Телохранители для Магистра (джен)

— Уже половина двенадцатого, Гарри, — сверившись с лежащими на тумбочке возле кровати часами со сломанным браслетом, взволнованно пробормотал Рон. По правде говоря, они были собраны и полностью готовы к выходу еще в одиннадцать — волнение будоражило кровь, не давая сосредоточиться ни на чем ином, кроме предстоящей дуэли — но сидели каждый на своей кровати, чтобы не мешать спать соседям по комнате. О чем переживал друг, Гарри не знал, а его самого больше всего беспокоило, как же он будет сражаться, если знает всего-то с пяток заклинаний. Гриффиндорец не имел ни малейшего понятия о том, как происходят поединки между волшебниками, но уступить слизеринской поганке Малфою для него было смерти подобно. — Если мы не хотим опоздать, то нам уже пора выдвигаться.

Ребята набросили мантии поверх пижам, вооружились волшебными палочками и на цыпочках выскользнули из спальни, крадучись спустились по лестнице и оказались в общей гостиной Гриффиндора. В камине уже погас огонь, и там, где еще несколько часов весело потрескивало пламя, теперь одиноко тлело несколько угольков. Их свет придавал стоящим в комнате креслам и кушеткам весьма причудливые, порой даже фантастические очертания. Рон и Гарри, не таясь, прошли через всю гостиную и уже почти добрались до выхода, когда ближайшее к портрету кресло эффектно повернулось в их сторону, и кто-то тихонько произнес «Люмос».

— Поверить не могу, что вы все-таки собрались это сделать, мальчики. Признаться честно, я была о вас лучшего мнения.

В неясном свете волшебного огонька было не понятно, кто это, поэтому Гарри, набравшись смелости, повернул рожок на декоративной газовой лампе, являющийся аналогом включателя/выключателя света в гриффиндорской гостиной.

Развешенные по стенам факелы вспыхнули колдовским огнем, и мальчики наконец увидели того, кто их напугал. Вернее ту — в кресле сидела Гермиона Грейнджер и хмуро глядела на ночных гуляк.

— Так это ты? — яростно прошипел Рон. — Какого Мерлина? Иди спать!

— Я чуть не рассказала обо всем твоему брату, — и бровью не поведя на его грубость, спокойно проинформировала его Гермиона. — Перси — староста, и он точно бы пресек это безобразие, но, к счастью для вас, я все же промолчала.

От изумления Гарри едва не потерял дар речи — он не мог поверить, что на свете существуют столь бесцеремонные особы. Как можно вот так лезть в чужие дела, которые её, между прочим, совершенно не касаются?

— Пойдем, — не став вступать в перепалку с мисс всезнайкой — все равно ведь не переспоришь, кивнул он Рону. И, подав другу пример, отодвинул портрет Полной Дамы и вышел из гостиной Гриффиндора.

Однако настырная девчонка явно не собиралась вот так легко сдаваться, твердо намереваясь наставить их на верную дорожку. Ребята уже стояли в коридоре, когда Грейнджер выскочила вслед за ними из проема.

— Наглые и безответственные мальчишки — вот вы кто! Никто из вас не думает о нашем факультете, — отчитывала она их. — С вас снимут баллы, которые я с таким трудом добывала для нашего факультета. Я не хочу, чтобы Слизерин снова получил кубок школы из-за того, что ты, Поттер, не можешь не ответить на подначки Малфоя.

— Пошла прочь, — дружно прошептали Гарри и Рон, оскорбленные до глубины души её яростной тирадой.

— Я ухожу, но учтите, я вас предупредила. И когда завтра вы будете сидеть в поезде, везущем вас обратно в Лондон, не говорите потом, что я вас не предупреждала! — выдав эту тираду, Гермиона раздраженно повернулась к портрету Полной Дамы, чтобы сказать ей пароль и вернуться обратно, но обнаружила, что картина уже пуста. Страж гриффиндорской гостиной ушла к кому-то в гости, а значит девочка не могла вернуться обратно.

— Ушла... и что же мне теперь делать? — упавшим голосом спросила их однокурсница.

— Меня это не касается. Ты сама в этом виновата, Грейнджер, нечего было совать свой нос в чужие дела, — огрызнулся Рон, резко разворачиваясь, чтобы уйти. — А нам пора идти. Прости, мамочка, будем поздно, — насмешливо добавил он уже через плечо.

Они с Гарри даже не успели дойти до конца коридора, ведущего к лестницам, когда их нагнала эта зазнайка.

— Хотите вы этого или нет, мальчики, а я иду с вами, — безапелляционным тоном заявила им она.

— Это исключено! — возмутился Гарри.

— Даже и не мечтай, — вторил ему его друг.

— Если вы полагаете, будто я буду стоять тут и ждать, пока меня схватит Филч, то вы глубоко ошибаетесь, — задрав нос, проинформировала их Грейнджер. — А вот если он поймает всех нас, я скажу, что пыталась вас отговорить, — пожала плечами девчонка.

— Есть ли предел твоей наглости? — громко возмутился младший из сыновей Уизли.

— Да заткнитесь вы оба! — яростно зашипел на них Гарри. — Мне кажется, я что-то слышу.

— Так слышишь или кажется? — усомнилась Гермиона, и в этот миг до них донеслось что-то, напоминающее сопение.

— Это миссис Норрис, — испуганно выдохнул Рон, вглядываясь в темноту.

Он только сейчас начал осознавать, что в словах самовольно присоединившейся к их ночному походу до Зала Наград зазнайки есть резон. Не про баллы, разумеется, а про поезд, везущий их в Лондон. Быть исключенным из Хогвартса, проучившись всего две недели, ему не хотелось. Но, к его огромной радости, это была не миссис Норрис, а Невилл. Их однокурсник крепко спал прямо на полу, свернувшись калачиком, но моментально проснулся и подскочил, как только они подкрались поближе.

— Хвала Мерлину, вы меня нашли! — протерев глаза, воскликнул он. — Я здесь уже несколько часов. Забыл новый пароль и вот...

— Тише, Невилл, — отчаянным шепотом взмолился рыжий гриффиндорец. — Пароль — «поросячий пятачок», но тебе это уже не поможет. Полная Дама ушла к кому-то в гости, и не известно, когда вернется.

— Как твоя рука? — первым делом спросил Мальчик-Который-Выжил.

— Спасибо, что спросил, Гарри — отлично. — Их товарищ по факультету вытянул руку и помахал ею в воздухе. — Мадам Помфри за одну минуту сделала так, что кости срослись обратно.

— Вот и славно, — радостно улыбнулся мальчик и вдруг помрачнел, вспомнив о том, зачем они ночью выбрались из гостиной. — Послушай, Невилл, нам нужно сходить кое-куда, так что... Увидимся позже? — неуверенно спросил он.

— Пожалуйста, не оставляйте меня здесь одного! — завопил Невилл, неуклюже пытаясь подняться на ноги и едва не падая на отшатнувшуюся от него Гермиону. — Я не хочу тут оставаться, мимо меня и так уже дважды проплыл Кровавый Барон!

Рон вытащил из кармана старые часы, сверился со временем, а потом яростно сверкнул глазами на задерживающих их однокурсников.

— Если из-за вас двоих нас с Гарри поймают, я не успокоюсь, пока не выучу какое-нибудь противное заклятье из учебника по Защите от темных искусств и не попробую его на вас, — мрачно пообещал он им.

Гермиона открыла рот, явно собираясь опять сказать что-то поучительное, но Гарри, раздраженный их промедлением, зашипел на нее. Он, смерив каждого из своих спутников убийственным взглядом, призывающим к молчанию, поманил всех за собой.

Четверо гриффиндорцев на цыпочках неслись по пустынным коридорам Хогвартса, замирая и трясясь в испуге от каждого подозрительного шума. Они каждый миг ожидали наткнуться на Филча или патрулирующего школу Снейпа, но пока им везло. Ребята повернули за угол, перескакивая через ступеньку, взлетели по последней лестнице, оказались на третьем этаже и бесшумно прокрались в Зал Наград.

Малфоя и Крэбба еще не было — они пришли первыми.

Совершенно пустой, не считая тяжело дышащих гриффиндорцев, зал заливал льющийся через большие окна лунный свет. Хрустальные витрины таинственно сверкали в лучах лунного света, а кубки, щиты с гербами, таблички и статуэтки отливали в темноте серебром и золотом. На случай, если Малфой выпрыгнет из темноты и нападет на него без предупреждения, Гарри достал палочку. Но никто так и не появлялся.

Так в молчаливом ожидании атаки прошло пять минут, но возбужденному Мальчику-Который-Выжил показалось, будто некто могущественный замедлил ход времени — ему эти триста секунд показались часами.

— Этот слизняк опаздывает, — констатировал Рон. — Может, он струсил? — с надеждой предположил он.

— Не дождешься, Уизли, — с видом короля, снизошедшего до своих подданных, надменно бросил Малфой, эффектно застыв в проеме дверей. За его спиной молчаливой махиной маячил Крэбб. — Я опоздал в пределах вежливости, вам не в чем меня упрекнуть, убогие.

— Что это значит, черт тебя подери? — недоуменно спросил Гарри, раздраженно взмахивая палочкой. И словно бы в ответ на злость своего хозяина с её кончика высыпался сноп золотистых искр.

— Это значит в пределах пятнадцати минут, — подсказала ему хмурая Гермиона.

— Пятнадцать минут, — повторил Мальчик-Который-Выжил и усмехнулся, крутя в руках волшебную палочку, — Малфой, ты же не на свидание собирался, а на дуэль. Надеюсь, ты хоть палочку с собой взял, или надеялся убить нас ароматом своего одеколона?

— Надо же, какой у нас острый язык, — растягивая слова, мерзко ухмыльнулся слизеринец, — Поттер, а ты, оказывается, не так уж и безнадежен! Или, может быть, это следствие работы коллективного разума гриффиндорцев?

Этого мальчик стерпеть уже не смог, он резко наставил палочку на продолжавшего ухмыляться Малфоя и выкрикнул:

— Риктусемпра!

Слизеринец как будто бы только и ждал этого — он несколько неловко бросился в сторону, уворачиваясь от летящего в него луча заклинания. Учитывая, что стояли они едва ли не в полуметре друг от друга, то скорость его реакции потрясала.

— Нарушаем дуэльные правила, а, Поттер? — насмешливо спросил он. — Что ж, пусть будет по-твоему — Таранталлегра! — рявкнул слизеринец, но его противник был наготове и не позволил застать себя врасплох.

— Петрификус Тоталус! — ответил ему Гарри, метя в выпущенное в него заклинание. Ему совершенно не улыбалось отплясывать перед своим врагом, а простенькие щитовые чары, что показывали ему вчера Фред и Джордж, каким-то непостижимым образом вылетели у него из головы.

Лучи проклятий столкнулись в воздухе, несколько секунд пытались друг друга перебороть, а затем резко разлетелись в разные стороны, угодив в хрустальные витрины с наградами.

— Мальчики, может, хватит уже? — встав между дуэлянтами, спросила Гермиона. — Вы и так уже привлекли к нам ненужное внимание. Скоро здесь будет Филч и преподаватели.

Невилл и Рон поддержали её невнятными возгласами, но вмешиваться в дуэль не желали. Крэбб же как стоял возле стены с отстраненным видом, так и остался. Похоже, он был полностью уверен в своем патроне.

— С дороги, Грейнджер, — подобно змее с герба на значке мантии прошипел Малфой, направляя палочку на неё, — Риктусемпра!

Увидев летящий на неё луч заклинания, девочка отшатнулась, пытаясь уйти с его пути, и врезалась в постамент с какой-то древней чашей явно ритуального предназначения. Гриффиндорка еще успела как-то отстраненно удивиться, что такому предмету делать среди наград учеников за выдающиеся заслуги, прежде чем музейный экспонат настигли чары щекотки от белобрысого слизеринца. А через пару секунд в чашу врезалась выпущенная Поттером исключительно по инерции Таранталлегра.

По Залу Наград прокатился странный потусторонний звук, чем-то напоминающий предсмертный стон призрака, а затем от артефакта отделилось какое-то темное облачко, которое тут же развеялось в темноте.

— Что же вы натворили? — испуганно вскрикнула Гермиона. — Вас за это точно исключат! И меня с вами за..., — договорить она не успела.

Чаша, которой не повезло оказаться на пути двух драчливых первогодков, до сих пор не упала, а странным образом продолжала висеть в воздухе. Но теперь от неё исходило ровное желтоватое сияние.

— Что это? Что ты сделал, Малфой? — возмущенно заорал Рон, тем не менее предпочитая оставаться на безопасном расстоянии.

— Отвали от меня, Уизли, я ничего не делал! — огрызнулся белобрысый слизеринец. — Лучше спроси у своего драгоценного Поттера.

— Я ничего не делал, и тебе это отлично известно! — выкрикнул Гарри. — Нечего перекладывать свою вину на других, моль слизеринская!

Горе-дуэлянты и девочка принялись выяснять извечные вопросы: «Кто виноват? И что теперь делать?». По мнению Гарри и Драко, виноват был противник, но Гермиона считала, что виноваты оба. В том, что затеяли эту нелепую дуэль, в том, что она оказалась здесь посреди ночи, и наконец в том, что своими неосторожными действиями вздорные мальчишки разбудили спящий артефакт. Другой вопрос, почему профессора допустили, чтобы в зале наград находилась такая вещь? Но вряд ли с её стороны было бы этичным спрашивать подобное у преподавателей, когда сама девочка уже нарушила столько школьных правил.

Гриффиндорцы и слизеринец были настолько заняты выяснением отношений между собой, что поначалу не заметили, как исходившее от золотой чаши сияние начало разрастаться. А когда заметили, было уже поздно что-либо предпринимать — оно ослепило Гарри, Драко и Гермиону. Они не видели ничего и никого кроме окружавшего их яркого желтого света. Откуда-то издалека до них доносились испуганные крики однокурсников. Ребята попытались кричать им в ответ, но те не слышали их. Через какое-то время голоса затихли вдали.

Гарри запаниковал. Незнакомый с магическим миром, тем не менее он сумел понять, что происходит что-то ненормальное даже для полного чудес мира волшебников. А тут еще это странное ощущение...

Ему почудилось, будто кто-то наблюдает за ним внутри этой желтой сияющей ловушки. Не злой и не добрый, а просто безразличный.

Пол под юным Поттером содрогнулся, и мальчик почувствовал, будто он куда-то падает с огромной высоты. Гриффиндорец знал, что сейчас находится в Хогвартсе, в Зале Наград вместе с товарищами по факультету и слизеринцами, но ощущение падения было настолько реальным, что ему казалось, будто бы он ощущает свист ветра в ушах.

Или... возможно ли, что он действительно откуда-то пада... тут свет в его глазах померк.

Гарри потерял сознание.

* * *

Рон, Невилл и наконец очнувшийся от своей спячки Винсент, увидев, что свечение, поглотив горе-дуэлянтов и полезшую разнимать их девицу, на этом не остановилось, в испуге выбежали из Зала Наград. За очередным поворотом, за которым начинался коридор, ведущий по направлению к лестницам, детишки столкнулись со своими деканами.

Снейп и МакГонагалл, негромко пикируясь между собой, патрулировали коридоры на втором этаже, когда к ним обратился один из портретов. Изображенная на пасторальном пейзаже пастушка сообщила им о подозрительном шуме на третьем этаже. Подивившись, что могло бы понадобиться школьникам в столь не самом популярном в ночное время месте, деканы Слизерина и Гриффиндора тут же устремились к его источнику.

К огромному изумлению и даже шоку взрослых волшебников, навстречу им выбежали чем-то сильно напуганные первокурсники их факультетов. Увидев глав своих домов, ребята со всех ног бросились к ним с просьбами о помощи — они, не дав взрослым сказать и слова, бессвязно залопотали о каком-то свете, что поглотил Поттера, Малфоя и Грейнджер. Не сговариваясь, деканы ринулись в Зал Наград, а Уизли, Лонгботтом и Крэбб, чуть помедлив, ринулись за ними.

Когда профессора ворвались в помещение, их глазам предстала ошеломляющая картина — по залу, не первое столетие служившему хранилищем для наград за заслуги учеников перед Хогвартсом, будто бы прошелся ураган. Пол был усеян крошевом осколков стеклянных витрин вперемешку с валяющимися то тут, то там памятными табличками, медалями и кубками. Ни Поттера, ни Малфоя или Грейнджер в зале не было.

Нахальный солнечный лучик скользил по лицу, мешая спать. Девочка вяло отмахнулась от него и попыталась повыше натянуть на себя одеяло. Одеяло отчего-то натягиваться не хотело. Гермиона с возмущенным ворчанием разлепила плохо открывающиеся поутру глаза и... тут же их закрыла, погрешив на то, что еще не совсем проснулась. Просидев пару минут с зажмуренными глазами, она вновь решилась их открыть. Утренний глюк и не подумал никуда исчезать. Вокруг неё, куда ни глянь, росли неизвестные ей деревья, в кронах которых щебетали птички, приятно пахли диковинные цветы, над которыми порхали бабочки — гриффиндорка насчитала как минимум пять различных видов крылатых красавиц. А где-то вдалеке журчал то ли фонтан, то ли ручей.

Набравшись смелости, девочка ущипнула себя за руку, но чудесное место все не пропадало. Гермиона присела на траве и внимательно огляделась. Она находилась в каком-то саду, судя по проглядывающим сквозь зелень белоснежным стенам.А чуть правее от неё, аккурат возле древнего каменного алтаря с кругами из черного и белого песка лежали Поттер с Малфоем. Воспоминания о вчерашней дуэли и о том, во что это потом для неё вылилось, внезапно обрушились на неё подобно горной лавине

Мальчишки сладко посапывали, видимо у них, как и у нее, обморок перешел в глубокий сон, и они еще не знали о том, какие проблемы принесет ей их маленькая дуэль.

Куда их занесло?

И что вообще происходит?

Гриффиндорка принялась тормошить однокурсников — нужно выбираться отсюда как можно быстрее, где бы ни было это «отсюда».

Поттер и Малфой ворочались, но все не просыпались.

— Да-да, мама, я скоро встаю, — пробормотал слизеринец и перевернулся на другой бок, но все же не проснулся.

— Не кричите, тетя Петунья, сейчас встану и приготовлю завтрак дяде Вернону, — вторил ему гриффиндорец и продолжил спать.

— Ну, все, мальчики, вы сами напросились, — яростно прошипела Гермиона, доставая палочку. — Риктусемпра! Риктусемпра! — направив палочку на мальчишек, мстительно усмехнулась девочка.

Наложенные ею чары щекотки оказались куда эффективнее, чем тормошение и вялые призывы к подъему — однокурсники, извиваясь, катались по траве, пока невидимые руки щекотали их. Глядя на них, гриффиндорка гадала, кто же первым вспомнит, что он маг, и догадается воспользоваться палочкой? Естественно, первым догадался Малфой.

— Фините Инкантатем! — едва не сломав свою волшебную палочку, сдавленно пробормотал слизеринец. — Грейнджер, ты с ума сошла? Где мы? Что, во имя Мордреда, здесь происходит? — вспомнив, чем для них закончился вчерашний вечер, засыпал её вопросами блондин. Судя по округлившимся глазам и немного нервным ноткам в голосе он, как и она, тоже ничего не понимал.

Гермиона тяжело вздохнула: её последняя надежда на то, что все происходящее ни что иное, как странный сон, и что она вот-вот проснется и окажется в Хогвартсе в спальне девочек первого курса Гриффиндора, развеялась как дым. Малфой тоже ничего не понимал в происходящем, а ведь из них троих он больше всех знает о волшебстве и магическом мире.

— Фините Инкантатем! — направив палочку на все еще катающегося по траве Мальчика-Который-Выжил, раздраженно выдохнула девочка. — Не знаю, я думала, ты мне расскажешь. Что ты помнишь о вчерашнем?

— Дуэль с Поттером, а потом какой-то желтый свет, и я отключился, — не раздумывая, ответил ей блондин.

— А до желтого света? — усиленно о чем-то размышляя, спросила его гриффиндорка, краем глаза отметив, что Поттер уже более-менее отдышался и внимательно прислушивается к разговору.

Малфой неопределённо пожал плечами.

— Я помню какую-то золотую штуковину, которую ты столкнула, а потом в неё угодили наши с Малфоем заклятия. Она засветилась желтым светом, я почувствовал, что куда-то падаю, и потерял сознание, — вклинился в разговор её товарищ по факультету.

— Хм, значит ты тоже..., — скорее для себя, чем для кого-то еще задумчиво протянула Гермиона.

— Грейнджер, мне плевать, что Поттер там такого «тоже», но нам нужно выбираться отсюда. Вряд ли хозяин этого райского уголка обрадуется тому, что мы тут возникли, — прервал их слизеринец.

— Вы правы, не обрадуется, — подтвердил недовольный мужской голос.

Маги подняли головы и обомлели — пока они вели разговоры о вчерашнем происшествии, их незаметно окружили. И сейчас они сидели на небольшом пятачке травы, окруженные суровыми мужчинами.

Гермиона окинула стражников внимательным взглядом и едва удержалась от того, чтобы еще раз не ущипнуть себя, чтобы окончательно убедиться, что это не сон. Куда ни глянь, сад заполонили увешанные с ног до головы холодным оружием воины богатырского телосложения в старинных одеждах и темных кожаных латах. Плечи каждого покрывал серо-серебристый плащ странного покроя, а на груди была изображена большая буква «Р» над скрещенными мечами — скорее всего герб или знак принадлежности к определенной группе.

Они что, попали прямо в центр сходки ролевиков? Но, с другой стороны, мечи, топоры и пики, начищенные до зеркального блеска, грозно сверкали в лучах солнца, а доспехи несмотря на свою простоту тем не менее выглядели весьма внушительно и были тщательно отполированными — слишком ухоженные для того, чтобы быть простой бутафорией.

— Назовите свои имена и цель проникновения в Сад Жизни, — потребовал у них сероглазый блондин средних лет. Суровое выражение лица, внимательный и острый взгляд, а так же властные нотки в голосе выдавали в нем командира стражи.

Гарри, Драко и Гермиона переглянулись.

— Вообще-то нормальные люди сначала представляются сами, — с нахальной улыбочкой протянул Малфой. Гриффиндорка едва сдержалась от того, чтобы не хлопнуть себя по лицу. И куда лезет этот самоуверенный засранец? Ему что, нужны лишние проблемы?

— Временно исполняющий обязанности командующего внутренней гвардией, полковник Кернэл, — холодно представился блондин. — И я все еще жду ответа от вас.

— Я — Гермиона Грейнджер, — прежде чем Малфой успеет ляпнуть что-нибудь в своем стиле, быстро вклинилась гриффиндорка, — а это Гарри Поттер и Драко Малфой. Мы ученики первого курса школы волшебства и чародейства Хогвартс.

— Волшебники? — явно ухватившись за знакомое ему слово, громко переспросил полковник, как-то разом подобравшись.

— Да-да, волшебники, — закивала головой девочка, взяв на себя роль переговорщика.

Ни она, ни её однокурсники в силу своего маленького роста не заметили, как от окруживших их стражников отделился один и помчался к выходу из сада.

— И зачем же вы проникли в Сад Жизни, Гермиона Грейнджер, Гарри Поттер и Драко Малфой? — с выражением бесконечного терпения на лице повторил свой первый вопрос сероглазый мужчина.

— Мы не хотели, мы случайно, — виновато опустил голову гриффиндорец.

— Не ври, шрамоголовый! — раздраженно фыркнул блондин. — Я-то попал в эту чашу заклинанием действительно случайно, а вот ты — явно нарочно. Видел же, что твоя неуклюжая подружка, которая, между прочим, вечно лезет не в свое дело, сбила её с постамента, так какого Мордреда выпустил заклинание из палочки? Я свое при всем своем желании не мог отменить, ну а ты чего?

— Эй, она мне не подружка! — протестуя, воскликнул Гарри.

— Но остальное ты не оспариваешь, — вкрадчиво произнес слизеринец, делая маленький шажок в сторону Мальчика-Который-Выжил, а затем еще, и еще... — Так значит, ты признаешь, что поступил как последний идиот и что теперь по твоей с Грейнджер милости мы оказались Моргана знает где? — последние слова он уже кричал прямо в лицо своему недругу.

— Чья бы корова мычала, оба хороши, — успокоила блондина девочка, раздраженная тем, что он выставил их виноватыми в случившемся. — Если бы не ваша идиотская дуэль, вообще ничего бы не было!

От такой неприкрытой наглости и несправедливых обвинений Гарри растерялся. Он возмущенно открывал рот, пытаясь дать Малфою и Грейнджер резкую отповедь, но слов все не находил. Потому что где-то очень-очень глубоко в душе его гложило понимание, что мерзкий слизеринец и зануда в какой-то мере правы, но только он никогда им в этом не признается.

По рядам окруживших их стражей прошло какое-то странное волнение. Но занятые выяснением того, кто из них троих больше всего виноват в случившемся, юные волшебники поначалу не заметили, что сквозь строй воинов идут три женщины, с ног до головы затянутые в алую кожу. По сравнению со средневековыми одеждами стражников их высокие каблуки, плотно облегающие стройные фигуры кожаные одежды, не оставляющие простора для воображения, и шипованные перчатки выглядели несколько неуместно. Тем не менее кое-что общее с ними у них было — на поясе у каждой из них была пряжка в виде заглавной литеры «Р», но вместо скрещенных мечей под ней буква была заключена в пятиконечную звезду, усыпанную драгоценными камнями. В руке каждая из женщин сжимала обтянутый алой кожей прут длиной примерно в фут и толщиной в полтора пальца, соединенный с тонкой золотой цепочкой, находящейся у них на запястьях.

Гермиона со смесью опаски и восхищения наблюдала за тем, как солдаты спешат убраться с дороги красавиц. В какой-то момент ей тоже захотелось стать такой же, как они — гордой, властной, независимой и невероятно красивой.

Впереди шла невысокая голубоглазая шатенка плотного телосложения, а следом за ней две высокие сероглазые блондинки. У той, что шла по правую сторону, волосы отливали золотом, в то время как у её товарки они были ближе к светло-русому оттенку. Но тем не менее прически у них у всех были одинаковы — волосы каждой были собраны в высокий хвост, а затем заплетены в тугие косы.

— Кто вы такие? — смерив ледяным взглядом троих первокурсников, поинтересовалась шатенка.

— Что, по второму разу? — закатил глаза Малфой. — Может, для начала...

— Я задаю вопросы, вы — отвечаете, — безапелляционно потребовала она, смерив каждого из троицы взглядом, призывающим к повиновению, и у Гарри, Гермионы и Драко тут же отнялись языки. — И никак иначе!

По спинам юных волшебников пробежал холодок — очень уж пугающий был взгляд у этой дамы.

— Госпожа Бердина, эти дети утверждают, что они волшебники, ученики какой-то школы Хогвартс, и что оказались в Саду Жизни совершенно случайно, — неожиданно вступился за троицу полковник Кернэл. Те закивали в подтверждение его слов. — Насколько я понял из их перепалки, у этих двоих, — воин кивнул на Гарри и Драко, — была дуэль, в процессе которой они что-то неправильно наколдовали и оказались здесь.

— И ты им поверил? — недоверчиво спросила одна из блондинок, угрожающе надвигаясь на полковника. Со стороны это казалось несколько смешным, ведь исполняющий обязанности командующего был на две головы её выше и как минимум в два раза крупнее, но при этом воин явно выглядел обеспокоенным. — Магистр Рал ведь не зря приказал внутренней гвардии охранять Сад Жизни!

— Умерь свой пыл, Нида, это всего лишь дети, — попыталась успокоить грозную блондинку Бердина, тем не менее не сводя с них пристального взгляда.

— А вдруг они здесь для того, чтобы убить Магистра Рала? — не унималась та.

Стоявшие за её спиной воины заволновались. На мгновение Гарри, Драко и Гермионе показалось, что они все готовы броситься на них только ради того, чтобы устранить возможную угрозу для неведомого магистра.

— В любом случае, сестра, Лорда Рала нет во дворце, а с этими тремя при возникновении каких-либо проблем мы можем справиться и сами, — рассудительно заметила вторая блондинка.

— Ты права, Мирра, — не оборачиваясь, спокойно подтвердила Бердина. — Но решать, что с ними делать, должен Магистр Рал.

— Но, сестра, он уехал в Эйдиндрил вместе с Матерью Исповедницей три дня назад. Пока до него доедет гонец, пока он вернется, пройдет целых две недели. Что нам с ними делать до этого времени? — спросила слегка успокоившаяся Нида.

— Допросить и посадить под замок до возвращения императора, — пожала плечами шатенка.

— Допро... допросить? — испуганно ахнула Гермиона.

— Мой отец — глава Попечительского совета школы, вряд ли ему понравится..., — затянул уже набившую оскомину волынку Малфой.

— Но мы всего лишь хотим вернуться в Хогвартс! — воскликнул Гарри.

— Хогвартс? — недоуменно переспросила Мирра. — Где это? В Древнем мире?

— Это в Англии, — не без оснований начиная подозревать какую-то гадость, тихо пояснила девочка.

— Что-то я не припомню такого, — задумалась Бердина. — Да, — спустя несколько мгновений произнесла она, — в Древнем мире нет страны с таким названием.

— Если ты так говоришь, сестра, то так оно и есть, — согласилась с ней Нида. — Ведь это ты вместе с Никки составляла перечень стран Древнего мира для Магистра Рала, а не мы, так что тебе лучше знать.

— Древний мир? — совсем упав духом, переспросила гриффиндорка, поняв, что Хогвартс она с однокурсниками увидит не скоро. — А где мы сейчас? Как называется это место, страна?

— Вы находитесь в Народном Дворце — самом сердце Д`Хары, — торжественно объявил полковник Кернэл.

* * *

Поначалу Северус и Минерва не восприняли всерьёз рассказ до смерти перепуганных первокурсников. Отконвоировав их в кабинет Дамблдора для разбирательства, деканы двух противоборствующих факультетов принялись обыскивать третий этаж в поисках якобы куда-то пропавших Поттера, Грейнджер и Малфоя. Но, к большому удивлению и раздражению профессоров, их поиски не увенчались каким-либо успехом.

Тогда деканы решили проверить второй и четвертый этажи. Мало ли куда могло занести спасавшихся бегством от гнева преподавателей учеников — рассудили они. Но там детей тоже не оказалось.

Пылая праведным гневом, Снейп и МакГонагалл проверили гостиные и спальни своих факультетов, перебудив в процессе всех своих подопечных. Вдруг горе-дуэлянты уже вернулись в свои кровати, а они носятся по этажам в их поисках? Но все безрезультатно. Обеспокоенные профессора пошли к Дамблдору, как раз закончившему опрашивать свидетелей происшествия.

Перепуганных Уизли, Лонгботтома и Крэбба отправили в больничное крыло, где мадам Помфри напоила их успокаивающими настойками и уложила спать. А директор тем временем устроил крупномасштабные поиски первогодок. Шутка ли, пропали Мальчик-Который-Выжил и сын главы Попечительского совета школы! Про исчезнувшую вместе с ними талантливую магглорожденную студентку никто, кроме МакГонагалл, даже и не вспомнил. На поиски детей были подняты все преподаватели и старосты, но все без толку. К утру стало ясно, что ни Поттера, ни Малфоя, ни Грейнджер в Хогвартсе нет вообще.

— Д'Хары? — раздраженно переспросил Малфой. — Что еще за Д'Хара? Не смешите меня, мэм, нет такого государства. Вам лучше прекратить эти шуточки, не то я пожалуюсь отцу!

— Как это нет? Не морочь нам голову, щенок, Д'Хара существует больше трех тысяч лет! — раздраженно воскликнула Мирра, направляя на него свой прут. — И кстати, — хищно усмехнулась блондинка, — кто же такой твой папаша, что ты смеешь угрожать нам?

— Он самый могущественный и влиятельный темный колдун Англии — лорд Малфой! — с апломбом заявил слизеринец, ожидая ставшей уже привычной реакции — обычно при упоминании имени его отца люди бледнеют и тут же начинают лебезить перед ним. Со временем ребенку даже стало казаться, что имя его отца способно решить все проблемы, однако на этот раз все было совершенно иначе — три одетые в алые одеяния женщины в ответ на его заявление просто рассмеялись ему в лицо.

— О, мы были бы рады познакомиться с твоим отцом, мальчик, — хищно усмехнулась Нида, многозначительно прокрутив в руке свой прут.

— Мы — Морд-Сит, — с гордостью заявила Мирра, — и, поверь мне, это будет пострашнее, чем твой отец-колдун, — отсмеявшись, небрежно отмахнулась от него она так, будто бы это все объясняло.

Двое гриффиндорцев и один слизеринец недоуменно переглянулись — для них это ровным счетом ничего не значило.

— Ладно, детишки, повеселились, и хватит, — резко вклинилась Бердина, переговорив о чем-то со стражниками. — Сейчас вы проследуете за гвардейцами к комнатам. До возвращения Магистра Рала вы будете содержаться под стражей в гостевых апартаментах.

Для их сопровождения к месту заключения был выделен весьма внушительный эскорт: впереди, бряцая оружием, шагало четверо стражников, еще четверо шли по бокам, позади, стуча каблуками, следовали три странные женщины, а за ними еще десяток воинов.

Гермиона была поражена той властностью и уверенностью, с которой держались эти Морд-Сит. Выросшая в матриархальной семье девочка в будущем видела себя такой же сильной духом, деловой и уверенной женщиной, как и её мать. Поэтому ей сильно импонировало их поведение, хотя кое-что вызывало вопросы. Несмотря на свою молодость эти три красивые женщины с легкостью отдавали приказы покрытому шрамами полковнику, который откровенно их опасался.

Интересно, почему?

Что такого они могли ему сделать?

С того момента, как она очнулась в этом странном Саду Жизни, у неё накопилось множество вопросов, на которые у девочки не было внятных ответов. Что-то подсказывало ей, что такие привычные советчики, как книги, родители или преподаватели, в данном случае ей не помогут — и именно это выбивало гриффиндорку из колеи.

— Какая красота! — пораженно выдохнул кто-то рядом, и девочка была вынуждена прервать свои размышления. Оказывается, они уже вышли из сада и уже какое-то время идут по самому Народному Дворцу. Гермиона вздрогнула и принялась оглядываться, выискивая, что же так восхитило Мальчика-Который-Выжил, и едва не потеряла дар речи. Это... это что-то невероятное! Неужели она действительно в средневековом замке? Искусные витражи, прекрасные статуи, стены с фресками, выглядящими как произведение искусства. В сравнении с окружавшим их великолепием все замки и музеи, которые девочка посещала с родителями, казались какими-то жалкими пародиями на это волшебное место. Даже Хогвартс, прекрасный замок, полный волшебства и тайн, мерк рядом с Народным Дворцом! «Что же это за дворец такой? Кто, когда и зачем построил это великолепие?» — подумалось Гермионе.

Что поразило девушку — так это то, что все встречающиеся им люди, начиная от торговцев лавок, мастеровых и обслуги дворца, спешили убраться с дороги стражников. Они с некоторым испугом смотрели на обряженных в алую кожу надменных красавиц. Похоже, они занимали какое-то высокое место в иерархии служащих Народного Дворца — решила Гермиона.

Наконец стражи вывели их в какое-то странное место — на перекрестке двух коридоров было некое подобие площади или внутреннего двора с квадратным бассейном, заполненным темной водой, и небольшим садиком. Бассейн был обложен не мрамором, а необычайно искусно сделанной декоративной черепицей, а в центре его стоял темный неровный камень с небольшим колоколом наверху. На четырех колоннах лежал купол, сквозь который было видно небо. Зимой его наверняка покрывали открытыми сейчас стеклянными панелями — решила Гермиона. Необычайно прекрасное, чистое и светлое место, и даже черно-алые стяги с вышитой заглавной литерой «Р» не портили, а наоборот добавляли ему какой-то свой, особенный шарм.

Вокруг фонтана собралось никак не меньше пары сотен людей людей. Мужчины и женщины от мала до велика стояли на коленях и отбивали поклоны:

«Магистр Рал ведет нас.

Магистр Рал наставляет нас.

Магистр Рал защищает нас.

В сиянии славы твоей — наша сила.

В милосердии твоем — наше спасение.

В мудрости твоей — наше смирение.

Вся наша жизнь — служение тебе.

Вся наша жизнь принадлежит тебе», — вразнобой раз за разом повторяли они.

— Они что, молятся живому человеку? — тоном, явственно ставящим диагноз всем собравшимся на площади людям, поинтересовался Малфой, проходя мимо кланяющихся людей.

Гермиона возвела глаза к небу: слизеринец в своем репертуаре. Интересно, этот мерзкий, скользкий мальчишка когда-нибудь научится держать язык за зубами? Да, ей тоже казалось дикостью, что здешний правитель заставляет людей молиться себе как богу, но у неё хотя бы хватило ума промолчать об этом!

— Это посвящение, — флегматично пожала плечами Мирра так, словно бы это все объясняло.

— Посвящение во что? Или чего? — недоуменно переспросила любознательная гриффиндорка, решив воспользоваться предоставленной Малфоем возможностью больше узнать о том месте, где они оказались благодаря древнему артефакту.

— Наших жизней Магистру Ралу, — слегка задумчиво, будто бы мысленно пребывала где-то в другом месте, отозвалась женщина и добавила. — Мы сражаемся за него сталью против стали, а он за нас — магией против магии.

— Мы? — переспросил неожиданно заинтересовавшийся их разговором Гарри.

— Народ Д'Хары, — резковато ответила ему Бердина, будучи явно не в настроении отвечать на какие-либо вопросы.

— А разве вас нужно от кого-то защищать? — демонстративно окинув сопровождающих их стражников внимательным взглядом, полюбопытствовал Малфой. — И вообще, не пудрите мне мозги, что значит, сражается за вас? Он вами правит, а не сторожит вас, — фыркнул он.

— Где-нибудь, может быть, так и есть, но только не в этой стране, — отвесив белобрысому слизеринцу воспитательный подзатыльник мощной дланью, категорично заявил подполковник Кернэл. Учитывая, что рука у него была в латной перчатке, получилось весьма назидательно. — У нас это работает в обе стороны, мальчишка. Магистр Рал так же служит своему народу, как и мы ему.

Поведение вояки яснее ясного показало его отношение к высказываниям по поводу правителя страны, а одиннадцатилетние волшебники были в достаточной степени впечатлительными ребятами, поэтому оставшийся путь они прошли в полном молчании.

— Мы пришли, — кивнув на три расположенных подряд двери, бросила Морд-Сит. — Располагайтесь! Все необходимое вам будут доставлять слуги прямо в комнату, — смерила она каждого из троицы суровым взглядом, особым образом подчеркивая всю серьёзность ситуации, — покидать покои без сопровождения стражи запрещено! Возле каждой из дверей круглосуточно будут дежурить солдаты и лучники, попробуете выкинуть какой-нибудь фокус, вас тут же нафаршируют стрелами. Вам все ясно?

— Да, мэм! — хором выдавили из себя напуганные волшебники. Они уже поняли, что здесь им никто не собирается делать скидку на возраст или неопытность, и от этого им было очень-очень страшно.

По комнатам их разводили затянутые в алую кожу женщины. Сопровождающий их полковник Кернэл попытался было что-то возразить о том, что это может быть опасно, но ни одна из них даже не стала его слушать. Каждая из Морд-Сит одарила его угрожающим взглядом и приступила к своим обязанностям. Поттера повела в его комнату Мирра, а Малфоя — Нида, что было опасно, учитывая несдержанный язык слизеринца и вспыльчивость золотоволосой воительницы. Гермиону же отконвоировала в комнату лично Бердина.

Перед своим уходом шатенка зачем-то быстро осмотрела комнату на предмет посторонних вещей, а так же не поленилась обыскать и саму гриффиндорку. По результатам обыска девочка лишилась волшебной палочки и нескольких непонятно каким образом затесавшихся в кармане халата карамелек.

...

Комната, в которой её поселили, была весьма просторной и по обстановке не слишком отличалась от спальни девочек первого курса в Хогвартсе. Разве что выглядела гораздо роскошнее. В большинстве своем преобладали светлые и пастельные цвета: светлые вкрапления в темном ковре, расшитое нитками персикового цвета покрывало, коллекция вышитых золотыми нитками подушечек на кровати и камин, облицованный белым мрамором. Лампы в спальне были погашены, а в вазах из дымчатого стекла на столике и на камине плавали лепестки роз. Двуспальная кровать под балдахином больше напоминала произведение искусства, чем столь необходимый предмет быта.

Гермиона с разбегу плюхнулась с ногами на покрывало и мстительно по нему попрыгала. Обычно такое ребячество ей было не свойственно, но сейчас это был единственный способ выказать свой протест против происходящего. Выпустив пар, гриффиндорка вскочила и подбежала к окну, решив осмотреть вид из окна своего пристанища. Однако при таком богатом убранстве комнаты он не слишком порадовал девочку разнообразием — перед ней во всем своем великолепии предстали белые стены каких-то построек Народного Дворца. Это еще раз неприятно напомнило девочке о том, что, по сути, она пленница в этом странном месте. Во всяком случае, до тех пор, пока её судьбу не решит таинственный правитель этой страны — Магистр Рал.

Скрипнула дверь её комнаты, гриффиндорка резко обернулась, замирая настороженным зверьком, и тут же расслабилась. Это всего лишь пришла обещанная Морд-Сит служанка со стопкой постельного белья в руках и небольшим свертком под мышкой. Причем неизвестно, кто из них был испуган больше — Гермиона или светлокожая сероглазая шатенка в белом одеянии.

— Простите, юная мисс, — робко опустила глаза она, — меня прислала госпожа Бердина прислуживать вам.

— Не нужно никаких «мисс», меня зовут Гермиона, Гермиона Грейнджер. Я же младше тебя как минимум лет на пять, — мягко попросила девочка, глядя девушке прямо в глаза. Выросшая в Лондоне конца двадцатого века и воспитанная в реалиях современного мира она не собиралась следовать нормам средневековья. — А как зовут тебя?

— Бриана, — сделав книксен, робко представилась служанка и тут же выпалила вопрос, явно интересующий её больше всего. — А вы... вы и вправду волшебница?

— Вправду, — подтвердила гриффиндорка с некой гордостью, — но я почти ничего не умею, я ведь только неделю назад начала учиться магии.

— Ох, но это все равно жутко, — демонстративно вздрогнула шатенка, принимаясь перестилать постельное белье, — поскорее бы вернулся Магистр Рал. Народный Дворец, конечно же, привык ждать своего владыку, но когда император дома, оно как-то спокойнее.

— Магистр Рал? — переспросила Гермиона. — Я уже много раз слышала это имя. А кто это?

— Владыка Д'Харианской империи, первый за долгие столетия настоящий Искатель Истины и могущественный чародей, — с восхищением в голосе ответила служанка.

Сколько громких титулов для одного человека! Почти прямо как у профессора Дамблдора. Но, похоже, в этой стране простой народ любит своего правителя — с удивлением отметила девочка.

— А-а-а, понятно, — с видом человека, которому совершеннейшим образом ничего не ясно из того, что ей сейчас сказали, протянула гриффиндорка, пообещав себе потом все выяснить. Тем более, что до возвращения императора в Народный Дворец у неё еще есть время, сейчас же ей необходимо решить более насущные вопросы.

Как бы мисс Грейнджер ни неприятно было это осознавать, но сейчас она в одной лодке с Поттером и Малфоем, и вряд ли кто-то из мальчишек озаботится расспросить приставленных к ним слуг.

— Бриана, а кто такие Морд-Сит? — спросила юная волшебница спустя пару минут, за которые сероглазая девушка успела ловко сменить простыни и приняться за наволочки. — Что они вообще такое? Почему они ведут себя так, будто бы они какая-то особая каста? И почему заявили, что им не страшны волшебники, в то время как простые люди, как я уже поняла, побаиваются магии, — засыпала она вопросами единственный доступный ей источник информации.

— Морд-Сит? — переспросила служанка, взбивая подушки. — Это древний орден женщин-воительниц, Гермиона. Он почти такой же древний, как и сама Д'Хара, и каждая из его представительниц действительно особая каста. Цель их существования — любой ценой защищать нашего правителя от существ или людей, владеющих магией. И горе тем волшебникам, что покусятся на жизнь Лорда Рала! В Народном Дворце их слово закон даже для распорядителя или командиров внутренней гвардии. Будьте осторожны с ними: не спорьте, четко выполняйте все указания, и тогда вам повезет, и вы не познакомитесь с их ужасной силой, — сделав очень серьёзное лицо, попросила её девушка, ради этого даже прекратив расправлять покрывало.

— Силой? — заинтересовалась гриффиндорка.

— Они могут заставить вас испытывать ужасную боль от одного прикосновения, — опасливо оглядевшись по сторонам, будто бы опасаясь, что её подслушивают, и понизив голос, сообщила она. — Всего одно касание — и вы уже готовы молить их о смерти.

— Но почему так? — продолжила допытываться любознательная волшебница. — Они владеют какой-то особенной магией?

— Вы должны были видеть оружие Морд-Сит — эйджил. Это простой обтянутый алой кожей прут, они обычно носят его либо на запястьях, либо в специальной кобуре на бедре. Но не обманывайтесь его внешне безобидным видом, благодаря магии Магистра Рала эйджил страшное оружие, и ни одна из Морд-Сит никогда с ним не расстается.

— Видела, — подтвердила девочка, поежившись. — Скажи, Бриана..., — замялась она, видя, что служанка уже закончила с её кроватью и принялась разворачивать сверток, в котором оказалась одежда её размера.

— Да? — нетерпеливо спросила шатенка, побуждая её поторопиться с вопросом.

— Когда шли сюда, мы наткнулись на площадь, где люди стояли на коленях, кланялись и на распев повторяли: «Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас...». Бердина еще сказала...

— Госпожа Бердина, — педантично поправила её девушка. — К Морд-Сит следует обращаться по имени, добавляя перед ним «госпожа», если не хотите быть наказанной.

— Я поняла, спасибо, учту, — благодарно кивнула Гермиона.

— Так что она вам сказала?

— Что эти слова — какое-то посвящение их жизней Магистру Ралу. Мол, народ Д'Хары сражается за него сталью, а он за него — магией, — постаралась как можно более точно воспроизвести слова их провожатой гриффиндорка.

— И это чистая правда, маленькая волшебница, — подтвердила Бриана.

— Но как же так получилось?

— Нам рассказывали, что давным-давно...

— Насколько давно? — тут же резко спросила девочка.

— Чуть больше трех тысячелетий назад, во времена войн между чародеями, — ответила служанка. — Это было ужасное время: рушились горы, пересыхали полноводные реки, горели леса... Волшебники выясняли отношения между собой, а от этого страдали простые, не наделённые даром колдовать люди. Время шло, война продолжалась, а магов с каждым годом становилось все меньше и меньше. Дошло уже до того, что эти злодеи начали делать магическое оружие из живых людей! Именно тогда между могущественным волшебником Альриком Ралом и только что образовавшимся государством был заключен особый магический договор. Первый Магистр объял своей силой весь народ, каждого человека: от седого старца и до новорождённого младенца. Магия связывает людей этой страны с Магистром Ралом и его, в свою очередь, с каждым д'харианцем. Когда очередной Рал умирает, эта связь переходит к его наследнику, если тот обладает даром. Узы — это и есть магия. Все д'харианцы их чувствуют. С самого рождения. И благодаря этим узам мы узнаем императора, какой бы он ни принял облик.

— Ты хочешь сказать, что вы все чувствуете присутствие вашего правителя и знаете, где он находится? — недоверчиво спросила Гермиона.

— Если обобщать, то да, — поморщившись, ответила девушка.

— А если не обобщать? — поспешила уточнить юная волшебница.

— Это нечто большее. Прежде всего мы должны узнать нового Магистра Рала. Узнать и признать его власть. Признать не путем какой-нибудь церемонии, а скорее в душе.

— То есть это своего рода вера? — нахмурившись, высказала предположение гриффиндорка.

— Да, — улыбнулась служанка.

— Спасибо, — поблагодарила шатенку гриффиндорка. — А при чем тут посвящение?

— Это и есть договор, — пояснила Бриана. — В посвящении оговариваются обязанности Магистра перед своим народом и обязанности народа перед домом Ралов. Он — ведет нас, наставляет и защищает от любых проблем магического свойства, а мы в свою очередь идем за ним, учимся у него и служим ему щитом против стали, — торжественно произнесла она.

— Спасибо, — сердечно улыбнувшись, поблагодарила девушку Гермиона за пищу для размышлений.

— Я не рассказала вам ничего из того, чего не знает каждый в этой стране, — пожала плечами служанка. — Простите, мне нужно идти, работа сама за меня не сделается.

— Да-да, конечно..., — слегка отстраненно ответила ей девочка, погруженная в размышления над тем, что ей рассказала д'харианка.

* * *

Едва служанка заперла за собой дверь покоев маленькой волшебницы и отошла на пару шагов от неё, как её поведение и манера держать себя изменились самым кардинальным образом. Пропала робость и стеснительность в движениях, исчезло с лица выражение услужливости и покорности, теперь мимо стражников медленно и гордо вышагивала самая настоящая хищница — грациозная и опасная. Позади неё скрипнули двери покоев мальчишек-волшебников, и спустя несколько мгновений к Бриане присоединились две похожие на неё манерой держаться подруги.

Ни Гермиона Грейнджер, ни Гарри Поттер или Драко Малфой не знали, что в Д'Харе, как и в Срединных землях, статус женщины определяет длина её волос. В законах государства было четко прописано, какой длины прическу может носить та или иная представительница прекрасного пола в зависимости от сословия и происхождения. Отпускать волосы ниже плеч позволено гражданкам среднего сословия, но уж никак не служанкам.

В теперь уже великой и единой Д'Харианской империи самые длинные волосы были только у Матери Исповедницы — жены Магистра Рала. И, разумеется, в эти табели о рангах не укладывались Морд-Сит. Они, впрочем, как и всегда, были исключением — им было позволено носить волосы до талии как самым знатным женщинам империи, ведь что может быть значительнее, чем охрана Лорда Рала?

У Брианы и её подруг волосы опускались чуть ниже лопаток.

В полном молчании, нарушаемом лишь звуком шагов и шелестом одежд, девушки дошли до конца коридора. За первым же поворотом их поджидала временно исполняющая обязанности лидера Морд-Сит голубоглазая шатенка.

— Как прошло, ученицы? — окинув девушек суровым взглядом, строго спросила она.

— Все как вы и говорили, госпожа Бердина, — встав по стойке «смирно» отрапортовала Бриана, как главная в группе. — Они напуганы, но заинтригованы. Вряд ли от них можно ожидать каких-то диверсий.

— Отлично, — молодая женщина одарила довольной улыбкой будущих Морд-Сит. — Считайте, что зачет по внедрению в стан неприятеля вы получили. Продолжайте в том же духе.

— Будем стараться, госпожа Бердина, — почти синхронно поклонившись, хором ответили девушки.

Телохранительница Магистра проводила их довольным взглядом — отличная смена подрастает. Благодаря этим ученицам все идет по плану. К приезду Лорда Рала эти дети будут готовы рассказать ему все, что знают, или не знают, но догадываются.

День проходил за днем, а юные волшебники все так же сидели под охраной в своих роскошных покоях. Прошла уже целая неделя, а их расписание на день все не менялось — они все так же с утра до вечера проводили в своей комнате. Правда, раз в день их выводили в какой-то небольшой дворик, со всех сторон окруженный высокими стенами из белого камня. Там, сидя на единственной каменной скамейке под сенью кряжистого вяза, ребята обменивались тем, что им удалось узнать из разговоров своих тюремщиков и слуг.

Больше всего сведений удалось собрать Гермионе благодаря болтливости Брианы. Приставленные к Поттеру и Малфою девицы были слишком глупы, чтобы поделиться с ними какими-то важными сведениями. Да и сами мальчишки вели себя, мягко скажем, не разумно. Хотя кое-что полезное они все же сумели выяснить.

Например, Гарри сумел узнать, что Ричард Рал, нынешний Магистр Д`Хары, обладает исключительной силы магическим даром. Последний раз чародей равный ему рождался целых три тысячи лет назад во время Великой войны волшебников. Что всего год назад этот мир сотрясала жестокая и беспощадная война с Имперским Орденом, длившаяся почти четыре года. И победителем из этой войны вышла именно Д`Хара благодаря своему вождю — Лорду Ричарду Ралу. Попутно присоединив к себе десяток королевств поменьше и став называться Великой Д`Харианской Империей. По словам Поттера, Ванесса — так звали приставленную к нему служанку — при упоминании Имперского Ордена бледнела как полотно и начинала благодарить Магистра за то, что тот «избавил народы Срединных земель от этих чудовищ».

Драко же сумел выяснить у своей служанки Грейс, что магические рода Ралов и Зорандеров, потомком которых является император Рал, на земли которого их перенесла магическая чаша, в несколько раз древнее и могущественнее чем любое магическое семейство Англии. Древнее и могущественнее даже чем род великого Салазара Слизерина, на которого все ученики его факультета поголовно готовы были молиться. Эта новость ввела мальчишку в состояние глубокого когнитивного диссонанса. И с того дня Малфой был потерян для общества: блондинистый слизеринец большую часть времени проводил в размышлениях и на все попытки внешнего мира достучаться до него отвечал невнятным бурчанием. Похоже, он решал для себя что-то очень важное — догадалась Гермиона.

...

Спустя еще два дня в Народном дворце началось какое-то волнение — стражи стало раза в три больше, слуги начали бегать еще более активно, а сопровождающие их на прогулку Морд-Сит стали гораздо дружелюбнее. Гермиона долго пыталась понять, что же такое происходит, пока Бриана не проговорилась, что Магистр Рал возвращается в отчий дом.

...

На следующий день вместо ставшего уже привычным закрытого дворика их вывели на крышу единственной не остроконечной башни дворца. На площадке, пригодной для посадки нескольких вертолетов, ребят встретил десяток затянутых в коричневую кожу Морд-Сит, расставленных по периметру как почетный караул. Бердина и её помощницы Нида с Миррой стояли за спинами у перепуганных и ничего не понимающих Гарри, Драко и Гермионы. Чуть поодаль, на противоположной стороне площадки расположились полковник Кернэл с пятеркой стражников. Судя по всему, на крыше что-то намечалось.

— Долго нам тут еще стоять? — поежившись, недовольно поинтересовался Малфой спустя какое-то время. Несмотря на то, что на дворе стояло теплое лето, площадка была открыта всем ветрам, и пренебрегший советом Грейс накинуть плащ белобрысый слизеринец трясся как лист на ветру.

— Зачем вы вообще нас сюда притащили? — раздраженным тоном поддержал его претензии Поттер.

Гермиона тяжело вздохнула — похоже, эти двое, сами того не зная, нашли друг друга. Конечно, ей и самой было интересно, зачем их сюда привели, но она не спешила задавать этот вопрос телохранительницам Магистра Рала. И глядя на то, как Мирра отвешивает мальчишкам по волшебному подзатыльнику, порадовалась, что ей хватило ума промолчать. Она всегда была умной девочкой.

Внезапно небо над их головами потемнело, ветер резко усилился, на площадке взметнулись тучи пыли, а в воздухе начали звучать какие-то странные хлопки. Юные волшебники как по команде задрали головы вверх, и так же будто по команде их челюсти, едва ли не в прямом смысле, отвисли до пола — над башней заходил на посадку ярко-красный дракон.

Не сразу ребята заметили, что на его спине сидел мужчина, но когда наконец это произошло, поразились смелости таинственного наездника. Оседлать не кого-нибудь там, а дракона — это вам не на метлу взгромоздиться с двадцатой попытки!

Алое чудище грациозно приземлилось точно в центре площадки и опустило крыло, давая возможность своему седоку легко и безопасно покинуть его спину. Мужчина легко спрыгнул со своего транспорта, и собравшиеся на крыше башни солдаты все как один опустились на колени.

— Магистр Рал, — хором выдохнули Морд-Сит, склоняя головы.

Император сделал несколько шагов вперед, и у маленьких волшебников появилась возможность как следует рассмотреть его: высокий сероглазый шатен лет двадцати пяти-тридцати, плотного телосложения, одетый в черные одежды с золотым орнаментом. Через правое плечо владыки Народного дворца шла древне выглядевшая перевязь из тисненой кожи, на которой висели золотые с серебром ножны с мечом. На руках у него были широкие ленты из посеребренной кожи, расшитые кольцами. На широкие плечи Магистра Рала был наброшен плащ, сделанный, казалось, из червонного золота. Выглядел он одновременно и величественно, и зловеще.

Встретившись с властным, лишающим воли взглядом императора, Гермиона почувствовала слабость в ногах. Этот мужчина вызывал у неё трепет и желание преклонить колени. Девочка сглотнула и скосила глаза на Драко и Гарри — те выглядели малость пришибленными, похоже, они ощущали то же самое, что и она.

— Спасибо тебе, Скарлет. Что бы я без тебя делал? — тепло улыбнулся Магистр.

Все еще находящаяся под впечатлением от встречи с правителем державы, на земли которого их закинула древняя чаша, девочка не сразу поняла, что тот обращается к дракону. И что самое удивительное — она ему отвечала!

— Одним спасибо ты не отделаешься, — добродушно проворчала дракониха, выпустив дым из ноздрей. — Добрые духи, до чего я докатилась, таскаю на себе человека!

— Не волнуйся, моя дорогая, я помню о том, что тебе обещал, — успокоил её Лорд Рал. — Тебе завернуть с собой или пообедаешь здесь? — подмигнув, спросил он.

— Заверни, — великодушно разрешила Скарлет, облизываясь в предвкушении.

— Значит, ты не откажешься и от бочонка эля? — вкрадчиво осведомился император.

— Ох, Ричард, ты вертишь мной, как хочешь, эдакий ты мерзавец! И почему я только тебя еще терплю? — спросила в пространство дракониха, краем глаза наблюдая за тем, как её наездник жестом отдает указание ближайшему солдату.

— Наверное, потому, что мы с тобой давние боевые товарищи? — подмигнув, спросил мужчина.

— Нет, только потому, что ты еще недостаточно набрал веса, чтобы съесть тебя! — фыркнула Скарлет, и они оба рассмеялись так, будто бы это было старой хорошей шуткой, понятной только им обоим.

— Свою корову и бочонок эля ты сможешь забрать внизу в любой момент, так может останешься, поболтаем о том, о сём?

— Некогда мне с тобой тут лясы точить, Ричард, меня дома ждет сынок-оболтус, за которым нужен постоянный присмотр, иначе опять во что-то вляпается, — проворчала алая дракониха. — Ты, вон, тоже во что-то влез, раз тебе опять понадобилась моя помощь. Удачи тебе с очередной попыткой спасения мира, — хмыкнула она, раскрывая крылья и взмывая в воздух, чтобы отправиться за обещанной наградой.

Едва Скарлет скрылась вдали с гостинцами, Магистр Рал вновь обратил свое внимание на выстроенных перед ним волшебников.

— Я — Ричард Рал, Искатель Истины и правитель Д'Хары, — пристально вглядываясь в лица все еще пребывающих под впечатлением от самого настоящего разумного говорящего дракона юных волшебников, приятным голосом представился им сероглазый мужчина. — Кто вы, и каким образом проникли в Сад жизни?

Гарри, Драко и Гермиона наперебой рассказали могущественному чародею историю своего возникновения в его владениях. Под конец их рассказа император бросил испытывающий взгляд на стоящих за детьми Морд-Сит.

— За время своего заключения ни один из них не покидал свои покои и не пытался пользоваться даром, — бодро отрапортовала Бердина. — Более того, мы отобрали у них предметы, с помощью которых, по их словам, можно колдовать.

— Отлично сработано, — похвалил их он и тут же начал раздавать приказы. — Мирра, Нида, верните детей в их покои — пусть отдохнут и пообедают, никакой опасности они не представляют. Бердина, ты пойдешь со мной, — потребовал мужчина, проходя мимо юных волшебников к ведущему на крышу люку.

Двое гриффиндорцев и один слизеринец едва не принялись тереть глаза и щипать друг друга, чтобы убедиться, что они не спят — проходя мимо них, император мягко и ободряюще улыбнулся им.

— Да, Магистр, — поклонились обе блондинки.

— Вот видите, сестры, я все еще фаворитка Лорда Рала! — подбоченясь, заявила им шатенка прежде чем скрыться в люке вслед за своим господином. Следом за ней отправился и полковник Кернэл с солдатами.

* * *

С момента пропажи Драко Малфоя, Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер прошло уже почти две недели. Для Хогвартса это было весьма тяжелое время.

Первые три дня после пропажи студентов директор и профессора старались скрыть это и попытаться найти их своими силами. Однако поиск так и не дал результатов.

На четвертый день школу оккупировали вызванные Люциусом Малфоем авроры. Аристократ получил письмо от Снейпа, который вопреки всем запретам директора все же связался со старым приятелем.

Стражи правопорядка едва ли не с лупами прочесали замок с верху донизу и снизу до верху, но так ничего и не нашли. Все поисковые зелья, будто бы сговорившись, показывали, что студентов нигде нет. Попытка обратиться к запрещенной в стране магии крови тоже не принесла никаких результатов.

Были опрошены едва ли не все ученики, профессора и даже привидения, а чудом уцелевшие свидетели полуночной дуэли вопреки всем протестам родственников допрошены с Сывороткой Правды, но все без толку.

К середине первой недели уже даже ежу было понятно, что Поттер, Малфой и Грейнджер исчезли без следа.

Ребят официально объявили пропавшими без вести и прекратили поиски. По инициативе Дамблдора родным Гермионы были изменены воспоминания. Мистеру и миссис Грейнджер внушили, что они страстно хотят переселиться в чудесный дом на другом конце графства, и заставили забыть о том, что у них когда-либо была дочь. Не обошли стороной обливиаторы и родственников с соседями Гарри Поттера, подчистив все воспоминания о странном племяннике. На этом вроде бы все должно было закончиться, но убитый горем от потери сына и наследника Люциус Малфой потребовал снятия с должности директора Хогвартса, а когда этого не случилось, развернул полномасштабную войну в прессе.

Однако старый директор тоже оказался не таким уж и безобидным пожирателем сладостей, как можно было бы предположить — благодаря своей репутации и связям ему удалось не только выйти сухим из воды, но и существенно подпортить репутацию аристократа. На Люциуса стали давить со всех сторон: ему припомнили и снобизм по отношению к магглорожденным, и «пребывание под Империусом» во время войны с Волдемортом, родственные связи его супруги с осужденными Пожирателями Смерти... После нескольких обысков в родовом гнезде блондинистого семейства аристократу на время пришлось отступить.

Вслед за этим в «Пророке» как бы между прочим проскользнула хвалебная статья, посвященная Невиллу Лонгботтому. Похоже, Дамблдор решил перейти на запасной вариант — решили знающие люди, но предпочти промолчать. Они ведь были умными людьми, и проблемы с победителем Гриндевальда им были не нужны.

Затаился и декан Слизерина вместе с Малфоями, но затаились они как готовые в любой момент напасть змеи — слизеринцы ждали малейшего промаха директора Хогвартса, чтобы нанести удар.

Ричард и Кэлен в сопровождении верных телохранителей, четы Мейфферт и Никки с Риккой, как раз въезжали в столицу Срединных земель, когда их настиг гонец с письмом от Бердины. Бедняга гнал лошадей без остановки несколько суток, чтобы доставить тревожное послание своему Магистру, и, вручая его, едва не свалился от истощения со взмыленного и тяжело дышащего скакуна. Отправив гонца отъедаться, отсыпаться и набираться сил, Лорд Рал с предчувствием дурных новостей вскрыл письмо.

Оказалось, не все было так плохо, как он предполагал. В послании несмотря на крайнюю спешку все же каллиграфическим почерком оставшейся держать оборону в Народном Дворце Морд-Сит сообщалось, что пять дней назад в полдвенадцатого утра в Саду Жизни внутренняя гвардия обнаружила нарушителей. Ими оказались трое волшебников, которые неизвестно как перенеслись из школы магии к древнему алтарю. Так же Бердина сообщила, что ей с её сестрами без труда удалось схватить магов и взять их под стражу просто потому, что ими оказались самые простые дети, которые, по их же словам, только начали изучать магию. В конце женщина возмущенно посетовала на то, что они даже для приличия не сопротивлялись: так были напуганы своим неожиданным путешествием. Прочитав эти строки, Ричард хмыкнул — его телохранительница та еще любительница черного юмора.

Оторвавшись от письма, император задумался. Конечно, его проверенная боевая подруга отлично разбирается в людях, но для опытного волшебника не составит труда обвести вокруг пальца боящихся магии и абсолютно ничего в ней не понимающих д'харианцев. Он по собственному опыту знал, насколько обманчивым может быть кажущимся юный возраст владеющих даром. И ныне разрушенный его стараниями Дворец Пророков с чарами, замедляющими старение, отличный этому пример.

Но было еще кое-что, что сильно взволновало его бравую телохранительницу — при предварительном опросе детишки сообщили, что прибыли из неведомой страны, в которой никто и слыхом не слыхивал о Д'Харе. Да и само название их страны было неизвестно Морд-Сит, а ведь она не так давно делала для него перечень всех стран Нового и Древних миров.

Это заставило Искателя крепко призадуматься. Интуиция говорила ему, что опасности нет, но ему просто необходимо срочно отправиться в Народный Дворец.

Как это понимать?

Его дед — великий волшебник первого ранга Зеддикус Зул Зорандер, а так же далёкий предок — пророк Натан Рал всегда напоминали ему прислушиваться к тому, что говорит интуиция. Даже если на первый взгляд она и несет полный бред.

Ричард был растерян: с одной стороны, ситуация с незваными гостями в Саду Жизни требовала скорейшего разрешения. А с другой — ему с таким трудом удалось вырваться в Эйдиндрил, чтобы повидаться с дедом, Натаном и Сестрами Света. К тому же вечером в честь их с Кэлен приезда во дворце Исповедниц планируется торжественный прием. На котором помимо дорогих ему людей соберутся послы бывших Срединных земель, а ныне автономных государств, входящих в состав Д‘Хары, и прочие знатные особы, спешащие засвидетельствовать ему свое почтение. Ричард и рад бы прогулять столь изысканное мероприятие, но большая политика, чтоб её побрал Владетель, требует, чтобы виновник торжества обязательно на нем присутствовал.

Запутавшись, Лорд Рал собрал семейный совет. Споры были жаркими. Волшебники в его окружении требовали, чтобы он немедленно отправился в Народный Дворец решать проблему с нарушителями. Послы и прочие знатные шишки подождут — хором заявляли они. Кара, как лидер Морд-Сит, заявила, что Магистр Рал может заниматься своими делами, а о незваных гостях позаботятся её сестры по эйджилу. Генерал Бенджамин Мейфферт был полностью солидарен с супругой. Правда, он тут же добавил, что внутренняя гвардия тоже не будет сидеть сложа руки. Телохранители Магистра Рала — два похожих друг на друга как родные братья громадных д’харианца в один голос заявили, что последуют за своим господином куда угодно. Проще говоря, таким вот нехитрым образом Иган и Улик взяли самоотвод. Наконец, слово взяла молчавшая всю дискуссию Кэлен. Супруга была согласна с тем, что проблема с волшебниками нуждалась в скорейшем решении, но, с другой стороны, она нажимала на то, что большая политика требовала их с Ричардом присутствия во дворце Исповедниц. Пока его большая и дружная семья спорила, как ему лучше поступить, император принял самое разумное решение — он остается на несколько дней в Эйдиндриле, а потом будет решать, каким образом он доберется до Народного Дворца.

...

Он покинул Эйдиндрил спустя три дня после приезда в бывшую столицу Срединных земель. Один. Свой двор после нескольких часов непрерывных уговоров и скандалов Ричард оставил в городе, чтобы создать у послов и граждан ощущение присутствия императора где-то за углом. Ведь все знали — после войны Магистр Рал никогда и никуда бы не уехал без столь любимой им жены: куда он, туда и она. И уж тем более никто из д'харианцев не отпустил бы своего правителя куда-либо без охраны. В тот момент это сыграло ему на руку и позволило незаметно скрыться, никого не обидев и не нарушив никакого подпункта из протокола или этикета.

По договоренности с Кэлен, дедом, друзьями и телохранителями, спустя два дня после того, как уедет он, за ним выедут Улик с Иганом. Иначе его бы никто никуда не отпустил одного. Но, прекрасно зная непокорную натуру обеих Морд-Сит, Ричард не сомневался, что Кара и полностью поддерживающая своего лидера Рикка выпихнут его телохранителей вдогонку за ним уже рано утром. Его бравые воинственные девы подчинялись приказам своего Магистра лишь тогда, когда считали их действительно важными, или если, по их мнению, ему не грозила серьезная опасность. Действительно, а вдруг на него, такого совершенно беспомощного и беззащитного, нападут злые и страшные дяди, а охраны-то с ним и нет — хмыкнул про себя Искатель, но вслух ничего не сказал.

Следом за его телохранителями за ним выедет Никки — красавица блондинка с большими голубыми глазами и потрясающей фигурой. Конечно, молодой, красивой и богато одетой женщине опасно путешествовать в одиночку, но как раз за неё Магистр Рал переживал бы меньше всего. Во время войны с Имперским Орденом эту хрупкую женщину прозвали Госпожой Смерть отнюдь не за красивые глаза и привычку носить откровенное черное платье. Никки — одна из сильнейших и опытнейших темных ведьм своего времени. Сильнее неё только правительница предела Агаден — Шота, но это уже другой разговор, не относящийся к теме.

На следующий день после отъезда Сестры Тьмы генерал Мейфферт с супругой пожелают проверить готовность расположенного неподалёку гарнизона. Но на армейские учения поедет только Бенджамин, а Кара вместе с Риккой отправятся в Народный Дворец. И уж за кого-кого, но за этих дам Ричард совсем не переживал — профессия этих женщин для них будет самой лучшей защитой в пути. Никто в здравом уме и трезвой памяти не нападет на спешащих по каким-то важным делам Морд-Сит.

И только Кэлен останется в Эйдиндриле и на всех светских мероприятиях будет развлекать гостей вместе с его дедом и прочими обитателями Замка Волшебников. Хотя об отсутствии рядом любимой жены император жалел больше всего.

Ричард выехал из города поздно ночью, закутавшись в черный плащ с капюшоном. Оказавшись за воротами, он пустил коня во весь опор, стремясь до рассвета оказаться как можно дальше от столицы Срединных земель.

Свою поездку до Народного Дворца император считал чем-то вроде отличной возможности встряхнуться. Вновь почувствовать себя в первую очередь Искателем Истины, а не Лордом Ралом — императором могущественнейшей державы. Вернуться в то время, когда все было более-менее простым и понятным.

После окончания войны с Имперским Орденом на его плечи легла забота не только о своем государстве и его союзниках, но и об осиротевших странах Древнего мира. Весь последний год он работал как проклятый, а дел, требующих его решений, меньше не становилось. В Д'Харе все было более-менее благополучно благодаря его предкам, установившим четкую систему взаимоотношений между правителем и подданными. Впрочем, все их взаимоотношения сводились к одному-единственному постулату, не меняющемуся на протяжении трех тысячелетий: «Магистр Рал очень занятой человек, чтобы решать повседневные проблемы своих подданных». Проще говоря, в мирное время в стране все сами знали свои права с обязанностями и, если проблема не требовала решения с помощью магии, не беспокоили своего правителя по пустякам. За каким лешим им тогда нужен такой правитель, чтобы в буквальном смысле молиться на него, Ричард не знал, но был благодарен своим предкам, которые, как оказалось, весьма своеобразно заботились о процветании страны. Жаль только, что остальные государства, только недавно вошедшие в состав империи, не были знакомы с этим постулатом...

Проезжая мимо того места, где раньше стояла граница, долгие годы отрезавшая Срединные земли от Д‘Хары, чародей едва ли ни нос к носу столкнулся со Скарлет. Алая дракониха охотилась, но, увидев своего давнего знакомого, не смогла отказать себе в удовольствии переброситься с ним парой слов. Ричард и сам был рад сделать привал и перекусить в приятной компании. Слово за слово и вот ему удалось упросить свою старую боевую подругу подбросить его до Народного Дворца, что значительно сократило его путь домой.

...

Незваных гостей он заметил еще, когда дракониха начала заходить на посадку — обстоятельные Морд-Сит притащили их прямо на крышу. Император на это только улыбнулся — дамы в своем репертуаре.

Насчет незваных гостей Бердина не ошиблась, эти трое действительно оказались самыми обычными детишками, а не сто пятидесятилетними колдунами, как он опасался вначале. Ричарду хватило нескольких пристальных взглядов, брошенных на каждого из этой троицы во время светской болтовни со Скарлет, чтобы понять это и облегченно перевести дух. К тому же их дар был едва заметен, даже по сравнению с теми волшебниками, что только начинали изучать магию в ныне разрушенном благодаря его непосредственному участию Дворце Пророков.

Рассказ детишек, постоянно перебивающих друг друга и перескакивающих с одного на другое, поставил Искателя в тупик. Оказывается, они живут в стране, где все от мала до велика — волшебники. И что для колдовства её жители используют волшебные палочки. Ричард задумался, ведь он нигде не встречал ни упоминаний, ни легенд об этом месте.

Возможно, эти дети каким-то образом перенеслись к ним из далекого прошлого? Хотя, нет, по их словам, для них это время выглядит как прошлое.

Что они еще рассказывали? Волшебный тысячелетний замок, окруженный защитными чарами против обычных людей? Нет, это не невидаль — в Эйдиндриле тоже есть такой, Замком Волшебников называется.

Колдовать с помощью волшебных палочек? Простите, но зачем, если можно и без них? Ах, у них вся страна так колдует... Странно, но все же бывает.

