при виде змеи? — Тайгерт приблизился нетвердой походкой. Было заметно, что передвигаться ему стоит определенных усилий.

— Зачем ты встал? Совсем сдурел?

— А куда тебя понесло на ночь глядя? Тебе мало инцидента с Яксли?

Тайгерт беспокоится за меня? Вот это новость. Уже и не знаю, хорошая ли? Судя по всему, я говорил на родном английском. Иначе бы Клауд сейчас стоял бы и удивленно хлопал глазами. Фух, значит обошлось…

— Я лабораторию искал. Варить зелье всего сорок минут, были бы ингредиенты.

— И совершенно случайно остановился перед изваянием змеи и стал с ней разговаривать? Ты иногда, если честно, на психа похож, Эсти.

Пришлось соврать, что пытаюсь преодолеть свой страх перед рептилиями. Клауда такая трактовка моих действий развеселила, и он велел мне следовать за ним. Сообразив, что теперь уже заставить Тайгерта тихо отсиживаться в комнате все равно не получится, молча подчинился. Если Клауд раздобриться, то может и дорогу к лаборатории укажет.

* * *

Но против моего ожидания парень повел меня не к подземельям, а на пятый этаж, где в один из коридоров был трансформирован в зимний сад. Кажется даже птицы там посвистывали или это все же было имитационное заклятье?

— Смотри! Красавица, да?— он кивнул на массивный террариум в одном из углов сада. Там, придвинувшись вплотную к газовому осветительному шару (грелась наверно), устроилась крупная змея, точная копия Нагини. Если бы не видел раньше, собственными глазами, обезглавленный труп любимицы Риддла, то решил бы, что сейчас передо мной именно она.

Клауд подошел ближе, приложил к стеклу ладонь, будто пытаясь погладить тварь. Змея заметила его движение, зашевелилась, подняла голову. Раздвоенный язык затрепетал.

Тайгерт зашипел что-то на перселтанге, и я смог, наконец, еще раз убедиться, что перестал улавливать смысл слов этого редкого языка.

— Ты спятил? — дернул я за рукав Клауда, — Тебе нельзя сейчас пользоваться магией!

— Я лишь немного поговорю с ней. Так чего ты боишься? Тебя страшит их яд? Зубы? На мой взгляд, она — совершенство!

— Откуда взяли точную копию настоящей Нагини? Воссоздана магией?

— Нет, она живая. Ее Розье где-то раздобыл. Может из того же выводка, что и прошлая? — он просунул руку сквозь неплотно прикрытую крышку, провел пальцем по чешуе хвоста. Нагини милостиво позволила ему такое посягательство на свое уединение.

— Цапнуть может! — предостерег я.

— Она не ядовита. Северус позаботился. Не знаю, как он это сделал. Наверно так же, как и с прошлой змеей.

— Первая Нагини тоже была не ядовита? — удивился я. Но как же? Ведь Артура Уизли еле спасли от убийственной дозы яда.

— Под конец жизни — нет. А ты думаешь, как директор выжил после того укуса?

Пришлось сделать вид, что мало знаю, о чем говорил Клауд. И мне поведали о злобных завистниках и клеветниках, что не давали проходу нашему зельевару и о том, что только из-за нелепой ошибки Риддл решил избавиться от своего преданного слуги. А Нагини вообще не виновата, ей приказали, она — сделала.

— А как же рана на шее? Клыки у этой твари длинные!

— Не знаю, зелье какое-нибудь, наверно. Северус не любит об этом рассказывать.

Могу представить, как он не любит. Тем более, новому претенденту на звание его персонального Лорда!

— Хочешь прикоснуться к ней? — сменил тему Клауд.

Я отрицательно покачал головой — все-таки не стоило забывать о моей мнимой фобии.

— Дурак ты! Она ничего тебе не сделает, я же рядом!

Я отступил от террариума подальше, пусть видит, как мне непросто справится с собой.

— Ладно, придется действовать иным способом. Зная твое стремление всех спасать и оберегать, можно придумать чудную забаву… — опять перселтанг, и змея, подчиняясь приказу, выползла из террариума, распростерлась у ног своего господина.

Я тряхнул головой, отгоняя наваждение — все прямо так же, как при запугивании Малфоя. Надеюсь, на этот раз Тайгерт не станет сдирать с нее шкуру?

Клауд что-то велел змее, то медлила. Новый приказ, рептилия агрессивно зашипела в мою сторону. Судя по всему, живая тварь менее сговорчива, чем наколдованная.

— У нас с ней нелюбовь с первого взгляда, — пошутил я.

— Ей придется перешагнуть через собственное нежелание, — Тайгерт начал злиться, наверно Нагини впервые не желала подчиниться. Но в нее полетело причиняющее боль заклятье, потом еще одно, и еще. Тварь сразу же передумала и покорно приблизилась ко мне.

И что мне теперь делать? Протянуть к ней руку? А если она решит меня укусить? Зубы у нее с четыре дюйма, между прочим! Но Тайгерт слишком бледен, чтобы позволить ему еще раз применить магию и придется подчиниться, так же как и этой несчастной рептилии. Я наклонился и провел пальцем по выгнутой спине пресмыкающегося. Оно терпеливо снесло мою неумелую ласку.

Снова послышался змееяз, на этот раз Нагини возмущенно зашипела, оскалилась. Но не на меня, а на Клауда.

— Ей не нравится мое решение, — прокомментировало все больше теряющее силы Темнейшество.

— Пошли в лабораторию, а? Зелье варить недолго.

— Да переживу я без долбанного зелья, что же ты так беспокоишься? А назад в комнату пошли, мне и правда посидеть немного надо. Эта зараза заставила меня уделить ей больше внимания, чем я рассчитывал, — Клауд двинулся в сторону лестницы.

Бросив последний взгляд на змею, я последовал за ним. Но огромная тварь заскользила рядом, в нескольких футах от меня. Я удивленно остановился. То же самое сделала и змея, подобрав тело кольцами и выжидательно уставившись на меня.

— Э… Клауд…

— Ну, где ты там застрял?

— Нагини ползет следом.

— Она и должна следом. Это я распорядился.

— В смысле? — опешил я.

— Забыл сказать: я тебе ее подарил. Она уже в курсе. Потому и шипела обиженно.

— Как это, подарил?

— Теперь ты будешь заботиться о ней. Чего растерялся? — Клауд вернулся и с ехидной ухмылкой стал взирать на мое обескураженное лицо. — Она теперь твоя. Можешь делать с ней все, что захочешь. Единственное что запрещаю — убивать ее. А все остальное: пытать, кормить, воспитывать — сколько твоей душе угодно.

— Но… — я реально не находил слов! Что мне делать с этой тварью? Змеиный суп варить что ли? Ах, да, убивать мне не позволили! Вот же ж черт… — В академию ее адмистры не пустят! — придумал я как возразить.

— Пустят. Я Снейпа уговорю. Пошли.

— Но… я не хочу! Что мне с ней делать?! Ты издеваешься? Я ей даже не нравлюсь!

— Теперь нравишься. Я ей предложил на выбор: или я ее убиваю, или она идет с тобой. Умная гадина! Выбрала последнее.

Я понуро побрел за невероятно довольным парнем. Пресмыкающееся с таким же несчастным видом последовало за мной.

— Чем ее хоть кормить-то?

— Всем, чем не жалко. Жрет все подряд. Но больше всего любит живых кроликов. Она и от трансфигурированных из старых носков грызунов не отказывается, но только тогда она постоянно голодная. Так что сам выбирай, на какой диете ее держать.

Мы снова сидели в комнате Клауда, с тем лишь различием, что теперь Нагини непрерывно ползала из угла в угол — место перед креслом, где я расположился, ей почему-то не приглянулось. Когда Тайгерту надоела эта возня, он рявкнул что-то на змееязе, и пресмыкающееся сразу же испуганно притихло.

В дверь кто-то робко поскребся.

— Вас… — щуплый парень нашел взглядом Тайгерта и смущенно потупился, — вас ждут в холле. Прибыли мистер Малфой и мистер Снейп.

Клауд скривился при упоминании Малфоя и нервным жестом отпустил посланника.

**

Люциус Малфой со странной смесью удивления и брезгливости взирал на то, что осталось от Яксли. Я думал, что хозяин имения потрудится навести в комнате порядок, но тот, видимо, решил дать полюбоваться директору на дело рук его воспитанника.

Клауд скучающе обвел взглядом всех, рискнувших задержаться в имении. Молодежь выпроводили, а вот «старички», взволнованно перешептываясь, устроились недалеко от камина. Их напряженные позы и хмурые лица говорили о том, что претензии к претенденту на местный престол у них немалые.

Я глянул на часы, было уже около четырех ночи.

— Что здесь произошло? — Люциус Малфой прохаживался вдоль окна, медленно стягивая дорогие, из тонкой кожи, перчатки.

МакМилан почему-то решивший, что вопрос адресован Тайгерту, нервно ворошил поленья в камине. Остальные тоже предпочитали помалкивать.

Снейп, еще более мрачный чем обычно, с плотно сжатыми губами и уставшим взглядом застыл неподвижной статуей в метре от порога.

Когда, войдя в комнату, Клауд был вынужден пройти мимо него, то бросил на опекуна виноватый взгляд, но это было проигнорировано магом так же, как и попытка Тайгерта заговорить. А вот мое присутствие вызвало в Снейпе бурю эмоций. На лице директора промелькнули за считанные секунды ярость, досада, пренебрежение и даже почему-то беспокойство. Беспокойство настолько нешуточное, что я и сам заволновался за нашу дальнейшую судьбу.

— Морисон? — Малфой, так и не дождавшись ответа, переадресовал свой вопрос сутулому пожилому магу, который в этот момент что-то нашептывал МакМилану.

— Случился конфликт интересов, — зло выплюнул он, красноречиво зыркнув в сторону Тайгерта.

— Клауд? — продолжил допрашивать Люциус.

Меня удивила пассивность Снейпа: почему-то мне казалось, что он должен сейчас рвать и метать, угрожать скорой расправой в своей излюбленной манере. Но директор лишь нервно теребил палочку в пальцах да сосредоточенно изучал драпировку портьер. И лишь по ходящим ходуном желвакам на его скулах можно было догадаться, в каком он на самом деле бешенстве.

— Он сам напросился, — развел руками Тайгерт, даже и не предпринимая попытки вытащить из кармана палочку. Мне показалось или происходящее действительно лишь забавляло парня? Я же опасался худшего: Тайгерт спровоцировал старперов на решительные действия, и теперь нам несдобровать, если Малфой примет сторону наших противников.

Люциус начинал выходить из себя. Деланно небрежным жестом отбросил начавшие ему мешать перчатки на каминную полку, трансфигурировал кресло, демонстративно развернул его спинкой к трупу и уселся, расположив трость так, чтобы можно было легко касаться рукояти палочки.

Нагини, до этого момента никем не замеченная, неудачно повернулась, забренчав брошенными на полу бутылками из-под огневиски, и все разом обернулись на звук. Выхватили палочки. В ту сторону полетело несколько поражающих заклятий, но змее повезло — ее не задели осыпающиеся искрами от стены ступефаи. Сразу стало понятно, насколько у всех напряжены нервы, и что каждый готов к решительным действиям.

— Гоблин всех вас подери! — заорал Малфой, подскочив и выхватив палочку. — Кто-нибудь расскажет, что же здесь произошло? — на этот раз он не мигая уставился на МакМилана, давая понять, что тот сильно пожалеет, если не удовлетворит любопытство мага сей же момент.

Пока хозяин имения кратко излагал историю, я краем глаза следил за Снейпом. То, как он судорожно сжал палочку в момент описания воздействия на метки, меня насторожило. Директор испугался, что такие действия Тайгерта могут спровоцировать конфликт? Когда же зельевар незаметно переместился так, чтобы встать между Тайгертом и группой старших магов, я понял, что не ошибся в своих предположениях и нас ждет веселая ночка. И как бы ни был Снейп хорош в боевой технике, нас всего трое против десятка опытных бойцов, так что нет смысла надеяться на благополучный исход дела.

— Каким образом здесь оказались студенты? — наконец заговорил раздраженно директор. — Правилами академии им запрещено покидать стены замка.

— Эйвери распорядился, — скривился Лорье, видимо, зная не хуже меня, что опасно тихие интонации в голосе зельевара не предвещают ничего хорошего, — Я вообще-то был против.

— Да обычная вечеринка планировалась, — встрял МакМилан, — кто же знал, что…

— Эсти, кто разрешил вам покинуть школу? — Снейп удостоил меня просто убийственным взглядом.

И что мне ответить? Что Торвальдс? Тогда главному адмистру точно несдобровать.

— Его выпустили по моей просьбе, — встрял Клауд.

— Зачем ты его вообще сюда притащил? — все же сорвался на крик Снейп, в бешенстве развернувшись к Тайгерту.

Напряженная дуэль взглядов учителя и ученика так ничем и не закончилась. Лишь еще больше стало заметно, что этим двоим сильно не по себе. И если Тайгерт мог себе позволить показывать свою слабость, то Снейп тратил уйму сил, чтобы не выдать своего состояния. Интересно, хоть кто-то кроме меня догадывается о влиянии самочувствия Тайгерта на Снейпа?

— Мальсибер, чего вы хотите? — опять подключился к разговору Малфой. — Полагаю, Яксли — это не та потеря, из-за которой стоит раздувать конфликт. Посчитаем все произошедшее недоразумением…

— Это не было недоразумением! — заорал маг, к которому были адресованы слова Люциуса. — Это провокация! И мы не намерены дальше спускать с рук этому мальчишке…

— Яксли посягнул на мою собственность, — заговорил Тайгерт, его тон сочился снисходительным превосходством, совсем как порою у Снейпа, когда тот пускался в рассуждения на тему охватившей мир тупости и непрошибаемости. — Я посчитал, что вправе наказать за подобную непочтительность.

— Тайгерт прав, любое посягательство на собственность считается оскорблением, — кивнул Люциус, — Кто же виноват, что Яксли упустил инициативу в дуэли?

Такое заявление меня шокировало. Остальных, похоже, тоже — маги нахмурились, опять зашептались. Хорошо хоть открыто не стали орать про несправедливые нападки со стороны бывшего фаворита Темного Лорда.

— Снейп, этот мальчишка стал слишком много себе позволять. И ты должен понимать, что мы этого так просто не оставим. Если ты не примешь меры, то за тебя будем вынуждены сделать это мы…

— Яксли еще повезло, что меня не было при этом… инциденте. Я, помнится, всех предупреждал, что теперь мистер Эсти под моим покровительством, а я не выношу каких-либо поползновений в сторону моих подопечных, — с каждым словом тон Снейпа все больше накалялся. — Кажется, вы все забыли, как именно поплатился Робастан за подобную же глупость. Или мне напомнить еще раз, что меня лучше не злить? Мальсибер, тебе ли не знать, что существует масса всевозможных ядов, способных обеспечить двухнедельную мучительную агонию или же проклятий, способных извести целое поколение чистокровных магов. МакМилан, как ты допустил подобный произвол в своем доме?

— Да Яксли всего лишь хотел поразвлечься. От парня не убыло бы, — возмутился Лорье. МакМилан же молчал, всем своим видом показывая, что был не в силах справиться с ситуацией.

— Я тоже соизволил поразвлечься. От Яксли не убыло. Разве что самую малость… — самодовольно усмехнувшись, обронил Клауд.

— Мистер Тайгерт, помолчите, пожалуйста! — рявкну Снейп. — Разумеется, мой воспитанник будет наказан за… излишнее самоуправство. Все-таки столь… омерзительная смерть вне всяких правил. Но я хочу, чтобы вы знали, отныне любая выходка в адрес этих двоих, — он кивнул на нас, — будет расценена мною как личное оскорбление. И тогда расплата последует незамедлительно, будьте уверены.

— Тогда и у нас развязываются руки, ты же понимаешь…

— Господа! — осадил всех Малфой, — Если трактовать произошедшее, как сведение счетов, то по негласным правилам, тем, что уважали наши предки на протяжении веков, любая смерть должна компенсироваться тем или иным способом. Вместо ответной дуэли предлагаю сойтись на денежной компенсации для семьи погибшего. Думаю, вдову удовлетворит сумма в размере двадцати тысяч галлеонов. Которую… — Малфой попытался перекричать поднявшийся ропот среди собравшихся, — я берусь выплатить лично. Мистер Тайгерт, вы оказали мне неоценимую услугу, избавившись от Яксли. Он в последнее время вел себя слишком вызывающе, и это так нервировало. Надеюсь, моя скромная плата — подумаешь, придется расстаться с каким-то незначительным особняком на побережье, — сможет выказать вам, мистер Тайгерт, всю полноту моей признательности.

Все, на что хватило обалдевшего Клауда — это благосклонно кивнуть. Не менее удивленные маги непонимающе переглядывались.

— Кстати, господа, позвольте вам напомнить, что Темный Лорд просил нас всех проявлять заботу о его единственном подопечном. И наш долг следить за тем, чтобы мистер Тайгерт не имел нужды ни в чем. Не далее как вчера вечером наш Лорд сожалел, что мы не выказываем должного уважения мистеру Тайгерту.

— Что? О чем ты? — вмиг оживились собравшиеся.

— Лорд снова почтил меня своим присутствием и сетовал на распущенность своих слуг. Вам не кажется это символичным, господа? Наказание Яксли пришлось как раз на момент визита Темного Лорда.

Воцарилась гробовая тишина.

— Так Лорд жив? — задал риторический вопрос Лорье, став бледным как стена напротив.

— Я беседовал с ним. Какие еще вам нужны доказательства? — приосанился Люциус.

Тайгерт казался удивленным больше остальных. Затем незаметно переместился так, чтобы видеть глаза Малфоя. И я впервые стал свидетелем того, как он применил тайную легилименцию. Малфой этого даже и не заметил.

Во всем произошедшем был один забавный момент. Когда мы втроем — я, Клауд и Снейп — переместились под утро к воротам академии, директор заметил Нагини под складками мантии Тайгерта и категорически отказался пускать змею в замок. Клауд с завидной невозмутимостью предложил вернуться в имение МакМилана и водрузить рептилию назад, в террариум. Ругнувшись, Снейп был вынужден смириться с пребыванием любимицы Тайгерта в замке.

Теперь же, когда мы сидели в директорском кабинете, а обнаглевшая рептилия свернулась кольцами у Снейповского кресла, зельевар носился по кабинету и орал.

— Что это? — Снейп ткнул палочкой в сторону змеи.

— Нагини, — выдавил я из себя, безуспешно пытаясь подавить идиотскую ухмылку, расползающуюся по моему лицу.

— Я спрашиваю: что ЭТО делает в моем кабинете?!

— Она должна следовать за своим новым господином. Это я приказал, — пояснил Тайгерт, хмурый как туча. Его только что напичкали уймой всевозможных зелий, от чего его настроение стало только хуже. — Я подарил Нагини Эсти.

Снейп удивленно застыл посреди комнаты.

— За каким чертом она ему сдалась?

— Это поможет ему справиться со змеебоязнью.

— В самом деле? — директор с ехидством уставился на меня.

Я пожал плечами. Ну не смог я отказаться от подарка! Заавадьте меня теперь!

— Ты ему еще дементора подари, как раз — не школа, а зоопарк получится!

— Ну, пусть она временно тут поползает, а то МакМилан ее кормить отказался наотрез. Жалко ведь!

— Где? Здесь? Нет уж, увольте. Со своими тварями и фобиями разбирайтесь сами, и вне стен моих апартаментов!

— Да нет, я имел ввиду — в замке. Роберт может пристроить ее в свей комнате, к примеру.

Тут уж возмутился я:

— В общей спальне? Ты хочешь, чтобы моя группа с ума сошла? Это же все-таки опасная магическая тварь!

— Она не ядовита! — продолжал упрямиться Клауд.

— Но они об этом не знают!

— Тем лучше для тебя! Идиотов лишних отпугнет.

— Так… — хлопнул ладонью по столу Снейп, пресекая наши споры, — решать, что делать с этой тварью будете позже. А теперь, Тайгерт, все же потрудись объяснить, что вы делали посреди ночи в замке МакМилана?

Клауд смущенно потупился. Забарабанил пальцами по столу.

— Согласен, это была дурацкая идея…

— Ты вообще чем думал, потащив Эсти с собой? — продолжал орать маг.

— Да я бы прекрасно справился и без помощи Клауда. Яксли был слишком пьян, чтобы пробить мою оборону, — возразил я.

Две пары глаз уставились на меня с непередаваемо единодушным сомнением.

— Помолчите! — приказал Снейп.

А Тайгерт опередил его жестом, советующим мне заткнуться. Интересно, эти оба хоть понимают, насколько похожи друг на друга? Даже хмурятся одинаково — сведя брови.

Тут Нагини проявила интерес к пятипинтовой бутыли с каким-то диковинным ингредиентом и едва не разбила ее.

— Остановите это безобразие немедленно! Иначе это сделаю я, — потребовал зельевар, демонстративно направив палочку на пресмыкающееся. Змея, заметив жест мага, испуганно замерла, но от бутыли отползать отказалась. Клауд заинтересованно изучал собственные ногти, всем видом демонстрируя, что отныне Нагини — это моя проблема.

Пришлось встать и идти оттаскивать змею за хвост. Я не рискнул применять заклинания, заметив, как испуганно она реагирует на палочку в руке. Впрочем, то, что я ухватил ее за хвост и с силой потянул, ей тоже не понравилось. Она стала огрызаться и вырываться, я едва успел поймать злосчастную бутыль, которая опасно накренилась.

Тем временем двое магов продолжали спорить на повышенных тонах:

— Ты понимаешь, что твоя безответственность обошлась нам в две человеческие жизни?

— Яксли был не лучшим представителем человечества!

— Тем не менее, он им был! Зачем ты его так изуродовал?

— Он подыхал счастливым и удовлетворенным, — огрызнулся Тайгерт.

— Ты мог его просто проклясть чем-нибудь менее… Я всегда тебе велел использовать заклинания, позволяющие сделать процесс обратимым!

— Если честно, то я просто испугался. Некогда было думать…

— Значит, думать надо учиться быстрее! А страх — не оправдание!

— Да я не за себя испугался!

— Разумеется. А то мне еще шкурных интересов не хватало!

Я впервые видел, как эти двое общались без свидетелей. Я не в счет, меня они не воспринимали всерьез. Удивило больше всего то, как преобразился Тайгерт: он расслабился, сбросил маску всесильного и самоуверенного гаденыша, был просто уставшим, больным парнем, нуждающимся в помощи. Снейп тоже несколько смягчился, хоть и продолжал неистовствовать.

Нагини всё упорствовала, видимо совсем оголодала, раз не выпускала из хватки бутыль с заспиртованными клубкобрюхами — теперь-то я смог разглядеть, что это за ингредиент. Пришлось показать змее, кто здесь главный, и что решаю, когда ей питаться, тоже я. Отцепив заклинанием рептилию от вожделенной добычи, я вернулся в кресло и пристроил обиженную змею у себя на коленях во избежание ее дальнейших перемещений по комнате. И только по насмешливому взгляду Тайгерта понял, что дал ему повод гордиться мной — Клауд посчитал, что я проявил нечеловеческую смелость, прижав пресмыкающееся к себе.

Снейп не сводил настороженного взгляда со змеи, находившейся сейчас прямо перед ним. Вот уж у кого и должна была развиться фобия, так это у него! Но признаков паники в его напряженном взгляде я не обнаружил.

— Эсти, поздравляю! Вы завели себе нового фамилиара со сдвигом в психике. Сначала гримм, потом акромантул и ручной оборотень, теперь это… — Снейп брезгливо поморщился, когда змеиная морда прижалась к моей ладони, — Я уж не говорю о домовиках. Вас что, привлекают уродцы?

Сердце сдавило тоской, когда зельевар намекнул на Сириуса и Ремуса. Что, профессор, они даже мертвые не дают вам покоя, да?

— У тебя был гримм? — восхитился Тайгерт. — Где раздобыл?

— Это приблудный, — съязвил Снейп, продолжая изводить меня нехорошим взглядом.

— Он… был слишком свободолюбивым, чтобы быть чьей-то собственностью, — сглотнул я подступивший к горлу комок, — и слишком легко велся на подлые подначки, чтобы задержаться на этом свете чуть дольше, чем мог.

Углы рта зельевара недовольно дрогнули, он прекрасно расслышал упрек в моем тоне.

— Он умер? — удивился Тайгерт. — Адские псы способны умереть?

— Итак, Эсти, вы не ответили на мой вопрос, вас всегда привлекают уродцы? — Снейп включился в предложенную мною игру в недоговоренности. — Вас тянет к ним или их к вам?

— Меня привлекает всё… неординарное. И вам лучше знать ответ на ваш последний вопрос. Ведь вас тянет к Поттеру, разве нет?

Глаза Снейпа мигом стали злые и колючие. Сам виноват, нечего меня провоцировать.

— Эсти, ты считаешь Поттера уродцем? — удивился еще раз Тайгерт, как всегда растолковав мои слова так, как хотелось ему. Меняя с легкостью знак «минус» на «плюс». Впрочем, сегодня на его вопросы не отвечал ни я, ни директор. Снейпу куда интереснее было доводить меня, чем замечать недоумение воспитанника.

— Как вы собираетесь с ней общаться? — кивнул маг на рептилию, которая разнежилась от тепла моего тела и с благодарностью растеклась своим длинным телом на моих коленях.

— Как и все смертные, языком жестов, — пожал я плечами.

— У нее длинные зубы…

— Знаю, видел, — я тряхнул головой, отгоняя воспоминания: змея в броске вонзает зубы в его шею. Мерлин, чего Снейп добивается? Хочет знать, помню ли я? Или его несет, и он просто не в силах остановится? Но ведь тут Тайгерт! И одно неосторожное слово… — И помню…

Снейп непроизвольно потянулся к своему высокому воротничку, подтянул его привычным жестом выше.

— Моргана! Я и не подумал! — воскликнул Клауд, переведя взгляд со Снейповских пальцев у горла на Нагини. — Тебе неприятно ее присутствие?

— Ну отчего же… Это лишнее напоминание, что я все еще жив.

Тайгерт вскочил, засуетился, резким рывком ухватил змею — та злобно зашипела, оскалив пасть в нескольких дюймах от моей сонной артерии — и выскочил из кабинета, унося недовольное пресмыкающееся с собой.

— Я… вернулся тогда. Почти сразу, как просмотрел воспоминания… — мой голос предательски дрогнул, и я от этого разозлился еще больше, — но вас там уже не было…

— Зачем вы вернулись?

— Думал, может еще смогу помочь. И что мне могло просто показаться, что вы умерли, ведь… Как вы выжили?

— Это не ваше дело.

— А воспоминания? Они подлинные? Вы действительно так сильно ее любили, что все последние годы посвятили этому дурацкому хождению по лезвию ножа? Все из-за неё?

— Это не ваше дело.

— Я должен знать! Чего я только не передумал, даже подозревал, что вы мне подсунули фальшивку, сделали все, чтобы убедить меня поверить вам. Что стоит легилименту подтасовать воспоминания?

— Думайте, как считаете нужным.

