На самом интересном месте! 🥺😅

В каюте лейтенанта Дайка
(вечер)

Постепенно суматоха на корабле улеглась. Настолько, насколько это было возможно. Злосчастную картину Рембранта вернули обратно в каюту капитана. Воришки, вроде бы, не нанесли ей никаких повреждений. Дайк еще раз совершил обход, как следует пропесочив часовых. Если бы они действительно смотрели в оба, всякое ворье не шлялось бы толпами по кораблю, сказал он им.
На самом деле парни были не виноваты, и лейтенант это прекрасно знал. Но ему хотелось сбросить напряжение, хоть как-то переложить вину с себя на других. Гадкая привычка, но иногда она всплывала.
Викинги, которых встревожила стрельба и последующие визиты спасателей и береговой охраны, прислали гонца на лодке, интересуясь, не нужна ли их помощь. Когда они узнали, что тяжело ранило того удалого бойца, который так лихо сражался с боцманом во время их встречи, то были искренне расстроены и возмущены.
Некоторое время Дайк общался с ними, убеждая в том, что кровь, пролитая парнем, обязательно будет отомщена, но... не прямо сейчас. В конце концов, страсти немного утихли.
Завершив обход, лейтенант спустился в каюту. Это была бесконечная вахта, и все, что ему сейчас хотелось, чтобы капитан или штурман поскорее вернулись.
Дайк понял, что не успокоится, пока не ляжет. На десять минут можно. Он завалился в койку, глядя в потолок. Из окна доносился печальный голос козла Яши. Черт, а ведь если бы не животинка, эти гады уперли бы картину. Надо доложить капитану. К тому же... матрос Андреев получил ранение, защищая своего командира, что есть высшая степень доблести. Это надо отметить. И ранение... дай бог, выживет, тогда ему положена компенсация..
Дайк взял вахтенный журнал и, лежа в койке, принялся аккуратно записывать все, что произошло, сверяясь с часами. Потом Питт, конечно, раздует из мухи слона, накатает в своем журнале десять страниц, и мелким почерком. Дайк так не умел, так что все события уместились у него в один небольшой абзац.
Лейтенант грыз перо, пытаясь придумать наиболее емкую концовку. Что-то черное, громко мурча, прыгнуло ему на живот.
Дон Мигель. Еще один герой дня.
— Иди, иди, зараза, — позвал его Дайк, похлопав рукой по груди. — Напился крови сегодня, боец?
Кот послушно лег на указанное место, выпуская и втягивая когти. Морда у него была драная от постоянных сражений с трюмными крысами, но сейчас дико довольная. Зеленые глаза превратились в щелочки.
Он рокотал, ткнувшись лбом в лицо хозяина.
Дайк слегка отстранил его.
— Тихо, чудовище. Сиди смирно...
Дайк принялся рассеянно поглаживать его по спине и брюху, уставившись в журнал.
— Тебе сегодня в качестве награды лишняя пайка корма, — сказал он дону Мигелю, и кот разинул рот в безмолвном мяуканье. — И, смотри, ты попал в вахтенный журнал.
Дайк поставил точку в записи и улыбнулся.
— Может, капитан разрешит тебе по такому случаю входить в свою каюту? Будешь его картину охранять? У тебя это неплохо получается. И в любом случае ты приятнее козла...
Кот мурлыкнул, глядя на хозяина глазами, полными обожания.
— В любом случае, я скажу нашему штурману, что такого кота грешно гонять ногой под зад.
Дон Мигель зажмурился, явно соглашаясь с его словами.

Дайк все еще бормотал коту какие-то ласковые глупости, когда стук в дверь заставил его опомниться и вскочить с койки.
— Да? — сказал он ровным властным голосом.
Дон Мигель прыгнул на стол и залез в пакет с кормом. Он был малым самостоятельным.
В дверях показался Бенджамин.
— Господин лейтенант, тут кое-какие вещички остались от наших воров, — сказал он.
— А я думал, ребята с катера все забрали, — удивился Дайк.
Негр вошел в каюту и слегка смущенно протянул ему... нечто.
— Это те штуки, из-за которых мы их не видели, сэр, — сказал он. Сделал движение руками, и перед лейтенантом возникло два плаща, весьма невзрачных с виду. — Они упали изнанкой вниз, поэтому их не заметили. Но я потом, когда там порядок наводил, нашел наощупь.
— Молодец! — похвалил его Дайк, забирая диковинные плащи. — Правильно поступил, Бен!
Он тщательно свернул плащи в маленькие рулоны, так, чтобы их было видно, и положил в свой рундук. Потом, оглянувшись на Бенджамина, сказал, вспомнив кое о чем.
— Бен... сколько тебе лет?
Негр переступил с ноги на ногу. Этот вопрос явно был для него сложноват.
— Не знаю, сэр. Но капитан полагает, что пятнадцать. Кто я такой, чтобы с ним спорить?
Дайк кивнул. И посмотрел на негра, прищурившись.
— Бен, я хочу поучить тебя бою на абордажных саблях. Думаю, капитан будет не против. Ты как?
Стюард посмотрел на него, разинув рот и выпучив глаза. Он и мечтать не мог, что его захочет учить старший лейтенант!
— Да... конечно, да! — воскликнул он, наконец, и низко поклонился. — Я...
— Довольно, я понял, — оборвал его Дайк, который не любил пышных проявлений благодарности. — Тогда я поговорю с капитаном на эту тему. А ты пока готовься. И учти, спуску я тебе не дам.
Негр, едва сдерживая вопли радости, еще раз поклонился и убежал.
А Дайк, ухмыльнувшись, одернул одежду и пошел на шканцы, на очередную проверку...

