Люк де Клапье де Вовенарг (1715 — 1747)
— французский философ-моралист. Родился в городе Эксе (Прованс) в старинной дворянской семье. Друг Мирабо и Вольтера, вольнодумец и философ, один из самых образованных людей и блестящих умов своего времени Вовенарг оставил прекрасное литературное наследие.
Он вошел в историю как автор книги «Размышления и максимы», которая оказала большое влияние на литературу и культуру эпохи Просвещения. В отличие от своих предшественников, превозносивших культ разума, Вовенарг считал, что главными движущими силами в жизни людей являются чувства. Он отвергал идею «самолюбия» Ларошфуко и «суровую мораль» Паскаля и, в противовес им, выразил концепцию гуманности и снисходительности в человеческих отношениях.
Его размышления и максимы , отражающие свойства человеческого разума, страсти и, наконец, все добродетели и пороки, не только не утратили актуальности, но и почти через триста лет после написания поражают отточенностью мысли , краткостью и ёмкостью.

Афоризмы

Великие философы -- гении в области разума.

Легче сказать новое слово, чем примирить меж собой слова, уже сказанные.

Если афоризм нуждается в пояснении, значит он неудачен.

Вырази ложную мысль ясно, и она сама себя опровергнет.

Неизменная скупость в похвалах — верный признак поверхностного ума.

Пылкое честолюбие изгоняет из нашей жизни всякую радость — оно хочет править единовластно.

Лучшая опора в несчастье — не разум, а мужество.

Ни мудрость, ни свобода не совместны со слабостью.

Разуму не дано исправить то, что по самой своей природе несовершенно.

Нельзя быть справедливым, не будучи человечным.

Одно дело смягчать правила добродетели во имя её торжества, другое — уравнивать её с пороком ради того, чтобы свести на нет.

Молодые люди плохо знают, что такое красота: им знакома только страсть.

Стоит нам почувствовать, что человеку не за что нас уважать — и мы начинаем почти что ненавидеть его.

Наслаждение учит государя чувствовать себя просто человеком.

Тот, кто требует платы за свою честность, чаще всего продает свою честь.

Глупец всегда убежден, что никто ловчей его не проведет умного человека.

Несколько болванов, усевшись за стол, объявляют: «Где нет нас, там нет и хорошего общества». И все им верят.
Умные люди были бы совсем одиноки, если бы глупцы не причисляли к ним и себя.

Наше суждение о других не так изменчиво, как о самих себе. Заблуждается тот, кто считает, будто бедняки всегда выше богачей.

Люди лишь до тех пор охотно оказывают услуги, пока чувствуют, что это им по силам.

Кто не способен к великим свершениям, тот презирает великие замыслы.

Великий человек берется за великие дела, потому что сознает их величие, глупец — потому что не понимает, как они трудны.

Дурных людей всегда потрясает открытие, что добропорядочные способны на остроумие.

Редко случается высказать здравую мысль тому, кто всегда тщится быть оригинальным.

Чужое остроумие быстро прискучивает.

Великодушие не обязано давать отчет благоразумию о причинах своих действий.

Мысль о смерти вероломна: захваченные ею, мы забываем жить.

Если даже предусмотрительность не может сделать нашу жизнь счастливой, то что уже говорить о беспечности.

Как знать, может быть, именно страстям обязан разум самыми блистательными своими завоеваниями.

Если бы люди меньше ценили славу, у них не хватило бы ни ума, ни доблести её заслужить.

Карать без нужды — значит бросить вызов милосердию Господню.

Ненависть пересиливает дружбу, но пасует перед любовью.

Кто рожден покорствовать, тот и на троне будет покорным.
Обделенные силой ищут, кому бы им подчиниться, ибо нуждаются в защите
Кто способен все претерпеть, тому дано на все дерзнуть.

Иные оскорбления лучше проглотить молча, дабы не покрыть себя бесчестием.