— Скажите! Или я сойду с ума, до бесконечности перебирая варианты того, что вами руководило в тот момент.

— Мистер… Эсти, это не ваше дело, что мною руководило раньше, и что сейчас. И чем скорее вы это поймете, тем вам же будет лучше.

— Вы ревнуете Тайгерта ко мне, ведь так? Именно поэтому вы пытались провоцировать меня сейчас? Вас так и подмывает сказать что-то, что может уронить меня в его глазах. Сознайтесь!

Снейп уставился на меня изучающе, склонив набок голову, будто разглядывая диковинную зверушку.

— Решили стать моим психоаналитиком? — процедил он, усмехаясь.

— Я просто хочу понять. Для меня это важно. Так как вы выжили?

— Опять заключим сделку? Моя откровенность в обмен на вашу? — я поспешно кивнул, — Только если соврете, я пойму. И тогда вам непоздоровиться, — я опять кивнул, соглашаясь. Он помедлил, но в итоге произнес, — Фоукс.

— Что? Феникс Дамблдора? Но как?..

Снейп развел недоуменно руками.

— Я думал, что он умер. Или улетел… — я все никак не мог придти в себя от удивления. Конечно, я знал, что слезы феникса исцеляют любую рану, был даже этому свидетелем, но…

— Поттер, — Снейп был в еще большем недоумении, чем я, почему-то моя реплика его обескуражила, — я считал, что после Тайной комнаты вы поняли, чем именно являлся Фоукс. Но похоже ваша глупость действительно запредельна. Что ж, не стану пояснять, что итак очевидно. Теперь ваша очередь: что сказал Дамблдор?

— Когда? — я все еще боролся с желанием уколоть зельевара побольнее в ответ на то оскорбление, которое он бросил мне только что в лицо. Ну что он за человек? С ним по-хорошему, а он…

— Не прикидывайтесь бОльшим дураком, чем вы есть. В своем интервью Уизли упомянул, что вы видели Альбуса после авады от Лорда. Так что он сказал? — Снейп безуспешно пытался скрыть волнение, охватившее его. — Как это было?

— Умереть? Это было… быстро. А там… у каждого по-своему, я думаю.

— Как это было у вас?

— Кингкросс.

— Что? — его лицо удивленно вытянулось.

— Станция Кингкросс. Я мог сесть на поезд, если бы захотел.

— Но вы вернулись…

— Да.

— Зачем?

— Думаю, профессор Дамблдор знал, что я поступлю именно так. Поэтому так легко принял тот факт, что мне предстоит подставится под аваду добровольно. Он вам об этом не сказал, конечно же.

— Не сказал… — маг задумчиво водил пальцем по нижней губе, — хитрый интриган…

— Он не хотел класть все яйца в одну корзину, — скривился понимающе я. Мне тоже было не по себе, когда понял, сколько хогвартский директор скрывал от меня в свое время. Хотя сейчас, по прошествии лет, я понимаю, что Альбус по-другому поступить не мог.

— Так он все время знал… но заставил меня поверить… Вы так и не ответили. Что он сказал?

Неожиданно я понял, чего именно от меня ждал Снейп. Неужели он так и не рискнул задать мучавший его вопрос портрету великого волшебника? Смешно? Смешно.

— Он отзывался о вас с той же теплотой, что и всегда. И продолжал выгораживать даже там, — я специально уставился в глаза Снейпу, чтобы тот убедился, что не вру.

Он неохотно разорвал зрительный контакт, тряхнул головой.

— Хотите, я дам вам свое воспоминание об этом, в обмен на те… ваши, — внезапно расщедрился я, понимая, насколько зельевару это важно.

Он колебался всего несколько секунд, потом решительно отказался:

— Это слишком личное. Пусть оно останется только вашим.

В этот момент Тайгерт постучал и тут же, не дождавшись ответа, влетел в комнату.

— Я пристроил Нагини у твоего шкафчика, в комнате вашей группы. Твоим малолетним идиотам-однаклассникам все уже объяснил. Заклинания на террариуме придется подновлять раз в день, в трансфигурации я не особо силен, — принялся рассказывать запыхавшийся Клауд, удивленно переводя взгляд то на меня, то на Снейпа. — Он тебя тут не совсем еще запугал? — обратился ко мне.

— Нет. Не совсем.

— Мистер Эсти рвется в Лондон. Просил подписать ему пропуск, — пребывая все еще в размышлениях, отозвался директор.

— Да-а… он вчера об этом говорил. Может можно позволить ему увольнительное на все выходные? Разве он не заслужил?

— Он может вообще не возвращаться. Я его тут не держу.

— Нет. Я имел лишь ввиду…

— Клауд, спасибо. Но мне хватит и одного дня, — я поймал его взволнованный взгляд (неужели он испугался, что я его тут брошу?) и улыбнулся. — К вечеру я буду уже здесь.

— Эсти, — окликнул меня директор, когда я уже открывал дверь. — Вы нужнее дома. Здесь вам не место.

Я зашел в нашу комнату переодеться и проверить, как отреагировали парни на появление Нагини.

Как только перешагнул порог, на меня посыпались упреки по поводу чудовища, поселившегося у них под боком. Пришлось ссылаться на волю Нового Лорда и разрешение директора.

— Весело провел время? — спросил Бургс, выглядывая из-за очередного учебника.

— Не совсем. А местная вечеринка поздно закончилась?

— Не в курсе, спать ушел. А я думал, с нашим Новым Лордом куда веселее, чем с нами, недалекими и бездарными. Что-то ты совсем зазнался, Эсти. Покровительство Снейпа вскружило голову?! Это ничего, что я с тобой так запросто, по старой памяти, без должного подобострастия?

Зная, что раздосадованный Оливер может еще долго язвить в адрес моей «избранности», я просто плюхнулся на ближайший к приятелю стул и зашептал:

— Слушай, мне нужна твоя помощь, — Бургс с любопытством уставился на меня, забыв сразу же о своих обвинениях, потому что очень любил быть нужным. Он предпочитал думать, что раз я в нем нуждаюсь, значит — ценю. И я действительно ценил его дружбу. И умение не задавать лишних вопросов в самый неподходящий момент. — Приглядишь за Нагини, пока меня не будет?

Оливер с опаской покосился на террариум в углу комнаты.

— А что с ней сделается? Я слышал, что если не провоцировать змей, они ведут себя тихо и первыми не нападают. А куда ты?

— Я увольнительное на день выпросил у администрации. У меня дядя приболел, вот и…

— Надеюсь, ты сбегаешь не из-за проблем с Тайгертом? Выглядишь ты что-то неважно.

— Нет, с нашим Темнейшеством у меня отношения пока самые безоблачные, — поспешил заверить я приятеля. Надо в зеркало чаще смотреться что ли? А то уже второй человек намекает, что я страшнее дементора. Или это так проявляется у них беспокойство за мое здоровье? Да нет, не верится, чтобы Снейп переживал по поду моего самочувствия. Таких чудес не бывает. — Что говорят про состязание с оборотнями?

— Завтра с утра показательная дуэль у четвертого курса. А вечером будет общий спарринг. Лейстрейндж опять рвется в бой, записался на турнир в понедельник.

— Как ты сам? И переставай на меня дуться, прекрасно ведь знаешь, что я сам не в восторге от происходящего.

— Я тут с Малфоем сдружился. Мне отец велел. А найти подход к Драко оказалось не так уж и трудно, главное располагать нужной информацией, — разулыбался мой приятель.

— Он интересовался мной, — догадался я. Лучше Оливера меня никто не знает, так что не удивительно, как быстро сориентировался Малфой.

— Да, а в ответ он обещал добиться послабления в моем учебном расписании. Корх меня уже порядком достал с этими постоянными физическими нагрузками!

— Сомневаюсь, что Драко сможет что-то изменить, ведь твой отец задался целью сделать из тебя настоящего воина. Не удивлюсь, если Корх так свирепствует именно по настоянию твоих родителей.

— Да знаю я, но вдруг у Малфоя получится? Надеюсь, ты не рассердишься, узнав, что я несколько приукрасил твою биографию? Чем ярче история, тем ценней информация.

— Угу, только не приписывай мне подвигов Геракла. С многоглавой гидрой мне сражаться еще не приходилось.

— Ну, я же ведь не полный дурак, придумаю что-нибудь поправдоподобней. Как тебе идея с василиском?

Меня передернуло от воспоминаний.

— А вот это лишнее, — забеспокоился я. Не хватало еще напомнить Малфою про историю с Тайной комнатой.

— Кстати, тут такое дело…

— Ну, давай, выкладывай.

— Драко интересуется вкусами Тайгерта. Я считаю, он ломает голову над тем, как угодить Новому Лорду. Не мог бы ты за него словечко перед Тайгертом замолвить что ли…

— А какой твой интерес в этом? — удивился я. — Опять по настоянию отца действуешь?

— Нет. Но говорить об этом пока рано. Тебе ведь нетрудно, уверен, я не первый, кто просит тебя посодействовать в чем-нибудь. Клауд тебе не откажет.

— Тайгерту плевать на мои желания и просьбы. А Малфою можешь передать, что его папочка уже обо всем позаботился.

Снейп действительно запретил Клауду задирать Драко, аргументируя это тем, что Люциус оказал неоценимую услугу, пообещав выплатить денежную компенсацию вместо Тайгерта. Клауд поворчал, повозмущался, но в итоге был вынужден смириться.

— Странный ты. Вроде умный, а своим положением не умеешь пользоваться. Да если бы ты стал брать плату за такие мелкие услуги, то через месяц озолотился! Не приспособленный ты к жизни, Эсти, просто беда…

— Мне и своих денег хватает. А Тайгерт тоже человек, ему искренности хочется.

— Ну да, ты еще скажи, что эта тварь, — Олли кивнул на подозрительно притихшую змею, — тоже любви жаждет. Нашел кого жалеть!

Наскоро собрав сумку, я подошел к террариуму. Нагини, несчастная и голодная, со скучающим видом наблюдала за магами из своего пустого стеклянного короба.

Я пожертвовал старыми свитками и перьями и трансфигурировал их в некое подобие растительного окружения. Соорудил осветительный шар под массивной крышкой, как известно, рептилиям время от времени необходимо тепло для активации жизнедеятельности. На все мои действия змея взирала со снисходительным равнодушием, не доверяя такой странной заботе. Впрочем, массивная ветвь вяза (которая у меня получилась почему-то кривой и сучковатой) ей приглянулась, и пресмыкающееся тут же принялось исследовать ее.

Я достал тетрадь с уже не нужными конспектами и застыл в нерешительности — я начисто забыл как трансфигурировать грызунов. Из живого сделать что-то неодушевленное — это запросто, а вот чтобы создать хомяка или кролика — нужно помнить массу всевозможных расчетов. Интересно, что я делал на уроках МакГонагалл на пятом курсе? Но змею оставлять голодной не хотелось: жалко, да и опасно это для окружающих. Как известно, тихий хищник — это сытый хищник. После нескольких попыток мне все же удалось создать нечто съедобное — почему-то курицу. И почему-то жареную.

Впрочем, Нагини была рада и этому. Хорошо, что я догадался разделить курицу на куски, а то голодная тварь чуть не заглотила всю тушку целиком. Смотреть на процесс поедания было зрелищем не для слабонервных. Поэтому, еще раз напомнив Бургсу, что рассчитываю на его помощь, я поспешил выбраться из замка.

* * *

Хоть я и обещал Снейпу, что сам в Министерство не полезу, но в последний момент все же передумал. Во-первых, чем меньше человек будет знать про изъятие журналов, тем лучше. Во-вторых, мне не терпелось высказать министру все, что я думаю о методах Спецотдела. И посмотреть Кингсли в глаза, когда стану обвинять его в бездействии. Как-то все же не верилось, что бывший соратник по Ордену Феникса, который не раз рисковал жизнью ради общего дела, мог вести двойную игру и лицемерить.

Поэтому я, тайком пробравшись в свою квартиру, отменил действие полиморфного зелья, переждал, пока мое тело справится с преобразованием и привыкнет к прежнему состоянию, облачился в свою лучшую парадную мантию и отправился в Министерство.

Глаза слипались от усталости, желудок сводило от голода, но я решил, что у меня еще будет время для отдыха. Сейчас главное — успеть осуществить задуманное.

Еще на первом курсе аврорской школы старшекурсники научили нас играть в «Добудь информацию». На третьем этаже главного министерского корпуса, у левой колоны, есть тайник с чарами вызова информатора. Желающий раздобыть сведения о каком-нибудь служащем, может положить в нишу горсть монет и записку с вопросом. Через час там будет конверт с нужными сведениями. Конечно же таким образом можно разжиться лишь незначительными данными из разряда «Какие пончики предпочитает твой босс», но поговаривали, если оставить там солидную сумму, можно рассчитывать и на ценную информацию.

Вообще, история с этим загадочным информатором будоражила умы студентов-авроров уже не первое десятилетие. Считалось, что все это проделывает призрак клерка-неудачника, погибшего при загадочных обстоятельствах. Но я думаю, что все куда прозаичнее: так развлекается кто-то из статистического отдела, потому что, располагая массой сведений, можно разжиться деньжатами.

Пока дожидался временного пропуска на проходной, я мысленно отсалютовал мраморному Мерлину на площади перед Министерством. Великий чародей был запечатлен в момент своего триумфа: распростертая у его ног Моргана молчаливо взывала о милосердии.

Факт, что Мерлин продолжает сжимать свой посох так же ревностно, как и два года назад, меня несказанно обрадовал. В момент многочисленных журналистских расследований, сразу же после годовщины Победы, мне пришлось задуматься, куда же припрятать Дары Смерти понадежнее. Гринготс для этой цели не подходил, меня там недолюбливали после истории с похищением чаши из сейфа Лестрейнжей. А как известно, если хочешь спрятать вещь получше — положи ее на самое видное место. И поэтому я придумал вручить Старшую палочку на хранение Великому волшебнику, и поместил ее в мраморный посох. Правда, пришлось повозиться с заклинаниями, но результат стоил затраченных усилий.

Улыбчивый парень из охраны вручил мне пропуск, пожелал удачного дня и еще долго смотрел мне в спину, рассуждая с приятелем о легкой жизни Национального героя. Как оказалось, мне чертовски везет, что не приходится торчать с утра до ночи на работе, а в праздники дежурить. И шрам мой — это скорее всего хорошо продуманный пиар-ход, Дамблдор вполне мог его мне сам поставить, без участия Того— Кого-Нельзя –Называть –По –Имени. Потому что теперь, благодаря этой отметине, я — знаменитость, меня узнают на каждом углу, и это значительно упрощает жизнь.

Подивившись столь своеобразной философии, я ускорил шаг, во избежание узнать о себе еще чего-нибудь столь же неприглядное.

По пути мне часто попадались маги, что с неодобрением косились в мою сторону. Молчаливый укор в их взгляде заставил меня в очередной раз пожалеть, что пустил дело с собственным двойником на самотек. Как я не подумал, что кому-то может быть выгодно проворачивать сомнительные делишки за моей спиной? Как теперь мне все это расхлебывать?

В тайник на третьем этаже я вместе с мешочком, полным галеонов, поместил записку с запросом о распорядке дня хранителя архива секретной министерской лаборатории. Вещи, подобные этим журналам, попадали именно туда, и очень хотелось надеется, что хранитель покидает хранилище хотя бы во время обеденного перерыва. Желудок отреагировал жалобной трелью на мысли об обеде, и я, активировав чары запроса, направился на нулевой этаж, чтобы позавтракать в маленьком кафе.

Бутерброды и горячий, элитной марки, чай несколько оживили меня. И в куда лучшем настроении я отправился на четвертый этаж, к Шеклболту. Пока мне еще хватало сил не обращать внимания на вновь возобновившуюся боль в мышцах. Я решил, что раз тогда, в кабинете Снейпа, обратной трансформации тела не случилось, значит, не стоит ее опасаться и сейчас. По крайней мере, хотелось в это верить.

Секретарша при моем появлении расплылась в улыбке, но поспешила меня разочаровать, сообщив, что я явился раньше назначенного времени, а потому буду вынужден подождать минут сорок. Симпатичная девушка что-то еще щебетала о том, что с некоторых пор я стал кумиром ее младшей сестры, и она очень надеется на автограф. Но я уже не слушал, заметив, как нарисованная на двери в кабинет саламандра помахивает хвостом. Еще во время Второй войны Кингсли использовал такой прием, чтобы сообщить посвященным, что в данным момент доступен для общения, если, конечно, это нужно позарез. Тактично оттеснив в сторону девушку, я постучал и открыл дверь.

— Мистер Поттер! — воскликнул министр, когда я шагнул внутрь. — Рад вас видеть. Что-то вы сегодня раньше обычного, ну да не беда, присаживайтесь, — он сделал знак запаниковавшей секретарше удалиться. По тому, как Кингслли обратился ко мне по фамилии, я сделал вывод, что он принял меня за моего двойника. Ведь раньше он всегда звал меня по имени.— Могу поздравить вас с прекрасной речью на торжестве, посвященном жертвам войны с Волдемортом. Она пришлась по вкусу канадскому послу.

— О, нет, господин министр, не приписывайте мне ваших заслуг! — усмехнулся я. — Очаровывать публику — исключительно ваш талант.

— Не скромничай, я, конечно, иной раз кое-что советую тебе, но ты делаешь определенные успехи! Кофе?

— Не откажусь, — кивнул я, располагаясь в кресле для посетителей.

— Как обычно? Крепкий, без сахара?

— Мне не нравится идея с новыми законопроектами, — я пока решил не выдавать себя и разузнать как можно больше о том, что здесь творится.

— Мы с тобой уже это обсуждали, — маг было хотел отправить секретарше конверт-оповеститель с просьбой подать кофе, но потом махнул рукой и, встав, направился в дальний угол за зернами, — страсть Кингсли к арабскому кофе была всем известна. Варил он его отменно, причем, предпочитал не пользоваться магией в процессе варки. — Страна накануне выборов, сам понимаешь, и упустить инициативу — сродни проигрышу. Лучше нам взять под контроль общественное мнение, чем это сделает горстка никчемных последователей Лорда-неудачника. Их опасные идеи будоражат общество, усложняют контакты с магглами. На тебя возложена почетная миссия — разъяснять народу, чего же он хочет на самом деле.

— А если он не хочет делиться своими артефактами с секретным отделом?

— Так сделай все для того, чтобы он этого захотел, чтобы люди прониклись пониманием важности этой задачи! Эсти, я со своей стороны сделал все, о чем ты просил. С твоего отца сняты все обвинения, конфискации имущества не произошло. Я считаю, что теперь настала твоя очередь сдержать обещание.

— Это звучит как-то… неправильно.

— Ничего, если я налью тебе такой же крепкий, как и себе? — Кингсли потянул носом воздух и расплылся в блаженной улыбке от тягучего, горьковатого аромата. — Послушай, твои сомнения мы, кажется, разрешили еще месяц назад. И обо всем договорились. Что тебя смущает на этот раз? Надеюсь, не та статейка Скиттер?

— Меня в этой ситуации смущает всё, особенно нечестная игра, которой я от вас никак не ожидал, господин министр. — возмутился я. Надо же! А Эсти, значит, долго ерепенился, прежде чем согласиться на подобный маскарад. Что ж, значит, к нему у меня претензий не имеется. — Нет, я не люблю крепкий, вы же знаете. А так же, когда хитрят, прикрываясь моим именем. И, Шеклболт, мне со сливками, пожалуйста. Как обычно, да.

Он удивленно моргнул. Но надо отдать должное выдержке бывшего аврора, на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Гарри?

— Собственной персоной.

Кингсли осторожно отставил джезву, степенно наложил запирающие и антиподслушивающие чары на дверь. Потом так же невозмутимо принялся разливать кофе по чашкам.

— Очень рад тебя видеть, Гарри, — он тепло улыбнулся. И его неподдельная реакция приятно удивила меня. — Какими судьбами?

— Да вот, захотелось вдруг зайти, обсудить последние новости. Узнать, рады ли мне еще.

— О чем ты? Разумеется, тебе тут всегда рады. По крайней мере, на меня ты всегда можешь рассчитывать! — он заклинанием переслал мне кофейную чашку и вазочку со сладостями. Потом снова расположился в кресле напротив. — Ну, рассказывай!

— О чем?

— Как, о чем? О своих успехах, конечно же! Зная тебя, можно быть уверенным в успешном завершении любой миссии. Я очень беспокоился за тебя в первые две недели, когда мы были вынуждены довольствоваться скудной информацией, принесенной твоими патронусами. Потом тот инцидент с подменой адмистров. Ты, наверно, догадался, что нам перекрыли все доступы в академию? Кто-то очень постарался лишить нас шансов на успех. Кстати, хвалю, твои сообщения пришлись очень кстати, МакГонагалл просила передать, что Слагхорн успел избежать неприятностей. За что очень благодарен.

— Неужели у Спецотдела совсем не было никакой возможности обеспечить меня поддержкой? В Академии Смерти очень несладко, знаете ли…

— Можешь мне не рассказывать о трудностях внедренного агента, — от горечи, наполнившей его взгляд, мне стало не по себе, — я сам не раз участвовал в подобных операциях. И ты прекрасно понимаешь, что накладки могут произойти в любой момент, просчитать удается далеко не всё. К тому же, я в курсе, что у тебя есть возможность покинуть стены того змеюшника в любой момент, а раз ты все еще там, значит, нет причин для беспокойства, верно? К тому же, последнюю неделю за тобой присматривают наши… новые агенты. Так что ты несправедливо жалуешься, что остался без поддержки. Обслуживающий персонал более свободен в своих перемещениях, а потому имеет возможность каждый день информировать нас о твоих успехах.

— Обслуживающий? Но вы же сказали, что внедрить наших агентов так и не вышло?

— Вот видишь, Гарри, насколько сильно ты вжился в роль чистокровного мага, — рассмеялся Кингсли, сделал глоток и в наслаждении прикрыл глаза, смакую напиток. — Ты перестал воспринимать существ, что безоглядно тебе преданы. Домовикам об этом лучше не знать, иначе они сильно расстроятся.

— Так вы имеете в виду домовиков? — удивился я, тоже потянувшись к кофе. Не мешало бы насладиться сим чудным напитком, которого в стенах академии днем с огнем не сыщешь.

— Маленькие, пронырливые, очень преданные, к тому же маги не заботятся о том, чтобы скрывать информацию от прислуги. Очень выгодно иметь таких полезных информаторов, Гарри. К тому же улучшенный рацион для вашей группы в последнее время — тоже заслуга этих ребят. Они со слезами на глазах сообщали, как плохо кормят первый курс. Ты же любишь тыквенный пирог, Гарри?

Теперь настала моя очередь удивляться. Действительно, в последнее время нас кормили вполне сносно, и тыквенный пирог был, все верно. Но я эту заслугу приписал Тайгерту.

— Так они, эти ваши пронырливые агенты, в курсе, кто я на самом деле?

— Нет, конечно. Мы не настолько беспечны, как тебе может показаться. Домовики считают, что мы заинтересованы по какой-то причине в мистере Эсти, только и всего. Так же они исправно сообщают мне о положении дел в Клубе Элиты и о мистере Тайгерте. Так что, как видишь, никто и не собирался тебя бросать там в одиночестве и без поддержки. К тому же — сообщаю тебе по большому секрету, об этом никто не должен знать! — у меня в академии имеется свой личный информатор, он маг, из числа администрации. Его имени, по понятным причинам я назвать не могу. О его существовании не знает даже Спецотдел. И он приглядывает за тобой по моей личной просьбе, так что…

— Но я решил…

— Как ты мог подумать, что я брошу тебя одного, без подстраховки? А теперь рассказывай: как продвигаются дела, каков Тайгерт? Наши подозрения, как понимаю, подтвердились. Да-да, история с метками мне тоже известна, как видишь.

— Но почему вы не сказали, что там будет Снейп?

— Это было для тебя так важно? — удился маг.

— Могли хотя бы предупредить, что он жив!

— Видишь ли… Последнее время ты вел себя несколько неуравновешенно, согласись? Постоянные стычки с преподавателями в аврорской школе, конфликт с прессой, скандал на приеме у главы города. Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет в том, насколько болезненно реагируешь на любое упоминание о Дамблдоре. Я всего лишь не хотел провоцировать тебя на очередной скандал. Ведь всем известно твое негативное отношение к Снейпу.

Я нахмурился. Ну да, я сцепился с одним репортером, но лишь потому, что он оскорбил Альбуса Дамблдора. Прошло столько лет, а желтой прессе все неймется. А на приеме… Короче, тот недоумок сам был виноват! Нечего было орать спьяну, что Хогвартс — постыдный оплот оппозиции.

— А в момент подготовки к заданию тебе следовало сосредоточиться, выбросить из головы бывшие обиды и трагедии. Вот я и решил, что ты все равно узнаешь о его директорстве, но тебе проще будет разобраться с собственными эмоциями на месте.

— Опасаясь моей неадекватной реакции, вы не думали, что при личной встрече я вообще не сдержусь? — возмутился я.

— Гарри, наши агенты должны быть в первую очередь профессионалами, а уже во вторую — людьми, которым свойственны личные переживания. Но, зная тебя, я был уверен, что профессионализма в тебе предостаточно, и даже неприязнь к Снейпу не переборет в тебе понимания важности порученного тебе задания. Вот когда закончится вся эта история, когда мы разберемся в происходящем и поймем как лучше действовать, вот тогда, пожалуйста — вспоминай про личные счеты; можешь хоть вендетту объявить Снейпу, я тебя в этом поддержу. Но сейчас важнее решить вопрос с новой организацией Упивающихся, с Тайгертом. И ты это понимаешь не хуже меня. Не заставляй сомневаться в твоем профессионализме.

— Ну, хорошо. А как же тогда вопрос с оборотным зельем? Почему? Почему меня никто не предупредил, что надо хотя бы раз в неделю восстанавливать свой истинный облик? — я вскочил и нервно заходил по комнате. В голосе Шеклболта я ни разу не углядел фальши, и чем дальше, тем больше понимал, что напрасно подозревал министра в предательстве. Но, может, он просто не в курсе дел, творящихся за его спиной?

— Что? Как это никто не предупредил? Ты?.. Ты круглыми сутками под полиморфным? — Кингсли тоже взволнованно подскочил и застыл на месте. — Но… Гарри, как ты мог об этом не знать? Да любой магический ребенок… Извини, я забыл, ты же воспитывался магглами. Но… подожди-ка! Каждый, кто учился в Хогвартсе, кто посещал уроки зельеварения у Слагхорна, должен был знать это! Не понимаю, чему вас там обучал Снейп, но в наше время, когда мы варили простейшее полиморфное на третьем, а позже, на четвертом, усовершенствованное оборотное, нам всегда твердили об опасности привыкания! Поттер! Ты меня поражаешь! Чем ты занимался в Хогвартсе?

— Я… — гоблин подери мою самоуверенность! На третьем курсе я как раз провалялся в больничном крыле после неудачного матча по квидиччу и даже не стал читать эту главу учебника, понадеявшись, что информации, выданной Гермионой год назад, когда она варила это зелье, будет вполне достаточно. Молодец, Гарри! Ты наказал самого себя!

