В горниле Третьей Мировой (джен)

«...тяжкий млат, дробя стекло, куёт булат».

14 ноября 45 года от основания Конохи. Деревня Скрытого Листа

Каждое здание, будь то лачужка самого захудалого из бедняков или величественный дворец самого даймё, живёт своей, особенной жизнью. Если живущая в доме семья счастлива, в ней обязательно появятся дети, и жизнь забьёт ключом, норовя снести стены и крышу и хлынуть на просторы большого мира. Рано или поздно дети вырастут и покинут отчий дом, и жизненная энергия притухнет, заколеблется, словно огонёк свечи с догорающим фитилём; дом превратится в сонное царство. А потом в мир явится следующее поколение, и вновь жизнь и время заструятся меж старых стен с удвоенной скоростью…

В смутные и тревожные первые годы войны, которую потихоньку начинали именовать Третьей Мировой, госпиталь деревни, Скрытой в Листве днём и ночью напоминал разворошенный муравейник. То здесь хлопнет дверь; то там деловито перебросятся парой фраз снующие бежевыми тенями ирьёнины; то осторожно, придерживаясь за стенку, прошаркает к выходу выписанный шиноби; то зайдутся в рыданиях родственники тех, кому никто уже помочь не сумеет… Движение не ослабевало ни днём, и ночью. Быстрее! Ещё быстрее! Сейчас, когда не случалось ещё серьёзных, массовых сражений, большинство травм и ранений были нетяжёлыми и легко и быстро поддавались лечению, так что мало кому из пациентов требовался длительный уход квалифицированных медиков.

На фоне общей суматохи и царящего в приёмном покое перманентного бедлама третий этаж северного крыла казался островком спокойствия. Царящая здесь сонная тишина почти не нарушалась едва долетающими снизу звуками. В уютных палатах (пока ещё вмещавших всех, кого нужно) находились пациенты, которых главный ирьёнин и её заместитель посчитали преждевременным отпускать из-под присмотра.

В палате номер триста пять, несмотря на приоткрытое окно и шевелящий занавески сквозняк, было душновато — в воздухе стоял тяжёлый запах лекарственных трав. Не пустовали всего две кровати: на одной непрерывно ворочаясь и вскрикивая в беспокойном сне, разметалась молодая женщина с обезображенной шрамами левой половиной лица. Здоровье её было вне опасности, и здесь она ожидала очереди на протезирование потерянной в бою с шиноби Камня левой руки. Больничная пижама, рыжеватая шевелюра и мятая постель девушки находились в полном беспорядке. Под кроватью валялись огрызок от яблока и носок.

Её соседка по палате, девочка лет двенадцати, выглядела совсем иначе. Иссиня-чёрные волосы её были аккуратно расчёсаны и собраны в лежащий на левом плече хвост, руки лежали на животе поверх тонкого одеяла, а на бледных губах застыла едва уловимая, спокойная и безмятежная улыбка. Рядом с кроватью девочки стоял принесённый её матерью букет из трёх астр, увитых листьями виноградной лозы.

Контраст между двумя пациентками был довольно занимателен и не исчерпывался только лишь внешностью, привычками или характером полученных повреждений. Вот только от наблюдения за спящими очень скоро одолевала скука…

В коридоре послышались шаги. Несколько секунд спустя дверь приоткрылась, и в палату заглянул человек в странно раскрашенной белой маске. При изрядной доле воображения в узоре можно было распознать собачью морду. Посетитель шумно принюхался, чихнул, негодующе помотал головой и, ещё раз осмотрев палату, попятился и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Несколько секунд спустя занавеска в комнате колыхнулась сильнее обычного, и от неё отделилась, на ходу обретая очертания и цвет, человеческая фигура. Молодо выглядящий черноволосый мужчина в халате ирьёнина подошёл к беспокойно вздрагивающей во сне девушке-чунину, приложил бледные пальцы к её шее, чуть ослабляя кровоток и погружая пациентку в более глубокий сон. Затем взгляд жёлтых глаз с вертикальным зрачком переместился на вторую пациентку. Скользнув к ней, ирьёнин осторожно прикоснулся к запястью девочки и, сосчитав пульс, искривил губы в удовлетворённой усмешке. Всё шло по плану.

Всё так же не производя ни звука, Орочимару поставил ногу на край кровати, плавно перенёс на неё вес, затем закинул ногу на высокую спинку кровати и поднялся ещё выше. Голова его оказалась под самым потолком больничной палаты. Всего в нескольких сантиметрах от вентиляционного отверстия в стене. К которому змеиный саннин и приник.

—...годарю, Хокаге-сама, нам с Инаби-куном уже лучше, — расслышал он ломкий мальчишеский голос.

