Недоверие (джен)

Декан мне сразу понравился, но, как и любому взрослому, я ему не верил. Однако после того как он подтвердил наше алиби, спасая Маркуса от Азкабана, недоверие к нему казалось кощунством, поэтому мы и решили рассказать ему всю историю с самого начала. Докладчиком выбрали меня. Но, если я и ожидал изумления, возмущения, отчисления Уизли и эвакуации учеников, в общем, хоть каких-нибудь активных действий, реакция Снейпа разочаровала.

— Мистер Шэпард, мне известно о василиске, как и другим профессорам.

— Но тогда почему…

— Директор сам разберётся… — очевидно, моё лицо в полной мере отражало всё, что я думаю по этому поводу, потому что декан продолжил: — Мне тоже не нравится эта ситуация, Кристофер, но профессор Дамблдор запретил вмешиваться. Я не должен говорить это вам, но, чтобы вы не влезли в ещё большие неприятности… Это дело Поттера, а не ваше. Директор…

— Поттера?! — изумился я. — Но сэр! Он же ничего не знает и не умеет!

— С вашей стороны довольно опрометчиво делать такое заявление, мистер Шэпард, — осуждающе произнёс Снейп и указал на дверь: — Директор знает, что делает. Не лезьте в это.

— Да, сэр, — а что ещё я мог ответить?

Я не понимал, на что они надеются, ведь Поттер был всего лишь второкурсником, при этом не самым выдающимся… Однако «родители» встали на сторону Снейпа:

— Не лезь, Крис. Мы не знаем всего, Снейп не стал бы просто так запрещать нам что-то. Наверняка этому есть причины. В любом случае нас это не касается.

Пришлось пообещать, что я буду осторожен и оставлю Поттера и Уизли в покое.

После недавнего происшествия Джемма стала волноваться из-за каждой мелочи, глаз не спуская с Маркуса, а заодно и с меня, и я вовсе не хотел доставлять ей беспокойство. В конце концов, это действительно не мои проблемы.

Но Судьбе было угодно вмешаться.

Я шёл в библиотеку с Ноттом, когда усиленный магией голос МакГонагалл приказал всем немедленно проследовать в гостиные.

— Нужно выяснить, что случилось! — заявил Теодор, рванув на третий этаж, куда МакГонагалл просила прийти учителей.

Пришлось мне бежать следом. Мы спрятались за доспехами, слушая разговор учителей, а минуту спустя подоспели и Поттер с Уизли, которым, как и Теодору, не сиделось на месте.

Как-то странно всё это. Странно и подозрительно. Уизли весь год натравливала василиска на учеников, а теперь вдруг оказалась похищена этой тварью. Где логика? И потом, декан давным-давно сказал, что учителям известно о василиске — я слышал это собственными ушами, а теперь они ведут себя так, словно даже не догадываются, о чём идёт речь. И какой из всего этого можно сделать вывод?

— Крис, валим отсюда, — прошептал Нотт. — Это представление для одного зрителя, рассчитанное на то, что во втором акте он станет актёром.

— Ты прямо мысли мои читаешь, — усмехнулся я, и мы тихо отступили.

* * *

— Победитель василиска! Спаситель Поттер! Шрамоголовый очкарик!

Всю дорогу до Лондона нам пришлось выслушивать возмущения Драко. Его бесило не то, что все восхищались Мальчиком-Который-Выжил и звали его героем (хотя и это тоже), Малфоя злило, что Кубок школы снова ускользнул из-под носа Слизерина.

— Зачем весь год стараться, зарабатывать баллы, если в последний день Дамблдор начислит Гриффиндору сотню-другую баллов и мы всё равно проиграем?!

— Да ладно, пусть подавятся этим Кубком, чем ещё им гордиться? — устало протянул Нотт, незаметно для Драко закатывая глаза. — Давай лучше подумаем, как быть с уроками в следующем году. Ты что выберешь?

— Не знаю, пока не решил, — успокаиваясь, покачал головой Малфой. — Наверное, Руны и Уход за магическими существами.

— Я тоже! А ты, Крис?

— А Уход вам зачем?

— Там интересно, — пожал плечами Теодор. — Нумерологию не хочу брать: цифры — это скучно, к Прорицаниям нужен талант, которого у меня нет, а магических существ знать лишним не будет.

— Да? — я ненадолго задумался, а потом решительно кивнул: — Тогда я с вами.

* * *

Каникулы для меня начались поиском работы. Я снова стал курьером, получающим самые большие чаевые.