— Но… в любом случае, аврорский зельевар должен был тебя предупредить о возможных осложнениях! Я разберусь с этим, виновные будут наказаны, не сомневайся. Как же тогда ты?..

— Узнал? Случайно. Не имеет значения.

— И?..

— Ну, я же сейчас в своем истинном виде, верно? Скажите, а моему двойнику точно так же «случайно» забыли сообщить об опасности зелья?

— Роберт об этом знает. К тому же ему нет необходимости так долго поддерживать твой облик. Он меняется на несколько часов в сутки, все остальное время проводит дома, ему запрещено где-то появляться в своем настоящем обличие. Это мы предусмотрели, не волнуйся.

— Так все-таки мою роль играет Эсти? Это вы его заставили? Что за сомнительные проекты он рекламирует от моего имени?

— Гарри, послушай, мы не можем позволить себе терять время. Ты сейчас занят более важным делом, тем, с которым справиться можешь только ты. Скажу тебе честно, что в вопросе с Тайгертом я полагаюсь только на тебя. И потому что ты лучше других знаешь Риддла, и потому что лишь тебе удалось одержать победу над ним. К тому же, надеюсь, тебе это польстит, я считаю тебя достаточно сильной личностью, чтобы легко не повестись на сомнительные идеи новой организации. Я наслышан о промывке мозгов и вербовке молодого поколения. Но ты пойми и меня: выборы на носу, а нам еще нужно общественность подготовить, не упустить инициативу. Помнишь, что было во время Второй войны? Противник опередил нас, дезинформировал народные массы, запустил щупальца в министерское управление и в прессу, формировал неверное представление о происходящем у обычных граждан. На этот раз я хочу этого не допустить. У тебя, бесспорно, много всяких талантов, но вот в политике ты не силен, уж не обессудь. А мистер Эсти с этой ролью превосходно справляется. И мы решили, что стоит попробовать его использовать в твоей роли. И поверь мне, я лично контролирую каждый его шаг, так что тебе не из-за чего волноваться. Или ты не доверяешь и мне? Разве я когда-нибудь давал для этого повод?

— Нет. Но это нововведение относительно артефактов? Разве тем самым не нарушаются права Мастеров по изготовлению палочек? Я читал в «Пророке», что Оливандер выступает против принятия этого закона. И другие его в этом поддерживают!

— Гарри, речь идет о темных артефактах. Последователи Темного Лорда очень неохотно расстаются со своей собственностью, у них сильная юридическая поддержка, и некоторые положения в законе позволяют им оспаривать решение Уизингамота. А ты сам не понаслышке знаешь, что может сделать столь опасный артефакт в руках фанатиков! Мы не можем допустить…

— Знаю я про ваш контроль за темными артефактами! Как только спецотдел их изымает, тут же его выкупают назад бывшие владельцы.

— Видишь ли, в любой работе могут случаться проколы. К тому же, если такое и имеет место быть, то будь уверен, выкупаются малозначимые вещицы, которые имеют ценность лишь в глазах их бывших владельцев. К тому же, это… скажем так: очень удобный способ пополнить казну страны. Ты же понимаешь, сколько денег было затрачено на войну! В стране назревает экономический кризис, мы вынуждены любым способом способствовать притоку средств.

— Но не столь же двуличным способом!

— Предложи мне другой, лучший, и я с радостью им воспользуюсь!

— Но… я не знаю, он должен быть! Я не политик, не…

— А вот это очень плохо, Гарри Поттер! Твоя популярность в народе очень велика и нынешнему составу правительства необходима твоя поддержка. А ты столько лет отлыниваешь от своих прямых обязанностей! Нам сейчас любая помощь пригодиться. Когда я вступал в эту должность, даже и представить не мог, как запущены все дела, у меня не хватает преданных людей, нет средств, я сплю по четыре часа в сутки и все рано ничего не успеваю! Так что ты не имеешь права обвинять меня в нечестной игре!

— Хорошо, господин министр, я готов поверить вам, если прямо сейчас вы поклянетесь, что все это задумано не с целью завладеть Дарами Смерти, не ради того, чтобы изыскать возможность изучить и воссоздать их в большем количестве, не потому что некоторые личности мечтают обогатиться за их счет. Поклянитесь, что вы к этому не причастны, и что принимаете в расчет все эти варианты, ратуя за принятие этого неоднозначного во всех отношениях закона!

— Гарри… я… у меня нет слов… — Кингсли помрачнел, искренности в его взгляде поубавилось, руки от волнения задрожали и он был вынужден опереться ими о стол, чтобы скрыть это. И я сразу же понял, что затронул вопрос, который давно не дает ему покоя. Личная заинтересованность наличествовала, маг не смог этого скрыть, как ни старался. — Кто тебе задурил голову? Зачем мне охотиться за Дарами Смерти? Гарри, это смешно…

Так больше и не присев, я в задумчивости пялился в чашку с остатками кофе, пока министр много и запальчиво говорил, пытаясь убедить меня, насколько я заблуждаюсь и излишне перестраховываюсь. Убеждал, что мне стоит больше доверять ему, а не некоторым сомнительным личностям, осевшим в подозрительной академии. Я слушал и убеждался, насколько Снейп был прав в своих предположениях. Впрочем, чему тут удивляться? Если даже Дамблдор не смог устоять — пусть даже и на миг! — против Даров Смерти, чего я хочу от других? Чего я хочу от Шеклболта?

— Господин министр, я против того, чтобы Эсти от моего имени поддерживал какие-либо нововведения. Я предупреждаю вас сейчас, сразу, чтобы потом не возникло недоразумений, — я довольно грубо прервал пылкие рассуждения запутавшегося в своих амбициях мага. — И прошу вас сделать все необходимое, чтобы нынешний подменный Поттер перестал появляться где бы то ни было. Придумайте что хотите: заразную инфекцию, проблемы со здоровьем, что угодно. Но Поттер должен пропасть со страниц газет, его не должно быть на званных приемах. Я против такого манипулирования массами.

— Ты забываешься…

— При всем моем уважении… господин министр, но я вынужден настаивать.

— Гарри… но бросить все сейчас — немыслимо! Люди станут задавать вопросы, наши оппоненты получат преимущество, что опасно для нас, для страны…

— Я уверен, вы сможете найти способ сделать все менее… подозрительно.

— Ну… хорошо. Давай сменим тему. Ты так и не отчитался о проделанной работе. Все-таки данное тебе поручение было крайне важно и…

— Согласен. Я готов. Спрашивайте, я отвечу.

— Мистер Тайгерт… насколько он опасен? Он осознает свои силы и влияние на членов организации Упивающихся Смертью?

— Разве ваши замечательные информаторы не поведали вам об этом? — зло съязвил я. Как же тяжело было разочаровываться в Кингсли. Я-то считал его единственным достойным министром.

— Они при всем желании не могут знать о том, о чем, будучи настолько приближенным, знаешь только ты. И, мистер Поттер, вы начинаете меня пугать! Раньше вы никогда не были столь резки в своих суждениях! Вы считали правильным прислушиваться к мнению старших… В вас чувствуется агрессия. Не удивлюсь, если вы сейчас сообщите, что стали сторонником идей Волдеморта! — не менее едко отозвался маг.

— Вы правы, я изменился. Я стал воспринимать мир более трезво. И теперь не могу позволить себе воспринимать его только в черно-белой гамме. Мне жаль, если я разочаровал вас. По поводу Тайгерта: он прекрасно все осознает, ему льстит такая сила и мощь, но он все еще на распутье, и я не считаю, что стоит его воспринимать как однозначного злодея. Хотя опасаться, разумеется, нужно.

— А как ты считаешь… — Шеклболт ненадолго замолчал, пытаясь погасить вспышку гнева. Потом заговорил более спокойно, — поддается ли парень влиянию? Слышал, Снейп с легкостью манипулирует им. Если это так, и если парень действительно к тебе привязался, почему бы тебе не попробовать понять, как зельевар это делает? Нам пригодилось бы подобное умение. В плане… я лишь хочу сказать, что если у нас не останется другого выхода, то придется придумывать, как повлиять на Нового Лорда, как обезопасить страну.

— Вы исключаете возможность, что парня можно просто переубедить?

— Гарри, скажи: вот тебя сейчас можно переубедить, заставить передумать относительно мистера Эсти в твоей роли?

Я отрицательно покачал головой:

— Но это не одно и то же!

— Согласен. Но, тем не менее, мы должны просчитать все варианты. Быть готовыми к худшему и знать, как подстраховаться.

— А на что готово пойти Министерство, чтобы иметь сговорчивого Нового Лорда? Если, скажем, я смогу Тайгерта переубедить, что его тогда ждет? Насколько понимаю, он считается приспешником Волдеморта и подпадает под обвинительные акты, как и все остальные члены этой милой организации.

— Все зависит от того, Гарри, что мистер Тайгерт сможет нам дать. К примеру, если формально он будет считаться лидером этой организации, но при этом будет лояльно относиться к нашим требованиям, мы готовы пойти на некоторые уступки.

— Вы готовы терпеть под носом такую сомнительную организацию, как Упивающиеся Смертью, позволять ей практиковать темную магию, расширяться и оказывать влияние на народные массы и все это ради чего?

— Видишь ли… маггловское общество развивается большими темпами, они все больше отвоевывают у нас территории. Из-за их техногенности нам все сложнее сохранить магическую флору и фауну. Поголовье драконов с каждым днем все меньше, вымирают редкие виды растений, запас ценнейших ингредиентов оскудевает. А Упивающиеся Смертью усиливают свое влияние в других странах, Канада и Бразилия охотно отдают им в пользование большие территории, скрытые от магглов защитными чарами. А мы можем периодически устраивать конфискацию этих владений, и таким образом совершенно законно к нам могут перейти значительные земельные участки. Территориальный вопрос, Гарри, многие века был актуален. Сейчас — как никогда. И если бы мистер Тайгерт пообещал нам, скажем, шестьдесят процентов от полученных таким способом территорий, мы в ответ закрывали бы глаза на некоторые дела господ Упивающихся. Взаимная выгода.

— Господин министр, но тогда получится, что вы сами бы стали прикармливать чудовище, что итак большими темпами развивается и набирает силы. Что вы станете делать, когда уже будете не в состоянии контролировать этих самых «господ Упивающихся»?

— Этого не произойдет, не волнуйся. У нас есть много способов остепенить их. И мистера Тайгерта в первую очередь.

— То есть вы хотите сказать, что как только Тайгерт перестанет быть вам нужен, вы избавитесь от него?

— Ты слишком резок в своих суждениях, как я уже сказал. Разве не ты все эти годы мечтал избавится от Лорда Волдеморта? Что успешно и проделал, надо заметить. В чем же ты обвиняешь меня?

— Но я, по крайней мере, сделал это честно, в открытом бою и только тогда, когда он стал угрожать моим близким. Я просто защищался.

— Вот и мы защищаемся. Только более хитрым способом, потому что Упивающиеся Смертью никогда не пойдут в открытый бой, как ты Гарри, и у нас нет другого выхода. Ты не возражай сейчас, и не воспринимай меня чудовищем. Просто пообещай подумать над этим. Не торопясь, взвесь все «за» и «против». Хорошо?

Потом мы переключились на обсуждение деталей организации учебного процесса в Академии Смерти. О той молодежи, что привлекают туда.

— Гарри, у меня к тебе еще одна просьба: мне стало известно, что Снейп пичкает Тайгерта каким-то сомнительным зельем. И как я думаю, именно оно позволяет ему контролировать парня. Твоя задача — раздобыть рецепт.

— Но я часто присутствовал в момент принятия Тайгертом зелий, и ни разу там не было состава неизвестного мне. Это лишь восстанавливающие силы составы и все.

— Возможно Снейп следит за тем, чтобы парень принимал зелье в твое отсутствие. Ты просто внимательнее присматривайся, хорошо? Вот тебе список предположительных ингредиентов, могущих входить в этот состав, — Кингсли протянул мне лист со списком, я не глядя затолкал его в блокнот, потому что сейчас меня интересовал куда больше другой вопрос.

— Скажите, в связи с тем, что, как оказалось, Снейп жив, его дело возобновили? Он тоже сейчас проходит по делу как приверженец Волдеморта?

— Разумеется. Более того, ему вменяют в вину шпионаж во вред государству. А это преступление карается куда серьезнее. Потому что он шпионил за Дамблдором в пользу Волдеморта, а Альбус на тот момент был председателем Уизингамота и владел крайне секретной информацией.

— А как вы себе представляете возможность выведать что-то у Дамблдора помимо его желания? — крайне удивился я. Бред какой-то. Снейп на многое способен, но не на такое же!

— Достиг ли он желаемого результата, не столь важно. Но ты не переживай, следователи у нас опытные, они в этом деле разберутся.

— Но разве мои показания, данные еще три года назад, в пользу Снейпа, веса не имеют?

— Гарри, Снейп убийца. И ты как свидетель проходишь по делу о смерти Дамблдора. Более того, у Спецотдела много свидетельств разработок Снейпа в области опасных составов, которые он изготавливал по приказу Волдеморта. Эти составы применялись как против магов, так и против магглов. Так что Снейпу на этот раз не отвертеться.

— Но ведь члены Ордена Феникса могут свидетельствовать в пользу Снейпа, разве нет?

— Гарри, что-то я не пойму: я считал, что ты ему так и не простил убийства профессора Дамблдора, и рвался наказать преступника. И вдруг переменил свое мнение только потому, что Снейп отдал тебе свои воспоминания. Ты сам подумай, как это подозрительно! Снейп показал тебе то, что оправдывает его, то, что ему выгодно! А ты, наивный, поверил!

— Он сделал это перед смертью. И да, я поверил. Вы просто не видели тех воспоминаний, поэтому и не понимаете!

— Конечно, я их не видел. Потому что ты отказался предоставить экспертам на проверку эти самые воспоминания и толком даже не разъяснил причин, почему ему поверил. Еще и удивляешься, по какой причине никто не верит твоим суждениям.

— Я не могу отдать их на экспертизу, и я же уже объяснял почему! Это слишком личное. Это…

— Гарри, перед законом ничего личного быть не может! И чем быстрее ты это поймешь, тем тебе проще станет жить. И на твоем месте я бы не доверял этому изворотливому типу. Снейп мне никогда не нравился, но ему доверял Дамблдор, и я был вынужден терпеть его. Будь моя воля… Теперь о главном: я понимаю, что не могу тебя просить об этом, но без твоего участия мы многое теряем, мы крайне заинтересованы в том, чтобы ты снова вернулся в Академию Смерти. Ненадолго. На пару недель. Разыщешь рецепт зелья, попробуешь повлиять на Тайгерта, и мы сразу же тебя вытащим оттуда. Наши агенты будут приглядывать за тобой, не волнуйся. Все так удачно сложилось: Тайгерт сам тебя приблизил, да и главный адмистр тебе доверяет. Глупо было бы этим не воспользоваться. Что скажешь?

— А ваш личный информатор, он из числа адмистров? Я спрашиваю, чтобы в случае чего обратиться к нему за помощью, — на самом деле меня волновало другое: не хотелось быть легкой мишенью, мое доверие к министру иссякло.

— Он обладает определенной властью, чтобы в случае необходимости воспользоваться ею в наших интересах. Большего я тебе, к сожалению, сказать не могу.

— А если все пойдет гладко, так, как вы планируете, то что думаете делать с академией, со студентами?

— Пока мы рассчитываем оставить все как есть, по крайней мере, до мая, молодежь нас мало волнует, это не наш противник. Сейчас куда важнее Ближний круг и его лидер.

В самый неподходящий момент к министру нагрянула делегация иностранных послов, и пришлось перенести окончание разговора на вторую половину дня. Меня, впрочем, такая отсрочка вполне устраивала. Надо было еще заглянуть в тайник информатора и продумать, как действовать дальше. Даже если хранитель архива отлучится на обед, снять охранные чары в одиночку — просто немыслимо. Вся надежда на то, что сегодня пятница, и засидевшийся в кабинете сотрудник только и мечтает о том, как пораньше сбежать с работы, и наложить охранные чары попроще, те, на создание которых уходит меньше времени.

Мне повезло: информатор оказался сговорчивым, денежное вознаграждение его удовлетворило, и кроме расписания он предоставил мне еще и копию досье Абрахаса Торвуда, главного хранителя архива Секретного отдела. Ясное дело, это был вариант досье для всеобщего доступа, а вовсе не тот, что хранится под грифом «Секретно». Как я понял из прочитанного, интересующий меня маг был личностью трудолюбивой, дисциплинированной и крайне педантичной. Значит, есть шанс надеяться, что с обеда он возвращается одним и тем же путем, в одно и то же время, а не мчится сломя голову по пустым коридорам с десятиминутным опозданием, как мой приятель Рональд Уизли.

Устроившись в углу, на невысоком постаменте, некогда служившим опорой для статуи, я перелистывал досье, а у самого в голове роились совсем другие мысли. Кингсли сильно меня разочаровал. Я, конечно, и раньше знал, что политика — дело грязное, а должность Министра Магии никого не красит. Но Шеклболт? Что его заставило изменить собственным принципам? В общем, я мог понять, почему Кингсли решил взять вопрос о Дарах Смерти под свой личный контроль. То, что некоторые личности из его окружения наговаривают на меня и стремятся очернить в его глазах, я знал и раньше. Да и поведение мое в последние годы было далеко не примерным, и это еще слабо сказано, учитывая мою былую славу психа, обеспеченную мне стараниями Скиттер. Шеклболт мог поверить, что я неадекватен, что не отношусь серьезно к своему предположительному статусу Повелителя Смерти. И надо признать, тут он не так уж и неправ: вместо того, чтобы подумать, как обезопасить Дары, я предпочел забыть об их существовании. Как оказалось, окружающий мир забывать о них не пожелал. И возобновил охоту с прежним энтузиазмом. Что мне теперь делать?

Я поймал себя на том, что пялюсь на последнюю страницу досье уже несколько минут и совершенно не понимаю, о чем идет речь. Потому что, во-первых, злюсь на Шеклболта. И вовсе не из-за Даров. А из-за Снейпа. За годы войны главный аврор ни разу не выказал открытой неприязни к зельевару. Даже, помнится, восторгался его умом и смелостью. И что же получается? Когда он был неискренен? Тогда или сейчас? Во-вторых, меня самого сейчас разрывали противоречивые чувства. Забыть зеленую вспышку, вырывающуюся из палочки Снейпа и бьющую Альбусу в грудь, я не могу. Даже сейчас, зная все, зная, что у зельевара просто не было другого выхода, я все равно не могу его простить. Понять могу. Простить — нет. Но злюсь же я на Снейпа не из-за этого! Разобраться бы теперь еще — из-за чего. Никогда не считал самокопание полезным занятием. Но в данный момент, пока не пойму, что меня гложет, что не дает мне забыть об этом несносном человеке — не успокоюсь. Или дело в том, что я жду от Снейпа слишком многого? Привык к тому, что зельевар выкрутиться в любой ситуации? Что он найдет решение, которое не удается найти мне? Наверно, я смирился с тем, что Снейп всегда делает ход первым, а мне лишь остается подчиниться навязанным правилам. Почему сейчас директор отошел в сторону и ограничился решением личных проблем? Именно это выводит меня из себя? Пугает? Злит? Заставляет снова и снова прокручивать в памяти его реплики, гадать о причинах, побудивших его пойти у меня на поводу? Почему он так легко смирился с моим присутствием в академии?

Или я для него лекарство от скуки? Война давно закончилась, Лорд сгинул, а нынешние соратники слишком предсказуемы. Снейпу, наверно, нравится провоцировать меня и наблюдать за тем, как я готов кусать локти от досады, потому что изменить ничего не в силах. Стоит мне лишь расслабиться, поверить, что найден выход, как тут же получаю щелчок по носу: «Мистер Поттер, вы крайне редко пользуетесь мозгами. Вам нравится должность шута при сомнительном Лорде?»

Тоже мне интеллектуал выискался! Можно подумать, умней его нет на свете! Да я… вот возьму и буду действовать в его же агрессивной манере: «Господин директор, ваши действия провокационны и могут быть истолкованы как симпатия существующему режиму. Идти на уступки Национальному герою — преступление против Воли Темного Лорда. Не боитесь последствий? Вас не страшит заинтересованность Поттера в вашей скромной персоне? Не видите в этом опасности для своего маленького, застегнутого на все пуговицы, мирка?».

Я с досадой захлопнул папку, раздраженно отложил в сторону. Понимание того, что меня сейчас заботят лишь Снейп и его неподдающиеся расшифровке мотивы, невероятно злило. Прямо-таки выворачивало наизнанку, и поделать с собой я ничего не мог. Снейп умудрился за несколько месяцев засесть в моей голове так прочно, что даже единственный день вне стен академии потрачен мною на попытку разгадать очередной ребус, подкинутый им на прощание.

«Поттер, вам здесь не место». Как это понимать? Он не желает меня видеть? Я ему настолько осточертел? Или это попытка проявить заботу? В последнее не верится. Потому что… Заподозрить в Снейпе симпатию — немыслимо. С какой стати его должна беспокоить моя участь? Если зельевар настолько зависит от самочувствия Тайгерта, то он должен видеть во мне врага. Если я уничтожу Клауда, Снейпу не поздоровится. Какой напрашивается вывод? Спасать меня директору незачем. Намного выгоднее сдать своим приятелям-упивающимся. Так к чему весь этот спектакль? Забота о моем самочувствии, беспокойство по поводу привыкания к полиморфному зелью? Вопреки здравому смыслу, верить в то, что зельевар просто играет со мной, словно кошка с мышкой, не хотелось. Потому что… Мерлин! Ну почему это так все сложно?!

И почему?.. Почему мне так важно понять, что им движет? Да плевать я хотел на его симпатии и антипатии! Думать о нем больше не желаю. Надоело. Не буду. Точка.

Отдам вот только журналы и…

Интересно, а почему он так испугался, застав меня в доме МакМилана? Спросить у него напрямую что ли?..

* * *

Итак, мой получасовой внутренний монолог подтолкнул меня к пониманию, что в академию я все же намерен вернуться. Не потому что обещал Клауду (это мой долг), и не потому что должен покормить Нагини (кроме меня это никто не сделает), и даже не из-за просьбы Кингсли. А из-за банального эгоизма. Потому что иначе я просто помру от любопытства, как та пресловутая мантикора. Я должен знать, по какой причине Снейп продолжает ненавидеть меня, но при этом помогать. Попробовать спровоцировать его на откровенный разговор? Разозлить до такой степени, что он будет вынужден высказать все, что думает обо мне? А потом пойти и заавадиться. Потому что ничего нового о себе не услышу. А о том, о чем хочется — не будет сказано ни слова. Чертова Снейповская выдержка!

Но ведь я могу отплатить ему той же монетой! Озадачить, и пусть мучается, ломает голову над моими мотивами. Для этого ничего особенного и делать не придется. Представляю, как вытянется у него лицо, когда поймет, что я в очередной раз проигнорировал его «рекомендации»!

Он настаивал, чтобы я не возвращался. Но у нас договоренность! Я имею право находиться на его территории несколько дней! Чем не аргумент? И даже если Снейп встретит меня в дверях Академии Смерти «гостеприимной» авадой, я успею насладиться моментом — никто лучше меня не умеет злить Снейпа. Даже Нагини не вызывает в зельеваре тот ураган чувств, что удается мне!

Определившись в приоритетах, я решил все же заняться проблемой с изъятием журналов. Удача опять была на моей стороне, в холе, у поворота в главный коридор, я заметил хранителя архива (в жизни он куда пригляднее, чем на черно-белой колдографии в досье), увлеченно спорящим с каким-то магом. Более того, недалеко обнаружился и Кингсли, что не могло не радовать. Он как раз со всем своим эскортом провожал делегацию послов к транспортному камину.

Мне в голову внезапно пришла забавная идея. Глупость, конечно, несусветная. И вряд ли сработает, но попытаться все же стоит…

Только я двинулся в сторону Шеклболта, как меня окликнула Гермиона.

Это было очень не вовремя, но упустить возможность немного поболтать с подругой я не рискнул. Впрочем, быстро об этом пожалел.

— Если ты посмеешь вмешаться в мой проект, я придушу тебя собственными руками! — Герми гневно взирала на меня, и я даже немного отодвинулся, заметив, как воинственно она размахивает папкой. — Я еще могу понять, когда ты не прислушиваешься к моему мнению относительно нововведений в бюджетной сфере, тут я не эксперт. Но я не позволю тебе испортить договоренности с магглами, слышишь? Ты посмотри, в кого ты превратился! Тебе не противно в зеркало смотреться?

Несколько опешив от таких обвинений, я не нашелся, что ответить.

— Да, и Рон просил передать, что на чемпионат с тобой пойти не сможет, он будет занят в эти выходные. И в следующие тоже! — Гермиона недовольно поджала губы, резко развернулась и умчалась в противоположную сторону с несвойственной ей порывистостью.

Я убью Эсти. Точно убью. Как он умудрился рассорить меня с друзьями?!

Этот инцидент привлек всеобщее внимание, маги перешептывались и неодобрительно качали головами. Зато Кингсли сам двинулся мне навстречу.

— Ну как? Навестил родные пенаты? — министр беззаботно улыбался, его окружение вторило ему. — Прошлогодняя практика в аврорском отделе запомнится надолго, да?

— Нет, не хотел отвлекать парней от дел.

— Ну, это ты зря. Ты сейчас там частый гость, так что ни о каком беспокойстве не может быть и речи. Предлагаю пройти в мой кабинет. Кажется, мы еще не все обсудили.

— Давайте поднимемся по лестнице, — предложил я, надеясь, что еще успеем нагнать хранителя архива, который как раз в этот момент скрылся за лестничным поворотом.

Кингсли такое предложение удивило, ведь лифт куда удобнее, но спорить он не стал. Миновав два пролета, я застал нужного мне мага за разговором с одним из охранников. Ситуация складывалась удачно, как никогда, и, ускорив шаг, я как бы случайно врезался в беседующую пару. На пол полетели многочисленные папки с документами, которые все это время прижимал к груди хранитель. Я сделал вид, что так же случайно обронил свой блокнот. Листки с записями, визитки, бланки — все смешалось с грудой бумаг рассерженного мага.

Рассыпаясь в многочисленных извинениях, я бросился помогать ему. Незаметно подбросил в одну из раскрытых папок листок со списком ингредиентов, что дал мне министр с просьбой найти рецепт Снейповского зелья.

Подошедшие маги, из числа окружения Кингсли, окружили нас, засуетились, кто-то рискнул предложить свою помощь, за что схлопотал суровую отповедь от хранителя. Поднялась обычная для этого дела неразбериха, а я с виноватым видом все продолжал извиняться. Убедившись, что мой листок со списком ингредиентов в числе прочих бумаг отправился в руки пострадавшего, я предложил министру продолжить путь.

* * *

Шеклболт продержал своих подчиненных в кабинете недолго, раздав кое-какие распоряжения и отправив всю компанию по домам.

— Нас не беспокоить, — распорядился министр в ответ на немой вопрос секретарши, захлопнул дверь прямо у нее перед носом и опять наложил защитные чары на дверь.