Кто осыпает насмешками склонность к вещам серьезным, тот серьезно привержен к пустякам.

Неверно, что равенство — закон природы. Подчинение и зависимость — вот её верховный закон.

Пусть нас и корят за тщеславие, все равно нам порою просто необходимо услышать, как велики наши достоинства.

Критиковать автора легко, трудно оценить.

Произведения могут нравиться, даже если кое-что в них неверно, ведь правильности нет в наших рассуждениях тоже, как и в рассуждениях автора. Вкус наш легче удовлетворить, нежели ум.

Легче захватить всю землю, чем присвоить себе наималейший талант.

Все вожди красноречивы, но вряд ли они преуспели бы в поэзии, ибо столь высокое искусство несовместно с суетой, которая необходима в политике.

Ложь слаба по природе — поэтому ораторы искренни, хотя бы в деталях. Поэтому сама по себе истина выше и красноречивее любого искусства.

К сожалению, талантливый человек всегда хочет принизить другие таланты. Поэтому не стоит судить о поэзии по высказываниям физика.

Хвалить человека нужно и при жизни, если он того заслуживает. Похвалить от души неопасно, опасно незаслуженно очернить.

Зависть не умеет таиться, она накидывается на самые неоспоримые достоинства. Она слепа, неуемна, безумна, груба.

Если от себялюбия человека не страдают другие, оно полезно и естественно. Мы восприимчивы к дружбе, справедливости, человечности, состраданию и разуму. Не это ли и есть добродетель?

Законы, обеспечивая народам покой, умаляют их свободу.

Никто не бывает честолюбив по велению разума и порочен по глупости.

Наши поступки менее добры и менее порочны, чем наши желания.

Люди рассуждают: «Зачем знать, где истина, когда ты знаешь, где наслаждение ?»

Сила или слабость нашей веры зависит скорее от мужества, нежели от разума.

Новизна -- единственная неоспоримая примета гения.

У меня тоже есть страшная история в вольном пересказе: Жуткая история о том, как силовики кошмарят малый и средний бизнес.

В общем, в столице жил предприниматель (я намерено не называю имени), у которого был собственный магазин одежды, аксессуаров и личной гигиены. Дела шли неплохо, бизнесмен подумывал о расширении. А еще у него была в центре столицы квартира, которую он решил сдавать, дабы не простаивала. Все его проблемы начались в тот момент, когда в эту квартиру въехал совсем еще молодой сотрудник службы охраны - уроженец, к слову, одного из южных регионов страны с характерным акцентом. Этот силовик, как потом выяснилось, попал в органы по блату, благодаря кумовству и личной дружбе его родственников с высокопоставленным человеком в погонах из службы охраны.
Юный силовик вел себя отвратительно, за квартиру не платил месяцами, зато систематически закатывал у себя пьянки с друзьями. И тут, вдруг, на мелкого бизнесмена очень круто наехали. Для начала следствие арестовало его жену. Для верности, чтоб не мелочиться, ей пришили госизмену.
Госизмену, Карл! Наташа! Госизмену!!! Жене мелкого предпринимателя. На квартире и в магазине устроили шмон, а потом арестовали еще и самого бизнесмена. А его жилец, у которого тот, от отчаяния, просил защиты, еще сам и сдал предпринимателя в заботливые руки своих коллег.
И, что бы вы думали? Бизнесмену тоже стали шить госизмену!
Еще раз, мелкого предпринимателя обвинили в госизмене! Полный абсурд и произвол. Обращались, разумеется, чудовищно. Держали в адских условиях. Допрашивали по несколько раз в сутки, в том числе, и среди ночи. Устраивали очные ставки с каким-то силовиком, который, как выяснилось, выдавал себя за другое лицо.
В конце концов, правда, бизнесмена выпустили, вынудив того сотрудничать со следствием. Когда он вернулся, то выяснилось, что его жилец домогался до жены (ее тоже отпустили) и склонил ее к сексуальной связи. На свободе бизнесмен пробыл недолго. Вскоре органы опять арестовали его жену, а затем и его самого.
Он отсидел несколько лет без приговора суда. Его просто мурыжили в СИЗО, ничего не предъявляя. Когда бизнесмена, все-таки, отпустили, он уже был полностью разорен. Магазин отжали, квартиру отобрали. Это был наглый рейдерский захват, с которым честный предприниматель не мог бороться.
Так преуспевающий столичный бизнесмен превратился в городского бомжа, жившего на милостыню.
А жену бизнесмена убили. Дело об убийстве было замято государственными органами ввиду подлога документов представителями службы охраны высшего должностного лица.
Жилец, кстати, там сделал фантастическую карьеру.
Такова грустная история парижского галантерейщика по фамилии Бонасье.