***
Лейтенант Дайк закончил обход и уже возвращался в свою каюту. Внимание его привлек козел Яша, уныло бродящий по шкафуту. Кот дон Мигель бегал рядом с ним, то и дело пытаясь потереться о морду животного. Дайк слегка удивился такому проявлению симпатии. Его кот обычно был довольно угрюмым созданием. Это можно было понять — жизнь на корабле у него была полной всевозможных опасностей.
Козел тоскливо мекнул, глядя на далекий берег.
Дайк почесал подбородок, чувствуя себя неловко.
Потом, заметив Бенджамина, который старался маячить в поле видимости лейтенанта, поманил его к себе.
— Послушай, парень, хоть капитан и приказал эту зверюгу с корабля поутру выставить, думаю, в свете последних событий мы должны за ним присмотреть. Ты уж за ним последи, хорошо? Ну... чтобы он поел там... и не шатался без присмотра...
Негр кивнул.
— Будет сделано, господин лейтенант. Я его уже покормил. Но он не ест.
Дайк вздохнул.
— По хозяину тоскует, значится. Какая верная животинка. Ну, мы тут ничего не поделаем.
Он вспомнил про Васильпалыча и покачал головой.
— Надеюсь, парень выкарабкается. Хотя рана чертовски скверная. Да и крови потерял много. Надо бы его проведать, да вахта...
Он оборвал себя, облокотившись о планшир. Потом посмотрел на берег. Над бухтой медленно опускались сумерки. Он уже отвык, что так может быть. В Карибском море ночь наступала быстро — раз, и как будто выключали свет. А здесь можно было наблюдать закат во всем его великолепии: сейчас небо было алым, и отражалось в море. Феерическое зрелище

И! Собственно, про Отблески Этерны и прочую медвежуть.
Пока Дайк разбирался с козлами на корабле, а Блад с эльфами в их гавани (отдельная история!), Джереми Питт успел влипнуть в мощную передрягу и даже подраться из-за прекрасной дамы. За что его схватила полиция и вместе с конкурентом и соперником по имени Альранте кинула в зловещую тюрьму Тринадцатого участка.

Там они опять подрались, но на сей раз с заключенными. В результате полиция всех разнимала брандсбойнтами.

А вот дальше началось странное...

УЗНИКИ ТРИНАДЦАТОГО УЧАСТКА.

- Так, обезьяны! - проорал сержант, прогуливаясь вдоль решетчатых стен. - Мы могли бы надавать вам по шее прямо сейчас за тот бардак, что вы устроили. Но отложим это до утра. Но не думайте, ублюдки, что это потому что я добрый! Нет, я ленивый. И только.
Поэтому вы, уроды, будете лежать задницами кверху до утра. И если кто посмеет разинуть пасть, купание повторится! Вы будете лежать, рожами в собственное дерьмо, и не дай бог, я замечу, что кто-нибудь шелохнется. А если кто шелохнется, знаете, что я сделаю?
Он подошел к решетке, глядя на трясущегося чудика в перьях.
- Ляг рожей в пол, ты! Живо!
- Я... - всхлипнул парень.
Сержант не дал ему договорить и ткнул дубинкой через решетку. Вспыхнули искры, и парень визгливо заорал.
Сержант убрал дубинку и обвел камеры тяжелым взглядом.
- У кого еще вопросы?
Воцарилась мертвая тишина, только капала вода с решеток.
Питт лежал рядом с графом, стараясь не стучать зубами от холода.

* * *

Альранте уже не знал, что противнее – быть мокрым от крови, от воды или от того и другого сразу. Сейчас ему хотелось лишь одного: встать, взять сержанта за горло и размазать по решетке. Увы, увы. Даже если бы подвернулась такая возможность, граф не смог бы подняться даже под дулом пистолета. Дополнительная ирония заключалась в том, что он лежал именно так, как велели, точнее, как грохнулся: лицом вниз, выбросив руки вперед в момент падения. Выждав пару минут, он с трудом подтянул их, звеня наручниками, и подложил под голову. Холод металла применительно к голове был прекрасен. Весь остальной холод молодого человека категорически не устраивал, да вот сделать с этим он ничего не мог. Потихоньку начиналась трясучка, но не та, которая грозила простудой, а типично анвилловская – бессмысленная, беспощадная, абсолютно непонятной природы, и чем это грозило, тоже было неясно. Пока просто кидало то в жар, то в холод, от тела валил пар, и, насколько граф мог прочувствовать, на спине одежда довольно быстро подсыхала. Валяться при этом в луже было верхом тупости, но больше валяться негде. Еще бы, все камеры превратились в одну сплошную лужу! То ли плохо работали стоки, то ли их вообще тут не водилось.
Через несколько минут тело начало неметь, при этом выкрутасы с температурой продолжались. Все же заболеть Альранте не боялся, его больше заботило другое: каким образом отдирать себя от пола, если их заставят так пролежать хотя бы полчаса, не говоря уже о завтрашнем дне... и как не потерять сознание. Лишиться чувств в подобном месте – смерти подобно. И с этим оказалось тяжелее всего. Теперь, когда ярость схлынула, вернулись боль и усталость, и если концерт собственной паранойи на издерганных нервах еще можно было перебороть, физические силы изменили графу окончательно. Он так и не понял, когда отключился.


***
Питт был не против того, чтобы лежать ничком. Он совершенно не возражал против молчания, тем более, что челюсть адски болела после нанесенных в нее ударов. Холодный мокрый пол приятно холодил разбитое лицо.
Но уже через несколько минут штурман начал дрожать всем телом. Которое тоже болело и ныло, с каждой минутой все сильнее.
Какой же адский холод! Окочуриться можно...
Шевелиться Питт не осмеливался. Демонстрация последствий была весьма впечатляющей. И штурман верил, что сержант не блефовал. Ему явно доставляло радость причинять другим боль и мучения.
Пол камеры был грязным и вонючим. Лежать в затхлой луже - удовольствие еще то.
Питт поморщился. Странно, вроде бы полили их только что, а вода уже протухла.

