Гарри Поттер и Занавес Безвременья (гет)

— Герм, а ты сдаёшь позиции. — Ехидно сказал Рон и проглотил последнюю картошку с большого блюда, заслужив при этом подзатыльник. — Ну что? Не помню такого, чтобы ты так внимательно и заворожено слушала Гарри, если это не касалось каких-то наших приключенческих рассказов!

— Неправда! Я всегда внимательно слушаю человека. Тебе ли не знать этого!

— Ага, но не с ТАКИМИ горящими глазами, будто ты готова тут же бросить вызов ему и всем учёным вместе взятым, которые работают над изучением сознания.

— Но ведь это так интересно!..

— И опасно. — Хмуро добавил Невилл. Он всё ещё смотрел на дверь, за которой скрылся Гарри более четверти часа назад. — Эта часть человека действительно тонка и ранима. А эксперименты учёные в основном проводят на себе…

— На себе?!

— А ты сможешь много найти добровольцев, которые отдадут свой мозг на жарку во благо науке? — склонив голову набок, спросила Николь.

— Нет… Но почему сразу на жарку? Ведь…

— Гермиона, если это настолько секретно, то искать добровольцев, посвящая каждого в суть дела и не имея гарантий молчания кроме Обливиэйта, просто глупо и нецелесообразно. Да и как ты это сделаешь? Поместишь объявление в пророке? «Ищем смелых идиотов, которые отдадут свой мозг, сознание и подсознание на алтарь науки. В случаях не летального исхода вознаграждение гарантировано. Размер зависит от стадии вменяемости»?

— Нет, конечно. Но ведь можно и не на людях, хотя я всегда была против такого обращения с животными…

— Животными?

— У магглов эксперименты учёные проводят на животных. В основном, на крысах. — Удивлённо пояснила Гермиона. Все переглянулись.

— А ведь это идея! — поражённо воскликнул Рон. — Никогда не слышал о подобном…

— Но многие магглы против этого! Созданы специальные организации, которые борются с таким обращением с ни в чём неповинными животными! — пошла на попятный Грейнджер.

— Но ведь мы маги. Мы можем создать ту же крысу из ненужной ложки, просуществует она час и превратится обратно. За это время можно успеть провести все нужные эксперименты.

— Это если они не долгосрочные. Или не надо проверять, какое воздействие будет на потомков. Да и вот вам пример — оборотное зелье. Оно действует только на людей. А если использовать частицу животного, то обратно не превращаешься, — гриффиндорка вспомнила свой неудачный «опыт» на втором курсе.

— Наверно поэтому и не используют животных для экспериментов, чтобы не получить ложные результаты.

— А вспомните Севви! Он не час просуществовал, — вклинилась Джинни.

Все заулыбались, вспоминая весёлого чёрного барашка, созданного Поттером из чернильницы в начале прошлого учебного года.

— Но ведь не все такие сильные, как Гарри. Не у каждого и час продержится.

— Ну, а если сам Гарри этим и захочет заняться? К тому же, он не зелье тестировать будет.

— Сознание человека разительно отличается от сознания животного. — Тихий голос виновника спора заставил всех опять подскочить на своих местах, только в этот раз стульев никто не сломал. Хмыкнув почти как Снейп, он продолжил. — Даже если учесть теорию, что человек эволюционировал от обезьяны, последняя всё равно не подойдёт для экспериментов. Как и те же дельфины, которых считают почти такими же сообразительными, как люди. Да даже магглы не подходят, что уже тут говорить.

Гермиона нахмурилась, в то время как остальные лишь хлопали глазами, осмысливая сказанное. Первым пришёл в себя Рон.

— Дельфины?

— Маггловские учёные проводили ряд тестов и пришли именно к такому выводу. Я прав, Гермиона?

— Вроде да. Но надо будет в любом случае порыться в информации на данную тему. Если объединить маггловские достижения и методы с магическими, то…

— Можно совершить феноменальный прорыв в изучении множества наук, что произведёт фурор во всём магическом мире, и магглорожденных талантливых волшебников вознесёт на более высокий уровень в обществе. — Закончил за девушку Гарри. — Это если забыть про то, что мы начали свои разработки по объединению маггловских изобретений с магической составляющей, чтобы они работали в таких местах, как Хогвартс. Плюс их смысловое усовершенствование, что в Японии пока не делали. Ты, кстати, успела купить всё, что нужно?

— Да-да. — Поспешно закивала Грейнджер.

— Отлично! Тогда можно собрать вещи и возвращаться в мой дом.

Все взгляды тут же вновь обратились к брюнету.

— Что? Мой эксперимент удался. Обряд проведён. Ремус проснулся. И если вы закончили все свои дела тут, то пора выдвигаться в путь! — Весело закончил он и вновь вышел из кухни, не скрипнув дверью.