Сразу после возвращения я узнал от Мейсонов, что к ним пытался влезть грабитель, обчистивший восемь домов в районе, но перед их дверью упал на ровном месте, сломав самую прочную кость в теле. Это окончательно убедило меня в действенности вампирской магии, и я наконец-то занялся скопированной в Малфой-мэноре библиотекой.

В середине июля со мной связалась Джемма, передав приглашение Драко, и я решил, что откладывать поход в Гринготтс больше не имеет смысла. Я даже придумал легенду на случай, если кого-то заинтересует моё внезапное богатство: Мейсоны добавили внушительную сумму к моим скромным сбережениям и разрешили обратиться к частному детективу. Ну а поскольку душой компании я никогда не был, то желание соблюсти конфиденциальность в столь щекотливом вопросе никого не должно было удивлять.

До Косого переулка я добрался без труда. Для писем из Хогвартса было слишком рано, и ажиотажа на улице не наблюдалось, поэтому я поглубже натянул кепку, прежде чем перейти из магловского мира в волшебный. «Дырявый котёл» был необычайно тих — даже бармен на месте отсутствовал, — и я прошмыгнул к задней двери никем не замеченным.

Чем ближе был Гринготтс, тем сильнее я нервничал. Перед ступеньками меня уже трясло, на что, к счастью, никто не обратил внимания.

Внутри банка стоял ровный гул. Остатки решимости покинули меня в тот момент, когда один из гоблинов остановил на мне взгляд. Ещё секунда, и я позорно сбежал бы.

— Я могу вам помочь, мистер?..

Глубоко вздохнув, я медленно выдохнул, заставляя тело расслабиться.

— Надеюсь, что можете.

— Вы не представились, — напомнил гоблин.

— Вы вообще-то тоже, — нагло заявил я.

Все прочитанные о волшебных расах книги однозначно утверждали, что эти существа уважают только силу. Физическую, магическую или силу духа — второстепенно, главное, сразу дать понять, что сила есть. Они даже обычную вежливость трактуют как слабость.

— Моё имя Гранорез, — поджав губы, чуть склонил голову гоблин.

— Очень приятно. Что же до меня, я затем и пришёл, чтобы вы назвали моё настоящее имя.

В глубине глаз гоблина прорезался интерес. Окинув меня оценивающим взглядом, он выдержал паузу и ехидно спросил:

— А мистер… Хм, а вам известна цена?

— Мне сказали, что она индивидуальна.

— Верно. Прошу следовать за мной.

Подавив облегчённый вдох, я зашагал за Гранорезом. Гоблин семенил в ярде передо мной, и я смог рассмотреть интерьер банка. Что тут скажешь, наверное, мелкие зелёные твари комплексуют из-за роста, потому и строят здания с тридцатифутовыми потолками, пятнадцатифутовыми дверями и широкими коридорами. В начальной школе нам рассказывали что-то о компенсации, сублимации…

Гранорез остановился, и мне пришлось прервать рассуждения. Постучав, он открыл дверь, жестом предлагая мне войти.

— Вы желаете пройти проверку на принадлежность к одному из чистокровных родов? — вместо приветствия спросил хозяин кабинета — одетый в богатый камзол старый гоблин.

— Верно.

— Прекрасно. Подойдите ближе.

Гранорез остался в коридоре, закрыв за мной дверь, и мне стало не по себе. Переборов страх перед неизвестностью, я сделал пару шагов, застыв перед широким столом. Тем временем гоблин, не обращая на меня внимания, достал из застеклённого стеллажа непонятного вида прибор и жестом предложил мне взять его.

— Это даст возможность определить, какого рода проверка вам требуется и какова будет цена.

Послушно протянув руку, я взял цилиндр, чувствуя под пальцами шероховатости незнакомых мне знаков. Ничего не произошло.

— Двумя руками, — подсказал гоблин, и по моему телу тотчас прошла волна дрожи. — Замечательно! С вас семьдесят шесть галлеонов. Гранорез проводит вас в ритуальные покои.

Я не успел ни испугаться, ни спросить, что это было — цилиндр выхватили из рук. Довольно скалясь, гоблин достал из кармана камзола замшевую тряпочку и принялся за полировку.

— У меня фунты, — растерянно сообщил я.

— Не страшно, обменяете в операционном зале, — даже не посмотрев на меня, отмахнулся он.