Из работ студентов.

Глаз выпиющего в пустыню – человек, смотрящий за всеми.

Он потерял ко мне ажиотаж.

Семя пятниц на неделю – план, строящийся человеком заранее.

Как разводиться и ухаживать за кроликами.

Неразговаривай с ним моветоном!

Возвращаясь домой, мне было скучно. – Понятно, что ни комуто было, а тебе.

Нам необходимо подв­ести все точки над i». Лексическая ошибк­а, замена компонента во фразеологическом обороте. Исправленн­ый вариант: Нам необ­ходимо подвести все точки на ты.
​
МХАТ – Московский ху­дожественный аркестр­овый театр.
​
У моего друга очень плохая манера общени­я, он сам не плох, но его моветон оставл­яет желать лучшего.
​
Я причесался, и меня как корова языком слизнула.
​ ​
Эвфемизмы – слова, употребляемые в ситуа­циях, когда человек хочет выразиться по мягче. Пример: Лондон – Туманный альбеон.
​
Мышиная вознь.
​
Ахилессова пята – не­проходимое место. Ле­сник попал в ахиллес­ову пяту.
​
Я знаю, что у некото­рых людей возникает сложная ситуация, и тогда им приходится действовать по друго­му, нажимая на ахеле­сово пято.
​
Присутствие тембера сопровождалось окрас­кой примеров.
​
Жизнь в мегаполисе оставляет отпечаток на человеке, появляет уродства, болезни, генетический код.
​
Но мне аукнулось моё бизделие и я решила сосвести счёты с ле­нью.

Из работ студентов.

Полиглот – человек с хорошим аппетитом.

Директор – м.р. допускается к женскому полу.

Профессор – мужской, иногда женский.

Для фигуриста сильный удар головой об лёд является альфой и омегой его карьеры.

Наш друг «страдает» билингвизмом – знает русский и английский языки как свои два пальца.

Эвфемизмы – смягчение слов в речи. Например, ушёл из жизни – подох.

Их там было двое или трое смотря куда ветер дует.

Куда Макар не гонял меня, я не нашёл этой улицы.

Каждый студент после выпуска будет билингвизтиком.

Абориген – человек, долго живущий на природе.

Монография – исполняющее в одном стиле. Всё одинакого в твоей музыке, сплошная монография.

Ни рыба ни мясо – что-то овощное, вегетарианское. Это блюдо было ни рыба ни мясо.

Наш университет как салат: всем нравится и хороший.

На презентации нового проекта наш директор произносил речь на эзоповом языке.

Пальто – средний род, потому что бывают мужские и женские.

Я начал сломя голову учиться.

Как курица лапая заполняла я документы для поступления.

Сейчас я только в расцвете сил, потому что учусь на первом курсе.

Раньше у неё было семь пятниц на неделю, зато сейчас она всё успевает.

В нашей стране всё делается как галопом по Европам.

Мальчик бежал от собаки во всю Ивановскую.

В магазине мама не купила ни бельмеса, всё очень дорого.

Она увлекла интонацией, голосом и всем другим.

Менеджер для осуществления своих замыслов, должен быть желательно первоклассным, но по крайней мере, на худой конец – уметь ясно излагать свою мыслю.