Больше всего мужчину заинтересовал рассказ юных волшебников о чаше, которая перенесла их в Сад Жизни. Он попытался расспросить их о ней поподробнее, но все, что они смогли ему рассказать, так это то, что она выглядела очень древней.

Поняв, что больше от испуганных, но отчаянно скрывающих это детей, он ничего не добьется, по крайней мере, сегодня, император приказал вернуть их в свои покои. Тем самым Ричард просто хотел выиграть время, чтобы решить, что ему делать дальше. Разумеется, ни о каком заключении под стражу больше не может идти и речи, но в остальном мужчина терялся в предположениях. Решив, что подумает об этом завтра, Искатель прихватил с собой Бердину и отправился в кабинет разгребать завалы бумаг, которые наверняка скопились за время его отсутствия. Если уж он увильнул от светских мероприятий, на которых за него сейчас отдуваются дорогие ему люди, то хоть делом займется.

* * *

После возвращения в свои покои юные волшебники никуда больше не выходили. К ним, как и обычно, приходили приставленные Бердиной служанки с обедом и ужином. Вроде бы все было как всегда, но двое гриффиндорцев и один слизеринец все же сумели заметить: что-то поменялось. Сначала дети не поняли, что именно, и списали появившееся ощущение на свою мнительность, но потом все же догадались — отношение к ним окружающих значительно потеплело. Да и количество стражи за дверьми их покоев значительно уменьшилось, что не могло не радовать.

С того дня, как Драко услышал о силе и власти, которыми обладает владыка земель, на которых он очутился по воле рока, слизеринца ни на мгновение не покидало желание узнать, кто же могущественнее: Темный Лорд, которому служил его отец, или же Магистр Рал?

С одной стороны, Сами-Знаете-Кто, который наводил ужас на магическую Англию и на пике своей славы пал от руки Мальчика-Который-Выжил. С другой — император Д'Хары, который выиграл кровопролитную войну, которая длилась почти четыре года. По словам отца, которые мальчик запомнил еще с семи лет, Темный Лорд принес в страну разруху и опустошение, хотя обещал привести к процветанию и благополучию. Магистр Рал сумел не только выйти победителем из практически безнадежной войны, но и сумел в несколько раз расширить границы своего государства. Сейчас, спустя год после окончания войны, император Рал занимается тем, чего так не захотел и не смог выполнить Сами-Знаете-Кто — ведет свою страну к процветанию и благополучию. Темный Лорд несмотря на свое, опять же, по словам отца, не совсем безупречное происхождение вел свой род от самого Салазара Слизерина, жившего тысячелетие назад. Правитель этих земель — потомок жившего более чем три тысячи лет назад великого чародея Альрика Рала и не менее именитого волшебника из рода Зорандеров.

Юный Малфой, как слизеринец и как сын, внук и правнук слизеринцев, пытался следовать извечному неписанному правилу своего факультета — склоняться только перед тем, чье могущество и превосходство над всеми живущими волшебниками неоспоримы. Однако никакие размышления, раздумья или даже самые смелые предположения не смогли подготовить Драко к встрече с Магистром Ралом. Да, пожалуй, никто и ничто не смогло бы.

Свое появление император Д'Хары обставил по высшему разряду — алый дракон поразил юного Малфоя до глубины души. В их мире разведением и приручением этих красивых, но невероятно опасных тварей занимаются специально обученные люди, вряд ли у правителя этой страны был диплом драконолога. А уж когда алая зверюга заговорила, слизеринец едва сдержался, чтобы не ущипнуть себя, дабы убедиться, что это ему не снится. Удержало его в тот момент только присутствие рядом Поттера и Грейнджер, выглядевших еще более глупо. Подумать только, самый настоящий разумный дракон, в совершенстве владеющий человеческой речью! В Англии о них сохранились лишь предания, да и те настолько туманны, что воспринимаются исключительно как сказки на ночь, здесь же он нос к носу столкнулся с ожившей легендой. Но больше всего Драко поразил сам Магистр Рал — молодой, красивый и мужественный с великолепным мечом — словно бы легендарный король Артур, сошедший с гравюры из книжки. И такой же смертельно опасный.

Владыку Д'Хары окружала аура силы и власти, каждое его движение было преисполнено хищной грации. А от мощи его магии, даже пребывающей в ленивой полудреме, у слизеринца подгибались колени, перехватывало дыхание. Этот мужчина вызывал у юного Малфоя весьма противоречивые чувства: с одной стороны, он испытывал трепет от одного взгляда стальных глаз императора — магию, плясавшую в его глазах, нельзя было спутать ни с чем. Это было все равно, что взглянуть на солнце и не зажмуриться — красиво, но жжет до появления радужных кругов перед глазами. Но с другой — мальчик жаждал обратить на себя внимание Магистра Рала, заслужить от него похвалу. А ведь раньше подобное желание у мальчика вызывали только отец и немножечко декан его факультета — Северус Снейп.

Что-то внутри Драко требовало, чтоб он склонился перед могущественнейшим чародеем, в то время как разум напоминал, что блондин все еще наследник благородного рода Малфой, и советовал не поддаваться внутреннему голосу и инстинктам. Раздираемый противоречивыми чувствами юный волшебник, не раздеваясь, уснул на не разобранной постели.

А на утро вместо положенного по времени завтрака Ванесса передала ему записку от императора, в которой Лорд Рал приглашал его и Поттера с Грейнджер разделить с ним завтрак. Написанная на незнакомом языке на плотной бумаге с водяными знаками резким почерком уверенного в себе человека, она вызвала целую бурю различных эмоций в душе слизеринца. Мальчик хотел еще хотя бы раз увидеть Магистра, но при этом боялся этой встречи. Он хотел лучше узнать правителя Д'Хары и одновременно не хотел этого, Драко боялся и не понимал себя.

Для встречи с хозяином Народного дворца слизеринец выбрал ту одежду, в которой попал сюда. В отличие от Поттера, явившегося на дуэль в мантии, накинутой поверх пижамы, Драко пришел отстаивать свою честь в более приличном виде.

Мальчика-Со-Шрамом он вызвал с нарушением дуэльного кодекса, так что формально это не была дуэль, но явиться на неё он был обязан, дабы не потерять лицо, о чем ему не забыли напомнить присутствовавшие на уроке полетов однокурсники. Сам же слизеринец планировал банально намекнуть Филчу на то, что двое первокурсников в полночь будут находиться в Зале наград. Поттеру и Уизли не помешает трудотерапия, чтоб знали в следующий раз, как связываться с ним — решил юный Малфой. Однако Нотт и Забини, чтоб их затоптали кентавры, начали давить на его совесть, напоминать ему о том, какое это пятно на репутации — не прийти на самим же назначенную встречу — и прочее в этом же духе, в итоге мальчик сдался. Последствия своей внушаемости он разгребает сейчас, и не известно, сколько еще будет разгребать в будущем.

Собрался Драко достаточно быстро, и теперь у него оставалось еще пятнадцать минут до назначенного Ванессой времени, когда за ним придут, чтобы отвести на завтрак к Магистру Ралу. Все оставшееся время мальчик крутился перед зеркалом, пытаясь придумать, что же ему сделать со своими волосами. Он сомневался, что в стране, куда его забросила эта дурацкая чаша, есть гель для волос, а другого ничего придумать не мог. Наконец, отчаявшись соорудить на голове нечто напоминающее его великолепную укладку, юный Малфой бросил это бесполезное в нынешних условиях занятие и просто разделил волосы на ровный пробор, после чего тщательно расчесал их. Получилось не так плохо, как он ожидал — не мог не отметить слизеринец, одобрительно разглядывая свое отражение в зеркале. И тут же раздался стук в дверь его покоев.

И вот опять они шли по коридорам и залам Народного дворца в сопровождении стражников и Морд-Сит. Правда, в этот раз солдат внутренней гвардии было в два раза меньше, да и конвоировала их только одна затянутая с ног до головы в коричневую кожу зеленоглазая красавица. Она выглядела гораздо моложе Бердины или Ниды с Миррой, да и ребята видели её в первый раз. Через несколько похожих друг на друга как близнецы коридоров юные волшебники со своими сопровождающими вышли на площадь, уже знакомую им по первому дню своего пребывания в Д'Харе.

Квадратный бассейн, заполненный темной водой, и небольшой садик. Бассейн был обложен не мрамором, а необычайно искусно сделанной декоративной черепицей, а в центре его стоял темный неровный камень с небольшим колоколом наверху. На четырех колоннах лежал купол, сквозь который было видно небо. Черно-алые стяги с вышитой заглавной литерой «Р» лениво колыхались от теплого летнего ветерка — все точно так же, как и почти полторы недели назад.

Вокруг фонтана собралось никак не меньше, чем несколько сотен людей. Мужчины и женщины, от мала до велика, стояли на коленях и отбивали поклоны. Все они, кто хором, кто вразнобой, кто медленно, а кто и быстро, раз за разом вслух повторяли:

«Магистр Рал ведет нас.

Магистр Рал наставляет нас.

Магистр Рал защищает нас.

В сиянии славы твоей — наша сила.

В милосердии твоем — наше спасение.

В мудрости твоей — наше смирение.

Вся наша жизнь — служение тебе.

Вся наша жизнь принадлежит тебе».

И в этот раз Малфой ничего не сказал, теперь для него эти слова обрели другой смысл. Слова посвящения больше не казались ему выражением бестолкового благолепия, как он думал вначале. Хоть немного познакомившись с укладом, обычаями, историей этой страны, он не мог обвинять людей в этом. А встретившись вчера с императором Д'Хары, стал еще и понимать их. Но все же, зачем день ото дня повторять слова посвящения?

— Изначально это было придумано для того, чтобы закрепить только сотворенные узы, а потом уже превратилось в ритуал, который вот уже три тысячи лет повторяется из года в год трижды в день, — пояснила Морд-Сит, и Драко к своему изумлению понял, что озвучил интересующий его вопрос.

— Но почему? — недоуменно спросила Гермиона, и слизеринец волевым усилием подавил в себе желание резко высказаться в сторону гриффиндорской всезнайки.

— Через несколько поколений владык Д'Хары было выяснено, что обращение к узам позволяет на каком-то примитивном уровне, не знаю точно, на каком, всего на несколько мгновений прикоснуться к сущности Магистра. Те, кому это удавалось, рассказывали необыкновенные вещи.

— А, может, они обманывали всех просто для того, чтобы подчеркнуть свою значимость? — недоверчиво спросил Поттер, не к месту проявив здравомыслие.

— Думаю, вряд ли, — немного подумав, ответила женщина. — В разное время, в разных концах страны, разные люди описывали похожие ощущения, только разными словами. И все они описывают правду. Я слышала, что в наше время тоже есть люди, которые смогли прикоснуться к магии Лорда Рала.

— Вы только что сказали, что эти люди говорили правду, откуда вы знаете? — подозрительно спросил Драко.

— Меня зовут Келли, — с интересом стрельнула в его сторону зелёными глазами телохранительница императора. — Должна сказать, что ты очень сообразительный мальчик, — усмехнулась она, крутя в руке свой обтянутый алой кожей прут. — Я знаю, о чем говорю, потому что каждая Морд-Сит в конце своего обучения заключает особый договор с Магистром Ралом, ведь именно его магия позволяет нам использовать эйджилы.

— И это во время его заключения вы можете почувствовать то, о чем говорили те люди? — переспросила Гермиона, на мгновение опередив Малфоя.

— Именно, — подтвердила брюнетка.

— Но ведь есть еще кое-что, не правда ли, госпожа Келли? — вкрадчиво поинтересовался Драко, специально используя принятое в Д'Харе обращение к Морд-Сит.

— Я уже говорила, что ты очень сообразительный мальчик, Драко Малфой? Так вот, я это еще раз повторю, — тонко улыбнулась зеленоглазая женщина. — Действительно, есть. Второе, что опытным путем выяснили д'харианцы, это то, что обращение к узам позволяет обрести ясность ума и четкость мысли, проще говоря, хорошо прочищает мозги. Люди творческие, обратившись к посвящению в самый трудный для себя момент, могут найти изящное решение.

— Вы что, серьёзно? — недоверчиво переспросила Грейнджер.

— Конечно, и это задокументированный факт. История знает немало известных художников, скульпторов и ученых, сумевших в момент кризиса обратиться к магии уз и с их помощью вернуть себе потерянное душевное равновесие, и создать великие работы. Но, разумеется, это относится только к чистокровным д'харианцам.

— Чистокровным? — переспросил Гарри.

Неужели в этом мире тоже существует все это?

— То есть к потомкам тех, кто был связан узами с первым Магистром Ралом, — пояснила Келли.

Пораженные словами Морд-Сит дети, по самые уши заваленные новой информацией, остаток пути прошли в полном молчании, нарушаемом лишь гулкими шагами стражи, бряцаньем оружия и скрипом кожаного одеяния воительницы.

Драко был настолько погружен в свои мысли, что совершенно не следил за тем, куда они идут. Впрочем, наверное, не только он — Поттер с Грейнджер выглядели так, будто их стукнули чем-то тяжелым по голове. То, что рассказала им их провожатая, вызывало у слизеринца живейший интерес. Что-то внутри мальчика желало узнать, что же испытывали те люди, которым удалось всего на несколько мгновений прикоснуться к сущности Магистра Рала. А внутренний голос соблазнительно нашептывал, что было бы неплохо попробовать прочувствовать на себе все свойства магических уз. Сущность наследника благородного рода Малфоев пыталась созвониться с его мозгами, чтобы те прекратили творящийся с ним произвол. Вот только связь что-то барахлила.

Спустя еще несколько коридоров, анфилад роскошных залов и лестничных пролетов они наконец остановились перед роскошными двустворчатыми дверьми высотой в два человеческих роста. Рядом с ними с мечами наголо замерло множество стражников в серебристых плащах во главе с уже знакомым юным волшебникам полковником Кэрнелом — внутренняя гвардия Народного дворца. Увидев новоприбывших, несколько стражников спрятали клинки в ножны и с усилием распахнули двери. Перешагнув порог, Гарри, Гермиона и Драко моментально узнали то место, в которое их привели — это был Сад Жизни.

Магистр Рал ждал их почти на том же самом месте, где проснулись поутру Гарри, Драко и Гермиона в свой первый день в этих землях. Прямо на зелёной траве был расстелен большой алый ковер с вытканной на нём заглавной литерой «Р» — судя по всему, император, особо не задумываясь, для пикника приказал взять первое, что попалось ему на глаза. На нём с максимальным комфортом расположились сам хозяин Народного дворца и, к огромному изумлению юных волшебников — Бердина. Боевой чародей и его грозная телохранительница в ожидании своих гостей кормили с рук маленьких бурундучков и тихо о чем-то переговаривались. А в углу ковра стояло несколько больших корзин, от которых исходили весьма аппетитные запахи, к которым с интересом принюхивались зверьки. От такой сюрреалистической картины, совершенно не вяжущейся в его представлении с могущественным правителем огромной страны и суровой Морд-Сит, Драко споткнулся на ровном месте и пропахал бы носом зелёную травку, если бы его вовремя не подхватили Поттер и Грейнджер.

Всполошенные произведённым ребятами шумом бурундучки разбежались. Заметив это, Бердина резко вскочила и принялась оглядываться в поисках предполагаемой угрозы цепким взглядом человека, привыкшего ждать опасности от даже, на первый взгляд, совершенно безобидных вещей или людей. В то время как сам Лорд Рал даже и бровью не повел — он знал, кто пришел, едва юные волшебники вошли в Сад Жизни, благодаря их пусть и слабенькой, но все же ощутимой для хозяина Народного Дворца магической силе. Увидев с опаской наблюдающих за её действиями детей, голубоглазая шатенка вполне добродушно улыбнулась им и вставила эйджил в специальное крепление на бедре. В какой момент телохранительница выхватила свое оружие, никто из троих юных волшебников так и не понял, однако уровень её подготовки впечатлял.

— Доброе утро, Драко, Гарри, Гермиона, — назвав каждого из юных волшебников по имени и тепло им улыбнувшись, поприветствовал их император.

— Ваше величество..., — потупившись, сделала неуклюжий книксен гриффиндорка, на что её товарищ по факультету застыл изваянием, явно не зная, что ему делать. Слизеринец же на это только презрительно фыркнул и почтительно поклонился правителю Д'Хары.

— Магистр Рал, — ледяным тоном поправила девочку Бердина.

— Ричард, — мягко возразил император, послав успокаивающую улыбку своей телохранительнице. — Прошу вас, подходите, присаживайтесь, у меня тут полно всяких вкусностей, — приглашающе махнул он рукой детишкам. Тех не нужно было упрашивать дважды, и уже через минуту юные волшебники с комфортом разместились на расстеленном ковре и присоединились к Лорду Ралу, с энтузиазмом потрошащему корзины с припасенной им снедью.

В эту их встречу говорил преимущественно владыка Д'Хары. Гарри, Драко и Гермиона задавали интересующие их вопросы, а он старался как можно более подробно ответить на них. Ни у кого из ребят так и не хватило духу назвать императора могущественной державы Ричардом, так что разговор получился несколько официальным. Неизвестно, как там у него обстоят дела с владением своей магией, а способностью рассказывать так, чтоб у его слушателей дух захватывало, боевой чародей владел в совершенстве.

Юные волшебники как завороженные слушали мужчину, приятным голосом рассказывающего им о том, каким же образом простой лесной проводник стал Магистром Ралом. Рассказ получился долгим и обстоятельным, потому что нередко мужчине приходилось делать небольшие лирические отступления, чтобы разъяснить кое-какие моменты. А кое-что ему пришлось и опустить — судя по облегченному вздоху, вырвавшемуся в какой-то момент из груди Бердины, внимательно слушающей и периодически вставляющей свои комментарии по ходу повествования. В процессе ремарок императора всеобщими усилиями было выяснено, что Гарри, Гермиона и Драко оказались не в прошлом, как сначала предположила любознательная гриффиндорка, а совершенно в другом мире. Проще говоря, на языке любителей фэнтезийных романов, юные волшебники были типичными «попаданцами». Император закончил свой рассказ историей о том, как ему с помощью Первого правила волшебника удалось убить злобного тирана, желающего захватить власть над миром, так и о том, что в последствии оказалось, что этот злобный тиран — его настоящий отец.

— А что это за правило? — тут же заинтересовался Гарри, в кои-то веки опередив Драко и Гермиону. — И сколько этих правил вообще?

— Мне известно только одиннадцать, но, возможно, существуют еще какие-то, — неопределённо пожал плечами Ричард Рал. — И первое правило волшебника гласит: люди глупы. Они верят лжи, если хотят, чтобы она была правдой, или боятся, что она может быть правдой. Нужно всегда помнить, что это правило распространяется на всех, и знать, что уязвим и ты, — прикрыв глаза, глухим голосом процитировал слова своего деда император.

Юные волшебники замолчали, задумавшись над смыслом первого правила волшебника. Это было красиво, логично и правильно. Однако полностью оценить мудрость чародеев древности они не смогли в силу своего юного возраста. А император... император молчал, явно вспоминая что-то не слишком радостное для себя. Кажется, ему дорого пришлось заплатить за знание этого правила. Глядя на его застывшее бесстрастной маской лицо с красивым, мужественным профилем двое гриффиндорцев и один слизеринец как никогда остро почувствовали разделяющую их пропасть.

Но, видимо, Ричард Рал, к своим и так выдающимся способностям, обладал еще и телепатическими талантами, потому как быстро заметил это и самым непринужденным тоном попросил ребят еще раз поведать ему о том, каким образом они оказались в Д'Харе.

На просьбу Магистра Рала в полной мере отозвался только Гарри, которому уже успело порядком надоесть, что зазнайка Грейнджер и ублюдок Малфой вечно затыкают его на задний план. Эдак ведь кто-то подумает, что его дядя был прав, когда говорил, что он маленькое ничтожество. Мальчик-Который-Выжил принялся с энтузиазмом рассказывать всю историю, начиная от отвратительнейшего поведения белобрысого поганца на уроке полетов и заканчивая полуночной дуэлью. Во время своего повествования, довольный тем, что его впервые внимательно слушает сам император Рал, гриффиндорец самодовольно поглядывал на своих однокашников, совершенно не замечая, что их мысли витают где угодно, но только не здесь.

Когда рассказ Гарри подошел к кульминации, то есть когда речь зашла о странном артефакте-чаше, император встрепенулся:

— А как выглядела эта чаша? — перебив вдохновенно вещающего гриффиндорца, отрывисто спросил владыка Д'Хары.

— Я... я не помню... все так неожиданно произошло, — растерянно протянул мальчик.

— А вы? — Лорд Рал перевел взгляд на двоих оставшихся детишек.

Грейнджер и Малфой вернулись из своих заоблачных далей и в один голос заявили то же самое, что и Поттер — для них все тоже произошло слишком неожиданно и слишком быстро.

— Ну хоть что-то же вы должны помнить! — воскликнула Бердина. — Цвет, размер, из чего была сделана и такое прочее... Да хоть рисунки на ней!

Боевой чародей ненадолго задумался, а потом улыбнулся — судя по всему, ему в голову пришла замечательная на его взгляд идея. Впрочем, как показывал опыт голубоглазой Морд-Сит, примерно девяносто восемь процентов идей её господина были замечательными, что признавали не только д'харианцы, но и весьма сведущие люди из других стран.

— Скажите, чисто теоретически, если у вас было бы несколько листов бумаги с карандашами, вы смогли бы нарисовать мне эту чашу-артефакт по памяти? — с самым заговорщическим видом поинтересовался у них мужчина.

Юные волшебники неуверенно переглянулись — честно говоря, их способности к рисованию были более чем скромными, кроме разве что Драко, которого как-то пытались обучать приходящие учителя. «Мы попробуем» — как можно более обтекаемо проговорил слизеринец под недовольное бурчание Мальчика-Который-Выжил, которому откровенно не понравилось, что за него что-то решает Малфой.

— Вот и отлично, — довольный тем, что все разрешилось наилучшим образом, заявил император, выразительно посмотрев на свою телохранительницу.

Бердина же в ответ состроила совершенно бесстрастное лицо и одарила своего господина взглядом из разряда: «То не я ли побежала?». Магистр Рал нахмурился, сразу же превращаясь в сурового властителя, перед которым трепетали короли и королевы Нового и Древнего мира, но на его телохранительницу это не оказало никакого действия. Шутливый взгляд, обращенный в сторону императора, говорил: «Когда это я спрашивала вашего мнения о том, как мне вас охранять?». Ричард тяжело вздохнул и решил перейти к тяжелой артиллерии — «щенячьим глазкам». Средство, безотказно работающее на его жене — суровой и прекрасной Матери Исповеднице, а так же на девяноста процентах половозрелых женских особях... не сработало! Морд-Сит вздрогнула, но устояла. Император тяжело вздохнул и пробормотал: «Ладно, Владетель с тобой».

— Что ж, тогда давайте перейдем в мой кабинет, думаю, нам всем там будет удобнее, — улыбнулся владыка Д‘Хары, принимая сидячее положение.

Гарри и Гермионе не нужно было повторять дважды, они уже порядком засиделись и были не прочь прогуляться, пусть даже и до кабинета правителя могущественной державы. А вот Драко наоборот, не спешил вставать с роскошного алого ковра, послужившего покрывалом для сегодняшнего пикника.

— Магистр Рал, я хотел бы поговорить с вами, — неожиданно серьезно проговорил мальчик и тут же добавил, посмотрев на Морд-Сит и своих однокашников. — Наедине.

Боевой чародей послал выразительный взгляд Бердине и попросил её проводить гриффиндорцев до выхода из Сада Жизни. И, что удивительно, на этот раз телохранительница даже и не вздумала противиться, просто молча кивнула и ушла, уведя Поттера и Грейнджер за собой.

— Так о чем ты хотел поговорить со мной, Драко? — мягко спросил император, внимательно разглядывая юного волшебника и с удивлением отмечая, что из взгляда Малфоя пропадает неуверенность и робость, сменяясь какой-то мрачной решимостью. Однако вместо того, чтобы толково объяснить, в чем же дело, слизеринец вскочил на ноги, резко выдохнул, будто перед прыжком в холодную воду и... опустился на колени.

— Магистр Рал ведет нас.

Магистр Рал наставляет нас.

Магистр Рал защищает нас.

В сиянии славы твоей — наша сила.

В милосердии твоем — наше спасение.

В мудрости твоей — наше смирение.

Вся наша жизнь — служение тебе.

Вся наша жизнь принадлежит тебе, — тихо проговорил он ошарашенному Ричарду.

Вопреки ожиданиям Драко после произнесения слов Посвящения не зазвучали фанфары, а перед ним не расстелили красную ковровую дорожку. Более того, глядя в ставшее бесстрастным лицо императора, всю его эйфорию сняло как рукой и отчаянно захотелось сказать что-то вроде «Ой-ой-ой!». Серые глаза императора метали громы и молнии, казалось, сейчас разразится самая настоящая, не метафорическая, буря. Мужчина наклонился, схватил слизеринца за плечи и, пристально глядя ему глаза, требовательно спросил:

— Зачем? Кто тебя надоумил?

На глазах у не ожидавшего такого напора слизеринца выступили слезы обиды. Не такого ожидал наследник славного рода Малфоев, когда принес клятву верности, нарушив при этом половину пунктов из фамильного кодекса и переступив через все, чему его учили в детстве. Только вот владыка Д'Хары был совсем не рад услышать слова Посвящения из уст одиннадцатилетнего мальчишки.

— Я... я сам, — едва сдерживая подступивший к горлу ком, выдавил из себя он.

Нестерпимо хотелось, как в детстве, самым постыдным образом разреветься и побежать к матери за утешением, и плевать, что ему уже одиннадцать и, по мнению отца, его детство закончилось с получением письма из Хогвартса.

...

Когда из груди стоящего перед ним мальчика вырвался сдавленный всхлип, Ричард понял, что несколько погорячился, вот так нападая на него. Неизвестно, какого мужества стоило этому ребенку встать на колени перед совершенно незнакомым ему человеком и принести клятву верности, а он просто взял и испугал его. Но сорвавшиеся с губ мальчишки слова Посвящения были для Искателя Истины как удар под дых.

После победы над Имперским Орденом молодой император так надеялся, будто ему удастся избавить народ Д'Хары от этой раболепной потребности трижды в день восхвалять его род, каждый из представителей которого был через одного садистом и/или диктатором, даром что великие волшебники. Ричард разрушил колокол, призывающий к молитвам во имя его, объявил всем и каждому в Народном Дворце, что отныне молитвы отменяются, но все было тщетно. Люди даже и без колокола собирались на площади и как заведённые вновь и вновь повторяли слова Посвящения, и их количество день ото дня не уменьшалось. А через неделю в бассейне на специально отведённом ему месте вновь появился колокол, внешне почти не отличимый от старого.

Кэлен как могла успокаивала мужа, объясняя все тем, что должно пройти не одно столетие, чтобы д`харианцы отказались от своей странной и нелогичной религии. А потом к ней подоспела помощь в лице пространных лекций от Морд-Сит, генерала Мейфферта, главного распорядителя Народного Дворца и даже Улика с Иганом в защиту права народа Д'Хары на Посвящение своему Магистру. Выслушав своих подданных и обдумав их слова, Ричард был поражен тем, насколько тесно Ралы и их магия переплелись с судьбами и жизнями людей этой страны.

Он понял сложившуюся ситуацию, но это не значит, что смог её принять.

Из пелены раздумий Лорда Рала вырвал еще один сдавленный всхлип. Мальчик стоял, втянув голову в плечи, будто бы стараясь стать еще меньше. Заметив, что он пугает своего нового подданного, император осторожно, чтоб не испугать еще больше, присел перед ним на корточки так, чтобы их глаза были на одном уровне. И именно поэтому с его губ сорвались совсем не те слова, что он намеревался сказать сначала: незачем пугать ребенка еще больше.

— Не бери в голову, Драко, я сержусь вовсе не на тебя, — мягко проговорил владыка Д'Хары и ласково потрепал юного волшебника по волосам.

— А на кого? — тихо и недоверчиво спросил слизеринец.

— На ситуацию в целом, — все тем же мягким успокаивающим голосом пояснил император. — Ты и твои друзья такие маленькие, а уже умудрились попасть в большую историю, которая мне совсем не нравится.

— Поттер и Грейнджер мне не друзья, — надулся Драко, при этом принимая самую высокомерную позу из всех, что были тщательно отрепетированы перед зеркалом еще до отъезда в Хогвартс. Выглядел он при этом настолько забавно, что правитель не сдержался и тихонько рассмеялся, еще раз взъерошив ему волосы.

— Идем, нас наверняка уже заждались, — все еще посмеиваясь, проговорил боевой чародей, поднимаясь с корточек и приглашающе кивая в сторону выхода из сада. Слизеринцу же ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

...

Сейчас же, изо всех сил пытаясь поспеть за быстрым шагом Магистра Рала, Драко не мог отделаться от мысли, что его идея с Посвящением была, мягко говоря, не слишком разумной. Он слишком поспешил со своей клятвой верности. Император просто не готов её принять от него. И юный волшебник не мог бы его в этом винить, ведь в глазах владыки Д'Хары наследник славного рода Малфоев не более чем маленький мальчик, решивший поиграть во взрослые игры. И до тех пор, пока Драко не докажет обратное, мнение Лорда Рала о нем не изменится.

* * *

Кабинет правителя самого могущественного государства в Новом, да и, наверное, в Древнем мирах встретил юного слизеринца ставшими уже привычными в Народном Дворце роскошью и великолепием. А так же кипами бумаг и стопками книг на неизвестном ему языке.

Едва они с Лордом Ралом переступили порог кабинета, как на них устремились взволнованные взгляды Поттера с Грейнджер и подозрительный Бердины, недовольной тем, что её отослали возиться с детишками. На полу между удобными креслами, в которых с комфортом разместились гриффиндорцы, лежала стопка бумаг и с десяток карандашей. Похоже, ждали только их.

Обведя внимательным взглядом собравшихся в его кабинете, Лорд Рал усмехнулся каким-то своим мыслям, прошел к своему столу и опустился в кресло. В тот же миг Бердина поднялась с кресла и перешла за спину своего Магистра. С точки зрения охраны это было самое удобное место, чтобы находиться как можно ближе к своему подопечному и одновременно следить за каждым вздохом юных чародеев. Драко же ничего другого не оставалось, кроме как занять освободившееся кресло.

— Итак, раз уж мы все здесь собрались, то давайте начнем, — ободряюще улыбнулся император, дождавшись, когда слизеринец с достоинством устроится рядом со своими недругами. Недруги, впрочем, тоже особой радости от лицезрения рядом с собой наследника славного семейства Малфоев не испытывали.

Двое гриффиндорцев и один слизеринец нерешительно взяли себе по листу бумаги, по размеру напоминающих маггловские альбомные листы, и карандашу. Гарри с Драко тут же замерли в растерянности — ребята не представляли, как они будут рисовать и куда пристроить эти злополучные бумажки. Ну не на коленках же им заниматься изобразительным искусством! Но, за неимением других вариантов, ребята бы так и начали рисовать, если бы не вмешалась Гермиона. Некоторое время понаблюдав за работой мыслей на лицах своих товарищей по несчастью, девочка с тяжелым вздохом «мальчишки» встала и притащила три первые попавшиеся ей книги из ближайшей к ней стопки.

— О, а она мне нравится: умная девочка и явно любит покомандовать, — отметив со стороны гриффиндорки покровительственное и снисходительное отношение к Поттеру с Малфоем, прошептала Морд-Сит на ухо своему повелителю.

— Нашла родственную душу, — соглашаясь, хмыкнул себе под нос Ричард, даже и не представляя, насколько окажется прав в будущем. — Прежде, чем вы начнете, — уже в голос обратился он к школьникам, отчаянно пытающимся хоть что-то припомнить о той злосчастной чаше, из-за которой они оказались в Д'Харе, — я попрошу вас только об одном — не мучьте свою память. Просто закройте глаза..., постарайтесь ни о чем не думать, слушайте только мой голос, — речь Магистра Рала стала настолько плавной и успокаивающей, что у Драко, Гермионы и Гарри как-то сами-собой закрылись глаза, а мысли куда-то улетучились. — Загляните в себя, найдите в глубине души островок спокойствия, силы и представьте себе чашу..., — продолжил вводить в транс юных волшебников император, те же покорно следовали всем указаниям его мягкого и вкрадчивого голоса. — Представили?

— Да..., — покорно отозвался Гарри.

— Да! — четко отрапортовала Гермиона, даже будучи под гипнозом оставаясь верной своему образу всегда уверенной в себе всезнайки.

— Да, — лениво протянул Драко.

— Отлично, а теперь — рисуйте! — отдал команду Искатель.

Словно зачарованные Драко и Гермиона с Гарри взялись за карандаши и принялись творить. Каждый в меру своих способностей, разумеется. На лице каждого из маленьких иномирцев застыло отрешенное выражение, словно бы то, что они сейчас выплескивали на бумагу, шло не из памяти, а из души.

— Это было потрясающе, Магистр Рал! Я и сама едва не вспомнила все про эту клятую чашу, а ведь мне её видеть не довелось! — восторженно воскликнула Бердина, чтобы тут же зажать себе рот рукой, испугавшись, что своим выкриком приведет в чувство детишек. Но Морд-Сит зря переживала — сейчас их могло остановить разве что извержение вулкана, да и то если бы оно произошло прямо здесь и прямо сейчас под их креслами. — Не знала, что вы такое умеете!

— Честно говоря, я и сам не знал, — слегка растерянно оглядывая дело рук своих, смущенно признался Ричард.

— Как так? — недоверчиво спросила телохранительница, привыкшая к тому, что Ралы всегда знают, что делают и какой это принесет результат.

Правда конкретно с этим представителем славной фамилии вышла промашка. Сын Даркена Рала часто любит заявлять, что он не чародей, а только учится, но потом то черными молниями швыряется, то новый мир создает...

— Сложно объяснить, — задумчиво отозвался император, — что-то из собственного опыта, что-то по наитию, а до чего-то я додумался уже в процессе.

— Опять знаменитое чутье Искателя Истины, помноженное на интуицию боевого чародея? — шутливо усмехнулась Бердина, решив не заморачиваться на том, что творит её господин.

— Может быть..., — неопределённо пожал плечами владыка Д'Хары, краем глаза наблюдая за старательно рисующими юными волшебниками.

Как ни странно, у всех троих получалось весьма талантливо — то ли помогла его магия, то ли у детишек способности...

Ричард озадаченно разглядывал лежащие перед ним на столе три листа бумаги. Честно признаться, увиденные рисунки его несказанно удивили. Создавалось впечатление, что своим маленьким сеансом гипноза он на какое-то время образовал некую связь между тремя детьми. На одном — чаша была нарисована лишь контурно, на другом — наоборот прорисована тщательно, до мелочей, а на третьем — вообще вид сверху. И на каждом рисунке рядом с ней были изображены фрагменты узоров, так, как их запомнили Гарри, Драко и Гермиона. В самой чаше вроде бы не было ничего необычного, так, что-то среднее между кубком и супницей на ножке. Проблема была в другом, в чем именно, владыка Д'Хары не знал, но дорого заплатил бы, чтобы узнать это.

Мужчина перевел взгляд на нервно ерзающих в своих креслах маленьких волшебников, ждущих его вердикта. Они такие разные, терпеть друг друга не могут, но вместе с тем со временем из них вышла бы отличная команда.

Хорошие они все-таки ребята...

Но что это?

Ричард еще раз, словно бы безо всякого интереса скользнул взглядом по разложенным на столе рисункам, пытаясь поймать неожиданно мелькнувшую и пропавшую мысль.

Да, так и есть, все так, как он и подумал — если смотреть на узоры под другим углом и соединить между собой, то многое становится понятным.

— Поздравляю, дамы и господа, кажется, нас только что нашли неприятности, — мрачно сообщил он собравшимся в его кабинете.

— Что вы имеете в виду, Магистр Рал? — тут же всполошилась Бердина. — Это из-за этих рисунков? — спросила она, наклоняясь, чтобы через плечо своего господина рассмотреть, что же ему так не понравилось. — Хм, вроде бы ничего необычного, — закончив осмотр, неуверенно заключила Морд-Сит.

— А разве ты не видишь? — спросил у неё император, поочередно указывая на узоры, изображенные на рисунках Поттера, Грейнджер и Малфоя. — Тебе не кажутся знакомыми эти рисунки? Ты и Кара должны были видеть их раньше.

Бердина несколько минут внимательно рассматривала указанные линии и завитушки.

— Простите меня, Магистр Рал, я что-то не припоминаю, — наконец сказала она.

— Вы знаете, что это за чаша? — нетерпеливо подскочила на своем кресле Гермиона.

Лица двоих гриффиндорцев и одного слизеринца посветлели, им казалось, что сейчас, несмотря на мрачный настрой, мужчина скажет им: «Да, знаю. И без труда смогу отправить вас домой». Однако следующие же слова боевого чародея поставили жирный крест на их мечтах:

— Нет, моя дорогая, — отрицательно качнул головой владыка Д'Хары, тем временем аккуратно складывая один из рисунков пополам и отрывая от него кое-что, по его мнению, лишнее. — Но зато теперь я точно знаю, что эта чаша действительно имеет отношение к нашему миру, — пояснил он, принимаясь изувечивать следующий лист.

— Какое отношение? — нахмурился Гарри.

— Самое, что ни на есть, прямое, — с мрачной усмешкой отозвался хозяин Народного Дворца, заканчивая с третьим рисунком.

Юные волшебники с возмущением и тревогой наблюдали за тем, как уничтожаются плоды их трудов, но сказать что-либо по этому поводу не смели.

— Смотри, Бердина, а так, узнаешь? — обратился к своей телохранительнице Ричард, складывая из обрывков рисунков фигуру.

Д'харианка вгляделась в получившуюся композицию и едва сдержала пораженный вскрик. Когда Лорд Рал особым образом сложил узоры, нарисованные детьми, стало заметно то, что ранее ускользало от неё. Внутренний круг, означающий мир живых, внешний круг — граница мира мертвых. Квадрат, вокруг которого описан внешний круг и в который вписан внутренний — символизировал завесу, разделяющую миры. Звезда в центре — символ света Создателя, а восемь лучей, исходящие от этой звезды, обозначают магические силы, пронизывающие и мир живых, и мир мертвых. Благодать — древний символ, обозначающий Создателя, жизнь, смерть, волшебный дар и Подземный мир. Бердина не раз видела его, когда листала древние книги в поисках необходимой своему господину информации, да и в дневнике Коло он встречался едва ли не через страницу. Но это еще было не самым шокирующим — приглядевшись, Морд-Сит с трудом, но узнала узоры, завитушки и письмена вокруг Благодати. Их она тоже уже встречала раньше, но не так часто, как древний символ магов — всего пару раз. Точно такая же система украшала печально известные шкатулки Одена.

— Добрые духи! — пораженно выдохнула женщина.

— Теперь ты понимаешь? — тихо спросил её Ричард.

— Да, Магистр Рал, — побледнев так, что казалось, будто бы её лицо по цвету сравнялось со стенами Народного Дворца, ответила Бердина.

— Что случилось? Что происходит? Почему вы нам ничего не рассказываете? — запаниковала Гермиона.

Из непрошибаемо уверенной в себе всезнайки она превратилась в маленькую испуганную девочку, коей она собственно и являлась. Что же касается её товарища по факультету, то он выражал свое волнение более спокойным образом — Гарри забрался на кресло с ногами и, обхватив колени руками, мелко дрожал.

Ричард перевел взгляд на третьего из этой маленькой компании гостей из иного мира и поразился, насколько отрешенным был взгляд Драко. В каких же облаках витает его новый подданный?

— Почему же вы молчите, Лорд Рал? — нервно вскрикнула девочка. — Мы имеем право знать правду! В конце концов нас это тоже касается!

Император вздохнул: как бы ему не было тяжело и неприятно вспоминать былое, но все-таки придется.

Владыка Д'Хары не любил вспоминать, как именно ему удалось избавиться от Имперского Ордена, потому что от этих воспоминаний веет приютом для умалишенных. Против него — могущественное оружие чародеев древности, заключенное в людскую оболочку, во главе практически несокрушимой орды, включающей в себя темных ведьм и волшебников. У него — почти что ноль знаний о магии, магический меч, армия раз в десять меньшая, чем у противника, горстка союзников с даром, а позади него мир, которому угрожает смертельная угроза. Плюс три шкатулки Одена, за которыми охотится враг, которые, если правильно их открыть, дают своему обладателю неограниченную власть. И как у него, чародея-недоучки, не умеющего сознательно пользоваться своим даром, могло выйти что-либо путное? Ричард Рал в своем репертуаре — сделал нечто невероятное, но даже не понял, что именно и как.

Юная мисс Грейнджер права, и они действительно имеют право знать правду. Вот только какую правду, если он и сам еще не до конца разобрался в происходящем? Пока же Ричард только и мог, что теряться в догадках по этому поводу. Откуда в родном мире этих детей взялась чаша с выгравированными на ней узорами со шкатулок Одена и несущая на себе знак Благодати? Учитывая, что он оставил их в Храме Ветров после того, как...

Тут мужчина еще раз пристально вгляделся в юных волшебников, словно бы пытаясь найти то, чего не увидел раньше. Добрые духи, неужели его незваные гости прибыли из того мира, что он создал с помощью злополучных шкатулок, чтобы избавиться от армии Имперского Ордена?

«Нет, это не возможно!» — уверял себя Магистр Рал, но интуиция боевого чародея, помноженная на чутье Искателя Истины, на два голоса нашептывали ему, что еще как возможно.

Хотя, нет, какое-то несовпадение получается. Он специально создавал мир без магии, чтобы переселить в него тех, кто оную не приемлет. Спрашивается тогда, откуда на Земле, откуда пришли Гарри, Драко и Гермиона, разумеется, если он её создал, взялась магия? То ли у шкатулок Одена свое представление о том, каким должен быть мир, лишенный её, то ли Ричард чего-то напутал... Учитывая его везение и почти один большой пробел в освоении своего дара, скорее всего, верно именно последнее предположение. Тогда тут же возникает следующий вопрос: как могло такое случиться, что за год здесь в мире детей прошла такая уйма времени? Нет, один он в этом не разберется, ему нужна помощь людей, сведущих в вопросах магии. И если к Зедду, Никки, Натану и Сестрам Света он без проблем может обратиться за помощью, то вот с повелительницей предела Агаден — озерной ведьмой Шотой — ему лишний раз не хотелось бы связываться. Слишком уж это чревато проблемами.

Магистр Рал резко выдохнул, как перед прыжком в воду, и со всей доступной ему серьёзностью посмотрел на нервничающих волшебников. Гермиона, Гарри, а так же вернувшийся из заоблачных далей Драко под суровым взглядом стальных глаз встрепенулись и попытались сидя изобразить стойку «смирно». И, нужно отметить, у них это почти получилось.

С тех пор, как Ричард начал войну с Имперским Орденом и подчинил себе Срединные земли, ему частенько приходилось пользоваться такими взглядами, так что он уже привык к ответной реакции собеседников. Пришлось научиться в экстренных условиях, чтобы хоть как-то осаживать представителей различных государств и народностей, с которыми ему приходилось иметь дело. После победы над Джеганем ему сполна пригодилось это умение, когда Народный Дворец наводнили полчища дипломатов, готовых буквально на все, чтобы получить выгодные условия для своих государств и народов. Магистр Рал тогда впервые понял своих предков — через одного садистов и диктаторов, что предпочитали покорять государства силой и насаживать на захваченных территориях военную тиранию. Но, ничего не попишешь, раз взялся играть в гуманизм и либерализм, приходилось терпеть. Правда терпеть пришлось недолго — шныряющие где попало акулы дипломатии сначала до чертиков достали любящих во всем порядок Морд-Сит, а потом кое-кто умный решил устроить покушение на него и Кэлен. Разобравшись с горе-убийцами, Кара при поддержке мужа взашей вытолкала из Народного Дворца всех представителей государств, так что с тех пор встречи с дипломатами у него проходили строго по расписанию два раза в год — зимой и летом. На этот период Ричард и его приближенные отправлялись на две недели в Эйдиндрил, где во дворце Исповедниц устраивали приёмы.

— История эта долгая и неприятная, уходящая корнями в далекое прошлое, да и я еще ни в чем до конца не уверен, чтобы с уверенностью что-либо заявлять, — наконец проговорил император.

С того момента, как первокурсники школы волшебства и чародейства Хогвартс очутились в Д’Харе, прошел месяц и три недели. За это время ребята почти освоились в Народном Дворце, стали ощущать себя в вотчине Ралов почти как дома. Меж тем в мире, из которого пришли маленькие волшебники, наступал Хэллоуин, а здесь – тридцать первое июля. Нет, не день рождения Гарри Поттера, про который никто не собирался забывать, а выпускной у ордена Морд-Сит. По традиции, лидер прекрасных воительниц каждый год, в последний день второго летнего месяца, представляет Магистру Ралу пополнение рядов его охраны.

По Народному Дворцу ходили слухи, что император готовит ответный подарок ордену и что это будет нечто грандиозное, но ребятам некогда было к ним прислушиваться, они учились. Гермиона и Драко с утра и до обеда пропадали вместе с Никки — темная ведьма, обнаружив в них способности, сродни её дару, с радостью взялась за их обучение. Гарри же, по способностям оказавшийся волшебником, первую половину дня был полностью в распоряжении верховного чародея Зеддикуса Зул Зорандера. После обеда мальчишки отправлялись на занятия к Игану и Улику — телохранители Лорда Рала твердо решили сделать из них своих преемников и гоняли несчастных Малфоя и Поттера до полного изнеможения. Гермиона же после обеда сбегала либо к жене императора — Кэлен, вместе с десятком девочек её возраста обучаться чтению и письму, либо отправлялась доставать Бердину на предмет получения новых знаний о мире, в котором она очутилась. После возвращения лидера Морд-Сит — Кары, которую гриффиндорка слегка побаивалась, у её заместительницы появилось свободное время, чем девочка пользовалась вовсю.

…

С самого первого дня, как юная мисс Грейнджер очутилась в Саду Жизни, девочка пыталась понять уклад жизни этой страны. И каждый раз, когда, как ей казалось, будто бы она сумела подогнать устройство и менталитет этой странной державы под какие-то рамки, обнаруживались совершенно новые факты, что ставили все её теоретические выкладки с ног на голову.

Начнем с самого простого на первый взгляд — с формы правления. Учитывая впитанное с молоком матери убеждение д'харианцев о том, что Магистр Рал всегда прав, а если не прав, то смотри пункт первый, на первый взгляд кажется, что здесь мы имеем дело с обычной для средних веков абсолютной и тоталитарной монархией. Такой, где на троне сидит жестокий тиран-самодур, и несчастный народ стонет под игом диктатора и втайне молит об избавителе.

Ага, как же!

Вопреки всем канонам на троне государства сидел Ричард Рал, который отнюдь не был ни тираном, ни диктатором. Чтобы понять это, достаточно было посмотреть на довольные жизнью лица его подданных, которые совсем не тяготились абсолютной властью над ними своего правителя. Да и свободы у них было побольше, чем при любом, даже самом просвещенном абсолютизме.

Другой вопрос, мучивший девочку — это уровень образования в Д'Харе. Все в Народном Дворце, начиная от приближенных императора и заканчивая последней поломойкой, в большей или в меньшей степени умели читать-писать, знали историю своей страны и даже имели понятие о простейшей арифметике!

И это в средневековье-то?

Особой группой шли высокие армейские чины, крепкие шкафообразные ребята из охраны Магистра Рала, и, конечно же, Морд-Сит. Встреченный Гермионой в первый же день в этом мире полковник Кернэл, а затем позже генерал Бенжамин Мейфферт, произвели на неё самое что ни на есть благоприятное впечатление. Разбив при этом все сложившиеся у девочки еще со времен начальной школы стереотипы о том, какими должны быть средневековые военачальники.

А при первой встрече с Иганом и Уликом — молчаливыми двухметровыми ребятами с косой саженью в плечах, гриффиндорка посчитала их дальними родственниками Кребба и Гойла. Зря посчитала, кстати. На должность телохранителей Магистра Рала кастинг как при наборе охранников королевы или президента. Даже, наверное, суровее, ведь последний отбор проводят лично Морд-Сит. В результате, те, кто недооценивал таких, на первый взгляд, не блещущих интеллектом ребят, долго потом изумлялся на эту тему. С того света.

Что же касается самих воительниц в алом, то их окружало немало тайн и самых пугающих слухов. Что возмутило Гермиону, так это то, как именно проходит набор и обучение телохранительниц Ралов. С раннего детства — пытки, издевательства, убийство собственных родителей, а в перерывах обучение на грани жизни и смерти! И самое возмутительное, что жители государства в большинстве своем относились к этому как к части бытия! В то время как юная волшебница боролась с ужасом, слушая о том, как обучали Бердину или Рикку, Морд-Сит гордились тем, кем они являются, и с гордостью, граничащей с высокомерием, носили свои коричневые или алые одеяния. А так же легко пускали в ход смертоносные эйджилы, несмотря на то что их было невыносимо больно даже сжимать в руках, не то что использовать.

— Но это же бесчеловечно! — воскликнула гриффиндорка. — И по отношению к вам, и по отношению к вашим жертвам.

— Боль есть часть жизни, — безразлично пожала плечами Рикка. — Спроси у Магистра Рала, он подтвердит, как волшебник, пострадавший от рук одной из нас.

— Что? — пораженно вскрикнула девочка, уже получившая краткую справку о том, что случается с попавшими в плен к этим женщинам мужчинами с даром, особенно если у Морд-Сит есть время и фантазия.

— Лорд Рал опустил некоторые моменты при рассказе о том, каким образом победил своего отца, — глухо проговорила Бердина, видно было, что ей не особо приятно вспоминать об этом. — Он посчитал, что детишкам вроде вас слишком рано знать о том, что одна из моих сестер едва не запытала его до смерти, и что для того, чтобы выбраться, ему пришлось убить её. Тем не менее, за долгую историю существования Морд-Сит, он единственный, кто смог нас понять и простить. После победы над Имперским Орденом он даровал нам свободу, любая из моих сестер может прийти к Магистру Ралу и заявить, что хочет покинуть наши сплочённые ряды.

Гермиона с недоверием посмотрела на обеих женщин — она-то считала, что обратной дороги из ордена Морд-Сит нет, разве что вперед ногами.

— Но что-то пока никто не покинул, — вставила Рикка. — Все осталось по-прежнему, разве что немного изменилась программа обучения, а Кара официально вышла замуж. Лорд Рал даровал нам свободу, а пользоваться ей или нет, решать уже нам. И мы все единогласно решили остаться теми, кем мы являемся.

— Если император распустил ваш орден, то почему вы продолжаете пытать послушниц? — задала вполне справедливый вопрос Грейнджер.

— Потому что мы нужны Магистру Ралу, — веско ответила русоволосая воительница и тут же добавила с усмешкой, — хочет он этого или нет.

Девочка на это только понимающе кивнула. Она уже знала, что телохранительницы, не задумываясь, игнорировали прямые приказы императора, если считали, что эти приказы расходятся с их миссией оберегать его жизнь.

— Потому что у этих девочек нет особого выбора, куда идти, а если выбирать между бродяжничеством, смертью или панелью, то стать Морд-Сит не самый плохой выбор, знаешь ли, — цинично хмыкнула Бердина.

— Как это? — недоверчиво переспросила волшебница. — Ничего не понимаю.

— Если ты считаешь, что с окончанием войны с Имперским Орденом повсюду тут же настало всеобщее благоденствие, то тут ты ошибаешься…, — негромко начала Рикка.

Морд-Сит рассказала ей, что война оставляет после себя не только море трупов и разрушенных домов, искалеченных жизней, но и огромное количество сирот. И чем дольше она длится, тем больше остается детей, которым после того, как все закончится, некуда податься. Когда было покончено с Имперским Орденом их осталось столько, что и не счесть.

Кого-то забрали родственники, кого-то соседи из тех, для кого лишний рот не в тягость. Часть удалось пристроить в Эйдиндриле, где дворцов больше, чем нормальных домов. У нескольких обнаружился магический дар, так что их забрали Сестры Света в Замок Волшебников. Кого-то пристроили в подмастерья и ученики к мастерам самых различных направлений. А самых, на их взгляд, способных из числа оставшихся отобрали учениками в орден целителей Рауг Мосс.

Чтобы занять чем-то еще несколько сотен мальчишек, генерал Мейфферт решил восстановить распущенный еще при прадеде императора корпус Дракона — особые, элитные части д'харианской армии. Судя по тому, что рассказала Рикка, обучать этих ребят будут покруче, чем самых элитных коммандос.

Еще двадцать ребятишек забрала на обучение служба внутренней разведки. Да, есть в этой стране и такое. Специально обученные мужчины и женщины путешествуют по стране и устраняют тех, кто мог бы покуситься на жизнь Магистра Рала. Узнать этих глубоко законспирированных агентов можно только по кинжалу с клеймом в виде заглавной литеры «Р» на лезвии, возле самой рукояти. Так же в их обязанности входит писать отчеты императору о состоянии дел в тех областях, где они путешествовали, ибо отчеты лордов-наместников это одно, а взгляд со стороны совершенно незаинтересованного человека — дело другое.

Так что с горем пополам тех, кого смогли они разыскать — пристроили. Но оставалась еще уйма девчонок возраста Гермионы, которым было некуда приткнуться, и в будущем их ожидало бродяжничество или панель, то есть смерть и в том, и в другом случае. Кара, заручившись поддержкой всех, кого могла, с превеликим трудом убедила Магистра Рала, что жизнь, ожидавшая девочек в ордене Морд-Сит, будет лучше чем то, что их ждало бы в будущем, и тот со скрипом, с различными условиями, но согласился.

Гриффиндорка задумалась. Несмотря на пытки, издевательства и унижения, через которые проходили телохранительницы императора, а так же то, что они потом их же несли другим, девочке нравилось общаться с этими женщинами. Умные, сильные и гордые воительницы, прошедшие сквозь боль и страдания, чтобы обрести власть, доступную лишь избранным, пленили воображение Гермионы.

Быть Морд-Сит — это ужасно — твердила девочке ангелок на её плече.

Быть Морд-Сит — это почетно и престижно, это интересно и захватывающе, и потом какая карьера! — нашептывал ей дьяволенок...

… и с каждым разом ангелок твердил все тише и робче, в то время как шепот чертовки становился все громче и увереннее.

В день своего рождения Гарри не мог как следует сосредоточиться на занятиях. Мысль о том, что у него впервые за все годы жизни будет настоящий праздник, не давала ему покоя. Он фантазировал о том, как это будет, и считал минуты, оставшиеся до Представления новых Морд-Сит Магистру Ралу, потому что после этого мероприятия ему было обещано небольшое торжество. И, естественно, все эти мысли привели к его полной неспособности воспринимать новую информацию и абсолютной несобранности на занятиях. Это не могли не отметить учителя юного гриффиндорца, и если Улик с Иганом не собирались входить в его положение и делать какие-то послабления, то волшебник Зорандер вообще превратил весь урок в игру в вопросы и ответы.

У Гарри было столько вопросов, но практически некому их было задать. В отличие от Гермионы с Малфоем, вцепившихся мертвой хваткой в Морд-Сит и в свою наставницу — Никки, он из-за своей застенчивости и привычки плыть по течению вопросов особо не задавал. Да и кому их задавать-то? Улику с Иганом? Так те на любые вопросы не по теме отвечали неизменным «упал — отжался». Нет, кое-что они объясняли, но только самое элементарное, то, без чего их ученики пропали бы в чужом для них мире.

С каждым днем Мальчик-Который-Выжил понимал, что ему нужно уподобиться своим товарищам по несчастью и быть более настойчивым в получении ответов. Вот только где их взять, эти ответы? Спросить Гермиону? Нет уж, увольте, она же девчонка, да к тому же еще и задавака. А к Малфою, с которым Грейнджер периодически обменивалась полученной информацией, он не пойдет чисто из принципа. Оставался только его наставник, но и тот не спешил раскрывать Гарри все тайны мироздания.

И вот сегодня гриффиндорец получил возможность получить ответы на интересующие его вопросы.

— Не стесняйся, дружок, — добродушно улыбнулся ему старый волшебник.

— Я узнал о магии в своем мире совсем недавно и знаю о ней совсем немного, — смущенно начал гриффиндорец, — но я успел заметить, что в нашем мире слова ведьма, колдун, волшебник или чародей являются синонимами, тогда как в Д`Харе, насколько я понял, это не так.

— Ты прав, — удивленно отметил Зедд, доставая из кармана балахона спелое яблоко. — Будешь? — спросил он у парнишки, протягивая ему фрукт.

— Нет, спасибо, сэр, — благовоспитанно отказался Мальчик-Который-Выжил.

— А вот я не удержусь, — подмигнул ему волшебник Зорандер и с явным удовольствием вонзил пожелтевшие, но все еще крепкие зубы в яблоко. — Так вот, мой юный друг, — прожевав, взмахнул он рукой с зажатым в ней основательно покусанным фруктом, — разница определенно есть. Сейчас, конечно, различия между волшебником и чародеем стерлись, а вот еще каких-то три тысячелетия назад разница была существенной.

— Но почему? — недоуменно переспросил Гарри.

— Потому что перестали рождаться боевые чародеи, — пояснил старик. — Мы, волшебники, обладаем только одной стороной дара — магией Приращения.

— Приращения? — зачарованно спросил Мальчик-Который-Выжил.

— Магия Приращения является единственной стороной дара, с которой рождается волшебник, она использует то, что уже существует, увеличивая его количество или мощь или сочетая разные силы и материи, создавая таким образом нечто новое, — с видимым удовольствием начал излагать Зедд. — Впрочем, магия Приращения может быть направлена не только во благо. Можно срастить сломанную кость, а можно превратить страх в страшилище, собрать жар, который есть в воздухе, увеличить его силу и получить волшебный огонь. За последние три тысячелетия мы придумали тысячу и один способ убивать себе подобных и безо всякой магии Ущерба.

— Это какой-то раздел очень черного волшебства? — боязливо уточнил гриффиндорец. — Так значит чародеи — это темные маги?

— Да как тебе сказать, — неопределенно пожал плечами его наставник. — В то время как Магия Приращения изменяет реальность, добавляя в нее магию, Магия Ущерба попросту уничтожает элементы реальности. Такая магия заставляет элементы исчезать, перемещая их в Подземный мир, откуда и возникла. Магия Ущерба противоположна Магии Приращения по сути, как ночь и день. В то же время они связаны между собой. Можно что-то создать в мире, а можно все разрушить. Разрушение может быть вызвано любым типом магии, однако Магия Ущерба может легко разрушить или позволить миновать щиты, поставленные с помощью Магии Приращения. В древние времена все волшебники рождались с двумя сторонами дара одновременно, однако в равной доле овладеть его обеими сторонами могли только боевые чародеи. Такие, как мой внук Ричард.

— Император Рал? — недоверчиво переспросил Гарри. — Но он не показался мне злым.

— Мальчик мой, наличие магии Ущерба не считается тьмой, — укоризненно возразил Зедд. — Важен не цвет силы, а умысел, с которым её используют. Но я отвлекся. Итак, сила боевого чародея исходит из его эмоций и инстинктов, обычно продиктованных необходимостью или злостью. Хотя на практике это скорее система противовесов и удерживаний, — грустно усмехнулся волшебник, но не стал развивать свою мысль. — Боевые чародеи, возможно, являются сильнейшими магами в мире. Они могут сделать все, что угодно, благодаря тому, что обладают и магией Приращения, и магией Ущерба.

— И даже создать целый мир? — скептически спросил Мальчик-Который-Выжил.

— Теоретически, при помощи очень сильного источника магической силы — да, — подтвердил волшебник первого ранга.

— Такого, как шкатулки Одена, — уточнил его ученик. — А что это вообще такое?

— Это воплощенная абсолютная власть, покоряющая волю всех воле одного. Когда магия Одена пробуждается, ее обладатель может заставить любого подчиниться его приказу. По словам Ричарда, именно с помощью шкатулок он смог остановить армию Имперского Ордена. Только не спрашивай у меня, как он это сделал, мой мальчик, — ухмыльнулся Зедд, испаряя яблочный огрызок.

— Не буду, — пообещал гриффиндорец, про себя думая, что он не обещал не спрашивать об этом у Магистра Рала. Вот только нужно будет его еще поймать — в последнее время император с утра до вечера пропадал у Морд-Сит, помогая Каре в обучении послушниц на последнем этапе. — А что насчет ведьм? Здесь тоже стерлась грань?

— Нет, не стерлась, — достав очередное яблоко и опять тщательно обтерев его о балахон, отрицательно качнул головой старик, — и не сотрется никогда. Дар волшебников и колдуний разнится так же, как и мужчины отличаются от женщин. Они используют мир и его составляющие вокруг них, и изменяет их с помощью своего дара. Традиционно волшебники сильнее и обучаются быстрее, чем ведьмы, но бывают и исключения.

— Тогда почему же Малфоя обучает Никки, а не вы, Зедд? — озадачился Гарри. — Что-то я не заметил, чтоб этот слизняк был переодетой девчонкой.

— А вот это, дружочек мой, уже особенности вашего мира, — ткнул длинным пальцем в грудь своего подопечного дед Магистра Рала. — Хотя я бы тоже не отказался понять, почему так вышло, — заговорщически подмигнул ему волшебник Зорандер.

Представив своего врага в платье, подобном тем нарядам, что носила госпожа Смерть, мальчик весело рассмеялся и продолжил донимать своего наставника вопросами. Тот, видимо, уловив направление мыслей своего ученика, тоже развеселился и с удовольствием делился с ним своими знаниями и наблюдениями об окружающем мире.

В перерывах Зедд рассказывал Гарри забавные байки из своей насыщенной приключениями жизни. А поскольку жил старый волшебник долго, и баек у него накопилось немереное количество, то их посиделки затянулись едва ли не до самой церемонии Представления.

Гриффиндорец едва успел ополоснуться и переодеться в сшитую специально для него парадную одежду в цветах дома Ралов. Безуспешно попытавшись причесать свои находящиеся в перманентном беспорядке волосы, юный волшебник скорчил своему отражению в зеркале страшную рожу и выскочил за дверь.

Он настолько зациклился на том, чтобы успеть к началу церемонии, что на автомате едва не пробежал мимо тронного зала. Хорошо хоть, что он возле самого входа чуть не врезался в чинно шагающих едва ли не под ручку Грейнджер и Малфоя, это отрезвило его, а то бы он точно пробежал мимо на радость этим почти спевшимся друг с другом зазнайкам.

Гарри вообще не понимал, что случилось с этими двумя. Самовлюбленный чистокровный сноб вдруг начал вполне себе сносно общаться с девчонкой, которая является воплощением всего того, что он ненавидит и презирает, а всезнайка словно бы забыла все те обидные слова, которыми её раньше награждал Малфой. Одно радует — все предки слизеринского засранца наверняка сейчас переворачиваются в своих уютных гробиках в фамильном склепе белобрысого семейства от того, что их потомок приятельствует с гриффиндорской грязнокровкой. Хотел бы он знать, где и в каком лесу подохло что-то крупное? Или, быть может, совместные занятия магией с одной наставницей так на них влияют?

— Поттер, осторожнее, ты все-таки не в лесу, — презрительно скривился едва не сбитый им Малфой.

— В самом деле, Гарри, ты должен быть более осторожным, — поддержала его Гермиона, рассеянно поправляя воротник алого с золотым шитьем платья.

— А вы не попадайтесь мне на пути, — огрызнулся Мальчик-Который-Выжил.

От очередной словесной перепалки, грозившей в ближайшем будущем перерасти в потасовку между обоими представителями славных фамилий, их удержали возникшие словно бы из ниоткуда Улик с Иганом. Бравые телохранители Магистра Рала схватили своих учеников за уши и втащили в тронный зал. Следом за ними, высоко задрав нос, вошла и Гермиона.

…

Тот, кто проектировал тронный зал Народного Дворца, знал, что делал, расположив возвышение с двумя тронами правителей Д'Хары прямо перед пятью окнами во всю стену. Они были столь величественны и прекрасны в тот момент, что юные путешественники по мирам едва сдержали восхищенные возгласы – сквозь желтое стекло на императора и Мать Исповедницу лился золотистый солнечный свет, и от этого казалось, будто бы от супругов исходит божественное свечение.

Вокруг возвышения стоял кордон из четверых не знакомых ребятам Морд-Сит, и Улик с Иганом, посчитав свою миссию по транспортировке едва не подравшихся мальчишек выполненной, стали за троном своего господина. По обе стороны от возвышения и кордона из элитных телохранительниц расположились военные, из которых трое юных волшебников узнали только командующего внутренней гвардией генерала Мейфферта и его заместителя полковника Кэрнела. Чуть поодаль, не так далеко от Ричарда и Кэлен, но особняком от остальных придворных, расположившихся у стен, стояла делегация от магов империи. Облаченный в скромный без изысков балахон волшебник первого ранга Зеддикус Зул Зорандер, разодетый по последней моде Срединных земель пророк Натан Рал, аббатиса Сестер Света Верна в простом, наглухо закрытом сером платье и как контраст — бывшая Сестра Тьмы Никки в черном, практически не оставляющем простора для воображения наряде.

В обычное время Драко не удержался бы от того, чтобы в мельчайших подробностях рассмотреть и оценить магическую элиту этого мира так, как учил его отец, тем более что среди них были их с Грейнджер и Поттером наставники. Однако сейчас все его мысли крутились вокруг связи между Магистром Ралом и народом Д'Хары. Он никому еще не говорил об этом: сначала не разобрался в том, что происходит, а потом не смог поймать того, кому присягал на верность, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Да и к кому еще можно пойти и рассказать, что подобно Морд-Сит и чистокровным д'харианцам ощущаешь эту связь на своей собственной шкуре?

Наследник Малфоев всегда знает, в какой части Народного Дворца находится император. Может почувствовать странную причастность от слов Посвящения. Он черпает из них силу идти дальше, находит вдохновение изучать и понимать магию в словах древнего договора между семейством Ралов и народом этой страны. Древнего договора, который каким-то невероятным образом стал распространяться и на него.

…

Зазвучали трубы, оркестр заиграл что-то торжественное, двери тронного зала медленно и величественно распахнулись, пропуская Морд-Сит. Первой шла голубоглазая блондинка, с ног до головы затянутая в белую кожу — лидер ордена воительниц Кара, следом за ней шли Бердина и Рикка, а за ними — Нида с Миррой, и только после них, скромно опустив глаза в пол, в колонне по трое следовали выпускницы. Девушки еще не приобрели того непрошибаемого апломба и уверенности в своих силах, присущей их старшим товаркам, и пока выглядели не столь внушительно, но у них было все еще впереди. Старшие Морд-Сит низко поклонились, в то время как младшие опустились на колени. Драко, Гермиона и Гарри, как раз стоявшие напротив первой тройки выпускниц, едва не вскрикнули от возмущения, когда узнали в них своих служанок, прислуживающих им до возвращения Магистра Рала.

Грейс, Ванесса и Бриана, которым совершенно не было дела до душевного состояния своих бывших подопечных, стояли на коленях и с довольными лицами говорили слова Посвящения, а Гермиона со смесью какой-то детской обиды и восхищения смотрела на них. Да уж, пожив в этой стране какое-то время, она понимала, что никто в здравом уме и трезвой памяти не позволил бы им, непонятно откуда взявшимся волшебникам, находиться в Народном Дворце всего лишь под охраной обычных вояк. Но как они играли тихих, пугливых служанок, по ним прямо театр плачет!

Но что это?

Гриффиндорка скосила глаза на Малфоя, словно бы в забытьи шепчущего слова Посвящения.

Она чего-то не знает?

…

Магистр Рал вручал своим верным телохранительницам свой подарок — собственноручно высеченную им прекрасную мраморную статую, изображавшую красивую женщину в одежде Морд-Сит с распущенными волосами. В отличие от своих товарок из плоти и крови, выражение лица её было не жестким и уверенным в себе, а нежным и добрым. По рядам придворных пробежал удивленный шепоток: «Это же Денна — любимица Даркена Рала. Зачем? После всего, что она сделала императору?».

Похоже, они прекрасно знали ту, что послужила моделью для изваяния, и причем не с самой хорошей стороны – не мог не отметить Гарри.

— Она принесла мне много боли при жизни, но она первая из своих сестер, кто проявил ко мне милосердие. А после смерти Денна стала добрым духом и не раз спасала меня и Кэлен, — мягко улыбнулся Магистр Рал и обернулся к жене, встретившей его взгляд нежной улыбкой. — Так пусть же она станет покровительницей своих сестер по эйджилу!

* * *

В то время как в Д'Харе император вручал растроганным едва ли не до слез Морд-Сит изваяние их павшей от его руки подруги, в оставленном не по своей воле юными волшебниками мире магглы и маги праздновали Хэллоуин.

В школе волшебства и чародейства Хогвартс этот праздник праздновали по-своему. Перепуганные студенты жались друг к другу в гостиных своих факультетов, а где-то по пустынным коридорам бродил тролль.

В туалете для девочек рыдала оскорбленная накануне брошенными в запале словами Рона Лаванда Браун. Она не подозревала о нависшей над ней угрозе.

А в гостиной Гриффиндора Невилл вдруг вспомнил об обиженной его другом девочке, но вместо того, чтобы сказать об этом профессорам, решил пробудить совесть младшего из сыновей Уизли и вместе с ним отправиться предупредить Лаванду о тролле.

Этот трусливый и нерешительный мальчик даже и не подозревал, что именно этим поступком обрек себя на полную опасностей и приключений жизнь.

Д'Харианская Империя, десять лет спустя

— Эй, Поттер, ублюдок эдакий, ты что там, заснул? — насмешливо интересуется молодой сероглазый мужчина лет двадцати-двадцати двух, старательно отбиваясь от нападавших на него трех лиц явной криминальной национальности.

Его возмущение можно было понять, особенно учитывая, что тот, к кому был адресован этот вопрос, в данный момент сражался всего лишь с одним противником.

— Дракончик, радость моя ненаглядная, я тоже тебя очень-очень люблю, но не пошел бы ты к Владетелю? — протыкая своего разбойника длинным, обоюдоострым клинком, огрызнулся зеленоглазый брюнет. — Я, между прочим, тут не грибочки собираю! — вытащив из-за голенища сапога нож и швырнув его в ближайшего от него душегуба, воскликнул он.

— Я-то, может, и пойду, — снося дурную башку попытавшемуся зайти к нему сбоку грабителю, хмыкнул Малфой, — но тогда не жалуйся, если подохнешь где-нибудь под кустиком.

— А, может..., — начал было Гарри.

— А, может, вы оба заткнетесь и, наконец, перестанете валять дурака? — язвительно осведомилась, судя по голосу, молодая женщина, с ног до головы закутанная в длинный плащ с капюшоном, заряжая в челюсть одному бандюку и небрежно тыкая алым прутом второго. Тот закричал от боли и рухнул к её ногам без сознания.

— Это Морд-Сит! — разглядев, что случилось с его товарищем, и сделав правильные выводы, истошно завопил злодей.

— Мда, маскировка удалась! — саркастично хмыкнула Гермиона, снимая и отбрасывая в сторону уже ненужный ей плащ. — Ничто так не выдавало в Сестре Тьмы служанку Владетеля, как фонящая от неё магия Ущерба.

Воочию узрев молодую красивую женщину, по виду ровесницу двоих мужчин, в обтягивающем одеянии из алой кожи, разбойники издали панические вопли и бросились врассыпную.

Они прекрасно понимали, что, начав грабить мирных жителей на территории Д'Хары, подписали себе смертный приговор — Магистр Рал никогда и никому не позволил бы устраивать разбой на своей земле, пусть даже и в такой глуши, и что рано или поздно за их головами кого-нибудь вышлют. Но, как и все, они наивно надеялись, что случится это как можно позже. Однако, не судьба.

— Ну вот, а я только начала получать удовольствие от этого задания, — разочарованно вздохнула гриффиндорка, перекинув за спину длинную каштановую косу.

— Куда? Куда же вы, голубчики? — сжигая самого медлительного из душегубов огнем волшебника, выкрикнул Гарри в спину бегущим.

— Поттер, меньше трепа, больше дела! — воскликнул Драко, испепеляя самого дальнего от него разбойника ветвистой молнией, выпущенной из руки.

Его приятели, узрев, что случилось с бедолагой, панически заорали и удвоили усилия, стремясь добежать до опушки леса, чтобы затеряться среди деревьев.

Зря.

Из чащи уже выходил небольшой отряд, собранный из стражников окрестных городов.

Восемь человек — жалкие остатки банды Однопалого, в последний месяц наводившей ужас на несколько деревенек и парочку мелких, забытых добрыми духами городишек — развернулись и побежали в сторону видневшихся неподалеку холмов.

— Нет, ты только погляди, как велика в человеке жажда не попадаться властям! — почти с восхищением воскликнул сероглазый блондин.

— Малфой! — рявкнул гриффиндорец, сжигая еще одного бандюгана.

— Ась? — притворился глухим на одно ухо Драко.

— Захлопнись, пожалуйста, — ласково попросил своего друга-врага Гарри, пытаясь достать пламенем волшебника хоть кого-нибудь, но грабители были уже слишком далеко. — Капитан, — обратился он к командиру стражников, — распорядитесь, чтоб привели наш транспорт. Верхом мы в два счета догоним этих голубчиков.

— При всем моем уважении, лейтенант Поттер, но ни я, ни мои люди не пойдем на холмы Радиат, в это проклятое Владетелем место, — замотал головой командир стражников. — Вот уже много столетий никто не ходит туда, и этому есть причины.

Бедняга побледнел, затрясся, и волшебник понял, что этот мужчина скорее удавится, чем нарушит завет предков.

— Приплыли, — раздраженно выдохнул Малфой, недовольно складывая руки на груди.