Древняя легенда гласит, что единорог есть символ всего сущего на земле. Что свято творение это и неприкосновенным должно быть для всех иных существ. Это был нерушимый закон, ведь являлся ценой дара сего. Самое светлое и непорочное, воплощение добра и правды, дарующее одним только своим видом самые прекрасные эмоции и вселяющее надежду даже в самое неверующее сердце…

И отныне символами света есть Единорог и Феникс. И по сей час они даруют нам силы удерживать равновесие, свет в самые тёмные времена, надежду погибающим сердцам и веру в светлое будущее, когда уже душа готова сдаться, позабыв про тело…

Николь грустно улыбнулась и закрыла книгу. Невилл, сидящий у неё в ногах на пушистом ковре, поднял голову с её колен.

— Эта легенда вселяет какую-то грусть. — Тихо сказал он. — Но, тем не менее, она прекрасна, как и ты.

Остальные гриффиндорцы, находящиеся в гостиной и слушавшие Киотто, смущённо отвели глаза от пары и постарались слиться по цвету с окружающей обстановкой. Невилл никогда раньше не высказывал своих чувств в чьём-то присутствии, и от этого сейчас все ощутили некую интимность момента.

— Перекусить никто не хочет? — первым вспомнил о существовании бестактности Рон.

— Да, можно было бы, — повернулась к нему Николь, глаза которой всё ещё были полны нежности.

— Рональд! А кроме еды, ты о чём-то ещё думаешь? — запоздало возмутилась Гермиона и, не дожидаясь ответа, продолжила. — А если судить по легенде, то возможно что-то от феникса и единорога, как магические составляющие в совокупности могут иметь несравнимый ни с чем результат!

— Кто бы говорил… — пробурчал в ответ рыжий. — Сама только о науке и думаешь. И мужчину своего не кормишь!

Все расхохотались и не могли долго успокоиться, глядя на Грейнджер, которая хлопала глазами и открывала-закрывала рот, не находя слов от возмущения.

Успокоились все только, сев за стол и увидев перед собой свежий ревневый пирог. С аппетитом его поглощая и запивая ароматным чаем с лавандой, уже почти семикурсники не поднимали каких-либо важных тем и наслаждались тёплым летним вечером и приятной для всех компанией.

Ближе к полуночи Гарри и Гермиона зашли в комнату, в которой расположился Люпин. Тот был ещё бледен, хотя и утверждал, что чувствует себя прекрасно.

— Ремус, нам нужно взять немного твоей крови для зелья, — начала девушка.

— Я всё ещё сомневаюсь, что у вас что-то получится…

— Рем! Пока не попробуем — не узнаем. А через пять дней у нас уже будет или стопроцентное опровержение или подтверждение осуществимости неосуществимого, — весело заговорил Поттер. — Ты же ничего не теряешь. А когда всё получится, то ты станешь первым исцелённым оборотнем нашего времени и станешь символом новой эры.

— Эй-эй! Придержи тестралов! Тебе бы только речи толкать в наши буйные массы магической общественности, — усмехнулся Люпин, видя весёлых чёртиков в глазах гриффиндорца. — Только тренируйся, чур, не только на мне.

— Уговорил! — ухмыльнулся тот. — Ладно уж, давай скорее свою кровушку. Нам в полночь нужно её в зелье добавить.

Спустя минут десять Гарри уже открывал дверь своей лаборатории, пропуская Гермиону с плотно закрытой колбой в руках. Там в это время Николь, отмерив нужное количество зелья в небольшую чашу, остаток «упаковывала» обратно в защитную сферу.

— Ну что? У кого тут есть точные часы? Когда приступите?

Грейнджер только вскинула одну бровь, проигнорировав вопрос Рона, который высунул голову из-за приоткрытой двери, и обратилась к Гарри.

— Достань, пожалуйста, слёзы феникса, вдруг понадобятся.

— Я так и не понял, от чего зависит изменение цвета зелья. Точнее, если кровь добавляешь, то в любом случае оно должно потемнеть.

— Не обязательно. Может, кровь растворится или обесцветится, среагировав с какой-либо составляющей зелья. Хотя… Возможно это зависит от времени, когда человек стал оборотнем. Или от того, каким образом.

— В смысле?

— Ну, укусил его другой оборотень или проклял кто-то.

Из глубины дома часы начали бить полночь, моментально прекратив разговор. Грейнджер быстро выдернула пробку из колбы и вылила всё содержимое в чашу.

Тут же зелье вспенилось, зашипело и из светло-синего стало ядовито-голубым, осветив лица присутствующих потусторонним светом. Потом тонкими струйками от его поверхности стал подниматься светящийся пар, становясь всё гуще, и на какое-то мгновение скрыл собой чашу. Но с двенадцатым ударом часов пар рассеялся, как по мановению волшебной палочки, и все увидели, что зелье стало насыщенного тёмно-синего цвета.

Гарри протянул Гермионе флакон со слезами, и та уронила в чашу ровно три капли. Крупно забурлив, зелье начало будто выцветать, начиная с того места, куда попали слёзы феникса. Когда всё завершилось, оно стало таким же, светло-синим, как в начале.

Выждав несколько минут в безмолвии, Николь начала накладывать защитную сферу на чашу.