— Гарри, прошу прощения, что нас тогда прервали, но, сам понимаешь, должность обязывает. Тебе еще повезло, что сейчас не конец месяца, и я не так загружен работой. На твоего двойника порой не могу выделить более десяти минут в день.

— Вы знаете, что Эсти умудрился рассорить меня с друзьями? Что он такого вытворил? Вы не можете этого не знать!

— У нас возникли некоторые неприятности с маггловским Департаментом Здравоохранения. Мисс Грейнджер, видимо, переживает по поводу срыва сроков поставки магического эликсира для маггловских сирот.

— Но винит в этом она именно меня!

— Мисс Грейнджер должна понимать, что от одного человека ничего не зависит. Система работает исправно, только когда каждый человечек на своем месте. Дружба здесь уже не играет той роли, к которой вы привыкли. Гермионе надо просто повзрослеть, Гарри. Не переживай, скоро все наладится.

— Зря вы мне запретили сообщать друзьям, чем на самом деле я занимаюсь последние месяцы! Я никогда раньше от друзей ничего не срывал.

— Это в их же интересах, сам понимаешь. Лишние волнения им не к чему. Расскажешь, когда все будет позади.

Кингсли долго еще меня расспрашивал о Ближнем круге, сопоставляя данные с теми сведениями, что получал от своих агентов.

Убедившись, что уже четверть шестого, я продолжил разыгрывать спектакль:

— Мерлин! Я не могу найти листок со списком ингредиентов, что вы мне дали!

Кингсли растерялся:

— Куда же ты его дел? Просмотреть список хоть успел?

— Нет. Мне было некогда. Вы помните, что там было?

— Я… даже не взглянул, масса дел, сам понимаешь... Гарри! Ты меня удивляешь! Так легко разбрасываешься ценной информацией!

— Вспомнил! — хлопнул я себя по лбу. — Его наверно тот мужчина схватил, с которым я столкнулся на лестнице!

— Абрахас Торвуд? — удивился Шеклболт. — Ты позволил секретной информации попасть в руки непосвященного лица?!

— Откуда я мог знать? — наигранно обиделся я. — Не зная ингредиентов, очень трудно отыскать требуемое зелье. А проверять все составы из лаборатории Снейпа — жизни не хватит!

— Хорошо, — министр поднялся, — есть надежда, что Торвуд еще не выбросил твой листок. Но тебе стоит внимательнее относиться к своим бумагам.

Я, невероятно довольный собой, последовал за магом, который раздавал распоряжения своей охране.

В половине шестого мы уже стояли перед входом в хранилище архивов Секретного отдела. Пять минут ушло на то, чтобы два охранника соблюли процедуру допуска всей нашей честной компании внутрь помещения. Еще пять на возмущение министра по поводу недобросовестности некоторых работников — хранитель, оказывается, сбежал домой ровно в пять вечера, не соизволил задержаться.

Когда раздосадованному министру поведали, что осмотреть бумаги, принадлежащие работникам секретного отдела, непозволительно без специального разрешения, подписанного министром, то долго еще раздавался под сводами большого зала зычный бас Шеклболта. В итоге, глава охранного отдела узнал много нового и о себе, и о своих подчиненных, а также и о том, что подпись министра не требуется, если перед ним стоит сам Министр Магии.

В итоге я добился своего: мы под неусыпным оком главы охранного отдела перебирали бумаги на столах, заглядывали в урны для бумаг, вытряхивали содержимое ящичков и коробок. Осмотр ничего не дал. Моего листка так и не обнаружили. Кто-то высказал предположение, что его убрали в сейф, с другими секретными документами. Как выяснилось, сейф был уже запечатан массой охранных чар. Кингсли опять пришлось долго убеждать охрану, что он в праве потребовать допуск к секретной документации. И только угроза вылететь с работы убедила начальника охраны пойти не встречу и открыть сейф.

Причем, он не забыл упомянуть, что у его ребят нет права доступа к секретной документации, хранящейся в этом сейфе, и они не имеют права заглядывать внутрь, так же как некоторые посторонние лица, будь они хоть национальными героями, хоть нет.

Министр не растерялся, припомнил, что агентам Специального отдела дан допуск четвертого уровня, что в данном случае позволяет мне не только просматривать секретную документацию, но и использовать ее на благо страны. Я утвердительно кивнул. Охранники переглянулись, смирились и отступили в сторону, пропуская нас к сейфу. Однако Шеклболт несколько замялся, перед тем как последовать за мной.

— Пресса может при случае истолковать мои действия, как превышение полномочий, — прошептал он, склонившись к моему уху, — даже если сегодняшний инцидент не будет иметь ничего общего с проблемами в будущем.

— Вы правы, господин министр, не стоит рисковать карьерой, — кивнул я, — Чтобы под присягой подтвердить, что сейфа не касались, стоит на самом деле этого не делать. Я могу и сам поискать листок.

— Ты прав, Гарри, — обрадовался Шеклболт, подталкивая меня к сейфу, — веритесерум дело такое…

Я нарочно медленно перебирал многочисленные папки, стопками уложенные на полках, ждал, когда внимание охраны будет отвлечено хоть каким-то пустяком.

Дождался. Главу охраны очень волновал вопрос неиспользованного отпуска в прошлом году, и он втянул министра в диспут на тему прав работников. К обсуждению подключились другие маги, и как не был Кингсли силен в риторике, переспорить ему их так и не удалось.

Я лихорадочно соображал, каким образом воспользоваться дублирующим заклинанием так, чтобы окружающие этого не заметили. На внешнюю часть стен сейфа были наложены сигнализационные чары, которые блокировали все чары, кроме разрешенных. Внутри таких ограничений не было. И теоретически, если держать палочку внутри сейфового шкафа, дубликат сделать можно. Но видно ли будет вспышку? Рискнуть или все же не стоит?

Хорошо, что Снейп подробно описал мне, как выглядят требуемые журналы, иначе бы я еще долго рылся среди бумаг. Листок с ингредиентами искать пришлось чуть дольше.

Оглянувшись на споривших магов, убедился, что за моими действиями никто не наблюдает. Пробно воспользовался люмосом, чтобы если что оправдаться тем, что плохо вижу в полутьме шкафа. Моих манипуляций никто не заметил. Глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, воспроизвел невербальное заклинание, которому меня научил Снейп. Точная копия одного из журналов заняла место на полке. Я поспешил воссоздать вторую и отправить ее туда же. Не зная, могут ли повредить оригиналам чары уменьшения, я все же воспользовался ими. Потому что другого способа вынести журналы не придумал. Затем незаметно опустил крохотные, со спичечный коробок, журналы в карман мантии. Осторожно оглянулся на все еще продолжающих возмущаться несправедливостью госструктуры мужчин. Все оказалось даже проще, чем я ожидал.

— Гарри, долго ты еще? — Шеклболт все же вспомнил о моем существовании.

— Нашел! — воскликнул я, у всех на глазах извлекая из сейфа злосчастный листок с названием ингредиентов. Шеклболт тут же велел мне припрятать его понадежнее и впредь ничего не терять.

Охранники, довольные тем, что добились позволения отправиться в отпуск в разгар летнего сезона, долго еще благодарили министра за чуткость и понимание.

— Сегодня у нас маленькое семейное торжество, — по секрету поделился со мной Кингсли, когда отправился провожать меня к камину переправки. — Празднуем тетушкин столетний юбилей. Я уже с час как должен быть дома.

Поздравив министра со столь знаменательным событием, я в весьма приподнятом настроении отправился домой.

Так как свободное время у меня еще оставалось, решил не использовать камин, а пройтись по улице и подумать.

Выйдя через главные ворота, я тут же пожалел о том, что позволил Кингсли сбежать домой раньше себя. Потому что журналисты, собравшиеся у входа, тут же осадили меня со всех сторон, а отбиваться в одиночку — очень неприятное занятие. Впрочем, сегодня такой расклад был мне на руку.

— Мистер Поттер, как продвигаются дела с новым законопроектом?

— Какие санкции планирует применять Секретный отдел против злостных нарушителей?

— Чем продиктована столь жесткая мера?

Впервые за последние годы я позволил себе высказать все, что я думаю на самом деле. Мелькали вспышки колдокамер, скрипели самопишущие перья, теснили со всех сторон желающие взять автограф, а я просто наслаждался процессом. Потому что знал: Секретный отдел теперь уже ничего не сможет изменить, ведь «машина» общественной заинтересованности запущена, и свое мнение Национальный герой озвучил.

Заверив собравшихся, что сделаю все возможное, чтобы предотвратить всяческие злоупотребления, и оценив идею одного из репортеров о создании независимой экспертной группы, я наконец смог беспрепятственно аппарировать.

* * *

Мне все не давала покоя мысль о Джинни. Не хотелось даже думать, как именно мог воспользоваться ситуацией мой двойник. Если Эсти только посмел ее коснуться, я убью его. Сначала разукрашу физиономию, а потом прибью. Или…

Больше не в силах теряться в догадках, я решил наведаться в имение своего двойника. Пробраться в западное крыло замка, воспользовавшись мантией-невидимкой, не составило особого труда. Тем более я знал здание как свои пять пальцев. Правда, не рассчитал, что с моего последнего визита охранные чары доработали, и потому был раздосадован тем, как быстро мое присутствие обнаружили. Кингсли не врал, заверяя, что каждый шаг младшего Эсти контролируется. Три рослых агента из Спецотдела больше напоминали Азкабанскую охрану чем телохранителей.

Ситуация усугубилась еще и тем, что авроры не поверили, будто я настоящий Поттер. С каких пор, интересно, нынешние грабители предпочитают использовать маскирующие чары «Под Национального героя»?

Пока я пререкался с охраной и требовал позвать Роберта, на крик сбежалась прислуга. Вслед за ней появились и хозяева. Роб как-то уж подозрительно быстро сообразил, зачем именно меня принесло в столь поздний час, и первым предложил проверить подлинность моей персоны. Даже вызвался сделать это лично.

— Есть простой способ убедиться, кто сейчас перед нами, — заявил парень, вскидывая руку для применения заклинания. Мерлин! Авроры отдали ему мою палочку! Да как они посмели?! Не верю, что она его слушается!

Меня охватило такое негодование, что даже опомниться не успел, как воспользовался обезоруживающим заклинанием, опередив своего противника лишь на какие-то доли секунды. Дурацкая привычка использовать экспелиармус на этот раз пришлась как нельзя кстати: меньше всего хотелось повредить палочку из остролиста.

Не обращая внимания на суету вокруг, я сосредоточился на ощущениях. Палочка легла в ладонь привычно, словно и не было разлуки в несколько месяцев. Приятное тепло побежало от пальцев к запястью и вверх. Сноп искр, вырвавшихся при этом, засвидетельствовал лучше любого проверочного заклятья, что я истинный владелец. К сожалению, насладиться моментом мне так и не дали, запустив в меня ступефаем, а затем опутывая веревками с головы до ног. Я не сопротивлялся. Если хотят еще каких-то проверок — пусть экспериментируют. Для меня куда важнее сжимать собственную палочку в пальцах и понимать, что она вновь меня признала.

Чары, подтверждающие мою личность, применили, расспросили о причине позднего визита и попытались сопроводить в аврорат, но хозяин имения запротестовал и заявил, будто я имею право приходить сюда, когда пожелаю.

Когда мы все сидели в столовой, а суетливые домовики сервировали стол, меня не покидало ощущение неправильности происходящего. Я шел сюда с намерением начистить рожу самонадеянному выскочке, который — вне всякого сомнения! — получал удовольствие от того, что портил мне жизнь. А вместо этого угодил на семейный ужин, где разговоров только и было как обо мне и моих успехах в Академии Смерти. Мать Эсти не отходила от меня ни на шаг, пододвигала ближе то одно лакомство, то другое, причитала над тем, как я исхудал, и вообще, кажется, начинала путать меня с родным сыном. Роберт недоумевал по поводу происходящего не меньше моего, даже скривился пренебрежительно, когда его отец одобряюще похлопал меня по плечу. Как выяснилось, спецотдел регулярно отчитывался о моих успехах в учебе и даже какие-то колдографии умудрялся пересылать. В итоге, смущенный такой заботой, я сослался на усталость и потащил Роберта на второй этаж, в его комнату, чтобы с глазу на глаз обсудить ту ситуацию, в которой мы оба оказались.

Еще больше удивило, как быстро мы с Робертом нашли общий язык. Видимо необходимость жить чужой жизнью сплачивала. Парень охотно поделился информацией, что ему удалось накопать, пока он общался с министерскими чиновниками. Потом, опережая мои вопросы, пояснил, что ему пришлось спровоцировать Гермиону и Рона на ссору, из опасения быть раскрытым. Жаловался на несносный характер Джинни и заверял, что ему стоило невероятных усилий отвадить девушку, потому что она стремилась контролировать каждый его шаг.

— Никакие доводы на нее не действовали, пришлось пойти на экстренные меры и приударить за дочерью министра, уж извини.

Мне снова хотелось его придушить, на этот раз за то, как топорно Эсти сработал. Джинн, моя Джинн, никогда бы не поверила в подобную чушь. Ведь знает, какого я мнения о строптивой кокетке.

— Кстати, когда вся эта история закончится, рискну навязаться Китнгсли в зятья. Аребелла не против, мне кажется.

— Хочешь сказать, что твоя идиотская ухмылочка произвела впечатление на министерскую дочь? — я злился все больше. Пока я там жизнью рискую, этот недоумок умудрился втереться в доверие к Шеклболту.

— Не моя, а твоя, бестолочь. Ну, да это поправимо. Я все объясню Арабелле, когда время придет, она восхищается твоей смелостью, значит, оценит и мою.

Не понимая чего мне хочется больше: злиться или радоваться в свете открывшихся фактов, я поспешил распрощаться. Напоследок, конечно же, пригрозил сделать из него котлету, если Роб рискнет приблизиться к Джинни. Парню хватило ума меня заверить, что это в его планы не входит. Впрочем, спокойствия мне это не прибавило.

Волнения последних дней сделали свое дело: я даже не заметил, как заснул, устроившись на диване в собственной квартире. А ведь присел всего на минуту!

Проснулся от ощущения, что проспал что-то важное. Глянул на часы: без четверти одиннадцать. Подскочил как ужаленный и забегал по комнате в поисках сумки и теплой мантии. В академии уже комендантский час, меня не пустят в замок. И это катастрофа. Потому что если я не появлюсь там сегодня, завтра могу туда и не отправляться, Снейп обвинит меня в нарушении школьного устава и выставит за дверь.

Тайгерт там наверняка рвет и мечет, а Нагини грызет от голода стеклянную перегородку. Мерлин, ну почему мне всегда не хватает времени?

С нетерпением дождавшись, когда полиморфный леденец сделает свое дело, я помчался в маггловский маркет, потому что посреди ночи можно купить еду только у сдвинутых на зарабатывании денег коммерсантов. Лучшим вариантом было бы приобрести живых грызунов в Косом переулке, но там сейчас все прилавки закрыты, поэтому Нагини придется довольствоваться говядиной.

Молоденькая девушка-консультант настороженно следила за тем, как я придирчиво изучаю телячью вырезку.

— Вам помочь?

— Сомневаюсь, что вы знаете ответ на мучающий меня вопрос, — неохотно отозвался я.

— Еще ни один покупатель не жаловался на мое остроумие, — дежурно улыбнулась она.

— Понимаете, это ей, определенно, не понравится. Но, к сожалению, другие магазины уже закрыты.

— Наша продукция отличается отменным качеством. Миссис оценит ваш выбор, поверьте. Или мисс? — девушка стрельнула глазами на кисть моей руки, убедилась, что обручального кольца нет, и расплылась теперь уже в искренней улыбке.

Я растерялся, поставленный вопросом в тупик. Откуда мне знать, в каком статусе прибывает Нагини? Мисс, наверное.

— Как считаете, если она не в состоянии жевать, то вырезку стоит подбирать без жил или как?

Продавщица растерялась:

— Я не совсем вас понимаю. Она будет готовить сама?

— Она не любит жареного. Предпочитает мясо в сыром виде.

Девушка удивленно захлопала глазами. Но видимо ей приходилось слышать и не такие откровения, потому что она довольно быстро собралась с мыслями и продолжила:

— Сыроядение сейчас в моде. Сертификат качества позволяет употреблять продукт без тепловой обработки, — при этом продавщица скептическим взглядом окинула мою худощавую фигуру (вернее, фигуру Эсти), что окончательно вывело меня из себя. И я решил, что стоит еще немного помучить не в меру любопытную магглу:

— Дело в том, что когда она голодна, торопится и заглатывает слишком крупные куски. Меня беспокоит, как бы не подавилась, вы понимаете?

Девушка смерила меня недоуменным взглядом, наверно прикидывая, с какой стати я связался с леди, питающейся настолько экзотически.

— Странные вкусы. У вас, и у нее, — профессиональная выдержка консультанта дала все-таки крен, и маггла брезгливо сморщила носик. Пришлось смилостивиться и пояснить, кого на самом деле хочу кормить:

— У меня домашний питомец. Змея. Я не знаю, что должно входить в ее рацион.

— Ой, что же вы сразу не сказали? — воскликнула обрадовано девушка, — у нас есть великолепный сухой корм, недорогой, качественный. Посмотрите?

Я представил магическую тварь, питающуюся маггловским вторсырьем, и меня передернуло от воображаемого несчастного взгляда пресмыкающегося. Даже при всей моей неприязни к Волдемортовской любимице, подобной участи я не пожелаю даже ей.

— Нет уж, мясо надежнее.

В пустом переулке я наложил чары сохранности и уменьшения, поместил миниатюрный сверток в карман и поспешил воспользоваться портключом.

**

В Академию я прибыл незадолго до полуночи.

— Эсти! Почему так долго? — возмутился Тайгерт, прервав дискуссию с дежурным адмистром.

Я пожал плечами, не зная, что сказать в свое оправдание. Он что, весь вечер проторчал в холле, высматривая меня? Это уже слишком. Представляю, как мне теперь достанется от Снейпа. Его драгоценный воспитанник коротает вечер в полутемном холле в компании скучающего дежурного и все по моей милости!

Как быстро выяснилось, зря я опасался, что меня не пустят на порог школы. Адмистр суетился вокруг меня, заверял, как рад меня видеть, что-то тараторил о ставке, что сделал этим вечером и о том, что верит в мою победу. Я не сразу понял, что речь идет о дуэльном поединке с чемпионом-вервольфом. Тайгерт, напротив, сообразил быстро, очень разозлился, обозвал адмистра идиотом и поспешил сообщить, что участвовать в поединках мне запрещено.

— Кем? — расстроился дежурный, невнимательно просматривая мой пропуск, и даже не заметив, что дата возвращения в нем не проставлена.

— Мною! — рявкнул в Снейповской манере Клауд. Потом велел дежурному заткнуться и стал рассказывать последние новости. — На этот раз противник выставил сильных бойцов, оборотни настроены враждебно, жаждут отыграться за прошлый год. Завтра прибудут Розье и МакМилан, значит, бои обещают быть зрелищными.

— А почему ты не в своей комнате? Снейп не обрадуется такому нарушению правил, — забеспокоился я.

— Надоел он мне со своими нравоучениями! Утверждал, что ждать тебя не следует, и вообще он сегодня зол как никогда. Поминал Поттера так же часто, как Торвальдс Мерлина, и оба они — я имею ввиду директора и старшего адмистра, — проклинали оборотней на чем свет стоит. Ты в курсе, что плату за проигрыш повысили? Вервольфам нужно пополнение, требуют отдать им проштрафившихся студентов, ссылаются на распоряжение Розье. Можешь представить, как взбешен Снейп, он ведь вервольфов на дух не переносит, и ненавидит, когда не считаются с его мнением.

Клауд еще что-то рассказывал про администрацию конкурирующей школы, но я уже его не слушал, потому что вскинул глаза и сразу же узнал человека, вывернувшего из-за угла и застывшего посреди полутемного коридора. Как Снейп умудряется при всей своей порывистости мгновенно застывать на месте? И двигаться так бесшумно? Черт! Меня ведь когда-нибудь хватит инфаркт от неожиданности!

Мы продолжали буравить друг друга взглядом, будто надеясь, что один из нас окажется всего лишь мороком и тут же растворится в воздухе без следа. Этого не произошло. Кто из нас был раздосадован больше — не известно.

— Вот я и говорю, что стоит запастись записывающими шарами, потом можно будет внимательно просмотреть наиболее интересные моменты поединка, — продолжал рассуждать Клауд. Не дождавшись от меня реакции, обернулся и сразу переменился в лице. Тут же весь подобрался и заговорил совсем иным тоном:

— Завтра ты будешь мне нужен, Эсти. Оправдаться недосыпом и усталостью не удастся. Ты и так сегодня весь день прохлаждался.

— Мистер Тайгерт, почему в столь поздний час вы не в постели? Или мне напомнить, что вы все еще являетесь студентом и обязаны соблюдать режим наравне с остальными? Немедленно отправляйтесь к себе! — когда Снейп приблизился, стало заметно, насколько сильно он взбешен.

— Я не… — хотел было возразить Клауд, но был прерван нетерпеливым жестом опекуна.

— Это не обсуждается.

— Добрый вечер, господин директор, — поприветствовал я профессора. Раз уж именно я послужил причиной такой ярости, то следовало переключить внимание на себя и избавить Клауда от несправедливых нападок.

Снейп так не считал и не желал упрощать жизнь своему воспитаннику. Директор в очередной раз прошелся по действительным и мнимым недостаткам Тайгерта, заверил его, что непременно примет меры, и что парню придется пожалеть о своей безалаберности. Потом вновь проигнорировал мою попытку перевести разговор на себя.

Меня не изволили замечать. В мою сторону не было брошено ни единого взгляда. И даже мое неловкое переминание с ноги на ногу проигнорировали настолько красноречиво, что я сам усомнился — существую ли на самом деле.

Тайгерта подобное поведение удивило не меньше меня. Он попытался объяснить мое позднее появление сложностью аппарационного поля (и откуда он про это узнал, интересно?), но Снейп проигнорировал упоминание о моей скромной персоне вновь, даже бровью не повел. Вот же гад! Я даже не знал, как на это реагировать.

Клауд попытался настаивать, промямлил что-то о том, что готов поручиться за меня, но осекся, встретившись с опекуном взглядом. Когда у директора брови сходились к переносице, а уголки губ так нервно подергивались, спорить с ним никто не рисковал.

После ухода Тайгерта Снейп отдал какое-то короткое распоряжение адмистру и жестом мне велел следовать за собой.

За всю дорогу Снейп не проронил ни слова. А я не рискнул с ним заговорить сам, потому что не представлял, как можно растолковать подобное поведение. То, что он не в восторге от моего возвращения — и соплохвосту ясно. Но зачем добивать лежачего? Меня итак всего трясет от его колючего взгляда, а тут зельевар еще и упрекающе молчит.

Хлопнув дверью в свой кабинет так, что зазвенели стекла в шкафу, Снейп прошествовал к окну, развернулся, скрестил руки на груди и собрался что-то сказать, но вместо этого лишь еще плотнее сжал губы.

— Вижу, вы мне не рады.

Он моргнул. Недовольно сузил глаза.

— А должен… быть?

Если судить по напряженной позе, он сейчас борется с желанием вышвырнуть меня в окно. Вот ухватит за воротник, подтолкнет — вякнуть даже не успею. И что характерно, понимаю лишь теперь, ведь успел забыть, какой яростью могут сверкать его глаза, когда Снейп разозлен по-настоящему.

Надо что-то сказать, но язык словно прилип к небу. Черт. Тут никакая дерзость не поможет. И Снейп прав, слова теперь не имеют смысла. Я проиграл эту партию, даже не начав играть. Без вариантов. Непонятно только одно: почему я опять чувствую себя виноватым?

— Мы договаривались о неделе. Сэр, — наконец выдавливаю из себя, когда уже не в силах выносить вязкую, давящую на ушные перепонки, тишину. — Вы обещали.

— Думаю, я позволю себе пересмотреть нашу… договоренность. В одностороннем порядке.

На полном серьезе просчитываю варианты остаться в живых, выпав с четвертого этажа. Потому что напряжения в его позе не убавляется. И губы все так же плотно сжаты. Не чертову же легилименцию применять, чтобы сообщить, по какой причине счел необходимым и дальше испытывать его терпение! Все равно не поймет. И не оценит. Для него решение проблемы проще некуда — выставить Поттера за порог и забыть поскорее.

— А вам плевать, что я при этом буду думать о вас?

— Поттер, назовите хоть одну причину, почему меня должно волновать ваше мнение.

— Может, потому что я пытаюсь быть честным? Хочу объяснить, как это важно для меня и…

— Мне нет дела до ваших желаний. В отличие от вас, я руководствуюсь целесообразностью и соизмеряю степень риска прежде, чем принимать какое-то решение. Вы же не утруждаете себя даже элементарным анализом. При этом твердите лишь о том, что нужно вам. Кроме ваших желаний в этом мире иных не существует, как понимаю?

— Я… не…

— Я хоть раз оказался неправ? Не поверю, что вы сегодня не имели возможности убедиться в правильности моих выводов. Если у вас собственных мозгов недостает, прислушивайтесь хотя бы иногда к чужим советам. Какого черта, Поттер? Зачем вы вернулись?!

— Вы не понимаете. Мне нужно… Я просто должен.

— Вы никому не должны больше, чем самому себе.

— Тайгерт… я обязан попробовать что-то изменить. Я хочу быть уверен, что не упустил возможность.

— Избавьте меня от этой лирики. Страшно даже представить, чего вам может захотеться в следующую минуту. Доводы разума для вас пустой звук. Живете одним днем, не задумываясь о последствиях. Моих пожеланий не учитываете. Какой смысл надеяться, что когда-то мы сможем придти хоть к какому-то компромиссу.

— А вам этого хотелось бы? — удивился я.

— Чего именно? — кажется, я своим дурацким вопросом ошарашил его. Снейп даже побледнел и разозлился еще больше.

— Ну… добиться от меня… этого… компромисса.

— Поттер…

— Понятно. Значит, нет. Зачем тогда вообще об этом заговорили? Да я и не рассчитываю, если честно. А прошу совсем немногого: мне нужно всего четыре дня.

— Вы не просите, Поттер. Вы требуете. И даже сами не понимаете, чего! Я не хочу нести ответственность за вашу смерть.

— Я приложу все усилия, чтобы не попадаться вам на глаза. Более того…

— Поттер, не провоцируйте меня…

— Я не понимаю, разве вам не интересно извлечь из этой ситуации выгоду? Вам все еще нужны эти журналы? Или мне их сжечь?

На этих словах он испуганно дернулся, видимо решил, что я вполне способен прямо сейчас притворить в жизнь свою угрозу. Значит, они Снейпу нужны как воздух, и теперь у меня есть шанс добиться желаемого.

— Вы злитесь из-за Тайгерта? Потому что Клауд предпочитает теперь доверять свои секреты мне, а не вам?

— Ваши попытки анализировать убоги, Поттер. Вы действительно считаете, что в вопросе с Тайгертом способны составить мне конкуренцию?

— Он не ваша собственность.

— Но и не так безобиден, как вам кажется, Поттер.