Он не вытерпел и повернул голову направо, чтобы посмотреть, что происходит в камере.
Остальные узники лежали смирно. Слишком смирно. Кто-то даже похрапывал.
Питт поразился способности людей спать даже в столь ужасных условиях.
- Граф?.. - прохрипел он еле слышно, пытаясь разглядеть, что творится с Альранте. Он чувствовал, что тот трясется еще похлеще него, но что именно с ним происходит, не видел.
Альранте не ответил.
Зато Джереми услышал совсем другой голос. И это было совершенно неожиданно.
- Джерри, - о, этот акцент, эти интонации! - Что за балаган ты здесь устроил? Хватит валяться, нам пора!
Питт вздрогнул, как будто его тронули той жуткой дубинкой, и чуть приподнял голову, все еще не веря тому, что слышал.
- Питер?! - прохрипел он в изумлении.
- Он самый, - в голосе теперь чувствовалась усмешка. - Ну, долго ты еще будешь здесь прохлаждаться? Нам надо уходить да побыстрее, пока твои охранники спят.
Джереми приподнялся и обернулся. Мышцы отозвались пронзительной болью.
Блад действительно стоял около решетки, с улыбкой глядя на него.
- Но... как ты?.. здесь же заперто... - бормотал Джереми, не понимая, каким образом капитану удалось сюда попасть.
- Разве? - капитан дернул решетку, и Питт в полном потрясении увидел, что дверца открыта. - Тут все проржавело насквозь, дружище. С таким замком и ребенок бы справился.
Капитан опять усмехнулся.
- Идем.
Он протянул ему руку.
Питт встал, стуча зубами. Как же холодно. В камере было темно, только в крохотные окошки под потолком струился зеленоватый лунный свет. Длинные лучи падали на лицо Блада, отражались в глазах.
- Как ты меня нашел?
- Это было нетрудно. И сейчас совершенно неважно. Идем же!
Питт сделал шаг. Ноги еле слушались, онемев после долгого лежания на холодном полу.
- Погоди... граф... его нельзя здесь оставлять... И Жаклин... она тоже была с нами...
Блад остановился, глаза сверкнули в темноте.
- Лошадь не выдержит всех, Джереми.
- Лошадь?
Капитан вытянул руку, и Питт проследил за его жестом.
Он указывал на стену, покрытую темными неприятными пятнами. Наверное, еще не просохла после их купания.
- Ч-что... - прошептал Питт и осекся, увидев, что пятна двигаются, постепенно собираясь вместе.
- Там, - сказал Блад. - Идем же!
Питт оглянулся на камеру. Остальные узники продолжали лежать без движения.
Когда он снова посмотрел вперед, то ахнул, потому что на стене отчетливо проступал силуэт большой лошади. Пегой. Она … двигалась. Шагала.
- Но... - Питт попятился, почувствовав какое-то беспокойство.
- Я что, зря сюда тащился за тобой? - сказал Блад и взял лошадь под уздцы. Она качнула головой, тусклые темные глаза смотрели куда-то вдаль.
Питт видел, как капитан запрыгнул на пегую кобылу и поманил его.
- Иди же! Времени мало!
Джереми тряхнул головой и поспешил к нему...

Он по-прежнему валялся на полу камеры, только тусклые лампы под потолком не горели, отчего изуродованный толстыми решетками зал казался особенно зловещим. Гнетущая тишина давила на слух. Ни крика, ни стона... дыхания и то не слышно. Словно все разом исчезли или умерли. Почему именно так, Альранте не думал. Сны – они на то и сны, чтобы быть странными, а уж его сны и подавно. Граф рискнул пошевелиться. Как и ожидалось, избитое тело рвануло болью от пяток до ушей, глаза обожгло солью, с губ сорвался то ли мат, то ли просто крик. И тут окружающее пространство ожило, распавшись на отдельные шорохи и прочие ночные звуки. В частности, здесь появились голоса. Кто-то будто бы кого-то звал, но Альранте не разбирал ни слова. Ну и черт с ним, с этим голосом. Важно встать. Несмотря на адскую боль, звенящий в голове колокол, на то, что тело отказывается подчиняться. Чувство самосохранения повелевало сжаться в комок, ну или хотя бы просто лежать, как лежал, не двигаясь, не дергая, не тревожа полученные раны, но чувство опасности, которое всегда было сильнее, грызло изнутри, приказывая встать и встретиться лицом к лицу с тем, что бродило кругами здесь, в темноте. Оно пришло сюда с конкретной целью и теперь выжидало... охотилось?.. на кого?!
Альранте с усилием поднял голову и подтянул скованные руки еще ближе, так, чтобы можно было опереться сначала на локти, потом попытаться поднять себя чуть выше, потом еще чуть-чуть... Наконец удалось встать на четвереньки, но свершив сей подвиг, граф ощутил себя старой, разбитой, ни на что не годной клячей. Словно в насмешку, в ушах застучали копыта. Сначала далеко, медленно и лениво, но мало-помалу цокот приближался, уже можно было безошибочно определить, что лошадь хромает, то и дело сбиваясь с шага. Внутри что-то свернулось, подступая к горлу, и граф покорно выкашлял несколько кровавых сгустков, в темноте показавшихся совсем черными. Сгустки противно шмякнулись в воду, запахло гнилью.
Стук копыт становился все более назойливым. Меж тем никто из сокамерников не пошевелился, подтверждая, что все происходящее – мерзкое наваждение. Неудивительно, если вспомнить, сколько ударов за сегодняшний день приняла его бедовая голова. Которая опять начала вертеться, будто на ярмарочной карусели. Альранте застонал, едва не завалившись на бок, и поспешно сел, прижав кандалы к вискам. Под пятой точкой хлюпнуло. Заново осознав, что сидит в вонючей луже, граф мгновенно замерз. Ну и гадство! Нет, ему решительно не нравится этот сон. Пора просыпаться. Осталось только вспомнить – как.
Альранте прищурился, оглядывая странно изменившееся помещение. По стенам, решеткам, телам и лицам спящих скользили зеленоватые блики, расцветая не то пятнами плесени, не то глазами каких-то жутких тварей. Дверь в камеру почему-то оказалась открыта. Как это часто бывает во сне, граф ничуть не удивился. Открыто – значит, надо встать и идти. Или закрыть, в зависимости от ситуации. С силой зажмурившись, он досчитал до пяти и снова открыл глаза. Перед распахнутой дверью стоял Джереми Питт, бессмысленно таращась на толстую щербатую девочку лет семи с жутким лицом, а по стене, прямо напротив них, важно вышагивала пегая кобыла. Внезапно девчонка шустро вскочила на нее, а штурман тряхнул головой и решительно двинулся следом за ожившим кошмаром.
Если минуту назад граф едва ворочался, то сейчас его буквально подбросило.
- Джереми!!! – взвыл он не своим голосом. – Стоять!!!
Он не смог бы объяснить, что именно было перед ними, но смрадное дыхание дурной смерти было невыносимо.


