Гостинная Гриффиндора была погружена во мрак. Всюду был покой, в окошко заглядывала луна. Все спали.

Но в полночь вдруг раздался шорох. Он прерывался, словно чьи-то маленькие лапки шуршали по полу, когда какое-то маленькое животное перебегает комнату, останавливаясь, чтобы убедиться, что никто не замечает. Однако все гриффиндорцы спали богатырским сном, и никто даже не двинулся.

Вот маленькое животное пробежало через участок комнаты, освещенный луной, и стало понятно, что это Короста, крыса Рона Уизли, доставшаяся ему еще от брата.Удивительно, но обычно сонная и апатичная крыса была активна, и куда-то целенаправленно спешила, водя носом из стороны в сторону.

Её курс лежал к кровати, где дрых Невилл Долгопупс, а точнее к тумбочке, где стоял горшок с растением. Обычно студенты не утруждали себя озеленением комнат, но карликовый грут был гордостью своего хозяина, которую он почти всегда носил с собой.

Вдруг крыса как-то странно дернулась. и превратилась в человека. Поскольку никто не проснулся, то не нашлось и свидетелей этого небывалого зрелища. Кто вообще мог заподозрить, что среди них живет анимаг?
Ровно как никто и не знал того, что этот анимаг был не кто-то, а Питер Петтигрю, собственной персоной. Потрепанный и помятый, но живой, хотя вся магическая общественность была уверена, что он убит Сириусом Блэком. И сейчас он в Хогвартсе, в спальне гриффиндорцев.

Осторожно размяв пальцы, Питер огляделся, и прислушался. Ничего, все спят, сопят. никто даже тона не поменял. Тогда он не стал медлить. Схватив растение, похожее на человечка. он обхватил головку, и стал выкручивать её, и выламывать. Слабое сопротивление, тихий треск - и карликовый грут мертв.
"Ну что, кто теперь старая, вонючая, бесполезная щетка для обуви, мальчик?" - ехидно прошептал анимаг, в сторону полога. Ответа предсказуемо не последовало.

Питер Петтигрю не был высокоморальным или очень порядочным человеком, и как показала жизнь. не лучшим другом. Однако где-то в глубине своей почти полностью прогнившей души, он привязался к мальчишке Уизли. Все же редко когда кто-то из студентов действительно заботится о питомце, а не оставляет его на попечении эльфов. Так что сейчас он ощущал себя абсолютно правым.
Перекинувшись обратно в крысу, он вернулся насвое место. и опять засопел.


Утром гостинную Гриффиндора огласил скандал. Невилл ругался и проклинал того, кто убил его растение. По горячим следам злоумышленника не поймали.
-Нев, послушай... мне жаль, что у тебя такое случилось. Соболезную, - Рон Уизли решил не обострять отношений, к тому же ему и вправду было жалко соседа. Ведь убитое близкое живое существо, это всегда большое горе.
-Ага, как же. Ты хоть знаешь, какой он был? Сколько в него вложено труда? Что он вообще такое?! - сварливо ответил "Травник" ( кличка данная Поттером, стала кодовым обозначением,в Гриффиндоре), - хотя о чем это я, это же не для твоих мозгов!
-Да пошел ты!- и хотя бывшие тут же рядом, Дин Томас и Симус Финнеган ничего не сказали, про себя они были согласны с Роном. Невилл в последнее время стал невыносимым говнюком, особенно в отношении Рона Уизли. Удивительно что рыжий его терпит, вот уж у кого ангельское терпение. Однако они тоже были не в восторге от стремного растения. Поэтому они тоже покинули гостинную, так как общаться с "Травником" ( таким аккуратным способом они маскировали понятия вроде "мудак", " козел", "сволочь жадная", " самодовольный пузырь") не было желания.