— Спорить бесполезно. Практика покажет. А пока… — я извлек из кармана сверток и придал журналам первоначальный вид. — Вот. Я обещал вам их отдать. Даже если вы предпочтете не сдержать слово, я от своего не откажусь. — Все манипуляции со свертком пришлось проделать снова в гнетущей тишине. Если бы я знал, что Снейповское неудовольствие будет выражено столь несвойственным ему молчаливым бойкотом, то может и послал зельевара с его несносным характером куда подальше. А заодно и Кингсли. Не вернулся бы в академию, а вместо этого отправился бы к Джинни. И не чувствовал бы сейчас себя удивленным идиотом, заметив, как взволнованно задрожали руки у Снейпа, когда он прикоснулся к обложке одного из журналов. Впрочем, директор слишком быстро справился с волнением, и теперь в нем ничто не выдавало исследовательского азарта.

Маг неторопливо, все так же молча, пролистал журналы, проверил подлинность каким-то неизвестным мне заклинанием, равнодушно кивнул и неторопливо убрал в ящик стола.

Мне надоело торчать посреди комнаты, к тому же я совершено не знал, куда девать руки, все время хотелось выхватить волшебную палочку, на всякий случай, для подстраховки. Если Снейп передумал вышвыривать меня в окно, то вполне может воспользоваться империо и приказать утопиться в первой же попавшейся по дороге реке. Поэтому чтобы не выдать своих опасений и тем самым не спровоцировать директора на необдуманный шаг, я самовольно занял кресло для посетителей, поерзал в нем, устраиваясь удобнее, и выжидательно уставился на Снейпа.

Мы бы долго еще играли в гляделки, если бы не сова, что впорхнула в окно и весьма неудачно приземлилась на стол директора: книги, свитки, перья — все посыпалось на пол. Склянка с красными чернилами опять опрокинулись на столешницу и лужица, подозрительно напоминающая пятно крови, все расползалась и расползалась, как и несколько дней назад. Почему-то на этот раз пятно напомнило скрюченную фигурку дракона с кольца Тайгерта. Или это мне лишь почудилось? Проморгавшись, я еще раз уставился на красную лужицу — нет, определенно, показалось.

Пока раздосадованный Снейп отвязывал и читал послание, я успел немного успокоится и убедить себя, что дурное предчувствие, охватившее меня — плод моего воображения. И было бы глупо из-за каких-то чернил бросать задание и покидать академию. Тем более, именно этого от меня добивается Снейп.

Я смотрел на все больше мрачнеющего Снейпа и понимал, что сова принесла дурные вести. Сам он об этом не расскажет, придется спрашивать.

— Плохие новости?

— Как понимаю, мистер Тайгерт уже довел до вашего сведения о наших нововведениях? — директор соизволил выказать неудовольствие по поводу того, что я самовольно уселся — его брови сошлись к переносице. Можно подумать, я согласился бы покинуть кабинет, не обговорив условия своего теперешнего пребывания в этом замке!

— Вервольфы решили пополнить свою численность за счет студентов этой школы?

Маг кивнул.

— Этим посланием,— он потряс передо мной пергаментом, — мне сообщили, что Розье одобряет такие действия. И значит, что мне придется подчиниться.

— А почему бы им не набрать добровольцев из числа сквибов? — предложил я. — Как-никак это один из способов приобрести магическую силу. Нашлись бы добровольцы, я думаю.

— К чему им необученные новобранцы? Куда проще заполучить готовых курсантов. Месяц на адаптацию — и готово. К среде я должен предоставить двадцать человек. Вы все еще рветесь остаться в стенах этой школы?

— Розье имеет право приказывать? Нельзя ли проигнорировать столь сомнительное распоряжение? Родители будут возмущаться, поднимется шумиха…

-Поттер, вы, видимо, плохо осведомлены о положении вещей. Здесь не спрашивают ничьего мнения. Выбор не велик — подчиниться или умереть. Ни одна семья не станет рисковать благополучием оставшихся отпрысков, потому куда проще смириться и забыть. Розье отличный стратег и делает ставку на магических тварей, тех, от который в свое время отказалось Министерство. Он охотно вербует вервольфов, обещая пересмотреть их социальный статус.

— А что он станет делать с неуправляемой армией оборотней, когда надобность в ней отпадет? — забеспокоился я.

— А над решением этой проблемы уже полгода бьется местный зельевар. Думаете, оборотни в школьном подвале для красоты сидят?

— Теперь уже не сидят, я лишил возможности вашего некроманта довести эксперимент до конца.

— Рано радуетесь, я в любой момент могу предложить вашу кандидатуру в качестве подопытного.

— Не получится, — с вызовом усмехнулся я, — полиморфное нарушит чистоту эксперимента.

В ответ на меня зыркнули очень зло, но колкого ответа не последовало. Вместо этого Снейп, внимательно изучив мое лицо, призвал с полки склянку с зельем, снова смешал в тех же пропорциях с водой из графина что и раньше, и поставил передо мной бокал:

— Пейте.

Я хотел отказаться и пояснить, что и так весь день провел в своем истинном виде. Но внезапно сообразил, что зельевар таким способом хочет убедиться в подлинности Поттера, сидящего перед ним. Да пусть убеждается, мне не жалко!

Когда преобразование закончилось, я спросил:

— Годы шпионажа расшатали психику? Зачем проверять, если по моим вопросам нетрудно догадаться кто сейчас перед вами?

— Вы правы, Поттер, ваши вопросы бестолковей некуда. На самом деле я просто не в состоянии больше выносить вашу мимику на чужом лице. Диссонанс, знаете ли.

— Хотите сказать, что соскучились по моей внешности? — съязвил я, задетый за живое. Я-то считал, что прекрасно справляюсь с ролью самоуверенного выскочки и достойно копирую мимику Эсти.

— Привычкам изменять не стоит.

— Так проще ненавидеть.

— Так проще не забывать.

— Как угодно, — пришлось смириться с такой странной прихотью моего нынешнего директора. Я невольно поставил себя на его место: если бы сейчас предо мной сидел Снейп в обличии, скажем, МакМилана, я бы тоже кривился так, будто лимон проглотил. Да, профессор, привычкам не стоит изменять.

Задумавшись над тем, какой он, этот Снейповский диссонанс, не заметил, что маг пристально меня разглядывает. Спросил лишь тогда, когда он удовлетворенно хмыкнул:

— Что?

— Вам лучше этого не знать.

— Нет, скажите!

— Когда вы так удивленно хлопаете глазами, как сейчас, лицо у Эсти гротескно вытягивается.

— А… у меня?.. — теперь я и сам обратил внимание, что слишком часто хлопаю глазами. Надо от этого избавляться. Срочно.

— А у вас… вам это идет.

Я растерянно замолчал. При этом еще раз моргнул. Разозлился на себя и решил всегда держать глаза открытыми. Глупость конечно несусветная. Уверен, Снейп думает так же. Слизеринец чертов. Умеет же провоцировать. Теперь места себе не нахожу. Чтобы избежать неловкости, решил сменить тему:

— Каким образом думаете отбирать студентов для откупа? Любой штрафник вместо отработок будет отправляться прямиком в клетку с оборотнями?

— Боюсь, что предложенный вами вариант не удовлетворит вервольфов. Подозреваю, что они сами начнут охоту за самыми перспективными на их взгляд. Лучшие бойцы, специалисты по темным искусствам. Некромантов разве что оставят в покое, оборотням запах мертвечины не нравится.

— Не будете же вы бездействовать! Нельзя им позволить…

— Поттер, я устал спасать тех, кто не желает быть спасенным. Им это не нужно, поверьте. Их вполне устраивает подобная участь, иначе бы их здесь не было.

— Если следовать вашей логике, то и вы здесь потому что это доставляет вам удовольствие. А этот браслет… — я кивнул на его запястье, — тоже образовался с вашего согласия?

— Не лезьте туда, куда вас не просят! — зашипел раздраженно маг, натягивая манжет ниже, так, чтобы скрыть впившийся в кожу металлический обод.

— Никогда не поверю, что вам безразлична участь ваших учеников. Вы ведь даже о Тайгерте печетесь, хоть и не упускаете случая покритиковать воспитанника. Не пытайтесь казаться хуже, чем вы есть.

— Вместо того чтобы беспокоиться о других, лучше бы подумали о себе. Готов предположить, что на вас охотиться начнут в первую очередь.

— Почему вы так думаете?

— Пораскиньте извилинами, если они у вас окончательно не атрофировались.

— Я… перспективный боец? Ну и что? Да подобных мне — десятки.

— Через вас можно повлиять, Поттер.

— На кого? На вас? — удивился я.

Снейп при моих словах так скривился, будто я сморозил очередную глупость. Но ведь всем известно, что директор мне покровительствует, разве это не причина?

— Оборотням нужно покровительство влиятельного лица, настолько значимого, чтобы его решения не оспаривались, даже не смотря на многовековую неприязнь к этим тварям. У вас есть предположения, кто это может быть?

— Вы хотите сказать, что они заинтересованы в Тайгерте? Но это же глупость, он не обладает никакой властью.

— Вот вам очередная демонстрация последствий ваших необдуманных поступков. Вам всего лишь приспичило отправиться поразвлечься к МакМилану. А этой самоуверенной бестолочи, мистеру Тайгерту, приспичило продемонстрировать, что есть способ воздействовать на метки. Последствия? Вас заразят ликантропией, Тайгерт смириться и начнет опекать собачатник. Как вам перспективы?

Я потеряно уставился в стенку. Одно из двух: или Снейп параноик и видит опасность даже там, где ее нет, или мир сошел с ума, потому что заражать десятки магов только ради того, чтобы заполучить Тайгерта в покровители — безумие.

— А если они захотят обратить самого Тайгерта? Это ведь…

— Нет, они все-таки идиоты, а не самоубийцы. Если Темный Лорд вернется, он им этого не простит. На такой большой риск они никогда не пойдут.

— А меня, значит, можно? Я просто расходный материал?!

— Вот и скажите, Поттер, почему вам было не послушать моего совета? И не возвращаться?

— Я справлюсь. В аврорской академии у нас были тренинги, как раз насчет борьбы с вервольфом. И потому…

Но Снейп нетерпеливо меня прервал:

— Вы в курсе, что в момент укуса магия в человеке блокируется, все магические проявления перестают действовать, в том числе и полиморфные? Если вы не истечете кровью из-за глубоких ран, вас тут же разорвут на части, как только поймут, кем на самом деле вы являетесь. Нравятся такие перспективы? А я ничего не смогу сделать, вы это понимаете?!

— Что в свою очередь грозит вам определенными неудобствами: вас обвинят в пособничестве, не так ли? И мы снова возвращаемся к тому же вопросу: мое возвращение именно поэтому так вас злит? Боитесь за свою репутацию?

— Как и следовало ожидать, вы интерпретируете настолько кособоко, просто диву даешься, Поттер! — язвительно отозвался Снейп. Кажется, я его обидел, — Переживать по поду моей репутации — напрасная трата времени с вашей стороны. О ней я как-нибудь позабочусь сам.

— Так же, как вы это сделали, заавдив собственного студента год назад?

Снейп непонимающе нахмурился. Черт, ну не мог же он так легко забыть про случай, о котором здесь ходит столько легенд!

— Я о том безмолвном призраке, что всюду таскается за вами следом. Студенты теряются в догадках: какие ужасные пытки выпали на его долю.

Снейп долго, не моргая, смотрел на меня, будто в очередной раз сомневаясь в моей вменяемости. Потом уголки его губ дрогнули в некоем подобии самодовольной ухмылки. Его что, мое неистовое возмущение лишь забавляет? Какого гоблина… Убийство — далеко не забава. Тем более такое… такое неоправданное. Даже если допустить, что это был несчастный случай, отсутствие во взгляде хоть каких-то признаков раскаяния — вот это добивает меня окончательно. Осознание, что я начинаю бояться Снейпа — словно ушат ледяной воды. Разом. И необратимо.

Ну и с чего я решил, что для директора существует такой критерий, как обоснованность или оправданность для убийства? Как-то я раньше не допускал мысли, что зельевар может пересмотреть свои взгляды и перестать искать сдерживающие факторы для необдуманных поступков. Чего ему теперь опасаться? С законом у него и так нелады. Доказательств хватит с лихвой для смертного приговора. И может тот самоуверенный малолетка намеренно разозлил его? А то, что Снейп способен в припадке ярости слететь с катушек, знаю не понаслышке, ведь он именно в меня запустил тогда банкой с сушенными тараканами, спасло лишь то, что промахнулся.

— А с чего вы решили, Поттер, что это была Авада? — его холодный, рассудительный голос выдергивает меня из того омута сомнений, в который я уже, оказывается, успел погрузиться. — Не пыточные? Не вытягивающие магические силы заклятья? — меня передергивает от представшей перед глазами картинки, он это замечает и с удовольствием продолжает издеваться надо мной. — Или может даже один из самых жестоких обрядов Черной магии? С членовредительством и прочими изуверствами? Вы об этом не подумали? Какое упущение! Осуждаете?

Понимание, что этот язвительный гад намеренно издевается надо мной, невероятно разозлило. Из-за чего он как с цепи сорвался? Только потому что уловил в моем тоне обеспокоенность? Или решил, что я могу поверить в такую чушь, как непростительные пыточные с его стороны? Ему небезразлично мое мнение? Я оскорбил его своим предположением? Чего он так на меня вытаращился? Да не верю я во все те жестокости, которые он сейчас описал. Сказать ему об этом? Мерлин, как я от него устал… И тянет к нему, как магнитом, и долго поблизости быть невмоготу. Так и шизофреником стань недолго от избытка противоположно настроенных эмоций.

— Изуверства — это не ваш стиль, — все-таки выдавливаю из себя, с трудом справившись с наплывом злости и обиды. Не издеваться он все-таки не может. — Вы специалист по части морального травмирования, а не телесного. Вот в первом — вам нет равных.

— А это не убивает, Поттер, не так ли?

— Как сказать… Могу предположить, что с тем парнем произошел несчастный случай. Если, конечно, исключить самоубийство.

— Да вы романтик, мистер Поттер, — усмехнулся директор, оценив мой выпад как очередную попытку его разозлить и спровоцировать на откровенность. Сейчас начнет торговаться в своей обычной манере. Чего в этот раз потребует от меня? — Любопытство кошку сгубило, помните? Все еще хотите узнать правду? Хотите, уверен, не качайте головой.

— Что ж, удивите меня.

Снейп не известным мне движением палочки призвал привидение, о котором велась речь. Невысокий парень в форменной мантии — мне уже приходилось видеть его пару раз, когда сталкивался с директором в коридорах, — в обычной манере, свойственной призракам, просочился сквозь каменную кладку и завис в нескольких футах от пола. С любопытством стал разглядывать книжные полки, избегая встречаться со мной взглядом.

— Что вы можете сказать об этом призраке, Поттер?

В каком смысле? И почему Снейп снова так самодовольно усмехается? Это начинает раздражать в конце концов. Призрак как призрак. Только вот обычного холодка по коже не пробегает, что странно. И я сообщаю директору об этом.

— И? Что это значит?

— Кто ты? — более глупого вопроса и не придумать. Призрак, судя по всему, тоже так считает, потому что одаривает меня презрительным взглядом и снова отворачивается. А чему тут удивляться? Каков директор, таков и его призрак. Самоуверенный зазнавшийся нахал, не упускающий возможность поиздеваться над окружающими. Стою, думаю. Да обычный это призрак и точка!

— Неужели не замечаете никаких аномалий?

— Обычный самоуверенный полупрозрачный гад. Только молчаливый, в отличие от вас, — у меня еще хватает сил огрызаться.

Директора такая отчаянная вспышка раздражения забавляет, он даже начинает довольно постукивать пальцами по подлокотникам.

— Почему он все время молчит? Вы ему язык перед смертью вырвали?

— В языке ему природа отказала, Поттер, — устало вздыхая, отвечает Снейп. От усмешки не остается и следа. — Риддикулус!

Я в изумлении открываю рот, наблюдая, как боггарт меняет внешность. Теперь это уже не бывший студент, а полупрозрачная серая тень, что испуганно жмется к шкафу — заклинание обезвреживания ему не нравится.

— Так это… боггарт? — от удивления еле подбираю слова.

— Вы безнадежны в ЗОТС, Поттер. Третий курс, меду прочим, — то ли тяжелый вздох, то ли удовлетворенное хмыканье.

Я готов обиженно надуться и в то же время доказывать до хрипоты, что узнать в этом странном создании боггарта — просто немыслимо. И что я не единственный кто попался на эту удочку. Но куда больше хочется узнать, как именно Снейп это все проделал. Как заставил боггарта все время таскаться за собой и игнорировать страхи остальных, преподавателей и студентов. Поэтому я спрашиваю:

— Как вы умудряетесь ему подсовывать нужный образ вместо страха? И он довольствуется этим?

И еще:

— Зачем? И где настоящий студент?

— Слишком много вопросов для того, кто привык делать поспешные выводы. Ведь вы уже все сами решили и за меня ответили на все заданные вами вопросы. И как? Вам это нравится? Убеждаться в ошибочности своих скоропалительных, нелогичных…

— И все же: как вам это удается? — нетерпеливо перебиваю его, потому что пререкаться больше не хочется. А хочется, чтобы он просто рассказал.

— Легилименция, Поттер, подразумевает не только вторжение в разум с целью считывания образов, но и возможность внедрять свои собственные. Самое сложное при этом — достоверность. Боггарт считает, что я действительно больше всего на свете боюсь этого призрака.

— А зачем все это нужно? Для чего такие сложности? Подождите-ка… так тот студент жив? Я угадал?

— Собирался отправится во Францию, насколько помню.

— Но… Вы намеренно инсценировали его смерть, чтобы… Или он раздражал вас так же, как теперь я? И другого способа избавиться от него не придумали?

— Предлагаете мне действовать так же в случае с вами? — вот он опять ухмыляется, только на этот раз более дружелюбно.

— А вы осилите двух боггартов сразу? Их же часто надо кормить страхами, а то переключаться на другие объекты.

— Шутить изволите?

— Тайгерт об этом знает?

— А вам не все равно?

— Просто любопытно. Он вас боготворит. И думаю, сильно разочаровался бы, узнав, как на самом деле обстояло дело.

— Этот боггарт — личная игрушка Клауда.

— Что?!

— Тайгерт пытается разобраться в природе интересов этого существа. Похвальное любопытство на самом деле.

— Теперь шутить изволите вы?

— Серьезен, как никогда. Механизм подсознательных человеческих страхов полностью не изучен, Тайгерт в этом вопросе использует наработки магглов.

— Что ни день — то открытие. Чем еще втайне предпочитает заниматься Клауд? По ночам в подвале младенцев в жертву приносит? Пьет их кровь?

— Был период, когда он интересовался некромантией. Безмерно рад, что ему это быстро наскучило.

— Наше Темнейшество не отличается усидчивостью? — съязвил я, ошарашенный такими новостями.

— Темнейшество страдает незнанием языков, а все учебные пособия на арабском, знаете ли… — теперь Снейп откровенно наслаждался моей растерянностью, будто пытался утереть мне нос: дескать кто-то совсем недавно утверждал, что знает Тайгерта куда лучше его самого.

— Может тогда ему сообщить, что Риддл в молодости увлекался нумерологией, скучнейшая наука между прочим! Может тогда и страсть к подражательству Волдеморту покинет Клауда?

— Попытайтесь. Я — пасс. Мне хватило прошлогодней истерики по поводу чрезмерной сложности в рецептах двухуровневых зелий.

— Ему хватило терпения освоить программу четвертого курса? — удивился я.

— Освоить — это громко сказано. Усидчивость — не из числа достоинств мистера Тайгерта. Впрочем, в этом вы с ним схожи.

— Вам нравится злить меня!

— Не могу отказать себе в удовольствии…

Я попытался зыркнуть так, как это обычно делает обиженный Клауд. Наверно не получилось, потому что моя попытка пристыдить Снейпа привела лишь к тому, что его ухмылка стала еще более самодовольной.

— А Тайгерт… чего он боится? Каков его боггарт?

— Почему я должен об этом рассказывать?

— Потому что сам он этого не скажет.

— Сомневаюсь, что он вообще осознает, что из себя представляет его боггарт.

— Как это? Как можно не узнать то, во что превращается эта тварь? Неужели в Темного Лорда?

— Сплюньте, Поттер! Только этого нам еще и не хватало! Разумеется, нет. Клауд его не видит.

— Кого? — тупо переспросил я.

— Боггарта, Поттер, боггарта.

— Как это? Он не видит его истинного обличия или?..

— Он его вообще не видит. Ни в каком виде.

— Почему? — ну да, глупее вопроса задать, судя по насмешливому взгляду Снейпа, просто невозможно.

— Одиночество, Поттер, в отличие от того же символа Смерти — которая с косой и в черной хламиде, — общеизвестного образа не имеет. Очень удобная фобия, не находите? Все боггарты становятся невидимками. И кстати, потом он к Тайгерту неделю не приближается, такой страх ему доставляет дискомфорт.

— Так, значит, он боится одиночества? И давно это с Клаудом?

— Я похож на его психоаналитика? Если вникать во все фобии, только зародившиеся или давно уже донимающие его — мне жизни не хватит. Вам, кстати, тоже не советую глубоко погрязать в фантазиях этого парня. Свихнетесь. Я не шучу. У Тайгерта в приюте была масса времени нафантазировать и о себе, и о жизни. В его голове сам черт ногу сломит.

— Но вы можете ему помочь! Если захотите, я имею в виду. Ну, я не знаю, должны существовать разные методики, какие-то приемы…

— В свое время я достаточно много потратил времени, пытаясь понять другого человека. У которого наблюдались подобные же симптомы. Это ни к чему хорошему не привело. Неблагодарное это занятие — пытаться удержать от падения в пропасть того, кто отчаянно желает полетать.

Снейп угощает Поттера печеньем.

— Профессор, а у меня живот от вашего печенья не заболит?

— Не успеет.

Анекдот (с), народное творчество

* * *

— Вы имеете в виду Риддла? — догадался я.

— Риддл не всегда был безумцем с уродливой внешностью, как бы вам не хотелось в это верить. Когда-то его увлеченность Темными Искусствами носила чисто познавательный характер, и цели были не столь примитивны, как в последние годы. А когда случился первый акт агрессии — это казалось временным помешательством, не более того. Вы думаете, фанатичность последователей была продиктована обещаниями неограниченной власти и богатства? Том был сильным магом и яркой личностью, его научными изысканиями невозможно было не восхищаться. Когда-то. Вы о Темном Лорде никогда не думали в этом ключе, верно?

Я растерянно покачал головой.

— Поттер, не повторяйте моих ошибок. Сейчас вам может казаться, что Тайгерт запутавшийся молодой человек, который может еще измениться. Но уверяю, шансов нет. Ему нравится ходить по краю. Ему доставляет удовольствие решать людские судьбы, не отдавая себе отчета в том, что последствия не всегда положительны. Он честолюбив до абсурда. Это не лечится. И исправить вы ничего не сможете. Отступитесь, Поттер, пока не поздно.

— Вы так говорите, будто я сам ничего не понимаю. Вы забыли? Я уже проходил этот путь. Я тоже был когда-то хоркруксом, и эта тварь жила во мне. Но я же не свихнулся!

Мне опять достался в ответ долгий взгляд.

— Я-то не забыл. А сами вы хоть помните, какими безумными казались для окружающих ваши поступки? От вас шарахались как от чумного. Людей не обманешь, Поттер.

— Да от вас до сих пор шарахаются, но это же не значит, что у вас проблемы с психикой. Если мы с вами смогли справиться, почему бы и Клауду не сделать этого?

— Надежда умирает последней, да, Поттер? — он слишком демонстративно проигнорировал упоминание о том, что его побаиваются. Я что, опять его обидел? Но я же просто хотел привести пример. Кто бы знал, что профессор настолько раним. Мерлин, надо бы научиться прикусывать язык. Хотя бы о время разговора со Снейпом.

— Вы испортите себе жизнь. Тайгерт вам ее испортит. А потом будет уже поздно.

— Но ведь вы этого не делаете! Я имею в виду, не отступаете. Наверняка знаете способ, как снять проклятие, связывающее вас с Клаудом, но не делаете этого. Я прав? Те журналы, что я передал вам. Это же почерк Риддла?

— Откуда вам знать, какой у него был почерк?

— Я какое-то время переписывался с ним, — по удивленно вытянувшемуся лицу собеседника я понял, что лучше все же уточнить по какой причине это делал, пока меня не посчитали окончательно спятившим. — Дневник. Помните случай с Секретной комнатой? Дневник был первым обнаруженным хоркруксом. Так вот: я узнал в журнале его почерк. Поэтому вам так необходимы журналы, что я достал в Секретном отделе? Вы надеетесь узнать что-то об экспериментах, проводимых Волдемортом?

— Поттер, записи зашифрованы. Откуда вам знать, о чем там речь?

— Зашифрованы. Я ни слова там не разобрал. Но строчки расположены в строго геометрическом порядке. Я такое встречал лишь в одном случае: когда изучал рецепты сложноуровненых зелий.

— Возможно… возможно вы и правы, Поттер, — маг взволнованно забарабанил пальцами по столу. — Но не будем сейчас об этом. Все-таки уже поздно.

Я собрался подняться и уйти, но директор остановил меня необычным вопросом:

— Вы сегодня что-нибудь ели?

Я неопределенно кивнул, не понимая, к чему он клонит.

— Выглядите так, будто вас полгода морили голодом.

— По сути так и есть, господин директор. Первый курс кормят просто отвратительно.

Он удивленно нахмурился.

— Я разберусь с этим.

Затем Снейп подошел к камину в углу, встал так, чтобы загородить собой обзор в комнату, и заказал домовикам ужин на двоих.

Я был настолько удивлен этими действиями, что даже не смог придумать причины отказаться.

Спустя какое-то время домовики доставили еду (почему-то со стороны коридора) и робко поскреблись в дверь. Видимо так распорядился Снейп. По идее, директор должен быть заинтересован в том, чтобы меня не обнаружили в его кабинете, не меньше моего. Поэтому я позволил себе расслабиться и не переживать по пустякам.

Пока Снейп собственноручно сервировал стол, я рассматривал разные безделушки в его шкафу. В числе прочих вещей заметил чернильницу, явный атрибут слизеринского факультета. Ностальгия нам не чужда, да, господин Бывший Декан Слизерина?

А вот я из Хогвартса ничего с собой не взял, кроме старых конспектов. Потому что это слишком больно. И вернуться-то туда не рискнул, хотя Минерва звала. И по завершении ремонта, и на празднование Победы. Не смог. Без Дамблдора Хогвартс не тот. И без всех тех, кто там должен быть.

В отличие от суетливого беспокойства миссис Эсти, забота Снейпа не раздражала. ЖаркОе было слишком аппетитным на вид, чтобы я смог от него отказаться. Впервые за последнюю неделю позволил себе расслабиться. Теперь понятно, почему мать Эсти принялась хлопотливо угощать меня, видимо, мой вид тоже навел ее на мысли о моей недокормленности. Может Снейп знал какое-то заклинание, внушающее чувство покоя, потому что по-другому я не мог объяснить причину, почему вдруг все тревоги отошли на задний план, и хотелось просто неторопливо беседовать и наслаждаться едой. Поза у Снейпа тоже стала более расслабленной, и стало заметно еще больше, как он устал. Он мне сейчас напоминал Тайгерта, который только в этом кабинете превращается в обычного человека без ненужных закидонов и чувства непревзойденной собственной значимости.