Экзамены наступают как снег на голову.

В транспорте едим как сильдерей в бочке.

Эвфимизмы я почти не употребляю в своей жизни, они не являются словами поразитами, но на эмоциональном уровне бывают крики души.

Делюсь перлами, которые мне прислали друзья:)

Ее длинные ноги впадали в высокий тяжелый зад.
Их челюсти слились в лихорадочном взаимном перетирании. Слюна и пот. Пот и слюна.
Коул услышал сдавленные звуки и понял, что брат и сестра обнялись.
В его поцелуях не было никакой неуверенности. Он точно знал, как найти её губы.
Этот темнокожий овал лица никак не выходил из его головы.
Наташе поднесли бокал вина, а ему рюмку водки с водкой.
Близнецы, вернувшись из школы, фактически взяли Эми на себя. Они потащили ее купаться в бассейн, где Эми всех поразила: выяснилось, что девочка плавает, как рыба. За восемнадцать месяцев жизни в пустыне она, очевидно, успела приобрести кое-какие навыки выживания.
Ей хотелось умереть, но вместо этого она уснула.
Не поворачиваясь, он оглянулся.
Он побледнел, кровь ударила ему в лицо.
Она вздохнула, терясь своей мягкой щекой о щекотные волосы на его мужском лобке.
Она имела нечеловеческий облик женщины
Она покраснела от смущения, но продолжала царапать его задницу.
Елена расплакалась и отвела душу в материнские колени.
Она так мечтала стать его единственной, его верной, единоутробной супругой.
Она уже чувствовала какое-то чувство, но до настоящей любви еще было плыть и плыть мелким шагом.
Отплывая, корабль салютовал из всех пушек по любимому городу.
Несчастья посыпались на ее хорошенькую голову, как грибы после дождя.
— Я люблю тебя, — произнес он, пока его тупое копье проникало во влажную путаницу пепельных завитков.
Она одарила его оптимистической, бессмысленной улыбкой.
Пока она рассказывала о своих собаках, на ее коленях, как рояль в кустах, появился пудель.
Прогуливаясь по парку, он вдруг услышал крик женского пола.
Когда она открыла глаза, первое, что она увидела, было его просветленное, счастливое, усатое чело.
А эта его загорелая кожа! А это тело в гладких пластинах бицепсов, трицепсов и других мужских мышц!
С лицом человека, изборожденного глубокими и усталыми глазами, рассказывал он о своей нелегкой судьбе.
У нее было и раньше несколько мужчин, и с каждым из них она носилась, как с писаными яйцами.
Уже сидя за столом, он снова столкнулся с хитрым глазом Сони.
Четыре месяца я не снимал штаны. Просто повода не было.
Утром, после бессонной ночи, она вышла к завтраку с двумя своими блюдцами вместо глаз.
Чейз схватил ее за руку. Что-то теплое заструилось между ними.
Эми даже прижала ладонь к губам, чтобы поскорее подавить промелькнувшую мысль.
В ней, как и в любой сельской девушке, даже под самыми модными юбками и брюками, явно проглядывалось простое деревенское начало.
Он вошел в нее, чудесным образом заполнив ее целиком.
Ей было потом просто дурно, но очень интересно.
Она превратилась в одну-единственную огромную мурашку и сказала «да».
Она немного отлежала щеки, но в остальном все хорошо.
Она эротично поглаживала бокал большими пальцами левой руки.
Их отношения были настолько серьезны, что вполне могли в любой момент закончиться маршем Левинсона.
Его язык, ворвавшийся в её рот, неистово делал то, к чему стремилась другая часть его тела.
Она только тихо постанывала, дыша ртом сквозь щелку между губами.
Голубые глаза двигались по ее лицу.
Доехав до какого-то парка, они два часа играли на поляне, покрытой холодным белым веществом.
И ее улыбка показала, что она покинула сей мир и отправилась на небеса от счастья.