- Ну, ты и…. – присвистнул Рон, разглядывая неуверенно оправляющую галстук Гермиону.
Галстук оправляться не хотел: мешала грудь. Вы, наверное, спросите: какая грудь? Внушительная. Свистел Рон не только от осознания провала (Кто ж знал, что Оборотное сработает на истинный облик метаморфа, когда использовался полностью изменённый под текущую задачу материал? Наверное, как раз Тонкс и знала, но кто б её спросил...), но и от масштаба увиденного. Он не думал, что напарница, помимо прочих достоинств, ещё и такая скромная. И такое скрывает. Хотя, если подумать, это просто неудобно. Ему бы самому точно не понравилось ходить с баулом на груди.
Так или иначе, а нужно было что-то делать, пока Гермиона не пустила книззлу под хвост всю конспирацию.
- Петрификус Тоталус! – Рон вытащил палочку и использовал заклинание так быстро, как только мог, и всё равно она почти успела защититься. Если бы ещё сосредоточилась на чём-то одном, а не пыталась одновременно и уклониться, и достать палочку… или находилась в привычно теле.
Очень перспективный агент.
Конечно, Дамблдору виднее, но они с Тонкс давно агитировали за привлечение Гермионы к совместной работе, а он всё не соглашался ставить её под удар (хотя сейчас под ударом каждый в Хогвартсе, если подумать), но теперь, вероятно, придётся. Да и врёт она намного лучше, чем обычно показывает взрослым.
Активировав экстренный запрос о помощи (одноразовый простенький артефакт с Протеевыми чарами, один из выданных ему на всякие непредвиденные случаи) Рон устроил засаду возле двери и принялся ждать помощь.
Выдохнул он только через полторы минуты, когда лично сам Дамблдор залетел – буквально – в туалет и быстро, но внимательно оглядел всё, что там было, задержавшись на оглушённой Гермионе-Тонкс.
- Директор! – Рон постарался в одном слове выразить всё, что сейчас чувствовал и приготовился рассказывать, но тот махнул рукой - похоже, и сам всё понял – и вызвал патронус.
Ещё через две минуты – за которые Дамблдор успел протестировать десятком заклинаний и саму Гермиону, и её варево (признал то годным, разлил его по тут же трансфигурированным из воздуха флаконам и передал Рону, «на непредвиденные случаи, и в этот раз я очень рассчитываю на ваше здравомыслие, мистер Уизли»), и обновить сигнальный амулет - в туалет забежала Минерва Макгонагалл.
Рон, конечно, такого предательства от Дамблдора не ожидал. То есть, да, конечно, она в теме и всеми силами участвует в спасении настоящего Гарри Поттера, но она всё равно декан и ох как всыпет ему за самодеятельность с этим зельем.
- Оборотное на метаморфе пошло вразнос, Минерва. Я веду, вы подхватывайте и стабилизируйте.
Когда они закончили, то оба походили на мокрые выжатые лимоны, но Гермиона-Тонкс стала Гермионой-Миллисентой. Наверное, это была очень сильная магия. И совершенно точно в таком состоянии Дамблдору будет труднее напудрить ему извилины.
- Я настаиваю на её вербовке, - решительно сказал Рон.
- Мистер Уизли, вы совершенно невыносимый… - начала было Макгонагалл, но и вполовину не так грозно, как бывало обычно.
- Оставьте, Минерва, обсудим это вечером, но я склонен согласиться. Тогда мисс Грейнджер хотя бы будет ставить нас в известность относительно своих грандиозных планов, - он послал Рону единственный укоряющий взгляд, тем не менее впившийся в самое сердце и заставивший того потупиться. – Да и с последствиями всего этого вместе нам разбираться будет проще. А сейчас ни звука. Мне нужно привести её в сознание и создать кусочек ложных воспоминаний. Мы их потом почистим, но прямо сейчас так быстрее и надёжнее, чем всё объяснять и надеяться, что она не натворит бед. Ещё больше, я имею в виду.
***
- Гермиона.
Гриффиндорка обернулась, поймав на себе нервный, обеспокоенный взгляд однокурсника. Сейчас Рон выглядел также неуверенно и испуганно, как она себя чувствовала.
- Ты это…. Будь осторожна, ладно?
- Разумеется. Я пошла. – отрывисто кивнула Гермиона, ускоряя шаг. Тихое «удачи», улетевшее ей в спину, она тоже услышала, но отвечать не стала. За разговорами они итак потратили уже драгоценные десять минут.