* * *
Мануэль, старший и более опытный, первым учуял, что дело плохо. Ричард оставался в кабинете этого тупорылого начальника (как только терпения хватало его не сожрать?), Хуан время от времени проверял периметр, не теряя брата из виду. К омерзительным запахам коридоров добавился гнилостный, старый и древний, и хотя чутьём леопарды уступали волкам, не учуять ЭТО было невозможно. Наверное, даже люди не остались равнодушными. Впрочем, скорее всего, они к этой вонище привыкли и так. Маноло уже хотел отрядить младшего в кабинет, пока чего не стряслось, когда накатила холодная тень, вздыбившая коротко стриженые чёрные волосы Парда, и вдоль скверно крашеных стен прокатилось цоканье. И хихиканье. Из кабинета донёсся короткий взлай, и метки у всех троих обожгло. Затем жар сменился холодом, не менее обжигающим. Парды и волки плохо общались вдали друг от дружки, но тут не понадобилось перевода: шёл чей-то Белый Пушной Кирдык, а заденет он их самих или нет - дело десятое и...
Мануэль, получивший команду от Ричарда - брать брата и ломиться к месту заключения проклятущего графа, чтоб ему икалось на том свете лет через несколько, кинулся вдоль широкого коридора. Следом из кабинета выскочил Ричард, на ходу избавляясь от пальто и пиджака. В три прыжка догнал старшего. Оскалился. Сделал короткий жест. Маноло перестал жевать, но не притормозил. Присвистнуть мешала жвачка. Мадам разрешила полный оборот. Впрочем, все трое встали, не сговариваясь. Рубашка на Ричарде, стоявшем чуть впереди, сползла, распавшись на полусгнившие волоконца. Хуан утробно заворчал, ероша пятнистый мех. Старший Пард отбросил лапой ненужный ботинок. Лошадиная морда, взиравшая на них из стены, была омерзительной. Оборотни рассыпались полукругом.

- К-куда мы, Питер? - стуча зубами спросил Джереми, подойдя к лошади.
- Как куда? - весело откликнулся капитан, болтая ногами. - Домой! До-мой! Мой-мой! - он произнес это слово нараспев.
- Джереми!.. Стоять!!!
Вопль заставил Питта подскочить и обернуться.
Альранте смотрел на него, вытянув руку со скрюченными пальцами. Лицо его было искажено от страха, а в свете луны казалось совершенно зеленым.
- Лошадь нас всех не выдержит, - виновато сказал Питт. - Но мы вернемся за вами, граф. Ведь так, Питер?
Он обернулся к капитану и замер с открытым ртом. На кобыле сидела толстая девочка, безобразное белесое лицо было перекошено от ярости.
- Мой! Ты мой! - хрипло взвизнула она. - Моймоймоймоймой!
- Ты?! - Питт вспомнил ее. И попятился.
- Ты мой! Я выбрала! - орала толстая уродина, молотя ногами по бокам лошади. - Я могла выбрать другого! Все вы здесь мои!

* * *

Хвала небесам, теперь он тоже видел!
Чем, а точнее, кем прикинулось жуткое создание, чтобы убедить штурмана последовать за собой, граф не знал, но почти догадывался. Питер... кажется, так звали его капитана... господи, ну и страх!
Поняв, что обман не удался, девчонка яростно завопила и двинула на них свою мерзкую лошадь. Альранте схватил штурмана за рукав и дернул обратно в камеру. Руки тряслись, пальцы не разгибались – то ли судорога, то ли повыбил все к чертям собачьим во время драки. С каждым новым визгом гнилостная вонь вокруг, казалось, становилась гуще, еще чуть-чуть – и им будет нечем дышать.
- Что это за тварь?! – прохрипел граф, пятясь и продолжая тащить Джереми за собой. – Откуда вылезла и почему пришла именно к тебе?!
На секунду представив, кем могло обернуться чудовище, явись оно к нему, Альранте едва не свалился в обморок.


* * *

- Не убежишь... от меня не убежишь... - нараспев говорил жуткий ребенок, и зеленоватые лучи играли на ее короне. - Мой-мой-мой, телом и душой, уведу-заманю! Ты меченый, и ты все равно придешь, когда позову! Трик-трак, был дурак! Был да сплыл, след простыл!
Питт стоял на месте, завороженный бессмысленными словами девочки.
- Сегодня не уйдешь, завтра сам прибежишь! - сказала она, оскалив щербатый рот. - Холод-голод душу вытянет, соки выпьет, жизнь не мила будет. Присохнешь-сдохнешь.
Кобыла шагнула вперед, качнув головой.
- Пойдешь со мной - будешь король.
Слово за слово, дело за дело. Тело за тело.

- Н-нет... - Питт поразился, каким слабым и дрожащим был его голос.