— Что за глупые суеверия?! — возвела глаза к небу Гермиона, раздраженно похлопывая себя по бедру шипованной перчаткой — до того, как командир группы сунулся к ним со своими страхами, она успела снять одну из них. – И почему же вы не ходите на эти холмы?

— Простите, госпожа, — уважительно склонил голову вояка. — Более тысячи лет назад на этих холмах жил могущественный волшебник Джонатан Радиат и держал в страхе весь предел, творя мерзопакостные чародейства. Потом он чем-то разозлил тогдашнего Магистра Рала, и тот наслал на него какое-то страшное проклятье. По преданию, над холмами три дня и три ночи бушевали громы и молнии.

— Так это когда ж было, — рассмеялся Гарри, — все уж быльем поросло.

— Вроде бы, так-то оно так, сэр, — неожиданно покладисто ответил воин, — вот только земля волнуется до сих пор. Видимо, слишком уж страшное колдовство творил в этом месте старый волшебник.

Подошли солдаты и привели их коней. Трое одаренных, не тратя лишнего времени на разговоры, вскочили в седла и понеслись во весь опор догонять сбежавших разбойников.

Разобраться с бесчинствующей в пределе Веррин бандой было их очередным заданием. Не первым и не последним в длинной череде поручений, что давали им их наставники. Правда, в отличие от всех предыдущих, в этот раз с ними не было Магистра Рала и Бердины — больших любителей тайком вырваться из Народного Дворца и самим отправиться выполнять какую-нибудь миссию. Правда, совсем уж тайно все равно не получалось: связь-то императора со своими подданными никуда не делась. На этот раз владыка Д'Хары и его телохранительница не смогли отправиться с ними — у самого выхода Лорда Рала и Бердину подкараулили Кара с Кэлен и при поддержке Никки завернули их заниматься государственными делами.

Они все трое уже давно закончили свое обучение, и быстрее всего справилась Гермиона — она уложилась в пять лет, став лучшей выпускницей ордена Морд-Сит за последние десять лет. Поттер и Малфой же справились за семь — Улик с Иганом крайне ответственно подходили к воспитанию своей смены, да и обучение магии этого мира у них отчего-то отнимало больше времени, чем у подруги, хотя, по идее, все должно было быть наоборот. Впрочем, разницу в два года мисс Грейнджер тоже не гуляла, совершенствуя свои знания и умения, продолжая изучать магию. После окончания обучения ребята, несмотря на то что официально вошли в когорту телохранителей Магистра Рала, довольно-таки часто выполняли различные задания, для того чтобы набраться опыта и отточить навыки. Опасаться им было особо нечего, ведь трое волшебников, из которых одна Морд-Сит, а двое других весьма умелые воины — это уже маленькая и весьма боеспособная армия.

Вблизи знаменитые холмы Радиат выглядели настолько идеалистически, что Гарри с Драко схватились за рукояти мечей, а Гермиона выхватила эйджил. Гриффиндорец покосился на подругу — та пристально вглядывалась в покрытые зеленью холмы, судорожно сжимая в правой руке обтянутый алой кожей прут на золотой цепочке — но смолчал.

Он не понимал отношения Морд-Сит к своему страшному оружию. Как можно искать защиты, поддержки, а в некоторых случаях и утешения в том, что причиняет страшную боль своим владелицам? Гарри даже не говорит о привычке этих женщин пускать в ход свои эйджилы по поводу и без, даже зная о том, что они причиняют боль не только жертве, но и им самим. Поттер считал это чудовищным, а вот Морд-Сит — своеобразной справедливостью. Ему пришлось привыкнуть к этому, чтобы нормально общаться с подругой, но это не значит, что он смог принять. В отличие от Малфоя, с одобрением воспринимавшего профессию и стиль жизни Гермионы — еще бы, ведь та посвятила свою жизнь защите Магистра Рала, по отношению к которому блондинчик по какой-то причине испытывал священный трепет, будто бы был чистокровным д`харианцем.

Молодые маги въехали на невысокий холм и остановились, оглядывая окрестности. Разбойники обнаружились внизу, где у самого подножия следующего холма виднелись остатки каких-то построек. Судя по всему, они намеревались спрятаться среди развалин и переждать облаву.

— Должно быть, это и есть уничтоженный замок волшебника Радиата, — настороженно протянул Драко.

— Спасибо за констатацию очевидного факта, — съязвил Гарри, хмурясь.

Ему, как и Малфою, не нравилось это место.

— Мальчики, — укоризненно посмотрела на обоих Гермиона, первой тронув поводья своего гнедого и направляя его вниз холма.

«Мальчики» переглянулись и практически с одинаковыми ухмылками последовали за ней.

Доскакав до развалин, Гарри, Драко и Гермиона решили разделиться, чтобы сэкономить время. Ребятам уже успели порядком надоесть и эта дыра, и бандиты, и сопутствующая им удача. Ускользнуть от Морд-Сит и двух лейтенантов из личной охраны Магистра Рала! Чем же еще, кроме удачи, это можно объяснить?

…

Драко с раздражением отшвырнул от себя труп наглеца, решившего заманить своего преследователя в укромный уголок, где его уже ждали двое товарищей с мечами наголо. Глупо — пожал плечами молодой мужчина.

Интересно, сюрпризы уже кончились, или его еще кто-то попытается убить?

Впрочем..., что мешает ему пока суть да дело осмотреть то, что осталось от некогда прекрасного дворца? Для тысячелетних развалин он неплохо сохранился, а Поттер и Грейнджер как-нибудь справятся с оставшимися пятью грабителями.

К тому, что когда-то было большой залой, богато украшенной колоннами, росписью по стенам, золотом и драгоценными каменьями, они подошли почти одновременно, только с разных сторон. Некогда это было величественное помещение, теперь же стены с прекрасными узорами были покрыты копотью и трещинами там, где эти стены сохранились вообще. Колонны местами раскрошились, а парочка из них валялась на полу. Инкрустация золотом и драгоценными камнями превратилась в оплавленные комки малоприятного вида грязно-желтого цвета с вкраплениями черных «лишайных» пятен.

— Милое местечко, — небрежным взмахом стряхивая кровь с обнаженного клинка, скривился Поттер.

— И не говори, — вытирая свой меч чудом не истлевшим за тысячелетие гобеленом и небрежно швыряя тряпку на землю, согласился он.

— Мило, не мило, а давайте убираться отсюда, — вернула друзей с небес на землю Гермиона, как обычно выступая гласом разума. – Мне уже надоело все это шатание по провинции, я хочу домой, в Народный Дворец.

— Как прикажете, госпожа Морд-Сит, — съехидничал Драко, отвешивая единственной даме в их милой компании шутливый поклон.

— Ладно, парни, хорош выеживаться, пошли уже отсюда, — фыркнула гриффиндорка, первой подавая пример своим приятелям.

Парни обменялись многозначительными усмешками: госпожа Гермиона во всей своей красе – не может не покомандовать. Как и любая из её сестер по эйджилу, в общем-то. Но из залы они все-таки вышли.

Ни Гарри, ни Драко, ни тем более Гермиона не знали, что как только они ушли, какая-то неведомая сила погнала капельки крови, что гриффиндорец стряхнул со своего меча, к центру залы. Более того, они не могли знать, что кровь убитых ими в разных местах развалин разбойников стремилась туда же.

…

Они были уже почти в двух шагах от выхода из развалин, когда Гарри вдруг остановился как вкопанный и принялся к чему-то прислушиваться.

— Поттер, ты чего? — недовольно поинтересовался Малфой, когда его напарник резко встал.

Гриффиндорец поднял руку, призывая друзей замолчать, и продолжил слушать тишину... или нет. Драко и Гермиона затаили дыхание и тоже услышали какое-то едва слышное шебуршание откуда-то издалека. Такое, весьма настораживающее шебуршание, знаете ли...

— Это идет откуда-то из глубины развалин, — заметила Морд-Сит и продемонстрировала приятелям эйджил. — Проверим? — спросила она их с хищной усмешкой.

— Pourquoi pas?* — аристократично изогнул бровь слизеринец.

— Гарри? — спросила молодая женщина.

— Я с вами, — тяжело вздохнул тот, несмотря на то что своим самым чувствительным на различные приключения местом ощущал, будто им все это еще выйдет боком. Но не пойти с ними он не мог – друзья по оружию, да и по жизни все-таки.

Трое магов, крадучись, вернулись в залу, из которой ушли буквально десять-пятнадцать минут назад, и едва не посчитали, что зашли не туда. Посреди зала светилась мягким желтым светом странная пентаграмма. Гарри, Драко и Гермиона ранее никогда не видели ничего подобного, даже в самых древних текстах. Видимо, до их прихода она скрывалась под грудой тысячелетнего мусора, и можно было только гадать, каким образом им удалось её разбудить. А в центре рисунка появился постамент с подозрительно знакомой им чашей. Чашей, благодаря которой они и оказались в Д'Харе.

— Что-то мне это перестало нравиться, — судорожно сжав зажатый в руке эйджил, сообщила друзьям и напарникам Гермиона.

— Мне это перестало нравиться еще на выходе из этих развалин, — настороженно разглядывая пентаграмму, процедил Гарри.

— Да будет вам известно, мои дорогие, что меня с самого начала терзали смутные сомнения, что вся эта охота на разбойников ничем хорошим не закончится, — менторским тоном произнес Драко. — Теперь вот оказывается, что не зря. Но разве меня кто-то слушал? — патетично спросил он у заглядывающего сквозь огромную дыру в потолке солнца.

— Ну прости нас, Малфой, чего уж тут, — явно не чувствуя себя виноватым, извинился молодой волшебник, — просто мы подумали, что это твое обычное нытье по поводу того, что тебе нужно покинуть Магистра Рала на столь долгий срок.

— Поттер! — раздраженно рявкнул слизеринец, но того уже было не остановить.

— Подумать только, мы три недели терпели твои психи...

— Поттер, — предупреждающе зарычал сероглазый колдун.

Никакого результата.

— … утешали тебя, — словно бы не заметив взбешенного товарища, продолжал Гарри, явно играя на отсутствующую здесь публику. — Ну, по крайней мере, как могли, так и утешали, — уточнил он под насмешливое хмыканье Гермионы, — а ты...

— Еще одно слово, Поттер, только одно слово, и ты труп, — спокойно пообещал Драко.

— … а ты за все это время даже не предупредил нас о грядущих неприятностях! — наконец закончил свой возмущенный монолог гриффиндорец, который его напарник, несмотря на все свои усилия, так и не смог сделать диалогом.

Впрочем, Малфой особо не расстроился и попытался испепелить своего друга-врага шаровой молнией. Поттер тоже не растерялся и встретил атаку огнем волшебника.

— Где-то я уже подобное видела, — возведя глаза к небу, пробормотала Гермиона, глядя на обменивающихся заклинаниями значительно подросших за последние десять лет мальчишек. – Да, фактически ничего за эти десять лет не изменилось, — фыркнула молодая женщина.

Однако больше порассуждать ей не дало появление странных молочно-белых тварей, отдаленно похожих на людей, вылезших откуда-то как грибы после дождя.

— Мальчики, тут какая-то гадость, — предупредила друзей Морд-Сит, которой не нравилось то, с каким интересом эти белые надвигались на них.

Слишком уж этот интерес напоминал гастрономический.

— Так разберись с ними, — отдал ценное указание Гарри.

— Мы тут немножко заняты, знаешь ли, — вторил ему Драко.

Мисс Грейнджер на это только хмыкнула и, многозначительно ухмыляясь, поманила тварей к себе. Эйджил будто сам собой прыгнул ей в руки.

— Идите ко мне, сладкие, — ласково позвала их она.

То, что что-то с этими существами не так, Гермиона поняла после первого соприкосновения эйджила с их плотью. Да, кости ломались, как и положено, а твари вопили от боли, но при этом болевой удар, способный свалить с ног и разъярённого быка, не причинял им какого-нибудь значительного вреда. Они просто пошатывались и с упорством баранов продолжали пытаться схватить её, с каждой минутой становясь все более и более агрессивными, и невменяемыми.

— Эй, парни, эти твари практически не чувствительны к моему эйджилу, может, прерветесь и поможете мне? — сделав над собой титаническое усилие, как можно более небрежно попросила о помощи Морд-Сит.

— Гермиона, нам сейчас немного не до тебя, мы тут как бы выясняем..., — начал было отмахиваться от подруги Гарри, но тут до них с Драко дошло, что именно она им сказала.

— Постой, не чувствительны к эйджилу? – переспросил блондин. — Продолжим в следующий раз? — предложил он.

— Буду ждать с нетерпением, Малфой, — любезно отозвался гриффиндорец, и, пожав друг другу руки, они обратили внимание на единственную даму в их компании.

— Что это за гадость? — увидев существ и оценив их поведение, а также черные треугольные зубы в три ряда как у акулы, скривился зеленоглазый волшебник.

— Инферналы обыкновенные, английские, — процедил Драко и саркастично добавил, — запахло исторической родиной, мать её!

— Да плевать, откуда они, лучше расскажи, как это убивается? — раздраженно поинтересовалась Гермиона, ударом ноги отпихивая слишком приблизившуюся к ней тварь.

— Сожги их или испепели, — пожав плечами, посоветовал сероглазый колдун, первым подавая пример друзьям.

Поттер, зная, что в экстренных ситуациях, подобных этой, с напарником лучше не спорить, тут же последовал его указанию, с обеих рук выпуская огонь.

Потоки пламени устремились к молочно-белым тварям, и те тут же истошно завопили, едва соприкоснулись с магией молодого волшебника. Завоняло опаленной плотью.

— Хм, а они очень даже неплохо горят, — с интересом ученого наблюдая за тем, как очередное порождение чьего-то больного разума и шаловливых ручек истошно вопит и извивается на полу после его заклятия, заметил Гарри, поворачиваясь к следующему.

Он решил экономить силы и жечь не в полную меру — догореть инферналы могли и без его помощи, а запас энергии у него отнюдь не безграничный. А по их давнему уговору с Грейнджер и Малфоем, хотя бы кто-то в их компании должен быть способен применить магию в трудную минуту. И в этот раз была очередь гриффиндорца.

Заметив хитрость товарища, Драко и Гермиона перестали эффектно испепелять существ и перешли к их более творческому уничтожению. В арсенале Никки было более сотни огненных заклятий, а эти двое овладели примерно пятой частью из них, однако ранее им не предоставлялась возможность использовать их в реальном бою. Да и зачем, если молнии отнимают гораздо меньше сил, действуют эффективнее, и что самое главное — на их создание уходит всего три секунды столь драгоценного в сражении времени. Теперь же у них был шанс опробовать заклятия госпожи Смерть не в классе, а в условиях, максимально приближенных к боевым. Не считать же пятнадцать инферналов на троих магов, а к тому же еще и весьма умелых воинов чем-то серьезным?

Однако в пылу схватки все трое забыли об одной немаловажной вещи — о чаше. Когда первый подожженный огнем волшебника инфернал принялся кататься по полу, пытаясь сбить пламя, он задел контуры пентаграммы, которые отозвались на магию Гарри странным мерцанием. И когда спустя буквально пару минут выпущенная Малфоем молния коснулась контура, но уже с другой стороны, свет, исходящий от начертанной на полу восьмиконечной звезды, подозрительно замигал и потух.

Вторая молния, выпущенная Гермионой, прошила насквозь грудную клетку кровожадной твари и угодила в чашу, сбив её с постамента, однако этого никто не заметил — они с Малфоем как раз перешли на огненные заклятья. Следующие события происходили будто в каком-то странном сне: очередной подожженный Поттером инфернал в своих катаниях по полу накрыл чашу своим телом. А не знавший об этом слизеринец, решив довершить начатое своим приятелем, швырнул в тварь огненным проклятием. Как и десять лет назад чаша взмыла в воздух и засветилась ровным желтоватым сиянием.

— Упс, — только и мог выдавить из себя Драко.

Он и подумать не мог, что желание как можно быстрее расправиться с последней кровожадной тварью, забрать чашу и отправиться в Народный Дворец, принесет настолько неожиданные результаты.

— Мы сейчас с вами организованно и мужественно... бежим! — выкрикнул Гарри, хватая за шкирку слизеринца и подталкивая Гермиону в сторону выхода. Но они не успели далеко уйти. Исходившее от золотой чаши сияние начало разрастаться. А когда заметили, было уже поздно что-то предпринимать – оно, как в тот раз, ослепило троих магов.

Ребята не видели ничего и никого кроме окружавшего их яркого желтого света. И снова, прямо как тогда, почувствовали странное ощущение, будто кто-то наблюдает за ними внутри этой желтой сияющей ловушки. Не злой и не добрый, а просто безразличный.

Пол под ними содрогнулся, и Гарри, Драко и Гермиона почувствовали, будто куда-то падают с огромной высоты.

____________________________________________

* Почему бы нет? (фр.)

Англия, пять лет спустя после пропажи Поттера, Малфоя и Грейнджер.

Невилл полетел кувырком по крутым каменным ступеням, ударяясь о каждую из них по очереди, и грохнулся на спину с такой силой, что из него едва не вышибло дух. Он лежал в огромной яме, посреди которой возвышалась платформа с уже знакомой ему каменной аркой. И казалось, что вся комната задрожала от хохота Пожирателей Смерти. Подняв глаза вверх, юноша увидел, как те пятеро, что были с ним вместе в комнате с мозгами, спускаются вниз, а из других дверей появляются все новые и новые слуги Волдеморта и тоже начинают прыгать со скамьи на скамью, приближаясь к нему. Невилл поднялся на ноги, хотя они слушались его так плохо, что он чуть не упал снова. Пророчество каким-то образом уцелело, что, учитывая его неуклюжесть, было самым настоящим чудом. Сжимая хрустальный шарик в левой руке, а палочку — в правой, гриффиндорец начал отступать. Юноша непрерывно озирался, стараясь держать в поле зрения всех своих врагов. Вскоре он наткнулся на что-то твердое — это была платформа, на которой и стояла Арка Смерти. Не оборачиваясь, он поднялся на нее.

Слуги Темного Лорда остановились, глядя на загнанную добычу, им некуда было спешить, в отличие от Невилла, позади которого была только странная арка. Некоторые Пожиратели дышали так же тяжело, как и он, видимо, за время отсутствия Волдеморта они совсем потеряли форму. Долохов, где-то по дороге потерявший свою маску, освобожденный от парализующего заклятия, ухмылялся, направив палочку прямо ему в лицо.

— Ты проиграл, Лонгботтом, — негромко произнес Люциус Малфой, стягивая с лица маску. — А теперь будь хорошим мальчиком и отдай мне пророчество.

— От... отпустите остальных, тогда отдам! — в отчаянии выпалил Невилл.

Пожиратели смерти издевательски расхохотались.

— Ты не в том положении, чтобы торговаться, мальчишка, — ледяным голосом произнес Малфой. Его бледное лицо порозовело от удовольствия, а серые глаза светились торжеством. — Видишь ли, нас десять, а ты один... Или Дамблдор так и не научил тебя считать?

— Од де одид! — раздался наверху чей-то голос. — У дего еще есдь я!

Сердце у Невилла упало. Крепко сжимая в руке палочку Лаванды, к нему по каменным ступеням спускался Томас.

— Дин... не надо... вернись к Рону...

— Осдолбедей! — завопил гриффиндорец, направляя палочку на всех Пожирателей смерти по очереди, но его крики не приносили сколь-нибудь полезного результата — сложно произносить правильное заклинание с поломанным носом, знаете ли. — Осдолбедей! Осдол...

Один из самых могучих Пожирателей Смерти обхватил гриффиндорца со спины, прижав его руки к бокам. Дин задергался, тщетно пытаясь вырваться, остальные же обидно рассмеялись.

— Кто-нибудь, да оглушите его наконец! — раздраженно потребовал Малфой-старший.

— Нет-нет, — ласковым голосом попросила Беллатриса Лестрейндж. Фаворитку Темного Лорда словно бы охватило какое-то гнусное возбуждение. Она оценивающе посмотрела на Невилла, а потом обратно на Дина. — Нет, давайте лучше посмотрим, сколько выдержит этот грязнокровка, прежде чем сломается как родители нашего нового избранного, если, конечно, Лонгботтом не захочет отдать нам пророчество.

Невилл растерялся. Его друг оказался в руках Пожирателей Смерти, которые пойдут на все что угодно, лишь бы доставить пророчество к своему господину.

— ДЕ ОДДАВАЙ ЕГО ИБ! — проревел Дин. Он был совершенно вне себя и отчаянно лягался и изворачивался, а Беллатриса, подняв палочку, уже приближалась к нему и пленившему его Пожирателю смерти. — ДЕ ОДДАВАЙ ЕГО ИБ, НЕВИЛЛ!

Беллатриса направила на него палочку и почти что с нежностью произнесла:

— Круцио!

Дин пронзительно закричал, подтянув колени к груди, так что ноги его на мгновение оторвались от земли. Громила отпустил его, и темнокожий гриффиндорец рухнул на пол, дергаясь и визжа от боли.

— Это только цветочки, мой дорогой! — ласково протянула Беллатриса, отводя палочку. Крики Дина оборвались, и теперь он просто лежал, рыдая, у ее ног. Она повернулась к Невиллу и произнесла угрожающим тоном. — Ну, Лонгботтом, или отдавай нам пророчество, или смотри, как твой друг умирает в страшных муках!

У гриффиндорца не оставалось выбора. Он поднял руку с нагретым, почти горячим шариком и разжал ладонь. Малфой прыгнул вперед, чтобы взять его.

И вдруг высоко над ними распахнулась еще одна дверь, затем другая — и в комнату вбежали еще пять человек. Это были Сириус, Люпин, Грозный Глаз, Тонкс и Кингсли.

Пожиратели отвернулись на новых действующих лиц, но в этот момент арка, спиной к которой стоял Невилл, вспыхнула странным, тревожным сиянием. Черные, будто впитывающие свет чадящих факелов шторы, закрывающие её, сами собой резко распахнулись, а интенсивность сияния увеличилась до почти нестерпимого для глаз свечения. Последовавшая за этим вспышка заполнила весь зал, на несколько минут ослепив всех до черных точек перед глазами. Когда же собравшиеся в Комнате Смерти маги вновь смогли нормально различать цвета, они без всякого заклинания едва не остолбенели от изумления — на постаменте перед аркой лежало трое подростков в странных одеяниях: девушка и двое парней.

— Ну-ка, малец, отойди от них, — скомандовал Невиллу Грозный Глаз, настороженно косясь своим единственным глазом на пришельцев. Его глазной протез как сумасшедший крутился в глазнице, позволяя своему владельцу пристально следить за не менее опешившими Пожирателями Смерти.

Но вместо того чтобы выполнить требование Грюма, гриффиндорец настороженно приблизился к начавшим подавать признаки жизни ребятам, на первый взгляд казавшимися его ровесниками. Они явно не из этих мест — решил Лонгботтом, со смущением разглядывая алое одеяние девушки с длинной каштановой косой, обтягивающее её тело настолько, что совершенно не оставалось простора для воображения. Лицо юной мисс показалось ему смутно знакомым, но где и когда он его видел, Невилл вспомнить не мог при всем своем желании. Двое парней — блондин и брюнет — ничем особенным не выделялись, кроме мускулатуры и какой-то странной, средневековой что ли, одежды.

Первой пришла в себя девушка. Гриффиндорец даже не успел ахнуть, когда она каким-то непостижимым образом вскочила на ноги, сжимая в руке обтянутый алой кожей прут длиной примерно в фут и толщиной в полтора пальца, соединенный с тонкой золотой цепочкой, находящейся у неё на запястье. На двоих своих товарищей, только-только начинающих соображать, на каком они свете, девушка даже и не взглянула.

— Что здесь происходит? Где мы? — окинув собравшихся ледяным взглядом карих глаз, требовательно спросила она.

— О, детоцка приняла грозный вид и нацала командовать? — издевательски засюсюкала Беллатриса и расхохоталась.

Девушка протянула в её сторону руку, не занятую странным прутом, и с её ладони сорвалась ветвистая молния, ударив в пол буквально в нескольких сантиметрах от ног Пожирательницы Смерти.

— Я задаю вопросы — вы отвечаете, — безапелляционно потребовала она, смерив ошарашенных магов ледяным взглядом.

— Думаю, на твои вопросы могу ответить и я, — растягивая слова, медленно протянул один из парней, лениво поднимаясь с каменного пола и подходя к своей подруге, присвистывая.

— Ты уверен, Малфой, или это твой очередной треп? — прищурившись, поинтересовалась шатенка. — Эмм, с тобой что-то не так, вот только не могу понять, что, — внимательно разглядывая сероглазого блондина с платиновыми волосами до плеч, настороженно произнесла она.

Услышав фамилию «Малфой», все собравшиеся маги встрепенулись. Люциус пристально вглядывался в мускулистого юношу в черных кожаных штанах и алой, расшитой золотыми нитями тунике. Вот он повернулся к нему лицом и несколько изумленно изогнул брови.

Аристократ вздрогнул.

Нет, это не правда, это все обман, его сын мертв, но все же...

— Уверен, только для начала пусть наша спящая красавица придет в себя, и я объясню. Думаю, Поттеру тоже будет любопытно послушать, — с нажимом произнес он. – И, кстати, ты тоже изменилась, я даже скажу тебе, как — мы все трое помолодели лет на пять-шесть. По моим прикидкам, нам сейчас что-то около пятнадцати. А значит сии экземпляры, что сейчас пялятся на нас, как бараны на новые ворота в норке знакомого им тушканчика, никто иные как наши однокурсники. Судя по дебильности их рож и тому, что они ночью полезли в Отдел Тайн Министерства Магии — явный Гриффиндор головного мозга, — поочередно окинув Невилла и Дина презрительными взглядами, фыркнул блондин.

— Эй! — возмутился Лонгботтом.

— Да ты... — попытался было подняться темнокожий гриффиндорец и тут же рухнул в изнеможении.

— Точно, Малфой, — хмыкнул кто-то из Пожирателей Смерти.

— Чего ты на мой факультет наезжаешь, моль слизеринская? — раздраженно поинтересовался третий пришелец неизвестно откуда, подходя к друзьям. — А за спящую красавицу еще ответишь.

Теперь уже вздрогнули и члены Ордена Феникса, и Пожиратели Смерти — перед ними стояла пятнадцатилетняя копия Джеймса Поттера только с огромными изумрудными глазищами. Копна черных растрепанных волос до плеч, на загорелом лице белым зигзагом выделяется знаменитый шрам в виде молнии, одежда, полностью повторяющая средневековый стиль своего приятеля. Отсутствие очков-велосипедов на носу делало Мальчика-Который-Выжил несколько взрослее, чем в этом возрасте выглядел его отец, но фамильное сходство, тем не менее, было на лицо. А значит девушка в алой коже никто иная, как пропавшая вместе с Поттером и Малфоем Гермиона Грейнджер!

Члены двух противоборствующих группировок растерялись. С одной стороны, у них обоих были приказы от своих лидеров, а с другой — в этой комнате происходило нечто настолько странное, что никакого желания сражаться у них сейчас не было. Арка Смерти, легендарный артефакт, убивающий всех, кто в ней окажется, вдруг возвращает им детей, пропавших пять лет назад из Хогвартса!

Люциус, увидев потерянного много лет назад и оплаканного сына живым и здоровым, находился в какой-то счастливой прострации, он явно не собирался отдавать своим подчиненным никаких команд. Беллатриса, какой бы сумасшедшей фанатичкой она ни была, а увидев племянника, тоже не спешила отбирать Пророчество во славу Темного Лорда.

Примерно то же состояние было у Сириуса с Ремусом. Первый спустя четырнадцать лет вновь увидел своего крестника, которого считал погибшим, а второй — сына своего лучшего друга.

— Поттер, успокойся, заняться магическим мордобоем мы можем и позже, — отмахнулся от возмущения Мальчика-Который-Выжил Малфой. — Куда интереснее то, что здесь сейчас происходит, — оглядев два противоборствующих лагеря, прищурился слизеринец.

— О чем ты? — нахмурившись, сложил руки на груди Гарри. — Как я уже понял из твоего трепа, благодаря чаше мы вернулись в Англию, от чего особой радости я не испытываю, причем оказались не в школе, а в Министерстве Магии. Что еще?

— Да много чего, шрамоголовый! — яростно прошипел Драко. — Место, где мы оказались, называется Отделом Тайн, и это самый таинственный департамент Министерства. Однако самое интересное не это, а то, что здесь находятся слуги Волдеморта и Дамблдора, которых здесь в принципе не должно быть, и двое студентов Хогвартса, которые, по идее, должны были попасть сюда только лет через двадцать, да и то с экскурсией.

— Хм, а ты прав, — задумалась Гермиона, — из нас троих ты лучше всего был знаком с реалиями магического мира. Ты знаешь этих людей?

— Этих двоих олухов вы с Поттером и так знаете, — кивнув в сторону своих одногодок, фыркнул слизеринец, — ну или вспомните рано или поздно. Куда интереснее взрослое поколение.

— Мда? — кисло оглядев представителей обеих сторон, скептически хмыкнула Гермиона. — Хотя... — тут она хищно посмотрела на Люциуса Малфоя, — кое-кого я бы обучила. Его самодовольная рожа прямо умоляет о моем эйджиле.

На лицах магов появились усмешки, а глава блондинистого семейства лишь приподнял брови в вежливом изумлении.

— И думать забудь, — потребовал Драко. — Во-первых — это мой отец, во-вторых — у него есть моя мама, и в-третьих — тебе уже не двадцать один, а шестнадцать, так что умерь свой пыл, со стороны это смотрится, по меньшей мере, смешно.

— Я – Морд-Сит, Малфой, мне плевать на чужое мнение, — огрызнулась девушка, — но раз уж это твой отец, то пусть живет, найду себе кого-нибудь еще.

— Покорнейше благодарю, госпожа Гермиона, — отвесил своей подруге издевательский поклон слизеринец. — Но вернемся все же к собравшимся здесь магам. Рядом с моим отцом стоит дама несколько потасканного вида — моя тетушка Беллатриса Лейстрейндж. Самая фанатичная последовательница Волдеморта, отличающаяся большой любовью к пыточным проклятиям. Между прочим, Поттер, кузина твоего крестного Сириуса Блэка — вон он стоит среди дамблдоровских прихвостней, — Драко указал на изможденного темноволосого мужчину с голубыми глазами.

Гарри сравнил кузину и кузена и действительно нашел в их чертах лица и телосложении фамильное сходство. Даже безумие в глазах было и то одинаковым.

— Правда, они, как и большая часть господ в черных плащах, по идее, сейчас должны мирно сидеть в Азкабане по своим уютным камерам, а не разгуливать по Министерству Магии, словно у себя дома, — несколько озадаченно отметил младший Малфой. — Должно быть, их грязнокровный хозяин возродился, и они осмелели...

— Щенок! — взвизгнула Пожирательница Смерти, направляя палочку на племянника. — Да как ты смеешь оскорблять Темного Лорда?

— Ну что вы, мадам, я всего лишь констатировал довольно известный факт. Мать — сквиббка, отец – опоенный любовным зельем маггл…

— Круцио! Круцио! Круцио! — в исступлении визжала она, расшвыривая пыточные проклятия направо и налево.

Люциус бросился к безумной сестрице своей жены, чтобы помешать ей все-таки попасть в своего сына, но не успел — в этот раз Беллатриса направила заклинание правильно.

— Драко, уклоняйся! — выкрикнул он ему, пытаясь предупредить.

Однако отпрыск повел себя более чем странно. Обратившись к грязнокровке, он указал ей на буйствующую Лестрейндж: «Ты же хотела кого-нибудь обучить? Дерзай». На что Грейнджер хищно усмехнулась и отшвырнула Драко с траектории несущегося на него алого луча Круциатуса. Сама же девица безбоязненно протянула к заклятию затянутую в алую перчатку с шипами руку, и Непростительное, коснувшись её, с практически неуловимой скоростью понеслось обратно к своей создательнице.

Беллатриса беззвучно задергалась на полу в конвульсиях, а Гермиона легко спрыгнула с платформы и медленно двинулась в сторону Пожирательницы, и с каждым её шагом женщина все сильнее извивалась, что было немудрено. Шутка ли, получить обратно свое Непростительное, да еще и усиленное в несколько раз? Остальные же слуги Волдеморта молча расступались перед ней, даже покрытый с ног до головы чужой кровью Долохов, известный своим бесстрашием и жестокостью. Они не понимали, что происходит и почему примерно через пять шагов, что сделала затянутая в алую кожу девица, Лестрейндж закричала от боли. И чем ближе она подходила, тем истошнее становились вопли Беллатрисы.

— Что она делает? — испуганно вскрикнул Люпин, не выдержав вида мучений, которым мисс Грейнджер подвергала Пожирательницу Смерти.

— Учит, — безмятежно отозвался сын его лучшего друга. Его, судя по всему, страдания совершенно не знакомой ему женщины совершенно не напрягали. — Поверьте мне, после того как Гермиона закончит свой урок хороших манер, сия мадам будет самым кротким существом в этом мире. Если выживет, конечно.

— Что она такое? Как ей удалось отразить Непростительное без палочки? — перехватил эстафетную палочку Грозный Глаз.

— Наша с Поттером подруга состоит в одном древнем ордене. Там, откуда мы пришли, быть Морд-Сит весьма почетно. В обязанности этих женщин входит любой ценой оберегать жизнь и здоровье нашего императора. От любых угроз, — решил заняться просветительской деятельностью младший Малфой, особым образом выделив голосом «нашего императора».

— В Д'Харе Морд-Сит считаются самым страшным кошмаром тех, кто пользуется магией, — с интересом наблюдая за тем, как Гермиона брезгливо тыкает носком сапога в бок его двоюродной тетушке, небрежно сообщил Гарри. — А то, чему вы стали сейчас свидетелями, всего лишь одна из их способностей. Никогда не используйте магию против Морд-Сит, потому что они с легкостью перехватят её и обратят против вас. Что сейчас и произошло. Гермиона полностью контролирует Хань этой женщины, и пока она будет сопротивляться, даже мысленно, он будет причинять ей боль.

— Как она это делает? — заинтересовался Кингсли, стараясь не смотреть на процесс «обучения», что шел прямо на месте.

— Честно? Не имею ни малейшего понятия, — пожал плечами Мальчик-Который-Выжил. — Знаю только, что эту способность, по сути своей, обычные женщины без капли магического дара получают лично из рук Магистра Рала. Наша Гермиона единственная Морд-Сит, что обладает Хань, пусть и слабеньким по меркам того мира, но все же обладает.

— Хань? — переспросил любознательный Долохов.

— Магия волшебника, колдуна или ведьмы. И да, откуда мы пришли между этими понятиями есть различия, — ответил Драко, спускаясь с постамента и тут же оказываясь в объятиях отца.

Гарри же следовать примеру своего друга не собирался. Эти, вдруг откуда-то взявшиеся друзья Джеймса Поттера, и крестный мужчину, вдруг вновь ставшего юношей, несколько напрягали.

Где они шатались, когда Мальчик-Который-Выжил десять лет своей жизни томился в чулане под лестницей?

Почему он узнал о том, что является волшебником, лишь от Хагрида?

Почему для того, чтобы почувствовать себя нужным хоть кому-то, ему понадобилось путешествие в другой мир?

Нет, эти люди были чужими для него.

...

Где-то вдалеке раздались какие-то взрывы и хлопки. Несколько Пожирателей Смерти схватились за предплечья, а кое-кто послабее рухнул на колени.

— Темный Лорд, он здесь, он зовет нас! — воскликнула Беллатриса, пытаясь подняться, и тут же забилась в конвульсиях на полу, крича от боли.

— Я разрешала тебе говорить? — ледяным тоном, от которого вздрогнули все присутствующие, поинтересовалась Морд-Сит.

— Н… н... нет! — слабым голосом произнесла Лейстрейндж.

— Нет, госпожа Гермиона, — повелительно поправила Грейнджер, нежно касаясь своим алым прутом плеча волшебницы.

Мрачные своды Отдела Тайн вновь содрогнулись от высокого женского крика.

— Будь ты проклята, поганая грязнокровка! – дождавшись перерыва в пытках, с ненавистью выплюнула самая верная и фанатичная последовательница Волдеморта.

Молодая колдунья в ответ на это только тепло улыбнулась, но те, кому довелось видеть её глаза, содрогнулись – столько маниакальной страсти и желания сломить, причинить боль было в её взгляде.

— Ответ неверный, ученица. Давай попробуем еще раз. Итак, я разрешала тебе говорить? – мягким голосом повторила свой вопрос девушка, ласково проведя алым стержнем по ребрам своей жертвы. Раздался противный хруст костей, а вопли Пожирательницы Смерти перешли в обреченный вой. Её товарищи содрогнулись.

— Нет, гряз… госпожа Гермиона, — покорно прохрипела Беллатриса.

Метки слуг Темного Лорда накалились до предела так, что их больше нельзя было игнорировать. Требование явиться перед своим хозяином было настолько однозначным, что почти все они тут же аппартировали к нему. Остались только миссис Лейстрейндж, валяющаяся на полу, и Люциус Малфой, все никак не способный расстаться с сыном.

Люциус смотрел на своего повзрослевшего сына, узнавая и одновременно не узнавая его. Этот красивый, сильный и уверенный в себе юноша, перебрасывающийся язвительными репликами с поттеровым отродьем и грязнокровкой, был так не похож на того мальчика, что некогда старался во всем подражать ему, но в то же время он определенно был Малфоем. Даже спустя пять лет, проведенных неизвестно где, его движения и жесты выдавали в нем наследника благородной фамилии. И от этого в сердце аристократа буйным пламенем разгоралась гордость.

— Драко, — пристально глядя сыну в глаза, нерешительно произнес старший Малфой.

Он столько всего хотел сказать своему мальчику, столько всего спросить, но сейчас его хватило только на это.

— Отец, — сдержанно кивнул ему юноша, явно не выказывая никакой радости по поводу своего возвращения на родину.

Рядом с ними примерно в таком же ключе протекала беседа между Поттером и Блэком. Первый был совершенно не рад вернуться в Англию и не горел желанием броситься на шею своему крестному отцу, а второй мучительно не мог подобрать тему для разговора. Диалог явно не клеился.

У Грейнджер здесь не было никого из близких, поэтому разговаривать ей было не с кем. Грязнокровка с садистской усмешкой на тонких губах вертела в руках свой прут на золотой цепочке и задумчиво поглядывала на сжавшуюся в углу Беллатрису.

А чуть в сторонке неторопливо переминались с ноги на ногу остальные члены Ордена Феникса. Они не получали указаний от Дамблдора на случай возвращения первого Мальчика-Который-Выжил, а сами придумать они ничего не могли.

О дуэте доблестных гриффиндорцев — Невилле Лонгботтоме и Дине Томасе — все просто напросто забыли, а те — надо же какое благоразумие! — и не напоминали.

Шум и взрывы где-то вдалеке прекратились, а метки двух оставшихся в зале Пожирателей Смерти взорвались нестерпимой болью — Темный Лорд желал видеть своих оставшихся здесь слуг немедленно, и промедления его не устраивали. Беллатриса уже и так сидела на каменных плитах, поэтому, когда Волдеморт довел боль в знаке мрака до уровня нескольких хороших Круциатусов, ей оставалось только завыть и вжаться в стену. Люциус же, в отличие от своей свояченицы, такой надежной подпоркой не обладал, поэтому, когда боль в метке достигла своего апогея, он рухнул прямо на своего сына.

— Отец! — аккуратно придерживая старшего Малфоя за плечи и помогая ему присесть рядом с мадам Лестрейндж, вскрикнул Драко.

С момента своего появления из Арки Смерти это было единственное его проявление сыновних чувств. До этого он вел себя так, будто расстался со своим родителем сегодня утром за завтраком.

Люциус грустно улыбнулся. Неужели для того чтобы сын вспомнил о том, что у него есть отец, нужно чтобы тот едва ли не сходил с ума от боли?

Рядом истошно захрипела Беллатриса, которую Грейнджер раздраженно ткнула своим прутом. Мадам Лестрейндж всхлипнула и затихла, раскачиваясь из стороны в сторону. Похоже, у самой жестокой Пожирательницы Смерти началась банальная истерика.

— Отойди, — властно потребовала она, отодвинув слизеринца в сторону, и, прищурившись, окинула отца своего друга внимательным взглядом.

— Гермиона, ты же Морд-Сит, ты — госпожа боли, а значит, можешь помочь! — заволновался Драко.

Старший Малфой подавил желание закатить глаза — дожили, наследник благородного семейства умоляет о помощи грязнокровку!

— Мне нужен доступ к его метке, — резким отрывистым голосом, словно бы отдавая приказ, сообщила гриффиндорка.

Юноша тут же резким движением разорвал на руке отца мантию вместе с рубашкой и сюртуком, обнажая почерневшую до состояния угля метку. Бледная кожа резко контрастировала с пульсирующим всеми оттенками тьмы черепом и выползающей из его рта змеей, и от этого они выглядели почти живыми.

Грейнджер с силой сжала предплечье Люциуса затянутой в алую перчатку рукой и укоризненно зацокала.

— Как же тебя так угораздило? — отстраненно поинтересовалась она. — Вроде бы глава семьи с большими деньгами и связями, а позволил какому-то самозваному лорду поставить на себе рабское клеймо. В Д'Харе такими вот штуками, только не настолько художественными, темные колдуны помечают подопытных или жертвенных животных.

Люциус прошипел нечто ругательное на французском и откинулся на стену.

Блондин возвел глаза к потолку, словно призывая его в свидетели.

Восхитительно!

Грязнокровка тыкает носом в экскременты главу рода Малфоев!

И куда только катится этот спятивший мир?

— Нечего на небо пялиться, второе пришествие Создателя ещё не скоро, — фыркнула гриффиндорка, — а вот вторая волна боли из клейма...

— Так ты сможешь что-то с этим сделать, Гермиона? — подошел к затянутой в алую кожу девице Поттер.

— Да не вопрос! — хищно усмехнулась девица, многозначительно поигрывая своим прутом. — Даже руку не придется отрезать.

— Стоп-стоп-стоп, госпожа Морд-Сит, никаких эйджилов! — резко перехватил руку с оружием Драко, за что тут же схлопотал от неё подзатыльник. — Это все-таки мой отец, знаешь ли.

— А по-другому никак, Дракончик, — похлопав его по щеке, ласково заявила магглокровка. — Я могу, как выражается наш сердешный друг Поттер, «что-то с этим сделать» только с помощью эйджила. Невыносимую боль может перебить только еще более невыносимая — это аксиома!

Беллатриса скорчилась и захрипела. Грейнджер расчетливо отвела руку и резко ударила Пожирательницу Смерти по лицу тыльной стороны руки, затянутой в алую кожаную перчатку, и та затихла, потеряв сознание.

Люциус побледнел и сжал зубы, чтоб не опуститься до позорного крика, на его лбу выступила испарина.

Проклятая гордость, чтоб её!

— Дамы и господа, я вам не мешаю? — слабым голосом ехидно поинтересовался аристократ. — Меня тут как бы пытают!

— Вы можете забыть о мире, но он о вас — никогда! — хмыкнула Грейнджер и с силой прижала кончик своего прута прямо к центру метки.

Мужчина разжал сведенные судорогой зубы и заорал, откидывая голову назад и больно ударяясь головой о стену.

— Их... и... кто же... выдал с... сию сен... сентенцию? — не желая терять лицо перед все еще топчущимися дамблдоровскими прихвостнями, пытающей его грязнокровкой и поттеровым отродьем, спросил он срывающимся голосом.

— Магистр Рал, — пояснил Мальчик-Который-Выжил, — он каждый раз так говорит, когда его начинают осаждать послы Срединных земель и Древнего мира.

— О, да, — ностальгически улыбнулся Драко, — а потом Морд-Сит их взашей выгоняют из Народного Дворца и назначают аудиенции в Эйдиндриле!

— Каждый год одна и та же веселуха, — рассмеялась девица и сильнее вжала свой прут в метку.

Своды зала вновь огласили крики, полные невыносимой боли.

…

— Ты понимаешь, что тут происходит? — осторожно коснувшись плеча своего крестника, вполголоса спросил Сириус.

Он уже всерьез начал опасаться способностей этой девицы. И как только Гарри и малфоевский сыночек могут с ней так спокойно разговаривать? Вот уж действительно — госпожа боли!

— Не делайте так больше, мистер Блэк, — почти добродушно предупредил его юноша, — в следующий раз я могу не сдержаться и сломать вам руку.

— Хорошо, Гарри, не буду, — покладисто согласился анимаг. — Так что сейчас происходит?

— Гермиона блокирует метку с помощью эйджила и постепенно, шаг за шагом уничтожает её, — лениво сообщил Мальчик-Который-Выжил.

— Не свисти, малец, её нельзя уничтожить! — проковыляв вплотную к Поттеру, резко рявкнул Грозный Глаз.

— Успокойся, дедуля, — отмахнулся от отставного аврора Гарри, — она — Морд-Сит, а этим дамочкам нет равных, когда дело касается перехвата и блокировки чужой магии. Конечно, магию Волдеморта она не перехватит, уровень не тот, для этого тут должны быть госпожа Кара или госпожа Бердина, но доставить ему пару-тройку неприятных минут через метку — сможет.

— Ты серьезно? — недоверчиво спросил Кингсли, не без удовольствия наблюдая за тем, как орет и корчится от боли главный политический оппонент Дамблдора в Министерстве.

— Более чем, — меланхолично пожал плечами Поттер. Весь этот балаган его уже начал порядком утомлять.

В самый разгар медленного и неотвратимого убийства метки, а также нервов всех собравшихся воплями старшего Малфоя, Гарри, решив, пока есть такая возможность, помедитировать, уловил приближение двух магов. И если тут был Волдеморт, который призывал к себе Пожирателей Смерти в качестве «поддержки с воздуха», то... Кого там больше всего боится этот сумасшедший? Кажется, директора местной магической школы и главного интригана всея Англии в одном флаконе. И судя по мощности Хань одного из приближающихся к ним волшебников, его догадки верны. Тогда кто же второй?

— К нам гости, — коротко сообщил он своим друзьям. — Гермиона, ты скоро?

— Уже все, — прекратив мучить старшего Малфоя, отчиталась Морд-Сит. — Так кто к нам пожаловал?

— Если оценивать мощность Хань нашего гостя, то это может быть только Дамблдор. Вместе с каким-то придатком, — пожал плечами Мальчик-Который-Выжил.

Глава блондинистого семейства, и так не блещущий румянцем, побледнел до синевы — попадаться старому сладкоежке не входило в его планы.

— Люциус, хватай Драко и уходи, — утерев узкой рукой, затянутой в алую кожаную перчатку, честный трудовой пот, посоветовала гриффиндорка.

— А как же метка? — еле ворочая языком от слабости, спросил аристократ.

В его взгляде, обращенном на девушку, впервые проскользнуло уважение — в глазах старшего Малфоя Гермиона с грязнокровки была повышена до уровня почти ведьмы.

— Я все сделала, она мертва. Единственное, что тебе осталось — это избавиться от татуировки, — рассеяно наблюдая за начавшей потихоньку отходить после болей в метке Беллатрисой, ответила Грейнджер.

Люциус молча кивнул и осторожно, по стеночке попытался подняться на ноги. Получилось у него это не очень, и почтительный сын бросился ему на помощь.

— Гермиона, ты уверена, что нам стоит разделяться? — уточнил Драко, придерживая шатающегося отца за талию.

— Уверена, — кивнула гриффиндорка. — Думаю, так будет лучше для нас всех.

— Из нас троих ты выше рангом, так что решать тебе, я же подчиняюсь, — пожал плечами слизеринец. — Отец, у тебя есть возможность свинтить отсюда по-тихому?

Аристократ, услышав такие, не свойственные наследнику благородной фамилии речи, лишь усмехнулся и, достав из кармана мантии белую маску Пожирателя Смерти, стукнул по ней своей волшебной палочкой.

— Портус, — приказал он и, обратившись к сыну, слабо усмехнулся. — Прикоснешься — узнаешь.

Драко невозмутимо пожал плечами и дотронулся до маски — он знал, что дальше будет. Знания о магическом мире Англии, ранее почти забытые за десять лет, проведенных в Д'Харе, постепенно возвращались к нему. Не сказать, что он был рад вернуться на свою историческую родину, но он определенно был счастлив вновь увидеться с родителями.

— Три... два... один! — отсчитал Люциус, и Малфои пропали.

Спустя мгновение в Зал Смерти ворвался Дамблдор, до этого едва всухую не проигравший магический бой Волдеморту. Следом за ним с растерянным видом семенил невысокий пухлый колдун, обряженный в пижаму, но зато с болотно-зеленым котелком на голове — воочию узревший воскресшего Темного Лорда — министр магии Корнелиус Фадж.

Северус сидел на кухне дома благороднейшего и древнейшего семейства Блэков и молча хлебал чай из веселенькой кружки, расписанной цветочками. Кружка была ему насильно всунута в руки Молли Уизли, мотающейся между плитой и столешницей, на которой резались овощи для салата. Кухня была мрачной, освещенной лишь несколькими чадящими факелами, которым было явно не под силу разогнать темноту. По закопченным стенам плясали тени, а по углам копошилось что-то подозрительное: то ли какая-то домашняя нечисть темных магов, то ли Флетчер, в очередной раз решивший уволочь что-то ценное. Служащий штабом Ордена Феникса особняк на площади Гриммо вызывал у зельевара глухое раздражение, впрочем, как и его нынешний блохастый владелец, однако сейчас медленно умирающий дом полностью отображал внутреннее состояние мужчины.

После возрождения Темного Лорда прошлым летом они вместе с Люциусом первыми вернулись в ряды Пожирателей Смерти в надежде на то, что он разберется с Дамблдором. Однако вместо того, чтобы заявить о себе всему миру и пойти походом на старого кукловода, господин решил затаиться. Северус вновь был приставлен шпионом к любителю лимонных долек, а тот, в свою очередь, задействовал все рычаги давления на зельевара, чтобы заставить его стать двойным агентом, и мужчина вынужден был согласиться. У него просто не было выхода — Дамблдор слишком многое знал о нем, и если это дойдет до Волдеморта, его смерть будет долгой и мучительной. И тогда кто же отомстит этому красноглазому чудовищу за смерть Лили? И старому интригану за двоих мальчишек, один из которых — отпрыск его лучшего друга, а другой — сын любимой им женщины?

…

Хлопнула входная дверь, следом что-то упало, судя по звуку — злополучная подставка для зонтов, выполненная в виде ноги тролля. Впрочем, зная милых родственничков Блэка, это вполне могла быть и настоящая нога тролля, превращенная опытными руками таксидермистов в подставку для зонтиков. И следом, как по команде активировался портрет с сумасшедшей старухой:

— Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков...

Похоже, начиналось очередное бесплатное представление. Зельевар отставил в сторону чашку и поспешил выглянуть в коридор.

— Закрой рот, старая карга. Закрой свой поганый рот! — тут же раздался вопль её сыночка.

Какие милые семейные отношения — не смог не отметить Северус, с явным удовольствием слушая, как блохастый дружок покойного Поттера-сташего не может справиться с портретом своей давно почившей мамаши. Вальпурга, даром, что всю жизнь строила из себя рафинированную аристократку, ругалась не хуже портовых грузчиков, а её сыночек только и мог, что пытаться её переорать, ибо перещеголять леди Блэк в искусстве витиевато излагать свои мысли он был явно не способен.

— Прости, Сириус, я не хотела! — уже в который раз оправдывалась Тонкс.

— Мне это уже надоело, — скучающим тоном заявила незнакомая Снейпу девица, с ног до головы затянутая в непристойно обтягивающую её тело красную кожу. Она ткнула каким-то прутом в изображенную на портрете старуху, и в тот же миг та истошно завопила. — Запомни, ведьма, я твой самый худший кошмар, — ласковым голосом проговорила та, прекращая пытать свою жертву, — и если ты еще раз откроешь свою пасть, мой друг сожжет тебя огнем волшебника.

— Сожгу, мне не трудно, — подтвердил какой-то парнишка, делая шаг вперед и показывая замолчавшей Вальпурге ладонь, на которой безо всякой волшебной палочки вспыхнул небольшой костерок.

— Беспалочковая магия? — изумленно вскрикнула леди Блэк, невольно озвучивая мысли Северуса. — Кто ты, мальчик?

— Лейтенант гвардии личных телохранителей Магистра Рала, волшебник Гарри Поттер, — холодновато представился парень.

— Сын дамблдоровского прихвостня и грязнокровки? — переспросила старуха, и это стало последним, что она успела сказать, прежде чем её портрет дотла испепелила мощная волна магического пламени.

— Пусть огонь тебе будет пухом, — саркастично пробормотал мальчишка. — Она слишком долго орала — достала, — виновато развел он руками, обращаясь к подруге.

— А я что, против? — пожала плечами девушка, в то время как Северус уперся рукой в стену, чтобы не упасть.

Ему не послышалось?

Этот парень только что назвал себя Гарри Поттером?

Зельевар до боли вглядывался в мальчишку, но в коридоре было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо.

— Гарри, как тебе это удалось? — с восхищением в голосе спросил Люпин, тем самым подтверждая, что притащенный в этот дом подросток действительно сын Лили. — Мы почти целый год пытались что-то сделать с портретом миссис Блэк, но так ничего и не смогли придумать.

— Скорее, не очень-то и хотели, — хмыкнула подруга Мальчика-Который-Выжил. — Я насчитала как минимум три способа справиться с этой разговорчивой старухой, не прибегая к огню волшебника.

— Возможно, ты и права, Гермиона, Северус не очень любит Сириуса, поэтому не сильно и старался, — мягко ответил ей оборотень.

Старательно подслушивающий их декан Слизерина навострил уши, стараясь ничего не упустить. Если Поттер и Грейнджер здесь, то где же Драко?

— Госпожа Гермиона, мистер Люпин, — жестким, не терпящим возражений голосом поправила его девица.

— С возвращением! Что же вы стоите в коридоре? Все прошло удачно? Как дети? Они не пострадали? — выкатилась мячиком из кухни Молли Уизли, едва не сбив при этом стоящего в тени Снейпа. — Ой, а кто это с вами? — увидев вместе с вернувшимися бойцами Ордена Феникса новые лица, спросила она.

— Мадам, вы уж определитесь, на какой вопрос вы хотите услышать ответ в первую очередь? — пораженный свалившимся градом вопросов, только и смог выдавить из себя Поттер.

— Ох, что же это я? — всплеснула руками глава рыжеволосого семейства. — Набросилась с вопросами, а вы наверняка устали и проголодались. Проходите, проходите скорее, еда уже на столе!

— Молли, ты просто чудо! — с преувеличенным энтузиазмом воскликнул Кингсли, подталкивая Гермиону и Гарри в сторону кухни. — Нам сейчас как раз не мешало бы перекусить.

Орден Феникса плавно переместился в кухню, а следом за ними туда же проследовала и закутанная в черную мантию с капюшоном фигура, вызывая у миссис Уизли нездоровое любопытство.

Двое подростков после долгих пререканий с остальными магами под возмущенное аханье главной курицы-наседки организации заняли места во главе стола, сев спинами к стене, тем самым прикрыв свои тылы. Загадочная фигура в черном пристроилась за спинками их стульев.

Главные параноики Ордена имени Фоукса, Грюм и Снейп, оценив правильную стратегическую рассадку молодежи, одобрительно усмехнулись. Сириус порывался было сесть рядом со своим крестником, но его остановил более проницательный Люпин, заставив друга сесть на два места дальше, тем самым дав ребятам немного свободного пространства.

— А кто у нас тут? — узрев новые объекты для своей гиперзаботы, тут же поинтересовалась миссис Уизли, расставляя перед двумя подростками тарелки с дымящимся рагу и кубки с тыквенным соком.

— Гарри Поттер, — убирая челку со лба и демонстрируя всем собравшимся свой главный опознавательный знак, представляется Мальчик-Который-Выжил.

— Госпожа Гермиона, — величественно кивнула ей девушка.

Миссис Уизли охнула и села мимо стула. Тонкс бросилась её поднимать, в процессе запнулась и рухнула рядом. Люпин с Кингсли бросились к дамам на помощь, и пока все внимание было отвлечено на них, Гарри быстро провел руками над едой и питьем, проверяя их на различные не положенные по рецептуре добавки. Следом за ним точно такие же манипуляции проделала над своим ужином и Гермиона.

Наблюдая за Поттером и Грейнджер, Снейп, обычно старающийся ничего не есть и не пить в доме у своего школьного недруга, не пожалел, что в этот раз изменил своим привычкам и остался на ужин. Слишком уж занятной была эта парочка. Да и к тому же, сидя здесь в ожидании Дамблдора, он очень надеялся, что сможет хоть что-то узнать о судьбе своего крестника. Но это не значит, что ему не было интересно украдкой наблюдать за обоими гриффиндорцами.

Первое, что с удивлением отметил Северус, приглядевшись к неизвестно где пропадавшим пять лет подросткам — они ведут себя как взрослые, как уверенные в своей силе и правоте личности. Интересно, кому из их одногодок в Хогвартсе пришло бы в голову сесть спиной к стене, чтобы обезопасить себя от тех, кто мог бы зайти в кухню? А проверить пищу на яды и другие зелья? Нет, последнее пришло бы в голову только его змейкам, но вот остальные факультеты точно не додумались бы. И все это в доме, где собрались сплошь и рядом борцы за дело света и всеобщее благо! В доме, в котором примерно восемьдесят процентов собравшихся были друзьями папаши Мальчика-Который-Выжил, а Поттер, вместо того чтобы броситься на шею своему блохастому крестному, дождавшись подходящего момента, проверяет еду на различные посторонние примеси!

Да уж, где бы эти двое не находились пять лет, они явно поумнели и набрались полезных навыков. Одна беспалочковая магия Поттера чего стоит! Да и Грейнджер не так проста, как кажется на первый взгляд — заставить завопить от боли портрет! Интересно, нельзя ли туда же для профилактики сплавить всех остальных учеников Хогвартса?

Взгляд зельевара скользнул по фигуре в черном, весь ужин простоявшей по стойке смирно — судя по всему, это женщина. Гриффиндорская парочка, что, притащила с собой подружку?

Размышления декана Слизерина о двух гриффиндорцах были прерваны объявившимся на кухне Дамблдором. Молли Уизли вскочила было, чтобы достать дополнительный прибор для директора, но тот остановил домохозяйку и взмахом палочки очистил стол, убрав с него все остатки еды и посуду.

— Ну, что же, мы все в сборе, думаю, можно и поговорить, — добродушно улыбнулся старый маг двум сидевшим на противоположном конце стола подросткам.

— Мы не в сборе, профессор Дамблдор, здесь кое-кого не хватает, — откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, заявил Поттер.

— Мистер Малфой сейчас наверняка замечательно проводит время со своей семьей. Он не видел родителей пять лет, стоит ли его сейчас беспокоить? — директор изобразил заботу о сыне своего главного политического оппонента.

Северус как можно незаметнее перевел дух: с Драко все в порядке, он тоже вернулся обратно.

— Что же, раз его сейчас нет с нами... — начала было Грейнджер, но тут дверь кухни распахнулась, и на пороге предстал его крестник.

Зельевар изумленно заломил бровь — наряд юного Малфоя практически ничем не отличался от того, в чем щеголял Поттер. Даже болтающаяся на боку перевязь с мечом и ножнами были одинаковыми! Единственным отличием был странный золотой браслет, усыпанный шипами, красующийся на левом бицепсе мальчишки.

— Кто это сказал, что меня нет с вами? Я уже здесь! — нахально заявил слизеринец. Внимательно оглядев все сборище, он приподнял брови в вежливом недоумении, брезгливо провел указательным пальцем по столу, после чего поинтересовался у присутствующих: — Может, мне кто-нибудь объяснит, зачем вы устраиваете свои собрания в столь странном месте? Неужели знаменитый Орден Феникса есть не что иное, как сборище домовых эльфов?

— Повежливее, молодой человек! — вскочив со своего стула и уперев руки в бока, возмущенно воскликнула миссис Уизли. — Мы весь год пытались привести эту обитель темных магов в пристойный вид!

— Весь год? — насмешливо фыркнул Драко. — Да уж, плохи ваши дела, раз не смогли за год справиться с уборкой особняка. Кикимер!

Раздался хлопок, и перед ним возник старый домовой эльф, обряженный в грязную наволочку с вышитым на ней потертым гербом Блэков.

— Чем недостойный Кикимер может служить наследнику благородного дома Малфоев? — скрипучим голосом угодливо спросил он.

Члены Ордена Феникса испуганно переглянулись между собой, прекрасно понимая — их штаб только что накрылся медным тазом. Если сюда сумел пробраться Драко, который является Блэком лишь наполовину, то что стоит сюда войти кому-то вроде мадам Лестрейндж и привести за собой мерлинову кучу Пожирателей Смерти? Впрочем, участвующие в стычке со слугами Темного Лорда в Министерстве Магии тут же вспомнили, что случилось с Беллатрисой, и несколько успокоились на её счет.

— Для начала ответь мне, кто сейчас имеет право отдавать тебе приказы? — властно спросил у эльфа слизеринец.

— Хозяин Сириус, этот недостойный сын своей матушки, позор благороднейшего и древнейшего рода Блэков, — поклонившись и едва не коснувшись носом грязного паркета с облупившимся лаком, проскрипел домовик. Что удивительно, он не стал бормотать себе под нос оскорбления, да и вообще выглядел гораздо менее сумасшедшим, чем обычно.

— Кто сейчас глава благороднейшего и древнейшего рода? — продолжил допрос младший Малфой.

— Думаю, сейчас не время выяснять такие тонкости, мой мальчик, — прежде чем Кикимер успел ответить, вклинился Дамблдор, явно почувствовавший, что ветер дует в неприятную для него сторону.

Драко вытянул руку в сторону директора, и с его пальца сорвалась голубоватая молния, угодив в висящую над головой старика сковородку, и та только чудом не свалилась ему на голову.

— Я не ваш мальчик, сэр, так что попросил бы держать ваши противоестественные наклонности под контролем, — ледяным голосом отчеканил он. — Эльф, отвечай на вопрос!

— В данный момент у рода Блэк нет главы, молодой господин, — впечатленный демонстрацией силы, дрожа, выдавил из себя домовик. — Старший сын хозяйки Вальпурги опозорил свою благородною фамилию и был лишен права называться главой семейства, а младший погиб много лет назад, так и не оставив наследника.

— Кто сейчас является преемником Сириуса и претендентом на звание главы рода Блэк? — пристально глядя на потерявшего половину своего апломба Дамблдора и многозначительно пропуская крошечные разряды между пальцами, уже зная ответ, поинтересовался Драко.

— Он, — презрительно ткнув маленьким пальцем в сторону нахмурившегося Поттера, сообщил эльф, — мерзкий полукровка, Кикимеру противна сама мысль о том, что придется служить этому отродью! Если, конечно, магия рода посчитает его достойным, — состроив мерзкую гримасу, добавил тот.

— Ты мог бы спросить и у меня, — вставил свои пять кнатов в разговор Сириус, и над его головой пронеслась очередная молния, правда на этот раз выпущенная Гермионой.

— Твой будущий хозяин настоящий волшебник, ему, как и мне, не нужны костыли, чтобы творить магию. На месте фамильной магии Блэков я бы посчитал его достойным, — продолжая сверлить разгневанного директора предупреждающим взглядом, будничным тоном сообщил слизеринец.

На мордочке домовика появилось скептическое выражение. Судя по всему, он не слишком-то поверил в то, что полукровка может быть сильным магом.

— Поттер, продемонстрируй, — сделав своему приятелю страшные глаза, потребовал Драко, в то время как все остальные члены Ордена Феникса вообще, казалось, утратили связь с реальностью.

— Я тебе что, клоун? — хмуро изогнув бровь, поинтересовался Мальчик-Который-Выжил.

— Ну что тебе стоит? — еще более выразительно посмотрел на друга младший Малфой.

«Интересно, чего же ты добиваешься, дорогой крестничек?» — пронеслось в голове у Северуса, старающегося ничего не упустить из весьма занимательного представления.

— Гарри, хорош уже ломаться, ты не девица на выданье, — раздраженно фыркнула Грейнджер, видимо, придя к выводу, что её другу зачем-то нужно, чтобы домовик признал Поттера достойным.

Гриффиндорец возвел глаза к потолку, встал, резко вытянул руку вперед в направлении слизеринца и выпустил из ладони длинную струю огня, при этом едва не опалив брови не вовремя сунувшейся прочитать нотации Молли Уизли.

— Доволен? — ехидно спросил он.

— Более чем, — в том ему ответил Драко.

— Вот это да, парень, да ты крут! — восторженно вскрикнула уже видевшая этот фокус Тонкс, от потрясения непроизвольно меняя цвет волос с розового на фиолетовый.

— Теперь Кикимер видит, что хозяин Сириус не сошел с ума, когда собрался вверить хозяину Гарри судьбу благороднейшего и древнейшего рода Блэк, — отвесив по поклону Малфою и Поттеру, скрипучим голосом заявил домовик.

— Подготовь комнаты наследнику твоего хозяина и его гостье — госпоже Гермионе, основательнице ведьминского рода Грейнджер, — отдал приказ эльфу слизеринец. Тот еще раз низко поклонился и с громким хлопком пропал. — Думаю, все разговоры можно перенести на завтрашний вечер, а пока нам всем пора спать, — очаровательно улыбнулся Драко и бодрым шагом вышел из кухни.

Северус спрятал улыбку и скосил глаза, чтобы увидеть реакцию остальных членов Ордена Феникса.

Грюм и Кингсли с явным одобрением смотрели на разбушевавшихся детишек, но это было и не удивительно, учитывая черную кошку, пробежавшую между отставным аврором и директором Хогвартса. А если кошка пробежала между Аластором и Альбусом, то чисто автоматически это означает, что остальные авроры из Ордена станут на сторону своего наставника и бывшего командира.

Молли Уизли напугана и возмущена — согласно её мнению, дети давно уже должны мирно спать в своих кроватях, а не играть с беспалочковой магией. И уж точно не хамить взрослым и уважаемым волшебникам.

Отношение Блэка к Дамблдору известно всем, кто умеет думать и видеть дальше своего носа — тот не простил старому интригану своего заточения в Азкабане. Как и то, что именно под мудрым и чутким руководством этого доброго дедушки сын лучшего друга сначала угодил к Дурслям, а потом сгинул неизвестно куда, не проучившись и месяца в Хогвартсе.

Что же касается Люпина, то этот волчара как и пятнадцать-двадцать лет назад пойдет за стариком куда угодно, только лишь на основании того, что тот некогда позволил ему учиться в Хогвартсе.

— Ох, действительно, время уже позднее, и всем нам не помешают несколько часов хорошего сна, — попытался вновь вернуть свои несколько утраченные позиции Дамблдор. — Но перед этим, — директор шевельнул палочкой, срывая капюшон с молча простоявшей все это время женщины в черной мантии. Увидев печально известную Пожирательницу Смерти, главная паникерша Ордена Феникса испуганно взвизгнула и вместе со стулом отшатнулась от стола так, будто Беллатриса была ядовитой змеей. Хотя в какой-то степени она и была ею, если вспомнить, на каком факультете некогда училась сия мадам. — Гермиона, девочка моя, ты не могла бы передать мне свою пленницу. Её нужно передать в руки авроров и...

— Нет, — резко прервала его девица, — это моя ученица. Поймайте себе кого-нибудь и передавайте в руки правосудия сколько вам влезет, а на мою добычу даже и не заглядывайтесь.

— Но хотя бы позволь мне её связать и забрать волшебную палочку, — поняв, что и тут он не сможет добиться понимания, решил пойти на попятный старый маг. В конце концов, умение находить компромиссы — это и значит быть директором школы волшебства и чародейства.

Гермиона посмотрела на лидера светлой стороны и отчеканила:

— Мы всегда оставляем нашим пленникам их оружие — чтобы не забывали, что даже с оружием они бессильны против Морд-Сит. Она не посмеет что-либо сделать против моей воли, потому как отлично знает, что её ждет в этом случае. Ручаюсь, профессор, она будет тихо-тихо, как мышка, стоять в углу до самого утра, — играя с золотой цепочкой своего прута, отстраненно произнесла ведьма и улыбнулась.

И от этой улыбки даже у такого толстокожего человека, как Северус, пробежал табун мурашек по спине.

Гарри с плохо скрываемым недовольством разглядывал выделенную ему комнату, ранее принадлежавшую «молодому хозяину Регулусу» — как выразилось странное лопоухое существо, используемое магами этого дома в качестве слуги. Обстановка его нынешнего пристанища была выполнена в мрачных цветах, что в добавок к грязным окнами и пыльным портьерам производило на молодого волшебника гнетущее впечатление. Хорошо, хоть этот старый домой эльф догадался постелить ему свежее постельное белье, а то он бы не знал что сделал, а в этом доме точно бы не остался.

За десять лет, проведенных в Д'Харе, гриффиндорец привык к тамошнему быту, к тому, что всегда есть Магистр Рал, Мать Исповедница, Зедд или на крайний случай Улик с Иганом, к которым всегда можно прийти со своими проблемами. Он настолько привык к буйству света и красок, роскоши и великолепия, которыми славились Народный Дворец и Эйдиндрил, что после них здешняя серость и мрачность не вызывали у Поттера ничего кроме раздражения.

Гарри чувствовал себя здесь чужим.

Ему отчаянно хотелось вернуться домой, в Д'Хару, где целых десять лет все было простым и понятным, где не было этого чертового магического мира, в котором его каждая собака знает по идиотскому шраму в виде знака напряжения. Быть может, это кому-то покажется смешным, но живя в том мире, молодой волшебник всегда чувствовал уверенность в своем завтрашнем дне — и это в средневековье-то! А еще там не будет Дамблдора с его противным «мальчик мой», наверняка уже начавшего строить какие-то планы на его скромную персону.

Пользуясь тем, что в комнате он один и предположительно за ним никто не следит, мужчина, в одночасье ставший юношей, достал из-за ворота туники висевший у него на шее маленький холщовый мешочек. Любой человек, не знакомый с последними разработками Замка Волшебников, посчитает его всего лишь амулетом, якобы защищающим от злых духов, однако знающие люди без труда узнают в дешевой поделке многовмещающий самоуменьшающийся вещевой мешок. Проще говоря, вот в таких вот «амулетиках» Гарри, Гермиона и Драко обычно таскали свои пожитки, если им приходилось надолго уезжать из Народного Дворца. Вещь, конечно, очень в хозяйстве полезная, вот только есть у него один маленький минус — воспользоваться этим чудом магической техники может только обладающий даром.

Небольшой магический импульс, и вот уже на темно-зеленом покрывале, которым была застелена кровать в его новом месте обитания, лежит здоровый вещмешок, чем-то напоминающий маггловские рюкзаки для кемпинга. Телохранитель Магистра Рала развязал тесемки и принялся рыться в нем в поисках сменных одежды и белья на завтра, и, судя по всему, спать ему придется практически голышом. Ну да ладно, в первый раз, что ли?

Громкий хлопок, возвещающий о появлении домового эльфа, для Поттера прозвучал как гром среди ясного неба. Это было так похоже на начало какой-нибудь из жестоких тренировок Игана, что тело молодого волшебника среагировало даже раньше, чем мозг успел начать мыслить логически.

Резкий перекат по покрывалу, и вот он уже стоит с другой стороны кровати, держа в правой руке обнаженный клинок, а на ладони левой весело горит мини костерок, готовый в любой момент превратиться в полноценный огонь волшебника. Как говорится: опыт, буквально вколоченный в тебя двумя шкафоподобными дядями, как ни старайся, не пропьется даже при всем твоем желании. Правда, в подобных ситуациях от Гарри обычно требовалось сначала уйти с линии предполагаемого огня, а потом уже, не задумываясь, во всю мощь атаковать противника. Но учитывая тот немаловажный факт, что юноша на неопределенное время застрял в доме, полном беспечных колдунов, явно непонимающих, с кем связываются, он решил не сжигать вламывающихся к нему в комнату. Мало ли кого сюда принесло? А ему потом придется долго и нудно объясняться с Дамблдором на тему, что это за кучка пепла валяется на полу, и куда пропал член Ордена Феникса.

— У юного хозяина Гарольда отменная реакция, — похоронным тоном заметил Кикимер, на свой лад переиначивая слишком, на его взгляд, простонародное имя. Хотя ему больше нравилось зваться Генри, но на безрыбье...

— Зачем пришел? — не спеша гасить пламя на руке и откладывать в сторону меч, резко спросил Мальчик-Который-Выжил.

— Недостойный хотел узнать, не нужно ли чего наследнику благороднейшего и древнейшего рода Блэков? — вопросительно буркнуло ушастое создание.

— Спасибо за заботу, Кикимер, — чуть смягчив тон, поблагодарил молодой волшебник, — ты прав, мне действительно кое-что нужно.

Гарри решил все же погасить пламя на своей ладони — вроде бы пока на него никто не собирается нападать. Обойдя кровать, по которой он пару минут назад так лихо перекатывался, он эффектным движением вложил меч в ножны и повесил перевязь на одну из деревянных завитушек, украшающих изголовье.

— Чего желает хозяин? — явно впечатленный его маленькой демонстрацией силы спросил домовик.

Телохранитель императора достал из своего вещевого мешка упакованную в отдельный тюк гору грязной одежды и передал эльфу.

— Это нужно постирать, выгладить, где необходимо подлатать и разложить или развесить в шкафу. Но перед этим приведешь комнату в порядок. Я хоть и не совсем светлый волшебник, но это не значит, что мне положено жить в грязи и вечном полумраке.