— Верно, — подхватил второй. — Когда за дело берётся Цунаде-сан, кто угодно выздоровеет.

— Я прочёл отчёты вашей команды о прошедшей миссии и последовавшем за ней столкновении с охотничьей командой Киригакуре. Но на бумаге всего не отразишь, — неторопливо, давая детям осмыслить каждое слово, проговорил сенсей. Помолчал. — Страшно было?

Орочимару невольно улыбнулся. Проникновенный тон учителя навевал воспоминания о далёких генинских годах. Словно это у него после первой самостоятельной миссии Сарутоби участливо интересовался, как всё прошло. Он всегда был чересчур прямолинеен, бесхитростен и сентиментален.

— Нет! — ожидаемо вякнул мальчишка. — Скажи же, Инаби-кун?

— Было, — едва разобрал Орочиммару тихий ответ Учиха. — И чем дальше, тем страшнее.

— Вот как, — протянул Хируззен. Змеиный саннин готов был поклясться, что учитель сожалеет о невозможности закурить. — Это неудивительно. Вы встретились с сильным врагом. Они напали неожиданно. Многие хорошие шиноби растерялись бы и погибли. Но вашей команде удалось выйти из тяжёлого боя победителями. Причём во многом благодаря твоим действиям.

— Наверное, — хмыкнул Учиха. — Раз уж я стал вторым по силе после Джирайи-сенсея, пришлось действовать.

— Это слова настоящего шиноби, — хмыкнул Хокаге. Слышно было, как второй мальчишка обиженно сопит, из-за признания превосходства напарника. — Ты ведь пробудил шаринган, верно?

— Да, — мальчишка фыркнул, будто вспомнив нечто забавное. — На этот раз по-настоящему.

— Не нужно, я и так тебе верю, — судя по всему, Учиха активировал додзюцу. — Если Цунаде узнает, что я нагружаю твои глаза без её ведома, мне несдобровать.

— Слушаюсь, Хокаге-сама, — хмыкнул мальчишка. — Я спасу вас.

— Не мог бы ты поподробней рассказать мне, при каких обстоятельствах пробудил наследие своего клана? Обычно это случается в бою, но судя по вашим отчётам, вы в тот момент сидели в засаде.

— Хай, Хокаге-сама. Всё так и было. Я, как бы... — мальчишка замялся. — Я и в самом деле испугался тогда, три недели назад. Мы сидели и смотрели, как Джирайя-сенсей сражается против шиноби с кеккей-генкаем Льда. Видно было, что его скоро убьют. Я подумал… подумал, что если нам напасть всем вместе, у него будет шанс уйти. Но главное, если нас убьют, у него больше не будет резона сдерживать шиноби Тумана. И Джирайя-сенсей сможет уйти.

Инаби помолчал.

— А потом… я подумал… что смогу прикрыться гендзюцу, как будто меня убило. И тогда умрут только Йоко и Такеши, а мы с сенсеем выживем. Но я… — голос его прервался. — когда я представил, что они умирают, чтобы я жил… это было так же неприемлемо, как и смерть Джирайи-сенсея. Оба варианта были ужасны. Но что я мог? И тогда… что-то случилось. Всё стало таким простым и понятным... Я понял, как надо действовать. Я больше не сомневался. Превратился в чунина Тумана, вмешался в бой, подставился под атаку Такеши. Юки появился рядом, чтобы меня вытащить. Я воткнул в него кунай с пятью взрыв-тегами. Помню ещё, что успел увидеть его удар, но не смог увернуться — слишком быстро было…

— Значит, ты пробудил силу глаз, чтобы защитить своих товарищей… — пробормотал Хирузен.

— Скорее, чтобы не чувствовать себя всю оставшуюся жизнь полным уродом, — поправил его мальчишка.

— Вот как, — задумчиво проговорил Хирузен. — Это похоже на один случай с отцом твоего знакомого, Хатаке Какаши…

— Сакумо-сан — великий шиноби! — убеждённо проговорил мальчишка. Орочимару скривился.

— А что если я скажу тебе, что это именно за его командой гнались те шиноби Тумана? И сбив погоню со своего следа, они невольно натолкнули её на ваш?

— Надо же, — протянул Инаби. — Ну что ж... бывает.

— Бывает, — согласился Хокаге. — Когда там Цунаде говорила, вас выпишет? Готовы к новым миссиям?

— Конечно, Хокаге-сама, — ответил Учиха. Узумаки поддакнул. — Говорят, послезавтра домой отпустят. И Йоко обещали выписать тогда же — она почти оправилась от истощения чакры. Для нас уже есть миссия?

— У меня есть миссия для команды Джирайи, — медленно проговорил Хирузен. — Но, похоже, с этим возникли какие-то проблемы?