- А ты – сноб, которого бесит, что его по учебе обскакивает грязнокровка второй год к ряду. – хохотнул Забини, уворачиваясь от сжатого кулака.
Гермиона поперхнулась. Буквально - перханьем она пыталась заглушить срывающийся с губ возмущённый возглас. Кто-то на неё оглянулся, но ничего стоящего внимания не обнаружил. Внимания, да. Девочка вдруг осознала, что в будущем она может сделать что угодно - совершить переворот в магии, заработать кучу денег, стать министром... и всё равно для присутствующих останется всего лишь грязнокровкой, вторым сортом, заслуги которой не стоят даже упоминания.
Слизеринцы, тем временем, перешли на Уизли, старательно промывая косточки каждому члену рыжей семьи.
А Гермиона почувствовала зуд на затылке: начали меняться волосы. Она торопливо встала, отговорившись, что ей срочно нужно идти и вылетела из гостиной. Всю дорогу до туалета Плаксы Миртл она пыталась уложить произошедшее в голове. Слизеринцы оказались совсем не такими, как ей представлялось. Она-то считала, что Драко - просто плохой представитель факультета. Всё оказалось гораздо хуже.
Драко был образцовым слизеринцем

Упустили!
Гарриэт Хоук был неожиданной и досадной помехой Инквизиции - не имеющий прямого отношения к происходящему ужасу он вовсю пользовался его плодами, отвлекая на себя силы и средства. А их и так не хватало.
В канун Пятого Мора Хоук был простым магом ферелденского Круга... или не таким простым, ибо друзей не завёл, симпатиями не пользовался, а потом Командору Грегору стали поступать совсем нехорошие сигналы. Якобы Гарриэт состоит "в связи" с мальчиком Коулом. До выяснения обстоятельств Грегор взял паренька под стражу... а затем он исчез. Как Хоуку удалось организовать побег - никто не понял, но дух, прижившийся в Скайхолде, подтверждал очевидное - Хоук выгнал его на верную смерть, притворяясь заботливым другом.
Затем сбежал и сам Гарриэт.
Потом следы отступника отыскались в Киркволле, где Хоук зарекомендовал себя беспринципным и амбициозным наёмником. Работая в прямом смысле на тех, кто больше заплатит, он погружал город в хаос, пока дураков, готовых оплачивать услуги того, кто на следующий день окажется на стороне врага, не осталось, а стража и Храмовники не объединились в стремлении выявить смутьяна.
И вот теперь - снова. Пока что вреда от него было не так много, но никто не знал, что малефикар выкинет в следующий раз. Ходили слухи, что он пытался пролезть в правящие круги Орлея, так что под угрозой мог оказаться сильнейший союзник Инквизиции. Представляете:целая империя под властью одержимого мага крови! Самое время.
Наконец, отряд Инквизиции отыскал Гарриэта. А он - он просто взял, и скрылся в Тени!
Оставалась лишь надежда, что он застрянет там подольше, или вообще не вернётся...

Гарриэт Хоук всё сильнее убеждался в том, что противостоит ему сам Создатель. Проклятый гхыров Создатель. Иначе объяснить постоянные поражения в самый многообещающий момент было невозможно. Как умело он воспользовался неразберихой в Тедасе, как нарастил магическую мощь! А потом его загоняют в угол поганые инквизиторы а такая знакомая Тень вдруг скручивает и выбрасывает в другой мир.
Гарриэт не был бы Гарриэтом, если бы позволил себе растеряться от того, что тело теперь детское, окружение незнакомое, а магия какая-то другая. Каких успехов он достиг за каких-то два года! Почти вся школа была под его пятой!
А потом опять всё повторилось. Вспоминать подробности было противно. Впрочем, на этот раз мир показался знакомым. Сначала Хоук подумал, что его просто переместило подальше, сильно на юг от прошлого места обитания - но концы не сошлись. Во-первых, время успело убежать почти на тридцать лет вперёд! Во-вторых, плохо было с магией. Заклинания не действовали, да и связь с Тенью как-то слабела.
Зато всё остальное радовало. Гарриэт понял так, что предыдущий хозяин тела был каким-то командиром в армии, частично разбежавшейся, когда на страну напали. Это Хоук понимал. Значит, у него уже есть довольно высокое место, надо только укрепить его, собрать всех вокруг себя и убедить в своём праве руководить. А потом можно будет освобождать страну от захватчиков.
Радовало: хотя находился Гарриэт вроде как в будущем, абсолютное большинство в окружении вело себя как-то... по-тедасски, что ли. Общий язык с ними находился, в общем, легче.
Вот с магией было плохо. Хоук даже попытался провести несколько масштабных кровемагических ритуалов,по образцу тевинтерских. Результаты оказались настолько мизерными, что Гарриэт даже прибил кого-то. Без магии он терялся - к "маггловской" (вот же привязалось слово!) технике доверия у него так и не появилось.