Чтобы как-то переключить свои мысли на что-то более отвлеченное, нежели мой бывший профессор, я стал следить за тем, как директор расправлялся со своей отбивной. Его пальцы уверенно сжимали вилку, нож делал короткие, точно выверенные движения, и каждый жест мага был отточен многолетней практикой. Меня всегда поражало в этом человеке то, как непреклонно он следовал раз и навсегда принятому правилу. Ни доли сомнения, ни бессмысленной траты времени на пересмотр отработанного алгоритма действий. Так разделывать отбивную на абсолютно равные куски он научился, наверно, еще будучи подростком и с тех пор уверен, что менять что-то бессмысленно. Почему у меня никогда так не получается? Почему каждый раз меня так и подмывает все сделать иначе?

Потому что я никогда не удовлетворен результатом? Поэтому? Может именно сейчас мне перестать все усложнять, и, подобно Снейпу, разработать линию поведения, простую и действенную? Вместо того чтобы изводить себя сомнениями, взять и спросить напрямик? Может мне повезет, и он ответит? «Профессор, вы все еще беспричинно ненавидите меня? Есть у нас шанс стать друзьями?»

Но минутный порыв быть нелогично смелым слишком быстро проходит. И я понимаю, что никогда так не сделаю. Не смогу не задумываться о пустяках. Не брать их в расчет, как досадный балласт. И вместо того, чтобы столь же легко и изящно поглощать свою порцию, я ее немилосердно терзаю, нервно жую, совершенно не ощущая вкус. Снейп прав, я — непроходимый тупица. Потому что слишком боюсь быть неверно понятым, и никогда не рискну задать мучающий меня вопрос.

Приходиться довольствоваться наблюдениями и сомнительными догадками. Почему директор сейчас так спокоен? Неужели мое присутствие Снейпа ничуть не раздражает? Он даже шутит, рассказывая о странных пристрастиях Торвальдса. Кто бы мог подумать, что наш строгий старший адмистр без ума от клубкобрюхов! У него их целый выводок и вечерами Торвальдс кормит их с рук. Сдуреть можно. Я слушаю, а мои губы против воли расползаются в улыбке.

Определенно, я зря боюсь того, чего не следует. Если Снейп до сих пор терпел все мои выходки, то можно рассчитывать, что потерпит еще немного. Я доведу это чертово задание до победного конца. Уверен, у меня все получится. И я справлюсь и с Тайгертом, и с Нагини, будь она неладна. Да и зря я переживаю, что чувство неприязни, что связывало нас со Снейпом долгие годы, вернется с новой силой. Для этого нет причин. Ведь я поумнел, не так ли? И смог заставить себя взглянуть на этого человека по-другому. Можно, наконец себе признаться: мне с ним интересно.

Такое открытие удивило меня до такой степени, что я выронил от неожиданности вилку. И та — будто специально! — слишком громко звякнула, ударившись о столешницу. Это сразу же разрушило всё волшебство момента, отрезвляя меня и мужчину напротив. От былой расслабленности не осталось и следа. Снейп, даже не сменив позу, вмиг умудрился стать далеким и отстраненным. Таким, как прежде. И это даже хуже, чем если бы он принялся снова кричать.

Повисла пауза. Аппетит окончательно пропал.

— На приеме у Бургсов вы вели себя куда приличнее. Расставшись с обликом Эсти, вы растеряли и все его манеры? — очередная колкость. Снейп недовольно поджал губы, проводив красноречивым взглядом нож, что я в раздражении отложил в сторону.

— Тогда вы не гипнотизировали так настойчиво меня взглядом, сэр, — огрызаться — это единственное, что у меня еще получается. Досада охватывает меня все больше. Я уже и не удивляюсь, почему в присутствии этого человека мое настроение так кардинально скачет. Это видимо какой-то неизвестный науке вирус — припадки острой ненависти и страной, щемящей сердце, необходимости быть им понятым. Я устал. Как же я устал от Снейпа!

— Вас это раздражает? — он цедит это сквозь зубы, тоже, наверно, досадует, что так быстро подошло к концу мирное сосуществование.

— Представьте себе, — отзываюсь тем же тоном, подыгрывая ему.

— Отчего же?

— Я все жду, что вот-вот вы снова примитесь язвить в мой адрес, обзывать недоумком и критиковать каждый мой шаг. Мне надоело быть объектом для насмешек.

— Считаете, что можете служить объектом для чего-то другого? — это не взгляд, это прожигающая насквозь субстанция. Мне неуютно. Я опускаю глаза и не спешу разорвать тишину. Пусть интерпретирует молчание, как ему вздумается.

— Поттер, если бы я вас хорошо не знал, то решил бы, что вы обиделись.

— Есть причина это сделать? — мне стоит нечеловеческих усилий воспроизвести безразличный тон.

— Вы уже не в том возрасте, чтобы продолжать дуться по пустякам. Теперь о деле. Я оказался прав? — он изогнул бровь, промакивая губы салфеткой и рваным движением отбрасывая ее в сторону. — Вас Министерство обвело вокруг пальца, а злитесь вы на меня. Это несправедливо, не находите? Вы лишнее доказательство того, что заставлять человека посмотреть правде в глаза — занятие неблагодарное.

— Вы имеете в виду Дары Смерти? Их значимость переоценивают. Зачем они сдались этим остолопам?

— Видите ли, Поттер, человечку свойственно винить в своих бедах других. Если человек ничего значимого не сделал в своей жизни — все из-за того, что у него не было Старшей палочки. Полагаю, такими стереотипами мыслительного процесса может похвастать большинство. Гриндевальд до последнего верил, что палочка важнее мага.

— И поэтому он охотился за Дарами?

Снейп утвердительно кивнул.

— Всевластие притягательно. Вам ли об этом не знать?

Я удивленно моргнул, не понимая, на что мой собеседник намекает.

— В последнее время вы общаетесь с Тайгертом куда больше моего, разве он не делиться с вами честолюбивыми планами на будущее?

— Подозреваю, что Клауд воспринимает власть лишь как средство добиться всеобщего внимания. Вы же сами сказали, что он боится одиночества.

— Риддл тоже поначалу был так настроен. Но в итоге его куда больше стал занимать процесс, а не результат. Чем все это закончилось, вам известно.

— Скажите, вы допускаете возможность того, что Тайгерт станет Темным Лордом? Ведь вы знаете его лучше других.

— Мои доводы для вас будут лишь пустым звуком. Я советую вам довериться собственным ощущениям.

— Мои ощущения мне подсказывают, что Тайгерту надо сказать правду.

— Которую? — он опять взялся ерничать.

— Всю. Если бы в свое время от меня не скрывали так много, я может быстрее избавился бы от необходимости трястись за свою жизнь.

— Правда ни всегда к месту, — тарелки и кубки, повинуясь мановениям Снейповской палочки, исчезли со стола, и там снова воцарился порядок. — Вы уверены, что Клауд готов услышать правду?

— Дальше тянуть нет смысла. У него сложилось впечатление, что вы преданный слуга Волдеморта и полностью поддерживаете его идеи. Тайгерт во всем берет пример с вас. Если вы ему скажете, что это не так, возможно ради вас он пересмотрит свои приоритеты.

— Если Тайгерт в какой-то миг начнет доверять словам больше, чем моим поступкам, я окончательно в нем разочаруюсь.

— Хотите сказать, что своими действиями вы намеренно противоречите всему тому, чему обучают в этой школе?

— Разумеется. И жду, когда у Тайгерта накопится достаточно вопросов, чтобы он рискнул их задать. Как убедился за все эти годы, он заинтересован только в том, на что затрачивает определенные усилия. За возможность дружить с вами он заплатил дорогой ценой, и только по этой причине он дорожит вашим расположением. Позволь я ему сразу же беспрепятственно вами помыкать, Клауд давно бы забыл о вашем существовании.

— Но…

— Это для вас неприятная новость, не так ли?

— Пожалуй. И все-таки время поджимает, тянуть с объяснениями все опаснее.

— Что ж, я высказал свое мнение. Вам решать.

— А если я рискну признаться ему кем являюсь на самом деле, есть шанс, что Тайгерт воспримет это адекватно? Я расскажу ему о том, что было на самом деле, и он сможет судить о Водеморте непредвзято, не так, как ему внушали все эти годы.

— Допускаю возможность, что шок скажется на Тайгерте положительно. И его пересмотр приоритетов будет скорее положительным, нежели отрицательны. Это в лучшем случае…

— А в худшем?

— А в худшем, мы получим очередного Темного Лорда даже быстрее, чем планируем. Клауду свойственно срывать свою злость на окружающих. Если он узнает правду о своей истинной роли во всей этой истории, о причинах вашей заинтересованности в его далеко нескромной персоне, боюсь, все предыдущие его срывы покажутся вам детской шалостью. Вы готовы пойти на такой риск?

Я задумался. Однозначного ответа у меня не было. Но то, что Снейп излишне перестраховывается, у меня не вызывало сомнений. Если Клауд не утратит доверия ко мне, узнав, что я Поттер, то есть шанс его переубедить. А вот если его первым словом после всего услышанного будет «Авада…» — мне не позавидуешь.

Перед тем как пожелать директору спокойной ночи и покинуть его кабинет, я все же рискнул поделиться информацией, что мне предоставил Кингсли.

— Профессор, вам лучше задуматься о том, чтобы сменить род деятельности. Когда аврорат прикроет школу, директору будут предъявлены обвинения в первую очередь.

— Когда они планируют это сделать?

— В вашем распоряжении лишь несколько месяцев.

— Что ж. Зная расторопность главы аврората и тот ворох бумаг, что придется заверить в Спецотделе, рассчитывать можно на куда большее время. К концу учебного года как раз раскачаются.

— Но вам лучше не рисковать, сэр.

— Аврорские ищейки — это сейчас последнее, что меня беспокоит, Поттер.

Мне показалось или на самом деле «Спасибо» было брошено мне вслед, когда я закрывал дверь?

Пока я темными коридорами добирался до комнаты нашей группы и рассуждал, впустят ли меня охранные чары, все не мог забыть Снейповский взгляд. Было в нем что-то выворачивающее душу наизнанку. Будто директор чего-то ждал от меня, а я по своей тупости все не мог сообразить, чего именно. Видимо, опять придется его провоцировать, чтобы внести хоть какую-то ясность в наши отношения. Ладно, пока зельевар сам не пояснит — гадать бессмысленно.

То, что разбудить одноклассников внезапным появлением мне не грозит, я понял уже у порога: судя по шуму, там опять шла очередная баталия. Интересно, на этот раз мебель останется невредимой? Спать хотелось невероятно.

Против ожидания, охранные чары меня признали, и я поспешно распахнул дверь. И застыл в недоумении: парни взгромоздились на шкафы и тумбы, даже стол левиоссой подвесили, чтобы быть как можно дальше от пола. И дружно палили парализующими и режущими заклятьями по кому-то невидимому мне. Причем заклятья сыпались в сторону моей кровати. Дурное предчувствие меня не обмануло: академия встретила меня не только известием о кровожадности оборотней, но чем-то похуже.

— Эсти! — завопил Лестрейндж, сразу же заприметив меня, — Избавься от этой дряни немедленно! Или я за себя не отвечаю.

— Роб, я пытался… — затараторил виновато Олливер, — только слушать меня никто не стал. И Нагини сама виновата. — Бургс был единственным, кто не покинул своей кровати, но напряженность позы говорила о том, что он готов в любую минуту присоединиться к своим товарищам.

— Что здесь происходит?

— Террариум развалился, вот что! — заорал Лорье. — И эта тварь хочет нас всех сожрать!

— Идиоты! Она же не ядовита! — я кинулся к Нагини, что испуганно забилась под кровать. Ведь Тайгерт предупреждал, что чары трансфигурации долго не продержатся. Как я мог забыть?

С трудом пробравшись сквозь нагромождения мебели, я попытался извлечь пресмыкающееся на свет. Нагини яростно зашипела, когда я слишком низко склонился над ней. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы тут же испуганно не шарахнуться в сторону. Спасло меня лишь то, что змея узнала меня. Вот же недоумки! Перепугали ее до полусмерти. И что мне теперь с ней делать?

— Прекратите! Опустите палочки! Она боится заклятий, — попытался я образумить одноклассников, но мои слова потонули во всеобщем гвалте.

К счастью Бургс быстро сообразил, что я имел в виду. Благодаря его вмешательству удалось довольно быстро утихомирить взвинченных приятелей.

Но даже наступившая тишина не помогла убедить пресмыкающееся покинуть свое убежище. Но, кажется, её не ранили, и то хорошо. Но вот как ее успокоить? Несмотря на то, что змееяз я забыл начисто, в памяти все-таки засела фраза, которой я в свое время обучал Рона. Чтобы как-то убедить змею покинуть темный угол, воспользовался словами, которые когда-то позволили мне открыть вход в Тайную комнату. Кажется, там был приказ подчиниться и отпереть дверь. Не в тему конечно, но других вариантов не было.

Пресмыкающееся что-то зашипело в ответ. Я, естественно, ничего не понял, и лишь ободряюще провел ладонью по чешуйчатому боку. Если до этого момента в комнате кто-то еще перешептывался, то после перселтанга повисла гробовая тишина.

— Эсти, что это было? — после продолжительной паузы поинтересовался Лорье.

— Не припомню, чтобы в мои обязанности входило отчитываться перед тобой.

За моей спиной прокатилась волна возмущенных шепотков. Можно было даже разобрать презрительные высказывания в адрес Тайгерта. Но мне сейчас было не до того, чтобы устраивать разборки с завистниками, а потому до поры до времени оставил незамеченными оскорбительные намеки в свой адрес.

Я потянул змею на себя, но та упорно не желала покидать своего угла. При этом огрызалась с раздраженным присвистом и все не могла понять, почему я больше не изволю изъясняться на ее языке.

— Роб, чего она так расшипелась? — Олли все же рискнул приблизиться. Может, решил таким образом продемонстрировать, что ему плевать на мнение большинства и упрекать меня он ни в чем не желает. Зря он так. Теперь вся группа объявит ему бойкот. Да и Нагини напряглась, заметив приближение мага.

— Думает, что я перселтанг знаю. На вас жалуется, наверно.

— А ты его знаешь?

— Нет, конечно, — я снова предпринял попытку выудить змею из-под кровати, но та продолжала упорствовать.

— Но я же слышал! Ты что-то такое произнес. Странное.

— У Клауда научился, — отмахнулся я. — Надо же мне с ней как-то общаться.

— Ух ты! А меня научишь?

— Только если придумаешь, как выманить Нагини. Надо ее в безопасное место переправить.

— А если отлевитировать?

— Она меня после этого никогда к себе не подпустит. Надо придумать что-нибудь другое.

Бургс ненадолго задумался. Потом вскарабкался на мою кровать и запустил Агуаменти в угол между стеной и спинкой кровати. Змея, заметив вспышку, так быстро шарахнулась в мою сторону, что струя ледяной воды ее даже не достала. Я воспользовался ситуацией и прижал ее за основание головы к полу. Нагини дернулась, удержать ее не получилось. Лестрейндж запустил очередным заклинанием в змею, я едва успел выставить щит. Сообразив, что я ее защищаю, Нагини плотнее придвинулась ко мне и опять зашипела.

— Да прекратите вы палить без разбору! Эсти так ненароком пришибете! — возмутился Бургс. — Смотри, Роб, ты обещал меня научить перселтангу. Теперь ты у меня в долгу.

— Когда пожелаешь, Олли. Главное, чтобы не сейчас.

Не успел я опомниться, как Бургс оглушил заклинанием рептилию.

— Она видела, что это сделал не ты. Теперь можешь левитировать ее куда захочешь.

— Слушай, а можно ее потрогать? — к нам со всех сторон стали подбираться те, что посмелее.

— Я не советовал бы этого. Говорят, змеи запоминают мучителей по запаху. А потом мстят.

Лестрейнджа передернуло от мысли, какой может быть эта месть.

Поручив Бургсу объяснять причины того, почему Нагини боится заклинаний, я поспешил к выходу.

* * *

Куда пристроить змею, я не знал. Даже в комнате в заброшенном крыле под защитными чарами она не будет в безопасности. Во-первых, адмистры. Они имеют право вламываться в любую комнату без согласия на то ее владельца. Во-вторых, мои любознательные одноклассники. Теперь они знают, что змея не ядовита. И что боится заклятий. А из этого следует, что в ближайшее время они пустятся на ее поиски, и чем все это может закончиться — даже представить страшно. Ведь Нагини вполне может придушить кого-то. И проглотить. А мне потом отвечай.

В итоге пришлось вломиться в тайную комнату Тайгерта. Сейчас она ему без надобности, его куда больше интересуют оборотни. Пароль Клауд так и не сменил. Хотелось надеяться, что Тайгерт таким образом проявлял заботу обо мне и оставлял шанс его найти, когда понадобится. Так как мои умения в трансфигурации не сильно превосходили навыки Тайгерта, я решил все-таки не рисковать и не создавать очередной террариум. Просто приспособил для нужд змеи один из деревянных ящиков. Нагини недовольно поерзала там, повертелась, повозмущалась вволю, потом уставилась на меня своим немигающим взглядом.

— Ну что тебе от меня надо, а?

Она опять зашипела. Выползла из ящика, пристроилась поблизости, свернувшись кольцами прямо на холодном полу. Я, сидя на корточках, пытался придумать, как мне теперь быть. Позволять ей повсюду сопровождать меня, как того требовал Тайгерт — слишком большой риск. И для нее, и для меня. И так на каждом углу шепчутся о моем привилегированном положении, не стоит лишний раз провоцировать недругов. Может мне змею тоже кому-то подарить, как это сделал Тайгерт? И никаких хлопот. Да чтоб Торвальдские клубкобрюхи покусали Клауда с его дурацкими идеями! Приспичило же ему воспитывать во мне силу воли! Может сознаться, что я никогда не боялся змей?

Нагини незаметно придвинулась, уткнулась мордой мне в колено. Я, тяжело вздохнув, подтащил ее ближе, расположив на складках мантии, чтобы эта зверюга хоть не мерзла.

— Не везет тебе с людьми, да? Есть идеи, куда тебя пристроить?

Если бы это существо могло тяжело вздыхать, не сомневаюсь, сделало бы именно это, настолько у Нагини был несчастный вид. Или мне просто хотелось в это верить? А на самом деле змея равнодушно взирала на мои жалкие попытки приободрить ее? Вряд ли ей интересны мотивы, что движут странным двуногим существом, которое даже на перселтанге толком изъясняться не может.

Тут я вспомнил про мясо, что приобрел в маркете. Завозился, пытаясь одновременно извлечь из кармана сверток и не спихнуть при этом змеюку с мантии. Осторожно и медленно, извлек палочку. Нагини заметно занервничала. Я попытался жестом показать, что ничего плохого делать не собираюсь, но вряд ли она меня поняла. Я бы на ее месте испугался. Она на своем — сделала то же самое.

С трудом и со всяческими предосторожностями мне удалось вернуть свертку первоначальный размер. И вот тогда Нагини обрадовано оживилась. Длинное тело заходило ходуном, извиваясь в нетерпении. Раздвоенный язык трепетал, и любопытная морда лезла в ворох бумаг.

После двойной дозы лакомства Нагини наконец удовлетворенно свернулась у моих ног. Что ж, если она не оценила меня как спасателя ее драгоценной шкуры, так хоть признала во мне кормильца. Можно порадоваться этому и расслабиться.

Нет, все-таки я ее никому не отдам. Может, если поупражняться, то змееяз вспомню благодаря ей. Или еще что стоящее. Ведь надо придумать, как избавить Снейпа от того дурацкого браслета. И тут без Риддловской магии никак не обойтись.

Как Снейп и предполагал, охота за перспективными студентами началась на следующий же день. К обеду мы уже имели три инцидента заражения учеников ликантропией. И хотя оборотням отвели комнаты на первом этаже в заброшенном крыле, и перекидывались они в волков только на своей территории, проконтролировать их передвижение по замку не представлялось возможным. Адмистры были начеку, профессора изыскивали способы удерживать любопытных студентов в их комнатах, но все было бесполезно.

Корх злился больше других, потому что именно его подопечные интересовали вервольфов в первую очередь. Конкурирующей школе было очень выгодно вывести из строя лучших бойцов и тем самым обеспечить себе победу в соревновании.

Тайгерт явно что-то планировал, даже назначил на вечер экстренный созыв клуба Элиты. Зная неугомонную натуру Клауда, я занервничал не меньше директора.

Так же у меня был повод трястись и за собственную шкуру. Каждый раз, ощущая на себе недобрый взгляд вервольфов, ловил себя на том, что по коже бегут мурашки и руки начинают дрожать. Неприязнь к оборотням была на уровне инстинкта, и непреодолимое желание бежать от них подальше не раз посещало меня. С самого утра за мной установили слежку, и даже внушительный эскорт из адмистров не пугал двух верзил, что время от времени попадались мне на пути.

То ли директор, то ли Корх так распорядились, но адмистры не отходили от нас с Тайгертом ни на шаг. Плюс к этому возле нас постоянно вертелся кто-то из бойцовского клуба, якобы чтобы выполнять распоряжения Нового Лорда. В довершение всего Нагини наотрез отказалась покидать меня, и постоянно вертелась у моих ног. В результате Клауду это быстро надоело (такая странная привязанность рептилии была ему непонятна, а потому злила неимоверно), и он в раздражении пнул носком сапога змею, желая от нее избавиться. Но это привело лишь к тому, что Нагини с еще большим упорством продолжила преследовать меня.

* * *

Во всей этой кутерьме я и не заметил, как к нам подошел Бургс. Тайгерт в очередной раз сцепился с Малфоем (Драко отказался мчаться с поручением к Торвальдсу, а наше Темнейшество из-за этого вышло из себя, и вернуться забыло). Олливер по неосмотрительности встрял в разборку (в последнее время он все больше симпатизировал слизеринцу), в итоге вся ярость Клауда обрушилась именно на моего приятеля. Новый Лорд тут же припомнил, что Бургс все еще не расплатился за прошлое прегрешение, и с тех пор ни капли не поумнел. И даже мое заступничество не спасло положения. Бургсу было велено явиться вечером на сбор клуба Элиты, где он должен будет загладить свою вину тем способом, которым пожелают господа приглашенные. Я возмутился. Малфой занервничал и наступил на хвост змее. Та набросилась на обидчика, цапнув Драко за ногу. Пострадал лишь сапог, но это не помешало Малфою наградить змею внушительным ступефаем. Тайгерт рассвирепел и схватился за палочку. Все шарахнулись в стороны, даже вервольфы предпочли укрыться за статуей неизвестного колдуна. И лишь мы с Бургсом продолжили растерянно пялиться на Клауда. Тайгерт в гнетущей тишине направил палочку на Нагини и привел ее в чувство. Последовал перселтанг, змея в очередной раз огрызнулась, подобралась к моей правой ноге и по привычке устроила свою морду на носке моего ботинка. Это окончательно добило взвинченного Малфоя, он чертыхнулся и умчался по направлению к директорскому кабинету.

— Жаловаться побежал, — расстроился Тайгерт, предвидя очередной выговор от опекуна.

— Может он за исцеляющим зельем пошел, — опять встал на защиту Драко Оливер.

— Сегодня, в одиннадцать, — рявкнул Клауд. — А теперь оставь нас.

— Роб, можно я Нагини с собой заберу? — кажется, Олли не понимал, что играет с огнем. Если Тайгерт как-то еще смирился с моей привязанностью к Бургсу и начинал привыкать к тому, что Нагини предпочитает меня ему, то уж вынести мирное сосуществование этих двоих — было выше его понимания. Тайгерт подскочил к Оливеру, схватили его за левое запястье, оголил предплечье и провел большим пальцем по гладкой коже.

— Ты хочешь получить метку, Бургс?

Тот неопределенно повел плечами и съежился под горящим взглядом.

— Я окажу тебе сегодня эту честь. Ты будешь моим первым посвященным.

Мое сердце ухнуло вниз. Это конец. Через метку Тайгерт сможет сделать с Бургсом все что захочет. И я никак не смогу этому помешать.

* * *

Как только Бургс покинул нас, левитируя перед собой недовольную змею, я, плюнув на свою гордость, попытался отговорить Клауда.

— Ты не можешь применять к Оливеру непроверенное заклинание! Если ты ошибешься? Я не хочу терять друга из-за какой-то твоей дурацкой прихоти.

— Он сам напросился.

— А ты мог бы не обращать внимания на такую ерунду!

— Твой приятель в последнее время ведет себя вызывающе. Сегодня он поймет, что следует сто раз подумать, прежде чем действовать.

— Нет необходимости срывать на нем злость. Дай мне с ним поговорить, и Бургс поймет как заблуждался.

— Эсти, ты плохо на всех влияешь. После общения с тобой Снейп ведет себя неадекватно, Нагини разве что на шею не вешается, а Бургс начинает мне хамить. Тебе не кажется, что это слишком?

— Ты еще скажи, что я дурно влияю и на тебя!

— Роберт, даже моему безграничному терпению приходит конец. Если ты подпортишь мне репутацию, я тебе этого не прощу. Должен предупредить: больше я твои выкрутасы терпеть не намерен. Ты или одумаешься, или…

— Или, что? Заавадишь меня?

Тайгерт вскинул глаза на притихших адмистров.

— Лишить обеда и ужина группу 3 «А». Радуйся, Эсти, благодаря тебе твои одноклассники начнут голодать. Тебе пора научиться нести ответственность за свои поступки. И за слова.

— Ты не посмеешь…

Он вновь обернулся к адмистрам.

— И завтрака, — потом снова зыркнул на меня. — Еще возражения?

— Я сообщу о твоем самоуправстве директору.

— Ты готов опуститься до ябедничества? Пффф… Эсти, в последнее время я не узнаю тебя. Господа, — Тайгерт подозвал адмистров ближе. — Передайте Торвальдсу, если он вмешается, то сильно об этом пожалеет. Уверен, директор примет мою сторону. А потому… двухдневное… — да, думаю, двух дней будет достаточно, — двухдневное заключение в подвальной клетке всей группы 3 «А», без завтрака, обеда и ужина. За исключением мистера Бургса. С ним я лично сведу счеты. За мной, Эсти. У нас все-таки еще две лекции впереди.

Я не сдвинулся с места. Если Тайгерт желает поиграть в господина, то пусть доведет дело до конца.

— Эсти, ты плохо слышишь?

— Если место моих одноклассников в подвале, я предпочту присоединиться к ним.

— И пропустишь самое интересное? Состязание чемпионов?

— Плевать я хотел на твое состязание.

— Приезд Розье?

— Тем более.

— Посвящение Бургса в ряды моих сторонников?

Он знал, как ударить побольнее. Я ни за что не брошу Оливера на растерзание кучке избалованных недоумков.