Лишившись изрядной доли моих сбережений, я вслед за Гранорезом вернулся к кабинету так и не представившегося гоблина. Однако на этот раз мы прошли мимо и вскоре свернули в боковой коридор.

Очередной кабинет выглядел точной копией предыдущего — богато, но безлико.

— Прошу, устраивайтесь в кресле поудобнее, процедура займёт минут тридцать.

Этот гоблин выглядел откровенно отталкивающе, и дело не в клыках, торчащих из-под верхней губы, у меня и свои не хуже, дело в его глазах. Холодных, проницательных, равнодушных. Наверное, именно такой взгляд должен быть у палача.

— Положите руки на подлокотники, пальцы прижмите к вот этим символам. Вас предупредили, что нужна ваша кровь? Нет? Что ж, теперь вы знаете.

— Э-э-э… сэр, скажите, а результаты будут известны только мне?

— Конечно! — оскорбленно рыкнул он. — Тайна клиента неприкосновенна! Конфиденциальность для нас не пустой звук. Только если клиент просит нас подтвердить или опровергнуть какие-либо сведения, Гринготтс сообщает их посторонним лицам.

— Хорошо, тогда я спокоен.

Я старался вести себя достойно, копируя манеры мистера Малфоя, профессора Снейпа и всех взрослых, чей вид внушал уважение, но вряд ли мне удалось кого-нибудь обмануть. Спокоен я не был.

Мало ли что покажет проверка. Скорее всего, мои биологические родители мертвы… А что, если нет?

Гоблин активировал кресло, отчего мне в указательные и безымянные пальцы воткнулись иголки, и отошёл. Больно почти не было, так что я вернулся к размышлениям.

Итак, что я знаю? Чаще всего дети попадают на тот факультет, где учились его родители. Совпадение это, дань воспитания, или что-то другое, но факт налицо. Я — слизеринец, следовательно, высока вероятность, что и родители учились на Слизерине. Далее. Среди сокурсников почти половина — дети Пожирателей смерти, и у половины этой половины родители в Азкабане. Конечно, за достоверность моих выводов нельзя ручаться, но уж больно гладко выходит. Может, я потому и остался на улице?

Или ещё худший вариант — от меня специально избавились. Сколько раз я видел, как нежеланных младенцев оставляли на пороге приюта… и не только малолетние мамаши, которые сами в этих заведениях воспитывались, но и солидные дамочки, нагулявшие приплод на стороне…

Я тут работал не покладая рук, чтобы собрать деньги на проверку, а мои биологические родители живут где-нибудь в подобии Малфой-мэнора и воспитывают других детей, а меня и знать не желают. Что я предприму в такой ситуации? Уж точно не прощу — этому меня не учили. Я не какой-то там ванильный сиротка, мечтающий о мамочке с папочкой. Может, где-нибудь такие и существуют, но среди моих многочисленных знакомых по приютам, приёмным семьям и улице нормальные сироты не верят в сказки со счастливым концом. Мы быстро осознаём, что никому не нужны, и перестаём ждать чуда лет в пять. Ну а если родители и объявляются, то это почти всегда на выбор наркоманы, проститутки, бывшие заключённые, и тому подобные «очаровательные» личности. Бывают, конечно, исключения, когда молодая мамаша отдаёт ребёнка, а спустя годы одумывается, но в нашей среде таких больше всего ненавидят.

Побывав в системе, ребёнок никогда не забудет, что его бросили, и не полюбит биологических родителей.

— Готово, мистер… Блэк.

— А-а-а?

— Ваш отец — Сириус Блэк. Имя матери затуманено — это означает один из трёх вариантов: либо она мертва, либо нечистокровна, либо, что маловероятно, воспользовалась специальными чарами для скрытия. В первых двух случаях можно провести более тщательных анализ, что обойдётся вам ещё в сто двадцать галлеонов…

— Нет-нет, спасибо, пока этого достаточно, — заторможенно ответил я.

— Что ж, вот ваше свидетельство. Ваше имя Кристофер Орион Блэк. Гранорез проводит вас.

Обратный путь прошёл как в тумане. Я боялся, что мои родители мертвы или вне закона? Поздравляю, Крис, ты пророк.

Чёрт! Ну это же надо так попасть!

Пока я шёл к «Дырявому котлу», на меня отовсюду смотрел Сириус Блэк. Листовки с его портретами были расклеены по всему Косому переулку, а в новостях вот уже неделю транслировали его фото, прося позвонить в полицию…

И этот человек мой отец? И что мне делать с этой информацией?