...сон Гарриэта прервали возмутительным образом. В дверь постучали. Громко и настойчиво. Хоук попробовал показательно проигнорировать наглый стук, но он не прекращался.
- Ах ты гхыров наглец, панталонами Андрасте тебя! - заругался Гарриэт, поднимаясь с койки! - знаешь, что я с тобой сделаю, если там не что-то важное?..
И только открывая дверь, сообразил: было бы что-то важное - так бы и сказали, не молчали бы! Закрыть дверь уже не смог - кто-то вцепился в неё, расширяя щель, а на лицо Гарриэта надвинулся приклад...

Когда Хоук пришёл в себя, то определил, что находится в одной из этих авто-повозок. В кузове. Связанный и с залепленными глазами. Рот остался открыт, так что он попытался прокричать несколько заклинаний. В ответ его пнули в живот и посоветовали заткнуться. Захлёстнутый волной бешеного возмущения Гарриэт начал орать о том, что он - Хоук, которого ни храмовники, ни аврорат не поймали, и он своё ещё возьмёт. Кто-то заржал. Кто-то снова больно пнул, а третий "кто-то" опять тюкнул по голове.

Из кузова его сбросили прямо на землю, привели в относительно вертикальное положение, а когда содрали с глаз повязку, проморгавшийся Хоук рассмотрел среди стоящих напротив него высокую рыжую женщину.
Она ему сразу не понравилась - напомнила одновременно двух Киркволльских ещё знакомых. Рыжую (очевидное сходство) Авелин Гарриэт презирал - за мечты быть воином, за дурацкие представления о чести, за то, что даже мужа себе нашла в городской страже, которой и командовала. Мередит была просто страшной. В конце концов, Авелин без законного повода с ним бы ничего не сделала, да и вариантов у неё было немного. Мередит достаточно было просто указать на то, что Хоук - отступник.
Почувствовав себя в положении усмиряемого, Гарриэт собрал волю в кулак и начал:
- Немедленно развяжите меня! Вы не знаете, с кем связались...
- Ты думаешь? - вдруг спросила рыжая тварь. - Знаешь, нас тут удивить сложно. Даже дети-солдаты, которых ты за провинность децимации подвергать придумал - это ещё понятно. Но массовые жертвоприношения - это перебор, тебе не кажется? На твоё логово все соседи радостно показывали, избавить от твоих отморозков просили.
- Я чистокровный маг! Я боролся с самим Создателем! Я уже почти вернул силу! Мой Круг...
Про Круг уже не слушали.
- Что с ним делаем? - поинтересовался какой-то бородатый мужик. - Как обычно?
- Нет-нет! - вскинулась мерзавка. - Я таких уродов давно не встречала, это так не спустим. Оно же... унизительно, но лёгкая смерть, в общем...
- А тогда что? Ну, чтобы показательно? В озеро?
- Так это вертушку гонять, пока туда-сюда...
- А если...
- Не пойму вот - к чему...
- А вон к баобабу.
Хоук из всего этого диалога двух посвящённых и хорошо друг друга знающих людей понял одно - лёгкой смерти ему не обещают. И вслушался получше.
- Грузовик отправили уже, ну... ему же хуже. Мальчики! Сейчас как подъедет - берите трос, привязывайте его за руки к баобабу, за руки - к бэтэру. Выполнять.