— Разумеется, ты не пропустишь такое зрелище, Эсти. Ты так предсказуем, что я порою удивляюсь, как ты дожил до этого дня. Никогда не смей перечить мне! Я этого не выношу. А теперь возьми себя в руки и следуй за мной. Мы уже опаздываем на занятия.

— Да пошел ты… — я развернулся и, демонстративно вздернув подбородок, пошел в противоположном направлении. Пусть хоть авадой в спину, хоть круциатусом, видеть его не могу.

Адмистры недолго колебались с кем остаться: их шагов за спиной не послышалось. Что ж, теперь понятно, что позаботился директор исключительно о Тайгерте, ему и дела нет до опасности, что угрожает мне. Он всегда больше трясется за шкуру своего чокнутого подопечного. Наглого, избалованного, кретинского ученичка. Вот пусть теперь наслаждаются обществом друг друга. А с меня хватит! Я покидаю этот змеюшник. Только сначала вызволю Оливера из беды. Но для этого надо найти Торвальдса. И уговорить внедрить меня побыстрее в клуб Элиты. Потому что, будучи членом этой организации, смогу голосовать наравне со всеми. И тогда я всем устрою веселенькую жизнь. Моргана и все ее отпрыски! Кажется, я начинаю ненавидеть Тайгерта. Потому что справиться с ним оказалось не так-то просто. А еще больше я ненавижу Снейпа за то, что он слишком многое позволяет своему подопечному. Выпорол бы его один раз и никаких проблем.

Пожалуй, у меня есть лишь один способ приструнить Клауда. Надо напомнить этому самоуверенному выскочке, что он всего лишь жалкая пародия на настоящего Темного Лорда. И я даже знаю, каким способом это сделать.

Итак, в первую очередь Бургс. А значит, прямо сейчас следует отыскать Торвальдса, потому что мне до зарезу надо попасть в клуб Элиты. Теперь, когда я разругался с Клаудом, задачка усложняется. Но если получится всё, как я задумал, у меня будет козырь в рукаве. И такой, который наше Темнейшество не сможет проигнорировать. Только бы всё сработало!

Чтобы пройти к кабинету главного адмистера, мне пришлось преодолеть холл и подняться на третий этаж по заброшенной и полуразрушенной лестнице — чем меньше ненужных свидетелей, тем лучше.

Как и следовало ожидать, мои навязчивые преследователи тут же воспользовались ситуацией. Как только я вывернул из-за угла, мне преградили дорогу.

— Эсти, есть разговор, — обронил тот оборотень, что был ближе.

— Я спешу, — пришлось демонстративно извлечь палочку из рукава, чтобы дать понять — без боя не сдамся.

— Что ж, процесс можно и ускорить, — осклабился парень слева. Его глаза вспыхнули желтым огнем. Он потянул носом воздух, по звериному оскалил пока еще человеческие клыки.

Четверо. Но перекидываться не спешат, и это хороший знак.

— Марти, притормози, — остановил приятеля вожак, неторопливо выходя из тени. Значит, всё-таки пятеро. Вот это честь! Обычно они и по двое справляются.

— Отбиваться собрался? — пренебрежительно кивнул здоровяк на мою палочку. — И надолго тебя хватит?

— Да у него уже поджилки трясутся! В одиночку воевать не с руки? Куда же подевалась твоя охрана, мальчик из элиты?

— Марти, я сказал: заткнись!

Главарь приблизился вплотную, не сводя с меня тяжелого взгляда. Каждое его движение было наполнено нетерпеливым азартом, будто ему уже давно не предоставлялась возможность поразвлечься, и вот теперь самое время.

— Эсти, мы пришли не для того, чтобы тебя инициировать. Просто поговорить. Не обращай внимания на их трёп, они всего лишь рады, что наконец удалось застать тебя без многочисленной свиты.

— И что за важный такой разговор, раз слежку установили с самого утра?

— А ты у нас наблюдательный, оказывается! Слышишь, Корти, — здоровяк и не думал затыкаться, опять встрял в разговор и, обернувшись к зазевавшемуся приятелю, попытался съязвить, — чистокровка быстро просек твои уловки, ты рано расслабился!

— И ничего не быстро. Я ему на хвост сел еще вечером. А утром специально маячил поблизости, чтобы дать понять, как мы в нем заинтересованы.

— Я сейчас расплачусь от умиления, — скривился я, — вот прямо-таки заинтересованы?

— То, что ты сейчас в выгодном положении и можешь повлиять на решения Нового Лорда — нам на руку. И мы умеем быть благодарными в случае, когда нам оказывают неоценимую услугу.

— Услугу?

— Может, ему уши прочистить? Я это мигом…

— Марти, заткнись уже! — на этот раз главарь одарил таким грозным взглядом своего приятеля, что тот даже попятился. — Видишь, Эсти, с кем мне приходится иметь дело, — он с наигранной досадой развел руками, — цвет нации все-таки здесь, в вашей академии, нам же приходится довольствоваться громилами, начисто лишенными манер.

— Эй, кого это ты сейчас громилой назвал? — возмутился здоровяк.

— Корти, это был комплемент, — досадливо поморщился вожак. — Ты же не хочешь прослыть хлюпиком?

— Но прозвучало как-то…

— Корти! — зашипел предупреждающе тот, кого звали Марти.

— Ну, и зачем я вам? — решил я выступить миротворцем.

— У меня распоряжение от вышестоящих: заверить Нового Лорда, что в нашем лице он найдет достойную силу, против которой Министерство с их жалкой кучкой авроров не попрет. Наша численность растет, за нами будущее. Если Тайгерт сейчас открыто признает нас своей опорой, никакой Ближний круг уже не сможет диктовать ему условия. В ответ мы потребуем немного: повысить наш статус до уровня магов, естественно, с равными правами, закрепленными законодательно. Еще не помешает вернуть территории, которые веками принадлежали нам, маггловские поселения, где распоряжаться сможем на свое усмотрение. Это не такая уж и большая плата за возможность лицезреть министерские руины. Старая магическая система уже своё отжила, начинается новая эпоха. Но я не могу передать это, к Тайгерту сейчас не подобраться. А с тобой это сделать проще.

— А почему вы решили, что я смогу помочь в этом вопросе? Ваше поражение в правах контролируется Уизингамотом уже не одну сотню лет, и я считаю этому есть веские основания.

— Так тебе нужен стимул? — ухмыльнулся здоровяк, — Его создать не проблема. Это даже не вопрос времени.

— Стимул?

— Личная заинтересованность всегда лучшая гарантия в таких щекотливых вопросах, — согласно кивнул главарь.

Пока шел наш спор, самый молчаливый из противников всё не переставал разглядывать меня из-под полуопущенных век, его ноздри то и дело трепетали, будто этот парень мучительно боролся с желанием вонзить в меня свои зубы. А их профессора еще утверждали, что прибывшие в силах совладать со своим звериным инстинктом!

— Не представляю, чем вы можете меня заинтересовать. Все что мне нужно, у меня и так уже есть.

— Высокий статус, сильные покровители, финансовая поддержка? Ты ведь понимаешь, что все это можно потерять в одночасье? Неизлечимая болезнь, неснимаемое проклятие, яд в конце концов — и ты сам приползешь к нам за помощью, в ногах станешь валяться, умоляя, чтобы мы тебя обратили…

— Перешли к угрозам?

— К констатации фактов. Если рассуждать гипотетически, то в человеческой жизни чего только не бывает! И неудачи преследуют, и друзья предают, а вчерашние враги протягивают руку помощи. Но не дергайся, мы сейчас куда больше тебя заинтересованы в твоем благополучии и здравии, твой нынешний статус весьма удобен. Да ты и сам это прекрасно понимаешь. Ты близок к Новому Лорду как никто, он прислушивается к твоим советам, ты можешь творить историю!

— Теперь переключились на лесть?

— Уверяем, мы в долгу не останемся.

— Подкуп? Как примитивно.

— Так чего ты хочешь?

— Хорошо, продолжаем рассуждать… гипотетически. Вы желаете привлечь на свою сторону того, кто рвется воплотить в жизнь идеи давно почившего Лорда Волдеморта. Человека, который обосновывает свою тягу к мировому господству идеей превосходства чистокровных над всеми разновидностями… недочеловека. Вервольфы считаются самой низшей, презираемой расой в магическом мире. Вывод? За возможность похвастать равными правами с чистокровными вам придется заплатить слишком дорого. Тысячами жизней сородичей. Вы к этому готовы? И даже тогда никто не даст гарантии, что через пару десятилетий всё снова не изменится. И уж поверьте, именно сейчас Тайгерт не настроен обсуждать статус оборотней в магическом обществе. Ваши методы привлечения магов на свою сторону его не впечатляют. Воровато, нападая исподтишка, заражать ликантропией — не лучший способ впечатлить Тайгерта!

— Всё зависит от того, как преподнести информацию и как расписать перспективы. Не сомневаюсь, тебе хватит таланта убедить Нового Лорда, что ему без нас просто не обойтись, и что преданнее нас ему днем с огнем не сыскать.

— Да я буду последним, кто станет оправдывать вашу схему пополнения своей численности! Меня воротит от…

— Не стоит зацикливаться на нескольких досадных инцидентах. Наши вожаки сразу заявили Розье, что зелье вашего алхимика нестабильно и может иметь непредсказуемые результаты. Их кто-нибудь послушал? Велено было продолжать эксперимент. И вот теперь мы здесь, — он развел руками. — в стенах вашей школы, где столько разнообразных соблазнов! Вы сами нам открыли доступ, сами настояли на том, чтобы вервольфы самостоятельно решали свои проблемы. Так что, извини, претензии твои не по адресу! Наши парни такие же жертвы сложившихся обстоятельств, как и ваши студенты.

— А почему бы вам не обсудить этот вопрос непосредственно с Ближним кругом? С Розье?

— Нам эти господа не предоставили необходимых гарантий, они вообще чихать хотели на наши интересы, у них мышление зарвавшихся господ. Господ, которые сами уже давно являются лишь марионетками в чужих руках.

— А Тайгерт?

— На удивление целеустремленный молодой человек. К тому же не обременен всей той шелухой, что вы, чистокровные, называете достоинством происхождения. У Нового Лорда есть шанс взглянуть на мир под другим углом. И есть силы притворить свои замыслы в жизнь. В тебе тоже есть… как вы, маги, выражаетесь, мятежный дух. Ты не по плоти, ты по духу — наш. Жаль… — он вздохнул, — жаль, что ты выбрал для себя роль комнатной собачонки. Прирученный зверь — мертвый зверь. Была бы моя воля, ты бы сейчас же отведал моих клыков, и забыл бы всю эту ересь про превосходство магов над стихийными порывами. Не зыркай так на меня и не криви брезгливо губы! Ты остался бы хищником, с первобытной жаждой свободы.

— Даже и не надейся. Жить инстинктами — это не то, что меня увлекает.

— Инстинкты — древнейшая из магий. Когда они бурлят в крови, когда перекрывают захлебывающийся в крике разум — вот истинное наслаждение! Никаких правил, никаких запретов, никаких сомнений, важно только сиюминутное желание, утолить которое становится смыслом жизни.

Меня передернуло. И это то, что его так привлекает? Безумие?

Он верно истолковал моё изумление. Кажется, даже уловил своим звериным чутьем ту липкую дрожь омерзения, что пробрала меня, как только я представил, чем может закончиться моя следующая встреча с этими любителями сомнительной свободы.

— Успокойся, я не посмею ослушаться приказа. Ты так и останешься прислуживать всем этим чистоплюям, ведь это твой выбор. И что не менее важно… — презрительно усмехнулся он, — ты принадлежишь ему. А собственность Темного Лорда неприкосновенна, — закончил он свою пафосную речь на мажорной ноте. Его приятели тут же заржали, последовали едва слышные намеки на причину симпатии Тайгерта к моей «верткой заднице».

— Еще одно слово, и на одного умника здесь станет меньше, — взвился я, вскинув руку с зажатой в ней палочкой. Видимо, от грязных сплетен нам с Клаудом уже не избавиться.

— Так, всё! — вожак сделал знак парням замолчать. — Мы что-то отвлеклись от темы нашего разговора. Нам нужна поддержка Клауда Тайгерта, ради этого мы готовы пойти на определенные жертвы. Остается только один вопрос: как убедить тебя похлопотать за нас перед Новым Лордом?

— Тут и обсуждать нечего. Я не собираюсь вам помогать.

— Эсти, Эсти… ты вынуждаешь меня вспомнить про экстренные меры. Я честно пытался решить этот вопрос максимально для тебя комфортно. Теперь не обессудь. Теодор!

Парень, который все это время предпочитал помалкивать, двинулся в мою сторону. Я предупреждающе взмахнул палочкой, готовый обрушить на противника с десяток действенных приемов.

— Какой же упрямый! Сказали же ему, драться мы не намерены, — проворчал другой верзила.

Но мой выпад произвел все-таки впечатление на этого Теодора, он застыл от меня в нескольких футах и больше не спешил сократить расстояние. Я с напряжением ждал, когда он начнет превращаться в зверя. Секунды летели, но этого не происходило. Мерлин, я уже вообще ничего не понимал!

— От него зельями разит за милю! — поморщился новопривлеченный.

— Это мы и без тебя знаем. Сформулируй для нашего несговорчивого приятеля суть его проблемы.

— Злоупотребление ранозаживляющим, двойная доза Перечного не далее как вчера, дальше — силывосстанавливающее… да, определенно, особой разработки, потому что драконовскую кровь обычно использовать в нестабильном составе рискуют лишь истинные мастера. Но вот что гораздо интереснее…

— Болиголов, верно? — усмехнулся главарь. — Эту траву невозможно спутать ни с чем другим. Это незаменимый компонент для весьма… специфических зелий.

При этих словах кровь застыла в моих жилах. Мерлин… как я не подумал, что эти твари с их чутким обонянием могут догадаться, что я под обороткой!

— Да, определенно Болиголов. В сочетании с Солодкой. Это…

— Ничего удивительного, я использую препарат, прописанный мне от приступов астмы известнейшим колдомедиком. Тоже мне удивили, да об этом знают все! — предпринял я отчаянную попытку их запутать.

— Солодка — вполне может быть, но никак не в сочетании с Болиголовом.

— Итак, что мы имеем? — вожак стал кружить вокруг меня, обрадовано потирая руки. У всех есть секреты, Эсти. Стоит лишь капнуть поглубже. В твоем случае, это зарвавшийся, заигравшийся мальчик из обедневшего рода, который всеми правдами и неправдами рвется заполучить местечко потеплее. Ведь так, Эсти? Ты планомерно пробираешься к кормушке, к тем, кто может обеспечить тебе безбедное существование. Только средство ты выбрал какое-то уж совсем неприглядное. Кто мне подскажет? — он обратился к своим приятелям. — Кто напомнит, в состав какого зелья входят эти два ингредиента одновременно?

Парни взволнованно переглянулись.

Я совершенно запутался. То, что главарь мог догадаться про оборотное, неудивительно, но как-то его намеки не вязались с этим. Чего он добивается?

— Зелье, для выведения рубцов, — неохотно выдавил из себя один из тугодумов.

— Не то, — раздраженно отмахнулся он.

— Зелье невидимости…

— Откуда там Солодка, тупица? — возмутился Мартин.

— Ну конечно, выводы ваши глупей не придумаешь. Что запрещенного в этих ингредиентах? — продолжал я возмущаться. — И почему я непременно должен применять их с какой-то выгодой? А то, что Болиголов применяется так же и в медленно действующих ядах — это как? Предположить, что я сам себя понемногу травлю, слабо? Ведь тоже вариант?

— Острить изволишь?

— Просто поддерживаю научную дискуссию, — зло огрызнулся я.

— Может, анаболик? — предположил верзила. — А что? Скоро решающий поединок!

— Теодор? — вожак начал раздражаться.

— Приворотное. Сильного действия. Возможно, даже необратимого свойства, — отозвался тот.

Воцарилась тишина. Неизвестно кто был больше шокирован: я и или эти так называемые специалисты по запрещенным зельям.

— Вот ведь… интересный расклад получается.

— Идиоты, — чуть не заржал я. Но вовремя себя одернул, пусть уж лучше считают, что это приворотное. Еще бы суметь разыграть досаду и страх. Убедительно. Это было очень непросто, учитывая то, что меня так и подмывало поинтересоваться, что за гений преподавал им Зелья. «Горячий глоток» — да, это одно из сильнейших и необратимых, а потому запрещенных приворотных составов. Но Болиголов с Солодкой добавляют туда лишь, чтобы замаскировать весьма специфический вкус. Чем они занимались на занятиях по Зельеварению? Дибилизм чистейшей воды. Рассказать Снейпу как анекдот что ли?..

Но парни с маниакальной настойчивостью вцепились в идею приворотного, даже посматривать стали на меня … многозначительно. Рецептик усовершенствованного состава решили попросить что ли? Интересно, как быстро до них дойдет, что раз зелье необратимо, то и надобности принимать его так часто, как я глушу полиморфное, никакой. Вожак прав, оборотням достаются новообращенные с впечатляющим мозговым изъяном.

— Теодор, а могла эта фигня подействовать и на нас? Каким-то он мне кажется…

— Убогим? — заржал Мартин.

— Нет, таким…

— Так, заткнулись все! — распорядился главарь, победоносно усмехаясь. — Вот видишь, Эсти, а ты говорил, что нам нечем тебя заинтересовать. И мы снова возвращаемся к вопросу о стимуле. У тебя есть выбор: или ты делаешь всё, как мы скажем, или Новый Лорд узнает по какой причине проникся к тебе особой симпатией. Уверен, его новости не обрадуют. Учитывая, что антидот он все равно уже не найдет. И даже ведь заавадить теперь не сможет тебя!

— О, да, — кивнул их эксперт по зельям, — расстроенный повелитель — это катастрофа, а уж неудовлетворенный…

Все взорвались хохотом. Я тоже. Потому что представил себе вытянувшуюся физиономию Снейпа, когда ему преподнесут такой вариант объяснения моей изворотливости. Его воспитанник — и попался на такой крючок! Нет, парни не правы, тут ставку надо делать не на реакцию нашего Темнейшества, а на директорскую зашкаливающую зельеварческую гордость. Да он из лаборатории не вылезет, пока не изобретет антидот, который, в принципе, сварить невозможно! Хотел бы я посмотреть на этот процесс… Надо будет при случае намекнуть нашему директору, что я вполне бы мог пойти таким путем, легко и необратимо приручить Тайгерта, тут даже и разговора не возникло бы о решающем поединке между Новым Темным Лордом и Мальчиком— который-не-ищет-легких-путей. Силой бы мы, конечно, померились бы, но… как бы помягче выразиться… на уровне постельного режима. Черт, эти бесконечные грязные слухи начинают меня даже забавлять. Если учесть, конечно, третью составляющую — Снейпа, который всячески старается нас с Тайгертом рассорить. Любовный треугольник прямо какой-то. Это со мной что-то не в порядке или только с окружающими?

— Итак? — вывел меня из раздумий, нетерпеливый голос. — Эсти, я бы на твоем месте хорошо подумал, прежде чем сейчас давать нам ответ.

— Ладно. Вы победили. Сделаю, что смогу. Но стопроцентного результата не гарантирую, потому что…

— А ты приложи побольше усилий, это в твоих же интересах. Мы знаем еще очень много способов подхлестнуть твое рвение, поверь уж.

— Кто бы сомневался, — вздохнул я как можно печальнее. Определенно, этот анекдот стоит пересказать Клауду, вот он посмеется. А учитывая то, как часто у прошлого Темного Лорда забава ассоциировалась с Авадой в адрес виновника торжества — так вообще обхохочешься.

Торвальдс встретил меня на удивление приветливо. Охотно согласился помочь, что-то упомянул про свое влияние на адептов недавно созданного клуба Некромантов. Мне осталось лишь пожать протянутую руку и пообещать выпросить для него дополнительный выходной у директора. Все-таки легко иметь дело с тем, кто любит извлекать из всего выгоду.

Теперь оставалось самое сложное: разыскать Снейповского боггарта.

Я обшарил третий и четвертной этаж, старательно всколыхнув в душе все мыслимые и немыслимые страхи, но тварь так и не объявилась. Где ее может носить?

Видимо придется наведаться к директору. Если попросить, он ведь одолжит боггарта на время?

Но вместо безмолвного призрака с окровавленным горлом я нарвался на такие откровения, от которых до сих пор мороз по коже.

Мне не повезло, Снейп был занят. То, что он занят, я понял сразу же, как только подошел к его кабинету. На этот раз зельевар и его воспитанник настолько увлеченно переругивались, что даже проследить забыли, плотно ли прикрыта дверь. В итоге я смог не только подслушать, но и понаблюдать, как Снейп в раздражении носится по комнате.

— Почему я должен потакать тебе во всем? — возмущался Снейп, цепляясь полами мантии за спинки стульев и с особым остервенением выпутываясь из хватки деревянных подлокотников кресла. Невозможность усидеть на месте ему была свойственна только в моменты особой взбудораженности...

— Это действительно важно. И я редко о чем-то прошу.

— Нет, — директор резко остановился и обернулся к Тайгерту, — и не смей настаивать.

— Я всё равно это сделаю, — обиженно буркнул Клауд.

— Ты знаешь, я не одобряю непослушание.

— Но ты же сам говорил, что мне давно пора учиться действовать самостоятельно! Вот сейчас я и поступлю, как хочу!

— Не теперь. Тайгерт, послушай: у меня сейчас связаны руки, я не имею права вмешиваться в планы Розье. Даже если я и захочу оспорить его решение, это ничего не изменит. Когда в прошлый раз ты вляпался в дерьмо, я вмешался. Тебе это сошло с рук. Потом я тебя предупреждал, чтобы ты не смел провоцировать верхушку без моего согласия. Я тебе объяснял, что нам это будет слишком дорого стоить. Ведь объяснял же? Но ты сделал все по-своему, трижды за последний месяц подставив меня. И после этого ты просишь о таком? Ты в своем уме?

— Я все предусмотрел, проблем не возникнет! Я прекрасно владею боевыми заклятьями, да и вервольфы прикроют наше отступление. Они даже готовы пожертвовать своими пешками, лишь бы угодить мне. Все получится, Северус, вот увидишь!

— А если тебя поймают авроры?

— Ты должен мне разрешить! Я схожу с ума от безделья!

— У тебя достаточно живых игрушек, вся академия к твоим услугам, не прибедняйся.

— Я хочу сделать что-то стоящее, помочь хоть как-то.

— Единственная возможная сейчас от тебя помощь — это быть тише воды, ниже травы. И учиться.

Клауд обиженно поджал губы.

— Всегда ты так! Временами я тебя ненавижу.

— Тоже мне новость. Прекрати вести себя как ребёнок и лучше расскажи, что там за история с группой 3 «А», — потребовал директор, возвращаясь за стол и начиная перебирать бумаги.

Тайгерт насупился еще больше.

— Клауд?

— Это мелкие проблемы, и они не стоят вашего драгоценного внимания, господин директор.

Снейп мигом растерял всю свою снисходительность, брови сошлись к переносице, перо жалобно заскрипело под нажимом его пальцев.

— Напомни-ка мне, когда я давал позволение решать тебе что важно, а что нет?

— Но это действительно пустяки!

— Пока что в этом заведении директор я. И все что происходит с его учениками, контролировать тоже буду я.

— Ну, хорошо, я перестарался, — вздохнул устало Тайгерт. — Просто мне понадобилась мера воздействия и ничего лучшего я придумать не смог.

— Опять Эсти? — после недолгой паузы догадался Снейп.

— Опять, — огрызнулся Тайгерт.

— Что на этот раз? — маг даже оторвался от работы, чтобы изучить лицо воспитанника.

— Он провоцирует меня! Он каждый долбанный час издевается надо мной! Ставит под сомнения мои решения, обвиняет в жестокости! И всё это на глазах мои слуг!

— Потому что ты ему позволяешь.

— Да откуда ты знаешь, позволяю я или нет? — взорвался парень. — Или ты следишь за мной? Не сам, конечно, тебе ведь постоянно некогда! Ты сутками просиживаешь в кабинете или занимаешься не пойми чем за пределами школы! Ты даже не поинтересовался, каково мне быть должником Люциуса! Его недоделанный сынок все больше садиться мне на шею. И я устал! А у тебя никогда нет на меня времени, мы не разговаривали по душам Мерлин знает сколько времени! Тебе на меня наплевать.

— Торвальдс прав, — скривился Снейп. Отшвырнул раздраженно пергамент в сторону. — Твоя эгоцентричность всем опротивела. Ты не видишь дальше собственного носа, ты не умеешь быть благодарным, ты разрушаешь все, чего касаешься. Тебя не устраивает Эсти? Избавься от него! Тебе не подходит опекун — поищи себе другого! Ты же можешь это сделать! Ну!

Тайгерт оторопело захлопал глазами, судорожно сглотнул.

— Я... не хочу.

— Устал он! Ты найди того, кто не устал! Ты спроси Эсти, во что ему обходятся твои постоянные капризы! У Малфоя поинтересуйся, сколько контрактов ему пришлось расторгнуть, только чтобы выплатить ту компенсацию! Да ты за всю свою жизнь не заработаешь таких денег, чтобы вернуть ему долг!

— Вот я и хочу...

— Нет! Не начинай снова.

— Северус, я…

— Я уже тебе объяснял, что ты легко можешь избавиться от моего назойливого присутствия. Тебе достаточно только воспользоваться одним заклинанием, и всё! На похороны много денег не понадобиться!

— Я не имел в виду что… я…

— Да, ты вообще не имеешь в виду никогда и ничего! Ты никогда не задумываешься о том, что изволишь говорить!

Снейп еще долго распинался, пока Тайгерт не переключил его мысли одной лишь фразой:

— Профессор, вообще-то мы сейчас обсуждали Эсти, насколько помню…

Снейп смерил его недовольным взглядом. Вцепился в перо, за пару секунд ободрал его до основания, отшвырнул и уже довольно спокойным тоном продолжил:

— Ты не желаешь ничему учиться, Клауд. С твоими талантами и представившимися возможностями ты давно мог бы... Как ты не поймешь? Пока ты сам не определишь, чего ты хочешь, толку не будет!

— Эсти, профессор, Эсти…

— Можно подумать, тебя интересует мое мнение относительно этой бестолочи. Еще один талантливый мальчишка, который никак не определится в приоритетах, — Снейп встал и отвернулся к окну.

— Я не знаю, что мне с ним делать.

— Так не делай ничего, — директор досадливо пожал плечами.

— Ты специально так говоришь! Ты каждый раз предлагаешь мне пустить все на самотек, когда хочешь, чтобы я принял самостоятельное решение! Но я не знаю, какое решение принять.

— А я тебе советовал не вмешивать Эсти в свою жизнь, объяснял, что такие как он не умеют притворяться бездушными игрушками и всегда хотят слишком многого. Избавиться от них уже никогда не получится. Ты меня не послушал, а теперь ждешь от меня помощи?

— Нет. Конечно, нет, — тяжело вдохнул Тайгерт. — Я пойду?

— Сидеть, — Тайгерт лишь потеряно повел плечами. — Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу понять, Северус, но у меня это никак не получается.