В комнате вновь повисла тишина. Кто-то еле слышно сглотнул.

— Верно, Хокаге-сама, — наконец заговорил Учиха. Голос его был куда напряжённей, чем даже в первые неловкие минуты разговора. — Я попросил Джирайю-сенсея ходить на миссии без нас, со своей старой командой Легендарных Ниндзя.

— Что за глупости? — Орочимару ясно слышал наигранность, прозвучавшую в голосе учителя. — Ты больше не хочешь быть в команде со своим учителем? Или, может, ты боишься тех врагов, которые ещё могут ему встретиться на миссиях?

— Боюсь, конечно, — Орочимару удивлённо шевельнул бровью. Было ли такое взрослое поведение следствием давней патологии чакросистемы Инаби, или же случилось из-за пробуждения додзюцу? В наблюдениях Змеиного Саннина было собрано немало фактов резкого изменения мировоззрения шиноби, пробудивших шаринган. — Но дело не в этом. Сильные враги могут выскочить на кого угодно. Неважно, кто был бы сенсеем нашей команды — мы не избежали бы встречи с шиноби Тумана. Именно благодаря Джирайе-сенсею мы остались живы. Думаю, кого-то не столь сильного они бы легко одолели.

— Так значит, это хорошо, что Джирайя оказался с вами, — с нажимом «спросил» Хирузен. — Ведь всё вышло как нельзя лучше! Зачем же разбивать сработанную команду?

— Не так, — у мальчугана немного дрожал голос, но на попятный он не шёл. — То, что мы выжили — чистой воды везение. Никто не мог предугадать, что я пробужу шаринган. А значит мы должны были погибнуть всё равно. Но Джирайя-сенсей мог бы спастись, если бы был один. Он просто избежал бы неравного боя. Все говорят, что война с Ивагакуре и Киригакуре скоро разгорится на полную. Поэтому я прошу вас вернуть Джирайю-сенсея в его команду с Цунаде-сан и Орочимару-саном. Они смогут победить кого угодно. И они куда сработаннее нас.

— И ты готов поставить под угрозу жизни свою и своих товарищей?

— М-мы, т-тоже… — неуверенно проговорил Узумаки. — Мы решили так все втроём, Хокаге-сама. Мы с Йоко тоже считаем, что Джирайя-сенсей будет полезнее для Конохи, когда он вместе с другими Легендарными Ниндзя.

— Глупости! — в голосе Хокаге явственно звучало раздражение, хотя, на взгляд змеиного саннина, логика в доводах Инаби была. — Не знаю, поймёте ли вы меня сейчас, Инаби-кун, Такеши-кун, но такова Воля Огня: старшие шиноби всегда защищают молодое поколение. Ни один из джонинов не купит свою жизнь, ценой гибели генинов своей команды. Вы очень оскорбили своего сенсея, если подумали, что он бросит вас, испугавшись гибели.

— Значит, молодое поколение важнее всего? — мелкий Учиха тоже начал повышать тон. — Тогда скажите мне, Хокаге-сама, за что вы так не любите клан Сенжу, что отбираете у него шанс на выживание? Разве их молодое поколение не важно?

— Что ты?..

— Я говорю о Цунаде-сан, — перебил его мальчишка. — Как сенсей их команды, скажите мне, Хокаге-сама! Выдержит ли она гибель Джирайи-сенсея, после того, как столь сильно к нему привязалась? Найдёт она в себе силы и дальше спасать других шиноби в госпитале, заниматься делами клана, растить его детей? Скажите мне, что она не сломается, что с ней всё будет хорошо, и мне ничего не останется, как признать свою ошибку!

— Вот оно что…

В комнате повисла тишина. Орочимару невольно припомнил, что творилось с напарницей после гибели Наваки и Дана. С возрастом куда тяжелее переносить удары судьбы. Риск того, что Сенжу не сможет вернуться в норму, действительно был, и немалый. Наиболее вероятными ему представлялись глубокий запой. Хотя могла и просто начать очертя голову кидаться в каждый бой. Такое Орочимару тоже не раз видел на прошлой войне в других командах. И Сарутоби не мог не понимать того же.

— Зайди, Джи-кун, — помолчав, позвал Хирузен. — Ты всё слышал?

— Да, сенсей, я…

— Надеюсь, в следующий раз тебе достанет мудрости и опыта самому разбираться в мотивах своих учеников, а не дёргать для этого старика Хокаге. Ты стал действительно хорошим учителем — твои ученики очень быстро стали взрослыми. Они ставят защиту деревни, защиту будущих поколений выше своей безопасности. И это замечательно.

