Недоверие (джен)

Снова устроившись курьером, я быстро понял, что это худшая работа для того, кто пытается что-то позабыть. Беготня из одного конца города в другой была настолько лишена смысла, что мысли то и дело возвращались к письму миссис Малфой. Я сосредотачивался на изучаемых ритуалах, вспоминал рецепты зелий, заставлял себя не думать о Блэке, но это было непросто. Пока отец был абстрактным понятием, меня не волновало, что он может думать обо мне; я давно перестал завидовать детям, у которых есть любящие родители, и не задумывался, каково быть отвергнутым. А ведь Сириус даже не знает, что я вампир.

Хронически плохое настроение сказалось и на отношениях с Мейсонами. Не то что бы они стали ко мне хуже относиться, нет, это была целиком и полностью моя вина: я не мог избавиться от презрительного отношения к магглам, которым заразился от Драко и других чистокровных волшебников. Помня, что опекуны были добры ко мне, я сдерживался, старался быть вежливым, но Мейсоны чувствовали, что что-то не так. Уверен, беря меня к себе, они рассчитывала на другое, возможно даже верили, что я смогу по-настоящему стать им сыном, но вампиризм и магия были той пропастью, что препятствовала этому. Да и времени мы слишком много проводили порознь, чтобы отношения могли стать близкими.

Стыдно мне не было, в конце концов, я вёл себя хорошо, в особенности если сравнивать со всеми остальными опекунами, у которых я успел побывать до Мейсонов, однако дискомфорт испытывал. Мистер и миссис заслуживали нормального ребёнка, что звал бы их папой и мамой, а не странного меня. Поэтому я искренне радовался, что у них есть Викрам — вот кто стал идеальным сыном.

Смирившись с моей отчуждённостью, Мейсоны стали вести себя иначе, и наши отношения наладились: когда от меня ничего не требовали и относились как к взрослому, я и вёл себя по-взрослому.

Через две недели после начала каникул напомнил о себе Голод. Не имея возможности добраться до Ады, я отправился на охоту в центр Лондона и быстро нашёл подходящую жертву.

Парень лет двадцати сидел на бордюре перед входом в кафе, а рядом с ним сиротливо валялся букет роз. Что ж, несчастный влюблённый прекрасно подойдёт на роль ужина.

Убедившись, что на улице нет любопытных прохожих, я остановился, поймал его рассеянный взгляд и приказал:

— Иди за мной!

Он безропотно поднялся и двинулся следом. Ближайший проулок был, как по заказу, темен и пуст. Приказав магглу молчать, я впился клыками в артерию…

Звук шагов оторвал меня от наслаждения. Смазанное движение у входа в проулок и тишина…

Мгновенно покрывшись холодным потом, я оттолкнул маггла и бросился на улицу. Меня видели! Застали на месте преступления! Нужно во что бы то ни стало найти свидетеля и заставить его забыть!

На улице никого не было. Вообще ни души. Куда он мог подеваться? Я, конечно, не успел его толком рассмотреть, но заметил отсутствие ноги и преклонный возраст, из-за которых он не смог бы убежать далеко, а прятаться здесь было попросту негде.

Может, он ничего не видел? Мало ли, заглянув в проулок по нужде, увидел, что там кто-то есть, да и ретировался… Я пытался сам себя успокоить, но здравый смысл безжалостно напомнил, что света Луны вполне хватало, чтобы увидеть клыки, а если у мужика плохое зрение — обмякшее тело в моих руках не заметить было просто невозможно.

Пробежав туда-обратно по улице и не обнаружив свидетеля, я вернулся в проулок. Залечив укус, я стёр магглу память и поспешил покинуть опасное место, дав себе слово избегать эту часть Лондона как можно дольше.

* * *

До августа я вёл обычную маггловскую жизнь, лишь однажды посетил Косой переулок, чтобы встретиться с друзьями, а потом за мной снова пришёл мистер Малфой.

Уже традиционно пообещав не пропадать и вернуться хотя бы на пару дней до учебного года, я покинул гостеприимный маггловский дом.

О летних каникулах мне рассказывать было нечего, так что несколько дней я был вынужден выслушивать восторженные рассказы Драко о предстоящем чемпионате мира по квиддичу. Мы сделали домашние задания, тренировались в наложении заклинаний из учебников за четвёртый курс, летали над Малфой-мэнором и вообще отлично проводили время, но меня не оставляли воспоминания о маггле, что видел трапезу. В конце концов, устав от односложных ответов, Драко оставил меня наедине с книгами, и я смог продолжить изучение вампирской магии.

— Просыпайся!

Резко подскочив, я с недовольством уставился на Малфоя, нагло вторгнувшегося в мою комнату в шесть утра.

— Какого дьявола? — падая обратно в ворох одеял, простонал я.

— Крис, сегодня же матч! Вставай, ну!

— Он вечером…

— Как ты можешь спать? Давай-давай, поднимайся. Жду тебя через десять минут в столовой.