Вот тогда Гарриэт Хоук заорал.

Распахнутая мантия, которую сроду никто не застёгивал, взвивалась вверх, когда он буквально пролетал по коридорам Хогвартса, давно уже изученным, как свои пять пальцев. В шараханьи студентов было что-то, что рождало в нём нечто, смутно напоминавшее удовлетворение; по крайней мере, именно это он чувствовал, выхватывая из тусклого освещения факелов изумлённые взгляды людей и торопливые движения призраков.

В тёплом пламени коптящих потолки факелов его одеяние тускло блестело. При его появлении разговоры смолкали, а дороги - освобождались.

Определённо, эти дети научились уважению.

Эти дети уважали ЕГО.

***

- И Равенкло вносит ещё две шоколадные лягушки на третий вариант! Третий курс посчитал вероятности и дал мне утром вот это, - радостно произнёс Флитвик, выкладывая взнос на учительский стол.

- И Гриффиндор - семь на второй! - быстро заявила профессор МакГонагалл, шлёпнув на стол мешочек, из которого тут же рассыпались обёртки, разлетевшись по всему столу. Нестройные ряды педагогов так же нестройно зароптали, и из общего гула звонко прорезался голос Септимы Вектор:

- Профессор, но так же нечестно!.. Очевидно же, что у деканов свои преимущества. В конце концов, я даже не могу ничего предложить: ваши подопечные, господа, - обернулась молодая женщина на деканов, - скупили всех шоколадных лягушек в деревне!

- Выложите леденцы, - невозмутимо ответил Снейп, подпиравший стенку; в кои-то веки он начал регулярно приходить на собрания.

- И б-б-банк т-то общий, - добавил отчаянно заикавшийся Квиррелл. - С-с-септима, в-вы п-представь-вьте, к-как п-приятно будет пить чай с ш-ш-шоколадными л-лягушками, если в-вы сами к-к-клали только л-л-л-леденцы.

- Тихо, коллеги, тихо, - мягко произнёс директор. - У нас вызов.

Преподаватели сгрудились вокруг небольшого экрана, на котором возник ухмылявшийся гоблин со сложнопроизносимым именем.

- Добрый день, директор Дамблдор, - поздоровался он. - Гринготтс ставит пятьдесят кнаттов на то, что юный Поттер врежется в поворот. Кажется, такова цена пятидесяти шоколадных лягушек?

- Принято, принято, но у нас тут только натурпродукт! - радостно заявила профессор Синистра, возбуждённо потирая руки, - отдавать будем шоколадками!

Весь Хогвартс застыл в ожидании, напряжённо наблюдая за щуплой фигуркой в доспехах, едиными стремительными движениями рассекавшей по коридорам замка на роликовых коньках.

Ещё никому не доставалось столько напряжённого внимания.

- Гарри, отпусти его! – испуганно пискнула Грейнджер, а я моргнул, возвращаясь в реальность. Уизли скрючился на полу и хрипел, испуганно хватаясь за горло. Я буквально под рукой чувствовал бешено бьющийся пульс.... Стоп, под рукой?!

***

Крышка тумбочки надсадно заскрипела под взглядом величайшего волшебника столетия. Профессор Дамблдор выписал палочкой замысловатый узор и молча покачал головой, взглянув на вошедшую Минерву, в глазах которой на какое-то мгновение засверкала надежда. Пожилая женщина бессильно опустилась на кровать, и как-то внезапно в одно мгновение на её лице отразился весь её возраст.

- Бесполезно, - директор с болью взглянул на сына своих любимых учеников (всем ведь известно, что если семь лет подряд по десять месяцев директорствовать у одних и тех же людей, наблюдая за тем, как они превращаются из круглых маленьких детей в симпатичных молодых людей, то рано или поздно полюбишь их не меньше родных отпрысков). Минерва тяжело вздохнула.

- Но ведь можно же что-то... Альбус, это всё моя вина, - горько произнесла она. - Почему я тогда не настояла на своём? Почему позволила себя уговорить?

Директор тяжело вздохнул.