Памятуя о продемонстрированном ранее этим созданием крайне вредном характере, юноша рассчитывал, что слуга Блэков сейчас выскажет ему все, что о нем думает, но вместо этого на мордочке лопоухого существа появилось какое-то странное выражение. Выражение это, чуть поднапрягшись, Поттер с трудом идентифицировал как самый настоящий восторг.

— Кикимер сделает! Все будет так, как пожелает молодой господин! — радостно выкрикнул домовик, схватил тюк с грязной одеждой и с громким хлопком испарился.

Гарри на это только покачал головой и вернулся к разбору своего вещевого мешка. Первым делом он достал завернутый в бархатку золотой браслет, утыканный кинжально-острыми шипами — брат-близнец того, которым на ужине щеголял Малфой, и положил его на прикроватную тумбочку. И плевать, что в этом мире никто, кроме него, Драко и Гермионы, не способен понять, что означает это украшение для настоящих воинов, главное, что он горд носить отличительный знак личных телохранителей Магистра Рала.

Когда спустя еще немного времени опять раздался хлопок, означающий появление Кикимера, волшебник даже и не повернулся в его сторону.

— Ты что-то забыл или так быстро справился? — продолжая рыться в своих вещах, лениво поинтересовался Мальчик-Который-Выжил.

— Смотря с чем, Поттер, смотря с чем, — нараспев произнес неизвестно каким образом оказавшийся в его комнате Малфой.

Гриффиндорец резко обернулся и увидел своего блондинистого напарника в компании двух домовых эльфов. Первого он знал — это слуга Блэков, а вот второй, тот, что выглядит несколько помоложе, ему был не знаком.

— Как ты здесь очутился? — присев на кровать, полюбопытствовал Гарри.

— Так же, как и пару часов назад, мой дорогой родич по материнской линии, — самодовольно заявил колдун. — Я расскажу тебе, но не раньше, чем ты распорядишься, чтобы сюда доставили нашу с тобой общую подругу. Мы слишком многое пропустили за пять лет, что прошли в этом мире.

— Значит, поспать у меня сегодня не получится, — мрачно заключил юноша и, повернувшись к слуге Блэков, потребовал. — Кикимер, будь добр, отправляйся к ведьме Грейнджер и, если она еще не спит, перенеси её сюда.

На мордочке домового эльфа отразился самый настоящий ужас — судя по всему, он явно не о том подумал.

— Да даже если она и спит, все равно тащи её сюда, — подкорректировал Драко просьбу своего приятеля. — После отправишься на кухню и приготовишь нам кофе, много кофе и гору бутербродов. Разговор у нас будет долгим.

Старый эльф на такое заявление только ошарашено кивнул, поклонился куда-то между молодыми господами и с громким хлопком отправился выполнять поручение.

— Хозяин Драко, сэр, а что делать недостойному Нилли? — пискнул второй домовик.

— Отправляйся на кухню и помоги Кикимеру с кофе и бутербродами.

— Как прикажете, молодой господин, — поклонился слуга Малфоев и тоже исчез.

Когда вернулся домовой эльф благородного и древнейшего семейства Блэков вместе с Гермионой, девушка наглядно продемонстрировала утверждение, что у всех без исключения Морд-Сит отвратительный характер. Первым схлопотал на орехи старый домовик, которого разъяренная фурия без малейшего применения магии отправила в полет до ближайшей стены.

— Глядя на вас обоих, я все чаще вспоминаю о том, что два дебила — это сила, — прорычала девушка и медленно потянулась к эйджилу.

— Но ты забыла продолжение этого выражения, — вкрадчиво заметил Драко, краем глаза наблюдая за тем, как полуоглушенный Кикимер аккуратно сползает по стене. — Два дебила — это сила, а...

— А три дебила — это рать, — тут же подхватил Гарри, поняв замысел своего напарника.

Все Морд-Сит выпуска их подруги, а также следующего, среди дам, прошедших истинное обучение еще при Даркене Рале и в первые два года правления Ричарда, заочно считались браком производства. И только одни девушки сами знают, чего им стоило прорваться наверх, добиться уважения среди своих старших сестер.

Как выяснилось позже, после смены власти, учитывая неспокойное время, орден объявил срочный набор. И пока новый Магистр вел войну с Имперским Орденом за территорией своего государства, наставницы увлеченно пытали послушниц. Вскрылось это только тогда, когда молодой Рал, засев за ревизию военных сил Д'Хары, заинтересовался количеством своих телохранительниц.

Гермиона и остальные девочки — это мины замедленного действия. Да, их обучение значительно смягчили, стремясь выполнить требование Магистра Рала, только на этих условиях разрешившего отдать осиротевших крошек в орден, но все же чего-то они там со своей программой намудрили. На первый взгляд, эти девушки всегда спокойны и холодны, как истинные Морд-Сит, но это только на первый взгляд — малейшее раздражение приводит их к вспышкам абсолютной и неконтролируемой агрессии, погасить которые может только тот, кто знает, как именно это сделать.

Гермиона несколько мгновений переводила недоуменные взгляды с одного своего друга на другого, а потом они все втроем расхохотались.

Похоже, буря миновала.

— Так о чем ты хотел поговорить? — отсмеявшись, спросила гриффиндорка.

— И вообще, как ты догадался искать нас в этом доме? — недоумевал Поттер.

— Расскажу по порядку, — усевшись на кровать и подвинув при этом своего напарника, выдал слизеринец. — Когда мы с отцом вернулись домой, я тут же попал в объятия матери, но при этом я не мог перестать думать о том, что вы, дорогие мои, остались в лапах дамблдоровских прихвостней. Поэтому я сразу же попросил отца быстро и максимально сжато поведать мне о том, что случилось в мире за время нашего отсутствия. И вот представьте себе такую картину: стою я посреди холла поместья, меня душит в объятиях мать, а вокруг нас водят хороводы домовики Малфоев, а papa скороговоркой пересказывает мне все, что я успел пропустить. Он успел рассказать немногое, но того, что я узнал, мне хватило, чтобы понять — все наши разговоры с Дамблдором, Министерством и прочими людьми нужно отложить до того момента, когда у нас будет полная информация.

— И ты поспешил нам на помощь, — закончила Гермиона за слизеринца. — Как это мило, Драко, — тут же добавила она с издевательской усмешкой.

— Что ты узнал? — решил вмешаться Гарри, до того как разговор этих двоих плавно перетечет в разбор полётов.

— Ничего хорошего, Поттер, — мрачно сообщил Драко. — Мы с вами сейчас в такой гадюшник угодили, что мне было противно, даже когда я об этом просто слушал. Но ведь то была даже не полная версия, — говоря это, Малфой достал из-за пазухи точно такой же мешочек на веревочке как у Поттера и с видом фокусника извлек из него папку размером с толстенный исторический талмуд.

Когда-то, еще в процессе ученичества у верховного волшебника Зеддикуса Зул Зорандера, Мальчик-Который-Выжил частенько использовал «Раннюю историю развития магического дара» вместо подушки. Так вот сегодняшняя «книженция» на глазок была как минимум в полтора раза толще и это здорово пугало молодого волшебника.

— Все так плохо? — полушутливо-полунедоверчиво полюбопытствовала Морд-Сит, на глазок оценив размер папки.

Увиденное девушке категорически не понравилось. Судя по всему, разговор затянется надолго, а ведь ей так хочется спать...

— «Плохо» это еще мягко сказано, — не обрадовал гриффиндорку блондинистый колдун.

Эту ночь последний представитель славного рода Блэк провел без сна. На чердаке, в компании с Клювокрылом он запивал дрянным огневиски горечь, появившуюся в его душе после встречи с крестником. В данной ситуации гиппогриф был просто идеален в качестве компаньона для Сириуса — молчит, не мешает выговариваться, не читает нотаций и, что самое главное, не отбирает выпивку.

Гарри вернулся.

Его крестник вновь в Англии, более того, он сейчас находится в стенах этого дома. Разве не этого он желал всем сердцем? Разве не об этом Бродяга мечтал последние два года? Тогда отчего он сейчас сидит на чердаке и безбожно надирается дешевым пойлом из запасов Флетчера, вместо того чтобы общаться с Сохатиком? Да потому что все мечты и желания имеют дурную привычку сбываться не тогда и не так, как хочется!

Сириус помнил Гарри смешливым милым карапузом, агукающим на руках у Лили. Отплевывающимся от каши, которой его безуспешно пытался накормить Джеймс, после чего они всем мародерским составом отмывали её со стен. Или заливисто хохочущим при виде его анимагической формы. Этот же юноша, что вернулся из неведомых далей, был ему совершенно не знаком. Гарри был жестким, можно даже сказать жестоким, расшвыривающим направо и налево заклинания без волшебной палочки и совершенно не собирающимся восстанавливать свои почти родственные связи. А еще, похоже, крестник не особо рад своему возвращению, впрочем, как и Грейнджер с Малфоем. А это уже настораживало, особенно если учесть, что из этой троицы только Грейнджер не было к кому возвращаться, хотя девочка об этом еще не знает.

Господин Бродяга никак не мог отделаться от мыслей о том, что там, откуда пришли эти дети, им наверняка пришлось многое пережить. Чтобы это понять, достаточно лишь взглянуть на Гермиону и на то, какими натренированными выглядят Гарри и сынок Нарциссы. Да разве от хорошей жизни молоденькая и симпатичная девушка станет вести себя как заправская садистка? Разве от хорошей жизни двое парнишек, один почти шестнадцати, а второй уже шестнадцати лет отроду, будут выглядеть как самые настоящие солдаты, прошедшие суровую воинскую подготовку? Нет, за годы отсутствия с ними явно случилось что-то ужасное, что-то, после чего эти дети уже не могут быть такими, как прежде. И от этого Сириусу становилось еще тяжелей — все-таки поганый из него вышел крестный отец. Будь бы Джеймс и Лили живы, они бы десять шкур спустили с него за то, что он не сумел позаботиться об их сыне!

Правда, в сложившейся ситуации мужчину радовало только то, что крестник совершеннейшим образом не собирается плясать под дудку Дамблдора и становиться его Мальчиком-Который-Выжил. Это, конечно, радует, но давайте рассуждать трезво, ибо, зная Альбуса, кто Гарри будет об этом спрашивать-то?

Погруженный в свои совсем не веселые размышления анимаг как-то пропустил, что ночь подходит к концу и за окошком чердака начинает светлеть. Наступал новый день.

Первые лучи солнца принесли последнему из славного рода Блэков первые проблемы в виде похмелья и заявившегося в его маленькое убежище месье Лунатика.

— Сириус, ты что, провел здесь всю ночь? — с укоризненными нотками в голосе спросил оборотень.

— Ага! — держась за голову так, словно бы она была тяжелее, чем целый дом, простонал Бродяга.

— Поверить не могу, ты... — начал было возмущаться Ремус, но осекся, посмотрев на друга, мучившегося от похмелья, после чего издал нечто среднее между рыком и стоном. — Это было крайне безответственно с твоей стороны, — изо всех сил пытаясь сдержать рвущуюся наружу ярость, выдохнул он. — Ты подумал о Гарри? Бедный мальчик, ему сейчас нужна твоя поддержка, а ты сидишь здесь и напиваешься как последняя пьянь!

— Ты его видел? — скептически хмыкнул Сириус и тут же скривился от головной боли. — Он не доверяет мне, он не доверяет Дамблдору, что, на мой взгляд, совсем не плохо, он не доверяет никому, кроме этой девицы Грейнджер и сынка Малфоя! — вцепившись пальцами в немытые волосы, обиженно выкрикнул анимаг. — Ты действительно полагаешь, что ему нужна моя поддержка? Или вообще чья-либо поддержка?

— Так, может, вместо того чтобы напиваться и жалеть себя, ты привел бы себя в порядок и пошел бы вновь завоевывать доверие Гарри? — раздраженно поинтересовался Люпин, мудро сделав вид, что не заметил пассажа про директора.

С того дня, как команда Мародеров стала дружить, Ремус во многом был не согласен с тем, что Сириус говорит или делает, однако всегда предпочитал оставаться в стороне. Прошло много лет… а ситуация все еще не изменилась, Лунатику не нравится его недоверие к Альбусу и ко всему, что он делал с судьбой Гарри, но при этом друг все так же предпочитает тактику молчаливого неодобрения.

— Думаешь, поможет? — встряхнув бутылку с огневиски, к своему удивлению и радости заметив, что оставшегося хватит еще на пару хороших глотков, без особого энтузиазма спросил мужчина, тут же принявшись поправлять здоровье.

— Сириус Орион Блэк, — на манер Снейпа прошипел Люпин, — либо ты сейчас же идешь и приводишь себя в облик, достойный приличного человека, либо...

— Либо что? — почувствовав себя несколько лучше, нахально поинтересовался он. — Будешь и дальше нудеть у меня над ухом?

— Могу понудеть, если ты так этого просишь, но могу и натравить на тебя Молли, — мило улыбнувшись, пообещал оборотень.

— Это удар ниже пояса, Лунатик, ты же знаешь, как ко мне относится эта миссис Наседка! — скривившись, возопил анимаг.

— Ничем не могу помочь, — беспечно пожал плечами Ремус.

— Ладно, твоя взяла, мохнатый, — вздохнул месье Бродяга, поднимаясь с охапки соломы, которая этой ночью служила ему постелью.

Дружески потрепав по жестким перьям философски глядящего на него Клювокрыла, волшебник отправился приводить себя в порядок. Видок у него был при этом такой, словно это было его собственное осознанное и взвешенное решение.

Люпин поглядел ему вслед с видом великомученика и возвел глаза к потолку чердака — и в этом весь Сириус Блэк.

Во взгляде гиппогрифа ему почудилось самое настоящее сочувствие.

…

За прошедшие почти три года анимаг не спешил возвращаться к образу того аристократичного красавчика, которым он был до своего несправедливого заключения — его подкосили пропажа крестника и неудача в поимке Петтигрю. Большую часть времени Сириус предпочитал надираться где-нибудь в одиночестве, периодически выслушивая нотации от большей части членов Ордена Феникса.

Появление Гарри было тем самым, что действительно могло вывести его из подвешенного состояния, и Ремус не мог этим не воспользоваться. Лунатик дал ему мощного пинка своими увещеваниями и угрозами, так что когда спустя три часа господин Бродяга объявился на кухне, то уже ничем не напоминал то опустившееся и загнанное нечто, объявившееся на пороге родительского дома после побега из Азкабана. Сейчас же Блэк был больше похож на аристократа в изгнании, на сильно потасканного и побитого жизнью, но все же аристократа.

При появлении хозяина дома на кухне хлопотавшая над сковородкой Молли Уизли едва не выронила из рук деревянную лопаточку, а помогающая ей с готовкой завтрака Тонкс непроизвольно сменила цвет волос с фиолетового на зеленый.

«Что же, если даже незаинтересованные во мне дамочки оценили попытку вернуть невозвратимое, значит для тебя еще не все потеряно, старый пес», — с изрядной долей самоиронии подумал Сириус.

На самом деле, Бродяга не особо обольщался на свой счет, потому как врать самому себе мужчина не любил и не умел — двенадцать лет заключения и месяцы скитаний никого не красят, а он еще и усугубил положение своими алкогольными марафонами. И если добавить к этому нежелание следить за собой, то получится довольно неприглядная картина. Так что, на самом деле, Молли и Тонкс просто были ошеломлены тем, что вздорный Блэк решил взять себя в руки и стать лучше ради крестника. И они были правы.

По-хорошему, ему было бы необходимо пройти курс реабилитации для вернувшихся из Азкабана, но, увы, в положении беглеца есть свои минусы, так что путь в больницу Святого Мунго для него заказан, а семейный колдомедик Блэков умер еще лет пять назад. Да будь бы он и жив, Сириус просто не может сейчас оставить Гарри и позволить ему попасть под влияние Дамблдора. Старик не понимает и не приемлет слова «нет», да и к тому же привык добиваться желаемого любыми способами, даже совершенно незаконными.

— Ох, Сириус, ты отлично выглядишь, — похвалила его стремление Молли, — вот только твои волосы...

— А что с моими волосами? — недоуменно ощупывая свою темно-каштановую, кое-где пронизанную серебристыми нитями седины шевелюру, спросил анимаг, раздумывая о том, где бы ему достать красящее зелье, чтобы закрасить это безобразие.

— Они непозволительно длинны для мужчины, дай-ка я их укорочу, — произнесла женщина тоном суровой мамаши, наставив на него палочку.

Рядом, видимо, вспомнив споры Молли с её старшим сыном Биллом по поводу его прически, хихикнула Тонкс, которую эти споры всегда забавляли.

— Наоборот, они непозволительно коротки для последнего из рода, — отшатнулся от неё Бродяга и продолжил уже другим, твердым и серьезным тоном: — Как бы я не открещивался от своей семейки, но я последний, кто носит фамилию Блэк в этой стране, а это накладывает определенные обязательства, знаешь ли.

— О, Мерлин, Моргана и весь британский пантеон, этот дрянной мальчишка наконец вспомнил об обязательствах перед семьей, неужели завтра пойдет снег? — проскрипел с покрытого пылью и копотью натюрморта его предок Финеус Найджелус Блэк.

— А покойникам слова не давали, — огрызнулся мужчина, взмахом палочки поджигая картину. Не хватало, чтобы всякие престарелые пер… гхм, бывшие директоры Хогвартса издевались над ним. — Гарри еще не спускался? — спросил он, желая поскорее сменить тему, чтобы отвлечь матриарха рыжего семейства от идеи фикс подстричь хоть кого-нибудь, раз не удается заставить это сделать собственного сына.

— Он точно уже проснулся, я видела его в коридоре. Бедный мальчик, разве ребенок в его возрасте должен быть таким мускулистым? А эти шрамы... — тут же принялась причитать Молли Уизли. — Что же с ним там делали?

— Ой! — демонстративно глянув на часы, выкрикнула Тонкс, вскакивая со стула, при этом роняя его. — Кажется, я опаздываю на службу! — после чего метаморфиня поспешила покинуть их.

Умная девочка, вовремя сбежала — не мог не отметить Сириус, которому совершенно не улыбалось выслушивать кудахтанья главной наседки Ордена Феникса. И так тошно, что хоть присоединяйся к Лунатику в полнолуние и вместе с ним вой на луну!

Прим. автора:

Поскольку главка маленькая, в следующую субботу будет выложена ещё одна

Сириус не без труда обнаружил Гарри — тот был в фехтовальном зале, где с упоением размахивал какой-то железкой, которую и ему-то — взрослому мужчине, было бы проблематично поднять, а уж почти шестнадцатилетнему подростку…

Поглядев на то, как при каждом отточенном почти до автоматизма движении под кожей его крестника перекатываются мускулы, анимаг с дрожью подумал, что совершенно точно не хотел бы становиться на пути у последнего из рода Поттеров. А пересчитав шрамы на его слишком мускулистом для такого возраста торсе, в который раз мысленно помянул незлым тихим словом Волдеморта, предателя Петтигрю, родное Министерство Магии, чтоб оно сгорело, Визенгамот — их самый гуманный суд в мире и манипулятора Дамблдора.

Следующим «Хогвартс-экспрессом» мужчина с не меньшим содроганием вспомнил свое сопливое детство и безуспешные попытки мастера Алана Трента научить его хотя бы азам фехтования. Мамаша ругалась, отец-подкаблучник молча осуждал, а маленький Сириус совершенно не понимал, зачем ему три часа в день тратить на бестолковое размахивание тяжелой железкой, когда его можно потратить с куда большей пользой. А сейчас он бы и с радостью занялся таким, безусловно, полезным делом, если бы кто-то взялся его обучать, вот только теперь уже и он никому не нужен.

— Отлично двигаешься! — восхищенно присвистнул Сириус, отдавая дань мастерству своего крестника.

Услышав его изъявление восторга, последний из славного рода Поттеров резко развернулся к источнику звука и только потом опустил меч. Конечно, анимага сильно покоробило такое недоверчивое отношение крестника к себе любимому, но он мудро сделал вид, будто этого не заметил, пытаясь, по совету Лунатика, быть дипломатичным и терпеливым — было сложно, но он честно старался.

— Благодарю вас… эммм… — замялся юноша, после чего неуверенно спросил. — Мистер Блэк, да?

— Помилуй Мерлин, Гарри, что это еще за «мистер Блэк»? — ахнул мужчина, не зная, то ли ему плакать, то ли смеяться, услышав такое от Сохатика. — Для тебя — Сириус и только Сириус, — преувеличенно сурово поправил он, — ну или на крайний случай — Бродяга, но никаких мистеров Блэков.

— Хорошо… Сириус, — словно бы попробовав его имя на вкус, неуверенно протянул сын его лучшего друга.

— Может, прервешься, и мы позавтракаем? — миролюбиво предложил анимаг.

— Сожалею, но я привык доводить дела до конца, какими бы они ни были, — вежливо ответил крестник, не прекращая своих упражнений с мечом. — Да и мне все равно осталось совсем чуть-чуть.

— Так если осталось чуть-чуть, то, может быть, можно закончить прямо сейчас? — тоном демона-искусителя продолжил предлагать Сириус.

— Нет, нельзя, — отрезал Гарри, — тем более что это чуть-чуть, как раз и есть самое важное.

— А, ну тогда не буду больше настаивать, — покладисто согласился Бродяга, отходя к стене и опираясь на неё, сложив руки на груди.

Тем временем крестник затеял выполнять какой-то сложный комплекс из блоков и ударов, закончив его падением на одно колено аки подрубленное дерево. Уткнув острие меча в пол и положив руки на его рукоять, юноша громко и отчетливо произнес:

— Магистр Рал ведет меня. Магистр Рал наставляет меня. Магистр Рал защищает меня. В сиянии славы твоей — моя сила. В милосердии твоем — мое спасение. В мудрости твоей — мое смирение. Вся моя жизнь — служение тебе. Вся моя жизнь принадлежит тебе.

И так несколько раз подряд.

Бродягу это насторожило.

Неужели в этом странном месте, где долгие пять лет пропадал малыш, недобрые люди втянули его в какую-то секту?

Этого еще не хватало! Бедный его крестник, вечно ему везет на всяких… «добрых» людей!

— Сириус, я уже закончил, — с легкой усмешкой сообщил ему гриффиндорец, вставая с колен и пряча клинок в ножны. — Сейчас я приму душ и буду в твоем распоряжении, — стремительно проходя мимо него к выходу из фехтовального зала, небрежно бросил он.

— Гарри! — окликнул его анимаг.

— Сириус? — обернувшись, вопросительно изогнул бровь сын лучшего друга.

— А кто такой этот Рал? — настороженно спросил у него Бродяга.

— Магистр Рал, и только Магистр Рал, ну или на самый крайний случай — император Рал, — полностью спародировав его деланно суровый тон, поправил Гарри.

«Вот же паршивец! А характером Сохатик явно пошел в папку!» — умилился мужчина.

— Хорошо, — согласился он с исправлением, — так что за птица этот твой император Рал?

— Могущественный чародей и правитель Д’Харианской империи, на территории которой я прожил все это время, — ностальгически улыбнувшись, пояснил крестник. — Ричард Рал — правитель, которому я присягал служить, правитель, жизнь которого я поклялся оберегать любой ценой, а вместо этого я вновь вернулся в Англию, — горько вздохнул он.

— Так ты… ты что, не рад вернуться? — недоверчиво спросил Сириус, чувствуя себя при этом так, будто у него выбили почву из-под ног.

— А куда мне было возвращаться? В чулан под лестницей? — невесело хмыкнул юноша. — К кому мне было возвращаться? К Дурслям, которые меня ненавидят за сам факт моего существования? Или к магическому миру, в котором я был никому не нужен просто как мальчик Гарри?

— Неужели все было так плохо? — испуганно ахнул анимаг, почувствовав, что его перестают держать ноги, и вжимаясь в стену, чтобы не сползти по ней на пол.

— Благодаря дражайшей тетушке я до одиннадцати лет был уверен, что мой отец был алкоголиком, а мать — женщиной легкого поведения и горизонтального труда, и что они оба погибли в автокатастрофе, потому что папа был пьян, — сложив руки на груди, безрадостно сообщил крестник. — Как, по-твоему, так это плохо, как ты думаешь, или не так? — сардонически усмехнувшись, поинтересовался он.

Это было уже слишком.

— Гарри… — все-таки сполз по стене Сириус, закрыв лицо руками, — прости меня, малыш, меня не было рядом все эти годы, я так виноват перед тобой, — простонал он, — если бы я только мог…

— Кто знает, что бы произошло, если бы ты смог, — спокойно глядя на переживающего мужчину, пожал плечами Мальчик-Который-Выжил, — в любом случае, я доволен тем, как все обернулось. Пусть я рос сиротой, пусть до десяти лет у меня фактически не было нормального детства, но только очутившись в Д’Харе, я обрел дом, в который мне хотелось возвращаться. Нашел семью и друзей, с которыми мне не хотелось расставаться. Получил страну, которую хочется защищать, и правителя, за которого и умереть не жалко. Увы, в Англии у меня ничего из этого нет, и судя по тем сведениям, что нам предоставил отец Драко, уверен, что и не будет.

— Ты вернулся, а это главное, — мягко заверил подростка Сириус, едва сдержавшись, чтобы не фыркнуть, думая о сведениях, которыми мог поделиться муженек его кузины. — У тебя уже сейчас есть дом, — он кивнул на ближайшую от него стену, — есть семья, — указал на себя, — и я уверен, когда вы с Драко и Гермионой решите закончить Хогвартс, то найдете себе добрых и верных друзей.

Сохатик невесело рассмеялся:

— Звучит красиво, Сириус, если не знать, что это только верхушка айсберга, и мне очень не нравится то, что скрыто под водой.

— О чем ты? — недоуменно нахмурился анимаг, внутренне гадая, что же такого мог рассказать Гарри с Гермионой сыночек Нарциссы.

— Давай об этом поговорим позже, а сейчас я бы хотел освежиться и позавтракать, — состроив странное выражение лица, неожиданно твердым и не терпящим возражений тоном отрезал крестник.

— Но… — попытался было возразить Бродяга, чтобы понять, в чем причина такой резкой смены темы разговора, но юноша нетерпеливо прервал его.

— Потом, крестный, все потом, — отмахнулся от него Сохатик и, сделав большие глаза, многозначительно указал на потолок фехтовального зала.

До Сириуса медленно, но неотвратимо дошло — малыш Гарри опасается, что их могут подслушать. И хотя опасаться-то он может весьма справедливо — все-таки Дамблдор не дремлет — мужчина был уверен, что дело скорее в недоверии, которое сын его друга испытывает к Ордену Феникса скопом и к каждому его члену по отдельности, чем в чем-то еще. Но это не значит, что анимаг будет рушить с таким трудом наведенные мосты и бить себя пяткой в грудь, утверждая, что в его доме такого нет и быть не может. Если Бродяга молча подыграет ребенку, то от этого выиграют все — и в первую очередь он, показав, что доверяет крестнику и не считает его наивным мальчишкой. Но с другой стороны — подслушивать ведь действительно кто-то мог, и, возможно, малыш с его суперпродвинутым колдовством может это понять, в отличие от него.

— Хорошо, тогда договорились! — преувеличенно бодро воскликнул он, кивком головы показав, что намек понят и принят к сведению. — Тем более, что после завтрака я хотел тебя кое с кем познакомить.

— Да? — удивленно протянул Мальчик-Который-Выжил, уже собираясь уходить. — Ты меня заинтриговал. И с кем же?

— С одним очень хорошим, хоть и невероятно гордым магическим зверем, который не раз меня выручал из самых трудных ситуаций, — с самым заговорщическим видом подмигнул ему анимаг и тут же с непрошибаемым апломбом добавил. — Уверен, вы с Клювиком подружитесь.

— Буду ждать с нетерпением, — искренне улыбнулся Гарри, покидая фехтовальный зал.

Его улыбка была неожиданно доброй и по-мальчишечьи задорной, той, что Сириус не раз наблюдал на лице Джеймса в их школьные годы. Мужчина во второй раз за сегодняшнее утро умилился и тут же убедил себя, что, несмотря на сложности в общении с Сохатиком, жизнь-то налаживается!

— Ищешь что-нибудь конкретное, сын? — насмешливо поинтересовался Люциус, с любопытством разглядывая обращенного к нему тылом наследника, в этот момент активно роющегося в книжном шкафу. — Возможно, твои поиски пойдут быстрее, если ты расскажешь, что именно тебе понадобилось в моем кабинете в… — тут он демонстративно достал из кармана домашнего халата изящные часы-луковицу, открыл крышку и сверился со временем, — девять часов утра.

Дражайший отпрыск ойкнул, дернулся и стукнулся макушкой о верхнюю полку.

— Помнится мне, раньше здесь стоял один из самых первых томов хроники Малфоев, — выпрямившись и повернувшись к нему лицом, как бы между прочим заметил слизеринец, потирая ладонью место соприкосновения головы и деревянной полки, — Я хотел бы его перелистать, но никак не могу найти.

Старший блондин испытал гордость за сына: где бы он ни был эти пять лет, он не только не позабыл все, чему его учили, но и значительно улучшил свои навыки. Да, Драко застали за обыском в кабинете отца, но при этом он повел себя, будто так и надо, ни единым движением не выдав, что его застигли за чем-то неправильным. Потрясающая наглость и столь же потрясающее умение владеть собой — мысленно поаплодировал отпрыску Люциус.

— Стоял, — подтвердил аристократ, — но теперь его здесь нет. И не будет до тех пор, пока ты мне не объяснишь, чем семейные хроники нашего семейства обязаны твоему столь пристальному вниманию.

— Магистр Рал попросил у меня поискать кое-что об основании нашего семейства, — с самым невинным видом сообщил отпрыск.

— Ах, ну если тебя об этом просил твой магистр… — иронично протянул старший Малфой, складывая руки на груди и опираясь о косяк двери. — И что же ему понадобилось от наших предков?

Сын не мог не рассказать ему о своих приключениях в Д`Харе, в большинство из которых Люциус до сих пор не мог заставить себя до конца поверить. Наверное, труднее всего ему было осознать тот факт, что для Драко в том странном средневековом мире прошло целых десять лет. Мерлин великий, подумать только, его сыну в том мире исполнилось двадцать один год! Хотя нет, он лжет, мужчине труднее всего было смириться с тем, что его наследник, его родная кровь, забыв все заветы предков, преклоняется перед каким-то неведомым колдуном, наверняка влезшим на трон только благодаря счастливой случайности. Самое отвратительное, что своим главным достижением при дворе этого, гм, императора, отпрыск считает должность лейтенанта его личной гвардии.

Какой позор для наследника благородной фамилии!

— Выяснить их происхождение, — пожал плечами Драко. — Возможно, в самых старых хрониках есть какие-то упоминания о том, откуда они пришли. Расплывчатое «из-за моря» не раскрывает всей полноты картины.

— Зачем ему это? — насторожился аристократ. — Какое отношение к нашей семье имеет этот твой распрекрасный боевой чародей?

— Император был очень обеспокоен тем, как на меня подействовали слова клятвы, — пренебрежительное отношение к своему сюзерену ребенок мудро предпочел не заметить. — Он сказал мне, что это весьма и весьма странно, ведь узы, которыми я связал себя с Ричардом вот так сразу возникают только у чистокровных д`харианцев, у тех, чьи предки пять тысячелетий назад заключили договор с основателем правящей династии. У тех людей, что родились и выросли в этой стране, и чьи предки из поколения в поколение служили дому Ралов.

— Какие узы? Какой договор? Драко, во что ты уже успел ввязаться за эти пять лет? — гневно прищурился глава благородного семейства.

— За десять, не забывай, что для меня прошло целых десять лет, — спокойно поправил его наследник. — И не ввязался, как ты изволил выразиться, отец, а всего лишь отдал свою верность сильнейшему — это, знаешь ли, две большие разницы. Ты в свое время тоже сделал свой выбор, последствия от которого наша семья разгребает до сих пор.

— Не смей мне дерзить, мальчишка! Ты не имеешь никакого права осуждать меня! — воскликнул возмущенный до глубины души аристократ, забыв, что таким вот нехитрым способом пытается заткнуть не одиннадцатилетнего мальчика, а уже взрослого мужчину.

И его забывчивость тут же обернулась против него.

— Тогда ответь мне: чем мой выбор хуже твоего? Чем добровольное служение достойному и могущественному чародею хуже рабства у грязнокровки со звучной фамилией? — спокойно осведомился у него сын, тоже складывая руки на груди.

Люциус внимательно взглянул на своего отпрыска и тут же выдохнул набранный в грудь для гневной отповеди воздух. Годы, проведенные вдали от родительского дома, сильно закалили его характер. Глядя на этого пятнадцатилетнего юношу, мужчина постоянно забывал, что Драко уже не тот маленький мальчик, что смотрел ему в рот, держась за юбку Нарциссы. Теперь это сильная и уверенная в себе личность, закаленная в многочисленных боях и сражениях во славу своего императора, и он уже ничего не может с этим сделать, только смириться.

— Так что же это за узы, о которых ты упоминал? — решил сменить тему аристократ.

Наследник тоже сменил гнев на милость, устроился в одном из кресел для посетителей и принялся просвещать своего «темного» родителя. По мере его рассказа светловолосый колдун чувствовал, как у него все больше и больше округляются глаза. Неужели такое действительно возможно? Если да, то магия того мира просто потрясает. Подумать только, целое государство, в котором почти все от мала до велика не только лояльны к правящей династии, но и сами заинтересованы в том, чтобы оберегать своего правителя! Насколько же сильны эти Ралы, что смогли выковать такие узы, распространить их на всю империю и наполнить магией?

— И ты ощущаешь эти узы даже сейчас? — спросил заинтригованный Малфой.

— Да, — кивнул ему Драко. — Все положительные эффекты, о которых я тебе рассказывал, действуют и в этом мире, правда, есть единственный минус — я не могу ощутить, где именно находится Магистр Рал. Узы говорят мне, что он где-то очень-очень далеко, но это мало утешает.

— И они возникли только у тебя, сын? — поспешил уточнить глава блондинистого семейства, вспомнив о том, что вместе с его отпрыском на пять лет пропали еще двое детишек.

Кстати, об упомянутых ранее гриффиндорцах: кто бы мог подумать, что из Мальчика-Который-Выжил и грязнокровки выйдет какой-то толк? Путешествие в другой мир явно пошло им на пользу. Плохо только то, что Драко считает их ровней себе, что совершенно не приемлемо.

— Еще у Поттера, но не так сильно, как у меня — примерно вполовину меньше, — самодовольно заявил ему сын. — А у Грейнджер, до того как она стала Морд-Сит, так вообще ничего.

Люциус задумался. Что же такого общего может быть у наследника благородного рода Малфоев и поттеровского сыночка и одновременно с этим не быть у грязнокровки?

Различие полов?

Но девчонка ведь входит в весьма привилегированную касту, так что — нет.

«Хм, что же там отпрыск говорил о первых д`харианцах? Кажется, что-то о том, что на их потомках магия уз сказывается сильнее, чем на тех, чья кровь разбавлена и… Чистота крови, вот оно! Драко чистокровный волшебник, Поттер — полукровка, а Грейнджер родилась в мире магглов, и это значит…»

До того, что именно это могло бы означать, глава блондинистого семейства так и не додумался, но зато о чем-то догадался сын, судя по округлившимся глазам и странному блеску в них же.

Старший Малфой с непроницаемым лицом пронаблюдал за тем, как его наследник, явно пребывая под влиянием какого-то озарения, рассеяно схватил со стола письмо из Министерства и принялся что-то быстро-быстро царапать на его обороте на неизвестном ему языке.

— Молодой человек, а вы не хотите поделиться сделанными выводами со своим отцом? — самым светским тоном поинтересовался беловолосый мужчина.

— Потом, все потом, — отмахнулся от него ребенок, запечатывая свою записку расплавленным воском свечи, вынутой им из ближайшего к нему канделябра, и срываясь куда-то в сторону совятни.

* * *

После завтрака, во время которого на его крестника и его подругу все присутствующие в его доме члены Ордена Феникса таращились как на розовых дементоров, Сириус отвел Гарри и присоединившуюся к ним Гермиону на чердак — знакомиться с Клювокрылом. Гиппогриф на внезапное увеличение количества посетителей отреагировал крайне равнодушно, потому как за год, проведенный в доме на площади Гриммо, этот зверь уже повидал всякое, поэтому он послушно поклонился гриффиндорцам в ответ на их поклоны и безропотно дал себя погладить по жестким перьям. Ему даже не помешало ярко-алое одеяние Гермионы, а ведь обычно этот цвет вызывал у Клювика явное отторжение и неприятие.

— Когда мы были в фехтовальном зале, ты сказал мне, что не желал своего возвращения в Англию и что у тебя есть причины не радоваться этому, — глядя сквозь пыльное чердачное окошко на улицу, несколько нерешительно протянул анимаг.

— Да, сказал, и буду говорить снова, — не стал отпираться крестник. — Сириус, ты даже и не представляешь, как сильно я не хочу соваться в это осиное гнездо, что вы называете магическим миром. А мне придется, ведь я Мальчик-Который-Выжил, чтоб меня!

— Это из-за Волдеморта? — несколько неуверенно спросил волшебник.

— Нет. Этот самозваный лорд волнует меня в самую последнюю очередь, — отмахнулся от него Гарри. — Куда больше меня беспокоит один бородатый радетель, любящий всеобщее благо и в особенности за него бороться… преимущественно чужими руками. «Мир надеется на тебя, мой мальчик!» — с горечью передразнил он Дамблдора. — Сказал бы сразу: мол, какая радость: я был крайним, а теперь ты за мной!

— Что тебе там уже наплел старший Малфой? — нахмурился Бродяга. — Учти, он скользкий змей и…

— Ничего не наплел, — грустно усмехнулся Сохатик. — Драко просто скопировал все материалы, что за пять лет нашего отсутствия собрал его отец, и принес нам. Поверь мне, крестный, для нас там ничего радостного нет и быть не может.

— А, может, он это специально сделал, чтобы каким-то образом на вас повлиять и перетащить на сторону…

— Не стал бы он этого делать, — безапелляционно заявила Гермиона, не прекращая поглаживать разомлевшего от ласки Клювокрыла. — Да, наш Дракончик — хитро выделанный слизеринец, да, тот еще прохвост, но он нам друг и товарищ по оружию.

— Она права, Сириус, — подтвердил Гарри. — Малфой не стал бы сознательно кому-то из нас вредить, вот по незнанию, это да, а специально — никогда. Мы вместе с ним очутились в другом мире, вместе стали учениками у могущественных обладателей Дара, вместе сражались и проливали кровь, это не может пройти бесследно.

— Ах, ну если дело обстоит именно так… — многозначительно протянул Сириус, пытаясь выиграть время, чтобы переварить слова крестника. — А что за материалы вам дал Малфой? Можно мне на них посмотреть? — решил сменить тему разговора Бродяга.

На самом деле анимаг малодушно не желал вдаваться в детали по поводу упомянутой Сохатиком пролитой крови. Он боялся уточнять, что именно это означает, чтобы не получить тот ответ, который ему не понравится.

— Дамблдор явится сюда только вечером, у нас еще полно времени, так почему бы и не потратить это время с пользой? — пожал плечами Гарри. — Идем, крестный.

— Но сначала я хотела бы навестить родителей, — с видом человека, не признающего отказов, произнесла Гермиона, и у Сириуса не хватило духу ей возразить.

Примечания:

Поскольку субботняя глава не большая, будет выложена ещё одна в воскресенье.

Отправляться в одиночку с Гарри и Гермионой к дому родителей неизменно затянутой в алое гриффиндорки Сириус не решился — мало того, что он осужденный на Поцелуй дементора преступник, так еще и совершенно не представляет, где искать место обитания четы Грейнджеров. Поэтому анимаг решил прихватить с ними еще и Ремуса, изнывающего от желания наставить на путь истинный друга и одновременно подружиться с его крестником, чтобы придать их побегу с площади Гриммо более-менее официальный вид.

Аппартировав к дому родителей подруги Сохатика, господин Бродяга несколько растерялся. Мужчина совершенно не представлял, что ему делать дальше. Как объяснить Гермионе, что её родители совершенно не помнят о том, что у них когда-либо вообще была дочь? Он не тот, кто должен вести подобные разговоры с почти шестнадцатилетней девушкой. И в особенности с девушкой, вооруженной страшным оружием и совершенно не стесняющейся пускать его по любому поводу в дело.

По-хорошему, на его месте должен быть Дамблдор с его лимонными дольками, чаем с Умиротворяющим бальзамом и долгими беседами о всеобщем благе. После этого у Грейнджер было бы два пути: либо, открыв рот, внимать мудрому старцу и позволять ему и дальше творить с родными и близкими все, что ему заблагорассудится, либо взбеситься и проделать с мерзким старикашкой все то же самое, что она проделала с его дражайшей кузиной. Но, увы, Дамблдора, хитрого старика, сейчас здесь нет, так что придется ему рискнуть и поговорить с мисс Грейнджер о её семье, несмотря на все просьбы директора не грузить детишек лишней для них информацией.

— Эммм, Гермиона, — заранее готовясь к буре, которая обязательно разразится после его слов, осторожно позвал он гриффиндорку. Та, сняв шипованную кожаную перчатку, с отстраненным видом поглаживала кору старого клена, растущего во дворе. Сегодня была суббота, её мать с отцом были дома — сквозь открытое окно было отлично видно, как семейная чета готовится садиться обедать. — Альбус запретил нам тебе говорить об этом, но твои родители…

— Я знаю, что они меня не помнят, — резко перебила его девушка, тем самым избавляя от необходимости мучительно подбирать слова, — а так же имею представление, чем им грозит малейшая попытка вернуть воспоминания обо мне. Но еще я знаю, кто именно в этом виноват, и, поверьте мне, он за это заплатит.

— О чем ты говоришь? — ужаснулся Ремус, внутреннего зверя которого здорово пугала аура насилия и жестокости, исходящая от юной девушки. — Кому ты будешь мстить? Отделу Обливиации? Но это их работа.

— Ну зачем же целому отделу, — кровожадно усмехнулась она, — мне хватит и того умника, который отдал приказ. И вы, и я отлично знаем, кто и зачем его отдал.

— Если ты знала о том, что твоим родным стерли память, то тогда зачем просила, чтобы мы аппартировали сюда? — решил вклиниться в их перепалку Бродяга, одновременно наступая на ногу своему иногда весьма несообразительному другу. Он, отчаянно не любивший свое сплошь темное семейство, без пиетета относился к связи между родителями и детьми, особенно это касалось тех родителей, которые не помнят свою дочь пусть и вынуждено.

— Я лишь хотела окончательно распрощаться с прошлой жизнью, Сириус, — призналась подруга Гарри Поттера. — Теперь я вижу, что решение стать Морд-Сит было не только моим сознательным выбором, но и предназначением свыше, — с грустью, но все же не без некой гордости в голосе сообщила гриффиндорка.

— О чем это она? — тихо спросил оборотень у Мальчика-Который-Выжил, все это время благоразумно хранившего молчание.

— Не берите в голову, мистер Люпин. Как говорится: многие знания — многие печали. Это их орденские заморочки, в которые простые д`харианские воины, вроде меня, не лезут ради собственной безопасности, чего и вам советую, — отмахнулся от него Гарри, с беспокойством покосившись в сторону резко отвернувшейся от них Гермионы.

Девушка может сколько угодно строить из себя бессердечную стерву, поддерживая имидж родной alma-mater, но он-то её уже не первый год знает… Не размениваясь на долгие речи, он молча шагнул к подруге и положил ей руку на плечо, показывая, что у неё всегда будет его поддержка. Та вздрогнула, но не стала выхватывать эйджил и калечить его, из чего юноша заключил, что все сделал правильно.

Господин Бродяга нахмурился — он не понимал, зачем Сохатик так явно и неприкрыто солгал Лунатику. Анимаг видел, что крестник прекрасно понимает, о чем говорит его подруга, более того, ему это откровенно не нравится, но он все равно не желает выносить сор из избы. Не хочет посвящать их во все эти их иномирские заморочки или все еще не доверяет?

— Идёмте отсюда, — резко развернувшись к волшебникам лицом, даже и не подумав скрывать заплаканные глаза, дрожащим голосом потребовала Гермиона. Весь вид воительницы был преисполнен угрозы и скрытого предупреждения, чтобы присутствующие здесь мужчины, ставшие свидетелями её слабости, если желают жить долго и счастливо, держали язык за зубами.

— О, действительно, Молли уже наверняка заканчивает готовить обед, — мгновенно сориентировался Сириус, демонстративно сверившись со временем на наручных часах Ремуса. Тот резким движением вызволил свое запястье из цепких пальцев друга и взглядом пообещал ему крупные разборки по возвращению в родовой особняк Блэков.

С громким хлопком маги аппартировали прочь.

* * *

Вот уже минуло полтора месяца, а от отправившихся в предел Веррин юных Гарри, Драко и Гермионы не было никаких вестей, что весьма расстраивало Магистра Рала. За эти десять лет он успел здорово привязаться к маленьким гостям из иного мира — своих-то детей они с Кэлен так и не завели, что очень удручало и саму правящую чету, и их подданных. Д`харианцы отчаянно боялись, что, не дай Создатель, их Лорд так и не заимеет себе наследника с Даром, и линия Ралов, просто исчезнет с лица земли.

Ричард тяжело вздохнул и вновь обратил внимание на все еще ожидавший его подписи указ, ведь сам по себе тот никак не подпишется.

— Магистр Рал, новости от нашего колдовского трио! — именно с этими словами Бердина влетела к нему в кабинет, даже не потрудившись предварительно постучаться в двери.

— И тебе добрый вечер, — вяло поприветствовал он свою телохранительницу, отложив в сторону документ, на котором только что орлиным пером вывел размашистую подпись.

Охранявшая его сегодня Амина недовольно покосилась на правую руку лидера их ордена, разрушившую всю идиллию, и тут же положила перед Ричардом очередной приказ. Молоденькая рыжеволосая Морд-Сит из одного с Гермионой выпуска была невероятно горда собой — ей сегодня впервые доверили самой охранять Лорда Рала, и все было замечательно, но тут к ним вломилась старая боевая подруга императора. В период мира и спокойствия в империи даже такому сплоченному сообществу, как орден верных телохранительниц Магистра, не чуждо некое молчаливое соперничество за местечко поближе к своему господину.

— Добрый вечер, милорд Рал, — отдышавшись, поздоровалась Бердина.

— Что за новости? Как они? Где они? — тут же забросал её вопросами Ричард.

— Мне доложили, что прибыл гонец от лорда-протектора предела Веррин, — принялась делиться полученными сведениями Морд-Сит. — Но узнать что-то мы сможем в лучшем случае завтра к вечеру — парень в невменяемом состоянии, он преодолел двухнедельный путь за девять дней. Из его бессвязного лепетания я смогла уловить что-то о холмах Радиата и каких-то проклятых развалинах.

— Хм, нужно будет как-то наградить его и удостоить высочайшей аудиенции, — Ричард задумчиво закусил кончик пера, не замечая, что с него капают чернила прямиком на только что подписанный документ. — Как зовут этого гонца?

— Гуидо Карк. Его имя было в письме лорда-протектора, Магистр Рал, — несколько нервно теребя кончик длинной косы, доложила Морд-Сит.

— Амина, будь добра, распорядись, чтоб в секретариате подготовили какую-то бумаженцию насчет него, — властно попросил он у своей сегодняшней телохранительницы.

— Не волнуйся, сестра, я прослежу здесь за порядком, — видя колебания рыжеволосой женщины, успокоила её Бердина, взглядом указывая на дверь кабинета.

Молоденькая телохранительница смерила свою более опытную товарку недовольным взглядом, но перечить правой руке Кары не посмела и молча удалилась. Ричард несколько отстраненно подумал о том, что по возвращении в храм Амину ожидает воспитательная беседа, но вслух ничего не сказал. Во внутренние дела Морд-Сит он перестал вмешиваться еще на третий год после победы над Имперским Орденом, ибо так только себе дороже выходит, да и дамам сильно не по вкусу, когда посторонние вмешиваются в педагогический процесс. Даже если посторонний — сам Магистр Рал.

— Ты ведь понимаешь, что теперь нам нужно как можно быстрее раскопать все возможное и невозможное об этих холмах Радиата и находящихся там же проклятых развалинах? — осторожно уточнил он у своей телохранительницы, примерно догадываясь, какой будет реакция на его слова.

— А я надеюсь, Лорд Рал осознает размеры библиотеки, находящейся в Народном Дворце? — угрюмо поинтересовалась Бердина, с ужасом представляя себе, на сколько лет или даже десятилетий могут затянуться её поиски в гигантском книгохранилище.

— Не волнуйся, моя дорогая, возьми в помощь Ниду, Мирру и пару-тройку девочек из недавнего выпуска. Думаю, тебе бы подошли близняшки Дебора и Сати — весьма толковые девочки, своей любовью к книгам они чем-то напоминают мне Гермиону, — посоветовал Ричард.

— Хорошо, я учту ваши пожелания, милорд, — кивнула ему Морд-Сит и отошла к двери, дожидаясь возвращения своей сестры по эйджилу.

Император же положил перед собой чистый лист бумаги и принялся сочинять послание Натану. Как бы он ни не любил пророчества, а интуиция Искателя Истины, помноженная на чутье боевого чародея, благим матом вопила о том, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

С тихим шелестом переворачиваются страницы, негромко разговаривают между собой юноша и девушка, что с азартом первооткрывателей роются в семейных хрониках Блэков, и он сам — единственный взрослый в этой компании, лениво перебирает содержимое пухлой папки… сплошная идиллия, в общем.

— Здесь все так, как и писал Дракончик, — задумчиво постукивая костяшкой указательного пальца по обложке самого древнего фолианта из тех, что лежал у них на столе, резюмировал Гарри.

— По одному, ладно-ладно, по двум случаям еще рано судить, — возразила ему Морд-Сит, все еще грустившая после утреннего наблюдения за родителями. — Для чистоты эксперимента нужно проверить хроники еще как минимум десяти семейств.

— Для чистоты эксперимента следовало бы заставить представителя какого-нибудь чистокровного семейства пройти через первое Посвящение, — парировал молодой волшебник. — Вот только пока этот представитель воочию не видел Магистра Рала — это совершенно бесполезно, — добавил он спустя несколько секунд.

Сириус так и не понял, что этим двоим нужно от его через одного двинутых на темных искусствах предков, но не мог не воспользоваться моментом и с радостью обменять десять томов бесполезной макулатуры на всего одну весьма полезную ему, как крестному отцу Мальчика-Который-Выжил, папку.

Материалы, что собрал Малфой, больше напоминали выдержки из статей желтой прессы — видимо, муженек его дражайшей кузины как сорока тащил все, что хоть как-то касалось Дамблдора, но попадалось там и кое-что весьма дельное. Капля в море на фоне полного бреда, достойного разве что «Придиры», но именно за эту каплю Блэк готов был удавить радетеля за всеобщее благо его же бородой. Ярости не было — анимаг был уверен, что она придет позже, а пока его охватило какое-то холодное оцепенение и четкое осознание того, что ему нужно сделать, чтобы обезопасить детей от манипуляций старого интригана. А ведь раньше, открыв для себя такие факты, он бы бросился сломя голову к директору, размахивая волшебной палочкой наперевес. Взрослеем, Бродяга — невесело хмыкнул про себя Сириус, раздумывая над тем, как бы ему так извернуться и незаметно для всевидящего ока Альбуса связаться с Нарциссой, чтобы через неё договориться о встрече с её муженьком. И пусть, связываясь с Пожирателем Смерти, он идет на сознательное предательство Ордена Феникса и всего того, за что они с Джеймсом боролись в первое пришествие Волдеморта, ради Гарри и оставшейся сиротой при живых родителях Гермионы он пойдет на это. Мерлин его подери, это лишь малая часть из того, на что он действительно готов пойти ради Сохатика! И Аластор его поддержит, потому как тоже не в восторге от действий своего старого друга, а если его действия одобрит Грозный Глаз, то и остальные состоящие в ордене авроры присоединятся.

Погруженный в свои коварные замыслы наследник древнейшего и благородного семейства как-то пропустил тот момент, когда детишки от мирного листания книжек перешли к выяснению отношений.

— Я все еще не могу понять, зачем вы с Драко устроили эти демонстрации характеров? Ты выше по рангу нас с Малфоем, ближе к вертикали власти, ты должна была понимать, что не стоило вступать в конфронтацию с Дамблдором! — отчитывал подругу его крестник.

Похоже, он не много пропустил — отметил мужчина, демонстративно зарываясь в папку с компроматом, а на деле же обращаясь в одно большое ухо. Он по своему опыту знал, что именно в таких вот спорах и перепалках люди обычно выбалтывают все то, про что в обычной жизни никогда бы не признались.

— Мы — д'харианцы, Гарри, — со спокойным достоинством в голосе веско произнесла девушка.

— Не нужно напоминать мне об этом, Гермиона, я как никто верен своей присяге, — отрезал Мальчик-Который-Выжил. — Но хочу указать тебе на один малюсенький факт, который ни ты, ни Дракончик не учитываете, поэтому каждый раз, когда тебе захочется впасть в кровавую и ледяную ярость Морд-Сит, помни о том, что сейчас мы не в Народном Дворце и даже не в Д`Харе.

— Почему это? — нахмурилась мисс Грейнджер, неосознанно играя с кончиком косы.

— А потому что в глазах здешней публики — мы не полностью обученные маги, чья квалификация подтверждена не одной успешно выполненной миссией, а трое несовершеннолетних детишек, за которых все должны решать взрослые опытные волшебники. А посему и отношение к нам, как ты понимаешь, соответствующее, — менторским тоном просветил её наследник славного рода Поттеров, в то время как его крестный отец с трудом удерживался от того, чтобы не присвистнуть — уж больно в этот момент юноша интонациями напоминал небезызвестную мисс Эванс, отчитывающую Мародеров за очередную проделку. — Реальность такова, подруга, что из всего нашего славного трио только Малфой имеет полное право выкаблучиваться — у него-то, в отличие от нас, есть родители, статус чистокровного мага, положение в обществе и связи с нужными людьми. У меня из этого джентльменского набора есть хотя бы деньги и нужный как мертвому припарка статус всенародного героя, который ничего кроме кабальных обязательств не несет. У тебя же — только статус грязнокровки и собственное нахальство, так что сама делай вывод, нужно ли тебе портить отношения с самым могущественным волшебником Англии, за которым стоит немалая сила, в то время как ты можешь рассчитывать лишь на своих товарищей по оружию.

— То есть, хочешь сказать мне, что здесь я… никто? — опасно прищурившись, тихо прошипела молодая ведьма. Какое-то время она скрежетала зубами, переваривая новости, потом, видимо, быстро просчитала все возможные варианты и совсем другим голосом спросила. — И что ты предлагаешь мне делать? Первое впечатление на здешних магов я уже произвела, притворяться невинной овечкой уже несколько поздновато, не находишь?

— Я, конечно, не эксперт, но попытайся сменить алый наряд на коричневый — все равно в ближайшее время кровавых сражений не предвидится, а красный цвет, помимо того, что скрывает кровь, всегда вызывает наибольшее раздражение и привлекает внимание, — предложил Сохатик.

— Но я без этого наряда буду чувствовать себя голой, — оглядев свой стильный кожаный комбинезон, пожаловалась Морд-Сит.

— А ты попробуй не расстегивать его до пупа и сразу же почувствуешь себя одетой, — ехидно посоветовал Мальчик-Который-Выжил.

Вынырнувший из недр папки анимаг отвернулся, чтобы скрыть усмешку: своими словами крестник попал не в бровь, а в глаз — декольте у девушки было очень глубоким. Оно было более уместным для женщины лет на пять-десять старше, но уж никак не для подростка, даже учитывая, что для своих пятнадцати у мисс Грейнджер было, что показать широкой общественности.

— И если тебе нужно ощущение защищенности, можешь натянуть на себя всю боевую экипировку. Корсет, наручи, ворот — все это не только защита, но еще и сделает твой вызывающий облик, более подходящий девушке легкого повеления, менее доступным в глазах общественности. Здешние нравы такие ханжеские, — демонстративно поморщился Поттер.

Представитель славного семейства Блэков все же не удержался и, закрывшись вырезками газеты, тихонько хихикнул. Нет, сама по себе идея весьма неплоха, просто наблюдать за тем, как еще недавний мальчишка с умным видом рассуждает о нравах английского магического сообщества, было, по меньшей мере, забавно. Вдвойне забавно, особенно учитывая тот факт, что он практически ничего не знает об этом сообществе.

— Что-то еще? — сложив руки на груди, раздраженно уточнила Гермиона.

— Да, — кивнул юноша. — Знаю, что это почти невозможно, но когда мы сегодня вечером будем разговаривать с Дамблдором, постарайся вести себя скромнее. Не показывай характер и не строй из себя всезнайку — это раздражает людей и настраивает их против тебя. Пусть все думают, что прошлая ваша с Драко выходка была не из-за дурного характера, а из-за стресса, ну, вроде как перемещение между мирами, шок, легкая неадекватность, но ты очень-очень расстраиваешься и все такое…

— И что мне теперь до конца жизни сидеть тише воды и ниже травы, бояться поднять голову только потому, что здешние «взрослые опытные волшебники» еще не знают, что такое Морд-Сит? — изогнув бровь, процедила ведьмочка.

Сириус видел, что она уже в достаточной степени раздраконена из-за того, что ей указывают, что одевать и как себя вести, и только железная выдержка удерживает девушку от грандиозного скандала с летающими по воздуху столами и стульями.

— Ну, о том, на что ты способна, думаю, уже всем, кому надо, известно, — подмигнул подруге Гарри, — но в целом — ты все правильно поняла.

— А, ты насчет той Пожирательницы, — без особого энтузиазма в голосе протянула Гермиона.

— И метки старшего Малфоя, — любезно напомнил Мальчик-Который-Выжил. — Так что там с мадам Лестрейндж?

— Играть с ней оказалось не так весело, как казалось вначале, вот я её и отпустила, — небрежно пожала плечами затянутая в кожу гриффиндорка.

Тут уже анимаг, клятвенно пообещавший себе не вмешиваться в перепалку подростков, чтобы в итоге же не оказаться крайним, не мог не вставить свои пять кнатов в разговор детишек:

— Прости, ты сделала что?! — ахнул мужчина, от изумления выпуская из рук заветную папочку, и её содержимое ковром устлало пол библиотеки благородного и древнейшего рода Блэк. — Девочка, да как тебе только могло прийти в голову отпустить самую психованную последовательницу Волдеморта? Она же теперь расскажет своему красноглазому хозяину, где находится штаб Ордена Феникса, и кто в нем состоит! Лучше бы ты её просто убила, всем было бы проще, а теперь организация будет уничтожена и… — упавшим голосом закончил анимаг.

— Неужели вы думаете, что я настолько глупа, господин Бродяга? — ласковым голосом, в котором проскальзывали вкрадчивые интонации, спросила Морд-Сит. — Хочет Белла того или нет, а она связана со мной до конца жизни, не важно, моей или её, но эта связь никуда не денется. Я полностью контролирую Хань этой женщины, и, боюсь, теперь она совершенно бесполезна для своего хозяина. Впрочем, — тут Гермиона поморщилась, — он уже это понял.

— Ты хочешь сказать, что Волдеморт… — неуверенно покосившись на резко побледневшую и закусившую губу подругу своего крестника, недоверчиво начал Сириус и тут же осекся, не в силах высказать вслух свою догадку.

— Да, — пошатнувшись и ухватившись за столик, чтобы не упасть, выдавила из себя ведьма. — Очень… эммм… неоднозначные ощущения, скажу я вам, — выдохнула она.

— Это настолько плохо? — встревожился Гарри, подскакивая к девушке и аккуратно усаживая её на стул.

Мужчина мог бы порадоваться тому, как галантно Сохатик обходится с дамой — все же, где бы он ни был эти пять лет, парень зря времени не терял — однако откровенный испуг в глазах сына лучшего друга откровенно напрягал.

— Попробуешь связать свое сознание с кем-то, кого, в конце концов, убьют — узнаешь, — мрачно пошутила мисс Грейнджер, выхватывая из кобуры на бедре алый прут и почти с облегчением крепко сжимая его в руках.

— Может, мне кто-нибудь объяснит, в чем дело? — переводя недоуменные взгляды с одного подростка на другого, осторожно спросил он у них.

— Обучение Морд-Сит начинается с того, что послушниц приучают терпеть боль, — пояснил своему крестному Мальчик-Который-Выжил, кивая на все еще сжимающую свое оружие гриффиндорку. — Всего лишь одно касание этого прутика несет адские, непереносимые муки одновременно и тому, кого пытают, и самому палачу. Единственным ударом эйджила можно без труда крушить кости, так что подумай, Сириус, насколько сильной должна быть боль, чтобы проняло одну из лучших в своем выпуске телохранительниц Магистра Рала, — глядя прямо ему в глаза, неожиданно серьёзно проговорил крестник.

Бродяга отвел в сторону глаза и сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев — это уже было слишком для него. Магистр Рал — самое настоящее чудовище, ничем не лучше Волдеморта, однако же все трое ребят, кажется, искренне любят и уважают давшего им приют правителя Д`Хары. Как можно так поступать с детьми? Что же он за монстр-то такой?

— Ты осуждаешь использование этого оружия? — верно уловив его настрой, уточнил сын лучшего друга. — Осуждаешь само существование ордена?

— То, что ты говоришь, ужасно, Гарри, — покосившись на все еще бледную Гермиону, уклончиво ответил он, всем своим видом подразумевая положительный ответ.

— Не спорю, — признался юный волшебник, — но только попробуй отобрать у этих женщин их эйджилы, и они на деле покажут тебе, насколько ты заблуждаешься, полагая их жертвами обстоятельств, — многозначительно проведя большим пальцем по горлу, хмыкнул крестник. — Они так не считают, и горе тому, кто посмеет их жалеть. Император как-то рассказывал нам о том, что в первые дни своего царствования пытался распустить орден, мечтая дать свободу этим женщинам, но Морд-Сит воспротивились и весьма невежливо послали своего господина… в библиотеку, изучать традиции и быт страны, которой он так самонадеянно собрался править. И ты удивишься, Сириус, но правитель самого большого и могущественного государства в нашем мире встал с трона и таки пошел по заданному маршруту. Это я тебе к тому говорю, чтобы ты не смел судить, не зная всей истории, как самой Д`Хары, так и её нынешнего правителя — Ричарда Рала.

— Но ты ведь расскажешь мне? — видя в этом отличный повод, чтобы больше узнать о жизни Сохатика в чужом мире, уточнил Бродяга, подбавив в голос жалобно-просительных интонаций.

— Почему бы и нет, времени-то до появления Дамблдора у меня все равно полно, — пожал плечами Мальчик-Который-Выжил. — Но сначала я все же напишу письмо нашему Дракончику.

— Идет, а я пока схожу узнаю у Молли, чем же она нас будет кормить нас на ужин, — подмигнул ему анимаг.

На очередное незапланированное вечернее собрание члены Ордена Феникса собирались в доме Блэков в полном составе. Дамблдору, разумеется, с согласия хозяина дома, уже три раза приходилось накладывать чары расширения пространства на едва ли не трещащую по швам кухню благородного семейства, а колдуны и ведьмы все прибывали и прибывали. Причина столь высокой посещаемости сего мероприятия сидела на своих излюбленных местах — с противоположной стороны длинного стола: лицом к двери, спиной к стене и с легким оттенком недоверия разглядывала хвалёное альбусово воинство. И, нужно отметить, Северус их отлично понимал — народец-то в «последнем оплоте сил света» подобрался на диво разношерстный и не всегда хотя бы отдаленно напоминавший бойцов армии сопротивления Темному Лорду. Последними появились задержавшиеся на столь любимых главным аврором Скримджером вечерних посиделках, по какой-то причине называвшимися совещаниями, Шекболт и Тонкс.

Сам Северус уже был частично в курсе похождений скандальной троицы в Д`Харианской империи — Люциус был столь любезен, что сбросил ему в Омут Памяти свои воспоминания об исповеди Драко — однако ему было крайне любопытно, как эту же историю подадут двое гриффиндорцев, а иначе он бы не показался на этом сборище, гм, борцов за светлые идеалы.

— Что же, раз уж мы все в сборе, пожалуй, можно и начать наше собрание, — одобрительно поглядев на Грейнджер, сменившую свой крайне агрессивный наряд на почти такой же вызывающий, но более нейтральный по цвету и с куда меньшим количеством оголенных частей тела, добродушно прогудел Дамблдор.

Старик откинулся на высокую спинку стула и уморительно сложил руки на груди — ни дать, ни взять добрый дедушка-волшебник, приготовившийся слушать на ночь сказки от любимых внуков в окружении прочих родственников, за которых вполне сошел бы томимый ожиданием чуда Орден Феникса. Однако «внуки» на устроенную специально для них мизансцену не купились.

— Боюсь, что нет, сэр, не все, — предельно вежливо заметил Поттер, покосившись на пустой стул рядом со своей подругой, — кое-кого не хватает.

— Гарри, мальчик мой, боюсь, Драко сейчас весьма занят — он дома со своими родителями, которым, я в этом абсолютно уверен, тоже будет очень интересно послушать о его приключениях на чужой земле. Давай дадим Люциусу и Нарциссе насладиться обществом своего сына, — со снисходительным добродушием, словно маленькому ребенку сказал директор, и декану Слизерина с трудом удалось удержаться от скептического хмыканья. Он был как никто уверен, что Альбус зря выбрал такой тон для беседы со своим нежданно-негаданно вернувшимся Избранным. Небось, забыл, что не со своими драгоценными гриффиндорцами разговаривает, эти звери куда как поопаснее дрессированных львят будут — усмехнулся про себя мастер зелий.

Вот только интересно, как на это отреагирует сын его школьного врага?

— Сэр, при всем моем уважении, — решительно начал Мальчик-Который-Выжил, хотя, судя по его виду, ни о каком уважении даже и речи быть не могло, — я знаю своего напарника куда дольше и гораздо лучше, чем вы.

— К чему ты ведешь? — вежливо вскинул кустистые брови Дамблдор, даже не присовокупив уже набившее оскомину большинству вынужденных с ним общаться половозрелых мужских особей «мальчик мой». Лицо великого светлого мага на миг омрачила легкая тень неудовольствия… не оставшаяся без внимания теми, кто умеет наблюдать и делать правильные выводы.

— Он имеет в виду, что наш Дракончик рассказал все своей семье еще в первый же вечер, — любезно подсказала Грейнджер, избегая смотреть главе Ордена Феникса в глаза и вместо этого с сосредоточенным видом разглядывая маникюр на левой руке. Правая так и осталась затянутой в коричневую прошипованную перчатку.

А детки-то неплохо подготовились — не мог не отметить Снейп, догадываясь, кто был столь любезным и просветил Поттера и его подружку о том, что старик владеет легилеменцией и как этому противостоять.

— Все же я бы не стал беспокоить молодого человека по пустякам, — безапелляционно заявил седовласый маг.

— Ну не стоит, так не стоит, — пожал плечами мальчишка, безропотно оставляя этот раунд за Дамблдором.

Слишком просто и безболезненно, чтобы это было правдой — насторожились все, хоть как-то знающие о том, что вернувшийся Избранный не слишком-то жалует старого волшебника. Что это? Какая-то стратегия в стиле «уступить в малом, чтобы выиграть в великом»?

— Что бы вы хотели у нас узнать? — приглашающе улыбнулась Гермиона собравшейся публике, до этого так напряженно наблюдавшей за препирательствами между директором и двумя подростками, будто в них был некий, ускользающий от них, глубинный смысл.

— Какого Мордреда вас вообще понесло в этот Зал Наград посреди ночи?! — прежде чем кто-либо успел что-то сообразить, выпалил зельевар давно интересующий его вопрос. Конечно, за годы, что прошли с момента пропажи троих первокурсников, он сумел едва ли не поминутно выяснить все, что происходило в тот день с юными оболтусами, однако было весьма и весьма любопытно узнать их версию произошедшего.

— Мы отправились на дуэль, вернее, сражаться должен был я, а Уизли был моим секундантом, — ностальгически улыбнулся юный волшебник под одобрительный смешок своего блохастого крестного. — Драко оскорбил Невилла, а у того не хватило духу ему противостоять. Защита однокурсника от слизеринца — дело чести и все такое… Мальчишки, что с нас взять? — как-то слишком по-взрослому вздохнул он.

По рядам членов Ордена Феникса, тоже в большинстве своем состоявшего из бывших гриффиндорцев всех возрастов и мастей, пробежал одобрительный гул — им был близок и понятен поступок Мальчика-Который-Выжил. Рыбак рыбака видит издалека — хмыкнул про себя слизеринский декан.

— Каким образом в вашей сугубо мужской компании нарушителей правил школы оказалась мисс Грейнджер? — несколько удивленно покосившись на своего сегодня чересчур уж эмоционального коллегу, подхватила эстафету вопросов декан алознаменного факультета.

— Всего лишь хотела остудить горячие головы своих однокурсников, а в итоге пришлось идти с ними, — с недовольным видом пожала та плечами, на мгновение вновь становясь похожей на ту маленькую мисс Всезнайку, какой она запомнилась своим преподавателям.

— А по пути мы наткнулись на Невилла — бедолага в очередной раз забыл пароль от входа в башню Гриффиндора, но Полная Дама уже ушла с портрета, а оставаться в одиночестве он не хотел, так что мы взяли его с собой, — как ни в чем ни бывало продолжил молодой волшебник.

— Мальчик мой, в Зале Наград мы обнаружили следы заклинаний, которые вы с мистером Малфоем еще не могли использовать, едва начав изучать магические науки, — с мягкой укоризной, словно бы уличив любимого внука в том, что тот разбил чашку из маминого сервиза и не хочет в этом признаваться, произнес Дамблдор.

Декан Слизерина на это только искривил губы в презрительной усмешке: говорил бы только за своего золотого мальчика, уж кто-кто, а Люциус здорово постарался, чтобы его сын мог за себя постоять в спорах с однокурсниками.

— Ну… — смущенно почесал затылок Поттер, взлохматив свою и без того растрёпанную шевелюру.

— Да, Гарри? — терпеливо поторопил его директор.

— Мне немного помогли, — невинно сверкнув зелеными глазищами Лили, признался личный кошмар Северуса Снейпа. — Я так волновался перед дуэлью с Малфоем, так боялся, что опозорюсь и не смогу отстоять честь факультета…

— Ох, мистер Поттер… — рядом растроганно вздохнула Минерва, однако глава противоборствующего дома не спешил умиляться — он внимательно следил за выражением лица затянутой в коричневую кожу ведьмы. И судя по тому, что он видел, Мальчик-Который-Выжил сейчас вовсю лицедействовал для благодарной публики. Нет, возможно, то, что он рассказывает, и правда — в отличие от демонстрируемых им эмоций.

Из очередной порции жалоб Люциуса на жизнь, что полились из него после энного стакана огневиски, профессор зельеварения знал, что вынырнувшее из небытия трио Малфой-Поттер-Грейнджер не особо радо вернуться на туманные просторы родины. Как и то, что оба гриффиндорца не спешили проникаться родственными чувствами ко всей дамблдоровой армии, что, впрочем, он уже видел и сам, не слепой ведь.

— Кто это был? — нетерпеливо заёрзал на своем стуле Блэк, всего лишь на какое-то мгновение опередив директора.

— А вы… вы не будете их наказывать за это? — с надеждой обратив на преподавателей огромные зеленые глазищи, спросил ребенок пророчества, и те, сраженные его взглядом, не смогли ему отказать и тут же пообещали полную амнистию тем нехорошим личностям, что научили плохому наивного первогодку.

Мастер зелий на это только возвел глаза к потолку и с трудом подавил в себе порыв поаплодировать актерским талантам наглого паршивца — даже он едва не купился на этот спектакль.

— Нет, мальчик мой, — заверил того седовласый волшебник. — Так кто тебе помогал?

— Фред и Джордж Уизли, — скромно опустив глаза на столешницу, сдал своих учителей Поттер.

— Вот негодники! — возмутилась матриарх рыжеволосого семейства, вскакивая со стула с явным намерением прямо сейчас отправиться наверх и надрать уши своим одиозным сыновьям.

— Сядь, — негромко потребовал анимаг, — ты же слышала, как Альбус пообещал Гарри, что близнецы не будут наказаны.

— Но…

— Сириус прав, Молли, не стоит их ругать за то, что пять лет назад они помогли своему младшему товарищу, — с великодушным видом подыграл Дамблдор своему, в последнее время начавшему выходить из-под контроля, соратнику.

Главная курица-наседка Ордена Феникса растерянно похлопала глазами, но все же вернулась на свое место.

— Что же, одним вопросом стало меньше, — удовлетворенно заключила Минерва. — А теперь, мисс Грейнджер, расскажите нам, как же вы очутились в другом мире? — видя, что девушка не особо спешит принимать участие в разговоре, решила растормошить её декан алознаменного факультета, и та, к великому удивлению всех уже успевших столкнуться с характером молодой ведьмы, не стала требовать, чтобы её называли госпожой Гермионой. Прогресс на лицо, однако.

Боевая подруга Мальчика-Который-Выжил вздохнула и закусила губу. Судя по всему, ей не слишком хотелось заниматься просветительской деятельностью — с удивлением отметил Северус, вспоминая, с какой неугомонностью юная гриффиндорка желала поделиться своими знаниями на его уроках. Он знал, что в действительности люди не меняются по-настоящему, поэтому такие перемены в поведении мисс Всезнайки его несколько настораживали. Но все же говорить девица начала.