— Что именно?

— Как перестать от него зависеть. А еще лучше — научиться его ненавидеть. Потому что мне никак не удается поставить его в тупик, каждый раз он каким-то чудом выкручивается, и с него всё как с гуся вода. Я проверял! Я специально устраивал всё так, чтобы Роберт встал перед выбором: жизнь или его принципы. Но его хоть запытай, чувство самосохранения в нем не включается!

Как реагировал Снейп, я не мог разглядеть, он ушел вглубь комнаты.

Пауза затянулась. Тайгерт истолковал ее по-своему, решив, что слишком путано объяснил.

— Понимаешь, он замучил меня. Он пытается быть моей совестью. А я не хочу иметь совесть! Я не могу сожалеть, это слишком... мучительно. Я боюсь сомневаться...

— То есть ты хочешь сказать, что боишься его? — тон у Снейпа был очень удивленным.

— Да он зануда! Ему всегда что-то не нравится. Но при этом... черт, я не могу без него обходиться! Бургс уводит его на заседание их долбанного клуба, а я готов за это придушить его голыми руками. Потому что прекрасно знаю, прикажи я Эсти остаться, он пошлет меня куда подальше, заавадит, если понадобится, но все равно сделает по-своему. Я не смогу его ни заставить, не переубедить. У него всегда есть кто-то, кто важнее меня. Это отвратительно, Северус.

— Прошло столько месяцев, а мы снова возвращаемся к тому же вопросу: ты не умеешь находить рычаги воздействия, и вместо того, чтобы думать, сдаешься на милость победителя. Ты прав, это отвратительно.

— Да не действуют на него, эти рычаги! Не-дей-ству-ют! Он слишком независимый, и именно это меня в нем и притягивает. Он единственный, кому наплевать, что я Лорд. Наверно он просто считает себя еще выше, раз так пренебрежителен в своем отношении ко мне. А я как идиот, именно на это и ловлюсь! Я готов все бросить, лишь бы ему угодить. Мне крайне важно его мнение, даже если я себе внушаю, что это не так. Эсти — это мой Поттер, если тебе будет так понятнее. Вот у тебя же есть свой Поттер, есть, не качай головой, а у меня теперь есть Эсти. Я на нем помешан. Я готов сдохнуть ради его прихоти, но как понимаю, даже это не поможет. А если я ему надоем? Если он променяет меня на... Розье, например? Там же ведь больше перспектив, верно? Если он не захочет дожидаться, когда я приду к власти? Мне надо успеть, Северус, во что бы то ни стало успеть, пока я ему не наскучил. Иначе мне ему просто будет нечего дать. Ты меня понимаешь? Что бы ты сделал, будь на моем месте?

— Слава Мерлину, я пока на своем!

— И всё? Это всё что ты скажешь?

— Я не могу прожить за тебя твою жизнь.

— И решать ты за меня тоже не можешь?

— Верно.

— Тогда реши за себя. Хочешь, я тебе Поттера притащу? Живого. Я его пальцем не трону. Вервольфам прикажу. Они всё пытаются доказать мне свою преданность.

— Боже упаси.

— Но почему?

— Держаться от него на расстоянии куда безопаснее.

— Ты не умеешь рисковать!

— Умею, но не хочу.

— Почему?

— Потому что мне тебя хватает. Тебя и... Эсти.

— Эсти, Эсти, Эсти... Ему бы молнию на лоб, и я решу, что судьба посмеялась над нами, крутанув историю по зашибенному кругу!

— Оставим лирику. Теперь объясни мне, наконец, про группу 3 «А».

— Ну да, я распорядился, чтобы их всех посадили под замок в подвале.

— Зачем?

— Это единственный способ избежать того, чтобы Эсти в очередной раз не кинулся кого-то спасать. Даже представить не могу, что начнется, если кого-нибудь из них цапнет вервольф. С голоду студенты не помрут, а насчет воды я распорядился. Да и охрану значительную приставил.

— Думаешь, сработает? — усмехнулся Снейп.

— Да кто его знает… Бургс не в их числе, не вовремя папаша заявился, и Оливер теперь ходит за ним как приклеенный.

— Если уж ты взялся за дело, надо доводить его до конца.

— До конца? Ты мне предлагаешь младшего Бургса приковать к себе цепями? Да Эсти мне за это башку оторвет! Будет ходить и зудеть о моей бессердечности, пока не доведет до белого каления, пока я не позволю ему все, чего ему ни пожелается. Я даже метку не могу Бургсу поставить, ты представляешь? Эсти боится, что я как-нибудь сорвусь и убью его! Он мне не доверяет! Он знает меня больше полугода, но не доверяет! Это... это оскорбительно, в конце концов!

— Не проще ли избавится от самого Эсти?

— В смысле?..

— Ну чего ты так вытаращился? Я не предлагаю его убивать, — рассмеялся Снейп, — просто выставить его из академии. Отошли его с каким-нибудь поручением. С невыполнимым.

— Нет. Я не хочу

— Еще не наигрался?

— А ты наигрался в своего Поттера?

— Я и не пробовал.

— Шутишь?

— Серьезен как никогда. Если бы я пожелал, я бы играл с тобой, но у тебя нос еще не дорос до подобных игр.

— Вот еще! Я легко могу тебя обхитрить, спорим?

— Если ты только попытаешься, это будет последний день нашей с тобой договоренности.

— Ты не посмеешь!

— Хочешь проверить?

Повисла пауза.

— Ты не можешь меня бросить! Это будет нечестно!

— Ты прекрасно знаешь, что я не по доброй воле взялся тебя опекать. Поэтому вопрос о честности тут неуместен.

Опять пауза.

— Прости.

— Думай хотя бы иногда что ты говоришь.

— Но почему? Почему у меня нос не дорос? С Эсти ведь ты играешь!

— С Эсти играть весело. Я обнаружил пару слабых мест, и мне нравится, куда движется дело.

— Да? А мне скажешь, куда всё движется?

— Нет.

— Почему?

— Тебе это не поможет.

— Вот еще! Конечно же поможет. Рассказывай!

— Нет.

— Хочешь поторговаться?

— У тебя есть что предложить?

— Могу от круциатуса отказаться.

— Мелко.

— Чего же ты хочешь?

— Подумай. Вот когда найдешь достойную оплату, приходи.

— А шантаж? Спорим, я смогу довести до сведения Поттера, что ты все еще жив?

— С этим ты уже опоздал.

— Да-а? С каждым днем всё интереснее. Тогда я расскажу ему, что ты за ним следишь. Не прожигай во мне дыру, я к этому уже привык, не действует.

— Хотелось бы знать, откуда это тебе известно, — медленно, чеканя каждое слово, проговорил директор.

«Да и мне бы хотелось…», — подумал я.

— Малфой в легилименции не так хорош, как считается.

— А откуда об этом знает Драко? — еще больше заинтересовался Снейп.

— Пойди, спроси у него! На кой черт тебе знать, что делает Поттер, Северус?

— Разве это не стратегическая необходимость? — его бровь взметнулась вверх.

— Пусть Поттером занимается Розье! Это он боится поражения. Мы-то с тобой знаем, что победа за нами.

— В самом деле?

— Поттер ни черта не смыслит в войне, разве это не твои слова?

— Противника не стоит недооценивать, об этом я тебе тоже все время твержу.

— Ты не считаешь Поттера противником.

— Нет?

— Нет, я в этом уверен.

— Так кто же он для меня? — Снейпа, похоже, разговор забавлял все больше и больше.

— Он — твоя шизанутая привычка. Тебе без него скучно, наверное.

Опять повисла пауза.

— Занятно, — подытожил через какое-то время совершенно равнодушным тоном директор.

— Так что насчет Эсти? — напомнил ему Клауд.

— А Эсти — это ТВОЯ «шизанутая привычка»?

— Возможно, — тяжело вздохнул Тайгерт. — Так что мне с ним делать? Ты не представляешь, как он меня достал!

— Этот орешек тебе не по зубам, да, Клауд?

— Его можно или раздолбать ко всем чертям, или приручить. Последнее предпочтительнее, профессор.

— Значит, дай ему то, чего он хочет.

— Это твой рычаг?

— Разумеется, нет.

— А чего он хочет?

— Сомневаюсь, что он сам это знает, — вздохнул Снейп. — В общем, как найдешь что-то действительно достойное обмена, приходи, а сейчас я занят.

Я едва успел спрятаться за колонной, когда очень задумчивый Тайгерт прошел по коридору мимо меня.

Вот так сюрприз, Гарри! Да ты у нас особо ценный лот на торгах, кто бы мог подумать...

Временно выкинув из головы то, чему стал свидетелем (обидеться на Снейпа всегда успею), я решил воспользоваться запасным планом. Боггарта найти так и не удалось, значит, все же придется воспользоваться артефактом. Идея конечно дурацкая, — чуть что не так, и пиши пропало, — но другого выхода нет. Тайгерт уже именуют себя Лордом на полном серьезе, Снейп ему в этом потакает, а вервольфы все равно своего добьются. Придется рискнуть, потому что других идей совсем нет.

Тем временем администрация школы организовывала очередное показательное представление, призванное доказать превосходство местных студентов над приезжими. Все это, естественно, было завуалировано под стимуляцию патриотических чувств подрастающего поколения. Молодежь желает возвращения своего лидера! Юные маги не жалея сил совершенствуют навыки в некромантии на тот случай, если Темный Лорд откажется возрождаться самостоятельно. Они ему помогут, восстановят из праха, поставят во главе их воинства!

Адмистры без устали сновали по школе, предупреждая, что через час явка в главный зал всем строго обязательна. Отлично, для реализации моего плана лучших декораций и не придумаешь.

Я помчался на второй этаж, в нашу комнату, чтобы извлечь из потайного кармана чемодана артефакт, без которого теперь не обойтись. Но опять стал свидетелем одной очень неприятной сцены.

Два вервольфа, притиснув к стене очередного второкурсника, что-то настойчиво ему втолковывали.

— Господа, вы заблудились? — поинтересовался я, извлекая палочку.

— Вали своей дорогой, — огрызнулся незнакомец, даже не соизволив обернуться.

— Это Эсти, — подсказал ему приятель.

Моя фамилия произвела впечатление, и меня все же удостоили вниманием.

— Мы всего лишь беседуем. Обмен опытом и все такое... — он зыркнул на свою жертву, требуя подтвердить его слова.

— Беседа мне не по вкусу, — отозвался парень, с надеждой посмотрев на меня. Я его узнал, это был о'Тулл, из параллельного потока.

— А мне как раз требуется ассистент, пошли, у нас мало времени, — потребовал я, будто не замечая с какой ненавистью на меня смотрят оборотни.

— Никуда он не пойдет, пока мы не закончим разговор.

— На вашем месте я не стал бы проверять, насколько быстро адмистры отреагируют на мой сигнальный вопилёр.

— У нас реакция лучше, — осклабился по звериному здоровяк, демонстративно отрастив клыки.

— А у него, — о'Тулл ткнул в меня пальцем, — разрешение применять непростительные!

Он резко оттолкнул руку, сжимающую его шиворот, и поспешил ко мне.

— Мы еще встретимся, — пообещал раздосадованный оборотень.

— Ты как? — спросил я у одноклассника, вглядываясь в кровоподтеки на его шее.

— В порядке, — поспешил он меня заверить, поправляя воротник и одергивая на себе мантию. — Ты как раз подоспел вовремя, заразить меня не успели.

— Чего вы все поодиночке шляетесь? Велено же было подстраховываться!

Парень в ответ лишь неопределенно хмыкнул.

— А чего ты вмешаться? Добренького из себя строишь?

— У меня свои счеты с оборотнями, ты тут не при чем.

— Не при чем? Да они меня теперь не оставят в покое! Булсроут вон бегал от них, бегал, все равно обратили!

— Зачем ты им понадобился? Не слишком ли высокого мнения о своей персоне?

— Я метаморфмаг.

Я непонимающе уставился на него.

— Если заражусь ликантропией, смогу перекидываться в любого животного, не только в волка.

— Чудненько, — присвистнул я. — Да ты ходячая бомба!

— Да я много чего еще могу, — обрадовано затараторил он, стараясь подстроиться под мой торопливый шаг. — А про какого ассистента ты говорил?

— Есть у меня идея, как отвадить от тебя оборотней. Только услуга за услугу.

— Согласен. Но чур не проси перекинуться в девчонку! Ненавижу это.

— Учту на будущее, — хмыкнул я. Метаморфмаг мне может пригодиться. — Ты с инфери раньше дело имел?

— Нет.

— А некромантией занимался?

— Не-ет. Но если нужно...

— Нужно, — отрезал я и потащил его за собой по коридору.

* * *

В общем-то, надо отдать должное профессорскому составу, — им пришла в голову гениальная идея (уверен, не без участия Снейпа) как обезопасить студентов от посягательств оборотней. Так как запах мертвечины вервольфам неприятен (какой-то губительный эффект для их тонкого обоняния), некроманты вызывают в них брезгливость. А потому выдать большую часть учащихся за некромантов-стажеров было крайне своевременным решением.

Все это конечно же было на руку Пиннету. Не удивлюсь, если после всех этих событий он возомнит себя главой очередного темномагического ордена. Впрочем, теперь это проблема Снейпа, а не моя.

Мне повезло, что кроме рекламных брошюрок и уймы бесполезного антуража прибывшим в зал выдавали также и всё необходимое для темномагического ритуала. В набор так же входила отрубленная человеческая рука не первой степени свежести.

— Эсти, ты имеешь представление, как это работает? — спросил мой новоявленный ассистент, с сомнением посмотрев на мое перекошенное лицо, — я как раз случайно оторвал от руки мертвеца одну фалангу и безуспешно пытался приставить ее обратно.

— Имею, скоро убедишься. Все что от тебя требуется, посыпать обильно порошком эти кости и повторять до бесконечности слова заклинания. Латынь ведь ты знаешь?

— Разумеется. А почему не по-арабски? — не отставал любознательный студент. — Язык первоисточника позволяет...

— Латынь, о'Тулл, латынь! Мне лучше знать. И... без ненужной инициативы, договорились?

Он торжественно меня заверил, что всё сделает как нужно.

— А вервольфы точно поверят, что я теперь некромант?

— Куда они денутся. После того, как постоишь в компании кое-кого на сцене, они и не в такое поверят.

Парень удивленно захлопал глазами, приосанился — не иначе как решил, что я его с Тайгертом буду знакомить. Я не стал разочаровывать юное дарование.

Заклинание я сочинил наскоро, позаботившись лишь о том, чтобы оно соответствовало общему стандарту. В аврорской академии у нас был факультатив, посвященный некромантии. Наш профессор был помешан на обрядах оживления, мог часами травить байки про якобы удавшиеся эксперименты его бывших коллег из секретного отдела, так что кое-какие познания в этой области у меня были. К тому же осенняя практика патрулирования как раз пришлась на Хэллоуин, и мне было что вспомнить.

Основная проблема состояла не в том, чтобы убедительно сыграть роль опытного некроманта, а чтобы меня не выдали руки. Пришлось стащить у Бургса безумно дорогие перчатки из тонкой кожи. Зачем Оливер притащил их в академию, я так и не понял, но сейчас мне они сослужат хорошую службу, потому что из кожи мокко и всегда сами подстраиваются под размер ладони. Без них мне было не обойтись — это единственный способ скрыть перстень Певверилов. Кольцо пострадало при уничтожении хоркрукса, но мне захотелось его восстановить. Маггловский ювелир с большим энтузиазмом откликнулся на мою просьбу, и вот теперь никто бы не смог сказать, что это не тот же самый перстень! Жаль только, что пришлось ювелиру подкорректировать память. Но это для его же безопасности.

А перчатки Бургса пришлись весьма кстати. Ведь демонстрация Воскрешающего камня равносильна признанию того, что я — Гарри Поттер.

Эта глава написана в подарок Милантэ (Морская оса) в ответ на ее классный коллаж к этому фику!

*как видите, автор старается выполнять свои обещания :) *

Как мне недавно напомнили, у этого фика скоро юбилей (год с начала первой выкладки), и подарки уже начинают поступать. Автору это очень приятно. Автор обещает не остаться в долгу ))))))))

С коллажем можно ознакомиться здесь:

http://aquamarine140.diary.ru/p176414666.htm

* * *

Когда все собрались, Пиннет объявил о начале представления. По его словам гостям предстояло по достоинству оценить таланты его подмастерьев, увидеть собственными глазами доселе нигде не демонстрируемые приемы. Затем торжественным, чуть ли не замогильным голосом, с придыханием и со всеми положенными театральными эффектами, заверил, что сегодня впервые за всю историю будет произведена попытка вызвать из небытия Лорда Волдеморта.

Зал ахнул, я испуганно дернулся — неужели Пиннет прочитал мои мысли? Но сразу же успокоился, как только взглянул на самоуверенную физиономию нашего алхимика — вызывать Риддла он собрался сам.

В первых рядах восседали почетные гости — представители Ближнего круга, на специально возведенном возвышении — директор, главы стай оборотней, Розье собственной персоной и Оргкомитет полным составом. Видать, знатное будет представление. Меня внезапно посетила трусливая мысль отложить свой эксперимент с Воскрешающим камнем, ведь неизвестно чем может закончиться дело. Но я тут же ее отмел, отругав себя за малодушие, ведь кто не рискует, тот не пьет шампанского. Время, Гарри, время! У меня его совсем не осталось, а делать что-то надо.

Недалеко от Снейпа обнаружился Тайгерт со всей своей свитой и бледный Драко Малфой. То, что наш слизеринец оборотней до чертиков боится ни для кого не было секретом.

Клауд то и дело вертел головой, словно высматривал кого-то в толпе. Я тут же пересел ближе к колоне, чтобы спрятать в тени свое лицо, потому что вмешательство Темнейшества в мои планы было бы нежелательно.

Вначале для разогрева масс на сцену были выведены юные некроманты-первокурсники, которые принялись что-то творить с костями домовиков, что именно, с задних рядов было не разглядеть. Достойного инфернала у них, естественно, не получилось, но это, как я понял, мало кого волновало.

Потом их сменили студенты постарше, с фокусами куда более значительными. Они у всех на глазах перерезАли горло кроликам, демонстрировали бездыханный труп, затем уймой сложных манипуляций заставляли кроликов-мутантов ходить, прыгать и умирать заново.

Зал аплодировал, вервольфы все больше морщили нос и брезгливо поджимали губы.

И вот по ступенькам поднялся Пиннет. Он долго разглагольствовал о важности сегодняшнего мероприятия, о дне, который войдет в историю, и рассыпался в благодарностях Розье, чья финансовая поддержка поспособствовала столь небывалому результату.

Публика взволнованно замерла, почти поверив в возможность того, что через пару минут будет лицезреть своего ненаглядного повелителя. Пиннет от предвкушения даже руки потирал и все время бросал настороженные взгляды на Снейпа. Директор же, напротив, был необычно спокоен, снисходительно кивал в ответ на какие-то вопросы сидящего рядом оборотня и равнодушно смотрел перед собой. И я еще больше уверился, что всё представление спланировано именно им.

— Итак, приступим, — наконец принялся за дело наш даровитый некромант. Публика оживилась. — Это, — он обвел палочкой некую бесформенную массу из пепла и костей, — останки нашего высокочтимого Лорда. И я с большим трепетом...

— Так я и поверил! Откуда бы ему их взять? — засопел возмущенно мой ассистент, — говорят, аврорат уничтожил всё на следующий же день после финальной битвы.

— Заклинание редкое, невероятно сложное, — тем временем не унимался Пиннет. — И тех, кто решит повторить этот обряд без должной подготовки, ждет большая опасность!

Я отвлекся на минуту, заметив, как Снейп настойчиво обшаривает взглядом зал. Судя по всему, я ему доставил очередное беспокойство: комнатная собачонка решила покинуть отведенный ей угол, не соизволив испросить на это разрешения. Что ж, хоть чем-то мне удалось вас раздосадовать, господин директор! Подождите, вы еще не видели самого главного!

И тут я сообразил, что придуманное мною выступление может грозить неприятностями не только мне.

— Послушай, — позвал я о’Тулла, — эксперимент, в котором ты сейчас будешь участвовать, может привлечь к тебе интерес директора.

— Мистера Снейпа?

— А у нас есть другой директор?

Парень торопливо помотал головой, и я продолжил:

— Что в свою очередь обеспечит тебе особое отношение адмистров. И ты будешь дураком, если не воспользуешься этим ради возможности упрочить свои позиции в школе.

Ассистент взволнованно сглотнул.

— Торвальдс предпочитает лично опекать тех, кем интересуется наш директор, — продолжил я тем же заговорщицким тоном, — и когда Снейп начнет расспрашивать тебя об обряде, что мы с тобой сейчас проведем...

— Мистер Снейп заинтересуется мной? — о’Тулл внезапно побледнел.

— Вероятно, — я начал раздражаться о того, как часто он меня перебивал.

— Но... я хотел бы этого избежать.

— Да это не так страшно, как тебе кажется!

— Нет. Он... никого не щадит. Про него такое рассказывают! — взволнованно зашептал парень, склонившись к моему уху, — Из его кабинета студенты выходят с таким видом, будто видели саму смерть! Оно и не удивительно, всем ведь известно, кем именно был Снейп при Темном Лорде.

— И кем же?

— Инквизитором, — выдохнул парень.

— Э... — кто бы мог подумать, что репутация нашего директора настолько впечатляющая.

— Еще говорят, когда МакНейр и Лестрейндж не справлялись на допросах, вызывали Снейпа. И тогда уже на человеке живого места не оставалось, он забывал даже как его зовут. И ходят слухи, что Снейп ни разу не провалил задания, порученного ему Лордом. И это неспроста! Сама Моргана покровительствует ему!

— О да, и в его кабинете есть пыточная камера, скрытая чарами! — фыркнул я.

— Так ты ее видел? А правда, что у него есть ритуальный кинжал, заточенный о волосы девственниц? — еще больше оживился мой собеседник, глаза его лихорадочно блестели.

— И девственниц там с полдюжины, — я еле сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос: а директор-то наш такой затейник, оказывается! Ночи напролет развлекается, студентов на куски режет, некромантов наших снабжает тепленькими трупами. Но при этом еще умудряется успевать вести дела школы!

— Живых? — о’Тулл окончательно спятил от моих слов.

Я потеряно вздохнул.

— Ну зачем они ему живые-то? Ясное дело, расчлененные.

— А можно я не буду участвовать в твоем обряде? — попросил он жалобно.

— о’Тулл, расслабься, я пошутил. Нет у него пыточной камеры, и клинка нет. Ничего у него нет, и пытать он тебя не будет.

— А девственницы?

— Что, девственницы?

— Ну, расчлененные...

Я закрыл глаза и медленно сосчитал до пяти. Ладно, профессор Снейп, с вас порция заживляющего зелья за особо красочный штрих к вашему ужасающему портрету. Уверен, уже через сутки об этом будет шептаться вся школа. Но разве вы против дополнительной славы?

— А, это... Это дело рук Тайгерта. Ему человеческие сердца нужны. А Снейпу это неинтересно. Он только глаза коллекционирует. И языки. Помнишь безмолвного призрака?

Если бы я не подхватил под руку о’Тулла, он бы сполз с кресла прямо на пол.

— Но я директора попрошу, он твои глаза не тронет, — оптимистично заверил я парня, — Ты же знаешь, чужая собственность неприкосновенна. Снейп старый кодекс чтит.

— Собственность? — пролепетал парень, облизав пересохшие губы.

— Собственность, о’Тулл, собственность. Я спас тебе жизнь, надеюсь, ты этого еще не забыл?

Тот потрясенно покачал головой.

— Значит, теперь я могу делать с тобой всё что захочу. Но только я, Тайгерт и Снейп тебя пальцем не тронут, не беспокойся.

Если бы я знал, что мои откровения доведут парня до полуобморочного состояния, то придержал бы язык. Но кто мог подумать, что эти идиоты на полном серьезе считают Снейпа личным инквизитором Волдеморта? Хорошо же им промыли мозги на этих их пропагандистских лекциях, раз они не могут отличить алхимика от мясника. Алхимики всегда были чистоплюями, им марать руки в крови зазорно. Вот яды — совсем другое дело. Но Волдеморт предпочитал куда более зрелищные методы воздействия, нежели мгновенно убивающие составы. Местные студенты вообще хоть думать умеют? А информацию искать? А наблюдать и делать выводы?

Впрочем, о чем это я? Снейп умудряется даже котлету так ножом разделать, что усомниться в его таланте красочного расчленения трупов просто невозможно. Умеет же он производить неизгладимое впечатление!

— И что я должен буду делать? — отвлек меня парень от невеселых размышлений.

— Ассистировать, о’Тулл. Пока только ассистировать. А если тебя будет расспрашивать директор, можешь рассказать о нашем обряде все что захочешь. Если расскажешь добровольно, сразу же отпадет необходимость тебя пытать.

— А если Снейп спросит... ну...

— О чем?

— О тебе и... Новом Лорде, — парень смущенно потупил глаза.

— А ты знаешь что-то обо мне и Тайгерте? — я удивился на полном серьезе.

— Об этом все знают.

— И что же все знают?..

— Ну... что ты... и он...

— Договаривай.

— Кровью проклятых вывел рунические письмена на старой арке, там, где некроманты свои обряды проводят.

Я чуть истерически не заржал. Помогло только то, что у моего собеседника при этом был настолько несчастный вид, будто он сболтнул самую важную тайну в своей жизни.

— Ну, ты же сам сказал, что об этом знают все. Следовательно, директор в курсе, ему нет надобности выбивать эту информацию из тебя насильно.

— Я знал, знал, что это правда! — воскликнул радостно мой ассистент, забыв о том, что еще секунду назад мы с ним перешептывались. — Можно я об этом друзьям расскажу?

— Но ты же сказал, что об этом уже все знают, — несколько опешил я.

— Об этом знают только парни из нашего клуба. А группа моя не в курсе.

— А ты в клубе?..

— В научном! Нам поручили выяснить, кто последним применял темномагический ритуал на развалинах старого кладбища, вот мы и наткнулись на те письмена.

— А как узнали, что это мы с Тайгертом постарались? — я следил за объяснениями уже в пол-уха, потому что Пиннет как раз приступил к самому интересному.

— Потому что кровью проклятых написано же было! А кто кроме Нового Лорда рискнет будить проклятых?

— Действительно, в этой школе больше некому, — рассеянно подытожил я.

— Ну так как? Могу я своим друзьям рассказать? Раз уж директору можно...

— Рассказывай, — смилостивился я, наверно больше от шока, чем от желания задобрить парня. — Только не забудь пояснить, что для пробуждения проклятых требуется каннибал. Кто из нас им является, сам догадайся.

Вот так разнообразят историю. Ведь скучно же считать мага, рвущегося к власти, просто человеком с нестабильной психикой. Куда занятнее представлять его маньяком, извергом, пожирающим младенцев. Так его бояться легче. И проще оправдывать свою трусость бессилием.

После моей саркастичной реплики Отулл стал на удивление тих и немногословен. Что не могло не радовать, потому как всё моё внимание поглотил Пиннет.