- Но идея-то была моей, Минерва. Это я спрятал Гарри у его семьи. А теперь мы можем... Мы можем только прекратить существование этого Нечто. Чем бы оно ни было, - он с болью взглянул на худенького мальчика, лежавшего на кровати в Больничном крыле уже второй год, - там уже нет Гарри.

- Но ведь он слышит! Понимает! Вы сами говорили, что он... - с отчаянной надеждой воскликнула дочь настоящих шотландских вождей - такая же несгибаемая и упорная, как и её предки.

- Минни, - мягко произнёс старый профессор, помнивший её совсем молодой, и железная декан самого трудного факультета сдалась. - Самого Гарри там нет. Это Нечто всё уничтожило. Ты ведь знаешь, с каким трудом нам удалось создать такую продолжительную и объёмную галлюцинацию, чтобы это Нечто не вышло за пределы собственного разума, и даже если бы сам Гарри всё ещё был там... Мы два года искали в этом Гарри нашего Гарри, но, к сожалению... Там уже давно никого нет. Малыш Гарри теперь со своими мамой и папой.

Минерва только покачала головой и выпрямилась.

- Я забываю об этом, Альбус, - просто сказала она, и в голосе пожилой женщины послышались слёзы. - Я часто прихожу сюда в свободные минуты, разговариваю с ним, и мне кажется, что он меня слышит, но... - её голос сорвался, и Минерва торопливо прижала руки к лицу, закрывая задрожавшие губы. Она помолчала и продолжила: - Я спрашивала у Фигг - Гарри она описывала как доброго и отзывчиваго мальчика... Почему это, умеющее только мучить, издеваться и подавлять, выбрало нашего Гарри? - "нашего" она произнесла с такой тоской и любовью, что сердце Альбуса сжалось. Несмотря на прожитый век с лишним, он всё ещё не разучился чувствовать душевную боль.

- Я не знаю, - прошептал директор. - Но мы долго держать его не сможем. Я... Минерва, я чувствую, насколько оно злое и разрушительное, как оно наслаждается властью над слабыми и унижениями беспомощных, и... - его голос сорвался. - Надежды больше нет. Не через два года. Я не могу ради утешения себя слабой надеждой так поступать с телом нашего мальчика.

Минерва закрыла глаза.

- Альбус, давайте позовём всех, - только и произнесла она.

***

Запоздало понимаю, что не чувствую руку. Мысленно протягиваю волну магии, но она ускользает из моих пальцев. Мир вокруг меркнет. Почему-то становится очень холодно.

Наступает темнота.

- Мне надо вас осмотреть. Живее, Поттер, у нас мало времени. И ничего нового, увидев вас без одежды, я не узнаю.
Помявшись, гриффиндорец с каким-то облегчением стянул с тебя одежду Дадли и сдвинул в сторону кроссовки. Стоять босыми ногами на горячем асфальте было неудобно, но он терпел, пока профессор натирал его зельями и диагностировал заклятьями. Несколько зелий пришлось выпить. Гарри почувствовал, как сознание уплывает, все происходило словно в тумане.
- А теперь нагнитесь и раздвиньте ягодицы.
Гарри с отстранённым ужасом понял, что тело стало исполнять указания помимо его воли. А затем пришла резкая боль, но гриффиндорцу было уже все равно.

Мракоборец Юджин Кляйн не удержался, чтобы не пнуть связанного Чарда снова. Сигнал от профессоров Хогвартса поступил слишком поздно, растлитель малолетних успел навредить нескольким ученикам.
Судя по материалам,заботливо оставленным самим педофилом, он относился к этому как к азартной игре, повышая ставки. Однажды он изнасиловал Дебору Бэнетар, маглорожденную сироту, и похоже вошел во вкус. Его дальнейшие жертвы были уже более "благородного" статуса, как например Патрисия Харри, наследница своего рода.