Рассказывала молодая ведьма коротко, лишь самую суть, не отвлекаясь на посторонние описания, переживания или личные чувства и эмоции, словно делала доклад, зато вместо неё это делал Поттер. Его пояснения, лирические отступления и комментарии служили отличными дополнениями к сухой и беспристрастной речи Грейнджер, разбавляя, придавая ей тот оттенок доверительности, которого в ней так недоставало. Публика детишкам досталась более чем благодатная, их практически никто не перебивал — колдуны и волшебницы затаив дыхание слушали рассказ о мире, в котором магглы и маги жили, не таясь друг от друга, в одном большом королевстве. На моменте появления в нем огромной, алой, словно кожаное одеяние Морд-Сит, драконицы, превосходно владеющей человеческой речью, причем не заученными фразами как попугай, а обладающей разумом под стать человеческому — поражен был даже Северус, что уж говорить о присутствующем здесь главном драконоведе Ордена.

Мерлин великий, подумать только, говорящий дракон!

Целый город-столица, расположенный в одном огромном дворце, построенный так, чтобы ослаблять силу всех, находящихся внутри него колдунов, кроме его владельца — да уж, а у этих Ралов явно губа не дура.

Каста женщин-воительниц с уклоном в садо-мазо с практически неограниченными полномочиями и с одним-единственным, передающимся из поколения в поколение заданием — делать все, что понадобится, дабы защитить своего Магистра. Если там все такие, как Грейнджер, то зельевар искренне сочувствует тамошнему императору — это же ни вздохнуть, ни выдохнуть. Он был уверен — чтобы командовать такими вот суровыми девицами, нужно самому быть тем еще монстром.

— Локоны Гвиневры, да как же попадают в этот ужасный орден? — едва ли не схватилась за сердце Молли Уизли. Она была готова в любой момент вскочить и заключить Грейнджер, хладнокровно рассказывающую о перенесенных ею пытках, в материнские объятья, и только укоризненный взгляд Дамблдора удерживал её на своем месте.

— В ряды послушниц Морд-Сит отбирают из числа самых добрых и красивых девочек со всей Д’Хары, в возрасте от девяти до одиннадцати лет, ибо, как известно, «только из великой доброты произрастает великая жестокость», — ответил вместо своей подруги Поттер, наверняка кого-то процитировав.

— И родители этих девочек вот так просто отпускают своих детей в такое ужасное место?! — с недоверием и возмущением воскликнула потерявшая свое знаменитое хладнокровие Эмелина Вэнс.

— А их никто и не спрашивает, — с насторожившей декана Слизерина какой-то странной, злой иронией в голосе ответила затянутая в коричневую кожу ведьма.

За этими интонациями и словами крылось нечто большее, чем она говорила — это было понятно без лишних слов, и точно так же было ясно, что говорить об этом поттерова подруга не желает и не будет, а значит, самое время воспользоваться, так сказать, не протокольными методами дознания. Покосившись на Дамблдора, увлеченно слушающего рассказ вернувшейся из небытия гриффиндорки, профессор откинулся на жесткую спинку стула. Прикрыв глаза, он осторожно коснулся сознания скрытной девицы…

…и тут же, схватившись за виски, закричал от невыносимой боли, что, казалось, медленно, но верно расползалась от головы к ногам, захватывая собой всю его суть. Вокруг бегали и суетились волшебники, то и дело кухню старого особняка озаряли вспышки медицинских заклятий, но они только усиливали терзающую его боль, сравнимую разве что с силой сотни Круциатусов.

Прежде чем его сознание рухнуло в спасительную темноту, Северус краем глаза успел заметить препарирующий взгляд Гермионы Грейнджер, что с интересом ученого наблюдала за тем, как корчится и извивается на полу от боли её бывший преподаватель зелий.

— Фините Инкантатем! — практически мгновенно отреагировал Грозный Глаз, едва Снейп, содрогаясь в конвульсиях, рухнул вместе со стулом на каменный пол кухни, однако его заклинание не подействовало, более того, все стало только хуже.

Не то чтобы Сириусу было так уж и жаль своего старого школьного врага, но в свете того, что они теперь как бы союзники, надо поучаствовать в его спасении. Их объединение против слишком уж много на себя взявшего главы ордена Феникса никоим образом не означало, что у желчного слизеринца вдруг резко улучшился характер, наоборот, тот, казалось, стал еще противнее.

— Энервейт! — скомандовал он, указывая кончиком волшебной палочки на мастера зелий.

Чем Мордред не шутит, пока Мерлин спит, может, что из этого и выйдет? Иметь в должниках шпиона Волдеморта в стане Дамблдора или тайного агента старика в рядах Пожирателей Смерти — кто этого змея разберет? — весьма и весьма выгодно в наше непростое время — рассудил Бродяга, а потом сам же от этого и вздрогнул, ибо слишком уж слизеринскими были его суждения. Тем не менее, Снейпу от его действий хуже не стало — по крайней мере больной перестал реагировать так, будто находится под действием Круциатуса — лучшего, впрочем, тоже не случилось — тот потерял сознание, и было не похоже, что в ближайшее время без посторонней помощи придет в себя.

— Бесполезно что-либо делать, он сам скоро очнется, — демонстративно закинув ногу на ногу, равнодушно сообщила Гермиона, наблюдая за суетой вокруг темного мага.

— О чем вы, мисс Грейнджер? — то и дело косясь на своего бессознательного коллегу, забеспокоилась Минерва.

— Этому преподавателю не следовало пытаться залезть ко мне в голову, так что он сам виноват, — кивнув на пострадавшего от собственного любопытства мага, пожала плечами юная ведьма.

— Ты захватила его магию? Так, как это было с Беллой? — поняв, что в деле приведения Снейпа в чувство он явно лишний, спросил Сириус. В неожиданно наступившей тишине его вопрос прозвучал особенно громко.

— Что это за шуточки, юная леди? — бросилась к недоуменно изогнувшей бровь Морд-Сит главная наседка Ордена Феникса. — А ну немедленно освободите профессора от своего влияния!

— Молли, дорогая… — попытался было урезонить свою иногда излишне пламенную супругу Артур, но где там, проще остановить несущийся на всех парах Хогвартс-экспресс.

— Хватит! Я достаточно терпела эту хамоватую особу в своем доме и!..

Однако остановило её лишь деликатное покашливание нынешнего владельца особняка.

— В чьем-чьем доме? — тихо, но очень-очень выразительно переспросил Бродяга. Назревала буря. — Не помню, чтобы вы были хозяйкой моего дома, миссис Уизли, — недовольно процедил анимаг, выразительно посмотрев на отца рыжеволосого семейства. Тот вздрогнул, но взгляда не отвел.

— Ты перегибаешь палку, — неожиданно жестким голосом сообщил мистер Уизли супруге.

— Но, Артур…

— Молли! — рявкнул этот обычно всегда пасующий перед своей неугомонной супругой волшебник. — Сейчас же извинись перед Сириусом!

Та недоуменно захлопала ресницами и несколько обескураженно поглядела на своего спутника жизни, даже и не зная, как реагировать — за долгие годы брака это был едва ли не единственный раз, когда муж так наорал на неё.

И именно этим моментом воспользовался мастер зелий, чтобы прийти в себя.

— Северус, мальчик мой, ты как? — всплеснул руками Альбус, бросаясь к Нюниусу, в этот момент пытающемуся осознать, на каком свете он находится.

Что удивительно: пока тот катался по полу, стирая зубы в крошево, чтобы самым позорным образом не заорать в присутствии почти полной комнаты столь ненавистных ему гриффиндорцев, — безуспешно, впрочем, — старик сидел на своем стуле и подобно Гарри с Гермионой с неувядающим интересом наблюдал за мучениями своего подчиненного. А теперь, когда Снейп пришел в себя и может лишь хрипеть из-за сорванного горла, директор вдруг резко обеспокоился его состоянием. Слизеринский декан по понятным причинам не смог ответить, но взгляд, который он послал своему начальнику, был весьма далек от почтительного.

— Что… кха-кха… это б… было, мисс Гр… Грейнджер? — выдавил из себя Снейп.

— Тише-тише, Северус, — успокаивающе протянула Эмелина Вэнс, накладывая на того диагностические чары, — тебе бы сейчас Укрепляющей настойки пополам с Сонным зельем и баиньки, а не устраивать допросы школьницам.

— Это была своего рода защита от проникновения в мои мысли, профессор, — сладким голосом сообщила Гермиона. — Интересно, что вы там увидели, не поделитесь столь ценным опытом? — мечтательно спросила она.

Декан Слизерина одарил гриффиндорку пугающим взглядом, но та не отступала.

— Чьи-то очень злые серые глаза. Казалось, их обладатель может убить меня только одним взглядом, — даже не думая скрывать охватившую его при одном воспоминании об этом дрожь, проиграв своеобразную дуэль взглядов, признался зельевар. — А еще я почувствовал в вас, мисс Грейнджер, вкус чужой магии. Очень могущественной и разрушительной.

— Это была смертельно опасная ярость Ралов, — с явным удовольствием просветил того Гарри. — Даже здесь, в ином мире, Магистр Рал защищает нас.

— Нас? То есть у тебя тоже есть подобная защита, Поттер? — уцепился за оговорку Грозный Глаз.

— Да, — подтвердил его догадки Гарри. — Только не советую проверять, если не хотите ощутить на себе все прелести огня волшебника… собственно без самого пламени, — мерзко усмехнулся юноша. — А если кто-нибудь полезет в голову к Малфою, то ощущения будут такие, словно бы в вас ударила молния.

— Но каким образом император умудряется защищать ваши разумы от проникновения в них, находясь у себя в Д`Харе? — заинтересовался Сириус.

Памятуя о том, что Сохатик без ума от жестокого правителя государства, на территории которого он жил все это время, анимаг не позволил себе и тени неуважения в голосе по отношению к Ричарду Ралу, несмотря на то что ему очень хотелось назвать того так, как тот заслуживал.

— В сознание тех, кто связан узами с Магистром, невозможно проникнуть извне, а также нас невозможно поработить ни одним из видов магии, — пожала затянутыми в коричневую кожу плечами Гермиона.

«Ничего себе!» — не сдержался от восхищенного присвиста Сириус. Да что там он, судя по тому, как ошеломленно переглядывались его соратники по ордену имени Фоукса, эта новость только что стала большой сенсацией. Поначалу рассказ ребят об узах, связывающих Лорда Рала с его подданными, казался ему чем-то вроде большого облапошивания доверчивых магглов сильным волшебником. Возможность ощущать местонахождение своего правителя не такая уж и большая плата за то, что народ государства и еще полмира в придачу едва ли не боготворят императора — решил тогда Бродяга. Однако теперь вот получалось, что в таком сотрудничестве есть свои плюсы.

— У д`харианских одаренных со временем на основе этой связи вырабатывается защитный механизм, основанный на их любимом заклинании. У меня это огонь волшебника, а у Драко и Гермионы — молнии, — подхватил рассказ своей подруги Мальчик-Который-Выжил.

— Было не похоже, что в меня ударила молния, Поттер, — недовольно процедил Снейп. Пока суд да дело он успел наложить на себя целый комплекс различных целительных чар, вылакать половину своего запаса зелий и теперь чуть меньше напоминал несвежего покойника.

— Это потому что я, в первую очередь, Морд-Сит, а потом уже ведьма, — не без гордости за себя любимую призналась Грейнджер, продемонстрировав собравшимся в кухне дома Блэков свой алый прут. — Именно поэтому вы, профессор, прочувствовали на себе удар эйджила.

— Так значит именно это и ощущают ваши жертвы? — задумчиво протянул декан Слизерина, на что юная ведьма ответила улыбкой, могущей означать одновременно «всегда пожалуйста» и «все может быть». Уверенный в своих силах Нюниус выбрал для себя первое, то есть то, что больше всего льстило его самолюбию, в то время как сам анимаг больше склонялся ко второму варианту.

— Гермиона, ты не могла бы прояснить для меня некоторые моменты? — обратился к девушке Лунатик.

— Спрашивайте, мистер Люпин, — кивком головы разрешила она.

— Ты говорила, что Морд-Сит становятся только маггловские девушки и что способность захватывать чужую магию они получают от вашего правителя…

— Правильно, сэр, — еще раз кивнула гриффиндорка, — только не спрашивайте меня, как — это семейная особенность Ралов, основанная на их родовой магии. Именно она дает силу нашему оружию.

Оборотень с опаской покосился на алый прут, легший на стол перед своей владелицей — он уже был свидетелем того, как эта, на первый взгляд, совершенно безобидная вещь приносила адские мучения тому, против кого она была обращена.

Те же, кому не довелось наблюдать за истязаниями Беллы, а позже избавлением Люциуса от метки, с любопытством подались вперед — им было интересно. А вот Гермионе — нет. Скрипнув кожаным одеянием, она тоже подалась вперед и одарила всех любопытных своим особенным, как выразился ранее Сохатик, профессиональным взглядом. Выражение ее лица было подобно собирающейся ударить молнии.

Ситуацию нужно было спасать, пока не привыкшая к такой назойливости подруга его крестника не схватила свое оружие и не начала вбивать правила хорошего тона в местную публику. В том, что у неё это получится, господин Бродяга не сомневался. Английские маги отчего-то не придерживались мнения, что в здоровом теле здоровый дух, и в большинстве своем не утруждали себя получением навыков самозащиты, полагаясь на магию, а Гарри уже успел просветить его о боевых способностях Морд-Сит.

— Римус хотел спросить: не помешало ли наличие у тебя магии вступлению в ряды ордена? — с самым безмятежным видом поинтересовался Сириус, раскачиваясь вместе со стулом.

Уловка сработала, и Грейнджер отвлеклась от желания истыкать объекты раздражения своим прутом.

— Что касается получения общего образования, или, скажем, боевой подготовки, я всегда была в первых рядах, — отведя в сторону взгляд, призналась она, на что преподаватели Хогвартса, которые помнили её очень любознательной девочкой, обменялись понимающими улыбками. — А вот когда дело дошло до применения эйджила, тут мой Дар меня и подвел. Какое-то время я еще мучилась, просила наставниц не сообщать императору о том, что я полный ноль, и упорно тренировалась едва ли не до потери сознания, — на этом моменте Гарри как-то странно хмыкнул, и Сириус пообещал себе выяснить у крестника, что же вызвало у него такую реакцию. — Но рано или поздно всему приходит конец, моим сестрам надоело наблюдать за тем, как я раз за разом себя калечу, и тогда в дело вступил Магистр Рал. Он каким-то образом подавил мою магию, и мне удалось закончить обучение.

— Ох, мисс Грейнджер… — ахнула МакГонагалл, с испугом прижав руку к губам.

Дамблдор подался вперед, мерцая льдисто-голубыми глазами — возможность заблокировать чужую магию его очень заинтриговала.

Нюниус же окинул оставшихся в живых Мародеров оценивающими взглядами, наверняка прикидывая, какими бы чудесными были его школьные годы с такой вот возможностью.

А сам Сириус вместе с Лунатиком предпочли промолчать, ожидая, что же еще им расскажут вернувшиеся из другого мира детки.

Другие же маги не были столь спокойны — для них перспектива оказаться без своей магии, пусть не навсегда, а на какое-то время, была ужасающей, впрочем, как и мысль о том, что такое с ними может сделать один единственный человек.

— Почему «каким-то образом»? — передразнил Гермиону Сохатик. — Говори уж как есть, — хмыкнул он.

Девушка бросила на него убийственный взгляд и гордо отвернулась.

— Что ты имеешь в виду, мальчик мой? — уцепился за его слова директор.

— Не знаю, как все проходит у вас, но у нас — если на узкой дорожке встречаются два волшебника, то тот, чей Хань мощнее и более развит, может подавить силу слабейшего. Вы так восхищенно смотрели на нас могучих волшебников, колдующих без волшебных палочек, что Гермиона умолчала об одной небольшой детали, — хитро поглядывая на свою подругу, подмигнул Гарри.

— Да ладно, чего уж там, говори, — с кислым видом разрешила она.

— И какой же, Поттер? — нахмурился Грозный Глаз.

— По сравнению с тем миром, наши магические силы столь невелики, что нас даже не взяли обучаться в Замок Волшебника, где после победы Лорда Рала над Имперским Орденом было открыто что-то вроде школы магии, — закусив губу, призналась Морд-Сит.

— Тогда как же вы… — удивленно вскинула брови Тонкс, намекая на то, чему стала свидетельницей в Отделе Тайн.

— Нас обучали действительно опытные и могущественные одаренные, — с гордостью вскинул голову молодой волшебник. — Конечно, упор был сделан больше на военное дело, чем на магию и… ну в общем как-то так, — несколько неловко закончил Мальчик-Который-Выжил.

А Сириусу, за эти несколько дней успевшему чуть лучше, чем все остальные, узнать своего крестника, казалось, что тот явно хотел еще что-то сказать, но отчего-то не стал. Интересно, почему? Неужели получил какой-то тайный сигнал от Гермионы?

— Что же, раз вы все уже выяснили, то теперь позвольте и нам задать вам несколько вопросов, — преувеличенно бодро заявила затянутая в коричневую кожу девица, вперившись жестким взглядом в Дамблдора. Тот на это только усмехнулся со снисходительным добродушием, как бы показывая, что уступает этот раунд маленькой ведьмочке, давая ей возможность потом самой еще что-нибудь о себе рассказать.

— Пожалуйста, девочка моя, — великодушно разрешил старый маг. — Спрашивай.

— Я уже знаю, что моим родителям стерли память о том, что у них была дочь, — резко выдохнув, словно бы перед прыжком в холодную воду, призналась Морд-Сит.

На лице главы Ордена Феникса, собственно и отдавшего этот приказ, отобразилось легкое беспокойство — судя по всему, его чертовски интересовало, кто же просветил иногда чересчур нервную девушку.

— Я не буду сейчас распространяться об этической стороне этого решения, мне просто интересно, каким образом это было сделано. Ладно мои родители — мать стала сиротой, еще до моего рождения, а отец детдомовский, но как же быть с нашими соседями, моими одноклассниками, их родителями и моими учителями, в конце концов? Малфой рассказывал мне о заклинании, стирающем память… но неужели всем этим людям память стирали по-отдельности?

— Боюсь, я не могу тебе в этом помочь, Гермиона, — с почти что искренним сочувствием заверил Альбус, несколько удивленный её прагматичным подходом к своей семейной трагедии. Сидевший рядом с ним Римус хотел было вмешаться и напомнить подруге Сохатика об её утреннем обещании, но Сириус вовремя пнул его по ноге, и тот резко потерял интерес к происходящему, — видишь ли, каждый сотрудник отдела Обливиации министерства дает особую клятву о неразглашении профессиональных секретов.

— Жалость какая, — фальшиво вздохнула девушка и повернулась к своему до странности задумчивому другу. — Гарри, а как же ты, у тебя нет вопросов?

— Нет. Хотя… Пожалуй, все же есть один, — протянул гриффиндорец. — Я так понял, то, за чем Пожиратели Смерти и мои однокурсники сунулись в Отдел Тайн, не досталось никому? Что это вообще было?

— Это была вещь необычайной важности, мистер Поттер, — учительским тоном ответила Минерва.

— Я в этом даже и не сомневаюсь, — с мученическим видом возвел глаза к потолку сын его лучшего друга. — Но, пожалуйста, ближе к тексту, профессор МакГонагалл, мне нужна конкретика.

— Это было пророчество, — послав Сохатику многозначительный взгляд, ответил он, после чего покосился на возмущенно поджавшую тонкие губы Минерву — зрелище было презабавнейшим.

— Надо же, — фыркнул юноша. — И что же это за предсказание? — с изрядной долей скепсиса в голосе осведомился он у общественности.

— Не предсказание, Гарри, а пророчество, — поправил того Лунатик. — Возможно, в том мире, из которого ты пришел, между этими понятиями и нет разницы, но здесь…

— Так что за пророчество? — нагло перебивая оборотня, повторил вопрос юный волшебник.

— О вас и Темном Лорде, Поттер, — смерив Мальчика-Который-Выжил оценивающим взглядом, бросил Снейп.

— Какая прелесть! — саркастично хмыкнул тот.

— Мальчик мой, это очень важно. Оно поможет тебе в борьбе с Волдемортом. Пророчество разбилось, но ведь это не беда, у меня осталось воспоминание о том дне, когда оно было произнесено. Хочешь посмотреть его сейчас?

— Нет, — твердо ответил Гарри и тут же добавил, нагло глядя ошеломленному Дамблдору прямо в глаза. — Я вообще не верю в предсказания, гадания, прорицания и прочую подобную муть. Один мудрый человек, в свое время немало настрадавшийся от этой галиматьи, сказал мне, что пророчество может утверждать с точностью лишь то, что завтра снова взойдет солнце. Но оно никоим образом не говорит, как именно я проживу завтрашний день. И то, чем я в этот день занимаюсь, вовсе не есть исполнение пророчества, а выполнение моих собственных дел.

«Однако, какая удобная позиция», — усмехнулся про себя господин Бродяга, переглядываясь со своими союзниками внутри самой светлой подпольной организации Англии. Догадаться, чье это изречение, было не сложно. Сложно было не восхититься тем, насколько правильные взгляды на жизнь вбил в малыша, как оказалось, весьма прагматичный император далекого государства.

— О, ты говоришь прямо как Магистр Рал! Даже с теми же интонациями, — восхищенно присвистнула Морд-Сит, тем самым разбивая повисшее в кухне недоуменное, а кое-где даже потрясенное молчание.

Такого никто не ожидал: шутка ли, предсказанный ребенок, который должен спасти их всех от Сами-Знаете-Кого, не верит в это самое пророчество?

— А… кхм… уже довольно поздно, Гарри, мы поговорим об этом позже, — нашелся глава Ордена Феникса, маскируя свою растерянность под смущение.

Он наверняка понимал, что сейчас бесполезно говорить или как-то убеждать своенравного мальчишку, можно только добиться того, что он вообще откажется избавлять Англию от Тома. А вот если выбрать другое время, да под неспешную беседу и чашечку другую ароматного чая…

И никого ведь даже не насторожило, что со стороны отступление директора больше напоминало паническое бегство: вот что значит грамотная промывка мозгов на всеблагую тематику и собственную непогрешимость — с отвращением отметил господин Бродяга. Он проводил седовласого волшебника лающим смешком и поднялся со стула, желая разогнать местное невероятно приятное общество — ему, как и Альбусу, тоже было о чем подумать. И судя по задумчивым взглядам, которыми уходящие маги одаривали обоих детишек, не ему одному.

Собрание знаменитого сугубо в узких кругах Ордена Феникса, то есть среди Пожирателей Смерти и примерно еще четверти населения магической Англии, уже давно закончилось. Все его участники разбрелись по своим делам, кто куда, и теперь в доме номер тринадцать на площади Гриммо стояла сонная тишина. Нарушалась она лишь тиканьем да негромким боем напольных часов, вместе с шебуршанием домового эльфа, упорно следовавшего приказу молодого хозяина приводить запущенную обитель темных магов в пригодное для его жилья место.

Мирно спали жильцы родового гнездышка Блэков, тихонько посапывали на своих холстах ныне почившие представители этого древнейшего и благороднейшего семейства… И только на втором этаже, в спальне, некогда принадлежавшей младшему брату последнего мага в роду, проходило другое собрание, совершенно не походящее на встречи дамблдоровской организации.

На большой двуспальной кровати, застеленной плотным покрывалом, со всеми удобствами, насколько это было вообще возможно, учитывая количество ночных гостей, расположилась весьма странная, даже по меркам волшебного мира, компания. Стороннему наблюдателю даже в страшном сне бы не привиделось, что известный не любитель алого факультета в общем и своих бывших однокашников в частности — Северус Снейп — добровольно согласится устроиться на темно-зеленом бархате между Мародерами и сыном ненавистного ему Джеймса Поттера. И что за всем этим, скрывая немалое любопытство за высокомерной усмешкой, будет наблюдать мисс Всезнайка. Но, тем не менее, тот пресловутый самый страшный сон оказался явью, и все было именно так, а не иначе.

— Итак, мистер Поттер…

— Вы еще добавьте «наша новая знаменитость», профессор, — весело хмыкнул Гарри, беря сэндвич с ветчиной и сыром с тарелки, каковая стояла на массивном серебряном подносе рядом с чашками, наполненными горячим ароматным кофе. Дымящийся причудливого вида кофейник, зачарованный Кикимером на не остывание, стоял на прикроватной тумбочке, как раз рядом с Сириусом, который на этот вечер был назначен разливать бодрящий напиток. И все это удовольствие практически в неограниченных количествах им обеспечивал ошивающийся где-то поблизости домовик крестного, волнующийся то ли за его, то ли за гермионину честь. Зря, конечно, в обоих случаях уже поздно что-либо бдеть, но зачем из-за такого пустячка расстраивать в общем-то незлое волшебное создание?

После этих слов крестный как-то странно хрюкнул и показал ему большой палец в знак одобрения. А Римус Люпин изо всех сил боролся с улыбкой, правда, безуспешно.

— Я смотрю, тебе очень весело, мой дорогой друг, — процедила Морд Сит, опережая уже было готового разразиться гневной тирадой мастера зелий. — Мне напомнить тебе, что ты мне говорил перед собранием? Скажи на милость, зачем было вступать в полемики с Дамблдором? Я так старалась изобразить из себя почти что пай-девочку, хотя, видит Создатель, это было чертовски трудно, — удрученно покачала она головой под сдержанный хмык господина Бродяги.

Снейп же после её слов растянул губы в ехидную усмешку, и только непонятно зачем приглашенный сюда оборотень непонимающе хлопал ресницами.

— Противно потому что! — коротко, но с чувством выдохнул Гарри, который и сам не был доволен вечерними посиделками с фениксовцами. — Бесит эта его фальшивая улыбочка, идиотские наряды и постоянное «мальчик мой» на любое мое телодвижение, — скривившись от отвращения, перечислил молодой волшебник. — Лицо доброе-доброе, зато нутро гнилое, будто у мрисвиза, — припечатал он в заключение.

— Как я понимаю, эти ваши, как их там, весьма мерзкие создания, — то ли уточнил, то ли сделал вывод мастер зелий.

— Гарри, как ты можешь такое говорить? Ты должен быть благодарен Альбусу Дамблдору! — практически одновременно с ним выпалил Римус.

— Правда? — с веселым недоумением в голосе протянул тот, подаваясь вперед и заглядывая оборотню в глаза. Где-то на дальнем плане Гермиона с удовольствием просвещала крестного и слизеринского декана о том, кто такие мрисвизы и с чем их едят, в то время как сам Гарри пристально вглядывался в янтарную глубину, пытаясь понять: друг его отца действительно настолько уверен в непогрешимости директора или просто наивный идиот? — А за что мне быть благодарным? — все еще держа зрительный контакт, вкрадчиво спросил волшебник. — За чулан под лестницей? За постоянное недоедание и побои? За нелюбовь и пренебрежение? Или, быть может, за чудесную память об алкоголике-отце и матери-шлюхе? Так за что же? — вопросительно изогнул брови юноша, с каким-то извращенным удовольствием наблюдая за тем, как по мере задаваемых им вопросов все больше и больше цепенел его собеседник, и только то расширяющиеся, то сужающиеся зрачки оборотня свидетельствовали, что он еще окончательно не обратился в камень.

— Это очень плохо, Гарри, никто не спорит, но зато… зато ты был в безопасности все эти годы, — Люпин все-таки нашел своему благодетелю оправдание, тем самый давая последнему из Поттеров ответ на мучающий его вопрос — он имеет дело с наивным идиотом, да еще и с фанатиком к тому же.

— Да, я — Мальчик-Который-Выжил, но еще я ребенок, а не ценный груз вроде давешнего пророчества, которое ваш орден умудрился расколотить. Сириус в моей жизни не мог появиться по вполне понятным причинам, но тогда где был ты, Лунатик? Где был твой Дамблдор все эти годы? Где вы оба были, когда я рыдал в темном чулане, не понимая, за что родичи моей матери меня так ненавидят? — с горечью допытывался он у побледневшего от его откровений волка.

Благодаря господину Бродяге месье Сохатик отлично знал, на какие болевые точки следует надавить, чтобы человек с такой тонкой душевной организацией, как Люпин, сломался. Знал это и Снейп, что с тщательно скрываемым интересом наблюдал за его игрой на старых привязанностях оборотня — уж кто-кто, а этот скользкий гад в свое время озаботился изучением всех слабых сторон своих врагов.

Другой вопрос: зачем ему все это? Только ли потому, что вправить мозги своему лучшему другу его попросил Сириус, которому сердцем Гарри хотелось верить, в то время как разум без устали напоминал, что он на вражеской территории. Или, быть может, потому что даже двум лейтенантам внутренней гвардии и суровой Морд-Сит нужны не только союзники, но и просто близкие люди, чтобы противостоять планам лидеров обеих сторон в войне, в которую его втянули насильно и в которую он не имел ни малейшего желания ввязываться.

— Но так было нужно… — отведя взгляд в сторону, несколько неуверенно выдавил из себя отцовский приятель.

— Нужно для чего? — не утерпела Гермиона, за что удостоилась тычка в бок от крестного и убийственного взгляда уже от него — для подруги было просто невыносимо присутствовать при интересном разговоре и больше двух минут не иметь возможности вставить в него свои пять медяков.

— Для всеобщего бла… — автоматически начал отвечать Римус, но вдруг осекся и растерянно огляделся, словно не понимал, как он здесь очутился, и кто все эти люди вокруг него.

— Это бесполезно, Блэк, разве не видишь? — окинув старого школьного недруга взглядом, полным брезгливой жалости, констатировал мастер зелий. — Это уже в который раз ты пытаешься достучаться до своего дружка? В третий? А все бестолку, только время зря тратим.

— Я подумал, что если не выходит у нас, то может у Гарри получится на него повлиять, — с виноватым видом покаялся анимаг.

— Чтобы это получилось, нужно чтобы было куда стучаться, а тут, боюсь, случай уже совершенно безнадежный, — припечатала его затянутая в коричневую кожу подруга, ставя на поднос пустую кружку из-под кофе — она-то, в отличие от всех, времени зря не теряла.

— Сириус и Северус? Гарри с Гермионой? Что здесь происходит? — наконец-то опознав всех присутствующих, выпалил волк, выглядя при этом так, будто до этого он находился под влиянием каких-то препаратов или чар и только сейчас очнулся.

Не исключено, что так все и было — решил Мальчик-Который-Выжил.

— Ничего, что тебе следует знать, Люпин, — заверил того Снейп. В его руке незамедлительно оказалась волшебная палочка. — Обливиэйт!

Дальше волшебник уже не слушал — все его внимание было отдано своему начавшему остывать кофе и надкусанному сандвичу с ветчиной и сыром, поэтому те инструкции, что в два голоса надиктовывали дезориентированному оборотню крестный с профессором, прошли мимо него. Ведь если он что-то пропустил мимо ушей, то значит о том и не знает — весьма полезное умение, выработанное им еще с детства, впрочем, попробуй тут не выработай, особенно когда отвечать за свои шалости приходилось перед Матерью Исповедницей, едва ли не с первого слова распознающей ложь.

— Вынужден отметить, Поттер, у вас недурно развиты навыки манипулирования, и будь наш волчонок не столь подвержен влиянию директора, вам бы точно удалось задуманное, — скупо похвалил зельевар, едва старый друг отца, словно бы пребывая в сомнамбулическом состоянии, побрел в сторону двери. — Не ожидал у вас талантов, свойственных скорее уж факультету Салазара, чем Годрика, — признался он под возмущенное «эй» Сириуса.

— Не зря же в свое время Распределяющая шляпа так настойчиво уговаривала меня идти в Слизерин, у меня были все задатки, чтобы процветать под вашим крылом, сэр, — невинно улыбнулся юноша своему не состоявшемуся декану. — И, когда пришло время, наши наставники их вытащили наружу и научили правильно использовать. В Д’Харе не принято жалеть тех, кто поступает в число личных телохранителей Магистра Рала. Мы — сталь против стали, мы — его живые мечи, щиты и доспехи, поэтому для нас нет слов «нравится-не нравится», даже если речь идет о том, чтобы уподобиться выпускникам факультета, выпустившего убийц твоих родителей.

— Сурово, — только и смог выдавить Бродяга.

— Но такова жизнь, — философски пожала плечами Гермиона. — Телохранители приходят и уходят, а император у нас только один. Страна не может существовать без Ралов на троне — это факт, вернее, может, но это уже будет не Д‘Хара, а какая-то другая страна. Они — наша магия против магии — так было, есть и будет, а в обязанности Морд-Сит и гвардии входит позаботиться о том, чтобы очередной правитель умер в своей постели старым и беззубым, разумеется, озаботившись перед этим продолжателем династии с Даром.

— Это ужасно, — покосившись на своего крестника, с невозмутимым видом выслушавшего слова своей подруги, печально вздохнул мужчина.

— Наоборот — нормально, если рассматривать на государственном уровне, — возразил Снейп. Должно быть, он уже пришел в себя от откровений едва не угодившего на его факультет Мальчика-Который-Выжил.

«А, однако, силен мужик и рассуждает правильно, не то что Сириус. Повезло Драконышу с крестным», — одобрительно подумал Гарри. — Главное, чтоб не стал спрашивать, отчего это я не последовал советам шляпы, а то стыдно признаваться в таком ребячестве. С другой стороны, если бы я не был таким придурком в свои одиннадцать, то нарвался бы на дуэль с Малфоем? Попал бы я тогда в другой мир? Определенно нет».

— Вот только не могу понять, почему вы так вцепились именно в этот род чародеев? Неужели по всему миру нет других столь же достойных? — недоуменно изогнул бровь слизеринский декан, и молодой волшебник понял, что несколько поторопился с выводами.

— Почему же нет, есть, например, Зорандеры из Срединных земель, — хладнокровно бросил фамилию своего учителя гриффиндорец под возмущенное «Еретик!» от грозной ведьмы в коричневом одеянии. Молодой волшебник понимал, что слизеринец это вам не крайне впечатлительный анимаг и воздействовать на этого змея нужно совершенно иными аргументами, чем на Блэка. — Вот только не все из них подходят для этой роли. Пожалуй, нужно начать с того, что многое из ставшего уже обыденностью в Д`Харе возможно только благодаря магии Ралов.

— И что же такого может ваш император, чего не могут другие? — вкрадчиво поинтересовался зельевар, с намеком протягивая своему бывшему школьному неприятелю пустую чашку из-под кофе. Тот, увлеченный их разговором, даже сначала не понял, что от него хотят, но потом все же справился с собой и послушно наполнил пустую тару ароматным напитком.

— Начать хотя бы с…

— Довольно, лейтенант, — властным голосом потребовала Гермиона, одарив присутствующих мужчин своим особым взором — вот теперь перед ними действительно была лучшая в своем выпуске Морд-Сит. И очень недовольная. Её взгляд — холодный, пронизывающий и очень умный — изучал их словно бы под увеличительным заклятьем, как каких-то букашек. Это были глаза женщины, обладающей силой и возможностью мгновенно и безжалостно решить судьбу человека, сделав выбор между его жизнью и смертью.

А он все же глупец и причём глупец весьма самонадеянный, — с пугающей отчетливостью понял юноша, — ему еще расти и расти в искусстве манипуляций до главного хогвартского змея. Вон как он использовал его желание перетянуть на свою сторону такого выдающегося персонажа. А ведь Снейп в свое время учился у лучших — у Дамблдора и Волдеморта — вот, значит, что его ожидает, если он не будет осторожен. И только его подруга-Морд-Сит со своим потрясающим чутьем на различного рода ловушки — видимые и невидимые — помогла разобраться и заодно остановила уже начавший разгоняться полет мысли, а то еще не известно, куда бы его занесло, если бы она не вмешалась.

— Прошу прощения, моя госпожа, я несколько заигрался, — почтительно поклонился ей Мальчик-Который-Выжил. Это было затруднительно сделать, полулежа на кровати, но все же ему это удалось. — Благодарю вас за науку, профессор, — еще один поклон, но уже в сторону зельевара.

— Браво, Поттер, — с довольной ухмылкой бесшумно поаплодировал ему Снейп. — Теперь я вижу, что Распределяющая шляпа не ошиблась на ваш счет, когда предлагала Слизерин, однако вам еще учиться и учиться, если хотите противостоять директору и Темному Лорду.

— Может быть, мне кто-нибудь объяснит, что это было-то? — озадаченно переводя взгляд с подростков на школьного врага и обратно, неуверенно протянул Сириус, которому, судя по недовольно поджатым губам, крайне не понравилось неоднократное упоминание, что его крестник мог бы попасть на противоборствующий факультет.

— Это профессор Снейп в своей неподражаемой манере одновременно щелкнул меня по носу, чтоб не зазнавался, и заодно показал, с чем всем нам придется столкнуться, — пояснил Гарри Бродяге.

— И все же я бы хотел услышать ответ на свой вопрос, мисс Грейнджер, — понимая, что без указания Гермионы Поттер и слова не скажет, обратился к ней слизеринский декан.

— На какой? Почему все держатся за дом Рал? — несколько рассеянно уточнила Морд-Сит и, получив в ответ подтверждающий кивок, опустила взгляд к кобуре с эйджилом. — Великая империя начиналась с крошечного королевства, которое некоторое время никто из более крупных соседей не пытался захватить просто потому, что пока шла Война Магов, простой люд сидел тихо, как мыши под вениками, мечтая, чтобы тот ужас их никогда не коснулся. А после окончания войны уже никто не хотел связываться с боевым чародеем, известным своим тяжелым нравом и большой фантазией по части расправы над врагами. Линия Ралов славится своей силой и тайными знаниями, и сравниться с ними могли только верховные волшебники Срединных земель. За тысячелетия своего существования династия никогда не прерывалась, если что — просто меняли на троне одного Рала на другого. Магистры могли хоть девственниц на алтарях резать, сжигать заживо своих врагов или пытать девочек для создания Морд-Сит, никто и не думал восставать. Да, могли сочувствовать, могли тайно помогать недовольным, но... Чего уж тут скрывать, все наши правители через одного садисты и диктаторы, однако свергать их никто не рвался… до появления некого Ричарда Сайфера — нынешнего Магистра. Да и то, впоследствии выяснилось, что на самом деле он не Сайфер, а Рал.

— Если ваши императоры все такие, как ты говоришь, почему же народ Д`Хары терпели все эти ужасы? — нахмурился подозрительно спокойный Сириус.

— Да потому что каждый взошедший на трон правитель обладает не только мощной харизмой, но и невероятно сильной волей, подавляющей всех, у кого она хотя бы чуть-чуть слабее, — подхватил Гарри. — К тому же д`харианцы в большинстве своем боятся и не понимают магию, предпочитая все не доступные их пониманию проблемы спихивать на плечи своего главного волшебника.

— Есть еще кое-что, пожалуй, это самое главное, — неожиданно серьезно добавила Гермиона. — Помимо магической силы и умения править, еще с молоком матери каждый Рал впитывает в себя понимание долга перед народом Д`Хары. То есть свою часть древнего договора они выполняют с лихвой, и для них это вовсе не пустой звук.

— Неужели? — недоверчиво хмыкнул Снейп. Он-то отлично знал, что толку от таких жестоких правителей никакого. И Волдеморт тому наилучший показатель.

— Как это ни странно — да, — заверил его молодой волшебник. — Вот, например, отец Ричарда — Даркен, помимо всего прочего, приносил детей в жертву Владетелю и калечил слуг ради своего удовольствия. Но зато, если отбросить в сторону его отвратительные личностные качества, выяснится, что он в достаточной степени мудро правил на своих землях, попутно присоединяя к ним все новые и новые территории, продолжая захватническую войну, начатую еще дедом Ричарда. Отец Рал, как он любил себя называть, продвигал в массы искусство и образование, да и уровень жизни при нем у простого люда повысился в несколько раз... у того, что выжил, разумеется. Помнится, наш император, когда изучал историю страны, сильно переживал по этому поводу — ему трудно было поверить, что его чудовищный родитель был способен хоть на что-то еще, помимо повсеместно творимых им зверств.

— Впечатляет, — обменявшись с молчаливым до странности Сириусом непонятными взглядами, покачал головой мастер зелий. — Ну, я надеюсь, этот ваш Ричард никого никому в жертву не приносит? — как-то слишком уж бодро поинтересовался профессор.

— Нынешний Магистр Рал добр, но не мягкосердечен, и жесткий, но не жестокий — в общем такой, каким и должен быть истинный правитель Д`Харианской империи, — тонко улыбнулась Гермиона и добавила. — А теперь, если вы, разумеется, не против, давайте все же перейдем к цели нашего сегодняшнего собрания. Время уже позднее, а мне не хотелось бы завтра объяснять, чем это мы все вместе занимались, что имеем такой бледный вид.

— Что же, извольте, мисс Грейнджер, — принял её аргументы Снейп.

Несмотря на все прикладываемые усилия английских магов как-то наладить отношения с двумя нелюдимыми подростками, те по-прежнему сторонились окружающих, делая исключение лишь для него… и для Снейпа, как бы странно это ни выглядело. С момента их разговора — заговора, если выражаться точнее — прошло уже не многим больше недели, а ситуация все никак не хотела входить в угодное Альбусу русло. Что же, с одной стороны, это глубоко радовало анимага, а с другой — заставляло переживать, что крестник и его подруга своим нежеланием идти на контакт только навредят себе.

В ту ночь они, следуя требованию Гермионы, проговорили недолго — в основном выяснили, что, кому и в каком объеме известно о ситуации в стране и в целом. Нюниус великодушно поделился последними вестями из противоположного лагеря; составил короткие и емкие словестные портреты всех тех личностей, на которых детишкам следовало бы обратить внимание, а также дал несколько советов о том, как вести себя с Альбусом, чтобы лишний раз не нарваться на неприятности. А после их маленького вечернего пикничка Сириус попросил своего вынужденного союзника передать старшему Малфою сверток со сквозным зеркалом и коротенькой запиской о дате и времени сеанса связи. И, как это ни странно, глава белобрысого семейства все же пошел на контакт — видимо, слишком уж переживал за своего своенравного сыночка.

…Внимание проходящего мимо старого фехтовального зала Сириуса было привлечено звоном клинков. Долгое время это помещение пустовало, но с момента возвращения его крестника на острова было облюбовано им в качестве места для утренних и вечерних разминок. Обычно Гарри тратил на тренировки от получаса до часу и занимался в полном одиночестве, не терпя в них малейших вмешательств, и со временем для анимага эти упражнения успели утратить всю прелесть новизны, поэтому можно было понять его изумление и любопытство, когда обнаружилось, что Гарри допустил кого-то ещё в свою святую святых.

С кем бы Сохатику сражаться? Не с Гермионой же, которая демонстративно не берет в руки никакого оружия кроме своего эйджила? А остальных обитателей дома на площади Гриммо Мальчик-Который-Выжил в качестве партнеров для спарринга не воспринимал: как взрослых, так и детей.

Мужчина не удержался и осторожно толкнул неплотно прикрытую дверь фехтовального зала. Смазанные неожиданно заботливым по отношению к Гарри домовиком петли не издали ни звука, позволив Сириусу застать врасплох троих, чего уж тут скрывать, тренированных убийц.

Его крестник раз за разом самозабвенно скрещивал клинки с в очередной раз непонятно как оказавшимся в доме сынком Нарциссы.

Господин Бродяга шагнул в зал, аккуратно прикрыл за собой дверь и только после этого заметил возлежавшую на пирамиде из матов Гермиону с гроздью крупного синего винограда, ягоды которого она лениво отщипывала от кисточки, не отводя задумчивого взгляда от сражающихся парней. Заметив вторженца, Морд-Сит ему молча кивнула, приглашая присоединиться к своему просмотру, и Сириус не стал отказывать себе в этом удовольствии. Волшебник осторожно, будто боясь привлечь к себе внимание двух сцепившихся между собой псов императора Рала, проскользнул к матам, плюхнулся рядом с затянутой в коричневую кожу гриффиндоркой и присоединился к просмотру.

Разворачивающееся перед его глазами сражение — не показушный поединок с соблюдением всех правил и норм фехтования, а именно сражение — заставило Сириуса понервничать. Это было чертовски опасно — Гарри с Драконышем дрались не на жизнь, а на смерть. В ход шло все: начиная от подножек и заканчивая подлыми ударами, не сделавшими чести ни одному из противников. Но, тем не менее, это было настолько красиво, что мужчина опять пожалел, что в свое время не уделял фехтованию должного внимания.

— Эй, это не честно! — подскочил на своем месте анимаг, возмущенный творящейся на его глазах несправедливостью — скользкий слизеринец, следуя своей натуре, провернул какой-то грязный трюк, в завершении которого прочертил на правом плече крестника глубокую царапину.

— Сядьте уже, мистер Блэк, и будьте так добры не отвлекать их, — не слишком дружелюбно потребовала Гермиона. И, несмотря на то что Бродяга разрешил ей обращаться к себе по имени, снова это официальное обращение — в общем, как и всегда, когда он, по её мнению, болтал нечто глупое или бестактное. — Это не ритуальный поединок и далеко не показательная встреча двух чемпионов, тут по определению не может быть все честно.

— Но он же ранил Гарри… — растерянно возразил заботливый крестный.

— И что? — недоуменно вскинула брови гриффиндорка. — Думаете, в реальном бою кто-то будет щадить его нежные чувства и тонкую душевную организацию? — хмыкнула она. — Мы вернулись из очень жестокого мира, в котором срок жизни солдата прямо пропорционально зависит от того, насколько мастерски он владеет своим оружием. Царапина, полученная им сегодня, небольшая цена за возможность выжить завтра.

— Насколько я помню доклад Снейпа, назавтра не планируется никаких сражений.

— Вы поняли, о чем я говорю, мистер Блэк, — жестко парировала Морд-Сит, не дав ему свести все к шутке.

Сириус почувствовал себя полным идиотом. Опять. Ребята, конечно, не посвящали его во все перипетии своей жизни в Народном Дворце, но ему следовало бы понять из того ночного разговора в комнате Гарри, что их нахождение в другом мире нельзя было назвать безопасным.

— Прости, я не хотел, — буркнул он, кляня себя за очередной смороженный им бред.

Гермиона на это только пожала плечами и закинула в рот очередную виноградину, вернувшись к бесплатному просмотру боев без правил. И господину Бродяге не оставалось ничего иного, как молча последовать её примеру. Хотя молчать ему как раз совершенно не хотелось.

На самом деле ему хотелось как следует встряхнуть эту троицу суровых вояк, чтобы выбить из них все мысли о том, что получать увечья в драках на мечах в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет — это нормально. Нет, это ни в каком месте не нормально! Как и равнодушно относиться к собственной смерти во славу императора и Д‘Хары во все те же юные годы. Мордред побери этого Лорда Рала, в столь нежном возрасте нормально бегать за девчонками — ну или за мальчишками, в случае Гермионы, — а уж никак не изображать из себя повенчанных с работой авроров. Проблема только в том, что в том мире им стукнуло по двадцать одному году и что Сохатик, мисс Садо-Мазо и Драконыш никого не изображают — они такие и есть.

Меж тем поединок двух лейтенантов закончился крепкой ничьей — оба застыли практически в зеркальных позах с мечами, лезвия которых выразительно замерли у горла противника. Мальчишки, явно рисуясь, с пугающей синхронностью сделали по шагу назад и отсалютовали друг другу клинками.

— Хей, Морд-Сит, не желаешь размяться? — утерев со лба пот рукой, хулигански подмигнул Малфой в сторону матов.

Мальчик-Который-Выжил же просто приглашающе взмахнул своим оружием.

— Размяться? — задумчиво переспросила Грейнджер. Казалось, юная ведьма действительно рассматривала для себя такую возможность.

— Только не говори, что ты собираешься… — попытался воззвать к её здравомыслию анимаг. Конечно, Сохатик рассказывал ему о том, что затянутые в кожу дамочки мастерски умеют выколачивать дурь из мужчин. Но одно дело толпа магов ордена, слабо представляющих о самообороне — там он верил, что Гермиона сможет устроить урок хороших манер, — а другое же два полностью обученных воина, хоть ему и до сих пор дико даже помыслить, чтобы так назвать двух мальчишек. Во всяком случае, увиденный им поединок смог убедить Сириуса, что Гарри и Драко, случись чего, способны за себя постоять.

— Это можно устроить, — с ленивым предвкушением протянула гриффиндорка, передавая ему наполовину общипанную виноградную гроздь и присоединяясь к своим товарищам на паркете.

Мальчишки с двух сторон обступили Гермиону, та с молниеносной скоростью выхватила свой эйджил, и вот тот уже висит на цепочке на запястье, готовый в любой момент прыгнуть ей в руку... а дальше, дальше его глазам предстало дивное в своем абсурде зрелище. Мастерство владения клинками лейтенантов личной гвардии Рала он уже видел — чертовски впечатляет; что Морд-Сит делают с волшебниками, чью магию они перехватили, тоже имел представление, однако господин Бродяга до сего дня даже и не предполагал, на что способны телохранительницы императора в реальном сражении.

Сильный пол чисто физически превосходит слабый — это факт известный, а двое мужчин, вооруженных мечами, которыми они умеют весьма недурно размахивать, должны быть сильнее вдвойне. По идее. На деле же, оказалось, что хрупкая девушка в коже, даже не используя свое смертоносное оружие, в лёгкую уделывает двух воинов.

Что это? Какая-то особая магия?

Но ведь среди этих дамочек только Гермиона владеет волшебством — недоумевал Сириус, наблюдая за тем, как Гарри с грохотом приземляется на паркет, а его подруга носком сапога откидывает в другой конец зала выпавший из руки меч и поворачивается к Драко.

Её спина маняще открыта для нападения, чем и пользуется его крестник, магией призывая к себе свое оружие и рывком вскакивая на ноги.

А тем временем слизеринец разыгрывал целое представление, чтобы отвлечь внимание Морд-Сит на себя. Впрочем, безуспешно — как оказалось, та знала об их задумке с самого начала, и едва Сохатик приблизился к ней со спины на расстояние удара, в её руку будто сам собой прыгнул эйджил, и на незадачливых мечников обрушился град ударов. Всего несколько мгновений, и мальчишки скорчились на полу.

— На правах старых друзей ты могла быть с нами и помягче, Гермиона, — обиженно простонал Мальчик-Который-Выжил — единственный из дуэта, кто смог остаться в сознании.

— Я и так сдерживалась, Поттер. Именно потом что на правах подруги, — снисходительно сообщила тому затянутая в коричневую кожу ведьма. — У вас обоих не сломано ни одной кости, даже трещинок нет, так что куда уж мягче-то?

— Так значит ты сама контролируешь мощность удара? — с опаской покосившись на алый прут, уточнил анимаг.

— Разумеется, — пожала плечами Морд-Сит, возвращая свое грозное оружие в кобуру на бедре, — я могу с одинаковой легкостью сломать кости или остановить чье-то сердце.

— Впечатляет, — только и мог выдавить из себя Сириус, наблюдая за тем, как Гарри помогает подняться своему напарнику. — Я думал, что ваш орден не владеет магией, — не удержавшись выпалил он.

Гермиона на это только удивленно вскинула брови.

— Так и есть, — сиплым голосом подтвердил за неё Малфой. — А что, есть какие-то сомнения?

— Тогда… что же это только что было? Я как-то не припомню, чтобы маггловские девушки были так сильны, чтобы голыми руками разделываться с тренированными мечниками.

— Хочешь сказать, что ты никогда не слышал о единоборствах? — с изумлением воскликнул Сохатик.

Ответом ему было весьма красноречивое молчание и презрительное фырканье Драконыша.

— Крестный, существуют целые школы боевых искусств, основанные на том, что в организме человека достаточно уязвимых точек, ударив по которым можно нанести серьезный ущерб, — терпеливо произнес сын его лучшего друга.

— Магглы об этом знают уже тысячи лет, уверенно используют и даже снимают фильмы, — добавила мисс Грейнджер, заметив недоверчивый взгляд взрослого волшебника, — и в этом нет никакого колдовства.

— Фильмы — это…

— Не нужно, Гарри, я знаю, что это такое, — отрицательно качнул головой Сириус, — твоя мама как-то затащила нас с Джеймсом в кинотеатр.

— Морд-Сит не пользуются другим оружием, кроме эйджила, однако это вовсе не мешает нам превращать в оружие свои тела, — снисходительно пояснила Гермиона.

— Это многое объясняет. Все ради Магистра Рала, верно? — с горькой иронией уточнил анимаг.

— Не только. Для нас это еще и вопрос выживания, — равнодушно пожала плечами юная ведьма, крайне удивив ожидавшего от неё совсем другого ответа Бродягу. — В понятной тебе формулировке, у нас весьма суровые правила для продвижения по карьерной лестнице.

— Условия выживания Морд-Сит это, конечно, очень интересно, но куда больше меня сейчас волнует другой вопрос, — хмуро поглядев на своего напарника, проронил под сердитое шипение своей подруги Мальчик-Который-Выжил.

— И какой? — с преувеличенным энтузиазмом поинтересовался Малфой с таким видом, будто мучительно пытался вспомнить, чем же он мог заслужить такой нелюбезный взгляд своего напарника.

Но вместо Сохатика слово взяла мисс Садо-Мазо:

— Знаешь, Драко, за время почти двухнедельного пребывания в штабе Ордена Феникса мы выяснили один крайне любопытный факт, — вкрадчиво проговорила она.

— И-и-и?.. — скучающе протянул Малфой, торопя её.

— Никто из них, кроме, пожалуй, Дамблдора, не был настолько осведомлен о тайне рождения Волдеморта, как ты в наши первые мгновения после возвращения в Англию, — подхватил Гарри.

— Мы чего-то не знаем, Дракончик? — в голосе затянутой в кожу гриффиндорки появились опасные интонации. — Откуда тебе известны столь шокирующие подробности?

Сынок Нарциссы колебался и избегал смотреть в глаза своим товарищам, а Сириус замер очень-очень любопытным сусликом. Только что Гарри и Гермиона напомнили ему, что его в то время тоже беспокоило… буквально первые минут десять после того, как было произнесено — слишком уж шокирующим было возвращение троих детишек, которых никто уже и не чаял увидеть живыми. Их внешний вид, поведение и способности были настолько ошеломляющими, что каждое новое впечатление заставляло напрочь забыть об оговорке блондинистого слизеринца. Хотелось верить, что не только у него была такая проблема в тот момент.

— В моей семье не скрывалось, что отец был Пожирателем Смерти, — глядя куда угодно, но только не на своих друзей, наконец произнес Драко. — Papa одно время любил говаривать, что волшебник не должен забывать о своем прошлом, каким бы оно ни было.

— Ты это сейчас к чему ведешь? — несколько недоуменно поинтересовалась Гермиона.

— За неделю до моего отправления в Хогвартс я подслушал разговор между отцом и Северусом. У меня хватило ума не задавать вопросов ни одному из них, но те все равно каким-то образом узнали, что у их беседы был непрошенный свидетель.

— Ни за что не поверю, что эти два параноика не озаботились, чтобы их не подслушали. Ты уверен, что они не подстроили это специально для тебя? — недоверчиво покачал головой анимаг.

— Вы просто не знаете наш дом, мистер Блэк, — понимающе усмехнулся Драко. — Поместье Малфоев сплошь и полностью пронизано тайными ходами и нишами для подслушивания и подсматривания, а играть в прятки я любил еще с шести лет.

— И что было после того, как тебя раскрыли? — поторопила его мисс Грейнджер.

— Отцу пришлось рассказывать мне все с самого начала: и о том, кто такой Темный Лорд на самом деле, и как дорого пришлось заплатить моей семье за незнание о его происхождении и чего от меня будут ожидать в Хогвартсе. Я был… растерян и подавлен, мой мир разрушился у меня на глазах, а на следующий день была наша с Поттером судьбоносная встреча в Косом переулке, где я повел себя как самый настоящий болван.

— Это многое объясняет, — задумчиво прокомментировал Гарри, смерив своего давнего товарища по оружию понимающим взглядом.

— Ой, вот только не надо меня жалеть! — отмахнулся от него слизеринец.

— Даже не собирался, Малфой, еще чего, — насмешливо фыркнул Сохатик. — Лучше скажи, почему ты молчал все эти годы? Ты ничего не сказал нам, более того, ты ничего не сказал Ричарду, что я считаю и вовсе нонсенсом. Как это вообще понимать?

— Я поклялся, не магически, разумеется, но все же поклялся отцу, что буду не то что не говорить, даже не думать о происхождении Волдеморта, и постоянно носить с собой вот это, чтобы никто ничего не узнал из моих воспоминаний, — Драко вытащил из-за ворота туники серебряную цепочку с простеньким кулоном из так называемого лунного камня.

Сириус восхищенно присвистнул: кто бы мог подумать, что Люциус так расщедрится? Ведь амулеты, защищающие сознание от вторжения легиллиментов, достаточно редкая штука.

— Это возвращение, будь оно не ладно, — меж тем продолжил блондинистый волшебник глухим голосом. — Я тогда был зол на чашу, что отправила нас обратно; на гриффиндорских обалдуев, что полезли не в свое дело; на так не вовремя возвратившегося из мертвых Темного Лорда… Но еще больше я злился на самого себя, ведь я был не рад своему возвращению.

— Не ты один, — непривычно мягко заметила Гермиона, кивнув в сторону Гарри.

— В отличие от Поттера, мне было куда и к кому возвращаться, — огрызнулся Малфой под возмущенный возглас крестного Мальчика-Который-Выжил. — Я ляпнул это не подумав, просто потому, что был зол и хотел испортить настроение другим. Мне было больно, поэтому в тот момент даже не вспомнил о последствиях, что повлекут за собою мои слова. И я все еще корю себя за это, — опустил он глаза к полу, судорожно сжав рукоять меча, которой он то и дело неосознанно касался во время своего монолога. — И да, вот теперь вы двое можете меня жалеть, — добавил слизеринец, надменно растягивая слова, тем самым намеренно сводя на нет все впечатление от своего покаяния.

Вот же засранец — восхитился решивший проявить тактичность Сириус, тихонько крадясь в сторону выхода из фехтовального зала.

— Вызывали, Альбус? — без особого почтения перед директором, пинком распахнув дверь и театрально нарисовавшись в проеме, с отсутствием энтузиазма в голосе осведомился зельевар.

В кабинет Дамблдора он, вопреки своему обыкновению, ввалился без стука. И не потому, что рассчитывал застать свое начальство за чем-то предрассудительным, а исключительно из вредности человеческой. Профессор и шпион на две ставки чертовски устал — работа над зельями для Ордена Феникса и Темного Лорда выжимала из него все соки, а когда он уставал, то становился крайне неприятным в общении. В смысле, еще более язвительным и раздражительным, чем обычно. И его начальству об этом прекрасно было известно, так что пусть теперь терпит, раз уж оторвало его от работы.

— А, Северус, проходи-проходи, — обрадовался ночному посетителю седовласый волшебник, откладывая в сторону какую-то официального вида бумагу, которую до этого внимательно читал. Словно бы не он его зачем-то вызвал к себе на ночь глядя, а слизеринский декан явился по собственному желанию. — Чаю? — засуетился директор, извлекая из стола вазочку, доверху наполненную конфетами и печеньем.

— Не откажусь, — устало опускаясь в кресло для посетителей, проронил профессор таким тоном, будто бы добровольно соглашался принять яд.

Один взмах директорской палочкой, и тут же ему в одну руку всунули еще теплую булочку, а в другую — чашку с горячим чаем.

Снейп несколько растерянно покосился на сдобу, но все же откусил кусочек, задумчиво прожевал и проглотил. Затем так же задумчиво отпил из чашки и едва не выплюнул обратно. В каком-то смысле это был яд — сахар ведь не зря называют белой смертью, а здесь его было гораздо больше, чем требовалось и к чему он сам привык.

— Как поживают наши детишки? — явно испытывая удовольствие глядя на его затруднения, преувеличенно бодро спросил Дамблдор.

— Как ваши — не знаю, а своих я так и не завел, — саркастично хмыкнул слизеринский декан в отместку за чай.

— Северус, — укоризненно замерцал глазами из-под очков-половинок старый маг, впрочем, не слишком-то и пытаясь устыдить своего подчиненного, об отвратительном характере которого вот уже последние лет десять слагают легенды как в Хогвартсе, так и далеко за его пределами. — Ты прекрасно знаешь о ком я.

На это мастер зелий лишь выразительно посмотрел на директора и вскинул брови, словно бы говоря сидящему напротив него магу: «А мне-то откуда знать?!».

— Последнее время ты зачастил на площадь Гриммо, мальчик мой, а поскольку дружеских чувств к хозяину этого дома ты уж точно не испытываешь, я предположил, что твои визиты каким-то образом связаны с Гарри и Гермионой, — развил свою мысль Альбус.

«Вот же старый!..» — пронеслось в голове у профессора.

— В особняке Блэков отличная библиотека. И не моя вина, что к ней прилагается полный дом гриффиндорцев, — безразлично пожал плечами декан Слизерина, испытывая досаду за то, что так по-глупому подставился человеку, которому совсем не нужно давать лишних рычагов давления на себя. Вряд ли главу Ордена Феникса остановит то, что формально они являются союзниками, а стать разменной монетой в игре двух престарелых манипуляторов с одним на двоих комплексом Мерлина ему не хотелось, от слова «совсем».

— Но не лучше, чем в особняке Люциуса, — парировал Дамблдор, испытующе поглядев на своего шпиона, рассчитывая застать его врасплох упоминанием старого друга и наперсника по коварным планам. Однако, будучи опытным разведчиком, Снейп не доставил ему такого удовольствия. — Том ведь тоже заинтересовался возможностями ребятишек, раз Малфои, в особенности Драко, ему теперь недоступны, — расчетливо проронил старик.

Северус утвердительно кивнул и глотнул переслащенного чаю из своей чашки. Поморщился и снова глотнул — несмотря на кошмарный вкус, горячее питье придало ему сил. Он не стал в чем-то переубеждать свое иногда крайне причудливо смотрящее на мир начальство, желая выиграть время, чтобы собраться с мыслями.

Альбус же интерпретировал его молчание по-своему:

— И ты ничего мне об этом не сказал, — зельевар вновь удостоился осуждающего взгляда от директора. — Северус, когда же ты поймешь, что я вовсе не враг тебе? — он устало покачал головой. — Я всего лишь хочу блага…

— … для всех и каждого, кто живет в нашей благословенной стране. Знаю, — искривив тонкие губы в презрительной усмешке, закончил за него мастер зелий. — Но давайте все же оставим в покое абстрактные понятия и перейдем, наконец, к сути. Мне ровно через тридцать семь минут нужно добавить лепестки анютиных глазок в заготовку зелья Бруно, — поторопил он своего работодателя, по своему опыту, весьма печальному, следует отметить, зная, насколько может затянуться речь о пресловутом всеобщем благе в исполнении Альбуса Дамблдора.

— Боюсь, у нас проблемы, мальчик мой, — удрученно вздохнул седовласый волшебник, заедая свою печаль лимонной долькой.

— Что или кто на этот раз? — равнодушно осведомился слизеринский декан.

— Корнелиус хочет рассказать общественности, что Мальчик-Который-Выжил снова с нами. С присущей ему любовью к театральности он сделает это с большой помпой, привлекая слишком много ненужного внимания к юному мистеру Поттеру.

— Но вы же договорились с ним, что он будет не только молчать об этом, но и не позволит слухам проникнуть дальше дверей его кабинета. Что этому идио…гхм, министру нужно?

— Скоро выборы, Северус, и, если он хочет остаться на следующий срок, у него нет другого выбора, кроме как вновь сыграть на популярности Поттера. Прости за каламбур, мальчик мой, — развел руками Дамблдор. — Мне стоило немалых усилий выпросить у него время до восемнадцатого августа и ни днем больше.

— Почему именно эта дата, Альбус? — недоумевал мастер зелий. — Она имеет для него какое-то сакральное значение или еще что-то?

— Потому что именно с восемнадцатого августа студенты пятого курса могут либо пересдать СОВы, либо сдать их, если по какой-то уважительной причине им не удалось присутствовать на экзаменах в отведенное для этого время. Полагаю, нахождение за пределами этого мира считается в достаточной мере уважительной причиной, не находишь? — с заговорщическим видом подмигнул ему директор.

— Это замечательно, — с кислым видом констатировал Снейп, выразительно покосившись на каминные часы — те недвусмысленно показывали, что до очередного этапа варки зелья осталось ровно двадцать шесть минут, а ведь ему еще нужно было добраться до подземелий, — но от меня-то вы что хотите?

— Чтобы ты помог Гарри и Гермионе подготовиться к сдаче СОВ, разумеется, — улыбнулся ему старик.

— Альбус, вы в своем уме? У меня совершенно нет времени на то, чтобы возиться с этими неучами! — совсем не наигранно возмутился профессор. — Да они просто не успеют выучить всю программу с первого по пятый курс!

— Считай это заданием ордена, мальчик мой, — примирительно заверил Дамблдор, на что тут же получил в ответ пренебрежительное фырканье. — Ты поможешь им сдать экзамены, проверишь уровень знаний, ведь чему-то же их учили в этой Д‘Харе, и заодно выяснишь, что же они забыли или посчитали ненужным нам сообщать.

— Вы считаете, будто они не все рассказали? — вскинул брови мастер зелий, про себя же отметивший, что дело запахло жареным.

— Ты, должно быть, был слишком вымотан тогда, Северус, раз не понял, что по сути они не поведали нам ничего важного, — хмуро заметил глава Ордена Феникса. — К моему большому сожалению, ни Гарри, ни Гермиона не доверяют никому, кроме, пожалуй, Сириуса, а его отношение ко мне тебе и так известно — он до сих пор никому из нас не простил двенадцати лет Азкабана.

— Я посмотрю, что можно будет с этим сделать, — устало выдохнул Снейп, мечтая как можно быстрее оказаться в своих подземельях.

— Пообещай мне, — потребовал директор, — что к первому сентября Гарри и Гермиона будут готовы войти под своды Хогвартса.

Последние слова заставили Северуса, позабыв о технике безопасности, взглянуть в глаза своего начальства… и встретить там безмятежное спокойствие.

Альбус, вообще, в своем уме? Как бы Северус ни относился к вернувшимся из другого мира детишкам, он все же понимал насколько это плохая идея.

— Вы соскучились по скандалам в прессе, связанным со школой? — недоверчиво изогнул бровь декан Слизерина. — Могу заверить, что они будут. Трио Поттер-Малфой-Грейнджер воспитано совершенно в других реалиях, и вряд ли они станут реагировать на возникшие конфликты именно так, как привыкли все в стенах Хогвартса. А я надеюсь, вы понимаете, что без конфликтов не обойдется — слишком уж большая разница в менталитетах.

— Ну-ну, незачем все так драматизировать. Уверен, ты сильно преувеличиваешь, мальчик мой, — добродушно прогудел старый маг.

— Преувеличиваю? Да я, наоборот, преуменьшаю, — отрезал Снейп. — Учитывая характеры Мальчика-Который-Выжил и его неугомонной подружки-садистки, а также бестактность и нетерпимость гриффиндорцев, уже в первый же вечер стараниями первых, вторыми будет забит весь лазарет. Та же Скиттер не оставит это без внимания, и буквально на следующий же день вы получите статью в Пророке о том, как ваши любимчики Поттер и Грейнджер под вашим же чутким руководством пытают своих товарищей по факультету. Оно вам надо?

— Тебя послушать, так юный мистер Малфой прямо ангел во плоти и с ним не будет никаких проблем, — Дамблдор обиделся за будущее пополнение рядов ордена имени его птички.

— Почему же не будет? Будет доставлять, и еще как, — пообещал профессор, и его работодатель торжествующе воскликнул: «Вот видишь!». — Но у него хотя бы хватит ума не выносить сор из избы и не оставить видимых следов своих преступлений, — злорадно добавил зельевар, и уж с этим директор поспорить не мог.

— Да… проблема, — погладив бороду, задумчиво протянул седовласый волшебник. — Но, думаю, до первого сентября мы все же найдем выход, — с энтузиазмом заверил он Северуса.

«Скорее уж ты переложишь это на наши с Минервой плечи», — перевел декан Слизерина. Но вслух же только хмыкнул и, пожелав Альбусу, сохраняющему надежду вопреки очевидному, удачи, отбыл в свои подземелья, разумеется, предварительно выплюнув сакраментальное «спокойной ночи».

* * *

Для этого места время замерло в тот миг, когда великие волшебники прошлого сокрыли его в безвременье, и с тех пор, как Ричард, добровольно взявший на себя бремя хранения Храма Ветров, был здесь в последний раз, все осталось по-прежнему. Пройдут десятилетия, и его будет оберегать уже другой боевой чародей, быть может, даже его потомок, а здесь ничего не изменится.

Тишина, покой и… сокровища древних чародеев вместе со знаниями, что слишком опасны, чтобы к ним кто-либо имел доступ.

Этот мир с трудом пережил Войну Волшебников, последствия которой даже сейчас, спустя три тысячелетия аукаются всем её жителям — то чудовищами, то аномалиями, а иногда и специально выведенным для войны живым оружием. Находясь в Храме Ветров в прошлый раз, Ричард позаботился, чтобы на этом свете больше никогда не появился сноходец — Джеганя было предостаточно. До сих пор, даже спустя почти двенадцать лет, расхлебывают.

Ему нужно было найти способ вернуть обоих своих лейтенантов и юную Морд-Сит обратно домой или же, на крайний случай, убедиться в том, что там, куда они угодили, им лучше, чем было в Д’Харе, и туманные намеки Шоты, не побоявшейся лично явиться в Народный Дворец, ему в этом нисколько не помогали.

Загадочную чашу, что отправленная на разведку группа привезла ему из развалин замка Радиат, изучили едва ли не до последней крупинки в ней золота, однако ничего, что могло бы позволить с её помощью путешествовать между мирами, так и не было найдено. Тем не менее, именно она перенесла Гарри, Драко и Гермиону в Народный Дворец, и она же вернула их обратно, но, увы, у группы сильнейших магов его империи не вышло отправиться следом. Они были чужими для другого мира, и тот не захотел их принять — в этом Озерная ведьма ему не солгала.

На правах создателя Лорд Рал мог бы прорваться на родину ребятишек, но только он один, что было совершенно не приемлемо — времена, когда Искатель бродил по чужим землям в одиночестве или же в сопровождении жены и деда, давно прошли, и ему не слишком хотелось к ним возвращаться. Судя по рассказам Малфоя, эта волшебная Англия то еще местечко, куда ему без внушительного эскорта лучше не соваться — пары дюжин Морд-Сит и ближнего круга было бы вполне достаточно. Да даже если бы все было радужно и безопасно, он бы все равно взял с собой охрану, чтобы потом не извиняться перед Кэлен и не напоминать Каре и её сестрам по эйджилу, кто в Д‘Харианской империи нынче император.

Ричард пришел в Храм один, не принеся с собой ничего извне и не забирая отсюда ничего из того, что уже было до него, в поисках ответа на свои вопросы. И найдет — он же Искатель Истины, в конце концов.

То, что Дамблдор как никогда прав, и вернувшиеся из другого мира детишки действительно не доверяют никому, кроме членов своего трио, Снейп понял буквально на втором-третьем занятии. Нет, о том, что они ни на грош не верят старику, зельевар слышал от них же и до заявления директора, — и даже приветствовал всей своей слизеринской натурой, — но вот понять, что это «никому» также распространяется и на него с Блэком, было неприятно. Положим, на блохастую шавку Поттера ему было плевать с Северной башни Хогвартса, а вот за себя ему тогда было действительно обидно. Он значит к этим паршивцам с самыми лучшими намерениями, а эти… наплевали на самого Снейпа с того же самого места, с которого ранее он сам на крестного мордредова Мальчика-Который-Выжил.

Впрочем, довольно-таки скоро и не без помощи в очередной раз примерившего на себя роль миротворца Драко профессор понял, что всему виной был его дурной харак… кхм, то есть банальное недопонимание между учителем и учениками, и разность в менталитетах обоих миров, конечно же. Справедливости ради, следует отметить, что по большей части всему виной были тяжелые и неуживчивые нравы всех четверых участников педагогического процесса, чем что-либо еще, но в официальную версию вошли совсем другие причины. Разумеется, в разлад между профессором и его подопечными свою лепту также внесли существенные различия в магических школах — Северус даже и представить себе не мог, что в этой их Д‘Харе все так сложно и запутано. И хотя ему совершенно не хотелось этого признавать, но в разделении магов на различные специализации, в том числе и по половому признаку, что-то да было.

До начала занятий с этими детишками декан Слизерина даже и подумать не мог, что самой главной проблемой в подготовке иномирцев к сдаче СОВ будет не отсутствие у них элементарных знаний и навыков, необходимых для варки зелий, или нежелание их получать, а самый банальный языковый барьер. Большая часть растений и животных существовала и в том, и в этом мире, но назывались-то они по-разному. Северусу пришлось убить уйму времени и нервных клеток, которые, по утверждениям маггловских колдомедиков, не восстанавливаются, чтобы гриффиндорцы и один слизеринец выучили как минимум по несколько названий каждого из ингредиентов. И, кстати, прибеднялись эти лягушки-путешественники совершенно зря — неизвестно, на какое там боевое использование Даров делали упор их наставники, но его предмет они, страшно представить, знали на очень даже неплохом уровне… для тех, у кого последний нормальный урок зельеварения был пять, ну или же десять — это смотря с какой стороны посмотреть — лет назад.

Осведомленность вернувшихся из Д‘Хары детишек по предмету была исключительно практической, начиналась она со всевозможных ядов и противоядий к ним, а заканчивалась на различных отварах и мазях, используемых в целительских целях — в общем, все сугубо в рамках их профессий. Несколько, с превеликим трудом припомненных совместными усилиями всей троицы зелий поиска и маскировки не в счет. Но даже в этих областях знания Поттера, Грейнджер и Малфоя были весьма и весьма значительными — наука зельеварения того мира была куда тоньше и интереснее, подчас находя немыслимые, поразительные решения, до которых многие коллеги Снейпа вряд ли бы когда-нибудь додумались.