— Но они же сами ещё дети, сенсей, — Орочимару знал этот тон Джирайи. Именно такое ослиное упрямство звучало в его голосе, когда он твёрдо решал сделать очередную глупость (например, взяться учить троих сирот из чужой деревни или жениться на принцессе Сенжу). — Я не могу оставить их одних против взрослых шиноби Тумана или Камня.

Сарутоби тоже прекрасно знал своего ученика:

— У меня есть решение, Джи-кун, — в соседней комнате скрипнула половица, и голос Хокаге стал доноситься глуше, словно тот отошёл к окну. — Которое, как мне кажется, устроит всех нас.

Помолчав, Хирузен продолжил:

— Мы предполагали, что Туман ввяжется в войну на стороне Камня. Это напрямую следовало из той смелости, с которой Ооноки напал сразу на две Великие Страны и несколько мелких. Без союзника на такое не решаются, — Хокаге говорил медленно, давая собеседникам обдумать свои слова. — Наша линия обороны на восточных границах укреплена далеко не так хорошо, как на северо-западных. Долго они не продержатся. Но пока что у нас есть преимущество, так как мы обороняемся и хорошо знаем территорию, на которой предстоит сражаться. Мы добавим к этому преимуществу другое — максимально насытим войска сильными шиноби. Три четверти всех джонинов деревни уже находятся в странах Чая и Лапши и встретят врага там. Мы постараемся нанести Туману максимальные потери, чтобы потом переключиться на Ивагакуре. Я лично возглавлю эту армию. И все трое моих учеников отправятся со мной. Как ты и хотел, Инаби-кун.

— Йош! — судя по звуку, Учиха даже подпрыгнул на кровати. — С такими силами вы в два счёта справитесь с врагом, Хокаге-сама!

— Как же быть с Камнем, учитель? — напряжённо спросил жабий саннин. — скольких мы потеряем, так оголив тот фронт?

— Данзо и оставшиеся джонины отправятся в Страну Травы и будут сдерживать противника, сколько смогут. Что же касается молодёжи… мне кажется, я нашёл решение. Дело в том, что у нас существует и третий фронт, как раз по вашим силам.

— Кава-но-куни! — с сомнением в голосе пробормотал Джирайя.

— Верно, — согласился Сарутоби. — Наши союзники из Песка сильно ограничены в ресурсах. У них всегда было маловато еды, запасного оружия, прочих материалов… Поэтому Страна Рек очень важна. Через неё мы снабжаем нашего союзника. Даймё Рек пытался предать нас, заключив тайный союз с Туманом. Его удалось заменить. Теперь Страной Рек правит третий сын даймё Ветра, а его женой вскоре станет племянница даймё Огня. Поэтому туда направляются наши шиноби. Их задача — обеспечить порядок вместе с союзниками из Суны и местными шиноби.

— Значит, наша команда отправится в Страну Рек?

— Верно, Такеши-кун. Как и остальные несколько сотен самых молодых генинов, которых выпустили из Академии досрочно. Ваши сенсеи обучили вас, чему смогли, сейчас они нужны на фронте. Страна Рек станет отличным полигоном, на котором вы сможете улучшить свои навыки, как шиноби. Это опасная миссия, но всё же, она по вашим силам. Когда станете сильнее, вновь объединитесь с сенсеем. Думаю, такой вариант тебя устроит, Джи-кун?

— Да, сенсей. Хоть мне и не нравится отпускать учеников одних.

— Не волнуйся, Сакумо-сан за ними присмотрит. Выделю ему в помощь пару медиков и десяток преподавателей из Академии.

— Не волнуйтесь, Джирайя-сенсей! Мы будем очень осторожны.

— У меня есть к тебе просьба, Инаби-кун, — проговорил Хокаге. — Твои действия в бою с шиноби Тумана показали, что ты сделаешь всё для выживания товарищей. В тебе горит Воля Огня. Также я слышал, у тебя хорошо получается ладить со сверстниками. Прошу, позаботься о тех, кто отправится в Страну Рек. Слишком мало с вами будет взрослых шиноби.

— Сделаю всё, что в моих силах! А Сакумо-сан ещё в Конохе? Есть пара идей, которые было бы неплохо с ним обсудить, — серьёзно ответил Учиха. И спросил, с нарочитой хитринкой в голосе. — Кстати, Хокаге-сама! Как считаете, получится у меня провести за счёт казны один ма-а-аленький заказик?..

В коридоре послышались шаги дежурной смены. Орочимару бесшумно спустился на пол и отошёл в дальний угол комнаты. Разговор выдался интересным. и стоил того, чтобы прослушать его лично, а не в пересказе Джирайи. Белому Змею будет, что обдумать. Сейчас же следовало уходить. Сквозняк из окна почти развеял висящее в воздухе палаты слабое снотворное. Орочимару сложил руки в печать концентрации и тихо расплылся облаком быстро рассеивающегося белого пара.