Джон Майкл Уэйтс, Томас Осборн,Патрик Сквайр, Марта Логгинс - и это неполный список тех, кому этот урод ломал жизнь. Удивительно, но сломался этот ублюдок именно на знаменитом Гарри Поттере. Мальчик-который-выжил оказался устойчивым к проклятию Империус, и не поддался растлителю - а потом не испугался, и вместе с друзьями вывел ублюдка на чистую воду. Детей ждет награда - а мерзавец отправится в турне в один конец до Азкабана. Возможно его ждет поцелуй дементора.

Самое удивительное то, что этот урод не считал себя виноватым. Нес какую-то ахинею про относительность правды, про то что у всех свои потребности, про силу любви и страсти, и прочий бред. Впрочем Кляйн был уверен, этот тип осознавал, что делает нечто незаконное и аморальное, иначе бы не пытался прятаться. А значит он преступник, и жалости не достоин.


*спустя три месяца*
По окончанию судебного разбирательства, бывший мракоборец, и такой же бывший преподаватель Дэниэль Чард был приговорен к поцелую дементора. Все его имущество было конфисковано и распродано, а средства отправлены в фонд поддержки жертв сексуального насилия.
Гарри Поттер,Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер были удостоины орденаМерлина третьей степени, и именной таблички в зале славыХогвартса. Юджин Кляйн получил повышение. Альбу Дамблдор добровольно снял с себя полномочия директора школы, заявив что не имеет больше права занимать этот почетный пост.

Внеплановый педсовет больше походил на праздничные посиделки - в директорском кабинете был сервирован стол на пять персон; деканы и директор ели и пили - а точнее, пили и закусывали, - даже не вспоминая, что завтра учебный день. В конце концов, зачем придумали антипохмельные зелья и чары?
А им было что отметить. Очередной демон, занявший тело ученика, был скручен и передан в Отдел Тайн. Альбус Дамблдор обреченно вздохнул - сколько этих тварей было, сколько еще будет... и откуда в них эта святая уверенность в собственной непогрешимости, в абсолютной правильности своих действий? Ладно бы для этого были основания, но подавляющее большинство тварей не отличалось ни силой духа, ни благородством. Зато девять из десяти страстно желали, выражаясь языком молодежи, чтобы у них все было и им за это ничего не было.
Некоторые, впрочем, мнили себя благодетелями, но что это были за благодеяния? За дорогие, но зачастую ненужные подарки, за якобы бесценные знания - хорошо если просто ненужные, а не смертельно опасные - эти твари отбирали у детей детство, превращали их в своих покорных слуг. Несчастные дети ловили каждое слово "хозяев", забывали о себе, готовы были бежать по щелчку пальцев исполнять господскую волю. И Альбус, очищая мир от очередного пришедшего из-за Грани "господина", давно уже не чувствовал ничего, кроме мрачного удовлетворения: зло, творимое ими по отношению к невинным детям, лишало тварей права на сочувствие.
Нынешний демон, впрочем, не причинил большого вреда. Возможно, просто не успел - слишком рано его обнаружили. Глупец проник в кабинет Минервы МакГонагалл, зачем-то разлив несколько бутылочек валерьянки вокруг учительского стола. Он был далеко не первым демоном, решившим пошутить подобным образом, но первым, раскрывшим свою суть настолько рано: по непонятной причине очень многие твари были абсолютно уверены, что профессор трансфигурации обожает валерьянку и котов. Игрушечных, иллюзорных и даже живых котов и котят подбрасывали в кабинет с потрясающей регулярностью; что интересно, никому, кроме демонов, это и в голову не приходило.
- И все-таки, господа, я не понимаю одного, - Минерва взяла еще один бутерброд с ветчиной, - почему валерьянка?
- Вы бы предпочли, чтобы под вашу дверь носили падаль? - съязвил из своего угла Северус, но, едва встретившись глазами с Минервой, отвел взгляд.
- Не знаю, моя дорогая, не знаю. Возможно, они думают, что вы - анимаг-кошка? - улыбнулся Филиус. - Не думаю, что мы когда-нибудь узнаем причины этого повального заблуждения, но нам оно только на руку.
В ответ раздался звук, отдаленно похожий на визгливый хохот. В кресле, где секунду назад сидела прямая и строгая профессор МакГонагалл, восседала крупная пятнистая гиена.