Вкус корицы (гет)

— Что тебе нужно?! — закричала я на незваного гостя. Ярис поморщился и ответил спокойным голосом:

— Не кричи. Я пришел поговорить.

— Нам не о чем разговаривать, — я выпрямилась и всем своим видом показала, что готова к бою, если это понадобится.

— Спрячь стрелу.

Посмотрев на свою правую руку, я увидела в ней часовую стрелу. Надо же, а я и не заметила, как сдернула ее с запястья.

— Я пришел мирно поговорить, а как меня встретили? — Ярис усмехнулся и посмотрел мне прямо в глаза. Впрочем, я тоже не могла оторвать от него взгляда, стояла и рассматривала моего "врага". За то время, пока мы не виделись, он стал еще выше и даже будто бы мускулистее, не изменились только глаза и взгляд, в нем была всё та же привычная надменность. Правда, было ощущение, что в этот раз к ней добавилось что-то еще. Но вот что?

— Я пришел, чтобы рассказать всю историю твоего зачасования.

— Хорошо, — все-таки у меня были противоречивые чувства: мне хотелось знать, почему Ярис так поступил со мной, и в то же время было страшно оставаться с ним наедине, мало ли, вдруг он опять попытается зачасовать меня? В итоге я решила дать ему шанс:

— Рассказывай.

Мы прошли в столовую, служившую мне и кухней, Ярис сел за стол, а я начала заваривать чай. Чай определенно должен был успокоить мои нервы.

* * *

— Значит так. Моих родителей звали… — начал я, но Диана тотчас перебила меня:

— Звали?

Она оторвалась от заварочного чайника и недоуменно посмотрела на меня.

— Да. Если ты не будешь прерывать меня на полуслове, то сейчас узнаешь, почему я говорю о них в прошедшем времени. Задашь вопросы, когда я закончу рассказ, хорошо?

— Хорошо, — сжав губы в тонкую полоску и сложив руки на груди, Диана нехотя согласилась, и я продолжил.

— Так вот, их звали Алвин и Патриссия Чаклош. Когда-то они были знакомы и с твоими родителями, Ветальсом и Лесвет. И они были не просто знакомыми, они дружили, — я достал из часолиста альбом и протянул его Фрезер. — Этот альбом я нашел, когда перебирал старые вещи матери и отца. Еще я нашел там дневник отца, из которого я и узнал, что произошло.

Диана села напротив меня и начала листать альбом. Судя по ее лицу, увиденное повергло ее если не в шок, то в недоумение.

— Они очень хорошо общались, и даже присутствовали друг у друга на свадьбах. А потом появились мы с тобой. Знаешь, оказывается, мы виделись в детстве, — я забрал из рук девушки альбом и открыл на той самой странице, которая привела меня в оцепенение, когда я в первый раз увидел ее. С фотографии на нас смотрели светловолосый мальчик и черноволосая девочка. На вид девочке было года два, а мальчику чуть больше. Они держались за руки и улыбались.

Диана подняла на меня широко распахнутые глаза. По ее лицу я понял, что она готова задать много вопросов, но она молчала.

— Слушай дальше. Судя по дневнику отца, наши семьи общались и дружили. Там было несколько вырванных страниц, я так и не нашел их в вещах отца, и не знаю, что на них могло быть. Но дальнейшие записи сохранились, а в них... — я сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Давно мне не было так тяжело говорить. — Потом в них шла запись о смерти мамы.

Не смотря на все мои старания, голос подвел меня. Сглотнув подступивший к горлу ком, я открыл глаза.

Брови Дианы жалостливо сошлись на переносице, и она подалась чуть вперед, словно собираясь утешить меня. Но, видимо, когда я открыл глаза, то спугнул минутное наваждение жалости, и Диана отпрянула назад, инстинктивно сморщив носик. Усмехнувшись, я посмотрел ей в глаза и продолжил:

— Там написано, что ее убил твой отец.

И тут Диана не выдержала:

— Что?!

— Не кричи, а дослушай, я же сказал — все вопросы потом!

— Потом? Ты тут говоришь, что мой отец, которого я даже и не знала, убийца, а я должна молчать?!

— Хватит! Дослушай до конца и потом уже говори все, что хочешь сказать!

Я никогда раньше не кричал в ее присутствии, наверное поэтому она опешила и мгновенно замолчала. Но ее лицо было красноречивее слов.

— Прости, — я поднял руки в примирительном жесте. — Так вот, там написано, что ее убил твой отец. Потом идут записи, что отец хочет отомстить и умереть, потому что не может жить без своей любимой, но он не может оставить меня одного. Потом еще год идут записи страданий. И вот отец не выдержал... И эти события я помню даже без дневника.

Вздохнув, я закрыл глаза рукой, потом провел ею по волосам, выдохнул и продолжил:

— Я как сейчас помню тот день: отец пришел пьяный, и твердил что-то о том, что отомстил, что теперь его давний друг тоже будет страдать. Слуги быстро увели меня к себе в комнату и уложили спать. Только годы спустя, да и то с помощью дневника, я понял, что в тот день мой отец убил твою маму. А потом настал «час икс»... В тот день я долго не мог уснуть и решил прогуляться по замку, думал, может, зайду в библиотеку, почитаю, а потом смогу уснуть. Как бы не так! Подойдя к библиотеке, я услышал два голоса: отца и другого человека. Как я потом узнал, это был твой отец. Я тихо прошел в помещение, спрятался за одним из стендов с книгами и стал слушать их разговор... — плотно сомкнув веки, я просматривал воспоминание заново.