- Отвлекай, - коротко рыкнул Рич Хуану на люпарго, и двинулся вперёд.
- Он внутри, - коверкая звуки короткой кошачьей глоткой, ответил Хуан, скользнув вперёд. Оба леопарда зашипели. Вонь стала почти непереносима. Метки продолжали гореть. Маноло, прикрывая бок волку, двинулся слева, а младший с воющим воплем атаковал, немилосердно хлеща себя по бокам длинным хвостом и метя в лошадь сзади. Эта Мерзость загораживала вход. Как раз за ней, судя по звукам и запахам, оставался тот человек, который был им нужен. Остальные люди лежали ничком, тяжело сопя в грязной воде. Кто-то мучительно взвизгивал.

***


Слушая жуткие бредни, Альранте несколько раз подряд перекрестился. Левой рукой в обратную сторону. Девчонка только смеялась, продолжая скакать вокруг них, распевая свои считалочки, а пегая лошадь все так же наматывала круги по стенам да качала головой. Штурман, как видно, не представлял, с чем имеет дело, потому как ответа на свой вопрос граф не дождался.
В ушах шелестел навязчивый шепот: "Ты же так хотел избавиться от него... и сейчас самый подходящий момент... тебе даже не нужно ничего делать... не нужно убивать... просто отойди и не мешай..." Горло сдавило, Альранте рванул ворот. Он и так уже осознал, что девчонка явилась не за ним, а именно за Джереми, но легче не становилось, напротив, ужас достиг апогея. Отойти и не мешать? И бросить штурмана на съедение вот этому?! Такую смерть не заслуживает даже самый заклятый враг. А Джереми, как ни крути, помог ему уцелеть в этом вертепе.
Стены камеры стремительно надвинулись на них, сминая беспробудно спящих людей, черно-зеленые пятна замелькали перед глазами, все закачалось и поплыло. Только не потеряться, только не заблудиться в этом кошмаре! Черт подери, должен же здесь быть какой-то выход! Но единственным выходом была проржавевшая до основания дверь камеры... которую перекрывала пегая лошадь. Всякий раз, стоило лишь покоситься в ту сторону, крутобокая животина оказывалась там, даже если до этого мелькала на потолке или еще где-нибудь.
Альранте выступил на шаг вперед и одновременно со штурманом крикнул:
- Нет! С тобой он никуда не пойдет!
Голос предательски сорвался на фальцет, но тут девчонка издала очередной истошный визг, затопала ногами и разразилась площадной руганью. Отрешенный взгляд пегой кобылы изменился. Она пристально посмотрела на графа и неспешно, вразвалочку зашагала к нему. В ее движениях не было угрозы, только мутный глаз под свисающей челкой не предвещал ничего хорошего.
- Ой... мама... – просипел Альранте, внезапно почувствовав себя совсем маленьким и беззащитным.
Ужас бился в груди, словно птица в клетке, ноги подкашивались, левая рука повисла плетью, будто разбитая внезапным параличом. Твою мать... это же просто лошадь! Пусть из кошмара, но не какая-то там каракатица, а всего лишь лошадь! С чего так тошно?!
Сердце пропустило удар и по пальцам стрельнуло знакомой искрой. Только что абсолютно мертвая, бесполезная рука взметнулась в защитном движении, меж пальцев бился белый лепесток. Альранте чуть плотнее сжал обжигающее чудо, и оно превратилось в шарик, а когда ладонь раскрылась, вспыхнуло ядовито-зеленым светом, почти таким же, что плясал на стенах тюрьмы.
- Изыди!!! – заорал граф. Ничего другого в голову не пришло, вот хоть тресни.
Шар сорвался с руки, заливая камеры зеленью, слепя глаза, и Альранте запоздало дернул штурмана вниз:
- Пригнись!!!
В ту же секунду грохнуло.


* * *

Штурман-штурман, выходи
Свое имя назови
Кто со мной - тот герой
Штурман будет мой король! - пропела мерзкая девчонка, высунув язык.

Питт замер, дрожа всем телом. Больше всего ему хотелось удрать отсюда, но ноги были как будто чужие.
Его как будто подталкивала к лошади и девчонке невидимая властная рука.
Всё, на что хватило сил, это просто стоять.

А потом он увидел...
Это было трудно описать...
“Это мне просто снится” - сказал себе Джереми и улыбнулся.
На стене, позади пегой кобылы и девчонки снова проступили мелкие пятна. Они шевелились, собираясь вместе. И образовали новый рисунок. На сей раз это была морда леопарда. Оскаленная. Постепенно морда вытягивалась, за ней - шея и плечи, когтистые лапы.
Питту показалось, что фреска дергается, щелкая зубами.
Когти царапнули каменный пол.
А потом воздух сотряс утробный рык.
Пегая кобыла вздрогнула и впервые подала признаки жизни. Уши ее шевельнулись, тусклые глаза расширились.
Девчонка оборвала свой дурацкий смех и обернулась.

- Пригнись!! - услышал Джереми, а потом кто-то рванул его вниз, ухватившись за рукав.
Питт упал, совершенно без сил, а над головой раздался оглушительный грохот и яркая вспышка.
И все это слилось с рыком и визгом девчонки...

Хуан, высунувшийся справа, в стремительном рывке полоснул омерзительную помеху и отскочил, не переставая вопить. Хвост хлестал его по бокам, а сам Пард метался, меняя положение, и не сводя глаз с двери. Брат с волком должны были выцарапать из камеры этого человека. Внезапно внутри кто-то заорал, и сверкнула яркая вспышка. Посыпались обломки. Инстинктивно звери пригнулись - но волной задело и раскидало всех, и прошло несколько мгновений, прежде чем вернулись зрение и слух. Мануэль, шипя, прижимал уши - он прикрывал Рича, и почти все обломки достались ему. Помотав головой, младший ринулся в проём. Волк, почти невредимый, оттирал лежавшего на полу человека в сторону. От другого. Коротким движением морды перевернул его на спину - жив. Этого достаточно. Из дыры в стене тянуло сквозняком, сыростью и крысиным помётом. Ричард коротко кашлянул. Оборотни собрались в полумесяц, и Маноло примерился взять человека на плечо.
- Аккуратно! - рявкнул Рич, напомнив, что лишние хлопоты им не надобны. Он понятия не имел, зачем Лилиане этот человек, но вряд ли мадам понадобится, если его поневоле и без ведома сделают одним из них.