Выругавшись вслед закрывшейся двери, я заставил себя сесть и разлепить глаза. Вчера я снова засиделся в библиотеке допоздна и лёг под утро, рассчитывая спокойно выспаться, совершенно забыв об одержимости кузена квиддичем. Но делать нечего: если я не появлюсь через десять минут, с Драко станется вернуться и поднять меня с постели струёй ледяной воды.

Мистер Малфой лишь усмехался, глядя на энтузиазм сына, но тем не менее был вынужден изменить свои планы и отправиться на место проведения чемпионата на два часа раньше планируемого времени. Оставив нас посреди лагеря болельщиков, Люциус вернулся в мэнор, а мы, ошалевшие от многолюдности в первый момент, быстро втянулись в общую суету.

Никогда раньше я не видел такого количества волшебников и, несмотря на уверения Драко, что организовано всё по высшему разряду, невольно опасался неприятностей. А как иначе, если на небольшой территории собралось столько владеющих магией людей? Но ничего плохого не произошло, и до самого начала игры мы гуляли по лагерю, знакомились с иностранными гостями, приветствовали однокурсников, покупали сувениры…

Хоть я и не особо люблю квиддич, игра мне понравилась. Конечно, я не терял дар речи от восхищения и не вопил подбадривания игрокам, но впечатлился профессионализмом и красотой полёта. А вот о неприятностях забыл, что и привело к проблемам.

Мы с Драко и присоединившимся к нам Теодором двигались вместе с разгорячённой толпой фанатов, когда мои уши уловили крики ужаса, диссонирующие с атмосферой праздника. У меня мелькнула мысль увести друзей обратно к родителям под благовидным предлогом, но я слишком расслабился, а потому просто отмахнулся от голоса здравого смысла.

Паника захлестнула толпу в мгновение ока. Секунду назад на лицах людей были улыбки, а в следующую они кричат от страха и бегут не разбирая дороги. Благодаря вампирской силе мне удалось вытащить друзей из потока и укрыться среди деревьев, очень удачно росших в непосредственной близости.

— Что происходит?

Ответить Малфою мы не успели: среди палаток появились виновники беспорядка.

— Это… — неверяще начал Теодор и замолчал.

Чёрные мантии, капюшоны, белоснежные маски — не узнать униформу Пожирателей смерти было нельзя.

* * *

Среди деревьев мы прятались не дольше получаса, но нам они показались вечностью. Наш страх был абсолютно иррационален, если вспомнить, кем были отцы моих спутников, но почему-то ни один из нас не подумал об этом.

Рассматривая Пожирателей, то и дело проходящих мимо нашего укрытия, я старался запомнить детали, которые позволят мне их опознать впоследствии. Зачем мне это, я не знал — сказывалась уличная привычка собирать информацию. Но наблюдение позволило понять очень странную вещь: полтора десятка Пожирателей смерти смогли ввергнуть в пучину паники тысячу человек, а ведь среди болельщиков были и авроры, и сильные маги… В конце концов, по численности мирные граждане превосходили врагов в сотню раз! А уж с учётом того, что оружие у всех было одинаковым… я просто не понимаю магов.

Мистер Малфой не выглядел взволнованным, но его сердце билось слишком быстро — вампир это отчётливо слышал даже в шуме и гаме. Удостоверившись, что с нами всё в порядке, он быстро вручил нам с Драко порт-ключ в Малфой-мэнор, а сам задержался, чтобы отвести Теодора домой. Переместившись, мы молча переглянулись и разошлись по комнатам: нам обоим было о чём подумать.

* * *

По молчаливому уговору тема нападения не поднималась. Несколько дней я ловил на себе изучающие взгляды Люциуса, но поскольку моё к нему отношение совершенно не изменилось, да и вёл я себя как обычно, он быстро успокоился.

Я понимал, почему мистер Малфой волнуется: всё же его положение в обществе было довольно шатким из-за связей с Пожирателями смерти, но было немного обидно, ведь он говорил, что я — часть семьи, а в семье не принято подставлять родных.

Откровенно говоря, мне на самом деле было безразлично, чем занимаются Пожиратели смерти. Уж не знаю, что было определяющим фактором, уличное воспитание или вампиризм, но никакого уважения к чужой жизни я не чувствовал. У моих лучших друзей и всех, с кем я вообще общался, родные имели метку Тёмного Лорда, а потому я не считал Пожирателей врагами. Улица научила чётко разделять, где свои, а где все остальные. И свои по определению всегда были правы, а если и не правы… На то они и свои, чтобы прощать им мелкие недостатки. А уж если добавить к этому Поттера — врага номер один в глазах Пожирателей и единственного человека, вызывающего у меня желание вцепиться в горло без Голода, — у меня и пути иного не было, кроме как на сторону Лорда.

Когда рассуждения дошли до этой точки, я усмехнулся. Как, оказывается, просто определиться со стороной и приоритетами. Ну что ж, эта сторона меня вполне устраивает.