— Ну, чего же ты медлишь? Сделай то, зачем пришел, и убирайся отсюда! Только Ярису не говори ничего про нашу вражду и про виновного в смерти его матери, пусть парень живет, как и раньше, пусть хоть он будет счастлив.

— Три! — мужчины произнесли это одновременно и...

Я тяжело вздохнул.

— Я не смог заставить себя выглянуть и посмотреть на них и на то, что случилось, поэтому сразу убежал из библиотеки в комнату и там закрылся ото всех. Когда утром обнаружили тела, было уже поздно. Я никому никогда не рассказывал, что слышал их разговор. Но зато я знаю, кто виновен в смерти наших родителей. В тот день я много плакал, а потом решил, что больше никогда не заплачу. И я занимал все свое свободное время делами, читал, учился, старался ни о чем не думать.

Я замолчал и на несколько минут в комнате повисла тишина.

— Я рассказал тебе почти все. Осталась последняя часть, — я посмотрел на Диану, она была бледна, как мел: — Ди? Все нормально?

— Просто… просто мне с самого детства твердили, что мама умерла при родах, а отец бросил нас, когда узнал, что мама беременна. Но я никогда в это не верила. У меня были какие-то воспоминания, но я всегда думала, что мне это снилось…

— Получается, что не снилось. Слушай дальше. Когда объявили о конкурсе в школе Темночасов, я записался туда. И выиграл соревнования, получив в награду Бронзовый Ключ и место в Часовом круге. Я знал, что там будешь ты, и я смогу отомстить.

— Но ведь ты сам сказал, что виновны Огнев и Мортинова? Причем тут я?

— Понимаешь, когда я впервые услышал про них, я был еще маленький и как-то... я просто забыл о них. Я тогда думал, что это твоя семья виновата в том, что я живу без родителей, ведь твой отец убил мою маму, а потом практически у меня на глазах наши отцы убили друг друга. Я так долго считал твою семью виноватой, я так свыкся с этой мыслью, что когда я увидел тебя, то захотел, чтобы ты тоже испытала ту же боль, что все эти годы испытывал я, — я замолчал. Признаваться в собственной глупости было мучительно.

— После того, как я зачасовал тебя, я решил перебрать вещи мамы и отца. Там я нашел дневник отца и вот этот альбом, — я кивнул на фотоальбом, до сих пор лежащий на столе и открытый на той странице, где была наша с Фрезер фотография. — И лишь прочитав дневник, я понял, что я натворил... Я был очень рад, когда Огнева вытащила тебя практически с того света. И я очень давно хочу извиниться перед тобой за твое зачасование. Не знаю, простишь ты меня или нет, но в любом случае просто знай, что я очень раскаиваюсь, — закрыв глаза, я сделал глубокий вдох. — Я пойму, если ты меня не простишь.

После недолгого молчания Диана подняла на меня взгляд:

— Спасибо, что рассказал мне все это. Теперь я знаю, что все, что я помню о детстве — правда. И, знаешь, когда я проснулась, то я очень долгое время не могла понять, почему я не хочу тебе мстить, — она усмехнулась. — Как будто я подсознательно знала, что в итоге все будет хорошо. А сейчас, слушая тебя, меня обуревают противоречивые чувства: с одной стороны, я хочу тебе верить, тем более, что такое подделать невозможно, — фея мотнула головой в сторону альбома. — Но, с другой стороны, а вдруг это обман?

— Нет, — твердо сказал я, уверенно глядя на девушку, — не обман. Не верить мне — твое право. Но я не вру.

Я замолчал. Фрезер некоторое время изучающе смотрела на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли, а потом вздохнула и мягко произнесла:

— Я верю тебе.

— Я рад, — улыбнулся я ей в ответ и перевел взгляд на окно. — Темнеет… В какой стороне у вас гостиницы? Или, может, ты знаешь кого-то, кто сдает домик?

Некоторое время девушка молчала, смотря будто сквозь меня, а затем огорошила меня своим предложением:

— Оставайся у меня. Сегодня поспишь в гостиной, а завтра посмотрим: либо найдем тебе домик, либо расширим мой на еще одну комнату.

Я пристально смотрел на фею:

— Почему?

— Не знаю. Просто чувствую, что тебе стоит остаться.

— Хорошо.

Пока Диана мыла чашки и стелила мне на диване, я наблюдал за ней и видел, что она что-то порывается спросить, но никак не решается.

— Что ты хочешь узнать?

Фея вздрогнула, посмотрела на меня и неожиданно смутилась:

— Можно… можно я возьму альбом?

— Конечно, — я улыбнулся.

Она обрадованно кивнула, быстро взяла альбом и пошла к выходу из гостиной. Уже у самых дверей фея вдруг обернулась и снова вздрогнула, встретившись со мной глазами.

— Спокойной ночи. Ярис.

— Спокойной ночи, Ди, — кивнул я ей в ответ.

Фрезер вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь.

* * *

Маленькие мальчик и девочка бегали вокруг небольшого фонтана, а неподалеку от них на скамейке сидели две пары: родители мальчика и родители девочки.

И радуга засияла снова.