***
Взрыв в замкнутом пространстве – то еще веселье. Благо хоть стену разворотило, приток свежего воздуха явно не помешает. Альранте приподнялся на локте, блуждающим взглядом оценил результаты учиненного им безобразия и шлепнулся обратно. На сердце сделалось легко и пусто. Лошадь и мерзкая девчонка ушли, пропали. Силы окончательно иссякли, нос добросовестно хлюпал кровью, где-то далеко звонил колокол, возвещавший о скором завершении кошмара. Сейчас он проснется. Не может не проснуться. Так всегда и бывает: сначала во сне ты слышишь колокол, а затем просыпаешься на много часов раньше, чем собирался, и все потому, что зачитался и улегся в кровать незадолго до утренней мессы. Здесь тоже повсюду церкви и монастыри, ничего удивительного. Сейчас он проснется... не в самом приятном обществе, увы, но лучше с ними, чем с порождениями ночи. Сейчас... еще немного... вот уже кто-то трясет за плечо. Штурман?..
Граф приоткрыл один глаз и узрел прямо над собой волчью морду. И еще чью-то. Морды были с клыками, тихонько ворчали, жарко дышали и капали слюной. Ну совсем хорошо. Уплывая за границы сознания, Альранте почувствовал, как его поднимают и куда-то тащат. Что ж, пусть тащат. В конце концов, он не обязан бить ноги по этим мерзким серым коридорам. Лишь бы только не роняли.

* * *
Джереми Питт вздрогнул. Наваждение исчезло, равно как и странный паралич, мешавший двигаться нормально.
Что тут произошло?!
В воздухе пахло гарью и гнилью. Несмотря на адский шум, который они тут устроили, ни один из заключенных даже не пошевелился.
Впрочем, одно исключение было.
Питт увидел, как тело Альранте волокут в образовавшийся провал три омерзительного вида твари. Из-за дыма и пыли он не мог видеть все ясно.
- Граф! - вскрикнул штурман и ринулся к нему. Вцепился в ноги, пнув ближайшего к нему зверя. Это оказался огромный волк.
Над ухом штурмана раздался глухой рык. Повернув голову, он столкнулся нос к носу с мордой леопарда. Той самой, из кошмара. Только вполне реальной, не нарисованной.
Питт вскрикнул, отшатнувшись, но графа не отпустил...
Леопард продолжал скалиться, и штурман замахнулся на него цепью своих наручников.
- А ну, кыш! Оставь его, зверюга!
Хуан отреагировал коротким ударом лапы, молниеносно и хлёстко, сбив начатый замах и заставив человека "клюнуть" вниз. Один из когтей зацепился за металлическое ушко браслета, пропахав по запястью глубокую борозду.
- Не возись! - рявкнул Ричард уже у выхода, - Что там? -
Раздражённый леопард свился в тугую пружину и ударил задними лапами - так делает недовольная кошка, зацепившаяся о ковёр. Кровь из рассечённой руки, грязь и приложенное усилие сделали своё дело: правая часть наручников слетела, попутно снова ободрав кожу, а обе задние лапы ударили человека в грудь, отбрасывая к зияющему пролому в тюремной стене. Хуан вскочил и бросился за остальными, мельком оглянувшись через плечо.
Джереми вскрикнул от боли, обжегшей руку, когда леопард ударил его лапой. Еще удар, и штурман кувырком полетел на землю, звякнул металл, ударившись о раскрошенные камни. Падение прямо на обломки...
На мгновение потемнело в глазах, а когда Питт снова их открыл, трое тварей уже скрылись из виду, утащив с собой Альранте.
Джереми заставил себя быстро перевернуться и на корточках пополз следом. Голова болела, из глубоких царапин на руке текла кровь. Он полз, упрямо, не останавливаясь, а наручник, висевший теперь только на одной руке, зловеще позвякивал в странной тревожной тишине, опустившейся вокруг...

А вот собственно отрывок из первой встречи Джереми и Пегой кобылы. Это случилось на день раньше...