Пока подопечные корпели над своими котлами, они многое рассказывали и о колдовстве того мира. Северусу повезло, что детишки оказались из разных течений — волшебник, ведьма и ведьмак. Последнее вообще невероятно интриговало его: как же так получилось? Впрочем, об этом, наверное, следует спрашивать уже Люциуса. Вообще все, чем делилось с ним трио свалившихся на него с легкой руки Дамблдора школьников, было странно, запутанно и непонятно, но, тем не менее, безумно интересно.

Напоминало старые легенды, что в его школьные годы обожали рассказывать однокурсники на Самайн — о тех временах, когда магия воистину была искусством, великим даром матушки-природы своим избранным чадам, а волшебники еще могли повстречать говорящих драконов или даже фэйри.

Это вызывало глухое раздражение, зависть и печаль по утраченным возможностям, заставляя лишь вздыхать о том, куда все это только подевалось? На фоне магов древности, да даже тех же Основателей, хотя они жили всего тысячу лет назад, волшебники нынешние выглядят простецами с волшебными палочками. Тому миру, из которого вернулись дети — это все еще предстоит пережить, хотя ему так хотелось верить...

Наивный глупец, — с горечью покачал головой профессор, — люди везде одинаковы.

— Я закончил, крестный, так что можешь проверять, — дисциплинированно отчитался Драко, тем самым отвлекая мастера зелий от не слишком-то веселых раздумий.

Северус вздрогнул и поднял глаза на замершего возле наколдованного учительского стола ученика — тот уже успел перелить результат своих трудов в колбу, убрать рабочее место и сложить конспекты. В принципе он мог и не сообщать о готовности к проверке очередного сваренного им зелья, просто придумал легкий способ вернуть его в эту реальность, не привлекая излишнего внимания своих товарищей к тому, что их преподаватель примерно половину занятия витал в невидимых сферах.

Что это? Крестник вспомнил, что слизеринцы своих не бросают, или решил не рушить его авторитет в глазах обоих гриффиндорцев?

— Благодарю, мистер Малфой, — строго ответствовал мастер зелий, напоминая, что в классе, пусть он даже и переоборудован из старой гардеробной, все же следует соблюдать субординацию. — Мисс Грейнджер, мистер Поттер, время вышло, заканчивайте.

На первый их урок Драко заявился без спроса, да так и остался до самого его конца. Он и до этого периодически заявлялся в дом на площади Гриммо без предупреждения, заставляя периодически мелькающих в доме различных членов Ордена Феникса недовольно коситься на отпрыска Люциуса, но… молчать. Молчать, не желая связываться с последним из Блэков, опасаясь, что тот просто-напросто выставит всю эту ораву из дома, чтобы не ссориться с крестником.

Со второго занятия блондина вежливо выставила уже Минерва, по случаю оказавшаяся в особняке. Однако, зная Альбуса, неодобрительно относившегося к братанию его Мальчика-Который-Выжил с сыном идеологического противника по дрязгам в Министерстве, но опять-таки не желавшего портить отношения с Избранным и его подругой, это её «по случаю» было вовсе не случайным.

И уже на пятое директор в письменной форме лично пригласил его крестника заниматься вместе с гриффиндорцами — милейшие детишки каким-то образом умудрились проклясть Дамблдора, отчего ему все сладости, что он ни пробовал, на вкус казались пересоленными и переперченными. Достойное наказание для умудренного опытом старца, поведшего себя как неразумное дитя — вынужден был признать преподаватель зелий. По-детски обиженное выражение лица директора тех дней еще долго будет поднимать ему настроение.

Как им это удалось, на первый взгляд, не прикладывая к тому никаких усилий, Снейп не знал, но тем самым они подтвердили предположения старика об излишней скрытности и недоверчивости молодого поколения. Оставалось только гадать, кто из этой весёлой троицы обеспечил его начальству четыре дня без сладкого, да и вряд ли узнает в ближайшее время — не настолько у него пока еще доверительные отношения… как минимум с двумя из этой гоп-компании.

— Еще секунду, профессор, — отозвался ребенок пророчества, что, высунув язык от усердия, орудовал черпаком, переливая зелье в колбу. Рядом с ним его подруга-садистка тщательно убирала за собой свое рабочее место — её зелье, уже готовое к проверке, гордо красовалось на парте Драко.

— Ускоряйтесь, Поттер, у меня нет времени ждать вас еще полдня, — с ленивым злорадством подогнал слизеринский декан, и его самого передернуло от того, насколько неприятно это прозвучало.

Наезжал он на мальчишку совершенно зря — тот вовсе не был похож на Джеймса. Да и от Лили в нем, если честно, тоже не особо много было, но все же кое-что такое иногда проскакивало, что заставляло Северуса вздрагивать и с удвоенной энергией отпускать колкости в сторону не оправдавшего его надежд подростка. Скорее по инерции, чем от желания уколоть.

Сам гриффиндорец на него совершенно не обижался, наверняка ведь догадался, что при других обстоятельствах все могло быть намного хуже, а если даже и не догадался, то его просветили. Что только добавляло Пот… Гарри очков в глазах мастера зелий — умение спускать на тормозах все его высказывания дорогого стоило.

— Готово, сэр, — сверкнуло улыбкой это чудовище, с гордостью ставя на стол колбу со своим варевом, к слову, слегка мутноватым, но, похоже, все же недурно получившимся.

— Кажется, вы что-то забыли, — кивнув на грязный котел и в беспорядке разбросанные по парте ингредиенты, спокойно напомнил тому Снейп. Извиняться за свой характер он не собирался.

Поттер досадливо хлопнул себя по лбу, покосился на выжидательно косящихся на него Грейнджер и Малфоя, затем на свое рабочее место, потом на недоуменно изогнувшего бровь профессора и, видимо, приняв какое-то решение, тяжело вздохнул.

— Эй, ты же не собираешься делать ничего такого, о чем потом пожалеешь? — окликнула его Морд-Сит, но было уже поздно. С округлившимися глазами она смотрела, как её друг протягивает руку и бросает несколько фраз на незнакомом зельевару тяжеловесном наречии.

По воздуху прокатилась бесцветная волна чего-то странного, растрепав волосы мальчишке, и вот уже в некогда грязном котле можно смело разглядывать свое отражение — таким чистым он не был даже в день покупки. И одновременно с этим все оставшиеся ингредиенты безо всякой на то посторонней помощи взмыли в воздух примерно на уровень глаз взрослого человека, а после — плавно опустились на стол, но уже в нужном волшебнику порядке.

— И зачем это было? — тяжело вздохнул Драко, чувствуя тем самым местом, на которое их троица вечно находит себе приключения, что дело плохо, но его вопрос так и остался без ответа, поскольку именно в этот момент к слизеринскому декану вернулся дар речи, и он заговорил.

О, как он говорил! Все то, что копилось в нем последние пять лет, но не имело возможности выйти наружу, подавляемое стальной волей мужчины, полилось прямым потоком. Ему давно нужно было спустить пар — последний месяц был довольно богатым на события. Просто по несчастливой случайности выплеснулось все это на голову Мальчика-Который-Выжил, которому как обычно не повезло.

Впрочем, сам виноват — ну кто же использует непроверенные чары на зелье — и плевать, что его осталось в котле совсем на донышке — и заколдовывает ингредиенты? Это же элементарная техника безопасности, а ну как что-нибудь не так среагирует, и они вместе с домом взлетят на воздух?

…Покосившись на крестного, Драко подхватил под руку опешившую от такой наглости Гермиону и поспешил вместе с ней как можно быстрее ретироваться из импровизированного кабинета зельеварения. Флитвик их, должно быть, уже заждался, а Чары, пусть даже и без возможности опробовать их на практике — это же такой важный предмет.

Костыли для магии его друзьям пока еще не подобрали, хотя мастер Оливандер посещал их целых полторы недели назад, провел кучу замеров, не переставая сокрушаться, как великолепны были их предыдущие волшебные палочки. Справедливо полагая это мелкой местью Дамблдора за несколько дней без сладкого, Поттер и Грейнджер молча пожали плечами и так же молча продолжили отрабатывать чары по ночам и без столь важных в волшебном мире деревяшек.

По своему опыту, весьма печальному, следует отметить, белобрысый слизеринец знал, что, как и всякое стихийное бедствие, эту бурю проще переждать, а Гарри полезно, чтобы ему лишний раз кто-то прополоскал мозги, авось в следующий раз будет думать, прежде чем подвергать опасности себя и нервы их преподавателя. Тем более, — тут младший Малфой позволил хитрой усмешке проскользнуть по губам, — теперь Северус не отвертится: он действительно переживает за его шрамоголового родича по материнской линии, раз так разоряется. Драко мог бы поспорить на это — и опять из все того же личного опыта.

Пушистое белое страусиное перо танцевало в воздухе, повинуясь любому, даже самому незначительному движению молодой ведьмы. Вместо волшебной палочки она использовала своё пугающее оружие, принцип работы которого до сих пор приводит в восторг полугоблина. Ему было невероятно любопытно, как же древние Ралы все провернули? И очень хотелось исследовать эйджил, но Флитвик подозревал, что работать он будет только в руках у своей хозяйки или ей подобных, поэтому все, что он мог — лишь изредка вздыхать издалека.

— Отлично, мисс Грейнджер! — радостно воскликнул учитель, довольный успехом своей ученицы. — Теперь попробуйте вы, мистер Малфой, — предложил он юному слизеринцу.

Сын Люциуса на это только хмыкнул и как-то по-особому прищурился на своё перо, после чего оно медленно оторвалось от парты, несколько раз перекувыркнулось в воздухе, после чего так же медленно вернулось на свое место.

— Браво, юноша, браво! — поаплодировал тому Филиус.

О том, что дети упорно чародействуют без волшебной палочки, профессор старался лишний раз не думать, особенно в присутствии директора. Декан Равенкло, конечно, признает все заслуги Дамблдора перед магическим сообществом — тут уж не поспоришь — но, увы, уважает он его строго порционно. Флитвику совсем недавно исполнилось шестьдесят девять лет, из которых почти тридцать четыре он преподавал в Хогвартсе, и за все это время у него еще не было столь необыкновенных студентов, и отдавать столь талантливых ребят прожжённому интригану профессор не собирался. А то, что у Альбуса на нежданно-негаданно вернувшееся трио Поттер-Малфой-Грейнджер планов громадье, видно было даже главам традиционно нейтральных факультетов — вон как у старого акромантула блестят глаза при одном только упоминании о детишках.

Пусть и не с первого раза, но у «прогульщиков» уже получалось выполнять сложные чары из программы третьего курса — и это всего лишь спустя две недели после начала занятий. Их невероятному упорству и работоспособности можно было бы только позавидовать, кабы не одна существенная проблема: в отличие от Гарри, у Драко и Гермионы совершенно не получались даже самые простейшие заклинания — видимо, совсем без волшебных палочек им все же не обойтись.

Юные волшебники бились над решением своей проблемы несколько дней и вот, похоже, все же нашли способ обойти препятствие — вместо того, чтобы применить магию к перу, ребята воздействовали на саму окружающую среду, заставив воздух подталкивать вверх предмет.

«Какое необычное и весьма оригинальное решение они придумали, чтобы побороть свою неспособность справиться с простой Левиосой! Что же будет дальше?» — восхитился про себя Филиус, уже предвкушая новые потрясения.

— Прошу прощения за опоздание, профессор, — в переоборудованную под классную комнату коморку влетел растрёпанный и запыхавшийся Мальчик-Который-Выжил с красными после полученной им выволочки ушами, — меня задержали.

— О, я знаю, мистер Поттер, мисс Грейнджер предупредила меня, — заверил того Флитвик. — И как, Северус объяснил всю степень вашего заблуждения? — полюбопытствовал он.

— Ну не такого уж и заблуждения… — очаровательно улыбнулся сорванец. — Мистер Снейп отчего-то посчитал, будто моя магия может неправильно повлиять на ингредиенты и остатки зелья в котле, — небрежно отмахнулся, мол какая ерунда, Гарри.

Декан Равенкло порылся в памяти, пытаясь наскрести крохи знаний по не своему предмету, что еще не успели выветриться у него из головы. Будущего чароплета и мастера дуэлей никогда не восхищала магия кипящего котла, да и не было у него к ней склонности, так что вспомнилось немногое. Зато в голове всплыла монография некого юного энтузиаста, искавшего связь между их с Северусом дисциплинами и даже кое-что вроде бы нашедшего. Выдвинутые в ней теории были весьма интересными, однако не получившими широкого распространения у известных корифеев обеих наук, тем не менее профессора посчитали их весьма занимательными. Настолько занимательными, что даже провели несколько опытов, в которых, пусть и не совсем добровольно, приняли участие несколько учеников.

— А разве это не так, мистер Поттер? — искренне удивился полугоблин. — Магическое поле волшебника вступает в реакцию с собственной магией ингредиентов или зелий, что может привести к самым непредсказуемым последствиям — вплоть до взрыва. Именно поэтому в инструкциях по технике безопасности на уроках зельеварения запрещается использовать любые другие заклятья, кроме тех, что не смогут навредить.

— Но только не в моём случае, профессор, — покачал головой Гарри. — Я владею магией Приращения, что наоборот только помогает мне при создании чего-то нового.

— Любопытно… — протянул мастер чар и задумчиво провел костяшкой указательного пальца по губе.

Магия Приращения, значит, да? Созидание, гармония с природой и все такое прочее… почти как ведьмы в общем-то, но, по мнению ребят, различия были как небо и земля. Тогда почему же у природного мага Гарри, не имеющего такого очевидного таланта к зельям как у Драко или же способностей как у Гермионы, лучше всего получалось адаптировать материалы под себя? Любые материалы, не только ингредиенты для зелий, но и те же перья для левитации или, скажем, пуговицы для трансфигурации. Что приводило в неимоверный восторг Сириуса, взявшегося обучать своего крестника и его друзей превращениям, невзирая на все протесты Минервы, которой в конце концов пришлось смириться с этим и только осуществлять общий контроль за обучением молодёжи.

Интересно, только ли дело в том, что, по словам д’харианских учителей ребят, ведьмы и ведьмаки для колдовства используют мир и его составляющие, изменяя их с помощью своего дара? Если так, то это объясняет, почему мисс Грейнджер и мистеру Малфою проще заставить воздух левитировать перья, чем убедить сами перья в том, что те должны парить в воздухе, не будучи частью какой-нибудь птицы.

Но, несмотря на его традиционно светлый для этого мира Дар, назвать мистера Поттера таковым у него все же не получится, даже при всем своём желании. Как тот и говорил ему, за три тысячелетия волшебники того мира придумали невероятное количество способов, чтобы убивать себе подобных, и как лейтенант гвардии императора могущественного государства мальчик определённо был с ними знаком. И вовсе не от того, что он такой злой и порочный по своей натуре, а просто потому что подобное знание входит в его список профессиональных обязанностей. Как человек, ну ладно, полугоблин, что здорово помотался по свету, пока добывал себе мастерство в чарах и дуэлях, Филиус мог это понять — он в своё время вдосталь насмотрелся на профессиональных магов-телохранителей, что подчас знали и умели даже больше, чем иные темные лорды.

— А знаете, дамы и господа, у меня есть одна интересная теория, почему бы вам её не проверить на примере заклинания из программы четвертого курса? — с самым проказливым выражением лица предложил преподаватель. — Как насчет Манящих чар? Я точно знаю, что они были включены в программу сдачи СОВ по моему предмету в этом году, — подмигнул он своим ученикам, и те, надо же, какая неожиданность, согласились.

…

— Что еще за инструкции по технике безопасности для уроков зельеварения? — недоуменно вскинула брови Гермиона. — Профессор Снейп нам этого не рассказывал, — нахмурилась она и с недовольным видом покосилась на Драко, что внимательно следил за тем, как, повинуясь взмаху палочки, наколдованная специально для этой демонстрации подушка летит прямо к профессору.

— Северус многого не рассказывает, считая, что ученики должны хоть иногда пользоваться мозгами, — шепотом огрызнулся тот.

— Но…

— Я тебе потом объясню, — тихо пообещал слизеринец, наткнувшись на непонимающий взгляд Морд-Сит. — А теперь подари мне немного тишины, будь любезна, я хочу послушать Флитвика, он очень интересно рассказывает.

* * *

— Лимонную дольку, Северус? — вскинулся старик, едва слизеринский декан перешагнул порог учительской.

Это уже становится не только неоригинальным, но и крайне раздражающим — поморщился про себя тот, окидывая взглядом собравшихся. Помимо Альбуса, здесь были Минерва, Филиус и Помона, уже одарённые мармеладом и чаем — значит ждали только его. Неприятно. Северус не любил куда-либо опаздывать, потому что слишком уж много раз в своей жизни не успевал.

— Может, зефира? — все не унимался чем-то подозрительно довольный Дамблдор, проворно пододвинув к нему вазочку.

— Вы позвали меня, чтобы угостить сладостями? — поинтересовался зельевар, смерив кислым взглядом тошнотворно-розовое безобразие, неприятно напомнившее ему об Амбридж. — Если это так, то я, пожалуй, пойду.

— Северус… — укоризненно замерцал глазами из-под очков-половинок директор.

— Мы собрались здесь, чтобы обсудить, как идет обучение Поттера, Грейнджер и Малфоя, однако если тебе нечего сказать, то можешь уходить, — недовольно поджав губы, тем самым демонстрируя своё отношение к присутствию Драко на занятиях своих гриффиндорцев, сообщила ему МакГонагалл.

«Вот же ж… кошка облезлая!» — памятуя о том, что обзывать пожилых женщин вслух это не культурно, а заместителя директора еще и не дальновидно, выругался про себя профессор.

Верная соратница Дамблдора, она все не может ему простить того, что, когда пропали трое первокурсников, Северус фактически встал на сторону пусть и убитого горем, но тем не менее жаждущего справедливости Люциуса.

Репутация их светлейшего, как, впрочем, и Хогвартса — теперь уже не самого безопасного места в стране — была сильно подпорчена. Как это ни цинично, но для многих влиятельных личностей пропажа Мальчика-Который-Выжил, наследника Малфоя и магглорожденной девочки стала всего лишь поводом, чтобы попытаться перетянуть одеяло власти на себя, что вылилось в давление на дирекцию школы и породило бесчисленное множество проверок.

Газеты разорялись нервными заголовками, играя на панике населения, а общественность негодовала и тоннами слала громовещатели по всем инстанциям. Альбус днями и ночами пропадал в Министерстве; по школе, обнюхивая и едва ли не пробуя на зуб каждый камень, ползали авроры с невыразимцами, а ученики боялись лишний раз выходить из гостиных — и все это свалилось на плечи бедной Минервы. С тех пор отношения между ними стали крайне напряженными. Это больше не было обычным, в общем-то несерьёзным противостоянием глав двух факультетов-антагонистов, — некогда доставляющим не только им обоим немалое удовольствие, но и наблюдающим за ними коллегам, — это уже была самая настоящая война, пусть и в школьных рамках.

Глядя на них, Дамблдор только улыбался, не потворствуя, но и не препятствуя новому витку вражды между Гриффиндором и Слизерином. А вот отношения с остальными профессорами у Снейпа наоборот резко улучшились, даже несмотря на те неприятности со власть имущими, что, как считает МакГонагалл, по его вине свалились на Хогвартс.

— А что говорить, если знаний у них ноль, желания учиться — немногим больше, а СОВы с каждым днём все ближе и ближе? — в своей неподражаемой манере фыркнул мастер зелий.

— Ну-ну, не нужно так категорично, — миролюбиво пожурила его Спраут.

— Это как раз-таки объективно, — отрезал профессор, мудро делая вид, будто не замечает демонстративных переглядываний между коллегами — те явно веселились. — Я могу там хоть вывернуться наизнанку, но это трио не выучит все пять курсов зельеварения за оставшееся время! Слишком уж разнятся программы обучения хогвартских студентов и телохранителей этого их Магистра.

— Вынужден согласиться с Северусом, — неожиданно поддержал его профессор Чар. — Пусть ребят и обучали, по их же словам, сильно упрощённо, тем не менее колдовская школа Д`Хары сильно отличается от английской, и в этом кроется большая проблема.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась отстранённая от преподавания декан Гриффиндора.

— Гарри, Драко и Гермиона уже сформировавшиеся маги, и переучивать их дело не одного месяца, можно даже сказать, года. То, что умеют эти молодые люди, необычайно интересно, однако не имеет никакого отношения к экзаменационной программе, а ведь перед нами сейчас стоит задача подготовить их к сдаче СОВ, — развёл руками Флитвик. — Да и мне было бы куда проще проводить занятия, будь у моих студентов волшебные палочки.

— Я еще раз потороплю Оливандера, ну а пока придется обходиться тем, что есть, — с самым благожелательным видом заверил того Дамблдор. — А что скажешь ты, Помона?

— Молодые люди демонстрируют на занятиях желание обучаться и буквально схватывают все на лету. Думаю, что мы закончим даже раньше, чем я планировала, — похвасталась та. — Но вот с историей магии у них, даже при всем старании, что-то не ладится.

— Неужели им что-то не понятно из твоих объяснений? — с показной участливостью осведомилась Минерва, намекая на качество преподавания совсем не профильного предмета декана барсуков. Она до сих пор не могла простить блохастому коврику и детишкам своего выдворения с поста преподавателя.

— Нет, на этих уроках они просто спят, — оскалилась Спраут и тут же ринулась в атаку. — А как у мисс Грейнджер и мистеров Поттера и Малфоя продвигается трансфигурация? На днях я видела Сириуса, так вот что-то он показался мне не слишком уж довольным.

Глава алознамённого факультета недовольно поджала губы, яростно сверкнув глазами на профессора травологии, но комментировать её слова не стала.

— Ох, дорогие мои, если вы не преувеличиваете, то перед нами большая проблема, а я ведь всего-то хотел обсудить ввод дополнительных предметов, — задумчиво поглаживая бороду, констатировал директор. — Боюсь, у нас только один выход, и он мне не слишком-то по душе, тем не менее нам нужно всего лишь выиграть немного времени.

Профессора ошеломлённо переглянулись, пытаясь уловить траекторию полёта мыслей своего начальника.

— Альбус, это безумие! — воскликнул Флитвик, первым догадавшись куда ветер дует. — Ты же сам знаешь, насколько опасны подобные артефакты, особенно если речь идет о юных волшебниках.

— Все Маховики Времени находятся под надзором Отдела Тайн, и нам понадобятся недели сборов всех необходимых бумаг и подписей, чтобы нас хотя бы внесли в лист ожидания, — поддержал коллегу Северус, про себя же костеря последними словами старого сластилюбца и его гениальный план по социализации трио Поттер-Грейнджер-Малфой.

— Но ведь это же для учебы, а не ради развлечения, — поддержала идею директора Минерва — как обычно, впрочем.

Помона же в ответ на подобное заявление лишь печально покачала головой и возвела глаза к потолку, словно бы призывая небо в свидетели неимоверной глупости своего начальства.

— Я посмотрю, что с этим можно сделать, в крайнем случае поговорю с Корнелиусом — в конце концов, это ведь ему больше всех нужно, — изображая непричастного, развел руками старый маг и понимая, что ещё немного и собственные же подчинённые удавят его на его же бороде, скомандовал окончание парада. — Пожалуй, на сегодня достаточно, дорогие мои.

Выпившие весь чай и до отвала накормленные добрым Дамблдором сладостями, профессора расходились кто в свои покои, а кто к каминам, чтобы отправиться по домам. У двери выхода из учительской их с Флитвиком, намеревавшихся в компании бутылки огневиски обсудить сложившуюся ситуацию, задержал директор.

— Филиус, мальчик мой, задержись, пожалуйста, — с самым добродушным видом попросил тот, на что декан Равенкло переглянулся со своим молодым коллегой и, пожав плечами, мол, делать нечего, вернулся.

Северус же поспешил в свои покои, чтобы оттуда уже камином переправиться в особняк Малфоев — ему нужно о многом поговорить со старым другом.

Скользя рассеянным взглядом по членам их сегодняшнего собрания, Гермиона как никогда жалела, что с ними опять нет Дракончика, уж он-то как раз бы сумел оценить всю иронию происходящего. Гриффиндор и Слизерин — враждующие едва ли не со дня своего основания факультеты, а их представители объединились друг с другом ради заговора. Должно быть, Годрик и Салазар от подобного кощунства в гробах не просто переворачиваются, а крутятся с такой скоростью, что вырабатывают электричество.

А ведь они с Гарри предлагали приятелю присоединиться к их еженедельным ночным посиделкам хотя бы для забавы, однако тот в последнее время как-то отдалился от них: после занятий спешит домой и даже пропускает тренировки, чего за ним ранее никогда не водилось. Конечно, его можно понять — Малфою было куда и к кому возвращаться, в отличие от них, но зачем же быть таким свинтусом по отношению к друзьям?

— Сколько у нас ещё получится водить за нос Альбуса? — тоскливо вопрошает Сириус в ответ на прочувственную тираду профессора, рассказавшего о последнем учительском собрании, что состоялось только вчера. Настроение у того было настолько минорным, что волшебник даже не притронулся к их ставшему уже традиционному ночному перекусу. — Нужно что-то придумать! — разорялся анимаг, и Гермиона поняла, что за размышлениями она не слишком-то много и пропустила — Бродяга ныл об этом едва ли не с самого первого дня занятий.

— В этот раз я вынужден с тобой согласиться, Блэк, — скривился от самой мысли о подобном зельевар, — Дамблдор хочет выбить у идиота Фаджа разрешение на использование Маховика времени, то есть фактически у нас есть неделя, максимум две — пока они оба не договорятся с Отделом Тайн, — поделился последними новостями Снейп.

— Но это же безумие! Он что, совсем с ума сошел на старости лет? — охнул Сириус. — Это же насколько нужно быть больным на всю голову, чтобы использовать подобный артефакт для учёбы!

— Мерлин великий, блохастый, обведи сегодняшний день в календаре — я согласился с тобой дважды, — устало и как-то беззлобно вздохнул Северус.

— Держи свой яд в клыках, Нюниус, одно ведь дело делаем, — огрызнулся, не утерпев, анимаг, но как-то вяло.

И слепому было видно, что у профессора зелий отвратное настроение и не на ком выпустить пар, вот тот и язвит напропалую, а строящий из себя дитё малое Блэк с радостью велся на его подначки, становясь отличным кандидатом на роль мальчика для битья. Чувствуя себя единственной взрослой в местной песочнице, Гермиона, не дожидаясь, пока школьные враги передерутся между собой, решила погасить зарождающийся конфликт в зародыше.

— Эммм, а случайно никто из вас не хочет рассказать нам с Гарри, что за зверь этот Маховик времени такой? — вкрадчиво поинтересовалась гриффиндорка, при этом искривив губы в скептической усмешке — в местную артефакторику девушка не очень верила.

Сидящий рядом с ней Мальчик-Который-Выжил задумчиво жевал булочку и молчал. Молчал весь сегодняшний вечер — судя по всему, он что-то старательно обдумывал. И эти гаррины размышления не сулили ничего хорошего — ей была отлично знакома эта отстранённость, видела однажды при выполнении очередного задания Магистра Рала, а также то, что за ней последует.

Гермиона никогда не забудет их вторую миссию — выяснить, кто из приближенных главы предела Каятт мутит воду, чтобы подсидеть лорда-протектора и самому занять теплое местечко. Выяснить-то они выяснили, но с тех пор их команде лучше не показываться в этих землях, особенно после того, что наговорил Поттер господину Амадору — во время своих, так называемых, озарений её друг никогда не стесняется в выражениях. В итоге всё грязное бельё наместника императора было перетряхнуто перед всеми его придворными, и о неординарных постельных пристрастиях своего мужа узнала супруга лорда-протектора. В общем, закончилось всё не очень хорошо — Ричарду пришлось долго извиняться за своих протеже перед своим же подданным, а им троим пройти курс обучения вежливым манерам от Никки, находящейся в не самом хорошем расположении духа.

— Это артефакт, мисс Грейнджер, и, как следует из названия, он позволяет путешествовать во времени, — снизошел до пояснений декан Слизерина.

«Магическая финтифлюшка для путешествия во времени? Любопытно…», — пронеслось у неё в голове.

— И, судя по вашему возмущению, в этом нет ничего хорошего, — прозорливо заметила Морд-Сит. — Что не так с этим Маховиком?

— То есть? — нахмурился Сириус, выжидательно поглядывая на неожиданно молчаливого крестника.

— Я не первый день живу на этом свете, достопочтенные, и не один год занимаюсь магией, чтобы понимать — подобные побрякушки никогда не бывают решением всех проблем. В них обязательно присутствует какое-то «но», а иначе это была бы вещь божественного уровня, как, к примеру, шкатулки Одена, или же творение сотни великих волшебников — меч Истины Магистра Рала.

— Неожиданно трезвый взгляд для столь юной ведьмы, — удивлённо вскинул брови Снейп, — тем не менее, вы правы — Маховик времени действительно весьма опасен. Он не только крадёт у использующего его волшебника дни жизни, но и даже одно малейшее вмешательство в естественный ход вещей оставляет след на магическом ядре волшебника, а директор предлагает вам использовать артефакт ежедневно — до самых экзаменов. Сквибами не станете, однако это сильно ослабит ваши силы, и на их восстановление потребуется не один год. Именно поэтому Маховики времени находятся под надзором Отдела Тайн, а иначе ими бы пользовались все, кому не лень.

— А на восстановление нам потребуется как раз те два года, что мы будет доучиваться в Хогвартсе, то есть старик надеется одной молнией поразить сразу две мишени. Однако какая прелесть, верно, Гарри? — искривила губы в ядовитой усмешке Гермиона, пихнув в бок своего плотно присевшего на сладкое друга.

Тот на это только ответил каким-то невнятным мычанием — аппетитная ириска в красивой обёртке намертво склеила ему челюсти.

— Ничего необычного, вполне в стиле змеиного факультета, — скривился Сириус. — Иногда я сомневаюсь, что наш светлейший лидер учился именно в Гриффиндоре. Но измерить степень слизеринистости Альбуса и порассуждать, какая же он сволочь, мы можем и мысленно, наедине каждый сам с собой, а вот придумать как вам избежать Маховика времени нынче куда актуальнее.

— Мы с Филиусом как раз хотели это обсудить после учительского собрания, но его задержал Дамблдор, — признался Северус.

— Полагаю, нам нужно всего лишь подождать до завтра, — пожала плечами Морд-Сит, — если профессор уже что-то придумал, то он обязательно нам скажет, — улыбнулась она.

— Отлично, я тоже поразмышляю над этой проблемой, так что тебе, Блэк, остаётся держать оборону, — искривив губы в презрительной усмешке, подытожил зельевар.

Сириус зеркально отразил оскал своего недруга:

— Благодарю за оказанное доверие, — с издевательским видом изобразил поклон анимаг, что сидя на кровати было сделать не так-то и просто, но у него превосходно получилось. — Но не лучше бы переадресовать эту проблему нашему скользкому другу? В конце концов его сына это тоже касается. Малфой вполне мог бы найти, на кого из невыразимцев можно надавить, чтобы затянуть процесс выдачи артефакта.

— Ценная идея, блохастый, — непонятно отчего вновь начал раздражаться декан Слизерина, — но не думаешь же ты, что она пришла в голову одному лишь тебе? Я только что от Люциуса, и, боюсь, он ничем не сможет помочь. К одним волшебникам он не может пойти из-за того, что некогда у него была… — Северус выразительно покосился на свою левую руку, где, как знали все присутствующие, красовалась темная метка, — а к другим — как раз из-за её отсутствия.

— В общем, куда ни кинь — всюду клин, — пожав плечами, озвучил самый цензурный вариант мыслей своих сообщников Сириус.

— Всё верно, — поморщился Снейп. — Однако есть ещё кое-что, и это касается Люпина — с ним нужно что-то делать, пока это не зашло слишком далеко, — категорически высказался профессор. — Его поведение с каждым разом становится все страннее и страннее.

— То есть то, чему мы были свидетелями в первый вечер — это вовсе не единичный случай? — осторожно уточнила Гермиона, ставя на поднос пустую кофейную кружку.

— Боюсь, что нет, — вздохнул Сириус. — Римус читает мне нотации совсем как Молли или в своём неповторимом стиле, то есть укоризненными взглядами пеняет, что я веду себя со своими соратниками по ордену как неблагодарная скотина, а иногда… иногда становится нормальным.

Снейп на это только выразительно фыркнул, похоже, у него было своё мнение касательно нормальности оборотня, и, признаться честно, мисс Грейнджер не собиралась с ним спорить, но уже несколько по другой причине — она отлично помнила, как вёл себя приятель Блэка на их самом первом собрании заговорщиков.

— Ну, в смысле, тем Лунатиком, которого я знаю, — тут же поправился анимаг. — Но перемены с ним случаются не так часто, как может показаться на первый взгляд. Я не сразу заметил это, тут уж мне нет прощения, потому что… — виновато покачал головой Сириус.

— Большую часть времени после своего побега ты был пьян, — безжалостно закончил за него слизеринский декан, но, натолкнувшись на пристальный взгляд Поттера, добавил. — И я могу это понять, Блэк — ты, как и я, потерял крестника. В таком состоянии трудно ожидать, будто ты что-либо заметишь.

— Но зато заметили вы, профессор, — констатировала Морд-Сит. — Можете что-то добавить?

— Помимо всего прочего, только самое очевидное — у него случаются провалы в памяти. Он не может вспомнить, как оказался здесь, на него периодически накатывает депрессия, и он сильно подвержен чужому влиянию…

Гарри на это только насмешливо фыркнул, нарушив свой обет молчания на эту ночь, чем немало разозлил профессора зелий, все время пока шло их маленькое собрание то и дело поглядывавшего на гриффиндорца.

— Может быть, мистер Поттер поведает нам, что же его так развеселило в моих словах? Или, быть может, мне повторить вам всё, о чем мы говорили, возможно, вы не услышали, о чем велась беседа из-за треска за вашими ушами? — вкрадчиво поинтересовался Снейп под возмущённое «Полегче, Нюниус!» от Бродяги.

Когда Мальчик-Который-Выжил поднял глаза от кружки кофе, на дне которой он пытался найти не иначе как смысл жизни, у него на лице появилось совершенно не понравившееся его подруге ехидное выражение.

«Начинается…», — обреченно подумала Морд-Сит, кончиком своей косы предчувствуя новые неприятности.

— А по какому именно из двух обсуждаемых сегодня вопросов вы хотели бы услышать моё мнение? — чуть прищурив глаза, невозмутимо ответил вопросом на вопрос Гарри.

— Второй. По первому вы вряд ли предложите что-то путное, — презрительно искривил губы Северус.

— Что же, извольте, — пожал плечами молодой волшебник. — Вы внезапно заинтересовались судьбой мистера Люпина, хотя, давайте же будем честными, профессор, вам плевать на его проблемы с вершины Астрономической башни. В последнее время наш с Гермионой старый друг Драко старается надолго не покидать родителей, а учитывая тот факт, что вы только что вернулись от Малфоев, да ещё и не в самом лучшем расположении духа, раз бросаетесь на всех как оголодавший гарр… В связи со всем этим у меня к вам только один вопрос, сэр: как нынче поживает сиятельный Люциус? — склонив голову к плечу и разглядывая по мере своей речи все более и более бледнеющего зельевара, как какое-то забавное существо, вредно усмехнулся Мальчик-Который-Выжил.

— Поттер, — с отвращением выплюнул слизеринский декан, словно это было самым страшным оскорблением, хотя по его мнению — оно так и было.

— Ваша новая знаменитость — знаю, слышал уже, — нетерпеливо отмахнулся он него Гарри, не желающий затевать ссору с и без того невероятно склочным Северусом. — Теперь, когда мы выяснили, что я отвратительный, наглый и самоуверенный сопляк, да к тому же полная копия отца, мы можем вернуться к делу?

Рядом несколько нервно хихикнул Сириус, явно впечатлённый устроенным его крестником представлением:

— Мерлин, они друг друга стоят, — подмигнул тот Гермионе, и та вынуждена была полностью с ним согласиться — действительно — ещё как стоят. Поэтому, если она хоть сколько-нибудь знает вспыльчивый нрав своего друга и боевого товарища, сейчас разразится страшная буря, в эпицентре которой ей меньше всего хотелось бы оказаться.

Однако, к её огромному удивлению, Поттер и Снейп были полностью удовлетворены своей пикировкой, и стихийное бедствие не обрушилось на головы невольных свидетелей.

— Профессор, вы же наверняка проверили Люпина и Малфоя всеми доступными вам средствами — никогда не поверю в обратное, — как ни в чем ни бывало протянул Поттер. — Нашли что-нибудь интересное?

— Империуса ни на одном, ни на другом нет — я выяснил это в первую очередь, — покачал головой мастер зелий, безоговорочно принимая правила игры Мальчика-Который-Выжил, и тут же добавил. — Как, впрочем, и наиболее часто используемых зелий, что могут вызвать такой побочный эффект.

— И каким же образом, позволь узнать? — подозрительно нахмурился Сириус. — Насколько я помню, нет таких чар, чтобы выявить, есть ли на волшебнике Непростительное или нет, что позволило слишком многим Пожирателям Смерти, в том числе и Малфою, остаться на свободе и не загреметь в Азкабан.

— Невероятно темным колдунством, Блэк, — саркастично хмыкнул Снейп. — Магия кипящего котла называется, тебе, как и большинству альбусовских подползающих, она не доступна.

— А это не могло быть что-то из Отдела Тайн, мало ли там хранится? Ведь, насколько я понимаю, эти двое не могли быть в одно и то же время в одном месте, кроме как в тот день, когда мы вернулись, верно? — тут же влез гриффиндорец, решив погасить начинающуюся перепалку ещё в зародыше.

Гермиона пристально посмотрела на друга, пытаясь понять, что же таится за его внезапным интересом — уж слишком наигранным он кажется ей, знающей Гарри уже более десятка лет. Волшебник что-то понял про этот странный недуг, поразивший обоих магов, но отчего-то не торопится делиться своими догадками с общественностью — осознала гриффиндорка.

— Ваше предположение не лишено смысла, мистер Поттер, — вынужден был признать мастер зелий, — однако, боюсь, мы не сможем подтвердить или опровергнуть наши предположения в ближайшие… — тут Снейп задумался, пытаясь подсчитать, сколько времени потребуется для получения всех подписей и разрешений, — лет пять как минимум.

…Сириус и Северус уже ушли, оставив вернувшихся из другого мира ведьму и волшебника за опустошением кофейника и подчищанием блюда с сандвичами — всё сладкое было уже давно съедено Гарри во время размышлений.

— Итак… — несколько неопределённо протянула Гермиона, помогая себе взмахом руки с зажатым в ней бутербродом.

— Итак, что?.. — переспросил волшебник.

— Что же за такое странное заболевание у Люпина и старшего Малфоя? Ты же знаешь, однако по какой-то причине не хочешь об этом говорить. Может, лучше написать об этом Драко?

— Не хочу, — меланхолично согласился с ней лейтенант гвардии, — он не дурак, так что, думаю, уже и так всё понял.

— О чем ты, Гарри? — удивлённо вскинула брови Морд-Сит.

— Еще раз перечисли про себя все симптомы, вспомни талмуд «Природа уз дома Рал», — я не поверю, что наставница не заставила его вас прочесть, — а затем крепко подумай, подруга. Люциус чистокровный маг, а Римус — полукровка и к тому же магическое существо, что в данном случае несколько уравнивает их шансы. Это ли не ещё одно подтверждение нашей теории?

— То есть, ты полагаешь, что…

— Именно. Все, что им нужно — это Посвящение. Однако, есть одна загвоздка…

— Да, — со вздохом согласилась Гермиона. — Чтобы клятва не стала простым набором слов, им нужно поверить.

— А чтобы они поверили — нужен Магистр Рал. Замкнутый круг, — закончил за неё Поттер.

— Засада, — с чувством протянула мисс Грейнджер.

— И не говори, — согласился с ней Мальчик-Который-Выжил, отставляя в сторону пустое блюдо и сладко потягиваясь — спать ему хотелось неимоверно, даже несмотря на две кружки крепкого и сладкого кофе.

Огонь. Везде, куда ни брось взгляд, его окружают сплошные огненные стены, заслоняющие собою всё и вся. Простая и одновременно изысканная ловушка для глупцов, что при помощи вершины ментальной магии попытаются проникнуть в голову Мальчика-Который-Выжил… и смертельное испытание для безумца, рискнувшего влезть к тому в подсознание.

Бушующая стихия, опасная, неконтролируемая и такая прекрасная в своей смертоносности. В любое другое время он бы с огромным удовольствием понаблюдал за пламенем, особенно если можно было бы спалить на нём парочку-другую магглокровок, но не в том случае, когда оно окружило его со всех сторон с явным намерением поджарить до хрустящей корочки.

Ужасное, выжигающее всё и вся пламя… или же, как его называет Поттер, огонь волшебника — не важно. Нет ничего хуже первобытной стихии под контролем шестнадцатилетнего сопляка.

Это всё нереально — убеждал себя Лорд Судеб, мужественно стараясь не обращать внимания на сводящую с ума жару.

Это всё происходит в подсознании, причем даже не в его — безуспешно стараясь не вдыхать раскалённый, обжигающий лёгкие воздух, пытался убедить себя будущий властитель мира. Но инстинкты, проклятые человеческие инстинкты, от которых так и не удалось избавиться в погоне за самосовершенствованием, было не переубедить. Астральное тело так же боялось медленно, но верно сжимающегося вокруг него кольца огня, как и настоящее. Потому что уже успело на себе прочувствовать, насколько это пламя не иллюзорное, когда нужно показать незваному гостю, что его здесь совсем не ждут.

— Проклятый паршивец! Мерзкое отродье грязнокровки! — гневно прошипел Тёмный Лорд и, закрыв глаза, бесстрашно шагнул прямо в пламя…

…чтобы рухнуть здесь, в реальном мире, на паркет танцевального зала в доме Ноттов, нагло занятого им в качестве импровизированной лаборатории.

Кажется, он кричал, схватившись за голову.

Кажется, он катался по полу, пытаясь сбить с себя несуществующее пламя.

И ни одна из тварей, что носила его метку, не пришла ему на помощь.

О да, он чувствовал их, столпившихся за плотно запертыми дверьми, отчаянно трясущихся за собственные шкуры… а кое-кто по ту сторону отчаянно надеялся, что их господин в этот раз уж точно не выживет после своих магических изысканий. Трусы! Отвратительные, не достойные ему и ноги целовать жалкие ничтожества, а однако же приходилось терпеть, потому как других-то и нет. Ведь даже Белла — его верная и сумасшедшая Белла — предала его, умудрившись попасться в руки поганой грязнокровке и стать жалкой сквибкой.

Пообещав себе разобраться с теми, кто так бурно радовался его боли, позже, Лорд Судеб рухнул в спасительный обморок, вызванный болевым шоком. И единственной радостью для его затухающего сознания было понимание, что в этот раз ему удалось проникнуть в разум Поттера куда дальше, чем в предыдущий.

В первый раз Волдеморт попытался влезть в сознание мальчишки сразу же после того, как ему пришлось убить свою самую верную соратницу, в одночасье ставшую бесполезной. После всех этих лет, что Белла верой и правдой служила ему, всё, что её господин мог для неё сделать, это подарить быструю и милосердную смерть.

В тот вечер он лишился не только мадам Лестрейндж. Положа руку на сердце, Тёмный Лорд потерял скользкого друга ещё задолго до своего возрождения — сытая, мирная жизнь плохо сказалась на верности многих его слуг. Малфой ведь и вернулся к нему исключительно ради мести Дамблдору. Появление давно потерянного сына и предоставленная возможность без потерь избавиться от метки быстро перевесили желание Люциуса отведать блюда, которое, как известно, подаётся холодным. Однако это вовсе не означает, что тот откажется от мести, скорее найдёт себе других союзников.

Спустя несколько шальных Авад и бесчисленное количество Круциатусов, доведших слуг до состояния дрожащей у его ног черной массы, на смену всепоглощающей ярости Темного Лорда пришло банальное человеческое любопытство. Что же произошло с детишками? Где они были? И как оказались связаны с аркой Смерти? Признаться честно, он, как, впрочем, и большая часть его слуг, долгое время полагал, будто трио первогодок, изучая Хогвартс, исключительно по глупости своей забрело туда, куда совсем не следовало, а Дамблдор потом просто заметал следы, прекрасно понимая, что смерти национального героя и наследника Малфоев ему не простят. Грязнокровку, как обычно, никто не считал чем-либо, стоящим внимания, поэтому её совершенно не принимали в расчет — вот оно, сближение с миром магглов, о котором твердит старый маразматик, во всей красе. Толерантное ущемление прав меньшинства, которое уже давно стало большинством. Какая мерзость! Он хотя бы не лицемерит, называя вещи своими именами.

Конечно, возможность отклонять и обращать вспять заклятья, как, впрочем, и то, что девица сделала с Беллой, взяв под контроль её магию и уничтожив метку Люциуса — это всё крайне любопытно, однако рано или поздно всё и так раскроется. Детишки сейчас заперты, кто в штабе ордена имени директорской птички, а кто в семейном гнезде Малфоев, так что добраться до них, чтобы как следует изучить, не представляется возможным. Но рано или поздно лето закончится, начнется школа, и не нужно быть гением, чтобы понять — Альбус наверняка захочет затащить всех троих в Хогвартс. Теперь, после того как Фадж воочию узрел его — живого и вполне боеспособного, — Дамблдору позволят всё что угодно, лишь бы тот защитил народонаселение от Тёмного Лорда. А сам Лорд умел ждать — годы скитаний бесплотным духом сделали его терпеливым.

Однако куда больше умений грязнокровки или очередных гениальных идей старого врага Волдеморта неимоверно интересовало: что же из себя теперь представляет назначенный ему судьбой враг?

Используя связь между ними, он с легкостью проник в сознание мальчишки. Несмотря на доклады Пожирателей, которых едва не ухайдокали даже не закончившие Хогвартс детишки, в плане менталистики от Поттера он не ожидал ничего особенного — не та у него наследственность, чтобы можно было чего-то ожидать — однако, как оказалось, у дамблдоровской марионетки нашлось, чем его чем удивить. Многоуровневая защита разума с атакующими свойствами… кто бы мог подумать?

В первый раз, когда он попытался выведать секреты мордредова Мальчика-Который-Выжил, ему повезло — Поттер, должно быть, спал.

Магистр Рал ведёт нас.

Ну то есть это потом, после второго визита в разум мальчишки, Лорд Судеб посчитал, что в прошлый раз ему сопутствовало везение, а пока всё, что ему оставалось, это внимать чьему-то громовому, вибрирующему голосу, бившему его наотмашь и пронизывающему насквозь всю суть незваного гостя.

Магистр Рал наставляет нас.

Было громко, слишком громко для неподготовленного слушателя — голос буквально вбивал в него слова странной молитвы. Это как оказаться возле звонящего колокола, когда каждый удар ужасающим грохотом отдаётся в голове.

Магистр Рал защищает нас.

Невыносимая, острая, лишающая разума и воли, сбивающая с ног — боль. И он, некогда поклявшийся сам себе в том, что никто и никогда не сможет поставить его на колени, падает на полированные мраморные плиты.

В сиянии славы твоей — наша сила.

Могучий, ужасающий голос распался на тысячу разных голосов: мужских и женских, старых и молодых, и теперь они раздавались у него в голове, вливались в уши…

— В милосердии твоём — наше спасение, — исступленно шептал Волдеморт, повторяя за ними. Он хотел бы молить небеса о том, чтобы это прекратилось, однако для этого ему нужно было оглохнуть — странная молитва вбивалась в подкорку, а дичайшая головная боль не давала сосредоточиться ни на чём ином кроме:

В мудрости твоей — наше смирение.

Темный Лорд больше не сопротивляется новой истине, не пытается куда-либо проникнуть и уже не желает чьих-либо секретов, он лишь смиренно ждёт, когда ему позволят покинуть сознание врага. Теперь он больше не сомневается — судьба не ошиблась и вовсе не сошла с ума, когда выбрала ему во враги юного Поттера.

Вся наша жизнь — служение тебе.

Под конец слушать это многоголосье уже не так больно. Если смириться и позволить словам, наполненным силой и древним смыслом, беспрепятственно течь через всю свою суть, становится почти терпимо. Давление ослабевало, когда жертва покорялась, и если правильно подгадать момент, то даже можно сбежать.

Вся наша жизнь принадлежит тебе.

И он сбежал, радуясь предоставленной возможности.

Чтобы тут же на подгибающихся ногах выйти из самовольно занятого кабинета хозяина дома — снедающая его ярость требовала выхода, ибо никто в этой жизни не смеет ставить Темного Лорда на колени. Даже в подсознании мордредова Поттера. На несчастье бедняги Кэрроу, не вовремя сунувшегося в кабинет с докладом, палочка у него была под рукой, что обернулось зелёной вспышкой Авады Кедавры и очередным трупом, который трясущиеся от ужаса домовики Ноттов прикопали на заднем дворе.

Однако радость от чудесного освобождения была недолгой — следующей же ночью, стоило ему отдаться в объятия Морфея, как Волдеморт вновь оказался на коленях в круге яркого света посреди темноты, а тысячи голосов вновь и вновь повторяли уже слышанную молитву. Её слова, казалось, намертво въелись в его сознание, и вряд ли он когда-нибудь их забудет.

Магистр Рал ведёт нас.

Магистр Рал наставляет нас.

Магистр Рал защищает нас.

В сиянии славы твоей — наша сила.

В милосердии твоём — наше спасение.

В мудрости твоей — наше смирение.

Вся наша жизнь — служение тебе.

Вся наша жизнь принадлежит тебе.

Во второй раз, когда Лорд Судеб добровольно сунулся в разум Мальчика-Который-Выжил, тот, должно быть, бодрствовал, просто был чем-то или кем-то сильно измотан, что позволило ему на свою голову проникнуть сквозь пугающий своими гипнотическими свойствами заслон.

Честно, лучше бы этот огнекрабовый выкормыш спал, потому как гореть заживо, пусть и всего лишь его сознанию в разуме Поттера, Темному Лорду совершенно не понравилось. И с тех пор он безуспешно пытается продвинуться дальше, выискивая различные методики, чтобы преодолеть вторую ступень защиты. Ему уже даже было наплевать на то, какие тайны за ней прячет дамблдоровская марионетка, просто хотелось доказать хотя бы самому себе, что он всё ещё великий и ужасный Тёмный Лорд, чьё имя, некогда выдуманное от скуки на Истории Магии, никто, кроме горстки безумцев, больше не рискует произносить.

С каждым разом Волдеморту удавалось стать на один маленький шажок ближе к своей цели, продвинуться дальше и глубже в разум мальчишки, постепенно привыкая к голосам, больше не воспринимая их как что-то чужеродное, и к пламени… однако, заигравшись в шпиона, он так и не заметил, что проникновение на вражескую территорию работает в обе стороны.

* * *

В очередной раз выпроводив Волдеморта, покинувшего его сознание не солоно хлебавши, Гарри спрыгнул с кровати и исполнил нечто отдалённо напоминающее танец дикарей. Как и всегда мистер Реддл упорно продолжал танцевать канкан на граблях в надежде, что ну хоть в этот раз ему точно повезёт, и он сможет прорваться сквозь негаснущий в его разуме огонь волшебника. Наивный. Самое любопытное в том, что чем дальше продвигается убийца его родителей, тем больше тот становится уязвим для его влияния, ведь любая связь работает в обе стороны. Какая жалость, что мистер Реддл об этом забыл. Для него жалость, разумеется.

Посвящение работает только в том случае, если люди верят в силу Магистра Рала — это факт известный. Однако, если день за днём, год за годом методично вбивать текст клятвы в голову ещё не обращённой паствы, то рано или поздно… так или иначе, слова Посвящения будут не только услышаны, но и найдут отклик в неокрепших душах.

Проникнуть за огненную преграду Томас сможет только в трёх случаях: если на Гарри наденут Рада Хань, если его Дар окажется во власти Морд Сит и, наконец, если он сам ему это позволит. Но даже в первом случае он будет защищён узами, во втором — встать между Морд Сит и её учеником может только самоубийца, а вот насчет третьего… нужно подумать. Может всё-таки пропустить Тёмного Лорда, раз он так этого хочет?

Когда они с Гермионой рассказывали Ордену Феникса о том, как действуют узы Ралов на волшебников, то немного не договорили. Посвящение Лорду Ралу действительно не даёт проникнуть в разум д’харианца и поработить его — это правда, в этом они не солгали. Как, впрочем, не обманули они оба и в том, что со временем у волшебников вырабатывается свой вариант ментальной защиты, основанный на их любимом заклятии. Но, тем не менее, и он, и Гермиона хором умолчали об одной небольшой детали — свой-то вариант вырабатывается, однако он не заменяет собой защиту уз, а лишь дополняет её. Если Волдеморт или подобный ему волшебник с неуёмным любопытством таки преодолеет огонь волшебника, то на последнем рубеже его встретит образ Магистра Рала с мечом Истины наперевес — то самое воплощение уз, созданное на основе его магии. И Гарри бы дорого заплатил за возможность понаблюдать за этой встречей из первых рядов.

Сегодня был воистину знаменательный день, день, который они не особо ждали, но плохо их знающие окружающие отчего-то считали, что детишки прямо-таки сгорают от нетерпения — Гарри с Гермионой в сопровождении практически всего Ордена Феникса повели выбирать волшебные палочки. Вспомнили наконец-то — и всего-то за два дня до экзаменов, как говорится, лучше уж поздно, чем никогда. И на что только Дамблдор рассчитывает? Им же СОВы сдавать на днях, а у них ещё, по официальной версии, разумеется, не было ни одного занятия, связанного с применением заклинаний. Что они, по мнению многомудрого Альбуса, должны демонстрировать комиссии? Неужели так уж трудно подобрать что-то, более-менее подходящее для троих школьников, используя информацию об их прошлых палочках? Старый мастер, не иначе как по просьбе своего знакомца, тянул с проводником и для Драко тоже, даже всё влияние папаши их белобрысого приятеля было бессильно перед его упрямством. Гаррик Олливандер хвастался каждому первокурснику, будто помнит все палочки, что некогда продавал, а мерки со всей их троицы были сняты ещё в первую неделю после появления в этом мире, так в чём же проблема?

А проблема в том, что Мальчик-Который-Выжил, вовсе не наивный простак, как можно было бы предположить исходя из его гриффиндорского прошлого и боевого настоящего, понимал, зачем всё это делалось, впрочем, он не один такой исключительный. В отличие от Драко, с удовольствием участвовавшего в придворных интригах, или Гермионы, у которой просто не было иного выбора в жестоком кругу ордена Морд-Сит, Гарри всегда старался держаться как можно дальше от любых подковёрных игр, но это не значит, что он был от них далёк.

«Можете не любить интриги и политику — вас никто не заставляет, можете их сторониться, однако разбираться в них вы обязаны», — в своё время любила говаривать весьма сведущая в невидимых войнах Мать Исповедница.

Когда вся эта канитель с покупкой новых палочек только начала затягиваться, им троим не составило труда понять, что с них хотят сбить спесь и научить покорности — как и любой другой волшебник этого мира Дамблдор не представляет себе мага без своего костыля. А благодаря их с Грейнджер слаженной актёрской игре, у директора и иже с ним сложилось мнение, будто они гораздо слабее, чем кажутся. Для колдуна волшебная палочка — это всё: оружие воина, кисть художника и даже резец скульптора; оказаться кому-то без неё — то же самое, что голышом гулять по северному полюсу. Глупо и смертельно опасно.

— Мистеры Поттер, Малфой и мисс Грейнджер, какой невероятно приятный сюрприз в это чудесное утро, — растерянно улыбнувшись, обрадовался их визиту мастер, будто бы вовсе и не он постоянно откладывал их визит в его магазин. Поразительное лицемерие!

— Добрый день, сэр, — старательно изображая из себя вежливого волшебника, поправил того Гарри.

Гермиона и Драко лишь высокомерно промолчали, лелея своих кастовых тараканов. Знал бы кто, как его уже достали эти их «Я — Морд-Сит!» и «Я — Малфой!» — вот же ж… два сноба.

Орден имени птицы директора остался деятельно скучать на улице: кое-кто, явно совмещая приятное с полезным, разбрёлся по соседним лавкам, а их троица авроров — Грюм и Тонкс с Кингсли — «остановилась» возле витрины, где под чарами конфиденциальности обсуждала какие-то свои служебные дела. По рассказам Сириуса Гарри понял, что орденцы отлично знают повадки своих старых противников, в частности о том, что слуги Тёмного Лорда, когда обряжаются в свою униформу, не способны ходить на дело по одиночке и совершенно забывают о конспирации. Проще говоря, Пожиратели Смерти совершенно не умеют вести себя тихо, то есть появление в Косом Переулке столь странных и шумных личностей сто процентов не останется незамеченным.

— Как быстро летит время, — покачал седой головой Олливандер, — казалось, ещё вчера вы приходили ко мне за своими первыми палочками, а сегодня вас будут выбирать снова.

— Выбирать? Нас? — изобразив на лице до крайности скептичную гримасу, надменно вскинул брови Драко. Ради такого случая тот даже прервал своё высокомерное молчание, перестав одновременно копировать главного распорядителя Народного Дворца и собственного отца.

— Как я уже говорил юному Гарри в его первое посещение моей лавки: не маг выбирает палочку, а она его, — ностальгично вздохнул Гаррик, перебирая груду коробок на прилавке. — Остролист и перо феникса у мистера Поттера, шерсть единорога и боярышник у вас, мистер Малфой, и наконец мисс Грейнджер — древко винограда и драконья жила… Хорошие были палочки, как жаль, что вам не удалось их сохранить, — ещё раз вздохнул старый мастер.

— Можно подумать, у нас был выбор, — мрачно парировала Гермиона, сложив руки на груди.

Она с независимым видом переступила с ноги на ногу, чуть скрипнув своим одеянием, и отблески от огоньков свечей, безуспешно боровшихся с полумраком в лавке, скользнули по коже, натёртой специальным средством для формы Морд-Сит — несмотря на все заверения, кто-то очень тщательно готовился к своему первому выходу в свет.

— Приступим же, молодые люди. И начнём мы, пожалуй, с моего самого сложного клиента — люблю, знаете ли, трудные загадки перед обедом, — спеша как можно быстрее погасить возникшую после слов их подруги неловкость, подмигнул Олливандер. — Мистер Поттер, вы по-прежнему колдуете правой рукой?

— Теперь уже обеими, — попытался как можно равнодушнее пожать плечами Гарри, словно не видел в этом ничего особенного, однако, судя по презрительному изгибу губ Драконыша, не больно-то и достоверно у него вышло. Не рассказывать же, насколько долго и тяжело было переучиваться, потому что волшебник, если он хочет прожить долгую, интересную жизнь, должен уметь колдовать не только обеими руками, но даже ногами и прочими частями тела. Уж в этом-то вопросе учитель Зорандер и Магистр Рал были полностью солидарны… в отличие от остальных.

— Весьма похвально, юноша, хотя это и несколько сужает ваш выбор, — приятно удивился его успехам старый мастер.

— А разве не наоборот? — удивилась Гермиона.

— Увы — нет, мисс Грейнджер, поверьте старику, я знаю, о чём говорю, — покачал головой тот, поспешно смахивая с прилавка сразу три коробки. — Есть ли в вас ещё какие-то изменения, о которых я должен знать? Мистер Малфой?

— Я тоже, — с высокомерным видом проронил слизеринец.

— О, понимаю, — Гаррик едва ли не потирал руки в предвкушении. — А вы, мисс Грейнджер?

— Теперь колдую левой рукой, потому что в правой я обычно держу эйджил, — с угрожающим видом шагнула вперёд Морд-Сит.

Она, разумеется, вовсе не хотела пугать изготовителя волшебных палочек, ну во всяком случае до тех пор, пока не получит новую, просто профессия всегда накладывает на нас свой отпечаток. Хотим мы этого или нет.

— Как, однако, неудобно получилось, — укоризненно зацокал языком Олливандер. — Я должен был подумать об этом раньше, но Альбус заверил меня, что ничего не изменилось.

— Ваш Альбус вообще слишком много чего говорит и творит, — скривился Мальчик-Который-Выжил. — Мы в этом мире так недолго, а он при нас уже успел нарушить два из одиннадцати Правил Волшебника, а ведь никто даже ещё не начал искать специально.

Здесь, конечно, он слегка покривил душой — исследование всё же велось, правда не ими, а Люциусом Малфоем, — но кто об этом, кроме их маленького клуба заговорщиков, знает?

— Правила Волшебника? Это что-то вроде законов для магов того мира? — полюбопытствовал старик, ловко перебирая коробки с палочками. — Вот, попробуйте, юноша, остролист и перо феникса — это точная копия вашей прежней, — безо всякого перехода впихнул в руки Гарри выглядящую знакомо палку.

Он послушно покрутил между пальцев данную ему деревяшку из светлого дерева, но так и не почувствовал растекающегося по телу тепла, как в прошлый раз; взмахнул ею, и его тут же обожгло злыми искрами: проводник магической энергии возмущенно плевался — юный лейтенант гвардии ей определённо не нравился.

— Нет, это что-то вроде рекомендаций для тех колдунов, что взвалили на себя судьбу мира, — положив на прилавок бесполезную для него волшебную палочку, пожал плечами Мальчик-Который-Выжил.

— Странно… почему же не подходит? — задумчиво провёл пальцем по губам Олливандер. — Вы же светлый маг, мистер Поттер.

— Больше нет, — отрицательно качнул головой гриффиндорец. — До уровня Волдеморта я не дошел, но, полагаю, палочка из тиса мне не помешает.

— Тис? — переспросил Гаррик. — О, я смотрю, кто-то полистал книги о видах древесины перед визитом ко мне? Похвально, юноша, — рассмеялся мастер и закусил костяшку указательного пальца, задумавшись. — Ну конечно же!.. — воскликнул Олливандер и унёсся куда-то вглубь магазинчика.

— Ну и зачем всё это? — изогнул бровь Драко, кивнув в сторону открытой двери подсобки.

— Ты не думаешь, что он тут же донесёт всё Дамблдору? — подхватив эстафетную палочку, гневно прошипела Гермиона.

— Ну и пусть, — отмахнулся от них гриффиндорец. — Старик не передаст ему ничего из того, чего директор не знал бы.

— Смотри, это твоё решение, — пожала затянутыми в коричневую кожу плечами Морд-Сит.

— Да что может…

— Тихо, он идёт! — шикнул на него Малфой.

И правда, из подсобки едва ли не вприпрыжку выскочил чем-то крайне воодушевлённый Олливандер.

— Вот, мистер Поттер, попробуйте: тис и перо грифона, тяжеловесная и негибкая — крайне редкое сочетание в наши дни.

Гарри взял протянутую ему волшебную палочку и взмахнул ею. По лавке пронёсся лёгкий ветерок, а по его телу — от загривка и до копчика — прокатилась тёплая волна.

— Люмос! — приказал он, но даже и без вспыхнувшего на кончике ровного голубого огонька Поттер со стопроцентной уверенностью мог заявить, что это именно его волшебная палочка.

— Теперь она ваша. С вас ровно семь галлеонов, юноша, — с каким-то странным удивлением и, можно даже сказать, разочарованием произнёс Гаррик. — В этот раз мы справились гораздо быстрее, а? — подмигнул ему он и растерянно добавил. — Она подходит вам даже лучше, чем старая в ваш первый визит ко мне. И как это я о ней раньше не подумал? — гадал мастер, и Мальчик-Который-Выжил, чья любовно взращённая Уликом и Иганом паранойя нашептывала всякие нехорошие вещи, с трудом удерживался от комментариев. Всё равно ведь бесполезно — он уже понял, что у старика крайне избирательная память.

— А мне что-нибудь подберёте? — провокационно вскинул брови Малфой, которому надоело, что кто-то кроме него слишком долго находится в центре внимания.

«Белобрысая королева драмы!» — фыркнул про себя гриффиндорец.

За всем процессом выбора палочек своих друзей он уже не следил — те потом сами ему всё расскажут о своих костылях, а у него есть дело поважнее, ему нужно было приноровиться к своему новому оружию. Тем не менее пропустить, как Олливандер назвал палочку Малфоя очень женственной, а Грейнджер — весьма властной, юноша всё же не смог. В общем-то всё правильно он им подобрал: его напарник — со своим внезапно вылезшим ведьминским Даром и желанием постоянно быть в центре внимания, особенно когда рядом находились племянница генерала Мейфферта и Лорд Рал; Гермиона, отчаянно мечтающая стать левой рукой лидера всех Морд-Сит — Кары. Левой, потому что должность правой прочно оккупировала любимица императора Бердина.

Последний из Поттеров пока вынужден играть по правилам Дамблдора, а значит про огонь волшебника на какое-то время придётся забыть. Впрочем, верный меч ему тоже придётся оставить в вещевом мешке — вроде бы и всегда с ним, а вроде бы и не на виду. Он же не идиот, прекрасно понимает, что в этом до крайности странном английском сообществе никто не позволит ему разгуливать с клинком на поясе по школе, кроме разве что среди сборища напыщенных чистокровных снобов — там его желание «быть верным традициям» уж точно придётся ко двору.

Отстранённо выслушав лекцию о том, как ухаживать за волшебными палочками, и прикупив два на троих набора средств за их уходом, они покинули лавку старого мастера. Впереди их ждало два насыщенных дня для подготовки к СОВ.

* * *

Провожать в Министерство троицу посаженных приказом директора ему на шею остолопов выпало именно Северусу — остальные профессора от этой чести отказались, мотивируя тем, что он самый молодой и самый ответственный среди них. Ещё одну — не самую молодую, но чрезвычайно ответственную колдунью — не пустил с ними уже Дамблдор. А ведь МакГонагалл так рвалась составить ему компанию, что Снейпу даже стало жаль старую кошку. На какое-то мгновение, а потом он вспомнил всё её нападки на свою персону, потворство Мародёрам в свои школьные годы, и жалость улетучилась сама собой.

До отдела магического образования троица добиралась закутанная в мантии с надвинутыми едва ли не на нос капюшонами, из-за чего всю их компанию несколько раз останавливали снующие по Атриуму авроры. На пункте регистрации палочек произошла некая заминка — молоденький служащий никак не хотел записывать имена владельцев, считая это каким-то мошенничеством. Северус едва не довел излишне принципиального служаку до нервного срыва, однако тот упрямо стоял на своём. Понадобилось вмешательство посмеивающегося Кингсли, потрясшего у носа молодого человека какой-то бумажкой за подписью министра, чтобы тот наконец зарегистрировал их палочки.

Первым в расписании у Поттера, Грейнджер и Малфоя стояло зельеварение, затем чары, а завтра их ожидали астрономия и трансфигурация, что там послезавтра декан Слизерина не узнавал. Дополнительные предметы, по договорённости с Фаджем, они будут сдавать в следующем году. Отправив гриффиндорцев и слизеринца отдуваться, мастер зелий уселся на стульчик рядом с кабинетом и принялся дожидаться дежурящую сегодня в Министерстве Тонкс — не слишком-то желанное общество, но лучше уж так, чем пустое ожидание.

Знания им Северус дал в полном объёме, а вот уложились ли они в головах у недорослей — это ещё вопрос. Конечно, было глупо рассчитывать на нечто грандиозное — последние двое суток Поттер, Грейнджер и Малфой были заняты исключительно отработками чар и заклятий, но всё же хотелось чего-нибудь более обнадёживающего, хоть какого-то подтверждения, что он не зря с ними возился всё это время.

Изобретать зелье от бородавок им так и не пришлось, хвала Мерлину и Моргане — Маховик Альбусу никто так и не выдал — видимо, у нужд Фаджа в живой рекламе были свои пределы.

Северус достал из кармана мантии уменьшенный последний выпуск «Мастеров алхимии», прочесть который у него не хватало времени всю последнюю неделю, и полностью растворился в статье об очередной почти удачной попытке восстановить рецепт знаменитого Опалового зелья.

…За невероятно интересным чтением, а затем обдумыванием последних вестей о промахах и достижениях коллег из большого мира время пролетело незаметно. Как пришла, так и ушла Тонкс, отчаявшись добиться от коллеги по Ордену чего-то более внятного, чем задумчивое мычание погруженного в свои думы человека. Закончили сдачу зелий и перешли к чарам детишки, а он всё был погружен в мысленный разбор ингредиентов и причин взрыва очередного опытного образца.

Профессор как раз закончил набрасывать в голове свой собственный вариант Опалового зелья, исходя из прежних неудач мастеров разных стран, как его подопечные вышли из кабинета, в котором проходила демонстрационная часть экзамена по чарам. У двери их уже поджидали Люциус и Нарцисса, жаждущие узнать результаты своего отпрыска.

Следом за трио Поттер-Грейнджер-Малфой вышли экзаменаторы и… весьма задумчивый Дамблдор. Недобро сверкнув голубыми глазами из-под очков-половинок на всё белобрысое семейство и обоих гриффиндорцев — Драко как раз официально представлял их родителям, разыгрывая на публике непринуждённое знакомство друзей отпрыска благородной фамилии, — Альбус целеустремлённо направился к нему.

— Поверь мне, Северус, не стоит считать других глупее себя, — непривычно суровым голосом сказал ему Дамблдор и зачем-то похлопал по плечу. — Увидимся в Хогвартсе, мой мальчик.

Зельевар недоумевающим взглядом проводил удаляющуюся от него спину директора до тех пор, пока тот не скрылся в лифте. И… что это сейчас было-то?

Погруженный в свои думы Северус отчаянно пытался вычислить, какой именно из его грехов перед Альбусом успел выплыть наружу со вчерашнего вечера. О том, что могло вытворить на экзамене по чарам трио Поттер-Грейнджер-Малфой, он даже и не думал — в конце концов, их подготовкой по возможности занимались все преподаватели, не только они с Филиусом. И не его вина, если детишки оказались гораздо лучше, чем предполагал директор… ну или он сам ему рассказал. Будучи чуть более чем полностью занятым попытками представить, что же происходило за закрытыми дверьми кабинета чар, перед которыми он просидел больше часа, мастер зелий позабыл строгий наказ Дамблдора обратно возвращаться через камин в кабинете у главы экзаменационной комиссии. Свою ошибку Снейп понял и осознал, когда в атриуме Министерства их маленький отряд окружила вооруженная до зубов колдокамерами и Прытко пишущими перьями толпа журналистов всех мастей.

— Где вы скрывались все эти годы, мистер Поттер? Тренировались?

— Это был план Дамблдора?

— Мисс Грейнджер, вы знаете, что ваши родители не помнят о вас?

— Посмотри на меня, Гарри!

— Мистер Поттер, вы защитите нас от Сами-Знаете-Кого? Каковы ваши планы на жизнь?

— А ваш отец знает, что вы живы, мистер Малфой?

— Что вы делали всё это время?

— У вас любовь на троих?

— Без комментариев! — каким-то шестым чувством поняв, что ситуация накаляется, рявкнул Северус, доставая палочку.

Проморгавшись после вспышек множества, направленных на них колдокамер, Северус проклял нескольких особо настырных представителей четвёртой власти пакостными сглазами собственного производства и, схватив в охапку своих подопечных, аппартировал прямо к крыльцу дома на площади Гриммо. И вовремя — ещё несколько мгновений, и Поттер с Малфоем испепелили бы почувствовавших свежую кровь акул пера, а Грейнджер избила бы до полусмерти всех, кто выживет после массированной атаки её друзей. И Снейп мог их понять: он ещё со школьных времён ненавидел большие скопления людей и ещё больше — выглядеть идиотом на глазах у толпы. А сейчас у мастера зелий ещё и вдобавок ко всему слезились глаза, что совсем не добавляло ему человеколюбия.

Несмотря на очень прозрачный намёк директора, желающего видеть его в своём кабинете, в Хогвартс тем вечером он так и не вернулся, нагло заняв пустующую спальню в фамильном гнёздышке Блэков. А наутро, получив очередной, после объявления о воскрешении Темного Лорда, экстренный выпуск «Ежедневного пророка», вся маг-Англия узнала о возвращении блудных школьников на историческую родину. Штаб-квартира ордена была под заклятьем Фиделиуса, поэтому совы со свежей прессой до жителей особняка не долетали. И о том, что все издания страны разразились статьями с бредовыми предположениями журналистов о том, где были, что делали и что будут делать детишки, его обитатели узнали после того, как кто-то из членов организации принёс газету и забыл её в кухне на столе.

И теперь на сдачу следующих двух, да и всех последующих экзаменов ставшее в одночасье самым популярным в стране скандальное трио сопровождали уже авроры. В классы, куда сотрудников органов правопорядка не пускали, набивалась вся комиссия в полном составе, хотя обычно присутствовали лишь двое, и половина служащих Отдела образования во главе с Дамблдором и Фаджем в первых рядах.

Прошла неделя, а истерия по поводу возвращения Мальчика-Который-Выжил, наследника политического скандалиста Малфоя и магглорожденной студентки и не думала стихать. Была по сотому разу обмусолена история исчезновения детишек, причем большинство изданий, не особо заморачиваясь, просто перепечатали статьи пятилетней давности; выпущено великое множество интервью с «авторитетными экспертами», которые выдвигали версии одну другой маразматичнее — в общем, каждый изгалялся как мог, зарабатывая деньги на не знающих что и думать обывателях. Большинство появляющихся на страницах периодики опусов были самостоятельным бредом журналистов, но печатались ещё и проплаченные статьи от различных… назовём их политическими партиями. Молчали только верховный волшебник и министр, до сих пор не сделав ни одного заявления, только подогревая интерес магического населения.