***
Джереми Питт зябко поежился, почувствовав, как холодный ветер опять принялся пробирать до костей. Кромешная тьма постепенно рассеялась, из-за облаков выглянула луна. Только свет был какой-то тусклый и неприятный. Экипаж двигался чертовски медленно, и штурман, не выдержав, пошел навстречу. Цокот копыт становился все громче, но возница (или всадник?) явно никуда не спешил.
- Эй! - позвал Питт, вглядываясь в темноту. К холоду теперь прибавилась еще и сырость. Из придорожного леса полз низкий туман. Свет луны придал ему зеленоватый оттенок.
- Эгегей! - еще раз выкрикнул штурман.
Из тумана появилась неясная бледная тень. Лошадь. Сначала она показалась штурману белой, но потом он заметил неровные рыжеватые пятна, разбросаные по телу. Животное медленно шагало посреди дороги, низко опустив голову. Глаза были прикрыты. Неужели спит на ходу?
Цокот копыт был неровным, как будто лошадь потеряла подкову. Или была хромой.
Питт почувствовал разочарование. На такой сонной кляче далеко не уедешь.
Он заметил, что верхом на пегой сидела маленькая девочка, толстая и уродливая. Что она делает здесь, на дороге, в столь поздний час?
Лошадь поравнялась с Питтом, не сбавляя шага.
- Эй! - позвал он снова, удивившись. - Привет!
Кобыла подала признаки жизни и качнула головой. Глаза у нее были тусклые, темные и запавшие.
Туман уже заполонил дорогу, и Питт откровенно стучал зубами от холода и сырости. Сквозь пелену лицо девочки отливало зеленью.
Девочка раскачивала толстыми босыми ногами, поглядев на него искоса. Как она не мерзнет в тоненькой ночной рубашке?
Рубашке?
Джереми ничего не понимал. Более странной всадницы он еще не видел.
- Таким маленьким девочкам не стоит ездить в одиночку по ночам, - сказал он, пытаясь улыбнуться.
- Я- королева, мне все можно! - заявила девочка, улыбнувшись в ответ. Лучше бы она этого не делала. Рот у нее был большой и щербатый. - Ты заблудился?
Питт покачал головой.
- Нет, но мне нужно в город.
Теперь он увидел, что голову девочки и впрямь венчает корона.
- Тогда нам по пути, - ответила щербатая толстушка. - Иди ко мне! Я сделаю тебя своим королем!
Кобыла снова качнула головой, фыркнув.
- Н-нет, спасибо, - Питт шагнул назад. - Я лучше подожду более быстрый транспорт...
- А я приказываю! - неожиданно крикнула девочка и шлепнула широкие бока толстыми ножками. - Я - королева, мне нельзя перечить! - голос у девчонки тоже был не сахарный. Как будто несмазанное мельничное колесо скрипело. Или мартовские кошки орали.
- Хорошо... я немного проедусь с тобой... хотя бы до более оживленного места.
Он шагнул к кобыле, чувствуя, как трясется все больше.
- Живее, дурак! - прикрикнула маленькая грубиянка, похлопав кобылу по пегому крупу. - Садись сзади!
- Слушаюсь и повинуюсь, о, королева! - ответил Питт с кривой улыбкой.
Что за ночь, и что за странная компания!
Девочка продолжала раскачивать ногами и что-то бормотать под нос.
- Ты принц? - спросила она неожиданно.
- Нет, я штурман, - ответил Джереми.
- Ну и дурак! - опять принялась обзываться девчонка.
- Мне бы только чуть побыстрее, - попросил он, положив руки на спину лошади. На мгновение ему показалось, что рыжие пятна на крупе двигаются. Он моргнул и потряс головой. Наверное, это из-за тумана и луны.
- Не опоздаешь, - хихикнула девочка.

- Цилла! - раздался из тумана сердитый мужской голос. - Немедленно назад! У нас другое более важное дело!
- Отстань, дурак! - взвизгнула толстушка, - Мне этот понравился! Хочу этого в короли!
- Ну, доченька, ну заинька, ты же знаешь, что я тебе уже обещал настоящего короля, гораздо лучше этого оборванца.
- А я хочу этого! - и щербатая взмахнула пухлым кулачком. - Хочу-хочу-хочу, паааапка, дай этого забраааать!
- Тот тоже хороший, я врать не буду...
- Я уже передумала, этот будет! - девчонка была упрямой. Раскосые глазки-щелочки уставились на Питта. - Садись же, дурень!
Питт вздрогнул и шагнул еще ближе, намереваясь подпрыгнуть.
И тут со стороны дороги донеслись громкие мужские голоса, орущие какую-то разудалую песню.
Штурман оглянулся и увидел трех всадников, вынырнувших из тумана.
Когда он повернулся обратно к девочке, той и след простыл.
Дорога была пустой, а пегая кобыла и ее всадница как будто растворились в тумане.
- Эээ, - протянул штурман, ничего не понимая.

Что-то ткнулось в плечо штурмана, и он не выдержал, с воплем развернулся. На мгновение ему показалось...
Питт заставил себя замолчать, почувствовав,как на лбу выступил холодный пот.
"Русалок на суше не бывает", - подумал он, глядя на ухмыляющегося товарища Бэзила. Да и сам Андреев стоял рядом. Заросший, как черт, но вполне узнаваемый.
- Лис?.. - пробормотал Джереми, пытаясь вспомнить, как звали парня. - Вы уже вернулись?
Его трясло все больше. Прямо как вчера, когда их с капитаном из воды вытащили.
Господи, неужели опять? А Жаклин? Опять морок? Или же он действительно ее видел?
- А девочка где? На такой пегой кобыле? Только что тут была?

- Да шо тут ездить - до Биннори и обратно. - улыбался Лис. Впрочем, когда он услышал вопрос Джереми Питта, улыбка сразу слетела с его лица.
- Девочка на пегой кобыле? - Лисиченко и Камдил спешились. - Васька, не сиди пнём, слезай и подержи лошадей. - Лис, пошарив в мешке, извлёк оттуда фонарь и посветил на землю.
Андреев сделал так, как просил Сергей.
- Вальдар, ты только погляди, кто сюда пожаловал! - Лисиченко, обнаружив в дорожной пыли следы. Андреев тоже присмотрелся.
- Это что, одноногая лошадь? - спросил десантник.
- А ты только эту странность заметил? - вопросом на вопрос ответил Вальдар.
- Твоюдушумать! - выругался Андреев, приглядевшись ещё внимательнее. На следе от подкованной ноги не было гвоздей.
- Пойдёмте отсюда все, быстро. - скомандовал Камдил, увлекая за собой Джереми Питта, которого трясло, словно в лихорадке, Васильпалыча и Лисиченко.

- Она точно тут была, кобыла эта... - бормотал Питт, как завороженный, уставившись на след одинокой подковы. - И девочка... такая неприятная, все время обзывалась...
Его схватили под руку и куда-то потащили. Сначала он послушно шел, а потом, немного очнувшись, стал упираться.
- Ребята, вы уж извините, но мне в город надо. Срочно, - взмолился он. Кого он видел, в том экипаже? Наваждение, порожденное тоской и чувством вины? Или Жаклин? Он не найдет покоя, пока это не выяснит. Надо было сразу догадаться зайти в "Райский уголок". Что ж он такой тугодум?
- В том-то и дело, что она действительно тут была, вам не показалось. - объяснял Камдил, ведя свою лошадь в поводу. Лисиченко протянул Питту бутыль с виски.
- Вот, глотните. Полегче станет.
Рядом поспевал Андреев. Он ничего не понимал.
Джереми Питт что-то бормотал про город, и даже стал упираться.
- Ну шо за спешка на ночь глядя? - спросил Лис.
- Ладно, мы дадим вам лошадь, и я с вами поеду. - принял решение Вальдар. - Лис, отвезёшь Василия, хорошо? Сейчас в одиночку лучше не ходить.
От того, что наличие пегой кобылы подтвердили другие, штурману почему-то легче не стало. А вот глоток виски действительно был кстати. Джереми взял бутыль и поблагодарил Лисиченко.
Озноб стал не таким сильным.
Штурман посмотрел на небо и луну. Она была обычной, желтой.
Что за чертовщина тут творится?!
"Расспрошу по дороге, - решил Питт. - А сейчас главное - догнать тот экипаж".
Он вскочил в седло, разбирая поводья.
- На самом деле, я и один могу доехать... пробормотал он, поворачивая коня в сторону города. - Вы ведь только что с дороги, устали, наверное... И вам по пути не встречалась повозка... с такой серой лошадью?

- Вы, конечно, доедете один, но я отправлюсь с вами. - Камдил уже был в седле. - Мне ведь тоже в город нужно.
У Лисиченко и Андреева осталась одна лошадь на двоих.
- А мы с тобой пойдём ловить упыря! - заржал Сергей. К нему мало-помалу возвращалось обычное расположение духа.
- Ну да, на корабль я и так опоздал на двое суток, а то и больше, и теперь уже всё равно. - подхватил шутку Васильпалыч.
До отправившихся в дорогу Питта и Вальдара донеслась песня про коня, наскоро переделанная в "Мы с тобой пойдём ловить упыря."
Питт пришпорил своего коня, свернув поближе к обочине, где было не так жестко. Пальцы все еще слишком окоченели, повод скользил, но он не обращал на это внимание. Быть может, Жаклин еще не успела отъехать далеко, и они ее догонят? В конце концов, лошадь в той повозке выглядела неказисто.
- Слушай, а чего Бэзил говорит про опоздание? - спросил он у скачущего рядом Камдила. - Ему срок был до утра, у него еще целая ночь в запасе...
Луна висела прямо над ними, огромная и яркая, заливая дорогу серебристым светом. И по ней ползли длинные тени...
Копыта звонко стучали, совсем не так, как у пегой кобылы.
Джереми мотнул головой, стараясь отогнать недавний кошмар.
Питт подавленно замолчал, услышав о том, что парни повозку не видели. Неужели действительно еще один морок? Он сходит с ума? Или этот мир безумен?
Но про пегую кобылу они явно что-то знают. Джереми хотел расспросить спутника более дотошно, но не стал. Почему-то сейчас и здесь это показалось ему... неуместным. Луна висела над головой, туман давно рассеялся. От быстрой езды и выпитого виски кровь прилила к щекам.
Впереди показались огни города. Грунтовая дорога превратилась в брусчатку,и Джереми перевел своего коня с галопа на рысь.
- Как вы съездили? - спросил он у Камдила. - Надеюсь, удачно? Бэзилу бы утром все-таки на "Арабеллу" явиться. А то наш боцман уже плетку замочил...
- Лис его прямо сейчас и доставит. - улыбнулся Камдил. - Про упыря у него просто шуточки такие. Так что будет ваш Андреев на корабле даже раньше срока. И плётка боцману не понадобится.
Лошадей перевели на рысь - дорога превратилась в брусчатку.
- Удачно ли мы съездили... пожалуй, да. Ну, то есть арфу на свадебный пир мы привезли и младшая сестра поведала о том, что совершила старшая.
"А по-хорошему, сэру Уильяму за всё ответ бы держать." - подумал Вальдар.
"А вот я, наверное, не успею вернуться, - подумал штурман с досадой. - И неизвестно еще, что ждет меня дальше. Как-то все сегодня незаладилось... И девчонка эта мерзкая..."
Камдил что-то говорил, а перед глазами Питта все стояла щербатая улыбка и раскосые глазки.
А потом стало еще хуже,потому что вспомнилась вчерашняя русалка,бледная и холодная, с пустым жадным взором...
- Значит, утопленница эта нас больше навещать не станет? - спросил он напряженным голосом.
Лошадь видимо почувствовала его настроение и шарахнулась от какой-то тени, причудливо извивающейся на земле.
Питт едва не шлепнулся, настолько это было неожиданно.
Но, как ни странно, встряска помогла придти в себя и прогнала мысли о русалках и пегих кобылах.

Питт натянул поводья, остановив лошадь. Посмотрел внимательно на Камдила.
- Так что же это за тварь такая? - спросил он ровным голосом. - Девочка вроде совсем маленькая была. Страшненькая и невоспитанная, но разве она может что-нибудь сделать? А лошадь вообще вела себя смирно...
Он говорил, а сам чувствовал, как сердце снова забилось в тревоге. И по спине пробежал холодок.
- Ну, эта тварь - из вида Ночных кобыл. - ответил Вальдар. - Если точнее - Кладбищенская кобыла. Тот, кого она увезёт, становится мертвяком. А девчонка та - королева, и может забрать с собой живого, который ей приглянулся. Уж и не знаю, чего они к вам полезли. Но от них нужно держаться подальше.
- Ясненько... - ровным голосом ответил Джереми, хотя на самом деле ничего ему ясно не было. Разве что то,что он опять влип в какую-то гадкую историю. - Правда, если честно, это я к ним полез, а не они. Впредь буду умнее...
Он тронул лошадь каблуками, и добавил, посмотрев на Камдила:
- И все же я лучше дальше один поеду. Главное, что предупрежден. А это, как говаривал мой друг, всё равно что вооружен.