Многие, ставшие свидетелями действий Малфоя после пропажи сына, недоумевали: почему же теперь молчит Люциус, в своё время поднявший на уши всё магическое сообщество? Того вообще в последнее время практически никто не видел на людях, что породило множество самых разнообразных слухов о нынешнем состоянии сиятельного блондина… даже самых неприличных. Прекрасно знающий, отчего его давний друг и соратник стал домоседом и не выходит в свет, Северус отмахивался от чересчур любопытных коллег во главе с Альбусом и отчаянно жаждал разговорить гриффиндорского паршивца — похоже, Поттеру был отлично известен сразивший Люциуса недуг. Добиться внятного ответа от мрачнеющего на глазах крестника ни ему, ни крайне обеспокоенной состоянием «своих мужчин» Нарциссе не удалось. Приходилось искать информацию на стороне, однако мальчишка был пока для него недоступен — после первых же двух экзаменов Дамблдор резко воспротивился их общению.

Пресытившись всеми смелыми гипотезами, общественность замерла в ожидании оглашения официальной позиции действующей власти, однако ни Дамблдор, ни Фадж не спешили давать разъяснения, дожидаясь пока «прогульщики» сдадут экзамены. Но всё плохое когда-нибудь заканчивается, и, когда трио Поттер-Грейнджер-Малфой разделалось с последним в этом году предметом, решили наконец устроить пресс-конференцию.

* * *

Нацепив на лицо маску высокомерия и самодовольства, Драко судорожно сжимал рукоять стилета с выгравированной у гарды литерой «R» и весь час с небольшим, что шла пресс-конференция, отчаянно молился добрым духам и Лорду Ралу, всей душой надеясь, что тот, в далекой Д`Харе, его всё же услышит и поможет papa продержаться это время без срывов. То ли родина не так далеко, как ему казалось, то ли Ричард сегодня был не так уж занят, чтобы выслушивать молитвы своих подданных, но устроенный директором фарс прошел без особых эксцессов. Ну вот, условные пять минут позора, во время которых им с Поттером и Грейнджер пришлось изображать из себя Гриффиндор головного мозга, закончились, зато они одним заклятьем поразили сразу несколько мишеней, что не могло не радовать его слизеринскую натуру.

Рядом с ним сидел не только отец, но и мать, придавая встрече с прессой некий оттенок трогательности — всё-таки, несмотря на бурное прошлое в рядах Тёмного Лорда, у Малфоев, благодаря деньгам и связям, была репутация респектабельного и уважаемого семейства.

Благодаря их рассказу, мир узнал о том, что путешествия в другой мир всё-таки возможны, пусть даже и при помощи сомнительных артефактов, — на этом месте Поттер состроил крайне смущенную физиономию и попросил обывателей не пытаться повторять их опыт в домашних условиях — благодатная публика прониклась сразу и чуть более чем полностью. А Британия после выхода этих статей убедится в том, что Министерство, Дамблдор и Мальчик-Который-Выжил выступают единым фронтом против… ну сами знаете, кого.

За сегодняшний вечер унижений он выбил у их взрослых покровителей — директора и Фаджа — громадный список поблажек для себя и своих напарников. Не слишком-то выгодная сделка для их группы, но, за неимением других вариантов, им пришлось смириться — как и любой представитель своего факультета, Малфой знал толк в различных соглашениях.

Их рассказ в общем-то прошел на ура — попробуй здесь пройти иначе, если твой якобы бред сумасшедшего поддерживают не только министр и директор Хогвартса, но и глава Отдела Тайн. Разумеется, тот вещал не так красиво, как любитель словесных кружев Дамблдор, но получилось очень даже неплохо. Весьма внушительная речь, из которой он сам и, пожалуй, девяносто девять и девять десятых процентов всех присутствующих поняли лишь предлоги, да и то не все.

Равенкло, определённо Равенкло — выступил в роли Распределяющей шляпы Драко.

Но нашлись среди представителей борзопишущей братии скептики, не впечатлившиеся чуть более чем полностью научной речью почтенного невыразимца. Из первых рядов поднялась весьма крикливо одетая дама, в которой Малфой по описанию крёстного угадал скандальную журналистку «Ежедневного пророка» Риту Скиттер.

«Владетель побери, сейчас будет жарко!» — пронеслось у него в голове.

— Вы рассказали нам замечательную историю, и ваши необычные наряды, — взгляд Риты не без интереса скользнул по мускулистым рукам Гарри, после чего перешел на него, а затем и на затянутую в алую кожу Гермиону, — вызывают желание ей верить, однако же не могли бы вы нам показать какую-нибудь магию того мира?

— Настоящий воин не машет мечом налево и направо — это удел мясника, — тут же мгновенно отреагировал Поттер мудростью какого-то, гм, заграничного деятеля. Точно заграничного, потому что долго с таким мировоззрением в Д`Харе никто бы не прожил, а Улик с Иганом, да и их товарищи из внутренней гвардии Народного Дворца, считающие, будто лучше сначала снести голову предполагаемому врагу и только потом разбираться, скорее удавились бы, чем выдали подобное изречение. А лучше бы удавили производителя столь недальновидных сентенций от греха подальше, как распространителя дичайшей ереси.

— Нет? — вскинула брови Скиттер. — Ну что же, как я и предполагала, — констатировала она, растянув полные, ярко накрашенные губы в хищной усмешке.

В голову младшего Малфоя закралось весьма справедливое опасение, будто завтрашняя статья этой славной представительницы семейства акульих сильно не понравится Фаджу и Дамблдору, от которых сейчас зависит их благополучие. Нужно было срочно что-то делать. И причем быстро.

— Я согласна с Гарри — для магов и волшебников Народного Дворца считается дурным тоном демонстрировать свою магию на потеху — это как если бы… — Морд-Сит взмахнула рукой в шипастой перчатке, словно бы тем самым помогая себе выразить мысль, — у какого-то весьма уважаемого представителя магического сообщества произошел стихийный выброс магии в людном месте, — мило улыбнулась представительница самой «миролюбивой» касты империи, что было ещё смешнее, чем отказывающийся блеснуть своими умениями лейтенант гвардии. Обычно у этих любительниц превентивных мер оружие в руках оказывается даже прежде, чем у отряда телохранителей Магистра Рала.

— Однако, в рамках обмена опытом, разумеется, думаю, мы можем устроить небольшую демонстрацию, — очень ласково, с едва заметной угрозой в голосе проговорила Гермиона и предупреждающе провела эйджилом по бедру Мальчика-Который-Выжил под столом — верх дипломатии с её стороны.

Поттер резко посерел и прошипел в ответ что-то на древнед’харианском сквозь судорожно сцепленные зубы — должно быть, согласие на своё участие в забаве для представителей четвёртой власти.

— Никто ведь не возражает, да? Профессор Дамблдор, можно же? — изобразив из себя пай-девочку, спросила Морд-Сит, в очередной раз доказав, что она великолепная актриса.

— Попробуйте, мисс Грейнджер, — с самым добродушным видом прогудел директор и в свою очередь повернулся к министру: — Корнелиус, вы же не возражаете?

— Ничуть, мне самому любопытно, — потёр руки в предвкушении Фадж.

— Поттер? Малфой? — с нажимом уточнила Гермиона, и Драко понял, что никакого ответа, кроме положительного, его подруга не приемлет.

— Не имею ничего против, — пожал он плечами, покосившись на обиженно насупившегося напарника.

— Я тоже, — тяжело вздохнул Гарри, памятуя об эйджиле рядом с его самым дорогим местом, выставив руки, словно бы тем самым показывая — его заставили, и он здесь совершенно не причем.

Миролюбивый Избранный, которому, тем не менее, на роду написано убить Темного Лорда… занятный себе Поттер пытается создать имидж — тонко улыбнулся Малфой, показывая другу, что понял его замысел. Вот только зачем им с Грейнджер понадобилось это проворачивать, а главное, почему его не предупредили? Он бы с удовольствием им помог.

В итоге волшебство своего мира они всё-таки продемонстрировали. И ещё как — журналистская братия была в восторге… разумеется, та, что не намочила себе штаны и юбки, когда каменный пол, буквально не достав всего пару шагов, раскрошили две синих молнии, выпущенные Драко и Гермионой. И почти сразу же после этого кончики туфель и башмаков бульварных писак едва не лизнуло поттеровским огнём волшебника. Однако в куда большем восторге были те борзописцы, чьи колдографы не растерялись и успели заснять столь впечатляющее использование беспалочковой магии на плёнку.

И только за завтраком, ознакомившись с утренней прессой и оценив роскошные снимки их всех троих, Малфой наконец поверил — нет, просто позволил себе поверить, будто пока всё идёт просто прекрасно. Ну… за исключением отцовского недуга, разумеется, в котором виноват был именно он в компании с Поттером и Грейнджер, ведь именно своим возвращением они и запустили цепную реакцию — тут же поправил себя слизеринец и закусил губу: ему отчаянно не хватало Лорда Рала.

* * *

Письма из Хогвартса со списками учебников и уведомлением о зачислении на шестой курс им всем троим пришли одновременно с результатами экзаменов, то есть ровно за неделю до первого сентября — потрясающая оперативность — покачал головой Гарри, вместе с бланками на посещения магической деревеньки рядом с замком. Каковые тут же и подписал Сириус, причем сразу же для всех троих.

За свои оценки никто из них особо не переживал, даже вечная перфекционистка Гермиона — прекрасно ведь знали свой уровень знаний, так что крепкие выше ожидаемого их вполне удовлетворили, зато крёстный гордился за всех. Ещё бы, начав изучать магию этого мира всего полтора месяца назад, они умудрились сдать первый из важнейших экзаменов в жизни учеников Хогвартса.

Из конверта Гермионы, ко всеобщему удивлению, выпал значок старосты Гриффиндора — как следовало из пояснительной записки, предыдущая сложила с себя полномочия в конце прошлого учебного года. Быстро подсуетились, Альбус — переглянулись между собой Гарри с Гермионой, но промолчали, догадываясь, что их желаниями или нежеланиями, как обычно, никто не поинтересуется.

...Путешествие за школьными принадлежностями и мантиями словно бы прошло мимо них стороной. Гарри и Драко с Гермионой и опомниться не успели, а вот они уже втроём сидят в одном купе и пытаются осознать, что они едут учиться в Хогвартс. Снова.

По мере приближения к замку, ставшему домом для многих поколений школьников, в их памяти воскресали давно уже позабытые воспоминания: ощущение сказки, огромные кованые ворота и каменные крылатые вепри у входа, звук их шагов в коридорах, живые портреты и снующие то тут, то там призраки. Большой зал, освещённый тысячью свечей, и безоблачное ночное небо над головой.

Хогвартс.

Сидя за столом своего факультета, Гарри отчаянно скучал на церемонии Распределения. Он мысленно считал звёзды на зачарованном потолке, автоматически хлопая в ладоши, когда старая шляпа выкрикивала «Гриффиндор!», и гадал: каким был бы её вердикт сейчас, спустя столько лет, если бы кто-то из них вновь сел на ту табуретку? Гарри скосил глаза на сидящую напротив и чуть наискось от него Гермиону и перевёл взгляд на Драко за слизеринским столом: интересно, они тоже думают о том же? Хотели бы ребята переиграть всё с начала или им тоже, в общем-то, плевать, на каком факультете проучиться оставшиеся два года?

На традиционно-каменном лице подруги не отображалось ни единой эмоции, только глаза поблёскивали, словно драгоценные камни — такие же твёрдые и холодные. Гарри знал, что в программу обучения Морд-Сит входят тренировки по сохранению полной неподвижности в течение многих часов, причем обычно их расставляют по коридорам Народного Дворца как статуи. Во время подобных занятий послушницы должны вести наблюдение за гостями и посетителями, выискивая подозрительных личностей среди прибывших к императору. Это, а также пугающая синхронность движений, когда Морд-Сит видишь больше одной, заставляет несведущих людей ошибочно принимать тех за марионеток, послушных воле и магии Лорда Рала.

Дракончик же за столом Слизерина обливал своих однокурсников фирменным малфоевским высокомерием и снисхождением могущественного волшебника по отношению к неопытным школьникам; тот скупо и сквозь зубы цедил ответы на вопросы — со своего места Гарри не слышал, что именно отвечал его напарник, но гримасы были очень выразительными. Хотя на самом деле наверняка всему виной были модные черные татуировочки, красовавшиеся на руках родителей его товарищей по факультету — такая же ещё совсем недавно была и у Люциуса — меченные, будто скоты, колдуны никогда не вызывали у того особого восторга. Не слишком разумно со стороны Драко настраивать против себя весь свой факультет в первый же день, но Создатель тому судья — сам разберётся, не маленький уже.

Он чувствовал, как его кожу жгут сотни любопытных взглядов — это было крайне… неудобное ощущение. Не то чтобы Гарри был таким уж скромником или ему было непривычно такое внимание к своей персоне — на ежегодном военном смотре Д’Хары, что последние лет пять проходит в Эйдиндриле, в среднем присутствует раз в двадцать больше народу. И показательные выступления волшебника и мага из внутренней гвардии Народного Дворца всегда пользуются популярностью — проще говоря, на них с Драко пялятся все, кому не лень.

Гарри отстранённо рассматривал флаги факультетов, пытался отыскать знакомые созвездия на потолке, но такого восхищения или ощущения сказки, как в свой первый раз, не ощущал. В его глазах Хогвартс значительно проигрывал великолепию Народного Дворца, напоминая о замках лордов-протекторов где-нибудь в глухой провинции и скучных заданиях далеко от дома.

«Дом… а в Д’Харе сейчас начало лета» — ностальгически вздохнул лейтенант гвардии.

От скуки Поттер считал парящие в воздухе свечи, исключительно из вредности прикидывая, как бы ему так исхитриться и, сняв флитвиковские чары Несгорания, передвинуть несколько «светильников», чтобы капающий с них воск стекал прямо на темечко Дамблдору.

Скользил рассеянным взглядом по столу преподавателей, воскрешая в памяти свои старые впечатления и сравнивая с тем, что взрослый он, наученный оценивать людей с одного взгляда, видел сейчас, и подмечая некие изменения в составе. Например, не было того чудаковатого, вечно дёрганного и заикающегося профессора в тюрбане, но зато вместо него был Люпин. Прекрасно: не совсем в своём уме оборотень, адекватность которого до тех пор, пока тот не пройдёт Посвящение, в качестве преподавателя Защиты, весьма сомнительна. А с «профессором» Хагридом он уже успел познакомиться, когда они с Драко и Гермионой ходили за покупками к школе. У самого края профессорского стола, поближе к выходу, сидела настолько странная женщина, что у него сложилось впечатление, будто та явно не из этой пьесы — на даме не была надета традиционная мантия волшебницы. А если и была, то её полностью скрывали разнообразные шали и бусы, которыми та увешала себя словно торговка, демонстрирующая свой товар. Высокая, тощая, в больших очках с толстыми линзами, эта женщина была больше похожа на стрекозу, чем на человека. Интересно, что она будет у них вести? Должно быть, это и есть те невероятно оригинальные кадровые находки директора Дамблдора, из-за которых того так не любят среди старых семей.

Гарри, в принципе, было всё равно на что смотреть, лишь бы не встречаться взглядом ни с кем из присутствующих в Большом Зале, кроме друзей и деканов Равенкло со Слизерином — Флитвик и Снейп, спасибо им огромное, наверное, единственные из всех обитателей школы не сверлили его любопытными взглядами. Да, ему не привыкать к людскому вниманию, но если в Д’Харе на него смотрели как на во всех отношениях перспективного волшебника, умелого воина, — симпатичного молодого мужчину, наконец! — то английские маги глазели на Гарри, как на неведому зверушку в дешевом балагане. Раздражало это невероятно — их что, матери в детстве не учили, что так пялиться на незнакомцев не только не культурно, а ещё и чревато смертельными неприятностями?

…Первокурсники, наконец, закончились — последнюю девочку Распределяющая шляпа, чуть подумав, отправила в Слизерин, — и слово взял Дамблдор:

— Я рад приветствовать в этих стенах учеников школы волшебства и чародейства. Старым я говорю — «с возвращением», а новым — «добро пожаловать». Также я хочу поздравить мистеров Поттера, Малфоя и мисс Грейнджер с возвращением на родину и…

Речь директора перебил гром аплодисментов и радостных выкриков с гриффиндорского стола, а рыжие близнецы Фред и Джордж вскочили на скамьи и принялись танцевать на них танец дикарей. По Большому залу прокатилась волна мощной магии, заставив притихнуть даже самых громких из славного факультета Годрика, после чего Дамблдор как ни в чем не бывало продолжил:

— Благодарю за столь занимательную демонстрацию, мистеры Уизли, — кашлянул директор, хотя всем прекрасно было видно, что старику их выходка пришлась по вкусу. — Также я хочу поприветствовать нового профессора Защиты. Несколько лет назад он уже преподавал эту дисциплину, но по независящим от него обстоятельствам вынужден был покинуть должность, но теперь все разногласия улажены и с гордостью хочу вновь вам представить…

Кого там хотел представить Дамблдор, осталось для них тайной, потому как сидящая рядом с короткостриженой дамой с белыми, торчащими дыбом волосами не менее странная, похожая на стрекозу женщина вдруг уронила на пол кубок, к которому пыталась приложиться тайком. На чистом, безоблачном ночном небе сверкнула молния, а чуть погодя прогремел гром — это, наверное, было чем-то из ряда вон выходящим, поэтому все разговоры, шепотки и просто ёрзанье вдруг резко прекратились. В наступившей тишине удар золотого кубка о каменный пол прозвучал особенно зловеще.

— Тот, кому на роду написано искать истину, всегда её найдёт, — громовым, вибрирующим голосом, сразу и полностью заполнившим весь Большой Зал, так не идущим этой совсем не слегка чудаковатой даме, проговорила та.

Гарри вздрогнул и переглянулся с Гермионой и Драко — они знали одного Искателя Истины. Вот только откуда этой странной преподавательнице об этом знать, ведь ни он, ни его друзья кому попало не называли полный титул своего императора?

— …В час, когда истончается Завеса, сквозь врата смерти придёт её посланник, придёт покарать неверных…

Вокруг них с Гермионой ошеломлённо переговаривались однокурсники — такие выступления, по-видимому, здесь не были нормой.

— Пророчество. Настоящее пророчество профессора Трелони — прямо как на нашем третьем курсе! — прижав ладони ко рту, перепуганно пискнул Невилл Долгопупс, и следом за ним, с восторгом и придыханием в голосах повторили две девицы — боевые подруги бывшего Избранного и его верного оруженосца Рона Уизли. Зато Гарри и Гермиона хоть узнали, как зовут эту блаженную.

— …Тот, кому на роду написано искать Истину, всегда её найдёт. Трепещи, Наследник, когда Завеса падёт — Фуер грисса ост драука придёт, — договорила та, уставившись остекленевшим взглядом в никуда, не обращая внимания на повыскакивавших из-за своих столов некоторых особо впечатлительных учеников и профессоров, пытающихся их утихомирить.

— Тот, кому на роду написано искать истину… — тихонько протянул Мальчик-Который-Выжил, что в общем шуме и гаме было незаметно.

Гарри встретился ошарашенным взглядом с таким же ошалевшим Драко: пророчество — это определённо было долбаное пророчество, Владетель их забери! Но разве его изрекают так потусторонне и… прямолинейно? Милорд Ричард говорил им, что пророчества приходят в виде неясных образов, смутных намёков и что их ещё нужно расшифровать, а тут какая-то местная сумасшедшая прямиком в лоб выдаёт — Магистр Рал ищет путь в этот мир, и тот его обязательно найдёт, судя по следующей части пророчества. Интересно только, что это за завеса и когда она истончается?

— Владетель! — выдохнула Гермиона и добавила несколько не слишком-то приличествующих леди ругательств, зато они целиком и полностью характеризовали ситуацию.

— Фуер грисса ост драука, — восторженно прошептал Гарри, до которого только сейчас дошло — их ищут и за них переживают. Император и императрица, друзья и наставники, да даже сёстры по эйджилу Гермионы! Их не забыли.

От осознания этого простого в общем-то факта ему захотелось выкинуть что-нибудь эдакое. Шокирующее, в общем. Что-нибудь истинно д’харианское. Просто для того, чтобы показать — он не сдался, его не удалось вновь загнать в узкие, можно даже сказать, убогие рамки английского магического сообщества.

Гарри переглянулся с Гермионой и Драко: они думают точно так же?

— ТИХО!!! — рявкнул Дамблдор на весь Большой Зал, и по нему прокатилась волна его магии.

Наступила оглушающая тишина, в которой отчетливо слышалось лепетание пришедшей в себя преподавательницы. Вот ещё одна странность — пророки обычно помнят свои видения, а иначе как бы они их потом толковали?

Ситуация была более чем подходящей, поэтому он встал, а вместе с ним и его напарник с подругой. Скинуть с себя школьные мантии, под которыми скрывалась их привычная одежда, было делом двух секунд, а на то, чтобы достать мечи из своих сумок-артефактов, им с Драко понадобилось ещё полминуты. А эйджил у Гермионы всегда был под рукой. Они медленно и торжественно, как на параде, прошли между притихшими столами факультетов: в свете тысячи свечей алое одеяние Морд-Сит лоснилось так, будто было смазано настоящей кровью, а драгоценные камни на пряжке пояса сверкали как маленькие звёзды; мечи из первоклассной стали, отполированные так, что в них можно смотреться как в зеркала, и хищно сверкающие золотые браслеты телохранителей Магистра, усыпанные кинжально-острыми шипами.

Вычурный фехтовальный салют — вещь неимоверно пафосная, но совершенно бесполезная в бою, — выполненный им и Малфоем так, что благодатной публике показалось, будто у них двоится в глазах.

Под обалдевшими взглядами преподавателей и школьников, факультетских привидений и даже завхоза с его сторожевой кошкой их троица опустилась на колени перед… ну, пусть будет профессорским столом — погладим невообразимо раздутое эго директора. Лейтенанты внутренней гвардии упали на одно колено, эффектно оперевшись на мечи, а Морд-Сит — на оба, умудряясь даже в этой позе покорности выглядеть большой и хищной кошкой, готовой в любой момент прыгнуть и сцапать наивную мышь.

Слова Посвящения на древнед’харианском легко сорвались с губ Мальчика-Который-Выжил, следом ему вторили и Грейнджер с Малфоем. Он знал, что Лорду Ралу в принципе глубоко параллельно, на каком языке к нему обращаются его подданные, но Гарри показалось, будто сейчас как раз тот момент, когда ни срединный, ни английский языки были малость не к месту. Каждый из них вложил в это короткое обращение душу и немалую толику магии, надеясь, что в далёкой сейчас от них Д’Харе император Ричард Рал почувствует зов своих телохранителей, и это поможет ему найти их даже в чужом мире.

Что до остальных — они, возможно, посчитают их выступление присягой делу света и лично Альбусу, мать его, Дамблдору. Лично ему глубоко фиолетово, что там о них подумает серая масса — им важно дождаться императора, не убив никого из мирного населения. Это только со стороны кажется, будто, очутившись в другом мире, они заранее получили индульгенцию на все свои действия — дома, после возвращения, их будет ожидать знатная головомойка от учителей и наставников, которую ещё нужно будет пережить.

— Вот это вы зажгли сегодня. Гарри, это было неимоверно круто, — восхищённо присвистнул Дин Томас в спальне мальчиков шестого курса Гриффиндора — остальные его соседи, верные предыдущему Избранному, предпочли его проигнорировать.

* * *

Налетевший на их маленький отряд порыв неожиданно холодного для жаркого летнего дня ветра повеял чем-то странным и до боли знакомым… Ричард вздрогнул и от неожиданности слишком резко дёрнул поводья — лошадь захрипела и остановилась, присев на задние ноги.

— Что-то случилось, Магистр Рал? — насмешливо спросила Кара, подавая знак остановиться группе сопровождения. Кому-то, не знающему лидера Морд-Сит так хорошо и так долго, как он, почудилось бы в её тоне неуважение — Магистр же чувствовал лишь обеспокоенность и обещание поддержки от старой боевой подруги.

На мгновение, всего на мгновение он почувствовал их — своих одарённых детишек, ибо все жители империи его дети, а эти — особенно. Их магия, долетевшая до него издалека вместе с обращением, коснулась Ричарда, подарив ему самое важное, что только можно представить — знание.

— Да, Кара, кое-что случилось, — довольно улыбнулся Искатель Истины и ударил пятками по бокам своей кобылы. Та понятливо заржала и прямо с места перешла в галоп.

Тащить их на ночь глядя к директору, чтобы обсудить пророчество безумной гадалки и их выходку за ужином, никто не стал — и хвала Создателю — но, только узрев любопытные лица своих бывших друзей, Драко подумалось, что лучше бы их вызвали. Укрыться от жаждущих подробностей однокурсников ему не удалось. А всё чертов Поттер виноват — выделиться ему, видите ли, захотелось. Нашел время и место выказывать верноподданнические чувства дому Рал, дурень гриффиндорский! Радовало лишь то, что ему вместе с Грейнджер, в окружении львятника, сейчас далеко не так сладко, как можно было бы представить исходя из бурной радости тех за ужином. Уж слишком категоричны и нетерпимы студенты факультета Годрика, а ещё — некультурны, беспардонны и совершенно безмозглы.

Не обошлась эта ночь и без стычек с жаждущими возмездия товарищами по факультету. То ли кое-кому не понравилось, что Малфои кинули Тёмного Лорда, то ли просто позавидовали, что у его семьи хватило сил и ума это сделать — кто их знает, в общем? — тем не менее, факт остаётся фактом — на Драко напали, когда он готовился отойти ко сну. Лейтенант гвардии, он довольно-таки быстро отбился от толпы дурно организованных подростков и, наложив на тех несколько маломощных, но противных проклятий, отправился спать, решив оставить воспитательную беседу до утра.

…По старой привычке проснувшись с первыми лучами солнца, Драко выполнил утренний моцион и неторопливо прошествовал в гостиную, где на коврике у камина вповалку валялись вчерашние агрессоры. Он пинками разбудил самоуверенных придурков и теперь с воистину царственным высокомерием взирал на копошащиеся у его ног тела с высоты удобного кресла.

— Говорю один раз, господа, и больше повторять не буду — это было моё первое и последнее предупреждение. В следующий раз буду бить на поражение, — сообщил он им, для большей доходчивости пропустив между пальцев небольшую молнию, и эффектным жестом подпалил излишне выпирающий тыл Гойла. После чего встал и прогулочным шагом направился к выходу из гостиной.

И только на полпути к портрету, охраняющему вход в их гостиную, резко остановился, будто вспомнил о чём-то очень важном, и добавил:

— Ах, да, совсем забыл вам сказать, как-то вылетело из головы, ну вы понимаете, радость от встречи и все такое… у меня иммунитет к большинству ядов, так что можете не переводить содержимое своих родовых перстней — это всё равно бесполезно, — «обрадовал» Драко своих товарищей по факультету.

«Чем же их проклясть для лучшей доходчивости? Это должно быть нечто унизительное, но в то же время не оставляющее видимых следов, мне ни к чему разборки со стариком», — гадал Драко, пытаясь вспомнить, чем именно проклинал вчерашних агрессоров. Припоминалось весьма тяжело — он тогда бы очень зол на придурков — но всё же ему хватило ума сделать это аккуратно. Кажется, что-то похожее на проклятье ватных ног… в д`харианском варианте, разумеется. То есть его товарищи на себе прочувствовали все прелести сглаза в буквальном смысле. И наверняка веселье не обошлось без столь любимого им, как его прозвал Поттер, мозгоправного проклятья, попав под которое, жертва ровно шесть часов ощущает себя продолжением ближайшего от неё предмета — в данном случае ковра — но то уже спало, осталось только ватное.

«Так это же просто замечательно», — обрадовался Драко: в его голову постучалась забавная идея. Даже и придумывать ничего не требуется: всего лишь согласиться, когда товарищи по факультету попросят их расколдовать, и можно пакостить сколько душе угодно — всё будет строго по устному договору. Слизеринцы просят отменить проклятье, Драко честно расколдовывает, а то, что уже будет после — не его проблемы.

У самого выхода он чуть сбавил шаг, давая своим товарищам по факультету время осознать и проникнуться ситуацией. На первый, да и второй взгляды казался совершенно спокойным, но про себя же мысленно отсчитывал секунды. Удастся ли его маленькая провокация? Итак…

Три.

Два.

Один!

— Эй, а как же мы? Расколдуй нас, Малфой! — возопил кто-то из семикурсников, напуганный перспективой остаться в таком состоянии к тому времени, как проснутся и начнут выходить из своих спален остальные слизеринцы.

— Зачем? — «искренне» удивился он. — Мне вы и в таком виде нравитесь, — не оборачиваясь к ним лицом, пожал плечами Драко.

— Тебе ведь будет несладко, если Снейп найдёт нас в таком состоянии. Учти, мы молчать не станем! — выкрикнул кто-то другой, явно забыв, с кем имеет дело.

Он мог бы сказать им, что совершенно не боится гнева Северуса, да и отработки его не пугают. Вот только ему не хотелось выслушивать проповедь старика о любви и сострадании к ближнему, если весть о вчерашнем инциденте выйдет за пределы гостиной и донесётся до директорского кабинета.

— И то верно, — «вынужден был согласиться» Драко, думая лишь о том, что нужно ещё для вида поломаться, чтобы его согласие выглядело правдоподобнее.

«А у Поттера и Грейнджер, небось, всё в шоколаде: показали гриффиндорцам пару фокусов — и вот те уже переключились на старого Избранного, забыв о Лонгботтоме как о страшном сне», — с глухой и, казалось бы, совершенно беспричинной тоской подумалось морально уставшему от Англии в целом и от Хогвартса в частности Малфою. Виват, Мальчик-Который-Выжил! А он не продержался в своём серпентарии и дня, хотя и очень старался. Вот же… И зачем ему вся эта головная боль, а? Перевёлся бы на домашнее обучение и горя бы не знал. Но тогда Драко не узнал бы, что Магистр Рал занимается их поисками и практически преуспел.

— Малфой, не дури — проблемы никому не нужны, освободи нас, — категорично потребовал самый наглый из переоценивших свои силы молодчиков.

Ну вот он и дождался.

— Да, пожалуйста, мне для вас ничего не жалко, — небрежно взмахнул рукой Драко, отменяя проклятие обычной беспалочковой Финитой. И ухмыльнулся, пользуясь тем, что никто из слизеринцев не увидит выражения его лица.

Всё дело в том, что у чар, так похожих на массовый Петрификус Тоталус, есть специальное контрзаклятье, но если снимать их чем-то универсальным, к примеру, той же Финитой, то у жертв проявится крайне любопытный побочный эффект. Но говорить о нём своим товарищам по факультету Драко, разумеется, не станет — они ведь так спешат, так спешат… на занятия, наверное.

Малфой толкнул портрет, закрывающий вход в слизеринскую гостиную, и вышел, решив уйти до того момента, как его жертвы поймут, что у подобного аттракциона щедрости должна быть весьма серьёзная причина. Драко был настолько великодушен, что даже не стал ничего требовать за то, что расколдовал их. И они в это поверили? Глупцы! То, что слизеринец приятельствует с двумя гриффиндорцами, ещё не значит, что тот сам стал таким же. Он — Драко Малфой: сын своего отца и лейтенант гвардии Народного Дворца, телохранитель Лорда Рала, в конце концов! На что эти выскочки рассчитывают?

* * *

По сравнению со всеми прошлыми годами его деканства, Северус встал сегодня очень рано. И это-то после полуночных посиделок в кабинете Дамблдора вместе со всем педагогическим коллективом Хогвартса! Можно подумать, ему, как декану, было нечем заняться в этот вечер, кроме как заседать на неформальных посиделках — только и успел, что прочитать приветственную речь для первокурсников.

В кабинете Альбуса за горячительными напитками обсуждались дела весьма далекие от жизни школы, и никаких успехов в расшифровке того, что за ужином напророчила магическому миру Сивилла, никто из профессоров так и не достиг. Впрочем, они не особо и пытались, решив, подобно героине одного маггловского романа, подумать над этим завтра, то есть уже сегодня. Кстати, книга так себе, непонятно только, с чего Лили так восхищалась?

Северус спешил. И полы мантии развевались за ним как два черных крыла. Он спешил как на пожар, спешил, боясь не успеть. Ему нужно было проверить своих змеек — чувствовал же, что ничем хорошим идея притащить в школу три мины замедленного действия не закончится. А всё Дамблдор и его гениальные идеи — ему-то всё равно, что будет с детьми, для него все они жертвы на алтарь победы, особенно его слизеринцы. Посверкает честными голубыми глазками из-под очков-половинок, напоит следственную группу аврората чаем с лимонными дольками, а отвечать за массовую гибель учеников придётся ему — Северусу — как всеобщему «любимцу» и единственному официально известному Пожирателю Смерти в Хогвартсе, а значит априори тёмному магу и душегубцу. А в том, что будут жертвы среди школьников, зельевар не сомневается, потому что не первый день живёт на этом свете.

Он, конечно, может сколько угодно доказывать, что его подопечные куда культурнее столь любимых директором гриффиндорцев и что они уж точно смогут друг с другом договориться, не переходя на магический и обычный мордобой. А что ему ещё оставалось-то делать, кроме как воспользоваться старой слизеринской мудростью «в случае угрозы разоблачения играй оскорблённую невинность»? Но на самом деле Северус просто слишком хорошо знает Драко, чтобы на это рассчитывать. Скользкий характер Люциуса в сочетании с воистину блэковским нравом Нарциссы, который та скрывает за обликом снежной королевы, да помноженный на жестокое д`харианское воспитание — всё это дало весьма взрывоопасные плоды. Так что или крестник вчера договорился со слизеринцами, или сегодня, по прибытии в гостиную, Северус застанет там давно окоченевшие тела.

— С добрым утром, крёстный, — поприветствовала его тщательно одетая и причесанная, будто на обложку школьного журнала, буде таковой в Хогвартсе, причина северусовых ночных кошмаров. Он перешел на бег, ему не понравилось столь подозрительное довольство жизнью — навевало подозрения. Однако следующая мысль заставила его затормозить и резко развернуться, каким-то чудом не погасив ближайшие от него два факела взметнувшимися полами мантии. Зачем куда-то бежать, если можно просто спросить?

— Мистер Малфой, — окликнул он своего студента. Тот остановился и подождал, пока декан нагонит его. — Драко…

— О, прошу тебя, успокойся, Северус, не трогал я твоих ужиков, — драматично возведя глаза к потолку, заверил крестник. — Ну, может быть, слегка — в качестве самообороны, — добавил тот справедливости ради.

— На тебя напали? — заломил бровь зельевар, демонстративно оглядывая его цветущий вид и не находя никаких следов драки. — И сколько их было?

— Девятеро, — пожал плечами Драко.

И все, значит, не смогли даже поцарапать одного Малфоя — впечатляющая глупость.

— Идиотизм, знаю, — согласился с ним тот, — но чего можно ожидать от фанатиков?

«А сам-то ты кто, если не фанатик?» — едва не бросил Снейп, вспомнивший, как ещё недавно Драко, практически не останавливаясь, в течение получаса пел хвалебные оды этому своему Ралу, ни разу не повторившись при этом. Но вместо этого он лишь нейтрально спросил:

— Надеюсь, мне не придётся переводить весь свой запас зелий, чтобы устранить последствия твоей, гм, беседы с товарищами по факультету?

— Что ты, крестный, мы уже уладили все наши разногласия, — мило оскалился ему Драко.

Северус недоверчиво покосился на своего подопечного: ох, темнит что-то паршивец.

— Нет, честно, всё прошло в атмосфере мира и дружелюбия. Я снял с них все свои проклятия, и довольно скоро ты сможешь увидеть эти не блещущие интеллектом физиономии на завтраке, — заметив его скептичный взгляд, поспешил заверить крестник, чем только укрепил подозрения мастера зелий.

— И ты вот так просто отпустил напавших на тебя идиотов? По доброте душевной? Не делай из меня простофилю!

— Милосердие — лучшая из добродетелей, Северус, — менторским тоном просветил Драко, явно собираясь аккуратно обогнуть затянутое в черное препятствие и продолжить свой путь в Большой Зал. — Мы должны уметь прощать окружающим их идиотизм, даже несмотря на то, что милосерднее было бы их добить. Разве не к этому призывает нас директор Дамблдор? — приторным голосом осведомился у него мальчишка.

Однако Северус на дешевый спектакль не купился. В пустое милосердие отпрыска Люциуса Малфоя и любимчика Ричарда Рала он верил ещё меньше, чем в то, что Драко вот так просто отпустил своих обидчиков. Своего приятеля он знал не первый день, да и император Д`Хары вместе со своим окружением, по рассказам всей святой троицы детишек, показались ему в достаточной степени жесткими и прагматичными людьми, так что набраться подобной чуши его крестнику вроде было неоткуда. Сегодня ведь не Рождество, чтобы раскидываться таким подарком — только идиот или гриффиндорец, что в принципе почти одно и то же, отпустит поверженного врага без полагающейся с того контрибуции.

Схватив крестника за предплечье, он резко развернул того лицом к себе, пристально вглядываясь в кристально-честные глаза. Драко опустил взгляд на свою руку, зажатую, будто в стальных тисках, словно раздумывая, стоит вырываться или нет, но промолчал.

— Вам ещё стоит поработать над достоверностью, мистер Малфой, ибо я ни на кнат не верю в вашу дешевую патетику! — гневно прошипел ему в лицо взбешенный декан Слизерина. — Что вы сделали с вашими товарищами по факультету? — опустив голос едва ли не до вкрадчивого шепота, допытывался тот у опешившего после его вспышки ярости мальчишки. Вот уж у кого нет проблем с артистичностью, но зато Драко проникся сразу и полностью — ему ещё столько предстоит узнать, столькому научиться, чтобы играть на равных с опытным шпионом, а всё туда же.

— Ничего особенного, — опасливо сглотнув, признался крестник, — так, мелкие неприятности с… кхм, назовём нижней частью тела. Само пройдёт… когда-нибудь, — всё же не удержался от пакостной усмешки тот.

Северус посчитал, что резкое сокращение постельных аппетитов девяти, гм, гигантов — это вполне приемлемая цена и за раннюю побудку, и за то, что учудили эти бездари, поэтому отпустил руку своего крестника. Чем Драко тут же и воспользовался, отступив от него на несколько шагов, потирая предплечье, на котором наверняка останутся синяки.

— Что же, пусть это послужит отличным уроком — быть может, вчерашняя неудача научит их правильно соразмерять соотношение сил, — стараясь выглядеть безразличным, пожал плечами мастер зелий, пытаясь при этом как можно незаметнее перевести дух. Тугой узел, что скрутил внутренности Северуса, постепенно начал расплетаться. Беспокойство за своих олухов-подопечных постепенно отступало: он успел, он не опоздал. Наконец-то.

За завтраком Гарри с Гермионой сидели как короли, наслаждаясь свободным пространством вокруг себя. Стол Гриффиндора был практически пустым — отсутствовали все курсы, кроме робко жавшихся друг к другу первогодок и чувствовавших себя немного не в своих тарелках второкурсников. Подошедшая к столу своего факультета, чтобs раздать расписания занятий старостам, МакГонагалл выглядела так, будто не знала, что ей больше хочется сделать в следующий момент: то ли недовольно поджать губы, то ли схватиться за сердце? И чего это она так на них смотрит? Право слово, ну не поубивали же они этих малахольных и даже не покалечили, хотя те и очень напрашивались. Всего лишь пара-тройка сломанных носов, да несколько вывихнутых рук и запуганные до нервной икоты соседки Гермионы по спальне. Это даже несерьёзно — один визит в больничное крыло, где мадам Помфри быстро поставит на ноги всех болезных. Правда, для этого сначала нужно выпутаться из нескольких слоёв наколдованной сверхпрочной паутины, но это уже не их проблемы — всё равно та сама испарится через несколько часов… может быть.

Возвращение нужного Гарри, как мрисвизу мантия-невидимка, титула Избранного прошло не без эксцессов. Сам Невилл был невероятно рад его вернуть законному владельцу. И не потому, что чувствует себя недостойным — нет, просто больше не хочет оставаться под пристальным вниманием Дамблдора. Благодаря Северусу у Гарри было представление о том, чего он лишился, попав в Д`Хару — таких приключений и в таком объёме он бы и врагам своим не пожелал. Сейчас-то они с Драко и Гермионой с большим удовольствием поучаствовали бы в ежегодных испытаниях героев, но у них хотя бы есть знания и опыт, а тогда в истории вляпывались несмышлёные детишки — и чудо, что те умудрились остаться не только в живых, но и при всех своих конечностях. Вот насчет здравого ума и трезвой памяти невилловой команды спасения Гарри сильно сомневался: уж слишком равнодушно те относились к своим жизням — по большому счету от Дамблдора всего можно ожидать.

Сириус предупреждал его, что Невилл с радостью уйдёт в тень, как только тому выдастся такая возможность — у железной леди Августы было целое лето, чтобы прополоскать внуку мозги, заставив принять её мнение как единственно верное. Но Гарри и подумать не мог, что друзья Лонгботтома будут категорически не согласны с передачей «венца избранности». Тем не менее, подобные преданность и храбрость, вернее, глупость, заслуживали уважения — знали же, на что способны они с Гермионой, а всё равно полезли выяснять отношения, пусть и под надуманным предлогом.

Вяло ковыряясь в своей тарелке, Гарри краем глаза проследил за плюхнувшимися рядом с ним Фредом и Джорджем. Эти двое были в полном восторге от его недавней выходки. В своё время близнецы здорово помогли ему, поэтому-то он и относился к ним чуть теплее, чем к остальным ученикам, даже несмотря на то, что прекрасно знал: в прошлом году они сбежали из школы, посчитав на том своё образование законченным… но на этот курс Уизли вернулись по настоянию родителей, на которых надавил директор, как только узнал, что это близнецы показали ему пару заклятий для той смешной дуэли с Малфоем.

— Дружище, ты просто обязан показать нам как сделать ту шутку с паутиной, — ткнул его в бок Фред. Или, быть может, Джордж — как ни пытался, он всё равно не мог их различить — в общем, один из близнецов.

— Малыш Роннинкс так забавно визжал… — мечтательно протянул крайний от него рыжий и проказливо подмигнул, — должно быть, его боязнь пауков распространяется и на паутину.

— Можно ещё запутать в ней Филча…

— Мелко мыслишь, братец Джордж — лучше уж Снейпа, — предложил Фред, покровительски положив Гарри на плечо ладонь. Он с трудом подавил в себе желание вывихнуть тому руку — крёстного своего приятеля Гарри уважал.

— А лучше всех троих в одну паутину… — продолжил грезить Джордж. — Так что, поделишься заклятьем-то?

«И что бы им такого ответить, чтобы сами отстали?» — гадал Гарри, встречаясь взглядом с равнодушно наблюдающей за их беседой Гермионой. Та медленно опустила веки и тут же их подняла. По губам его подруги скользнула едва заметная снисходительная усмешка — надо полагать, ему только что дали карты в руки.

— Разумеется, я покажу вам, о чём речь? — Гарри расплылся в самой дружелюбной улыбке. Достав из сумки чистый пергаментный свиток, юный волшебник оторвал от него небольшой кусочек и, обмакнув перо в заботливо подсунутую ему Джорджем чернильницу, вдохновенно застрочил. Они с Гермионой были единственными студентами, что сидели на завтраке с сумками… а нет, уже не единственные — к слизеринскому столу приближался Дракончик. На занятия они собирались исходя из подсказок Северуса и плотно общающегося с Ремусом Сириуса — так что у них даже без расписания было представление, чего ожидать на уроках. Должно быть, эти двое заранее знали, что у их троицы не слишком-то сложатся отношения с товарищами по факультетам, вот и озаботились — золотые они люди, хоть Гарри и несколько удручала такая слабая вера в их способности заводить себе друзей. Ну или врагов.

— И что это такое? — заглянул ему через плечо незаметно, или во всяком случае думающий, что незаметно, подкравшийся Ли Джордан.

— Гарри пишет нам формулу той штуки с паутиной, — похвастался Джордж.

«Ну да, конечно, пишет», — хмыкнул он про себя.

— Той самой, которой только что успокоил Ронни и его последователей, — добавил Фред, — Представляешь, сколько всего с ней можно сделать?

— О как, — восхищённо цокнул Джордан.

— Гарри уже, между прочим, написал, — отрапортовал он, протягивая Джорджу исписанный рунной вязью кусок пергамента.

Две рыжих и одна тёмная головы озадаченно склонились над листком, а Гарри подавил предвкушающую усмешку.

— И по-каковски это? — удручённо крякнул Джордан, в то время как Фред с Джорджем дружно чесали в затылках — потрясающая синхронность, кстати, прямо как у Морд-Сит.

— На языке Древнего мира, — с небрежной рисовкой отмахнулся Гарри. — Простите, ребята, я даже не представляю, как это можно перевести на английский. — Он виновато потупился, но Фред и Джордж на это не купились.

— Это ты в такой милой манере пытаешься сказать нам, что твоё колдовство не для средних умов, да?

«Заметь, ты сам это сказал», — фыркнул про себя Мальчик-Который-Выжил, неопределённо пожав плечами. Фред был прав — у них не хватит ни сил, ни опыта, но лучше уж те сами до этого дойдут, пусть и таким не слишком честным способом, чем и дальше будут требовать от него новых истин.

— Не хотел раскрывать свои секреты, так бы и сказал, — как-то уж слишком демонстративно на него прищурился Джордж, и Гарри всё понял: близнецы не злятся и даже не обижаются — они просто его проверяют. Вот только зачем и для чего?

— Ну, вы же сами попросили, — улыбнулся им он, внутренне замирая: правильно ли он понял или ему только показалось?

— Это было очень по-слизерински, дружище, — неожиданно серьёзно проговорил Джордан, в то время как рыжие озорники игриво подмигнули ему из-за спины приятеля — похоже, Гарри прошел их непонятную проверку. После чего вся троица собралась и демонстративно пересела на другую сторону стола.

Они переглянулись с Гермионой — их насторожило странное поведение близнецов — и молча вернулись к содержимому своих тарелок.

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер, — к ним вновь подошла МакГонагалл, — после завтрака вас ждёт в своём кабинете директор Дамблдор. Пароль: нуга в шоколаде, — сообщила им декан.

— Но, профессор, у нас сейчас по расписанию… — вновь примерила на себя роль пай-девочки Гермиона.

— Уверена, профессор Биннс вас поймёт и простит, — чуть смягчившимся тоном заверила её МакГонагалл, и, когда та отошла, перестав загораживать слизеринский стол, он увидел, что Драко тоже был озадачен приглашением от директора — его как раз предупреждал Северус. Значит, хотят видеть их всех — какая прелесть. Неужели нужно вызывать к директору из-за такой мелочи, как маленькие разногласия с однокурсниками?

* * *

О чём именно собирается говорить с детишками директор, Северус не знал, но догадывался — вариантов было всего два: либо Альбусу донесли об их утренних приключениях, либо речь пойдёт о вчерашнем происшествии на пиру. Для первого варианта не хватало Минервы, а для второго — круг собравшихся в кабинете лиц был чрезвычайно узким. Новое пророчество Трелони, уже третье на его памяти, касалось магического мира и его следовало бы обсудить на собрании Ордена Феникса. Слова прорицательницы всполошили школьное болотце, вот только понимание того, о чем идёт речь в этом мордредовом пророчестве, было только у трио Поттер-Грейнджер-Малфой, а иначе к чему такое представление и зачем столь явная демонстрация своей инаковости? Очередное пророчество Трелони связано с Д’Харой и в частности с Магистром Ралом, по-другому детишек не пробило бы на верноподданнические изъявления — уж слишком знакомым был мотив их речовки, не иначе пресловутое Посвящение, но только на другом языке.

Северус покосился на своё бородатое начальство, что как раз вдохновенно потчевало чаем со сладостями детишек, и решился рискнуть. Конечно, в последний раз, когда он попытался залезть кому-то в голову, ему здорово досталось, но ведь и не к Морд-Сит в мозги стучится, и не дай Мерлин к обоим лейтенантам гвардии — одного раза ему хватило, пробовать больше не хочется. Нет, в этот раз легеллиментить Северус будет директора, да и «легеллиментить» это слишком громко сказано, так, лишь считает настроение — нечто большее Альбус сразу почувствует, и не избежать ему тогда долгих нотаций, а если глянуть одним глазком, то никто и не заметит.

— Я почему вас позвал, дорогие мои, — добродушно улыбнулся Альбус, когда чай был выпит, а вазочка с лимонными дольками опустошена совместными усилиями всех четверых, — мне почему-то показалось, будто вы поняли, о чём говорится в том пророчестве, что изрекла профессор Трелони, может, поделитесь?

Поттер, Грейнджер и Малфой переглянулись между собой — должно быть, они ожидали этого вопроса и наверняка были к нему готовы.

— Простите, профессор, а почему вы решили, что это было именно пророчество? — аккуратно отставив подальше от себя пустую чайную чашку, крайне вежливо поинтересовался Драко.

По ментальному полю скользнула лёгкая рябь — Дамблдор был удивлён, впрочем, не только он. Северус даже приоткрыл глаза. Ушел в глухую несознанку, как сказали бы господа-авроры?

— Но как же… — растерялся Альбус, — вчера профессор Трелони вошла в транс и изрекла уже третье своё пророчество. Первым было как раз то самое, что хранилось в Отделе Тайн — про вас, мистер Поттер, — директор бросил укоризненный взгляд на своего Избранного из-под очков-половинок. Тот, впрочем, на это никак не отреагировал, — и Волдеморта.

— То есть вот так просто взяла и произнесла? Пророчество? — глядя на Дамблдора, словно на умалишенного, удивилась Грейнджер.

— Нет, это совсем не так просто, как тебе кажется, девочка моя, — покачал головой Альбус, — пророки никогда не знают, когда их настигнет новое пророчество, и никогда не помнят о нём после.

— Ну, если всё обстоит именно так… — с какими-то странными интонациями протянул Поттер, крутя в руках пустую чашку. — Простите наше неверие, сэр, в Д’Харе мы привыкли к несколько иному способу изречения пророчеств, да и пророчества эти были, прямо скажем, не столь прямолинейно озвучены.

В глаза директору Поттер упорно не смотрел. И никто из детишек не смотрел. Но почему? Чего им бояться, если их разум защищён магией уз дома Рал?

— Так значит вы всё же расшифровали?.. — уточнил Северус, решив, что с его стороны столь долгое молчание будет выглядеть подозрительно.

— Нет, но мы поняли самое главное — в пророчестве упоминается наш император, — ответил Драко.

— Да? — удивился Дамблдор. — И… и как именно упоминается?

— «Фуер грисса ост драука» — с древнед’харианского это переводится как Несущий Смерть — именно так в старых пророчествах называли Магистра Рала, — с видом высоко учёного мужа ответил Поттер, только очков не хватало.

— Собственно, это одна из причин, по которым Лорд и не любит пророчества, — доверительно добавил Малфой под многозначительное хмыканье Морд-Сит.

— Вы хотели что-то сказать, мисс Грейнджер? — тут же сориентировался Дамблдор, стараясь изображать из себя радушного хозяина. Северус был уверен, что только маска борца за светлые идеалы удерживает директора, чтобы не выпытать из скрытных детей всё, что они поняли из вчерашних изречений Трелони. Возможно, даже с применением четвёртой, запрещённой, степени.

— Нет-нет, — криво улыбнулась та.

— А всё-таки? — продолжил настаивать директор

Грейнджер вздохнула и, поставив чашку на блюдце, примостила ту на подлокотник кресла.

— Магистр Рал не любит пророчества ещё и потому, что они всегда слишком много требуют, а страдает от них обычно его семья, — призналась гриффиндорка.

— Мне кажется, вы хотели рассказать нам нечто иное, мисс Грейнджер, — вкрадчиво произнёс Северус, напоминая тем самым о своём присутствии.

— Когда кажется, нужно себя Благодатью осенять, — огрызнулась девица.

— Гермиона! — осадил её Драко, на что та, гордая своей выходкой, вздёрнула подбородок и с независимым видом сложила руки на груди. — Пророчества всегда туманны и неопределённы, а расшифровка и толкование их сопряжено с трудностями — зачастую пророки не знают и не понимают, что именно они изрекли, — взялся за объяснения его крестник.

— Нужны годы долгой и кропотливой работы и не один десяток проб и ошибок, прежде чем те обретут силу, но никак не жалкая тройка изречений, — искривив губы в снисходительной усмешке, добавила Грейнджер. — Даже сам Натан Рал — пророк с исключительным даже по меркам Д`Хары даром — видит лишь неясные образы, а не получает уже готовые тексты прямиком из каких-то высших сфер.

— Мне понятен ваш скептицизм, — улыбнулся в бороду Дамблдор, — но поверьте мне, в вашем родном мире всё устроено проще, чем вам кажется. Пророчества профессора Трелони имеют свойство сбываться, чему свидетельство — первое падение и воскрешение Волдеморта... Ещё чаю? — желая побыстрее уйти со скользкой темы, предложил тот, однако Северусу казалось, будто скользкой эта тема была для обеих сторон.

Для любого в достаточной степени здравомыслящего волшебника со скептическим взглядом на мир, недоверие Поттера, Грейнджер и Малфоя выглядит крайне правдоподобно — видно, что те действительно изучали предмет. Но также верно и то, что они знают о пророчествах гораздо больше, чем говорят. А с другой стороны, для Северуса, который знаком с троицей чуть ближе, чем остальные, их поведение и попытки увести разговор в другое русло кажутся не слишком убедительными. Вот только Альбус, как волшебник, что тоже недурно разбирается в пророчествах, считает объяснения детишек вполне жизнеспособными. Значит, старик тоже что-то знает, но по своему обыкновению молчит. Из всех присутствующих только Северус никогда не интересовался этой сферой — сначала считал прорицания чем-то недостойным внимания, а потом уже из чувства вины перед Лили и её сыном.

— Нет, спасибо, — ответил за всех Поттер. — А вы, сэр, сумели ли вы что-нибудь понять?

— Не так уж и много, мальчик мой, — уклончиво ответил директор. — С вашей помощью мы узнали одного фигуранта — Магистра Рала, а вот второй…

— Кто же это? — перебила старика Грейнджер. Та подалась вперёд, даже не заметив, что тем самым смахнула чашку с подлокотника своего кресла и Поттеру только каким-то чудом удалось перехватить её вместе с блюдцем в полёте.

— Том Реддл, так же известный как лорд Волдеморт, — ничем не высказав своего возмущения тем, что его перебивает ученица, невозмутимо пояснил Дамблдор. — Он принадлежит к семье Гонтов, что ведут своё начало от самого Слизерина. Несколько лет назад случилась одна в достаточной степени неприятная история с Тайной Комнатой и чудовищем Салазара, уверен, если вы попросите своих однокурсников, они обязательно вам расскажут, и вы всё поймёте.

— Получается, это уже третье пророчество того же автора, в котором упоминается Волдеморт, — резюмировал Поттер и переглянулся со своими друзьями.

Его крестник и Грейнджер скептично относятся к пророчествам Трелони, во всяком случае к тем, которых не слышали, но в принципе не имеют ничего против их существования. А вот Поттер отчего-то категорически не хочет слышать пророчество о себе и Тёмном Лорде, но, как и его друзья, относится с таким же равнодушием к тому, что слышал Лонгботтом. При этом все они искренне верят в то, что вчера вечером услышали своими ушами, лишь потому, что в нём упоминается их обожаемый император — странно и нелогично. К чему подобная избирательность?

— Получается, что так, мальчик мой, — согласился Альбус. — Может, ты всё-таки прослушаешь остальные два? Первое я могу показать тебе прямо сейчас, а второе с радостью перескажет Невилл.

— Благодарю, но нет, не сейчас, во всяком случае, — благовоспитанно отказался Мальчик-Который-Выжил, и Северус с внезапной ясностью понял: дело не в том, кто и когда произнёс пророчество, а в том, кто его услышал и о ком в нём говорится. Мальчишка не хочет слушать не потому, что в пророчества не верит — в конце концов, не с таким популярным героем, как Магистр Рал, в них не верить — а потому что Поттер просто не хочет слепо следовать воле неведомых сил.

— Что же, не сейчас, так не сейчас, — быстро согласился Дамблдор, довольный тем, что уже добился хотя бы обнадёживающего «не сейчас» вместо категоричного «никогда». — У меня к тебе ещё один вопрос, мой мальчик, ты позволишь старику украсть у тебя минутку?

— Конечно, профессор, — глядя на директора огромными изумрудными глазищами, разрешил мальчишка — ну прямо-таки золото, а не ребёнок — в то время как по губам Драко скользнула мимолётная улыбка, видимая лишь сидевшему ближе к нему Северусу.

— Как ты спишь в последнее время?

— Простите? — изумлённо вскинул брови Мальчик-Который-Выжил, оглянувшись на друзей — те ответили ему такими же недоумёнными взглядами.

А вот Северус отлично понял, к чему ведёт Альбус, и это ему чрезвычайно не понравилось.

— Не снятся ли тебе кошмары, Гарри? Связанные с Волдемортом или Пожирателями Смерти?

Поттер посмотрел на директора как на сумасшедшего, но всё же ответил:

— Сэр, я никогда раньше не видел Волдеморта, а его рабы не настолько впечатляют, чтобы я видел о них кошмары, — осторожно проговорил тот. — Но если вас интересует, не пытался ли мистер Реддл связаться со мной через шрам, то да — пытался.

Дамблдор едва не схватился за сердце, да и сам Северум, признаться честно, был весьма ошарашен.

— Мальчик мой… почему же ты мне раньше не сказал? — ахнул старик.

— А зачем? — изобразил святую наивность Поттер. — Ну пришел Волдеморт, ну получил он по мозгам и ушел, так чего переживать-то?

* * *

Кабинет директора они покинули вместе, и каменная горгулья с ужасающим скрежетом, словно бы сама по себе служила превосходной сигнализацией, вернулась на отведённое ей место.

— Кажется, ты переборщил, Гарри, — сообщила своему приятелю Гермиона, едва они отошли на приличное расстояние от статуи.

— Мне не нравится в этом признаваться, Поттер, но Грейнджер права: ты видел, какое было лицо у старого маразматика, когда ты его озадачил? — поправив на плече ремень сумки, капризно протянул Драко.

— Видел, — коротко ответил Гарри и, почесав кончик носа, признался. — Мне понравилось.

— Но всё-таки ты перестарался, — не унималась Гермиона. — Надо было как-то поделикатнее, что ли, а вдруг старика удар хватил бы?

— Она права, Поттер, — за их спинами, будто бы прямиком из темноты коридоров возник профессор Снейп. — Нужно было либо сообщать такие новости аккуратно, либо, — тут Северус понизил голос до интимного шепота, — давить до самого конца, чтоб уж наверняка, — хищно усмехнулся он, и не понятно ведь было: то ли смеётся профессор, то ли это он всерьёз.

— Спасибо за понимание, сэр, — Гарри вернул усмешку Северусу — идея нашла отклик в его кровожадном сердце, — в следующий раз постараюсь. Знаете, ведь капля камень точит.

— Всегда пожалуйста, мистер Поттер, — закутавшись в мантию как летучая мышь в крылья, гордо выпрямился тот. — Я попрошу вас быть в моём классе со звонком колокола — лето закончилось, и я больше не намерен терпеть ваши постоянные опоздания.

— Не переживайте, профессор, я прослежу за тем, чтобы они пришли вовремя, — пообещал тому Драко и, подхватив Гермиону с Гарри под руки, увлёк в какой-то тайный проход.

В спину ему донеслось «я надеюсь на вас, мистер Малфой» от человека, что не любил и не умел общаться с людьми так, чтобы последнее слово оставалось не за ним.

Северус дочитал последнюю строчку, перевернул страницу и с долей досады обнаружил, что дальше-то и читать нечего — глава закончена. Он раздраженно захлопнул очередной том из Запретной секции библиотеки и тут же чихнул из-за поднявшейся в воздух пыли. Северус так ничего и не сумел найти, а все книги о пророках и пророчествах из общего доступа были разобраны ещё в первый учебный день.

«Быстро же эти паршивцы подсуетились, лучше бы о подготовке к занятиям так пеклись!» — скривился декан Слизерина, всё ещё пребывая под впечатлением от летних домашних работ студентов.

Какой вообще смысл в Запретной секции, если в той невозможно найти что-нибудь внятное? Нет, с педагогической стороны Северус как никто другой понимал важность существования в стенах школы особого отделения библиотеки, доступ к которому можно получить только за подписью профессоров. Прилежные ученики, по большей части равенкловцы и слизеринцы, едва ли не с первого курса стремились заслужить разрешение на посещение этого книжного Клондайка, а когда получали, ходили счастливые по самые уши. И не понимали, что ничего действительно интересного, кроме забавных ужастиков о тёмной магии, там нет — всё более-менее опасное или же ценное Альбус вынес из Запретной секции ещё во времена первого восхождения Тёмного Лорда.

Северус положил книгу поверх стопки уже просмотренных томов и, откинувшись на спинку неудобного библиотечного стула, с раздражением покосился на получившуюся у него стену. Выглядело внушительно, но на практике совершенно бесполезно. Профессор пододвинул к себе свиток пергамента, на который изначально планировал записать заинтересовавшие его моменты, и, оторвав кусок, решительно обмакнул перо в чернильницу. Записку Блэку он по старинке написал левой рукой, превращая и без того трудно идентифицируемый почерк в какие-то невообразимые каракули. Одна из «милых» привычек ещё с тех самых школьных времён, когда Мародёры повадились отбирать его конспекты по зельям и рабочие блокноты — противостоять Поттеру и Блэку с Петтегрю он не мог, так хоть разработки свои обезопасил от троицы неандертальцев. Люпин в процесс отъёма не вмешивался, предпочитая держаться в стороне, но легче от этого не было. Правда, со временем Блэк всё-таки научился разбирать его письмена, но только он, что сейчас было обоим только на руку. Пора и тому присоединиться к игре «пойми пророчество» — крёстный Мальчика-Который-Выжил, как-никак.

Крестный отец… в магическом и маггловском мирах у этого слова несколько разные понятия — Северусу пришлось изучить все тонкости, когда к нему обратился Люциус с просьбой стать крёстным для Драко. Для нищего полукровки предложение на грани фантастики, к тому же и не дружили они во времена учёбы в школе: так, приятельствовали немного. Старшекурсник Малфой снисходительно оказывал покровительство полукровке на два года младше себя, оценив, сколь искусен он в зельях и не слишком-то светлой магии, а затем, выбрав правильный момент, привёл его к Тёмному Лорду. Подружились они уже много позже, во время выполнений совместных заданий, но всё-таки недостаточно для того, чтобы Северус становился крёстным для сына блистательного в своём высокомерии и снобизме Люциуса Малфоя. И всё же он им стал, несмотря на изумление их пожирательского круга. В магическом мире крёстный отец — это, в первую очередь, защитник и наставник для ребёнка, и опекун — на случай если с родителями малыша что-то произойдёт, так что обычно выбирался сильный и изворотливый маг. И тот не всегда был другом семьи. В принципе, всё равно — кто, главное, чтобы все ритуалы были выполнены.

А вот про дары маггловские сказки не лгут — крёстные действительно могут чем-то одарить ребёнка. Блэк, например, признался, во время ритуала он поступил не слишком честно и что за такую выходку Поттер-старший ему на том свете башку оторвёт и будет трижды прав. Хотя получилось, следует признать, красиво. Блохастый подарил своего крестника Блэкам, ну или тех подарил мальчишке — не суть! — главное, что по всем документам тот проходит как Поттер-Блэк и имеет права на какое-никакое имущество обоих семейств. Сам блохастый бесплоден, младший братец к тому времени пропал без вести, а продолжать фамилию как-то надо — изящное решение, как ни посмотри. Северусу нечего было подарить Драко, да и Малфои не то семейство, которое в чем-либо нуждается, единственное, что у него было — это его зелья, и он попросил у магии наделить малыша склонностью к зельеварению, надеясь, что крестник не повторит их с Люциусом ошибок. Что ж, Пожирателем Смерти Драко не стал, но от этого всё равно не легче.

Сложив записку аккуратным маленьким конвертиком, Северус запечатал ту расплавленным воском ближайшей от него свечи и опустил в карман мантии — отправит по пути на ужин. Он побеспокоит Блэка, чтобы не обращаться к Люциусу, даже несмотря на то что малфоевская библиотека не уступит ни своими размерами, ни содержимым. Ему просто не хотелось видеть своего друга таким. Сломленным, послушным и покорным, подверженным влиянию любого, у кого достаточно воли, чтобы взять на себя бремя власти. Это было больно. Больно видеть, во что превратился гордый чистокровный волшебник буквально на его глазах. И не во времена пропажи сына, а уже после возвращения того. И просто невыносимо от того, что Драко знает, в чём дело, но почему-то молчит. А когда спрашивают, только кусает губы и просто уходит в свою комнату каждый раз, когда речь заходит о болезни отца.

Он задул свечи, подхватил Левиосой бесполезную для него немаленькую стопку фолиантов и на выходе из библиотеки отлевитировал их прямо на стол к мадам Пинс — завтра утром та их разберёт. Шагая по ночным коридорам Хогвартса в совятню, профессор очень надеялся не встретиться с Люпином. В последнее время их обычно до крайности интеллигентный оборотень будто совсем перестал дружить с головой: срывается на коллегах, несмотря на отгремевшее пару дней назад полнолуние. А ведь всё должно быть строго наоборот — апатия и упадок сил. Ученикам пока видеть милейшего Люпина таким не довелось, но они со Спраут и Флитвиком чуяли, что до того мига, как оборотень сорвётся на учениках, осталось недолго. Дамблдор от них только отмахивался, не желая признавать очевидного, а МакГонагалл того, по своему обыкновению, поддерживала, грудью встав на защиту то ли бывшего ученика, то ли начальства. Оставалось только догадываться, почему Малфой стал настолько мягкотелым, а Люпин, наоборот, озверел, но в любом случае ответы были у святой троицы возвращенцев, а те не спешили делиться важной информацией. Только мрачно переглядывались и молчали как… как рыбы об лёд, да, все трое. Немного обнадёживает его лишь то, что сегодня «наша новая знаменитость» придёт к нему на отработку — Северус как чувствовал, что Запретная секция не сможет дать ему ответов, и лично испортил зелье мальчишки. В этот раз за спиной Поттера не будет, фигурально выражаясь, маячить Грейнджер с эйджилом наизготовку, и он сможет вытянуть из того информацию. Наверное... нет, точно сможет.

* * *

Гарри постучался в дверь кабинета зельеварения ровно в восемь часов вечера — ни минутой раньше, ни минутой позже. Вопреки тому, что подумали гриффиндорцы, он не был зол. Ему было до чертиков любопытно: на кой Владетель Северусу понадобилось сначала портить его зелье, а потом устраивать демонстративный разнос при классе с обязательным назначением отработки? Гарри же не идиот, прекрасно понимает, зачем всё было устроено, вот только он даже и не догадывался, к чему такая нарочитая театральность? Нельзя было вызвать его на разговор с чуть меньшей помпой?

— Добрый вечер, профессор, — сухо поприветствовал он Снейпа.

Тот оторвался от проверки чьей-то домашней работы и смерил его хмурым взглядом. Кому-то крайне не повезло, Гарри даже с порога видел, как много в ней отмечено ярко-красными чернилами, и оставалось надеяться, что не ему. Он никогда не был на отработках, в Д’Харе такого не было — наставники предпочитали наказывать сразу и сполна — поэтому-то Гарри и замер в растерянности у двери, топчась на месте как неприкаянный дух.

— Не стойте столбом, Поттер: рецепт на доске, ингредиенты в шкафу. Приступайте. И не дай Мерлин вам опять испортить зелье, — недовольно процедил Снейп, скупым жестом указывая на парту прямо перед своим столом, и ему ничего иного не оставалось, кроме как изумлённо вскинуть брови и молча последовать указанию профессора.

Гарри установил котёл, наполнил его водой и зажег под ним огонь. Сходил за ингредиентами и разложил на столе в порядке варки. В полном безмолвии, не произнеся и звука, потому как разговаривать с Северусом ему не особо хотелось. Он не желал будить лихо, когда оно и так не спит. Спросят — ответит, но напрашиваться на лишние вопросы не собирался. И так уже слишком много рассказали, не стоит впутывать ещё сильнее, особенно Северуса. С Драко и так довольно практически невменяемого отца да постоянно рыдающей матери, незачем доставлять ещё больше проблем, чем уже есть.

Он бросил в котёл аккуратно нарезанные коренья валерианы и асфоделя, три раза помешал веточкой хвои против часовой стрелки и, взглянув на доску с написанным рецептом, вздрогнул. По стенам, потолку и полу классной комнаты медленно, но верно ползло нечто прозрачное, периодически переливающееся оттенками радуги, будто бы заключая кабинет в нечто отдалённо напоминающее мыльный пузырь. Гарри резко зажмурился и ущипнул себя за руку, таким вот нехитрым образом пытаясь отогнать странное видение, но, когда он вновь открыл глаза — ничего не изменилось, плёнка неуклонно продолжала расти. У него так и не получилось проснуться.

— Профессор, — позвал он Снейпа, надеясь, будто тот простыми и понятными ему идиомами быстро приведёт его в порядок, но тут же был вынужден признать, что здорово просчитался. Судя по бешеному мельканию в воздухе черной палочки, именно профессор как раз и был ответственен за творящийся здесь и сейчас беспорядок.

— Вот и всё, — с удовлетворением разглядывая дело рук своих, заключил Северус, когда весь класс оказался заключен в прозрачный, переливающийся всеми цветами радуги «мыльный» пузырь. — Поговорим, Поттер?

— А как же напиток Живой Смерти? — вскинул он брови, старательно изображая наивность.

— Эванеско, — буркнул зельевар, одним взмахом палочки испаряя недоваренное зелье прямо из котла, а ингредиенты со стола. — Выше ожидаемого за тему тебя устроит? — насмешливо поинтересовался Снейп. Но эта насмешка не была злой, едкой или саркастичной — нет, она была весёлой.

От изумления Гарри едва не подавился воздухом: это как же Северусу нужны сведения, что он идёт на столь явное нарушение своих принципов?

— Благодарю за щедрость, профессор, но нет — меня устроит и Удовлетворительно, — вежливо рассмеялся он. По губам Снейпа выпущенной из лука стрелой промелькнула бледная тень улыбки — тот правильно понял его нежелание привлекать к себе лишнее внимание, в смысле, ещё больше, чем уже есть, и наметившийся в их странных отношениях ледок был растоплен. Теперь можно было и поговорить. — Что вы хотите знать?

— Я хочу знать всё и даже больше, — криво ухмыльнулся подозрительно добродушный Снейп. «Он что, выпил?» — недоумённо вскинул брови волшебник. — Но для начала меня устроят две темы: пророчество и поразившее Малфоя с Люпином недомогание.

Гарри опустил взгляд в пол и пинком ноги выдвинул стул из-за парты — всю веселость сняло как рукой: ну, вот они и подобрались к тому, ради чего его сюда вызвали. Плюхнувшись на сидение, он сложил руки на груди и хмуро уставился на профессора.

— Не переживайте, Северус, к Самайну всё закончится — второе прямо вытекает из первого, — пожал он плечами, — а пока нам лишь остаётся набраться тер…

— Да черта с два, мальчишка! — не выдержал зельевар, пропустив мимо ушей фамильярное обращение. — Рассказывай, Мордред бы тебя побрал, — безапелляционно потребовал Снейп, поднимаясь из-за стола и опираясь руками на столешницу.

Поскольку его парта стояла напротив преподавательского стола, ему показалось, будто профессор над ним нависает и неосознанно пытается задавить своим авторитетом. А Гарри очень не любил, когда на него давили — это непроизвольно вызывало у него ответную реакцию. Последствия многолетних тяжелых тренировок с Иганом и Уликом оставили свой отпечаток. И пусть по здешним меркам его нельзя было назвать нормальным, Гарри любил свои навыки и рефлексы — они ему дорого дались. И никогда не стеснялся ими пользоваться.

— Сэр, вам полегчает, если я скажу, что всё взаимосвязано? — откинувшись на спинку своего стула и глядя куда угодно, но только не в глаза слизеринского декана, равнодушно бросил Гарри. — Наше возвращение в Англию, болезнь Римуса и мистера Малфоя и пророчество, что прозвучало, когда мы с Драко и Гермионой вновь вступили под своды Хогвартса.

— Пророчество? — переспросил Северус. — Так вы расшифровали его? — спросил тот и тут же сам себе и ответил. — Расшифровали. Именно поэтому вы и…

— Да, ещё на пиру, — всё так же глядя в другую сторону, равнодушно кивнул он зельевару. — Может быть, каких-то деталей мы не поняли, но самое главное нам удалось понять — Магистр Рал придёт в Англию, — с плохо скрытым злорадством сообщил Гарри. — Разумеется, не один, кто же императора отпустит без полагающейся охраны?

— И значит нас ожидают такие… как мисс Грейнджер? Морд-Сит? — внезапно севшим голосом спросил Снейп, и ему на какой-то миг даже стало того жалко.

— Целый отряд, — подтвердил подозрения Гарри.

— Весёлые будут времена, — закусил губу профессор. — Но всё же, мне показалось, что ни вы, ни ваш император Рал не верите в пророчества, однако же вы, все трое, отчего-то слишком серьёзно их воспринимаете. Отчего же такое, гм, двуличие, мистер Поттер, не просветите ли меня?

Гарри закрыл глаза, выдохнул, после чего покосился на алхимическую таблицу, словно бы в поисках поддержки.

— Это сложно объяснить, сэр, — так ничего и не найдя в висящем на стене пособии, наконец заговорил он. — И я даже не знаю, как и с чего начать… да и вам вряд ли будут интересны подоплёки чужой для этого мира войны.

— Начните с того, почему вы не хотите слышать самое первое пророчество Трелони, Поттер? — вкрадчиво спросил Снейп.

— Потому что я не хочу его выполнять. Вообще, — жестко ответил он и посмотрел профессору прямо в глаза.

— Не хотите? — недоумённо вскинув брови, переспросил Северус. — Что это значит, Поттер? — нахмурился он, справедливо подозревая, что ничего хорошего сейчас не услышит. Сидящий напротив него мальчишка скривился и поджал губы, недовольный его недогадливостью.

— О ком это пророчество, профессор? — глухим голосом спросил мальчишка.

— С утра ещё было о вас и Тёмном Лорде, — решил он скрыть растерянность за сарказмом.

Поттер исторг из себя невесёлый смешок — ему не составило труда разгадать нехитрую уловку. Какой умный ребёнок.

— В этом-то и проблема, профессор. Я — второй участник пророчества, я не имею ни малейшего понятия о своей судьбе и соответственно не могу его исполнить. И до тех пор, пока сохраняется текущий статус-кво, у меня развязаны руки.

Чувствующий себя всё более и более свободно в этом кабинете, мальчишка встал со стула и с невозмутимой миной на лице подошел к так заинтересовавшей его ранее алхимической таблице.

— Как думаете, Северус, я мог бы справиться с Волдемортом? — совершенно неожиданно спросил Поттер.

Склонив голову к плечу, мальчишка, казалось, увлеченно разглядывал соединения и ждал вердикта. Следовало бы отчитать того за фамильярность — не в первый раз ведь уже — но у Северуса на это уже не было сил, он очень устал и теперь лишь хотел, чтобы этот день поскорее закончился.

— При прочих равных условиях… думаю, что смогли бы.

Поттер невесело хохотнул:

— Вы очень великодушны, сэр. А теперь давайте на мгновение представим, что я не попал в Д`Хару и вырос под крылышком директора, враждуя с Драко и дружа с Роном Уизли, а все приключения, выпавшие на долю Невилла, достались именно мне...

— Предположим, — согласился Северус. Действительно, почему бы им не поиграть в «вопросы и ответы»? — И что же из этого следует, мистер Поттер? — с любопытством поторопил он того.

— Как думаете, был бы у меня тогда шанс… нет, не победить, а просто выжить? — всё так же стоя к нему спиной, спросил мальчишка.

«И что же он хочет услышать?» — спросил сам себя зельевар. Сил на какие-либо игры, даже на вербальные, у него не было — банально хотелось спать.

— Нет, — коротко ответил Северус, не желая вдаваться в подробности и как-то объяснять свои выводы. Они оба всё прекрасно понимали, так зачем же зря сотрясать воздух и красть друг у друга время? — Однако вы так и не ответили на мой вопрос, — напомнил он.

— Пророчество, — со странными интонациями процедил Поттер и повернулся к нему лицом, — обо мне с Волдемортом, и именно мы оба даём ему ход — своей верой, своей магией, в конце концов. Первым его услышал именно он, услышал в вашем исполнении…

Северус вздрогнул и посмотрел на мальчишку, ища в знакомых глазах хоть какие-то намёки на ненависть или разочарования.

— Вы знаете, — глухо выдохнул зельевар, закутываясь в мантию на манер летучей мыши. Он понимал, что перед ним волшебник, способный за минуту превратить его в обгоревший труп, но страха не испытывал, только озноб. Возможно, именно сейчас его настигнет расплата за то, за что он сам простить себя не в силах.

— Профессор Дамблдор был столь любезен… — невесело хмыкает гриффиндорец и дальше не продолжает, только пожимает плечами. Но Северусу это и не нужно — он и так всё прекрасно понимает.

— Что-то Альбус излишне откровенен, не похоже это на него, — склонив голову к еще не до конца проверенной контрольной работе какого-то третьекурсника, отстраненно произнёс Северус, скрыв лицо за занавесом сальных прядей. — И когда же директор соизволил вам сообщить такие известия? Насколько я помню, вас к нему не вызывали.

Поттер на это только скривился.

— О нет, что вы, напрямую он мне ничего не говорил, — дернул уголком губ мальчишка. — Я слышал один весьма занятный разговор, сэр. Очевидно же, что мне специально дали подслушать его беседу с профессором МакГонагалл, вряд ли они стали бы обсуждать нечто настолько шокирующее, прогуливаясь по коридорам школы.

— Очевидно, — не то констатировал, не то выплюнул Северус, даже не осознавая того, что он резко вскочил со стула и теперь стоит, вцепившись в столешницу, как в спасательный круг, стараясь справиться с яростью.

Поттер — злой и совсем не слегка растерянный — чеканным шагом прошел мимо его стола и остановился перед полкой с заспиртованными ингредиентами и мелкими животными, всё так же избегая поворачиваться к нему лицом. Значит, не простил и не забыл.

— Я вообще не понимаю, чего он добивается, — глухо произнёс Поттер. — Играет в какие-то одному ему понятные игры, манипулирует всеми зачем-то… Ведь знает же, как много мы ему не договариваем, и мы это знаем, а всё равно ведёт себя как совсем не слегка чокнутый старик, которому очень хочется внуков. Не понимаю. Я бы на его месте… ладно, забудем об этом.

— Я уже давно не пытаюсь найти логику в поведении или поступках Альбуса Дамблдора, это всё равно бесполезно, — так же глухо ответил Северус, слегка кривя душой. Кое-что он знал, о ещё большем догадывался, но вываливать всё и сразу на неподготовленного мальчишку не хотел. Да и, справедливости ради, с ними детишки тоже не до конца были откровенны, так что в какой-то степени он мог понять Дамблдора.

— Не вините себя, профессор, — тихо говорит Поттер, поворачиваясь к нему лицом, а не, гм, тылом, как до этого. — Я немного разбираюсь в пророчествах и понимаю: Волдеморт, так или иначе, узнал бы о нём. Не вы, значит кто-либо другой, не всё ли равно — кто? Главное то, что он услышал и в него поверил, тем самым запустив цепь событий. Вот и я…

— Что? Что «вы», Гарри? — тихо переспросил Северус, делая несколько осторожных шагов в сторону мальчишки. Он не мог понять: то ли тот в действительности верит, что сейчас сказал, то ли пытается таким вот образом показать ему своё прощение.

— Вы спрашивали, почему я не хочу слышать или видеть пророчество о себе и Волдеморте, — зябко передёрнув плечами, как-то слишком уж тоскливо произнёс Поттер, — что ж, извольте, профессор, — криво усмехнулся тот. — Я боюсь, и мне ни капли не стыдно в этом признаться. Боюсь, что если узнаю, то поверю в предначертанное, а поверив — буду вынужден до конца играть роль Мальчика-Который-Выжил, разумеется, по сценарию Дамблдора, поскольку мой замысел его не устроит.

— А у вас есть замысел? — не удержался от колкости Северус.

— Сэр, мне вовсе не обязательно убивать Волдеморта, отомстить ведь можно и по-другому, — многозначительно усмехнулся Поттер.

Это было до Мордреда странно, это требовало глубокого осмысленья и явно не на трезвую голову, на что Северус сейчас был совершенно не способен. Да, он действительно слишком мало знает о пророчествах, но зато не вчера познакомился с Альбусом. Если бы всё обстояло именно так, как полагает мальчишка... Но с другой стороны, разве не директор при каждом удобном случае пытается подтолкнуть Поттера к пророчеству? Или это отвлекающий манёвр, или Дамблдору нужно, чтобы герой ознакомился с уготованной ему участью добровольно. Но отвлекающий манёвр от чего? Вопросы, вопросы и как же мало ответов!

— Это… странно, — наконец признался он, пряча глаза от пристального взгляда, которым его сверлил Гарри.

— Вы считаете меня сумасшедшим, профессор? — изогнул брови Поттер.

— Считаю, что ваша точка зрения тоже имеет право на жизнь… как, впрочем, и любая другая, — уклончиво ответил он.

— По крайней мере, это честно, — пожал плечами мальчишка и как бы невзначай покосился на висящие прямо над выходом из кабинета часы.

Северус тоже на них посмотрел и решил, что заслужил ответ на ещё один свой вопрос. А для рыщущих в ночи завхоза с кошкой и оборотня можно написать записку. Альбус наверняка будет недоволен подобным фаворитизмом, но кто его будет спрашивать?

— И всё же, Поттер… Гарри, почему никто — ни вы, ни Драко или мисс Грейнджер — не хотите объяснить, что происходит с Люпином и Малфоем? Что значит «к Самайну всё закончится»? Каким образом прибытие Ричарда Рала…

— Магистра Рала, — со строгим видом поправил его тот.

— …хорошо — Магистра Рала, — не желая вступать с мальчишкой в бессмысленные полемики, послушно исправился Северус, — им поможет?

— Не само прибытие, — отрицательно мотнул головой гриффиндорец. — И не только Люциусу и Римусу, а волшебникам по всему миру. Всем, в ком течет хотя бы капля д`харианской крови, — устало проговорил тот.

— Вы говорите о том, что в этом мире есть потомки...

— Да, есть. Я разве не упоминал, что нам удалось доказать как минимум Малфоев? — невинно спросил мальчишка. — Хорошо, Северус, я расскажу вам и этот секрет.

— Уж будьте так любезны, Поттер, — непроизвольно съязвил слизеринский декан, ради раскрытия истины даже и не пытаясь осторожничать. Мальчишка мог обидеться и промолчать, но его тоже можно было понять — молчание святой троицы дорого обходилось их с Люциусом и Блэком союзу заговорщиков.

Но вместо того, чтобы сразу же начать подробно каяться, Поттер вновь сделал то, за что он его готов был возненавидеть — снова одел на себя кольчугу из отстранённости и заковался в латы отчуждения. По своему опыту Северус знал, что ничего хорошего эта защита не означает. Шутки кончились.

— Знаете, почему никто из нас троих не принимает ничью сторону в войне, хотя мы могли бы? — тихо спросил мальчишка.

Он не ответил, но Поттеру, похоже, этого и не надо было.

— Мы сознательно держимся подальше от лагерей и факультетов, сторонимся навязанных друзей или врагов и доверяем лишь семейным узам. Мы больше не принадлежим этому миру, сэр, мы не должны были возвращаться.

— То есть ваше возвращение открыло чему-то или, если хотите — кому-то, путь? — уточнил Северус.

Сегодня он весь вечер задавал наводящие вопросы, почти не думая над ответами. Он хотел иметь на руках все части, прежде чем сложить головоломку. Пока же у него ничего не соединялось. Ему были не понятны ни логика, ни образ мыслей всей троицы — в этом плане они действительно принадлежали другому миру. То, что имело большое значение для него, у тех было лишь пылью под ногами, а какая-то безделица для Поттера, Малфоя и Грейнджер, наоборот, была заполнена смыслом.

— Вы очень точно подобрали определение, профессор, — удивлённо покосился на него Гарри, — именно что «открыло».

Северус почувствовал, что ступил на очень тонкий лёд. По его спине проскользнул холодок — они самым краешком, совсем чуть-чуть, прикоснулись к чему-то крайне опасному, к чему-то, что было выше понимания простого зельевара и шпиона вроде него.

— Значит этот путь существовал и раньше, — констатировал профессор.

— Да, — подтвердил Поттер. — Помимо нас троих его открывали и закрывали только один раз. В самом начале, когда переселяли в этот мир целую армию.

— Армию? — переспросил он севшим голосом, чувствуя уже не просто холодок между лопаток, а целый озноб.

— Имперского Ордена и не только, — широко улыбнулся мальчишка. — А что, с ними всё равно нужно было что-то делать, вот Магистр Рал и нашел выход, — деланно равнодушно пожал тот плечами, но при этом выглядел Поттер очень довольным — то ли собой, то ли практичностью своего императора. — А уж что у него пошло не так, раз здесь появилась магия, сие науке неизвестно — как вы понимаете, раньше никто такого не делал.

Северус в очередной раз за сегодняшний вечер вздрогнул. Потолок ему на голову не падал, но ощущения были похожими. Поттер и Грейнджер мельком упоминали о том, что в этой их Д`Харе есть артефакты, с помощью которых можно даже создавать миры, но ему было как-то спокойнее до тех пор, пока это знание оставалось абстрактным.

* * *

В его нахождении в Хогвартсе было мало плюсов. Если считать, то они никогда не перевесят всех минусов. Тем не менее, его пытливая и неунывающая натура всегда пыталась отыскать что-то положительное даже в самой дурно пахнущей истории — это не раз спасало ему жизнь и рассудок в прошлом.

Он предполагал, что магия в новосозданном мире зародилась именно благодаря Лорду Ралу. Император — очень могущественный чародей. Шкатулки Одена. И люди. Люди, пришедшие из мира, наполненного и напитанного магией, несущие в себе её отголоски. Эти факторы могли оставить росток, из которого со временем выросло... то, что выросло, в общем. Северус с интересом выслушал его теорию, ранее единогласно признанную друзьями бредовой, о возникновении магии в мире, который изначально планировался без неё, и даже по ходу вставлял весьма толковые замечания. Было интересно.

В гостиную факультета Гарри возвращался очень довольным, пусть и за полночь. Они с Северусом продуктивно пообщались: о прошлом, будущем и о том, о чем он раньше разговаривал лишь с Гермионой и Сириусом. Гарри был страстным и многословным рассказчиком, а профессор — весьма благодарным слушателем.

Коридоры Хогвартса были пусты и слабо освещены, а акустика потрясающей — и шаги Гарри в этой тишине разносились на несколько метров вперёд и на столько же назад. И как бы он ни старался идти совершенно бесшумно, у него не получалось. Это раздражало: Гарри хотел купить совершенно другие ботинки или оставить сапоги от своего наряда — как это сделала Гермиона — так нет же, вмешались ценители «прекрасного», особенно за чужой счет, чтоб их гарры подрали. Модный ужас от какого-то местного дизайнера с идиотским псевдонимом -красивый, но совершенно не практичный. Он не стал что-либо говорить миссис Уизли, купившей ему одежду, молча приняв и эту насмешку судьбы — только не после грандиозного бунта, что устроила Гермиона, чтобы ей разрешили носить её форму Морд-Сит под мантией. Гарри всегда умел чувствовать ту последнюю каплю, что могла бы переполнить чашу чьего-то терпения.

Пройдя ещё два коридора и проехавшись на трёх лестницах, он, наконец-то, оказался почти что рядом с башней Гриффиндора. Эта часть замка была освещена гораздо сильнее, чем подземелья, и полна различных шумов, на фоне которых звук его шагов не был оглушающим громом: тихо похрапывали портреты, потрескивали факелы на стенах, где-то неподалёку переругивались какие-то призраки...

Последние недели сильно притупили инстинкты и рефлексы, вернее, Гарри сдерживал себя сам — трудно изображать из себя лейтенанта гвардии сначала в проходном дворе, в который превратился дом Сириуса, а потом и в Хогвартсе, полном беспардонных детей. Ему пришлось вновь научиться держать себя в руках и не ломать руку каждому, кто тянулся похлопать по плечу Мальчика-Который-Выжил, и не реагировать на любой непонятный звук принятым в гвардии способом. То есть сначала уничтожить потенциальную угрозу, а потом уже разбираться: это действительно угроза или кого-то просто не так поняли? Было сложно, было чертовски трудно, и только Создатель знает, скольких идиотов уберегла от смерти или увечий его привычка сдерживать своей души отнюдь не прекрасные порывы. Именно эта привычка Гарри сегодня и подвела.

Из тёмного коридора ему наперехват метнулась тень и с нечеловеческой силой впечатала в стену.

Он проморгался от вспыхнувших перед глазами звёздочек и, наведя резкость, сфокусировал взгляд на нападавшем. Тень превратилась в Римуса, что крайне грамотно его заблокировал: сзади каменная кладка, а впереди, почти вплотную к нему, стоит чем-то или, вернее, кем-то раздраженный оборотень, чей локоть почти упирался ему в кадык. Вывернуться или ударить из такого положения невозможно, а колдовать… либо покалечит их обоих, либо убьёт друга своего крестного — третьего не дано.

— Гуляем после отбоя, Гарри?.. — в тихом голосе Люпина отчетливо слышалось звериное рычание.

— Возвращаюсь с отработки, — невинно улыбнулся он, пытаясь придумать, как выйти из этой ситуации с минимальными для себя потерями.

— Так поздно? Что же это за отработка такая? — нахмурился Римус, ещё сильнее вжимая его в стену. Локоть оборотня переместился ему под челюсть, и Гарри непроизвольно запрокинул голову.

— Зелья, — не стал скрывать — за профессора он был абсолютно спокоен, наверняка же все отработки учеников Хогвартса где-то и как-то фиксируются, а уж Северус придумает какой написать кошмар, чтобы даже Дамблдор проникся степенью его бесталанности.

Римус встрепенулся и замер, будто к чему-то прислушивался, впрочем, совсем не «будто» — он действительно слушал. И Гарри, сам не зная почему, решил развить мысль, отвлекая того от постороннего шума:

— Мне нужно было пересдать Снейпу напиток Живой Смерти, а этот скользкий гад заставил вручную подготавливать ингредиенты, дескать, все, что у него были, извели ученики!

Оборотень отвлёкся. Даже не на его слова, а на громкий голос, и в этот момент откуда-то из тени выскользнула Гермиона.

— Интересно же ты коротаешь ночи, лейтенант гвардии, — резко, будто хлыстом или ударом эйджила, бросила Морд-Сит, демонстративно не обращая внимания на оскалившегося Люпина.

«…Drown the monster

Make all bad dreams go away

Whatever it takes

To keep running free...»

In Flames — The Quiet Place

Медленными, скользящими шагами приближаясь к оборотню, прижавшему к стене её друга, Гермиона предвкушала грядущую схватку. Конечно, из соображения целесообразности было бы лучше просто подкрасться и обрушить на хребет Люпина всю мощь ледяной ярости Морд-Сит, но так будет не интересно. И безумно скучно.

В руку словно бы сам собой прыгнул эйджил, и вместе с привычно прокатившейся по телу волной боли она чувствовала, как в ней просыпается азарт: милый волчок ещё не знает, с кем связался. В народе Морд-Сит не зря называли повелительницами боли. И нет, не потому, что ничего не чувствовали — чувствовали, и ещё как — а потому что подчинили её, сделали боль неотъемлемой частью самих себя. И вот сейчас она рвалась наружу.

— Интересно же ты коротаешь ночи, лейтенант гвардии, — смотря в наглые зелёные гляделки, протянула Гермиона, демонстративно не обращая внимания на некоторую двусмысленность его положения. Гарри ожидаемо вздрогнул, уловив прозвучавшее в её голосе предвкушение.

Всё правильно, милый. Она — Морд-Сит, Владетель всех побери! Морд-Сит, а не комнатная собачка Дамблдора. И ей тоже положены свои маленькие радости. Но приходилось терпеть: сорвать злость на беспардонных, лезущих во всё учеников и научить их должным манерам ей никто не позволит. Директор вместе с министром довольно конкретно выразились на этот счет. Но Гермионе надоело изображать из себя примерную ученицу, не нравилось постоянно сдерживать свои инстинкты и ей осточертело подавлять преследующее её на каждом шагу раздражение.

Она — Морд-Сит, но только в этом неправильном мире это ничего не значит. И одновременно с этим — значит всё. Дамблдор предупредил её, что если от её эйджила пострадает хоть один ученик, то все силы Отдела Тайн будут брошены на то, чтобы найти способ обойти её умение захватывать чужую магию. Гермиона тогда мило поулыбалась и ничего не сказала. Дурачьё! Как будто нужно искать что-то особенное — достаточно всего лишь включить мозги.

В Д’Харе простой люд дрожит при одном появлении Морд-Сит, а Одарённые стараются даже не думать о применении магии, боясь, что тем самым спровоцируют ударить на опережение. Глупо, конечно — читать мысли они с сёстрами не умеют, но зато все эти глупые страхи и суеверия невероятно облегчают всем жизнь.

Во всех Морд-Сит, едва они брали в руки эйджилы, вбивали знание, что они — элита, они — высшая каста. Выше них только Магистр Рал. И Мод-Сит соответствовали, защищённые от мира своими дарами и оружием. Тем не менее, это вовсе не означало их неуязвимость — в бою на смерть одна сестра могла забрать с собой к Владетелю пятерых обвешанных оружием гвардейцев императора, да и абсолютной неуязвимости перед магией просто не существует, о чём бы там ни шептались по вечерам в кабаках подданные Лорда Рала.

Морд-Сит способны перехватывать любую направленную на них магию — в Д‘Харе это знают даже дети. Теперь об этом знают и в Англии. И именно в этой истине и кроется ответ на тот вопрос, который так интересует Дамблдора — глупо надеяться, что он не заинтересован в том, чтобы найти способ нейтрализовать её способности.

В мире Гермионы практически все Одарённые, если они не учёные и не прорицатели, в зависимости от направленности их магии для атак используют либо огонь, либо молнии. Не потому, что с фантазией туго, а из-за того, что чары эти самые простые, не требующие каких-либо формул или слов активации. А ещё эффектные, что тоже немаловажно.

Учиться магии долго и очень сложно. Всё же дворец Пророков в своё время был построен не зря, а в Срединных землях волшебники зачастую учились полжизни, и редко кто продвигался дальше среднего уровня, но для вольготной жизни этого обычно хватало с головой. А те, кто уходили в науку или прорицания, были слишком заняты, чтобы бодаться с Морд-Сит. Вот так и выходило, что она и её сёстры могли блокировать и обращать против волшебников любую направленную непосредственно на них магию, но были беззащитны против магии косвенной. Исключением были особые артефакты, завязанные непосредственно на магию колдуна, вот как меч Истины, например. Или волшебные палочки.

— Кто бы говорил, госпожа. Неужели жажда просветительской деятельности замучила? — насмешливо вскинул брови Поттер, принимая правила игры и тоже совершенно не обращая внимания на Люпина. Морд-Сит тонкой улыбкой отдала дань актёрскому мастерству приятеля — в его положении, чтобы «не заметить» оборотня, нужно как следует постараться.

— Ученикам запрещено покидать гостиные факультетов после отбоя, мисс Грейнджер, — не то выдохнул, не то прорычал оскорблённый её бездействием Люпин, отвлекаясь — оборотней в состоянии обострения крайне нервирует красный цвет.

Именно этим моментом воспользовался Поттер. Выучка гвардейца позволила ему не только вырваться из захвата, но и, влив в руки немного магии, отпихнуть от себя Люпина прямиком под ноги Гермионы. Вот вам и пример косвенного использования магии против Морд-Сит — вложи Гарри в свой толчок чуть больше магии, и её бы со всей силы впечатало в стену вместе с оборотнем.

Отказаться от столь щедрого подарка просто невозможно. Ситуация прямо как на учениях.

Быстрый рывок — и в плечо начавшего подниматься Люпина ласково утыкается кончик эйджила — она все же не хотела раздробить ему кости. Оборотень взвыл и тут же захрипел. Гермиона улыбнулась, предвкушая развлечение, но Ремус достаточно быстро оправился и даже попытался приподняться на дрожащих руках. Её улыбка померкла.

Люпин оскалился и предупреждающе зарычал. Звериное рычание из человеческого горла и попытки скалиться выглядели как рецидив у скорбного разумом. На редкость впечатляюще, особенно когда понимаешь, что это за безумие. Раздосадованная Гермиона не ударила его, хотя и могла бы — это был явный вызов её профессионализму как Морд-Сит — она просто с силой провела кончиком эйджила от ключицы до правой руки, и оборотень потерял сознание. В конце концов, трещины в кости — это ещё не переломы. Гермиона явно была довольна собой: Фадж и Дамблдор запретили ей обучать в стенах Хогвартса — это верно, но если подумать… уговор ведь был не трогать только учеников, правильно?

— И куда мы его теперь? — с тоской вспомнив уютные казематы в Народном Дворце, кисло спросила она. Если Гермиона правильно поняла, по задумке Гарри оборотень должен был совершенно случайно упасть на её эйджил, и в принципе на том дело могло и кончиться, но он не учел, что Ремус, в силу своей природы, тяжелее среднестатистического мага. Ему во время полнолуний нужно же за счет чего-то превращаться в волка, это вам не анимагия, где непонятно что и куда пропадает или наоборот появляется.

Гарри с независимым видом пожал плечами:

— Это была твоя идея, ты и решай.

— Роскошно, — протянула она. — Что-то я не припомню, чтобы ты был против.

— А ты бы меня послушала? — прошипел Гарри. — Да проще остановить мчащийся на всех парах Хогвартс-экспресс, чем что-то решившую для себя Морд-Сит!

Она попыталась было возмутиться, но хитрый Поттер тут же опередил её:

— Что, скажешь, я не прав? — подцепив мыском ботинка край и без того потрёпанной мантии Люпина, фыркнул он.

— Но с ним в любом случае нужно было что-то решать. Ты же видел!..

— Видел, — согласился с ней Гарри. — Именно поэтому я тебе и подыграл. Не хватало ещё, чтобы Люпин сорвался на ком-то из школьников. Не то чтобы я страдал человеколюбием, ты не подумай, но… — тут он поморщился, — ему нужна дисциплина, — кивок на бессознательного оборотня, — и Посвящение. А я в этом мире не знаю никого, кроме тебя, кто мог бы научить его контролю и дисциплине. В конце концов, в том, что сейчас происходит с Ремусом, есть и наша вина.

В этом действительно есть смысл — решила Гермиона, хотя на самом деле её не нужно было лишний раз убеждать, она и так согласна вместе с Гарри и Драко нести ответственность за текущую в жилах друзей д’харианскую кровь. Особенно если ответственность эта позволяет ей совместить приятное с полезным.

— Отлично, вопрос «как» я беру на себя, остаётся только решить «где» и как мы его туда дотащим, не попавшись при этом Филчу? И не спешат ли профессора на помощь Люпину?

Поттер от неё только отмахнулся, зачем-то достав волшебную палочку:

— Не переживай, Ремус нашел очень удачное место — ни портретов, ни праздношатающихся призраков… Коридор-то заброшен, несмотря на близость к гриффиндорской башне. Вот что значит Лунатик из Мародёров, — восхищённо цокнул он языком.

— Действительно, очень удачно, — подтвердила Гермиона.

На полу зашевелился Люпин.

«Так значит, оборотни быстрее отходят от болевого шока. Интересно», — тут же отметила для себя она.

В библиотеке Блэков, несмотря на их любовь ко всему тёмному, было мало литературы про оборотней. Во всяком случае, той, что пригодилась бы Морд-Сит. Неужели за всё время существования этого вида никто не додумался поэкспериментировать на живых оборотнях? Не могли поймать или гуманизм замучил?

— Ступефай! — Гарри махнул в сторону Ремуса палочкой, и тот послушно отключился. — И куда мы его понесём? — демонстративно засучил он рукава.

— Да всё равно куда, главное — поближе и побыстрее. Этот заброшенный коридор подойдёт, нужно свободное помещение и немного старых-добрых заглушающих чар. Я не хочу, чтобы на его вопли сбежалось пол Хогвартса, — бросила она, нетерпеливо похлопывая эйджилом по ладони.

— Желание госпожи Морд-Сит — для меня закон, — насмешливо протянул Поттер и изобразил придворный поклон. — Как там было у Флитвика?.. А, точно — Мобилекорпус! — скомандовал он, направляя свою палочку на всё ещё пребывающего в беспамятстве Люпина.

* * *

— Мерлин великий, мистер Поттер, мисс Грей… кхм, Гермиона, что вы творите? — ужаснулся выскочивший им навстречу откуда-то из темноты Флитвик. Что забыл профессор ночью в заброшенном коридоре вблизи гриффиндорской башни, он не уточнил, но и их с Гарри это не слишком-то интересовало — сами ведь отнюдь не в белом.

Гермиона раздраженно взмахнула рукой, зажигая вокруг них факелы. В коридоре тут же появился стойкий запах затхлости давно не используемого помещения и пыли.

— Принимаем меры, сэр, — включая режим примерного ученика, бодро отрапортовал Гарри. — Так больше не может продолжаться, вы же сами знаете, и если мы можем помочь Ремусу, то…

— И в чём же будет заключаться ваша помощь, молодые люди? — Флитвик был заинтригован — его по-прежнему интересовало всё, что связано с их магией — тем не менее, он не забыл выписать кончиком палочки какую-то загогулину, после которой воздух в коридоре резко посвежел.

— Укротим зверя и научим самоконтролю, — мрачно буркнула Гермиона, которой до чертиков надоели все эти проволочки, да и вообще всё надоело — поскорей бы Магистр Рал пришел за ними. Оборотень должен пройти через Посвящение, даже если и в принудительном порядке. Дисциплина и самоконтроль — вот то, что нужно рвущейся из Люпина наружу хищной твари. Покорность и боль станут для него лучшим лекарством — она уж точно это знает. Жаль, что с Люциусом Малфоем такое не пройдёт — этот-то и так сейчас покорен дальше некуда.

Флитвик задумался. Она практически воочию видела, как крутятся шестерёнки в голове у профессора: оставлять коллегу на откуп ученикам было как-то не по-товарищески, но ждать, пока перманентно страдающий вспышками ярости Люпин сорвётся на учениках, Флитвику хотелось ещё меньше. Так может не стоит ждать, пока Дамблдор прекратит страдать избирательной глухотой, и воспользоваться помощью, когда её предлагают?

— Если можете помочь — дерзайте, молодые люди, — тяжело вздохнув, разрешил Флитвик, — но только под присмотром преподавателей, чтобы придать вашим действиям некое подобие официальности.

«Этого ещё не хватало!»

— Но… — попыталась возразить она, начиная раздражаться.

— Я сомневаюсь, что помощь Ремусу будет безболезненной, учитывая ваш род занятий, мис… Гермиона. Вы же не хотите, чтобы вас потом обвинили в нападении на своего профессора?

— Эй, а то, что этот ваш профессор напал на меня первым, уже не считается? — покосившись на неё, возмутился Гарри. Забывшись, он взмахнул рукой с зажатой в ней волшебной палочкой, запамятовав при этом, что Ремус был под действием Мобилекорпуса. И оборотень, повинуясь наложенным на него чарам, послушно пролетел несколько метров и благополучно впечатался в ближайшую стену.

— Боюсь, что нет, мистер Поттер, — проследив за траекторией полёта Люпина, развёл руками Флитвик. — Будет разбирательство, а дальше всё будет зависеть от того, как решит поступить директор, — глядя ему прямо в глаза, что с его ростом было весьма впечатляюще, медленно протянул профессор. — Возможно, вас исключат из Хогвартса, молодые люди, а может быть, и нет, — добавил он, понизив голос до интимного шепота.

Гермиона понимающе кивнула: зная директора, никто их из школы не исключит, зато потом нервов тот попортит им не меряно и будет ездить на их шеях до тех пор, пока не выжмет из них всё, что только возможно. И даже после этого продолжит использовать. И они будут это понимать, в отличие от большей части Ордена Феникса.

— И что изменится, если с нами будете вы, сэр? — склонив голову к плечу, лукаво спросила Гермиона. Разгадать замысел профессора не составило труда — Флитвик был заинтригован способностями Морд-Сит, правда, испытывать на себе по понятным причинам не хотел. Он решил удовлетворить своё любопытство и заодно им помочь, ну или наоборот, не суть важно на самом-то деле.

По губам декана Равенкло скользнула хитрая усмешка, подтверждая догадку Гермионы, да и профессор тоже догадался, что она всё правильно поняла. Всегда приятно иметь дело с умными людьми... ну или почти людьми.

— Тогда это будет квалифицироваться не как нападение, а как своевременно оказанная медицинская помощь. Разница в формулировках, девочка моя, — весьма успешно изобразив Дамблдора, Флитвик назидательно погрозил ей указательным пальцем.

— Ну что же, профессор, тогда добро пожаловать на наш небольшой эксперимент, — театрально поклонился ему Гарри. — Надеюсь, вы всё здесь нам покажете. И расскажете, что же так вас здесь заинтересовало, — добавил тот с лёгким нажимом в голосе.

Коридорчик казался заброшенным лишь на первый взгляд, впрочем, и на второй тоже. Гарри видел, что пыль, клочья паутины и всё сопутствующее долгому запустению, всего лишь умелые декорации — он видел, чувствовал слабые отголоски магии, похожие на легчайшее дуновение ветра, что заставляет колебаться огонь светильников. Всего лишь сквозняк, на первый взгляд, но как много он даёт кому-то, кто обладает Даром.

Флитвик уверенно вёл их по коридору, ступая настолько осторожно, что почти не тревожил пласты пыли, что окружала их повсюду. Рядом с ним хищной тенью скользила Гермиона, а ему оставалось только волочить Ремуса под прицелом своей волшебной палочки.

Профессор вел их по коридору слишком уверенно, чтобы это можно было списать на дуэльное прошлое. Проходя мимо множества запертых дверей, Гарри отметил одну неплотно прикрытую, оставляющую зазор, позволяющий зоркому глазу отметить оборудованную лабораторию, что только подтверждало его предположения.

«Интересно, какую магию Флитвик использовал на Северусе, чтоб тот согласился на подобную авантюру? — гадал про себя Гарри, молча левитируя оборотня перед собой. Гермиона же тихо инструктировала профессора о том, какой она желает видеть свою классную комнату. — Без Империуса точно не обошлось», — заключил он неуверенно. Если бы речь шла о его мире, он бы сходу назвал минимум с десяток чар, которыми Флитвик гипотетически мог бы достичь такого результата. Шутки шутками, но Гарри плохо разбирался в заклятьях подчинения этого мира — их, разумеется, никто такому не учил. Только однажды, буквально на следующий день после начала их подготовки к СОВам Грюм, предварительно убедившись, что рядом нет миссис Уизли или МакГонагалл, прочитал им небольшую лекцию о Непростительных.

Рабочее место для себя любимой Гермиона заставила их с Флитвиком оборудовать с размахом и наглостью, присущей всем Морд-Сит. Теперь старый, давно заброшенный кабинет выглядел, будто точная копия их казематов — даже устройство, на котором пленников подвешивали за руки, и сток для крови присутствовали. Крайне неприятная штука. Своих учеников Морд-Сит на такие не цепляли — только тех, кто надоел, или тех, у кого нужно по-быстрому выпытать какие-то сведения, не заботясь о сохранности тела. Уж Гарри-то знает, им с Драко довелось на таком повисеть, когда их проверяли перед зачислением в гвардию. И то, что они находились на особом положении при Магистре Рале, никого не интересовало.

* * *

Судьба — дама загадочная, и никогда не знаешь, что тебе подкинет. Когда желал узнать, как же работают эйджилы Морд-Сит, Филиус вовсе не имел в виду, что хочет понаблюдать за тем, как одним из них будут пытать его коллегу. Но, к сожалению, пришлось — судьбе, как и всякой капризной даме, было совершенно плевать на такие подробности. Он — полугоблин, а эта раса никогда не славилась миролюбием и наивностью, но до того момента, когда страшное оружие Гермионы не обрушилось на Ремуса, не воспринимал всерьёз способности Морд-Сит, считая их сильно преувеличенными.

Смотреть на коллегу, корчащегося от боли после каждого удара, чьи руки были скованны кандалами, и подвешенного за них же на крюк, было неприятно, слышать его крики — тоже. Филиус знал, что эйджил — это оружие, позволяющее специально обученным маггловским женщинам наносить болевые удары своим противникам. Но слыша, как буквально воет Римус, чей болевой порог гораздо выше, чем у среднестатистического мага, он понимает, что даже не представлял, какой силой оно обладает. И это действительно пугало старого полугоблина.

— По пути я заметил недурно оборудованную зельеварню. Не подскажете, чем был обусловлен выбор помещения? И чем вы заманили сюда профессора Снейпа? — полюбопытствовал Поттер с ироничной усмешкой оглядев старый кабинет, временно переоборудованный под пыточную.

— Я не большой любитель подземелий, а Северус не хотел рисковать своей лабораторией ради нашего, как он выразился, «крайне сомнительного проекта», — признался Филиус.

— А гриффиндорцев и так много, их, в случае чего, не жалко, — понимающе закивал Гарри. Юмор у него...

— Рядом с башней Равенкло нет заброшенного коридора, мистер Поттер, а нам было нужно место, которое можно было посещать практически в любое время, не вызывая подозрений.

На возобновление заброшенных исследований их натолкнула выходка Гарри во время летних занятий. Когда-то давно, всё было прекращено из-за полной несовместимости чар и зельеварения, точнее, из-за нескольких неудачных экспериментов, от которых значительно пострадала лаборатория Северуса, о чём Филиус с радостью рассказал своему главному идейному вдохновителю. Он ухватился за любую возможность, чтобы развить тему. Что-нибудь, да что угодно, лишь бы не видеть, не наблюдать того, что происходит на другом конце комнаты, на которую Филиус по просьбе мисс Грейнджер лично накладывал целую серию заглушающих чар.

Гермиона наносит аккуратные удары по болевым точкам, интимно шепча что-то на ухо Ремусу после каждого, и на лице её не отображалось ни упоения криками жертвы, ни удовлетворения от своей работы или удовольствия от причинения боли. Ничего. Кроме скучной рутины. Словно ничего особенного не происходило, будто это не она сейчас хладнокровно и расчетливо пытает мужчину, годящегося ей в отцы. Только в глазах её было какое-то странное предвкушение.

До сегодняшней ночи Филиус не понимал и не осознавал, что милая и любознательная девочка может с одинаковым выражением лица сидеть за гриффиндорским столом, отвечать на уроках и причинять кому-то нестерпимые страдания.

— Это ужасно, — вздохнул Филиус, стараясь не смотреть в сторону Гермионы. — Мистер Поттер… Гарри, разве необходимы столь суровые меры? — обратился он к единственному, кто мог стать гласом разума для разошедшейся Морд-Сит.

Самое возмутительное, что для Мальчика-Который-Выжил тоже словно бы ничего особенного не происходило — Поттер со сдержанным любопытством наблюдал за работой своей подруги, не выказывая ни малейшего беспокойства. Только любопытство.

— Необходимы? — недоверчиво переспросил Гарри. — Нет, сэр, эти меры не просто необходимы, они — жизненно важны, а иначе ваш оборотень окончательно слетит с катушек.

— Но пытки ещё никому не…

— Битьё определяет сознание — так говорили Улик и Иган, когда вколачивали в нас с Малфоем свою науку, — мрачно хмыкнул Мальчик-Который-Выжил. — Профессор, скажите, вы знаете, как попавшему в плен к Морд-Сит не сломаться во время, гм, обучения? Не знаете. А вот я — знаю.

Филиус покосился на самозабвенно пытающую оборотня Гермиону и вздрогнул — теперь Ремус ей что-то послушно отвечал — и перевёл испуганный взгляд на Гарри: неужели он тоже прошел через этот кошмар?

— Нет, сэр, нас с Дракончиком никто не ломал, но прочувствовать на своих шкурах эйджил нам однажды довелось — когда мы проходили последнее испытание перед зачислением в гвардию. Таковы уж порядки, ничего не попишешь, — правильно истолковав отобразившийся на его лице ужас, рассмеялся Поттер. — Так вот, чтобы вас не сломали воспитательные методики Морд-Сит, нужно либо не чувствовать боль вообще, а это практически невозможно без предварительной подготовки, либо использовать расщепление сознания, что тоже не так-то просто. На самом деле проще воспользоваться первым вариантом, меньше проблем будет, если удастся выжить, разумеется.

— И почему же? — полюбопытствовал Филиус, осторожно скосив взгляд в противоположный конец комнаты, отмечая, что частота ударов эйджилом сократилась почти вдвое.

Гарри замешкался с ответом, подбирая слова.

— Ну… расщепление можно отнести к ментальной магии, а вы и сами знаете, как мало в вашем мире специалистов, если даже окклюменцией и легиллименцией владеют считанные единицы — это, во-первых, — наконец нашелся Мальчик-Который-Выжил.

— В нашем мире. Не забывайте, что вы и мисс Грейнджер с мистером Малфоем родились здесь, на английской земле, — строго поправил он того. Филиус понимал, что ударяется в занудство и вообще сейчас не очень похож на того веселого и добродушного профессора Чар, к которому привыкли его студенты, но ничего не мог с собой поделать — не то время, да и обстоятельства не те. — А во-вторых?

— А? Что?

— Вы сказали «во-первых», мистер Поттер, а значит есть и «во-вторых, — терпеливо пояснил Флитвик.

— Да, действительно есть, от вас ничего не скроешь, профессор, — рассмеялся Гарри. — Дело в том, что помимо условий для использования расщепления, есть ещё и достаточно неприятные последствия, справиться с которыми сложно даже опытному менталисту, не говоря уже о ком-то, кто использовал этот метод неосознанно.

— Любопытно, мистер Поттер. Если вас не обучала какая-нибудь Морд-Сит, то откуда же вам известны такие подробности? Насколько я понимаю, эти дамы не делятся такой информацией направо и налево, даже с телохранителями императора.

— Вы правы, профессор, но этой тайной со мной поделился мой повелитель, — улыбнулся Гарри.

Флитвик недоверчиво вскинул брови:

— Его пытались сломать Морд-Сит? Зачем? А как же…

— Ричард не всегда был Магистром Ралом, да и юность его никак нельзя назвать беззаботной, но не в этом суть. Главное, что вы должны знать: расщепление сознания — это не только приём в менталистике, но ещё и болезнь у магглов. Как же она там называлась-то?.. — задумался Мальчик-Который-Выжил, пытаясь вспомнить.

— Раздвоение личности, — любезно подсказал ему Филиус и, получив в ответ гаррино «О, точно, спасибо», ринулся в атаку. — Но я не понимаю, как это относится к тому, что творит Гермиона? Почему она пытает Ремуса?

— А разве после всего, что я вам рассказал, это не очевидно? — усмехнулся Гарри. — Посмотрите на него, он — оборотень. Человек и зверь, солнце и луна — две половины одного целого, что живут в одном теле. Когда полная луна сменяет солнце, человек становится зверем, это ли не расщепление?

Филиус послушно перевёл взгляд на Ремуса и вздрогнул: раздвоение личности, расщепление, двое в одном — и всё это перед ним. Разве до этого кто-нибудь смотрел на оборотничество под таким углом? В магическом мире нет лекарей, что лечат маггловские хвори, а жаль — это могло бы позволить открыть новые грани мира для проклятых луной.

— И всё же, мистер Поттер, чем конкретно может помочь мисс Грей… Гермиона? — недоумевал Флитвик. — Расщепление — это, по вашим словам, способ защиты от Морд-Сит, но Ремус и так страдает от расщепления в силу своей, гм, природы, так зачем же?..

— Просто иметь два сознания это одно, но когда они сражаются за главенство в теле — другое. Когда никем не покорённый волк стремится занять место человека — это может плохо кончится. Уже кончается, если вы понимаете, о чём я, профессор. И как я вам уже говорил, сэр, Морд-Сит — лучшие, когда речь идёт о том, чтобы научить кого-либо покорности.

— То есть всё это время на Ремуса влияла его волчья сущность, так вы считаете? — задумался Филиус. — Нет, не вариант, — качнул он головой, не позволив на мгновение охватившему его иррациональному страху взять верх над рассудком, — тогда бы опасность исходила ото всех оборотней в стане, хотя если вспомнить, что самая крупная стая сейчас примкнула к Тому-Кого…

— Да, определённая доля опасности есть, — согласился с ним Гарри, — но только немного в иной области. Случай с Ремусом… — невесело усмехнулся Мальчик-Который-Выжил, — он уникален в силу его особенностей. Нежелание и неумение принять зверя внутри себя привело к тому, что оборотень, пользуясь слабостью своего человека и нестабильностью магических полей, рвётся на свободу. Это уже проблемы врачевателей душ, вот только браться за Ремуса нужно было раньше, теперь в дело идёт тяжелая пехота.

— Уже пошла, пришла и даже почти закрепилась на местности, — пошутила Гермиона, едва ли не падая на застеленную, будто в насмешку, волчьими шкурами кушетку. Уловив в её голосе усталость, Гарри поспешил наколдовать кубок и наполнить водой. Гермиона с благодарностью приняла подношение и залпом выпила всё до дна. Гарри как джентльмен наполнил её кубок ещё раз. И ещё.

Они с мистером Поттером настолько увлеклись разговором, что даже не заметили, как мисс Грейнджер точным ударом лишила Ремуса сознания и успела подкрасться к ним незамеченной.

— Вы хотите сказать, что?..

— Владетель вас возьми, разумеется, нет, профессор, — бросив раздраженный взгляд на свою жертву, поморщилась Гермиона, — тут работы ещё непочатый край. Просто на сегодня с него достаточно, продолжим завтра вечером, — скомандовала она, тяжело поднимаясь с кушетки. — Нужно его подлечить, но это уже без меня.

— Но хотя бы какие-то результаты есть? — заинтересовался Гарри, тоже поднимаясь со своего кресла и подавая Флитвику знак сделать то же самое.

— Ну… — протянула Гермиона, задумчиво теребя кончик роскошной косы, — теперь он хотя бы перестанет набрасываться в тёмных коридорах.

Уходить мисс Грейнджер не спешила, только опёрлась спиной о стену, сложив руки на груди, и устало наблюдала за тем, как они с Гарри отцепляют Ремуса с крюка.

— А может и вообще на кого-либо набрасываться — все зависит от того, насколько хорошо усвоен первый урок, — добавила она, немного подумав.

* * *

— Никогда не видела такого запущенного случая. Тут бы кого поопытнее — Ниду там или лучше Мирру, — пожаловалась Гермиона, когда они, оставив Флитвика самому разбираться с тем, что и как говорить мадам Помфри, подошли к портрету Полной Дамы. Та, хоть и спала до того, как они пришли, пропустила их без единого вопроса или упрёка и даже не спросила пароль — вот, что значит репутация.

Несмотря на то, что её назначили старостой, становиться ею Гермиона совершенно не желала, даже надеялась, что МакГонагалл одумается и заберёт у неё значок, и посему первую неделю старательно игнорировала все свои обязанности. В напарники ей достался Рон Уизли, слава о феноменальной лени которого давно уж вышла за пределы родного факультета, так что можно только представить, какой бардак творился на Гриффиндоре в первые дни.

Вызова на ковёр к декану, после которого ей можно будет гордо сдать свои регалии, Гермиона ждала как манны небесной. Вернуть значок не получилось. Но от МакГонагалл подруга вернулась до крайности задумчивая. Ночь она ещё что-то раздумывала, а на утро начались построения. Гриффиндор стонал, Гриффиндор рыдал, но поделать с вредной старостой ничего не могли — той и без эйджила удалось организовать факультет так, что бравые львы боялись даже лишний раз смотреть в сторону «госпожи Гермионы», опасаясь её гнева.

— Ничего, ещё недолго осталось, скоро это закончится, — обнадёжил её Гарри, падая в мягкое кресло и с наслаждением потягиваясь. В гостиной сейчас никого не было, так что манеры ему демонстрировать было не перед кем, а Гермиона своя, она поймёт. Все гриффиндорцы, не зависимо от возраста и пола, мирно спали в своих кроватях, даже вездесуч… вездесущие близнецы Уизли и Ли Джордан — вот, что значит дисциплина.

— Поскорее бы, я уже устала считать дни, — закусила губу Гермиона, задумчиво теребя цепочку эйджила — мыслями Морд-Сит была далеко от Хогвартса, и Гарри её понимал.

За столом преподавателей царило привычное уже оживление — Альбус лучился неподдельным энтузиазмом, был бодр и весел, заряжая коллег хорошим настроением перед трудовым днём, и в большинстве своём это обычно срабатывало. Но были и те, на кого директорское благодушие не действовало. Обычно в эту категорию попадал только один человек, но в этот раз их было больше. Северус традиционно был хмур и невесел, под его глазами залегли тени, а лицо было бледнее обычного. Не выспался — констатировал Ремус. Опять экспериментировал с Волчьим зельем? Сколько можно улучшать состав, всё равно ведь не поможет, с этими его приступами агрессии.

Рядом с Минервой на удивление вяло ковырялся в тарелке невероятно задумчивый Филиус. Вопреки своему обыкновению, профессор не был жизнерадостен и не мог посоревноваться с Альбусом широтой улыбки. Что-то беспокоило полугоблина, он то и дело хмурился и косился на стол Гриффиндора, что-то решая для себя. Ремус так и не смог понять: Филиус действительно позволил его пытать двум ученикам или ему это просто привиделось?

Ремус последовал его примеру, безошибочно находя взглядом Гермиону Грейнджер за столом Гриффиндора. Несмотря на бешеную регенерацию оборотней, несколько капель Костероста и каких-то мерзапакостных зелий из запасов мадам Помфри, тело всё ещё ныло после ночных пыток.

Было больно. Удары тонкого красного прута — эйджила — мисс Грейнджер жалили больнее, чем серебро, больнее чем Круциатус Беллатрисы Лейстрейндж. Но вместе с тем, Ремус впервые за последнее время ощущал такую ясность сознания. С каждым словом, что он бездумно повторял вслед за шепчущей ему что-то на ухо Гермионой, мир становился всё четче и ярче — к нему возвращался контроль над собой.

Не было злости, его внутренний волк, поджав хвост, забился в самый дальний угол сознания. Но Ремус знал: это лишь временная мера — одному ему не справиться, не в этот раз, и он уже это понял. Что-то гонит его волка вперёд, что-то заставляет внутреннего зверя ощетиниться и всё время быть готовым вцепиться в глотку. Но что? Почему всё… так?

Он знал, что сегодня вечером сам пойдёт к Гермионе за помощью. Даже если это опять будут пытки, лучше уж так, чем если Ремус снова кому-нибудь навредит. Хорошо, что вчера это были Гарри с Гермионой, то есть плохо, конечно, но они хотя бы смогут от него отбиться, если волк вновь вылезет из своего логова.

* * *

Перелистнув очередную страницу учебника по прорицаниям за третий курс, он положил книгу на стол и потянулся, разминая шею. Ему нужно было время, чтобы обдумать прочитанное. Где-то на дальнем плане бубнил о гоблинских восстаниях меланхоличный призрак, а Гарри даже и не думал запоминать эту белиберду. Всё равно никому из них в будущем не пригодится знание, в каком году зубастые зеленокожие карлики в очередной раз против чего-то восстали. Рядом мерно сопели однокурсники, а через две парты Гермиона лениво царапала домашку по Уходу за магическими существами. Как ни пытались давить на них преподаватели и лично Дамблдор, они выбрали только самые полезные занятия в качестве дополнительных предметов. Полезные только с их точки зрения, конечно же.

Гарри, Драко и Гермиона старались выбрать так, чтоб хотя бы один предмет совпадал у двоих из них. Он решил схалтурить — выбрал Прорицания и Уход за магическими существами, но, как оказалось, Гарри в тот момент словно Создатель руководил. Пророчество Трелони — любое из них — требовало тщательнейшего изучения. И было бы неплохо научиться ладить с магическим зверьём, а не только уметь их убивать. Здешний животный мир был искажен магией Д`Хары, поэтому в чём-то был схож с их фауной — пусть и разные по виду, но повадки те же. Гермиона брала Древние руны и всё тот же Уход, хотя Гарри прекрасно знал, что животных она любит только в жареном виде и на пиршественном столе. Драко записался на Прорицания — вот уж кто нашел занятие себе по душе, его всегда интересовала расшифровка пророчеств — и Древние руны. А на Нумерологию они ходили все втроём.

Учились они ни шатко ни валко, просто отбывая повинность в школе и считая дни до местного праздника — до Самайна. Практические занятия и домашние задания они с Драко и Гермионой делали «на отцепись», за исключением тех предметов, что могли им пригодиться в Д`Харе. На уроках им, в основном, было скучно. Что толку в этих маханиях палочкой туда-сюда, если в их мире достаточно желания и толики магии? Зачем долго и нудно учиться на колдомедика, если достаточно всего одного заклинания, чтобы заново вырастить руку? Там, где волшебнику Зорандеру даже не нужно напрягаться, Гарри или Драко с Гермионой придётся вычерпать себя до дна. Преимущество волшебных палочек и чар в том, что они менее энергозатратны, но в Хогвартсе их, в основном, учили полной ерунде. И если Зеддикус и Никки заставляли их как можно больше колдовать, колдовать много и сложно для того, чтобы развить их слабенькие Дары, то волшебные палочки всё усложняли. Зачем напрягаться, зачем вычерпывать себя до конца, тем самым увеличивая внутренний резерв, если есть магический костыль, который сам за мага соберёт и сфокусирует магические силы?

Из всех профессоров только Северус четко понимает, что никто из них не считает этот мир родным, но даже профессор не осознаёт, что едва представится такая возможность, они радостно ломанутся вслед за Магистром Ралом в Д`Хару, прихватив с собою родных и близких. Остальные преподаватели, даже Флитвик, пеняли им на лень и пытались мягкими увещеваниями заставить учиться. Но вот чего Северус не знал, так это того, что Гарри поддерживал Драко в желании забрать профессора вместе с ними домой.

…Звонок с урока прозвенел как никогда вовремя, он как раз домучил предпоследнюю главу, а вот сил на последнюю у Гарри пока не было. Слишком уж специфическое чтиво — напоминало какую-то дичайшую смесь деревенских суеверий обоих миров, приправленную толикой мистики.

«Ну да, знаем мы такое», — невесело хмыкнул он про себя, вспомнив нечто забавное.

Зед как-то рассказывал об одном кельтонском поверье: если зажечь трубку от пламени свечи, перед зеркалом, то в отражении дыма можно кого-то увидеть. То ли демона какого, то ли суженую... Гарри уже не помнит, но суть примерно та же. А ведь ему потом всё это ещё пересказывать Драко и Гермионе взамен на домашку по Нумерологии и Уходу за магическими существами. Забавно, что никто из профессоров ещё не догадался, как они умудряются не только всё успевать, но и даже всем назло вести какие-то свои исследования. Написать домашнюю работу, а потом снять с неё две копии, предварительно сменив почерк и стиль написания… Да тут дольше рассказывать, что они сделали, чем реальной работы! Северус, конечно, мог бы догадаться, но как раз-таки на его занятиях они и не думали филонить. Зачем зря расстраивать хорошего человека?

— Эй, Поттер, — окликнул его на пути к кабинету трансфигурации Малфой, ничуть не смущаясь, что на них обернулось полкоридора любопытных школяров, — на пару слов, — криво усмехнулся напарник и кивнул в сторону туалета. Спасибо хоть не женского.

Гарри с мученическим видом возвёл глаза к потолку и, поудобнее устроив на плече ремень от сумки, молча завернул в уголок задумчивости.

— Ну, чего тебе? — недовольно пробурчал он, сгружая свою сумку на ближайшую раковину.

Шуганув двух до жути серьёзных первачков Равенкло, Драко обмакнул пальцы в чернильницу и, нисколько не переживая о том, как это будет выглядеть, выписал на двери туалета вязь из давно уже забытых в Новом мире иероглифов. Гарри уже однажды видел этот фокус: строчка заковыристых символов заменяла целый комплекс чар, которыми пользуются осмотрительные маги этого мира. Идеальная защита от подслушивания — их с Малфоем буквально запечатало в этом проклятом Владетелем туалете. Никто не войдёт и никто не выйдет до тех пор, пока на двери есть эти иероглифы. Что ни говори, в обучении у ведьмы из Дворца Пророков были свои плюсы — сокрытые древним колдовством Сёстры Света сохранили множество знаний. Впрочем, минусов там тоже было предостаточно.

— У меня сегодня первым уроком была Защита, Люпина просто не узнать. Такой вдруг тихий и деликатный сделался, что аж противно. И это заметил не только я. Что вы с Гермионой сделали оборотню, что он так присмирел?

Гарри весело посмотрел на Дракончика:

— Морд-Сит, эйджил и пара добрых слов любого научат смирению, или ты забыл?

— Забудешь тут, — буркнул Малфой, непроизвольно поёжившись. Он до сих пор помнил о своей первой и единственной попытке пошутить над Никки — жертвой розыгрыша тогда стала Рикка, которой просто не повезло. Хотя назвать Морд-Сит «жертвой» даже в таком контексте было бы настоящим кощунством.

— И что значит это твоё «заметил не только я»? — насторожился он. — Насколько я помню, это должно было остаться в тайне, разве нет? Люпин же раньше вёл себя относительно прилично на уроках.

— Это в твоём красно-золотом стаде ничего не заметили, — снисходительно протянул Драко, —

а мне наши малыши жаловались, что Люпин нарычал на них, когда они на несколько минут задержались после отбоя, — говоря это, он величественно умостил зад между двумя раковинами и небрежно поправил щегольскую мантию. В льющемся из пыльных окон свете тускло сверкнул золотой значок старосты.

— Почему ты мне ничего не сказал? — накинулся он на Дракончика. Они с Гермионой почти две с половиной недели караулили Люпина, провоцировали его на какие-то активные действия, а всего-то нужно было пошататься рядом с подземельями.

— Ну, вы же с нашей Морд-Сит были так заняты построениями в своём львятнике… — медленно протянул Малфой. — Было забавно. Когда ещё выдастся понаблюдать за тем, как Гриффиндор загоняют в рамки? Слизеринцы были в восторге — это даже их немного примирило с моей жизненной позицией.

Гарри криво усмехнулся: его напарник в своём репертуаре. Всё-таки есть в Драко нечто такое, что не вытравишь никакой муштрой. Слизеринец во Владетель знает каком поколении — и этим всё сказано.

— А ещё мы с ней хотели поймать Люпина на горячем, чтобы на законных основаниях провести его через Посвящение, — процедил он. — Поздравляю с повышением, кстати. Но разве староста Слизерина не Нотт?

Малфой с самым независимым видом сложил руки на груди.

— Теодор позавчера пришел к Северусу и отказался от значка, не справляется он с такой ответственностью. Я не напрашивался, меня просто поставили перед фактом. Догадываешься, чья это была инициатива?

Гарри фыркнул, умиляясь малфоевскому лицемерию. Уж он-то прекрасно знал натуру своего приятеля — Драко может сколько угодно возмущаться и жаловаться на директорский произвол, но от значка, дающего ему чуть больше власти, чем у других, он никогда не откажется. Это же такой простор для выгула своей пакостной натуры.

Драко достал из кармана мантии надушенный платок с вышитой монограммой в уголке и вытер вязь символов на двери, а Гарри так и не сказал ему, что с оборотнем ещё ничего не закончено — его ещё посвящать и посвящать. Сам виноват, нечего было так спешить — никуда от них эти Прорицания не денутся, можно подумать, Дракончику доставляет огромное удовольствие париться в душном классе и почти задыхаться от запаха благовоний и винных паров от самой «великой прорицательницы». Тот редкий случай, когда предмет гораздо интереснее изучать по книгам, чем с преподавателем. Во всяком случае, с таким, как профессор Трелони.

* * *

Он видел проблему, но всё ещё не находил решения, не оправдывая своего предназначения искать и находить истину. «Проблема», поставленная на соседний постамент со шкатулками Одена, загадочно поблёскивала золотыми боками. Чаша откликалась на божественную мощь, показывая, что готова к работе, но… не более того.

За последнее время Ричарду столько всего довелось узнать о самых разных разделах магии, что просто шла кругом голова. Храм Ветров не зря хранил самые опасные знания и артефакты, но вместе с тем… Неприятно признавать, но ему катастрофически не хватало систематического образования и опыта — до многого Ричард доходил исключительно на голой интуиции и чутье Искателя Истины, но этого было недостаточно. Вот тут-то поневоле и пожалеешь о куцем своём магическом образовании — чем-то с ним делился Натан, чему-то учил бывающий наездами в Народном Дворце Зед, чему-то Никки…

Ричард машинально обводил кончиками пальцев завитушку на крышке ближайшей к нему шкатулки Одена и думал, думал… Открыть дорогу в мир ребятишек можно из любого места — Ричард это уже выяснил опытным путём — но как сделать так, чтобы пройти по ней мог кто-то ещё, кроме него, да ещё и потом вернуться было непонятно. В общих чертах Ричард, конечно, представлял, чего ему нужно добиться и как это будет выглядеть, однако просто открыть в нужном порядке шкатулки Одена и пожелать отправиться в созданный им мир недостаточно, нужно попасть именно туда, куда ему нужно, и для этого нужен проводник — чаша. Но как же её заставить работать вместе со шкатулками? Трудная задача.

— Мистер Поттер, задержитесь, — попросила его МакГонагалл в среду после трансфигурации. В этот раз профессор отчего-то отпустила их на несколько минут до удара колокола. Именно с этой просьбы и начались его проблемы, правда, тогда Гарри ещё этого не знал. А пока он чинно сел за первую парту и приготовился внимать.

— Мистер Поттер, — снова повторила профессор, — надеюсь, вы помните, что на первом курсе были зачислены в квиддичную команду Гриффиндора ловцом?

Гарри, к стыду своему, помнил очень смутно, для него это было больше десяти лет назад, но на всякий случай изобразил на лице понимание, о чём речь, и молча кивнул. Не трудно было догадаться, к чему всё идёт. Зря что ли посылал всех ходоков от команды в дальние края?

МакГонагалл, как мало человеку нужно для счастья, обрадовалась и продолжила:

— На прошлой неделе начался набор в команду Гриффиндора, а вы не посетили ни один из трёх этапов. Завтра будет последняя тренировка, на которой можно пройти отбор, и ваше присутствие на ней…

— Не обязательно, — закончил за неё Гарри. Профессор ошеломлённо застыла памятником самой себе. — Что вы, мадам, я вас прекрасно понимаю, — зачастил он, пользуясь молчанием МакГонагалл, — меня там не будет. У Гриффиндора наверняка и без меня уже есть отличный ловец, а я так, мимо проползающий… Побуду в запасе, чего уж там.

Гарри понимал: его поведение нельзя назвать красивым по отношению к женщине и своему декану в конце концов, но, видит Создатель, у него были на то причины. Ему этим квиддичем все мозги прополоскали. Кто и как только ни пробовал на него влиять?.. За прошлую неделю Гарри узнал, что отец был блестящим охотником, звездой факультетской команды — какая из этого выплывает связь с его умением хорошо держаться на метле, он так и не понял. Что играть в квиддич это, оказывается, его священный долг по отношению к Гриффиндору — очень странно, а Гарри, наивный, думал о Волдеморте. И, наконец, что он просто обязан забрать кубок у «этих мерзких слизней», за которых в будущем матче будет играть Малфой — последнее, кстати, ему высказал Рон Уизли не далее как позавчера.

Гарри, наверное, совсем за слабоумного держат, если рассчитывают, что это хоть как-то должно было его волновать — понятно же, что у Драко тоже не было особого выбора. Вызвал Северус к себе в кабинет да поставил перед фактом, что с сегодняшнего дня мистер Малфой ловец команды Слизерина. А теперь вот и МакГонагалл разговор о квиддиче завела. Рассорить их с Драко таким вот образом хотят, чего уж тут непонятного. Нет, серьёзно, может хватит уже, господин директор?

— Вы меня неправильно поняли, мистер Поттер, наоборот, я очень хочу завтра вас видеть на отборе в команду, — «отмерла» профессор. — У Гриффиндора не всё так радужно с ловцом, как вам показалось, боюсь, мисс Уизли не слишком хорошо справляется с этой позицией.

— Но, мэм, прошло столько лет, я, может быть, даже и от земли не оторвусь! — воскликнул Гарри, всё ещё надеясь откосить от попытки насильно сделать его счастливым. — Я и правил-то не знаю… — добавил он, пожав плечами.

МакГонагалл в ответ на театр одного актёра имени Гарри Поттера только поджала губы и строгим голосом пресекла все его возражения на корню:

— У вас ещё будет время, чтобы всё вспомнить и выучить правила. Вы так похожи на своего отца, мистер Поттер, квиддич у вас в крови, я верю, что вы успеете всё вспомнить до матча со Слизерином, — сказала профессор и коротким движением палочки распахнула дверь в класс, намекая, что его тут больше никто не держит.

В этот момент как раз ударил колокол на перемену, и Гарри, сраженному наповал странным вывертом логики МакГонагалл, ничего не оставалось кроме как покинуть класс. Откосить от квиддича, просто взывая к здравому смыслу… ну хоть кого-нибудь, не удастся — это он уже понял, теперь бы придумать, как это сделать на законных основаниях и чтоб комар носа не подточил. Ему срочно нужен Малфой.

* * *

Северус с каменным лицом следил за то ли вторым, то ли третьим сеансом вбития в Люпина хороших манер. Урок состоял в том, что вокруг оборотня, прикованного цепями к торчащим из стены штырям, кружила Гермиона и методично выводила его из себя. Бить словами Морд-Сит умела столь же мастерски, как и эйджилом, и когда неспособный контролировать свои вспышки ярости Люпин пытался на неё броситься, его встречал удар смертоносного прута. В перерывах оборотень бормотал знакомую речовку про Магистра Рала, пытаясь войти в то самое медитативное состояние, о котором Северусу как-то в порыве откровенности рассказывал Драко.

Филиус был крайне эмоционален, когда расписывал «зверства» Гермионы, а он не находил в этом ничего ужасного, оборотень — тоже, раз сам пришел за порцией боли, но и приятного там было мало. Не морщился Северус только благодаря многолетней привычке держать себя в руках — чего-то подобного стоило ожидать, исходя из демонстрации детишек. Он на своих мозгах прочувствовал удар эйджилом, так что у Северуса было представление, каково сейчас приходится Люпину.

В углу, прикрытые какой-то д’харианской разновидностью чар конфиденциальности, чтобы никому не мешать, засели Драко с Поттером — ловцы поневоле, строили грандиозные планы, пытаясь отвязаться от альбусовых почестей. И хотя Северус понимал всю бесполезность этих трепыханий, мешать им не стал, мало ли, вдруг повезёт. Он снова покосился на Морд-Сит, а затем и на горе-ловцов. Странное дело, нелюдимому одиночке Северусу было комфортно в их компании и даже периодически что-то скулящий Люпин не вызывал резкого отторжения, особенно если вообще не смотреть в ту сторону и воспринимать исключительно в качестве звукового фона.

* * *

На тренировку гриффиндорской команды Гарри плёлся нога за ногу, до последнего пытаясь оттянуть выход на поле. Своей метлы у него не было, как бы ни пытались его летом убедить миссис Уизли и Тонкс, а выбрасывать кучу золота на то, чтобы поиграть в игру, которая ему в будущем нужна будет как Морд-Сит платья, Гарри не стал. И Сириусу не дал. Тогда он ещё не знал, что Магистр Рал пытается открыть путь в этот мир, а теперь не будет и подавно: с какого это перепугу он должен облегчать жизнь Дамблдору и его подручным?

Гарри тянул сколько мог, но к его прибытию тренировка не кончилась, более того, она даже ещё и не начиналась — команда и претенденты на место хоть в каком-нибудь составе чинно сидели на трибунах и занимались своими делами. При его появлении гриффиндорцы оживились и начали стягиваться к полю. Захлопнувшая за собой дверь сарая для инвентаря хмурая Кэти Бэл отметила его присутствие и недовольно поджала губы. В руках у неё было две метлы. У Гарри засосало под ложечкой от предчувствий.

— Отлично, Поттер, наконец, почтил нас своим появлением, можем начинать, — бросила Кэти, и в руки Гарри немедленно полетела не новая, но в отличном состоянии метла. Как его уже успели просветить вездесущие Фред и Джордж: после его утверждения в команду на первом курсе МакГонагалл заказала для него метлу последней, по тем временам, модели, но так как Гарри она не пригодилась, летали на ней временные ловцы Гриффиндора. И только три года назад его «Нимбус 2000» достался Джинни, как постоянному игроку основного состава.

Под множеством внимательных взглядов он бросил метлу на траву и, как учили на первом и единственном уроке полётов, вытянул руку и приказал:

— Вверх.

Нимбус послушно прыгнул ему в руки. Гарри перекинул ногу через древко вибрирующей от нетерпения метлы и осторожно поднялся в воздух — особого доверия у него эта конструкция не вызывала. Он пытался воскресить в памяти чувство свободы и лёгкости, что посетило его в тот первый полёт десять лет назад. Было бы неправдой утверждать, что за проведённые в Д’Харе годы Гарри разучился или разлюбил летать — нет, по-прежнему любил, просто его мир давал волшебнику столько способов воспарить в небо, что на их фоне палка и пучок прутьев выглядели как-то уж слишком бледно. Хотя в плане экономии магический энергии — вполне сойдёт, нужно будет купить себе перед возвращением в Д’Хару метлу посовременнее, благо теперь у него есть повод.

— Гарри, — пристроилась рядом с ним Джинни, — не обязательно каждый раз кричать «вверх», когда хочешь взлететь, — перекрикивая ветер, посоветовала она. Вот почему бы МакГонагалл не оставить её ловцом?

— Я этого не знал, — пожал он плечами, не отрывая рук от древка.

— Правила хоть помнишь? — деловито уточнила Демельза, подлетая с другой стороны — она едва ли не единственная, кто не приставал к нему с пропагандой метёлкиного спорта.

Гарри попытался сделать пике, таким вот образом стараясь уйти от неудобного вопроса. За попытками отбрехаться от квиддича и вялыми попытками саботировать грандиозные планы директора и декана он как-то позабыл о команде Гриффиндора, состоящей, в общем-то, из неплохих ребят. В Англии, как понял Гарри, вообще слишком много внимания уделяют этой игре, хотя ему ли — постоянному участнику военных смотров Д’Хары ¬— об этом судить? Каждый сходит с ума по-своему.

— Теоретически — да, — неуверенно ответил Гарри, не желая расстраивать приятную девушку.

— А практически?

— Ну… — неуверенно протянул Гарри, пытаясь наскрести в памяти всё, что ему в три голоса рассказывали Рон и Симус с Дином, — знаю, кто и чем занят на поле, и сколько очков даётся за ловлю снитча, — честно признался он.

— Это тебе как раз и нужно, — натянуто рассмеялась Джинни, пытаясь сделать хорошую мину при плохой игре. Нетрудно было догадаться, что ей обидно быть подвинутой без видимых на то причин, кроме разве что самодурства МакГонагалл.

Гарри почувствовал на себе неодобрительный взгляд Кэти, но сделал вид, будто ничего не заметил, пытаясь приноровиться к непривычной ему метле. Её только назначили капитаном, она хочет привести свою команду к победе… и тут он, такой, гм, неопытный, нарисовался. В закрытой школе, где кроме квиддича-то и особо развлечений нет, так что Кэти тоже можно понять, но Гарри и сам сюда не рвался, у него просто не было выхода.

Дождавшись, пока их команда и все претенденты поднимутся в воздух и сгрудятся вокруг колец, Кэти подула в тренерский свисток, привлекая к себе внимание игроков. Коснувшись кончиком волшебной палочки своего горла, капитан поставила их перед фактом:

— По моей команде те, кто пробуются на позиции охотников, загонщиков и ловцов делают три круга вокруг поля, а команда им мешает.

Развесёлая компания пятикурсников возмущенно заулюлюкала. Кэти хладнокровно подула в свисток, вызывая звон в ушах у тех, кому не повезло оказаться рядом с ней. По счастливой, для всех остальных, случайности ближе всего к серьёзно настроенной Бэл оказались именно эти ребята.

— Всё будет серьёзно, — предупредила их капитан, — вас ожидают столкновения, бладжеры и фигуры высшего пилотажа, так что постарайтесь не свалиться с метел и не убить никого из находящихся рядом с вами. Квоффл будет один, снитч — тоже один. В вашу задачу входит их поймать и принести мне. Поймавшие — переходят на следующий тур. На подготовку даю пять минут, время пошло.

* * *

В волшебный замок тихо и незаметно прокралась ночь. А следом за ней её верные спутницы — сон и тишина. Подкрались неожиданно, из-за угла, сморив обитателей Хогвартса. Это была особенная ночь.

Мирно похрапывает в своих покоях Дамблдор — пусть и маленькая, но всё-таки победа над упрямством Мальчика-Который-Выжил навевала ему хорошие сны. Сегодня маленькая, а завтра глядишь и… Гарри Поттер снова станет жертвой пророчества.

Беспокойными были сны МакГонагалл и Снейпа — их насторожила столь скорая капитуляция звёзд своих факультетов, и теперь оба декана с большой опаской ждали грядущего матча.

Сном младенца спал наглотавшийся зелья Сна без сновидений Флитвик — в последнее время ему было неспокойно на душе. У профессора было хорошее образование, большая часть из которого была получена опытным путём, он прекрасно знал разницу между оборотнем и обычным волшебником, а уж их легендарную выносливость Филиус едва не прочувствовал на себе ещё во времена бурной молодости. Его впечатлила демонстрация умений Морд-Сит в полевых условиях.

Не спали Гарри, Драко и Гермиона — в освещённом лишь неясным светом множества свечей логове деканов Слизерина и Равенкло они, по совету автора учебника прорицаний, пытались расширить рамки изведанного — это если по-научному. И откровенно маялись дурью перед здоровым зеркалом — если по-простому. Суженные-ряженные, которых следовало призывать отобразиться, им были не особо интересны, а вот достучаться до иных сфер казалось куда как заманчивее. Беззвучно плавился воск на откуда-то притащенных Малфоем для антуража черных свечах, уверенно звучали слова Посвящения на древнед’харианском взявшихся за руки магов…

Не спал в своих покоях Ремус Люпин, но и на патрулирование уже не ходил — не слишком-то ещё себя контролирующий оборотень пытался перед сном впасть в медитативное состояние через Посвящение и, нужно отметить, в отсутствие мешающей ему Гермионы у него неплохо получалось.

Не спала в своём невероятно защищённом особняке чета Малфой — они тоже молились на ночь Магистру Ралу.

…А где-то, на другом конце страны, по-гриффиндорски настойчивый и упорный Волдеморт решил опять проникнуть в сознание Гарри Поттера. Получив в ответ тройной удар по мозгам от объединивших усилия детишек, он покорно кланялся и бормотал слова Посвящения, не реагируя на раздражители.

Сами того не зная, все они тихо и незаметно истончали Завесу, тем самым приближая миг, когда в этот мир придёт его создатель.

Близился Самайн.